Павел Фаенко ВРАТА ВСЕЛЕННОЙ

Пронзительный вой сирены, прозвучавший в тишине главного корабельного отсека, не предвещал ничего хорошего.

Космический крейсер «Северное сияние» покинул ноль-пространство и вынырнул в реальный мир Вселенной. Размытые искорки звезд, окружавшие его могучий корпус, вспыхнули и засияли с первозданной красотой.

Электроника корабля ожила, посылая по оптическим кабелям разноцветные сигналы к пробуждению. Дверцы пяти кабин для анабиоза медленно приоткрылись, и душераздирающий рев сирены ворвался внутрь, «лаская» слух и расползаясь бесчисленными мурашками по еще не отогревшимся телам экипажа.

Капитан Джон Гаррисон наморщил лоб и, выпрыгнув из кабины, покачнулся на онемевших от холода ногах. Остальные астронавты отдыхали в своих креслах, предоставив ему полную свободу действий.

«Проклятый морозильник! — подумал со злостью Джон, массируя пальцами поясницу. — После его ледяных объятий чувствуешь себя, словно размороженная индейка на Рождество».

За тридцать лет полетов в космосе Гаррисон так и не сумел привыкнуть к его холодному «комфорту». И каждый раз эта идиотская мысль, словно муха, назойливо лезла в его голову.

По Корабельному Уставу астронавтам полагалось после пробуждения отдыхать в своих кабинах не менее двадцати минут, находясь под наблюдением чуткой электроники. Это было необходимо для снятия неприятных симптомов длительного сна и восстановления нормальной работы проснувшегося организма. Но, как всегда, Устав не учитывал какой-нибудь мелочи, как, например, эта чрезвычайная ситуация…

Схватившись рукой за поручень у стены, Гаррисон протопал босыми ногами до панели управления и включил связь с главным корабельным компьютером. Душераздирающий вой сирены смолк, и перед ним возникла голограмма «Веселого Роджера».

Когда-то этим именем называли черный пиратский флаг с черепом и двумя скрещенными костями, который предрекал неминуемою гибель богатым торговым судам.

Прошли века. Канули в прошлое пиратские набеги на море и в космосе, но «Веселый Роджер» продолжал жить. Теперь эту остроумную кличку присвоили голографическому изображению жизнерадостного парня из старинных ковбойских боевиков, который появлялся перед экипажем «Северного сияния» при каждом сеансе с главным корабельным компьютером.

По замыслам конструкторов, общение с конкретной личностью вместо бездушной машины должно было способствовать лучшему взаимопониманию компьютера и остальных членов экипажа. Нельзя сказать, чтобы это им не удалось: «Веселый Роджер» был постоянным объектом анекдотов и сплетен. Его жизнерадостная физиономия не давала скисать во время длительных межзвездных перелетов, а ее постоянное выражение «Все о'кей'» вселяло глубокую уверенность, что это действительно так.

Никто из членов экипажа уже не помнил, кто первым назвал голограмму именем легендарного черного флага, но оттенок юмора в этом, несомненно, присутствовал: «Веселый Роджер» был порядочным занудой, и от него, как и от пиратов, не было никакого спасения…

Первое, что бросилось Гаррисону в глаза, — озабоченное выражение на лице голограммы. За долгие годы совместных полетов он видел его впервые, что явно указывало на неординарность произошедшего события. Улыбающаяся физиономия компьютера не была обычной маской и должна была отражать реальное положение вещей.

«В лучшем случае у нас вышли из строя двигатели и мы теперь не сможем лететь дальше!» — заподозрил Джон.

И он тяжело вздохнул, припомнив упреки жены перед этим последним для него рейсом.

Офицер космического флота Джон Гаррисон был пятидесятилетним мужчиной довольно крепкого телосложения. Несмотря на свой почтенный для астронавтов возраст и совершенно седую голову, он все еще был в хорошей форме и немного нашлось бы смельчаков, желающих помериться с ним силой. Он уже отлетал свое и должен был уйти на пенсию, но фирма уговорила его сделать еще один рейс.

