Глава 66

Второй раз я падал вот так вниз.

Второй раз чувствовал, как сердце замирает в ужасе, пусть я и не мог сказать, что меня пугало больше — падение в никуда или чёрная, как смоль, фигура, которая скрывалась за густыми плотными облаками.

Наверное, я был в какой-то мере даже рад получить пусть даже такую, но свободу. От этой твари (сложно такое назвать человеком) разило чем-то похуже смерти, и подобное было типа избавления, что ли…

Но не ахти избавление, кстати.

Ветер полностью скрыл все звуки, он рокотал в ушах, лишь усиливаясь по мере того, как мы ускорялись вниз в неизвестность. Дышать становилось сложнее.

Я второй раз грозился погибнуть от падения с высоты.

Но с другой стороны, я уже знал, что надо делать.

Крутанувшись в воздухе, я попытался высмотреть Лунную Сову, а вернее, её тело. У неё-то наверняка был амулет левитации, который носили многие последователи сект, что смогли подняться достаточно высоко. Но сделать это было слишком сложно, когда вокруг…

И в этот самый момент мы вылетели из облака, и от открывшегося вида у меня захватило дух.

Мы были над огромными монстроподобными заснеженными горами, которые своими пиками тянулись вверх, раскинувшись на многие километры. Мне хватило лишь мимолётного мгновения, чтобы заценить вид, после чего я взглядом начал быстро искать Лунную Сову — время шло на секунды, и поверхность гор становилась всё ближе.

Заметить Совунью удалось практически сразу благодаря тряпью, в котором она падала вниз. Резко крутанулся, выгнулся доской, выставив в стороны руки, и вот я уже стремительно приближаюсь к её телу.

Мгновение… и я врезаюсь в него. Мы кувыркаемся в воздухе, и мне с трудом удаётся удержать её за ногу, чтобы нас вновь не разбросало в разные стороны. Цепляясь за неё, пытаюсь дотянуться до шеи, буквально карабкаюсь по телу…

О, сиська!

Так, не время, нужно ещё выше, и…

На шее ничего не было.

У меня словно из груди сердце вытащили в этот момент. Паника попыталась пробраться в сознание, но я с трудом сконцентрировался на других возможностях.

Что?! Что сделать?! Парашют?! Надеяться, что снег спасёт?! Печать?!

Печать?! Точно! Та самая, что подбрасывает поток воздуха вверх! Она идеально подойдёт для этого! Если поймать момент…

Я уже собирался отбросить тело Совуньи в сторону, как что-то меня неожиданно остановило. Я не знаю что, но, повинуясь порыву, я наоборот, прижал её к себе, обхватив руками и ногами, после чего развернулся в воздухе спиной вниз. Если мы будем резко тормозить — её просто вырвет у меня из рук, а так будет давить на меня сверху.

Я обернулся, наблюдая за тем, как заснеженная поверхность гор быстро приближается. Вот уже идут последние сотни метров.

Сердце забилось со страшной силой.

Голова, казалось, стала раздуваться от волнения, дыхание почти спёрло.

Давай, ещё чуть-чуть, надо жахнуть прямо над самой землёй.

Последняя сотня ме…

Я щёлкнул пальцами без толики сомнения.

В спину тут же ударил воздушный поток, почувствовались перегрузки, как всё колыхнулось внутри, а в голове в последний момент пролетела мысль, что я идиот — если под снегом камень, я себе хребет сломаю.

А потом… всё стало белым бело.

Тело обожгло холодом.

Я почувствовал, как меня куда-то утаскивает, и был не в силах остановиться. Совунья и вовсе выскользнула из моих рук, исчезнув в белой пелене. Всё вокруг выглядело так, будто я попал в водный поток.

А через мгновение меня поглотил грохот. Странный воздушный грохот, который доносился со всех сторон. А за ним я почувствовал, что меня утягивает ещё сильнее: вся земля вокруг пришла в движение, и я просто утекал, чувствовал, что набираю скорость, как снежные массы крутят меня, переворачивают, утаскивают на глубину, где нет ни воздуха, ни света, ни надежды…

Меня кружило в потоках, давило массой, и даже холод теперь не играл роли там, где нет ни верха, ни низа, вообще ничего.

Я не знаю, сколько меня так крутило, но чувство было чудовищное. Я не мог ни дышать нормально, ни двигаться. Просто кружился в белом тёмном нечто под этот воздушный грохот-рокот, не способный даже открыть глаза, так как их забивало снегом.

Я ждал, когда это закончится. Ждал так долго, что это время мне показалось вечностью…

А потом всё неожиданно стихло. Треск снега, давление, движение — всё пошло на убыль, и я почувствовал, как остановился.

Весь мир успокоился.

Вдох. Ещё один вдох…

Мне пришлось постараться, чтобы дотянуться руками до лица. Бросить на это все свои силы, если уж на то пошло, так как их зажало снегом, словно в бетон закатало. Не будь у меня третьего уровня — хрен бы смог ими двигать.

Осторожно я попытался расчистить пространство перед лицом, что мне с трудом, но удалось. Холода не было, но зато всё тело жгло, как будто был на сковородке. А ещё было очень сложно дышать. Полегче, чем когда мне залепило лицо снегом, но всё равно приходилось знатно напрягаться.

Лавина.

Сошла лавина, когда мы упали в снег. Эта мысль как появилась, так и исчезла в голове, не вызвав эмоций. Мне куда интереснее было, на какой глубине я сейчас и в какую сторону копать. Хотя как копать такой плотный снег, который хрен сдвинешь?

И всё же я начал вертеться. Начал возиться, чтобы хоть как-то освободить себе место. Снег действительно был таким плотным, будто меня засыпало не им, а землёй или чем-то более твёрдым и тяжёлым.

И всё же, где верх, где низ? Кажется, это легко понять, но не в снегу, когда тебя крутило и метало во всех направлениях. Но решился этот вопрос довольно необычно — я просто плюнул что было сил, и слюна повисла на губах, показывая, в какую сторону работает гравитация.

Отлично…

После этого я напряг одеревенелые пальцы и щёлкнул, постаравшись вложить в простенькую печать всю силу. Потом щёлкнул ещё раз, и ещё. Щёлкал, пока пальцы не заболели, а я не начал чувствовать, как от холода начинает ломить всё тело. Видимо, я начал окончательно замерзать, раз так хочется спать…

И я всё же упорно долбил печатью снег, не забывая прокладывать себе дорогу руками, по крайней мере пытаться, пока неожиданно сквозь снег не показался свет. Слабый, но свет, который давал надежду не сдохнуть, будучи засыпанным лавиной.

И… неожиданно появился просвет.

И в этот самый небольшой просвет, пустивший сюда свежего воздуха, который я с жадностью глотал, просунулся мокрый нос, который очень быстро нюхал, словно маленький моторчик. Сунулся, почуял, высунулся, и лапки начали очень быстро копать снег, помогая мне выбраться наружу.

— Пушистый… — прохрипел я, не узнав свой голос. — Ты выжил. Мать твою за хвост… Давай. Копай, малыш, помогай…

Ещё минут пять, и я наконец смог выползти из своей снежной тюрьмы…

Под холодный ветер, который заставил меня, уже и так замёрзшего, содрогнуться. Уверен, что будь я обычным человеком, замёрз бы в разы быстрее, но сейчас вроде как ещё держался.

Вокруг был один снег. Его гнал ветер, он укрывал землю вокруг. Я окинул взглядом местность: это была небольшая заснеженная долина между огромными горами, где то тут, то там торчали куски скал. А глядя туда, откуда нас принесло, вообще можно было назвать чудом тот факт, что мы ещё дышим.

Особенно, что дышит пушистый. Оставалось лишь одно.

Я взъерошил его мех ладонью, которая почти не двигалась и ничего не чувствовала.

— Зу-Зу, надо найти Сову. Лунная Сова, понимаешь? Ищи Лунную Сову. Давай, мальчик, Лунная Сова!

Я не знаю, какой у енотов нюх, но тот засеменил по снегу в долину. Вот уж кому этот холод не страшен, так себе мех отъел. У меня тут же в голове возник вопрос: сколько из него получится тёплых носков и варежек?

Да, гнилая человеческая натура не знает границ.

Но не только он нашёл меня, но и…

— Юнксу!

— Люнь? — я обернулся на голос. — Люнь, это ты?!

