Пирс Энтони Мут (Piers Anthony. Mute. 1981)

Часть первая Мутация

Глава 1

Нетт спал всегда на левом боку. В детстве он пробовал и другие позы, но уже давным-давно отказался от этого как от бесполезного предрассудка. Нормальная симметричная поза была для нормальных симметричных людей.

Он перекинул правую ногу через край гамака, готовясь встать. Помедлил, как всегда, чтобы посмотреть на неё. Это была замечательная, большая, сильная нога с шестью правильной формы пальцами. Нога почти не мутировавшего человеческого существа.

Он поставил её на пол, слегка качнув сетку. Встал и потянулся. Его левая нога была заметно меньше по размеру, недоразвитая, всего с четырьмя пальцами, но вполне пригодная. Его ноги отличались по длине, но он научился компенсировать это, так сгибая при ходьбе правое колено, что при этом почти не хромал. Таким же образом у него отличались и руки, равно как и уши, словно бы у природы иссяк исходный материал в тот момент, когда она создавала его. Часто ему хотелось перераспределить свою плоть: чтобы палец переместился с одной руки на другую, чтобы некоторые мышцы и кости передвинулись в другое место. Но он тогда напоминал себе, что с той поры, как начались физические мутации, его случай был ещё одним из самых лёгких. Он мог, одевшись соответствующим образом и приложив соответствующие усилия, сойти за нормального человека.

Здесь, в приюте, делать так он не пытался; его состояние являлось преимуществом, которое он старался сделать более заметным. Настоящиемутанты в этом случае лучше воспринимали его.

Нетт натянул свою одежду, которая была пошита с учётом его физического строения. В приюте был великолепный портной: это служило источником личной гордости Нетта, работой которого было делать назначения, что было отнюдь не простым делом. Этот приют оценивался как один из лучших, и в значительной степени — благодаря профессиональному мастерству Нетта.

Он вышел в общий холл. Рассвет снаружи был великолепен; голубое солнце планеты Нельсона пробивалось сквозь зелёный утренний облачный слой, вызывая сильные восходящие потоки воздуха, которые вскоре очистят небо. Вечером процесс пройдёт в обратном порядке, с видимыми нисходящими воздушными течениями и конденсацией испарившейся за день влаги. Нетт, подобно большинству живущих здесь, был очарован этими природными цветовыми представлениями. Ни одно из них не повторяло другого; узоры и цвета менялись бесчисленными легчайшими вариациями, и эти шоу использовались для развлечения, художественного вдохновения, заключения различного рода пари. Их голографические записи экспортировались в коммерческих целях.

Но сейчас ему было не до того, чтобы праздно проводить время; подошло время его завтрака, а администратор кают-компании сердился, когда нарушался нормальный распорядок.

У администратора было четыре глаза. Все они вперились в Нетта, когда этот человек нахмурился.

— Вы прошли проверку в офисе? — Говорил он с некоторым трудом, так как языков у него было тоже два.

— Да, прошёл, — сказал Нетт, принимая такую позу, что костюм подчёркивал несимметричность его фигуры. При этом никто не смог бы по ошибке принять его за нормального. — Вот моя карточка.

Администратор проверил карточку.

— Очень хорошо. Проходите, получите в раздаче свой рацион и садитесь за зелёный стол. Вы способны воспринимать цвета?

— Да — правым глазом, — сказал Нетт. — Левый — монохромный.

— Как только обоснуетесь здесь, пересаживайтесь за красный или голубой стол к подходящей для вас группе, — сказал администратор. — Но вновь прибывшие должны есть в одиночестве до тех пор, пока мы не узнаем их лучше. Люди у нас здесь очень разные, но мы — лучший приют в этом районе космоса, и мы не любим неприятности.

— Понимаю, — смиренно сказал Нетт. — Я буду стараться вести себя подобающим образом.

Он вошёл внутрь, внутренне улыбаясь. Он проделывал этот ритуал с администратором каждое утро в течение года — и с его предшественником в течение двух лет до того. Нетт переполошился бы, если этот человек когда-нибудь узнал его.

Завтрак состоял из листьев скудофрукта, пористая мякоть которых по существу являлась мясом. Пристроенный благодаря ему мутант открыл, как можно сделать их неядовитыми, тем самым одним махом решив проблему снабжения приюта продуктами питания. Этим Нетт также гордился; именно он назначил того мутанта на эти исследования. Тот человек был слеп и тощ, с подушечками пальцев на руках, глядящими в обратную сторону, и мало годился для какой-либо полезной работы, но обладал безумным аппетитом. В другом приюте он оказался бы бесполезной обузой, человеком, обречённым на неизбежные неурядицы, которые были обычным делом в подобных обстоятельствах, но Нетт сказал ему, что еды у него будет вдоволь, если сможет найти способ избежать отравления наиболее доступными продуктами. Человек охотно на это согласился, заметив, что ни одно из местных животных не умирает, хотя многие из них питаются листьями скудофрукта. Этот фокус проделывал один из ферментов в их слюне. Теперь этот фермент обязательно добавлялся в приправу салата. Мутант стал героем, а Нетт был забыт — как оно и должно было быть.

На самом деле завтрак из листьев скудофрукта был доступен все равно не всем. Некоторые мутанты вполне могли питаться травой, древесными опилками или обрезками бумаги; другие же были неспособны усвоить любую естественную пищу. Но решение проблемы со скудофруктом послужило большинству и повысило статус приюта. Герой же был награждён серебряной медалью за заслуги — что было чисто бюрократическим актом, поскольку так уж получилось, что у него была аллергия на этот металл.

Нетт оглядел зал. В нём стояло двенадцать столиков, половина из которых была занята. Это была маленькая кают-компания, обслуживающая эффективно лишь благодаря непрерывным изменениям в функционировании. Существовало ещё несколько подобных кают-компаний, что позволяло осуществлять естественную сегрегацию среди мутантов. Отличия от нормальных людей в этом приюте были минимальными: лишнее число каких-либо органов или конечностей, или нарушенные пропорции тела, или дополнительные органы, которые не свойственны человеку. Некоторые из них не были видны, как в случае с той женщиной, у которой было три печени и дополнительное лёгкое; она бы пользовалась большим успехом среди мужчин приюта, если бы не обладала при этом еще и тройной рассудительностью, мешающей любым дружеским отношениям.

Некоторые из присутствующих посмотрели в сторону Нетта с явным любопытством, не узнавая его. Он знал их всех, естественно, но не выказал никаких признаков того, что они знакомы.

После еды Нетт вернулся в свой кабинет. Цветовое шоу снаружи к этому времени закончилось, как это обычно бывало. Он давно уже собирался поменяться с кем-нибудь очередью, чтобы сдвинуть время своего завтрака и насладиться шоу в полной мере, как это делали большинство других, но трудно поменяться с кем-либо, если никто его не помнил.

Его секретарь уже суетилась. Её звали Йорк, и она выглядела впечатляюще нормальной. Лишь присмотревшись к ней внимательнее, можно было заметить, что у неё три груди. Вначале Нетт задумывался, имела ли она какое-либо отношение к женщине, у которой было три печени, но потом решил, что нет; не было никакого физического сходства, да и в любом случае мутации не были наследственными. По крайней мере не в этом смысле.

