Прятки среди огней

Пролог

Плечистый бугай зажал в углу худенькую официантку и, пока его приятели отвлекали болтовней бармена, беззастенчиво лапал оцепеневшую от ужаса девушку.

– Цыпа, ты че ломаешься? – страстно шептал на ухо жертве бугай, обдавая бедняжку волной ядреного перегара. – Все одно ж я тя затащу в сортир и отымею, как сидорову козу. Смирись, мля, и лучше иди сама.

– Не-нет… Не-нельзззя та-так… Я не хоч… ай!

Болезненный щипок за грудь заставил девушку замолчать.

– Ты ж, сучка, сама мне весь вечер глазки строила, – снова зашептал громила. – А как до дела до шло – заднюю решила врубить. С Бугром такие фокусы не проканают!

– Я не-не…

– Заткнись, сука! И бегом в туалет! А то я тя ща прям здесь, на глазах у всех, на столе разложу! И как последнюю шмару выдеру!

– Эй, выдирун недоделанный! Отпусти девочку, – раздалось за спиной бугая хриплое рычанье кваза.

Цапнув, чтоб не удрала, жертву за длинную косу, Бугор неторопливо обернулся. Бросивший вызов противник его не впечатлил. Кваз был маломерком, и макушкой едва доставал громиле до груди. Догадаться, что перед ним тоже женщина, не составило труда.

– Че на ее место хочешь? – осклабился Бугор. – Звиняй, сучка. Чудищ не трахаю!

Он был полностью в себе уверен. Не сомневался в своем колоссальном физическом превосходстве. И крайне удивился, когда после несильного казалось бы тычка кваза в живот, там будто взорвалась миниатюрная атомная бомба, и из легких разом вылетел весь воздух.

Отпустив официантку, двухметровый амбал скорчился в углу, по-рыбьи открывая рот, в тщетных попытках вздохнуть.

Натерпевшаяся бедняжка бросилась за стойку, под защиту бармена. А невысокий кваз наклонился над Бугром и прошипел в ухо:

– Еще раз к девке подойдешь, башку, нахрен, отрежу.

– Эй! А ну отвали от кореша! – донесся от барной стойки рев одного из друзей амбала.

– В натуре, за другана, ща порву! – подхватил второй.

– Не вмешивались бы вы, ребята, – хмыкнул бармен, обмениваясь с ухмыльнувшимся квазом приветливым кивком.

– Это еще почему? – спросил третий, самый трезвый из компании.

– Да, че ты его слушаешь, – отмахнулся самый заводной – буян номер два.

И, засучив рукава, бросился выполнять угрозу.

Кваз же, ничуть не испугавшись размахивающего пудовыми кулаками громилы, шагнула вперед и, поднырнув под очевидный встречный удар, пнула покрытой роговыми шишками коленкой буяну промеж ног.

Как же бедолага взвыл.

– Это ж Белка, – меж тем, как ни в чем не было, продолжил информировать оставшихся у барной стойки друзей бармен. – Она неделю назад пятерых таких же придурков, как вы, в подворотне подкараулила. И члены всем нахрен поотрывала. А тогда она была всего-то тринадцатого уровня. Сейчас – восемнадцатого. Вот и кумекайте, че она с вами сделает, если нянчится наскучит. Дружеский мой вам совет, ребятки: подбирайте своих друзей, и валите от греха, подобру-поздорову.

Вернувшись за стол, Белка провожала разочарованным взглядом стайку гопников, после разговора с барменом ставших паиньками, и приславших ей на стол, в качестве извинения, четыре кружки темного эля. Но одного извинения придуркам показалось недостаточно, дабы не провоцировать ее своими ублюдскими рожами, они подхватили помятых друзей и заспешили на выход.

– М-да, мельчают мужики, – пробормотала кваз, опрокидывая в зубастую пасть разом полкружки халявного пойла.

– Сама виновата, – неожиданно прилетело в ответ. – Нефиг гладиаторские бои на улицах устраивать. О тебе, голуба, по Вешалке уже легенды ходят.

За стол без приглашения присел невзрачный мужичек. Для которого все хваленое белкино мастерство убийцы было не опаснее комариного укуса.

– Че надо? – прорычала Белка, с грохотом возвращая на стол недопитую кружку.

– Соскучился, решил заскочить, проведать, так сказать, – хмыкнул Скальпель.

Он без спросу взял кружку эля и с удовольствием отпил из нее.

– Мало того, что убил. Решил еще найти и поиздеваться, – проворчала кваз.

– Ой, да ладно, – отмахнулся Скальпель. – Этим убийством одолжение тебе, можно сказать, сделал.

– Ну, мля, спасибо. Благодетель!

– Не юродствуй!

– А че ты меня, как лохушку, лечишь.

– Ты ж прекрасно знаешь, что последнюю неделю не в себе была. Рихтовщика, даже, своего драгоценного зарезала хладнокровно, как бычка на бойне.

– И поделом ему, – проворчала кваз.

Она снова подняла кружку с элем и сделала шумный глоток.

– Ну я ж вижу, как ты по нему сокрушаешься.

– Скальпель, в натуре, че те надо?

– Весть тебе принес, подруга. Увы, не веселую.

– Дождешься от тебя веселой… – фыркнула Белка.

– Очень на тебя обиделся Рихтовщик после убийства. Возненавидел, можно сказать. И замену тебе нашел. Очень симпатичную, молодую барышню.

– Козел! – пустая кружка в белкиной руке звонко лопнула и осыпалась на паркетный пол грудой осколков.

– А знаешь, как зовут его нынешнюю фаворитку? – спокойно продолжил Скальпель. – Некая Слеза.

– Убью, суку!

