Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Симона Элькелес

Цепная реакция

Идеальная химия — 3

Оригинальное название : Simone Elkeles «Chain Reaction» 201 1

Симона Элькелес «Идеальная химия» 2011

Перевод : JennyMH, Albina1992, Xeqtr, Mantrik, Nymphadora, Kamila3012, MeRain, Parara99, Tori12, Monica, Nynaeve, NikitaM

Редакторы и оформители: Aileen , Marochka

Переведено специально для групп:

и

Любое копирование без ссылки

на переводчиков, редакторов и группы

строго ЗАПРЕЩЕНО !

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Как и его братья, Луис Фуэнтес любит рисковать; неважно, карабкается ли он по горам, или мечтает о будущем астронавта, он всегда готов к новым приключениям.

Никки Круз живет по своим собственным правилам:

1) не верить парням, которые говорят «Я тебя люблю», потому что они врут, чтобы получить то, что хотят,

2) и никогда не встречаться с парнем, который живет в южной части Фейрфилд.

Но она встречает Луиса на свадьбе его брата Алекса, и, внезапно, ей хочется нарушить все свои правила.

Главной целью для Луиса становится заставить Никки дать ему шанс, но в то же время его начинает преследовать главарь банды, которая когда-то чуть не разрушила жизнь его брата.

Хватит ли тех чувств, которые Луис испытывает к Никки, чтобы помочь ему избежать вступления в темный и жестокий мир, что может оказаться его последним рискованным делом?

Симона Элькелес

Цепная реакция

Идеальная химия — 3

Глава 1

Луис

В том, чтобы быть самым младшим из трёх братьев, определённо есть свои преимущества. Я видел, как мои братья, учась в старшей школе, попадали в серьёзные неприятности. Все надеялись, что я не повторю их ошибок. Я получал только пятёрки, никогда не дрался и с одиннадцати лет знал, кем стану, когда вырасту. В моей семье я всегда был «хорошим мальчиком», тем, кто никогда не облажается.

Мои друзья знают, что я склонен к сумосбродности и бунтарству, но моя семья нет. Я ничего с этим не могу поделать, я Фуэнтес, и мятежность глубоко укоренилась в моих генах. Парень, которого видит моя семья снаружи это не обязательно то, что у меня внутри, и я намерен сохранить этот секрет. Я поклялся никогда не отклоняться от моей конечной цели — пойти в колледж и изучать аэронавтику, но, время от времени, я делаю что-то рискованное, и это подпитывает мою постоянную жажду адреналина.

Я и еще четверо моих друзей стоим у подножия скалы в Боулдер-Каньон. Джек Рейерсон принес снаряжение для скалолазания, но я не собираюсь надевать страховку. Я хватаю один из канатов и прикрепляю его к карабину на моем поясе, когда заберусь на вершину, я закреплю его там для остальной группы.

— Луис, лезть без страховки опасно, — ворчит Брук. — Но ты ведь знаешь это, так?

— Ага, — говорю я.

Я начинаю взбираться, выбирая свой путь к вершине скалы. Это не первое моё восхождение в одиночку в каньоне Болдер, плюс, я достаточно натренирован, чтобы понимать, что делаю. Это не значит, что риск отсутствует, это лишь значит, что он просчитан.

Я лезу всё выше, а Джейми Блумфилд кричит откуда-то снизу:

— Ты псих Луис! Ты же разобьешься, если свалишься!

— Хочу, чтобы все знали, — говорит Джек. — Я не буду нести ответственность за твои сломанные кости. Нужно было заставить тебя подписать отказ от претензий.

Джек сын юриста, поэтому у него есть дурацкая привычка оповещать нас, что он не несёт ответственности практически за всё, что мы делаем.

Я не говорю им, что восхождение без страховки наполняет мое тело адреналином. На самом деле, это даже заставляет меня хотеть сделать что-то посерьезнее и более рискованное. В Вейле на зимних каникулах в прошлом году Джейми назвала меня искателем острых ощущений, после того как я спустился на сноуборде вниз по склону, отмеченному черным алмазом. Я не сказал ей, что получал те же ощущения, когда зажимался с девушкой, которую встретил в холле отеля той ночью. Интересно, попадает ли это в одну и ту же категорию?

Я уже на полпути к вершине, хватаюсь рукой за выступ повыше, ногу ставлю в небольшую расщелину. Здесь достаточно высоко, и когда я смотрю вниз, понимаю, что может произойти, если я потеряю хватку.

— Не смотри вниз! — говорит Джек в панике. — У тебя закружится голова, и ты упадешь.

— И умрешь! — добавляет Джейми.

Dios mío[1]. Моим друзьям явно нужно остыть. Они белые и росли не в мексиканской семье среди пацанов, которые не знают жизни без риска. Даже несмотря на то, что я единственный из братьев Фуэнтес, кто достаточно умён, чтобы не рисковать, я чувствую себя по-настоящему живым, только когда делаю это. Вершина находится всего лишь в нескольких футах от меня. Я останавливаюсь и вглядываюсь в пейзаж с высоты птичьего полета.

Это чертовски восхитительно. Я жил в Иллинойсе, где все абсолютно плоское, за исключением небоскребов. Вид Колорадских гор заставляет меня ценить природу. Ветер дует в спину, солнце свет на небе, и я чувствую себя непобедимым.

Примерно в десяти футах от вершины протягиваю левую руку и хватаюсь за трещину в скале. Я почти у цели. Прощупываю скалу в поисках места, куда можно поставить ногу, и чувствую, как что-то острое вонзается в руку.

Вот чёрт. Это не хорошо.

Меня только что кто-то укусил.

Как можно быстрее, я переношу вес на обе ноги, инстинктивно отдёргиваю руку и смотрю на неё. На тыльной стороне ладони я замечаю две маленькие отметины, из которых идёт кровь.

— Луис, если ты не перестанешь чесать себя за яйца, мы и до заката не доберёмся до вершины! — кричит снизу Эли Мовитц.

— Ребята, я, конечно, не хотел бы сообщать вам эти новости, — кричу я вниз, в то время как надо мной высовывается змеиная голова, а затем снова забирается в укрытие, — но меня только что укусила змея.

