Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Эрл Стенли Гарднер Берегитесь округлостей!
Предисловие
В течение нескольких лет мои книги о Перри Мейсоне включали предисловия, описывающие интересных личностей в области судебной медицины. Книги посвящались людям, о которых говорилось в предисловиях. Однако в книгах о Берте Кул и Дональде Лэме, которые я пишу теперь (под псевдонимом А.А. Фэйр), мне хочется удалиться с поля судебной медицины и поведать читателям кое-что любопытное о людях, непосредственно осуществляющих правосудие. Эта область включает проведение законов в жизнь, расследование преступлений и пенологию[1]. Лишь немногие сознают, до какой степени наши исправительные учреждения являются, по существу, фабриками преступлений. Профессиональным пенологам известны необходимые реформы, но они не решаются говорить о них из-за общественной апатии в одних случаях и враждебности – в других. Мой друг Артур Бернард – начальник тюрьмы штата Невада в Карсон-Сити. Это маленькая тюрьма – настолько маленькая, что Арт Бернард лично знает всех ее заключенных. Бернард начал свою карьеру в пенологии несколько лет назад как государственный назначенец. Он заинтересовался своей работой и попытками поисков источников преступлений. Странно, что лишь немногие преступники знают, почему они ступили на путь нарушения закона. Как и все прочие, они зачастую склонны винить в своих бедах других. Некоторые заключенные тюрьмы Карсон-Сити не желают даже здороваться с начальником тюрьмы. Другие – жестокие и безнадежно испорченные убийцы. Третьи – ловкие мошенники, которые охотно расскажут любому исследователю все, что он хочет услышать, в надежде извлечь хоть какую-нибудь выгоду для себя. Тем не менее большое количество заключенных хотят отбыть свой срок и начать жить честно. Смогут ли они это сделать – другой вопрос. Некоторые – да, а очень многие – нет. Общество создает тяжелые препятствия человеку, только что вышедшему из тюрьмы. Арт Бернард ведет большую работу с заключенными, стараясь помочь им, пытаясь выяснить, каким образом они стали нарушителями закона. В его кабинете есть магнитофон, и когда кто-то из заключенных хочет откровенно поговорить с начальником, Арт Бернард беседует с ним, записывая разговор на пленку, потом прослушивает запись, делая собственные комментарии и предложения, после чего отсылает пленку доктору Лемойну Снайдеру, исследователю в области судебной медицины, и мне. Я делаю дубликаты записей, и таким образом мы постепенно создаем библиотеку. Медленно, но верно мы находим ключи к некоторым импульсам, мотивам и слабостям, побуждающим людей пренебрегать законом. Это интересная и, по-моему, очень важная работа. За свою жизнь Арт Бернард побывал шахтером, боксером-профессионалом, скотоводом и объездчиком лошадей, инспектором шахт. Он в значительной степени самоучка, зато отлично знает человеческую натуру. Будучи предельно скромным, Арт Бернард обычно преуменьшает роль великолепного образования, которое он получил в суровой школе жизни. Но так как Арт действует в области практики, а не теории и большую часть своих знаний приобрел тяжким физическим трудом, он видит мало пользы в теории как таковой. Он не станет заниматься тем, что, по его мнению, не сработает, но благодаря своей биографии заставляет «срабатывать» все, к чему бы он ни обращался. Арт Бернард говорил мне, что некоторые из величайших трагедий тюремной жизни происходят потому, что преступник, судимый впервые, получает минимальный срок в один год. Многие из этих впервые осужденных – молодые люди, которые могли бы быть вашими или моими сыновьями. Они нарушили закон и приговорены к тюремному заключению. Некоторые из них, возможно, совершали правонарушения, будучи несовершеннолетними; многие держатся вызывающе. Однако практически все не имеют понятия о тюремной жизни. Чаще всего юнцы, впервые попадающие в тюрьму, пытаются выглядеть крутыми парнями. Но это главным образом поза, придающая им уверенность. Когда двери тюрьмы захлопываются за таким человеком, когда он впервые осознает весь ужас жизни в