– Собственно за этим я тебя и нашел, – довольно улыбнулся злодей. – Я собираю команду, для ее поимки. Уверен, ты не откажешься поучаствовать.

Глава 1

В которой меня нарекают обглодышем и ведут в лабиринт

Дверь резко распахнулась, и на пороге кладовки нарисовался мужик лет шестидесяти, с солидным пивным брюшком и длинной седой бородищей на красной роже. В его правой руке застыл занесенный для удара топор. А из узких щелочек на щекастом лице на меня уставилась пара холодных глаз бывалого душегуба.

– Э-э, мужик! Топор-то опусти, – возмутился я, попятившись вглубь кладовки. – Я чел адекватный. Договоримся…

В полумраке задел плечом какой-то боковой стеллаж и смахнул на пол трехлитровую банку. С оглушительным «бздынь», она разлетелась вдребезги, заляпав содержимым мои штаны. И через секунду я аж прослезился от ударившей снизу густой волны самогонного духа.

– Ой-ей-ей! Че деестся! Люди добрые! – заголосила за стенкой припадочная баба.

– А ну цыть! – рявкнул на нее мужик с топором и, опуская оружие, горько посетовал мне: – Сука ты обглодыш. Последнюю банку первача кокнул. Следующая партия у Чучи только послезавтра для перегона подойдет. Э-эх!

Под моим пристальным взглядом, сбоку от незнакомца появился столбец описания, из которого сразу стало понятно, что этот противник мне точно не по зубам.

Игрок Селедка???

Статус: ???

Уровень: ???

Опыт: ???

Показатели:

Интеллект – ???

Атака – ???

Защита – ???

Ловкость – ???

Дух Стикса – ???

– Мужик, извини. В натуре, не со зла я. Случайно так вышло.

– Ладно, выходь, давай, обглодыш. Будем штраф твой обговаривать.

Млять! Дурдом какой-то! Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Я покорно вышел из кладовки, и оказался в просторной светлой комнате, с дощатым полом, высоким потолком и бревенчатыми стенами.

– Здравствуйте, – кивнул толстой бабище, стоящей в шаге за спиной бородача и буравящей меня колючим взглядом.

Пристальный взгляд на женщину привел к таким же плачевным результатам, как с хозяином дома. Удалось узнать только имя – Чуча – остальная информация скрывалась за вереницей вопросительных знаков.

– Тьфу на тебя, бес окаянный! – истеричка реально плюнула мне под ноги и, оттеснив мягким плечом, рванула в кладовку.

Под потолком там тут же вспыхнула лампа, и следом раздался истошный визг Чучи:

– Ох ты ж кровопивец!

– Видишь, что ты натворил, обглодыш, – укоризненно покачал головой Селедка. – Поди теперь ее успокой! Эх!

– Почему вы называете меня обглодышем. Я такой же игрок, как и вы. И у меня имя есть!

– Да вижу я – чай не слепой, – отмахнулся Селедка. – Обглодыш ты, потому как тока-тока возродился и обглодан Системой до трусов. Ведь все нормальное барахло твое в кисляке сгинуло. А на это стартовое безобразие, что сейчас на тебе, без слез не взглянешь…

– Тяни с гада не меньше пяти сотен! – заявила Чуча, выскочив из кладовки с полным подолом битого стекла.

– Какие пять сотен! Уважаемая, побойся Стикса! Я ж пустой!

Но шустрая, как электровеник, толстуха уже сбежала из комнаты. И вместо нее ответил мне Селедка.

– Ну руки-ноги у тебя целы. И уровень для лабиринта подходящий. Потому там-то свой долг перед нами и отработаешь.

– Какой еще, нахрен, долг?! За что?!

– Уймись, обглодыш! Не доводи до греха, – топор в руке Селедки угрожающе крутанулся.

И меня обдало волной упругого воздуха, от мгновенного разгона оружия до пропеллерной скорости.

– У нас все четко и по закону. Накосячил – оплачивай свой косяк.

– Да че я там накосячил-то? Банку самогона разбил – так ей цена, от силы, пятерка споранов!

– Это Чучин первач, он особенный.

– Хрен с ним – тогда десять. Но никак, не пять сотен!

– Дык, кто ж тебе сказал, что пять сотен за самогон? – ухмыльнулся Селедка. – Не, обглодыш. Пятьсот споранов ты должен за любезное предоставление тебе, под воскрешение, этой замечательной кладовки.

– Так я ж не специально, это Система.

– Но стаб-то наш ты выбрал самостоятельно. И тебя, обглодыш, я впервые вижу, хотя всех, кто хоть раз побывал в нашей Малине запоминаю накрепко – Дар у меня такой особенный, среди прочих, имеется. Получается, ты решил рискнуть, и заявился без приглашения в незнакомый стаб. Так?

– Ну, так.

– Для незваных гостей везде тариф повышенный, – хмыкнул Селедка. – Потому пять сотен, обглодыш, с тебя чисто за мою кладовку… А за пролитый самогон, так и быть, возьму с тебя еще десять споранов. Итого, твой долг составляет пятьсот десять споранов.

– А ты, дядя, похоже тот еще разводила, – проворчал я.

– Немедленно уплатить долг тебе не чем, – проигнорировав мою реплику, продолжил Селедка. – Но у нас, в Малине, на такой случай имеется лабиринт. Где любой может быстро заработать увесистый мешок споранов.

– Млять!

– Я знал, что мы поладим, обглодыш. Пошли, провожу тебя до лабиринта.

Деревянный дом, принятый мною поначалу за обычную просторную избу, оказался настоящим теремом. Вместо привычных коридоров здешние комнаты, как ячейки пчелиных сот, примыкали друг к дружке, образуя единое смежное пространство на весь этаж. Следом за хозяином, мне пришлось пройти с полдюжины комнат подряд, прежде чем, выйдя на приставную уличную лестницу, мы стали спускаться со второго этажа вниз.

