Анна Джейн Влюблённая ведьма

Часть 1

Глава 1

Глядя на бескрайнее небо в иллюминаторе самолета, Костя думал о ней. О девушке, которая осталась в родном городе. О своей первой любви. И, возможно, единственной.

О Тане.

Он до сих пор помнил, как звонко звучит ее смех, как пахнет кожа, как сияют зеленые глаза, когда он рядом и держит за руку. Помнил нежные прикосновения и теплое дыхание. Длинные ноги и округлые бедра. Солнце, искрящееся на в распущенных волосах. Слова о любви.

Костя точно знал, что встретиться с ней — в самое ближайшее время. Наконец сможет сделать это. Увидеть ее, обнять, вдохнуть аромат ее волос. И с замиранием сердца он предвкушал, как это произойдёт.

В динамиках раздался голос стюардессы, которая оповестила о скорой посадке и попросила пассажиров пристегнуть ремни, и уже вскоре самолет начал снижаться. Все происходило какими-то обрывками, рвано и нервно. Холодный телетрап, незнакомые лестницы, багажная карусель, зал прилета, из окон которого виднеется голубое морозное небо, и она. Таня.

Его Таня, такая же красивая, как и всегда.

Такая же родная.

Она стояла чуть в стороне от встречающих, в пуховике и простых джинсах, с распущенными волосами, которые темно-русыми волнами спадали на плечи и спину, и странным выражением лица. Тоска, нежность, злость, грусть — в нем смешалось все, но стоило Косте оставить чемодан и броситься к ней, чтобы подхватить на руки, как ее лицо осветилось радостью.

— Отпусти меня, — глухо попросила Таня, хотя сама с силой обнимала его за шею, словно боясь потерять вновь. — Отпусти.

Он послушал ее и поставил на ноги, а Таня тотчас ударила его по плечу. Еще раз. И еще. Била, кусая губу, чтобы не заплакать, а он стоял, смотрел на нее, улыбался и молчал. Пусть бьет. Ему не больно. А ей так будет легче.

— Ненавижу тебя! Как ты мог! Как ты мог оставить меня? — больным голосом спрашивала Таня, и в какой-то момент вдруг выдохлась, опустила руки и пошатнулась. Костя тотчас подхватил ее, обнял и, прижимая к себе, гладил по волосам. А она ревела, уткнувшись ему в грудь.

— Все хорошо, маленькая, — шептал Костя, чувствуя, как сердце заполняется давно потерянной нежностью. — Все хорошо, я здесь. Я с тобой.

— Я так скучала, — всхлипнула Таня. — Ненавижу тебя. Ненавижу!

— Ты меня любишь, — зачем-то сказал он. — Знаю, ты меня очень любишь.

Таня в его руках вдруг стала таять, будто бы ее и не было. И все, что осталось — слабый аромат ее цветочных духов, название которых он забыл.

На этом Костя открыл глаза и понял, что все еще находится в самолете, который и не думает снижаться, и все, что он видел, было лишь сном. Чудесным сном. И от злости, которая вдруг накатила на него, сжал кулак.

На него снова накатили воспоминания. То ли потому, что до родного города оставалось совсем ничего, то ли из-за проклятого неба за иллюминатором.

Это было прекрасно — те несколько месяцев, которые Костя провел рядом с ней. Началось все банально — он заступился за нее, потому что не мог иначе, и был очарован Таней с первых минут. Тогда он забыл обо всем — о трудностях в семье, о своих планах, об учебе в США. Для него существовала она, Таня Ведьмина, девушка, которая покорила его сердце. В ней сочетались красота, ум и твердый характер, и почему она обратила на него внимание, Костя и сам не знал. Тогда он не считал себя кем-то особенным — обычный парень, не слишком спортивный, не всегда уверенный в себе, предпочитающий футболу книги, а боевикам — документальные фильмы. Из плюсов — обеспеченная семья, но деньги-то все равно не его. Таня любила его таким, какой он был, и он всегда был благодарен ей за это.

Сейчас Костя стал другим. Поменялся и внешне, и внутренне. Он не зря проводил дни напролет в тренажерном зале — его тело стало рельефным и выносливым. И без того светлые волосы выгорели на морском солнце, черты лица стали жестче, взрослее, а кожа приобрела золотистый оттенок. У лучшего мастера Восточного побережья Костя сделал татуировки — на руках, груди, плечах. А одежду покупал в самых модных фирменных магазинах. Даже акцент почти исчез, и люди вокруг считали, что Костя приехал откуда-то из Скандинавии. Кроме того, он стал гораздо увереннее, мужественнее и напористее — если раньше не всегда мог отстаивать свою точку зрения, то теперь хорошо умел это делать. И вообще, казался ярким и твердым. Походка, жесты, взгляд — у него изменился даже смех.

Это все далось ему нелегко. Пришлось ломать себя и строить заново. Хорошо, что рядом удачно оказались хорошие люди, парни, с которыми он вместе учился. Они действительно помогли ему стать другим и научили иначе относиться к жизни. Только Таня так и осталась в его голове, сколько бы он ее не выбрасывал. Одна из девушек бросила его, потому что он назвал ее Таней в постели. Правда, ему было все равно — на ее смену пришла другая, столь же горячая. А мысли о первой любви остались.

Костя отвел взгляд от неба и потер глаза сухими ладонями. Лететь до родного города осталось чуть меньше часа, но он устал — в общей сложности перелет занял у него почти сутки. Хотелось принять душ, завалиться в кровать и просто уснуть. Правда, домой — в то место, которое он раньше считал домом — ему возвращаться не хотелось. Слишком отвык — от стен, обстановки, людей. От бесконечной зимы с ее холодом, ветрами и снегом. Косте нравилось жить там, где зима была другой — мягкой, уютной и теплой. Косте нравилась свобода.

— Все ли в порядке? Может быть, вы что-нибудь хотите? — склонилась к нему приветливая стюардесса бизнес-класса, в котором летел Костя. Правда, бизнес-классом он назвал бы это с натяжкой — не сравнится с международными рейсами.

— Негазированную воду, — попросил Костя и залпом выпил ее, когда стюардесса принесла стакан. Из-за мыслей о прошлом во рту пересохло.

Костя прекрасно осознавал, что его поступок был некрасивым, что он не должен был давать Тане ложных надежд на будущее, что не смог быть сильным, и словно заранее извинялся перед любимой девушкой — именно поэтому повез ее на остров вечной весны, зная, что совсем скоро они расстанутся, и их личная сказка закончится. Он действительно искренне любил ее — Таня стала его спасением от серых будней. Костя давно хотел уехать, и мать, наконец, согласилась. Почему? Потому что его все достало. Потому что в этой семье он чувствовал себя чужим — отчим хоть и не говорил ему ничего, но всем своим видом показывал, что Костя ему никто. А мать, волевая и властная женщина, давила и заставляла все делать так, как хочет она — не потому, что она была плохим человеком, а потому, что это было в ее природе. Иначе бы она не смогла стать владелицей успешного бизнеса. У Кости были хорошие отношения с сестрой, но этого было мало, чтобы чувствовать себя нужным в этой семье. Таня появилась слишком поздно.

Он пытался. Пытался отвоевать свое право на счастье. Не смог. Оказался слабым.

Глава 2

Когда Костя сказал матери, что никуда не поедет, она разъярилась. Кричала, что сначала он уговаривал ее на учебу в Штатах, она согласилась, потратила немаленькие деньги, чтобы устроить его в один из лучших университетов, а теперь он передумал из-за какой-то непонятной девицы! И она не позволит гормонам рушить его будущее. Поэтому он поедет и будет учиться, а не маяться дурью. Костя вспылил, хлопнул дверью и ушел, но почти сразу же понял, что мать заблокировала средства на его карте. Он знал, что она слишком принципиальная и пойдет до конца — заберет все, что дала, если он ослушается ее. А потому скрепя сердце согласился. Но правду сказать Тане так и не смог — знал, что эта правда ранит ее. И трусливо улетел, соврав, что в гости.

Да, он обидел Таню, предал ее, но и ему было нелегко. Он дико скучал, ненавидел себя за слабость, но оправдывался перед самим собой тем, что без денег был бы не нужен Тане, а ведь она привыкла к хорошей жизни.

Сейчас он бы поступил иначе, но это сейчас, когда он стал совсем другим человеком. Уверенным в себе и взрослым. Знающим себе цену.

Костя понимал, что отношения на расстоянии — не вариант, и был рад, когда Таня предложила расстаться. Наверное, это было слишком эгоистично, но Костя считал, что такие отношения сковывают их обоих и приносят ничего хорошего. Справедливее будет, если каждый из них пойдет своей дорогой. Таня не должна жить мыслями о встречи с ним, ей — такой живой и чудесной — нужен был рядом человек, а не его иллюзия. Да и ему нужна была подружка, а сводных и красивых девчонок вокруг было много.

Лучше расстаться и отпустить друг друга, чем мучиться.

Костя силой заставил себя забыть о Тане. Перестать вспоминать счастливые дни, смотреть на ее фото, следить за ней в соцсетях. И начал новую жизнь, надеясь, что то же самое сделает и она. Он сознательно игнорировал ее — не хотел давать ей никаких иллюзий. С его точки зрения это было бы совсем подло.

Объявили о скорой посадке — теперь по-настоящему. И все сразу пошло не так, как было во сне. Вместо телетрапа — автобус, вместо быстрого получения багажа на ленте — необоснованно долгое ожидание, вместо Тани в зале прилета — никого. Ни мать, ни сестра, ни бывшие друзья — никто не собирался встречать Костю, и он с самого начала знал это. Мать занята на работе, сестра готовиться к скорой свадьбе, друзей не осталось. А Таня даже не знает о том, что он прилетает сегодня вечером.

Даже небо было другим — не ярко-голубым и слепящим, а хмурым и неприветливым. К тому же на улице стоял ужасный холод. Отвыкший от родных зим Костя тотчас замерз. Он не хотел возвращаться, и его раздражало все, что он видел. Все эти серые зимние пейзажи, все эти унылые лица, вся эта необъяснимая тоска, окутавшая улицы, — все это заставляло его хотеть вернуться обратно, хоть Костя и понимал, что это иррационально.

Уже в такси, вертя на указательном пальце массивное кольцо, Костя вдруг вспомнил их первый поцелуй с Таней, и желание увидеться с ней стало невыносимым. Почти болезненным.

Он знал, что увидит ее. Обязательно. В этот раз, третий, — точно.

В первый раз он ждал ее в каком-то баре, когда приехал домой на Рождество. Попросил сестру, чтобы она позвала Таню — сам не смог, и ждал. Много часов ждал. До самого закрытия. Говорил сам себе, что если она все-таки придет, он останется и не уедет, но она так и не пришла, а он больше не возвращался в страну.

