Сергей Шаповалов Ликующий на небосклоне

О загадочном фараоне и его времени

Есть вещи незабываемые. Незабываем, например, Древний Египет, или, как называли его сами египтяне, Кеми.

Всякий, кто попытается постичь истоки мировой цивилизации, тот неминуемо придет в Египет. А кто однажды прикоснулся к его истории, архитектуре, скульптуре, литературе, тот на всю жизнь становится духовным пленником во многом таинственного для нас государства Кеми.

По мере того, как мы удаляемся от седой древности, интерес к Кеми все растет и растет. Во всем мире. Не удивительно, что и я оказался в числе завороженных и тридцать лет изучал историю и искусство этой страны.

За три тысячи лет на египетском троне восседали фараоны тридцати династий. Наверное, их было намного больше двухсот – этих полубогов в бело-красной короне. Одни из них царствовали необычайно долго, другие – очень краткое время. Рамзес Второй правил шестьдесят семь лет. Его рекорд побит только фараоном Пиопи Вторым: почти сто лет! (Какой ужас, даже если и всамделишный полубог!) А Шешонк Второй так и не успел вкусить от единовластия: он умер во время совместного с фараоном Осорконом Вторым правления. Большинство царей переселилось на поля Иалу в результате естественной смерти. Большинство, но не все. Аменемхет Первый, например, был убит в своей спальне. Поздней ночью…

Я хочу сказать, что фараоны были разные, с различными судьбами. Были среди них и те, что поумнее. Находились и поглупее. Были воинственные. И менее агрессивные. Но деспотами были все. Поголовно все!

В длиннющей веренице фараонов особенно выделяется один.

Он бесстрашно свергнул бога небесного Амона – более чем тысячелетнего по возрасту, немыслимо сильного своими земными связями. Свергнув Амона, провозгласил культ единого – осязаемого, зримого – бога Атона, солнечного диска.

Звали фараона Эхнатон.

Он не отличался воинственностью, подобно Тутмосу Третьему. Зато царствование его богато великолепными мастерами – гениями зодчества, ваяния и живописи

При жизни к нему относились по-разному. Спустя три тысячи лет ученые-египтологи также относятся к нему различно. Это даже удивительно! Одни пишут о нем восторженно, слишком восторженно. Другие обливают грязью. Равнодушным не остается никто!

Брэстед называет его так: «Первый индивидуалист истории», «Самая замечательная фигура на Древнем Востоке». Кеес пишет: «Этот болезненный, безобразный деспот, необузданный в мыслях и в поведении». Перепелкин и Коростовцев, по-моему, держатся середины.

Послушаем Уэли: «Эхнатон сказал „первое солнечное слово“ – и Бернара: „Бесноватый эпилептик, вышедший из ада, чтобы разрушить осирическое предание“

А вот мнение Гардинера: «Быть таким умным, как он, в те времена значило навлечь несчастье». А Шарф осуждает Эхнатона как государственного деятеля, пренебрегшего интересами своей страны.

Питри говорит: если бы культ Атона «был новой религией, призванной для примирения с нашими научными понятиями, мы не нашли бы изъяна в верности этого взгляда на энергию Солнца». Антес инкриминирует Эхнатону неограниченный рационализм. Ланге, напротив, высоко оценивает духовную мощь Эхнатона, стоявшего «по ту сторону рассудочного, явившегося из глубин, чтобы выполнить миссию египетской культуры».

Вейголл видит в нем блаженного эпилептика и предшественника Христа. Майер и Масперо объясняли реформы Эхнатона борьбой со жречеством. Павлов пишет: его «учение… нанесло тяжелый удар по консервативному фиванскому жречеству». А вот что говорила Матье: Эхнатон «пошел на открытый разрыв со знатью и жречеством…», «солнечный диск… был объявлен создателем мира и всего этот мир населяющего». Уилсон утверждает, что «революционная» партия Атона была «равнодушна к захвату колоний и к захвату Азии».

Я назвал имена и привел мнения, известные египтологам всего мира.

Таков диапазон суждений о личности и реформе его величества Нефер-Хеперу-Ра Уен-Ра Эхнатона он же Наф-Хуру-Ра, он же Аменхотеп Четвертый! Можно подумать, что фараон скончался только вчера.

Я знаю о нем все или почти все, что может знать человек, живущий в нашем веке. Я прочитал о нем гору научных книг и часами вглядывался в его скульптурные изображения в каирском музее. Однако книги слишком умозрительны, а камень чрезмерно холоден.

Я ходил по земле Ахетатона, нынешней Эль-Амарны. Как известно, палеонтологи по одной кости воспроизводят образ мамонта. По прелестному мраморному порогу на развалинах дворца Нефертити или даже огромному мозаичному полу Ахетатона трудно вообразить, что здесь было: столица Эхнатона растаяла, как ледяной дом. Но кое-что все же можно представить себе, призвав на помощь рисунки из гробниц и шестое чувство…

Георгий Дмитриевич Гули

(обратно)

1

Хеви, наместник Куши¹, живущий правдой, сын муд-рейшего жреца Себхотпа совершал утреннюю молитву, прославляя восходящего огненного Йота², дарующего радость всему живущему на земле. Он протянул руки с открытыми ладонями красному раскаленному шару, медленно поднимающемуся над горизонтом. Хеви просил у Бога силы, здоровья, благополучия себе и всей своей семье. Благодарил Йота за то, что тот послал народу Обеих Земель мудрого правителя, своего любимого сына Эхнэйота³, кому суждено жить вечно, вековечно. Не забыл упомянуть добрыми словами супругу Солнечного правителя прекрасную Нефрнефрейот⁴ – та, чей образ радует владыку Обеих Земель; ублажающая сердце правителя в Доме Ликования⁵, та, чьи слова всем ласкают слух.

После молитвы старый лекарь смазал голову Хеви ароматным маслом и принялся скрести макушку острым кремневым ножом, при этом громко сопя от усердия. Наконец голова наместника Куши оказалась в полном сиянии: чисто выбрита, без единого пореза. Вполне удовлетворенный своей работой, лекарь водрузил парик из аккуратно уложенных прямых волос буйвола и закрепил его на голове наместника золотым обручем. Не забыл приладить страусовое перо – знак власти. Слуга помог Хеви облачиться в тонкую льняную одежду. Наместник подпоясался широким кушаком с кисточками на концах и поспешил к завтраку. Его ждал свежий хлеб и, еще теплое, парное молоко.

В тенистом саду, среди цветущих кустов смоковницы наместника встретили сыновья и любящая супруга – прекрасная Нефтис, красотою подобна распустившемуся лотосу. Несмотря на рождение пятерых детей, одна из красавиц Большого Дома правителя оставалась, как и пятнадцать лет назад, такой же стройной, с высокой грудью и гладкой бронзовой кожей. Совсем не скажешь, что она встретила уже тридцать второй разлив Хапи. Немного вытянутое нежное лицо нисколько не тронули морщинки. Возможно, прелестница пользовалась мазями местных кушитских знахарок, знающих секреты молодости, а может – все ее божественная кровь правителей Обеих Земель⁶. Нефтис происходила от побочной жены Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета⁷, хотя и никогда особо не кичилась этим. Нежная супруга и заботливая мать, она служила примером подражания для жен местных чиновников. Всегда одета просто, но со вкусом. Никогда не брила голову и не носила париков. Красиво убирала густые жесткие волосы, украшая их тонкими нитями сверкающих стеклянных бусинок. Слегка подводила глаза и немного чернила тонкие брови, но не накладывала на лицо много краски. Движения ее от природы были плавными и легкими. Говорила она мягким голосом, немного нараспев.

Глядя на свою возлюбленную, Хеви иногда подмечал в ней гордые черты отца, смягченные загадочной женственностью. Отец Нефтис – Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет правил мудро и умело больше тридцати лет. Все эти годы страна не знала воин и бедствий. Если не считать чумы, которая однажды заглянула с севера. Но благодаря умелым действиям правителя и усердию жрецов, болезни не позволили расползтись вверх по берегам Хапи. Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет хоть и слыл миролюбивым властителем, но в самом начале своего правления жестоко подавил восстание в Куши; разбил воинственные чернокожие племена Нехсиу и отогнал их далеко за четвертый порог. А к благим делам Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета можно записать снаряжение героического плавания в далекую страну Пунту⁸, из которой корабли вернулись доверху набитые редкими породами деревьев, диковинными животными и сундуками с благовониями. А каким он был тонким дипломатом! Он всегда умел внимательно выслушать послов, с достоинством принять дары. Но после мягко и убедительно навязать им свою волю, словно удав, заставляя зайца замереть и ждать, когда тот его проглотит. Если до него обладатели двойной короны пшент покоряли северные народы при помощи армии, то Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет выбрал иной путь – мирный, и действовал очень успешно. У ворот Большого Дома в Уасте⁹ вечно толпились посланники далеких стран. На торговой пристани не смолкала чужеземная речь. А как волновался стольный город Уаст, когда прибыла принцесса из Митаннии¹⁰, чтобы стать супругой правителя. Чуть ли не все жители высыпал на берег встречать разукрашенный корабль, на котором прибыла красавица Гилухепа. Три дня продолжался праздник. Но еще пышнее проходили торжества, когда ко двору Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета из Вавилона властитель далеких восточных земель Кадашман-Энлиль вместе с богатыми дарами лазурита, стройными скакунами и конской упряжью прислал свою дочь. Пользуясь благоприятным мирным временем, Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет развернул строительство по всей стране от Бухена за первым порогом до Хекупта на севере. Возводились новые храмы и дворцы. Одни только пилоны храмов Амуна в Солебе и Седеинге чего стоят. За столь грандиозные великие свершения, жречество Амуна еще при жизни обожествило Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета и его старшую жену Тейе. Все, к чему притронулись царственные супруги, становилось священным. Что касается детей, то и тут его не обделил Амун. Правитель породил двух сыновей и девять дочерей от разных жен. Одна из этих девяти дочерей, прекрасная Нефтис и стала супругой Хеви. Но теперь только золотой анх, висевший на тонком запястье напоминал о ее божественном происхождении.

Хеви нежно обнял жену, потрепал сыновей и присел перед круглым столиком на небольшой стульчик с низенькой резной спинкой. Супруга налила в его любимую золотую кружку теплого коровьего молока. Служанка поставила поднос с горкой дымящихся пирожков. Наместник с аппетитом принялся за завтра, но вдруг, оглядев всех домочадцев, спросил:

– Где мой старший сын Амени? Неужели, до сих пор спит?

– Ну что ты, – успокоила его супруга. – Он встал еще до восхода и отправился к камышам подстрелить тебе на завтрак утку.

– Он еще не вернулся? – забеспокоился Хеви. – Я же предупреждал его, что в конце сезона Шему опасно ходить к воде. Крокодилы откладывают яйца. Гиппопотамы рожают детенышей. Змеи выползают из нор для брачных игр.

– Не осуждай его. Ты не заметил, как он вырос. Его Ка набирается мудрости, его ба тянется к Йоту, а ты все еще относишься к нему, как к ребенку.

– Он встретит только пятнадцатый разлив Хапи в своей жизни¹¹. О какой мудрости может идти речь? – вспылил Хеви

– Амени хотел тебе сделать приятное. Твой старший сын любит тебя и хочет во всем походить на своего отца, – защищала мать пропавшего сына.

Хеви насупился, но промолчал. Если Нефтис начинала кого-то защищать, то спорить с ней – дело бесполезное. Эта мудрая женщина всегда умела мягко остудить гнев супруга. Покончив с завтраком, Хеви поблагодарил жену и направился в зал для приемов.

В прохладном полутемном помещении собрались важного вида писцы, надменные чиновники и представители чернокожих местных племен с золотыми кольцами в ушах. На деревянных резных скамьях восседали судьи кенебет в тонкой льняной одежде, с широкими ожерельями на груди, и судьи джаджат из местных уважаемых людей, одетые поскромнее, но в сандалиях. Среди чиновников выделялась бритая большая голова гесперу города Бухена: распорядителя всех работ в городе, главного над лучниками города и главного над складами города.

У ног судей полукругом расположились писцы. Служители Тота¹² расселись на циновки, поджав под себя ноги. Некоторые уже замешивали чернильный порошок в глиняных чашечках и разжевывали кончики кисточек, чтобы удобнее было писать на чистых светло-зеле-ных свитках папируса.

Дневной свет едва проникал сквозь узкие окошки, расположенные почти под самым потолком. Солнечные лучи золотыми пятнышками ложились на мозаичный каменный пол и освещали массивные круглые колонны.

– Пусть жизнь ваша будет полна ликования, и здоровьем! – приветствовал их Хеви.

Чиновники поднялись со своих мест, поклонились, протянув к нему открытые ладони, и хором ответили:

– Пусть не покинет тебя благосклонность Йота.

