Марина Суржевская ОТРАЖЕНИЕ НЕ МЕНЯ. СЕРДЦЕ ОХХАРОНА

Элея

Белая Башня трещала по швам, словно сказочный великан решил поиграть новой игрушкой и выдрать ее из скалы, на которой она стояла.

По ступенькам мы просто скатились, внизу, в мраморном зале, пол встал на дыбы. Между плитами зияли трещины и земля, а сами плиты двигались, норовя скинуть нас в раскрывающиеся провалы. Из одного магистр меня просто выдернул за шкирку, так что я порадовалась, что камзол у мага из крепкой ткани.

Мы вывалились из арки, когда она треснула и сложилась пополам, будто была сделана из бумаги.

— Не останавливайся! — прохрипел магистр, не давая мне обернуться и продолжая тащить в сторону от Обители Искры.

Вернее, бывшей Обители.

Потому что Искры больше не было.

Магистр Райден не остановился, пока мы не выскочили на берег бухты. Сзади все еще скрипело и бухало, что-то рушилось и ломалось с душераздирающим треском. И только на берегу маг коротко выдохнул и отпустил мою ладонь, которую сжимал все это время. И согнулся, зажимая рану в боку. Кровь из нее уже залила его рубашку и штаны, даже в сапоге у магистра хлюпало.

— Беги в сторону пристани, Лея, — он скривился, не глядя на меня. — Там корабль. Скажи капитану подготовить судно к отплытию. Иди!

Я отбежала на несколько шагов. Остановилась и развернулась. Магистр стоял на песке, зажимая свою рану.

— Надо перевязать, — сказала я, возвращаясь. Он поднял голову. Зеленые глаза потускнели, их заволокла мутная пленка, как бывает у людей перед тем, как провалиться во тьму. Лицо побелело, а на лбу выступила испарина, даже красные волосы прилипли к вискам.

— Иди, я сказал! — он выдавил слова сквозь зубы.

Я посмотрела ему в лицо и со всех ног бросилась в сторону подлеска. Я торопилась, хотя и старалась не паниковать. Вернулась — маг стоял на коленях, зубами пытаясь оторвать кусок от своей рубашки. Я на ходу засунула в рот траву, которую набрала в подлеске, тщательно ее разжевывая.

— Я же тебе сказал… — Райден поднял голову.

— Я вам помогу.

Выплюнула на ладонь измельченную траву.

— Уж простите, выглядит не очень, но кровь останавливает. Не шевелитесь, магистр Райден. — Я отвела его руку. Подняла голову, заглядывая в помутневшие глаза. — Прошу вас.

Он коротко вздохнул, но позволил мне наложить смесь травы и слюны на его рану. Я постаралась скрыть испуганный вздох, увидев то, что он закрывал рукой. Рана была глубокая, с неровными, рваными краями. Удивительно, что он до сих пор на ногах стоит.

Магистр дышал короткими, хриплыми вдохами. Я быстро дорвала его рубашку и перевязала мага, стараясь действовать осторожнее.

— Спасибо, — выдавил он. Я взглянула ему в лицо.

— Те маги, что выступали против вас, черноволосый и толстяк, они упали в туман.

Райден со злостью прошипел что-то сквозь зубы, прикрыл глаза.

— Надо добраться до Академии, — твердо сказал. — И вывести учеников. Хранительниц. Прислугу… всех. Дать сигнал о бедствии, нам нужны корабли.

Я обернулась туда, куда старалась не смотреть. Белой Башни больше не было. На скале теперь лежали руины, но и они медленно таяли, а на их месте появлялись хрустальные стены. Пока они были призрачными, дрожащими в свете утра, но скоро…

— Что теперь будет? — тихо спросила я.

— Пока в Пятиземелье разлиты остатки светлой силы, Оххарон не завладеет нашим миром. Но…

Он не договорил, не было нужды. Я и так это понимала. Светлая сила закончится со временем, или ее станет так мало, что Оххарон окончательно завладеет Пятиземельем. И не успела я подумать об этом, как рядом с нами появился куст с жесткими и мелкими темно-синими листочками и длинными колючими шипами. Кусок другого мира размером с шаг, что оказался рядом. Я осторожно потянулась к растению. Оно выглядело вполне реально, не призрачно. Плотным и ярким, с пряным запахом.

— Не трогай, — Райден вскинул голову. — Это может быть опасно. Мы мало знаем о фауне Оххарона. Идем, Лея.

— Вы уверены, что сможете идти?

— Да. Я пока не могу наложить исцеляющее заклинание. Нужно… время. Спасибо тебе, — он посмотрел мне в глаза долгим, пристальным взглядом. Я глаза не опустила. — Мне надо узнать, что случилось в Башне. Чтобы решить, есть ли вероятность возродить Искру.

— Я расскажу вам, — ответила я, хотя слова дались с трудом.

— Позже. Сначала нужно помочь людям, — он вздохнул и медленно пошел по песку, чуть подволакивая ногу.

— Обопритесь на меня, — твердо сказала я, догоняя мага. Взглянула твердо. — Обопритесь, магистр Райден, ну же! Здесь нет ущемления вашей мужской гордости! Так мы дойдем быстрее…

— Да какая гордость… — пробормотал он. — Я тяжелый.

— А я сильная, — и хмыкнула, обнимая его за пояс для равновесия.

— Я заметил.

* * *

Не знаю, сколько времени мы добирались до здания Академии, но на подходе нас заметили с башен, и навстречу выбежали люди с полотняными носилками. Кто-то подхватил Райдена, рядом тут же возникла Оливия. Волосы хранительницы, всегда уложенные в четыре аккуратные косы, сегодня были растрепаны, но, кажется, она не обращала на это внимания.

— Несите магистра в целительскую, — распорядилась она. — И осторожнее.

А когда женщина отвернулась, я прижала ладонь ко рту. На ее спине не было крыльев. Остались лишь обугленные остовы, проглядывающие сквозь прорехи в платье, словно они сгорели. Хотя почему «словно». Они наверняка сгорели, когда Искра погасла.

Но я не увидела на лице Оливии слез, напротив, женщина решительно сжимала зубы, отдавая распоряжения, и я невольно прониклась к ней уважением.

В стенах Академии царил хаос. Одна из башен рухнула, к счастью, не жилая. На ее месте сейчас возвышалась скала, которой не было еще вчера. Она была черная, покрытая бурым мхом и камнями, на которые вылезали треххвостые ящерицы. И смотрели на нас почти с таким же изумлением, как мы — на них.

— … собрать жезлы… в круг. Собрать силу. Установить магический барьер взамен старого, нужно новое заклинание, — Райден сипло отдавал приказы маленькому сморщенному старичку. Кажется, это был один из наставников Академии. — … все артефакты… Найдите точки наибольшего проникновения…

— Алларис, прошу вас! — почти простонала Оливия. — Надо наложить на вас исцеляющее заклинание!

— Позже! — отмахнулся Райден. — И надо беречь силу света.

— Но не такой же ценой! — всплеснула руками хранительница. — Дорган, да скажите же ему!

— Я наложу, — старичок решительно положил ладони на магистра. Тот поморщился, не переставая отдавать приказы. Я отстала, решив, что моя помощь больше не потребуется. Но магистр замолчал и повернул голову. Кажется, хотел что-то сказать, но толпа магов загородила его от меня.

Я осталась на дорожке, глядя вслед носилкам.