Может быть, говорил так, потому что знал — она не придет?

Во второй раз Костя мог увидеть ее в США, когда от общих знакомых узнал, что Таня учится по обмену где-то в Аризоне. Он разыскал университет, в который она ходила, через новых друзей нашел парня, который знал ее, купил билеты и махнул через всю страну на Западное побережье. И не поехал к ней. Вдруг решил, что не должен этого делать, что из этого ничего хорошего не выйдет. Зачем бередить старые раны? Пусть они проведут вместе пару недель, может быть, даже месяцев, если он бросит учебу, но затем снова расстанутся. Она улетит домой, а он останется в США. Какой смысл в том, чтобы снова переживать расставание? Ей ведь наверняка будет тяжело. Она снова будет плакать, снова расстроится — он не должен допускать этого. К черту все, нельзя ее вспоминать. И Костя снова о ней забыл. И вспомнил тогда, когда мать велела ему возвращаться после окончания магистратуры. Формально Костя летел на свадьбу сестренки, но он знал, что его свободная жизнь на побережье закончена — нужно начать работать на мать. И был готов к этому. Только был не готов к этой чертовой ностальгии.

Глупый сон, и надо же было ему присниться.

Костя приехал домой, где, казалось, совсем ничего не изменилось. От прежних картин в гостиной до недовольных взглядов отчима. Он будто вернулся в прошлое, но сам себе твердо сказал, что прежним не будет. Никогда. Он — другой. И все теперь станет иначе.

Бросив чемоданы и не снимая джинсы с толстовкой, Костя рухнул в кровать и заснул, а проснулся уже тогда, когда за окном стоял поздний вечер. В квартире никого не было, и он, наскоро приняв душ и сварив себе кофе — разумеется, безвкусного, взял телефон, чтобы написать сообщение. Он сидел на подоконнике своей строй комнаты, смотрел на падающий снег и какое-то время думал, что написать.

Никаких текстовых полотен, никаких объяснений, никаких извинений. Все просто и лаконично. Искренне. Достаточно, чтобы начать все сначала.

«Привет, Танюша, я вернулся. Ты скучала?».

Она ответила, но не быстро. Зато сразу узнала — по фото на аватарке. На этом фото он был на пляже и улыбался. А на ее аватарке был смешной медвежонок с ножом.

«Привет, Костя. А должна была?»

«Извини, если задел. Просто я очень скучал».

«Сочувствую. Не мог бы ты перестать мне писать?»

Прочитав это сообщение, Костя вдруг улыбнулся — Таня всегда была остра на язычок, и ему это в ней безумно нравилось. Он не успел ответить, как следом прилетело еще одно сообщение, явно глумливое:

«Извини, если задела. Знаешь, я просто я не люблю идиотов».

«Все в порядке. Я хочу встретиться. Можно?»

«Можно ходить к черту по распорядку. Каждый день, до завтрака и после обеда. При желании еще и вместо ужина», — написала Таня.

«Ты все такая же», — заметил он, чувствуя, как разгорается знакомый огонь азарта.

«Нет, Костя, я не такая же. И ты не такой же. Узнав эту необыкновенную информацию, мы можем с легкой душой распрощаться».

Следом полетел стикер с надписью: «До свидания».

Костя потер подбородок.

«Не можем. Тань, давай встретимся. Я хотя бы прощение попрошу по-человечески»

«Животные не умеют просить прощения по-человечески, — написала Таня, — строение речевого аппарата, знаешь ли, не позволяет».

«Я тебя очень прошу о встречи. У меня есть для тебя кое-что важное», — ответил Костя, по привычке распахивая окно, но вместо свежего океанического воздуха в комнату хлынул мороз. Окно пришлось тотчас закрыть.

«Что же?»

«Скажу при встрече. Это не телефонный разговор».

«Мне не нужны встречи», — отрезала Таня.

«Танюша, знаю, что между нами все пошло не так, и, поверь, я сам не в восторге, что так вышло. Я хочу поставить между нами финальную точку. И сказать кое-что важное. Я часто думал о нас. И это меня мучило».

«Так часто, что постоянно тусовался с разными девицами?» — спросила Таня.

«Следила за мной?» — с улыбкой подловил ее Костя.

«За дерьмом следить не нужно — оно то и дело где-нибудь всплывает само. Как ты сегодня. Кость, знаешь, что я тебе скажу — ты эгоист. Законченный эгоист. Вернулся и стало скучно, поэтому решил вспомнить обо мне? Не нужно. Никаких встреч. Мы расстались, и точка».

Он написал ей длинное сообщение, а потом еще одно, где пытался оправдаться, где говорил, что скучает, где открывал свое сердце — как раньше, на распашку. А она даже не читала. И не добавляла в черный список — просто игнорировала, словно ей было все равно. И это задело Костю, который все представлял совершенно иначе.

И тогда он решил поехать к ней сам.

Они должны встретиться. В третий раз — точно.

Глава 3

Если меня спросят, какой день в этом году был самым отвратительным, я без сомнения укажу на этот. Во-первых, что-то случилось с Олегом, и я, слыша по телефону звуки борьбы и женский истошный крики о «скорой», едва не поседела. А, во-вторых, объявился мой бывший парень. Костя. Человек, который оставил меня, потому что не смог отказаться от учебы заграницей. Человек, который заставил меня пообещать самой себе, что больше я никому и никогда не открою сердце. Человек, которого я безумно любила.

Как обычно объявляются бывшие?

Появляются в компании со сногсшибательной красоткой, чтобы дать почувствовать тебе собственную неполноценность. Или сталкиваются с тобой в общей компании — счастливые и сияющие от радости, заставляя скрежетать зубами от ярости и жалеть о расставании. Костя же объявился иначе. Он написал ни с того, ни с сего и заявил, что скучает.

Увидев его первое сообщение, я оцепенела. Просто смотрела на экран, не в силах поверить в увиденное, и не понимала, что происходит. Зачем он мне пишет, с какой целью? Сначала я была растеряна, а затем на меня нахлынула холодная жгучая ярость. Когда-то его имя было моей молитвой — я просыпалась с его именем и засыпала, но сейчас меня тошнило и от его имени, и от его фотографии, где он улыбался чужой незнакомой улыбкой.

Серьезно? Вот так просто он взял и написал после долгого молчания? Так невозмутимо предложил увидеться, словно ничего не произошло? Так легко решил, что я соглашусь на встречу и прибегу к нему на задних лапках?

Возможно, Костя думал, что я нашла себя на помойке, поэтому у меня нет чувства собственного достоинства и гордости. И решил, что я соглашусь и полечу бабочкой в его распахнутые объятия. Он не понимал, что остался в прошлом и стал частью воспоминаний. А я вдруг поняла то, что раньше плохо осознавала, — он эгоист. Законченный эгоист. Не слабый, не загнанный в угол обстоятельствами и не сумевший противостоять напору властный матери, а эгоистичный. Наверное, это не плохо — ставить в приоритет свое счастье, а не чужое, но не за мой счет, пожалуйста.

В переписке я пыталась быть резкой и равнодушной, но на душе скребли кошки. В сердце появилась знакомая глухая тоска, и это так взбесило меня, что я вдруг точно решила — встречаться с Костей не стану. Что бы он ни говорил. Как бы ни просил. А он все писал и писал, нес какую-то ерунду и злили меня все сильнее и сильнее. Не знаю, к чему привел бы наш диалог, но в какой-то момент мне позвонил Олег. И я чуть с ума не сошла от беспокойства за него — думала, что его ранили, и что это ему нужна «скорая». Так страшно мне было только однажды — когда младший брат позвонил мне и сказал, что бабушке плохо, а дома нет взрослых. И тогда, и сейчас я испугалась так, что перестала чувствовать собственное тело — мне казалось, что я парю в воздухе, а не сижу на кровати.

Услышав крик про скорую, я вскочила — мир пошатнулся, но я устояла на ногах и бросилась к шкафу. Нашла первые попавшиеся джинсы и кофту. Кое-как натянула их, не отпуская телефон и зовя Олега по имени. Я готова была бежать куда угодно, чтобы спасти его. Но не успела выйти из комнаты, как он ответил мне. Сказал, что с ним все в порядке, и что завтра он мне обо всем расскажет. А еще вдруг назвал малышкой, застав мое сердце пропустить удар. И дело было не в этом ванильном обращении, а в интонации, с которыми он говорил — ласково и осторожно. Так говорят любимым девушкам, пытаясь их успокоить.

Я пыталась быть перед ним храброй, но после окончания нашего короткого разговора просто сползла по стенке на пол — ноги отказывались меня держать. Мысли о Косте моментально пропали, я думала лишь об Олеге, но перезванивать ему не стала — наверняка случилось что-то серьезное, и сейчас мне не нужно доставать его своими звонками. Главное, что с ним все хорошо.

Какое-то время я сидела на полу, откинув голову назад и прижавшись затылком к стене. Я пыталась унять бешеное сердцебиение и понять, что произошло, однако ничего путного в голову не приходило. Нужно приехать завтра в университет пораньше и найти Олега. А Костя… Косте я больше не отвечала. Мы расстались и больше друг другу никто. Он стал обрывками моих воспоминаний.

Глядя на свое отражение в напольном, сияющем подсветкой зеркале, я вдруг тихо, но твердо сказала:

— Прошлое останется в прошлом. Он мне больше не нужен. У меня есть Олег.

Последняя фраза вырвалась совершенно случайно, и я улыбнулась сама себе, вдруг поняв, каким важным человеком для меня стал Олег Владыко. Как это произошло, я не понимала, но факт оставался фактом.

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился младший брат.

— Что, сама с собой разговариваешь? — спросил он и без разрешения просочился в мою комнату. — Я давно знал, что ты у нас немного не в себе. — Для наглядности Арчи покрутил у виска, но тотчас поплатился — споткнулся о мой телефон, лежавший на полу, и едва не растянулся рядом. — Хватит разбрасывать вещи, как неряха! Ты же девочка, а не гоблин! — мастерски передразнил он бабушку, ту еще поборницу чистоты в нашем доме.

Арчи заглянул в мой телефон и нахмурился.

— Оставь меня одну, ладно? — попросила я устало и протянула руку. — И отдай мне мой телефон.

— А волшебное слово? — поинтересовался он.

— Пошел отсюда, — без особого энтузиазма ответила я. Препираться с мелким не было сил. — Если тебе снова нужны деньги, в кармане пуховика есть мелочь, можешь взять.

— Нужны мне твои копейки, — фыркнул Арчи, — я папу обрабатываю на квадрокоптер.

