Рудольф Ложнов Побег. Записки следователя

© Рудольф Ложнов, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

Молитва благоверным князьям Борису и Глебу

О двоице священная, братия прекрасная, доблии страстотерпцы Борисе и Глебе, от юности Христу верою, чистотою и любовию послужившии, и кровьми своими, яко багряницею, украсившиися, и ныне со Христом царствующии! Не забудите и нас, сущих на земли, но, яко тепли заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом сохраните юных во святей вере и чистоте неврежденными от всякаго прилога неверия и нечистоты, оградите всех нас от всякия скорби, озлоблений и напрасныя смерти, укротите всякую вражду и злобу, действом диавола воздвигаемую от ближних и чуждих. Молим вас, христолюбивии страстотерпцы, испросите у Великодаровитаго Владыки всем нам оставление прегрешений наших, единомыслие и здравие, избавление от нашествия иноплеменных, междоусобныя брани, язвы и глада. Снабдевайте своим заступлением страну нашу и всех, чтуших святую память вашу, во веки веков. Аминь.

Рудольф Ложнов

Я, Ложнов Рудольф Васильевич, родился 5 января 1940 года, в деревне Москакасы Б. Сундырского района Чувашской автономной Советской Социалистической Республики.

Я круглый сирота. Отец погиб в 1943 году под Курском, мать умерла тоже в 1943 году от полученных ожогов при пожаре, спасая нас.

Нас осталось пятеро детей: старшей Зое было четырнадцать лет, Нине двенадцать, брату Николаю девять лет, Вене семь лет, мне, самому младшему около трёх лет. К нашему несчастью, у нас не было ни бабушки, ни дедушки. Так уж уготовано было судьбой. Государству в то время не до сиротских детей было, шла война. Благодаря Всевышнему, добрым, неравнодушным людям и старшей сестре Зое, мы все выжили. Тогда народ был дружный, приветливый, милосердный. Не было равнодушных людей. Хотя в войну и после войны народ жил бедно, впроголодь, но нас, сирот, не бросили, не оставили в беде. Большой, земной поклон им всем! Хотя многих уже нет в живых из тех людей, пусть будет им Царствие Небесное!

Окончив семилетку в своей деревне и имея стремление получить полное среднее образование, приходилось за восемь километров топать пешком в стужу, бургу, холод, грязь в другое село, где имелась средняя школа. Тогда не было, как сейчас, ни школьных автобусов, ни другого транспорта, чтобы доставить нас в школу. В школах не было столовых и буфетов, не было электричества. Не хочу говорить о том, в чём одеты были тогда, и что мы кушали. Сейчас это никому неинтересно. Это только знает моё поколение, испытавшее все.

Окончив Орининскую среднюю школу в 1958 году и, стремясь получить дальнейшее образование, летом до начала вступительных экзаменов работал с колхозниками на заготовке леса, чтобы заработать денег на дорогу и на еду. Заработав триста рублей дореформенных денег (реформа была в 1961 году), взял чемодан, в котором находились книги, одна рубашка и брюки, и уехал поступать в горный техникум, который находился в городе Красный Луч Луганской области (Украина).

Поступил в техникум, окончил его в 1961 году. Я не буду описывать, как мне жилось и училось. Моё поколение знает, как жили в то время. Мне помощи ждать было неоткуда. Всё приходилось добывать своим трудом и умом. После занятий на работу, то есть на заработки. Мы принимались за любую работу.

Многие могут задать вопрос, почему так далеко уехал поступать в техникум?

Во-первых, мне нужна была хорошая стипендия. Стипендия была на третьем курсе 390 рублей, а на четвёртом – 420 рублей.

Во-вторых, заработная плата шахтёров была намного выше, чем в других отраслях промышленности.

Получив диплом горного техника, по распределению я попал на шахту 2 Северного треста «Краснодонуголь» в город молодогвардейцев. Это была моя мечта. Она сбылась.

Через три месяца, как я стал шахтёром, меня призвали служить. Служил в пограничных войсках на Дальнем Востоке. Отслужив, вернулся снова на эту же шахту.

В 1970 году заочно окончил Харьковский юридический институт. После окончания института стал работать следователем, а через несколько лет начальником следственного отделения ОВД города Красный Сулин Ростовской области.

В 1990 году ушёл на заслуженный отдых. Работал снова на шахте.

Женат. Имею троих детей, четырёх внуков и двух правнуков.

Награды: Отличник советской милиции. Медаль «Ветеран труда».

Являюсь кандидатом в члены Интернационального Союза писателей.

ИСП выпустил мою книгу из серии «Записки следователя. Привидение». Она продаётся в магазинах и в интернет-магазинах. Печатаюсь в альманахе «Российский колокол», спецвыпуск за 2016 год «Свеча горела на столе…» – «Записки следователя», «Новогодний сюрприз».

