Екатерина Оленева ЧЁРНАЯ КОРОЛЕВА Одиффэ Сирэнно – 3

Глава 1. Под знаком Близнецов

– Её величество королева! – возвестили герольды.

Стража распахнула тяжёлую двустворчатую дверь и, словно корабль под всеми парусами, я вплыла в Малый Тронный Зал.

Придворные, исполненные достоинства, выстроились в две ровные шеренги. Склонившись в низком поклоне, они ждали пока, выбивая каблуками чёткую дробь, я займу своё место по левую руку от моего мужа – короля.

Посуда сверкала чеканкой, эмалью, инкрустацией из дорогих камней. В золотых и серебряных кувшинах плескались вина.

Слуги разносили изысканные яства.

Перемена блюд следовала одна за другой.

– Глядя на всё это великолепие трудно поверить, что совсем недавно Фиар пережил одну из самых голодных зим за последние десять лет, – сетовал Первосвятейший, ища понимания у симпатичной соседки.

Та не переставала согласно кивать.

– К сожалению, Святейший, мы вынуждены закупать зерно за границей, – присоединилась к плакальщикам Паулина, любимая моя невестушка, жена дорогого пасынка Фабриана.

– Хвала Двуликим, стараниями нашего государя казна полна, и мы могли себе позволить это без потерь, – оборвала я её на полуслове.

– Вы останетесь на вечернее представление, матушка? – обратил на меня взор его светлейшее высочество принц Фабриан, супруг дражайшей Паулины.

Он знал, как бесит меня это обращение и не уставал с ним обращаться.

– При дворе ни для кого не секрет, что я не любительница балетов, опер и прочих представлений, – надменно отклонила я его предложение.

В открытые окна порывами врывался свежий ветер, заставляя колыхаться светлые занавески.

Ненавязчивым фоном играли скрипки.

Мелодия не вызывала особых эмоций. Но от неё этого и не требовалось.

– Мой дорогой супруг специально к сегодняшнему представлению выписал тенора из Савона. Не терпится послушать, – зачирикала принцесса.

Всё царственное семейство Дик*Кар*Сталов восседало за ужином.

Король, мой супруг и повелитель, как всегда, в чёрном.

Когда он был моложе, мрачность костюма предпочитал разнообразить серебром и алмазами. Теперь даже этих изысканных украшений старался избегать.

Годы его не пощадили. На лице Сиобряна проступило ещё больше морщин. Волосы, поредев, выбелились сединой.

Лишь взгляд оставался по-прежнему остёр и цепок.

Принц Фабриан, напротив, в отличие от отца, предпочитал яркие и броские одежды. Наследник короны умел быть приветливым и обаятельным, чем и располагал к себе людей с первого взгляда.

Это качество не мешало бы перенять и моему сыну Риану. Но мне оставалось об этом только мечтать.

Высокомерный, заносчивый, упрямый, он не видел нужды в том, чтобы проявлять любезность к кому бы то ни было.

Огненный дар Риану не передался – он унаследовал дар отца. Так же, как и его сестра-близняшка, принцесса Анэйро.

Дочку мертвецы и духи, хвала Двуликим, занимали мало. Её интересы не отличались от интересов сверстниц.

Не в пример брату.

Риан увлекался Темным Даром куда сильнее, чем мне того хотелось, но влиять на его увлечения я не могла, поскольку Сиобрян подобную одержимость лишь приветствовал.

Риан был его любимцем.

Ни для кого не секрет, что преемником король желал видеть младшего сына.

И за это меня, виновницу всех бед, в Фиаре ненавидели вдвое сильнее.

Наш брак с Дик*Кар*Сталом не сделался пыткой, как обещал. В итоге мы даже неплохо поладили. Всего-то и потребовалось от меня похоронить глупые девичьи мечты. Не так уж много за право владеть одной пятой суши.

Правда, суша эта была нужна мне как собаке пятая нога. Ну да что об этом теперь-то?

Через шестнадцать лет брака я привыкла принадлежать королю-некроманту, привязавшему мою душу сначала к этому мир, потом к себе.

Привыкла и смирилась.

Я отучилась сожалеть о чём бы то ни было.

Я вообще мало что чувствовала.

В Фиаре меня шепотом называли королевской гончей. Если кто-то переходил Сиобряну дорогу за ним приходила я.

Я убивала врагов короля без сомнений, сожалений и ненависти, чисто и быстро. Как нож, покорный сжимающей его руке.

Ножу безразлично, кому перерезают горло. Он просто режет.

Прозвучали трубы, знаменуя очередную перемену блюд, и отвлекли от тягостных дум.

Когда я была маленькой девочкой, мечтала хоть одним глазком взглянуть на роскошь королевских дворцов.

Тогда мне представлялось счастьем возможность не то что посидеть – просто увидеть стулья с резными дубовыми спинками, на которых сидели знатные вельможи.

И вот подо мной сам трон. И что? Для меня он значит не больше обычного табурета.

Где оно, счастье?

– Прибыли корабли… эдонийцы любят путешествовать с большим комфортом… наверняка захотят получить королевскую аудиенцию… эти пройдохи Чеаррэ… им ничего не стоит добиться того, что для других невозможно…

Голоса придворных звучали тихим бессмысленным фоном.

Будто волны – прихлынут, уйдут. Останется пена.

– Рискну заметить, не только Чеаррэ умеют добиваться своего. Знаю при дворе ещё парочку, умеющую ловко обстряпывать дела, пробившись в любимчики к королям.

– Виттэры?

– Супруги ловко пользуются королевской благосклонностью.

– Они составляют партию королевы. Боюсь, если ничего не изменится, со временем именно они будут править государством.

– Благие Боги не допусти!

Совсем охамели придворные лизоблюды.

Обсуждать подобные вопросы в нескольких шагах от меня?

Лососина, что я жевала, казалась совершенно безвкусной и никак не желала проглатываться.

– Вы закончили ужинать? – осведомился мой супруг. – Я желал бы обсудить пару вопросов.

– К вашим услугам.

– Сначала доешьте.

– Полагаете, на сытый желудок любая новость покажется не столь скверной?

– Почему вы решили, что известия дурны? – вскинул он брови, демонстрируя удивление.

– Об иных вы меня не уведомляете.

Дик*Кар*Стал с досадой пригубил кубок с вином, после чего решительно поднялся и, протянув мне руку, вывел из залы.