Рисут¹³ подвинул Хеви высокий стул. Наместник опустился на мягкую кожаную подушку и попросил сесть всех остальных. Писцы тут же развернули свитки и приготовились записывать.

– Сегодня шестнадцатый год правления Того, кого любит Йот, сезон Шему, день сороковой, – продиктовал Хеви. Писцы зашуршали кисточками, усердно выводя знаки. – Каков уровень воды? – Спросил наместник у чиновника, заведующим судоходством.

– Самый низкий, – ответил тот. – Обходной канал пересох. Приходиться лодки и груз передвигать на волокушах по берегу.

– Нам скоро надо будет отправлять дань в столицу. Найми маджаев. Пусть перетаскивают к Острову Слонов все, что мы собрали с подвластных племен и поселений.

– Уже распорядился.

– Каков размер дани? – Обратился Хеви к другому чиновнику, ведающему сбором податей.

Чиновник кивнул одному из писцов, сидящих на полу. Тот развернул свиток с записями и прочитал:

– Число того, что было в дани этой:

Те, кто был нагружен золотом, человек – 20.

Те, кто был нагружен камнем человек – 150.

Те, кто был нагружен гранатами человек – 200.

Те, кто был нагружен слоновой костью, человек – 45+ 140.

Те, кто был нагружен эбеновым деревом, – 1000.

Те, кто был нагружен всеми видами ароматов южных стран, человек – 100 + 20. Те, кто был нагружен колесницами, человек – 50.

Те, кто был с живыми пантерами, человек – 10.

Те, кто был с собаками, человек – 20.

Те, кто был с обезьянами, человек – 20.

Те, кто был с длиннорогим скотом и короткорогим скотом человек – 400.

И того: те, кто под данью, человек – 2175

Все сосчитано и переписано. Золото взвешено.

– Хорошо, – кивнул Хеви. – В этом сезоне мы справились со сборами. А как торговля?

Третий сановник, отвечающий за торговлю, доложил:

– Из земли Ирчет¹⁴ прибыли люди нехсиу¹⁵ со шкурами животных. Просят дозволения обменять их в городе на зерно и оружие.

– В город не пускать, – строго приказал Хеви. – Пусть с утра и до вечера торгуют между внешней и внутренней крепостной стеной, а на ночь уходят. Что-то зачастили нехсиу в Бухен.¹⁶ Не хотят ли они напасть на нас?

– Сторожа с собаками несут дозор на всех дорогах. Вчера заметили вооруженных нехсиу вблизи дальнего колодца по пути в каменоломни, – ответил начальник лучников. – Нехсиу в бой не вступали и скрылись в степи.

– Усиль охрану. Пусть дозорные не только днем, но и по ночам следят за дорогами, – отдал приказ Хеви, затем обратился к распорядителю строительных работ: – Как продвигается строительство города Южного Ахйота?

– Из каменоломен поступает белый диорит с черными крапинками для возведения солнечного храма Йота, – ответил распорядитель строительных работ. – Бронзовые орудия взвесили и раздали мастерам. Нагрузили ослов: двадцать мешков полбы, десять мешков ячменя, пять мешков лука, пять чеснока, мяса вяленного – десять корзин, разного хлеба – пятьдесят корзин, пива – двадцать больших кувшинов. Все отправлено строителям Южного Ахйота.

После рапортов чиновников последовали жалобы от местных скотоводов и земледельцев. Хеви терпеливо выслушивал каждого, давал распоряжения, решал спорные вопросы. Старался вершить суд справедливо. Судьи кенебет и судьи джаджат кивками подтверждали справедливость решений наместника. Наконец с делами было покончено.

– Можете идти! Пусть Йот помогает вам в работе, – отпустил Хеви собрание.

Все разошлись. Наместник остался в зале один. Осторожно вошел стройный высокий юноша. В руке он нес пару подстреленных камышовых уток. Охотничий лук и чехол с тонкими стрелами висел у него за спиной. Юноша встал перед наместником на колени и склонил голову.

– Прости, отец. Я увлекся охотой, и не заметил, как солнце поднялось высоко. Хотел вернуться до твоего пробуждения.

– У тебя удачная охота, – похвалил его Хеви, разворачивая веером серые крылья подбитых уток. – Но разве я не говорил, чтобы ты не ходил в камыши? – Хеви сердито нахмурил брови.

– Я был осторожен, отец. Мои уши чутко улавливают каждый шорох. Мои глаза различают притаившегося зверя. Мой нос слышит запахи не хуже собачьего, – оправдывался юноша.

– Те звери, что в камышах подстерегают добычу, не так опасны, как те, что подкрадываются к нам из пустыни. Нехсиу с оружием и дурными мыслями появились возле Бухена – вот чего я опасаюсь. Много разливов прошло с тех времен, как правитель Небмаатра Аменхотеп Хека Уасет жестоко подавил восстание черных племен. Теперь они вновь занялись разбоем. Зверя можно испугать, но воины нехсиу ничего не боятся, разве только, колдовства. К тому же они хитрее любого хищника. Поэтому, прошу тебя: не выходи один за городские стены.

– Хорошо, отец, – пообещал юноша.

– Прикажи кухарке: пусть приготовит уток. – Смягчил тон отец. – Мы вместе попробуем твою добычу. Но помни мои слова: один из города – ни на шаг.

Вошел рисут и сообщил, что наместника хочет видеть вождь страны Теххет, великий Руну.

– Откуда он здесь? – Хеви нахмурился. – Почему мне не доложили о его прибытии заранее?

– Лодка вождя только что причалила, – оправдывался рисут. – Он сразу направился к тебе.

Пришлось отложить все дела и идти встречать вождя Руну. Повелитель земель Теххет слишком важная персона в Куши, чтобы заставлять его ждать. Руну стоял во главе многочисленного народа. Его смелые неутомимые охотники поставляли для Та-Кемет шкуры животных и живых обезьян, перья страусов; лесорубы снабжали черным деревом, а оружейники делали тугие луки и ровные тонкие стрелы.

Хеви приказал подать ему плеть нехех с тремя хвостами – символ власти наместника Куши. Рисут надел на его плечи широкое ожерелье из медных и золотых пластин, вперемешку с лазуритом, прикрепил сзади к кушаку бычий хвост с позолоченным концом.

Пройдя по темной колоннаде, Хеви попал в сад для приемов важных гостей, где его ждал вождь Руну со своей свитой. Восемь чернокожих слуг в набедренных повязках опустили носилки и встали на колени, уткнувшись лбом в землю. Из носилок поднялся сам глава земель Теххет. Огромный головной убор из перьев птиц колыхался на его большой голове. Надменное круглое лицо украшали золотые цепочки, шедшие от уха до уха, продетые сквозь мясистый нос. В мочках ушей болтались массивные золотые кольца. Шкура льва покрывало широкие плечи и выпуклую грудь вождя. Лапы, с крашенными в кровавый цвет когтями, свисали на живот. Множество амулетов из клыков зверей, змеиных головок и разноцветных камушков опоясывали руки и шею.

После приветственных поклонов, пожеланий здоровья и мира Хеви опустился на низкий стульчик, а вождю расстелили пеструю циновку, так, как в земле Теххет не пользовались мебелью. По обе стороны от вождя возникли два рослых чернокожих охранника с тяжелыми копьями. На шеях у них красовались ожерелья из пестрых птичьих перьев. Браслеты из таких же перьев украшали запястья и щиколотки. За спиной вождя появился старый колдун. Лицо старика походило на высохший инжир. Сам он весь, утыканный черными перьями, чем-то напоминал облезлую старую ворону.

– Что заставило моего брата прибыть так скоро, без предупреждения? – Спросил Хеви. – Я не успел приготовить достойную встречу.

– Беда случилась в наших землях, – немного высоким голосом, на плохом языке роме проскрипел вождь. – Если мой брат, Хеви мне не поможет, я не смогу больше приносить к нему шкуры животных и черное дерево.

– Готов сделать все, что в моих силах, – пообещал Хеви.

– Дух Сехемет появился в наших землях. Когда-то мои воины вырезал племя Иккуу в земле Миу. Они мешали нам охотиться, не пускали в свои леса, убивали моих лесорубов. Тогда я пришел и сжег дома непокорных. Многих убил, многих пленил и отправил в Кемет на рытье каналов. Остатки племени ушли дальше в земли Ибхат. Но их колдун наслал на нас проклятье. Теперь Дух Сехемет не дает нам покоя.

– И как же он вам мешает?

– Дух воплотился в большого льва, нападает на наших охотников, ночью приходит в селения скотоводов и загрызает людей.

– Может, это обыкновенный зверь, каких много в саванне? Случается такое: оголодавшие львы нападают на людей. Его надо выследить и убить, – предположил Хеви.

– Львы не бывают такими хитрыми. Зверь обходит все ловушки. Прокрадывается за спинами дозорных, они его не замечают. Но самое страшное: лев не нападает на скотину, а загрызает только людей. Мои лучшие охотники погибли от его зубов. Большой Уж хотел его выс-ледить, охотника нашли с откушенной головой, а печень съедена. Быстрый Барс прятался в засаде, пытаясь подкараулить зверя. Но и он не смог перехитрить Сехемет. Куски его тела собирали целый день. Мои люди боятся ходить за деревом и выгонять скот на пастбища. В поселениях все перепуганы.

– У тебя же есть воины? – удивился Хеви. – Организуй облаву.

– Мы пытались, – безнадежно махнул рукой вождь. – Мы целых десять дней рыскали по лесам и по горам, но не нашли зверя. Подумали, что Сехемет пропал, провалился в свой подземный мир, и беды наши закончились. Но зверь объявился вновь. Даже наши колдуны ничего не могут поделать. Их заклинания не способны отогнать злого Сехемет.

– Какой помощи ты от меня ждешь?

– Дай мне сотню твоих воинов с собаками. Пусть храбрые лучники охраняют мою землю.

– Не могу, – отрицательно покачал головой Хеви. – У меня у самого воинов не хватает. Земля большая. Нужно следить за каждой дорогой. Тут еще нехсиу объявились. Если они нападут на Бухен, кто будет защищать город?

– Уши моего брата хорошо слышат, – помрачнел вождь, не желая принимать оправдания наместника. – Если мой брат мне не поможет, я не смогу присылать ему черное дерево и обезьян. Как я буду добывать шкуры животных, если моих охотников Сехемет разрывает на части. Пусть мой брат не ждет от меня белого камня, который его мастера превращают в золото.

– Прошу вождя простить меня, но воинов я дать не могу, – стоял на своем Хеви.

Старый колдун, все это время молча стоявший сзади вождя, прокаркал что-то на своем языке. Руну выслушал его, кивнул и вновь обратился к наместнику Куши:

– Мой уважаемый брат случайно не знает человека, у которого на левом боку родимое пятно в виде бабочки?

Хеви сразу не сообразил: при чем тут родимое пятно, да еще на левом боку. Вроде бы видел он такое пятно в виде бабочки, даже очень часто. Но у кого? У Амени! Старший сын родился с такой отметиной. Жрецы возвестили, что ребенка пометил Йот, и счастье ему обеспечено на долгие годы.

– У моего сына, – вспомнил Хеви.

– Не мог бы мой брат позвать его, – попросил Руну.

Рисут сбегал за юношей. Амени вошел и с почтением поклонился вождю. Сгорбленный колдун осмотрел родимое пятно на левом боку юноши, чуть выше пояса, воздел костлявые руки к небу и заголосил.

– Старый Ворон прошлой ночью взывал к богу Дедуну, нашему защитнику, – объяснил Руну. – Дедун во сне прислал к нему богиню-змею Нехебкау. Она поведала, что мой народ спасет от Сехемет избранный с родимым пятном на левом боку в виде бабочки.

– О чем ты говоришь? – возмутился Хеви. – Еще не прошло пяти разливов, как моему сыну состригли детский локон. Куда ему тягаться со львом? Твои охотники, убившие не один десяток хищников, ничего не могут сделать, а чем поможет пятнадцатилетний мальчишка?

– Ты не хочешь меня понять! – обиделся Руну, переходя на крик. – Твой сын – избранный. Он обладает волшебной силой, которую боится Сехемет. Только он сможет его победить.

– Нет! – отрезал Хеви. – Лучше я десять раз умру, накличу на себя гнев Йота, откажусь от возрождения с солнцем после смерти, но не подвергну своего сына опасности.

Переговоры окончились ничем. Слуги помогли вождю поднять грузное тело и усадили в носилки. Носилки уплыли. Перья головного убора вождя Руну плавно покачивались, исчезая за кирпичной оградой.

В саду появился старый Мериамос. Старик служил наместником Куши еще при Небмаатра Аменхотеп Хека Уасете. Он так привык к южному солнцу и к здешней неторопливой размеренной жизни, что ни за какие блага не хотел переезжать куда-нибудь севернее: в город Менфе или в город Нэ. Хеви разрешил старому Мериамосу остаться в доме правителя Куши, и даже частенько спрашивал у него совета.