— Удачи.

Арчи смерил меня подозрительным взглядом, вернул телефон, взял со стола какую-то канцелярию, за которой и пришел, после чего откланялся, так грохнув напоследок дверью, что я вздрогнула. Все мои мысли были об Олеге, и я, чтобы не сойти от них с ума, пошла спать. Несколько часов я не могла сомкнуть глаз и смотрела, как в теплом лунном свете за окном кружится снег.

Часа в два ночи я взяла в руки телефон и сделала еще один пост. Выложила фото Олега, стоящего ко мне спиной на фоне сверкающего огнями города, и написала:

«Хочу, чтобы у нас все было по-настоящему».

Я решила больше не подчиняться прошлому и жить настоящим.

И только потом заснула.

Глава 4

Выйдя из комнаты сестры, Арчи направился к себе в спальню и схватил телефон, стоящий на подзарядке. По памяти он набрал номер, который увидел на экране ее мобильника — случайно прочитал часть переписки Тани с ее бывшим, Костей. Прочитал и просто взбесился.

Этого Костю Арчи прекрасно помнил — они с Таней встречались несколько лет назад, и она даже приводила его домой, чтобы познакомить с семьей. Мама, бабушка и Ксю были от него в восторге, папа на удивление сохранял нейтралитет, а ему, Арчи, этот Костя не понравился. Весь такой вежливый, милый, приторный, как клубничное варенье, разбавленное сгущенкой. Но больше всего Арчи не нравилось, как Таня на него смотрела. Он никогда не видел, чтобы Танька смотрела на кого-то с таким благоговением — так, будто бы перед ней был не какой-то раздражающий тип, а чек на миллион долларов. Он ужасно ревновал старшую сестру, хоть и не показывал вида. А еще называл ее парня за глаза Констанцией, из-за чего она ругалась.

Костя несколько раз приходил к ним в гости, и каждый раз Арчи хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Насыпать в кроссовки хлорки или забить карманы его джинсовки землей, да хотя бы пластиковых мух в тарелку подбросить! Однажды Арчи стал свидетелем тошнотворной сцены — забрел в лес рядом с домом и увидел там Таню со своим Костиком. Он сидел на скамейке, а она — у него на коленях, и они целовались никого и ничего на замечая. Любовь Тани к каком-то идиоту раздражала Арчи, и он на полном серьезе вынашивал план в следующий раз подбросить Косте в рюкзак длинный белый волос своей одноклассницы или испачкать его одежду маминой помадой, но Костя перестал к ним приходить. Как потом сухо сказала Таня, они расстались. Только явно у них что-то случилось. Арчи был внимательным парнишкой, и видел покрасневшие от слез глаза сестры, а однажды даже слышал ночью, как она плачет. Она с трудом пришла в себя и не сразу стала обычной Танькой — мерзкой старшей сестрой, на которой было весело прикалываться, и которая так могла дать сдачи, что мало не покажется. А теперь этот тупой Костя снова вернулся и снова от нее что-то хочет. Написал ей какую-то фигню, а эта дура сидит на полу и лица на ней нет. Опять будет из-за него плакать и рыдать в подушку! Допускать этого Арчи не собирался. В конце концов, он Танин брат, и если не он защитит ее, то кто?

Чуть помедлив, нахохлившийся Арчи все-таки позвонил Косте.

— Слушаю, — ответил тот после пары длинных гудков. Голос у него был смутно знакомый, но с какими-то другими интонациями.

— Эй, это ты? — осторожно поинтересовался мальчик. — Ты ведь Костя?

— Допустим, я, — лениво ответил Костя. — А ты кто, ребенок?

— Я не ребенок, — вспыхнул Арчи. — Я взрослый.

— Окей, взрослый. Что ты хочешь?

— Хочу сказать тебе, тупица, что если появишься рядом с моей сестрой, я тебе вмажу, — храбро сообщил Арчи, сжимая кулак. Костя хрипло рассмеялся.

— Ребенок — прости-прости, взрослый, — ты о чем? Номером не ошибся?

— Не ошибся, — уперся Арчи. — Я — брат Тани Ведьминой. И я запрещаю тебе к ней приставать, понял?

Костя весело расхохотался.

— Арчибальд? — переспросил он. — Я тебя помню.

— Я тебя тоже не забывал, — выпалил Арчи. — Короче, отвянь от моей сестры. А то я тебя так ушатаю с парнями, мало не покажется.

Его слова вызвали взрыв хохота, и Арчи нахмурился — ему стало обидно. Неужели эта тележка с дерьмом не воспринимает его всерьез?

— Малыш, что ты несешь? — поинтересовался Костя. — Это Таня попросила тебя позвонить.

— Ты тупой? — вскипел мальчик. — Я сам себя попросил. Констанция, не смей приближаться к Таньке. А если не послушаешь меня, то… — Арчи сделал зловещую, по его мнению, паузу…

— То ты расскажешь маме? — спросил Костя.

Расскажу своему другу, который занимается смешанными боевыми искусствами. И попрошу его с тобой поговорить, — пригрозил Арчи, для порядка обозвал Костю и на этом завершил звонок, чувствуя себя защитником Таниной чести. Правда, на всякий случай зашел в интернет, нашел страницу Констанции в инстаграме, оценил его мышцы на руках и кубики пресса, а потому на всякий случай решил заручиться поддержкой того самого друга. Он жил на одной площадке с его двоюродной сестрёнкой Дашей.

«Даня, привет! Если что, поможешь мне с одним типом разобраться?» — написал он тому самому другу. Данька был сильным и крутым. И умным. А еще у него было много девчонок. Арчи хотелось быть на него похожим.

«Без проблем, малой, — написал ему Даня. — Что случилось?»

«Один остановившийся в развитии к моей сестре пристает», — честно признался Арчи.

«Сочувствую парню».

«Я серьезно. Поговори с ним, если что?»

«Поговорю», — пообещал Даня, и Арчи успокоился. С чувством выполненного долга он пошел играть в приставку, делая вид, что занят уроками.

* * *

Утро началось с блинчиков, варенья из ежевики и горячего кофе — бабушка решила порадовать нас за завтраком. Мне, правда, кусок в горло не лез — я хотела увидеться с Олегом, а потому, приведя себя в порядок и наскоро поев, первой выбежала из-за стола, оделась и села за руль «Малышки».

‍В университет я приехала довольно рано, надеясь увидеться с Олегом перед занятиями, иначе я точно сойду с ума. В какой-то момент мне показалось, что за мной следует темно-кофейного цвета спортивная машина, однако потом она куда-то исчезла, однако каково же было мое удивление, когда я заметила ее на парковке университета — она ехала следом за мной и припарковалась рядом. Однако, когда оттуда вышел Костя, я едва не упала.

Это было так неожиданно, что я запаниковала, и моим первым порывом было вернуться назад, в салон своей машины, чтобы закрыться и сорваться с места, подальше от него. И я не без труда взяла себя в руки.

Он стоял передо мной — моя потерянная когда-то любовь, улыбался, а я смотрела на него и не узнавала. Я видела его фото, но и подумать не могла, что в живую он изменился настолько.​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

Костя стал шире в плечах, увереннее и мужественнее — даже зимняя одежда не скрывала того, насколько другим стало его тело. Другой стиль одежды, другой разворот плеч, другая прическа — на нем не было шапки, и выгоревшие на жарком солнце волосы трепал утренний ветерок. Загар на его повзрослевшем лице контрастировал со светлыми глазами, делая их ярче. А на шее, которую было видно из-за небрежно расстёгнутого пуховика цвета хаки, была видна татуировка.

Раньше он казался мне теплым прекрасным озером, а теперь вдруг стал настоящим морем — холодным и опасным, в котором так легко можно было утонуть.

— Вот мы и встретились, Таня, — улыбнулся мне Костя. Даже его улыбка стала другой. Широкой, белозубой, чужой.

Я смотрела на него и не узнавала. А ведь когда-то мне казалось, что я знаю его лучше остальных — и душу, и тело. Как так сложилось, что он стал настолько чужим? Зачем люди вообще встречаются, чтобы потом стать друг другу никем?

— Привет, — хмуро сказала я, понимая, что не могу молчать, иначе Костя решит, что я так обрадовалась его приходу, что и слова вымолвить не в силах. — Что ты здесь делаешь?

— Приехал к тебе. Ехал от самого твоего дома за тобой, но ты не замечала, — добавил он. — Знаешь, я и забыл, что дороги могут быть такими.

— А я забыла глубину величия человеческой тупости, — ответила я. — Кажется, вчера я ясно выразилась — не собираюсь с тобой встречаться. Мы общались на разных языках?

— Возможно. Говоря «нет», девушки не всегда имеют в виду именно это, — ответил Костя, разглядывая меня со странной жадностью, и я почему-то вдруг поняла, что он хочет меня обнять. Хочет, но не может. Понимает, что больше мне никто. Внутри все сжалось — удивление и злость переполняли меня.

— Это что еще за новая философия? — выгнула я бровь. — Философия бреда? Если это все, что ты хотел мне сказать, я пойду. У меня занятия.

— Ты действительно все такая же, — вдруг сказал Костя, все так же рассматривая меня. — Такая же безумно красивая, Таня.

— Зато ты стал другим, — отстраненно заметила я.

— Верно. Я действительно изменился. И я хочу попросить прощения за то, что тогда так вышло.

— Не устраивай цирк. Все клоуны уже разбежались, а я не хочу быть цирковой лошадью.

— Нет, правда, выслушай меня. Пожалуйста. Для меня это важно. — В голосе Кости послышалась усталость. — У меня действительно не было выхода. И я не хотел быть твоей обузой, Таня. Ты была достойна лучшего, чем парень по переписке, который не смог пойти против воли своей матери. Прости меня. Пожалуйста. Знаю, что это глупо — приезжать рано утром в понедельник к тебе на учебу и заявлять такое, но… Но я не мог просто так сидеть. Прости.

Наверное, он говорил искренне. Каждое его «прости» звучало искренне, но если когда-то давно я хотела услышать эти слова, то теперь мне вдруг стало все равно. Зачем он делает это? Зачем ворошит прошлое, когда я его отпустила?

— Это действительно глупо, Костя. Если тебе так важно — прощаю. Только, пожалуйста, оставь меня в покое и больше не надоедай, — ответила я и развернулась, чтобы уйти, но Костя не дал мне сделать этого — перекрыл мне путь. Он и раньше был довольно сильным, а сейчас

— Стой. Пожалуйста. Пообещай мне, что дашь шанс. — Его голос был глух, а в глазах пылал смутно знакомый огонь. И тогда я поняла. Глаза. Вот что осталось прежним. Глаза, в которые я так любила смотреть когда-то. Только раньше я смотрела в них и тонула, а сейчас ничего не чувствую, кроме злости и разочарования.