Она материализовалась прямо передо мной, всё такая же призрачная, красивая и в ханьфу. Ну вот тоже, этой-то холод не страшен, призрак ведь.

— А кто же ещё! Где мы? О боги, мы где оказались, ты куда забрался?!

— Нет времени объяснять. Ищи Совунью.

— Лунную Сову?

— Да, её засыпало где-то, и я не думаю, что её могло оттащить далеко. Давай, быстрее!

— Да поняла я, поняла…

Было видно, что она что-то хочет спросить, но всё же пересилила себя и полетела искать вокруг меня потеряшку.

И Лунную сову мы нашли. Причём нашли её по кряхтению, негромкому и натужному хрипу, переходящему в рёв раненого животного.

А всё потому что мы нашли Лунную Сову в процессе того, как её живьём ещё в сознании жрало что-то хрен пойми непонятное.

Большая пушистая туша, похожая на обезьянью, с рожей как из булыжника держала ногу Лунной Совы и методично объедало её, пока та хрипела, негромко натужно кричала, но без какого-либо результата или даже попытки сопротивляться.

Я, конечно, желал Совунье зла, но мать твою, точно не такого. Не быть сожранной живьём какой-то тварью.

Поэтому первое, что я сделал, было…

— ЭЙ, СУКА!!!

А потом уже мысль, как с тварью-то сражаться.

Но, глядя на частично подкушенную ногу Совуньи, я почему-то был уверен, что справлюсь, был уверен, что размажу эту тварь по снегу. Зря эта херотень вылезла из своей норы, сегодня ей следовало забиться поглубже и молиться, чтобы я на неё не набрёл.

Потому что я зол и мне очень холодно.

— ВЗЯТЬ ЕГО!!! — рявкнул я и одновременно с Зу-Зу сорвался с места навстречу твари.

Та взревела и, передвигаясь словно орангутанг, бросилась мне навстречу.

Судя по вибрациям, это первоуровневая тварь, а значит, шансы у меня были, причём неплохие. Сблизившись, оно бросает в меня целый дождь сосулек, который я в то же мгновение отражаю Щитом Уню. Когда у тебя меч, так не поорудуешь, но вот с двумя свободными — как нефиг делать. И весь этот дождь возвращается обратно в тварь, буквально нашпиговывая её сосульками в тот момент, когда енот проворно вскочил ей на спину и вцепился в холку.

Я подскакиваю к ней и…

Тут же отскакиваю, когда она пытается достать меня лапой. Тянется к еноту, который с рычанием дерёт ей холку, и я тут же со всей силы, что только есть, вложив всю Ци, пинаю ту в живот. Даже с такими размерами, даже с таким весом мой удар её отбрасывает назад, пусть всего и на метр.

Зу-Зу тем временем прыгает ей на рожу, и…

Рёв твари огласил все близлежащий горы. Зу-Зу спрыгнул с морды твари с окровавленной мордочкой, оставив зиять у неё на месте глаза кровавую дыру.

Пока тварь ревёт, я подскакиваю, подпрыгиваю и что есть сил опускаюсь обеими ногами той прямо на колено, сгибая его под весёлый хруст в обратную сторону. И тут же отпрыгиваю, когда она пытается меня достать когтистой лапой. Но следом подлетает енот, пытаясь куснуть её побольнее, пока тварь пытается встать.

Она дёргается лапой к нему, и тут же подлетаю уже я, сбивая её с ног. И вот так поочерёдно мы налетали на тварь, методично забивая её, ломая кости, пока полностью не обездвижили, после чего я подскочил к голове этой хренотени и начал её топтать.

— Приятно?! Да?! Что, невкусно, мразь?! Уже не так хочется обглодать человека?! Давай, жри, сука, жри, жри, жри…

Я вбивал пятку в череп твари, которая почему-то не хотела жрать мою ногу. Уже почему-то не хочет давиться ею. Почему? Невкусно?! Почему ты не пытаешься укусить, тварь?! Ну давай же, сука, на, давись! И я проталкиваю ногу ей в череп, а потом вновь начинаю топтать, пока от головы не остаётся каша, а моё сердце…

Не наполняется холодом.

— Достаточно, Юнксу, ну всё, ты победил, достаточно, — проворковала Люнь.

Её голос был словно ведро воды на мозг, заставив меня немного протрезветь от боевого угара.

— Да, победил… — пробормотал я, буквально переламывая себя, своё желание ещё поистязать труп твари и беря под контроль гнев. — Да, достаточно с неё…

Далось мне это с трудом, но тем не менее всё же далось. Уже небольшая победа в мой карман над кровожадностью.

Правда, теперь вся нога была в мозгах твари, пропитанная вонючей кровью, которой она была измазана почти по колено. Хотя тут, в снегах, я боюсь, что и без этого замёрзну. Уровень Созревания ещё как-то пытается бороться с холодом, плюс я тут немного поактивничал, но через часик-другой сдохну, это точно.

Но сейчас меня интересовала Сова. Та лежала поодаль в снегу, не двигаясь, хоть и была жива — вижу по двигающееся грудной клетке. Нога… нога была несколько погрызана, не хватало на икре заметно, хотя кровь, удивительное дело, почти не шла.

— Лунная Сова, вы как? — позвал я её, быстро накладывая тугую повязку прямиком из её халата.

— Мой позвоночник… — прохрипела она. — Я сломала себе позвоночник.

— Блин, плохо… — вздохнул я. — Вы не замёрзнете?

— Я не могу двигаться… — продолжала хрипеть она.

— Да я уже понял. Вы не замёрзнете?

— Я обездвижена, я не могу двигаться… я не чувствую тела ниже шеи…

— М-м-м… ну, с другой стороны, вы и холода тогда чувствовать не будете, верно? Есть и свой плюс.

Вряд ли это для Совуньи можно было назвать плюсом, так как быть сломанной — это не то, что хочется. Особенно, когда твоя жизнь — культивация.

— Мне нужна пилюля. Лечебная, сейчас… — хрипела она.

— У меня нет, Лунная Сова.

— Ханг, если сейчас не исправить… я останусь такой навсегда. Ты должен найти лечебную пилюлю.

— Мне жаль, Лунная Сова, но мы в горах, где не видно ни конца, ни края снегам. Боюсь, что… что нет здесь никаких пилюль.

Да, я слышал, что пилюли хороши, когда их принимаешь вовремя. Если ты хрен знает когда сломал ногу, и она уже начала сращиваться, а ещё и криво, то тут пилюля уже не поможет. Она лечит, исцеляет свежие раны, но не старые.

— Ханг, мне нужна она…

— Но её нет, Лунная Сова. Мне жаль.

Не сказать, что прямо очень, но когда Совунья полностью осознала мной сказанное, у неё с глаз скатились вниз две скупые слезы, на душе что-то да шкрябнуло. Да, у меня была к ней антипатия, да и не делась никуда, но будем честны: всё же одно дело — антипатия, а другое — банальнее сострадание даже к противнику или врагу.

— Убей меня, — прохрипела она.

— Нет, не буду, — покачал я головой.

— Я сказала, убей меня, — подняла она голос.

— Или что, укусите меня? — фыркнул я. — Держитесь уж как-нибудь, хорошо? Это ещё не конец света.

— Это конец жизни.

— Посмотрим.

Её бы вывезти отсюда, а там уже глядишь, и Чёрная Лисица руку набила. Как-никак они были подругами, и одно дело вражда, а другое — поломанная жизнь. Но об этом было ещё рано думать, так как мы, млять, в снегах на сраных горах и конкретно так замерзаем.

Я замерзаю.

— Я уже ног не чувствую… — простучал я зубами, вернувшись к телу твари.

— А ты гоняй Ци по телу, — посоветовала Люнь.

— Гонять Ци?

— Она будет разогревать тело, хоть немного, но будет.

— Но я устану.

— Или замёрзнешь, — спокойно описала она мне второй вариант.

— Так, ладно, окей. А что это за тварь, скажешь?

— Ледяной тролль, они как раз водятся в горах. Этот совсем маленький, как погляжу. Повезло, что не попалась взрослая особь, она бы нас съела.

Да, повезло…

А ещё повезло с тем, что они такие мохнатые.

Мне пришлось повозиться, чтобы снять шкуру замёрзшими руками, которые не отогревала даже усиленно циркулирующая по телу Ци. Навыки с охоты не прошли даром, да и помог разнесённый нахрен череп, из которого я достал несколько острых осколков костей, что отлично подошли для более-менее какой-никакой разделки.

