Слезы ангелов

Глава 1. Прострация

Джой не знала, как очутилась здесь ночью. Она стояла посреди длинной дороги, протянувшейся между массивных бетонных зданий с разбитыми окнами. Вокруг домов чернели густые заросли кустарников и низкорослых деревьев: лес подступал вплотную к заброшенным строениям, словно стремился отвоевать некогда утерянную территорию.

Свет огромной полной луны, будто жидкое серебро, омывал гигантские дымовые трубы, бесконечной чередой вздымавшиеся из крыш домов, падал на серые, облупленные стены зданий, отражался от разбитого асфальта с крупными трещинами, сквозь которые пробивалась жухлая трава.

Точка отсчета. Каждый раз все начиналось именно здесь.

Джой чувствовала, как прохладный ветер касается ее лица, проникает под одежду. Она дрожала, но не от холода, а от страха. В ушах отдавалось биение сердца, и по затылку бегали мурашки. Джой уже знала, что произойдет дальше, но не могла ничего изменить.

Она обернулась — как в прошлый раз, — и увидела, как из сумрака, сгустившегося возле высоких металлических ворот, в которые упиралась дорога, проступила темная фигура. Судя по очертаниям тела, она принадлежала крепкому на вид мужчине среднего роста, одетому в короткую куртку, штаны и массивные ботинки.

Он приближался, постепенно ускоряя шаги, будто хищник, заприметивший добычу, а затем, резко сорвавшись с места, кинулся к Джой.

Она хотела закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный всхлип. Джой побежала по дороге. За ее спиной, словно грозное крещендо, нарастал топот ног по асфальту. Спустя мгновение к нему присоединилось шумное дыхание преследователя: он догонял Джой.

Она неслась по дороге, бесконечно тянувшейся между серых бетонных коробок. Звала на помощь — отчаянным, срывающимся от бега голосом, но никто не откликался.

В глазах темнело, и время, казалось, перестало существовать в коротких паузах между ударами таранившего грудь сердца.

Как вдруг оживший кошмар, словно прибой грязного бурного моря, вытолкнул ее на новую мизансцену чудовищного спектакля.

Обхватив поджатые ноги руками, Джой затаилась в темном углу гигантского помещения с потрескавшимися стенами и высоким потолком: должно быть, она каким-то чудом успела спрятаться в одном из заброшенных зданий, но совсем не помнила, как сюда попала.

Лунный свет лился из широких окон под потолком, ложился прямоугольными полосами на пол, покрытый осколками разбитых стекол и толстым слоем пыли странного красноватого оттенка.

Джой тряслась от ужаса: словно разряды тока, он проходил по телу от макушки до пяток. Она отчаянно надеясь, что преследователь ее не найдет.

Взгляд упал на руки, которыми Джой обхватила колени: на правом предплечье темнела татуировка в виде бабочки. Как и в прошлый раз, Джой не смогла как следует ее рассмотреть: тишину разрушил грохот шагов. Распахнув массивную железную дверь (с лязгом она ударилась об стену), в помещение ворвался человек, преследовавший Джой.

Хищнику потребовалось меньше секунды, чтобы окинуть взглядом огромное пространство — и вычленить в полумраке фигурку Джой, забившуюся в угол.

— Вот ты где, — прохрипел он.

Джой не успела даже вскочить с места: в три прыжка он очутился рядом, накинулся на нее.

Она вопила, визжала, брыкалась — ему было все равно. Сильные ладони сомкнулись вокруг ее шеи. Джой продолжала кричать и плакать, словно это хоть как-то могло ей помочь, но дышать стало трудно, голос вдруг оборвался, и в глазах засверкали золотистые круги…

И вот, наконец, она проснулась.

Джой распахнула веки, тяжело дыша: ей все еще казалось, что преследователь ее душит.

Сердце колотилось в груди, в ушах гремела кровь, но Джой, поднявшись в постели, вздохнула с облегчением: она жива, это был всего лишь кошмарный сон, и еще одна ночь осталась позади.

Она обвела взглядом помещение, в котором проснулась: большая комната, залитая тусклым утренним светом. Обстановка простая, если не сказать аскетичная, вернее даже — холостяцкая. И довольно безвкусная. Белые стены с парой абстрактных картин и полок, заваленных каким-то хламом. Высокая керамическая ваза на полу с композицией из засохших растений. Протертый диван, кресло и большая кровать, на которой лежала Джой, на стене напротив — огромный экран медиавизора, гордость хозяина квартиры.

Джой посмотрела в окно. Пасмурно: на улице шел дождь — впрочем, как всегда в Трокар-Сити.

— Уже проснулась?

В комнату заглянул Астер, завернутый в полотенце на бедрах. Его волосы, зачесанные назад, потемнели от влаги, а на коже блестели капли: похоже, он только что вышел из душа. Джой отметила идеально сложенное мускулистое тело, которое было отличительной чертой клонов-сенсоров генерации WR-03.85. Рослые, голубоглазые, с обаятельными улыбками и совершенными фигурами, сенсоры наподобие Астера были ходячими машинами для плотских утех и ярких эмоций во время секса.