Чуча по дороге, к счастью, больше не попадалась, и на улицу мы вышли без приключений.

Если не принимать в расчет располагающийся в центральной части лубочный терем высокоуровневой пары местных заправил – в гостях у которой мне не повезло возродиться – Малина оказалась обычным стабом, мало чем отличающимся от той же Вешалки. Здесь так же по краям замощенных брусчаткой улиц, наползая друг на дружку, теснились угрюмые дома-крепости, с бойницами вместо окон на верхних этажах и украшенными яркими вывесками дверями баров, ресторанов и прочих развлекательных заведений – на первых.

Вдоль обочин тут, как везде, громоздились вереницы машин, изуродованных тюнингом из арматурных ежей и стальных щитов. А по узким тротуарам спешили по делам или просто праздно шатались граждане стаба.

Млять! Вот че, спрашивается, не возродиться б в доме кого-нибудь из этих бедолаг? Всяко, без штрафа б тогда отболтался.

– Вот поэтому и нельзя, – вдруг ответил Селедка. – Незваный гость должен раскошелиться. А снять штраф с такого кабана, как ты, в Малине не многим по силам.

– Я че вслух заговорил?

Вид моей обалдевшей рожи сильно развеселил спутника.

Отсмеявшись, Селедка снизошел-таки до объяснений:

– Нет, ты молчал. Но так красноречиво зыркал по сторонам, что догадаться, о чем думаешь, было не сложно. К тому же, ты ведь далеко не первый обглодыш в моем доме. Навидался я вашего брата изрядно, и думки твои для меня – открытая книга.

– Послушай, уважаемый, не надо меня больше обглодышем называть. Не нравится мне это.

– Тю. Мало ли чего тебе, обглодыш, не нравится. У меня правило: пока обглодыш не закрыл штраф, он – обглодыш. Точка!

– Тьфу ты!.. Идти-то еще долго?

– Уже почти пришли.

Свернув в конце очередной улицы, мы вдруг вышли на пустырь перед высокой оградой стаба, с массивными воротами по центру видимого участка ограды.

– Мы что, выйдем из стаба?

– Разумеется, – кивнул Селедка. – Неужели ты думаешь, что я б допустил проживание колонии тварей в Малине?

– Значит, в лабиринте я буду охотиться на тварей.

– Или они на тебя, – хихикнул злыдень с рожей деда Мороза.

По взмаху руки Селедки, караульные камуфляжники засуетился и стали разводить перед нами в стороны тяжелые створки ворот.

Глава 2

В которой спускаюсь к старым знакомым

За воротами начиналась грунтовая дорога, скрывающаяся в окружающем стаб лесу. Ограду стандартно окаймляла стометровая, простреливаемая с вышек полоса очищенной от деревьев и кустарника травы.

В одном месте, метрах в десяти левее уходящей в лес дороги, на границе зоны безопасности и леса, возвышался достаточно приметный холм, примерно метровой высоты. К нему-то Селедка меня и повел.

Обойдя холм, мы подошли к нему с тыла, и в укрывающем его со стороны леса кустарнике провожатый указал мне на уходящую в землю полуметровую дыру.

– Это вход в подземный лабиринт, – пояснил Селедка. – Держи, это тебе пригодится.

Он протянул мне свой топор.

– А если я там сгину?

– Как раз на этот случай я его тебе и даю, – ухмыльнулся бородач. – Топор привязан ко мне. И как только ты склеишь ласты, он сразу вернется. Так я узнаю, что ждать твоего возвращения бесполезно.

– Хитро, – хмыкнул я, принимая топор.

– Когда спустишься вниз, сразу на ощупь ищи стол. Он должен быть у стены справа. На нем лежат факелы с зажигалкой. Не торопись, у входа твари селятся редко, вряд ли кто-то сразу на тебя набросится. Поэтому спокойно отыщи стол, запали факел, осмотрись, и уже после этого заходи в лабиринт. Там поначалу ход один – не заблудишься.

Я уже догадался с кем придется схлестнуться в лабиринте, и дальнейшие слова Селедки подтвердили мою догадку:

– С обитающими внизу тварями вряд ли тебе доводилось раньше сталкиваться. Они называются слепуны.

Я не стал информировать Селедку о своем немалом опыте общения со слепунами, решил промолчать и послушать его дальнейшие наставления.

– Не смотря на непривычный вид, это такие же зараженные паразитом твари, как на поверхности. С низкоуровневыми слепунами, из-за приличной разницы в уровнях, ты справишься играючи. Но особого прока от их убийства – не получишь. В их споровиках сможешь поживиться только споранами. И для оплаты штрафа, тебе придется завалить несколько сотен тварей – а это минимум сутки беспрерывной охоты. Столько в лабиринте ты точно не продержишься. Лабиринт слишком опасное место для затяжной, вдумчивой охоты. Поэтому, мой тебе совет, не отвлекайся на мелюзгу, а попытайся выследить и завалить хотя бы одного высокоуровневого слепуна. Содержимого его споровика с лихвой хватит для погашения штрафа.

– Понял. Сделаю… Ну я пошел?

– Да погоди ты, торопыга. Я еще не все тебе о них рассказал. Высокоуровневые слепуны, в отличии от мелких сородичей, умеют лазить по стенам и потолку. Поэтому в лабиринте крути башкой не только по сторонам, но и по верхам.

– Понятно. Спасибо за информацию…

– Ты можешь спокойно до конца дослушать! – возмутился Селедка. – Еще у высокоуровневых слепунов во рту есть специальные железы, способные вырабатывать кислотные нити.