Р. В. Ложнов.

Свои произведения посвящаю моим друзьям и соратникам, работавшим со мной в органах внутренних дел, которые не жалея себя, сил и здоровья, а порой и жизни, вели борьбу с преступными элементами и нарушителями общественного порядка в далёкие 70–80 годы двадцатого столетия в стране под названием СССР.

Пусть люди помнят их и чтут.

Р. Ложнов. «Записки следователя»

Побег

Июль… Стояла невыносимая, душная, смешанная со спёртым воздухом жара, в камере предварительного заключения, где содержались арестованные Турков и еще двое. Турков, как разъяренный зверь, попавший в капкан, метался по камере, ища выход из создавшегося положения. Эти голые потемневшие стены, пожелтевший от табачного дыма потолок, недостаток дневного света и свежего воздуха, параша, стоящая в углу и издающая неприятный запах, порядком надоели ему за десять дней пребывания здесь.

Невозможность уйти, вырваться на свободу, обещания матери о скором освобождении, но не исполненные, приводили Туркова в такое жуткое, невыносимое, безысходное состояние, что он впору готов был задушить, растерзать всех и вся…

…Вдруг перед глазами Туркова возник образ Светланы и он, мгновенно забыв обо всём, остановился возле своей кровати, лег и предался воспоминаниям: как она его просила, умоляла, плакала, как могла, сопротивлялась, но разве он мог отказаться от такой желанной. Весь его организм, весь его разум требовали удовлетворения. Мысли путались, Кровь стучала в голове. Сколько дней и ночей, что там дней и ночей, целые месяцы, даже годы только и было у него желание – обладать ею…

Как только он с матерью после смерти отца переехал жить в хутор Чугунов, это было два года тому назад, в школе, куда он поступил учиться, увидел Светлану. Она сразу же ему понравилась и запала в душу. С того момента он решил добиться её любой ценой. Он с первых же дней пытался ухаживать за ней. Предлагал дружбу. Пытался дарить подарки, но она его не замечала, не принимала его ухаживания. Её отказ ещё сильнее разжигал, возбуждал его. Он окончательно решил для себя, добиться её любым путём.

* * *

После выпускного вечера, встречаясь с ней на улицах хутора, он неоднократно пытался прокатить её на мотоцикле, чтобы увезти подальше от хутора. Но каждый раз, как будто угадав его намерения, она находила причину отказа и отказывалась ехать с ним. Но он не отчаивался. Надеялся. Терпеливо ждал своего часа.

Но, как говорят в народе: «Не было печали, так черти накачали!» Наконец-то, он дождался своего долгожданного, счастливого часа. Сама Светлана напросилась. Ей срочно надо было ехать в город встречать брата из армии.

Светлана пыталась найти транспорт для поездки. В хуторе были у некоторых жителей легковые автомашины и мотоциклы, но все водители, как назло, будто сговорившись, были заняты на колхозных работах. В то время на полях колхоза шла напряжённая уборочная страда. Почти все жители были заняты на уборках урожая и на других, не менее важных сельскохозяйственных работах. Погружённая в свои печальные думы Светлана возвращалась домой. Не знала, что делать? Как попасть в город, который находился в шестидесяти километрах от хутора?

И тут, по пути домой, с одной стороны на её счастье, а с другой на беду, её догнал на мотоцикле Турков. Узнав печальную историю Светланы, он тут же согласился отвезти её в город. Турков был на седьмом небе от счастья. Но он тут же поставил Светлане условие, что в город поедут на два часа раньше. Чтобы Светлана не догадалась о его намерениях, на ходу придумал причину: ему вначале надо заехать в другой хутор к родственнику матери по её просьбе. Светлана, ничего не подозревавшая о намерениях Туркова, вынуждена была согласиться, хотя знала, что тот хутор, куда он должен якобы заехать, находится совсем в другом направлении от пути в город.

Турков, сказав Светлане, что ему надо заскочить домой, чтобы забрать какие-то вещи для передачи родственнику матери, поехал домой. Дома он быстро достал из подвала две бутылки вина, в кухне собрал закуску. Всё это сложил в одеяло и положил в багажник трёхколёсного мотоцикла. После вернулся к дому Светланы.

Проехав несколько километров от хутора Чугунов, он свернул с дороги и поехал в сторону лесополосы. И на удивлённый вопрос Светланы объяснил, что он немного устал, так как с утра мотался на мотоцикле по разным делам. Немного отдохнёт и продолжит путь. Светлана поверила.