Но эта внешняя нормальность могла быть проблемой. Однажды ей пришлось вступить в спор с вновь прибывшим, который ненавидел нормальных и отказался иметь с ней дело. В ходе спора Йорк разорвала свою блузку и тройной бюстгальтер, заставив его умолкнуть весьма эффективным способом.

— Двое обычных и одна особая, — объявила Йорк с улыбкой. Она была довольно хорошенькой и весьма сообразительной. Иногда он задумывался, почему она не прибегла к косметической хирургии, что позволило бы ей присоединиться к нормальным людям, без отклонений. Это было разрешено. Мутанты, за исключением редких случаев, когда это было предсказано, давали жизнь нормальным детям; не было никаких брачных ограничений, и многие мутанты шли под нож хирурга, чтобы выглядеть нормальными. Но всё же основная масса этого не делала, и это был не просто вопрос денег. Личность, выросшая мутантом, отождествлялась с мутантами на всю оставшуюся жизнь. Возможно, это было чем-то типа гордости: эти люди не хотели быть нормальными.

По существу, подумал Нетт, было бы форменным безобразием отрезать такую красивую грудь. Она была настоящим мутантом, а не шуткой генетики; её дополнительная грудь располагалась точно посередине между двумя другими и была такого же размера и формы, если не считать того, что она была слегка сжата с боков. У Йорк была правильная двойная ложбинка, выглядевшая очень симпатично, когда она позволяла себе продемонстрировать её! Если женщины не-мутанты обладали лишними грудями, то, в отличие от неё, те у них обладали тенденцией располагаться ниже обычных, как сосцы у животных, параллельными рядами вниз вдоль туловища.

Она перехватила его взгляд.

— Мы делали что-нибудь прошедшей ночью? — спросила она улыбаясь. — У меня нет никаких записей об этом…

— Нет, нет, я просто задумался, — быстро ответил Нетт.

— Это было заметно, как и направление твоих мыслей. Может, тогда сегодня ночью?..

— Я приму сперва двух обычных, затем особую, — сказал Нетт. — Записывай, как обычно.

— Конечно. — Она отлично знала, что он имеет в виду. Она будет слушать по интеркому и записывать самое существенное из каждой беседы. У неё очень хорошо это получалось. Её записи оказывались иногда чуть ли не дословными. Если у нее не было записи о каком-то событии, то скорей всего оно и не происходило. Как в случае с их предположительной связью минувшей ночью.

Первым клиентом был крупный мужчина с бледной кожей, на которой были хаотично расположенные красноватые пятна, голова которого вздымалась плоским безволосым черепом. Уши представляли собой просто отверстия, нос был в виде двойной щели, а глаз не было вовсе. Лишь рот был нормальным.

— Приветствую вас, — сказал Нетт. — Вы можете слышать? — Предварительная информационная записка, оставленная Йорк на столе перед ним, сообщала, что мужчина мог воспринимать звук, но лучше было установить это в явном виде. Мутанты бывали чувствительными в отношении своих недостатков, даже среди других мутантов. Могло потребоваться некоторое время, чтобы избавить их от предубеждений, порождённых жизнью среди чёрствых нормальных людей.

— Я могу слышать, — отчётливо сказал мужчина. — Меня зовут Флэс, с планеты Джин.

— Великолепно! Я слышал много хорошего об этой планете.

Конечно же, мужчина отреагировал на это с некоторой подозрительностью.

— Что вы знаете о ней?

Нетт к этому был готов; у него была отличная географическая память, которую он тренировал как раз для таких случаев. Гораздо легче заставить клиента расслабиться, если сделать комплимент его родному миру.

— Кристальные дюны северного континента — одни из лучших пейзажей галактики. Если мне удаётся взять отпуск, именно туда я и летаю. — Нетт умышлено сделал паузу. — Ох, я не собирался упоминать об органе чувств, которого вы лишены. Примите мои извинения.

— Кто вы? — резко спросил мутант, вполне удовлетворённый. Он не был излишне чувствителен, как был предупреждён Нетт, по поводу своей слепоты, но зато теперь знал, что Нетт действительно знаком с его родной планетой.

— Чиновник, занимающийся назначениями в Приюте ММ58 на планете Нельсона, Нетт.

Человек встрепенулся.

— Если этого чиновника нет, то для чего же тогда я разговариваю с вами?

— Меня зовут Нетт, с двумя «т» на конце. Это у меня такое имя.

Мутант улыбнулся.

— А-а, Нетт, — произнес он, отчетливо выговаривая два «т». — А то я неправильно понял. Извините. Могу я пожать вашу руку?

Мутант протянул свою большую правую руку. Нетт в ответ протянул свою, такую же большую. Рукопожатие мутанта было мягким, хотя, по всей видимости, он был довольно силен.

— Вы больше, чем можно предположить, судя по вашему голосу, — сказал Флэс. — И вы — мутант, — прибавил он, ощутив шестой палец.

— Мы здесь все мутанты, — заверил его Нетт. Именно потому он и пожал руку; в иначе слепой мутант мог бы иметь сомнения относительно статуса Нетта, несмотря на то, что тот и сообщил о нём. — Мы не хотим, чтобы нормальные смешивались с нами. Все мы похожи на вас: мутанты в большей или меньшей степени, с нормальным или несколько более высоким, чем нормальный интеллектом, способные действовать сами по себе. Этот приют находится на самообеспечении; мы экспортируем столько же, сколько и импортируем. И этим гордимся.

— Гордость, — грустно повторил Флэс. — Мне мало что известно об этом предмете. Даже лобо обладают на Джине более высоким социальным статусом, чем подобные мне.

Совершенно очевидно, это была основная причина прибытия Флэса сюда.

— Лобо в хирургическом смысле — совершенно нормальные люди, без каких-либо особых отличий, — мягко сказал Нетт. — Мутанты же являются катализаторами современного человеческого общества. — Эту фразу он тоже повторял много раз, но она всегда поднимала его дух: это было своего рода признанием. — Без нас не было бы никаких космических путешествий, никакой колонизации труднодоступных планет, никакого расселения человечества по Вселенной. Без нас — и это неоспоримый факт — человеческая империя рухнула бы и Координационный Компьютер был бы никому не нужен.

— Вы говорите так, словно сами во всё это верите.

— Я верю! И вы тоже поверите, или же не сможете приспособиться здесь надлежащим образом. Мы гордимся своим естеством. Нормальные накрепко привязаны к поверхности планет земного типа; будущее всего человечества связанно с мутантами.

— С пси-мутантами, возможно, — сказал Флэс. — Но не с мутантами нашего типа.

— И с физическими мутантами тоже! Сегодня Приют ММ58 на самообеспечении; в итоге же мы можем стать поставщиками людей необходимого типа, со своими собственными представителями в Галактическом Содружестве. Благодаря применению особых талантов мутантов, подобных вам.

— Пустые разговоры, — сказал Флэс. — Я слышал их и раньше.

— Вы проникнетесь новым пониманием этого. Здесь не шутовской приют; здесь — могучее экономическое сообщество. Вот у вас есть к чему-то талант?

Несмотря на свои ограниченные возможности мимики, Флэс улыбнулся, проникаясь энтузиазмом Нетта.

— Я хорошо управляюсь со своими руками. Я изготавливал сотни корзин в день.

