Абвов Алексей Сергеевич Чёрная полоса

Жизнь как зебра — полоска белая, полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, а где–то там, в конце есть ещё и задница.

Пролог

13 мая 2004 года, Санкт–Петербург

Я совершенно не помню, как моя жизнь начиналась, мал я тогда был, одним словом. Однако теперь, сидя в камере отделения милиции с разбитым лицом и немного отбитыми внутренностями, уже могу чётко сказать, как моя жизнь закончилась. Тут уж к гадалке не ходи, мне недолго на этом свете осталось. Потрепыхаюсь ещё немного и всё, судя по тем бумагам, которые меня вчера настоятельно уговаривали подписать, с такими фактами биографии долго не живут. Вернее — это смотря кто. Кто–то живёт, а на ком–то делают необходимую статистику для отчётности. Вот ведь попал–то, дурень.

Мои неприятности начались чуть больше года назад, когда дражайшая супруга подала на развод. И ведь совсем не красавица–баба, а туда же, красивой жизни ей хочется. Да не с таким «уродом–пролетарием», по её словам, как я, у которого ни среднего «мерса», ни понтового «лексуса» нет и никогда не будет. Ну не вор и торгаш я, а простой и честный работяга. Нет, не очень уж простой, но действительно честный, даже с завода при советской власти ничего не таскал, всё как–то сам. Хотя нет, вру, по мелочи что–то было, впрочем, это были совсем уж мелочи, по сравнению с другими. Сторонние заказы, естественно, брал, руки откуда надо растут и голова имеется, любую механику и электрику могу делать и чинить, с оптикой не то что на уровне гения, но хорошо разбираюсь, компьютеры и прочее тоже. Всё или дома или в гараже, и все деньги в дом, всё ей, суке вздорной. А теперь она меня решила променять на какого–то айзера, что обиднее всего. Вот ведь идиот, отпустил её одну отдыхать в Египет, всё работа, работа, некогда мне самому отдыхать. Да и жару я, если сказать честно, психологически плохо переношу, чтобы по югам кататься. Нашла она там себе хахаля, причём тоже здешнего откуда–то из Москвы. И дочку, сука, туда теперь тянет, вот этого ей не прощу никогда. Пусть сама по мужикам таскается, подстилка чурекская, а ребёнка нефиг портить. Прокляну перед смертью точно прокляну! Эх, просто зло берёт, как обо всём этом думаю, на душе так паскудно, в жизни никогда словами не выражался.

Что теперь поделать, сам ведь во всём виноват, если хорошо подумать. Жена на пять лет моложе меня, да и внимания всегда ей хотелось, вместе с деньгами, естественно. А где я эти деньги беру и сколько на их заработок времени уходит, ей как–то и неинтересно было. Мои мол проблемы, ты мужик или кто.

Далее был сложный бракоразводный процесс, который оставил меня буквально в одних штанах. Квартира и машина отошли ей, гадине. Тут я сам идиот, понадеялся на неё, когда оформляли приватизацию. Благо это действительно её родителей квартира была изначально, мою двушку почти в центре Питера мы продали, а на вырученные средства сделали евроремонт её трёшке и купили неплохой домик в пригороде для её родителей, чтобы освободить ту квартиру для нас. Мои родители в Нижнем Новгороде живут, я и сам оттуда родом. После института и службы в войсках, я поступил на завод ЛОМО инженером. Просидел полтора года в заводском КБ, а потом ушел в работяги, им денег больше платили и квартиру быстрее давали. А мне–то что, я и руками и головой хорошо работаю, а тут новое оборудование, станки забугорные с программным управлением в дело пошли. Вот и стал я по их части специализироваться. Тут интересная механика и всё остальное, два года программирование осваивал, особенно всякие контроллеры, интерфейсы и промышленные протоколы. Станки–то наши закупили, уж как прошли через тамошние ограничения на торговлю с СССР, не знаю, а запчастей хрен. Станки периодически ломаются, как и всё так или иначе созданное руками человека, а заменить вышедшее из строя нечем. Приходилось постоянно что–то своё хитромудрое выдумывать, на место сдохшей буржуйской электроники. Пусть места больше занимает, но работает, а главное, понятно как, в отличие от намудренного немецкими инженерами–конструкторами. Интересно, они там сами хоть понимают что делают? Столько лишнего накрутили, столько имеющихся ресурсов не используется, а вот нормального резервирования и запаса прочности нет. Буквально на спичках экономят. Набрался я всякого разного опыта тогда, меня потом в командировки с похожими проблемами по всему Союзу гоняли. Хорошо хоть денег платили и хату действительно вне очереди дали. Купил и новую машину вне очереди по заводской разнарядке, став совсем видным молодым мужчиной в славном городе Ленинграде. Вот и клюнула на меня тогда будущая супруга–изменщица. Эх, молодость, молодость, что же я сразу её сучью сущность не разглядел–то? Дурак! Но теперь поздно жалеть…

Беда не приходит одна, едва я разобрался со своей теперь уже бывшей, как начались проблемы с работой. Уже два месяца как я стал безработным. Сокращение штатов у них, понимаешь, нет бы контору со всей бюрократией сократить, этих наоборот, ещё больше набрали, а нас, работяг, на улицу. Хорошо хоть выходное пособие заплатили, не очень много, как хотелось бы, но хоть так, пока перебиться можно, не сильно напрягаясь отсутствием денег. Деньги, впрочем, у меня были, так как хватало своих заказов. Можно даже задуматься над идеей собственного бизнеса, мастерскую какую открыть, благо для этого почти всё имеется, но я себя знаю, не потяну всю эту официалку. Общение с государством и всё прочее, никаких нервов не хватит. Можно халтурить неофициально, но тут тоже делиться придётся. А вот в том, что заработаю ещё и на партнёра, который всем этим займётся, или на бандитскую крышу, я далеко не уверен. Сидеть же сложа руки или перебиваться мелкими заказами совершенно не в моём духе, хотелось восстановить нормальную жизнь, женщину, наконец, другую найти, я же ещё вполне полноценный мужик. Раньше на меня женщины сами бросались, нет, вру, конечно, не бросались они, но как–то вот так случайно оказывались рядом, не особо надолго задерживаясь из–за моего неспокойного образа жизни, пока я не женился. Уже месяц я активно искал работу, но по моей основной специальности сейчас мало предложений. Заводы на ладан дышат, производить у нас, видите ли, невыгодно. Требуются всякие охранники, да адвокаты, всякий обслуживающий нынешних хозяев жизни персонал. Я бы туда, может, и пошел, но противно. Ещё можно пойти к фирмачам на автозавод, там есть целый список вакансий. Однако они там предлагают только у конвейера стоять, тупо гайки крутить, и без особых перспектив. К оборудованию они только свой, забугорный персонал подпускают. Да и платят не то чтобы очень хорошо. Были неплохие варианты ехать в другие города, в ту же Москву, к примеру. Там работы пока хватает, но я уже привык к своему Питеру и не очень хочу его на что–то менять. Разве если совсем туго станет. Не думаю, что окажусь совершенно никому не нужным. И вот вчера в интернете я нашел приглашение на работу в автосервис по всяким иномаркам, у них там всякой электроники много стало, а разбираться с ней некому. Как раз по моему профилю работка, с неплохими деньгами и богатыми перспективами. Сходил, поговорил с потенциальным работодателем, мы понравились друг другу, тот сказал, чтобы я что хоть завтра выходил на работу, этой самой работы непочатый край. Даже аванс предлагал выписать в честь удачного трудоустройства, но я отказался. Не хорошо это брать деньги до работы, плохая примета. Вот тогда я даже успел подумать, наконец, кончилась эта затянувшаяся «чёрная полоса» моей жизни, ага, сейчас, кончилась «чёрная полоса», да началась полная «задница». На обратном пути от нового места работы к дому всё и произошло…

Скрипнула заслонка глазка камеры, похоже, за мной пришли.

В этот раз меня даже совсем не били по дороге в кабинет местного опера и вели очень аккуратно. Странно…

— Ну, заходите, Василий Петрович, — за столом в кабинете сидел крепкий мужчина лет сорока с короткой стрижкой и очень живыми серыми глазами, смотревшими на меня с некоторым сочувствием. — Что же вы так, голубчик, подставились–то по глупому, — с явным сожалением в голосе произнёс он, указывая мне на стул.

За нами закрыли дверь, в кабинете никого больше не осталось. Внутри у меня застыло полное равнодушие и даже появилось реальное спокойствие. Нет, я не собирался смириться со своей судьбой, однако пока не представлял, что ещё могу сделать. Интересно, что предполагается в этот раз? Если вчерашние опера были «плохими полицейскими» из голливудского кино, пытаясь заставить меня подписать нужные им показания, то этот, стало быть — «хороший полицейский», и меня сейчас начнут уговаривать сделать всё то же самое миром. Вчера били «демократизаторами»^[1], не очень сильно били, надо отметить, но весьма чувствительно и со знанием дела, а сегодня станут давить морально? Пообещают держать в камере без соседей–уголовников, сократить срок и всё такое, даже если сами прекрасно знают, что я совершенно ни в чём реально не виноват?

