Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Караваны ракет
Каждый раз, когда в эфире звучит сообщение ТАСС о запуске пилотируемых космических кораблей, люди с жадностью ловят слова диктора, уверенные в том, что сейчас услышат что-то новое, необычное, совсем непохожее на то, что уже слышали раньше. И они не обманываются в своих ожиданиях, Еще не было двух полетов в космос, похожих один на другой. Каждый шаг человека к звездам был не только знаменателен, но и по-своему оригинален, если хотите, исключителен. Внешне обычно все выглядит просто, обыденно и вроде бы буднично. Но какая нужна сила воли, выдержка, самообладание, героизм, чтобы покорять необъятную стихию космоса! «Сквозь тернии к звездам» – так говорили еще наши предки. И это справедливо, ибо много терний на звездном пути. Об этом невольно думаешь в ожидании старта. Январь 1969 года начался мощным штурмом космоса: одна за другой стартовали советские космические ракеты. К «утренней звезде» – планете Венера устремились две космические станции: «Венера-5» и «Венера-6». На орбиту вокруг Земли вышел очередной спутник из серии «Космос» – 263. А на космодроме Байконур уже готовятся к старту два пилотируемых космических корабля – «Союз-4» и «Союз-5». Еще и еще раз проверяется работоспособность всех систем бортового и наземного комплекса. Врачи проводят обследования космонавтов. Государственная комиссия определила время старта, утвердила состав экипажей двух кораблей, и вот наступили последние часы и минуты ожидания. Много раз стартовали космические ракеты с космонавтами на борту с земли Байконура. Много славных страниц вписано в историю космонавтики за прошедшие одиннадцать лет. Но ритуал проводов отправляющихся в звездные рейсы по-прежнему волнителен. Трудно передать словами чувства, которые испытываешь, когда видишь устремленную в небо громадину ракету, окутанную белой клубящейся дымкой, когда слышишь последние слова предпусковой команды и голос космонавта, усиленный трансляционными динамиками… Это и гордость, и трепетное нетерпение – скорее бы начался полет, и некоторая тревога (да, да, тревога! – так уж устроен живой человек). На стартовую площадку прибыл космонавт со своим дублером. По традиции космонавт, отправляющийся в полет, обращается к провожающим его товарищам с заявлением:Дорогие товарищи и друзья! Прошло два месяца с того времени, как мой товарищ и друг Георгий Тимофеевич Береговой совершил четырехсуточный полет на космическом корабле «Союз-3». Мне оказано высокое доверие – продолжить испытания замечательного корабля «Союз». Я готов выполнить почетное задание Родины. Отправляясь в космические дали, заверяю Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Советское правительство, что отдам все силы и знания для выполнения поставленных передо мною задач. До свидания, дорогие друзья! До скорой встречи на родной Земле!
Объявляется десятиминутная готовность, потом – пяти… Кажется, эти короткие минуты пролетят одним мгновением. Но такое чувство обманчиво. Даже последние секунды тянутся как часы… – Ключ – на старт! – Есть ключ на старт! – Пуск! Эта команда звучит как гимн в честь всех скромных тружеников космодрома. А когда взметнулись вихри огня, подсвечивая свинцовую пелену зимних облаков, на память пришли строки, написанные одним из тех, кто работал и служил в этих краях:
Дрожит земля. Дрожит ракета
И, как прыгун перед прыжком,
Отталкивается от планеты
И рассыпает щедрый гром.
СООБЩЕНИЕ ТАСС
Сегодня, 14 января 1969 года, в 10 часов 39 минут московского времени на орбиту искусственного спутника Земли мощной ракетой-носителем выведен космический корабль «Союз-4». Космический корабль пилотирует гражданин Советского Союза, летчик-космонавт, подполковник ШАТАЛОВ Владимир Александрович. Параметры орбиты космического корабля «Союз-4» близки к расчетным и составляют: период обращения вокруг Земли – 88,2S минуты; максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 225 километров; минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 173 километра; наклонение орбиты – 51 градус 40 минут. С космическим кораблем «Союз-4» установлена надежная двусторонняя радиосвязь. Сообщения с борта корабля передаются на частотах 20,008 мегагерц. По докладу летчика-космонавта товарища Шаталова Владимира Александровича и данным телеметрических измерений, состояние его отличное. Бортовые системы корабля «Союз-4» функционируют нормально и поддерживают давление и температуру в заданных пределах. Летчик-космонавт товарищ Шаталов Владимир Александрович приступил к выполнению программы полета.