Миновав пару лестниц, закованных в броню стражников, подковообразные двери, мы, наконец-то, добрались до места.

Личные апартаменты короля занимали старую башню, куда вёл потайной переход, перекрытый железной решёткой.

Меры предосторожности были вполне оправданы, ибо здесь, в Башне Кошмаров, король-некромант и его дети проводили чёрные ритуалы. В результате ворожбы в башнях обитали жуткие сущности, опасные для живых.

Но наша семья чувствовала себя тут превосходно – здесь мы могли не бояться чужих ушей.

– Государь, я вся внимание. Что желаете поручить мне на этот раз?

– Вы отправитесь в Северные Земли, сударыня. Утром прибыл гонец с вестью. Лорд Цаола желает назваться Королем Севера. Объединив совместные усилия со Святым Орденом, он собирает войска, скликая сторонников.

– Зачем лордам новый мятеж? Они же ещё после прошлого едва успели оклематься?

– Герцог Цаола сейчас в Ратане, – продолжал Сиобрян, игнорируя вопрос, – где назначен сбор войск. Орден подталкивает Цаола в спину, желая не просто трепку нам с вами устроить, сударыня. Они жаждут вывесить наши головы на Главной Площади. События накаляются. В наших интересах повернуть их в нужную сторону.

Я стала зябко кутаться в меховую накидку. В помещении было промозгло. Здесь не старались сильно топить.

У мертвецов, населяющий Башню Кошмаров, есть один недостаток: разлагаясь, они издают такое амбре, что поневоле предпочтёшь низкие температуры.

– Что я должна буду сделать?

– Выдвинешься навстречу и сожжёшь все, до чего сможешь дотянуться. Чтобы от наших врагов следа не осталось.

– С лордами ясно. Остальные?

– Поскольку можно, воздерживайся от убийства простолюдинов. И будь осторожна. Райкар дело своё знает. Он постарается окружить тебя железным кольцом войска.

Сиобрян подошёл к столику с песком, на котором всегда чертил стратегические схемы.

– Смотри. Замок Цаолы расположен на мысу между рекой и крутыми горами. Реки ограждают цитадель с двух сторон. В случае опасности есть дополнительная возможность открыть шлюзы, тогда вода заполнит рвы и превратит замок в неприступный остров. Чтобы прекратить подходы, достаточно будет поставить войско здесь, здесь и здесь.

На песке пролегли три креста символизируя расстановку сил.

– Видишь? Таким образом ты возьмёшь противника в осаду, но держать её он сможет практически бесконечно.

– Это в случае, если осаду держат простые солдаты. Наши основные силы заключаются не в этом.

– Против нечисти вода тоже действует, – напомнил Сиобрян.

– Текущая. Стоячие воды, охватывающие замок кольцом, будут нам скорее союзником, чем противником. Да и погода стоит как раз подходящая. Не пройдёт недели как вода загниёт. А гниль прекрасный мост для нечисти.

– Делай как знаешь, но, повторяю, будь осторожна. Не позволяй своей обычной самонадеянности подвести тебя. Разделённые на три лагеря вы станете уязвимее. Это может спровоцировать противника на нападение. Пожалуй, маршал Файер отправится с тобой. Он опытный военачальник, знает своё дело. Отпустить тебя с ним мне будет спокойнее.

– Если бы только удалось выманить их из крепости дело можно было бы считать сделанным. Наш лагерь я окружила бы защитой, оставив нечисть за чертой. Как только противник приблизится на расстояние удара, жаждущие крови духи будут просто счастливы полакомиться человечиной.

– Тут есть свои нюансы, – предупредил Сиобрян. – Пресвятейшие ведь тоже не даром хлеб едят. Некоторые из них способны создавать вполне сносные обереги. С их помощью воины могут пройти через твоих слуг.

– Маловероятно, что Святые Отцы успеют сделать сильные амулеты в необходимом количестве, – возразила я. – Но и силу меча пока никто не отменял. Вот тут-то твой доблестный маршал и проявит свои многочисленные таланты.

Мы оба замолчали, задумавшись каждый о своём.

Если моральный дух армии северян будет на высоте, и они пробьются, обрушив защитный круг, наши люди окажутся в тех же условиях, что и противник.

Низшим демонам и нечисти глубоко безразлично кого жрать. Люди для них – мясо, а мясо не делится на своих и чужих.

– Потребуется помощь некроманта, – призналась я. – Я не имею власти над нежитью. Мне подвластна лишь нечисть.

– Возьмёшь Риана.

– Риана?! Осмелюсь напомнить, он ещё мальчик!

– Ему пятнадцать. Я был всего на полгода старше, когда занял престол.

Спорить не имело смысла.

Во-первых, бесполезно, во-вторых, в походе есть свои опасности, но я буду рядом. И, наконец, в-третьих, как будущему правителю Риану полезно будет участвовать в военной операции.

А северянам полезно познакомиться со своим истинным лордом.

Давно пора.

– Положение может быть серьёзнее, чем видится отсюда, – вздохнул Сиборян. – Цаола успел заручиться помощью большинства соправителей Севера. Их объединённое войско превосходит наше.

– Зато в их войске только люди, мой король. А у вас есть я. Не тревожьтесь. Всё будет хорошо.

– Предоставь лордам возможность сдаться. А если не согласятся, позаботься о том, чтобы сама земля горела под их ногами.

– Не сомневайтесь в моей способности разжечь адский костёр, государь.

– Тебе предстоит непростая задача, моя королева. Я отдаю себе отчёт, что держать под контролем нашего мальчика будет непросто.

Допив вино, муж задумчиво поставил опустевшую чашу на стол.

– С этим я справлюсь. Риану о предстоящем походе сообщите вы? Или я?

– Я.

***

По ступеням потайного хода я спустилась к коридору, ведущему из покоев короля в мои.

Они, наряду с апартаментами моих возлюбленных детей, располагались в новых помещениях. Зимой здесь было теплее, а летом толстые стены защищали от зноя.

В окна заглядывали тьма, луна и звезды.

Не успела я войти к себе как доложили:

– Леди Виттэр просит аудиенции.

– Пусть войдёт.

Дверь распахнулась, пропуская звуки музыки вместе с моей верной Марайей, во втором замужестве, Виттэр.

Голубой шёлк необыкновенно шёл к ней.