– Ты слышал все. Что скажешь? – обратился к нему Хеви.

– За последнее время многие вожди отвернулись от нас. Договоры растоптаны, и никто не боится наших угроз, – напомнил ему Мериамос. – А из Ахйота – нашей солнечной столицы – требую все большей дани. Если ты поссоришься с Руну, что тогда отправишь в следующий раз? Пустые корабли? Ни золота, ни дерева, ни зверей. Сыну Солнца¹⁷ это не понравится.

– Но я не могу послать воинов в земли Теххет. Мне они нужны здесь для охраны дорог.

– Найми хорошего охотника, – посоветовал Мериамос. – Я слышал: Хуто появился в Бухене. Он в одиночку охотится на львов и на пантер. Искуснее и опытнее охотника не найти в наших краях. Я не припомню ни одного зверолова в Куши, даже из маджаев, который превзошел бы его. Пусть Хуто отправится в земли Теххет и попробует убить зверя.

– Я отдам распоряжение, чтобы его нашли, и поговорю с ним, – согласился Хеви. – На днях мне надо отбыть к Острову Слонов. Попрошу у начальника Южных Врат¹⁸ немного воинов для усиления гарнизона. Надо прогнать нехсиу с наших земель. Ты вместо меня сможешь ненадолго управиться с Бухеном?

– Конечно! – Мериамос просиял. Старику было очень приятно осознавать, что еще нуждаются в его услугах. – Но не забудь про Хуто. Надо уважить Руну. Этот вождь – один из немногих, кто еще признает власть Кемет. Потеряешь землю Теххет – останешься без восточной Куши.

Хеви серьезно призадумался. Амени подошел к отцу и склонил голову.

– Ты хочешь меня о чем-то попросить? – взглянул на него наместник.

– Отец, я слышал твой разговор с вождем. Позволь мне отправиться в земли Теххет.

Старый Мериамос хрипло рассмеялся:

– Мальчик хочет охотиться на львов? Ты уже научился справляться с камышовыми кошками?

– Амени, – отец потрепал его по подбородку. – Я хочу увидеть тебя живым, когда вернусь с Острова Слонов¹⁹. – Он поднялся, собираясь уйти в дом. – На львов охотятся настоящие мужчины. Зверь одним ударом лапы может расколоть голову. Надо знать их повадки, уметь хорошо владеть оружием. Иногда, даже самые опытные охотники гибнут от зубов зверей. Что я понял со слов вождя Руну: в землях Теххет не просто зверь – здесь замешана магия. Сильная магия. Прежде, чем идти против Сехемет, надо выучить заклинания и заказать у колдунов амулеты.

– Но есть Йот – защитник всех живущих на земле. Он поможет мне, – настаивал Амени. – Потом, ты помнишь: Руну назвал меня избранным.

– Глупости! – Отец не слушал его и зашагал к дому.

Амени с надеждой посмотрел на старого Мереамоса: может, он его поддержит. Старик только пожал плечами:

– Слова отца надо уважать. Но если ты хочешь доказать, что стал мужчиной – действуй как мужчина.

(обратно)

2

В назначенный день, вечером Хеви с небольшим отрядом маджаев-телохранителей отправился из Бухена к Острову Слонов. Небольшое суденышко с задранной, словно рыбий хвост, кормой, расправив белый парус, отчалило от каменистого берега и, под дружный всплеск весел, направилось вниз по реке.

Амени нашел мать в саду. Служанки перебирали плоды фиников, отделяя хорошие от подпорченных. Младшие братья носились между деревьев, играя в маджаев²⁰ и нехсиу. Нефтис ходила с садовником по узким каменным дорожкам и указывала, какие деревья подстричь, а где разбивать клумбы. Амени упал перед ней на колени.

– Что беспокоит сердце твое? – спросила мать у сына мягким голосом и погладила его жесткие прямые волосы.

– Мне обидно, мама, – произнес Амени голосом полным отчаяния. – Отец все еще думает, что я маленький. Я бегаю быстрее всех своих сверстников. Я самый высокий среди моих товарищей. Моя рука метает копье на пятьдесят шагов.

– Твоя Ба²¹, словно птенчик хочет вырваться из гнезда и полететь, взмахнув крыльями. – Мягкие руки Нефтис нежно касались его головы. – Как я могу тебе помочь?

– Отпусти меня в земли Теххет. Я должен доказать себе и отцу, что уже вырос и окреп. Я – воин!

– Как я могу тебя держать. Иди! – грустно ответила Нефтис. – Но, когда захочешь совершить что-нибудь безрассудное, вспомни о моем сердце. Оно болит и тоскует. И если с тобой случится беда, сердце матери покроется шрамами, и его ничто уже не излечит.

– Мама, я буду помнить. Обещаю! Я очень люблю тебя.

Амени почувствовал, как горячая слеза обожгла шею. Он вскочил на ноги, обнял мать, поклонился и ушел.

Копье с отточенным бронзовым наконечником, тугой лук, чехол с острыми стрелами, кривой кушитский нож с костяной удобной рукоятью, которая, как влитая ложится в ладонь, льняной плащ и мешок с хлебом – все, что захватил с собой Амени в дорогу. Перво-наперво он появился в Солнечном Храме Бухена и возложил на жертвенник перед каменной стелой Йота хлеб, налил в жертвенную чашу оливковое масло. Из его уст прозвучали слова молитвы, заученные с детства:

– Ликующий на небосклоне в имени своем Йот, кому дано жить вечно вековечно, Йота живого, великого, что в празднестве тридцатилетия, владыки окружаемого всего солнцем, владыки неба, владыки земли, владыки дома Йота в Axйоте, правителя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефршепррэ Ванрэ, сына Рэ, живущего правдою, владыки венцов Эхнэйота, большого по веку своему, жены правителя великой, возлюбленной его, владычицы обеих земель Нефрнефрейот Нефрэт – жива она, здрава, молода вечно, вековечно! Даруйте мне удачу и поддержите в трудном деле.

До конца Амени не понимал смысл слов, но верил, что эта молитва, как заклинание колдунов помогает в трудах и оберегает от несчастья.

После храма будущий охотник отправился в нижнюю часть города, где жили ремесленники, мелкие торговцы и воины. Небольшие домики из необожженного кирпича лепились один к другому. Пятнистые козы щипали скудную травку, пробивающуюся из-под забора. Возле покривившихся деревянных калиток незыблемо стояли неохватные многолетние сикоморы или корявые акации, бросая прохладную тень на ухабистую узкую улицу.

Расспросив нескольких человек, Амени узнал, что охотник Хуто обычно останавливается в доме старого оружейника. Кто-то слыхал, что Хуто прибыл в Бухен со шкурами черных пантер. Хотел обменять их на стрелы, бобы, на ткань для одежды, и еще на всякую мелочь; да отдохнуть не мешало в тенистых садах после долгих странствий по знойной пустыне и по диким джунглям.

Шагая в указанном направлении, Амени наткнулся на кучку местных жителей, сидевших на корточках под раскидистой сикоморой, и мирно беседовавших о своих повседневных делах. Отворилась скрипучая дверь. Из дома напротив вышел толстый брадобрей с ларчиком черного дерева, в котором он хранил бритвы, всевозможные щипчики и мази. Следом появились два его сына. Один нес трехногий табурет и низкий столик, другой держал в руках медный тазик шаути и кувшин с узким носиком хесмени.

Мужчины, сидевшие под сикоморой, оживились. Один из них оседлал табурет и приготовился к процедуре бритья. Брадобрей разложил на столике инструменты, осмотрел внимательно голову клиента и принялся смазывать ее пенящейся пастой суаб.

– Ты много ходишь по солнцу, – причитал брадобрей. – Смотри, твоя кожа совсем иссохла.

– Но мне уже много лет, – возражал клиент.

– Все равно, надо следить за кожей. Взял бы у меня мазь. Она из старика сделает юношу, – настаивал брадобрей, скребя бритвой голову.

– Что за мазь? – заинтересовались остальные, ожидавшие своей очереди. – Может нам пригодиться.

– Отличная мазь, – уверял брадобрей. – Готовлю ее по старинному рецепту. Я смешиваю в особых пропорциях мед, белую глину и северную морскую соль, варю все это в ослином молоке.

– Дорого стоит? – спрашивали мужчины.

– Не дорого, – успокаивал их брадобрей. – Но есть еще дорогая и очень хорошая мазь. Ту я готовлю на заказ. Даже многие знатные горожанки у меня ее приобретают. Я покупаю у местных кушитов метелки сухого сочевника. Плоды отделяю от шелухи и мелко, мелко перетираю. Затем на специальных маслах и молоке замешиваю тесто. Тесто нагреваю, так, что выделяются капельки масла. Вот это масло я собираю и смешиваю с белой глиной. Получается волшебный эликсир. Кожа становится от него гладкой и упругой.

Один из местных заметил Амени.

– Пусть охраняет тебя Йот, юноша. Ты пришел побриться? – спросил он.

– Пусть Йот всегда освещает ваши дома, – вежливо ответил Амени. – Я ищу охотника Хуто.

– Вон он возле дома оружейника развалился на циновке, – указали ему горожане.

В тени, отбрасываемой кирпичной неровной стеной, на камышовой циновке нежился крепкий высокий человек. Положив руки под голову, он безмятежно смотрел в голубое небо, наблюдая за парящим соколом. Рядом сидел старый оружейник в одной набедренной повязке и ловко натягивал толстую кожу бегемота на деревянную колодку для щита, закрепляя ее бронзовыми клепками.

– Живите вечно, – поздоровался Амени.

– И тебе того же желаем, – ответил оружейник. – Хочешь что-нибудь приобрести для охоты или заказать боевое оружие?

– Я хочу поговорить с охотником по имени Хуто.

Человек, лежавший на циновке, оторвался от своих наблюдений и перевел взгляд на Амени. Окинув юношу с ног до головы, он приподнялся и сел. От его внимательного взгляда не ускользнули дорогие кожаные сандалии на ногах Амени и золотой браслет на руке. Строгое скуластое лицо с обветренными губами ничего не выражало, только темные карие глаза, как будто прожигали насквозь. Непривычные для мужчин длинные волосы были скручены на макушке в тугой узел, на манер чернокожих охотников Куши. Плечи широкие, как у воина. Руки сильные, покрытые выступающими синими жилками и розовыми шрамами. Тело гибкое, сухое, без единой складочки жира.

– Меня так зовут с детства, – представился он. – Кто ты, и что тебе надо?

– Мое имя – Амени, сын Хеви. Я хочу попросить тебя взять меня на охоту.

Хуто удивленно посмотрел ему прямо в глаза, пожал плечами.

– Зачем ты мне нужен? Я ни у кого не учился, и сам никого не учу.

– Почему ты сразу так грубо отвечаешь, – укорил его оружейник. – Перед тобой Амени – старший сын наместника Куши, даруй Йот ему вечную жизнь. Он пришел к тебе, потому, как ты самый лучший охотник в округе. Не пойдет же он учиться к толстому Уну. Тот только гусей умеет стрелять, да силки ставить на всякую мелочь.

– Но зачем сыну наместника учиться охоте? – не совсем понял Хуто. – Разве нет других дел, более достойных для благородного юноши? Тебя не прельщает работа писца или смотрителя складов?

– Возьми меня с собой в земли Теххет. Я должен найти духа Сехемет, – настаивал Амени.

– Наместник Куши, Хеви, да живет он вечно, нанял меня за годовое довольствие хлебом и одеждой убить льва-людоеда. Но мы не договаривались о том, чтобы я с собой тащил его сына и развлекал охотой, – жестко ответил Хуто.

– Меня не надо развлекать. Я хочу тебе помогать.

– И как же ты собираешься это делать? Понесешь мое копье или будешь готовить пищу, как слуга? О чем ты говоришь? – Хуто готов был опять улечься на циновку, давая понять, что разговор окончен.

– Я согласен на все! – твердо заявил Амени. – Если вождь Руну откажется присылать дань из земель Теххет, гнев правителя падет на голову Хеви.

– Юноша не из любопытства напрашивается, – вновь вмешался оружейник. – Он хочет постоять за честь отца. Это благородно. Разве ты сможешь ему отказать?

– Когда я отправляюсь на охоту, то всякий раз прощаюсь с друзьями и родственниками, потому как неизвестно: вернусь ли я живым, или мои кости обглодают шакалы. Я сам отвечаю за свою жизнь и не хочу отвечать за чью-либо другую. Охота – это не увеселительная прогулка. Так что – отправляйся обратно домой.

– Есть еще одна причина, по которой ты обязан меня взять, – настаивал Амени.

– Вот пристал! – начал сердиться охотник. – Расскажи, что за причина.

– С вождем Руну приходил колдун и сказал, что я – избранный. Только мне по силам победить Сехемет.