заключении, когда он оказывается среди мужчин, лишенных женщин, но не сексуальных потребностей, когда он сталкивается с тесными камерами, строгой дисциплиной и ограничениями, налагаемыми вооруженными надзирателями, его охватывает чувство страха и отвращения. Арт Бернард утверждает – и многие вдумчивые пенологи с ним согласны, – что если бы было возможно освобождать этих молодых парней после того, как они пробудут в заключении достаточно долго, чтобы ощутить все прелести тюремного существования и осознать всю его сущность, то они никогда в жизни больше не совершали бы ни одного преступления. К несчастью, год – самый минимальный срок. Молодой человек способен быстро адаптироваться, и после первых недель, когда ощущение ужаса начинает ослабевать, он, по словам Арта Бернарда, «адаптируется к тюремной жизни». Таким образом, ему наносится двойной удар – точнее говоря, обществу, которое отправило его в тюрьму и превратило подобные учреждения в фабрику по производству преступников. Существует настоятельная необходимость реформы нашей пенитенциарной системы, особенно в отношении впервые осужденных, а также слабовольных личностей, ставших на преступный путь в силу привычки следовать линии наименьшего сопротивления. Здесь не место для подробных комментариев по этому поводу, но я хочу привлечь внимание к работе моего друга Арта Бернарда, пытливо изучающего людей, о которых общество должно иметь куда больше информации. Поэтому я посвящаю эту книгу моему другу Артуру И. Бернарду, начальнику тюрьмы штата Невада в Карсон-Сити.Эрл Стенли Гарднер
Глава 1
Берта Кул вовсю демонстрировала любезные манеры гиппопотама в период ухаживания. – Дональд, – проворковала она, – я хочу, чтобы ты познакомился с мистером Энселом – мистером Джоном Диттмаром Энселом. Это мой партнер Дональд Лэм, мистер Энсел. Джон Диттмар Энсел – высоченный тип с черными глазами поэта, тонким прямым носом, чувственным ртом, обилием вьющихся черных волос, длинными руками и весьма скромно одетый – неподвижно сидел на стуле. Когда он поднялся, чтобы поздороваться со мной, его глаза оказались дюймов на шесть-семь выше моих. Я определил его рост примерно в шесть футов и два или три дюйма. Голос у него был негромкий и спокойный, а рукопожатие походило на робкий жест человека, старательно избегающего физического насилия. Трудно было представить себе больший контраст, чем между Бертой Кул и Джоном Диттмаром Энселом. Берта сидела за письменным столом; бриллианты на ее пальцах поблескивали при каждом движении рук в проникающем сквозь окно дневном свете. – Джон Диттмар Энсел – писатель, Дональд, – объяснила она. – Возможно, ты читал кое-что из его вещиц – я хотела сказать, произведений. Последовала напряженная пауза. Я кивнул, и Берта просияла. – Я мало занимаюсь беллетристикой, – извиняющимся тоном сказал Энсел. – В основном пишу технические статьи под псевдонимом Диттмар. – У него проблема, – продолжала Берта. – Кто-то рекомендовал ему нас. Он спросил меня, так как увидел табличку с надписью «Б. Кул» и решил, что я мужчина. – Она улыбнулась посетителю. – Мистер Энсел повел себя как истинный джентльмен и начал извиняться, но я сразу распознала симптомы. Я объяснила ему, что мой партнер – мужчина и что я хочу его с тобой познакомить. Если мы можем оказать услугу мистеру Энселу, Дональд, то мы это сделаем, а если нет – никто не будет в обиде. Губы Берты кривились в любезной улыбке. Ей явно было нелегко контролировать выражение маленьких алчных глаз, холодно поблескивающих, как бриллианты на ее пальцах. Энсел с сомнением переводил взгляд с Берты на меня. Большая Берта – женщина весом в сто шестьдесят пять фунтов, возраста где-то в конце пятого или в начале шестого десятка, крутая, суровая и грубая, как моток колючей проволоки, – улыбалась и мурлыкала с преувеличенной доброжелательностью, явно казавшейся Энселу фальшивой. Он потихоньку переменил позицию, встав между Бертой и дверью. Энсел неуверенно смотрел на меня, очевидно пытаясь найти способ выразить свои мысли, не оскорбляя при этом моих чувств. Берта быстро затараторила, спеша