Светлые локоны, выбиваясь из головного убора, окутывающего её красивую головку лёгкой дымкой кружев, пышными волнами спадали вдоль щёк и в свете свечей отливали золотом.

– Сожалею о беспокойстве, государыня, но у меня для вас важные новости.

Я с трудом подавила вздох:

– Сегодня у всех для меня важные новости. Выкладывай, в чём дело?

– Из Эдонии прибыли дипломаты.

– А мне что с того?

– Эллоиссент Чеаррэ в их числе. Я подумала, вы захотите знать.

– Только этого сейчас и не хватает – призраков прошлого! – раздражённо сорвалось с губ. – Как будто мало неприятностей?

Заметив вопрос в глазах Марайи не стала тянуть с пояснением:

– Завтра мы едем на Север. Там очередные волнения. Слышала, наверно?

– Слухи при дворе распространяются быстро, ваше величество. Вы поедете усмирять бунтовщиков?

– Поеду. А ты останешься при дворе. Будешь здесь моими глазами и ушами. Собирай все дворцовые сплетни. Всё время будь начеку. А главное, охраняй жизнь Анэйро. За безопасность принцессы ответишь головой.

– Да, королева. Принц Риан?

– Едет со мной.

Мне не терпелось остаться одной.

Хотелось всё обдумать, взвесить, подготовиться к завтрашнему дню. Отдохнуть, наконец.

Пока Марайя расшнуровывала мне корсет мы обе молчали.

Правда, я с трудом удерживалась, чтобы не спросить, видела ли она Эллоиссента?

Насколько сильно он изменился за истёкшие шестнадцать лет?

Впрочем, я и без ответов знала – изменился. Все меняются.

Когда мы расставались, оба думали, ненадолго. На месяц, быть может, другой? А прошло два десятка лет.

Пока Марайя разбирала мою замысловатую высокую прическу и расчёсывала мне волосы, я рассматривала себя в зеркале.

Такого интереса собственная внешность давно у меня не вызывала.

Лицо не изменилось. Вернее, не изменились его черты. Выражение не могло остаться прежним.

Я вспоминаю маленькую Одиффэ как давно умершею младшую сестру – не без горечи, но со смирением.

А Эллоиссент? Моя несбывшаяся мечта?

Он принёс мне столько боли и зла, сколько не приносили злейшие враги.

Но он не виноват. Это был мой выбор. И моя плата.

И всё это я была бы рада раз и навсегда похоронить.

С другой стороны (к чему лгать?) мне интересно, каким он теперь стал. Осталось ли в нём хоть что-то от пленившей меня фарфоровой красоты?

Но Эл даже мальчишкой был скользким типом. Сейчас, он, наверное, копия Теи Чеаррэ.

Нырнув под одеяло, я задвинула занавеси балдахина, стараясь огородиться от окружающего мира.

Очередная туча собиралась над Фиаром, грозя кровавым дождём.

После грозы, как известно, легче дышится. Жаль только, не все переживут бурю.

Стадо баронов, называемое народом, всегда глупо ведётся на посулы очередной своры, рвущейся к власти. И расплачивается за чужие амбиции, в лучшем случае, кровом и разбившимся вдребезги жизненным укладом.

Но куда чаще самой жизнью.

Что ж? Это их выбор.

Мы с Дик*Кар*Сталом сотню раз доказывали, что восставать против короны плохо. Кто не понял – его беда.

Ни один из моих противников меня бы не пощадил, случись мне пасть.

Ни меня, ни моих детей, которых они упрямо именовали выродками и бог весть по какой причине – бастардами.

Хотя сам дар их указывал на тесную связь с Дик*Кар*Сталом народ упрямо приписывал отцовство Лэшу Виттэру.

Это было тем более забавно, что на самом деле нас с рыжим никогда не связывало ничего, кроме верноподданнических отношений.

Ненависть, что мы испытывали друг к другу в начале знакомства, давно канула в прошлое. Как (я верю в это) и их предосудительная связь с моим мужем.

Не знаю, любил ли в глубине души кого-то из нас с Сиобряном Лэш больше, чем просто подателя благ и гаранта своей безопасности. Чужие души потёмки, которые не всегда хочется освещать.

Знаю лишь одно – я могу усомниться в верности Марайи, но не Лэша.

После Сиобряна он был единственным, на чью руку я не побоялась бы опереться в случае опасности.

Дик*Кар*Стал был для меня господином, которого я уважала, почитала и (иногда) боялась.

Будучи молоденькой девочкой, как и большинство молоденьких девочек, я, конечно же, не так представляла себе счастливое супружество.

Хотя что могут знать о браке молоденькие девочки?

Долгое сосуществование рядом, плечом к плечу, бок о бок, исчерпывает любые страсти, уничтожает любые иллюзии, но рано или поздно, спаянные то нежностью, то ненавистью, то пониманием, то ссорами вы словно врастаете друг в друга, становитесь двумя стволами дерева, прорастающего из одного корня и уже почти не мыслите своё существование друг без друга.

Дик*Кар*Сталу в ноябре следующего года исполнится пятьдесят пять.

Я же в свои тридцать шесть выглядела не старше двадцати – пору расцвета женской красоты.

Подобная разница в возрасте не могла пройти бесследно для наших отношений.

Она и сказывалась.

Муж не вызывал во мне никаких желаний, от исполнения супружеского долга я всегда была рада улизнуть.

Сиобрян, нужно отдать ему должное, уважал мои чувства. Он был слишком горд и порядочен, чтобы требовать от меня страсти, которую я не испытывала.

Я была ему за это благодарна.

Женщина во мне спала крепко.

Не только мой муж, но и другие мужчины не вызывали чувственного томления или хотя бы тени желания.

Я была матерью, была королевой, была сильным магом. Мне этого хватало.

А любовь?

Любовь для меня прочно ассоциировалась с блудом, пропитавшим детство, как сироп приторный торт.

Стоило закрыть глаза, как я вновь видела бордель, где выросла.

Предо мной вновь вставала вереница парочек, похожих на червяков, копошившихся в выгребной яме. Их сладострастные стоны были омерзительны.

Любовь – это грязь.

Любовь – это боль.

Ты тянешься к кому-то изо всех сил, а тебя в ответ предают, наказывают и бросают.

Или, того хуже, умирают. И становится некого ненавидеть, некому предъявлять претензии.

Любовь – смерть, пустота, зависимость, унижение.

Любовь – это когда у тебя вырывают сердце и заставляют с этим дышать.