Это уже стало традицией. После полета корабля «Восток» его пилота Юрия Гагарина назвали Космонавтом-1. Герман Титов получил титул – Космонавт-2, Андриян Николаев – Космонавт-3… Совсем недавно мы узнали имя Космонавта-12 – Георгий Береговой. Космонавтом-13 стал Владимир Шаталов. Он ведет свой корабль над планетой, там, в черной бездне, где медленно плывет Луна и звезды лениво говорят друг с другом на не познанном землянами таинственном языке. На космодроме и в Звездном нет суеверных. Тринадцать так тринадцать. Владимир Шаталов, наверное, даже и внимания не обратил на это «роковое» число. Одни, пожалуй, журналисты не удержались, чтобы не поговорить о влиянии числа 13 на изучение космоса. Выглядит это примерно так. В XIII веке были сделаны многие астрономические открытия, вышла в свет книга «Сфера вселенной». Большой астрономический трактат «Альмагест», написанный Клавдио Птолемеем, состоит из 13 томов. В тринадцатый день марта 1781 года была открыта планета Уран. Первое в нашей стране общество по изучению межпланетных сообщений размещалось на улице Дзержинского в доме № 13. Первая советская ракета на жидком топливе, получившая у гирдовцев наименование «объект 09», была запущена в производство под № 13. Все как будто бы говорит о благоприятном сочетании и вселяет дополнительную уверенность (шутка, конечно) в том, что и старт Космонавта-13 будет удачным. Но шутки шутками, а космический корабль «Союз-4» вышел на орбиту искусственного спутника Земли и отсчитывает виток за витком. И читателям пора поближе познакомиться с тем, кто ведет этот корабль по космическим трассам. Итак…
Космонавт-13
С ним читатели, не подозревая того, знакомы уже давно. Это о нем Космонавт-12 Георгий Береговой писал: «Один мой товарищ, проходивший подготовку к полету на «Союзе-3», появился в группе космонавтов примерно на год раньше меня. Высокий, золотоволосый и синеглазый, он при первой нашей встрече чем-то напоминал Сергея Есенина – такое же открытое русское лицо с чуть застенчивой улыбкой. Он великолепно знает и любит космическую технику, толково разбирается во всех ее тончайших деталях. Его всегда можно видеть с новой книгой в руках. Характеризуя этого одаренного человека, я мог бы сказать о нем словами Юрия Гагарина, которые он говорил о своем дублере Германе Титове: «Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного…» «Юноша без мечты – что птица без крыльев: в полет не годен», – сказал однажды писатель Борис Горбатов. Владимиру Шаталову иногда кажется, что эти слова запомнились ему с самого мальчишества, с той далекой поры, когда с блуждающей у Северного полюса льдины Кренкель радировал: «Все в порядке»; когда тень чкаловских крыльев пробежала с континента на континент; когда Коккинаки поднял рабочий потолок нашего неба до стратосферных высот… И Владимир мечтал. Вместе с дружком своим Олегом Корытовым, с которым с первого по шестой класс просидели на одной парте, мечтал о том времени, когда кончат они школу и станут взрослыми, самостоятельными людьми. Олег бредил больше морем, а Володька всегда оставался верен пятому – воздушному – океану. Сейчас трудно вспомнить, с чего эта приверженность началась, но даже во сне он слышал рокот моторов и наслаждался их полетом. Наверное, главная причина в отце и его рассказах. В годы гражданской войны Александр Борисович работал механиком в авиационном отряде. От него и наслышался сын о «фарманах» и «ньюпорах», об удивительных историях, которые случались с летчиками на земле и в небе. Володькиным кумиром в то время был Чкалов. Портреты летчика, вырезанные из газет и журналов, он хранил как самые дорогие реликвии. Когда услышал по радио весть о трагическом испытании, он заплакал молча, как плачут настоящие мужчины. Потом достал лист пергамента и вывел детским почерком: «Сегодня погиб великий летчик нашего времени Валерий Павлович Чкалов». Бумагу аккуратно свернул, вложил в стеклянную трубку и, обжигая огнем пальцы, запаял с двух концов. Эта ампула бережно хранилась многие годы. И только в войну, когда их семья уезжала из осажденного Ленинграда, трубка пропала… Но в памяти она жива, как и те годы, когда мальчишки из спецшколы ВВС, худые, в солдатских гимнастерках, до хрипоты спорили о новых марках самолетов, зачитывались рассказами о подвигах летчиков военных времен, считали высшим проявлением авиационного ухарства умение разобрать пулемет ШКАС за сорок секунд… Тогда окончательно и окрепла эта мечта о небе, бескрайней голубой стихии, покоренной мужественным народом, называемым пилотами.