Надо сказать, что шкура была большой. Я сразу сделал себе обмотки на ноги, которые уже меня не беспокоили, после чего положил на шкуру Лунную Сову, обернув её, чтобы та не замёрзла. В принципе, пойдёт. Понятное дело, что дубить её сейчас я не стану.

А после окинул взглядом горы.

Хрен знает, куда здесь идти, если честно, так как солнца не видно из-за туч, а всё вокруг одинаково.

Но двигаться надо было, иначе я так нахрен замёрзну. Вот такая прогонка Ци через тело помогала, да, она словно разогревала всё благодаря тому, что постоянно крутилась внутри. Но это выматывало, и лишь вопрос времени, когда я устану настолько, что не смогу этого делать и замёрзну окончательно.

Поэтому, сложив то немногое (а именно Лунную Сову), что у меня было, в шкуру, я поплёлся туда, где по моему разумению должен был находиться выход из гор. Правда, если верить Люнь, то эти горы охереть какие большие и идти туда ещё очень долго.

— Мы хоть в правильном направлении идём? — спросил я Люнь. Меня уже не волновало, что Лунная Сова может услышать, как будто я сам с собой разговариваю. Тут бы выжить для начала.

— Я не знаю, я же давно здесь не была. Но в горах расположены нередко храмы, где обучаются монахи. Их было много, и как знать, может мы сможем выйти к одному из этих храмов.

— А как их найти?

— К каждому храму должны вести такие каменные столбы, ты их сразу увидишь. Они созданы как раз для того, чтобы не заблудиться.

— Мы не замёрзнем раньше? — с сомнением спросил я.

— Я не знаю. Надеюсь, что нет, но выбора не особо много, верно? — развела она руками.

Я тоже надеюсь. Но по крайней мере сейчас я хоть немного разогревался, крутя в себе не только Ци, но и таща за собой раненую Лунную Сову. Однако хрен там, а не храм или столбы. Я шёл вплоть до сумерек, однако даже намёка на то, что здесь кто-то ходит или обитает, не увидел. А так как ночевать где-то надо было, пришлось рыть что-то типа норы в снегу, куда я и затолкал конверт с Лунной Совой, после чего залез туда сам.

— Давай, Зу-Зу, между нами, — похлопал я, приглашая жирного пушистого тёплого енота к нам.

— А я? — спросила с завистливым взглядом Люнь.

— Сторожи.

Скинув уже внутри всю свою одежду, я руками и ногами обхватил Лунную Сову и прижал её к себе. Старался не думать о том, что мы тут обнажённые лежим, притеревшись так близко, что я чувствую каждый участок её нежного тела: грудь, животик, пушистую промежность…

Нет, уже подумал. Ну и реакция соответствующая упёрлась в неё.

— Извините. Ничего подобного в мыслях, но так нам будет теплее, — на всякий случай предупредил я.

— Мне всё равно, делай что хочешь, — совсем бесцветным голосом ответила она. — Я просто хочу умереть.

— О-о-о… это ещё успеется, поверьте, у нас ещё будет множество шансов, но пока давайте постараемся выжить.

— Ты будешь меня мучить за всё прошлое?

— Даже в мыслях не было. Я просто хочу нас вытащить, Лунная Сова.

— Тогда дай мне уйти с гордо поднятой головой.

— Дам. Но попозже, договорились?

Так мы и провели свою первую ночь вдвоём, водрузив на себя тёплого енота, пока Люнь сторожила нас снаружи.

Так переночевать нам пришлось ещё два раза, прежде чем мы наконец вышли к первому указателю. Два голодных и холодных дня в заснеженной горной гряде, два дня вечных морозов, боли и усталости. Сраные два дня постоянных мыслей о том, как же здесь чертовски холодно и почему к холоду невозможно никак привыкнуть. Иной раз хотелось просто сдохнуть, как и предлагала Лунная Сова.

А та и вовсе стала настолько апатичной, что никак ни на что не реагировала. Думаю, что начни я её здесь насиловать, она бы так же никак не отреагировала на это. Совунья будто полностью ушла в себя, потеряв связь с реальностью.

Но наши старания и страдания всё же были вознаграждены.

Мы стояли перед большим сложенным из глыб столбом, на котором на холодном ветру развевался красный флажок.

— Это он? Тот указатель?

— Ага. А во-о-он там видишь? Ещё один, — указала она на столб примерно в километре от нас на границе видимости. — А вон позади тоже стоит, — показала она назад.

Получается, мы вообще откуда-то со стороны вышли.

— И… в какую сторону нам теперь идти? Просто мы уже трое суток не ели. Я почти на грани, если честно.

— Я тоже не ела трое суток, — вздохнула Люнь.

— Ой, молчала бы уже… — фыркнул я. — Так куда нам? Туда или туда? В сторону старолуния (на север) или в сторону заката (на запад)?

— Я… я не знаю. Точное расположение всех храмов. Здесь нам просто придётся рискнуть и двигаться в одном из направлений.

Надеясь, что мы выйдем куда-нибудь.

Собственно, другого варианта у нас и не было. Я взялся за импровизированные волокушки и двинулся в путь.

Глава 67

Я полностью смог оценить, что такое быть сильным и подниматься по культиваторским ступенькам.

Вот идёшь ты в сраном халате по снегу под ледяным ветром и не умираешь, так как твоё тело… оно уже другое. Тебе холодно так, что хочется сдохнуть, ты не чувствуешь ног и не можешь шевелить пальцами, руки не двигаются от слова совсем и нередко их режет болью. А ты всё равно жив.

Когда нормальный человек сдох бы через пятнадцать минут или получил такие обморожения, что не дожил бы до завтра, я до сих пор иду. Я вижу, насколько белые у меня руки, чувствую, насколько замерзаю, а всё равно могу идти, циркулируя по телу Ци, которая помогает сохранить жизнь частям тела, которые на последнем издыхании.

Как же я устал…

А ещё и Лунная Сова тут просит сдохнуть. Мало этого, возникли и естественные проблемы.

— Почему вы не сказали? — сдерживая злость, спросил я. — Нравится так лежать?!

Она не ответила. Её взгляд стал пустым, затуманенным. Но за неё вступилась Люнь.

— У неё повреждён позвоночник, Юнксу. Она может просто не чувствовать, когда хочет в туалет. К тому же, она мастер и…

Ей стыдно, я понял.

— Нет ничего стыдного в этом… — проворчал я и вытащил её из мехового мешка.

Пришлось немного помыть её снегом везде, где нужно, после чего протереть ещё и мех. Она лежала на снегу, пока я всё оттирал, не издавая ни звука, но из глаз у неё текли слёзы. Значит, она не рехнулась и всё прекрасно понимает, просто ушла в себя. Блин, она, конечно, сука, но мне её жаль чисто по-человечески.

— Не парьтесь, Лунная Сова, скоро мы куда-нибудь выйдем, — уложил я её обратно в мешок.

— Что такое последователь ступеней Вечных, который не может двигаться, Ханг? — неожиданно спросила она хриплым голосом.

— Э-э-э… последователь-калека?

— Никто, пустое место.

— Но вы живы.

— И это хуже смерти. Хуже смерти в бою может быть только жизнь навечно прикованной к кровати, которая не может пошевелиться. Ханг, ради всего святого, убей меня… — прохрипела она умоляюще.

— В другой раз, Лунная Сова.

Меня бы кто убил…

Эта мысль посещала меня всё чаще и чаще, пока я брёл по указателям, которые могли в принципе никуда и не привести нас. Тот, кто хоть раз замерзал вот так, поймёт, о чём я. Это сложно терпеть, все твои мысли сводятся лишь к тому, что ты, сука, замерзаешь. Ни желаний, ни воли, лишь холод даже в собственных мыслях. Он выдавливает жалость, желания и даже страх.

Иногда у меня возникало стойкое желание забиться в мешок к Лунной Сове, но если так сделать, то как продвигаться дальше? Ещё и кушать хочется…

Блин, надо было взять с того тролля мяса…

После первой ночёвки где-то к полудню на горизонте появился первый признак цивилизации.

На одной из гор, что возвышалась между своими более крупными собратьями, на самом верху виднелось что-то типа монастыря. Но одного взгляда было достаточно, чтобы сказать — он заброшен.