Это то, что тебя обескровливает, ослабляет, уничтожает.

Словом, любовь – это то, чего следует избегать любым путём и любыми средствами.

У меня была репутация холодной, бессердечной женщины – женщины без слабостей.

Единственное пламя, которое я могла зажечь, сжигало. Любой другой огонь был мне не ведом.

Интересно, сумею ли я почувствовать хоть что-то, если увижу Эллоиссента?

Сон пришёл незаметно.

Это был давно знакомый кошмар.

Проходя огонь в брод, заглядывая в глубину Бездны, порою сам себе не отдаешь отчёт в том, что происходит. Но стоит Аду единственный раз отразиться в глазах, след его уже никогда не изгладится. Неважно, как сложится жизнь дальше – ты будешь помнить Бездну.

А Бездна будет помнить тебя.

С того ужасного дня прошло более пятнадцати лет.

Страшные раны в душе успели зарубцеваться. Я собрала себя по частям, научилась жить заново.

И даже не раз и не два радовалась тому, что жива.

В этой новой жизни у меня было всё: власть, богатство, сила, любимые люди.

Но ночами кошмар возвращался.

Всё повторялось.

Снова и снова, раз за разом приводя меня в отчаяние.

Я неслась по притихшему ночному городу. Сгорая от нетерпения, горячила рысака – быстрее, быстрее!

Вослед за мной скакали всадники в золотых плащах – личная охрана королевы Фиара.

Рука в железной перчатке с такой силой ударяет в монастырские ворота, что те содрогаются под напором, а потом услужливо распахиваются.

Кортеж вихрем проносится внутрь.

Через мгновение я стою перед настоятельницей, взирающей на меня с суеверным ужасом.

– Помните меня, маэра?

– Вы, сударыня? – блеющим, как у овцы, голосом, тянет она.

– Меньше полугода назад я оставила вам ребёнка.

– Вы… ваше величество…

– Я хочу видеть его. Немедленно.

– Но, ваше величество… ребёнка нет!

Какое-то время я молча смотрю на мать-настоятельницу, пытаясь осознать услышанное.

Но правда настолько ужасна!

Я не готова принять её.

– Как это – нет? Что вы говорите?!

– Мальчика… мальчика забрали, ваша милость.

– Кто? Кто посмел? Кто забрал?!

– Мужчина.

– Какой мужчина?!

Хватаю её за грудки, сгорая от желания разорвать на части.

– Какой мужчина, ты, старая глупая сука?! Я велела тебе охранять младенца, как зеницу ока! Смотри на меня! Отвечай!!!

От нехватки воздуха у монашки закатились глаза, и я вынуждена убрать руки, так как её обморок в мои планы не входил.

– Что за мужчина? Кто он?

– Не знаю, ваше величество. Клянусь, не знаю! Он не представился.

– Не представился?! Он не представился, а даже если тысячу раз назвал своё имя, зачем ты отдала ему ребёнка, дура?!

– Он не спрашивал моего разрешения. Он просто…

Со всего маха я закатила женщине оплеуху.

Ударила снова и снова, в кровь разбивая ей лицо, но не испытывая при этом ни малейшего облегчения.

Я вновь потеряла моего сына. Моего мальчика.

Я не имела ни малейшего представления, что делать и как приступить к поискам.

– Я велела тебе следить за ребёнком! Я предупреждала, что ты ответишь, если с ребёнком что-то случится?! Я предупреждала тебя!

Я вынырнула из сна, не желая вновь это видеть.

Моему отчаянию тогда не было предела, не было конца.

Всё оказалось напрасным!

Всё!

Чтобы заполучить Лейриана я согласилась на все требования Сиобряна: стала его преданной рабой, наложницей, матерью его детей.

Но я пришла слишком поздно.

Где бы не был мой сын, мои руки оказались слишком короткими – я не могла его достать.

Приступы ярости в то время я почти не контролировала, да и не хотела этого делать.

Кончина матери-настоятельницы была мучительной и, теперь я понимаю, вряд ли заслуженной.

Но тогда мне было все равно.

Я выплескивала свою ненависть на всех, до кого только могла дотянуться.

Я никого не любила.

Я ничего не боялась.

Умереть казалось легче, чем жить.

Охрана вернула меня во дворец в почти невменяемом состоянии.

Сиобряну пришлось заметать следы.

Наши отношения с Орденом и так оставляли желать лучшего, а тут ещё моя выходка – я спалила к чертовой матери целый монастырь.

Я не боялась наказания – я почти жаждала его. Ведь это по собственной вине я потеряла моего ребёнка.

Все решения, что казались такими разумными на момент их принятия теперь виделись малодушным желанием избежать ответственности.

Я сломалась. Сломалась, даже не понимая этого.

Цеплялась за ярость – единственное, что ещё хоть как-то держало на плаву.

Не знаю, что стало бы со мной, если бы не муж.

У Сиобряна хватило терпения и разума вернуть меня, даря надежду.

Государь говорил о том, что кем бы ни был человек, забравший Лейриана, мы найдём его. Человек на земле не птица в воздухе – люди оставляют следы.

Мы оба сходились во мнении, что к похищению причастны Чеаррэ.

Но вскоре эмиссары Сиобряна донесли, что Эллоиссент не покидал пределов Эдонии.

Это не слишком меня убедило. Ведь похитителем мог оказаться кто-то из родственников или наёмников?

Мы продолжали искать в этом направлении, копали со рвением, но безрезультатно.

Отчаявшись, я написала Эллоиссенту напрямую, задав терзающий вопрос.

И получила удручающий ответ:

«Очень жаль. Это не я».

Ни одной ниточки найти так и не удалось ни шпионам, ни магам, ни агентам сыска.

Ровно через год, с ювелирной точностью, день в день с моим первенцем, родились близнецы – принц и принцесса Фиара.

Мальчика нарекли Рианом, девочку – Анэйро.

Имя моему сыну дала династия. Дочь позволили назвать так, как пожелаю.

Сначала я и глядеть на детей не хотела. Мне казалось это предательством первого, брошенного мною ребёнка.

Но Сиобрян вновь нашёл нужные слова, а главное, мое истосковавшееся по людским чувствам, сердце, потянулось к детям.

Так и начала новая эра моей жизни.

Эра под знаком Близнецов.

Глава 2. Аудиенция

Утро выдалось дождливым.