* * *
Качинское училище… Сколько воспоминаний связано с ним! Учился Владимир Шаталов на круглые пятерки, и летал он, прямо скажем, здорово. Об инструкторе своем, Владимире Ларионове, и сейчас вспоминает с неподдельной теплотой: «Он мне небо открыл», – и тут же рассказывает о случае, который подстерег их обоих в самом первом полете. Ларионов, тогда совсем молодой, первый раз вылетал за инструктора. Для Володи то был первый провозной. …Зима. Искрятся снежинки и, кажется, тают на лету. «Контакт!» – «Есть контакт!» – отрывисто звучит на морозном ветру. Вот тут-то и поторопилась, поспешила молодость. Волнение поначалу сковало движения, притормозило рассудительность, потом породило излишнюю торопливость, суету, так что забыли переключить питание на основные баки. Взлетели. Сделали круг. Только успел Владимир выполнить команду инструктора и найти внизу «пятачок» аэродрома, как мотор чихнул раз-другой и стал… Сели поперек полосы. Сели без поломок и повреждений. Выслушали нотацию, опустив головы и пряча глаза. Вздохнули, как это бывает у мальчишек, и подумали каждый про себя: «Вот те и начало летной карьеры». А быть может, именно такое и закаляет характер летчика? Может быть, именно после такого они и стали «звереть» в хорошем понимании этого слова? Может быть. В воздухе порой есть лишь два выхода: или выиграть, или проиграть. Найдешь волю – станешь победителем, нет – пеняй на себя, будешь всегда бояться неба, как раз тонувший боится воды. Прошли годы. Владимир окончил училище по первому разряду и стал инструктором. И вот его тоже, как когда-то Ларионова, подстерег такой же «черный случай». То был один из первых его полетов с курсантом. Взлетели. Пошли на первый разворот. Высота небольшая – 150 метров. И вдруг машина начала «коптить», потянула за собой черный дымный след. Стрелка бензиномера заметалась по шкале и упала, вздрагивая, к нулю. В ушах на резких нотах прозвучали перебои мотора… С земли по радио передали: «Самолет горит!» И там тревога, волнения. Волнуется руководитель полетов. Он не новичок, он герой, случись с ним подобное, он проделал бы все хладнокровно, спокойно. Но сейчас в самолете молодой инструктор. Справится ли? Владимир тоже не забыл о недавнем прошлом, даже зрительно представил, как все это происходило. Бывает же так, что в один миг в голове столько мыслей и дум промелькнет, что в другой обстановке часов не хватит, чтобы все это переварить и осмыслить, а там, в воздухе, хватает даже коротких секунд. Первое, что ощутил, – не один в машине. Стало быть, в ответе за двоих. Даже за троих: самолет для летчика тоже одухотворенное существо. «Можно воспользоваться парашютом, и спасительный купол доставит нас на землю. А самолет? Взметнется вверх столб взбесившегося бензина, и даже обломки вряд ли расскажут о причине остановки двигателя». И тут же строгий приказ курсанту: «Ничего не делай! Я сам». Он не узнал собственного голоса: хрипловатый, срывающийся, подумал: сейчас надо быть особенно хладнокровным и решительным. Прыгать они не будут. Они сядут. Обязательно сядут. ...Все права на текст принадлежат автору: Николай Петрович Каманин, Михаил Федорович Ребров.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.