Алэн Акоб Стройотряд уходит в небо

— Эдик, Эдик, Эдуард! — звал меня сзади женский голос. Эхо, так звонко разносилось между стенок полупустого институтского коридора, что несколько студентов остановились и с изумлением стали смотреть на нас. Я остановился.

— Ты забыл свою зачётку — на меня соучастливо смотрела пара серо-зелёных глаз

— Она мне больше не нужна — сухо отрезал я, — меня ждёт родной завод и токарный станок.

— Подожди не горячись, может, что нибудь придумаем, он гад хороший конечно, но и тебе не стоило спорить с ним, ты же знаешь его. — горячо затараторила активистка Света. У неё смазливое личико и лукавое выражение глаз, которым трудно отказать в чем бы то ни было.

Сегодня меня срезал на экзамене преподаватель по теории литературы. Мелочному преподу жутко не понравилось, как я непроизвольно от себя зевнул на его лекции. А может у меня на то была причина. В ту ночь, подавленный случившимся я не спал, ждал новостей около стен больницы, от разбившегося в автокатастрофе друга, которого в это время хирурги буквально резали и собирали по частям как в игре пазлы.

— Пойдём со мной — потянула она меня за рукав, в направлении деканата, щас всё уладим вот увидишь.

Декан Зинаида Дмитриевна сидела за столом заваленным цветными папками, тетрадями, канцелярскими товарами и ещё невесть чем. Над всей этой бюрократической грудой бумаг, возвышались фотографии двух детей в обнимку, очевидно внуки

— Я тебя слушаю Света. — не поднимая головы. Меня всегда удивлял этот дар у некоторых, не поднимая головы, определять на расстоянии, кто перед тобой стоит

— Зинаида Дмитриевна, я насчёт стройотряда, вот привела недостающего кандидата

— Как Вас зовут молодой человек

— Эдуард Филлипов, только в стройотряд я не поеду. Декан наконец оторвал глаза от бумаг и вопросительно посмотрела на Свету. Света пнула кулаком меня в бок и зашипела: молчи дурак.

— Да согласен он, не слушайте его, только вот, у нас тут ситуация такая, одним словом Уралов, по теории литературы, его срезал сегодня

— Это не проблема, щас всё устроим, так Вы поедете или нет — набирая номер на телефоне

— Геннадий Григорьевич, что же вы это, моего талантливого ученика срезали сегодня. Ага — задумчиво — хорошо, хорошо я щас подойду к Вам и мы все детали обсудим.

Так, ну что, Светочка сходи к нему с зачёткой, а вы молодой человек, получите его в сентябре, после стройотряда. Договорились. — И снова погрузилась в ворох бумаг, что-то размашисто подписывая. — А щас идите, идите, не мешайте мне.

Мы с Светкой вышли в коридор

— А, что так можно — с недоумением спросил я

— Конечно возможно, ты разве не слышал, что тебе сказали. В сентябре получишь, значит в сентябре, а теперь иди, иди! — Провожая меня взглядом

Так я очутился в стройотряде, на должности бригадира, состоявшей из двенадцати человек.

Подходила к концу наша первая неделя стройотряда в Братске. Было бы неправильно утверждать с моей стороны, что ребята, не считая трёх девушек поварих, полностью адаптировались и приспособились к местным нравам, климату, к кухни состоявшей из макарон в обед и ужин. Может, так называемые спагетти, одно из самых очень популярных блюд в Италии или Азии, но в сибирской глубинке, на родине пельменей, они подавалась исключительно только в одном виде, вареными или жареными из остатков с прошлого дня, в основном без гарнира, отчего девушки повара заслужили тайную ненависть к себе со стороны ребят.

Если в первую неделю мы с воодушевлением лопали макароны, то во вторую они уже шли через силу, третья неделя, сопровождаемая запорами, нам показалась жестокой и мы возроптали. Бунт на корабле быстро подавили, всего лишь одним весомым аргументом со стороны командира стройотряда Саши Радина — ничем другим я вас кормить не могу, что имеется в наличии то и кушаем. Кому не нравится могут обедать в ресторане, я не против.