– Неужели так сказал Старый Ворон? – Хуто удивленно вздернул брови.

– Слово в слово!

– Его прорицания многого стоят. – Охотник сменил тон, задумался. – Сколько же тебе лет? Только не ври. Если один раз меня обманешь, я больше не стану с тобой разговаривать.

– Я встречаю пятнадцатый разлив, – честно признался Амени.

– Всего-то? – усмехнулся охотник.

– Себя вспомни? – вновь попрекнул его оружейник. – Сам в четырнадцать ушел из дома. Видите ли, ему не нравилось пасти скот вместе с братьями! Захотелось охотиться! Вспомни, как ты клянчил у меня лук и стрелы, да в первое время приносил тощих гусей с реки. Даже газель не мог подстрелить.

– Я хожу быстро, сплю мало, почти ничего не ем на охоте, – предупредил Хуто Амени. – Выдержишь несколько дней без отдыха и нормальной еды? Если заноешь, я тебя тут же отправлю домой.

– Выдержу! – с готовностью ответил Амени.

– Что ты умеешь?

– Я метко стреляю из лука, высоко кидаю бумеранг. Владею копьем. Обучался кинжальному бою.

– Покажи свои стрелы, – попросил Хуто.

Амени снял чехол с плеча и протянул охотнику. Тот вынул одну стрелу и внимательно осмотрел острый бронзовый наконечник, пощипал оперение.

– Прямые, – удовлетворенно кивнул он, – только легкие. Для птицы – хороши, но, если на зверя идти, стрелы нужны тяжелые. А лук? – Охотник вынул лук. – Не пойдет, – решил он. У него оказались до того сильные руки, что он согнул лук, чуть ли не пополам. – Слабый. Гирькуф! – обратился он к старому оружейнику. – Продай ему боевой лук, маджаев.

– Ты имеешь в виду: из черной акации, что кушиты отмачивают в болотах, перед тем, как накинуть тетиву.

– Да! Ему нужен именно такой, – подтвердил охотник.

– Юноша не сможет его натянуть, – возразил оружейник. – Это у тебя сил, как у вола, а у мальчика кости еще не окрепли.

– Тогда продай вместе с луком кольца для стрелка.

– Хорошо. – Оружейник отложил работу и скрылся в доме. Вскоре он вернулся с тугим кушитским луком. – На, попробуй.

Новый, из темного выдержанного дерева, немного тяжеловатый, с упругой крученой тетивой, украшенный резьбой, лук непривычно оттягивал руку. Амени его старый показался игрушкой. Он попробовал натянуть, напрягая все силы. Тетива больно врезалась в пальцы.

– Ого! Не получается, – признался Амени.

– Попробуй так.

Оружейник надел Амени на средний и на указательный палец два медных широких кольца с канавкой посредине. Он вновь попытался натянуть тетиву. Руки задрожали от напряжения. Получилось!

– Вот и хорошо, – произнес удовлетворенно Хуто. – Немного потренируешься – рука привыкнет. Только чем будешь расплачиваться?

Амени снял с руки золотой браслет и отдал оружейнику. Гирькуф виновато улыбнулся, взвесив тонкое украшение на своей мозолистой ладони.

– Этого мало. Настоящий боевой лук маджаев стоит дороже.

– У меня с собой больше ничего нет, – растеряно развел руками Амени.

– Отдай ему сандалии, – посоветовал Хуто. – сандалии хорошие, дорогие. Все равно ты не сможешь в них ходить по пустыни. Я всегда хожу без обуви, – охотник показал на свои широкие крепкие ступни.

– Так ты меня берешь с собой? – обрадовался Амени.

– С условием! – предупредил Хуто, – не плакать, и во всем меня слушаться. Если я почувствую, что ты начинаешь мне мешаешь или надоедать, тут же прогоню домой. Выходим сегодня. Будем идти всю ночь.

– Ночью? – удивился Амени.

– Я всегда хожу ночью. Не жарко и тихо.

– Но в темноте ничего не видно. Если мы собьемся с дороги?

– А на что у тебя уши и нос? Хочешь стать хорошим охотником – стань зверем.

(обратно)

3

После заката, собрав все необходимое и уложив в дорожные холщевые мешки, охотники отправились в путь. Покинув стены Бухена, они шли на юг. Хуто бодро шагал впереди, Амени еле поспевал за ним. В темноте он поначалу все время спотыкался. Наконец, приноровился поднимать повыше ноги и осторожно ставить ступни на неровную каменистую землю.

Шагов через сто от города Хуто остановился.

– Сюда не наступай, – указал он место на дороге. – Видишь на обочине камень? Это отметина. Здесь зарыты глиняные таблички с проклятиями. Заклинания охраняют город от врагов, если те вздумает внезапно напасть.

– Я слышал о таких табличках, – вспомнил Амени, – но проклятия предназначаются для нехсиу. Нам они не принесут вреда.

– Все равно, лучше не наступать, – настаивал Хуто.

Дальше они двигались молча. Шли вдоль реки. Последняя пурпурная полоска заката угасла, и опустилась кромешная тьма, как обычно бывает в Куши. Звезды засияли над головой, словно глаза голодных гиен. В камышах слышался плеск и сердитое сопение. Жалобно заплакали шакалы. Амени становилось жутковато. Он впервые оказался ночью в дикой степи. Чтобы хоть немного успокоиться, юноша нащупал кинжал у себя за поясом. Холодная костяная рукоять в ладони придала уверенности.

Впереди сорвались на лай собаки дозорных.

– Кто там, на дороге? – послышался окрик.

– Охотники! – откликнулся Хуто.

– Это ты? – узнали его дозорные.

К ним приблизились два маджая с длинными копьями в руках. В темноте невозможно было разглядеть их лица. Амени почувствовал прикосновение холодного носа к телу. Здоровый черный пес обнюхал его. Убедившись, что это свой, собака потеряла интерес к путникам и отбежала в сторону.

– Куда собрался? – спросил один из маджаев, уже по-дружески.

– Направляюсь в землю Теххет, охотиться на льва.

– Решил сразиться с Сехемет? – вопрос прозвучал настороженно. – Слышали мы про нечисть, которая пожирает людей. Не страшно тебе?

– Не ходил бы ты, – посоветовал другой.

– Наши судьбы в руках Йота, – бесстрашно ответил Хуто.

– Пусть он не покидает тебя, – пожелали маджаи, словно прощались с охотником навсегда.

Шли долго, Амени показалось – бесконечно. Он никак не мог понять, каким образом Хуто находит дорогу? Все сливалось в единой плотно черноте. Лишь только горизонт угадывался там, где заканчивалось звездное небо, и небесная призрачная река падала на землю, превращаясь в Хапи – земную. Юноша спросил у охотника: почему он не сбивается с пути.

– Все просто, – объяснил Хуто. – Я чувствую тепло от дороги. Камни за день нагрелись, и теперь от них исходит жар. А по обочинам, где растет трава, земля прохладная.

Со временем Амени начинало казаться, что он слышит чьи-то шаги сзади. Юноша резко оборачивался, но ничего не замечал. Мерещились сверкающие глаза. Он крепче сжимал копье, и каждый раз хватался за кинжал. Хуто почувствовал его состояние и тихо, не оборачиваясь, посоветовал:

– Не обращай внимание. Ночные духи пытаются запугать тебя. Если не будешь бояться, они отстанут.

Неожиданно небо начало светлеть. Не сказав ни слово, Хуто остановился, выбрал место под деревом, расстелил плащ и улегся на него. Амени последовал его примеру. Ноги гудели от долгой ходьбы, а голова немного кружилась. Почти сразу усталость сомкнула веки, и юноша заснул.

Амени открыл глаза и увидел над собой светлое синие небо. Слабый ветерок шуршал в траве. Пели птицы. Доносился терпкий аромат диких цветов. Амени потихоньку приходил в себя, вспоминая, каким образом он здесь оказался. Заныли бока от острых камней. Шея еле поворачивалась. Юноша с трудом приподнялся и огляделся. Хуто нигде не было. Амени забеспокоился. Неужели он его бросил. Юноша вскочил на ноги и хотел позвать охотника. Но тут Хуто появился сам, словно леопард выскользнул из кустов.

– Долго спишь, – бросил он, присел рядом, вынул из дорожного мешка флягу со слабым пивом и кусок ячменной лепешки, протянул Амени.

– Костер не будем разжигать? – поинтересовался юноша.

– Нет. В ста шагах отсюда я видел следы воинов нехсиу. Если разбойники нас заметят, то нам не уйти, – предупредил Хуто. – Переправимся через Хапи. Здесь неподалеку есть брод. Крокодилов, вроде, не видно. На той стороне подождем до темноты.

В это время года, когда поднимался горячий западный ветер, предвещая скорый разлив, Хапи сильно мелел. Охотники преодолели без труда реку, хотя иногда им приходилось брести в воде по самую грудь, неся над головой вещи и оружие; местами боролись с сильным течением, которое готово было свалить с ног.

Когда они выбрались на другой берег, Хуто прислушался, осторожно раздвинул камыши. Утка захлопала крыльями, пытаясь взлететь. Хуто молниеносно выхватил бумеранг и метнул оружие в птицу.

– Вот и ужин, – довольно произнес охотник, доставая из зарослей подбитую птицу.

– Как ты ловко, – удивился Амени.

Огонь развели только к вечеру, когда убедились, что поблизости нет следов нехсиу. Хуто как-то по-особому запек утку в костре. Амени ни разу такого не видел. Охотник обмазал ее илом и долго ворочал на углях, пока ил не стал твердым, как камень. После он расколол твердую корку словно орех. Перья вместе с подгоревшей кожей остались в затвердевшем иле, а Хуто извлек из каменной скорлупы дымящееся аппетитное мясо.

Как только солнце коснулось западных гор, Хуто решил, что пора продолжить путь. Змеи и скорпионы попрятались обратно в свои норы, и они могут идти, не опасаясь быть ужаленными.

Через два перехода по безлюдной саванне, охотники вышли к лесистой равнине. Неподалеку тянулся заброшенный, но еще наполненный позеленевшей водой канал. Заросли расступились, и на границе унылой красной пустыни показались остатки стен времен Аахеперкара Тутмоса²². Вокруг стен ютились круглые соломенные хижины с конусными крышами. Дымились костры. Небольшие стада коз паслись, пощипывая травку. В загоне протяжно мычали волы.

В кустарнике скрывались стражники. Завидев путников, они закричал, угрожающи размахивая копьями, но, узнав Хуто, тут же успокоились и подняли в приветствии руки с открытыми ладонями. Тут же из хижин высыпали сотни чернокожих жителей. Среди них угадывались воины в набедренных повязках и в ожерельях их птичьих перьев. Все вооружение воинов состояло из коротких копей с каменными наконечниками и овальных разукрашенных щитов. Женщины в пестрых одеждах держали младенцев на руках. Под ногами вертелись голые кучерявые дети. Все с любопытством разглядывали пришельцев.

В проеме крепостной стены показались высокие маджаи и направились к гостям. Эти воины не принадлежали к простому люду. Длинные копья в их руках сверкали бронзовыми наконечниками. Прочные круглые щиты закинуты за спины. Вместо одежды – шкуры черных пантер, а на шее ожерелья из зубов хищников. Золотые кольца оттягивали мочки ушей. Чем больше кольца – тем знатнее воин. Все, как на подбор высокие и сильные.

– Пусть солнце над вами сияет всегда! – поздоровался Хуто. – Я прибыл к великому вождю Руну по поручению Сына Куши и наместника Солнечного правителя в Южных странах благородного Хеви.

Воины провели их в крепость. Старые прочные стены, построенные когда-то при Аахеперкара Тутмосе, еще не совсем разрушило время, хотя наверху между камней пробивалась трава, и кое-где зияли глубокие трещины. Внутри крепости находился одноэтажный дворец правителя с множество прямоугольных колонн. Раньше дворец служил домом наместника, заодно казармой и оружейным складом. За дворцом подпирала небо каменная игла обелиска в честь Амуна. Тут же во дворе разгуливали серые гуси и пятнистые козы. Когда-то это был грозный форпост с многочисленным гарнизоном. Нынче, власти не в состоянии содержать дальние заставы, поэтому крепость подарили вождю Руну, как одному из преданных вассалов великой Та-Кемет.

С десяток воинов стояли кругом. В центре, на желтой, выжженной земле что-то лежало. Мухи роились и назойливо жужжали. Воины расступились, и перед Амени предстало самое ужасное, что он когда-либо видел. Три изуродованных трупа, вернее три кучи разодранного мяса и костей. Его чуть не вывернуло наизнанку. Хорошо, что он ничего не ел. Голова закружилась, и юноша оперся на копье, чтобы не упасть. Несмотря на жару, ему вдруг стало холодно.