«А то я не знаю, – мысленно закатил глаза. – Знал бы ты, дядя, насколько плотно по данному вопросу я в теме».

Но вслух, разумеется, ничего не сказал, и Селедка продолжил заливаться соловьем:

– И слепуны мастера сооружать смертельно опасные для нашего брата охотника ловушки из этих нитей. Так же твари умеют достаточно точно и быстро плеваться кислотными нитями. Твою одежду они прожгут мгновенно. Потому, будь предельно осторожен выслеживая опасную тварь… Если чего не понял, спрашивай. Когда спустишься вниз, спросить станет не у кого.

Провожатый замолчал, ожидая от меня уточняющих вопросов. И счел меня законченным психом, когда вопросов с моей стороны не последовало.

– Дольше двух часов задерживаться в лабиринте не советую. Даже если сразу не наберешь достаточно трофеев, для уплаты штрафа, лучше выбраться из подземелья, вернуться в стаб и отдохнуть. Потом спустишься под землю еще раз… Сбежать, не оплатив штраф, даже не надейся, я лично буду ждать на этом месте твоего возвращения из лабиринта. Опыт подсказывает, что ожидание вряд ли затянется надолго. Как я уже говорил: лабиринт слишком опасное место… Ну, раз тебе все понятно, валяй, лезь под землю.

Я, не раздумывая, сразу забурился в дыру. И секунд через пять благополучно скатился по невысоким ступеням короткой лестницы на хорошо утоптанный земляной пол подземелья.

Как учили, тут же стал ощупывать пространство справа. Почти сразу же дотянулся до стены и, двигаясь вдоль нее, через несколько секунд добрался до стола с факелами и зажигалкой.

В свете быстро разгорающегося факела увидел небольшую пещеру, расширяющуюся по мере удаления от зияющей в дальнем углу наружной дыры.

При свете, рядом с вязанкой факелов, на столе я обнаружил сюрприз, в виде «нашедшихся» винтовки и пистолета. Увы, боезапас огнестрела был ограничен лишь размерами их магазинов: тридцать патронов в винтовочном рожке и двадцать в обойме стечкина.

За неимением кобуры, пистолет пришлось сунуть в карман спецовки, а чтоб не вывалился по дороге, проковырял топором на боку кармана дырку, куда засунул длинный ствол с глушителем. Под топор, навыка владения которым у меня не было, пришлось приспособить второй карман спецовки, тоже с фиксирующей дырой, под высунутую наружу рукоять.

Винтовку привычно закинул на плечо. В левую руку взял факел, правую – вооружил старой доброй Шпорой, и медленно побрел вдоль правой стены дальше.

Метров через двадцать стена оборвалась боковым ходом, откуда на свет факела выскочили сразу трое низкоуровневых слепунов.

Самый резвый сам наскочил на Шпору, и тут же забился на земляном полу с разрубленной напополам мордой. Приятели пережили его буквально на пару секунд, в течении которых молнией метнувшаяся наперехват Шпора одному начисто снесла башку, а второму до сердца вскрыла левую бочину.

– Ну, с почином, – хмыкнул я под нос.

И, спрятав Шпору в инвентарь, достал из кармана топор и стал потрошить споровики тварей.

Глава 3

В которой охотник превращается в камикадзе и таранит потолок

Чтоб не заблудиться в начавшемся лабиринте, решил двигаться все время так, чтобы справа постоянно оставалась стена. Потому, добыв из споровиков тварей спораны, свернул в открывшийся правый проход и продолжил неспешно шагать дальше.

Строго следовать выбранному принципу движения, увы, получилось только примерно метров сто. И эта стометровка, разумеется, вышла совсем не прямой. На ее протяжении я дважды сворачивал вправо, исследуя новые отнорки, и трижды влево, упираясь в глухую стену. По дороге прикончил еще семерых низкоуровневых слепунов, доведя запас споранов – за неимением рюкзака с кошелем, складируемых в достаточно широкие карманы брюк – до девятнадцати штук. Что поделать, «урожайность» у низкоуровневых тварей была не ахти.

А через сто метров относительно спокойного движения мне фартануло напороться на первую серьезную стаю слепунов. Меня одновременно атаковало сразу тринадцать тварей, к счастью стая оказалась без погонщика. Но в одиночку выстоять против чертовой дюжины пусть и низкоуровневых, но ошалевших от голодной ярости, тварей было не просто. Повезло, что атакующая стая создавала гораздо больше шума, чем твари-одиночки. О приближении многочисленных противников я услышал еще до их появления в освещенном факелом секторе пещеры. Успел сменить Шпору в правой руке на пистолет, и появившихся на свету тварей от души отоварил градом свинцовых маслин.

Из стечкина на дальних подступах удалось наглухо завалить троих, и еще двоих ранить. Расстреляв пол обоймы, я едва успел сменить пистолет обратно на Шпору, и понеслась рукопашная круговерть.

Отбиваясь от напрыгивающих со всех сторон слепунов, приходилось, наряду со Шпорой, использовать и факел.

Сама схватка продлилась не дольше минуты. Разумеется, из нее я вышел победителем, прикончив всех слепунов в стае. Но в пылу сражения я опрометчиво отдалился от путеводной стены, выбрался на середины пещеры, где несколько секунд буквально вертелся волчком, отбивая атаки со всех сторон. В итоге, победа оказалась пирровой. Выпотрошив тринадцать споровиков, я прибавил к имеющимся девятнадцати еще двадцать три спорана, и оказался в окружении аж трех стен, расходящихся в разные концы лабиринта, – определить теперь, какая из них моя, можно было лишь с помощью научного тыка.