Милицейский бобик, весело поскрипывая старыми рессорами, медленно въехал во двор общежития, где были расквартированы студенты. Из машины вышли рыжий капитан милиции, с чёрной папкой в руках, с ним рядом молодой лейтенант с конопатым лицом и кожаным портфелем в руках. Офицеры посмотрели на окна третьего этажа, переговорились между собой и молодцевато подпрыгивая по две ступеньки по лестнице, поднялись в кабинет командир стройотряда Саши Радина.

В командирской комнате с низким потолком, где мы все собрались включая милиционеров, пахло сигаретами, потом и водочным духом. На стене, с облупленной местами зелёной краской висела на гвозде вбитым в стену, студенческая гитара, вся исписанная датами и именами с задней стороны. Талисман стройотряда. Большинство входящих и выходящих из командирской комнаты ребят не умели играть на гитаре, но почему-то считали своим долгом снять её с гвоздя и немного побренчать на ней, под недовольный взгляд Саши Радина. Выносить её из командирской строго запрещалось.

— Ну давай, принимай решение, так сказать судьба человека в Ваших руках главнокомандующий — полусерьёзно пошутил конопатый лейтенант

— Нет не могу, ей Богу не могу у меня своих оболтусов хватает, куда я вашего ещё возьму

— Он не оболтус, а уголовник — с улыбкой поправил капитан с папкой

— Так тем более, у меня студенты, педагоги, интеллигентные люди, будущее страны можно сказать

— Всё правильно, поэтому мы к Вам и обращаемся, работа учителя в чем заключается, в воспитании подрастающего поколения, разве не так?

— Нет мои дорогие, то о чем Вы меня просите, называется перевоспитанием, а не воспитанием. Чувствуете разницу?

— Ну ладно — протянул капитан милиции, медленно вставая из-за стола — а пацана жаль, видно судьба у него такая быть, быть уголовником по жизни. Извините, как говорится, что побеспокоили, так сказать.

— А, что он натворил?

— Просто интересуетесь или это у Вас профессионально, вот здесь всё записано — вытаскивая папку из портфеля и протягивая её Саше — можете ознакомиться. Командир отряда взял папку, надел очки и углубился в чтение дела под номером 563. Капитан и сопровождающий его лейтенант снова сели на стулья и стали внимательно следить за выражением лица Саши Радина пока он читал содержимое папки. Минут пять, прошли в обоюдном молчание, после чего командир закрыл папку и мотнув головой, промычал что-то наподобие мда, потянулся за сигаретами.

— Он вообще то смирный — попробовав выдавить из себя улыбку лейтенант

— Когда спит зубами к стенке — ершисто заметил Саша

— Ну в случае чего, мы всегда можем подъехать

— Пятнадцать лет, а послужной список, как у матёрого бандюги

— Так берёте на поруки или нет?

Командир отряда окинул всех нас вопросительным взглядом, как бы спрашивая сидящих рядом бригадиров, ну что делать будем парни?

— Согласен взять его к себе в бригаду — сказал я не признающим возражения суровым голосом, под изумлённые взгляды окружающих. Тем самым пытаясь разрядить неловкую обстановку сложившуюся вокруг всех нас и одновременно окончательно покончить с этим вопросом.

— Ладно уговорили, беру — неожиданно изменив своё мнение выпалил Саша — где он? Словно ждал от меня моего решения

— Ну и прекрасно, Вячеслав Сергеевич сходите за пацаном — обратился капитан к лейтенанту — в машине сидит, заждался наверное пострелёнок, щас приведём — потирая красные руки с рыжими волосками на пальцах.

Так в стройотряде появился несовершеннолетний уголовник Вася Томин по кличке Картавый.

Где-то в середине месяца июля, районный комитет комсомола посёлка Энергетик, решил организовать встречу между студентами Витебского государственного университета и нашим институтом. О Боже какая нелепость, что может быть общего между будущими инженерами, биологами и нами филологами. Наверное так думал, в глубине души, каждый второй из моих друзей однокурсников, переживая не оказаться на высоте и ударить лицом в грязь, если зайдут разговоры о математике или биологии.

Где-то в полдень, нас всех собрали в небольшом зале, который находился на первом этаже общежития. К нашему приятному удивлению оказалось, что в универе учатся подавляющее большинство девушек, что не скажешь о нас, не считая пару парней, которые с унылым видом сидели в углу, ни с кем не общаясь.