Думать не хотелось. Совсем. Стоило на миг остаться в тишине и одиночестве, как навалились воспоминания. Они падали на меня, словно огромные камни: тяжелые, гранитные, придавливающие к земле и грозящие похоронить меня заживо.

— Ну, нет, — прошептала я, сжимая кулаки. И закричала, поднимая голову. — Нет!!!

Я не буду об этом думать. Я не буду вспоминать. Я сотру из памяти и сердца и его черно-синие глаза, и тело, придавливающее меня к полу, и слова, произнесенные с равнодушной улыбкой. Я пойду дальше, перешагнув это. Потому что мне надо вернуть Незабудку.

Мысли о сестре снова сжали сердце паникой и тоской.

— Найду, — выдавила я. — Я найду тебя, Незабудка. Только не бойся…

* * *

Шариссар

Темный коридор исчез, оставляя его на земле Оххарона. Паладин откинул голову и глубоко вдохнул привычный запах сырых деревьев, цветущего озель-иса и пепла костров.

Он вернулся.

И вернулся с победой.

Черное тавро, выжженное на его коже, разорвало ткань миров, открывая для паладина путь в Оххарон. Он мог вернуться в любой момент, но знал, что вернется лишь тогда, когда Искра будет уничтожена.

Что ж, он это сделал.

Впереди высилась стена крепости Колючего Острога, и паладин осмотрелся. Он должен был попасть в королевский дворец, так почему оказался здесь? Очевидно, смещение реальностей нарушило метки призыва и сместило точки выхода.

Ну что ж, может, это и к лучшему. К королеве он еще успеет.

Шариссар шагнул к защитному контуру, готовясь проверить оборону своих воинов. Он не думал о том, что оставил за спиной. Вернее, кого. Испуганную и растерянную девушку с разноцветными глазами. Он не хотел думать о ней, хотя ее аромат все еще был на коже паладина, ласкал его обоняние, напоминая, дразня и заставляя жадно принюхиваться.

Многоликий Мрак! Он не насытился. Того короткого совокупления, что у них было, не хватило, чтобы удовлетворить его похоть. Он хотел продолжения. Длительного, яростного, с бесконечным ощущением ее вкуса, ее рук и тела. Шариссар облизнулся, ощущая, как пересохли губы.

И тряхнул головой.

Желания тела ничего не значат.

И он не жалел. Война не знает слова жалость. Важны лишь победа и сила. Первое правило, которое он крепко запомнил. Вернее, не так. Которое в него вбили.

Стражи сработали слаженно. Его окружили, как только Шариссар дошел до стены, взяли в оцепление.

— Свободны, — усмехнулся Шариссар. Стражи прижали ладони к груди, приветствуя своего командующего. А когда паладин прошел через мост, ему навстречу тут же кинулся верный Айк.

— Мой господин! Рад вашему возвращению.

— Я тоже, — кивнул Шариссар. — Расскажи, что произошло во время моего отсутствия. Много было прорывов? Каковы потери?

— Много. За десять дней полог разрывался пять раз, и один раз атаковали с тыла Ящеры. Но мы им крылья подпалили, они нашу сеть надолго запомнят! — Айк рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.

— Значит, сеть сработала? — уточнил Шариссар.

— Еще как, мой господин! Поджарились крылатые, а еще говорят, что Ящеры не горят! Пылали, словно сухие головешки!

Паладин слегка улыбнулся. Они прошли во внутренний двор замка, и глаза паладина обозрели привычную картину. Было утро, а значит время тренировки. Две шеренги стражей бились на харранах — изогнутых зазубренных клинках. Все в человеческой форме. Один не сдержался и обратился, огласив двор утробным рыком. И тут же получил огненной плетью по спине. В воздухе запахло паленой кожей и мясом, черный зверь яростно обернулся к Карающему, опускаясь на четыре лапы и оскаливаясь. Но тот лишь вновь поднял длинные, горящие алым пламенем плети. Два багровых росчерка в воздухе — и спина зверя украсилась пересекающимися ожогами.

— Араор плохо себя контролирует, — констатировал Шариссар, наблюдая представление. — Обращается неосознанно и трудно возвращается. К тому же почти не реагирует на боль. — Тот, кого звали Араором ревел, бросаясь на Карающего и разрушая стройные ряды стражей. Сверху на него упала живая сеть, ее концы натянулись, врастая в землю и удерживая внутри огромного бьющегося зверя. Паладин отвернулся. — Если он не исправится в ближайший месяц, готовьте его к загонам.

Айк чуть заметно поморщился и кивнул. «Загон» — страшная участь для любого оххаронца. Туда попадают те, кто теряет разум, в ком преобладает зверь. Но и такие особи служат на благо королевства, в основном в качестве убойного мяса, которое кидают в первых рядах во время атаки. Голодные звери несутся вперед, не чувствуя боли или страха, они видят лишь добычу, кровь, еду. Неразумные и свирепые, они одним своим безумием способны повергнуть противников в ужас и заставить отступить.

— Будет сделано, мой господин, — кивнул Айк.

Карающие и наставники заметили приближение Высшего паладина и отдали приказ. Стражи мгновенно прекратили бой и слаженно прижали ладони к груди, приветствуя дарей-рана Оххарона. Шариссар повторил их жест, внимательно всматриваясь в повернутые к нему лица.

— Продолжайте.

И пошел к массивной замковой двери, размышляя, чего хочет больше — принять ванну или поесть. Пожалуй, ванну. С хвойным дегтем и травами, чтобы избавиться от запаха. Чтобы смыть его с себя, а не втягивать жадно вновь и вновь, желая лизнуть языком, в надежде ощутить и вкус. Шариссар нахмурился и распорядился. Верный Айк понятливо кивнул, но от паладина не укрылось, что и он втянул воздух, не сдержавшись. Значит, тоже ощутил аромат девушки, что был на господине. И этот аромат оруженосцу явно понравился: его зрачки мгновенно сузились.

— Готовь купальню, Айк! — рявкнул Шариссар. Удовольствие от возвращения сменилось злостью. — И если ты еще раз принюхаешься, останешься без ноздрей.

Айк сглотнул. Он великолепно знал, что паладин не бросается пустыми угрозами. И даже дышать перестал, опасаясь спровоцировать своего господина.

— Будет исполнено, — придушенно выкрикнул он и бросился по коридору, но вспомнил, что не все сообщил, и вернулся.

— Мой господин, прошу простить, но утром мы взяли пленного. Кажется, светлый маг. Что прикажете…

— Позже, — раздраженно махнул рукой паладин, и Айк снова унесся.

Шариссар прошел в свои покои, раздеваясь на ходу и швыряя вещи на пол, хотя у него не было такой привычки. Но сейчас ему хотелось содрать с себя все, чтобы не чувствовать этот запах. Даже собственная кожа раздражала. Он налил себе вина, ожидая, пока наполнится горячей водой прозрачный пузырь в купальне. Его вырезали из тела гигантского морского гада, и его размеры позволяли плавать внутри взрослому мужчине. На воздухе мягкий пузырь застывал, становясь прозрачным, но непробиваемым. Так что отверстия для входа и залива воды в нем делали заранее. Такие пузыри могли позволить себе лишь члены Темного Двора, обычные оххаронцы обходились деревянными лоханями. Пузырь уже заволокло от пара, когда Шариссар вошел. Замковый маг склонился перед господином и показал белые ладони — доказательство безопасности воды. Паладин залез в пузырь и кивнул, отпуская мага.