Меж тем, прогоревший на три четверти факел нуждался в замене. Нужно было срочно возвращаться ко входу, чтоб выбраться наверх, сдать собранный улов Селедки, перевести дух в спокойной обстановке и перед следующим спуском в лабиринт раздобыть у бородача хотя бы фляжку жнеца. А желательно еще и камуфляж, и рюкзак с сухпайком, и запас патронов, и сбрую для пистолета.

Выбрав из трех вариантов стену, показавшуюся более знакомой, двинулся вдоль нее, типа, в обратном направлении.

Через пять минут неторопливой ходьбы, не встретив по пути ни единого трупа слепуна с выпотрошенным споровиком, я понял, что выбрал не ту стену или направление движения вдоль нее, и уже собирался разворачиваться и возвращаться по своим следам обратно. Но проклятое любопытство вынудило сделать десять лишних шагов и глянуть за следующий поворот. По закону подлости, разумеется, там я разглядел на пределе видимости пару затаившихся под потолком погонщиков девятнадцатого и шестнадцатого уровней.

По идее, нужно было сразу врубать «Лунное Пламя» и решительно атаковать высокоуровневых слепунов. Но я пожадничал. И решив, что смогу подстрелить обоих с дальней дистанции, вскинул винтовку, и в окуляр прицела стал высматривать сперва самого прокаченного.

Вроде, все сделал правильно. Но то ли освещение было слишком хреновое, то ли стрелять вдруг с какого-то перепуга разучился, а все три посланные друг за дружкой в тварь пули просвистели мимо цели.

Почуяв неладное, погонщики забили тревогу, и в круг света вокруг меня со всех сторон стали сбегаться низкоуровневые твари.

Жалеть Дары дальше не имело смысла. Отбиться без бонусов от стремительно растущей вокруг толпы не было шансов. Ели экстренно что-то не предпринять, через считанные секунды слепуны накинутся всей толпой, и полетят тогда от меня лишь кровавые ошметки по лабиринту.

– Круши!.. Пламя!

Друг за дружкой крикнул в сторону набегающих тварей фразы-активаторы сразу двух Даров. Параллельно я ни на мгновенье не прерывал лихорадочную стрельбу из винтовки по набегающим слепунам, благо бежали твари кучно, были отлично освещены и промахнуться было практически невозможно. Пару точно наглухо завал, еще двоих, вроде, ранил.

Шкала Стикса мгновенно просела разом на девяносто шесть пунктов, и от ста шестидесяти трех маны осталось всего шестьдесят семь.

Вокруг тела за считанные мгновенья белесым сиянием растеклась защитная аура, мышцы вздулись под одеждой, накаченные бурлящей и требующей немедленного выхода силой. Отбросив к стене бесполезную в ближнем бою винтовку, призвал из ячейки Шпору и, чувствуя себя мифическим Гераклом, шагнул навстречу урчащей толпе.

15… 14… 13…

Шпора прошлась смертоносной косой по первому ряду нападающих, вчистую срубив разом пять или шесть голов. Рухнувший следом факел превратил в кровавое месиво зубастые челюсти еще пары противников. Но места погибших в первом ряду мгновенно заняли слепуны второго ряда. А я оттолкнулся от земли и длинным прыжком ушел из-под одновременного удара десятка лап и челюстей.

За моей спиной разогнавшиеся твари врезаются друг в дружку, и на пустом месте, где секунду назад стоял я, образуется куча мала.

12… 11… 10…

Приземляюсь на спины сразу двух зажатых в толпе тварей и буквально вминаю обеих в земляной пол. Снова двойной удар сверху Шпорой и факелом. Еще семеро слепунов вокруг меня отправляются в Ад вдогонку за парой в блин раскатанных по земле тварей. На меня снова бросаются зубастые твари со всех сторон, но я выше, сильнее и быстрее. И конечно успеваю сделать спасительные прыжок на долю секунды раньше обезумевшей от ярости толпы.

Снова за моей спиной куча мала, кровавая давка, и очень хочется верить, что там сейчас многие слепуны передавят и искалечат друг дружку.

9… 8… 7…

Приземляюсь на спины очередной паре бедолаг. О! Появилось кое-что новенькое. С верхотуры на меня посыпался град из кислотных нитей. Для меня под защитой ауры – это не опаснее обычного дождя. А вот Шпора от кислоты еще как может пострадать. Прячу ее в инвентарь, и по-собачьи отряхиваюсь всем телом.

Налипшие на защитную ауру нити разлетаются в стороны смертельным дождем. Все окружающие твари – десятка два, не меньше – как подкошенные, валяться на землю и начинают биться в агонии. От их обрызганных кислотой туш в стороны расходится белесый туман. Заживо растворяющиеся к кислоте слепуны истошно верещат. Уцелевшие твари, до которых не долетели мои брызги, в ужасе разворачиваются и удирают от меня, как от чумы.

6… 5… 4…

В центре освещенного факелом круга я вдруг оказываюсь один, в окружении гор трупов. И лишь пара неугомонных погонщиков наверху, свята веря в убойность своих снарядов, продолжают осыпать меня потоками кислотных нитей.

Потолки в лабиринте не высокие – всего метра четыре. С усиленными Даром ногами сейчас у меня есть неплохой шанс допрыгнуть до неуемным стрелков.

Втыкаю рукоятью в землю уже чадящий, на последнем издыхании факел. Складываюсь в глубоком приседе. Напружиниваюсь. И…

3… 2…

Резко отталкиваюсь от пола и, раскинув руки, несусь на встречу погонщиком.

Почуявшие неладное слепуны пытаются в последний момент разбежаться в стороны. Но прыжок вознес меня к ним гораздо быстрее.

