Все права на текст принадлежат автору: Агата Кристи.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛоговоАгата Кристи

Агата Кристи Логово (пьеса в трех действиях)

Действующие лица (в порядке появления на сцене)

Генриетта Ангтелл.

Сэр Генри Ангтелл — кавалер ордена Бани 2-й степени.

Леди Ангтелл.

Мидж Харви.

Гаджен.

Эдвард Ангтелл.

Дорис.

Герда Кристоу.

Джон Кристоу — доктор медицины, член Королевского общества физиологов.

Вероника Крэй.

Инспектор Колхоун — сотрудник уголовно-следственного отдела.

Сержант Пенни — детектив.


Действие происходит в гостиной “Логова” — особняка сэра Генри Ангтелла, в восемнадцати милях от Лондона.


Действие первое

Пятница после полудня. Начало сентября.


Действие второе

Картина первая. Утро субботы.

Картина вторая. Позднее, в тот же день.


Действие третье

Утро понедельника.


В течение часа во время третьего действия освещение меняется на предгрозовое.


Время действия — наши дни.

Действие первое

Гостиная в доме сэра Генри Ангтелла. Начало сентября, пятница, после полудня.

Гостиная обставлена небрежно, но со вкусом. В глубине сцены — терраса с низкой балюстрадой, за которой виден поросший редким лесом склон холма, уходящий вверх. На нее выходит открытое французское окно[1]. Справа — несколько французских окон, разделенных узкими простенками и ведущих в сад с густыми зарослями кустов. Дверь слева ведет во внутренние комнаты особняка. Слева от центрального окна — обширный альков, обрамленный тяжелыми шторами, отделяющими его от гостиной. Задняя стена алькова заставлена книжными стеллажами, перед ними — небольшой столик с розами в серебряной вазе. В глубине алькова стоит статуэтка, невидимая публике. Между альковом и французским окном — камин. Справа от окна — книжные стеллажи до самого потолка. В правой части сцены стоит письменный стол, на котором, кроме настольной лампы и телефона, ничего нет. У стола стоит стул, рядом на полу — корзина для бумаг. За столом, у стены — небольшой пьедестал, на котором стоит скульптурная абстракция. Справа у книжных стеллажей — еще один столик с настольной лампой. На каминной полке стоит радиоприемник. Рядом с камином — столик для напитков. Слева, в центре, стоит кресло, справа, в центре, — изящная софа. Перед софой стоит круглый столик для кофе. Пуф рядом со столиком дополняет обстановку. Пол кабинета устлан ковром, на окнах шторы. Кроме настольной лампы, комната по вечерам освещается канделябром, укрепленном на стене, слева от центрального окна, выходящего на террасу, и маленьким электрическим ночником на каминной полке. Один-два офорта украшают стены, над каминной полкой висит идиллическая картина, изображающая дом с колоннами времен короля Георга, окруженный деревьями. Выключатели люстры и канделябра, а также кнопка звонка располагаются на стене у камина. Здесь же — выключатель освещения в алькове, справа от арки. Два больших кашпо с декоративными цветами украшают простенки между окнами.

Когда занавес поднимается, видно, что на улице ясный день. Все французские окна открыты. Сэр Генри Ангтелл, кавалер ордена Бани, благообразного вида пожилой мужчина, сидит на софе, листая “Таймс”. Генриетта Ангтелл стоит на террасе у скульптурной подставки и что-то с увлечением лепит из глины. Это привлекательная молодая женщина 33 лет, в добротном твидовом костюме, поверх которого надет рабочий фартук. Она лепит, потом отходит назад, любуется своим творением и лепит снова. Наконец она оставляет работу, входит в гостиную, направляясь к кофейному столику, рядом с софой. Нос у нее испачкан глиной.

Генриетта (входя в гостиную). Это черт знает что!

Сэр Генри (отрывается от газеты). Не получается?

Генриетта (берет сигарету из коробки на столике). Что за несчастная судьба — быть скульптором!

Сэр Генри. Да уж. Мне всегда казалось, чти надо иметь перед собой модель, чтобы что-нибудь вы лепить.

Генриетта. Я леплю абстрактную скульптуру, дорогой. Где я возьму такую модель?

Сэр Генри. Что-нибудь вроде этого? (Кивает на скульптурную абстракцию у стены.)

Генриетта (подходит к камину). Что интересного пишут в “Таймс”? (Прикуривает сигарету от ни стольной зажигалки, стоящей на каминной полке.)

Сэр Генри (со вздохом). Много людей умирает. (Смотрит на Генриетту.) У вас нос в глине.

Генриетта. Что?