— Итак, — начал свою речь нынешний хозяин кабинета, — я следователь по особо важным делам Петров Сергей Степанович, теперь я буду вести ваше дело.

— И что вы напишите в этом деле, опять предложите подписать всё то, что мне тут вчера так настойчиво предлагали? Не подпишу, что хотите, то и делайте! — Я почему–то совершенно не сомневался в себе, и своих силах противостоять милицейскому произволу, хотя это, скорее всего, была всего лишь такая психологическая защита.

— Нет, не предложу… хотите курить или чаю? — Следователь положил на стол пачку сигарет и зажигалку, тон его голоса не внушал страха, и казался реально дружелюбным, что я успел отметить про себя.

— От чая не откажусь, а вот курить, никогда не курил, — ответил ему, удобнее устраиваясь на жестком стуле.

Запах сигарет всегда вызывал у меня раздражение. Однажды в детстве мне совсем мальцу старшие подростки дали затянуться цигаркой, я долго кашлял и с тех пор ненавижу табачный дым. Курящих тоже недолюбливаю, своим пагубным пристрастием они реально отравляют жизнь другим людям.

— Ладно, — кивнул следователь, включив электрический чайник, стоящий на подоконнике, — сейчас поспеет, подождите.

Пять минут мы сидели молча, потом закипел чайник и Сергей Степанович налил два стакана кипятка себе и мне, кинув в них заварные пакетики «липтона» и по паре кусков сахара. Явно следователь не первый раз бывал в этом кабинете местных оперов, знал где тут всё лежит. Я взял в руки стакан в алюминиевом подстаканнике, размешивая жгущей пальцы алюминиевой ложечкой сахар, постукивая ей по краям стакана. Пить мне действительно хотелось, в милиции меня поить и кормить пока ещё никто не собирался.

— Ну вот, теперь можно поговорить о вашем деле, — следователь устало вздохнул, как бы показывая, как же ему надоело заниматься такими делами и такими подследственными как я.

— О каком таком деле, — я решил попробовать покачать права, коли прямо сейчас побоев не ожидается, — неужели вы не видите, что моей вины ни в чём нет? — Попробуем покачать права, раз меня явно не прессингуют, может чего расскажут случаем.

— Хм, вы правы, Василий Петрович, вины вашей действительно нет, но есть ответственность в силу некоторых обстоятельств. Просто по факту возникновения этих самых обстоятельств, тут уж ничего не поделать, — за сказанными совершенно равнодушным голосом словами явно прятался какой–то большой смысл.

— То есть как так, ничего не поделать? — Изумился я.

— А вот так. Вы хоть представляете, кого вчера убили? — Он взглянул на меня заметно потяжелевшим взглядом

— Я убил?! — У меня вдруг мгновенно просел голос, и крупно задрожали руки.

Впрочем, да, могло такое произойти, там всё так быстро получилось. Напавших на меня подонков было пятеро, и двое из них с ножами. Им–то и перепало в первую очередь. Просто на одних рефлексах сработал, как в армии научили. Я не то чтобы какой борец, однако, смолоду умел за себя постоять, да и дрались пацаны нашего района часто. И в армии, когда нечего делать, да–да, для нас, «пиджаков», такое вполне реально, учился наносить вред чужому здоровью. Мы тогда лётчиков обслуживали, новую технику в Афганистан на испытания отправляли, а сами мы шли в комплекте с ней. Вот и натаскались вместе с десантниками, дислоцированными при авиабазе. Понятное дело, десантура на нас смотрела свысока, мы им нечета, но поскольку постольку вместе с ними могли в бою оказаться, нас тоже стрельбе и рукопашке учили. Не особо тщательно, просто чтобы мы могли постоять за себя и постоянно охранять не требовалось. А марш–бросками по окрестностям аэродрома так вовсе достали, хорошо хоть я силой и здоровьем от природы не обижен, дыхалка хорошая. Ко всему прочему технический персонал учили тому, что делать, если случайно оказался в боевой ситуации. При нападении врага на аэродром, к примеру. Тут и общие принципы выживания под огнём, и методы отражения атаки агрессоров подручными средствами, короче, гоняли нас прилично, до сих пор вспоминаю с некоторой благодарностью. Благодарностью за хорошее развлечение, а не шагистику на плаце, как бывало по армейским рассказам у некоторых знакомых. Это я сейчас так об том вспоминаю, а тогда без мата обо всём этом «учении» даже не думал. Эх, воспоминания, воспоминания, а сейчас вот она, боевая ситуация…

— Да, Василий Петрович, вы действительно убили, — поставил окончательную точку следователь твёрдым голосом. — Причём двоих, ещё один молодой человек навсегда останется инвалидом, у него смещённый перелом позвоночника, а не шеи, как у первых двух. Иначе бы на вашей совести уже три жмура висело. Оставшаяся парочка тоже нескоро из больницы выйдет. Ловко вы их раскидали, однако, учились где или в борцовскую секцию ходили? — спросил он с некоторой заинтересованностью.

— Нет, не ходил, так, немного армейского опыта, да и с друзьями–охотниками иногда тренировались. А там ребята военные, вот и нахватался отовсюду понемножку, — поборов предательскую дрожь рук, ответил ему.

Вроде бы мой голос снова стал твёрдым, но внутри было всё равно гадостно. Если на мне реальные трупы, чего я сразу не заметил, больно быстро меня захомутали, то получается всё хреново. И теперь точно не отвертишься, независимо от своей правоты или неправоты.

— Они же ведь первые напали и с ножами, я всего лишь отбивался… — уж не знаю к чему сказал я.

— Я знаю, — кивнул мне следователь, — мы просмотрели видеозапись с камеры наружного наблюдения на бензоколонке, где всё очень хорошо было видно. Да и свидетели нашлись, которых подкупить не успели.

— Тогда в чём меня обвиняют? — робкая надежда на справедливость никак не хотела покидать меня.

— Пока всего лишь в превышении пределов допустимой обороны, но это для вас не самое важное, — как–то изменившимся особенно твёрдым тоном сообщил мне Сергей Степанович.

— А что же тогда важное? — Я как–то слишком сильно возмутился такому предложению. — Их было много, ещё с ножами, что мне делать? Даже сбежать бы не успел. Неужели предлагаете в таких случаях добрыми словами отговариваться? Или вы думаете перед подонками надо раскрывать карманы и отдавать кошельки, чтобы не дай бог кто из них не пострадал? — возмущение у меня достигло максимального напряжения, я даже вспотел.

— Я же говорю, для вас это не важно, важно то, кто от вас пострадал… — уже совершенно спокойно продолжил следователь.

— Думаю, уличная шпана, гастролёры залётные, не одного же русского лица не видел, — я немного сбавил обороты, но всё равно пребывал во взведённом состоянии.

— Если бы это было так, вас бы уже давно отпустили. Даже извинились, наверное. Но, увы, так не получится, — Сергей Степанович глубоко вздохнул, выражая своё сожаление.

— Что мешает? — ситуация меня снова начала раздражать.

Хотя мне такое эмоционирование совсем не свойственно, видимо сказывается бессонная ночь в камере и всё предыдущее тоже.

— Мешает не «что», а «кто», — теперь следователь взял уверенный тон институтского лектора, предлагающего мне прописные истины. — Один из погибших, сынок очень влиятельных в городе господ. Очень влиятельных господ, они к мэру дверь пинком открывают, не стесняются. Другие тоже детки не из последних. У этих молокососов хобби было такое, таких как ты лохов периодически щупать, и ножичком немножко щекотать, развлекались они так от скуки. Про девок вообще не говорю. На них у нас целая куча заявлений от пострадавших лежит, да и закрытых «висяков» тоже, а сделать ничего не можем, уже не первый год как. Вот и доразвлекались они, повстречав тебя на свою голову, до этого им–то всё с рук сходило, совсем обнаглели. Могу тебе спасибо сказать от всего нашего отдела, избавил ты почти нас от большой головной боли. Однако их родители тебя живым теперь не отпустят, у них кровная месть в чести. Нет тебе больше жизни ни здесь, ни в тюрьме, везде достанут, с их–то деньгами и связями. Тут рядом с отделением две машины с их людьми стоят, караулят и ждут. Тебя даже в СиЗо^[2] везти опасно, там сразу и кончат. Но есть один выход… — заговорщицким тоном заметил Сергей Степанович.

— Какой? Самому с горя повесится что ли? — Я внутри ещё продолжал кипеть, что сильно сказывалось на моих ответах и внешнем виде.

— Нет, вешаться пока не обязательно, — Следователь покачал головой, подошел к двери, открыл её, посмотрел в коридор и снова плотно её закрыл, взяв стул и сев рядом со мной, а не как раньше за столом напротив.

— Тут такое дело, только ты сразу не удивляйся, мы можем тебя хорошо спрятать… — тон следователя стал ещё более подозрительным.

— Интересно где? На двух метрах под землёй? — Я сейчас совсем не склонялся в сторону оптимизма, окончательно поняв, куда вляпался.

— Глубже, гораздо глубже, на такой глубине, куда никто никогда не докопается, — следователь перешел на шутливый тон, впрочем, мне сейчас было сосем не до шуток.