— С возвращением, господин, — маг снова склонился и попятился к выходу. — И позвольте принести вам свои поздравления.

Паладин лег и закрыл глаза, отдаваясь в объятия воды.

— С чем же? — лениво спросил он.

— Ну как же… — маг улыбнулся. — С избранницей, конечно.

— Что? — Шариссар повернул голову, и маг побледнел, увидев лицо паладина. И шагнул назад, надеясь сбежать.

— Ну как же, — неуверенно пробормотал он. — Избранница… У вас метка… Связь… Образовалась…

Шариссар повернул шею, пытаясь рассмотреть свою спину и правое плечо. Темные глаза стремительно краснели, и маг попятился, проклиная собственный язык.

— Зеркало! — рявкнул паладин.

Маг торопливо сотворил зеркало высотой в человеческий рост, потратив почти весь свой резерв и молясь Великому Мраку, чтобы этот день не стал последним в его жизни.

Сузившимися, пылающими углем глазами высший паладин Оххарона смотрел на черный знак, проявившийся на его коже. Метка была бледной, может, поэтому он ее не почувствовал? Или так привык к боли, что не обратил внимания на жжение?

— Убирайся, — сквозь зубы выдавил Шариссар, и маг, испуганно поклонившись, поспешил уйти. Уже за дверью он подобрал полы своего длинного темно-синего одеяния и припустил бегом. Звон разбитого зеркала и яростный рев господина заставил его бежать со всех ног.

* * *

Элея

Первым делом я бросилась в свою комнату. Честно говоря, я все ещё испытывала надежду, врываясь в здание Академии — все чудилось, что из-за угла покажется смеющееся личико Незабудки… но здесь было тихо и пусто — ни хранительниц, ни учениц.

Я метнулась к шкафу и выхватила осколок зеркала, завернутый в тряпицу. Чем чище отражающая поверхность, тем легче войти в зазеркалье. Впрочем, надо называть вещи своими именами. В Оххарон. Мне надо было войти в Оххарон.

Я уставилась на свое отражение, с отстраненностью отметив белую прядь в волосах и бледное лицо. Но внешняя красота меня сейчас не волновала. Хотя она меня вообще никогда не волновала. Успела рассмотреть каждую свою ресничку, нос, губы и крапинки в глазах, все до мельчайших подробностей, и в раздражении отбросила осколок. Переход не открывался. И с чем это было связано — я не знала.

Что ж… Значит, надо найти другой путь. Я быстро намочила холстину и привела себя в порядок, упрямо прогоняя мысли о том, что произошло в Обители. Не буду об этом думать. Не буду. Не сейчас.

Выхватила свое серое платье и торопливо его натянула, сунула ноги в ботинки и завязала волосы в хвост. Глубоко вздохнула, как делала всегда перед обращением. Вздохнула еще раз. И… ничего. Мое тело осталось неизменным, не желая принимать форму свободной и дикой кошки. И сколько я ни пыталась, обратиться мне так и не удалось.

Значит, и это теперь в прошлом… Честно говоря, хотелось сесть в угол и разреветься, как маленькая Незабудка, но воспоминание о сестре привело в чувство. Я лишь ударила ладонью по стене, ободрав кожу и радуясь этой боли.

А потом выбежала из замка и со всех ног помчалась к пристани. И со всех сторон я видела куски другого мира, проникающего в наш. Сразу напротив двери появилось дерево. Его корни вывернули четкую брусчатку внутреннего дворика и словно змеи извивались, вылезая на поверхность. Крона с широкими желтыми листьями покачивалась где-то на уровне третьего этажа, а с ветвей свесилось неизвестное мне животное, завернувшееся в кожистые крылья. Я пискнула от испуга, когда это создание открыло огромные круглые глаза, развернулось и взлетело, натыкаясь на стены. Кажется, это существо было не меньше моего озадачено новым местом обитания.

Я замечала растения, которых раньше не было, и появившиеся куски слюдяных плит на земле. Один раз мне даже показалось, что в саду проявилось призрачное здание, но стоило присмотреться — исчезло. Я не понимала, как происходит слияние двух миров, но сама мысль, что однажды можно проснуться, выйти из дома и увидеть совершенно другой мир — ужасала. Мир со своими хозяевами, которые превратят нас в рабов.

Тряхнула головой, стараясь не думать об этом. И молясь, чтобы с магистром Райденом все было в порядке. Мне нужны были хотя бы ответы, и как ни странно, он пока был единственным, кто мог их дать. На помощь я не рассчитывала, но, возможно, маг подскажет, где мне искать Незабудку и как ее вернуть.

На берег я выбежала, задыхаясь от быстрого бега. Корабль покачивался на волнах, а на палубе застыли в тревожном ожидании девушки.

— Лея! — общий крик вырвался у всех, когда я взлетела на пристань. — Ну наконец-то!

— Где капитан Дрозд?! — я прижала ладонь к груди, пытаясь отдышаться. — Мне нужен капитан!

— Здесь я, красавица, — старик перевесился через борт палубы.

— Капитан Дрозд! У меня послание от магистра Райдена! Вы должны срочно отправиться на землю и привести другие корабли! — Я набрала побольше воздуха, глядя на бледные лица, что смотрели на меня сверху. — Искра погасла… Надо вывезти всех с Рифа, магистр сказал, что здесь наибольшая вероятность соприкосновения с Оххароном.

— О чем ты говоришь? — Ельга свела брови домиком. — Что за бред несет эта сумасшедшая?

Арви помрачнел, как и Тисса. Остальные выглядели недоумевающими, но пока не испуганными.

— Бред какой! — снова фыркнула Ельга. — Искра не может погаснуть, что за чушь? Ты скисших ягод наелась?

— Капитан, вы слышите меня? — я смотрела лишь в его лицо. И оно на глазах стало еще старше, словно разом прорезались новые морщины.

— Вот значит как… Магистр жив?

— Он ранен, — я махнула рукой в сторону Академии. — Надо вывезти всех учеников, но один корабль с этим не справится. Нам нужна помощь.

— Я тебя понял, девочка, — грустно кивнул капитан и повернулся к команде: — Готовьте судно к отплытию!

— Я остаюсь, — Арви шагнул на мостки, которые уже начали втягивать на «Грозу». — Райдену нужна будет помощь.

— Я тоже, — кивнула Тисса.

— Лучше отправляйтесь на землю, — выкрикнула я. — Здесь слишком опасно!

— А ты?

— Мне надо найти Незабудку, — негромко сказала я.

Тисса внимательно посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала. Арви уже спускался по доске. Охотница подумала и пошла за ним, парень покачал головой.

— Оставайся на корабле, Тис. Я найду тебя. Позже… Лея права, в Хандраш становится опасно.

— Ну уж нет, — весело улыбнулась девушка, — я остаюсь!

Полина нахмурилась и пошла вслед за охотницей, Ринка тоже бросилась за ними. Помявшись у борта, к ним присоединились Летиция и Камилла. А потом с гордым видом спустила Ельга.

— Ты-то куда? — простодушно удивилась Рин.

— Я сказала, что не вернусь домой без мужа-мага, — отрезала девушка и, вздернув подбородок, прошествовала мимо.

Мы прыснули от смеха, хотя веселье в подобной ситуации и неуместно, но сдержаться просто не смогли!

Капитан махнул нам рукой и ушел, сокрушенно качая головой и бормоча себе под нос. Паруса поймали ветер, и «Гроза» стала отходить от берега.