С другой стороны, если есть строение, будет где спрятаться!

— Хоть что-то… — пробормотал я, присев и взъерошив мех у Зу-Зу. Этому, млять, вообще побоку на любой мороз было, вон как отожрался, супостат.

— Там может что-нибудь водиться, — заметила Люнь.

— Если там что-то водится, то это что-то можно съесть, — отозвался я.

В последнее время стал замечать за собой то, что с каким-то голодом смотрю как на Зу-Зу, так и на уже начатую ногу Лунной Совы. Ничего такого, нет, просто думаю, насколько она вкусная. Я гнал эти мысли прочь, но чем больше мороз сводил меня с ума, тем больше подобных мыслей появлялось.

Заражения у неё, кстати, после такого пира не было, но лишь потому, что я обрабатывал её раны. И не чем-то, а собственной Ци. Если моя Ци отравляет человека, то же самое она должна делать и с бактериями, паразитами и прочей грязью, верно?

По крайней мере, я отталкивался именно от такой логики, и, как видно, всё было пока в порядке.

Забраться на гору, где расположился храм в окружении более монструозных хребтов, оказалось пипец как непросто. Ступени, ступени и ещё раз ступени… А приплюсовать сюда ветер, который сдувал отсюда не только снег, но и нас нахрен, плюс местность, где попросту негде было спрятаться, и я мог с уверенностью сказать, что эти монахи больные ублюдки. Здесь разве что небольшие будки из камня для подношений были, которые построили на всём протяжении лестницы.

— Сука… как же холодно… — пробормотал я, коченея из-за порывов ветра, которые здесь не заканчивались.

— Зато как красиво!

— Люнь, закрой рот, не зли меня, — прохрипел я. — Но да, здесь красиво.

Вид с горы, на которую мы уже поднялись наполовину, действительно открывался красивый — тупо горы и снега. А ещё я, кажется, простудился.

К огромным воротам мы подобрались лишь под вечер, когда уже вовсю смеркалось. В отличие от низин, где мы до этого шли, здесь было даже немного солнечно, по крайней мере снег, да и сам тибетский храм был залит приятным оранжевым светом.

Прежде чем вломиться в него, я всё же решил постучаться. Просто на всякий случай, чтобы меня монахи потом не отпинали. Как-никак, вежливость — главный аргумент в любом вопросе.

Ударив по монструозным дверям кулаком, я замер, слыша, как эхо от ударов гуляет по ту сторону.

— Люнь, глянь, есть кто там? — попросил я призрачную.

И та, вернувшись через пару секунд, покачала головой.

— Совсем пусто.

— А признаки людей?

— Ну… там всё аккуратно и чисто, но явно забыто.

Ну и отлично.

Пришлось слегка поднапрячься, чтобы отворить хотя бы одну створку этих монстров. Зато старания были вознаграждены тем, что мы наконец смогли укрыться от ветра и холода, попав в большой пустой зал.

— Бывала в подобных местах? — спросил я, оглядываясь.

— Один раз.

— А здесь должно быть… так пусто?

Просто я ожидал, наверное, что-то типа церкви, скамейки и так далее, что видел в храме Люнь, а здесь… просто пустой зал. Большой, высокий, заканчивающийся сверху куполом, который за это время уже весь облупился. Из мебели здесь были разве что каменные скамейки у стен да специальные столики в форме лесенки, на которые ставились свечи. В самом центре располагался небольшой квадратный подиум.

Я на всякий случай прислушался к Ци, но её концентрация едва-едва превышала здесь уровень, что был на улице.

— Давай осмотримся, — оставил я мешок с Лунной Совой в стороне и прошёл к центру. — Зу-Зу, тоже ищи что-нибудь интересное.

И так втроём мы обошли весь зал. Нашли в задней части дверь, которая вела в коридор. Здесь было несколько комнат. Одна была складом, но здесь мы нашли лишь пустые коробки, вторая была… не знаю, здесь всё было как после погрома. Зато третья отдалённо напоминала комнату: кровать, каминчик и даже деревянный стул.

Немного пошерстив здесь, я нашёл и небольшой котелок, который вполне мог сгодиться. Надо было его просто помыть.

Ну чё, живём!

— Зу-Зу, ищи крыс или кого здесь можно приготовить, — отдал приказ я пушистому.

После этого вышел в зал и затащил в комнату волокушки. Осторожно вытащил Лунную Сову наружу и положил её на старую кровать.

Не хочу показаться извращенцем, но в этом есть что-то. Именно в том, что ты берёшь её тело, которое безвольно и полностью подвластно тебе. Оно настолько расслабленно, что буквально растекается на твоих руках, и ты можешь делать с ней что хочешь, слова не скажет.

Но…

— Сколько ты будишь мучить меня, — спросила сипло Совунья.

— О-о-о… ещё долго. Я думал, мы так и сдохнем там в горах, но, как видите, нашли место, где можем немного пожить. Сейчас ещё посмотрим, что здесь есть поесть, и вообще заживём.

— Убей меня.

— Не убью. Хотя ногу может и отрежу. Вам-то уже всё равно, а мы есть хотим.

Лунная Сова оказалась не юморной и беззвучно заплакала, пуская слёзы.

Эх, херовый из меня юморист…

Инал — гроза мастеров: доводит их до слёз и истерик.

Дальше всё было прямо по пунктам. Пока енот ловил нам поесть, я оттирал котелок, после чего разводил огонь в камине. Благо было что топить. После холодного снега простая горячая вода казалась самым вкусным напитком, что я когда-либо пробовал. Заодно накипятил воды и помыл нашу засрашу Совунью.

— Я хочу умереть прямо сейчас… — тоскливо произнесла она.

— Да ладно, все мы иногда под себя ходим, — похлопал я её по животику.

Я уже как-то и привык мыть её. Сначала было брезгливо отмывать всё, потом как-то зашёл с другой стороны, что могу трогать её на полных правах там, где ни одному другому не дано, что довольно возбуждало, а теперь вообще плевать.

— Ты меня ненавидишь, но держишь жизнь.

— Я не ненавижу вас, мастер Лунная Сова. Вы просто меня бесите, а это другое.

— У тебя есть шанс убить меня.

— Я не мокрушник. Вот вы бы меня убили?

— Да, — тут же последовал ответ.

Вот тебе и благодарность, блин.

Ну и хрен с тобой.

— Всё, лежите пока, сохнете.

В комнате к тому моменту уже стало заметно теплее.

Вскоре вернулся и наш маленьких охотник, который притащил нам несколько крыс. Конечно, кому-то это может показаться отвратительным, но блин, мясо есть мясо. К тому же, я теперь к подобному отвращения не испытывал.

— А мне будет? — посмотрела на меня Люнь глазами полными мольбы.

— Нет, тебе не обязательно.

— Ну вот…

Поели все, даже Лунная Сова, которая хотела помереть. И первый раз за эти дни мы могли поспать в тепле и спокойствии, не боясь быть заметёнными или замёрзнуть нафиг.

Я каждый раз возвращался к тому, что сделал тот хрен. Ведь он мог убить нас, разве нет? Но, вспоминая первый раз, когда меня хотел сбросить с высоты последователь Небесной Скалы, я предположу, что тот скорее хотел просто поиздеваться.

Есть такой тип людей, они любят чувствовать свою силу и любят её показывать. Лунной Сове сломали позвоночник, просто чтобы сделать беспомощной, лишили самого главного человека, для которого культивация — это вся жизнь. Поэтому тот факт, что меня решили убить таким способом, уже не выглядел столь странно.

Другой вопрос, что делать?

Я уже определил стороны света и понимал, в какую сторону нам идти, но… идти можно вечно, это могу точно сказать. Если горы действительно такие, какими описывает Люнь, мы можем и не дойти.

Плюс оставался открытым вопрос насчёт Ки…

Ки…

Она стала для меня больной темой, и я боялся принять решение, как именно теперь поступить…

* * *

Мы покинули заброшенный храм через день, переждав в нём метель. Ничего интересного здесь, увы, не было, и даже одежды самой простенькой не нашлось, но зато мы наелись крыс, которых я ещё и запас в дорогу. Звучит не очень, однако на вкус вполне себе нормальные, слабо отличающиеся от той же курицы. Не буду спрашивать, чем они здесь питаются, так как не хочу знать. Главное, что у нас теперь было мясо.