Сэр Генри. Глина у вас на носу!

Генриетта (смотрит в зеркало, стоящее на каминной полке). Ох, в самом деле. (Вытирает нос, затем лоб. Поворачивается, идет к середине сцены.)

Сэр Генри. Ну вот, теперь размазано по всему лицу.

Генриетта (сердясь). Так уж ли это важно?

Сэр Генри. Конечно нет.

Генриетта выходит на террасу и возобновляет работу. Справа входит леди Ангтелл. Это обаятельная, аристократичная женщина лет шестидесяти, с ярко выраженной индивидуальностью и очень рассеянная.

Леди Ангтелл (проходя мимо софы к камину). Ох, дорогой! Не одно — так другое! Где я оставила кротоловку? Может быть, здесь? (Берет кротоловку с каминной полки.) Да вот же она! Самое неприятное, когда имеешь дело с кротами, что не знаешь, где он вылезет в этот раз. Люди верно говорят, что в живой природе нет порядка. (Идет мимо софы направо.) Я права, как ты думаешь, Генри?

Сэр Генри. Не могу сказать, дорогая, пока не узнаю, о чем ты, собственно, говоришь.

Леди Ангтелл. Я хочу начать против них самую настоящую войну! (Уходит, ее голос удаляется за сценой.)

Генриетта (заглядывает в гостиную). О чем это говорила Люси?

Сэр Генри. Ни о чем. О своем, люсийском. Уже половина седьмого.

Генриетта. Ого! Тогда мне пора заканчивать. Пойду, вымоюсь. Они ведь все приедут на машинах, да? (Накрывает свою работу влажной тряпкой.)

Сэр Генри. Все, кроме Мидж. Она приедет на автобусе. Пора бы ей уже появиться.

Генриетта. Дорогая наша Мидж. Она такая милая! Гораздо милее любого из нас, не правда ли? (Задвигает подставку за дверь на террасе.)

Сэр Генри. А вот здесь можно и поспорить.

Генриетта (выходя на середину, улыбаясь). Во всяком случае не такая эксцентричная, как все мы. От нее веет душевным здоровьем. (Вытирает руки о фартук.)

Сэр Генри (возмущенно). Между прочим, я тоже чувствую себя душевно совершенно здоровым.

Генриетта (снимая фартук и глядя на сэра Генри). Да уж… Может быть, может быть. (Бросает фартук на подлокотник кресла.)

Сэр Генри (улыбаясь). Я настолько душевно здоров, насколько это возможно, живя с Люси. (Улыбается.)

Генриетта улыбается, подходит к камину, стряхивает пепел в пепельницу.

(Кладет газету на столик, тревожно.) Знаете, Генриетта, меня всерьез беспокоит Люси.

Генриетта. Беспокоит? Почему?

Сэр Генри. Люси не понимает, что есть такие вещи, которых делать нельзя.

Генриетта (глядя в зеркало). Не совсем пони маю, что вы имеете в виду. (Приглаживает волосы.)

Сэр Генри. Она все время носится с разными вещами и забывает их где попало. Во всем свете нет женщины, которая бы так пренебрегала традициями губернаторского дома. (Вынимает из кармана трубку.) Жена губернатора колонии должна быть на одном уровне с мужем и поддерживать традиции. Но Люси! Ох, дорогая моя, что она вытворяла! Всякая субординация летела кувырком, когда она устраивали приемы, а это, дорогая моя, самое страшное преступление.

Генриетта поворачивается к нему. Он шарит по карманам в поисках кисета.

Она усаживала рядом самых заклятых врагов! Она устраивала такие дебаты вокруг прав цветного населения, что чертям становилось тошно. И, представьте себе, вместо того, чтобы переругаться друг с другом, все гости почему-то уходили от нас страшно довольные.

Генриетта берет с каминной полки жестяную банку с табаком, приносит сэру Генри.

О, благодарю вас! Это может только она — устроить сущий бедлам и при этом смотреть на всех и счастливо улыбаться. Со слугами то же самое: она доставляет им столько хлопот, а они просто обожают ее.

Генриетта. Я понимаю, что вы имеете в виду. (Садится на левый край софы.) То, что вы не станете терпеть ни от кого другого, вы воспринимаете совершенно нормально, если это делает Люси. Что это? Обаяние? Гипноз?

Сэр Генри (набивая трубку). Я не знаю. Она была такой с детства. Но, понимаете, Генриетта, с возрастом все это в ней лишь усилилось. Похоже на то, что она не знает никаких пределов. Мне кажется, что Люси выйдет сухой из воды даже после убийства.