— Чем дальше, тем интереснее, — поддержал его весёлое настроение, про себя лихорадочно перебирая возможные варианты выжить в такой заварухе.

Про богатых «горцев» и их методы достижения цели я знал слишком хорошо. Кровная месть для них не пустой звук и пережиток прошлого. Пока они не увидят мою голову на блюде — не успокоятся.

— Значит так, — тон голоса Сергея Степановича стал строг, — повторю, не удивляйтесь тому, что я дальше скажу, это правда. Итак, мы имеем возможность отправить вас в другой мир, который вроде бы как похож на наш, но реально другой. Требуется только ваше согласие.

Вот это да. Тут хоть стой, хоть падай от таких новостей. Другой мир. Фантастика. И ведь таким тоном сказано, что не верить нельзя. Правду говорит следак. Да и на «вы» перешел неспроста.

— У меня есть какой–либо другой выбор? — поднял бровь, показывая свои сомнения.

— Думаю, что нет, — улыбнулся следователь по особо важным делам, уже догадываясь, каким будет моё решение. — По крайней мере, я бы на вашем месте соглашался на моё предложение без лишних вопросов. Здесь вы точно покойник, а там — как получиться. Проход туда только односторонний, и там вам гарантируется новая жизнь. Про оставшееся тут прошлое никто никогда не вспомнит, если вы того сами не захотите. Да и нас от проблем избавите.

— Только от проблем? — что–то мне не верилось в полную искренность сказанного.

— Признаюсь вам честно, не только, — Сергей Степанович снова стал подчёркнуто строг. — Скажу начистоту, за вашу голову, естественно, отделённую от тела, назначена неплохая награда. Очень неплохая. Кем — сами догадайтесь. И если вы уедете отсюда в чёрном мешке, а потом навсегда исчезните — она достанется мне и моим людям. Ничего личного, просто бизнес, нам тоже жить как–то надо, а официальная зарплата знаете какая. Но вы при этом останетесь живы, иначе я бы с вами просто не говорил. Так годится?

— И что мне теперь делать? Вещей, как я понимаю, из дома взять не получится? — я почему–то окончательно поверил Сергею Степановичу и немного успокоился.

Если уж отправляться в новый мир, то как–то не хочется это делать с пустыми руками. Взять бы чего полезного из квартиры. Инструменты, ноутбук, одежда, охотничье ружьё, карабин, прицелы, куча охотничьей одежды, и ещё патроны, лежащие в сейфе с оружием. Хоть квартирка и съёмная, но запасов там хватало. Да и в гараже оставшемся мне при разводе хватало полезного добра.

— Не получится, увы, хотя по идее таковая возможность есть, — категоричным тоном заявил следователь. — Просто, как я вам уже сказал, за отделением наблюдают. И за вашей квартирой, скорее всего. А потому сейчас просто я вас отведу в камеру спать, а утром вас отвезут в пункт пересылки в другой мир. Дальше вы уже сами, я, признаюсь, сам до конца не знаю, что там, по ту сторону. Но народ туда едет даже добровольно, а не так как вы, не имея другого выхода. Впрочем, большинство именно такие как вы, кто в этом мире вдруг случайно или не случайно оказался лишним.

Вскоре меня отвели обратно в камеру, где я быстро и благополучно уснул, свернувшись калачиком на жесткой лежанке. Внутри всё болело, и сон оставался единственно доступным лекарством.

Первая глава. В дальние дали

Утром я с трудом проснулся оттого, что меня кто–то сильно тряс за плечо. Обернувшись, увидел усталое и немного осунувшееся лицо Сергея Степановича. По нему было слишком хорошо заметно, что ему в эту ночку так и не удалось прилечь.

— Вот, тихо и без суеты залезайте в мешок а потом не шевелитесь, когда вас будут выносить, — он положил на пол чёрный свёрток, — не переживайте, не задохнётесь, здесь хватает дыр.

Попытки активно шевелиться отозвались лёгкой болью в отбитых потрохах, хотя они уже так сильно не беспокоили меня как вчера. Неуклюже запихнув себя в «спальник» для тех, кто спит вечным сном, стал ждать. В камеру вошли двое крепких ментов, быстро застегнули молнию на мешке, и положили меня на носилки, которые стали выносить наружу, а потом затолкали, судя по звуку, в кузов автомобиля, резко хлопнув дверью. Я же расслышал приглушенный голос, однако его нерусский акцент был весьма заметен: « — Это он, да, дай мне посмотреть», ему отвечал голос следака: « — Здесь камеры стоят, всё пишут, обойдёшься, Ахмет, нам незачем зря светиться, тело не найдут, даже не сомневайся». Хлопнула ещё одна дверь и машина резко тронулась в путь. Думаю, не самый последний для меня путь, хотя очень похоже. Ведь по народным поверьям очень плохая примета ехать ночью в лес, в багажнике… и даже если не ночью и не в багажнике, а в зарешеченном кузове милицейской буханки и всего лишь в пакете для перевозки трупов. Примерно через час с небольшим, по внутренним ощущениям, машина заехала в какой–то большой ангар, судя по эху от работающего движка. Совсем рядом была железнодорожная станция, звук тормозящей, а потом разгоняющейся пригородной электрички сложно с чем–то спутать. Хлопнула дверь, и меня вынесли из машины, открыв мешок, в котором я уже успел хорошенько запариться. Это мёртвые не потеют, а живые только так. Да и просто продышаться приходилось серьёзно напрягаться, дыры в мешке имелись, но слишком маленькие.

— Вот мы и приехали, — несмотря на хмурый вид, Сергей Степанович казался бодрым и даже несколько повеселевшим с нашей крайней встречи. — Держи от всего нашего отдела подарок, — он протянул мне изрядно потёртый от времени автомат АКС-74У и четыре набитых рожка на сорок пять патронов к нему. — Говорят там, на той стороне, что–то типа «Дикого Запада» и без оружия никуда. Это из наших запасов, неучтённый ствол, так сказать. Может вам там и пригодится. И вот ещё пара ваших фоток, они сейчас на документ потребуются.

На этих фотках меня запечатлели в том виде, как доставили в отделение. С ними хорошо поработали фотошопом, убрав синий бланш вокруг правого глаза. Ну и на том спасибо, всё же как–то неправильно с битой рожей на документы фотографироваться, говорят — примета плохая. А то получится оправдать поговорку, что де некоторых «постоянно бьют по морде, а не по паспорту». Паспорту ему что, он всё стерпеть может.

К нам подошел молодой человек в пиджачке и галстуке, молча поздоровался за руку со следователем, и обратился ко мне:

— Как вас записать на документ?

— Не понял, что фамилия имя, отчество? — удивился такому вопросу, ибо по идее, обо мне здесь должны всё знать.

— Как хотите и какие хотите. Вы можете взять себе любое имя по своему желанию. Это ваше право как будущего переселенца, — своим видом и эмоциями молодой человек вызывал явное расположение.

— Хм… ладно, пусть будет Ветров Алексей, — несколько секунд хватило мне для того чтобы сделать весьма непростой выбор.

Ибо имя с фамилией не только строчки в паспорте, а гораздо большее. И самым непосредственным образом может повлиять на судьбу. Почему–то мне в это верилось, в отличие от всяких богов. Язычество, да. Дали бы больше времени на обдумывание, подошел бы со всей серьёзностью, а так пришлось брать что–то готовое Это было имя и фамилия моего старого друга, который два года назад погиб на охоте. Погиб случайно и по–глупому. На стоянке машин у другого левого охотника упало заряженное ружьё в чехле. Грохнул выстрел, и крупная картечина попала моему другу в голову, а я рядом стоял, меня его кровью окропило. Я тогда неделю из запоя выйти не мог, хотя не употребляю спиртного вовсе. Наверное именно с того времени и начались мои неприятности в этом мире, хороший был Лёха мужик, и чертовски везучий вплоть до того злополучного момента. Хотя и на тот момент можно посмотреть двояко. После его похорон, от его жены я узнал, что врачи нашли у него какой–то рак, а он только отмахнулся от этого, даже не предполагая лечиться. Мол, как судьба выдаст — так оно и будет. Ему повезло и со смертью без страданий и долгих лечений… хотел сказать — мучений. Раз ты был, мгновенье — и тебя уже нет. Но мы с ним многое вместе прошли по жизни и по охоте, мне его очень не хватает с тех пор. Пусть теперь хоть так о нём память сохранится, и может мне часть его былого везенья перепадёт.

Молодой человек взял у меня фотографии и удалился. Буквально через пять минут он вернулся с пластиковой карточкой размером с кредитку, с одной стороны смотрелась моя фотография, написано имя и фамилия по–русски и по–английски, а с другой стороны раскинулась красивая голограмма в виде пирамиды с глазом посередине в круге, явно срисованная с однодолларовой купюры. Если мне не изменяет память, то этот символ вроде как принадлежал масонам, хотя, по идее, глаз в пирамиде изначально — это символ Бога. Фига себе тут организация, куда я, спрашивается, попал… но задавать глупые вопросы не стоит, после сам разберусь, если получится.