— Шанс на что? — искренне изумилась я такой наглости.

— Быть рядом, — выдал он.

— Рядом с кем, прости?

— Рядом с тобой.

— Несколько минут раз в месяц будет достаточно? Можешь послоняться вокруг меня, раз тебя приспичило быть рядом.

Он коротко рассмеялся.

— Мне всегда нравилось, как ты шутишь. Но ты ведь понимаешь, о чем я. Я хочу быть рядом с тобой. Как раньше.

— Кость, ты дурак? — спросила я прямо.

— Возможно. — Он взлохматил светлые волосы и глянул на меня почти с отчаянием. Но меня это не тронуло. Он действительно эгоист. И живет своими проблемами. На меня ему плевать.

— Что ты о себе возомнил? Решил, что по одному щелчку пальцев я послушно окажусь рядом и буду смотреть тебе в рот? — зло спросила я. — Нет, милый, это так не работает. Не знаю, что тебе от меня нужно, но могу сказать одно, — я одарила молчавшего Костю презрительным взглядом. — Прежней Тани больше нет. Тани, которая любила тебя, Тани, которая плакала ночами, потому что безумно скучала. Тани, которую предали и оставили, как ненужную вещь. Я изменилась, даже если ты этого не понимаешь. И ты мне больше не нужен. Ты остался в прошлом, Кость. Сам стал моим прошлым. Спасибо за чудесные воспоминания и ту поездку, но в моей жизни тебе теперь нет места. Поэтому, пожалуйста, не пиши мне, не приходи и не заставляй начать меня жалеть о том, что я любила тебя. Я говорю тебе это сейчас только из уважения к нашим чувствам, которые прошли. Пожалуйста, оставь меня в покое. Так, как я оставила тебя когда-то.

Я была максимально искренней, потому что хотела, как лучше. А он то ли не понял меня, то ли понял по-своему. Потому что вдруг шагнул ко мне, обнял за плечи, не дав ни единого шанса вырваться, и поцеловал. Причем действовал так уверенно и нагло, что на несколько секунд я просто опешила, позволяя ему целовать себя в губы. Его губы были холодными и смутно знакомыми. Когда-то они дарили мне нежность

Наверное, Костя решил, что мне это нравится, раз я замерла в его крепких объятиях, и попытался углубить поцелуй, но этого я ему не позволила. В одно мгновение пришла в себя, с силой оттолкнула Костю и влепила звонкую пощечину. Такую, что на его щеке остался отпечаток. Ступор прошел, и внутри все искрило.

— Ты что, охренел? — заорала я вне себя от ярости. — Бессмертным себя считаешь?! Какого черта?!

— Прости, я сам не знаю, что на меня нашло, — ответил Костя, и по его тону легко можно было догадаться, что ему не жаль. Нисколько

Я с остервенением вытирала губы — пальцы дрожали от гнева.

— Я тоже не знаю, что на меня сейчас найдет, — выдохнула я, — если ты не уберешься отсюда! Пошел вон, козлина!

Костя рассмеялся, потирая щеку.

— Значит, тебе понравилось. — Ему было смешно. Черт возьми, ему было смешно! Меня охватила ненависть.

— Понравилось? — перешла я на ультразвук. — Ну все, ты меня вывел!

Молниеносно стянув кожаный рюкзачок, я принялась бить им Костю, однако долго это не продлилось — меня вдруг крепко схватили за предплечья. И я сразу поняла, кто это был. Олег. Замерла. И почему-то обрадовалась.

— Что происходит? — раздался его холодный голос.

— Этот урод ко мне пристает! — выкрикнула я и попыталась ударить Костю рюкзаком вновь, но мне не дали этого сделать.

— Спокойно, — осадил меня Олег, и я успокоилась. — Кто вы такой?

— Какая вам разница? — широко улыбнулся Костя. — Мы с моей девушкой повздорили.

— Какая я тебе девушка, дно ты пробитое? — прошипела я как кошка, но меня не слышали. Олег и Костя смотрели друг на друга с вызовом.

— Я бы попросил. Вообще-то, это моя девушка, — равнодушным тоном сказал Олег. — И если вы снова начнете приставать к ней, боюсь, мне придется применить силу.

Глава 6

— А сможете? — усмехнулся Костя, расправив плечи.

— Непременно, — любезным тоном подтвердил Олег.

— Посмотрел бы я на это. Может быть, проверим?

— Не думаю, что стоит. Не люблю, когда противник заведомо слабее. Это нечестно, — все так же деланно вежливо отвечал ему Олег.

— А я не люблю пустые разговоры, — отозвался Костя.

— Но, тем не менее, ведете их.

Их взгляды встретились. Они разговаривали спокойно, не повышая голоса и не проявляя прямую агрессию, но я все равно чувствовала напряжение. И подергала Олега за рукав пальто.

— Кто он, Таня? — взглянул на меня Костя, и мне захотелось кинуть ему в лицо комок снега — он что, решил, что я все это время должна была сидеть взаперти как Рапунцель в башне и ронять по нему слезы?

— Ты идиот? Тебе же ясно сказали. Мой парень, — ответила я ледяным тоном.

— Он немного староват для того, чтобы быть твоим… парнем. Не находишь? — словно невзначай заметил Костя.

— Нахожу, что ты порядком мне надоел! — замахнулась я на него рюкзачком, но Олег вовремя перехватил мою руку, не давая ударить Костю.

— Не стоит, — тихо сказал он. — Держи себя в руках, здесь люди. Нам пора, молодой человек, — обратился Олег к Косте. — Надеюсь, рядом с Татьяной вас я больше не увижу.

— Надейтесь. Как говорят, надежда умирает последней, — пожал плечами Костя. — До встречи, Танюша. Ты ведь знаешь, что мы еще встретимся. — И он подмигнул мне.

— Вот свинья. Пошел ты, — выдохнула я, поражаясь его наглости.

— Дерзкая и красивая — мое любимое сочетание, — улыбнулся он. — И да, у тебя все такие же сладкие губы.

Я скривилась от нахлынувшего отвращения и показала ему средний палец. Бывший засмеялся — ему все было ни по чем.

Тот Костя, которого я знала, не вел себя столь вызывающе и расковано, и, наверное, именно это мне в нем и приглянулось. А сейчас… сейчас все было иначе.

— Бесишь. Ты просто жалкий. Идем, любимый, — сказала я Олегу. А он вдруг оставил меня и шагнул к Косте. Чуть склонил голову — был выше — и сказал с тихой угрозой в голосе:

— Я не шучу, молодой человек. Если еще раз увижу вас рядом с моей девушкой, еще раз вы позволите себе коснуться ее или поцеловать, будете иметь дело со мной. А человек я не самый приятный. И от моего удара у вас на лице останется не просто легкий след как после пощечины Тани. Застегнитесь, у нас холодно, если вы забыли за время отсутствия. — С этими словами Олег застегнул его пуховик до самого подбородка, как мальчишку, и снисходительно похлопал по плечу. Казалось бы, он не делала ничего такого, но его тон, взгляды и жесты были наполнены ядовитым пренебрежением и превосходством. И Костя чувствовал это превосходство. Его лицо потемнело, и он схватил Олега за ворот пальто.

— Уберите руки, — велел ему Владыко. В его голосе слышались отголоски холодной ярости.

— А то что, мистер? Перестанете болтать и все-таки примените свою хваленую силу? — поинтересовался Костя. — Что же, давайте. Обещаю не подавать на вас в суд. Но не обижайтесь, если получите в ответ. Ну же, давайте. Вмажьте мне. Вы ведь знаете, что я вернусь. И знаете, что она уйдет ко мне. Между нами до сих пор сохранилась связь. И Таня об этом прекрасно знает.

— Все сказал? — хрипло осведомился Олег и схватил его за руку, которой тот сжимал его ворот.

— Отчасти. Я сказал, а вы делайте, раз такой смелый, — отозвался Костя и широко улыбнулся Олегу. — Или вы просто такой… разговор сивый? Таня, я думал, тебе нравятся смелые. Ты мне сказала об этом тысячу раз по телефону, когда я уехал.

— Вы глухой? Руку. Уберите.

— Бейте меня. Нет, серьезно. Давайте. Сможете?

Костя явно провоцировал Олега. Господи, когда он таким стал? Неужели за несколько лет люди действительно могут так измениться? Или это я, ослепленная первой любовью, не замечала того, каким Костя был на самом деле?

Напряжение достигло своего пика, и я увидела, как Олег сжимает кулак — он явно с сдерживал себя от того, чтобы не ударить Костю, а тот все так же улыбался. Мне хотелось накинуться на бывшего и отходить его своим рюкзаком, который я крепко сжимала в руках, но я держалась. Мне хотелось расцарапать ему лицо — до крови. Хотелось кричать самые обидные, самые гадкие слова. Но я ничего не делала. Я понимала, что вокруг нас люди — и студенты, и преподаватели. Пока что никто не обращает на нас внимания, но стоит начаться драке, как все взоры устремятся только на нас. Этого допустить нельзя — Олег преподаватель, он на работе, где у него должна быть определенная репутация. Я не хочу создавать ему проблем из-за того, что объявилась моя бывшая любовь. Начальство его явно накажет, да и что о нем будут думать коллеги и студенты, когда поползут слухи? Владыко дерется на улице? Олег Владимирович опасный и не может держать себя в руках? Этот козел еще и агрессивный? Что они будут говорить о нем? Как это повлияет на его карьеру? Он ведь так ею дорожит. Дорожит своим имиджем.

Наверное, в эту минуту, как бы странно это ни звучало, все изменилось окончательно. Желание сделать Косте больно из-за старой обиды сменилось желанием защитить Олега. Он ведь совсем не при чем. Это мои проблемы, не его.

— Хватит, — резко сказала я. — Успокойтесь. Оба.

Они не слышали меня. Смотрели друг на друга так, словно вот-вот хотели наброситься. И хотя Костя смотрел на соперника с насмешкой, а Олег — со спокойствием, я понимала, что кровь у обоих кипит, да еще как.

Когда я ругалась с Василиной, в воздухе витала ненависть. Но сейчас в воздухе было что-то иное — агрессия, от которой мне стало не по себе. Мужчина всегда выясняли отношения иначе. Кулаками, а не словами.

Наверное, раньше я бы порадовалась тому, что из-за меня вот-вот подерутся двое мужчин, однако сейчас на это было плевать. Я подбежала к спортивной машине Кости и стала бить многострадальным рюкзаком по капоту. Тотчас сработала сигнализация, и заорала так, что я едва на оглохла. Зато это подействовало на Костю и на Олега. Первый наконец, убрал руку и удивленно оглянулся на свою машину, второй словно пришел в себя.