– Умри! Умри! – скороговоркой выдаю разворачивающимся гадам.

И от души отовариваю каждого кулаком по хребту.

1…

На землю мы рухнули практически синхронно. Сраженные смертельным ударом слепуны уже трупами. А я почти трупом.

Начавшийся откат после «Сокрушителя преград» превратил меня на несколько мучительно-долгих секунд в беспомощный овощ. Если бы сейчас меня атаковала любая самая низкоуровневая тварь, я бы не смог даже попытаться увернуться.

К счастью, обошлось.

Распуганные кислотными брызгами слепуны разбежались во все стороны без оглядки. Теперь должно пройти какое-то время, чтоб разрозненные группки разбежавшихся тварей собрались вновь, и вместе они б осмелели настолько, что решились бы снова поохотиться за лакомым чужаком.

Надеюсь, к тому времени у меня получится благополучно убраться из гребаного лабиринта.

Действие отката продолжалось, но силы начали понемногу ко мне возвращаться. Ощутив, что снова могу худо-бедно двигаться, вытянул из кармана топор и на четвереньках пополз потрошить споровой мешок ближайшего погонщика…

Глава 4

В которой невольно помогаю приближенному, и в благодарность едва не лишаюсь ноги

С высокоуровневых удалось добыть две белых и четыре черных звезды, и еще разом пятьдесят шесть споранов. Суммарные трофеи погонщиков в пересчете на спораны составляли примерно шесть с половиной сотен, и изрядно превысили наложенный Селедкой штраф. Я справился с заданием и можно было возвращаться. Но проблема заключалась в том, что я понятия не имел в какой стороне располагается выход из гребаного лабиринта. А пока не выбрался из подземелья наружу, толку от наличия в карманах кругленькой суммы было не много.

Проблема усугублялась еще и плачевным состоянием факела. Мой единственный источник света доживал последние минуты. Теперь я даже боялся прикоснуться к нему – мерцающий свет, казалось, мог погаснуть от любого резкого движения. Не рискуя выдергивать его из земли, решил использовать последние светлые мгновенья, для потрошения споровиков низкоуровневых тварей. Благо слепунов, после случившейся бойни, вокруг валялось в избытке.

Успел выпотрошить всего семь споровых мешков, пополнив карманы еще тринадцатью добытыми споранами, и отыскать брошенную у стены винтовку. Потом торчащий из земли факел погас, и в пещере воцарилась кромешная тьма.

Нет, я не запаниковал. Заранее зная, что это неизбежно случится, я придумал оригинальный план спасения. В просевшей шкале Стикса еще оставалась мана для активации одного Дара. На этом я и решил сыграть.

– Левак!

Рукава и штаны тут же затрещали, расползаясь по швам под мощью изрядно раздавшихся вширь и длину конечностей, назвать которые руками и ногами теперь не поворачивается язык. Ботинки лопнули и развалились под давлением раздавшихся вширь, из-за костяных наростов, пяток – и я мысленно обругал себя, что забыл предварительно разуться.

Левый глаз полностью ослеп, но в окружающей тьме я этого даже не заметил, более того, сразу закрыл бесполезный правый глаз, и полностью сфокусировался на звуках и запах, роль которых увеличилась в разы, из-за многократно возросшей чувствительности трансформировавшихся ушей и носа.

Издалека вдруг донеслась урчащая многоголосица слепунов:

«Оно там! Да! Я почти укусил!..»

«Страшное! Не пойду! Нет!..»

«Мое! Съем! Я сильный! Съем!..»

«Оно – боль! Да! Не хочу туда! Нет!..»

Оказывается, твари не так уж и далеко удрали.

– Что ж, так даже лучше, – шепнул себе под нос.

Разумеется, произнес фразу на наречье слепунов, потому вместо слов изо рта вырвалось нечто сродни змеиному шипенью.

– Эй, как вас там… низшие ублюдки! Ну-ка живо ко мне!

«Погонщик?..»

«Погонщик!..»

«Погонщик…»

Донесшаяся до моих чутких ушей встревоженная многоголосица подтвердила правильность выбранного стиля общения.

– Живо я сказал!

По земле мягко зашлепали десятки босых лап. И через несколько секунд я оказался окружен стаей.

В нескольких местах из толпы тут же донеслись звуки раздираемой плоти и жадное чавканье.

Уроды явно не брезговали мертвечиной. И спокойно набивали брюхо биомассой, ничуть не заморачиваясь, что пожирают своих бывших товарищей. Мерзкие каннибалы!

– Никому не жрать, без разрешения! – рявкнул на слепунов.

Сработало. Чавканье прекратилось.

«Высший, это плохой корм! Зачем он тебе? Тут был вкусный! Где он?» – озвучил общее любопытство самый смелый.

За что тут же поплатился, получив от меня плевок кислотной нитью. И, захрипев, свалился замертво. От бьющейся в агонии тушки потянуло туманом кисляка.

– Может, еще кто-то из вас, ублюдки, считает себя достойным задавать погонщику вопросы?

Мой вопрос повис в звенящей тишине. До смерти перепуганные твари перестали даже дышать, опасаясь дыханием выдать свое положение.

– То-то же, – хмыкнул я.

– Так, ублюдки, кто из вас лучше всех знает эти пещеры?

Ответом мне было угрюмое молчание.

То ли твари меня не поняли, то ли офигели от странного вопроса. Выяснять я не стал. А поступил, как положено взбалмошному тирану-сумасброду, стал отплевывать кислотными нитями по очереди всех стоящих в первом ряду, прекрасно «различая» каждого в темноте по паническому клацанью челюстей.