У первого трупа была раздавлена голова, как будто ее сжали между двух огромных валунов, к тому же не хватала правой руки, – ее вырвали из плеча. У второго отсутствовала нижняя часть тела. У третьего грудь была разворочена так, что ребра торчали вверх.

Амени отвернулся, не в силах больше смотреть. Но Хуто нисколько не смутила эта ужасная картина. Он присел на корточки возле кровавых останков и стал внимательно хладнокровно их изучать. Через некоторое время он выпрямился и озабоченно произнес:

– Такого я еще не видел. Если это сделал лев, то он очень большой и свирепый.

Появился шаман в своем вороньем оперенье. Старик взвыл, судорожно сотрясая в воздухе глиняными погремушками. Воины склонили головы. Из дворца вынесли носилки, в которых восседал вождь Руну. За ним следовала немногочисленная свита. После церемониальных приветствий вождь вопросительно посмотрел на Хуто.

– К схватке с таким чудовищем надо подготовиться. Мне нужно дня три, – сказал охотник.

Руну кивнул.

– И еще, – Хуто подумал. – Вдвоем мы не справимся. Вождь должен дать нам в помощь одного из своих воинов, который бы знал местные леса и степи.

Руну оглядел внимательно своих приближенных и заговорил с ними на своем наречье. Те потупили взоры и молчали.

Хуто подошел к бледному Амени. Того все еще мутило.

– Ты чего? Ни разу не видел растерзанных людей?

– Нет, – признался юноша. – Одно дело видеть разделанного зайца, – совсем другое дело, развороченного человека.

– Могу тебя понять, – покачал головой Хуто. – А если еще представишь, что из тебя зверь сделает такую же кучу рваной плоти вперемешку с костями – кровь стынет.

– Ты понимаешь их язык? Нам помогут? – спросил Амени.

– Перед тобой бесстрашные воины, которые, не задумываясь, бросятся в бой на противника в десять раз сильнее. Единственное, чего они бояться, так это – духов. Страх перед злыми божествами превращает сильных мужчин в испуганных детей.

Тем временем Руну перешел на крик. Воины попадали на колени, но продолжали молчать, не смея поднять глаза. Вождь вздохнул и обратился к Хуто:

– Я не могу никого заставить. Если даже прикажу содрать с них живых кожу, они не пойдут с тобой.

– Уважаемый вождь, – тактично возразил Хуто. – Мы не сможем выследить зверя, не зная местных троп. Мы заблудимся и погибнем. Пусть мужество проснется в твоих воинах. Пусть вспомнят, что они – мужчины.

– Хорошо! Я вождь! Я вынесу мудрое решение. Мой брат Хеви, да будет он жить вечно, не пожалел для спасения моего народа собственного сына, и я приношу в жертву своего старшего отпрыска. Паитси! – крикнул он. – Встань! Ты пойдешь с избранными. Такова воля Бога Дедуна.

Из толпы коленопреклоненных воинов поднялся стройный сильный юноша, лет шестнадцати. На лице его застыл ужас. Большие губы тряслись. Все остальные посмотрели с сочувствием на него и отшатнулись в стороны, как от прокаженного.

– Таково мое решение! – тяжело выдохнул Руну и приказал нести его обратно во дворец.

Все разошлись. Растерзанные трупы завернули в циновки и убрали. На площади остались только Хуто, Амени, и Паитси. Сын вождя, стуча зубами, произнес:

– Надо подготовиться к смерти.

– Вообще-то, мы пришли сюда охотиться, а не умирать, – спокойно возразил Хуто.

– Сехемет нас всех убьет, разорвет на части и съест наши печени, – ныл здоровый воин.

– Если хочешь, чтоб съели твою печень – готовься, а мы собираемся убить этого льва. Перед тобой стоит избранный, которому Сехемет не может причинить никакого вреда.

– Я? – начал приходить в себя Амени.

– Так сказал шаман, – Хуто вымученно улыбнулся. – Ну, хватит дрожать. Вы станете героями. Про вас будут слагать легенды. Поставят стелу в вашу честь.

– Хуто, – Амени никак не мог отвести взгляд от бурых пятен крови на земле, что остались после трупов, – а ты сам-то веришь, что мы победим?

Хуто взял юношу за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза.

– Если сомневаешься, то лучше возвращайся домой. Твой самый опасный враг – это ты сам. Я в одиночку ходил на взрослых львов, свирепых бегемотов и всегда выходил победителем, но когда страх посещал мое Ба, я отказывался от охоты и ловил рыбу.

– Но мне нельзя отказаться.

– Тогда убей в себе страх, иначе он убьет тебя. Собери все свои силы. Наконец, попроси Йота помочь тебе.

(обратно)

4

Всю ночь Амени мучили кошмары. Ему снилось, что он срывается в бездонную пропасть; на него набрасываться гиены с окровавленными мордами; жалят змеи; огромные скорпионы так и норовят вцепиться клешнями в ногу; он тонул в реке, пытаясь уплыть от зубов голодного крокодила. Амени вздрагивал и просыпался, но с облегчением осознавал, что находится все в той же узенькой комнатушке, которую охотникам отвели во дворце. Успокаивался: всего лишь привиделось. Он долго бессмысленно смотрел в темный грязный потолок и опять забывался неспокойным сном. Чадил масленый светильник, распространяя противный запах горелого жира. Но скупой язычок пламени хоть немного разгонял давивший мрак. Жутковато было спать в этой грязной мрачной комнатке с облезлыми выцветшими росписями на стенах. В углах дрожала паутина от сквозняка. Блохи, то и дело, покусали ноги.

Хуто не появлялся. Его жесткая лежанка из высушенных листьев камыша оставалось пустой. Охотник беседовал во дворе с шаманом и с воинами. Потрескивал костер. Маджаи переговаривались вполголоса, рассевшись вокруг огня.

Дневная жара сменилась ночной прохладой, как обычно бывает в пустыне. Амени начинал зябнуть. От холода не спасала даже грубая шерстяная накидка. Он поднялся с ложа, вышел во двор и поймал большую сторожевую собаку. Не обращая внимание на то, что собака жалобно скулила и огрызалась, Амени затащил ее в комнату и уложил рядом с собой на лежанку. Чтобы не убежала, он привязал ее веревкой за шею, другой конец обмотал вокруг руки. От собаки несносно воняло псиной. Но и это можно стерпеть, лишь бы не мерзнуть. Немного согревшись, юноша заснул.

– Вставай! – услышал Амени оклик Хуто. – отпусти свою подругу. Она проголодалась.

Амени, еще не совсем придя в себя, вскочил на ноги. Собака, освободившись от привязи, бросилась стремглав из комнаты.

– Ты совсем не спал? – удивился Амени свежему лицу Хуто.

– Я могу несколько дней не спать. Хороший охотник должен уметь подавлять в себе слабости.

Слуга принес молока и хлеба. Молоко оказалось козьим, очень жирным и неприятно пахло. В хлебных лепешках грубого помола попадалась шелуха. Амени исколол язык. Перекусив, охотники вышли в унылый, залитый солнечным светом двор крепости. Хуто куском угля принялся рисовать на стене контур какое-то животное.

– Это лев, – объяснил он.

– Больше похож на гиппопотама, – усмехнулся Амени.

– Я не рисовальщик, – недовольно огрызнулся охотник. – Смотри сюда. – Он ткнул палкой выше нарисованной передней ноги. – Здесь у зверя сердце. Если копьем пробить грудину, то его можно сразить наповал.

– Надо подкрасться сбоку, – сообразил Амени, – Зверь не должен успеть повернуться.

– Правильно! – Похвалил Хуто. – Ты должен проткнуть ему сердце.

– Но как мне удастся подойти к нему незаметно?

– Я его буду отвлекать. Зверь пойдет на меня. Тебе надо спрятаться и сидеть тихо, затем внезапно выскочить из засады и нанести удар. Но если ты не попадешь в сердце, у льва хватит сил сначала разорвать тебя, а потом и меня. Раненый зверь очень опасен. Если он чувствует близкую смерть, у него пропадает всякий страх, остается только ярость.

Вождь Руну прислал по просьбе Хуто двоих слуг. На них накинули шкуру льва. Один изображал переднюю часть животного: голову и грудь, другой, согнувшись, – заднюю. Сбоку, там, где должно находиться сердце зверя, прицепили щит, потому как Амени должен был отрабатывать удар. Юноша прятался за камнями, а Хуто отступал перед мнимым зверем, как бы, заманивая его. Амени выскакивал и палкой бил в щит, как копьем.

– Слабо! – ругал его охотник. – Так наконечник застрянет в ребрах. Когда колешь, подсядь. Бей всем телом. Сил у тебя много, а бьешь, как будто муху хочешь прихлопнуть.

– Но я могу поранить слугу, – несмело оправдывался Амени.

– Перед тобой лев, а не слуга. Ты должен ударить так, чтобы он свалились.

– Хорошо.

В следующий раз от удара передняя часть льва полетела на землю, охая и ахая.

– Так? – спросил Амени.

– Не так, – недовольно ворчал охотник. – Куда ты высовываешься раньше времени? Ты должен лежать за камнями и слушать шаги.

– Не топай! – опять злился Хуто. – Беги на носочках. Глубже подсидай, когда колешь.

Занятия продолжались целый день. Невдалеке собрались воины и внимательно, молча следили за упражнениями охотников. Никто не отпускал в их сторону шутки или советы. Все глядели хмуро, немного с жалостью, как на обреченных.

В полдень, слегка перекусив овощами и сыром, Хуто принялся обучать Амени снова. Он показывал ему специальные знаки, принятые у охотников. Учил слушать и внимательно смотреть не мигая, замирать и не двигаться долгое время в любой неудобной позе.

После захода солнца Амени повалился на лежанку без сил. Он так утомился за день, что не чувствовал ни рук, ни ног. Как только его голова коснулась циновки, тут же заснул. На этот раз ночь прошла без кошмаров и вообще без сновидений.

– Вставай! – Хуто тряс его за плечо.

– Я только лег.

– Рассвело. Нам пора. Бери оружие и дорожный мешок. Мы выступаем.

Амени с трудом поднялся.

– Уже? – Глаза закрывались сами собой, но пришлось пересилить себя. – Нам еще два дня тренироваться.

–Вождь Руну торопит. Лев опять напал на скотоводов.

Во дворе крепости собралось, чуть ли не все поселение. Шаман ходил вокруг деревянного столба и что-то визжал. На верхушке столба оскалилась голова льва. Воины стояли широким кругом и подпевали Старому Ворону, при этом подпрыгивали на месте. Вождь восседал в носилках с непроницаемым каменным выражением лица. Закончив магические пасы, шаман схватил за руку сына вождя Паитси, подтащил его к столбу и принялся разукрашивать лицо белыми полосами. Воины затрясли копьями и заорали, что есть силы. Шаман воздел костлявые руки к небу, и все стихли.

– Он готов! – старик поклонился вождю Руну.

– Что за ритуал? – спросил шепотом Амени у Хуто. – Колдун отгоняет злых духов?

– Нет. Паитси подготовили к смерти, – спокойно ответил ему охотник. – Не обращай внимание. – Он покопался в своем дорожном мешке. – Вот тебе мазь. Ей надо натереть все тело. Только смотри, чтоб в глаза не попала.

Охотник протянул ему небольшой керамический горшочек. Амени обмакнул пальцы в желтую жижу и поднес к носу.

– Что это? – Он с отвращением поморщился и отвернулся. – Меня вырвет от такой вони.

– Ничего, принюхаешься. Эта мазь отобьет запах.

Хуто сам налил в ладони немного масла и принялся растирать тело. Амени ничего не оставалось, как только последовать его примеру.

– Я готов! – к ним подошел Паитси. Лицо ничего не выражало, глаза пустые. Он уже подготовил душу к переходу в другой мир, и теперь ему было совершенно безразлично, что творится вокруг. Юноша готов услышать призыв Бога Дедуна и в любой миг покинуть землю.

– Натрись. – Хуто протянул и ему горшочек. – Приправа для человеческого мяса, – пошутил он.

Паитси послушно взял масло и начал натирать свое тело. Вскоре все окружающие воротили от них носы, а собаки смешно чихали и тут же убегали проч.

На краю поселения их ждал вождь со свитой. Поодаль собрались все остальные подданные.

Трое смельчаков поклонились вождю Руну.

– Пусть защитит вас Дедун, и поможет Йот, – хриплым от волнения голосом благословил он охотников.

Несколько самых храбрых воинов из племени взялись сопровождать смельчаков. Вдогонку слышалось вытье женщин и заунывные заклинания шамана. Их провожали, словно в последний земной путь. Дорога ложилась неровной змейкой по границе негустого леса и каменной пустыне. Иногда попадались полузасыпанные каналы и заброшенные поля. Давно отсюда ушли земледельцы под натиском воинственных диких племен. Вскоре открылась бескрайняя степь. Раскидистые деревья с чахлой листвой возвышались над густым разнотравьем. Стадо антилоп паслось на возвышенности. Газели резвились, высоко подпрыгивая на тонких ножках. Жирафы, вытянув шеи, объедали ветки высокого колючего дерева. В траве промелькнула тенью гиена. Стая пятнистых собак загоняла длинноногого зайца. Начиналась дикая саванна.