После короткого выступления ораторов, которые читая по бумажке быстро пробежались по международной обстановки и успехам в градостроительстве стройотрядами со всей страны, попросили в зале не курить и пить спиртное в умеренных количествах только на кухне. Столы и стулья вынесли сразу, после того как начальство поднялось на верх к командиру. Кто то притащил магнитофон и по залу полились нестройные звуки гитары, переходящие в тяжёлый Rock.

Студенты быстро разбились на пары, некоторые сразу закружились в быстром рок-н-ролле, уморительно приседая и неестественно выкидывая ноги.

Мы, с ребятами, стоим в углу и с сарказмом наблюдаем за танцующими. К нашей группке подходит зам командира университетского стройотряда, которая осталась следить за порядком, мало ли что. И с серьёзным видом командирша меня спрашивает:

— У вас как со зрением? Вы почему очки не носите?

— А, что должен? Вроде неплохо вижу — немного оторопев от бестактности вопроса

— Да, — с сожалением — вон там в углу сидит моя подруга Клава, она уже где-то час не сводит с вас глаз, скоро дырку просверлит, идите и пригласите её на следующий танец!

Подхожу я к рыжей девчонке, дочь солнца и огня, даже канапушки на лице рыжие. Одна из тех очаровательных созданий, мимо которых невозможно пройти спокойно, даже на улице.

— Здравствуйте — говорю ей — меня зовут Эдуард, можно просто Эдик.

— Клавдия — отвечает девчонка вставая и изображает мне книксен, тряхнув медными локонами — Можно — просто Клава.

— Какое красивое у Вас имя, просто Клава, оно имеет римские корни, наклоняя голову в знак приветствия, claudus — хромая на латыни

— Вы танцуете? — быстро перебила она меня, лишая тем самым удовольствия блеснуть умом и одновременно нести околесицу, на которую мы способны при виде смазливой девчонки. Мы закружились в быстром танце, потом ребята поменяли быструю музыку на медляк, её руки легли мне на плечи.

Под ладонями, которые лежали на её талии обёрнутого ситцевым платьем, чувствовалось теплота молодого тела, от волос исходил тонкий запах, толи медового шампуня, толи тропических цветов, пьяно кружил голову. Потанцевав немного, она вдруг предложила пойти покурить на свежем воздухе. Мы вышли во двор, немного прошлись по темнеющей аллее между огромных стволов сибирской лиственницы, болтая о разной чепухе. Нашли свободную скамейку, на самом краю парка, под цветущей акацией. Она неплохо читала Цветаеву, я моего любимого Р. Бернса. Парк в котором мы оказались, в этом месте выходил прямо в тайгу, вокруг всё было насколько смешано, что почти невозможно определить границы, где кончается парк, а где начиналась тайга. Круглый шар луны лениво выкатил своё серебро из-за туч, осветив макушки столетних сосен. Она прошептала, толи с грустью, толи взволнованно:

— Посмотри полнолуние — мы поцеловались обнимаясь, так и сидели пока нас кто то не позвал из темноты и мы расстались.

На следующий день Клава сама пришла к нам в общежитие. Для меня это было полной неожиданностью. Стихи, скамейка на этот раз без Луны, вокруг тьма египетская и вскрики потревоженных птиц в тайге. Шелест падающей одежды, поцелуи, вздохи.

Через два дня радостная новость как снег на голову — совместный турпоход в тайгу с ночёвкой, двадцать километров по Ангаре с настоящим гидом.

После вчерашнего дождя сегодня утром в лесу пахло сыростью, но земля как ни странно оказалась сухой. Ветер гнул макушки сосен, которые тёрлись друг об друга ветками издавая заунывные мелодии леса, слова добрая сотня троллей затеяла сыграть концерт в кроне деревьев.

Как выяснилось позже, мы были не одни влюбленные, ребята разделились на пары, некоторые идут в обнимку вроде нас. Бренчание гитары, песня с надрывом — и меня два красивых охранника повезли из Сибири в Сибирь.

— А давай я тебя научу как надо ягоды распознавать в лесу — говорит мне она лукаво кивая своей огненной головой.