— Корзины! — Нетт фыркнул. — Какая может быть перспектива у изготовления корзин?

Мутант пожал плечами.

— Когда я задал такой вопрос, меня послали сюда.

— У вас пытливый разум и независимый дух. Кое-где это не всем нравится. Здесь нам это нравится. — Нетт принял решение. — Моя работа заключается в том, чтобы найти идеальные для вас условия работы с учётом ваших физических, умственных и социальных особенностей. Вы не будете назначены ни на какое место против вашей воли; если вам не понравится то, что я предложу, я буду подыскивать для вас что-нибудь ещё. Иногда я сталкиваюсь с чем-нибудь слишком необычным, и это ставит меня в тупик. Иногда что-то выглядит заманчиво, но на практике не срабатывает. Если бы не было подобных проблем, то не было бы никакого смысла в моей работе, не так ли?

— Вы имеете в виду какую-то кропотливую работу? — сказал Флэс.

— Совершенно верно. У нас здесь есть животное, которое мы называем змеептицей, своего рода нечто среднее между земными змеёй и птицей. Оно откладывает яйца в полной темноте, и эти яйца содержат вещество, имеющее большую ценность для астрономов. Космические лучи влияют на обычные процессы, как хорошо известно нам, мутантам, но это вещество является устойчивым к ним. Проблема состоит в том, что в исходном состоянии оно сверхчувствительно к свету. Даже мгновенная засветка разрушает его. Поэтому нам приходится собирать яйца в полной темноте. К несчастью, змеептицы защищают свои яйца, а их укус ядовит.

— Берите яйца щипцами или надев рукавицы, — заинтересовавшись предложил Флэс.

— Яйца очень хрупкие и обладают причудливыми формой и размерами. Неуклюжие механические средства сбора разрушают их. Они должны содержаться в тепле и неприкосновенности до тех пор, пока не будут доставлены в лабораторию. К тому же, их нужно собирать в нужное время; только «спелые» яйца, отличающиеся слегка затвердевшей скорлупой, обладают необходимыми свойствами. Неспелые — бесполезны. Только опытная человеческая рука может отличить их на ощупь — но по некоторым причинам большинство наших зрячих людей отказываются от этой работы.

Мутант рассмеялся.

— Могу легко в это поверить!

— Мы предоставляем исключительные льготы, и всё безрезультатно. Хороший сборщик яиц змеептиц может сам определять часы своей работы, получает увеличенный на 20 процентов рацион и огромный персональный оклад. Вполне реально нарастить солидный счёт, дающий возможность рано уйти на пенсию.

— Если доживёшь до этого!

— Однако змеептицы выдают вполне четкое предупреждение. Они издают яростный стрекот перед тем, как укусить… — Нетт сделал паузу. — Насколько хороший у вас слух?

— Отличный. Как и смелость. Насколько плох укус змеептицы?

— Он не смертелен, если вовремя оказать помощь. У нас отличная спасательная служба и расторопные, привлекательные и заботливые сёстры. Но лучше избегать этого — что опытный сборщик может делать вполне успешно.

— Вы хотите сказать, что бросаете мне вызов?

— Вы показались мне человеком именно нужного типа.

— Вы играете на мне, как на скрипке, — сказал Флэс. Затем решился. — Я попробую.

— Великолепно. — Нетт нажал на кнопку интеркома. Это было абсолютно лишним, поскольку тот и так уже был включён, но Нетт предпочитал не раскрывать этого обстоятельства. — Пусть курьер проводит мутанта Флэса в отдел снабжения и поставит их в известность, что он будет заниматься сбором яиц, в подразделении змеептиц.

— Крепкие у него нервы, — заметила Йорк.

— Женщины ММ58 уважают людей с крепкими нервами, — сказал Нетт Флэсу. — Уверен, вам здесь понравится. Начальник отдела снабжения, конечно, окончательно введёт вас в курс дела.

В кабинет вошла курьер. Это была молодая женщина, чьи руки срослись вместе кистями; она могла двигать ими только вместе. Они не могли быть разделены хирургическим путём, поскольку кости срослись вместе, палец к пальцу, и получилось бы, что обе кисти оказались бы на одной руке, и ни одной — на другой; при этом рука с двумя кистями действовала бы хуже, чем теперь.

Флэс встал, следя за ней по звуку шагов.

— Сюда, мутант, — сказала девушка. Голос у неё был нежный, и в ее устах слово «мутант» звучало как предмет гордости.

Нетт расслабился. Он подобрал здесь хорошую команду, вымуштрованную так, чтобы клиенты хорошо принимались и чувствовали себя желанными. Тем не менее, им всегда ощущалась некоторая напряженность, и первая беседа каждый день была самой трудной. Эта прошла очень хорошо. Отдел снабжения уже некоторое время просил его прислать какого-нибудь сборщика.

Вошёл следующий клиент. Это была женщина средних лет. У неё были большие блестящие глаза, но вместо ушей её голову обвивала пара изогнутых рогов. Нижняя часть лица выдавалась вперёд, словно овечья морда, и её рот явно был неприспособлен для человеческой речи. На ней был довольно просторное одеяние, скрывающее любые другие мутации, которые могли у неё быть, за исключением мозолистых, напоминающих копыта, рук.

Нетт в жесте приветствия поднял правую руку. У многих мутантов были проблемы с общением, поэтому умение общаться с помощью жестов было весьма полезно. Нетт был знаком с огромным числом способов общения.

Женщина оживилась, узнав жест. Она тоже подняла вверх похожий на копыто кулак.

Нетт представился, говоря вслух одновременно с жестикулированием, чтобы Йорк могла записать.

— Я — чиновник, занимающийся назначениями в ММ58, Нетт. — На этот раз при использовании языка жестов не было никаких проблем с произношением имени.

— Вы, — он прочёл жесты, которыми она ответила, — Грета, присланы сюда по вашему настоянию, потому, — он приветливо улыбнулся, — потому что узнали о нашей колонии и пожелали переселиться сюда. — Он сделал выразительный жест. — Это очень хорошее намерение, Грета. Что вы планировали здесь делать?

Теперь Грета оказалась в нерешительности. Раньше она использовалась в качестве водоноса, но была не слишком эффективна в этой роли, так как ей трудно было поднимать ёмкости. К тому же, никакой необходимости не было в этой работе, поскольку вода в основные помещения того приюта подавались насосами. Таким образом, это было пустой тратой времени, бесполезным занятием. Она предпочла бы найти себе лучшее применение до того, как с ней произойдёт ПН — Преждевременное Несчастье — но не знала, чем бы это могло быть. Она лишь слышала, что ММ58 славится тем, что здесь все находят себе хорошую работу.

Нетт на мгновение задумался. Она непроизвольно сделала ему определённый комплимент — но он также содержал в себе и вызов. У него был высокий уровень квалификации, но не каждый мутант мог быть сделан полезным. Его главным достоинством была способность направлять мутантов на такую работу, которая никому другому даже в голову не приходила, но имела место и некоторая степень везения.

— Большинство работ у нас вспомогательны, но все они необходимы для функционирования приюта, — сказал/прожестикулировал Нетт. — Вы не подходите для обычной физической работы, достаточно долгой, чтобы вы смогли выполнить её продуктивно?