Чего нельзя было сказать о Джой. Генерация ее клонов-сенсоров создавалась совсем для других целей.

— Доброе утро, — буркнула в ответ Джой.

Астер плюхнулся на кровать рядом с ней, и Джой инстинктивно подняла одеяло, почти до самой шеи. Она ощутила приятный, свежий аромат, исходивший от сенсора: если бы Джой не чувствовала себя настолько разбитой, она бы поинтересовалась у своего любовника, каким гелем для душа он пользуется.

— Это было круто! — восторженно сказал Астер: кажется, он даже не обратил внимания на то, в каком подавленном состоянии находилась сейчас Джой. — Всегда мечтал потрахаться с сенсоркой QX-11.03!

Джой грустно улыбнулась. Она действительно относилась к генерации клонов-сенсоров QX-11.03, выпущенной ограниченной партией для доставки куда более деликатных эмоций и переживаний, чем грубый, оглушительный взрыв чувств во время секса.

— Ты даже не представляешь, какие бабки я получу за эмоции после секса с QX-11.03! — не унимался Астер: он устроился на кровати, мечтательно сложив руки за головой. — Секс с недотрогами вроде тебя невероятно ценится среди имморталов. Кому вообще пришло в голову сделать сенсоров для тонких эмоций такими красивыми, как ты и твои сестренки QX-11.03?! — Астер, наконец, перевел взгляд на Джой. — Но ты не переживай! Твой клиент тоже хорошо тебе заплатит. Все любят получать эмоции после секса с WR-03.85. Мы знаем, как доставить удовольствие. Тебе ведь понравилось?

Астер пытливо заглянул в глаза Джой, и она опустила голову, думая о том, что в последнее время ни о какой радости в ее жизни вообще не шло речи — не говоря уже о том, чтобы получать удовольствие от секса, даже если она занималась им с представителем самой горячей генерации клонов.

Джой и Астер были сенсорами, искусственно выращенными на одной из ферм по созданию клонов с единственной целью: они, как и десятки тысяч других сенсоров, занимались доставкой эмоций на заказ для клиентов-имморталов. Именно этим Джой и Астер зарабатывали на жизнь, но только по-разному.

Астер, будучи сенсором генерации WR-03.85, доставлял клиентам яркие, животные, бурные эмоции, полученные во время секса. Отбоя от таких заказов не было, поскольку они пользовались особой популярностью среди мужчин-имморталов. Обычно они интересовались только одним — эмоциями перед, во время и после секса. Поэтому клоны различных вариантов генерации WR-03, созданной специально для плотских утех, выпускались огромными партиями.

С того момента, как Астеру исполнилось восемнадцать лет, и он зарегистрировался как сенсор-индивидуал, он зарабатывал на жизнь единственным навыком, для которого его вырастили на ферме, — сексом за деньги. С кем угодно, когда угодно и где угодно. Что касается «где», то этой ночью Астер пригласил Джой к себе домой.

У Джой была другая ситуация. Как и Астер, она тоже была зарегистрирована как сенсор-индивидуал — то есть, не состояла ни в какой фирме или гильдии. Работала на себя. Но, в отличие от Астера, клоны генерации QX-11.03, к которой относилась Джой, специализировались на доставке более тонких, эфемерных эмоций — сострадания, признательности, нежности и множества других, едва определяемых оттенков этих чувства. Заказчиками таких эмоций обычно выступали женщины-имморталы в почтительном возрасте: им вновь хотелось испытать те чувства, которые, как выяснялось, были единственной настоящей ценностью в бесконечно долгой жизни…

— Так тебе понравилось или нет? — Астер повторил вопрос.

— Да, ты классный. — Джой выдавила улыбку.

Должно быть, изобразить восторг от ночи любви с Астером у нее не получилось, что не удивительно, ведь сенсоры ее генерации были плохими лжецами.

Раздраженно фыркнув, Астер вскочил с кровати. Он снял с бедер полотенце, сверкнув внушительным членом перед лицом Джой: в другой ситуации она, наверное, порадовалась бы тому, с каким выдающимся (во всех смыслах) любовником ей довелось провести ночь, но не сейчас. Она не могла вспомнить ни одной яркой детали во время секса с Астером: все ее мысли занимал кошмарный сон, мучивший ее каждую ночь последние две недели.

Пока Астер натягивал на себя трусы, джинсы и футболку, напевая что-то под нос, Джой с горечью думала о том, до чего она так быстро докатилась.

Вчера вечером Илон — встроенный в нейромодуль голосовой помощник — напомнил Джой, что у нее просрочен срок арендной платы за жилье: если она не внесет деньги на счет, то, скорее всего, следующую ночь проведет на улице. Во всем, что касалось клонов-сенсоров, люди — в их числе хозяин конуры, которую снимала Джой — отличались крайней строгостью. Они не прощали клонам ничего и относились к ним, как к существам второго сорта. Впрочем, Джой, Астер, их братья и сестры с самого детства, проведенного на многочисленных фермах по выращиванию клонов, знали о том, для чего они были созданы — и какие задачи должны выполнять во взрослой жизни ради блага людей-имморталов.