объясниться, прежде чем Энсел выйдет из кабинета. – Мой партнер, Дональд Лэм, еще молод и не обладает внешностью, которую можно ожидать от частного детектива. Зато мозгов у него в избытке, и потому что он выглядит так… так… – Не найдя нужных слов, Берта внезапно решила, что игра не стоит усилий быть приторно-вежливой. Отбросив свое воркование, она перешла к сути дела. – Черт возьми! – фыркнула Берта. – Дональд выглядит таким безобидным, что может пробраться куда угодно и раздобыть все нужные сведения, и никто не заподозрит в нем частного детектива. Можете не сомневаться – он башковитый ублюдок. Короче говоря, нужны мы вам или нет? Если нет, то так и скажите и выметайтесь отсюда, потому что у нас дел по горло. А если да, то садитесь и поговорим начистоту. Смотреть тошно, как вы переминаетесь с ноги на ногу, словно парень перед дверью ванной в меблированных комнатах. Это сработало. Чувственный рот Энсела изогнулся в улыбке. Он вернулся к столу и сел. – Думаю, вы мне нужны, – сказал он. – Отлично, – кивнула Берта, – но это будет стоить вам деньжат. – Сколько именно? – Изложите вашу проблему, и тогда мы вам скажем. – Писатели не обременены избытком денег, миссис Кул, – заметил Энсел. Это ему не помогло. – Детективы тоже, – отозвалась Берта. Взгляд Энсела задумчиво устремился на ее бриллианты. – Кроме хороших, – поспешно уточнила Берта. – Ну, выкладывайте. – Я хочу, чтобы вы разыскали кое-кого. – Кого? – Забыл фамилию. Его зовут Карл. – Вы что, дурака валяете? – осведомилась Берта. – Нет. Берта взглянула на меня. – Почему вы хотите его разыскать? – спросил я. Энсел провел длинными пальцами по темным вьющимся волосам, потом посмотрел на меня и улыбнулся. – Он подал мне идею превосходного сюжета. – Когда? – продолжал расспрашивать я. – Шесть лет назад. – Где? – В Париже. – И зачем он вам нужен? – Чтобы выяснить, могу ли я получить эксклюзивные права на использование этой истории. – Речь идет о вымысле или о факте? – О факте, но я хочу превратить его в сюжет. Из этого может получиться великолепный роман. – Допустим, вы повстречали Карла в Париже, – сказал я. – Но в Париже Карлов пруд пруди. Что вам еще о нем известно? – Конечно, тогда я знал его фамилию, но она ускользнула у меня из памяти. Он приехал из этих краев – из местечка под названием Ситрес-Гроув на окраине Санта-Аны. Карл был довольно состоятельным человеком и приехал в Париж на медовый месяц. Его жену звали Элизабет – он называл ее Бетти. Приятная девушка. – О чем была его история? – Ну, о женитьбе… Я… В ней говорилось о мужчине, убедившем любимую девушку, которая его не любила, что ее настоящий возлюбленный… – Он не договорил. – Не хочу разглашать такой прекрасный сюжет. – Ладно, – кивнул я. – Нам нужно найти человека по имени Карл из Ситрес-Гроув, который отправился в Париж на медовый месяц шесть лет назад и сообщил вам прекрасный сюжет, который вы не хотите разглашать. Как он выглядел? – Высокий, крепкий, широкоплечий – из тех, которые добиваются того, чего хотят. – Какого он был возраста? – Примерно моего. – А сколько вам лет? – Сейчас тридцать два. – Как он получил свое состояние? – Не знаю. – Ну а чем он зарабатывал на жизнь? – Думаю, жил за счет капиталовложений. – И насколько он был богат? – Не знаю. Он казался хорошо обеспеченным. – Это весьма приблизительное описание. – Лучшее, которое я могу дать. – Он блондин или брюнет? – Рыжий. – Глаза? – Голубые. – Рост? – Шесть футов. – Вес? – Солидный. Около двухсот двадцати фунтов. Но он не толстый – скорее плотный, если вы понимаете, что я имею в виду. – Его беспокоил вес? – Думаю, да, но он не сидел на диете – ел, что хотел. Он вообще получал все, что хотел. – Вы не знаете, в каком отеле он останавливался? – Нет. – А он прибыл в Париж морем или по воздуху? – Думаю, морем, но я не уверен. – В каком месяце? – Кажется, в июле – точно не помню. – Ну и что вы хотите от нас? – Просто разыщите его. Узнайте его фамилию. Вот и все. – Хорошо, – сказал я. – Мы этим займемся. – Сколько это будет стоить? – Пятьдесят долларов. Стул Берты негодующе заскрипел, когда она