Грета выразила согласие энергичным движением копытоподобного кулака.

— Позвольте мне взглянуть на вашу ногу, — сказал Нетт.

Удивлённая, она показала ступни. Ноги у неё были человеческими и довольно красивыми, но ступни действительно напоминали копыта. Они разделялись в трёх или четырёх местах и имели следы пальцев там, где им и надлежало быть. Но ногти были чрезмерно разросшимися, доминировавшими над всей конечностью.

— У нас здесь есть местная винодельня, — сказал/прожестикулировал Нетт. — Нас не устраивает плата за импорт напитков, мы в любом случае вынуждены производить какие-то напитки, и нам нравится такой способ расслабления. Поэтому мы для себя производим вино. Возможно, через несколько лет винодельня ММ58 прославится по галактике. Но пока чиновники, управляющие планетой Нельсона, не одобряют подобной деятельности, поэтому мы действуем втихую. Мы не используем никакого электрооборудования, никакой импортной техники. Мы просто давим виноград — в действительности это не виноград, но мы предпочитаем называть его так, мы давим его древним, проверенным временем способом. Мы…

— Выдавливаете виноградный сок ногами? — спросила она, прерывая его.

— Ваши ноги, похоже, замечательно подходят для этой работы. Ягоды у нас имеют маленькие шипы, что делает затруднительным для обычных человеческих ног давить их надлежащим образом, а мы, естественно не используем для этой цели обувь. Поэтому, если это не кажется вам унизительным или недопустимым по моральным соображениям…

— Я в восторге! — показала она знаками. — Это гораздо лучше, чем носить фляги с водой, как было до сих пор!

Нетт нажал кнопку интеркома. Он сделал ещё одно хорошее назначение.

— После нескольких дней тяжёлой работы мужчины обычно пристращаются к выпивке, — заключил он. — Им нравится всё, что ассоциируется с ней.

Грета явно стремилась к мужскому обществу. Нетт никогда не пренебрегал социальными аспектами; здесь, где каждый был мутантом, физические дефекты и отличия, недопустимые в любом другом месте, становились несущественными. Как правило, чем ближе то или иное лицо приближалось к человеческой норме, тем более он или она считались привлекательными — но здесь границы средней нормы были очень широкими, и почти каждый мог найти партнёра, если он или она действительно этого желали.

— КК Нетт снова зарабатывает очко, — сказала Йорк по интеркому, когда Нетт остался один. Это была их регулярная шутка. КК была аббревиатурой Координационного Компьютера, который пристраивал мутантов на подходящие им места в галактике. Нетт делал то же самое, но только для этого приюта. Было явное сходство в их работе. Йорк поддразнивала его, так как знала, что он недолюбливает Координационный Компьютер.

Третий клиент действительно был особым. Она была молодой, красивой и выглядела настолько нормально, что он был поражён. Правда, существовало огромное число внешне не заметных форм мутаций. Она могла обладать экзотическим обменом веществ, не позволяющим ей вести нормальный образ жизни. У нее могли быть глаза на животе, скрытые одеждой. У неё могла быть мозговая ткань в туловище или селезёнка в голове. Йорк в своей записке не написала ни о чём подобном, но Йорк не была непогрешимой. Ему будет проще самому выяснить характер её мутации, приглядываясь к ней в ходе тщательно продуманной беседы и самому делая из неё выводы.

Нетт начал было представляться, как обычно, но девушка наклонилась вперёд и выключила его интерком. При этом её блузка отстала от тела, как это бывало с блузками на протяжении тысячелетий, демонстрируя, что в этой части её анатомии определённо не было никаких глаз или мозговой ткани. Её груди были точно такими же полными, крепкими и такой же формы, как у Йорк, и их было только две, без всякой там ненужной тесноты.

Нетт заставил своё внимание вернуться к делам. Он начал протестовать по поводу её действия, хотя в действительности не возражал бы, если бы она наклонилась вперёд ещё раз десять.

Но прежде, чем он заговорил, она вытащила визитную карточку. На ней значилось: «РЕВИЗОР».

О, нет! Ревизия в приюте! А он только что пристроил клиента на полулегальное место для изготовления вина. И ещё, более коварное: это означало, что эта женщина на самом деле являлась нормальной и что все её видимые и предполагаемые достоинства были настоящими. Это придало особую пикантность вожделения его недавнего мимолётного взгляда, одновременно возбуждая и приводя в смущение.

Женщина наблюдала за ним со спокойной улыбкой. Он чувствовал себя так, словно она опрокинула на него стол. Нетт кивнул с унылой покорностью. Он включил интерком.

— Йорк, у этой клиентки особые проблемы. Я должен сводить её на экскурсию, прежде чем смогу подобрать ей место.

— Понимаю, — ответила секретарь. Её тон был осуждающим; она явно подозревала, что он хочет взять особо привлекательную женщину с минимальными мутациями на чисто личную прогулку, чтобы соблазнить её. Его положение делало такие вещи возможными, поскольку тем мутантам, которые не были пристроены на подходящее место, не разрешалось оставаться в приюте больше обоснованного срока. Нетт хотел бы, чтобы подозрение Йорк было правдой; он положил глаз на эту женщину. Он знал, что Йорк считала, что если он хотел соблазнить кого-нибудь сегодня, то она должна была быть первой на очереди. Но в данный момент у него не только не было никаких шансов с этой соблазнительной клиенткой, но он ещё при этом должен был навлекать на себя гнев Йорк. Будет трудно объяснить ей всю правду.

— Теперь нас нельзя подслушать, — пробормотал Нетт, когда они вышли из офиса. Небо уже совершенно очистилось; день был в полном разгаре. — Вы хотите совершить полную экскурсию, или я должен познакомить с тем, что со стороны считается неблаговидными делами приюта и тем самым сэкономить время нам обоим?

Она улыбнулась. Нетт, привыкший к гримасам мутантов, которые часто обладали причудливыми лицами, снова был удивлён; она была красива. Даже, если принять во внимание тот факт, что она была нормальной, — она являлась человеческим идеалом. Нормальные отличались друг от друга меньше, чем мутанты, но эта была близка к лучшим образцам.

— Покажите мне преобразователя свинца.

Нетт скривился, удивившись в третий раз.

— У вас более хорошие источники информации, чем я думал.

— Гораздо более хорошие, — согласилась она с издевкой, которая в любой другой ситуации была бы оскорбительной. Она протянула свою маленькую пятипалую руку. — Меня зовут Ловка.

Он пожал плечами и взял ее руку своей огромной правой. Она притянула его к себе, заставив наклониться вперёд, и слегка поцеловала в щеку. От неё исходил аромат сосновой хвои.

— Ловка, — сказал он. — Это буквально или аллегорически?

— Именно. — Она передвинулась к его маленькой левой руке, ловко переплела свои четыре пальца с его тремя и, зажав его локоть своим, пошла рядом. Мутанты, мимо которых они проходили, с любопытством оглядывались, не узнавая ни одного из них.

— Я полагаю, это дружеская проверка? — сказал Нетт. — Или вы просто хотите быть уверены, что я не смогу ускользнуть? — Он тряхнул рукой, словно бряцая кандалами. Ему не хотелось признаться себе, как это было возбуждающе — ощущать прижавшейся к нему красивую нормальную женщину. У неё был скрытый мотив, конечно — но какой? Она могла потребовать у него информацию о преобразователе свинца и не прикасаясь к его руке.

