(The Apple Tree)

Глава 1: Неожиданная встреча

Гарри проскользнул в «Дырявый котел» и прислонился к стене, как только дверь с тихим стуком притворилась за его спиной. Пока глаза привыкали к полумраку, встретившему Гарри облаком знакомых запахов, он смаковал богатый теплый дым магического табака, острые кисловатые ноты давно пролитого эля, естественные ароматы тел волшебников, не приглушенные химическими средствами гигиены, но подчеркнутые травами и специями. Гарри небрежно оперся ногой о стену и, поправив на плече спортивную сумку, магически просканировал публику. Этот навык он приобрел совсем недавно и старался использовать любую возможность применить его. Во-первых, ему нравилось им обладать, а во-вторых, осторожность требовала удостовериться в безобидности находящихся в помещении людей.

Он неторопливо прощупал магический потенциал каждого из присутствующих: у большинства он был низкий. Несколько человек имели средний — глаза Гарри уже приспособились к освещению, и он заметил, что у Блейза Забини вполне приличный уровень магии, и перешел к проверке кабинок у задней стены, методично продвигаясь слева направо.

Постойте-ка.

Он скользнул обратно — и взглядом, и чувствами. Занятно. Заклинание неприметности на третьей кабинке, из которой отлично видно дверь. Гарри отлепился от стены и начал невозмутимо пробираться к стойке бара. Он терпеливо дождался, пока его обслужат, — персонал с ног сбивался, но не терял бодрости духа, что было нелегко при таком количестве заказов. Гарри прислонился бедром к деревянной стойке и обернулся к кабинке, пытаясь проникнуть за заклинание. Внутри находился всего один человек. С чарами отвода глаз! И невероятно мощным магическим потенциалом. Довольно пикантного оттенка, надо сказать. Смутное предчувствие кольнуло сердце, адреналин брызнул в кровь.

— Мистер Джонсон! — бармен Том широко улыбнулся ему, протирая стакан, чтобы наполнить выпивкой. — Простите, что заставил вас ждать.

— Да все нормально, Том, — улыбнулся в ответ Гарри. — Я смотрю, у вас тут запарка.

— Ну, завтра детишки возвращаются в Хогвартс. Многие семьи оставляют покупки школьных принадлежностей на последний день. Целое событие из этого делают, в самом-то деле.

Гарри кивнул.

— Я хотел бы попросить вас об одолжении, — скорчил извиняющуюся гримасу Том.

Гарри приподнял бровь, изображая готовность слушать.

Том кивнул в сторону пожилой пары, сидящей за маленьким столиком рядом со стойкой, — они как раз заканчивали ужин.

— Бернард и Матильда Фрэнкс. Уж с тех пор, как они сами ходили в Хогвартс, сто лет минуло, вот им и в голову не пришло, что мы тут можем быть немного заняты, — фыркнул он.

— Нет свободных комнат, что ли? — прошептал Гарри.

— Ну… на самом деле есть, но дело в том, что миссис Фрэнкс и на один-то лестничный пролет с трудом поднимается…

— Помочь вам с чарами левитации? — попробовал угадать Гарри.

— Нет, нет. Я предлагал, у меня самого с ними нет проблем, но она утверждает, что от них ее мутит, да и сердце на старости лет уже не то.

— Вам нужна моя комната.

— На третьем этаже есть одна свободная. Вы бы могли ей воспользоваться, — поторопился добавить Том. — Вы молодой и сильный. Она дешевле…

— Мне подходит, — улыбнулся Гарри.

— Это одноместный номер, а ванная общая, — виновато договорил Том.

— Том, все в порядке, — успокоил его Гарри, — хотите, я с ними поговорю?

— Пожалуйста. Я сказал им, что сначала надо у вас спросить и нет никакой гарантии…

— Не вопрос. Вы мне только скажите, кто монополизировал третью кабинку.

— Что? — Том обернулся к задней стене паба. — О, Северус Снейп! Я и забыл, что он там. Заклинание незаметности применил, верно? Какой нахал! В моем-то заведении! Целую кабинку для себя одного захапал, а у нас такой наплыв! И ведь почти ничего не заказал за весь вечер…

Гарри довольно улыбнулся. Теперь, когда он узнал имя, он увидел и человека. Снейп сидел там, уткнувшись в книгу. Перед ним стояла пустая кружка.

— Я к нему через пару минут подсяду. Что он пьет?

— Лучший эль.

— Две кружки тогда, Том. Он уже поел?

— Вы же не собираетесь угостить его ужином? — возмущенно спросил Том.