— Так, это теперь ваш новый паспорт. Какие вещи у вас с собой имеются? — блин, как менеджер за гостиничной стойкой чешет.

— Да, в общем, никаких, вот разве подарок, — я поднял автомат за цевьё, и ещё магазины с патронами.

— Хорошо, оружие только уберите куда–нибудь, чтобы наша охрана не волновалась, а то был тут у нас недавно случай… — по виду молодого парня «случай» действительно был весьма выдающимся.

Я пожал плечами, куда я уберу автомат, у меня даже сумки нет, но эту проблему решил Сергей Степанович. Он достал из машины чёрный пластиковый чемоданчик–дипломат, открыл его, вытряхнув оттуда на сиденье пачку каких–то бумаг, и протянул его мне.

— Берите–берите, вам пригодится, а у меня ещё есть, — и заодно достал из машины ещё пару увесистых свёртков. — Вот, держите ещё гранаты, тут пара лимонок^[3] и пара РГД-шек^[4], вчера ночью наркош–тогровцев наши ребята взяли, тут и очередная неучтёнка случайно образовалась. Наркошам и без оружия на долгий срок хватит, а у вас, может, и в дело пойдёт, подкинете хорошим людям при случае, коли не жалко станет, — в его взгляде плясали весёлые чертенята.

Сложил оружие и свёртки с гранатами в чемоданчик, сверху положил свой помятый пиджак, хоть греметь не будет при переноске.

— Если у вас больше ничего нет, — снова подал голос молодой человек в костюме, — прошу следовать за мной.

Мы вышли из ангара и прошли во двор. Снаружи это заведение оказалась обычной товарной железнодорожной станцией. Справа от нас стоял состав из коричневых крытых вагонов. Подтверждая мои догадки, молодой человек решил меня немного просветить.

— Не удивляйтесь, здесь у нас грузовой терминал, мы отправляем туда, — он махнул рукой в сторону вагонов, — много всяких разных грузов. Тут и по железке издалека везут, и много чего идёт напрямую из порта. Но не беспокойтесь, пройдёте вместе с грузом, никаких проблем. Вы главное ничего не бойтесь. Когда будете проходить зеркало, просто замрите и не шевелитесь, даже дыхание задержите. Тогда всё пройдёт гладко. С той стороны вас встретят, и дальше всё будет хорошо. Понятно в общих чертах?

— Понятно, — кивнул ему.

Я уже совсем внутренне уверился, что всё это правда, на самом деле есть тот самый «другой мир», и что там всё будет хорошо, как в волшебной сказке. А автомат и гранаты в чемоданчике ещё больше придавали уверенности. Хотя, если честно признаться самому себе, как раз всё было непонятно и ещё страшно. Вроде бы уже ничего не должно пугать, но проклятая неизвестность…

— Ещё раз напомню, как будете проходить зеркало, замрите. Это самое главное. Остальное решите уже там, по ту сторону, — повторил мой сопровождающий уже ранее высказанную мысль, наверное, это действительно очень важно.

Вскоре мы обогнули товарный состав, перешли через пути, и зашли через неприметную железную дверь в большое кирпичное здание, снаружи больше всего напоминающее какой–то склад. За дверью оказался небольшой тамбур, где сидел охранник с таким же, как у меня «укоротом»^[5] на ремне, перед большой стеной с мониторами, показывающими картинку с внешних камер наблюдения. Самих камер, я, кстати, на территории не заметил, скорее всего напихали тут в разных местах «пинхолов»^[6]. Он кивнул нам на следующую дверь — «проходите, мол, дальше, не задерживайтесь». За второй дверью открылся длинный широкий коридор с одного бока заставленный ящиками на деревянных поддонах под вилочный погрузчик. Мы прошли дальше и вошли в большое темноватое помещение, где располагалась какая–то странно гудящая установка. Больше всего она напоминала обычный погрузочный конвейер, начинающийся около одной стены и заканчивающийся внушительной металлической аркой, крашенной в шаровую краску. По конвейеру быстро двигались металлические поддоны с большими коробками и металлическими ящиками, бесследно исчезавшими в колыхающемся сером зеркале внутри арки. Тут же рядом стояли два электропогрузчика около штабеля других ящиков, дожидающихся своей очереди на отправку.

— Ну, вот, это именно так и выглядит, — мой сопровождающий показал рукой на последний ящик, скрывшийся в зеркале, после чего оно мигнуло и пропало. — Сейчас поставят новый поддон, для вас организуют кресло, и вы поедете вперёд к новой жизни.

— А что там за жизнь–то? — Я всё ещё пребывал в полном обалдении и пялился на конструкцию с аркой, и всё никак не мог принять, что это вот и есть самые настоящие ворота в другой мир.

Уж как–то всё слишком обыденно и утилитарно.

— Если сказать правду, — молодой человек старательно поправил галстук на шее, — то тут об том мире никто толком ничего не знает. Вроде мир как наша Земля, живут люди, правда, мало их там, груз туда гоним, климат вроде как тёплый, зимы не бывает. Да, ещё опасно там, звери дикие и всё такое, а в остальном вполне себе можно жить, даже города есть. И наших людей там хватает.

— А что есть и не наши? — Почему–то удивления совсем не возникло.

— Наш Орден там со всего мира народ собирает, откуда только людей нет, ну это вы сами на той стороне увидите, совсем недолго осталось, — сопровождающий махнул кому–то рукой, другой показывая на меня.

— И оттуда никто не возвращался разве? Вы–то тогда откуда всё это знаете? — Меня раздирало любопытство.

— Никто не возвращался, правда, дорога только в один конец, но есть связь. Некоторые даже домой умудряются оттуда звонить, это дорого, но кому очень надо — тот и денег найдёт, — молодой человек снял возникшие у меня было опасения.

— Так там ещё и деньги в ходу, а у меня ни копейки с собой нет, — сокрушенно вздохнул я.

Деньги–деньги, всё вокруг да ради денег. Ради них, проклятых. Разве это жизнь?

— Ничего страшного, — «менеджер по сопровождению путников в Новый Мир», решил окончательно успокоить меня, — таким как вы, не имеющим с собой никакого имущества и денег, Орден выплачивает пособие на обустройство. Я не знаю сколько, но вроде как месяц прожить можно, пока не найдёшь куда пристроиться. Ладно, вот и ваша очередь грузится, сами всё узнаете, короче.

Двое рабочих быстро погрузили на конвейер очередной грубо сваренный из металлопроката поддон, на который впереди поставили жесткое пластмассовое кресло оранжевого цвета. Его металлические ножки чётко вошли в упоры на поддоне, если захотеть его сдвинуть с места, сидючи на нём — ничего не получится. Видимо, не первый раз так делают, коли конструкцию специально подготовили. Я посмотрел в сторону и заметил целый стеллаж таких оранжевых кресел, стоящих у дальней стены вертикальной стопкой. Всё правильно, как им ещё пассажиров переправлять–то? Сзади кресла на поддон погрузчик сноровисто поставил большой ящик, типа — «нечего месту зря пропадать».

— Итак, залезайте на ваше место и ждите, когда конвейер поедет, — молодой человек помог мне забраться на платформу и устроиться в кресле, чемоданчик я положил себе на колени. — Как я уже говорил, при проходе зеркала замрите и не дышите, это займёт всего пару–тройку секунд, не беспокойтесь.

«Менеджер» спрыгнул с платформы, а я стал внимательно смотреть в сторону арки, затаив дыхание от внутреннего напряжения. Когда ещё в жизни приходилось покидать этот прекрасный мир, в котором для меня вдруг почему–то больше не стало места. Пока ничего не происходило, и я видел лишь обшарпанную кирпичную стену за ней. Вскоре от арки послышался нарастающий писк, который постоянно менял частоту и очень быстро перешел в ровное гудение. По краям зазмеились небольшие синие молнии и резко возникло то самое колыхающееся зеркало во всю площадь арки. В тот же момент конвейер тронулся, и меня быстро повлекло вперёд к жидкой подвижной ртути. Я ещё не успел рассмотреть своё кривое отражение, как мои ноги скрылись в зеркале, а затем я и весь нырнул в него. Переход чувствовался как холодная вода, всего одно мгновение, словно при прыжке с вышки, а затем ощущения резко сменились жаром ударившего в лицо горячего воздуха уже на другой стороне ворот.

Вторая глава. Первый день в Новом Мире. Несущий неприятности

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия»

Едва я восстановил задержанное дыхание, вдохнув жаркий воздух полной грудью, как сзади раздался громкий хлопок. Платформа резко встала и меня бросило вперёд на остановившийся конвейер, чемоданчик с оружием выскользнул из рук и отскочил немного вперёд. Помещение, где я очутился, сотряслось как от мощного взрыва где–то совсем рядом, и его озарила ярчайшая вспышка несколько секунд спустя. Мои глаза спас чемоданчик, о который я приложился лицом при падении, и едва не сломав себе нос, я резко зажмурился. В глазах что–то сильно рябило и сверкало, но боли я совершенно не чувствовал, лёжа на круглых роликах конвейерной ленты.