— А теперь расскажи, что происходит! — потребовала Тисса. Меня окружили, всматриваясь с напряженным вниманием в мое лицо.

Я невесело улыбнулась.

— Начать надо с того, что нас привезли на Риф в поисках Отражения Света и Тьмы…

Не вдаваясь в подробности и, конечно, упустив свои отношения с Шариссаром, я поведала о сегодняшних событиях. Настолько, насколько сама о них знала. Девушки слушали, открыв рты, в их глазах сменялись неверие, ужас и понимание. Арви стоял молча, и я посмотрела на него.

— Кажется, ты не удивлен?

— Я происхожу из очень древнего рода, Лея, — спокойно ответил парень. — К сожалению, от его величия ничего не осталось. Но некоторые знания сохранились. Мой отец рассказывал мне об Искре и Отражении.

— Но как же… — глаза Полины наполнились слезами, и она стиснула ладони, — как же мы теперь без Искры? Что с нами теперь будет?

Я промолчала, потому что ответа на этот вопрос у меня не было.

— Смотрите! — воскликнула Летиция, стоящая лицом к морю. Мы слаженно повернулись.

— Мамочки! — прошептала Ринка.

Тисса помянула всех богов, а остальные просто застыли, не веря своим глазам. Из воды поднималась… скалы. Острые черные пики, разрезавшие водную гладь и вырастающие на наших глазах. Часть Оххарона, которой не было раньше… Спокойное море забурлило, пошло волнами высотой с дом, мгновенно превратившись в бушующую и бьющуюся стихию. Там, где поднимались пики, вода резко скатилась вниз, а потом завертелась воронкой, стремительно закручивая внутрь себя корабль.

Мы видели, как на палубе бегают люди, как кричат, пытаясь противостоять затягивающей их мощи, как лихорадочно убирают паруса, а капитан держит штурвал с решимостью обреченного.

— Они же сейчас разобьются, — побелевшими губами прошептала Рин.

«Гроза» билась о волны, раскачиваясь так, что борта уже черпали воду. Одна из мачт с громким треском обрушилась, и вниз полетели сложенные паруса, словно сломанные крылья.

Арви бросился вперед и, упав на колени, принялся вычерчивать на песке какой-то знак. Символ, похожий на пятиконечную звезду, с рядом рун внутри.

— Что ты делаешь?

— Надо попытаться усмирить стихию! Хоть немного! Они разобьются!! — маг продолжал ползать по песку, вычерчивая линии. — Только у меня мало способностей к управлению… Если бы здесь был стихийник…

Он отчаянно ударил рукой по песку.

Грозу швыряло из стороны в сторону, грозя перевернуть любую минуту.

— Если бы был стихийник, что он должен делать? — тихо спросила Камилла.

— Встать в пентаграмму! — не задумываясь, выкрикнул Арви. — А так я лишь смогу слегка удержать воронку!

Девушка отбросила за спину рыжую косу и решительно ступила в центр нарисованной фигуры.

— Стихийник есть, — сказала она. — Что дальше?

Арви открыл рот, но ответить не успел. Линии пентаграммы вспыхнули огненно-рыжим цветом, таким же, как волосы Камиллы. Мы издали изумленный вздох, а Арви лишь моргнул. И поставил последнюю точку в рисунке, не тратя время на удивление.

— Подними ладони — они проводники силы! — приказал он рыжей. — Встань удобно. И повторяй за мной: Сила воды — моя сила. Я — вода, я глубина, я тишина и гладь… Я бесконечна…

Он говорил слова заклинания, а Камилла их повторяла. Сначала тихо и неуверенно. Потом все громче и четче, яростнее, сильнее, приказывая стихии сдаться и уйти, заставляя успокоиться и подчиниться, сливаясь с волной и становясь ее. Теперь светилась не только пентаграмма, светилась сама Камилла, и этот свет окутывал берег пеленой, отражался бликами в воде, ныряя в нее золотистыми рыбешками.

И море сдавалось. Успокаивалось, усмирялось, подчиняясь молодой стихийнице. Воронка пропала, отпуская свою добычу, и «Гроза» медленно стала обходить пики скал. На таком расстоянии нам уже не был виден капитан, но мы все помахали ему рукой, прощаясь.

Вспыхнув, пентаграмма погасла, а Камилла упала на песок, тяжело дыша.

— Получилось, — с изумлением, словно не веря самой себе, прошептала она. Повернула ладони, рассматривая их, словно видела первый раз. — У меня получилось!!!

— Ты очень сильная стихийница, — улыбнулся Арви.

— Мать моя охотница, — пробормотала Тисса. — Да уж, удивила, рыжая.

— Подумаешь, — протянула Ельга, демонстративно отвернувшись. А мы рассмеялись — радостно и громко, от облегчения и восторга, что все обошлось, и «Гроза» не разбилась о скалы.

Арви помог Камилле подняться.

— Идем, надо добраться до замка и что-нибудь поесть. У тебя большой резерв, но его надо восполнять.

— Ты мне расскажешь, как это делать? — она с восторженной улыбкой посмотрела на парня, опираясь на его руку.

— Обязательно, — уверил маг.

Девушки побежали к дорожке, ведущей в сторону академии, а я заметила взгляд Тиссы на руку Арви, обнимающую Камиллу для поддержки. На миг показалось, что в темных глазах охотницы взметнулась алое пламя. Но Тисса отвернулась и спокойно пошла за остальными. Вздохнув, я отправилась следом.

* * *

Незабудка ловила крысу.

Поначалу глупая крыса думала, что это она охотится на обитателей сырой и вонючей ямы, но маленькая девочка, издающие дикие боевые кличи, быстро убедила хвостатую, что она не права.

На самом деле, она убедила в этом и саму крысу, и всех, кому не повезло оказаться рядом с чрезмерно жизнерадостной и смелой малышкой.

Чер Лерой, два воина и один молчаливый парень с белоснежными волосами уже несколько часов наблюдали, как Незабудка настойчиво ловит крысу. И начинали сочувствовать этой усатой и хвостатой твари, потому что девочка была неутомима. Она перекрыла вход в нору, безжалостно стащив с магистра его мантию, и теперь гонялась по яме с визгами и воплями, загоняя свою добычу.

— Великий Мрак, да когда же она успокоится? — простонал один из воинов. — У меня сейчас башка лопнет!

— Я ее придушу, — мрачно пообещал второй, и было совершенно не ясно, кого именно: крысу или все-таки девочку.

Молчаливый беловолосый парень выдохнул и, решительно шагнув к дыре в стене, выдернул оттуда мантию Лероя. Крыса, пискнув от счастья, юркнула в нору.

На миг в яме повисла тишина. Но обрадоваться пленники не успели, потому что Незабудка обвела всех обиженными глазенками, всхлипнула и заревела. Беловолосый скривился, воины забились подальше в угол, а Лерой неловко попытался успокоить малышку.

— Ну-ну, маленькая, ну не плачь!

Незабудка сглотнула, набрала побольше воздуха и заревела еще громче.

— Это что, у Темных пытки такие? — мрачно поинтересовался бородатый воин.

— Да они просто садисты, — отозвался второй.