— Таня, зачем? — только и спросил бывший, ничего не понимая.

— Уезжай, Костя, — велела ему я. — Иначе, клянусь, пожалеешь. И никогда, никогда, никогда не смей целовать меня без разрешения. Это было гадко и унизительно.

— Прости, — на мгновение прикрыл глаза Костя. — Я снова тебя обидел. Таня, я не хотел.

— Убирайся.

— Таня, я…

— Пошел вон! — крикнула я с отчаянием, и Костя, кивнув, тихо сказал: «Пока», — и направился к машине.

— Олег, у тебя есть антисептик? — спросила я громко, чтобы он слышал.

— Боюсь, что нет, — не своим голосом ответил Владыко.

— Тогда, может быть, позвонить в больницу? Вдруг он меня заразил? — жалобно спросила я, а Олег лишь слабо улыбнулся.

— До начала пары есть время, идем ко мне в кабинет, — сказал он, проводил внимательным взглядом машину Кости и повел в свой корпус.

Глава 7

— И что это было? — полюбопытствовал Олег по дороге.

— Явление бывшего народу, — фыркнула я с пренебрежением.

— Это я понял. Я не понял, зачем ты стала его бить, — отозвался он.

— За свои рефлексы не отвечаю, — процедила я сквозь зубы. — Такое отвратительное чувство… — И я снова потерла губы тыльной стороной ладони. Казалось, от поцелуя с Костей теперь не отмыться.

— Знаешь, дорогая, это очень странная ситуация, — внимательно поглядел на меня Олег. — Это я должен был его бить, а не ты. Но мне пришлось оттаскивать тебя от него.

— Ах, какое благородство, — с трудом поспевала я следом за ним. — Но кто бы говорил! Ты и сам на него едва не накинулся. Вы, мужчины, такие странные. Так легко беретесь «на слабо» и даете себя провоцировать. Хорошо, что я не дала случиться драке. Иначе твоя репутация преподавателя затрещала бы по швам.

— Я вполне себя контролировал, — уверенно ответил Олег. — Но спасибо за заботу о моей репутации.

Видела я, как он себя контролировал. Но спорить не стала. Пусть думает, как хочет. Главное, с ним все хорошо. А то я успела навоображать себе кучу всего.

В кабинете Олега мы оказались спустя несколько минут. Он был небольшим, но с новой офисной мебелью и техникой. Компьютеры, принтер, два стола, высокий стеллаж с папками и платяной шкаф — ничего лишнего, все просто и по-мужски лаконично. Зато вид из кабинета открывался отличный — на восток; наверняка отсюда были видны красивые восходы.

Олег помог мне снять пуховик и повесил его в шкаф.

— Ух ты, у тебя и свой кабинет есть, — восторженно сказала я, оглядываясь по сторонам. Раньше преподаватели меня в свои кабинеты не приглашали.

— Делим с коллегой, — уклончиво ответил Олег.

— Ты умеешь что-то с кем-то делить? — попыталась я изобразить удивление, но, честно говоря, получилось плохо. Я все еще была в легком шоке после появления Кости.

— К сожалению, приходится, — отозвался Олег и почему-то погладил меня по волосам, а после одернул руку, будто мальчишка, который решил украсть со стола печенье, но его засекли. Я улыбнулась.

— А почему в прошлый раз ты ждал меня на кафедре? — вспомнилось мне.

— Кабинет был занят. Присаживайся. Будешь кофе?

— Буду, — согласилась я. Как я и думала, его стол оказался тем, на котором все было аккуратно разложено по своим местам.

Олег кивнул и скрылся за шкафом, который зонировал кабинет — за ним находились раковина, микроволновая печь, кулер для воды и кофеварка. Этакая импровизированная кухня. Олег молча делал кофе, стоя ко мне спиной, а я, не выдержав, обняла его, крепко обхватив руками за пояс и прижавшись щекой к теплой спине. Тотчас стало спокойнее и уютней.

Он на мгновение замер.

— Объявляю тебя своей официальной грелкой, — объявила я, чувствуя бодрящий кофейный аромат.

— Неожиданно.

Я потерлась щекой об его спину.

— Спасибо, что заступился за меня.

— А я мог пройти мимо? Хотя, — он вдруг усмехнулся. — Наверное, мог. Вышел из машины и первое, что увидел — тебя с другим. Зачем ты дала ему себя поцеловать, Ведьмина? — прямо спросил он.

— Я не давала! — возмутилась я. — Просто была в шоке. Не понимала, что происходит — будто в прошлое вернулась. И на несколько секунд перестала контролировать происходящее. Но, Олег, это не значит, что я хотела этого. Мне до сих пор противно. Ты бы знал, как на душе гадко. А ты ревновал, да? — спохватилась я.

— Да, — честно ответил Олег, разжал мои руки и повернулся ко мне. — В первое мгновение решил, что ты нашла себе кого-то, и что я должен уйти, потому что с самого начала все было глупо и бессмысленно. Даже успел повернуться. Наполовину. — Он усмехнулся. — А потом подумал: «Какого черта?» И пошел разбираться.

— Ты думал, что я выбрала другого? — заглянула я в его темные глаза и увидела в них ответ. Да, думал. И ревновал — да еще как! Олег пошел ко мне и Косте, ибо не понимал, что происходит. Был зол. Нет, был в ярости. Он действительно не любил делиться своим. К тому же Олег был не из тех, кто отступает.

— Я думал, что сойду с ума. — честно признался он. — Хотя, возможно, именно этого ты и добиваешься.

— Представляю, что было бы, если бы ты ушел, — вдруг сказала я. — Не увидел бы, как я бью Костю. И не узнал бы правду. Наверное, считал бы меня стервой, которая крутит с двумя.

— Для этого я слишком умный, — заявил Олег. — Я работаю с фактами, а не с домыслами. Мне важно знать истину, а не верить в собственные иллюзии. Истина и вера во что-то не всегда совместимы. Даже если это вера в собственную правоту.

— А если это вера в человека? — зачем-то спросила я. — Ты ведь поверил в то, что я не имею отношения к проколотым парнями шинам.

— Это странно, — согласился Олег. — Я и сам не знаю, почему поверил тебе. Фактов, которые говорили бы об этом, у меня нет. Что ж, это будет моей гипотезой. И твое поведение или опровергнет ее, или докажет. В любом случае, я однажды узнаю истину.

— Просто признайся, Владыко — ты от меня без ума, — улыбнулась я, чувствуя знакомое тепло в солнечном сплетении. Он был так близко и казался таким хорошим, что сердце замирало.

— Возможно, — согласился Олег, убирая мне за ухо прядь волос и гладя проходными пальцами по щеке. — Кстати, почему ты отклонила мой звонок?

— А ты звонил? — удивилась я и вдруг поняла, что в спешке оставила телефон дома. Впервые в жизни. — Кажется, я телефон забыла…

— Вот оно что.

— Спасибо, что вступился за меня, — тихо сказала я, не отрывая от него глаз и чувствуя, как покалывают губы. Олег коснулся моего предплечья и легонько сжал его.

— Не мог иначе, — чуть склонившись, прошептал он мне на ухо. Ему хотелось сказать мне что-то еще, но нам помешал стук в дверь.

Глава 8

— Олег Владимирович, можно? — услышали мы заискивающий голос какого-то парня. — Я по поводу курсовой… Мне сказали, вы здесь.

— Чертовы студенты, — не сдержался Олег, правда, сказал это так тихо, что даже я с трудом услышала это и хмыкнула.

— Можно, — громко сообщил он не самым приятным голосом и шепнул: — Подожди меня тут, хорошо? Не хочу, чтобы тебя видели. Если что, у нас есть конфеты.

Я кивнула в ответ, а Олег вышел из нашего закутка.

— Семенов, вас не учили, что входить нужно после того, как вам ответят, а не вламываться во время стука? — нелюбезно спросил Олег.

— Извините, Олег Владимирович, — стушевался невидимый мне студент. — Просто хотелось курсовую вам лично сдать, пока вы здесь.

— А вовремя вы не пытались ничего сдавать, Семенов? — поинтересовался Олег. — Или это не входит в ваши жизненные приоритеты?

Студент завздыхал. Владыко он явно побаивался. Четверть часа Олег проверял его курсовую, и судя по язвительным ремаркам, которые он время от времени бросал, Семенов ее написал очень плохо. А я пила кофе, ела конфеты и радовалась, что оказалась не на его месте. Я терпеть не могла, когда меня ругали преподаватели.

— Даю вам два дня, чтобы вы переделали курсовую, — в конце концов сказал Олег.

— Я переделаю! — жарко пообещал Семенов.

— Это последний срок. Больше возможности переделать работу у вас не будет, учтите.

— Уже учел, Олег Владимирович! А можно я еще Василию Петровичу лабораторную оставлю? — тоном мальчика-зайчика спросил Семенов. — А вы передадите…

— Я похож на почтальона? — ласково поинтересовался Олег, и я хмыкнула.

— Не очень… Тогда… До свидания? — не уверенно попрощался с ним Семенов.

— Я бы сказал — до новых встреч.

— А кто у вас там кофе пьет? — поинтересовался Семенов уже около двери, и я едва не подавилась. — Может быть, Василий Петрович?

— Василия Петровича сегодня нет и не будет, — ответил ему Олег. — Закройте уже, наконец, дверь. С той стороны.

Семенов покинул кабинет, а я вышла к Олегу с кофе в руках и протянула ему.

— Ты такой мерзкий препод, — улыбнулась я. — Гоняешь парня. Мог бы сразу курсовую принять.

— Если Семенов сдаст мне курсовую в таком виде, выше тройки не получит, — хладнокровно ответил Олег. — Он на бюджете, следовательно, лишится стипендии. А у него мать больная, насколько я знаю. Деньги лишними не будут.

Я удивлённо на него посмотрела.

— А ты откуда знаешь?

— Думаешь мы, преподы, вообще ничего о вас не знаем? — усмехнулся он, беря кружку из моих рук. — Всем все известно. Семенов не принес курсовую вовремя из-за подработок. Не ходил на консультации по этой же причине. И я хочу банально вытянуть его. Хотя остальным может казаться, что я его «топлю».

— Ты такой хороший, Олег, — вздохнула я. — Правда.

Он улыбнулся, и его взгляд стал теплым. Мне казалось, что я смотрю в его глаза и падаю.

— Что случилось вчера? — спросила я, беря его за руку. — Ты так и не сказал.

— Ничего страшного, — отмахнулся Олег. — Просто какой-то ненормальный напал сзади, когда я шел домой из бара.