Кто–то вдруг громко закричал мне — «МУЖИК, БЕГИ!!!»

Не успев ничего сообразить, подхватил свой единственный багаж за ручку и бросился в сторону выделяющегося светлого прямоугольника двери, куда передо мной промелькнули три тёмные тени бегущих людей. Едва я вырвался на яркий свет улицы, сделав буквально один шаг наружу, в спину ударила горячая волна воздуха, легко подхватившая моё совсем немаленькое тело, и бросившая его через несколько метров на пожухлую траву. Сзади прогремел очередной взрыв, а рядом со мной с громким криком упал человек, весь объятый пламенем с ног до головы. Чисто на одних рефлексах тут же прыгаю на него сверху, своим телом перекрывая доступ кислорода, иначе не потушить. Было уже такое один раз, в армии, вытекла горючая жидкость из пробитого трубопровода и вспыхнула от электрической искры, веером разбрызгиваясь в разные стороны. А рядом мой напарник Лёха работал, его тогда едва удалось потушить, также накрывши собой. Большое ЧП, сбежались все кому надо и кому не надо, начальство пожаловало, неделю потом командиры всем пистоны ставили.

Едва я успел испугаться замечая, как меня обжигает горячее пламя, сверху нас окатывает холодом углекислотного огнетушителя, раструб которого направил на нас кто–то третий. Пламя мгновенно сдуло, но тут пришла следующая взрывная волна, сам взрыв я не услышал, похоже оглох. Над нашими головами пролетела и упала в трёх метрах какая–то конструкция, ранее служившая стеной ангара, где я появился в этот мир. Оглянулся назад, и не увидел ничего, кроме стены огня, а в небо уходил высокий чёрный столб дыма. Подобрав лежащий рядом чемоданчик, я сноровисто пополз подальше от огня, его жар уже невозможно было терпеть. Рядом со мной активно работали локтями ещё двое. Так и не успевший обгореть мужик полз быстрее всех нас впереди, скрывшись за углом бетонного ограждения, куда мы последовали вслед за ним. Там–то, наконец, проползя метров тридцать, мы и остановились, тяжело дыша, как загнанные кони, привалившись спинами к забору. Вокруг выли визгливые сирены, но взрывов больше не чувствовалось, и меня постепенно начало отпускать от переизбытка адреналина в крови. И ведь даже не успел заметить, когда этот «адреналин» включился, всё произошло слишком быстро. Сильно порадовался, что всё же не оглох, так как прекрасно слышал шум недалёкого от нас огня, в котором с характерным треском взрывались патроны в ящиках, и далёкие отсюда крики людей, явно не спешивших тушить пожар.

Оглядел своих спутников, сидящих рядом со мной, повернув голову сначала в одну, затем в другую сторону. Закопченные, в порванной одежде техников, тот, кто горел и кого я накрывал собой, в какой–то военной форме, теперь уже сложно сказать какой из–за её черноты и дырявости. Осмотрел и себя. Ну что сказать, из одежды остались только трусы, носки и пиджак в дипломате. Остальное даже на тряпки не годится — слишком грязное, да ещё рваное, и ко всему этому, ещё некоторыми местами подгоревшее.

— Да, мужик, повезло тебе, — обратился ко мне один из, как я посчитал, техников. — Красиво бабахнуло, даже радуга несколько секунд в воротах сияла вместо зеркала.

— И часто у вас тут так «бабахает»? — спросил его, постепенно унимая адреналиновую дрожь в руках.

— Нет, на нашей базе «Россия», такое вообще первый раз. Поговаривали, лет пять назад что–то подобное произошло на «Северной Америке», но там не пойми что, то ли груз взорвался сам по себе при переходе, то ли силовой кабель загорелся. А тут произошло явление, о котором можно представить лишь теоретически.

— Хорошие тут у вас теории, — я пытался отскоблить черноту со своих рук о штаны, всё равно выкидывать, — чуть не поджарили заживо.

— Уж, какие есть теории, вот представь, как оно видится в теории этой… — грязный техник взглянул на меня с выражением истинного превосходства великого учёного перед необразованной деревенщиной. — Одновременные синхронные мощные вспышки на солнце там и тут, синхронные, заметь, и это во время открытия канала для тебя. Секундой раньше — ничего бы не произошло, прошел бы ты без всяких проблем, а канал схлопнулся. Секундой позже канал бы просто не открылся и всё. Подождал бы ты с той стороны, пока магнитные бури закончатся. А тут такое совпадение неблагоприятных факторов, но и это ещё не всё, по идее такого не должно быть вообще. Возник неизвестный науке портальный резонанс и энергия пошла не в канал, как обычно, а из него. Сработала система защиты и отрубила внешнее питание. Толку–то! И пока канал не схлопнулся сам по себе сюда пёрло и пёрло, как только успели выскочить, не понимаю. Тебя что ли достать судьба хотела не желая отпускать…

— Однако, однако. Стало быть, это я во всём виноват, коли так всё совпало? — Изумился я.

— Нет, конечно, ты здесь не причём, просто редчайшее совпадение и ничего больше. Пусть со всем этим теперь «головастики» с Нью–Хейвена разбираются, — техник мотнул головой, выгоняя из неё лишние мысли.

— Откуда, говоришь? — Всё более и более непонятных слов.

— С Нью–Хейвена, это остров такой, где живут тутошние богачи, и где располагается основная база Ордена. Все «ворота» у нас как раз оттуда. Мы здесь так, лишь грузы и людей принимаем, сами «ворота» обслуживаем, а научники все там живут. Эх, вот отслужу ещё пять лет на континенте, и туда переведут… — мечтательно закончил свою речь техник.

— Здесь чем–то плохо? — Спросил его для поддержания беседы, желая вытянуть как можно больше ценной информации.

— Да здесь тоже хорошо, но скука смертная, — хмыкнул тот. — Особенно в сезон дождей. Прикинь, три месяца как из ведра поливает, ни проехать, ни пройти. Мы в сезон дождей не работаем, некуда девать переселенцев. И не отпускают с базы особо, раз в две недели на поезде в Порто–Франко разрешают сгонять, развеяться на пару дней, вот и все удовольствия.

— А Порто–Франко что, большой город? — Любопытство снова стало грызть меня изнутри.

— Большой, — разговорчивый техник просвещал меня в меру сил и возможностей. — Один из самых крупных городов в этом мире, больше только Демидовск будет, но там, в основном, производство всякое, а Порто–Франко с дороги и торговли кормится. Считай половина новоприбывших в этот мир через него едет, ты и сам после посмотришь.

Вот так стоит поболтать за жизнь после хорошей встряски, и весь мандраж пройдёт. По крайней мере, у меня уже и руки не трясутся. Тело ещё побаливает, да свежие ожоги дают о себе знать, но это уже ерунда, можно пережить без напрягов. Второй техник в разговор с нами не вступает, уставился в безоблачное небо и что–то там себе высматривает. Служака, как я окрестил для себя человека в горелой форме, просто сидит и смотрит себе под ноги, о чём–то про себя переживает, наверное. Хотя ему повезло, сам он не успел обгореть. Даже волосы лишь немного опалил, хотя запах палёной шерсти от него конкретный. Впрочем, я и сам не сильно лучше пахну, мне ведь тоже огоньку перепало.

— Слушай, — обратился я к разговорчивому технику, с которым мы пока даже не представились друг другу, — а подскажи, куда тут можно поехать, как тут устроиться?

Этот вопрос теперь стал для меня наиболее актуальным. То есть, наконец, я реально убедился, что нахожусь где–то в другом мире, а не валяюсь в горячечном бреду, как могло поначалу показаться. А раз это суровая реальность, надо вовремя к ней адаптироваться. Что эта реальность действительно суровая, я тоже уже догадался по подлинной теплоте встречи.

— А куда хочешь, туда и поезжай, — ответил мне техник, махнув грязной рукой. — Здесь места много, а народу мало. Хочешь, езжай к нашим, в Московский протекторат. Если есть склонность к торговле — Новая Одесса самое то. Самый настоящий купеческий рай со всеми доступными удовольствиями. Хочешь служить в войсках, езжай на Базу, там Русская Армия обитает, хотя, если честно, не советую, гоняют там будь здоров, расслабляться не дадут. Зато вояки они знатные, нечета тем, «с той стороны ленточки».

— Не знаю, если честно, служить мне как–то не хочется, торговать я тоже не умею. Умею работать, машины там, техника, электроника всякая, — кратко высказал свои предпочтения.

— О, тогда тебе в Демидовске всегда будут рады. Но там тоже строго, за ними Русская Армия смотрит. Работы много, но и жизнь вполне достойная. Порядок как положено, но строем пока не ходят, хотя тенденция к этому явно просматривается, судя по той информации, что оттуда до нас доходит. Если у тебя с английским языком порядок, можешь в здешней Американии или в Европии осесть. Толковые механики везде требуются. Или, если уж на то пошло, можешь к нам в Орден попробовать устроиться, прямо тут на базе. Далеко не надо идти, экзамены сдашь, и будем коллегами, у нас сильная нехватка персонала в последнее время образовалась, а объёмы поставок растут. Вот ещё и пожар этот… — техник тяжело вздохнул, явно догадываясь, кому именно предстоит бороться с его последствиями.