Я не успел толком рассмотреть эту дрянь, так что понятия не имею, ядовитая она или нет. Я смотрю на друзей и тут же чувствую головокружение. Это в мои планы не входило. Моё сердце начинает колотиться, и я закрываю глаза, чтобы утихомирить пляску.

— Вот дерьмо, чувак! — кричит мне Эли, — Это была гремучая змея?

— Я не знаю.

— Как она выглядела? — выкрикивает Джейми, — На ней были полоски?

— Я видел только её голову и не собираюсь возвращаться назад, чтобы рассмотреть её, — говорю я ей, размышляя о том, следует ли мне спуститься или продолжить взбираться последние десять футов, но чуть в сторону.

У меня математический склад ума, поэтому я сразу же начинаю прикидывать свои шансы на благополучный исход. Я чувствую жуткое жжение в руке, но, к счастью, могу ей шевелить. Безусловно, если бы в моей руке было много яда, я прямо сейчас бы почувствовал онемение.

— Я знал, что Луиса нельзя было отпускать одного, — слышится снизу голос Джека, — Я знал это! Но меня как всегда никто не послушал, а теперь он торчит там, пока яд, вероятно, распространяется по его телу.

— Мать твою, Джек, лучше заткнись! — кричу я, — у змей нет грёбаных ног, и откуда я должен был знать, что за десять футов до вершины я встречусь с одной из этих тварей?!

— Как ты себя чувствуешь? Всё нормально? — спрашивает Брук.

— Меня просто укусила змея, Брук, — говорю я. Возможно, мне просто кажется, но я чувствую, что моя рука начинает неметь, — Конечно, я не чувствую себя нормально.

— Нам нужно найти лесовика с противоядием! — говорит Джек остальным. Но чтобы найти его, нужно ехать на машине. Ни у кого из нас нет водительских прав, поэтому нам крышка. Хотя на самом деле, я единственный, кто влип.

Со всеми этими разговорами о противоядии и гремучих змеях, я не могу сосредоточиться и теряю равновесие.

Моя нога соскальзывает. Неповрежденная ладонь начинает потеть и, внезапно, я теряю хватку. Я скольжу вниз по склону и слышу крики друзей, в то время как я пытаюсь нащупать опору. Но всё бесполезно.

Всё, о чем я могу думать перед тем как упасть, это то, что я еще не готов умереть.

Глава 2

Никки

— Я люблю тебя, Марко.

Я сказала это. Но не могла смотреть в глубокие темные глаза моего парня, пока слова слетали с моих губ, потому что не была в этот момент до конца честна с ним. Мне показалось, что начать разговор с «я тебя люблю» будет проще, чем с «возможно, я беременна». Было подло говорить ему эти слова и не смотреть в глаза, но эти три слова должны стать началом. Я чувствую себя такой уязвимой, как никогда раньше.

Уязвимость это плохо.

Я медленно выдыхаю и собираю все свое мужество, чтобы взглянуть на парня, с кем я встречаюсь уже год. Мы потеряли девственность месяц назад друг с другом, когда его родители уезжали в Мексику навестить бабушку. 
Я не могу даже думать об этом сейчас, так как сосредоточена на нем.

Ладно, я сказала, что люблю тебя. Теперь твоя очередь говорить это, как тогда, когда ты прошептал мне это на ухо в первый раз, когда мы занимались любовью. Потом я скажу тебе, что у меня задержка, и я волнуюсь. А ты ответишь, что все будет хорошо, и мы справимся с этим вместе.

Он улыбается. Ну, или что-то вроде. Уголки его рта ползут вверх, как будто его что-то забавляет. Но мне не до шуток. Я пришла, чтобы заручиться его привязанностью и поддержкой — характеристиками, которые помогут мне поделиться своим секретом. Я смотрю на озеро Мичиган, жалея, что мы снаружи и надеясь, что никто из нашей школы не объявится здесь откуда ни возьмись. Я обхватываю себя руками. В Иллинойсе все еще прохладно и ветер с озера заставляет меня дрожать. Или, может быть, это мои нервы.

— Тебе не обязательно отвечать мне тем же, — говорю я, чтобы заполнить молчание, но это полная ложь. Я ожидаю от Марко этих же слов. Мне не хочется слышать их только в особых случая, или когда мы занимаемся любовью.

В первый раз он сказал это в сентябре после танцев, когда мы возвращались домой. Затем на Новый год, И День Святого Валентина. И мой день рождения. Множество ночей я пролежала в постели, думая о том, что наша любовь продлится вечно.

У нас немного друзей, потому что мы живем по разные стороны Фэйрфилд, но это никогда не имело значения. У нас все работало. После школы мы обычно шли в мой дом и просто… были друг с другом.

И теперь у нас, возможно, быть будет ребенок. Как он воспримет эти новости?

Сегодня последний день учебного года перед летними каникулами. Марко предложил пойти на пляж после школы, когда я сказала, что нам необходимо поговорить. 
На самом деле, это имеет смысл. Пляж — наше особенное место.

Наш первый поцелуй был на пляже прошлым летом. Он попросил меня стать его девушкой там на вторую неделю после начала учебного года. Мы делали снежных ангелов на этом же пляже в январе, когда выпал снег. Мы приезжали сюда, чтобы делиться своими тайнами, однажды он рассказал мне, где члены банды прятали оружие, чтобы полиция не поймала их. Марко всегда знал ребят, которые имеют с этим дело.

Он отходит от меня, и я сразу чувствую мурашки на коже, как будто мое тело знает, что тут происходит что-то еще помимо ветра, дующего с озера. Он запускает пальцы в волосы. Потом вздыхает. Дважды.

— Думаю, мы должны встречаться с другими людьми, — бормочет он.

Я склоняю голову в сторону. Очевидно, я не так его поняла.

Есть несколько фраз, которые девушка ожидает услышать, после признания в любви своему парню. Я могу взять их из головы прямо сейчас, но не думаю, что «встречаться с другими» это одна из них.

Я поражена. И не могу унять дрожь, когда думаю о беременности без него, улыбке и словах «все будет хорошо».

— П-п-почему?

— Ты всегда говорила, что никогда не будешь встречаться с членом банды, и я собираюсь вступить.