Спустившись по ступенькам, мы продолжили двигаться по каменным столбам, которые продолжали уходить в горы… хотя здесь куда ни сверни, одни горы. Не уверен, что пойди мы в любую из сторон, и хотя бы к завтрашнему дню выйдем из них, но столбы хотя бы вели по самым простым и безопасным участкам и были хоть каким-то признаком цивилизации.

Так прошло ещё три или четыре дня, за которые я вновь успел проклясть всё, что мог проклясть, из-за страшного холода. Все мысли вновь сузились до одной — идти дальше. Словно робот, шаг за шагом всё дальше и дальше. Когда-нибудь эти горы должны будут кончиться ведь, верно?

Но нет, не верно.

Мы вышли к людям раньше, чем смогли покинуть эту местность.

Храм на склоне огромной горы я увидел, едва мы перебрались через невысокий хребет. Большой и красный, он пятном выделялся на белом фоне и на этот раз не выглядел заброшенным. Только чтобы до него добраться, нам требовалось преодолеть ущелье, через которое был перекинут канатный мост.

Одного вида этого моста было достаточно, чтобы возненавидеть высоту. Но так как это был единственный путь на ту сторону…

Спустились мы с горы к ущелью довольно специфически, использовав Лунную Сову и мешок как санки — положил её вместе со шкурой на снег, сел сверху, ухватился за передний край, приподняв его, и поехал, словно на ковре-самолёте.

Вряд ли она была в восторге, однако Совунью никто и не спрашивал. А вот енот, как и я, с удовольствием прокатился вниз на полной скорости.

— Я хочу умереть… — простонала она.

— Да ладно вам, Лунная Сова, зато быстро спустились.

— Меня используют как салазки…

— Не вас, а шкуру. Я просто не стал вас вытаскивать.

Вряд ли это её успокоило.

Но нам волноваться надо было не о Лунной Сове, а о мосте. Он не выглядел крепким и не выглядел надёжным. Если уж на то пошло, он не выглядел никаким — тросы да доски. И при взгляде на них у меня появился вопрос — а не на нас ли они отживут свои последние годы?

Нет, реально, закон подлости — он такой, сначала думаешь, что пронесёт, а потом падаешь в ущелье. А падать было куда.

Высота здесь была хрен знает какой, и дно пряталось где-то внизу во мраке. Одному богу известно, что за дерьмо может водиться на самом дне. Но нам надо было на ту сторону, а значит, пройти всё равно придётся.

Подойдя ближе, я с сомнением коснулся верёвки.

Старая. И ссохшаяся. Она поскрипывала, когда ветер налетал на мост, раскачивая его из стороны в сторону, как аттракцион дьявола. Вроде бы не сильно, но это тут, с земли, так кажется, а там, я просто уверен, веселья будет полные ханьфу.

— Так-с… нам надо на ту сторону и желательно живыми.

— Он выглядит ненадёжным, глядишь, под весом нашим и сорвётся.

— Спасибо, Люнь, за ценное замечание. Как раз то, что нужно, чтобы подбодрить. Ты всегда умела подбирать нужные слова. Но проблемы это не меняет.

Я вздохнул и попробовал первую доску. Вроде не ломается, хотя сухая и скрипит так, будто сатана на дудке играет.

— Ладно. Зу-Зу, на ту сторону первым! — скомандовал я. Под этим-то мост точно не сломается.

Пушистый шар задорно и без промедлений быстро побежал по доскам на ту сторону, замедлившись только на середине. В том месте, где мост раскачивался сильнее всего. Медленно, прижавшись к доскам, он прополз почти весь центр, после чего ещё быстрее, чем до этого, бросился на ту сторону.

— Так, один есть…

Я посмотрел на Лунную Сову, которая мечтает о смерти, грустит о судьбе. Но, как говорят, иногда мечты сбываются, а потому с ней могут возникнуть сложности.

На всякий случай я обмотала шкуру так, чтобы та не спала с Совуньи, а сам взял её за руку. Просто если продолжить тащить вот так за шкуру, то вдруг что, и она из неё просто выскользнет и упадёт. А так я её держу.

— Ну, погнали, Лунная Сова?

Нет ответа. Ну и ладно, не очень-то и ждал.

Первый шаг оказался самым сложным, пусть я и испытал уже доску. Потом встал на вторую, прислушиваясь к тому, как та скулит под моим весом. Потом третья, четвёртая — и так одна за другой я двинулся через ледяную пропасть.

Буквально через десять досок склон горы, который ещё продолжал уходить вниз под мостом, закончился, и началась бездна. Мне хватило одного взгляда, чтобы поплохело. Гора просто обрывалась отвесной стеной. Там, во тьме бездны…

На мгновение мне показалось, что внизу что-то шевельнулось, и я замер, но… нет, игра воображения. А топать было ещё ого-го — мы только начали свой путь, который обещал быть небыстрым.

Вскоре я по достоинству оценил этот мост.

Уже ближе к центру он начал опасно раскачиваться влево-вправо, как колыбель, причём амплитуда оказалась куда больше, чем казалось со стороны. Здесь, блин, даже схватиться было не за что — перила так-то тоже из тросов и раскачивались не хуже деревяшек под ногами. Будто натяжения у моста и вовсе не было.

— Так… часть уже прошли.

— Малую частью, — подбодрила меня призрак.

— Люнь, заткнись.

— Как ты разговариваешь с великой…

— Просто заткнись, ты видишь, не время для твоих выкидонов?! — зло посмотрел я на неё.

Она лишь надулась обиженно и промолчала.

Так хотелось… ей врезать. Просто надо знать место и время, чтобы языком чесать, и это явно к таковым не относится. Интересно, за сколько лет мы были первыми, кто ступил на него?

Уж ближе к центру я понял енота. Здесь мотало из стороны в сторону так, что даже стоять было сложно. Я боялся, что сейчас мост качнётся, и наша калека просто соскользнёт вниз в бездну. Уверен, что она была бы этому только рада, но блин, нахрен я её тащил тогда?

Мне пришлось двигаться едва ли не приставным шагом, совсем позабыв…

Ох, млять… в этот момент под ногой разломалась доска, и ногой я провалился в образовавшуюся дыру, едва полностью не вывалившись в неё. В ужасе я вцепился в доски руками, больно ударившись об край яйцами, но даже не заметив этого. Сердце сделало кульбит, а взгляд сам упал на обломки досок, которые улетели вниз, под конец просто исчезнув.

Господи…

Я с трудом начал выкарабкиваться, вытаскивая ногу из дыры, обернулся… и увидел, как Люнь держит за край шкуру, не давая той соскользнуть на качающемся ветру.

— Спасибо… — с трудом вымолвил я.

— Да не за что, — улыбнулась она.

Взяв за руку Лунную Сову, я содрогнулся — ещё бы немного, и я просто вывалился бы вниз. Да и вывалился почти, только руками и успел зацепиться, что спасло. Ладно, осталось ещё столько же…

И я вновь тронулся в путь, чувствуя, как нас носит над бездной. Влево-вправо, влево-вправо… меня начало укачивать, и в животе появилось неприятное ощущение. Но надо было ещё немного пройти, вот ещё чуть-чуть.

Так и подбадривая себя, я почти добрался до конца…

Когда сначала услышал щелчок, как от хлыста, а потом уже почувствовал, как мост дёрнулся и начал клониться резко в бок. Едва успев, я в ужасе вцепился в канат, как бы обмотав руку вокруг него, другой покрепче сжав руку Лунной Совы и не давая ей соскользнуть в бездну. Лопнула противоположная перила, как я понял.

А потом отчётливый щелчок, ещё более громкий, будто ударили хлыстом сразу несколько человек, и весь мост ушёл у меня из-под ног.

Мы полетели вниз.

Я почувствовал, как захватывает дух, как все органы подпрыгнули, словно набрал скорость на качелях, как под ногами появляется свобода, и мы начинаем падать.

Но не вниз, а по амплитуде, словно на тарзанке, так как я до сих пор держался за трос. Разгоняемся до сумасшедших скоростей, после чего со всей силы врезаемся в стену, да так, что из меня выбивает всё говно, и Лунная Сова едва не выскальзывает из руки. Благо на этом уровне силы уже внушительные, и моя кисть как тиски, которые хрен разожмёшь.