— Знаешь, почему–то не хочу сюда, — ответил ему, мысленно представляя себя на его месте. — Мне таких взрывающихся работ не надо, лучше я до своих попробую доехать, там посмотрю, что к чему. Раз они строем ещё не ходят, то меня это устраивает.

— Да ладно, говорю тебе, случайность это, — ага, ага, случайность, патроны до сих пор в огне взрываются, слышу, слышу. — Дорога к нашим по суше больно долгая, вот пройдёшь контроль, купишь карту и посмотришь. С конвоем до месяца придётся трястись и дорожную пыль глотать. Мой тебе совет — в Порто–Франко садись на первый подходящий корабль и двигай морем до Новой Одессы. Ходит там периодически пара калош, правда нечасто. Денег на билет тебе должно хватить, а дальше разберёшься что к чему, Там и Демидовск и Москва рядом, всегда кто–то между ними катается, упадёшь на хвост, довезут за спасибо.

— Благодарю за совет, попробую воспользоваться, — кивнул ему, выражая свою признательность.

— Да не за что, — отмахнулся от неё техник. — Сам шесть лет назад такую же думу думал. Но мне было проще выбирать, я пришел сюда перед самыми дождями и успевал устроиться только или в Порто–Франко или сюда. Орден больше платит, плюс перспективы роста есть, вот и весь выбор. А потом приработался. Коллектив хороший, не без склок, конечно, но это больше по бабской части, так что работаю. Если ничего не понравится — приезжай, буду рад видеть. Кстати, Михаилом меня зовут.

— А я теперь Алексей. Ветров Алексей, — Михаил подал мне свою грязную руку, я протянул ему свою точно такую же.

— Это вот, — кивнул он на второго техника, — Николай Сергеенко с Украины, а это, — кивок в сторону служаки, — Боб Стэй. Он американец в прошлом, но по–нашему тоже хорошо балакает. Эй, Боб, ты уснул что ли? — техник легонько толкнул в бок американца. Тот лишь поднял на него свой взгляд и снова опустил его вниз.

— Миха, отстань от него, — в разговор вступил Николай, — видишь у человека настроение плохое. Не мешай ему рефлексировать.

Остров Ордена. Телефонный звонок. Разговор на английском языке

— Внимательно слушаю, — сказал мужской голос с явно выраженной хрипотцой.

— На «воротах» номер триста сорок три, судя по датчикам, только что произошло событие класса «А-4» — ответил другой голос, скорее всего принадлежащий молодому мужчине.

— Класса «А-4»… — вы точно в этом уверены, Карл?

— Ошибки быть не может, после того случая везде стоят наши датчики.

— Выжившие есть?

— Пока ещё неизвестно, уже отправили запрос и указание не предпринимать никаких, выходящих за рамки имеющихся инструкций, действий, минут через двадцать получим полный отчёт.

— Хорошо, Карл, держите меня в курсе событий… — телефонная связь прервалась.

Вторая глава. Ласковый приём

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия»

Я решил позадавать технику ещё несколько возникших у меня вопросов, но в этот момент со стороны пожара послышался приближающийся шум мотора и к нам на хорошей скорости вывернул большой армейский внедорожник. Из кабины выпрыгнула молодая женщина с чёрными волосами, собранными большим пучком сзади, в светло–желтой форме и с кобурой на поясе.

— Вот вы где расселись, лентяи, кто пожар тушить будет, а? Ну–ка быстро собрались и за работу, — техники несколько погрустнели от её слов, а Боб даже не поднял головы. — Боб, быстро к доктору, не сиди тут. А вы, — обратилась она, наконец, ко мне, — новоприбывший, значит?

— Да, вроде как… — я окинул взглядом девушку, неожиданно оказавшуюся здешней начальницей.

— Тогда быстро лезьте в машину и поехали, мне вас ещё оформлять нужно, — решительно заявила она командным голосом. — С пожаром без вас разберутся, это наше внутренне дело, оно вас не касается, — добавила она чуть позже, заметив направление моего взгляда в сторону дымного столба.

Я залез на правое сиденье, стараясь его не испачкать, положив свой единственный багаж к себе на колени. Девушка ловко запрыгнула за руль, машина резко крутанулась, направившись туда, откуда приехала. Я успел посмотреть на уже догорающие остатки большого ангара. Патроны в огне уже не рвались, да и вообще, пожар исчерпал сам себя, всё, что могло гореть, уже сгорело. Осталось залить пепелище водой из шланга и всё, пожар потушен. Мы проехали через пару отрытых ворот, которые за нами сразу закрывались, и остановились у длинного здания, крашенного в белый цвет. Девушка выпрыгнула из машины, хлопнув дверью, показав мне рукой идти за собой. Я немного неуклюже выбрался наружу, заметив, что несмотря на все мои старания, сиденье придётся чистить. Ну да не моя забота. И вообще у меня внутри образовалось какое–то своеобразное состояние особой лёгкости, типа нет таких трудностей, которые невозможно преодолеть. Всё будет хорошо и точка!

— Извините, что так получилось, — начала новый разговор девушка, — аварии везде случаются, хотя для нас это совсем нетипично, не подумайте чего.

— Ладно, жив остался и на том спасибо… — для меня самого произошедшее событие осталось позади, и интересовало только то, что будет дальше.

— Вот и хорошо. Меня зовут Оксана, я сейчас зарегистрирую ваше прибытие и ещё оформлю все необходимые формальности, идите за мной.

Мы вошли в неширокую дверь. Судя по всему, это был какой–то подсобный ход, а не основной коридор для новоприбывших, так как мы минуты две петляли по узким проходам с множеством дверей, ведущих в какие–то помещения, пока не вошли в большой и светлый зал, похожий на гостиничный холл со стойкой ресепшн. Девушка зашла за эту стойку, подозвала меня к другой стороне, немного одёрнула форму и сказала дежурную фразу, которой, наверное, тут встречают таких переселенцев как я:

— Здравствуйте, рады вас видеть в Новой Земле. Могу я посмотреть на вашу идентификационную карту?

— Не вопрос, сейчас… — я попытался найти ту самую пластиковую карточку, которой меня одарили ещё на той стороне.

Как безбилетник в трамвае перед контролёром, стал уверенно щупать себя по всем карманам, карточки нигде не было. Я уже собирался сказать, что потерял, обстоятельства тому способствовали, но вспомнил про пиджак в чемоданчике. Аккуратно вытащил его и стал искать карточку во внутреннем кармане, куда я обычно кладу деньги и документы. Тем временем Оксана удивлённо смотрела на автомат, лежащий в открытом кейсе.

— Вообще–то сюда с оружием нельзя, это нарушение закона, но ладно, будем считать, вы просто не знали, — показала она рукой на «укорот». — Давайте сюда вашу карточку, — ловким и быстрым движением она выхватила её у меня из рук, как только я достал её из кармана пиджака.

Бросил пиджак обратно в кейс и защёлкнул замки. Девушка прокатила карточкой по считывающему устройству, протянув её мне обратно, и снова одарила меня дежурной фразой:

— Возьмите, пожалуйста. Ваше прибытие зарегистрировано, господин Ветров. Если у вас сохранились документы из вашей прошлой жизни, но вы хотите расстаться с ней навсегда, можете бросить их сюда, в шредер. Здесь ваше прошлое не интересует никого, и оно исчезнет, превратившись в бумажную труху. Вы в Новой Земле и имеете все права на новую жизнь.

— Ничего у меня другого нет, всё там осталось, сюда пришел вот только с тем, что в руках, — кивнул в сторону лежащего рядом чемоданчика.

— Хорошо, значит, у вас нет мук выбора, — Оксана одарила меня дежурной улыбкой. — В мои обязанности входит кратко ознакомить вас с основными принципами проживания в Новой Земле, помочь разобраться в финансовой системе и при необходимости снабдить вас первоначальным набором необходимого для жизни здесь. Более подробную информацию вы можете взять из этой памятки, — она выложила передо мной книжечку с голубой обложкой и названием «Памятка переселенцу». — Почитаете позже, когда будет время, это неспешно, но действительно необходимо сделать до того, как вы покинете базу. У нас опасный мир. Кроме того, вы можете купить подробные карты местности и путеводитель по основным населенным пунктам Новой Земли. Если у вас остались какие–нибудь наличные деньги Старой Земли — лучше потратить их тут. Они здесь невыгодны и дальше не везде принимаются. Набор карт стоит двадцать долларов, путеводитель — десять. Рубли — к доллару по тамошнему курсу, а потом из долларов — по местному, — пояснила она.

— Увы, у меня с собой нет ни цента, и даже ни копейки, — я разочарованно развёл руки в стороны, показывая свой неприглядный вид и надеясь на сочувствие. — Что было, ещё на той стороне случайно отобрали. Я теперь сам по себе большая ценность, вот!

Решил отшутиться от этого вопроса, который меня реально цеплял за живое. Как говорится в старом анекдоте — «мужчина без денег — это не мужчина, а самец». Хотя быть самцом, в общем, тоже неплохо.