— Конечно, я не буду встречаться с членом банды, — выпаливаю я. — Всего два дня назад ты говорил мне, что никогда не вступишь в банду, Марко. Это было прямо перед тем, как мы занимались любовью. Помнишь?

Он вздрагивает.

— Я сказал много вещей, которые не следовало бы говорить. И не мола бы ты, пожалуйста, не называть это занятием любовью... когда ты так говоришь, я чувствую себя дерьмом.

— А как мне это называть?

— Секс.

— Просто секс, да?

Он закатывает глаза, и я клянусь, что мой желудок дергается в ответ.

— Видишь, ты снова это делаешь — намеренно заставляешь меня чувствовать себя дерьмом.

— Я не специально это делаю.

Он открывает рот чтобы что-то сказать, но не найдя слов, закрывает его.
Я смотрю на его лицо в надежде, что он скажет: «Это просто шутка! Конечно, я буду с тобой, а не с Кровавыми Латино», но он этого не делает. Я чувствую так, как будто мое сердце разрывают на куски.

— Мы просто... разные.

— Нет, неправда. Мы идеально подходим друг другу. Мы ходим в одну школы, нам хорошо вместе... ты и я мексиканцы.

Он смеется.

— Ты и слова на испанском не знаешь, Никки. Мои родители и друзья обсуждают тебя, когда ты находишься рядом в комнате, а ты и бровью не ведешь. Ты не настоящая мексиканка.

Он что, издевается надо мной?

Мои родители родились в Мексике, как и остальные наши предки. Никто и ни за что не перепутал бы их с кем-то еще. Испанский их родной язык. Родители переехали в Соединенные Штаты после свадьбы. После этого, отец пошел в медицинскую школу и обустроился в Чикаго.

— Банда не делает тебя еще большим мексиканцем, Марко. Не ставь банду превыше наших отношений.

Он поднимает песок носком ботинка.

— No hablas pinche español[2].

— Я не понимаю, что ты говоришь. Можешь перевести, пожалуйста?

Он поднимает руки в отчаянии.

— Вот об этом я говорю. И если быть честным, я уже зависаю с Кровавыми некоторое время.

Как он может говорить такое? Я кладу руки на живот в слабой попытке защитить ребенка, который, возможно, растет внутри меня. Не могу сдержать слез, наворачивающихся на глаза. Знаю, что выгляжу отчаянной и жалкой, когда струйки слез бегут по моим щекам. Все, что у нас было с Марко, рассыпается прямо перед глазами. Я чувствую себя такой одинокой, как никогда в жизни.

— Я не могу в это поверить, — говорю я почти шепотом.

Может рассказать ему мой секрет. Возможно, это заставит его передумать, зная, что у нас может появиться ребенок. Но если я не беременна, то просто оттягиваю неизбежное?

— Я просто не хочу, чтобы ты постоянно пилила меня из-за Кровавых, — выпаливает он. — Все мои друзья уже присоединились.

Я смотрю на свои ногти. Прошлой ночью накрасила их и сделала дизайн в виде сердца на каждом ногте. На больших пальцах, внутри сердец, поставила инициалы МД — Марко Дельгадо. Думала, что он будет польщен. Очевидно, я сбрендила. Я быстро скрываю пальцы в кулаках.

— Мне очень жаль, — говорит он, потирая мое плечо, как родитель, утешающий ребенка. — Не плачь. Мы можем, ты знаешь, быть друзьями... друзьями с привилегиями, даже.

— Я не хочу быть другом с привилегиями, Марко. Я хочу быть твоей девушкой.

Все содержимое моего обеда грозится выйти наружу.

Что такого дает ему банда, чего не могу дать я?
Он молчит и снова пинает песок ногами.

Мои руки безвольно опускаются, когда осознаю, что не в силах это исправить. Он смотрит на меня по-другому, как будто я просто одна из девчонок в школе, а не девушка его мечты или будущая мать его детей.

Он вытаскивает мобильный из кармана и смотрит на время.

— Эм... сегодня вечером....

— Вечеринка в честь конца учебного года в Мэлнатти? — это «официально неофициальная» пицца пати для студентов Фейрфилд. Они установили большую палатку, на улице у их ресторана, с ди-джейем и кучей пиццы. После этого, большинство студентов останутся тусоваться на футбольном поле Фейрфилда, пока не приедет полиция ни не разгонит всех.

— Да, — говорит он. — Так что, если знаешь кого, кто заинтересован, дай мне знать.

— Ты продаешь наркотики? — я спрашиваю его.

Он пожимает плечами.

— Это деньги.

— Это грязные деньги, Марко. И незаконные. Не делай этого. Тебя могут арестовать и посадить в тюрьму.

— Я не нуждаюсь в гребаной лекции от тебя.

Он снова проверяет свой телефон. Он ждет звонка или сообщение от кого-то? Я чувствую, что я уже потеряла все, что когда-либо было между нами.

Слезы тихо бегут по моим щекам — явный признак того, что я совершенно, определенно не в порядке, но его это, кажется, не заботит. Я с силой вытираю их и проклинаю себя за слабость.
Мне по силам справится с этим. Я — независимая девушка, которая и без парня выяснит, как поступить. Очевидно, это моя проблема, и только моя. Если я беременна, то он поймет это, когда увидит мой живот, раздувшийся слово воздушный шар. Он поймет, что это его ребенок. Если он захочет признать нас и впустить в свою жизнь, тогда и поговорим.

Я смотрю на Марко и слегка улыбаюсь.

— Я не хочу контролировать тебя. Никогда не хотела быть той, которая удерживала бы тебя.

— Но ты так и делала... и до сих пор продолжаешь делать. Я так больше не могу!

Думаю, на самом деле, я зависима. У нас были отношения, и мне это нравилось. Не могу поверить в то, что больше не нужна ему. Это просто бессмысленно.

Ему приходит сообщение, но я не вижу от кого. Он что-то отвечает.

— Сможешь сама добраться до дома? — спрашивает он. Его пальцы двигаются быстро и яростно, печатая сообщение в телефоне.

— Я думаю, да.

— Круто. — Он наклоняется и целует меня в щеку. — Мои друзья думали, что ты придешь в бешенство. Ударишь меня или что-то в этом роде.