Четверо первых дебилов приняли героическую смерть молча. Пятый в строю, оказавшись повыше уровнем и помозговитей, упредил мой плевок признанием:

«Я знаю пещеры».

– Отлично, пойдешь со мной! – распорядился я.

И вызвавшийся слепун гордо заурчав, сделал шаг вперед.

– Остальные, приберитесь пока здесь. Чтоб, когда вернусь, в пещере все блестело. И это… короче, можете тут все сожрать.

Радостно заурчав, твари дружно набросились на своих менее везучих сородичей. От треска разрываемой плоти и жадного чавканья вокруг я чуть не оглох. И без того резкий запах свежепролитой крови и выпущенных порохов усилился многократно.

Я чуть не бегом бросился прочь от отвратительных звуков и запахов. А за мной, понурив голову и глотая голодную слюну, семенил выбранный в проводники слепун, уже совсем не гордящийся своим приближением к странному погонщику.

Белесое сиянье защитной ауры вокруг меня погасло. Время действия «Лунного пламени» истекло. К счастью, откат у этого Дара был достаточно мягким и безболезненным. Чего точно не скажешь о «Чужой лапе», и до окончания действия этого Дара оставалось чуть больше пятнадцати минут. За это время, кровь из носу, необходимо отыскать выход из запутанного подземелья – иначе, придет пушистый лесной зверек писец, и все мои старания сгинут у него под хвостом.

Из-за отсутствия света, я не мог задействовать пристальный взгляд, для определения имени и уровня провожатого. Пришлось обращаться к слепуну, как раньше, обезличенно.

– Эй, ты! Куда разогнался-то! Я ж еще не сказал, куда нужно меня отвести. Ну-ка стой!

Остановившись рядом с провожатым, потрепал когтистой пятерней жесткий загривок слепуна. Но подручный ласки не оценил, и с перепуга напрудил под ноги здоровенную лужу.

– Тьфу ты, млять! – я поспешно отодвинулся в сторону. – Слышь, сикун, до выхода из пещер отсюда далеко?

Слепун в ответ растерянно задрожал.

– Ты ж сказал, что знаешь пещеры?!

«З-знаю», – проурчал уродец и снова пустил под ноги предательскую струю.

– Да откуда в тебе столько воды? – проворчал я, еще на шаг отступая.

– Короче, живо вспоминай план пещер, чудила! А то ща башку оторву нахрен!

Случившееся следом стало сюрпризом для нас обоих. Слепун чихнул, и вылетевший у него изо рта кислотный сгусток с до отвращения знакомой вонью зашипел в луже мочи.

А перед моим единственным правым глазом вдруг загорелись строки системного уведомления:

!!!Внимание! Ваше участие помогло приближенному слепуну пробить начальный предел развития!

!Вами выполнено скрытое задание: свой среди чужих!

Награда за выполнение задания:

!Опыт: +15000. Свободные очки распределения характеристик: +1500. Карта подземного лабиринта!

Пока я читал, оклемавшийся от первоначального потрясения слепун, решил использовать пробудившуюся ядовитую железу против своего благодетеля. Сученок тупо стал захаркивать меня кислотными нитями.

К счастью, свежеиспеченному погонщику не хватало практики, и большинство его плевков пролетало мимо цели. Но и одного попадания в ногу мне хватило, чтоб, взревев благим матом, броситься на обидчика.

Испугавшийся новичок попытался сбежать. Но, даже хромая, я оказался гораздо проворней. Настиг. И буквально разодрал на части могучими лапами топтуна.

Прикончив слепуна, занялся пострадавшей ногой. Действовать по понятным причинам приходилось на ощупь. Впрочем, это и к лучшему. Не думаю, что вид оставленной кислотой язвы добавил бы мне оптимизма. А так, не увидев истинного масштаба трагедии, понял, что ногой двигать могу, значит, рана, хоть и болючая, смертельной опасности не представляет, и моя крутая регенерация затянет ее достаточно быстро.

Мне повезло, что ногу кислотная нить задела по касательной. И большая часть супер едкой кислоты сорвалась на землю вместе с куском прожженной штанины. Так же львиную долю добравшейся до тела кислоты поглотила защищающая ногу роговая чешуя, а в уязвимую мягкую ткань едучей дряни попало совсем чуть-чуть.

Перетянув рану на ноге оторванным рукавом спецовки, я расковырял длинными когтями споровик юного погонщика и, вытащив оттуда одну звезду и пять споранов, добавил к общей добыче в карман.

Разобраться с полученной в награду картой лабиринта не составило труда. Вызвав перед глазами Меню, зашел в раздел Карты, и в нижнем левом углу на периферии зрения появился знакомый черный прямоугольник, с крошечным светлым пятном в середине. Стал вглядываться в светлое пятно. Под моим пристальным взором оно разрослось до четырех разбросанных на небольшой территории стабов. Меня, разумеется, заинтересовала Малина. Приблизив выбранный стаб, увидел около его ворот мигающий черный кружек, подписанный: «Подземная локация. Лабиринт». Мысленно на него надавил, и вуаля – весь прямоугольник в нижнем левом углу обернулся серой картой десятков подземных пещер, соединенных друг с дружкой сотнями обходных тоннельных ходов и прямых смежных переходов. Красный кружочек, отмечающий на карте мое местоположение, оказался в небольшой пещере в северо-западной части карты, на довольно значительном отдалении от выхода. Но воспользовавшись парой обходных тоннелей, можно было достаточно легко отсюда выбраться.

До конца действия Дара осталось восемь минут. Если поднажать, добежать до выхода должен был успеть.

Поднявшись на ноги, я заковылял к первому тоннелю.