наклонилась вперед. Берта открыла рот, собираясь заговорить, но передумала. Я видел, как сверкнули ее глаза, захлопали ресницы и лицо медленно начало краснеть. – Где мы можем вас найти? – спросил я Энсела. – Сколько это займет времени? – в свою очередь осведомился он. – Возможно, не больше дня. – Вы не сможете меня найти. Я приду сюда завтра в это же время. – Энсел протянул руку, и я ощутил легкое пожатие его длинных пальцев. Потом он кивнул Берте и вышел. Берта едва смогла дождаться, пока захлопнется дверь. – Из всех безвольных, сентиментальных ублюдков… – начала она. – Ты о нем? – осведомился я. – О тебе! – рявкнула Берта. – Чем я провинился? – Ты не потребовал предварительного гонорара, хотя бы в счет предстоящих расходов! – завопила Берта. – Не взял адреса! Паршивые полсотни за то, чтобы найти парня по имени Карл, который был в Париже шесть лет назад! Ты назначил гонорар в пятьдесят баксов и ни цента больше за то, что может стоить нам тысячу! – Успокойся, Берта, – сказал я. – Этот парень – писатель. Денег он зашибает немного. Кто-то подал ему идею сюжета шесть лет назад в Париже. Это была подлинная история, но он собирается сделать из нее роман. Поэтому он хочет разыскать того типа и, вполне естественно, обратился в детективное агентство. Обычная рутина. Берта тряхнула головой, как будто до нее дошло полное значение моих слов. – Чтоб меня поджарили, как устрицу! – воскликнула она. – Вот именно, – кивнул я. – Я не думала об этом с такой точки зрения. – Ну так подумай теперь, – посоветовал я. – Какого же рожна ему нужно на самом деле? – осведомилась Берта. – Возможно, мы выясним это завтра. Не исключено, что он пишет статью о детективных агентствах, разоблачая трюки, с помощью которых они вытягивают из клиентов чрезмерные гонорары за простую работу. Знаешь, как иногда газеты посылают парня с абсолютно исправным радио в разные мастерские проверить, сколько с него сдерут за якобы сложный ремонт. – Чтоб меня замариновали, как свеклу! – воскликнула Берта. Я вышел.Глава 2
Редакция газеты открывалась в половине девятого. Я пришел туда в восемь тридцать пять и попросил подшивку шестилетней давности. Никто даже не спросил, кто я такой. Мне тут же выдали аккуратную подшивку. Решив, что июльский медовый месяц в Париже может означать свадьбу в июне, я сосредоточил внимание на июньских номерах и в восемь сорок семь обнаружил фотографии Карла Карвера Эндикотта и Элизабет Флэндерс. Невеста работала секретаршей в местной адвокатской конторе. Карл Карвер Эндикотт был важной шишкой в городе – апельсиновые рощи, нефтяные скважины и тому подобное. «Популярный молодой бизнесмен… обширная нефтяная империя…» Я сделал выписки и вернул газеты девушке за письменным столом. Девушка улыбнулась, поблагодарила меня и нажала ногой скрытую под столом кнопку звонка. Я заметил, что она надавила на нее всем своим весом – ей явно хотелось быть уверенной, что сигнал сработает. Я услышал звонок в соседней комнате. Дверь открылась, и оттуда вышел молодой человек с длинными волосами. Он сделал вид, будто что-то ищет, потом устремил на меня проницательный взгляд. – Хэлло, – поздоровался он. – Могу я что-нибудь для вас сделать? – Спасибо, обо мне уже позаботились. – Значит, моя помощь не требуется? – Нет, благодарю вас. Тревожиться было не из-за чего – они просто делали свою работу. В редакцию приходит явно нездешний посетитель и хочет посмотреть подшивки шестилетней давности. Это могло ничего не означать, но могло и послужить интересным материалом для газеты. В последнем случае они хотели заполучить этот материал, а не отдавать его конкурирующему изданию. Я решил дать им знать, что мой визит не означает ровным счетом ничего. – Он только что просматривал старые подшивки, – сообщила девушка. – Вот как? – Репортер вопрошающе посмотрел на меня. Я рассмеялся. – Проделываю небольшую исследовательскую работенку, касающуюся роста цен на недвижимость. Шесть лет назад было объявлено о продаже недурного земельного участка, и я хотел узнать тогдашнюю цену. – Ну и как, узнали? – осведомился репортер. Я покачал