Лерой вздохнул и в очередной раз попытался пробудить свою силу или позвать ар-нори. Но магия не откликалась, а змеевидные сущности были слишком истощены недавней битвой и не показывались. Магистр покачал головой и посмотрел вверх, туда, где бледнело небо, забранное решеткой. Стены ямы были гладкими, словно стеклянными, без единой шероховатости, так что забраться по ним не представлялось возможным. Беловолосый тоже посмотрел, и на его висках и шее блеснула красная чешуя.

Незабудка мигом перестала плакать и заинтересованно уставилась на это необычное явление. Отпихнув магистра, который пытался гладить ее по голове, она метнулась к своему обидчику и ткнула пальцем.

— Покажи! — потребовала девочка, пытаясь рассмотреть в тусклом свете ямы чешую. Ее скрывали длинные белые патлы и высокий воротник рубашки, а сам парень не собирался потакать капризам девочки. Он открыл рот и зашипел, высунув длинный раздвоенный язык.

Незабудка ахнула, застыла и восторженно захлопала в ладоши.

— Покажи еще!!! — радостно запрыгала она.

Лерой оттащил малышку в дальний угол и успокаивающе кивнул блондину. Тот выгнулся, склонив голову, его глаза побелели.

— Она не со зла! — магистр сжал Незабудку, не позволяя кинуться к шипящему парню. И поражаясь, что малышка его совсем не испугалась. Даже ему, почтенному магу, стало не по себе при виде этого существа, которого трудно было назвать человеком. А девочка лишь обрадовалась и попыталась его исследовать, словно неведомую зверушку!

— Не обернется, не бойтесь, — бросил один из воинов, но ушел так далеко, насколько позволяло тесное пространство ямы. — Здесь магические ловушки везде. И он вас не понимает. Ящеры не говорят на нашем языке.

Беловолосый перестал шипеть и отодвинулся в дальний угол, туда, куда не проникал тусклый свет. И замер там, словно изваяние.

Незабудка, рассерженная, что ей не дали посмотреть на блестящую чешую на шее парня, перестала вырываться и укусила магистра за руку. Тот вскрикнул от неожиданности. Оба воина засмеялись.

— Бойкая она у вас, — похвалил один, с косматой рыжеватой бородой. — Была бы мальчиком, стал бы ратником, — он поскреб свои космы. — Ну, если бы в плен не угодил, понятно.

— А ватник — это кто? — заинтересовалась девочка.

— Воин, малышка, — пояснил мужчина, усмехнувшись.

— Когда я вырасту, то стану пираткой! — важно пояснила Незабудка. — А не этим вашим ватником! У пиратов целые сундуки блестящих камушков, я видела!

Уточнять, что видела их только на картинках в книжке со сказками, она не стала. И важно обвела взглядом слушателей.

— Я буду плавать на большом корабле под черными парусами и собирать все блестящие сокровища, какие только найду!

— И зачем тебе столько сокровищ? — усмехнулся в бороду воин.

— Не скажу! Надо! Это… секрет!

— А я никому не скажу, — улыбнулся бородатый. Его друг привалился к стене, пытаясь задремать. — Хочешь, дам тебе клятву на сердце?

Незабудка очарованно открыла рот.

— Клятва на сердце? А это очень страшно?

— Очень! Куда уж страшнее!

— Тогда давайте! — подумав, согласилась девочка.

— Клянусь своим сердцем никому и никогда не выдавать секрет, который поведала мне маленькая госпожа! — торжественно изрек воин, приложив руку к груди. — А если расскажу, пусть мое сердце покинет эту грудь навеки!

— У тебя там только пустая утроба, вечно голодная, а не сердце, — хмыкнул его напарник, не открывая глаз. — К тому же ты не веришь в клятвы оххаронцев.

Но Незабудку клятва впечатлила. Она придвинулась ближе к бородатому и прошептала ему на ухо громким шепотом:

— Мне надо очень много сокровищ, чтобы найти своих маму и папу! Если у меня будет много-много блестящих вещей, они вернутся к нам с Леей, и мы будем жить все вместе!

— Отличный секрет, малышка, — бородатый отвернулся, пряча глаза.

В углу сидел, обхватив голову руками, светлый магистр, и воину показалось, что он издал сдавленный стон.

* * *

Элея.

Возле замка нас встретили хранительницы. Оливия по-прежнему четко отдавала распоряжения, не обращая внимания на испуганные взгляды девушек, заметивших ее сгоревшие крылья.

— Лея, пройди в целительскую, магистр Райден желает тебя видеть, — приказала она, поджав губы. Не знаю, насколько Оливия была в курсе произошедшего, но на меня она смотрела крайне недовольно, словно это лично я была виновата во всем.

Хотя, может, так и есть. Если бы я не вернулась, если бы умерла, то ничего не произошло бы. У Пятиземелья была бы Искра. Да, не было бы меня. Но разве это такая уж потеря для нашего мира? Кто, кроме Незабудки стал бы обо мне грустить?

— Мы тебя ждем, — оборвала мои грустные размышления Тисса. Я кивнула ей с благодарностью и встряхнулась, отгоняя грусть. Все-таки порой вот это простое «ждем» способно вернуть человеку желание жить и веру в себя.

Не взглянув больше на хранительницу, я ушла в указанную сторону.

Целительская располагалась в центральном крыле Академии, и я здесь ни разу не была. Занятия отменили, и в ученических царил всеобщий хаос. Никто не понимал, что произошло, но все заметили изменения. И, конечно, бурно их обсуждали. В Хандраш привыкли к разного рода магическим явлениям, но сегодня произошло то, чего не бывало никогда. Незыблемая Обитель Искры пала, а на ее месте теперь дрожало призрачное изображение хрустального Замка. Повсюду появлялись частицы чужого мира, и даже на небе порой виделось другое солнце с зеленоватым и чужеродным оттенком. Наставники пытались навести порядок и успокоить адептов, но и они выглядели растерянными и даже испуганными.

Я спросила у вихрастого паренька, сидящего на окне, как пройти в целительскую.

— … листья на вкус острые, словно перец, и обладают ярко выраженным привкусом лимона. Аромат незнакомый, квалификации не поддается… — пробормотал парень, подняв на меня глаза.

— Эй, — я помахала рукой перед его лицом. — Ты меня слышишь? Целительская в какой стороне?

Вихрастый очнулся и сунул мне под нос широкий лист.

— Чем пахнет?

Я понюхала.

— Молоком, — честно призналась.

— Точно! — он просиял и вновь склонился над своим свитком, торопливо карябая буквы. — Надо все записать! Ничего не упустить! Это такое грандиозное явление!!! Новый вид растений, понимаешь? Неизведанный!

Я оглядела его с сомнением. Тут мир рушится, а этот ненормальный листочки описывает. Нет, магов мне не понять! Повернулась и пошла дальше, решив, что и сама найду дорогу.

— Целительская в конце коридора, — вслед мне крикнул парень. — Слушай, а может ты еще понюхаешь? У меня нос заложен…

— Ага, на обратном пути, — буркнула я.

— Я тебя ждать буду! Я — Ник!

— Лея, — махнула я рукой и ушла.

На двери целительской был изображен лист клевера, и я потерла руки, остановившись перед ней. Что я скажу магистру? Но подумать не успела, потому как створка распахнулась, являя Райдена. Он был бледен, но глаза ясные. Под тонкой рубашкой виднелась перевязка.

— Входи, — маг распахнул дверь, пропуская меня.

Внутри больше никого не было, и мне стало слегка неуютно. Словно почувствовав мою скованность, магистр отошел к окну, присел на подоконник.

— Разве вам уже можно вставать? — глупо спросила я.