– Дальше мы не пойдем. – Сопровождавшие их воины, остановились. – Там земля Миу. Там – смерть.

– Молитесь за нас, – попрощался Хуто. Воины склонили головы. Каждый потянулся за амулетом на шее. Охотник обернулся к побледневшим Амени и Паитси. – Теперь – ни звука. Навострите уши, слушайте и молчите. Вы не люди – вы звери, и хотите выжить. Свети нам Йот!

Охотники углубились в заросли колючей травы. Высокие жесткие стебли укрыли их с головой. Солнце начинало жечь плечи. Ни единого дуновения ветерка. Они шли до полудня. Остановились в тени небольшого кустарника. Решили передохнуть и попить воды. Зной становился нестерпимый. Вода нагрелась в глиняной фляге; теплая, с привкусом болотной тины, она слабо утоляла жажду. Немного отдохнув, продолжили путь. Неожиданно появилась небольшая пальмовая рощица.

Трава расступилась, и перед охотниками возникло мутное озерцо неправильной овальной формы, в поперечнике шагов двадцать – не больше. При приближении людей змеи поспешили уползти обратно в норы. Ящерицы, гревшие на солнце свои холодные серо-зеленые тела, юркнули под камни. Жирная дикая свинья недовольно хрюкнула и увела свой полосатый выводок подальше от двуногих хищников. Хуто внимательно осмотрел берег. Среди всевозможных следов копыт и лап он нашел один, огромный с глубокими ямками от когтей.

– Похоже, это тот, кого мы ищем. Здесь его территория, – указал он на след.

– Разве у льва может быть такая большая лапа? – удивился Амени, ставя рядом свою ногу.

– Я сам такое вижу впервые, – признался Хуто.

Вдруг охотник насторожился, прислушался и подал знак тревоги. Амени приготовил копье. Паитси выхватил бронзовый топорик. Невдалеке раздавалось рычание и жалобное тявканье: дрались шакалы, деля добычу. Люди направились в ту сторону. На примятой траве, забрызганной темной кровью несколько рыжих тварей рвали куски мяса из половины человеческого тела. В останках можно было распознать голову, руку и развороченную грудину. Амени тут же вывернуло. Следом Паитси выплеснул все, что съел утром. Шакалы оскалили окровавленные узки морды, показывая желтые клыки. Они не желали расставаться с добычей. Вдруг твари чего-то испугались и все разом юркнули в траву, поджав облезлые хвосты. Хуто втянул носом воздух, совсем как собака.

– В какой стороне лес? – еле слышно спросил у него Паитси.

– Там! – маджай показал на восток.

– Бежим! – коротко бросил он и рванул с места.

Они кинулись к лесу, не жалея ног. Трава стегала по лицу, колючее стебли цеплялись за тело, обжигая кожу. Амени ничего подозрительного не услышал и не увидел. Может быть, Хуто показалось?

– Стой! – Хуто резко остановился. Амени чуть не свалился, налетев на него. – Он впереди. Обошел нас и поджидает.

Где-то, шагах в тридцати трава зашевелилась, хотя втер отсутствовал. Охотников обдало холодом от догадки. Зверь! Тот самый!

– Назад! – Хуто махнул рукой.

Они рванули обратно. Воздуху не хватало для дыхания. Сердце колотилось бешеной птицей, попавшей в силки. Холодный страх подгонял, заставляя забыть об усталости. Трава заколыхалась сбоку от них.

– Стой! – Вновь скомандовал Хуто. – Он опять нас обходит.

– Это Сехемет! – проскулил Паитси. У него зубы стучали от страха.

– Наверное. – Хуто вытянул шею, стараясь что-нибудь разглядеть. – Хитрый. Он с нами играет.

– Почему же не нападет? – спросил Амени.

– Это все из-за моей мази. От нас пахнет непривычно. Он не может понять, что мы за еда, поэтому решил погонять нас из любопытства.

– Что будем делать? – Амени еле успокоил дыхание.

– Надо как угодно пробраться к лесу! Только так сможем оторваться от него. В открытой степи мы слишком легкая добыча, и даже втроем с ним не справимся.

Они снова побежали к лесу. Бежали долго, боясь оглянуться. Впереди показалась зеленая стена раскидистых баобаб. Спасение! Еще каких-то пару сотен шагов!

Их остановил негромкий, но могучий рык впереди. Путь отрезан! Зверь будет долго гонять их по степи, и, в конце концов, ему надоест эта игра. Тогда он нападет и разделается с охотниками. Хуто понимал, что сил у них не хватит справиться с коварным и беспощадным чудовищем. Надо было срочно что-нибудь придумать, иначе – они погибли. Амени и Паитси с надеждой и мольбой смотрели на опытного охотника. Он должен знать, как спастись.

Тем временем, прямо перед ними трава заходила ходуном. Что-то огромное надвигалось смело и уверенно. Хуто быстро развязал свой дорожный мешок и достал из него глиняный горшочек.

– Отойдите назад и не дышите, – прошептал он, сам стал высыпать из горшочка желтовато-серый порошок. В нос ударил едкий запах. Амени и Паитси, зажали носы и поспешили отойти подальше.

Опять неистовый бег сквозь колючую траву. Через несколько мгновений за их спинами раздался оглушительный злой рев.

– Стойте! – крикнул Хуто. – Он нанюхался. – Внимательно прислушался к реву зверя и с облегчением произнес. – Теперь лев нас не учует. Попробуем еще раз пробраться к лесу.

Беглецы сделали небольшой крюк по полю и оказались среди деревьев. Продравшись сквозь низкие кусты, беглецы оказались в пальмовой роще. Затем вновь преодолели заросли кустарника, после кустов миновали поросль низких корявых деревьев. Они шли быстро и молча. Страх подгонял.

Солнце внезапно спряталось за горы. Сумерки тут же упали на землю.

– Ты знаешь, куда идти? – наконец нарушил молчание Хуто.

– Сейчас придем в город племен Иккуу, – ответил Паитси.

– Что-то я не замечаю присутствие жизни в этих местах, – засомневался Хуто.

Лес перед ними расступился, и взору предстал город, вернее все, что от него осталось: поросший травою невысокий земляной вал, развалины домов, со следами пожара, высохшие сады и пустые загоны для скота.

– Это что? – удивился Амени.

– Город Иккуу, – объяснил Паитси. – Здесь раньше жило много людей. Они имели большие стада и охотились на слонов. Чуть подальше еще два заброшенных поселения.

– Что с ними случилось? – удивился Амени, взирая на сиротливые развалины.

– Они хотели захватить наши земли и поработить мой народ. Но отец – великий вождь Руну – собрал много воинов, попросил помощи у наместника Кемет, и мы напали на них первыми. Все дома сожгли, весь скот угнали, а людей увели в рабство. Теперь здесь никто не живет.

– Зачем же так жестоко? – не понимал Амени.

– А ты думаешь, откуда в Кемет поставляют столько скота, – усмехнулся Хуто. – Черные племена воюют друг с другом, а захваченную добычу меняют на милость правителя Обеих Земель.

Охотники тем временем оказались на центральной площади, посреди которой возвышался валун красного песчаника, очертаниями напоминающий лежащего льва.

– Теперь все понятно, – Хуто оглядел монумент со всех сторон. – Они поклонялись Сехемет, Богу – льву.

– Теперь он мстит нам, – опять проскулил Паитси, с ужасом вглядываясь в каменное изваяние.

– Иккуу приносили льву человеческие жертвы, – объяснил Хуто. – Где-то поблизости находится логово этого Бога. Своеобразный храм. Туда водили пленников на ужин грозному Сехемет.

– Но зачем? – просил разъяснить Амени.

– Вот! – Паитси провел пальцем по рисункам на основании валуна.

Амени разглядел на камне примитивные картинки, выведенные черной и красной краской, где изображалась религиозная процессия: воины ведут связанного пленника, а впереди их поджидает чудовище с божественными символами над головой.

– Они кормили льва человеческим мясом, – объяснил Хуто. – Тот привык к его вкусу и не нападал на скотину. К тому же свирепый зверь считал все вокруг своей территорией, и ни один хищник не смел охотиться в этих краях. Зверю жилось хорошо, и люди были довольны, только подкармливали его соплеменниками или пленными. А когда поселения разграбили, лев остался голодным, ведь жертвоприношение ему никто не делает. Вот он и решил сам добывать себе пропитание. А так, как привык к человечине, то привычки свои решил не менять.

– Выходит, эта тварь – совсем не божество, – решил Амени, – а всего лишь – людоед. Тогда, он не обладает магической силой, и его можно убить, как и любого другого льва.

– Разберемся, – согласился Хуто.

Селение лежало у подножья невысоких гор. Скалы желтого и красного песчаника, выветренные временем, напоминали гигантские лестницы. Словно пустые глазницы в черепе, зияли арки гротов. В скалах путники нашли пещеру. Раньше в ней местные жители хранили зерно. Под сводами царила прохлада. На песке валялись черепки от кувшинов и кучки истлевших семян ячменя и полбы. Попахивало плесенью и мышами. Тут же возле входа лежали тяжелые камни. Хуто попросил ему помочь. Путники завалили узкий вход камнями. Внутри стало темно и тихо. Они повалились на землю, укутались в плащи, и мгновенно заснули.

Ночью Амени разбудил странный звук; как будто сильные порывы ветра заставляли шуршать листву на деревьях. Амени ничего не видел в темноте. Он попытался вскочить на ноги, но сильная рука Хуто остановила его.

– Тихо! – шепнул он.

– Что это? – Амени старался хоть что-нибудь разглядеть.

– Зверь, – коротко сказал Хуто. – Пытается нас учуять.

Теперь Амени понял, откуда исходил странный звук. Не листья шуршали под ветром, – это зверь сопел, втягивая воздух. Он совал нос в щели между валунами, защищавшими вход в пещеру, и принюхивался. Мороз прошелся по спине, когда раздался скрежет когтей. Зверь пытался расчистить проход. Он рычал, сопел, но камни оказались тяжелыми. Сердитый рев сотряс своды. Где-то рядом вскрикнул от страха Паитси. Хуто тут же зажал ему рот. А зверь продолжал упорно царапать камни. Сердце у Амени прыгало. Он нащупал копье и взял на изготовку. Камни у входа шатались, но стояли крепко.

Вдруг все стихло. Послышалось шуршание удаляющихся шагов.

– Теперь можно спать дальше, – неожиданно спокойно сказал Хуто и вновь улегся на плащ.

– Он ушел? – дрожащим голосом спросил Паитси.

– Ушел, – подтвердил Хуто. – Будет ждать утра, когда мы выберемся из пещеры. Ему спешить некуда.

– Но не сидеть же нам тут вечно! – не понял Амени.

– Придумаем что-нибудь, – пытался успокоить их охотник.

Остаток ночи прошел беспокойно. Амени вздрагивал от каждого шороха, прислушивался к ночной тишине, тревожно вглядывался в темноту, туда, где находился вход. Только перед рассветом он кое-как задремал.

Его растолкал Хуто. Сквозь щели в камнях пробивались яркие лучи. Очнувшись, Амени болезненно поморщился. Тело замлело от жесткого ложа. Бил озноб от холода и сырости. Живот крутило с голода. Но все эти ощущения – ничто, по сравнению со страхом перед чудовищем, которое ожидает их где-то снаружи.

Охотники сдвинули тяжелые камни. Образовалась небольшая щель, через которую, сначала Хуто, затем и Амени с Паитси осторожно выбрались наружу. В веселых лучах утреннего солнца развалины города смотрелись еще печальнее, чем вчера. Охотники внимательно оглядели все вокруг. Хуто припал к земле, изучая следы.

– Пора начать охоту, – решительно произнес он, распрямив спину. – Готовьте оружие. Он поблизости, и может напасть в любую минуту.

– Куда нам идти? – поинтересовался Амени.

– Поблизости должна быть вода, – предположил Хуто.

– Есть ручей, – подтвердил Паитси.

– Обычно, хищники караулят жертву возле водопоя. Пойдем к ручью.

Паитси повел их по узкой тропе среди скал. Когда-то местные жители ходили здесь за водой. Теперь же об этом напоминали только черепки битой посуды, иногда попадавшиеся на пути. Вскоре они увидели широкий ручей, бегущий в расщелине. По берегам водоема росла клочьями жесткая трава, да стелющиеся жидкие кусты с мелкими листьями. Охотников до того замучила жажда, что при виде прозрачных струй, они забыли об опасности и бросились к ручью. Вода оказалась холодной и чистой.