А это неплохая идея. Но нет, я не смогу его ударить.
Прежде чем я успеваю открыть рот и попросить его вернуться ко мне, потеряв при этом всякое достоинство, он разворачивается, чтобы уйти. И он уходит. С глаз долой, но определенно не из сердца.

Он променял меня на банду.

Мое дыхание становится прерывистым. Я смотрю на озеро, испытывая желание окунуться в него, и притвориться будто бы ничего не было. Отчаяние накрывает меня, как волны берег, и я начинаю неудержимо трястись. Мои колени опускаются на песок, и горячие слезы вновь текут из глаз. На этот раз даю им волю. Я кричу и плачу, когда вспоминаю каждый момент, что мы провели с Марко и молюсь, чтобы это была обычная задержка, а не беременность.

Забеременеть в пятнадцать лет не входило в мои планы.

Глава 3

Луис

Думаю, что мой секрет раскрыт. Если бы не та дурацкая змея, я бы не упал со скалы, и моя мама не сидела бы сейчас в больничной палате и не кидала мне взгляды, типа «У тебя огромные неприятности».

Оказалось, что в укусе змеи не было яда, один из ее клыков просто проткнул нерв в моей руке, поэтому я чувствовал онемение. После моего падения, Брук в панике позвонила своему отцу. Он приехал и отвез меня в больницу. Пережить укус змеи было достаточно легко. А вот слушать нескончаемую лекцию от мамы было просто пыткой.

Я сильно поцарапал ноги о камни во время падения. Я должен радоваться, что смог схватиться за выступ своей не поврежденной рукой, хоть и содрал в процессе себе кожу от ладони до запястья, что аж практически зашивать пришлось. В итоге, доктор сказал, что порезы не такие уж и глубокие, швы накладывать не нужно, и просто попросил медсестру их забинтовать.

Мама скрещивает руки на груди, наблюдая, как я пытаюсь принять удобное положение на больничной кровати.

— Ты меня до смерти напугал, Луис. Кто сказал тебе лезть на гору без страховочного каната?

— Никто.

— Это было глупо, — говорит она мне, озвучивая очевидное, пока смотрит, как медсестра забинтовываем мою руку.

— Я знаю.

Я смотрю на своего брата Алекса, облокотившегося на подоконник. Он качает головой, размышляя, скорее всего, о том, и как это ему достались два младших брата, у которых, наверное, в роду написано попадать в глупые и опасные ситуации. Папа умер до того, как я родился, поэтому Алекс был старшим мужчиной в семье, с тех пор, как ему было шесть. Теперь ему двадцать два.

Нужно отдать Алексу должное. Он всегда пытался оградить нас от неприятностей. Карлос с самого начала был сорви-голова. Мама говорила, что он родился крича и брыкаясь, и не перестал это делать до подросткового возраста. Затем, вся эта энергия была переправлена на драки с теми, кто был достаточно глуп, чтобы его разозлить.

Алексу было двадцать, когда мама отправила Карлоса к нему на перевоспитание.

Теперь Карлос в армии, а Алекс собирается жениться на Бриттани Эллис, девчонке, с которой он встречается со старшей школы.

Медсестра заглядывает в палату.

— Миссис Фуэнтес, нам нужно, чтобы вы подписали несколько бумаг.

Как только мама выходит за дверь, Алекс подходит ко мне.

— Тебе крупно повезло, идиота ты кусок, — говорит он. — Если я еще раз узнаю, что ты это делаешь, я лично надеру тебе задницу. Понял?

— Алекс, это была не моя вина.

— О, Черт, — говорит он, закрывая ладонью глаза, как будто у него ужасно болит голова. — Ты звучишь, как Карлос.

— Я не Карлос, — отвечаю я.

— Вот и не веди себя, как он. Я женюсь через две недели. Две недели, Луис. Последнее, что мне сейчас нужно, так это, чтобы один из моих братьев сорвался с гребаной скалы и разбился насмерть.

— Технически, это не было скалой, — говорю я ему. — И шансы того, что при подъеме меня укусит змея были...

— Я тебя прошу, — говорит он, прерывая меня. — Мне не нужна статистика. Мне нужен мой брат на свадьбе.

В дверях появляются пятеро девчонок, включая Брук, Джейми и еще троих их подруг. Они все держат в руках шарики, на которых написано «Поправляйся поскорее». Я издаю смешок, когда мой брат смотрит в шоке на этот парад девчонок, которые начинают привязывать шарики к моей кровати.

— Как ты себя чувствуешь, — спрашивает Брук.

— Хреново, — отвечаю я, поднимая обе забинтованные руки — одну с укусом змеи, а вторую, разодранную камнями при падении.

— Мы пришли подбодрить тебя, — говорит Джейми.

Я широко улыбаюсь и уже чувствую себя лучше. Теперь, когда я знаю, что не умру, все хорошо. — И что вы планируете?

Я думаю, что слышу, как Алекс хмыкает, отходя в сторону, и девчонки окружают мою кровать.

— Хочешь массаж спины? — спрашивает игривым голосом Анжелика Муньоз.

— Я принесла печенье из пекарни в Перл Стрит Молл, — говорит Брук. — Я могу тебя покормить, раз ты не можешь использовать свои руки.

— Вы, должно быть, шутите, — бубнит Алекс, стоя за ее спиной.

Анжелика садится позади меня и начинает массировать мне спину, пока Брук берет одно из шоколадных печений с шоколадной крошкой и подносит мне ко рту.

В палату заходит будущая жена моего брата, ее ботинки на высоких каблуках цокают по больничному полу, а светлые волосы собраны сзади в длинный хвост. Она кидает один взгляд на мою компанию и в замешательстве качает головой.

— Что тут происходит? — спрашивает она у Алекса.

— Не спрашивай, — отвечает он, подходя к ней.

— Алекс позвонил мне в панике и сказал, что с тобой что-то случилось, — говорит она мне.

Я снова поднимаю свои забинтованные руки.

— Да. Болит, как черт, но док сказал, что я выживу.

— Я вижу, — говорит она. — Но я не думаю, что ты будешь счастлив, после того, как твоя мама зайдет сюда и обнаружит своего пятнадцатилетнего сына в окружении собственного гарема. Ты знаешь, какой строгой она бывает, Луис.