Генриетта (поднимает комочек глины с ковра). Генри, дорогой, вы с Люси просто ангелы! Терпите здесь мое безобразие — я весь ковер заляпала глиной. (Несет комочек глины к столу и выбрасывает в корзину для бумаг.) Когда сгорела моя студия, я подумали, что мир обрушился на меня, что конец всему. Вы меня просто спасли, позволив перебраться к вам с моими работами.

Сэр Генри. Ну что вы, дорогая моя. Да мы гордимся вами! Я как раз читаю в “Таймс” статью о вас и вашей выставке.

Генриетта (подходит к столику, берет газету). Где?

Сэр Генри. На самом верху страницы. Вон там. Конечно, я мало чего понимаю в искусстве, но…

Генриетта (читая). “Самое значительное событие этого года…” Что за глупости! Ладно, пойду умоюсь.

Генриетта бросает газету на софу, берет с кресла свой фартук и торопливо уходит влево. Сэр Генри кладет газету и табакерку на столик, поднимает комочек глины с ковра и несет к корзине. Потом подходит к столику с напитками, берет спички. Слева входит Мидж Харви. Это невысокая молодая женщина, очень миловидная. Одета скромно. По ее виду ясно, что она испытывает денежные затруднения. Мидж добросердечна и отзывчива. Немного моложе Генриетты. В руках у нее чемодан.

Мидж (входя). Здравствуйте, кузен Генри.

Сэр Генри (оборачиваясь). О Мидж! (Подходит к ней, берет чемодан, целует ее.) Очень рад вас видеть.

Мидж. А я вас.

Сэр Генри. Как ваши дела?

Мидж. Убийственно хороши.

Сэр Генри. Надеюсь, вы не слишком утруждаете себя работой в вашем магазине?

Мидж (выходя на середину сцены). Честно говоря, в последнее время мои дела складывались довольно отвратительно, и я чуть не осталась без уик-энда. К тому же автобус оказался совершенно переполненным. А как он медленно тащился! (Садится на софу, кладет сумочку и перчатки рядом, смотрит в окно справа.) Я снова здесь! Какое блаженство! Кто еще приедет в этот уик-энд?

Сэр Генри (ставит чемодан рядом с креслом). Гостей будет немного. Только чета Кристоу. Вы их знаете.

Мидж. Тот самый врач с Харли-стрит со своей полоумной женой?

Сэр Генри. Да, только они. И больше никого. Впрочем, (чиркает спичкой) еще Эдвард.

Мидж (вздрогнув при этом имени, быстро оборачивается к сэру Генри). Эдвард!

Сэр Генри (раскуривает трубку). Не так-то просто в наши дни вытащить Эдварда из Ансвика.

Мидж (вставая). Ох, Ансвик! Чудесный Ансвик! (Подходит к камину, мечтательно смотрит на картину с изображением особняка.)

Сэр Генри (выходит на середину). Да. Прелестное местечко.

Мидж (мечтательно). Это самый прекрасный уголок во всем мире!

Сэр Генри (кладет спички на столик). Это были счастливейшие времена, верно?

Мидж (оборачиваясь). Да, это были самые счастливые годы в моей жизни.

Справа входит леди Ангтелл. В руках у нее большой пустой цветочный горшок.

Леди Ангтелл (входя). Вы не поверите! Они снова там появились. (Идет мимо софы, вправо от сэра Генри.) И уничтожили целую клумбу прекрасных маленьких лобелий. Боже мой, как долго стоит прекрасная погода…

Сэр Генри. Мидж приехала.

Леди Ангтелл. Где? (Замечает Мидж, подходит к ней, целует ее.) Ох, дорогая Мидж, я тебя не заметила. (Сэру Генри, негромко.) Что вы делали, когда я вошла?

Сэр Генри. Разговаривали об Ансвике.

Леди Ангтелл (садясь в кресло, неожиданно меняя тон). О Ансвик!

Сэр Генри (погладив леди Ангтелл по плечу). Да, Люси, да. (Слегка смущенный, встает и уходит влево.)

Мидж (указывая на цветочный горшок, с удивлением). Зачем вы его сюда принесли, дорогая?

Леди Ангтелл. Сама не знаю. Унеси его отсюда.

Мидж берет цветочный горшок у леди Ангтелл, выходит на террасу, прячет горшок за дверью.

Спасибо, дорогая. Как я уже говорила, во всяком случае погода стоит отличная, а это кое-что значит. Потому что если столько несовместимых между собой людей соберутся в одном месте… (Оглядывается вокруг.) Где же ты?

Мидж подходит к креслу.

А, вот ты где. То будет в десять раз хуже. Ты не согласна?