— Ничего страшного, — заметила Оксана, краешками губ улыбнувшись моей шутке, — для неимущих переселенцев Орден даёт субсидию на обустройство в тысячу экю. Это достаточно хорошие деньги, они примерно соответствуют средней месячной зарплате рабочего в Порто–Франко. Если расходовать средства экономно, вам их должно хватить, чтобы добраться до места, где вы пожелаете осесть. Пользоваться ими просто, дайте вашу идентификационную карточку… — я снова протянул ей карточку, а она что–то щёлкнула на клавиатуре компьютера. — Вот, смотрите, — девушка повернула ко мне монитор, напротив моей фамилии Ветров светилась красная надпись «Е 1000».

— Это ваш банковский счёт, — пояснила она. — Пользоваться им вы можете почти в любом населенном пункте Новой Земли, отделения Банка Ордена есть почти везде. Счет привязан к вашей личной карте, номер карты является и номером счета. В случае утраты идентификационной карты вы можете ее восстановить в любом отделении Банка Ордена с использованием системы паролей и отзывов. Вот, ответьте, пожалуйста, на вопросы анкеты, — она протянула мне бумажный бланк и ручку.

Я быстро заполнил анкету, благо большинство вопросов требовали только поставить галочку в нужном месте, и протянул заполненный бланк обратно. Девушка скормила его компьютеру, и сказала:

— Теперь вы получили полный доступ к своему счёту и к системе восстановления утраченных документов.

— Счётом можно пользоваться только в банке? — Решил уточнить я.

— Нет, многие магазины в городах принимают безналичные формы расчетов по вашему «АйДи», — она протянула мне мою карточку обратно. — Вы можете пользоваться счётом по своему усмотрению или использовать наличность, хотя я не рекомендую иметь при себе большие суммы, это опасно.

— Понятно. Я могу получить сейчас некоторую сумму наличными для текущих расходов?

— Без проблем. Сколько вам надо? — Спросила она, опуская руки к невидимой мне кассе.

— Давайте две сотни, думаю, пока хватит, — мысленно прикинул необходимые расходы относительно общей заявленной суммы. — И ещё тогда дайте сразу карты в счёт.

— Сейчас.

Девушка положила передо мной карты и отсчитала наличность. Я вначале подумал, что она мне игральные карты сдаёт. Уж очень на них местные деньги похожи. Пластиковые тонкие пластинки с голограммой в виде наминала и с уже привычной глазастой пирамидой в круге на обратной стороне. Номинал имеет выпуклый рельеф, можно ориентироваться на ощупь, удобно. Непривычно, когда все номиналы одинаковы по виду и по цвету, отличаясь только надписями. Я пересчитал купюры–карточки, убрав деньги в карман брюк.

— Что теперь? — я посмотрел девушке прямо в глаза, отчего она немного смутилась.

Жалко тут нет зеркала, хотел бы сейчас на себя, красивого, посмотреть. А Оксана ничего, симпатичная и бойкая, будь я в более респектабельном виде, можно и пофлиртовать. Эх…

— Теперь я бы посоветовала вам купить часы, у нас есть неплохой выбор из нескольких марок электронных часов, — продолжила свою хорошо заученную речь она.

— Давайте что попроще, мне как–то всё равно, но если вы рекомендуете… — судя по предложенному мне типовому сценарию приёма переселенцев отказываться вроде как не стоит.

Девушка положила передо мной несколько электронных часов на выбор, отличающихся цветом корпуса и размером циферблата. Я взял одни из них тёмно серого под титан цвета пластмассового корпуса. Но с виду весьма крепкого, такие часы у нас для всяких экстремалов в спортивных магазинах продают.

— Хороший выбор, — ответила Оксана, — с вас ещё тридцать экю, — да, время у нас отличается от времени Старой Земли. Местные сутки длятся около тридцати стандартных земных часов, продолжительность последнего часа суток — семьдесят две минуты. И в году у нас четыреста сорок дней. Поначалу может показаться непривычно, но все привыкают, не волнуйтесь. Ещё вам надо пройти еще курс прививок, причем прямо сейчас. Здесь хватает всяких болезней, от которых надо обезопаситься. Следуйте за мной, нам в другой кабинет.

Мы прошли в ту же дверь, откуда зашли в это помещение и сразу же свернули в следующее. Там меня оставили наедине с полной медсестрой и подвергли не самым приятным медицинским процедурам, впрочем, не особо болезненным.

— А как переносятся эти прививки? — спросил медсестру, которая занималась со мной.

— Обычно хорошо, если нет аллергии и не ослаблен организм, могут возникнуть лёгкие недомогания, но недолго, — обрадовала она меня. — Для адаптации к местным условиям вам даётся три дня свободного проживания на нашей базе.

После медицинских процедур в коридоре меня ждала Оксана с самым серьёзным видом на лице.

— У меня для вас осталось последнее дело, в банк вам заходить вроде как не с чем, но ещё нужно посетить арсенал.

— Это обязательно, у меня вроде как есть своё оружие? — удивлённо спросил её.

— Нет, не обязательно, — ответила она, о чём–то на мгновенье призадумавшись. — Но я бы вам рекомендовала купить себе винтовку и пистолет, ну и если что присмотрите ещё по своему выбору.

— Хорошо, ведите, красавица, — поймал себя на мысли, что мне нравится с ней общаться или просто находиться рядом.

Странные чувства. Обычно я старался избегать общения с подобными девушками, считая их слишком уверенными и целеустремлёнными, предпочитая более мягких и не слишком решительных. И теперь главный вопрос — сильно ли мне это в прошлой жизни помогло?

Мы вышли из здания, и пошли к другому. Только теперь, снова оказавшись на улице, я осознал, как здесь жарко. До этого, во время пожара и после него, жара оставалась для меня незамеченной в суете и беготне, а теперь, когда вроде как успокоился, и дошел до новых ощущений. Мы прошли по улице всего пятьдесят метров, а я уже успел взмокнуть.

— У вас тут всегда такая жара? — решил спросить я свою красавицу–сопровождающую.

— Большую часть года да, — ответила она мне, — в сезон дождей температура иногда падает градусов до десяти, а так ниже тридцати не бывает. Сегодня, правда, особенно жарко, так как ветра нет с самого утра. Обычно всё же прохладнее.

В это время мы уже прошли по бетонному коридору, и подошли к основательной железной двери, которую девушка отперла имеющимся у неё на поясе ключом. За дверью зажегся свет.

— Проходите, пожалуйста, — показала она мне рукой и зашла за мной следом, захлопнув за нами дверь.

Я внимательно рассмотрел имеющееся тут предложение. Богато. Правда, ничего нового, всё предлагаемое оружие весьма почтенного возраста, лежали даже ППШ с круглым диском ещё военного времени. Автоматы АКМ, АК-74, такие же «укороты», как у меня, пулемёты РПК, винтовки начиная от старой «Мосинки» и СВТ, кончая вполне современной снайперкой СВД, даже в комплекте со штатным прицелом. Были и пистолеты, начиная от небезызвестного «Макарова» и военного ТТ, до АПС. У меня даже зарябило в глазах от такого разнообразия стволов, собранных в одном месте. И только потом пришла главная мысль, что стоит выбрать, вернее с чего начать делать свой выбор.

— А почём у вас тут патроны? — задал я самый своевременный вопрос, уже предполагая, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

К примеру, принтеры иной раз продают ниже себестоимости производства, чтобы наверстать упущенное за счёт картриджей к ним.

— О, вы первый на моей памяти, кто начинает прицениваться к оружию, интересуясь ценой патронов, — Оксана теперь улыбнулась мне совершенно искренне, как–то так по–женски, а не демонстрируя положенную по должностной инструкции дежурную улыбку. — Похвально, чувствую вашу практичную хватку. Патроны у нас не дешевые. Обычные пулемётные 7,62Х54R по пятьдесят центов, 7,62Х39 по сорок. Столько же стоят 5,45 к вашему автомату.

— Ну и цены, однако, патроны у вас покупать — что деньгами стрелять! — Искренне возмутился я, прикидывая заявленный размер средней зарплаты в ближайшем городе и необходимые расходы на обеспечение хоть какой–то безопасности собственной шкуры.

— Что поделаешь, всё с той стороны привозят, вот и цены такие, а без оружия тут никуда, своя голова дороже денег будет, — Оксану явно развеселил мой эмоциональный выпад. — Вы кстати, хорошо стреляете? — спросила она.

— Из ружья очень хорошо, из карабина тоже неплохо, охотник–любитель, а вот из автомата и пистолета последний раз ещё в армии стрелял, давно и мало. Вроде как и не сложно, но боец из меня не ахти, — честно признался ей.

— Ружей у нас тут нет, есть только это, что вы видите, — девушка развела руками в стороны, показывая на стеллажи. — Если вы охотник, берите тогда СКС, он всего две с половиной сотни экю стоит. «Мосинки» и СВТ ещё дешевле, всего по двести за СВТ и сто пятьдесят за «Мосинку», но они старее и патроны к ним дороже.