— В смысле — напал?! — похолодело у меня внутри. — С тобой все в порядке?

— Определенно, — подтвердил Олег. — Не паникуй.

Он усадил меня за свой стол — на свое место — и принялся рассказывать. Сухо и безэмоционально, но мне все равно стало жутко. Он просто шел домой, когда на него набросился какой-то ненормальный. Неужели такое вообще бывает? Как такое возможно? Это не укладывалось в моей голове.

После его рассказа я закрыла лицо ладонями.

— Ты же не плачешь? — с подозрением спросил Олег. Я помотала головой.

— Это ужасно, Олег, — глухо сказала я, с трудом подавляя слезы злости и страха. — Это просто ужасно.

— Я оставил заявление в полиции. Пусть они разбираются, — отозвался он.

— Обещай мне больше никогда не ходить одному так поздно, — потребовала я, отняв ладони от горящего лица. — Пожалуйста.

— Мне не пять лет, Таня, — поморщился он. И я понимала его — Олегу не хотелось, чтобы к нему относились как к ребенку. Но я хотела его защитить, уберечь от бед — и сейчас, в его теплом, залитом электричеством кабинете я осознавала это еще яснее.

— Я волнуюсь за тебя. А если это повторится? Вчера ты отбился, но если в следующий раз он будет с оружием?

— С чего ты взяла, что повторится? — сложив кончики пальцев вместе, спросил Олег. — Скорее всего, это был грабитель. Рассчитывал вырубить меня и забрать все ценное. Это логично.

— Не знаю… Мне кажется, все это неспроста, — глухо сказала я. — То, что произошло в клубе, обвинения, нападения… Все это может быть связано.

— Факты. У тебя есть факты?

— У меня есть интуиция, Олег. И она прекрасно работает.

— Я не полагаюсь на интуицию, — покачал он головой. — Даже на прекрасно работающую. Мне приятно, что ты за меня волнуешься, но не стоит, Таня. Я со всем справлюсь.

Я только вздохнула и почему-то подумала о Кайрате. А вдруг это… он? Поехал головой на почве ревности? Кайрат был хорошим парнем, несмотря на свою навязчивость, но я не могла поверить в то, что он способен подло напасть со спины. Но как он может быть связан с тем, что произошло в клубе? У него совсем другая фигура, нежели у Олега, да и рост другой. Их бы не перепутали, а ведь Олега перепутали с человеком, который был похож на него сложением. А может быть, Олег прав, и действительно нет никакой связи? Просто черная полоса? Как бы там ни было, я волновалась за него. Безумно.

— Три минуты до начала занятий, Таня, — вдруг перевел взгляд на настенные часы Олег. — Нам пора.

— Да, точно! — вскочила я на ноги. Ему-то хорошо, а мне еще в свой корпус бежать — наверняка минут на пять опоздаю, но не страшно. Я столько лет приходила вовремя.

— Не волнуйся обо мне, — ласково улыбнулся мне Олег. — Все хорошо.

— Попытаюсь.

Он легонько щелкнул меня по носу как маленькую.

— А можно я конфеты заберу? — спохватилась я.

— Забирай, — разрешил он.

— А тебя?

— А мне еще лекции вести до обеда.

— Я не могла не попытаться… — Вздохнула я.

Олег помог мне надеть пуховик как истинный джентльмен и вдруг сказал, глядя в глаза:

— Пойдем на свидание.

— Что? — замерла я. — На какое? Опять нужно будет сыграть пару?

— Я зову тебя на настоящее свидание, Ведьмина, — рассмеялся Олег. — Как девушку, от которой без ума. У тебя есть три секунды, чтобы сказать «да» или «нет».

— Да! — выпалила я.

— Тогда с учетом твоего расписания… Завтра в шесть заеду за тобой, подойдет?

Я кивнула, неожиданно для себя обняла его, поцеловала в щеку и выбежала за дверь. Но почти тут же вернулась:

— С кем это ты по барам ходишь? — зашипела я в щелку, приоткрыв дверь.

— Со Стасом, — расхохотался Олег. — Иди на занятия, Таня.

В это же мгновение раздался звонок, и я помчалась по коридору, громко стуча каблуками.

Глава 9

На пару я опоздала, но мне было все равно. Погрузившись в мысли, я на автомате писала конспект, ибо, несмотря на случившееся настроение у меня было отличным. Олег позвал меня на настоящее свидание! Не как подставную девушку, а как… свою. Это было так необычно и волнительно, хотя, если подумать, на свиданиях с ним мы уже несколько раз были. И несколько раз целовались. И вообще, видели друг друга почти без одежды…. Впрочем, неважно. Важно то, что я нравлюсь ему. Это взаимно, и Олег это понимает. Может быть, у нас что-нибудь получится? Несмотря на нашу игру, несмотря на Василину, несмотря на появление Кости? Я хочу этого. Я действительно этого хочу. Мне надоело жить прошлым, и вспоминать свою летнюю сказку на берегу моря, а вспоминая, жалеть. Я хочу излечиться от тоски по былой любви. И я надеюсь, что смогу найти свое счастье.

К тому же Олег такой милый. Хоть и умеет профессионально испепелять взглядом, но целует так нежно, будто боится сделать что-то не так.

Я прикрыла губы ладонью, пряча довольную улыбку.

— Что ты все время хихикаешь? — ткнула меня локтем в бок Женька, которая уже была в курсе происходящего. — Представляешь себя в объятиях Олежки?

— Почти, — отозвалась я, невольно вспоминая наш первый поцелуй. Такой же сумасшедший, как и наше общение. И такой же захватывающий.

— Наверное, он опытный. Не то, что этот, — недовольно глянула подруга на Илью, который в это время усердно писал конспект. — Я — его первые серьезные отношения. Ужас.

— Быть первой — это ответственность, — прошептала я. — Возьми ее на себя!

— Может быть, мне еще за него замуж выйти? — возмутилась подруга.

— А почему бы и нет? — пожала я плечами. — Илья хороший.

— Иногда он меня раздражает. Просто бесит. Обожает делать все не так, как я хочу. Вот Владыко тебя бесит?

— Временами я его придушить хочу, — призналась я.

— Я много об этом думала, — вдруг призналась Женька. — Те, кого мы любим, причиняют нам страданий больше, чем остальные, и мы начинаем ненавидеть их за это. Иногда заранее.

— Может быть, — вздохнула я.

Илья, сидевший на соседнем ряду, словно почувствовал, что мы о нем говорим, отвлекся от конспекта и посмотрел на Женьку. На его лице появилась нежная улыбка, и он подмигнул подруге. Она показала ему язык в ответ и отвернулась, но я видела, что в ее глазах зажегся огонек. Он все-таки нравился ей. Илья беззвучно рассмеялся и повернулся к Кайрату. Они зашептались. А я вспомнила про нападение на Олега. Мог ли это быть Кайрат? Я мучилась от мыслей об этом всю пару, а на перемене мы с Женькой насели на Илью, чтобы он выведал у Кайрата, где тот вчера был. Илья миссию провалил. Сказал, что Кайрат вообще не хочет говорить о вчерашнем дне. А когда Илья стал задавать осторожные вопросы, вообще послал его.

— Он меня спросил, какая мне разница, — сообщил Илья с недоумением на следующей перемене, — а когда я сказал, что Таня интересуется, схватил меня за шиворот и сказал не лезть не в свои дела. Первый раз такое!

В груди у меня зародилось дурное предчувствие. Может быть, и правда, Кайрат. Причастен к нападению? И я решила сама поговорить с ним во время последней на сегодня перемены. Он сидел за своим столом и переписывался с кем-то, и на его губах играла загадочная улыбка?

— Как дела, Кайратик? — села я рядом с ним на парту, скрестив руки на груди. Он тотчас убрал телефон в карман джинсов.

— Хорошо, Танюша, — осторожно ответил Кайрат. — А у тебя как?

— Как обычно — все клубнично, — отмахнулась я. — Какой-то ты сегодня странный.

— Да нет, нормальный. — Телефон в его кармане ожил — судя по звуку, пришло новое сообщение, и одногруппник едва заметно нахмурился.

— Что вчера вечером делал? — продолжала я невзначай, не отрывая от него пристального взгляда. Кайрат заерзал. Ага, нервничает! Дело и правда нечисто.

— Да так, тренил, с пацанами гулял, — небрежно ответил он.

— Правда? — изобразила я удивление. — А тебе кое-где видели. И кое с кем.

Кайрат изумленно на меня глянул, и в его темных глазах вспыхнула тревога.

— Кто и где? — спросил он нервно.

— Может быть, сам признаешься? — ласково спросила я и потрепала по могучему плечу. — Как говорят, чистосердечное признание облегчает наказание.

Алиев нахмурился.

— Ну же, Кайратик, давай, говори, — подбодрила его я. — Расскажи мне, где ты был вчера поздно вечером. И что делал.

— Прости. Я не хотел, — вдруг сказал он, и так крепко стиснул зубы, что на его лице заходили желваки.

— Что не хотел? — спокойно поинтересовалась я, хотя внутри все пылало. Не может быть. Неужели и правда Кайрат способен на такое? Он сильный и вспыльчивый, но он никогда не был подлым. Я не любила его, порою он меня раздражал своим неуемным вниманием, но я всегда его уважала.

— Не хотел, чтобы это произошло, Танюша, — сквозь зубы процедил Кайрат. — Сам не знаю, как так получилось.

— Если так получилось, значит, ты этого хотел, — хрипло ответила я. — Ты ведь давно думал об этом, верно?

— Я не выдержал, понимаешь, да? — заглянул он в мои глаза. — Я больше так не могу, Таня.

— Что ты не можешь, Алиев? — переспросила я сердито, не веря своим ушам. Неужели он напал на Олега? Но зачем со спины? Чего хотел этим добиться. Кайрат не такой. Или мне это просто казалось?

— Не могу ждать тебя вечно. — Он встал на ноги и теперь смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах пылал настоящий огонь. — Ты мне нравишься с первого курса. Дико нравишься. Но ты всегда меня отталкивала. Наверное, я казался тебе идиотом, который никак не может от тебя отстать. И я тоже казался себе идиотом. Особенно когда ты встречалась с тем слабаком, а я наблюдал со стороны. Знаешь, Таня, я мог уложить его одной левой, но сцепил зубы и сдерживался. Потому что уважал твой выбор.

— А теперь ты, значит, сдержаться не смог? — спрыгнула я со стола на пол. Никогда еще Алиев не произносил при мне таких пламенных речей.

— Не смог. Я мужчина, а не тряпка, — с достоинством подтвердил он.

Глава 10

Я едва не поперхнулась от такой наглости. Вы только посмотрите! Не тряпка он!