Он криво улыбнулся.

— Не знаю. Я не спрашивал, — он помолчал, внимательно рассматривая меня, и под взглядом зеленых глаз стало не по себе. Но голову я не опустила, напротив, подняла еще выше, твердо глядя в глаза магистра.

— Расскажешь, что произошло в обители? — вопрос прозвучал мягко, словно он не приказывал, а просил.

Я нахмурилась. Говорить не хотелось, но я понимала, что магу нужны эти сведения. Очень сухо и без эмоций я рассказала ему все, что со мной случилось. Скрывать смысла не было. Я поведала о том, как вытащила Шариссара из Оххарона, и о том, как меня коснулась Искра. И то, как вернулась, поверив Темному, тоже сказала — по возможности равнодушно. Смотреть в глаза Райдену не стала, стояла, упершись взглядом в стену. А когда замолчала и в комнате повисла тишина, я все-таки повернула голову и вздрогнула. Во взгляде магистра было такое откровенное бешенство, что я попятилась.

— Понимаю, вас злит, что я не смогла пожертвовать собой и умереть, — выдавила я. — Но вы могли бы мне рассказать! Подготовить… Знаете, это трудно — в один миг согласиться на смерть ради спасения мира! Я просто хотела жить, понимаете?

Он глубоко вздохнул, но ярости в глазах меньше не стало. Лишь добавилось удивление.

— Я не виню тебя, Лея, — резко бросил магистр. — И злюсь… не из-за того, что ты вернулась.

Он отвернулся к окну и замолчал. Я неловко переступила с ноги на ногу.

— Искру можно возродить? — несмело спросила я. Райден покачал головой и вновь посмотрел на меня. Теперь его лицо было спокойным, а глаза пустыми и ничего не выражающими.

— Я не знаю. Мы будем пытаться.

— Магистр Райден, — я шагнула ближе. — Понимаю, что в ваших глазах я предательница, которая не смогла пожертвовать собой ради Пятиземелья. И вы правы, — я на миг зажмурилась. — Так и есть. Я предательница и… трусиха. Я испугалась… Я слишком сильно хотела жить. Хотела… любить. И, наверное, я не имею права вас просить… но… я не знаю, к кому еще мне обратиться! Моя сестра… Шариссар… Он сказал, что ее забрал Чер Лерой! Забрал в Оххарон! — я подошла совсем близко, заглядывая мужчине в лицо. — А мои способности пропали. Я больше не могу войти в отражение. Но мне нужно туда попасть! Вы не могли бы… не могли бы открыть мне портал? Вы ведь это умеете…

Он сжал зубы.

— Нет, — коротко отрубил Райден. — Я не могу это сделать. Я просто не могу, Лея. Ты просишь меня своими руками сконцентрировать остатки силы и пробить проход к врагам. Сейчас, когда Хандраш и так ослаблен… прости. Я… знаю, что Лерой не причинят вреда Незабудке. Я его знаю.

— В последний раз я видела его, когда он атаковал вас этими жуткими ар-нори! — резко бросила я. — И вы говорите, что знаете этого… человека? Не думаю, магистр.

— Меня — да. Но не ребенка, — спокойно возразил маг. — Тем более, не своего ребенка. Я не верю, что Лерой предал вас с Сиерой.

— Он не появлялся ни разу за всю мою жизнь! — я сжала кулаки. — Никогда! Да мы… Мы постоянно убегали, прятались, голодали… а он! Он, магистр Искры, ни разу нам не помог! — давняя боль выплеснулась злым криком. Я глубоко вздохнула, беря себя в руки. И продолжила уже спокойно. — И вы утверждаете, что Чер Лерой не предатель? Что он желал нам с Незабудкой добра? Простите, не верю. Я не собираюсь обманывать себя сказками о добром папочке, который позаботится о нас. У Сиеры есть только я. И я ее найду. Чего бы мне это ни стоило!

Райден смотрел на меня как-то странно.

— Мне жаль, Лея, — тихо сказал он. — Жаль, что тебе пришлось стать такой…

— А мне нет, — я высоко подняла голову. — Если вы не откроете портал, тогда придется подождать, пока Оххарон сам к нам явится. Это ведь уже происходит.

— Я не думаю, что Темные захотят полного слияния наших миров, — вздохнул Райден. — Скорее, будут использовать как источник ресурсов. И рабов. Сейчас они ждут полного исчезновения Света, и нам надо использовать это время, чтобы подготовиться.

— К чему?

— К нападению. Меня беспокоит, что Хандраш отделен от остального мира, войска сюда доберутся не скоро. Мы всегда полагались на силу Искры. И не думали, что все произойдет… так, — он бросил на меня быстрый взгляд. И добавил тихо. — Я тебя не виню, Лея.

Я отвернулась, не желая смотреть на него. Магистр сделал ко мне шаг и застыл, о чем-то напряженно думая.

— Твои способности Отражения пропали? Ты уверена?

Я кивнула.

— Кажется, у меня вообще не осталось никаких способностей, магистр. Почему это произошло?

— Возможно, свет Искры их просто выжег в тебе, Лея. Увы, я не могу сказать точнее. Сама понимаешь, у ковена всегда было лишь два варианта: либо мы находим Отражение и она становится Искрой, либо… не находим. Никто и никогда не возвращался, как ты. Я даже не знаю, кто ты теперь.

— Никто, — я сжала зубы. — Как обычно.

Он подошел еще ближе и склонил голову, рассматривая меня…

— Я хочу кое-что проверить, Лея. Ты не могла бы… потерпеть?

— Что потерпеть? — не поняла я.

Сделав еще шаг, магистр положил ладонь мне на затылок, вторую руку на талию и притянул к себе. Осторожно. Медленно. И замер, ничего больше не делая. Я тоже застыла, не совсем понимая, что происходит, и готовясь отпрыгнуть в любой момент. Я почти упиралась губами в его грудь и видела, как бьется синяя жилка на напряженной шее мага. Мужская ладонь на моем затылке не двигалась, но мне казалось, еще минута, и он сожмет руку в кулак, схватит меня за волосы. Но ничего так и не произошло. Райден просто отодвинулся и отвернулся к окну.

— Ты можешь идти, Лея, — безразлично бросил он.

Я кивнула, но поняла, что он все равно не видит, и просто молча ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

* * *

В коридоре меня ждал лохматый Ник.

— Ну чего ты так долго, — недовольно протянул он и сразу сунул мне под нос какой-то цветок. — Чем пахнет?

— Медом, — буркнула я.

— Точно! — обрадовался парень и схватил меня за руку. — Идем, там уже все собрались, а я тебя жду!

— Где собрались? — не поняла я. — И зачем ты меня ждешь?

— Как это зачем? Мне же нужно описать целый мешок растений! А у меня нос заложен! Катастрофа! Будешь нюхать и мне рассказывать!

Я хотела возмутиться, что ничего нюхать не собираюсь, но вихрастый уже потащил меня куда-то.

— В главном зале сейчас собрание, там сам Зрячий говорить будет. Надо послушать!

С этим я согласилась и потому позволила протащить себя по коридору до широкой лестницы. Вообще, центральное здание академии сильно отличалось от нашего крыла, где жили хранительницы с ученицами. Здесь было просто потрясающе, и в другое время я стояла бы, открыв рот и созерцая огромные люстры, бесконечные лестницы, открытые галереи с портретами магистров прошлого, фонтанчиками с питьевой водой, бьющей из искусно вылепленных пастей животных, и мелькающие разноцветные мантии учеников, что пробегали мимо. Главный зал тоже впечатлял своими размерами, и я впервые увидела, сколько в Академии магов. Оказывается, довольно много.