Вдруг Хуто встрепенулся, поднялся в полный рост и прислушался, нахмурив брови.

– Скорее! – тревожно прошептал он. – Уходим.

Они перепрыгнули через ручей и спрятались за камнями.

– Где ты его видишь? – не понял Амени, озираясь по сторонам.

– Я его чувствую, – не стал долго объяснять Хуто. – Зверь идет по нашему следу. Надо подняться выше по ручью.

Тропа привела их к странному месту. Перед охотниками выросла высокая скала с плоской вершиной. Скала нависала над глубокой впадиной. Даже не впадиной, а глубокой и широкой ямой. Если туда упасть, то из нее не так-то легко было выбраться. Кругом на стенах пестрели рисунки с магическими символами.

– Куда мы пришли? – удивился Амени, рассматривая рисунки.

– Святилище Иккуу? – объяснил Паитси.

– Сюда жрецы приносили львят, – Хуто указал на дно ямы. – Здесь их откармливали человеческим мясом. Когда старый лев – божество становился немощным, его убивали и хоронили, а молодых львов переставали кормить. Из-за куска мяса они дрались насмерть. Выживал самый сильный и свирепый. Его вытаскивали из ямы, и он становился новым воплощением Сехемет.

Осторожно, чтобы не сорваться вниз, они обогнули скалу, выйдя к небольшой ложбине.

Амени заметил в скале щель. Подойдя поближе, он увидел большой плоский камень, закрывавший вход в пещеру. В щель можно было протиснуться. Он заглянул внутрь. Пещера оказалась глубокой. Вход аккуратно обтесан ровной аркой. Ступеньки опускались в темноту.

– Стой! – испуганно замахал руками Паитси. – Смотри! – Он указывал дрожащим пальцем на надписи, теснившиеся ровными рядами над таинственным входом. Амени не смог ничего прочитать, так, как знаки были ему неведомы.

– Странное письмо.

– Язык Иккуу.

– У них своя письменность?

– Легенда гласит, что люди Иккуу были слугами у белокожих богов, сошедших со звезд. Раньше воины Иккуу охраняли золотую пирамиду, которую белолицые боги возвели где-то здесь в горах. За преданную службу они научили Иккуу письменности.

– Я слышал о золотой пирамиде. Но это – сказка, – пожал плечами Амени.

– Нет! – Паитси стал серьезным. – Она существует. Охотники рассказывали, что иногда на рассвете, ее видно. От нее исходит такое яркое сияние, что можно ослепнуть. Но найти место, где стоит пирамида – невозможно. Многие пытались отыскать хоть какой-то след – все напрасно. Белолицые боги, покидая землю, сотворили такие сильные заклинания, что можно годами ходить возле золотой пирамиды и не заметить ее.

Сказка красивая, но Амени не особо в нее верил. Он спросил у Хуто:

– Ты видел свет от золотой пирамиды?

– Сейчас она меня меньше всего интересует, – ответил охотник и обратился к Паитси: – Ты хоть примерно можешь разобрать, что тут начертано.

Сын вождя сосредоточенно пробежался по строкам замысловатых иероглифов, затем неуверенно произнес:

– Какое-то заклинание, грозящее мучительной смертью и не успокоению души каждому, кто нарушит покой спящих, тех, кто охраняет путь в вечность.

– Спящие? – Амени призадумался и указал на вход в пещеру. – Наверное, там склеп. Иккуу хоронили здесь своих родственников.

Их размышление прервал рык зверя. Он был где-то очень близко. Не помня себя от страха, Амени нырнул в пещеру, совсем забыв о проклятье. Он покатился вниз по ступенькам, хорошо хоть лестница оказалась короткой. Сверху на него рухнул перепуганный Паитси. За ним Хуто. Они затаились. Темно. Пахнуло могильной сыростью. Луч падал только из щели над входом. На мгновение что-то огромное заслонило свет.

Хуто знаком показал, что надо уходить глубже. Охотники, ощупывая шершавые стены, поползли вглубь пещеры. Неожиданно Амени наткнулся на факел, валявшийся на полу. Обыкновенная палка, на конце которой намотана просмоленная пакля. Паитси чиркнул кремнем и кое-как раздул огонь. Легкие наполнились едким дымом, но немного погодя возник язычок пламени.

Пещера оказалась узкой и длинной, даже не пещера, а каменный коридор с низкими сводами. Выхода не было видно. Охотники прошли дальше и наткнулись на огромный вытянутый плоский камень в два локтя высотой. Камень лежал посредине, загораживая дорогу. Сбоку оставались узкие проходы так, что можно было кое-как протиснуться. Перед камнем валялось множество пустых керамических сосудов.

– Напоминает алтарь, – Амени осветил плоскую поверхность.

– Скорее всего, стол для бальзамирования, – предположил Хуто.

Дальше коридор расширился. Справа и слева в стенах были выдолблены ниши, в которых покоились большие деревянные саркофаги.

– Вот и спящие, – с дрожью в голосе произнес Паитси.

– Для человека слишком большие гробы, – усомнился Хуто.

Действительно, в одном таком саркофаге можно было положить трех человек. Амени подошел к одному из них и осветил факелом почерневшие от времени доски, покрытые вязью иероглифов. Хуто нащупал щель, поддел наконечником копья и сдвинул крышку саркофага.

Паитси взвизгнул, упал на колени и зашептал заклинания. Амени с Хуто заглянули внутрь и тут же в ужасе отпрянули назад. Они увидели во чреве гроба оскаленный череп льва, обтянутый полуистлевшей кожей в обрамлении грязных пучков волос, когда-то служивших гривой. Тело самого зверя вытянуто и перевязано множеством узких бинтов.

– Старый Мериамос мне рассказывал, что на севере раньше так хоронили священных быков Аписов, – не своим голосом произнес Амени.

– Да, – кивнул Хуто, – некоторые племена тоже самое делают с умершими собаками и кошками. – Он посмотрел, на Паитси, который продолжал усердно молиться. – Нечего тут задерживаться. Надо найти выход.

В конце коридора несколько ступеней поднимались вверх и упирались в глухую стену. Хуто внимательно осмотрел каждый выступ и сделал вывод, что это и есть – выход, только он завален большим камнем. Охотники втроем навалились. Сверху посыпался песок. Каменная дверь нехотя сдвинулась с места и с грохотом рухнула куда-то вниз. Дневной свет на мгновение ослепил охотников.

Они стояли на краю огромной ямы в виде воронки. Посредине торчал почерневший деревянный столб. Сначала охотники подумали, что дно ямы устилали большие круглые булыжники, но когда спустились ниже, то с ужасом обнаружили, что это не камни, а человеческие черепа. Тут же валялось множество побелевших костей.

– А это что за место? – произнес Амени, чувствуя, как волосы на теле встают дыбом от ужаса.

– Веревка, – Хуто нагнулся и подобрал кусок толстого волосяного каната. Один конец обвивал столб. – Здесь привязывали пленников, преподнося их в жертву. Жрецы совершали над ними обряды, а лев спокойно ждал, наблюдая сверху, когда они закончат, и разрешат ему сожрать человека. – Хуто показал вверх, где над ними нависала скала.

Все невольно проследили взглядом и замерли на месте. Со скалы на них глядело огромное рыжее чудовище. Амени видел львов в зверинцах Бухена и на Острове Слонов, но он не мог предполагать, что львы бывают такие громадные. Холодные желтые глаза зверя внимательно наблюдали за людьми. Благодаря густой рыжей, с черными клочьями гривы, он казался еще огромнее.

Никто не смел пошевелиться. Зверь как будто их загипнотизировал. Амени хотел бежать, но не мог двинуть ногой. Внутри все похолодело. Дыхание перехватило.

– Спокойно! – привел его в чувства твердый голос Хуто. – Он на нас не нападет. Думает, что мы совершаем обряд жертвоприношения. Ждет, когда привяжем жертву к столбу и попросим его отведать угощения.

– И что теперь? – Амени бросило в жар. Он впервые смотрел в глаза смерти и совсем не хотел с ней встречаться.

Вместо ответа, Хуто набросился на Паитси и повалил его на землю лицом вниз.

– Вяжи его за ногу! – закричал он.

Амени вышел из оцепенения. Ничего не соображая, он схватил веревку и затянул прочный тугой узел на черной ноге Паитси. Тот поздно сообразил, что с ним намереваются делать. Он истошно завопил и принялся лягаться.

Хуто схватил Амени под руку, и вместе они выскочил из ямы. Охотники затаились за камнями, за которыми когда-то прятались жрецы, наблюдая, как лев терзает жертву. Паитси продолжал истошно вопить. Он пытался вылезти из ямы, но веревка не давала ему. Развязать узел у него не получалось – руки дрожали, и пальцы не слушались. Он дергал привязь, так что столб качался.

Охотники снова посмотрели наверх. Зверь исчез. Хуто больно сжал плечо юноши.

– Приди в себя! – сквозь зубы прохрипел он.

– Я в порядке! – ответил не своим голосом Амени, пытаясь унять дрожь в руках. Вопли Паитси заставляли тело покрываться мурашками.

– Вспомни всему, чему я тебя учил, – продолжал приводить его в чувства Хуто, все сильнее сжимая плечо. – Проползи справа и затаись. Когда я выстрелю, выскакивай и вонзи копье ему прямо в сердце. Если ты не сможешь этого сделать, мы все втроем погибнем. Все зависит только от тебя.

– Я понял, – ответил Амени, хотя, на самом деле слабо соображал, о чем ему толкует Хуто. Слова пробивались, как сквозь стену.

Еле преодолевая страх, он на четвереньках пополз в указанном направлении, волоча за собой копье. Острые камни раздирали колени и локти до крови, но Амени совсем не чувствовал боли. Наконец он на месте. Все плыло перед глазами. Уши закладывало от криков Паитси. Сердце билось так, что казалось это не сердце, а земля вздрагивает. Пот заливал глаза, хотя было совсем не жарко.

Вдруг крики стихли, и Паитси жалобно заскулил. Грозный рык. Амени чуть не закричал от ужаса, закрыл грязной ладонью рот, пытаясь сдержать собственный вопль. Он услышал, как под огромными когтями шуршат камни. Острая вонь зверя ударил в нос. Амени вжался в землю и не дышал. В его голове ни с того ни с сего закрутились слова молитвы: «… Йот, ликующий на небосклоне. Ты есть Начало всего сущего, единый, единственный, творящий всякую плоть. Все люди произошли от взора очей Твоих, а боги от слова уст Твоих. Ты почиешь рост трав, жизнь рыбам речным и птицам небесным, дыхание зародышу… Поклоняемся Тебе, Творец всего, единый, единственный, рукам которого нет числа…»

Но где же Хуто? А если он убежал? Что тогда? Амени осторожно повернул голову и увидел, как охотник поднялся во весь рост и натягивает лук. Он казался спокойным. Тетива пропела, и уши заложило от рева раненого зверя. Не помня себя от страха, Амени вскочил на ноги и хотел броситься куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но копье в его руках напомнило, зачем он здесь находится. В голове опять прозвучали слова молитвы: «…Ты почиешь и вместе с тем бодрствуешь над людьми, печешься о благе животных. О, Йот, поддерживающий жизнь в творении!..»

Резко обернувшись, Амени увидел в десяти шагах от себя огромную грязно-рыжую тушу. Зверь наклонил голову и пытался мощной широкой лапой вытащить стрелу из головы. Он сотрясал густой гривой и неистово размахивал тонким хвостом с кисточкой на конце. Амени колебался, но вдруг вспомнил: отец должен называть мужчиной. Он же – воин. Воин не должен ничего бояться. И еще: Хуто сказал, что все зависит только от него. Не чувствуя ног, Амени кинулся к зверю, выставив вперед копье. Не понимал: это он кричал, или в мозгу его стучат слова: «…Творец всякой плоти, Владыка Всевышний, Глава богов, мы обожаем дух Твой!..»

Ему показалось, что он целую вечность бежит эти десять шагов. Его глаза видели только одну точку за лапой зверя, там, где бьется сердце чудовища. Он чувствовал его горячий пульс.

Амени всем телом навалился на копье. Ладони запылали огнем. Зверь взвыл еще громче, изогнулся всем телом так, что юноша не смог удержать древко в руках и полетел на землю. Он увидел, как на него надвигается огромная клыкастая морда. Один глаз горел неистовой злобой, из другого торчал обломок стрелы.

«…Боги поверглись во прах перед величием Твоим, они прославляют душу Творца своего, ликуют перед лицом зачавшего их и поют: Гряди в мире, отче отцов всех богов, утвердивший свод небесный над землею, начало сущего…»

(обратно)

5

Амени очнулся оттого, что его хлестали по щекам. Перед взором возникло сосредоточенное лицо Хуто. Охотник склонился над ним, заслоняя ясное небо.

– Да очнись же! – наконец услышал он.