— Значит, то, что ты вчера сделал, доказывает, что ты — мужчина? — переспросила я.

— И еще как, — почему-то ухмыльнулся Кайрат, будто вспомнив что-то хорошее. Телефон в его кармане начал звонить, но он, не глядя, вырубил звук.

— А по-моему, это доказывает, что ты трус. Не ожидала, что ты на это способен! — Моему возмущению не было предела. Разочарование и злость — вот что я чувствовала.

— Я на многое способен, — мрачно ответил Кайрат.

— Как ты мог, Алиев? Это отвратительно.

— Я же сказал — прости. Но я больше так не могу. Не хочу быть тряпкой. И не жалею о том, что сделал. Поняла?

— Повторишь свой подвиг снова? — спросила я, думая, что теперь делать со всем этим. Одно дело — проколоть шины, другое — напасть на человека. А если бы Олег не умел драться, что бы произошло? Алиев избил бы его до полусмерти?

— Почему бы и нет. Ты ведь меня все равно не примешь, — заявил Кайрат.

Он ненормальный, честное слово! Просто не в себе.

— А ты не думаешь, что тебя могут посадить? — прищурилась я.

— С чего бы вдруг? Мы оба этого хотели, — хохотнул Кайрат.

— Особенно Олег этого хотел. Ну очень, — хмуро отозвалась я, кусая губы.

— Какой еще Олег? — почти прорычал Кайрат, на лице которого появилось тонна возмущения. — Ее Аделина зовут.

— Кого? — опешила я.

— Девушку, с которой я тебе вчера изменил.

— Че-го? — по слогам произнесла я. Кайрат устало потер двумя пальцами уголки глаз.

— Мы несколько раз встречались, а вчера я привез ее домой и…

— Стоп-стоп-стоп, — прервала я его. — Так это не ты напал на Олега?

— Да на какого еще Олега?! — проорал Алиев. — Я тебе с девушкой изменял, а не с парнем!

Мне захотелось присесть на стульчик — голова пошла кругом.

— Значит ты вчера вечером…

— Был с Аделиной, — опустив глаза, признался Кайрат. — До самого утра. Утром отвез ее домой и поехал в универ. Она замечательная, — зачем-то добавил он почти с нежностью.

Мне стало ужасно смешно. Мы просто друг друга не поняли. И это меня радовало. Я так и знала, что Кайрат не мог так поступить.

— Вот оно что. Ты нашел девушку.

— Она меня нашла. Сестра моего друга. Стала писать мне, и мы стали встречаться, — нехотя объяснил Кайрат.

— Какая она? — спросила я с любопытством. Честно, я была за него рада. Действительно рада. По-дружески.

— Красивая, — не задумываясь, ответил парень. — Веселая. Добрая.

— Это хорошо.

— А ты думала, что я парня нашел? — спросил Кайрат. — Кто тебе такое вообще сказал, Танюша? Покажи мне его, я ему лицо поломаю.

— Да так… Слушай, я тут подумала и решила… Действительно, нехорошо получается, что ждешь меня, а я не могу ответить взаимностью. Ты ведь и правда, мужчина. И тебе нужна своя женщина… — В порыве чувств я обняла Кайрата. — Мне тяжело тебя отпускать, но я делаю это ради твоего блага! — похлопала я его по широкой спине. — Будь с ней счастлив и все такое.

Он тоже обнял меня, явно ничего не понимая, и одногруппники стали на нас коситься. Однако наша дружеская идиллия была недолгой. В аудиторию вдруг влетела маленькая стройная девушка с целой копной черных густых волос.

— Кайрат! — завопила девушка тонким, но громким голосом. — Как это понимать?!

Алиев моментально разжал объятия и отшатнулся от меня — девушка, громко стуча каблучками, шла прямо на нас, и ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Аделина, а ты чего тут делаешь? — поинтересовался Кайрат слабым голосом.

— По тебе соскучилась. Ты почему ее обнимаешь?! — спросила девушка с возмущением, уставившись на меня. Так это и есть его подружка.

— Мы прощались, — вместо Кайрата ответила я.

— А что, ты куда-то уезжаешь? — спросила Аделина, пронзая меня взглядом.

— Ты не так поняла. Мы решили остаться друзьями, — лучезарно улыбнулась я. Помехой в отношениях Алиева и этой девицы с недобрым взглядом мне быть не хотелось. Пусть будут счастливы, и, желательно, вдалеке от меня. Идеальный вариант.

— А, так ты та самая Таня, — внимательно изучала меня Аделина. — Наслышана, наслышана. Так, милый, ты почему трубку не брал? Я тебе звоню-звоню…

— Телефон на беззвучке стоит, не слышал, — соврал Кайрат. — Так что ты хотела-то?

— По тебе соскучилась. А ты тут с другой. Пойдем-ка, поговорим, подруга, — Аделина цапнула меня за руку и потащила вон из аудитории — я от изумления даже возразить не успела. На крики Кайрата, который, кажется, немного побаивался ее, Аделина внимания не обращала. Целенаправленно вела меня вперед, как маленький танк.

Мы остановились неподалеку от аудитории, у лестницы, где было меньше народа.

— И что ты хотела? — спросила я. Происходящее изрядно меня веселило. Я все еще не могла отойти от того, что неправильно поняла Кайрата.

— Предупредить, что он — мой, — заявила Аделина. Ее глаза сверкали. Смелая девочка — сразу видно. Такие своего не упустят.

— Я это поняла, — отозвалась я. — Твой — так твой. Бери, мне не жалко.

— Ой, спасибо большое, что бы я делала без твоего разрешения?! — всплеснула она руками. Ее голос казался довольно ехидным, но злости в нем не было. — Так, не буду занимать твое время, сразу скажу, что хотела. Он будет моим. И да, я знаю, что Кайрат тебя любил. Давно знаю. — Аделина выдержала паузу, изучая мою реакцию. — И если честно, меня это раздражает.

— Меня тоже, — призналась я.

— Именно поэтому ты его обнимала? — высоко подняла идеальную бровь Аделина. Я хмыкнула.

— Я благословляла Кайрата на отношения. Будьте счастливы и все такое.

— То есть, ты на него не претендуешь? — деловито уточнила Аделина.

— У меня другой есть, — отозвалась я.

— Это хорошо. Я так и думала, но хотела уточнить. У меня на Кайрата большие планы. И я собираюсь заставить забыть его о тебе.

— Ой, он уже забыл, — хихикнула я. — Не знаю, что у вас там ночью было, но он под впечатлением.

Аделина тоже хихикнула.

— Это была ловушка. Я несколько месяцев к этому шла. Постепенно приручала его к себе, — зачем-то призналась она, и я сделала для себя вывод, что Кайрат точно не лгал насчет того, что вечер и ночь они провели вместе, и к нападавшему на Олега он не имеет никакого отношения. — Так что если ты передумаешь насчет него, я пожму тебе шею в трех местах. Это было очень сложно, поверь, подруга.

— Верю. И обещаю — в универе буду следить за тем, чтобы к Алиеву не подходили другие девушки, — заявила я Аделине, и она звонко расхохоталась.

Глава 11

Мы болтали до звонка, и в аудиторию вернулись вместе, под ручку, как лучшие подруги. У Кайрата глаза на лоб полезли, а Аделина громко заявила ему:

— Ну вот, милый, мы договорились, в какие дни ты будешь с ней, а в какие — со мной.

— Не понял, — растерялся бедный Кайрат.

— Будем втроем встречаться. — Чувство юмора Аделине было не занимать и фантазии, видимо, тоже. — Я, она и ты.

— Три дня в неделю со мной, три — с ней и один выходной, — подхватила я. Настроение у меня снова стало хорошим. Одногруппники, слышавшие это, стали смеяться — особенно заходился от смеха Илья, а вот Кайрату было не до веселья. Он смотрел на нас и не понимал, что происходит.

— Что, не нравится? — лукаво взглянула на него Аделина.

— Я могу и без выходного, — выдал Кайрат. — Можем все вместе собираться.

— Вы посмотрите на него, а! — заорала Аделина. — Кабель! Вместе ему захотелось!

Она подскочила к нему и, подпрыгивая, стала лупить по предплечьям — маленькая и юркая, но очень громкая. Кайрату больно не было — он откровенно ржал. Аделина явно его забавляла.

— Уймись, женщина, — говорил он и, в конце концов, поймал ее и взял на руки — легко, как пушинку. Аделина стала требовать вернуть ее на пол. В это же время в аудиторию, наконец, вошла немного опоздавшая преподаватель.

— И что тут происходит? — одарила она их строгим взглядом. Кайрат поставил свою новоиспеченную девушку на ноги и послушно сел на свое место, а Аделина невозмутимо уселась рядом, делая вид, что она — наша сокурсница. Всю пару они просидели вместе, плечом к плечу. Когда я повернулась в их сторону посредине лекции, то увидела, как Аделина положила голову ему на плечо. На моих губах появилась улыбка — они действительно смотрели мило. Я хотела сказать об этом Женьке, повернулась к ней и заметила, что она и пересевший к нам Илья держатся под столом за руку. Я вздохнула и снова вспомнила про Олега. Мне хотелось быть с ним — держать за руку, класть голову ему на плечо, просто чувствовать рядом. И я в который раз с благоговением вспомнила о свидании.

День был долгим и утомительным, но в кровать я легла с чувством предвкушения. Такое обычно возникает перед Новым годом, когда ждешь праздничного чуда. Видимо, Олег Владыко стал моим персональным Дедом Морозом.

«Если ты по мне не скучаешь, то начинай», — написала я ему.

«Я редко скучаю по людям», — получила я скупой ответ.

«Тогда я приказываю тебе скучать по мне», — велела я.

«Не люблю, когда мне приказывают»

«Привыкай», — не сдавалась я.

Мы перебрасывались сообщениями весь вечер, и я буквально не могла выпустить телефон из рук. Даже в туалете ждала от него сообщения. Правда дождалась другого — Олег мне позвонил, и я, запаниковав, случайно приняла звонок.

— Решил пожелать тебе спокойной ночи, — раздался его голос, и я едва не закашлялась. Вот абсолютно вовремя!

— Спасибо, — выдавила я.

— У тебя странный голос. Все хорошо?

— Да, просто голова болит немного…

— Что делаешь? — не отставал Олег. Его голос звучал умиротворенно.

— В постели лежу, — соврала я со вздохом.

— Думаешь обо мне? — спросил он весело.

— Нет, конечно, — фыркнула я. — У меня голова забита курсовой.

— А я о тебе думаю, — признался он, и это прозвучало как-то очень лично.

Но что там Олег обо мне думал, я не узнала — в время в дверь начал долбиться Арчи.