Глава 5

В которой удивляю «уловом» и получаю статус свободного охотника

Вероятно твари чувствовали в моем измененном Даром теле сородича и сами уходили с моего пути – иначе, как еще по другому объяснить тот факт, что по дороге к выходу мне наперехват не сунулся ни один слепун. А ведь, из-за окостеневших пяток, я даже по мягкой земле хромал с вызывающим цокотом.

Но пронесло.

В пустынную узкую пещеру, ведущую к дыре наружу, я ворвался на последних секундах действия Дара.

Обратная метаморфоза приключилась со мной на бегу, из-за чего споткнулся и пропахал носом кусок земли перед лестницей.

Следующие полминуты бился на полу в судорожном припадке, пережидая первые болезненные секунды начавшего отката.

Когда боль в теле отпустила уже нормальной рукой провел по лицу, стирая кровь с разбитых о землю губ. Сама ссадина на губах уже успела затянуться.

Проникающий из дыры в углу свет стал значительно темнее, чем когда я сюда спускался. Подсказывая, что снаружи уже стало смеркаться. Поскольку в лабиринт я полез уже хорошо за полдень, в наступлении наверху раннего осеннего вечера не было ничего удивительного.

Кое-как ощупью на четвереньках я дополз до лестницы, аккуратно поднялся по земляным ступенькам, и вылез через узкий ход из опостылевшего мрака на дневной свет.

– Долго ты, однако, там пробыл, – приветствовал меня Селедка. – Уже третий час пошел… Ох ты ж, брат! В кровище засохшей весь, и одежа в лоскуты! Знатно ты там изгваздался.

– Изгваздаешься тут, – буркнул я, слепо щурясь и прикрываясь ладонью от яркого света.

– Ишь ты, ружьишком под землей обзавелся, и, вон, пистоль моднявый из кармана торчит, – продолжил комментировать мой вид стосковавшийся по разговору бородач.

– Это привязанное оружие.

– Да уж догадался, – хмыкнул бородач. – Топор-то мой, надеюсь, в лабиринте не посеял?

– Вот он. Спасибо. Очень мне пригодился, – поблагодарил, возвращая оружие.

– А это что за краля на руке у тебя? – задержал он мою руку.

Из-за оторванного на перевязку ноги рукава спецовки, моя правая рука оказалась до плеча оголенной и сперва Селедка, а следом и я, увидели набитый на предплечье профиль Слезы.

За всей этой поствоскресной чехардой я совсем забыл об этом дополнительном системном бонусе. Татуировка-поисковик была бледно-голубого цвета – значит, подружка сейчас находилась от меня на расстоянии около ста километров.

– Слышь, Селедка! Ты конечно мужик уважаемый, но…

– …Не пошел бы к такой-то бабушке со своими расспросами? – закончил за меня бородач и от души расхохотался.

– Я не так хотел…

– Да брось, обглодыш, – фыркнул Селедка. – Я не в обиде.

– Задрал, мля, обглодышем меня называть! Собрал я тебе штраф!

– Ишь ты, шустрый какой. Нешто так-таки и весь? – покачал головой бородач.

– Не веришь. Вот, – я вытащил из карманов по пригоршни трофеев.

В одной из кучек белая звезда очень кстати оказалась на самом верху, красноречиво подтвердив состоятельность моего заявления.

– Тише, тише, – замахал руками Селедка. – Убери обратно. А то не ровен час растеряешь еще в траве. Сейчас к меняле придем, он оценит твой улов – там со мной и рассчитаешься.

– Что еще за меняла? – проворчал я, возвращая спораны со звездами на место.

– Хороший меняла. Опытный. Звездочетом кличут.

– Не слыхал.

– Уверен, он о тебе тоже, – хмыкнул бородач. – Заодно и познакомитесь… Накось, накинь это на плечи.

В руках у Селедки появился сверток, извлеченный из ячейки инвентаря. Встряхнув, превратил его в широкий утепленный осенний плащ и, передав мне, стал помогать в него облачаться.

– Кутайся в него поплотнее… Вот так. Прячь-прячь рванье-то свое… Ну вот, хоть на человека стал похож, с которым не стыдно и в стаб вернуться… А это еще что такое? Млять! Обглодыш, обувку-то как умудрился растерять?!

– Ну… Короче, так вышло, – проворчал я.

– Ладно, чего уж теперь, – махнул рукой бородач. – Только обуви сменной у меня нет. Уж извини. Никак не ожидал, что без ботинок вернешься. Случалось, конечно, пару раз – бедолаги оставляли в лабиринте обувку, но вместе с ногами. А так, чтоб ноги целы, но без ботинок, со мной, признаться, впервые… Так что придется тебе до менялы босиком топать.

– Дойду как-нибудь. Только пошли уже. Не май месяц – земля холодная.

– Лады. Двинули.

Дом Звездочета, к счастью, оказался неподалеку от входа в стаб, и долго шлепать до него босиком по холодной брусчатке мне не пришлось.

Это оказался обычный двухэтажный дом, стандартной для стаба планировки – квадратная бетонная коробка, с узкими окнами-бойницами на втором этаже и крепкой стальной дверью внизу.

На втором этаже, как я понял, располагался жилой сектор – там меняла жил со своей семьей. Первый же целиком был заставлен высоченными, до самого потолка, стеллажами и превращен, как несложно догадаться, в огромный склад – рабочее место любого уважающего себя менялы.

Надавив на клавишу вызова на современном дверном замке, Селедка назвал себя и, дождавшись щелчка электронной отмычки, решительно потянул на себя ручку двери.

Звездочетом оказался сухопарый гладко выбритый старик, в строгом деловом костюме и с нелепым, смешным колпаком на лысой макушке. Он вышел нам навстречу из-за своей конторки и по-дружески обнялся с моим спутником. ...