Генерация клонов, к которой относилась Джой, не славилась изобилием заказов: мало кому из клиентов хотелось вновь испытать эмоции вроде сострадания, милосердия или привязанности, поэтому даже в лучшие времена Джой с трудом перебивалась от одного редкого заказа к другому.

Но за последние две недели все стало еще хуже: Джой вообще не могла сконцентрироваться на получении тонких положительных эмоций, которые заказывали у нее клиенты, потому что ее существование отравлял странный, жуткий кошмар.

Она видела его каждую ночь в течение двух недель. Один и тот же сон. Сейчас, спустя время, Джой понимала, что сначала ее кошмар не был настолько подробным: она наблюдала какие-то размытые пугающие сцены, которые на утро, после пробуждения, выветривались из головы, оставляя за собой гнетущее чувство.

Но затем, день за днем, сон становился все более подробным, ярким, словно проявленным, а в прошедшую ночь — настолько живым, как будто Джой подверглась нападению наяву.

На ферме ее с детства учили тому, как получать для своих клиентов нужные эмоции — и концентрироваться только на них. Чем чище были чувства, доставленные имморталам, тем выше ценился такой сенсор, и тем больше он получал.

Но сейчас Джой не могла сконцентрироваться на чистоте эмоций, которые требовалось доставить клиентам: все ее мысли занимал кошмарный сон, повторявшийся каждую ночь.

Из-за него деликатные положительные эмоции, на доставке которых специализировалась Джой, оказались не просто загрязнены, а полностью испорчены. Последние дни она не испытывала ничего, кроме страха, подавленности и тревоги. Они целиком перекрыли все остальные эмоции и, будучи крайне негативными чувствами, не пользовались спросом среди имморталов: им подавай только радость, умиротворение и удовольствие от секса.

Поэтому последней надеждой Джой заработать хоть какие-то деньги стал самый простой способ — заняться сексом по заказу для иммортала.

Вчера она позвонила Астеру, которого знала еще со времен «Колыбели» — так называлась ферма по созданию клонов, где выросли Джой и Астер. Он с радостью подтвердил, что у него всегда есть активные заказы на ночь любви с клонами генерации QX-11.03: оргазм, полученный во время секса с умопомрачительно красивыми, но недоступными сенсорками, особенно ценился среди имморталов и щедро оплачивался. Проблема Астера заключалась в том, что долгое время он не мог найти сговорчивую сенсорку QX-11.03 для выполнения такого эксклюзивного заказа. Когда Джой рассказала ему, что приняла заказ на секс, но при этом не хотела проводить ночь с каким-нибудь незнакомым сенсором, Астер на радостях чуть не выпрыгнул из штанов.

— Все, я поехал к клиенту сгружать эмоции, — сказал Астер, машинально проведя рукой за затылку: в этой области черепа у всех сенсоров находился вживленный в мозг нейромодуль для записи эмоций. — Может, тебе заказать что-нибудь? Ты голодна?

— Нет, спасибо.

— Джой, все нормально? — спросил он вдруг с беспокойством, не типичным для клонов-сенсоров WR-03.85. — Ты какая-то странная.

— Просто я не выспалась.

— По-моему, ты наоборот спала, как убитая. — Астер пожал плечами. — Тебя вырубило сразу после секса.

— Снились кошмары.

— Ну, бывает. — Астер подмигнул, а затем хихикнул с хитрым выражением на лице. — Чтобы кошмары не беспокоили, нужно чаще заниматься сама знаешь чем — заодно и деньги хорошие будут.

Повернувшись к нему спиной, Джой села в кровати. Она поискала взглядом свою одежду: джинсы и футболка валялись на полу. Похоже, ночью в порыве страсти ее раздевал Астер, но Джой этого не помнила: кошмарный сон полностью завладел ее мыслями и переживаниями.

— Ты тоже не забудь съездить к своему клиенту. Тебе должны отлично заплатить, — раздался за спиной голос Астера.

Когда Джой, надев футболку, обернулась к другу, он уже стоял в дверях комнаты, готовый уйти. Астер расплылся в очаровательной улыбке:

— Я знаю, что многие имморталы мечтают получить эмоции, которые испытывает QX-11.03 во время секса.

— Ты их точно получил, — вымученно улыбнулась Джой: несмотря на то, что Астер не отличался особой чуткостью, она не хотела, чтобы он уходил, оставляя ее наедине с тягостными мыслями и переживаниями.

— О да! — Он игриво присвистнул, но, поймав хмурый взгляд Джой, поспешил замахать руками. — Все, я сваливаю!

Астер ушел: Джой услышала, как за ним с тихим шорохом закрылась автоматическая дверь.

Она судорожно вздохнула и, спрятав лицо в холодных ладонях, подавила всхлип, рвавшийся наружу из глубины груди.

* * *

На обочине Молнар-стрит, расположенной на окраине города, в его самом грязном, замусоренном районе, стоял электрокар устаревшей модели — такие выпускали еще лет двадцать назад. Капли дождя барабанили по кузову серого, как небо Трокар-Сити, цвета.