Всю неделю светило солнце, а сегодня вдруг решил пойти дождь, словно нарочно для того, чтобы мы покидали столицу утопая в грязи.

Сквозь витражи окон можно было видеть струи воды, прочерчивающие на стекле водные ручейки.

Я сидела, подперев подбородок ладонью, опустив ноги на маленькую подушечку и рассеянно глядела то в окно, то в камин, где на ложе из раскаленных углей тлели дрова.

Огонь и вода – две стихии, за которыми, если верить поэтам, можно наблюдать бесконечно.

Придворная дама речитативом тянула молитвенные катрены. Считалось, что так она меня развлекает.

– Довольно, милочка, – прервала я её. – На сегодня достаточно и молитв, и поэзии.

– Да, ваша милость, – склонила девушка голову, придерживая пальцем страницу с картинкой, изображающей сражение Слепого Ткача и Святого Аймэ.

Дверь распахнулась.

На пороге стояла моя драгоценная дочь.

Она запыхалась и придерживала кончиками пальцев мешавшую бежать юбку.

Ворвавшись в унылую комнату маленьким живым смерчем, Анэйро застыла, прижав ладони к горящим щекам.

От своего отца она унаследовала тёмные волосы, льдисто-серые, с узким разрезом, глубоко посаженные глаза, прикрытые густыми ресницами, прямой, чуть удлинённый нос и едва заметную широкоскулость.

Эти выступающие скулы выдавали внимательному наблюдателю безоглядность и страстность её натуры.

– Добрые утро, матушка, – заговорила Анэйро, лаская слух мягким, как колокольчик, голосом. – Извините, что вот так врываюсь.

Я раскрыла дочери объятия:

– Моя дорогая, не стоит извинений. Ты можешь приходить ко мне всякий раз, когда пожелаешь. Иди сюда, присядь рядом. Вижу, ты взволнованна?

– Слышала, вы уезжаете с братом на север. Это правда?

– Да.

– А я?

– Ты остаешься с отцом.

– Жизнь брата для короны имеет куда большее значение, чем моя. А как маг, я не уступаю ему. Это несправедливо, что я вынуждена остаться во дворце, в том время, как вы будете подвергаться опасности!

– Так решил твой отец. Не я.

– Но вы могли бы поговорить с ним, матушка! Вы ведь слушаете друг друга?

– В этот раз говорить не о чём. Я согласна с его решением. Когда-нибудь твоему брату придется править, хотя бы и в одной провинции. Там, где корона или герб, там и умение подавлять бунт недовольных. Вот пусть поучится, раз представился такой случай.

– А мне? Мне разве не нужно этому учиться?

– Прошу, мой ангел, не будем пререкаться, – как можно мягче сказала я.

– Если я сама поговорю с отцом? – упрямо вскинула подбородок Анэйро.

– Никто не может запретить ребёнку говорить с его родителем. Но это приведёт лишь к тому, что ты выслушаешь от него отказ лично. Любовь моя, не дуй губы. Всё, что делает твой отец, он делает исходя их общих интересов.

– Общих – может быть. Но как же быть с нашими личными интересами, мама? Вы знаете, что из Антрэкона и Эдонии во дворец прибыли послы?

– И что?

– Они прибыли сватать меня!

Новость ошарашивающая.

И не сказать, чтобы приятная.

– Это не значит, что король ответит согласием на их предложение, – попыталась я успокоить Анэйро. – Но даже если согласится, свадьба ведь состоится не завтра. После помолвки могут пройти годы.

– Но это не отменяет того, что мой предполагаемый жених – чудовище! Конечно же, в Черных Землях сочли, что лучшей невестой для их принца-выродка окажется дочь короля-некроманта и королевы-демона!

– Великолепно, что родная дочь считает меня чудовищем, – холодно процедила я, давая понять Анэйро, что она зашла слишком далеко в своих капризах.

– Вы и есть чудовище, – невозмутимо пожала она плечами. – Отрицать это бессмысленно.

Бессовестная мартышка пристроилась у моих ног, заглядывая в лицо с самым разнесчастным видом:

– Пообещайте, матушка, что я не стану женой этого черта с рогами!

– Я никогда не обещаю того, чего не могу выполнить с гарантией. Пообещаю лишь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты могла избежать брака, который сделает тебя несчастной. Когда я выходила замуж за твоего отца, тоже считала, что он чудовище. Чтобы создать собственное мнение, нужно хотя бы увидеть предмет.

– Не хочу я видеть предмет! И уезжать от вас, отца и брата в Черные Земли тоже не хочу!

Серые глаза Анэйро зло блестели.

А я, глядя на её, такое дорогое, личико вспоминала, как сама металась, сходя с ума от отчаяния, не желая надевать постылые оковы.

– Твой отец любит тебя не меньше, чем я. Уверена, он не захочет видеть тебя несчастной. Он не отошлёт тебя далеко от нас, сердце моё. Не забивай свою хорошенькую головку несчастьями, которые пока не случились.

Грустно было от того, что кто-то может увидеть в моей маленькой дочурке невесту.

Ещё хуже, что жених может быть для неё нежеланный.

И совсем скверно, что Дик*Кар*Стал ни словом мне об этом не обмолвился.

– Её величество не желает, чтобы её беспокоили, – раздался за дверью голос охранника.

– Меня это не касается. Я её сын.

Створки дверей разлетелись в стороны, пропуская Риана.

Как всегда, порывистый и резкий, он словно не шел, а летел.

Как и в случае с его сестрой, присутствие моей крови мало отражалось в его внешнем облике. Серые глаза в чёрных, прямых, как стрелы, ресницах. Пронзительный взгляд, холодно-льдистый, мог бы принадлежать мужчине, а не четырнадцатилетнему мальчишке.

Риан порой пугал меня. А меня, Боги знают, способно напугать немногое.

– Доброе утро, матушка, – склонился он над моей рукой, одаривая улыбкой насупившуюся Анэйро, вовсе не планирующую делиться моим драгоценным обществом с братом. – Я только что от отца. Он сообщил мне о своих планах. Рад составить вам компанию в этом предприятии.

– Умерьте немного энтузиазм, сын. Это не увлекательная прогулка.

– Я в курсе. У нас война.

– Война, – холодно кивнула я. – Но предстоит не столько завоевывать, сколько карать.