Мидж. Что будет хуже?

Леди Ангтелл. Одни, конечно же, засядут за карты, как в прошлом году. Я никогда не прощу себе то, что произошло с бедной Гердой. И самое ужасное, что она в действительности такая прелесть! Ужасно, что такая привлекательная женщина, как Герда, совершенно лишена достойного ее внешности интеллекта. И если люди именно это имеют в виду, говоря о законе компенсации, то, я думаю, они правы.

Мидж. О чем вы, Люси?

Леди Ангтелл. О нынешнем уик-энде. Я отдыхаю душой, когда делюсь с тобой своими мыслями, дорогая Мидж, потому что ты такая практичная.

Мидж. Да, но о чем именно мы говорим?

Леди Ангтелл. Джон, конечно же, совершенная прелесть. У него динамичный характер, которым, по-моему, должен обладать каждый преуспевающие врач. Но что касается Герды… Ох, мы все должны относиться к ней очень и очень доброжелательно.

Мидж (подходит к камину). А по-моему, Герда Кристоу вовсе не так уж глупа.

Леди Ангтелл. Но какие у нее глаза, дорогая! Как у недоумевающей коровы. У нее постоянно такой вид, словно она не понимает ни слова из того, что ей говорят.

Мидж. Я в самом деле полагаю, что она не пони мает ни слова из ваших разговоров, но я за это ее не виню. Ваши мысли столь быстры, Люси, что поспеть за ними не так-то просто. Вы совершаете изумительные прыжки в разговоре — и пропускаете всякие связи между мыслями. (Садится на пуф.)

Леди Ангтелл. Как обезьяны. К счастью, здесь Генриетта. Ей лучше всего удаются последние ходы, когда мы играем в лимерики или анаграммы. В прошлый раз, когда мы играли, все давно уже закончили, и вдруг выясняется, что бедная Герда даже не приступала. Она даже не поняла во что, собственно, мы играем! Ведь это ужасно, Мидж, не правда ли?

Мидж. Не знаю, почему еще к вам приезжают гости. Вы же всех замучили умственной работой, сложными играми и вашей уникальной манерой разговаривать, Люси!

Леди Ангтелл. Я полагаю, мы все должны постараться. (Встает, подходит к столику, берет пепельницу.) В тот раз она выглядела такой несообразительной, что мне ее стало жалко. Джон так на нее рассердился. (Подходит к камину.) Спасибо Генриетте, в тот раз она всех нас просто выручила. (Ставит пепельницу на каминную полку, возвращается в центр сцены.) Она подошла к Герде и попросила ее рассказать, как вязать пуловер, который был на ней. Честно говоря, чудовищная вещь, ядовито-зеленого цвета, с маленькими дурацкими помпончиками. Словом, полный ужас. Но Герда тут же просияла и потом весь вечер ходила счастливая. А хуже всего то, что Генриетта действительно связала себе пуловер.

Мидж. Такой же ужасный?

Леди Ангтелл. Просто чудовищный. Но… На Генриетте он выглядит просто очаровательно. Именно это я и имею в виду, когда говорю, что мир — очень и очень печальное зрелище, и никто не знает почему

Мидж. Ох, дорогая, не надо грустить. Давайте лучше готовиться к уик-энду.

Леди Ангтелл садится на софу.

Честно говоря, мне кажется, беспокоиться совершенно не о чем. Если вы умеете заводить игры и сохранять непринужденность, разговаривая с Гердой, то какие могут быть проблемы? Во всяком случае, если возникнет что-то непредвиденное, Генриетта всегда придет на помощь.

Леди Ангтелл. Да, все было бы просто прекрасно, если бы только не приехал Эдвард.

Мидж (замирая при этом имени). Эдвард? (Встает, подходит к камину.) Да, конечно. Что случилось, что вы пригласили его в этот уик-энд?

Леди Ангтелл. Я не приглашала его. Просто он прислал телеграмму, в которой спрашивал, нельзя ли ему приехать. Ты же знаешь, какой Эдвард щепетильный. Если ему ответить “нет”, он в жизни больше ни о чем не попросит снова. Такой уж у него характер.

Мидж. Да, это так.

Леди Ангтелл. Дорогой Эдвард! Если бы только Генриетта догадалась выйти за него замуж!

Мидж оборачивается и смотрит на леди Ангтелл.

Она и в самом деле увлечена им. Если бы им только удалось остаться одним весь этот уик-энд, без этих Кристоу! Видишь ли, Джон так отрицательно действует на Эдварда. Джон так много добился в жизни, и Эдвард ничем не может похвастать. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

Мидж кивает.