В Хандраш обучались целители — они носили зеленые мантии, бытовики, которых было больше всего — в коричневых, несколько человек в синей ткани — это говорящие с умершими, и отдельно сидящие серьезные маги в черных одеждах — боевые маги. Это те, в ком уровень силы максимальный и кто способен использовать ее для защиты Пятиземелья. Арви тоже сидел с ними и помахал мне рукой. Мои подруги были в другом конце зала, вместе с хранительницами в белых одеждах, но пробираться к ним я не стала, усевшись с краю вместе со своим новым знакомым.

— А почему у тебя мантии нет? — слегка рассеянно спросила я, оглядывая гомонящую, вертящуюся и шепчущуюся толпу.

— Дома забыл, — буркнул Ник. — Смотри, Зрячий идет.

— А почему он Зрячий?

— Грядущее видит. И суть вещей.

Я фыркнула. Тоже мне прорицатель. Не смог увидеть и предотвратить угасание Искры!

— Грядущее изменчиво и вариативно, это все знают, — заумно протянул Ник, угадав мои сомнения. — И видеть его — не означает менять! На изменение провидцы не способны. Это может только Искра.

— А зачем тогда вообще надо его видеть? — изумилась я. — Если ничего нельзя изменить, то толку от этих предсказаний?

Магистр тем временем вышел на помост, и его голос магически усилился, доносясь до слуха каждого в этом огромном зале. Прежде всего маг призвал не поддаваться панике и сохранять спокойствие, объяснил, что магистры все уладят, и ученикам следует внимательно слушать наставников…

Я слушала как раз невнимательно, рассматривая зал и погрузившись в свои мысли. Зрячий мог обмануть любого из присутствующих, но не меня. К сожалению, я точно знала, что происходит, и что это не «временное явление». Это казалось невероятным: еще утром я почти умерла и чуть не стала Искрой, а сейчас вот сижу здесь, в зале Академии и понимаю, что для большинства все осталось по-прежнему. Просто странное утро, но кто в Хандраш удивляется странностям? Моя жизнь разлетелась на куски, от меня осталась груда осколков, весь мой мир, чувства, сознание, вся я — целиком — умерла и воскресла, изменилась безвозвратно, а кто-то рядом со мной сидит и зевает, раздумывая о том, что подадут на обед!

Невероятно, но день, навсегда изменивший меня, для кого-то стал просто еще одним днем. Я усмехнулась. А ведь еще вчера я была Отражением. Еще утром — почти Искрой. А к обеду стала просто оболочкой, наполненной лишь горечью и тревогой. Да, с такой скоростью изменений моей жизни даже страшно думать, что мне принесет ночь.

И снова пришли воспоминания, что я так упрямо гнала от себя… О мужском теле, что прижимало меня к полу, о губах, что целовали с такой страстью, лишая меня воздуха… Боги, как же мне хотелось не думать об этом! Стереть из своей памяти навсегда! Но мне казалось, что все вокруг напоминает о нем. Я смотрела на черные мантии, и видела темные волосы Шариссара. Отворачивалась к стене, и в мерцании светильника чудились его черно-синие глаза. Я делала вдох и ощущала запах его тела, что заставлял меня сжимать кулаки до боли!

— Эй, ты чего побледнела? — Ник дернул меня за рукав.

— Ничего, — я попыталась сосредоточиться на словах магистра.

— … с сегодняшнего дня вводится обязательная боевая подготовка для всех учеников Хандраш. — Часть речи я пропустила и не сразу поняла, о чем говорит маг. — Это касается всех направлений и факультетов.

— И девушки тоже будут учиться драться? — изумилась высокая красавица в зеленой мантии. На скамьях целителей произошло волнение, они встревоженно переглядывались.

— Да, — твердо ответил Зрячий. — Вы не ослышались, Виола. Боевая подготовка коснется всех учеников Академии. И начнется уже сегодня. Точнее, прямо сейчас вы должны явиться на тренировочное поле.

Теперь зашумел весь зал.

— Ого, — присвистнул Ник. — Значит, дело плохо. И войны не миновать.

Я с подозрением уставилась на лохматого худощавого паренька.

— Слушай, а ты с какого факультета?

— Знаешь, а мне бежать пора, — Ник вдруг вскочил, подхватив свой мешок с травой. — Еще увидимся, Лея!

— Кто это был? — ко мне пробрались Полина и Рин. Магистр свою речь закончил, и ученики расходились, активно обсуждая новости.

— Просто знакомый… Слышали, что сказал магистр?

Мы переглянулись, обменявшись понимающими взглядами. По молчаливому соглашению было решено не распространяться об утренних событиях.

— Девочки, чего застряли? — к нам подошла Тисса. — Всем велено явиться на тренировку.

— Хорошо Камилле, ей разрешили остаться в комнате и отдыхать, — тихонько вздохнула Полина. И с сомнением осмотрела свое пухленькое тело. И снова вздохнула.

Я ободряюще похлопала ее по руке, и мы покорно пошли за Тиссой.

* * *

Если мы ожидали какого-то легкого занятия, например, пробежки, то сильно ошиблись. Тренировочное поле боевых магов представляло собой полигон с самыми разнообразными мишенями, снарядами, траншеями, какими-то кольцами и ужасающими орудиями. Полина в голос застонала, увидев все это. Впрочем, не только она. Целительницы громко возмущались, отказываясь участвовать в этих «пытках». Только слушать их не стали, мрачный темноволосый парень просто раздал девушкам арбалеты и, окинув их хмурым взглядом, велел стрелять.

— Приказ магистра, — безразлично бросил он девушкам.

Златовласая целительница Виола, поджав губы, натянула тетиву, и ее стрела улетела куда-то в небо. Из рядов зрителей донеслись смешки. Виола отчаянно покраснела.

— Ой, ну кто доверил арбалет девчонкам? — ехидно бросил из толпы парень в коричневой мантии. — Они же только и умеют, что травки перебирать! Лучше бы на кухню их отправили, печные горшки чистить!

Парни дружно захохотали. Вернее сказать — загоготали, отчего бледные и растерянные целительницы совсем сникли.

— А ну дай сюда, — Тисса отобрала арбалет у Виолы, прищурилась, рассматривая мишень. И резко спустила стрелу. Парни, образовавшие за спинами круг наблюдателей, молча проследили ее полет и попадание в центр мишени. Не останавливаясь, Тисса спустила все десять стрел, почти без перерыва, так быстро, что мы успели сделать лишь два вдоха.

За спинами повисла тишина, а потом кто-то восхищенно присвистнул.

— Ничего себе!

Все десять стрел дрожали в самом центре мишени.

Тисса обвела парней хмурым взглядом и вернула арбалет Виоле.

— А теперь пусть кто-нибудь еще раз скажет, что место женщины у печных горшков!

Целительницы смотрели на охотницу, открыв рты в немом восхищении, впрочем, парни примерно так же. Темноволосый маг одобрительно улыбнулся и отошел. Виола склонила голову.

— Научишь? — спросила она, и Тисса кивнула.