— Если она такая же, как моя мама, она взорвется, — говорит Анжелика мне, и поворачивается к остальным девчонкам: — Может, нам лучше уйти'.

Мы с Анжеликой, время от времени, неплохо зажигаем на вечеринках. Ее родители тоже мексиканцы, поэтому она понимает. Остальные не имеют понятия, какими бывают мексиканские матери.

Я говорю девчонкам, что напишу им сообщения, как только смогу, и они уходят до того, как в палату возвращается моя мама.

— Кто принес шарики? — спрашивает она. — Девочки, которых я только что видела в коридоре?

— Ага, — говорю я. — Это просто друзья со школы.

Нет надобности вдаваться в подробности о том, что так или иначе, я целовался, по крайней мере, с тремя из пяти. Это приведет к еще одной лекции, которую я пытаюсь избежать.

Полчаса спустя, док нас отпускает, дав маме все необходимые инструкции о том, как менять повязки на моих руках дома.

— Ты не неуязвим, — говорит мне Алекс, когда мама и Бриттани выходят из палаты. — Никто неуязвим. Запомни это.

— Я знаю.

Он тыкает меня пальцем в грудь и блокирует выход.

— Послушай меня, Луис, потому что я прекрасно знаю, что творилось у тебя в голове, когда ты решил полезть на скалу без страховочного каната. Тебе нравится то чувство, когда ты говоришь опасности «да пошла ты». У меня брат в армии, лучший друг в могиле уже больше четырех лет, и я не собираюсь сидеть в стороне, когда мой младший брат играет в прятки с опасностью.

— Ты слишком серьезно относишься к жизни, — говорю я, проходя мимо него. — Я уже не маленький, Алекс, мне почти шестнадцать. Видел ту девчонку, Брук, которая мне печенье принесла? Она тоже больше не невинна. Знаешь, откуда я это знаю?

Я не могу сдержать улыбку, когда Алекс закрывает руками уши.

— Не говорит мне, — отвечает он. — Ты слишком молод, брат. Я клянусь, если какая-нибудь девчонка забеременеет от тебя, у тебя будет что-то похуже забинтованных рук.

Глава 4

Никки

Не знаю, сколько прошло времени. Каждый раз, когда звонит мой мобильный, и я понимаю, что это не Марко, я не отвечаю на звонок. Каждый раз, получая сообщение от одного из друзей, я его игнорирую.

Не знаю, как долго проплакала на пляже, да это и неважно. Я прошу моего малыша придать мне сил, потому что чувствую себя такой слабой.

Пока не слышу знакомый голос.

— Ник!

Поднимаю голову. Это Кендалл. Кендалл моя лучшая подруга еще с дошкольных времен. Тогда нам нравилось надевать одинаковые платья и говорить всем, что мы близнецы, даже когда мисс Труди говорила, что ложь не соответствует «основным принципам» школы. В 4 года мы и понятия не имели об этих «принципах», но суровый голос мисс Труди говорил о том, что у нас неприятности.

Прежде чем я успеваю, что-либо сказать, она уже стоит на коленях около меня.

— Я слышала.

Наверное, она слышала о разрыве, но вряд ли имеет представление о возможной беременности. Закрываю лицо руками.

— Я не могу в это поверить.

— Я знаю. — Она садится рядом со мной.

— Он выбрал банду вместо меня. — Я смотрю на свою подругу, у которой светлые волосы и карие глаза — полная моя противоположность. — Он сказал, что я ненастоящая мексиканка.

Кендалл качает головой и фыркает.

— Он идиот.

Я шмыгаю носом и пытаюсь вытереть слезы с лица.

— Как ты узнала?

Она морщится.

— Я звонила тебе и писала сообщения, но ты не отвечала. Тогда я написала Марко и спросила где ты. Он сказал мне.

— Я призналась ему в любви. Но он сказал, что хочет встречаться с другими. Что уже присоединился к Кровавым и предложил быть друзьями. Друзьями с привилегиями, Кендалл. Ты можешь в это поверить? Как будто чувства можно выключить, как чертов кран.

Произнесенные на одном дыхании слова «друзья и привилегии» заставляют меня передернуться.

Кендалл вздыхает.

— Знаю, сейчас это кажется невозможным, но ты найдешь кого-нибудь еще.

— Я не смогу сделать это без него.

— Сделать что? — спрашивает она в замешательстве.

Я смотрю на нее, единственного человека, которому могу доверять больше, чем кому-либо.

— Я возможно... беременна.

Ее шокированный взгляд, смешанный с огромным сожалением заставляет вновь расплакаться.

Она обхватывает руками мое лицо, тем самым заставляя взглянуть на нее.

— Все будет хорошо, Никки. Я с тобой. Ты ведь знаешь это, правда? — Я киваю. Как бы мне хотелось услышала это от Марко.

— Как давно у тебя задержка? — спрашивает она.

— Полторы недели.

— Ты делала тест на беременность?

Я мотаю головой. Думала, что после разговора с Марко, мы вместе съездим в аптеку в другом городе, где нас никто не знает.

Кендалл заставляет меня подняться.

— Для начала я куплю тебе тест на беременность. Тогда и разберемся. Послушай, это случилось и ты не сможешь этого изменить. Давай выясним все наверняка. Договорились?

Правда в том, что я не знаю, хочу ли все знать наверняка. Счастье в неведении, верно?

Я не произношу ни слова, пока Кендалл отвозит меня в аптеку и обратно к ней домой. Я сижу на краешке ванны и нервно кусаю ногти, в то время как она читает инструкцию и вручает мне тест, на который нужно помочиться, чтобы выяснить жду ли я ребенка от Марко.

Смотрю на тест.

— Я не могу, — говорю я Кендалл. — Просто... надо увидеться с Марко еще раз. Я должна поговорить с ним лицом к лицу, прежде чем сделаю это. Он будет в Мэлнатти. Если получится увести его с вечеринки и поговорить, возможно мы сможем разобраться с этим.

— Я... Не думаю, что это хорошая идея.

— Мне надо встретиться с ним сегодня, Кендалл. — я смотрю на тест. — Я не могу сделать это без него.

Знаю, звучит безнадежно. Я только хочу выяснить, что я могу сделать, чтобы изменить его мнение о Кровавых Латино... обо мне... и о торговле наркотиками.