Но я предчувствую, что в этот раз все сложится ужасно. (Берет со стола “Дейли график”.)

Слева входит дворецкий Гаджен. Во всех отношениях он — образец дворецкого.

Гаджен (объявляя). Мистер Эдвард.

Слева входит Эдвард Ангтелл. Это высокий стройный мужчина, в возрасте между тридцатью пятью и сорока пятью годами, с легкой походкой, приветливой улыбкой и застенчивыми манерами. Он из тех, кого называют “книжный червь”. Носит, хотя и с большой небрежностью, отлично сшитый твидовый костюм. Гаджен уходит.

Леди Ангтелл (вставая и направляясь к Эдварду). Эдвард. (Целует его.) Мы как раз говорили, как будет замечательно, если ты приедешь.

Эдвард. Люси, как любезно с вашей стороны, что вы позволили мне приехать. (Поворачивается к Мидж, с радостью, удивленно.) О Боже, да это же малышка Мидж! (Оживленно разговаривает с Мидж, с подчеркнутой важностью, как говорят с ребенком.) Ты так повзрослела!

Мидж (с едва заметной едкостью). Да, я изрядно повзрослела.

Эдвард. Да, надо полагать. Я даже и не заметил, как это произошло.

Мидж. Еще бы.

Эдвард. В Ансвике, как ты видишь, время совершенно остановилось.

Леди Ангтелл резко встает, кладет газету на кофейный столик, переходит к столу для напитков, берет с него книгу и ставит ее на полку.

Я всегда помню, как ты приезжала на праздники, когда дядя Хью был еще жив. (Поворачивается к леди Ангтелл.) Приезжайте почаще к нам в Ансвик, Люси.

Сейчас там очень красиво.

Леди Ангтелл. В самом деле, дорогой?

Слева входит Гаджен.

Гаджен. Прошу прощения, миледи, но миссис Мидуэй хочет вас видеть. По поводу закуски к обеду.

Леди Ангтелл. Куриный паштет. (Делает несколько шагов к Гаджену.) Мясники ничего не понимают в курином паштете. Только не говорите мне, что он ничего не привез.

Гаджен. Он привез, миледи, но миссис Мидуэй сомневается…

Леди Ангтелл уходит влево. Гаджен уходит за ней следом, закрывая за собой дверь.

Эдвард (вынимая портсигар). Иногда я удивляюсь тому, как часто Люси вспоминает об Ансвике.

Мидж. В каком смысле?

Эдвард. Впрочем, это же ее родной дом. (Достает из портсигара сигарету.)

Мидж. Нельзя ли и мне сигарету?

Эдвард (протягивая портсигар). Да, конечно.

Мидж берет сигарету.

Если бы она родилась мальчиком, дом отошел бы к ней, а не ко мне. Я думаю, она очень о нем сожалеет. (Прячет портсигар в карман, достает зажигалку.)

Мидж. Наверное, не в том смысле, как ты думаешь. В конце концов, ты тоже Ангтелл и этим все сказано. Ангтеллы всегда держатся вместе. Они даже женятся на собственных кузинах.

Эдвард. Да. Но она весьма беспокоится об Ансвике.

Мидж. Разумеется, об Ансвике Люси беспокоится больше всего на свете. (Смотрит на картину над каминной полкой.) Эта картина над камином задает тон всему дому. (Оборачивается к Эдварду.) Но если ты думаешь, что Люси обижается на тебя, то ошибаешься.

Эдвард (подносит Мидж зажигалку). Я совершенно не понимаю Люси. (Поворачивается, идет к левому краю софы, закуривает сигарету.) Она чрезвычайно обаятельна.

Мидж. Люси самая восхитительная женщина из всех, кого я знаю. И самая сумасшедшая.

Слева входит Генриетта, закрывает за собой дверь. Она уже привела себя в порядок.

Генриетта. Привет, Эдвард.

Эдвард. Генриетта! Я так рад тебя видеть.

Генриетта (подходит к Эдварду). Как там Ансвик?

Эдвард. Сейчас он еще красивее.

Генриетта (поворачивается к Мидж). Привет, Мидж, дорогая! Как поживаешь?

Эдвард (предлагая Генриетте сигарету). Ты обязательно должна как-нибудь приехать к нам в Ансвик, Генриетта.

Генриетта (берет сигарету). Да, я и сама хотела, но все дела, дела. А как мы там веселились в детстве!

Слева входит леди Ангтелл. Она несет перевязанного веревкой большого омара. ...



Все права на текст принадлежат автору: Агата Кристи.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛоговоАгата Кристи