Последние двадцать лет он прослужил капитаном на грузовом корабле «Северное сияние», уже отработавшем положенный ресурс и подлежащем списанию. В лексиконе астронавтов подобные звездолеты называли «космическими гробами» и летать на них отказывались практически все, кто ценил собственную жизнь дороже толщины кошелька.

Но бизнес есть бизнес и любая коммерческая фирма тянула до последнего, откладывая нежелательный процесс утилизации дорогостоящего крейсера и выгадывая на этом лишние миллионы долларов. Все тщательно просчитав, фирма пришла к выводу, что гораздо выгоднее добавить лишние пять процентов к пенсии Гаррисона, чем тратиться на повышенную зарплату и страховку для нового капитана.

Переговоры длились недолго — эта сумма была для Джона целым состоянием, и он с радостью согласился. За двадцать лет полетов он уже успел привязаться к своему кораблю, как к близкому другу, и знал, что тот его не подведет.

Подписав с фирмой новый контракт, Гаррисон решил, что заключил самую выгодную в своей жизни сделку. Всю обратную дорогу домой он вел машину в приподнятом настроении, насвистывая веселую мелодию и представляя, как обрадуется Бонни такой удаче. Однообразное серое шоссе, мелькавшее перед капотом автомобиля, уже не казалось ему таким безрадостным и унылым, а деревья на обочине махали своими ярко-зелеными кронами, поздравляя с внезапным богатством.

Свернув с оживленной магистрали, Джон подъехал к невысокому двухэтажному особняку и резко притормозил у самого крыльца. Хлопну в дверцей, он, словно мальчишка, легко взбежал по крутым ступенькам и несколько раз игриво нажал на кнопку дверного звонка…

Остатки радости улетучились в одно мгновение, как только он переступил через порог своего дома.

— Ты думаешь только о себе и о проклятых деньгах! — Бонни, нахохлившись, словно курица, брызгала слюной, не желая слушать никаких оправданий. — Сколько лет я терпеливо ждала этого момента, когда мне не придется ложиться вечером в холодную постель и смотреть с завистью на счастливых женщин, которые проводят свободное время вместе с мужьями… Кроме того, через три месяца свадьба у Элизабет! Или ты уже позабыл о своей дочери?

— Но, дорогая, как раз об этом я и думал! — Гаррисон пытался вставить хоть слово, отступая под натиском побагровевшей жены в спальню и тихо радуясь про себя, что никто из членов его экипажа не видит этой позорной картины. — В моем новом контракте, кроме пенсии, оговорено приданое ко дню ее свадьбы!

Властный, требующий беспрекословного повиновения капитан могучего космического крейсера в собственном доме становился тихим ягненком, который старался ничем не вызвать гнев своей ворчливой госпожи. Но даже под самой жестокой пыткой он никому не сказал бы о том, что не столько эти пять процентов погнали его в последний рейс, сколько возможность еще хоть на несколько месяцев улететь от своей недовольной женушки…

— Капитан, на звездолете объявлена чрезвычайная ситуация: параграф четырнадцатый, пункт пятый Корабельного Устава! — послышался издалека взволнованный голос главного корабельного компьютера.

Гаррисон напряг свою память, пытаясь вспомнить условия этого малознакомого пункта, когда настойчивое покашливание «Веселого Роджера» привело его в чувство. Прозвучавшие вслед за этим слова острым буравчиком впились в мозг Джона, отбросив последние сомнения, что, может быть, все еще не так серьезно.

— Сигнал внеземного происхождения, сэр!

* * *

Прошло уже более ста лет с полета первого космического корабля за пределы Солнечной системы. Давным-давно прекратились бесплодные поиски братьев по разуму или следов внеземных цивилизаций.

Потратив на них в общей сложности более полувека, человечество смирилось с мыслью, что оно одиноко в ближайших галактиках. Некоторые ученые так и не поверили в этот факт, но большинство здравомыслящих людей вздохнуло с облегчением, не ожидая от подобных находок ничего хорошего.