Кендалл встает.

— Уверена, что хочешь поговорить с ним?

— Да. — Мне очень много нужно ему сказать, он застал меня врасплох, и я не смогла сделать это раньше. Если он узнает сколько, на самом деле, он для меня значит, то возможно передумает. Не могу представить девушку, которая любила бы его больше. Я кладу тест обратно в упаковку и заталкиваю ее в сумку.

— Давай, нужно тебя подготовить. — Мы идем в ее комнату, где она начинает пристально разглядывать вещи в шкафу, думая, что бы выбрать. — Думаю, что идти сейчас на встречу с Марко ужасная идея, но если ты так решила, то я не стану тебя останавливать. Для начала мне надо убедиться, что ты выглядишь горячо, и, что Марко наделает в штаны при одном взгляде на тебя.

В конечном итоге, Кендалл останавливает свой выбор на узких джинсах и дизайнерском топе, который ей отдала мама, после того как решила, что больше не нуждается в нем. На вечеринке, когда мы с Кендалл заходим под белый натянутый тент, я стараюсь глубоко дышать и держать голову прямо. Осматриваюсь. Кажется, будто вся школа решила здесь собраться, чтобы отпраздновать начало летних каникул.

Играет музыка.

Кто-то ест.

Кто-то танцует.

Оглядываюсь в поисках знакомого лица, которое заставляет мое сердце биться чаще каждый раз, когда смотрю на него.

И, наконец, я вижу его... зажимающегося с Марианой Кастило в дальнем углу. Она одна из крутых, симпатичных девушек Кровавых Латино, что заставляет остальных девчонок Фейрфилда сторониться ее. Он целует ее в привычной ему манере, которая мне так хорошо знакома. А его руки, которыми он касался моего обнаженного тела два дня назад, лежат на ее заднице.

Нет.

Я закрываю глаза, надеясь, что картинка исчезнет, но этого не происходит.

Открываю глаза и замечаю, что большинство девяти и десятиклассников смотрит на меня. Я вижу жалостливые взгляды девушек с Северной стороны и наблюдаю за тем, как девушки с Южной стороны шепчутся и смеются. Они злорадствуют и радуются, что Марко бросил свою богатую девушку с северной стороны.

Я говорю Кендалл не идти за мной и поворачиваюсь, чтобы убежать. Я бегу не останавливаясь и уже через двадцать минут нахожусь дома. Поднимаюсь наверх и запираюсь в своей комнате, чувствую себя полной идиоткой.

Вытаскиваю тест из сумки и открываю его. Делаю медленный вдох. Вот он. Момент истины.

Я незаметно проскальзываю ванну, радуясь тому, что вся семья занята просмотром телевизора в гостиной.

Сделав все по инструкции, я держу полоску в руке и с нетерпением жду результатов.

Смотря в маленькое пластиковое окно, которое покажет мне мое будущее, я осознаю три важные вещи, которые открыл для меня Марко: парни будут лгать тебе в лицо лишь бы заняться с тобой сексом, нельзя верить парням, если они говорят: «я люблю тебя», и я никогда больше не буду встречаться с парнями с Южной стороны Фейрфилда.

Глава 5

Луис

Две недели спустя после моего знакомства со змеёй, я в смокинге на свадьбе брата. Никогда не думал, что Алекс когда-нибудь женится. И никогда не думал, что вернусь в Иллинойс. На сей раз мы в деревне Уинне́тка в съёмном доме на Шеридан Роуд. Отсюда меньше пятнадцати минут до южной части Фейрфилда, где мы раньше жили, а мир всё равно здесь кажется другим.

— Estás nervioso[3]?— спрашиваю я Алекса, наблюдая за его безуспешными попытками завязать бабочку.

— Estoy bien[4]. В отличие от этой дурацкой штуки. — Алекс фыркает, вытягивает завязки из под накрахмаленного воротничка и бросает бабочку на пол. Затем он проводит рукой по волосам, тяжело вздыхает и смотрит на меня. — А почему твоя не выглядит так, словно её завязывал ребёнок?

Перетерпев боль в руке, я лезу в задний карман брюк и достаю аккуратно сложенный листок бумаги.

— Я распечатал инструкцию из интернета, — гордо говорю я, демонстрируя её.

— Какой же ты ботан, Луис, — встревает в разговор Карлос. Он пересекает комнату и выхватывает бумагу из моих пальцев.

Карлос не стал заморачиваться и брать в аренду смокинг, он надел свою парадную армейскую форму. По тому, как он её носит и по его выправке, я понимаю, насколько он горд тем, что служит в армии, а не состоит в банде как раньше, когда он я и мама жили в Мексике.

— Вот, — Карлос поднимает бабочку и передаёт её Алексу вместе с инструкцией. — Не заставляй свою невесту ждать у алтаря. А то она решит бросить тебя и выйдет замуж за какого-нибудь белого мальчика — спеца по инвестициям.

— Пытаешься разозлить меня? — Алекс отталкивает Карлоса, пока тот смеётся, стоя у пластикового контейнера с аккуратно уложенной внутри бутоньеркой из красной розы.

— Estoy tratando[5]. — кивает Карлос. — У меня девять месяцев не было шанса поиздеваться над тобой. No puedo parar[6].

Я только собираюсь помочь Алексу завязать бабочку, как в комнату заходит мама.

— Что делаете, мальчики? — спрашивает она, как будто мы все еще ее маленькие чертята за проказой.

— Спорим, — серьезно отвечает Карлос.

— Сейчас не время.

Карлос целует её в щеку.

— Для спора всегда есть время, если ты Фуэнтес.

Мама долго смотрит на него, а потом возводит глаза к потолку.

— Господь, дай мне сил.

Она берёт бабочку Алекса и накидывает завязки ему на шею. Через тридцать секунд бабочка идеально завязана.

— Спасибо, мам, — говорит ей Алекс.

Закончив, она смотрит на Алекса и вдруг прячет лицо в ладонях.

— Мой старший hijo[7] женится. Твой отец так бы тобой гордился, Алехандро. Заканчиваешь колледж, а теперь ещё и женишься. Главное... не забывай откуда ты родом. Me Entiendes[8].