— Давай — кротко соглашаюсь я.

— Смотри вот это ярко красная ягода костяника называется

— О! Привет тёзка моего дядьки — пробуя на зуб

— Да нет — смеётся она — никакой связи с Костей, просто внутри очень крепкая косточка, отсюда и название. Она полезная, часто используется в сибирской народной медицине.

— Очень красиво растёт, прямо рубиновые россыпи

— Да, красиво, смотри, а это брусника, ягода бессмертия, в ней много микроэлементов которые повышают иммунитет

— Я слышал из него варенье очень вкусное варят

— Моя бабушка, она из под Иркутска, очень хорошо готовила.

Разговаривая, незаметно для нас мы отстали от стройотряда. Звуки гитары и песни, еле доходят до нашего слуха.

— Что-то ребят не слышно, не потеряться бы?

— Да нет не потеряемся, здесь где то железная дорога проходит, по ней можно и выйти к озеру — уточняет она

— Как хорошо, значит мы остались одни в лесу — привлекая её к себе рукой. Лесной мох обрамлённый зелеными кустами жимолости лучшая кровать в лесу, скажет вам любой сибирский охотник и не только он.

— А давай я буду сверху — неожиданно просит она

— Давай потом — не желая менять положение, удобно устроившись между её белых как слоновая кость ног

— Ладно — кивая головой соглашается Клава.

Человек, это та частичка природы, которая тысячи лет существовала в лесу. Он ел, пил, охотился, занимался любовью в лесу, пещерах, на полянах, спал на деревьях между птиц и обезьянами, потому, что так было безопасно, пил воду из ручья и ловил рыбу голыми руками, глуша её камнем по голове. Пока было тепло, но в один прекрасный день, холод загнал его жить в дома, научил стыду, потому, что одел его в тёплые звериные шкуры, которые прикрыли его наготу, и стал он единственный, из всего животного мира, кто познал всю глубину этого постыдного чувства. Стал после этого человек прикрывать свою срамоту подобно Адаму и Еве, вкусивших запретный плод. Стали женщин ценить за скромность, мужчин за смелость, детей за послушание. Так появилось общество, окончательно разорвавшее связь с человека с природой.

В самый ответственный момент, когда начинаешь терять контроль над своим естеством. Как на зло за спиной раздался грохот, подобный низвержению Везувия над Помпей.

— Что это — в недоумении воскликнул я, не смея обернуться

— Четырнадцать тридцать — сказала она, посматривая она на тонкие женские часы на руке — пассажирский поезд Братск — Иркутск, заливаясь звонким смехом с хрипотцой.

— Не пойму, что тут смешного?

— Ну как тут не смеяться, щас пол-состава видит твою голую попу, я же говорила, давай я сверху!

В моём богатом воображении, мгновенно появились бабушки закрывающие газетой глаза любопытных внуков смотрящих в окно, пошло улыбающихся краснорожих от водки мужиков, укоризненно качающих головами пенсионеров, улыбающихся женщин и краснеющих по уши молодых девиц. Я выскочил из Клавы, перекатился в бок пытаясь натянуть назад непослушные штаны, которые путались под ногами.

— Ты куда — в ужасе кричит она — назад сейчас же! Назад так назад, не дожидаясь повторного приглашения, тем более, что большая часть состава свистя и гудя уже промчалась.

— Ты и в самом деле поверил, что из мчащегося на такой скорости поезда можно что-то разглядеть в кустах? — спрашивает она лукаво сощурив глаза

— Нет конечно — начиная понимать всю суть женского коварства

— А почему, тогда соскочил?

— Ну ты же сказала поезд идёт

— А! Ну тогда всё ясно — строя глазки

В тот злополучный день, первый раз в своей жизни я смеялся находясь в пикантном положении между женских ног, под небом и облаками, на мху, рядом с кустами жимолости, ягодами костяники, только руку протяни, обнимая самую непредсказуемую женщину в мире. После этого случая я очень полюбил, эту горькую ягоду, нет, нет, не за вкус конечно, а за воспоминания бесшабашной молодости, которая с бешеной скоростью пронеслась, как тот состав Братск-Иркутск поздним летом, под вечер, рядом с нами. ...