– Война, карательная операция – мне всё равно, – пожал он плечами. – Мы выполним то, что требует отец. А когда вернёмся с победой, решим и твою маленькую проблемку, – подмигнул он сестрёнке.

– Мою проблемку? – попыталась Анэйро разыграть удивленную невинность.

Не вышло.

– Полагаю, замуж за принца из Черных земель выходить ты не желаешь? Кстати, совершенно напрасно. Нормальный парень. Куда лучше сладкоречивых рыцарей, о которых вы вздыхаете с подружками.

– Вот и выходи за него замуж сам, раз он тебе по душе! – огрызнулась Анэйро.

– Думаю, вопрос о замужестве может подождать, – подытожила я. – Ты пришёл с конкретной целью, Риан?

– Вижу, вы не в духе, матушка? Очень жаль.

– Мне тоже. Но, в отличие от тебя, перспектива покинуть дворец ради схватки с северянином Цаолой меня не радует.

– Я слышала, он видный мужчина, – проговорила Анэйро, и я увидела, как Риан смерил её насмешливым, снисходительным взглядом. – Высокий, бесстрашный, не знающий промаха. Лучший наездник на севере.

– Судя по твоим восторженным речам, сестренка, этого Цаолу ты предпочла бы несчастному принцу Черных Земель? Что ж? Каждый слышит то, что ему интересней. Меня куда больше интересовали слухи о его богатстве. Говорят, в его дворце есть рабы и они носят ошейники из чистого серебра. Говорят, будто более двух сотен комнат забиты драгоценностями и шелками. Слухи, конечно, преувеличены, но этот Цаола, которым ты так восхищаешься, жаждет присвоить себе земли с зелёными холмами, покрытые диким вереском. Наши земли, сестра! И будь он хоть писанным красавцем, я снесу ему башку.

– Снеси. Но только если увидишь, что он хотя бы вполовину так хорош собой, как его рисует молва, приведи сюда его зомби.

Риан засмеялся:

– Хочешь в качестве трофейного подарка передвигающееся чучело Цаолы? Ладно, будь, по-твоему.

– Довольно пустой болтовни, – прервала я их беседу. – Риан, тебе следует подготовиться к походу. И мне тоже.

Перед тем, как распрощаться с привычной роскошью, я решила на прощание понежиться в ванной.

Когда я всласть вымылась, служанки помогли мне выйти из воды.

На этот раз мои наряды были голубыми.

Фрейлины расчёсывали волосы до тех пор, пока те не начала сиять, точно искорки в камине.

Воздух в комнате насквозь пропах благовониями.

Закончив с туалетом, девушки принесли закуски, состоящие в основном из дичи, овощей, фруктов и подрумяненных кусочков хлеба.

– Ваше величество, – шепнула мне Марайя. – Маэстро Чеаррэ здесь. И он желает вас видеть. Умоляет об аудиенции.

О чём бы маэстро не думал вести разговор, об этом ему следовало говорить с королём, а не с королевой.

Но прежде чем резкие слова сорвались с губ, я подумала о том, что Эллоиссент, вопреки всему, что утверждал, мог что-то знать о нашем потерянном сыне.

Мой давно потерянный несчастный сын никогда не терял для меня значения.

– Я приму его.

Зачем он здесь?

Что ему надо?

Чеарре ведь неспроста прислали именно Эллоиссента. Никто не забыл моей былой к нему слабости.

Чеаррэ ничего не забывают.

Видимо, могущественное семейство интриганов чует поживу, а значит… значит, дела наши идут неважно.

Чтобы понять это, не нужно особой прозорливости. Мятежи по всему государству, зловещие знаки на небе, о которых твердят Пресвятейшие, волнения на городских улицах.

– Приведи его в Малый Тронный Зал, Марайя, – распорядилась я, против воли чувствуя волнение.

Я не желала встречаться с прошлым. Я боялась его.

Мне не хотелось ничего терять и ещё меньше – что-то продолжать.

Сердце пропустило несколько ударов, когда Эллоиссент возник на пороге, такой высокий и элегантный.

Пока он шёл тени скользили по его бледному лицу.

Огоньки свечей перекликались с опасным пламенем, сверкающем в прозрачных, зелёных как у кошки, глазах.

На мгновение он замедлил шаг, тоже скользя по мне оценивающим взглядом.

– Маэстро Чеаррэ, – растягивая гласные пропела я. – Чему обязана счастью видеть вас?

Молча и не торопясь, он преодолел те двенадцать шагов, что нас разделяли.

– Наша встреча действительно для вас счастье? – улыбка его была полна горечи и сарказма. – Отчего-то плохо верится, ваше величество. Думаю, для вас злая необходимость, которую не обойдёшь. Но я ценю, что вы решили пойти мне навстречу и согласились на это маленькое свидание.

– Аудиенцию, – холодно поправила я. – В память о том, что ваша семья сделала для меня, маэстро Чеаррэ, я готова выслушать вас. Но буду благодарна за лаконичность.

Я нарочно старалась говорить официальным тоном, чтобы у Чеаррэ не возникло искушения вспоминать о том, что некогда нас с ним связывало.

Я – королева, он дипломат. Вот и всё. Ничего больше.

– Ваши речи обнадёживают, ваше величество, – усмехнулся он. – Я пришёл в надежде, что мы сумеем понять друг друга. Наше сотрудничество будет неоценимо для всех сторон.

– Мы сэкономим время, маэстро, если вы прямо изложите, о каком сотрудничестве речь.

– Излагать прямо не в правилах Чеаррэ, как вы, наверняка, помните? Но ради былой дружбы буду откровенен. Всё же, полагаю, вы вряд ли поверите в искренность моих намерений?

– Правильно полагаете. Продолжайте.

– Ни для кого не секрет, что обстановка вокруг вашего дома накаляется. За последние полгода на вашего мужа совершено шесть покушений.

– О, да. Шила в мешке не утаить, а у Чеаррэ просто нюх на то, где пахнет жаренным. Я этого не забыла. Но что дальше? Какую выгоду из этих покушений вы можете извлечь?

– Выгоду?

Эллоиссент подался вперёд, и я разглядела бледный шрам, тянущийся через всю правую сторону его лица.

Шрам был бледный, тонкий и слегка блестел, когда он наклонял голову.

– Я пришёл сюда не из чувства выгоды, маэра. Я здесь, чтобы предложить вам помощь и поддержку.