— Не забуду, — уверяет он ее.

Мама крепит бутоньерку на лацкан его пиджака, а затем отходит и смотрит на нас троих. Её руки сжаты на груди, а глаза влажны от слёз. — Мои мальчики выросли.

— Не плачь, мам, — просит Алекс.

— Я не плачу, — врёт она, а слеза тем временем скатывается вниз по щеке. Мама быстро её смахивает, резко выпрямляется и идёт к двери. — Карлос, Луис, соберите остальных друзей жениха и скажите, пусть будут готовы.

Её взгляд падает на Алекса.

— Поторопись, Алехандро. Церемония вот-вот начнётся.

Она закрывает дверь и оставляет нас одних.

Я вижу, как Алекс подходит к окну и начинает разглядывать озеро Мичиган. Частный пляж заполнен стульями, а на них сидят гости, ожидающие жениха и невесту.

— Я не могу, — говорит он.

Я подхожу ближе, чтобы понять, шутит ли он.

Он не шутит.

Я глянул на часы, висящие на стене.

— Алекс, ты же понимаешь, что свадьба должна начаться через десять минут?

— Я разберусь, — говорит Карлос, перехватывая инициативу. Затем он хватает Алекса за плечи и спрашивает. — Ты изменил Бриттани?

Алекс отрицательно вертит головой.

— Ты любишь другую?

Опять отрицательно.

Карлос отодвигается от Алекса и скрещивает руки на груди.

— Тогда ты идёшь до конца. Я не для того проделал весь путь до Чикаго, чтобы ты всё отменил. И к тому же, ты любишь эту американку и обещал жениться на ней, после окончания колледжа. Дело закрыто. Назад пути нет.

— Что ты сделал, Алекс? — спрашиваю я, совершенно сбитый с толку.

Он тяжело вздыхает.

— Я ещё не сказал ей, что в конце лета мы возвращаемся обратно в Чикаго.

Наша семья живёт в Колорадо уже почти три года. Переезд обратно сюда дастся Бриттани очень нелегко.

— Что ты имеешь в виду, вы возвращаетесь в Чикаго?

— Долгая история. Родители Брит передают опеку над её сестрой Шелли штату Иллинойс. Ей уже двадцать один и теперь штат будет оплачивать её содержание. А это значит, что её заберут из «Солнечной долины» и перевезут сюда. Брит пока не знает об этом. А ещё она не знает, что я согласился продолжить обучение в Северо-Западном университете.

— И ты молчал обо всём этом? — говорит удивленный Карлос. — Блин, мужик, ты в жопе.

Алекс морщится и трёт рукой шею.

— Более того, она даже не знает, что я подавал документы в Северо-Западный. Бриттани думает, что после свадьбы мы останемся в Болдере.

Не секрет, что будущая жена брата не жаждет возвращения в Иллинойс. Я слышал, как она говорила, что боится вернуться туда, где Алекса избили и подстрелили, когда он решил выйти из банды Кровавых Латино. Он говорил ей, что всё кончено, банда распалась, а её новый лидер, Чи Сото, сидит в тюрьме. Мы все заверили Бриттани, что Алексу больше ничего не угрожает, но она нам не верит.

Алексу стоило больших трудов убедить Бриттани устроить свадьбу здесь. Мне кажется, единственной причиной, по которой она согласилась, это надежда, что её родители приедут-таки на церемонию, несмотря на ненависть к моему брату.

Они ненавидят его, потому что он мексиканец.

И он беден.

И он был в банде.

Три причины, и две из них останутся на всю жизнь, что делает брата неприемлемой парой для их дочери. Она ведь из богатой, белой и очень гордой семьи. Хотя, нужно отдать мистеру Эллису должное, он пытался общаться с Алексом. Во время одного из визитов в Болдер, он пригласил Алекса поиграть в гольф. Не самая удачная идея. Мой брат и гольф просто не совместимы. Одного взгляда на его гангстерские татуировки хватит, чтобы понять это.

Родителей Бриттани пока нет. Но их ждут. Она очень надеется, что её отец с матерью будут здесь в такой важный для нее момент. Если этого не произойдёт, то к алтарю ее поведет отец девушки Карлоса, доктор Уэстфорд. Так или иначе, у алтаря её будет ждать мой брат.

Алекс надевает свой чёрный пиджак и направляется к двери.

— Только пообещайте, что если сегодня вечером меня вышвырнут из номера, я смогу переночевать у кого-нибудь из вас.

— Прости, братан, — отвечает Карлос. — Я девять месяцев без Киары. В свой номер я пущу только её. К тому же, твоя девственная невеста не упустит случая по-настоящему скрепить ваше замужество.

Алекс закатывает глаза. Я уверен, что они скрепили их отношения уже очень давно. И я уверен, что Карлос знает об этом.

— Ты должен сказать ей, — говорю я. — До церемонии.

— На это нет времени, — с улыбкой встревает Карлос. — Ложь и обман — это отличное начало для брака. Ты идеальная модель для подражания, братан. Он хлопает Алекса по спине.

— Карлос, cállate[9]. Я скажу ей.

— До церемонии или после? — спрашиваю я.

Окна открыты и слышно, как на улице начинает играть арфа.

Мы смотрим друг на друга.

И знаем, что наша семья уже не будет прежней.

— Вот и всё, парни, — говорит Алекс и открывает дверь. Внезапно, он останавливается, опускает голову и зажмуривается. Едва слышно он шепчет:
''Жаль, что Пако здесь нет''.

Пако был лучшим другом Алекса. Они учились в выпускном классе, когда Пако погиб. Брат так и не смирился с этим.

— Мне тоже, — говорю я и перекрещиваюсь, вспоминая парня, к которому мы все относились как члену нашей семьи.

— И мне, — говорит Карлос. — Но он рядом. Он наблюдает за нами.

Алекс кивает и выпрямляется. Если бы не Пако, Алекса бы здесь не было. Он тоже лежал бы в гробу.

Братья думают, что я не знаю, как умер Пако. Его застрелил Гектор Мартинез, главарь Кровавых Латино. А ещё Гектор убил моего отца и стрелял в Алекса. Гектор был врагом. И моя жизнь была бы куда как сложнее, если бы этот враг был жив. Месть ему стала бы смыслом моего существования.