Заехав на небольшую поляночку, Турков достал из багажника одеяло, расстелил его на траве. Увидев на одеяле спиртное и закуску, Светлана стала возмущаться. Но Турков объяснил ей, что он с утра голодный и хочет есть. Он налил полный стакан вина и предложил Светлане, но она отказалась пить. Тогда он выпил сам. Увидев Светлану захмелевшими глазами возле себя в лёгком платье, он весь задрожал, кровь ударила в голову, и сжигаемый плотским желанием, как голодный хищник бросается на жертву, набросился на неё. Схватил и повалил на одеяло.

Стал остервенело целовать её и насильно снимать платье и трусики.

Светлана стала отбиваться. Стала просить, умолять, чтобы он не трогал её. Её сопротивление, отказ отдаться ему ещё сильнее разжигали и возбуждали его. Он уже не управлял собой. Никакие просьбы, мольбы, слёзы не могли остановить его. Разорвал её трусики, снял платье.

Увидев её голые упругие груди, нежное, розовое нетронутое молодое тело, мягкий пушок на интимном месте, он безжалостно стал раздвигать ей ноги. Она вырывалась, просила, плакала, умоляла… Вдруг она ойкнула и тут же затихла. Резкая боль в груди от удара локтем, случайно полученного во время борьбы, привела Светлану в обморочное состояние. Турков, воспользовавшись её беспомощностью, совершил половой акт.

* * *

Воспоминание распалило Туркова. Всё его тело напряглось, возбудилось. Вожделение стало сжигать, мучить и терзать его. В конце концов, само голое тело Светланы, напоминание о происшедшем, а теперь недоступное блаженство и безысходность стали причинять Туркову такую боль и страдание, что он в порыве ярости и гнева с силой ударил рукой о стену камеры. Боль резанула в руке, и Турков завыл от боли. В тот же миг ему почудилось, что стена, куда он ударил рукой, зашевелилась. Ничего не понимая, превозмогая боль, он, второй здоровой рукой решил проверить стену, действительно ли она шевелится.

От удара осыпалась штукатурка. На месте осыпавшей штукатурки в стене выглядывали камни-пластушки. На всякий случай Турков потрогал рукой камень. Камень свободно шевелился. Не веря своим глазам, Турков ещё раз решил пошевелить камень. Камень свободно шевелился. Пошевелив немного, Турков вытащил его и положил на кровать рядом с собой.

Положив камень, Турков посмотрел на сокамерников, не заметили ли они, чем он занимается. Сокамерники спали спокойно. Убедившись, что никто не следит за ним, он решил потрогать следующий камень. Следующий тоже шевелился свободно. Пошевелив немного, вытащил наполовину и его…

Вдруг осенило: «Неужели это свобода?» Голова Туркова заработала, как заводной механизм. Мысли потекли, как ручейки: «Неужели вся стена камеры сложена из камней-пластушек, без раствора? Тогда, тогда эту стену можно разобрать!» От такой, неожиданно пришедшей в голову мысли, его бросило в жар. И он весь воодушевился: «Вот она свобода!» Тут же он мысленно представил, что сейчас начнёт разбирать стену и может…, может, через час, а может, через два, он будет на свободе. Свобода!

Вот чего не хватало ему эти дни. Сколько он мучился, сколько терпел, пусть теперь его поймают? Спрячется так, что долго будут искать. Пока он будет находиться на свободе, мать уладит дело. Тогда, тогда он заставит Светлану выйти за него замуж и тогда… Неожиданно его размышления прервало ворчание спящего сокамерника.

Турков бросил быстрый взгляд на него. Спящий ворочался и, как показалось Туркову, будто бы собирался вставать. Турков машинально засунул не вытащенный камень назад, на своё место. Стал ждать. Сокамерник, поворчав немного, снова заснул. Турков вновь стал разбирать стену.

Вытащил засунутый назад камень, положил на свою кровать. Взялся расшатывать третий камень. Он тоже легко поддался. Вытащил его наполовину, как вдруг за глухой дверью с глазком, услышал разговор:

«Стоять! Лицом к стене!». Тут же заскрежетал ключ в замке двери.

Турков быстро толкнул камень на своё место и прикрыл подушкой нарушенную стену. Благо, что поврежденное место стены находилось почти на уровне кровати. Лёг и притворился спящим. Через неплотно прикрытые глаза Турков увидел, как в камеру завели двух мужчин кавказской национальности. Один из них был на голову выше второго, плотного телосложения, с чёрными, как смола, волосами, и такими же черными глазами. Как показалось Туркову, глаза были злыми, как весь он.

Этот кавказец сразу же не понравился Туркову и вселил в него страх. «Надо быть с ним поосторожнее, – подумал Турков, – надо сначала выведать, кто они такие, может, оперативники специально подсунули в камеру стукачей, чтобы выведать у него интересующие их сведения. Не зря же предупреждали его сокамерники, что оперативники часто подсовывают стукачей в виде задержанных или арестованных. Ничего они от меня не узнают. Не на того напали!»