— Ты скоро там?! — заорал он. — Мне срочно нужно! Выходи! Папа на первом этаже в туалете засел, ты — на втором! Все заняли! Офигели!

У меня, кажется, позеленело лицо. А Олег, услышав вопли младшего брата, весело рассмеялся.

— Кажется, твой брат очень торопится.

— Я тебе перезвоню, — выдавила я и назло Арчи не выходила еще минут десять, за что он торжественно пообещал мне отомстить.

«Вечно ты в самый неподходящий момент звонишь, — написала я Олегу. — Чтобы ты знал — даже у принцесс есть свои тайны».

«Теперь знаю», — написал он, и мне почудилось, что я снова слышу его смех.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и попрощались. Олег уснул сразу, а мне, как часто бывает, не спалось, и я залезла в инстаграм, чтобы написать со своего фейка очередной пост. Выложила еще одно живописное фото, сделанное в Большом Каньоне. На нем я сидела на плоском выступе скалы, спиной к Саманте, которая снимала меня, и смотрела вперед, на величественные каменные стены, изрезанные красными и желтыми пластами пород, над которыми нависли белоснежные облака.

Я была в шляпе с широкими полами, поэтому узнать меня было сложно, да и Саманта отошла достаточно далеко.

Честно, этот снимок был самым страшным в моей жизни — подо мной была настоящая пропасть. И хотя я не свешивала ноги, а просто сидела на выступе в метре от края, казалось, что эта пропасть завет меня к себе — я чувствовала ее холодное дыхание даже на ужасной аризонской жаре. Мне было не по себе — в тот момент я отчетливо поняла, что черта между смертью и жизнью ужасно зыбкая. Несколько секунд — и я могу оказаться там, на дне ущелья. Любовь с тех пор представлялась мне чем-то похожим. Оступился хотя бы на шаг — и ей пришел конец, разбилась вдребезги вместе с сердцем.

«Держу в курсе — завоевание идет полным ходом. Еще недавно этот человек терпеть меня не мог и всячески избегал, а теперь мы с ним ходим на свидания. На завтрашнее он пригласил меня сам, и для меня это стало приятным сюрпризом. Да, у него непростой характер, но знали бы вы, какой он замечательный. Несмотря на недостатки. Несмотря на то, что иногда я хочу придушить его. И даже несмотря на то, что сегодня он позвонил мне, когда я была в туалете, и я случайно приняла звонок!

Это странно, но рядом с ним у меня подгибаются коленки. Раньше я думала, что это метафора, но это действительно так. Я думаю об этом, и мне становится смешно. Как это произошло? Я хотела завоевать его, а в итоге он завоевывает меня.

Может быть, любовь — это высота? И ты либо берешь ее, либо срываешься вниз.

Я поняла, что готова это понять.»

Глава 12

Я просто хотела выплеснуть где-нибудь свои мысли — от этого мне становилось легче, и совершенно не ожидала того, что мне напишет Василина.

«Привет! Как ты это сделала? — спросила она меня.

«Привет! Что именно?» — удивилась я.

«Как ты завоевала преподавателя, Настя?»

Она не знала, что на самом деле это я. Таня Ведьмина. Ее врагиня с самого детства. И я почувствовала себя некомфортно. Мне не хотелось глумиться над Окладниковой, даже несмотря на слова о моей сестре.

«А почему ты спрашиваешь?»

«Если честно, у меня схожая ситуация, — написала мне Василина. — Я влюблена в мужчину, которые тоже преподает, и у него тоже непростой характер. Но как его завоевать, не знаю…»

«Я могу сказать тебе, что очень старалась, но на самом деле, я просто нравилась ему изначально, — ответила я. — Я много думала об этом и поняла, что у нас с самого начала была искра. Я просто смогла ее разжечь. Если у тебя этой искры нет, ничего не получится».

И Олег будет только моим. Но об этом я, разумеется, писать не стала.

В ответ она накатала мне целое полотно, я ответила ей, потому что мне было важно знать, что думает моя соперница, и в итоге мы переписывались минут сорок. Впервые в жизни мы общались нормально, не ругаясь и не подкалывая друг друга, и для меня это было странным делом. Василина не пыталась меня задеть, показать, что лучше, захватить лидерство. Она просто писала то, что ее волновало, делая ошибки и не ставя знаки препинания, как обычно. И я зачем-то ей отвечала.

Раньше был распространен эффект попутчика, а теперь, как я сама это называла, — эффект незнакомца в интернете. Видимо, Василине было нелегко, раз она решила выплеснуть эмоции какой-то незнакомой подписчице, одной из десятков тысяч. Возможно, она сама пожалела об этом, но сделанного не воротишь.

«Может быть, тебе стоит найти другого человека?» — прямо написала я ей в конце. — Не похоже, что он любит тебя».

«Я не хочу ей проигрывать», — ответила Василина, и я вскипела.

«Ну и дура».

«Знаю. И еще какая:)». — Ответ от Окладниковой пришел мгновенное, да еще и со смайликом. А если бы дурой ее назвала старая-добрая Таня Ведьмина, а не непонятная Настя из Аризоны, Васька закатила бы скандал.

Мы распрощались, и, чувствуя себя странно, я, наконец, уснула. Ночью было ужасно холодно, но я не обращала на это внимания.

Когда во вторник Олег приехал за мной в городскую квартиру, я была зла. На нашем первом настоящем свидании я должна казаться настоящей королевой, однако жизнь внесла свои коррективы. Так всегда бывает, когда собираешься на важную встречу.

Мастер депиляции, к которому я была записана сразу после занятий в университете, внезапно заболела, а записаться к другому мастеру я не уже не успевала. С любовью приготовленное платье, которое так подходило к моему новому стеганному пуховику, я прожгла утюгом. Прямо на спине — казалось, что меня в нее кто-то пнул. Из-за маски для лица на коже возникло раздражение. Кроме того, у меня сломался ноготь и ужасно болела голова — казалось, что ее обхватил стальной обруч. Мало мне было бед, так еще и на лбу прыщ появился. Звучит смешно, но, черт побери, перед важным свиданием. Только девушка способна понять эту боль.

Олег ждал меня на улице, рядом с машиной — благо, погода сегодня была довольно теплой для декабря.

— Привет, — улыбнулся он мне и, вдруг подавшись ко мне, обнял. Я уткнулась ему в плечо и почувствовала знакомый аромат черной смородины. Теплый и какой-то уже родной.

— Привет, — отозвалась я, крепко обнимая Олега в ответ и чувствуя себя как-то неловко. Первое настоящее свидание. Ведьмы — тоже люди, я волнуюсь! Вдруг что-то случится? Вдруг Олег поймет, что я не нравлюсь ему? Вдруг… Этих вдруг было слишком много, и они безумно раздражали. Раньше я так не волновалась.

— Все хорошо? — почему-то спросил он меня, отстраняясь. — Ты какая-то странная.

— Все замечательно, — отмахнулась я, гадая, что ему показалось странным — прыщ на лбу или раздражение на коже?! И перевела тему: — Итак, куда мы поедем?

— Если честно, я не романтик, — признался Олег, открывая мне дверь машины.

— Ой, а то я этого не поняла, — хмыкнула я, пристегиваясь.

— Поэтому не жди от меня признаний под луной и свиданий на крышах недостроенных высоток, — добавил он и зачем-то проверил, хорошо ли я пристегнулась. Как будто бы я могла сделать это неправильно! Но все равно было приятно.

— Туда я и сама не пойду, — рассмеялась я, поправляя волосы, которые легкими волнами рассыпались по плечам. Я потратила на них полтора часа. Но Владыко что-то не рассыпался в комплиментах, уверяя, что никогда в жизни не видел таких прекрасных волос.

— Я решил, что у нас будет золотой стандарт, — продолжил Олег. — Кино, кафе и сюрприз.

— Что еще за сюрприз? — заинтересовалась я.

— Потом узнаешь.

— Я хочу сейчас!

— Это будет твоей мотивацией, чтобы вытерпеть до конца.

Сев рядом со мной, Олег завел машину, а потом, спохватившись, взял с заднего сидения квадратную деревянную коробку и передал мне. Я открыла ее, и не смогла удержаться от улыбки. Цветы и разноцветные макароны. Смотрелись они потрясающе и так же потрясающе пахли — сладость пирожных, нежность хризантем, благородная прохлада роз и терпкие нотки эвкалипта.

— Нравится?

— Еще как! Спасибо, Олег, такая прелесть! — уткнулась я носом в коробку. — А я для тебя ничего не приготовила. Потому что лучший твой подарочек — это я.

Олег лишь усмехнулся в ответ и выехал на проспект. Мы болтали, и я одновременно делала селфи. Я и цветы, мои колени и цветы, рука Олега на руле и снова цветы — на меня снизошло вдохновение.

Экспериментируя с фото, я расстегнула пуховик и попросила:

— Положи мне руку на колено.

— Зачем? — не понял Олег. — Я, конечно, могу, но не думаешь, что слишком рано?

Я с ухмылкой на него взглянула.

— Олег Владимирович, у вас все мысли в одном направлении. А мне это, вообще-то, для фото нужно. Хочу, чтобы на снимке были видны мои колени, ваша рука на одном из них и часть цветов.

— Сомнительно звучит, — отозвался Олег, но руку на мое колено все-таки положил — осторожно, словно боялся сделать больно.

— Выше, — велела я, настраивая камеру айфона. — Рука в кадр не влезает — еще выше. Еще! Олег Владимирович, вы что, женщин никогда не трогали за ноги? Будьте смелее. Представьте, что вы — альфа-самец.

Глава 13

Владыко остановился на светофоре, хмуро на меня взглянул и выполнил мою просьбу. Полумер он, видимо, не знал — его рука скользнула довольно высоко, а из-за резкого движения платье неприлично задралось. Я тихо выдохнула — пальцы Олега были горячими.

— Это слишком высоко, Олег Владимирович, — мягко заметила я, хотя мне было ужасно смешно.

— Да вам не угодишь, Ведьмина.

— Давай лучше возьмемся за руки, — передумала я, и на следующем светофоре у нас, наконец, получилось, чудесное фото — наши переплетенные пальцы, лежащие на моем колене рядом с цветами. Мило и романтично.

— Выложу в инстаграме, — решила я, обрабатывая фотографию в приложении. — Ты же не против?

— Не против. Просто не упоминай меня, — попросил Олег. Я энергично кивнула в ответ — и не собиралась.

Оставшийся путь мы ели макароны — я кормила ими Олега с рук, и это, надо признать, было весело, хотя голова болела все сильнее и сильнее, словно назло.

— А где твоя шапка? — спросил Олег, когда мы вышли из машины. ...