— Никогда не верьте ревизорам, — сказала она, сжимая его руку. Она должна была заметить неодинаковость его рук, но не выказывала никаких признаков отвращения. — Все они вас обманывают.

Замечательное предупреждение! Но она действительно не сообщала ему ещё никакой информации, ни правдивой, ни ложной. Похоже, что ему придётся подождать её разъяснений.

— Преобразователь свинца отделён от основного приюта, — сказал он. — Он в изолированном труднодоступном районе, неподходящем для такой одежды, как у вас.

— Вы хотите, чтобы я сняла её?

«Да!» — подумал он. Но вслух сказал:

— Я имел в виду, что, быть может, вы предпочли бы наведаться туда в другой раз, одетые соответствующим образом. Башмаки, кожаные штаны, рукавицы…

— А за это время экспонат исчез бы? — спросила она, улыбаясь, чтобы сгладить укол.

Нетт хотел было сделать жест отрицания — и обнаружил, что не может этого сделать, так как она продолжала удерживать его руку. Приют инспектировался уже много раз, так как руководители на уровне планеты подозрительно относились к его успехам. Но никогда не было инспекторов, похожих на эту! Нетт проникался всё большим подозрением.

— Могу я увидеть ваши документы?

— Вы достаточно хорошо разглядели их в своём кабинете. — Но в конце концов она отпустила его руку и достала из-под блузки идентификационный диск, висевший на цепочке на шее. Она подняла к нему лицо, чтобы поднести диск поближе к его глазам. Диск осветился, показывая голографическое изображение её головы, имени, кода и занимаемого положения. Она была уполномоченным инспектором Координационного Компьютера.

— КК? — воскликнул он, приходя в смятение от удостоверения, которое было куда серьезнее представленного ранее. — Вы из внешнего мира?

— Естественно. А вы думали, что я девочка с захолустной планеты?

Это было что-то новое. Он полагал, что она являлась представителем планеты Нельсона. Но вряд ли было возможно подделать такой идентификационный диск; только Компьютер обладал необходимой властью и технологией. К тому же, сейчас он заметил, что у неё на руке была татуировка для путешествий в космосе. Это была галактическая инспекция!

— Вы удовлетворены? — спросила Ловка, снова лучезарно улыбаясь.

— Нет. С каких это пор галактический ревизор ходит под руку с инспектируемым?

— Разве я хожу под руку со всем приютом? — спросила она с наигранной тревогой.

— Приют не виновен в этом конкретном преступлении. Я представляю администрацию приюта, а именно её вы и инспектируете, я полагаю. Но вам вряд ли нужно играть со мной; вы можете меня просто сжечь, если я не сотрудничаю с вами всеми возможными способами.

— Верно, — легко согласилась она, снова беря его за руку. — Почему же тогда вы сопротивляетесь?

«Действительно, почему? — подумал он. — Ты прямо молишь, чтобы я тебя соблазнил, и, если только ты не нимфоманка, это слишком подозрительно, чтобы этому поверить». И он почти представил себе, что услышал ответ: «Сообразительный парень!»

— Я не такой наивный, чтобы поверить, будто привлекательная нормальная женщина, представляющая сам КК, предпочитает иметь дело с мутантом.

— Некоторые нормальные обладают извращёнными вкусами.

Она сказала это мягко, но фраза заставила его вздрогнуть. Некоторые нормальные действительно имели ненормальные прихоти. Причудливые формы мутантов сексуально возбуждали этих нормальных людей. И всё же многие мутанты так жаждали внимания нормальных, что готовы были ради этого на любые унижения. Если Ловка, обладая властью, питала вкус к извращениям, она могла крайне осложнить его задачу. Он не любил извращений — но благополучие его приюта зависело от его поведения, и он вынужден был бы исполнить всё, чего бы она ни потребовала.

Это было, конечно, то же средство, что он применял в отношении прибывающих женщин-мутантов, привлекавших его внимание. Нетт мог теперь оценить иронию того, что женщина, которую он сперва принял за мутанта, теперь поставила его в такое же положение. Несомненно, он заслужил это. К счастью, у него имелся особый резерв. И он мог воспользоваться им.

— Пенни за ваши мысли, — сказала она.

— Настоящую древнюю земную бронзовую монету?

— Конечно нет. Они являются достоянием коллекционеров. Их редкость сделала их настолько ценными, что они теперь значительно дороже своей номинальной стоимости. Может, вы примите взамен ещё один поцелуй?

— Разве у меня есть выбор?

— Вы избегаете сути.

— Вы играете с огнём. Почему вы уверены, что я не заведу вас в чащу, не изнасилую вас там и не сброшу ваше тело в болото, так, что его никогда не найдут?

— Как это никогда?

— Если тело засосала трясина, оно может оставаться там тысячелетиями. Древние земные останки, вроде динозавров, были найдены…

— Здесь нет никаких значительных болот, согласно географическим сведениям, которые я получила.

— Здесь есть вещи, которые даже не снились географам. — Всё это было правдой, как ей должно было быть известно.

— Тогда, я полагаю, мне следует ответить на ваш вопрос. — Она извлекла наружу ещё один диск. — У меня есть сигнализатор тревоги. Вы не успеете и глазом моргнуть, как я запущу его, прежде чем вы сможете приблизиться ко мне.

Нетт мрачно кивнул. Действительно, любая угроза инспектору обернулась бы огромной бедой. Его вопрос скорее был выражением раздражения, чем являлся какой-либо реальной угрозой, и она знала об этом. Она могла играть с ним как ей заблагорассудится совершенно безнаказанно. И это было именно то, что она и собиралась делать.

— Можете взять его, — сказала она, протягивая ему диск.

Да, она играла с ним. Она была совершенно уверена в себе. Так или иначе, на свой собственный манер он тоже поиграет с ней. На этот раз она имела дело не с обычным растяпой. Её опыт ведения дел с другими мирами придавал ей самоуверенность, которая вовсе не обязательно была оправданной.

Дорога, как он и предупреждал, была запутанной и трудной. Преобразователь свинца, как предполагалось, был самой большой тайной приюта, и потому был хорошо спрятан в стороне от дорог. Им пришлось взобраться на скалистый утёс, пробраться через густые заросли кустов и переправиться вброд через холодный поток.

— Вы правы, — сказала Ловка. — Мне было бы удобнее без одежды.

— Если не принимать во внимание заросли ежевики, — согласился он. — Она будет расти не так густо, когда мы минуем чащу. Тогда вы сможете снять одежду, если захотите.

— Возможно. Эта территория удобна для преобразователя свинца?

— Нет. К счастью, ему не приходится убеждаться в этом. Он работает в пещере.

— Я не знала, что здесь были пещеры.

— Их и нет — в соответствии с известной вам географией.

— Вы довольно сильно меня заинтриговали.

— Уверен, что это взаимно.

Она повернула к нему своё слегка раскрасневшееся лицо, откинув прядь волос, упавшую на глаза.

— Я давала вам все возможности, но вы до сих пор так и не воспользовались ими. Вы всегда так медлительны, или вы чрезмерно стеснительны?