Но…

Мы повисли над бездной на остатке моста. Повисли над самой бесконечностью. И отсюда ущелье выглядело в разы больше, чем сверху.

Мне стало не по себе, если так можно выразиться на фоне ужаса, что мы сейчас висим над пропастью. Хуже то, что я повис одной рукой на верёвке, а другой держу Совунью, и просто физически теперь не мог забраться обратно.

Немного покачиваясь на мосту, который трещал, как кости, я пытался зацепиться ногами за доски. Только если я за них зацеплюсь, то мне всё равно надо перекинуть руку выше, а та…

Ай!

Доска, на которую я встал, не выдержала веса нас двоих: хрустнула и полетела вниз в бездну.

Сука… сука-сука-сука-сука…

— СУКА! — рявкнул я, и моё эхо прокатилось по ущелью.

Я подтянул к себе Лунную Сову, но мне всё равно придётся её держать, так как иначе она соскользнёт.

И в этот самый момент мост тряхнуло. Верёвка, на которой мы висели, начала рваться. И если я не поспешу, то полечу вниз навстречу перезагрузке в другом мире.

Сука… меня начало захватывать отчаяние. Я пытался подтянуться, и у меня это получалось благодаря уровню, но вот что дальше? Руки-то заняты!

— Ханг, — неожиданно позвала меня Лунная Сова.

Я опустил глаза и увидел её спокойный ясный взгляд. Она висела, удерживаемая мной, обнажённая и… свободная от всего. Её волосы развевались на ветру. Она выглядела такой умиротворённой, что в данной обстановке от этого щемило немного сердце.

— Отпусти меня.

— Что? Нет, бредите, что ли…

— Ты не сможешь, да и не успеешь вытащить меня. Но погибнешь сам.

— Лунная Сова…

— Отпусти. Ты сможешь спастись, просто отпусти меня. Ты сделал всё, что смог.

В этот момент мост ещё раз тряхнуло. Рвались оставшиеся канаты.

— Погодите, у меня есть план…

— Прошу тебя, — тихо произнесла она. — Отпусти меня… для меня всё кончено, но не для тебя. И не для Ки.

— Я смогу…

Опять что-то щёлкнуло сверху, и енот испугано завыл.

— Кто-то должен спасти её, — продолжила Совунья. — И у неё теперь есть только ты, Ханг. Ты не должен погибнуть. Мои ступени закончились, такова моя судьба, а ты должен вернуть ту, кто способна изменить весь мир. Отпусти меня… — и неожиданно для меня улыбнулась. В первый раз я видел, чтобы она улыбнулась. Решила надавить своей обаятельностью. — Это моё последнее желание. Просто передай Ки, что я горжусь ею…

Мы висели над пропастью, раскачиваясь на ветру, но я видел сейчас только её глаза.

Иногда приходится выбирать. Иногда спасти всех просто невозможно. Иногда надо просто уметь отпускать. Обиды. Прошлое. Людей…

— Простите… — сипло произнёс я.

Просто иногда надо уметь отпускать…

Глава 68

— Простите… — сипло произнёс я, — но не в этот раз…

Просто иногда надо уметь отпускать, да, но это явно не тот случай.

— Мы оба умрём…

— Не сегодня, сначала попробуем мой план, — я посмотрел на призрака, которая летала вокруг и не знала, что делать. — Люнь! Помоги!

— К-как? — она тоже была не в восторге от ситуации. Висела, паниковала, мозгами не думала и не помогала.

— Верёвку! — кивнул я на болтающийся рядом конец от моста. — Верёвку от моста обвяжи вокруг неё, которая рядом висит! Намотай на узел вокруг пояса, чтобы не сорвалась. Быстрее!!!

Если я не могу вытащить одну Лунную Сову, то я вытащу весь мост, к которому она будет привязана.

Дождавшись, пока Люнь обвяжет той вокруг пояса верёвку, что раньше служила перилами, я с замиранием сердца отпустил Совунью … и выдохнул, увидев, что она просто болтается на ветру, как марионетка на верёвочках.

Отлично, теперь дело пойдёт быстрее.

Раньше я плохо лазил по канату, но теперь проблем это не составило, и я быстро-быстро начал карабкаться наверх, слыша, как трещат остатки моста. Левой-правой, левой-правой, давай-давай-давай до самого края и… ДА!

Я достиг уступа, откуда начинался заснеженный склон вверх, вскарабкался на край, наконец достигнув другой стороны. Наконец… твёрдая земля, прошло всего минут десять, а ощущение, будто я шёл по мосту целый день.

И едва мои ноги коснулись снега, как я схватился за канат, к которому привязали Совунью, и просто побежал вперёд, вытаскивая её на поверхность, словно трактор застрявший автомобиль. Уже через пару секунд её тело волочилось по снегу, оставляя за собой широкий след.

И, глядя на это, я позволил себе выдохнуть.

Не в этот раз, сученька! Выкусите все, кто в меня не верил! Десять пирожков с мясом Иналу!

Я бы показал фак смерти, но боюсь, то та залупится и убьёт меня остановкой сердца. Да и, в конце концов, я тащил Совунью не для того, чтобы она сдохла. К тому же, я смог только что выяснить, что она может быть вполне себе пусечкой, когда захочет.

Ути-Пути-Тян, у тебя появилась конкурентка!

Я тяжело дышал, оперевшись на колени руками. Уровень уровнем, а усталость никто не отменял.

Мне потребовалось около минуты, чтобы восстановить дыхание, после чего я спустился к Лунной Сове.

— Видите, я вытащил вас, — присел я около Совуньи.

— Однажды ты не сможешь спасти всех, — ответила она негромко.

— Ну, это будет однажды, а сейчас я справился. Идите ко мне.

Я осторожно поднял Лунную Сову на руки. Её голова безвольно свисала вниз, и не было видно, чтобы она была счастлива. Я бы мог рассказать, что ещё не всё кончено, однако не знал, точно ли это поможет, а ложной надежды давать не хотелось. Так что пусть пока поучится смирению, а там уже как свезёт.

Наверное, мы были похожи на каких-нибудь героев с обложки романтической книги или фэнтези-боевиков — такой замерзающий воин и обнажённая дева на руках. Хотя на воина я ещё пока не тянул. Скорее бомж, укравший труп из морга. Ещё и подниматься в ипеня полные…

Я задрал голову вверх и вздохнул: склон не был крутым, но топать было слишком далеко. А волокушки, к сожалению, улетели вниз, так что оставалось лишь тащить её на своих руках.

— Идём, пушистый, — позвал я енота. — Надеюсь, они дружелюбные.

— Монахи всегда отличались добротой и смирением.

— Да хотелось бы верить, — вздохнул я, — но, глядя на этот мир, где все помешаны на силе, теперь и не знаешь, чего ожидать от других.

— Не все. Обычным людям это ни за какие корки не сдалось, — не согласилась Люнь. — Они живут своей жизнью, строят империи. Оглядись, сколько городов и деревень, где секты считают чем-то вроде выдумки.

Ну так-то да, большинство людей считали секты чем-то мифическим, а их последователей выдумкой. Это те, кто совсем не соприкасается с реальность. Для других секты существовали, но были покрыты мраком.

Однако даже относительно общего количества человек последователей пути Вечных было немало.

Мы поднимались наверх весь оставшийся день и добрались до вершины лишь ночью, когда холодный ветер завывал так же жутко, как и волки в лесу. Но, несмотря на него, сегодня было светло: тучи ушли, и небо покрылось звёздами, которые неплохо освещали округу, окрашивая всё в тёмно-синие тона.

Я даже обернулся, что глянуть на ночные горы с такой высоты.

Как же, сука, красиво… Если бы ещё и холодно не было, я был бы совсем счастлив.

Когда я наконец поднялся, ворота храма были приветственно открыты, будто приглашали к себе любого заблудившегося путника. Стены были выкрашены в красный цвет, будто их хотели сделать как можно заметнее. Над входом горела сразу тройка факелов: два по бокам и один сверху.

И никакой охраны. Я понимаю, что здесь разбойники вряд ли водятся, но дикие животные разве их не беспокоят?

Пройдя через арку ворот, мы попали на большую вымощенную булыжником площадь. Она расходилась буквально на десяток-другой метров в стороны и с противоположной стороны заканчивалась таким пузатым храмом. По бокам же стояли всевозможные каменные строения, куда более невзрачные квадратных и полукруглых форм.