Картер, сидевший за рулем, расправил затекшие плечи и, сцепив пальцы, хрустнул суставами. Он вел скрытое наблюдение уже два часа — и неизвестно еще, сколько предстояло проторчать в этой дыре, наблюдая за подозрительными личностями, сновавшими туда-сюда в доме напротив.

Десятиэтажное здание, за которым следил Картер, находилось в аварийном состоянии, и официально там давно никто не жил — впрочем, как и во всех остальных выселенных домах на Молнар-стрит. Когда-то в этом районе обитали иммигранты (дешевое жилье манило их, как мух на дерьмо), но после Эпохи Пандемий многие из них массово умерли, другие же в панике разъехались кто куда. С тех пор дома стояли заброшенными и никому не нужными, постепенно приходя в аварийное состояние. Свидетельством тому являлись обшарпанные стены, выбитые окна и стойкий запах мочи и кала, исходивший из подъездов домов.

Со временем многоэтажные трущобы на Молнар-стрит превратились в обычные притоны: заброшенные здания облюбовали бездомные, нелегалы, а также ренегаты. Последние как раз интересовали Картера больше всего — вернее, один из них. Благодаря своим источникам среди обитателей этого печального района, Картеру удалось выяснить, что в дом номер 11 по Молнар-стрит, за которым он сейчас вел наблюдение, частенько захаживал человек по имени Шимари. Он был старым знакомым Картера, но общаться с ним не спешил, по привычке скрываясь от сил правопорядка. Причиной тому были нелегальные занятия биохакингом и, конечно же, энхансеры.

Картер работал специальным агентом Отдела по борьбе с энхансерами, входившим в многочисленные структуры Бюро Порядка и Контроля. Слежка за ренегатами, их аресты и допросы, облавы на притоны и лаборатории по синтезу энхансеров — вот, чем обычно занимался Картер последние лет… тринадцать-четырнадцать? Сейчас он уже сам не мог толком вспомнить, как давно поступил на службу в Отдел — во всяком случае, произошло это сразу же после того, как он закончил академию при Бюро Порядка и Контроля.

Он ухмыльнулся: возраст в современном мире стал понятием относительным и, по правде говоря, уже совершенно не важным, что наглядно доказывали имморталы одним только фактом своего существования.

Но Картер не был имморталом. Он был простым смертным — человеком, который рано или поздно умрет, — и в свои тридцать шесть лет выглядел, пожалуй, даже чуть старше. Виной тому была нервная работа с частыми ночными заданиями: Картер уже забыл, когда в последний раз нормально спал.

Он бросил машинальный взгляд в зеркало заднего вида, отметив непричесанные, торчавшие во все стороны каштановые волосы, усталые глаза, заросшее двухдневной щетиной помятое лицо. Да уж, видок так себе. Картер отхлебнул кофе из термостакана и, ощутив во рту противный вкус дешевого пойла, в очередной раз поморщился: похоже, в забегаловке на углу Молнар и Конкорд, куда он заглянул перед началом слежки, продавали самый отвратительный кофе в Трокар-Сити.

В дом напротив, за которым наблюдал Картер, проскользнул еще один подозрительный тип — худосочный низкорослый парень в грязных джинсах и куртке, с кровоподтеком под глазом, но он совсем не походил на Шимари — тот был повыше ростом. Несмотря на все достижения биохакинга, которым увлекался Шимари, навряд ли технологии так продвинулись, чтобы за полгода (столько прошло с момента последней встречи Картера и Шимари) прибавить человеку тридцать сантиметров роста.

Картер нетерпеливо побарабанил пальцами по рулю старого электрокара. Он предпочитал полностью контролировать любую ситуацию, поэтому терпеть не мог продвинутые тачки с автопилотами: лучше самому вести машину, крепко держась за руль, чем доверить это искусственному интеллекту.

К слову о нем: в микроскопическом наушнике, углубленном в левое ухо, раздался вкрадчивый голос Ауры.

— Доброе утро, — сказала она. — Как ты и просил, я подготовила новый отчет по интересующей тебя теме на основании информации, доступной в Сети.

Картер напрягся: руки сжали руль, по затылку пробежал холодок. Он много лет занимался борьбой с распространением энхансеров, посвятил этому жизнь, но в последние три месяца его всецело поглотило нечто другое.

Нечто, что напомнило ему о прошлом, окончательно вскрыв рану в душе, которая так и не зажила до конца.

— Говори, — приказал он Ауре.

— В Сеть просачивается все больше информации об исчезновении девушек-сенсоров, — бесстрастно продолжила голосовая помощница. — Об этом теперь сообщают сразу несколько фирм и гильдий, в которых работали сенсорки. На данный момент зафиксировано шесть таинственных исчезновений, но не исключено, что их гораздо больше, ведь многие сенсорки работают индивидуально. Следовательно, об их пропаже зачастую некому сообщить. Последнее исчезновение произошло две недели назад, когда необъяснимым образом пропала сенсорка Мерси QX-11.04, работавшая в компании по доставке эмоций «Эксайт». Отчет окончен.