— Я не хотел бы поднять тревогу.

— Но ведь диск остался у вас! — запротестовала она, её грудь порывисто вздымалась.

— Устройство, запускающееся голосом и настроенное на вас? Я только несу его; я им не управляю.

— Но вы оставили его на другой стороне реки.

Нетт ощупал свои карманы.

— Должно быть, я обронил его!

— Это было самое осторожное роняние из всех, какие я когда-либо наблюдала. Вы опасались его разбить?

Она была на редкость наблюдательной женщиной! Он не заметил, чтобы она наблюдала за ним.

— Некоторые из этих штук ломаются, если их уронить, — признал он. — Это могло бы быть некстати.

— Итак, вы поставили меня на место — но вы так и не сделали своего хода. Или я его не заметила?

— Подобные вещи требуют времени.

— У вас, должно быть, поразительно хорошие рефлексы.

— Тело желает, но дух подозрителен.

— Вы не доверяете мне, — подытожила она.

— Верно, но вы сами предупредили меня насчёт ревизоров.

Она рассмеялась.

— Да, предупредила. Но я не думала, что вы примите это так близко к сердцу.

— Я уверен, что вы делаете своё дело. Но я не знаю, в чем это дело заключается.

— У вас на удивление короткая память. Я являюсь ревизором.

Нетт ощутил беспокойство. К чему это её замечание о памяти?

— К счастью, я не ревизор. Мне не нужно никого ловить в западню.

Она сжала его руку.

— Я обидела вас? Я просто пыталась внести ясность.

— Никаких обид, — ответил он поспешно. У него было всё возрастающее ощущение, что он имеет дело с кем-то более ловким, чем он сам.

— Но вы так отреагировали. — Она бросила на него замечательно невинный взгляд. — Нетт, я не хочу, чтобы между нами установились неприязненные отношения. Что я сказала такого, что вас задело?

— Мы, мутанты, иногда весьма чувствительны в отношении нашей ненормальности в присутствии нормальных. — Это было не так, но его больше заботило, чтобы она не поняла истинную причину его беспокойства.

— Шесть и четыре пальца? Это довольно трудно заметить. Я даже вовсе не заметила.

— Это было очевидно. — Ему пришлось улыбнуться, разряжая напряжённость. Она была на неверном пути. — Вот и пещера.

— Уже? Мы только начали разогреваться.

— Нам ещё придётся возвращаться. Я знаю более длинную и более запоминающуюся тропинку.

— О? Я думала, вы не доверяете моим побуждениям.

— Так оно и есть. Поэтому мне нужно лучше понять, в чём они состоят, прежде чем позволить вам уйти.

— Похоже на правду. — Она вгляделась вглубь пещеры. — Там безопасно?

— Должно быть. Она очень тщательно рассчитана.

— Вы вырыли целую пещеру только для того, чтобы скрыть свой проект?

— Половину пещеры вырыть гораздо сложнее.

Она наградила его осуждающим взглядом. Выглядела она столь привлекательно, что ему было трудно всё время помнить, что она исключительно опасна для его благополучия.

— Это преобразователь свинца сделал до того, как мы обратили его интерес на свинец. Он превращал скалу в свинец, а металл был плотнее и занимал меньше пространства, чем камень. Он вырыл здесь несколько помещений, устраиваясь.

— Не понимаю… Вы сказали, что он сделал это прежде, чем узнал о свинце, но тогда зачем…

— Сперва он превращал обычный камень в свинец. Затем до нас дошло, что если он мог делать это, то он мог бы преобразовывать свинец во что-нибудь ещё более плотное. Мы убедили его превращать свинец в золото, которое почти в два раза плотнее. Это ему понравилось, так как давало ему больше пространства в его пещере с меньшим числом отходов. Затем мы начали использовать золото для своих художественных работ — в приюте имеется довольно много замечательных скульпторов и других талантов — таким образом мы дали ему дополнительное удовлетворение, убирая мешающее ему золото. Так что его пещера теперь всегда чистая, поэтому он счастлив. Мы обратили его интерес к свинцу как к исходному материалу, вместо того, чтобы он был конечным продуктом.

— Свинец, превращающийся в золото, — пробормотала Ловка. — Не удивительно, что ваш приют находится на самообеспечении.

— О, мы не продаём много золота, — поспешил заверить её Нетт. — Мы меняем часть его на другие необходимые нам вещи.

— Бартер, — признала она. — Который предотвращает огласку и позволяет избежать налогов.

— До настоящего момента, — согласился он хмуро.

— Не говоря уже о факте сокрытия сильного пси-мутанта в приюте, предназначенном для мутантов физических.

— Да, не говоря уже об этом, — снова признал он. Это действительно было неприятностью. К счастью, у него имелся свой собственный способ свести её на нет — если предположить, что он сможет разыграть свои козыри с максимальной эффективностью.

Они вошли в пещеру, прошли изогнутым коридором, и проход вывел их в красивое помещение. Здесь не было никакой влаги или грязи, ассоциирующихся с природными пещерами; эта пещера была даже слишком сухой и чистой. Выглядевший совершенно нормальным мужчина сидел на грубом троне, сделанном из чистого золота, сосредоточив всё своё внимание на куске свинца, лежащем перед ним. Он не выказал никаких признаков того, что знает о посетителях.

— Он почти глух и слеп, — сказал Нетт. — И слабоумен. Он был не очень-то счастлив до тех пор, пока мы не нашли ему это занятие. Теперь все его нужды удовлетворяются, и он почти всё своё время проводит в одиночестве. Он живёт ради своей работы; прямо-таки дрожит, осуществляя трансмутацию. Всё, что теперь его волнует — это свинец, в качестве исходного материала или конечного продукта. Было бы недостойным оторвать его от этого. По сути, он вовсе даже не пси-мутант.

— Могу себе представить, — сухо сказала Ловка. Она прошлась по пещере, словно по апартаментам, примечая грубые брикеты свинца с одной стороны и грубые брикеты золота — с другой. В нише стояла компактная крепкая тележка на стальных гусеницах. — Что это?

Нетт подошёл к ней. Он обхватил руками ближайший брикет золота и поднял его, при этом три четверти работы выполняла его правая рука. Брикет был размером с четырёхлитровую емкость, кое-где называвшуюся галлоном, но он весил столько же, сколько сам Нетт. Нетт с трудом сделал один шаг и опустил брикет на тележку, медленно вытащив прижатые пальцы.

Груз привёл тележку в движение.

— Эта покатится в нашу мастерскую; она находится ниже, — сказал он, потряхивая кистями, чтобы избавится от спазма, вызванного усилием. Он мог бы поднять груз с меньшими усилиями, будь обе его руки одинакового размера и равны по силе; однако он не был уверен, что его строение было действительно недостатком. Большинство нормальных также были правшами; просто это не было так ярко выражено.

— Вы представляете себе сколько стоит галлон золота? — спросила Ловка. — В одном этом брикете должно быть килограмм семьдесят…

— Заработок нормального человека за целую жизнь, — сказал Нетт. — Но вы должны понять, что преобразователю свинца потребовалось несколько часов, чтобы преобразовать такое количество, и он устал после этого.