– Как мило, – протянула я, скрещивая руки на груди. – Вот так просто пришли предложить помощь, ничего не требуя взамен? До глубины души тронута вашей заботой, милорд. И для получения этой самой бескорыстной помощи совсем-совсем ничего не нужно сделать?

– Нам будет проще оказывать поддержку, если вы дадите официальный повод это сделать.

– Что подразумевается под официальным поводом?

– Помолвка между домом Дик*Кар*Сталов и домом Чеаррэ.

– Как, опять? Одной помолвки между нашими домами вам уже мало? Хотя я ведь самозванка, верно? Не ваша кровь – лишь ваше имя. Точно змея, вы подбираетесь к нашим землям, медленно, но верно.

– Отдав вашу дочь за одного из нас вы ничем не рискуете, но многое выигрываете. Союз с Чеаррэ означает практически союз с самой Эдонией. Мы не всесильны, но наше имя в решающий момент может многих склонить в сторону вашего сына.

– На самом деле не может. Это в Эдонии у Чеаррэ много друзей, а в Фиаре вас ненавидят. Мне ли не знать, до какой степени? Я семнадцать лет просидела на этом троне, но на мне до сих пор стоит клеймо Чеаровской шлюхи. Не потому, что кто-то в Фиаре пронюхал о наших с вами близких отношениях, кузен, – улыбнулась я. – А потому, что местные жители уверены, что все Чеаррэ – прелюбодеи и шлюхи по определению. К тому же вы враги нашего дома много лет. В народе об этом хорошо помнят.

– Твоего дома, Одиффэ? – покачал головой Эллоиссент, передёрнув плечами. – Я хорошо помню время…

– Забудь, – холодно прервала я его. – Забудь, если помнишь. И никогда впредь не смей называть меня по имени. Но прежде чем мы расстанемся, я рискну напомнить ещё кое о чём. Я не забыла ничего – не добра, что вы, Чеаррэ, принесли мне. Ни зла.

Ты всерьёз полагаешь, что я по доброй воле отдам в ваш муравейник мою единственную, не просто любимую – обожаемую дочь? Позволю ей быть несчастной? А в том, что она будет несчастной, у меня сомнений нет. Рядом с вами она не познает любви, и не обретёт власти. Как всё вокруг, что попадает в зону вашего влияния, она будет лишь служить вашим неясным целям и тосковать о недостижимом. Вы не способны отдаваться всей душой тем, кому дороги. Вы половинчатые, скользкие, неуловимые.

– Неужели ты позволишь глупой, детской, подростковой обиде влиять на принятие ответственных решений? – прищурился Эллоиссент.

– Глупой детской обиде? – прорычала я, выпрямляясь. – Вот как это теперь называется?! Глупой детской обидой?.. Что за нелепая насмешка прислать за моей дочерью именно тебя? Что это – глупость? Или преднамеренное оскорбление? Да как ты посмел взяться за это дело?! – переполненная дикой яростью и обидой я поднялась на ноги, с ненавистью глядя на того, кого когда-то воображала любовью моей жизни. – Хочешь заполучить для своей вожделеющей к новым горизонтам власти семейки очередной бонус? Хочешь привести Чеаррэ мою дочь?!

Я чувствовала, как Сила, мой проклятый Огненный Дар, просится на свободу, желая вырваться и поквитаться с моим врагом за всё. За то, что много лет назад из сердца выжали последние капли живой крови и заменили её непонятной субстанцией, заставляющей меня двигаться вперёд без всякого на то желания.

Право, это смешно или символично? Некроманты поднимают мертвых и заставляют служить себе. Меня они тоже привязали к этой жизни. И заставили служить себе.

Три моих некроманта: муж, сын и дочь.

Ничто в жизни не имело значение. Только сын и дочь. Единственная нить, привязывающая меня к живым.

Единственная цепь, на которой сидел мой внутренний зверь.

Эллоиссент понятия не имел, к кому на самом деле обращался. Он верил, что где-то во мне жила маленькая рыжая дурочка, которую он когда-то грубо поимел.

А она давно сдохла. И мир её памяти.

Я – адская королевская гончая. И если завтра мой повелитель скажет «фас» и его перст укажет на тебя, мой сладкий, я обращу тебя в пепел. Не скажу, что без сомнений, с лёгким сердцем или без сожаления, но я это сделаю.

И это не игра, которую ты так любишь. Это реальность. Моя реальность, в которой я теперь живу. И в которую я тебя не звала. Ты сам пришёл.

– Не вопрос! – продолжила я. – Согласна обменять мою дочь на моего сына – нашего сына, которого когда-то доверила тебе. Помнишь? Верни моего сына, и я согласна обдумать твоё предложение о браке. Кстати, кто определён в счастливые женихи? Уж ни сам ли?

Одним единым движением Эллоиссент скользнул ко мне. Слишком близко.

Он улыбался гневно, с болью и вызовом:

– Что ж? Давай поиграем в твои игры, если ты так хочешь, королева. Думаешь, я не в курсе, что это ты сама послала по нашим следам твоего ручного оборотня? А потом прикончила и его со свойственной тебе вероломной беспощадностью? Ты ловко обвела вокруг пальца всех.

Я с разочарованием откинулась на спинку трона. Скорее всего он о Лейрине знал не больше моего. Увы!

– Пусть прошлое остаётся в прошлом. Оно мертво. Я слушаю вас маэстро Чеаррэ. У вас есть пять минут на то, чтобы попробовать убедить меня в приемлемости этого брака. Время пошло.

– Ваша дочь вряд ли имеет реальные шансы когда-нибудь претендовать на трон Фиара. Но в случае, если ваш муж падёт (а это случится рано или поздно), для неё будет лучше оказаться от арены боевых действий как можно дальше, чтобы не быть вовлечённой в кровавые игры.

– Кого вы предлагаете в женихи?

– Изинфрэса, племянника Теи Чеаррэ, младшего сына его младшей сестры.

– Он молод?

– Несомненно.

Эдония – одно из самых просвещённых государств, а Чеаррэ предпочтительнее неведомых королей Антрэкона.

Возможно, так действительно будет лучше.

– Предложение кажется не лишённым смысла, милорд. Но в любом случае вам следует обращаться с ним не ко мне, а к нашему государю.

– Я подумал, что у моих слов будет больше веса, если заручусь вашей поддержкой. К тому же, – улыбнулся Эллоиссент. – Этот разговор прекрасный повод увидеть вас, ваше величество.