— Короче, все по-прежнему. — Картер нахмурился. — Сообщи, если появится что-то новое. А теперь отрубайся.

Он знал, что многие люди обожали, когда их голосовые помощники, находившиеся внутри вживленных в мозги нейромодулей, целыми днями развлекали своих хозяев какой-нибудь информацией, подкастами или музыкой, но сам любил тишину внутри головы. При этом, даже несмотря на свои консервативные привычки, Картер понимал, что помощь ИИ не следует недооценивать: Аура, хоть и относилась к голосовым ассистентам предыдущего поколения, зачастую была очень полезна. Но все же Картер предпочитал, чтобы ее голос в наушнике звучал пореже. Кстати, надо бы наконец-то раскошелиться и купить обновление для Ауры…

Картер не успел обдумать мысль: его внимание привлек высокий человек с лысой головой. Одетый в длинный черный плащ, намокший от дождя, он шел плавной походкой по Молнар-стрит. Затем остановился у дома номер 11 и, опасливо зыркнув по сторонам, скрылся внутри здания.

— Шимари. — Картер расплылся в довольной улыбке. — Вот ты и попался.

Глава 2. Волнение

Джой решила воспользоваться подземкой, чтобы приехать на встречу с имморталом, заказавшим у нее эмоции во время секса. Большинство сенсоров получали заказы на доставку чувств через фирмы или гильдии, но те, кто работал индивидуально, искали клиентов на биржах в Сети. Именно там вчера вечером Джой нашла предложение от анонимного иммортала: он платил большие деньги за чувства, полученные сенсоркой генерации QX-11.03 во время секса.

Джой криво усмехнулась: судя по всему, этот иммортал был не просто обеспеченным, но еще гурманом и охотником до уникальных эмоций, ведь клоны QX-11.03 крайне редко занимались сексом за деньги, а если и занимались, то стоимость таких заказов зачастую была астрономической.

Теперь Джой стала одной из тех, кто продается за ночь любви, но другого выбора у нее не было: она и так едва сводила концы с концами, а навязчивый кошмар, мучивший ее каждую ночь, фактически лишил ее возможности чувствовать что-либо еще, кроме тревоги и страха. Джой стала непригодна для доставки тонких положительных эмоций, и все, что ей теперь оставалось — трахаться за деньги, и еще хорошо, что ее любовником прошлой ночью был Астер — старый друг, которому она могла доверять.

Джой вышла на улицу из высотного кондоминиума, в котором находилась квартира Астера, и побрела в сторону метро, стараясь не обращать внимания на моросящий дождь, толпы пешеходов (многие из них носили респираторы) и бесконечные вереницы электрокаров, заполнивших проезжую часть.

На небоскребах, мимо которых двигалась Джой, мерцали огромные баннеры — в основном, как обычно, с рекламой, но некоторые из них сообщали яркими надписями о важном для всего человечества юбилее, случившемся в этом году: «100 лет Терапии. Дальше — навсегда».

Глядя на светящиеся баннеры, Джой задумалась: людям не удалось покорить космос, но они смогли укротить собственные тела, вернее — смертельные болезни и прочие недуги, которые тысячелетиями сопровождали человечество.

Но больше этого не происходило.

Точнее, не происходило с теми, кто принимал Терапию и стал имморталом.

* * *

Джой устроилась на свободном месте в поезде метро. Час пик уже прошел, и в этом время в вагоне было достаточно просторно, так что Джой могла спокойно рассмотреть других пассажиров: сейчас это занятие оставалось единственным, что отвлекало ее от дурных мыслей про навязчивый кошмарный сон.

Подземкой в основном пользовались сенсоры, которые еще не заработали или в принципе не могли заработать на престижные электрокары (не все из них получали дорогие заказы, как это делал Астер), либо же — простые смертные, большинство из которых было малообеспеченными жителями Трокар-Сити и мигрантами. Что касается имморталов, то они славились богатством (только зажиточные люди могли позволить себе Терапию), поэтому предпочитали передвигаться по городу на индивидуальных электрокарах.

В вагоне было не так уж много простых смертных людей. Джой давно научилась вычислять их в толпе: большинство из них носило респираторы — скорее по старой привычке, которая выработалась в Эпоху Пандемий, чем из реальной надобности. Бедняки не могли себе позволить не только электрокары или хорошее жилье, но и Терапию: им оставалось надеяться на собственные гены, здоровье и примитивную самозащиту от вирусов в виде обычных респираторов.

Средняя продолжительность жизни простого смертного составляла жалкие пятьдесят два года: виной тому была загубленная экология и, конечно же, Эпоха Пандемий, изрядно подкосившая человечество. Новые вирусы, появлявшиеся каждое десятилетие, словно взбесились и вышли из-под контроля, мутируя так часто и быстро, что создание вакцин стало безнадежным занятием, а карантины и противоэпидемические мероприятия в конечном итоге потеряли всякий смысл. Как и в древние времена, людям оставалось полагаться на свой иммунитет, а существующие лекарства могли лишь немного отсрочить смерть. Единственным по-настоящему эффективным средством для долгой и здоровой жизни стала Терапия, доступная тем, у кого были деньги. Вернее — большие деньги.