— Устал! — фыркнула она. Затем снова посмотрела на мужчину. Он не пошевелился. Его голова покоилась на руках, с плотно сжатых губ стекала тоненькая струйка слюны. Брикет металла перед ним казался меньшим, чем раньше; он превращался в золото.

— Может ли он превращать всё во всё? — спросила она. — Я имею в виду, натренирован ли он соответствующим образом?

— Этого мы не знаем. Он предпочитает более тяжёлые металлы, и изменить его программу не легко. Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы переориентировать его со свинца в качестве конечного продукта на свинец в качестве исходного материала. Золото достаточно ценно, чтобы остановиться на этом, мне думается.

— Это не вам решать. Преобразователь свинца должен быть зарегистрирован Координационным Компьютером.

— Если забрать его от нас, это не принесёт пользы ни нам, ни КК.

— Закон есть закон, — сказала она мягко.

Нетт вздохнул.

— Вы понимаете, что, убрав этот источник дохода, поставите наш приют в сложное положение?

— Несомненно, ваша изобретательность найдёт способы скомпенсировать потерю. В конце концов, большинство приютов мутантов функционируют именно в таких условиях; это не такой уж большой позор.

— Но мы являемся лучшим приютом, не служа обузой экономике нашей планеты. Мы хотим и оставаться такими.

— Благополучие, достигаемое незаконными средствами — почти то же самое, что кража. — Она снова посмотрела на узкий след гусениц. — Мы могли бы вернуть тележку обратно?

— Это будет небезопасно, — заверил её Нетт. — Кроме того, нам надо подобрать ваш сигнализатор, пока он не затерялся или не вышел из строя.

— Это была всего лишь жестянка. — Но, тем не менее, она двинулась к выходу.

Он последовал за ней. Совершенно очевидно, она продолжала интересоваться им — но почему? Она проверила то, ради чего приехала: присутствие незарегистрированного пси-мутанта. Это будет чертовски дорого стоить, так как сокрытие приютом этого обстоятельства было преступлением против Координационного Компьютера, который был самой эффективной исполнительной службой человеческого галактического правительства. Она совершенно обосновано могла ожидать от Нетта действий отчаявшегося человека. Зачем ей потребовалось подвергать себя риску соблазнения или угрозы?

Нетт не верил ей, но решил, что лучше ему продолжать играть свою роль. Ему необходимо было узнать, что в действительности двигало этим слишком привлекательным и слишком ловким инспектором. Естественно, у неё имелось достаточно средств для самообороны; никакое физическое нападение не было возможно, будь такие действия в его стиле. Это не был его стиль, даже ничего похожего. Настало время позволить ей окрутить его.

— Вы имеете в виду, что я мог бы безнаказанно в любой момент воспользоваться вашей слабостью? — спросил он так, словно у него не было никаких потаённых мыслей.

— Это зависит от обстоятельств. — Она присмотрела себе место на траве и уселась. Затем сунула руку в карман и извлекла из него что-то, похожее на небольшой шар. — Это Мит, — сказала она, держа его в ладони. — Возьмите его.

Нетт взял Мита. Мит оказался витиеватой раковиной, вроде тех, что находят в океанах, закрученной в уплотняющуюся спираль бежевого цвета с бледно-розовой каймой вокруг отверстия.

— Очень симпатичная раковина, — сказал он. — Она мне нравится. В ней можно услышать шум прибоя? — Он поднял её к уху.

И тут из раковины высунулась зеленоватая клешня. Нетт замер, удивлённый. Клешня была маленькой, но могла нанести болезненную ранку.

— Мит — рак-отшельник, — сказала Ловка, когда появились два подвижных выпуклых глаза. — Он очень смущается незнакомцев.

— Рак-отшельник — и без воды?

— Он держит запас в своей раковине, и, к тому же, он видоизменён. Он может оставаться на суше неопределённо долгое время.

Нетт был заинтригован, понимая, что она показывает ему это не в качестве просто занимательного экспоната. Это могло иметь отношение к тому, что она от него скрывала.

— Хотя он и не просто раковина, он всё равно мне нравится. Давай, выглядывай, Мит; я тебя ни за что не обижу. Я люблю животных.

Мит выглянул. Его правая клешня была относительно большой и сильной, в то время как правая была маленькой. Он уставился на Нетта со всё возрастающим доверием. Затем стукнул клешнёй по краю своей раковины, один раз.

— Этот стук выражает симпатию, — сказала Ловка. — Вы ему нравитесь.

— Так и должно быть. Его строение похоже на моё. Мит тоже мутант?

— Для крабообразных является нормальным иметь одну клешню больше другой.

— Я не уверен, что вы ответили на мой вопрос.

— А вы не такой тугодум, каким кажетесь. Вы правы. Мит является мутантом.

— Ага. Скорее в умственном плане, чем в физическом? Он обладает пси-способностями?

— Да. Он, вероятно, самый лучший из существующих пси-крабов. Он ясновидец и предсказатель.

Нетт засмеялся, удовлетворённый.

— Он знает, что нет никакой опасности!

— Совершенно точно. Никакой опасности ему или вам. Когда я держу его, то знаю, угрожает ли мне что-либо. Он прячется в свою раковину и начинает стучать зубами.

— Начинает стучать зубами! — Нетт понял, что она выразилась фигурально. — Вы сказали, что он обладает двойным пси-талантом? Я думал, что это невозможно.

— Исключительно редко, но всё же такое случается. Даже тройные способности являются теоретически возможными. Один шанс на сто миллиардов, или что-то около того, как мне кажется. Но поскольку за столетие не рождается даже приближённого к этому числа мутантов, то в действительности не стоит предполагать это возможным. КК весьма интересуется подобными комбинациями и собирает всех двойных мутантов, каких ему удаётся найти.

Нетт снова ощутил озноб. Он скрыл его улыбкой.

— Не удивительно, что мне не удалось обмануть вас. Вы знаете все мои секреты.

Она довольно кивнула.

— Мит знает, в некоторой степени. Правда, только конкретные факты. Абстракции для него слишком сложны.

Абстракции выходили за рамки ограниченных возможностей краба. Нетт ощутил новую надежду.

— Я убеждаюсь, что вы мне нравитесь, Ловка. Позвольте мне быть откровенным, пока я держу ясновидца в своей руке. Вы приехали ко мне из внешнего мира, но вы — нормальны, не уродливы и не глупы. Что у вас на уме? Вы не можете считать меня привлекательным мужчиной.

— Мужчинам не обязательно быть внешне привлекательными. — Она красноречиво покосилась на него. — Правда, в вас привлекательное что-то есть. Будь ваши пропорции нормальными — вы были бы красивым мужчиной, и даже в таком виде…

— Вы снова избегаете главного. Нет никакой видимой причины, чтобы вам заигрывать со мной, особенно при исполнении обязанностей. Вы получили свою информацию; вы убедились в способностях преобразователя свинца. Вы поймали наш приют на том, что он обманывает планетное правительство и скрывает пси-мутанта от КК. Самым логичным для вас было бы поскорее отправится домой и написать разоблачающий рапорт. Вместо этого вы действуете так, словно я представляю для вас больший интерес, чем… — Он сделал паузу, глянув на рака-отшельника. — Мит, она приехала, чтобы изучать меня?