Второй кавказец, хоть был ниже ростом, но здоровьем его тоже не обделил ихний Бог. «Только вот… при этих мыслях Турков чуть не прыснул со смеху, нос у него не по его росту, очень уж большой. Как говорят в народе в таких случаях: нос рос на двоих, а достался одному!» На вид этот кажется добродушным, приветливым. Глаза не злые. Ведёт себя скромно.

– Вот незадача! – встревоженно подумал Турков. Не ко времени поселили этих кавказцев. Ох, как не ко времени! – вздыхал духом павший от горя и расстроенности Турков. Пропала моя свобода! Уплыли мои мечты, как в море корабли! Как всё хорошо и удачно складывалось! Откуда они взялись на мою бедную голову? Как мне теперь быть? Что делать? Может, как-то сговориться с ними? Согласятся ли они?

От этих мыслей Туркову сделалось плохо, и чуть было не заплакал навзрыд.

– Давай знакомытся? – неожиданно для Туркова, над его ухом прозвучал в установившейся тишине камеры голос высокого кавказца с сильным акцентом.

Волей-неволей Туркову пришлось открыть глаза. Перед собой он увидел протянутую руку высокого кавказца.

– Азиз!

Турков из притворного состояния сделал вид, будто бы просыпается и стал протирать глаза. Приподнялся и, протянув руку, как бы сонным голосом сказал:

– Егор! – назвав себя, Турков вяло пожал протянутую руку кавказца. Кавказец ответил взаимно и сильно придавил руку Туркова, тем самым давая понять, кто тут есть кто.

Освобождая руку, Турков, в свою очередь, тоже отметил про себя: «Сильный! Но, не сильнее меня! Посмотрим!»

Как только освободилась рука Туркова, тут же протянул руку второй кавказец, также сильным с кавказским акцентом, произнёс:

– Ысмаил!

И Туркову ничего не оставалось делать, как назвать себя второй раз и пожать руку второму кавказцу. Турков, как только закончилась процедура знакомства, тут же сел на кровать и спиной сильнее придавил подушку, заслонявшую дырку в стене, чтобы часть нарушенной стенки не выглядывала.

– Лишь бы не заметили кавказцы? – с тревогой подумал Турков.

– Давно тут парышься? – вдруг прозвучал вопрос Азиза, который сверлил своим взглядом Туркова.

Турков от неожиданности слегка вздрогнул и тут же обратил свой взор на кавказца. Он заметил, что тот внимательно разглядывает его. От его сверлящего взгляда чёрных глаз у Туркова по телу пробежал холодок и он, подавив возникший страх, непринуждённо, как можно спокойно, ответил:

– Десять дней.

– Какым жэ ветром тэбя занэсло сюды? – продолжал расспрашивать Азиз, не сводя своего изучающего взгляда с Туркова.

Настойчивость кавказца не очень понравилась Туркову. Он сначала вообще не хотел отвечать ему. Пусть себе задаёт вопросы.

– Выпытывает! – мысленно отметил Турков. Точно стукач! Ишь, как пристально и серьёзно изучает меня.

Но, поразмыслив, решил, что он всё равно через какое-то время узнает. Тогда могут возникнуть неприятные последствия, пробормотал:

– Девчонку не смог уговорить…

– Уу, ты парэн, здорово влып! – убрав свой пристальный взгляд с Туркова, громко и самодовольно произнёс Азиз.

Сам тут же посмотрел на двух сокамерников, лежащих на кроватях. От его громкого разговора они, спящие до сих пор, зашевелились и открыли глаза. Турков, заметив, что сокамерники проснулись, немного воспрянул духом. Он надеялся, что в случае чего, они поддержат и заступятся за него. Тем временем Азиз продолжал говорить:

– Готовся к худшэму. У тэбя будут о-очэн балшиэ проблэмы!

– На что он намекает? – вдруг забеспокоился Турков. Напугать меня, что ли хочет? Зачем ему это?

Вдруг Туркову стукнуло в голову:

– Стоп! Так он хочет верховодить! Как же я сразу не сообразил! До прихода этих нацменов в камере он был старшим. Он верховодил. Ему подчинялись. Вот к чему он клонит? Если подраться придётся, то он по силе этому нацмену не уступит. Видно будет, посмотрим!

– Нэхарашо ты гостэй встрэчаэш, Эгор? – вывел из раздумья Туркова, голос Азиза.

– Голос, как будто смягчился. Даже подобрел, кажется? – отметил про себя Турков. У нас гостэй встрэчают нэ так. Сразу сажают за стол. Угощают. Налывают вина. На стол ставят много закуски! Пэй, кушай! Вот так надо встрэчат гостэй! ...