Клоны-сенсоры в этом смысле относились к своему здоровью гораздо проще. Генные инженеры программировали срок ихжизни в пределах пятидесяти лет (считалось, что этого хватит для доставки качественных эмоций), а наставники на многочисленных фермах, где до восемнадцати лет росли клоны, активно внушали им мысли о неизбежностисмерти каждого сенсора.

Джой знала о том, к чему ее с детства готовили наставники: рано или поздно она тоже умрет, как и все остальные сенсоры. Онапривыкла думала, что эта мысль ее не пугает. Но после того, как ей начал сниться кошмарный сон, в котором каждую ночь ее душил неизвестный преследователь, Джой поняла, что испытывает невероятный, всепоглощающий животный страх.

Страх смерти.

Она судорожно вздохнула, переведя взгляд с человека в респираторе на сидевшую рядом с ним девушку лет двадцати пяти.

Джой узнала свое лицо в этих зеленых глазах, тонком аккуратном носе и пухлых губах: сидевшая напротив нее сенсорка, как и Джой, относилась к генерации QX-11.03. Правда, в отличие от Джой, которая предпочитала свой естественный цвет волос (темные, со смоляным отливом), ее «сестра» покрасила их в нежный лавандовый цвет.

Словно почувствовав на себе взгляд Джой, сенсорка подняла на нее глаза и улыбнулась уголком губ, приветствуя свою полную генетическую копию. Обычно клоны-сенсоры так не поступали, но генерация, к которой относились Джой и сидевшая напротив нее девушка, считалась настолько редкой, что вероятность встретить в метро своего двойника была ничтожно малой.

Интересно, мучают ли ее копию кошмарные сны?

Навряд ли: «сестра» с умиротворенным и расслабленным выражением лица отвела взгляд от Джой и углубилась в Сеть. Сенсорка, как и многие другие пассажиры в вагоне, находилась в некоем подобии транса: взгляд в пустоту, рассеянная улыбка на губах. Каждый из них был погружен в свой нейромодуль, вживленный в мозг. Устройства, ставшие неотъемлемой частью жизни современного человека или клона, выводили визуальную и звуковую информацию на зрительные и слуховые рецепторы, тем самым позволяя смотреть контент или серфить по Сети прямо внутри своей головы.

— Илон, подключи меня, — тихим голосом попросила Джой своего голосового помощника.

Она решила отвлечься от переживаний, и если разглядывание пассажиров в вагоне метро не особо помогало, то оставался самый верный способ отключиться от реальности — углубиться в Сеть: как и у всех сенсоров, в голове Джой тоже находился нейромодуль.

— Сеть подключена, — сообщил в ушах спокойный голос Илона. — Приятного серфинга.

Расфокусировав взгляд, Джой углубилась в Сеть: в зрительный центр поступали сигналы из нейромодуля. Первым делом она решила заглянуть на свой любимый ресурс.

— Илон, открой Трубу, — едва слышно, чтобы не мешать другим пассажирам, попросила Джой своего голосового помощника.

Перед ее мысленным взором появилась главная страница Трубы, на которой мелькали десятки прямоугольных превью, но Джой не обращала на них внимания:

— Открой раздел трендов.

Илон выполнил ее просьбу, и в зрительный центр Джой поступило изображение следующей страницы Трубы, где были собраны самые популярные ролики, — идеальный способ узнать, чем сейчас интересуются жители Трокар-Сити.

В трендах на первом месте висело видео о Рутгере Краузе. Поначалу ролик сообщало том, что Джой давно знала. Рутгер Крауз был одним из самых богатых имморталов в мире. Завсегдатай светских хроник и постоянный фигурант различных скандалов, он сколотил свое баснословное состояние еще до Эпохи Пандемий. А затем надолго исчез из публичного поля. На днях он снова появился на людях спустя пять лет затворничества. И вот, наконец, самое трендовое видео Трубы раскрыло тайну столь долгого отсутствия Рутгера Крауза. Впрочем, догадаться было не трудно: все это время миллиардер проходил курс Регенерации — комплексного восстановления и замещения изношенных, состарившихся тканей и органов.

«Только представьте себе: теперь он выглядит на пятьдесят восемь лет!» — чрезмерно восторженным голосом сообщала 3D-модель ведущего ролика — очередного новомодного виртуального блогера, синтезированного нейросетью на основании самых популярных запросов публики.

Видео демонстрировало миллиардера в его новом, помолодевшем облике: статный, со свежим цветом лица, с которого, казалось, словно ластиком стерли лишние морщины, Рутгер Крауз расплылся в странной, неестественной улыбке на пресс-конференции, устроенной в честь его триумфального возвращения в светский мир. Джой хорошо знала эти фальшивые улыбки: имморталы не могли испытывать настоящие эмоции, а потому те чувства, что они по привычке пытались изображать, всегда выглядели наиграно.