Отца убили, когда Алексу было шесть, а мама была беременна мной. В одиннадцать я узнал, кто это сделал. Я сдерживал свою жажду мести, но она кипела во мне до тех пор, пока смерть Гектора не принесла нашей семье покой.

Не могу даже думать о Гекторе Мартинезе без злости. Я делаю глубокий вдох и следую за Алексом и Карлосом к месту проведения церемонии. Мы и остальные стоим рядом со священником и на секунду забываем о прошлом.

— Алекс, монеты у тебя? — спрашивает Карлос.

По традиции жених дарит невесте тринадцать золотых монет, как символ его доверия и уверенности в ней. Эти монеты передавались у нас по наследству, что очень здорово, потому что достать их где-то ещё у брата не было никаких шансов. Конечно, они не стали устраивать свадьбу по мексикански, поскольку Бриттани не мексиканка, но решили добавить в церемонию несколько мексиканских традиций.

Алекс хлопает себя по карманам.

— Чёрт. Должно быть, я оставил их в номере.

— Сейчас принесу, — говорю я и убегаю обратно в дом.

— Быстрее, — кричат мне вслед Карлос с Алексом.

Я влетаю в номер, где одевался Алекс и понимаю, что тут кто-то есть. Возле окна стоит девушка примерно моего возраста. И едва увидев её, я тут же забываю, зачем пришёл. Она шикарна. Её медовая кожа контрастирует с белым платьем, тёмные волнистые волосы спускаются по спине, а лицом она похожа на ангела. Несомненно, она гостья на свадьбе, но я вижу её впервые, я бы такую не забыл.

Я лучезарно улыбаюсь.

— Hola! Yo soy Luis. Quieres charlar conmigo?[10]

Она ничего не отвечает.

Я показываю на дверь и говорю:

— La boda va a empezar.[11] —
Она презрительно закатывает глаза, из чего следует вывод, что ей начхать.

— Чувак, говори по-английски, — говорит она. — Это тебе не Мексика.

Ого. Девчонка с характером.

— Извини, — отвечаю я. — Думал, что ты мексиканка.

—Я американка.
Она зажимает микрофон ярко украшенного телефона и машет им передо мной. — И у меня тут разговор. Очень личный. Может, выйдешь?

Мой рот кривиться в ухмылке. Да пусть хоть поклянётся, что она чистокровная американка, я всё равно поспорю на своё левое яичко, что в её жилах течёт немного мексиканской крови.

Я беру монеты и улыбаюсь ей.

— Сохрани мне танец, принцесса.

Девушка прекращает свой разговор и презрительно смотрит на меня.

— А, ты один из тех парней, которые мило улыбаются и флиртуют, чтобы заполучить девушку, а потом бросают беднягу, когда она меньше всего этого ожидает.

— Значит, ты обо мне слышала? — подмигиваю я ей. Девушка пренебрежительно фыркает и собирается выйти из комнаты. Я успеваю её остановить. — Я просто пошутил. Относись к жизни проще, принцесса.

Ангел вплотную приближается ко мне. Она пытается запугать меня, но я лишь завожусь ещё больше.

— Как ты смеешь, ничего не зная обо мне, указывать, как я должна относится к жизни?

Обычно, я к зазнайкам не пристаю. Могу сказать по опыту, они создают больше проблем, чем ты согласен терпеть ради них. Хотя интерес разжигают изрядный. И тут я ничего не могу с собой поделать. Наверное, это в крови Фуэнтесов, обхаживать девчонок, которые совершенно не жаждут твоего внимания.

— Луис, ты задерживаешь церемонию, — доносится из коридора голос мамы.
Войдя в комнату, она с удивлением замечает меня и ангела, стоящих настолько близко друг от друга, что ещё чуть-чуть и наши губы соприкоснуться.

— Что здесь происходит? — спрашивает мама таким тоном, словно мы тут уже собирались заняться делом, а она нас остановила.

— Да! Что здесь происходит? — спрашиваю я у девушки, целенаправленно переводя на неё стрелки.

Девушка показала мобильный.

— Я разговаривала по телефону, когда вошёл он и стал подкатывать ко мне.

— Это мой сын. А вы? — спрашивает мама, а её глаза сужаются в маленькие щелочки. Вот чёрт. Теперь она в режиме допроса. А с моей мамой лучше не связываться, когда она хочет получить от тебя какую-либо информацию.

— Никки Круз, — гордо отвечает девушка. — Мой отец оперировал Алекса.

Американка. Ну да, конечно. Я был прав. В венах этого ангелочка течёт изрядное количество мексиканской крови. Когда несколько лет назад Алекса привезли в больницу, доктор Круз вытащил пулю из его плеча. С тех пор доктор поддерживает контакт с моим братом.

Мама кивает, а затем осматривает Никки — дочь хирурга — Круз с головы до пят.

— Свадьба вот-вот начнётся. Шевелись, Луис.

Прежде чем развернуться и выйти из комнаты, я решаю ещё раз по максимуму использовать своё латинское обаяние и подмигиваю Никки со своим самым самодовольным и самонадеянным видом.

Она показывают мне средний палец. Явное оскорбление, которое лишь забавляет меня.

Быстрей бы закончилась церемония. Никки Круз крепкий орешек, и так просто она не сдастся. Но, как и мои старшие братья, я не пасую перед трудностями. Уверен, к концу вечера я уже уговорю её стать моей новой подружкой. Ну, на то время, пока не вернусь обратно в Колорадо.

Глава 6

Никки

Я наблюдаю за тем, как Луис с высоко поднятой головой покидает комнату вслед за своей мамой. Я уже собиралась закончить разговор с Кендалл и повесить трубку, когда он вошел в комнату, и я замерла. На мгновение мне показалось, что это Марко. Они оба примерно одного роста, возраста и телосложения.

Когда Луис улыбнулся мне, я почувствовала вспышку притяжения, и вместе с ней меня переполнила паника. Я не могу никому больше позволить застать меня врасплох, такой парень, как Луис, так же опасен, как и Марко. Я могу сказать это по одной улыбке. Выглядит он безобидно, но я-то знаю правду. Он мог бы одурачить других девушек, но не меня. ...