— Терпеть не могу есть, когда кто-то только смотрит. А миссис Том приготовила сегодня свой знаменитый стейк и пирог с сыром? — с надеждой поинтересовался Гарри.

— Они всегда в меню, если вы бронируете номер, — заверил Том. — Ну что? Две порции?

— Уж будьте так добры.

Гарри подошел к пожилой паре. Матильда Фрэнкс оказалась самым маленьким и сморщенным существом из всех, что он когда-либо видел. У нее были седые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, темные, внимательные глаза и поджатые губы, которые она аккуратно промокнула салфеткой. Гарри присел рядом с ней на корточки и как раз оказался на уровне ее глаз.

— Миссис Фрэнкс? Я Алекс Джонсон, — он приветливо улыбнулся и протянул руку.

Она внимательно посмотрела на него своими глазами-пуговицами.

— Мистер Джонсон? — с одышкой проговорил Бернард.

«Возможно, ему трудней одолеть ступеньки, чем жене. Очевидно, она потому и суетится», — подумал Гарри.

— Речь идет о вашей комнате?

— Нет, о вашей, — Гарри улыбнулся, вставая, и повернулся к весьма упитанному коротышке-волшебнику с водянистыми глазками и в довольно симпатичной полосатой шляпе. «Дамблдору бы такая понравилась», — с усмешкой подумал Гарри.

— Вы точно не против? — обеспокоено поинтересовался Бернард.

— Точно. Вы мне еще и услугу окажете. Том сдаст мне номер подешевле. Я и не знал, что у него есть более дешевые комнаты. В следующий раз попрошу такую. Вот уж не думал, что он меня грабит все это время! — Гарри стрельнул глазами в сторону стойки и ухмыльнулся, убедившись, что Том все слышит.

— А я третий этаж открываю, только если у нас очень много посетителей, мистер Джонсон, — отверг он обвинение.

Гарри послал ему широкую улыбку. Том выставил на стойку две большие кружки.

— Ужина придется немного подождать. У нас полно заказов, — проворчал он.

Гарри засмеялся.

Том сдался и вернул улыбку.

— Святая правда!

Гарри кивнул и снова повернулся к миссис Фрэнкс, которая до сих пор не промолвила ни слова.

— Если я могу сделать для вас еще что-нибудь… — любезно начал он, но старушка прервала его:

— Все будет хорошо, — уверенно сказала она, словно только что приняла исключительно важное решение.

— Простите, что? — смущенно уточнил Гарри.

Миссис Фрэнкс строго посмотрела на него и твердо ответила:

— Спасибо за комнату, молодой человек.

Некоторое время Гарри просто глядел на нее.

— Не за что, — наконец отозвался он и встал. С ним явно прощались.

Поудобнее перекинув через плечо спортивную сумку, Гарри прихватил с бара кружки и осторожно понес их к столику Снейпа.

— Не будете против, если я к вам присоединюсь? — весело спросил он. — Других мест нет. Тут сегодня битком набито, — чуть присев, чтобы сумка не свалилась с плеча, он поставил пиво на стол.

Снейп поднял глаза от книги и смерил его давно знакомым яростным взглядом, но Гарри видел, что мужчину одолевает любопытство: что за человек, не считая заклинание незаметности преградой, смеет нарушить его уединение? Зельевар осмотрел помещение, убеждаясь в том, что остальные столики и вправду заняты.

— Я здесь не хозяин, — кратко ответил он. — Можете садиться где угодно, — и снова уткнулся в книгу.

Гарри отпихнул сумку к стенке и уселся рядом с ней на скамейку. Вытащив палочку, он коснулся кружки, чтобы охладить пиво и, сделав долгожданный глоток, удовлетворенно вздохнул. Разумеется, сливочное пиво прекрасно согревало, но в жаркий вечер нет ничего лучше прохладного эля. Да, это противоречило британским традициям, но пиво было идеальной температуры, дозревшее, горьковатое, и приятно освежало, попав в рот. Он знал, что Снейп наблюдает за ним с той самой секунды, когда он достал палочку, — больше того, его собственная сейчас покоилась в скрытой книгой руке, но надобности в ней не было. Гарри двигался нарочито медленно, чтобы не вызывать подозрений.

Он взглянул в глаза сидящему напротив мужчине.

— Хотите, и вашу охлажу? — предложил он, двигая вторую кружку поближе к Снейпу.

Темные глаза на бледном лице прищурились.

— Я не принимаю напитки от незнакомцев, — тихо, но решительно ответил зельевар.

— Но ведь вы именно этот эль и пили — я спросил у Тома, — объяснил Гарри.