Мы сбились толпой вокруг кареглазой, по очереди пытаясь справиться с арбалетом. На десятой попытке я сдалась. У меня ничего не получалось: стрелы уходили куда угодно, только не к мишеням, кажется, они жили какой-то своей особой жизнью, независящей от меня. Так что Тисса очень осторожно посоветовала мне попробовать что-то другое.

Попробовать довелось всем и всё. До самого вечера нас гоняли по полю, заставляя стрелять, метать нож, бегать, отжиматься, строить баррикаду и отражать удары в рукопашном бою. Мы ничего из происходящего не понимали, как и большинство учеников, и уже тихо ненавидели отряд боевых магов, что методично и безжалостно нас истязали. Они наблюдали, кто и в чем проявляет успехи, и делали пометки в длинных свитках.

— Я сейчас умру, — простонала Полина, падая на землю после пробежки. — И зачем я сошла с корабля?

Я промолчала, пытаясь отдышаться. Строгий маг, наблюдающий за нашей группой, на меня посматривал неодобрительно. Я хорошо бегала и была довольно вынослива, но и только. Во всем же остальном оказалась совершенно не приспособлена к боевым искусствам. После арбалета был нож, который улетел как раз в сторону этого мага, хорошо, он стоял под магическим щитом. После ножа — длинные клинки, и я умудрилась порезать сама себя, запутаться и упасть, лишь чудом не напоровшись на острие. Дротики, двойные сайкуры, палки с цепью — я лишь пугалась, когда видела все это. А в рукопашном бою просто не могла заставить себя кого-то ударить. И когда на меня нападали, сжималась и закрывала глаза, чувствуя себя просто ужасно.

Один раз я заметила на возвышении красные волосы магистра Райдена — он наблюдал за полем, разговаривая со Зрячим. Маг посмотрел в мою сторону, и я отвернулась, скривившись. Представляю, какая убогая картина в моем лице ему открылась.

— Элея, ноль по всем показателям, — объявил мне наставник. — Даже не знаю, в какую группу тебя определить.

— В группу неудачников, — буркнула я. А что, ноль по всем показателям — это как раз про меня! Даже Полина, которая все время плелась в самом конце, преобразилась, получив в руки метательные дротики. Легкие заточенные палочки она швыряла с удивительной точностью. Я же только вздыхала.

Боевой маг смерил меня убийственным взглядом и отпустил. Я устало поплелась к крылу хранительниц, уже привычно обходя возникшие тут и там чужеземные кусты и качая головой. Да уж, день выдался… занимательный. Во всех смыслах.

Девушки так устали, что даже в купальне все мылись тихо и быстро, мечтая лишь доползти до кроватей.

— Может, пойдешь к нам в спальню? — спросила Ринка. Я покачала головой. Мне хотелось остаться одной.

В комнате, что мы делили с Незабудкой, было тихо и пусто. Я легла на кровать не раздеваясь, лишь ботинки скинула. И уткнулась носом в подушку. Я очень старалась не плакать, боясь, что девочки услышат и прибегут меня утешать. А видеть никого не хотелось. Внутри меня все дрожало, словно там тоже натянулась тетива, готовая лопнуть. И помимо страха за сестру там было слишком много другого чувства. К тому, кого я даже мысленно не хотела называть по имени.

Я запрещала себе это, выбрасывала из головы, но как трудно было заставить себя не думать! В купальне девочки обратили внимание на мои синяки и красные пятна на шее и груди, пришлось сказать, что от тренировки. Поверили. Только Тисса нахмурилась, да Камилла посмотрела задумчиво.

Еще заставить бы и себя поверить.

Не получалось.

* * *

Шариссар

Шариссар сжал кулаки и уверенно загнал собственного зверя внутрь сознания. Не позволяя себе обернуться и разнести к вечному мраку все в этом замке. Он знал, что такое контроль. Он никогда не позволит себе его потерять. Несмотря ни на что.

Теперь ему не нужно было смотреть на свою спину, чтобы увидеть метку избрания. Теперь он чувствовал ее так же ясно, как видел собственные руки, до вмятин сжимающие бронзовый кубок. Паладин заставил себя расслабиться.

Метка. Черные символы, цепочкой пролегающие над его правой лопаткой. Он скрипнул зубами. Очевидно, Многоликий Мрак еще не наигрался судьбой своего заблудшего потомка, раз решил связать его с той, что ни при каких обстоятельствах не может быть парой для Шариссара. Никогда. И ни за что.

Он сделал глубокий вдох, но стало лишь хуже. Потому что вновь почувствовал тонкий женский аромат. Уже почти неуловимый, но он все еще был. И запах девушки с разноцветными глазами заставлял Шариссара жадно втягивать воздух, хотя он и не хотел этого.

— Бред, — он мотнул головой.

Метка не приговор. Она лишь говорит о том, что звериная сущность паладина сделала свой выбор. Порой так случается, все-таки их животная ипостась довольно сильна. Но метка избрания не влияет на разум и тем более на чувства. Если человеческая ипостась тоже примет избранницу, то метка станет ярче и закрепится. Если девушка ответит согласием, то связь закольцуется. Такая пара может считать, что им повезло. Их брак будет счастливым, ведь закольцованные никогда не посмотрят в сторону других, не предадут свою пару и будут счастливы вместе.

Но в Оххароне уже давно выбирают пару лишь разумом, метки довольно редкое явление. Может, поэтому Шариссар вообще забыл о такой возможности, когда кусал полукровку. Перед глазами вновь вспыхнул образ: ее тело в его руках — нежное, тонкое, вызывающее в нем такие чувства, что он не мог остановиться. Азарт битвы пробудил зверя, а после оборота всегда хочется… физического наслаждения, разрядки. Всплеск звериной силы жжет кровь, превращая ее в кипящую лаву. Или его превратила в пламя она?

Он не хотел думать о том, как увидел Лею стоящей у черной колоны. На ней было что-то тонкое и почти прозрачное, шелк и кружево, ее кожа мерцала, а запах манил… Он не мог не смотреть на нее. Не мог не желать. Он хотел ее так, что было трудно дышать.

— Желание тела ничего не значат, — упрямо повторил паладин, наливая себе еще вина.

Все закончилось. Завтра ему нужно быть в королевском дворце, чтобы доложить темнейшей о проделанной работе. Он и так проявляет непозволительное вольнодумство, не явившись к ней незамедлительно.

Но Шариссару нужно было обдумать свой визит, и он был благодарен случаю и смещению реальностей, что привели его в собственные владения. Видимо, сам Вечный Мрак решил дать паладину эту ночь. А кто вправе спорить с божеством?

Он отставил кубок, на котором остались вмятины от его пальцев, и подошел к узкому окну. На камнях чернела копоть от последней атаки Ящеров, сам камень оплавился и спекся, став гладким, как стекло. Шариссар с досадой провел по нему пальцем. Раньше стена вплоть до этого окна была затянута диким плющом, и паладину нравились темно-зеленые пряные листья, что оплетали окно. Теперь от растения ничего не осталось. И понадобится несколько лет, чтобы плющ снова поднялся. На башнях темными тенями стояли дозорные, бдительно осматривая землю и воздух. Наступающие сумерки не мешали оххаронцам, их зрение видело во мраке лучше, чем при ярком свете.

Ни костров, ни факелов во внутреннем дворе не было. Темнота лежала густыми тенями у стен и чуть бледнела на открытых участках. В это время большинство стражей ужинали в нижнем зале, оставшиеся несли караул или начищали свои клинки. Где-то лилась вода, значит кто-то совершал вечерние омовения. ...