СКС^[7] я знал очень хорошо, дома у меня осталась охотничья версия, практически ничем не отличающаяся от обычной боевой, разве без штыка и с другим по форме прикладом. Не то чтобы я слишком часто им пользовался, всё больше обычной двустволкой обходился, однако оружие знакомое — это серьёзный плюс, можно брать и сразу стрелять без предварительной подготовки. Разве пристрелять новый ствол в тире. Но денег мало и тут нужно хорошенько подумать, стоит ли мне длинное оружие вообще. «Укорот» у меня есть, на дистанции до двухсот метров он плюётся вполне себе ничего. Патрон слабый, тут уж никуда не деться, опять же я пока не знаю, в кого тут стрелять. А таскать с собой столько железа по здешней жаре — увольте, без машины и думать нечего. Обустроюсь на новом месте, тогда и подумаю, что брать, а пока и так денег в обрез, хватило бы на дорогу.

— Знаете, наверное, я ничего из винтовок брать сейчас не стану, хочется разобраться, кто здесь требует их применения, а вот пистолет, пожалуй, возьму, — озвучил Оксане свой выбор.

— Самый дешевый — «Макаров», всего семьдесят экю. Патроны по двадцатке центов.

Девушка подала мне пистолет со стеллажа. Я взял его в руки, вынул пустой магазин, вставил обратно, резко передёрнул затвор, вспоминая ощущения, которые остались от службы армии, как раз нас на «макарках» учили. Спустил курок, покрутил пистолет в руках и положил на стол. Что–то не хочется мне такой брать, просто не нравится он мне и всё тут. Я решил внимательно посмотреть, что тут ещё из пистолетов есть и мой взгляд упал на лежащий в стороне одинокий «Наган».

— А подайте вон ту железку, — показал я пальцем в его сторону.

— Напомнил что–то из прежней жизни? — Оксана протянула мне револьвер.

— Да, довелось как–то ещё в детстве стрелять, — ответил ей, вспоминая давнюю молодость. — У знакомого другана такой был, он его у деда поиграться увёл, вот мы все имевшиеся в дедовом хозяйстве патроны и перевели по консервным банкам. Чуть друг дружку случайно не подстрелили. И от деда другана потом палкой по спине крепко перепало, когда он пропажу обнаружил.

— Весёлое у вас детство… — девушка внимательно смотрела на мои манипуляции с револьвером.

Я пощёлкал тяжелым спуском, проверяя, как работает самовзвод. Это, конечно, не «Макаров», тут при стрельбе напрягаться приходится, хотя с моими крепкими руками «Наган» самое то будет. Тугой курок только добавляет твёрдости, а рука как бы сама наводится на цель. С другими пистолетами мне приходится целиться, а тут как–то само собой получается, ещё в детстве отметил. В барабане всего семь патронов, откровенно мало, по сравнению с другими пистолетами, но само по себе это оружие не основное, а дополнительное, если уж дело дойдёт до его применения, должно хватить, надеюсь. Перезарядиться в бою нет никаких шансов, так что лучше до этого просто не доводить. Конкретный револьвер, который я держал в своих руках, старый, ещё 1939 года выпуска, с клеймом в виде звезды с буквой «Т» внутри, но по виду практически новый, из него даже не стреляли, похоже.

— Если нравится — берите на память, всего десятку стоит, — Оксана снова одарила меня нормальной естественной улыбкой.

— А что так дёшево? Неликвид? — удивился такой подозрительно низкой цене.

— Да, именно неликвид, — вздохнула девушка, внимательно глядя на мои руки, ловко игравшиеся с потенциально смертоносным железом. — Не нужны они тут никому, все кто видят, носы воротят. Думали даже бесплатно неимущим переселенцам раздавать, но это идея противоречит политике Ордена. Вот и продаём их по чисто символической цене, кому надо на память о детстве, — пояснила она.

— Хорошо, беру. А что с патронами? — Вопрос–то весьма актуальный.

— Полтинник экю за тысячу. Ровно один ящик. Меньшим количеством не продаём, да и купить их тут больше негде. Только у нас ещё есть остатки, и завоза больше не предвидится.

— Куда ж мне их столько? — я мысленно прикинул вес этого «богатства», выходило не менее десяти кило.

— Берите, берите, стрелять на досуге потренируетесь. Это, пожалуй, самый дешевый и самый лучший вариант. Для другого оружия патроны обойдутся значительно дороже, — Оксана поставила передо мной деревянный ящик с патронами. — Что–нибудь ещё хотите взять? — она посмотрела на меня как–то тепло, понимающе, совсем не так, как смотрела, когда оформляла моё прибытие. Что–то её во мне действительно заинтересовало, пока немного, но что–то есть.

— Давайте ещё сотню патронов к моему автомату, и, пожалуй, всё, — мою машинку бы стоило проверить. — У вас тут стрельбище имеется? — задал я очередной важный вопрос.

— Имеется, я вас потом провожу, если захотите. Да, ещё вам нужна пломбирующаяся сумка для оружия, в некоторых городах и у нас на базе запрещено открыто носить оружие. Для этого используются специальные сумки, — с этими словами она положила передо мной большую серую прочную сумку, с ремнём и металлическими петлями по краю, в которые был вплетен тонкий металлический трос. — С вас ещё двадцать экю.

— Разориться у вас тут можно, столько всего надо и ни на чём не сэкономить, — тихо буркнул я себе под нос.

— Таковы правила, без них никуда, даже здесь на Новой Земле они есть, — услышала моё бурчание Оксана. — Вы как будете платить, наличными или по счёту?

— Лучше по счёту, наличные мне ещё пригодятся.

— Давайте суда вашу карточку, сейчас всё оформлю.

Я с лёгкой грустью посмотрел на свой заметно уменьшившийся счёт, стараясь не думать о том, когда его можно будет чем–то пополнить. Впрочем, чего грустить, всё равно мне эти деньги даром достались, можно сказать в счёт прошлой утраченной жизни. Ладно, как говорится в народе — «будет день — будет и пища», разберусь, как–нибудь.

— Что теперь? — убрав карточку «АйДи» в карман и сложив оружие в сумку, я внимательно посмотрел на Оксану.

— Вы хотели на стрельбище, идёмте, я вас провожу, оно наверху, — она вышла из–за стойки, направившись к двери.

— Можно нескромный вопрос? — несмотря на свой непрезентабельный вид, уверенным голосом спросил я.

— Задавайте, — с лёгкой усмешкой в голосе ответила девушка, явно догадавшись о моих намерениях.

— Почему вы тут со мной персонально работаете с самого начала, у вас, неужели других работников нет?

— Почему же нет, есть, конечно, — ответила она даже не задумавшись. — Но сейчас уже близится вечер, ещё два часа и конец рабочего дня. Сегодня вообще не планировалось принимать много народу, всего трое, считая вместе с вами. А теперь после этой аварии база вообще на несколько дней закроется, работы не будет. Тут и так в свободное время делать особо нечего, разве в телевизор уткнуться, я лучше составлю вам компанию, не на пожарище же идти смотреть…

— А как же тогда три вещи, на которые можно смотреть вечно? Как горит огонь, как течёт вода, как работают люди… а тем более, если все эти явления неожиданно собрались разом в одном месте? — Оксана звонко рассмеялась, оценив мою шутку.

— Вы забыли упомянуть ещё четвёртую вещь — как дают зарплату, — отсмеявшись, заметила она.

— Тут я вам ничем помочь не могу, я ещё не настолько разбогател, чтобы стать вашим работодателем, но как только разбогатею, сразу предложу вам должность своего личного секретаря, — вторая шутка снова оказалась весьма уместной.

— Вы, Алексей, — девушка впервые назвала меня по имени, что я отметил про себя, — очень самоуверенный человек, вдруг я возьму и соглашусь на ваше предложение?

— Осталось только разбогатеть, какая мелочь, — широко улыбнулся своим же словам.

— С этим у нас здесь никаких проблем. Крутитесь и разбогатеете, здесь вокруг много возможностей, — Оксана мне задорно подмигнула. — Вот мы и пришли.

Остров Ордена. Телефонный звонок

— Внимательно слушаю, — снова голос с некоторой хрипотцой.

— Мы получили отчёт с базы «Россия». Есть выживший русский переселенец. Его уже зарегистрировали, как положено по инструкции.

— Подготовьте мне самолёт, Карл, и передайте распоряжение не поднимать шума и вообще ничего не предпринимать, как будто ничего не произошло. Только пусть задержат того переселенца, если он случайно захочет покинуть базу до нашего приезда. Да и ещё тех двух бездельников напрягите, это по их части работа.

— Выполняю, — телефонная связь опять оборвалась.

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия»

Стрельбище базы переселенцев оказалось стометровым, огороженным со всех сторон высоким бетонным забором. В дальней его части полукругом в несколько рядов были разложены мешки с песком в роли пулеуловителей. Имелись тут и мишени для стрельбы, подвешивающиеся сверху на тросах и катающихся по ним специальных машинках, всё с компьютерным управлением. Даже присутствовал механизм разворота ростовой мишени для тренировки стрельбы по внезапно появляющемуся противнику. Хорошо они здесь обустроились. ...