– Вернёмся к этому вопросу сражу же, как я вернусь.

– Вы уезжаете?

Мне не понравилось напряжение в его голосе.

– Как не вовремя, – покачал головой Эллоиссент. – Сейчас не лучшее время разделять силы.

– Когда его величество будет нуждаться в ваших советах, милорд, вас об этом уведомят. А пока позвольте пожелать вам доброго дня. Надеюсь, вам не придётся скучать во дворце в моё отсутствие, и вы найдёте развлечения по вкусу.

Эллоиссент выглядел недовольным, но вынужден был отвесить мне прощальный поклон и удалиться.

На этот раз не он диктовал правила игры.

На этот раз он был вынужден подчиниться.

Глава 3. Восстание северян

Вцепившись руками в резные ручки трона, я следила за тем, как солнце ложилось на пол косыми лучами. Золотистые пылинки танцевали в пространстве.

Было тихо и пусто, как в зале, так и в душе.

Грустно что, прогнав Эллоиссента, я не испытывала ни печали, ни злости, ни сожаления.

Что ж? Ладно. Не до прошлого сейчас.

Интуиция упрямо твердила о надвигающихся неприятностях.

Нужно думать о предателе Цаоле, осмелившемся поднять против нас войска.

Наглец обещает своим прихвостням не отдавать ни пяди земли, не увлажнив её нашей проклятой кровью – кровью моей и моих детей.

За это я его растерзаю собственными руками. Впитав его жизнь, подкормлю ею мой Огненный Дар.

Я. Его. Съем.

Дверь распахнулась, оповещая о том, что редкие минуты уединения для меня закончены. Во мне нуждаются.

– Через час войска отправляются в Северные провинции, ваша милость, – оповестил капитан моей стражи. – Прикажите прислать фрейлин чтобы собраться?

– Пришли.

Не прошло и двух часов как мы выдвинулись в поход.

Войско двинулось по широкой, обсаженной деревьями, дороге, разделяющей здания.

Амбары, бревенчатые гостиницы, дома купцов и дворцы в пышных рощах, бордели и церкви медленно поплыли перед нашими глазами.

– Ваше величество, вам бы покрыть голову. Солнце ведь печёт?

Отвечающий за мою жизнь собственной головой не солнечного удара опасался – мои волосы слишком приметны в толпе, а в городе едва ли с десяток человек наберётся, относящихся к Чёрной Королеве терпимо.

Окруженная стеной ненависти, обыкновенно я спокойно относилась к этому факту. А тут, ни с того, ни с сего отчего-то царапнуло душу холодком.

Я последовала доброму совету – накинула на голову капюшон.

Войско, медленно поднимающееся на пригорок, выглядело внушительным.

Над нами плыли знамёна с личной эмблемой Сиобряна – черный ворон раскинул крылья на алом фоне.

Под нами копыта коней бодро приминали мягкую почву.

А меня одолевали сомнения. Ничего не могла с собой поделать.

Впервые я покидала столицу с таким тяжёлым сердцем.

Впервые не испытывала уверенности в победе.

Страхи свои я скрывала за внешним спокойствием, особенно в присутствии Риана.

Но они не оставляли меня. Увеличивались с каждой милей.

Сын ехал где-то впереди, во главе колонны, под плещущими знамёнами.

Вскоре дорога потянулась по диким местам – через дремучие леса к скалистым горам.

Могучая стена деревьев прятала много тайн, преступлений, зверья, речек и болот. Не со всем, что таилось за их мрачной зеленью хотелось познакомиться.

Мы продвигались по извилистым тропинкам, само появление которых в таких дебрях уже загадка.

Оставалось лишь верить, что проводники дело знали. За ошибку их ждала смерть.

Ветви густых деревьев свисали вниз, почти до земли, бросая нам под ноги глубокие тени. Прохладные испарения ручьёв и ключей лёгкой дымкой висели в воздухе.

Вековая, нерушимая тишина изредка прорезалась постукиванием дятла, резким криком сойки, однообразным гулом водопада, доносимых ветром.

Уже почти стемнело, когда мы добрались до замка одного из преданных нам лордов, где смогли без помех переночевать.

На утро дорога сменилась подъемом в горы.

Легче не стало. Стало даже хуже.

На перевалах было слышно, как рычали огромные саблезубые тигры. От нападения их сдерживали духи, призванные мною для охраны. Возможно, одно присутствие некроманта отпугивало бы их – кошки любой породы чувствительны к неживой ворожбе. Но я не стала рисковать, подняв щиты.

На четвёртый день пути за туманами стали различимы укрепления.

Грубые деревянные временные постройки гигантской целью опоясывали территорию. Строить такие легко, достаточно найти несколько сотен деревьев.

Северяне распиливали огромные сосны и сековои на балки, устанавливали их четырёхугольниками вплотную друг к другу, плоской стороной внутрь. Потом на уровне глаз делались бойницы.

Снаружи такие укрепления дополнительно опоясывались рвом.

Плюс укреплений главных образом заключался в их дешевизне. Такие не жаль в любой момент покинуть.

– Это и есть наш враг? – снисходительно усмехнулся Риан, окинув взглядом оборонительные сооружения противника. – И эта горсточка диких северных горцев всерьёз собирается противостоять нам?

– Самомнение и самолюбование прямая дорога к поражению, – одёрнула я сына. – Эти неприглядные на вид постройки на деле куда более надёжны, чем может показаться. Взгляни? С одной стороны горы. Перейти их нелегко. С другой болото, населённое всякой пакостью, из которой трясина и змеи – это так, ерунда. Из легкого. Можно сказать – для удовольствия.

– Но ведь никто не собирается, матушка, брести по грудь в черной грязи. Дождёмся ночи, да напустим на бунтовщиков всю нечисть с нежитью, что отыщутся в здешних краях. Когда они будут полностью деморализованы, солдаты добьют их.

– Ты так уверен, что кровавые духи отыщутся в этих краях?

– Алчущие крови души отыщутся везде, – смеясь, заявил сын.

– Возможно и весьма вероятно, – кивнула я. – Но не забывайте, принц мой, что эти люди тоже ваши поданные.

– Поданные? Взбунтовавшись, они лишились права на мою милость. Тем полнее вкусят мой гнев.

– Твой отец велел сначала попытаться решить дело миром.

– Миром?! Слепой Ткач! С какой такой радости?! Я не намерен щадить никого. ...