— Это не сработает, Нетт, — сказала она. — Он всего лишь краб, с разумом краба. Даже если бы он смог уловить сложности человеческих отговорок, он не смог бы ни воспринять ваши слова, ни ответить соответствующим образом. Он воспринимает угрозу ему самому или тому, кто ближе всего находится к нему, не различая этого. По крайней мере не в привычных нам понятиях. Будь вы телепатом, то смогли бы пообщаться с ним и получить более специфичную информацию; в противном случае, лучшее, что вы можете сделать — это отстучать вопросы в его раковину и получить ответы по принципу «да-нет». Поскольку я не замышляю против вас никакого конкретного зла, он чувствует себя в безопасности. Вы не узнаете от него ничего, чем смогли бы воспользоваться.

— Предать меня огню или перевести в какой-нибудь суровый приют, или подвергнуть лоботомии, словно преступника, является, по моему убеждению, не такой уж абстракцией, — сказал Нетт. — Вовсе не обязательно бить дубиной по голове, чтобы нанести вред.

— О, подобные вещи не выходят за пределы возможностей Мита. Он, быть может, и не понимает их, но может предвидеть ждущую вас беду. И он сообщит вам об этом, постукивая по своей раковине. Но мои планы в отношении вас в значительной степени более сложные, и я действительно не замышляю против вас ничего плохого, Нетт. Вы мне достаточно симпатичны, несмотря на ваши предосудительные поступки, поэтому я не стану предлагать вам вступить в какое-либо соперничество с нормальными или какую-либо форму сотрудничества.

Она действительно обрабатывала его — но всё ещё не наткнулась на его секрет, решил он. Лучше даже не думать об этом.

— И если я схвачу вас в свои объятия и сделаю то, для чего вы, по всей видимости, предназначены?..

— Всему своё время. Я не новичок в этом смысле. Но прежде, есть еще одна вещь, которую я должна показать вам. — Она полезла в другой карман и извлекла маленького тощего длинного зверька с крохотной круглой усатой мордочкой. — Это Гермина, ласка. Она тоже мутант.

Нетт принял ласку в левую руку. Она была тёплой, с гладким мехом, и обладала осторожной поступью и гибкостью хищника. Нетту нравились все животные, кроме типично домашних, но он обнаружил, что эта ласка нравится ему довольно сильно, как-то по-особому.

— И какой же талант у тебя, Гермина? — спросил он, не ожидая ответа.

Замечательный парень. Ты мне нравишься.

Нетт уставился на неё, едва не уронив рака-отшельника из другой руки.

— Передающий телепат! — воскликнул он. — И почти человеческий интеллект. Мысленное произношение. Разве это по меньшей мере не двойная мутация?

— Двойные мутации, сходные по своей природе, исключительно редки, — сказала Ловка. — Обычно они бывают комбинациями физического и психического типов, например, минимальное телесное отклонение от нормы и существенное психическое, или наоборот.

Неужели она узнала? Нетт внезапно снова занервничал.

Она знает, что ты являешься двойным мутантом, — передала ему Гермина.

Ты являешься двусторонним телепатом? — подумал Нетт в ответ. — Ты можешь читать мысли, и ты можешь передавать свои собственные? Ты должна быть одним из самых сильных телепатов в человеческой галактике.

Я — не человек! — возразила ласка.

Я так и не думал. Но ты существуешь в человеческой галактике.

В галактике ласок!

Разве ласки строят космические корабли?

Ты для меня чересчур заумен.

Но ты завоевала мою симпатию, ловкая маленькая охотница.

Вслух же он произнёс:

— Гермина кажется очень сообразительной. Если она не двойной мутант — телепатический и интеллектуальный, — то кто же она?

— Она — полный телепат. — Может и принимать и передавать. Всего лишь одна мутация, но очень сильная. Большинство телепатов являются частичными, будучи либо приёмниками, либо передатчиками мыслей, варьируя степень специализации. Гермина действует лишь вблизи человеческого разума — её радиус досягаемости составляет три-четыре метра, при этом мощность взаимодействия изменяется обратно пропорционально расстоянию — она пользуется интеллектом этого человеческого разума, почти так, как мы пользуемся возможностями компьютера. Сама по себе она обладает обычным интеллектом ласки.

— Поразительно. Вы только что подслушали наш мысленный разговор только что?

Нет.

— Нет, — эхом отозвалась Ловка. — Она передаёт в узкой полосе, от мозга к мозгу. Вблизи она может передавать любому; на расстоянии она должна настроиться на конкретный разум, на кого-нибудь, кого она хорошо знает. Она может получать информацию от знакомого мозга с большего расстояния. Но её абонент должен сознательно передавать, и Гермине нужно потрудиться для этого. В настоящий момент она находится в контакте с вами, а не со мной; я не имею ни малейшего представления о том, какими секретами вы обмениваетесь.

Это правда, Гермина?

Полуправда, Нетт. Она не принимает, но она догадывается.

Я не хочу, чтобы она знала о моём секрете, — подумал Нетт, мысленно представив себе человеческое лицо с застёгнутой молнией вместо рта.

Отличный парень. Замечательный парень. Я не скажу. Но она узнает. Она очень сообразительная. Её мысли похожи на пасть карнозавра.

— Мне не нужно быть телепатом, чтобы догадаться об этом, — сказала Ловка, очаровательно нахмурившись. — Вы устраиваете заговор, чтобы скрыть от меня ваши паранормальные способности. Но я всё равно узнаю.

— То же говорит мне и Гермина. Но вы уже заполучили преобразователя свинца, который потенциально гораздо более ценен, чем когда-либо смог бы быть я. Неужели вы не можете удовлетвориться этим?

— Пусть животные погуляют, — сказала она. — С ними всю будет в порядке.

Мит не чувствует никакой опасности, — согласилась Гермина. — Опусти нас на землю.

Нетт опустил руки к земле, и животные соскользнули в траву.

Теперь Ловка наклонилась вперёд, вынуждая его снова бросить беглый взгляд на её фронтальные достоинства. Глаза были у неё большими и зелёными, самыми красивыми из всех, что Нетт видел за долгий период времени. Она выглядела великолепно, явно знала об этом и пользовалась своими физическими достоинствами, чтобы отвлечь его мысли. Нетт понимал всё это, но всё же испытывал неловкость. Она умышленно делала так, чтобы он захотел её, и её стратегия срабатывала.

— Я здесь для того, чтобы побеседовать с вами, — сказала она. — Преобразователь свинца был только предлогом. В действительности я не ревизор; я — вербовщик. Координационный Компьютер ищет кое-кого и имеет подозрения, что вы можете быть этим человеком.

— Как КК узнал, что я обладаю пси-мутацией? Я думал, что мне удалось избежать выявления.

— Вы являетесь сыном человека, который путешествовал в космосе в течение года перед вашим рождением. Это сделало вас потенциальным мутантом. Мужская сперма подвергается воздействию радиации глубокого космоса, вот почему в течение трёх месяцев после этого, до тех пор, пока подвергшееся воздействию семя не выведется наружу, оплодотворение…

— А я и являюсь мутантом, это очевидно, — сказал Нетт. Он вытянул вперёд сложенные вместе руки, подчеркивая несимметричность в их размерах и форме. — Я работаю в приюте мутантов, выполняя удовлетворительно своё дело… ...