головой. – Нет, только выяснил, что земля была продана. Придется разыскать агента и попытаться выяснить цену у него. Это может оказаться нелегким делом. – Возможно, – согласился молодой человек. – Конечно, цена зависит от того, был ли это фермерский или деловой участок. – Разумеется, – кивнул я. Он усмехнулся. Я бы мог сразу уйти, и ничего бы не произошло, но ощущение безопасности усыпило мою бдительность. Все шло так удачно, что мне хотелось закрепить успех. – Между прочим, – сказал я, – насколько я понимаю, здесь есть парень по имени Эндикотт, у которого имеется земля на продажу. – Эндикотт? – переспросил репортер. – Карл Карвер Эндикотт. Репортер попытался быстро согнать с лица выражение испуганного удивления, но у него это не вышло. Девушка за столом уронила печать и не наклонилась, чтобы подобрать ее. Репортер глотнул пару раз и осведомился: – Вы знакомы с Эндикоттом? – Конечно, нет, – ответил я. – Меня интересует недвижимость, а не люди. – Понятно. – Я мог бы договориться об аренде. – Могли бы. Ну, я зашел так далеко, что мог смело идти до конца. – Ладно, – сказал я. – Что не так с Эндикоттом? – Зависит от того, как вы на это смотрите. – Он все еще живет здесь, не так ли? – Он пребывает неподалеку от города. – Голубые глаза, наблюдавшие за мной, походили на глаза кошки, дежурившей у крысиной норы. – Не исключено, что я все-таки знаю этого парня, – продолжал я. – Несколько лет назад я встречал одного Эндикотта, приехавшего из этих краев. Он проводил за границей медовый месяц. – Понятно, – снова протянул репортер. – Слушайте, – не выдержал я, – что не так с Карлом Эндикоттом? Он подцепил чуму? – Карл Эндикотт, – ответил репортер, – был убит вскоре после возвращения из свадебного путешествия. Если вас это интересует, то за информацию, приведшую к аресту и осуждению лица или лиц, ответственных за это преступление, назначена награда в двадцать пять тысяч долларов. А если вы идете по горячему следу, то мы бы не возражали получить материал. – Убит? – Убит. – А кто назначил вознаграждение? – Совет директоров его компании – «Эндикотт энтерпрайзис». – Ну, – сказал я, – рад был с вами познакомиться. – Вы еще со мной не познакомились. Я усмехнулся. – Хоть я и не знаю вашего имени, но догадываюсь, кто вы такой. А что касается вашего предложения, то дела об убийстве вряд ли имеют что-то общее с торговлей недвижимостью. После этого я удалился. Я припарковал микроавтобус нашего агентства, в котором приехал в Ситрес-Гроув, у самых дверей здания, где помещались различные офисы. Не решаясь сразу сесть в машину, я направился в агентство по продаже недвижимости и несколько минут болтал о разной чепухе с одним из сотрудников. После этого я позавтракал, направился в публичную библиотеку, узнал, что она открывается только в десять, сходил еще в одно агентство, потом зашел в телефонную будку и стал листать справочник. Репортер все еще следовал за мной. Я увидел полисмена, проверяющего время стоянки автомобилей. Меньше всего мне хотелось, чтобы мою машину снабдили квитанцией, поэтому я пошел в ресторан, выпил чашку кофе, прошел через заднюю дверь с надписью «Комната отдыха», закрыл ее за собой и направился в кухню. Повар, отдирающий от сковородки яичницу, ткнул большим пальцем в сторону другой двери. – Сюда, приятель. Я усмехнулся, вышел в переулок, обогнул квартал и почти бегом направился к машине. Полисмен только что прикрепил к ней квитанцию, а репортер стоял рядом с блокнотом. – Простите, – обратился я к полисмену. – Я как раз пришел забрать машину. – Вы немного опоздали. – Я думал, правило действует с девяти. Он указал на знак в углу: – С восьми тридцати утра до шести вечера стоянка не более часа. Исключения – выходные дни и праздники. Я льстиво улыбнулся. – Вам следует делать некоторые уступки приезжим. – Вы владелец машины? – Я езжу на ней. – Ну, давайте взглянем на ваши права, – сказал он. Я показал ему права. – О’кей, – кивнул полисмен. – На первый раз прощаю. Репортер усмехался, как Чеширский кот. Я сел в машину и поехал, оставив за собой симпатичную газетную историю. Я даже представлял себе заголовок: «Лос-анджелесский детектив расследует местное убийство». От этого легко было оттолкнуться. «Дональд Лэм, младший партнер фирмы „Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования“, этим утром был в городе, просматривал газетные подшивки и наводил справки об убийстве Карла Карвера Эндикотта. Лэм отказался дать интервью и даже назвать репортеру свое имя. Он явно был более склонен получать информацию, нежели делиться ей. Тем не менее тот факт, что частное детективное агентство расследует…» и т.