Позируя на фоне пресс-волла, Крауз раздавал интервью журналистам, купаясь в ослепительных вспышках фотоаппаратов. В паре шагов от него Джой заметила невысокого парня — на вид ничем не выдающегося, одетого в черный костюм. Он крутил по сторонам головой, жадным взгляд рассматривая собравшихся на пресс-конференции людей. Джой сразу же поняла: парень был личным сенсором Крауза, и в его задачу входило впитывание как можно большего количества впечатлений, ведь именно из них рождались яркие, свежие, живые эмоции.

Эмоции, которыми потом, после пресс-конференции, будет наслаждаться Рутгер Крауз.

Тот факт, что ролик о миллиардере попал в тренды Трубы и, судя по комментариям, вызвал небывалый ажиотаж, объяснялся просто: Крауз был самым старым имморталом из ныне живущих. Ведущий ролика напомнил: реальный возраст Крауза составлял сто семьдесят восемь лет, а это означало, что он приступил к приему Терапии ровно сто лет назад, когда ему стукнуло семьдесят восемь.

Терапия, в основу которой легли генная инженерия и применение моноклональных антител, позволяла значительно замедлить старение организма, поэтому внешний вид Крауза, как и других имморталов, долгое время соответствовал тому возрасту, в котором было начато лечение.

Теперь же Рутгер Крауз выглядел на пятьдесят восемь: длительный курс Регенерации, во время которого изношенные органы и ткани заменялись на новые, позволял «сбросить» около двадцати лет.

В завершении ролика ведущий сообщил, что революционная технология Регенерации, основанная на последних достижениях медицины, стала доступна совсем недавно, и теперь к ее помощи прибегает все больше имморталов, желающих «освежить» не только свои органы и ткани, но и внешний облик.

Джой вновь задумалась о различиях между имморталами и такими, как она, — искусственно созданными клонами, единственная задача которых — доставлять эмоции.

В отличие от имморталов, неподверженным никаким заболеваниям благодаря Терапии, Джой, как и другие клоны-сенсоры, могла болеть, страдать от боли, стареть — и испытывать эмоции, связанные с этими процессами.

Она могла чувствовать и все остальное: радость, восторг, умиротворение, злость, ярость, уныние, отчаяние, спокойствие, смирение… Весь спектр эмоций, которых были полностью лишены имморталы. Неожиданный побочный эффект от Терапии стал для них расплатой за бесконечно долгую жизнь без болезней и страданий: они не испытывали никаких чувств и переживаний.

«Ходячие биороботы», — такназывали имморталовпростые смертныелюди. Причины их негативного отношения крылись в банальной зависти (ведь не у всех были средства на Терапию) или же в искренней ненависти. Сейчас, правда, термин «биоробот» считался оскорбительным и дискриминирующим: имморталы запросто могли засудить за употребление этого слова.

Терапия позволяла имморталам ничем не болеть и жить долго. Теоретически — вечно, хотя до сих пор никто толком не знал, как долго могло продлиться их существование. Рутгеру Краузу стукнуло уже сто семьдесят восемь лет, но было множество других имморталов чуть младше его возрастом.

Все они испытывали свои эмоции еще до начала Терапии — так давно, что уже успели полностью о них забыть.

Спустя пять лет после того, как была изобретена Терапия, и появились первые имморталы, стало ясно, что жизнь без каких-либо эмоций и душевныхпереживаний абсолютно невыносима, даже если саму «невыносимость» имморталы чувствовать не могли. Оказалось, что долгая жизнь без физических страданий и болезней попросту была лишена всяческого смысла, если в ней напрочь отсутствовали эмоции.

Имморталы поняли: зачем заниматься сексом, если ты все равно ничего не чувствуешь? Зачем обнимать жену, мужа или ребенка, если внутри — одна лишь пустота? Зачем слушать музыку, пробоватьэкзотические блюда, посещать картинные галереи, если ничто из этого не вызывает в душе хоть малейшего отклика?

Для чего жить вечно?

Некоторое время ученые и врачи пытались модифицировать Терапию, чтобы избавить имморталов от ее главного побочного эффекта, но ничего не получилось.

И тогда был найден единственный выход из этой ситуации — создание искусственных клонов, которые могли по заказу имморталов получать необходимые эмоции, а затем доставлять их клиентам, сгружая информацию через вживленные в мозг нейромодули.

Именно это должна была сделать сегодня Джой, чтобы получить деньги за выполненный заказ.

Мысленно она по-прежнему находилась внутри Сети: скосив взгляд в правый нижний угол, Джой посмотрела на часы. Цифры ярко вспыхнули, как только мозг получил сигнал от зрительных рецепторов.

До встречи с клиентом оставалось тринадцать минут. Она должна успеть.

* * *

Джой прибыла по адресу: поднявшись на скоростном лифте, она оказалась на сто двадцатом этаже небоскреба, где располагался арендованный клиентом эмолайзер фирмы «Эксайт».