И ни одной живой души. Всё выглядело как-то… мёртво…

— Эй! Есть кто?! — крикнул я в пустоту. — Нам нужна помощь! Э-э-й!!!

Мой окрик разлетелся эхом по площади, отражаясь от стен. Я ожидал, что сейчас кто-то выскочит из дома, но нет, ответ пришёл с совсем неожиданной стороны.

— Не надо кричать путник, — раздался надо мной голос.

И едва я обернулся, как передо мной приземлился монах. Классический такой лысый тибетский монах в красно-оранжевом балахоне, только с палкой-выручалкой-преступников-по-спине-огревалкой. Мне кажется, он меня до смерти может ею забить. К тому же, у него уровень Расцвета, где-то на стадии Внутреннего мира.

Но его лицо… оно было… не знаю даже, каким-то спокойным, умиротворённым, что ли. Казалось, монах с таким лицом может даже того тролля заставить успокоиться и проникнуться красотой мира. Хотя палка говорит о том, что это не всегда получается.

— Нам нужна помощь, я… вот, с девушкой, мы заблудились, шли издалека и…

— Идёмте за мной, — перебил он меня, сразу направившись в нужную сторону.

Монах сразу понял, кто нам нужен, и не стал рассусоливать с тем, кто мы, откуда идём и есть ли при нас доку́менты, что было странно. А вдруг мы разбойники? Или здесь у них подобные нам частые гости?

Пока мы шли через площадь, я быстро окинул взглядом стены и разглядел ещё одного монаха, который наблюдал за нами с безопасного расстояния в тени. Уверен, здесь и ещё есть.

Значит, охрана здесь присутствует. Не то чтобы я собирался где-то пакостить, но просто возьму на заметку.

Монах нас привёл в один из каменных домиков, что выстроились по бокам на площади. Я уже предполагал, что нас ведут в местную лечебницу, но ожидал, если честно, увидеть что-то типа подвала для пыток, но только где лечат людей посредствам ампутации и резекции больных частей. Типа болит нога — отрезали ногу, болит поясница — вырезали почки, чихаешь — зашивают рот и так далее. Зашибись же медицина! Сразу болеть у всех перестанет!

Но нет, здесь на удивление было очень светло и чисто. Отштукатуренные покрашенные стены, деревянные койки, запах благовоний и ряды чистых ровных коек. Лишь две койки были заняты кем-то. А в центре этой комнаты сидел ещё один монах, но уже по виду постарше, и медитировал.

Он открыл глаза до того, как мы подошли к нему, и указал на одну из кроватей, вставая. Было видно, что для них это уже обычная процедура — меньше слов, больше дела.

Не было никакой суеты, как это бывает в больницах моего мира, никакой беготни и прочего. Все были спокойны и невозмутимы, будто уже знали, что Лунная Сова будет жить. Или будто она была не первой, кого они спасают.

Местный доктор склонился над ней, что-то проверяя.

Повисла какая-то неприятная тишина, которой я не выдержал и нарушил.

— Жить-то будет? — спросил я.

— Думается мне, известен ответ вам, — ответил монах, осматривающий её. — Но вижу, травму она получила. Как давно?

— Дня… три… нет, четыре или пять назад, — пытался вспомнить я. Но, по правде сказать, вспомнить точно я не мог, всё смешалось в сплошной непрерывный холодный кошмар. Там вроде даже как неделя прошла вроде…

Его руки бегали по её телу, прощупывая органы живота, грудь, шею, руки, ноги и даже промежность, пока он не пришёл к логичному выводу.

— Она парализована, но вам известно было это и до нас, я прав?

— Были подозрения, да, но… можно это как-то… вылечить? Поставить её на ноги.

— Давно травму получила она, — покачал он головой и осторожно накрыл её одеялом, словно ребёнка. — Потому я вряд ли скажу сейчас вам что-то. Яснее станет завтра, когда другие проснутся. А сейчас она пусть здесь остаётся.

— Да, конечно…

Я был не против, уже давно хотел сбагрить Лунную Сову в хорошие руки.

Оставив Лунную Сову в больнице, меня вывели на площадь. Я предположил, что меня сейчас поведут к начальнику охраны или кто тут у них отвечает за безопасность.

— Мы не первые, кто обращается вам за помощью, да? — усмехнулся я невесело.

— Не первые, — согласился он.

— И часто попадаются вот такие счастливчики, как мы?

— Здесь ходит караван, что возит товары с края одного на другой, — ответил мой провожатый. — Бывает нередко, что раненых они везут с собой, для коих переход через горы бедой окончился. Для того у нас всегда место есть. Нередко мы встречаем тех, кто группой малой уходит и попадает в беду.

— И те двое…

— Они горы в одиночку пройти хотели, вне каравана. Но потерпели неудачу и восстанавливаются.

— А вы каждого у себя пригреваете? — не удержался я от вопроса.

— В минуту нужды разницы нет, кто к нам стучится, — ответил он. — Наш храм помогает всем путникам, что решили пройти столь сложный путь.

Ну то-то оно и видно. Никакого удивления, скорее постоянная рутина, которую они взяли на себя.

Мои ожидания не оправдались. Вместо начальника стражи или главы храма меня привели в небольшой дом, который был почти полностью заставлен двухэтажными кроватями.

— Завтра будет день, завтра говорить будем, — дал монах мне понять, что разговоры окончены. — И советовал бы не выходить ночью.

— У вас в окрестностях водятся бандиты?

— Нет, но людское сердце падко на сокровища, что могут таиться у нас.

Типа лучше не вылазь, иначе наше радушие резко закончится. Окей, я понял, вылазить не буду. Я не тупой, повторять по сто раз мне не нужно.

Признаться честно, отрубился я, едва коснулся подушки головой.

А проснулся от того, что меня разбудила Люнь.

— К нам пришли, Юнксу, слышишь? Пришли.

Пришли…

Бли-и-ин… сто лет бы не вылазил из кровати, если честно.

Сон для меня выглядел примерно так: лёг и тут же проснулся. Будто и не было ночи и сна. Всё тело было таким ватным, что двигаться не хотелось от слова совсем. Но всё равно пришлось хотя бы сесть и, зевнув, протереть глаза, чтобы разглядеть гостя.

Монах. Вот так удивительно, ещё один. Он вошёл ко мне в пустую комнату, внимательно окинув меня взглядом, после чего сел напротив.

Пришлось поднапрячься и тоже сесть нормально.

— Приветствую тебя, путник, — кивнул он.

— Приветствую, — кивнул я, сдерживая ещё один зевок. Казалось, сейчас челюсть оторвётся.

— Слышал я, вчера в ночь вы пришли. Ты, девушка и енот демонический.

— Да, только енот убежал, как я вижу.

— Убежал. Его видели в округе, — кивнул монах, продолжая меня разглядывать. — Думаю, нам пора познакомиться, путник. Встречаем гостей обычно днём мы и успеваем познакомиться с ними, но вы были слишком гостями неожиданным, чтобы встретить вас сразу и поздороваться.

— И вы не испугались сразу принять нас? И дать мне ночлег?

— Мы даём кров всем нуждающимся путниками, незнакомец. Горы не прощают ошибок и тех, кто относится к ним с пренебрежением, а люди иногда легкомысленны слишком. Поверь, знаю, о чём говорю я, — ответил он. — Итак, незнакомец, как имя твоё?

— Юнксу, — ответил я. — Гуань Юнксу.

— Как же вы забрели к нам с другой ущелья стороны, Юнксу?

— Сбились с пути.

— Сбиться сильно вы должны были, раз пришли из глубин непроходимых гор?

— Да, — кивнул я. — Очень сильно.

Он секунду-другую смотрел на меня внимательно, после чего кивнул.

— Что ж, все мы сходим с пути своего. Откуда вы, Юнксу?

Учитывая одежду на мне, врать было бесполезно.

— Секта Восхода.

— Далеко вы забрались, — покачал он головой. — И зачем вы, спрашивать бесполезно мне, верно?

— Мы… искали кое-кого. Он потерялся, и мы пытались его найти, но что получилось, то получилось.

— Что ж… — протянул он. — Приятно познакомиться с тобой, Юнксу. И куда вы путь держать собираетесь теперь?