Целенаправленные поиски внеземных цивилизаций были полностью прекращены, и только устаревший пункт Корабельного Устава ждал своего часа, чтобы заявить о себе в самый неподходящий момент…

Грузовой крейсер «Северное сияние» возвращался из коммерческого рейса с планеты 5-157 звездной системы Ригель с грузом радиоактивного плутония на борту.

К концу двадцать второго века Земля уже полностью исчерпала его запасы и, разобрав арсеналы ядерного оружия, была вынуждена экспортировать плутоний из космоса. Сотни маленьких колоний в различных частях Вселенной добывали его для ненасытной промышленности. Сначала для этого привлекали приговоренных к смертной казни заключенных, но после того, как их количество заметно поубавилось, эту работу стали выполнять дешевые роботы…

Рейс длился уже четыре месяца, из которых шесть недель астронавты провели в состоянии анабиоза. Фактически присутствие человека на борту было необходимо только для маневров при взлете, посадке и обслуживании техники. Всю остальную работу по прокладыванию курса, управлению крейсером в космосе и прохождению через ноль-пространство выполнял главный корабельный компьютер.

Экипаж корабля составлял самый необходимый для подобных рейсов минимум: капитан, офицер науки, бортинженер, врач и психолог. Все они были одной командой уже более десяти лет. Долгие годы полетов, проведенные вместе, сплотили их настолько, что нередко они понимали друг друга без всяких слов.

Трагическая смерть психолога Эрика Блейка, погибшего в собственном батискафе при погружении на дно Карибского моря у острова Санта-Круз, потрясла их до глубины души. Эрик был не просто членом экипажа — он был частью их жизни. Устроив пышные похороны, поредевшая команда целую неделю хлестала виски в его коттедже на Виргинских островах.

Еще не успев как следует просохнуть, они были вызваны руководством фирмы в центр управления полетами и отправлены в звездную систему Ригель созвездия Орион вместе с новым психологом Джорджем Смитом — высоким тридцатипятилетним парнем, не имеющим семьи.

Никто из астронавтов ничего не знал ни о нем. ни о его прошлом Ходили какие-то слухи, что психологом он стал совсем недавно и что единственная причина, по которой он оказался на борту «Северного сияния», заключалась в том, что фирма не смогла найти другого специалиста, согласившегося уйти в далекий космос на подлежащем списанию корабле.

Помощник капитана — офицер науки Сэм Уильяме, бортинженер Боб Фишер и врач Ричард Милтон отправились в рейс добровольно Каждому из них еще предстояло прослужить в космическом флоте от пяти до десяти лет, и этот полет означал для них переход в команду нового крейсера «Огайо», строительство которого уже практически завершилось.

Смита встретили весьма прохладно, сразу же дав понять, что ни о каком взаимопонимании не может быть и речи Среди астронавтов подобное отношение к новичкам было не редкостью — почти каждому вновь прибывшему нужно было пройти через подобное испытание, завоевывая расположение экипажа Но руководство фирмы это абсолютно не волновало, они с радостью обошлись бы и без психолога, не пригрози страховая компания расторжением контракта. Рейс был последним, и всем было глубоко наплевать на психологический климат экипажа.

Джордж оказался неразговорчивым парнем, замкнутым в себе и неохотно идущим на контакт. Он равнодушно принял подобное отношение экипажа и старался никому не лезть в душу. Большую часть времени он проводил, закрывшись в своей каюте, откуда выходил крайне редко. Никто из астронавтов не знал, чем он занимается в свободное время, да и не пытался это выяснить.

Стена отчуждения, вставшая между ним и остальными членами экипажа, за время полета так и не исчезла…

— Повтори еще раз, что ты сказал?

Все еще не пришедший в себя после «размораживания». Гаррисон туго соображал, желая послать этого шутника как можно дальше.

— Сигнал внеземного происхождения, капитан! — доложил главный компьютер. — Мощное высокочастотное излучение длительностью пятьдесят две секунды и периодичностью повторения каждые семнадцать минут. Данное излечение исходит от планеты, которая вращается по идеально круглой орбите вокруг гигантской звезды спектрального класса СО.

— Что, черт побери, эта звезда вместе со своей планетой делают в Солнечной системе? — удивился Гаррисон.