В шикарно обставленном вестибюле ее встретили хмурого вида охранник (Джой поняла это, когда заметила пистолет в кобуре под распахнутым пиджаком) и ассистент — молодой смуглый азиат в светлых брюках и рубашке с вышитой на кармане эмблемой «Эксайта».

Джой не удивилась, что встреча с клиентом потребовала присутствия охранника: многие имморталы были помешаны на своей безопасности, а также на соблюдении анонимности, поэтому частенько прибегали к вооруженной охране. Джой уже сталкивалась с подобной осторожностью.

А еще, судя по тем эмоциям, что отразились на лицах мужчин (презрение — у охранника, дежурная вежливость — у ассистента), они были простыми смертными, еще не принимавшими Терапию. Джой не видела в этом ничего странного. Такая ситуация была стандартной для людей молодого возраста: обычно большинство из них начинали Терапию после тридцати лет, когда организм достигал полной зрелости, а его компенсаторные возможности еще оставались на хорошем уровне, необходимом для долговечного существования.

Охранник и ассистент провели Джой в просторный зал с огромным панорамным окном, за которым с высоты сто двадцатого этажа открывался головокружительный вид на необъятный Трокар-Сити: центральные кварталы, изрезанные широкими проспектами с частоколом небоскребов, и густонаселенные спальные районы, напоминавшие людские муравейники, в окружении промзон, фабрик и складов на дальних окраинах города. И все это — в серой завесе бесконечного дождя…

В центре зала находилось удобное на вид кресло современного дизайна, вмонтированное в пол. В его изголовье торчал толстый кабель с блестящим штекером длиной десять сантиметров — обычная деталь у всех эмолайзеров. Рядом с креслом располагалась аккуратная стойка с компьютером.

— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — слащавым голосом сказал ассистент, указывая ладонью на кресло. — Мы начнем выгрузку, как только вы будете готовы.

— Клиент уже приехал? — спросила Джой, садясь в кресло: затылок коснулся изголовья, из которого торчал кабель со штекером.

— Да, он в комнате за стеной. — Ассистент осторожным движением провел рукой в латексной перчатке по затылку Джой, раздвигая волосы. — Заказчик будет наблюдать за процессом выгрузки эмоций, после чего проверит их качество и, если его все устроит, произведет оплату.

Джой скосила взгляд влево, где находилась стена, украшенная большими картинами со странными аляповатыми рисунками, напоминавшими мазню трехлетних детей — должно быть, так сейчас выглядело современное искусство, и эти картины наверняка стоили бешеных денег, но Джой мало что понимала в живописи.

Между картин виднелась закрытая дверь, возле которой встал охранник: все ясно, он ни за что не пропустит Джой внутрь, если вдруг по какой-то причине она захочет увидеть клиента. Впрочем, в ее практике подобная необходимость не возникала: платили ей исправно, и большинство имморталов, заказавших у Джой доставку эмоций, предпочитали сохранять анонимность.

Правда, она еще никогда не занималась доставкой чувств, полученных во время секса, так что не была до конца уверена, как все пойдет на этот раз: останется ли ее клиент доволен эмоциями, которые она испытала, пока Астер засаживал в нее свой член? Она смутно помнила оргазм. Насколько бурным он должен быть, чтобы удовлетворить запросы иммортала?

Джой подавила горький смешок: вот, до каких рассуждений она докатилась — сенсорка редкой генерации QX-11.03, созданная для максимальной чувствительности к тонким, деликатным эмоциям.

— Я сниму заглушку, — предупредил тем временем ассистент, когда его рука нащупала небольшой выступ на затылке Джой, спрятанный в волосах.

— Пожалуйста.

Она глубоко вдохнула, стараясь расслабиться: процедуру выгрузки эмоций из нейромодуля нельзя было назвать болезненной, но все же Джой не любила, когда в затылок втыкали десятисантиметровый штекер, после чего она теряла сознание минут на тридцать — столько времени обычно требовалось для выгрузки.

Подобные процедуры проводились с помощью эмолайзеров. Чаще всего встречались модели, выполненные в виде кресел, в которых могли удобно расположиться как сенсор, так и ожидавший загрузки эмоций иммортал. Существовали также портативные модели эмолайзеров, но Джой ни разу не доводилось ими пользоваться, да и говорят, что они обеспечивали недостаточно хорошую передачу данных. Для имморталов качество доставленных эмоций играло большую роль, поэтому они не скупились на аренду самых современных и продвинутых моделей — наподобие той, что использовала фирма «Эксайт».

С помощью эмолайзеров осуществлялась выгрузка информации, записанной в нейромодуль сенсора в тот период времени, когда он выполнял заказ на доставку нужных эмоций. Квантовый компьютер обрабатывал полученные данные, после чего загружал их в нейромодуль иммортала, откуда электрические импульсы растекались по его нервной системе, даруя столь желанные ощущения.

Осторожно сняв пластиковую заглушку, ассистент медленно ввел штекер в разъем на затылке Джой: она услышала легкий щелчок, после чего в ушах раздался голос Илона:

— К нейромодулю подключен эмолайзер фирмы «Эксайт», модель TR-345. ...