Амени вздохнул полной грудью и бешено завертел головой по сторонам.

– Где он?

–Успокойся! – Хуто протянул ему флягу с водой. – Вон он, – охотник небрежно указал за спину.

Амени увидел только рыжий холм, и торчащее из него древко копья.

– Он мертв?

– Два шага до тебя не дошел, – успокоил его Хуто. – Молодец! Ты попал ему точно туда, куда надо. Сильный зверюга, живучий. Я ему стрелу прямо в глаз вогнал. От такого выстрела любой другой лев умер бы сразу, а этот только разозлился; ты проткнул ему сердце, а он еще пытался дотянуться до тебя.

Амени наконец-то начал осознавать, что все страхи позади. Он жадно глотнул воды из фляги и оглядел Хуто.

– Ты цел?

– Пальцы разрезал о тетиву. Ерунда.

– А Паитси? Где Паитси? – встрепенулся Амени.

– Жив он, – усадил обратно его Хуто. – Мыться пошел к ручью.

– Как мыться? Зачем мыться? – не понял Амени.

– Когда зверь на него пошел., ну… он немного обделался. С кем не бывает.

Амени наконец-то понял, что все живы, и все закончилось. Неожиданно, не понимая почему, он вдруг разревелся, словно маленький ребенок.

Хуто отрубил голову льву и содрал шкуру. Паитси ни за что не хотел подходить ближе, чем на десять шагов даже к мертвому зверю. Хуто и Амени могли понять состояние сына вождя. Он все еще никак не мог отойти от пережитого ужаса, когда лев собирался им пообедать. Охотники растянули на двух жердях шкуру поверженного Сехемет, – получились носилки. На носилки устроили тяжеленную голову зверя и тронулись в обратный путь. Нести оказалось не так легко. Паитси не помогал им. Хоть он и был сильным и смелым юношей, но ничего не мог поделать со своим суеверным страхом. Так всю дорогу: Хуто впереди, Амени сзади – охотники несли мертвую голову. Обломок стрелы остался торчать на месте выбитого глаза.

Заночевали вновь в покинутом городе. Но теперь уже, ничего не страшась, развели костер на центральной площади. Трофей сложили возле каменного алтаря. Паитси объявил, что не намерен спать всю ночь, а будет читать заклинания, отгоняя злых духов. Но сын вождя захрапел раньше всех. Яркое пламя костра освещало валун, напоминавший лежащего льва, и бросало отблески на ближайшие деревья. Дальше все тонуло в сплошной пугающей черноте. Искры яркими точками поднимались к звездам. Гиены, учуяв кровь, пришил в надежде поживиться. Горящая палка из костра полетела в их сторону. Гиены убрались, недовольно тявкая.

– Мы скоро вернемся домой, – голос Хуто прозвучал глухо. – Вернемся той же дорогой. Но для тебя дорога покажется иной, незнакомой. И вернешься ты уже в другой мир. Не пугайся, так человек взрослеет.

Амени не совсем понимал его слова, но в глубине души почувствовал, что Хуто прав. Он и сам не узнавал себя, свои движения, свою походку, свои мысли. То, что раньше казалось очень важным, теперь начало терять смысл. Он вспомнил, как собирал красивые птичьи перья. Выискивал их среди камышей, в старых гнездах. Теперь у него возникла мысль выкинуть все это богатство. Зачем они ему? А занятия со старым Мериамосом. Сейчас он жалел, что невнимательно слушал наставника, когда тот учил его философии и истории. Старик рассказывал о возникновении мира, о богах и легендарных правителях, а он пропускал все мимо ушей. Тогда ему казалась все, о чем говорит мудрец скучно и не интересно. Сколько же он потерял! Только теперь он вдруг начал осознавать, как мало он знает, как много ему надо выучить, ведь жизнь человека недолгая и в любой момент может оборваться. Со стыдом вспоминал: какой он был глупый, когда бегал к реке и дразнил бегемотов, швыряясь в них камнями. Зачем стрелял птиц ради забавы? Амени чувствовал, что он перевоплощается совсем в другого человека. Даже Хуто теперь говорит с ним, как с равным, как со взрослым. Он хотел доказать отцу, что становится настоящим воином. Зачем? Все придет, само собой. Сейчас Амени в душе смеялся над собственными детскими страхами, вспомнив, как боялся речных охотников – этих мрачных молчаливых кушитов. Его пугали рассказы о том, что речные охотники воруют детей и делают из них наживку для крокодилов. Какая глупость! А еще несколько дней назад он верил этим сказкам.

Размышляя, Амени неожиданно провалился в глубокий сон.

Чернокожие воины встречали охотников на краю саванны. Паитси издал пронзительный победный клич, и десятки соплеменников вторили ему. Птицы снялись с ветвей деревьев, и испуганными стайками разлетелись в разные стороны. Носилки с головой чудовища подняли высоко на руках, понесли в город. Впереди, словно облезлая ворона, прыгал шаман в своем пушистом наряде, сотрясал погремушками и нараспев повторял заклинания.

В городе их встретили, как великих героев зелеными веточками и цветами. Львиную голову возложили перед стелой Дедуна. Жрец и его помощники утомляли себя религиозной пляской. Мускулистые воины с почтением кланялись и произносили слова благодарности. Женщины плясали и распевали какие-то свои песни, прославлявшие смелых охотников. Всех троих героев посадили на почетное место рядом с вождем. Теперь им поклонялись, как святым.

Вождь не отпускал охотников девять дней. Все это время праздновали победу над духом Сехемет. Резали баранов и варили пиво, прославляли Йота, Дедуна и еще сотню местных богов и божков. Через девять дней, уставшие от веселья, охотники покинули город. На груди у Амени красовался амулет из четырех длинных клыков поверженного им чудовища. Умелый мастер покрыл клыки тонкой золотой фольгой. Именно Амени наградили талисманом, потому что Хуто и Паитси уверяли, что это он, которому Йот придал божественную силу, сразился с Сехемет и победил зло.

В знак верности правителю Та-Кемет, вождь Руну отправил вместе с охотниками своего сына Паитси, а также сто человек, нагруженных слоновыми бивнями и черным деревом.

Когда они вышли к берегу Хапи, то заметили, как река немного набухла от дождей, ливших где-то далеко на юге. Теперь можно было передвигаться на лодках. Прощаясь, вождь еще раз поблагодарил их за подвиг, благословил Паитси в дальнюю дорогу и пожелал им спокойного пути. Лодки отплыли под завывание шамана и громкие крики воинов.

К закату показались высокие стены Бухена. Проскочив быструю стремнину, где Хапи бурлил, сжатый с двух сторон серыми базальтовыми утесами, лодки выбрались на спокойную воду. Прямо на утесах возвышался город. Два ряда мощных стен с квадратными башнями отражались в воде. Под защитой стен находилась гавань, где покачивались на волнах лодки и небольшие корабли. Дальше по течению виднелись сторожевые крепости Миргиссы и Докаунарти с такими же квадратными башнями и крепкими бастионами.

Начальник, гесперу города Бухена встретил караван на пристани. Пока сгружали дерево и слоновую кость, он сообщил Амени, что его отец только что прибыл с отрядом лучников от Острова Слонов и готовится срочно выступить в поход.

– Что-то случилось?

– Племена нехсиу напали на строителей Южного Ахйота. Там погибли все.

В свое время правитель Обеих Земель, Сын Йота приказал заложить между вторым и третьим порогом новый, невиданный по красоте город и назвать его Южный горизонт Йота. Правитель прислал чертежи с грандиозными роскошными храмами и дворцами немыслимой архитектуры. На краю пустыни должно было вырасти новое чудо. Такого города еще никто не строил. Хеви нанял искусных камнерезов, плотников, каменщиков. Строители приступили к расчистке площадки под будущий чудо-город. Но вечные набеги племен нехсиу, которые не желали признавать могущество Та-Кемет, подорвали все сроки. Приходилось держать большой отряд лучников, чтобы хоть как-то защитить строителей.

На этот раз стражникам не хватило сил. Прибежал еле живой гонец, сообщив, что нехсиу скрытно подобрались к Южному Ахйоту и неожиданно напали.

У Солнечного храма Бухена собрались лучники-маджаи и пехотинцы темеху, вооруженные копьями и легкими прямоугольными щитами. Всего набрали человек пятьсот. К ним примкнули около пятидесяти горожан с топорами и длинными кинжалами.

Хеви распорядился выдать воинам из складов продовольствие и оружие, кому не хватало.

– Отец! – окликнул его юноша.

– Амени? Как охота? – Хеви мельком взглянул на сына и дальше продолжил заниматься делами.

– Возьми меня с собой, – попросил юноша.

– Нет. Там опасно, – строго ответил Хеви.

– Опасно? – усмехнулся юноша. – Что такое – опасно?

На этот раз отец внимательнее посмотрел юноше в лицо. Его удивил небрежный тон Амени.

– Что у тебя с глазами? – спросил он.

– Все в порядке, – не понял Амени.

– Я не узнаю твоего взгляда. Он у тебя какой-то каменный. И голос стал грубым. – Отец заметил ожерелье из длинных львиных клыков и сразу обо всем догадался. – Ты ходил в земли Теххет, – рассердился Хеви.

– Я должен был это сделать – и я победил, – с вызовом ответил Амени.

– Ты посмел меня ослушаться… – Хеви хотел его отругать, но тут же осекся. До его сознания вдруг дошло, что перед ним стоит не худенький мальчишка, которого он еще недавно легко подбрасывал на руках, а окрепший воин, способный защитить себя и свой дом. – Прости. Я все еще продолжаю считать тебя ребенком. За делами не заметил, как из мальчика вырос настоящий воин. – Он нежно потрепал его по подбородку. – Хочешь, я доверю нести мой щит?

– Нет, – улыбнулся Амени. – Спасибо за честь, но у меня свой отряд.

– У тебя уже есть отряд? – не сдержал удивление отец. – И сколько в отряде воинов.

– Нас трое, но отваги хватит на сотню.

– Тогда получайте на складе продовольствие, оружие и следуйте за нами.

(обратно)

6

Небольшое войско под предводительством Хеви перевалило через холмы и оказалось в месте, где зеленый травяной ковер обрывался, переходя в колючие желтые поросли, а затем в однообразную красную пустыню. От берегов Хапи тянулся незаконченный канал. Желтые скалы расступались, образуя обширную равнину. Широкая утоптанная дорога вела из каменоломни к строительной площадке. Веревки, натянутые на колышках, обозначали разметку будущих сооружений. Кое-где уже успели уложить массивные прямоугольные каменные блоки в фундаменты намеченных зданий. Тут же стояли аккуратными стопками глиняные кирпичи, лежали штабеля бревен и обработанного бруса. Посреди города выделялся остов будущего солнечного храма: строители соорудили основания для огромных пилонов и приступили к возведению стен.

Среди известняковых плит валялись три обезглавленных трупа. Головы тут же торчали на кольях, воткнутых в землю.

– Старший над каменщиками, старший над продовольствием и распорядитель работ, – узнал Хеви мертвецов. – Снимите головы с кольев и вместе с телами заверните в мешковину, – приказал он.

Амени заметил что-то на площадке храма, там, где намечали ставить алтарь. Он подошел поближе и увидел высокий стул. На стуле сидела мертвая обезьяна. Пасть оскалилась желтыми зубами. Маленькие глазки остекленели. В груди торчала стрела с черным оперением. На голове криво надето подобие венца правителя. В лапах символы власти: треххвостая плеть нехех и скипетр в виде крючка хека, как у владыки Обеих Земель.

В душе у Амени вскипел гнев. Кто посмел глумиться над Солнцеликим! Он решительно направился к обезьяне.

– Стой! – одернул его Паитси. – Не переступай черты, иначе погибнешь.

– Какой черты? – Амени поглядел под ноги, и только теперь заметил, что вокруг стула с обезьяной кровью очерчена неровная замкнутая линия. По кромке круга шли какие-то знаки, также выведенные кровью.

– Это сильное колдовство, – объяснил Паитси. – Видишь, – он указал на один из символов, – Имя злого духа Ухусаха. У него тело человека, а голова пантеры. Не каждый колдун осмелится писать его имя. На это место наложили очень сильное проклятье.

– Но не оставлять же так это чучело, – возмутился Хеви, подойдя к ним.

– Надо закидать обезьяну хворостом и сжечь, – объяснил Паитси, – но приближаться нельзя. Пепел должны убрать невольники. Они вскоре умрут.

Появился Хуто.

– Я обнаружил следы нехсиу. Они двигаются медленно. Ведут с собой много пленников. Если поторопимся, то догоним их к завтрашнему утру.

Хеви выслал вперед маджаев, чтобы быстроногие лучники обошли нехсиу и задержали разбойников. Он же с отрядом копьеносцев двинется следом. Охотники решили отправиться вместе с лучниками. ...