— Честно говоря, пока не знаю, так как девушка…

— Парализованной стала. Несчастье какое для столь юной девушки, — покачал он головой. — Понимаю. С ней в путь сразу не тронешься. Спроси моего совета, я бы предложил вам дождаться обратного каравана, что через месяц-другой здесь будет, и им двинуться обратно к себе. Это путь надёжный самый.

— У нас денег нет.

— Уверен, людей, что в снегах застряли, они примут. Сегодня они спасут, завтра их спасут — здесь нет места людской корысти, Юнксу.

— Я… мне надо посоветоваться с девушкой, — ответил я. — Простите, нам нечем оплатить вам наше проживание.

— Мы помогаем людям, не просим с них денег, — ответил он. — Ты долго спал, Юнксу, обед уже скоро, и коль хочешь, можешь присоединиться.

— Эм… мне…

— Неловко? — угадал он. — Там не ты один потерянный в горах будешь, что остановились у нас. Быть может, узнаешь от других гостей сего места что-нибудь о человеке, коего вы ищете.

Сомневаюсь, очень сомневаюсь, если честно.

Да и вообще, этот храм в горах мне казался очень странным. Какой-то дружелюбный, правильный, щедрый — в этом мире такое было явной аномалией, и он навевал не слишком приятные мысли.

Я старался не думать об этом, однако там, где сильный пожирает слабого и все тянутся к вершине, места для добрых и порядочных всегда очень мало — их обычно все стараются использовать. Оттого в них и верится с трудом.

А здесь и вовсе храм в конкретных ипенях.

С приходом нового дня жизнь здесь закипела, и храм выглядел чуть более жизнерадостно, чем ночью. Правда, погода была ужасной. Она словно говорила, что ничего страшного не случится, если ты сегодня повесишься.

На площади уже занимались монахи, человек двадцать, чем-то вроде зарядки самых разных возрастов: от подростков до уже умудрённых жизнью дядек. Насколько я мог судить, они отрабатывали что-то типа ударов палкой и стоек, делая это настолько синхронно, что даже бывалые танцоры им бы позавидовали. Дружный крик: они встали на одной ноге; ещё один крик: и они сделали выпад; крик: вновь замах.

Практически сразу я направился к Лунной Сове проверить, не изнасиловали ли её там часом. Но она была в порядке, насколько вообще можно быть в порядке в таком состоянии. Лежала и пялилась в потолок бессмысленным взглядом. На мой оклик она никак не отреагировала, а значит, опять ушла в себя, мечтая поскорее сдохнуть.

Ладно, потом поговорю с ней.

После неё я решил посетить столовую и поесть нормальной еды.

Как и говорил тот главный монах, здесь были не только жители этого чудесного храма. Я насчитал пять человек, что были одеты как обычные люди, в поношенную одежду.

Все они собрались в одном углу, общались, смеялись и не выглядели запуганными, но у меня почему-то не возникло никакого желания присоединяться к ним. Просто смотрю на них и чувствую, что там буду лишним, если вот так сразу подсяду.

Поэтому обед я провёл в одиночестве. Суп с мясом, крупа типа гречки с маслом и чай были самым вкусным, что я ел за последнее время. Но что меня сразу удивило, так это наличие продуктов, особенно зелени здесь, в глубине гор, где топать и топать, наверное, до ближайшей деревни. Мясо я ещё мог предположить, откуда берут — охотятся там или с пациентов, однако откуда у них, например, здесь картошка, вызывало вопросы. Скорее всего монахи как-то торгуют с караванами, что проходят здесь. Возможно, даже сдают им домики, в одном из которых я спал, за еду.

Но это были мимолётные размышления. Куда больше теперь, когда не мучал холод и не возникали вопросы, как бы выжить, меня занимали мысли о Ки и том, что теперь мне делать.

Вариантов было море, но самым реалистичным было тупо забить и не рыпаться — не мой уровень. Даже захоти я её вернуть, у меня не было ни единой зацепки, которая могла бы привести меня к придурку, который внутри состоял будто из мазута. Я лишь мог описать его как мудака, который останавливает время, имеет чёрные глаза с угольками внутри и крадёт маленьких девочек.

Такое себе описание, если честно. А ещё этот монастырь, который был буквально бельмом на глазу мира.

— Я бы не волновалась о нём, — высказалась Люнь про это место. — Храмы — это не секты, и это не кланы или какая-либо другая структура. Они строго идут по заповедям Дао, не нарушая их. Ты заметил, что у них нет оружия, кроме палок?

— Типа да, а что?

— Не убивай и будь внимателен к другим. Это одна из заповедей таких храмов, что выбрали иной путь развития. Заповедей всего десять, если я правильно помню. Поэтому… да, они, как ты и сказал, живут в мире и согласии, не конфликтуя ни с кем.

— А конкретно их ты знаешь? — кивнул я на монахов.

— Откуда? Столько храмов уже было построено и разрушено временем, пока я была заточена.

Я посмотрел на монахов, что перешли к медитации. Кто-то медитировал на земле, кто-то на посохе, видимо, сев на него задницей, кто-то на одной ноге. Другие просто общались друг с другом или шли по своим делам. Но никто не обращал на меня внимания. Я не замечал косых взглядов или какой-то затаённой враждебности.

А вот некоторым методикам поучиться у них, возможно, стоило бы. Такого же мнения придерживалась и Люнь.

— Как я понимаю, нам ещё ждать и ждать каравана, что вернёт нас в империю, поэтому мы могли бы провести это время с пользой, — предложила она.

— Я пока не собираюсь обратно, — отозвался я.

— Ты хочешь пойти следом за похитителем Ки? — удивилась Люнь.

За время, что мы шли, я успел рассказать ей о всём том, что пережил и что успел узнать, однако вразумительного ответа, кроме того, что остановка времени говорит об очень высоком уровне, добиться не смог.

— Да… нет… не знаю ещё, — покачал я головой. — Для начала я бы хотел всё же понять, куда двигаться, а там уже решить, что делать. Может туда мне и не добраться…

— Боишься, что не справишься?

— Да, есть такое, — признался я честно. — Такой монстр… и я, хрен с началом третьего уровня.

Я думал, что Люнь будет меня отговаривать, если честно, но она меня слегка удивила.

— Но у тебя чёрное начало, а у него, скорее всего, нет. К тому же, пока ты доберёшься до него, можешь стать таким же сильным. Вон, начни с малого, ты бы мог у них многому поучиться, — кивнула она на монахов.

— И чему же, например?

— Держать себя в руках, — ответила Люнь.

— Думаешь, они возьмут и научат меня одному из своих приёмов?

— Нет, — улыбнулась она. — Навряд ли. Храмы хранят свои секреты. Но может что-то узнать ты и сможешь, как знать.

Ага, как же. Но раз уж зашла речь о секретах…

— Слушай, Люнь, такой вопрос у меня появился.

— Да?

— Когда меня увидел тот хрен, он меня назвал мертворождённым. Что это значит?

Глава 69

— Я… я думала, ты знаешь, что такое мертворождённый, — улыбнулась Люнь.

— Я тоже думал, что знал, пока тот чёрт не упомянул мертворождённого, — нахмурился я. — Мой мастер говорила, что где-то есть клан, где чёрное начало вызывают у младенцев с помощью грязных обрядов. С твоих слов я понял, что чёрное начало как цвет волос — с ним или рождаются, или нет. Так причём здесь мертворождённый?

— Ну-у раньше так и было. Рождались с чёрным началом, рождались с белым началом, да. Это было ещё при мне, и никому не требовались грязные обряды и прочая грязь. Но видишь, после этого я была заточена ведь.

— Но с людьми ты общалась, верно?

— Ага.

— Ты должна была заметить, что чёрных начал больше или меньше стало.

— Естественно, их стало меньше, Юнксу. Но что ты хочешь услышать? Из-за чего? Война.

— Хочешь сказать, их, как и всех рыжих, истребили? И больше некому рожать людей с чёрным началом?

— Ну… нет, у двух человек с чёрным началом мог родиться с белым началом, а у двух с белым ребёнок с чёрным началом.

Значит, с генами здесь не связано. Это чисто… рандом? Как бог пошлёт или что?

— А как получить чёрное начало, если у тебя изначально белое?

— Я не знаю, Юнксу, это появилось уже после меня, — покачала она головой. — Мертворождённый… ну может ты мёртвым родился, я не знаю.

— Да вроде живым. Я же перед тобой сейчас, верно?

— Ну… да, но иначе я объяснить его слова не могу. ...