д. О’кей. Ну и что из того? Черт возьми, если наш клиент выложил карты на стол, так чего мне беспокоиться? Однако я был раздосадован. Вспоминая о том, как Берта охарактеризовала меня «башковитым ублюдком», я представлял себе, как будет смотреть на меня наш клиент с поэтическим выражением лица, мечтательными глазами и длинными чувствительными пальцами, когда кто-нибудь пришлет ему вырезку из газеты Ситрес-Гроув. Ну и черт с ним! Просто мне нужно покончить с делом до выхода газеты. Он хотел информации – я предоставлю ему ее. Вернувшись в город, я позвонил Элси Бранд, секретарше. – Привет, Элси. Берта здесь? – Да. – Нервничает? – Не без того. – Сердится? – Нет. – Ты видела нашего вчерашнего клиента, мужчину по фамилии Энсел? – Нет. – Он приходил вчера около трех и должен прийти сегодня приблизительно в то же время. Теперь слушай внимательно: ровно без четверти три я буду в баре через дорогу. Бармен меня знает. Позвони туда, как только появится этот парень. Только не рассказывай о нашем разговоре Берте. О’кей? – О’кей. Я повесил трубку и вернулся в библиотеку. Существует ежегодный указатель имен всех авторов, публиковавшихся в любых крупных периодических изданиях Соединенных Штатов. Спустя полчаса я выяснил, что наш клиент Джон Диттмар Энсел никогда не печатался ни в одном из сколько-нибудь значительных журналов ни как Джон Энсел, ни как Джон Диттмар. Я также узнал, что он никогда не публиковал никаких книг – ни художественных, ни технических. У меня был друг в справочном отделе одной из лос-анджелесских газет. Я отправился туда и получил конверт с вырезками, касающимися убийства Карла Карвера Эндикотта. Газеты Лос-Анджелеса посвятили этому событию немало места, подробно излагая все известные факты, которых было не так уж много. Я пришел в бар достаточно рано, чтобы успеть посмотреть по телевизору пару подач в бейсболе, прежде чем Элси позвонила, сообщив, что Энсел уже в офисе, а Берта рвет на себе волосы, пытаясь меня разыскать. Я немного задержался, чтобы поглазеть на еще одну подачу.Глава 3
Когда я вошел в офис, телефонистка сказала: – Берта вне себя из-за того, что не может до вас добраться. Я посмотрел на часы и поднял брови. – Сейчас иду. Пройдя через приемную, я открыл дверь кабинета Берты, прежде чем телефонистка успела позвонить. Энсел неподвижно сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Его лицо выражало упрек и страдание. Берта стрельнула в меня глазами. Вид у нее был еще мрачнее обычного. – Где ты шлялся? – осведомилась она. Я кивнул в сторону Энсела. – Занимался делами нашего клиента. А что? – Я не могла тебя найти. – Меня не было поблизости. – Оно и видно. Ты должен был представить отчет мистеру Энселу. – Готов это сделать. Энсел приподнял темные брови. – В самом деле? – пробормотал он. Обменявшись с ним рукопожатием, я присел на край стола Берты и сказал: – У меня есть все, что вы хотели. – Прекрасно, – одобрил Энсел. – Вы имеете в виду, что нашли его? – Я знаю его имя, – ответил я. – Человека, который вам нужен, зовут Карл Карвер Эндикотт. Он жил в Ситрес-Гроув и женился на Элизабет Флэндерс шесть лет назад. На этом я закончил. Энсел молча сидел, ожидая продолжения. Я закурил сигарету. Молчание становилось многозначительным. Берта попыталась заговорить, но поняла, что я молчу намеренно, и плотно сжала губы. Энсел поерзал на стуле, посмотрел на меня, потом на ковер, потом опять на меня. Я продолжал курить. ...Все права на текст принадлежат автору: Эрл Стенли Гарднер.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.