— Это не наша галактика, сэр! — пояснил «Веселый Роджер». — Корабль вынырнул из ноль-пространства в другом мире, координаты которого по отношению к Солнечной системе невозможно определить из-за отсутствия известных мне созвездий.

— Если это твоя очередная шутка, то она весьма неудачная!

Джон нахмурился, всем своим видом показывая, что подобный фокус Не пройдет. Время от времени корабельный компьютер любил отмочить что-нибудь смешное для поднятия настроения экипажа. Но подобные «приколы» касались только личности астронавтов и никогда не затрагивали рабочие темы.

— Капитан, моя программа не позволяет вводить экипаж в заблуждение! Это не шутка, и вы сами можете в этом убедиться.

Голографическое изображение компьютера исчезло, сменившись ослепительно-желтой звездой, которая висела в пяти футах от пола. Вокруг нее по тонкой нитке орбиты медленно плыл вращающийся шарик. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что корабль оказался в неизвестном месте.

— Как Вы можете убедиться, сэр, эта звездная система крайне примитивна, — втолковывал «Веселый Роджер» с выражением занудного школьного учителя. — Звезда спектрального класса СО имеет одну единственную планету с тремя спутниками. Других планет, или, хотя бы, крупных астероидов не обнаружено…

— Сам вижу! — проворчал капитан, которому не нравилась манера главного компьютера разжевывать заметные даже невооруженным глазом явления — Мне только одно непонятно: какого черта мы здесь делаем? Ты должен был доставить «Северное сияние» в район Солнечной системы, а теперь выясняется, что мы даже не в нашей галактике… Может, ты все-таки объяснишь, что произошло?

— Я заложил требуемые координаты, сэр! Вы сами можете все проверить!

Незнакомая звездная система исчезла, и перед Гаррисоном возникли пять длинных колонок математических иероглифов. Он не удостоил их даже взглядом сложнейшие формулы перехода сквозь ноль-пространство были подвластны только суперкомпьютеру корабля.

— Что же случилось?

— Никакой ошибки в расчетах нет, я проверил их тысячу раз с одним и тем же результатом! — доложил главный компьютер. — Единственно возможное решение согласно уравнению с применением бесконечно больших чисел заключается в том, что данная звездная система, действительно, существует и ее координаты совпадают с координатами Солнечной системы…

— Ничего не понимаю в этой тарабарщине! — Гарри-сон развернулся к открытым кабинам для анабиоза и только сейчас обратил внимание, что астронавты уже покинули свои кресла и стоят за его спиной. — Парни, «Веселый Роджер» пытается доказать, что у нашей Солнечной системы существует двойник.

— Именно это я и хотел сказать! — подтвердил его слова главный корабельный компьютер — Данная звездная система является нашим двойником и существует в пространстве с теми же координатами…

— Чушь собачья! — вскричал покрасневший Сэм Уильяме, показывая пальцем на чужие звезды вокруг голо-графического солнца. — Если бы у этой системы были такие же координаты, то нас бы окружали знакомые созвездия.

— Только в том случае, если данная звездная система существует в том же реальном мире, что и наша, — прозвучал сзади равнодушный голос психолога.

Все с удивлением оглянулись на Смита.

— Я повторяю, что это может иметь место только в случае нахождения обеих звездных систем в одном реальном мире, — Джордж говорил совершенно спокойно, как будто речь шла о чашечке кофе.

— Что ты подразумеваешь под этим идиотским заявлением? — Уильяме заводился все сильнее, отстаивая свои законные права на любые научные темы.

— То, что данная звездная система не может находиться в нашей реальности, и существует в параллельном мире, — ответил ему Смит.

— Большей глупости я не слышал за всю свою жизнь! — усмешка слетела с лица Сэма. — До настоящего времени теория параллельных миров была и остается всего лишь неподтвержденной математически теорией.

— И это несмотря на то, что кое-кто из медиумов сумел там побывать? дереспросил его психолог.

— Если верить всему, что способен выдумать человек, конец света уже давно наступил бы! — Сэм успокоился и говорил уже вполне серьезно, как и подобает офицеру науки. ...