— Зачем, интересно? — медовым голосом полюбопытствовал Снейп.

Гарри пришлось сделать усилие, чтобы утаить дрожь, которую пустили по его позвоночнику звуки этого голоса.

— Потому, что я вас потревожил!

Снейп глядел на него так, будто Гарри был содержимым одной из банок в его лаборатории. Юноша все же вздрогнул под этим вызывающим озноб взглядом. Откинув голову, он отпил еще пива и снова вздрогнул, когда холодная жидкость скользнула в горло, надеясь, что Снейп спишет его реакцию на температуру напитка. Отняв кружку от губ, он заметил, что Снейп не сводит глаз с его кадыка, движущегося с каждым глотком, и вздрогнул еще раз.

— В такой вечер холодное вкуснее, — заметил Гарри. — Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп вновь уставился в книгу.

— Не сомневаюсь, что при вашей-то расторопности вы и со второй порцией справитесь без особого труда, — с легким укором сказал он.

Гарри пришлось закусить губу, чтобы не огрызнуться в ответ. Сам того не зная, Снейп оказался прав: Гарри уже успел выпить несколько бутылок пива с приятелями по работе, прежде чем покинуть Брайтон и аппарировать на Диагон Аллею, и пора было притормозить. Здешнее пиво ведь гораздо крепче маггловского. Он провел по запотевшей кружке указательным пальцем и сунул его в рот. На стекле осталась чистая полоса. Снейп снова посмотрел на него; Гарри решил впредь внимательнее следить за своими манерами, и зельевар в тот же миг опустил голову.

Интересно, почему он отказался от эля? К тому времени его собственная кружка давно опустела, да и кто его угощает, Снейп не знал. Большинство людей ни за что не упустили бы шанса выпить за чужой счет.

Внезапно Гарри все понял.

Посмотрев на Снейпа, он отвел глаза, рассеянно оглядывая тонущий в дымном сумраке бар. Конечно, Снейп не возьмет эль из чужих рук! Он ведь мастер своего дела и знает все о наркотиках и зельях, которые может скрыть алкоголь — особенно пиво, чья горечь легко скроет привкус множества трав и ядов. К тому же, его многие ненавидят: представители обоих политических лагерей, да и кое-кто из бывших учеников наверняка не откажется от шанса опозорить его на публике, подсыпав что-нибудь — пусть и не смертоносный яд — ему в питье. Снейп ни за что не примет подношения от чужака — просто не сможет этого сделать, и неважно, кто победит в этой войне: всегда найдется кто-то, готовый прикончить его из мести. Мысль об этом привела Гарри в смятение: последние пару лет он свободно разгуливал по пабам с друзьями и никогда не помышлял об ограничениях и одиночестве, которыми была наполнена жизнь Снейпа. Неожиданный вывод обрушился на него, словно ополоумевший бладжер.

Он вновь повернулся к Снейпу, впервые в жизни разглядев в профессоре человека. Знакомая бледная кожа, впалые щеки, темная щетина на подбородке. Прямые волосы зельевара действительно не мешало бы вымыть — почему он так небрежно к себе относится? Их ведь можно стянуть резинкой или вовсе отрезать; что угодно выглядело бы лучше теперешней прически.

— И случайных связей не ищу, — сообщил Снейп, не поднимая глаз от книги.

Гарри поперхнулся, вследствие чего стол оказался основательно забрызган элем.

— Вы нарочно это сделали! — выдохнул он, едва смог говорить.

— Уведомил вас, что не стану легкой добычей? — хмуро уточнил Снейп.

— Выбрали момент, чтобы добиться наибольшего эффекта! — прохрипел Гарри, лишь сейчас понимая, что Снейп решил, будто с ним флиртуют.

— Это своего рода искусство, — самодовольно отозвался мужчина.

Гарри вытаращился на него. Что это — чувство юмора? У Снейпа? Который считает, что Гарри его клеит! Неужели он привык к подобным знакам внимания? Юноша продолжил осмотр, отметив, как длинные, тонкие руки листают страницы. Скользнул взглядом по фигуре, пытаясь вспомнить ее очертания. В голову приходило лишь, как Снейп стремительно поворачивался и шагал по коридору или влетал в класс, а полы мантии, взметнувшись, неслись за ним. В его осанке чувствовалась властность. Но сама фигура — что ж, он был высок и строен, а ничего больше Гарри не замечал. Теперь он внимательней оглядел плечи и грудь зельевара.

— Ответ по-прежнему отрицательный, — проворчал тот, не отрываясь от чтения.

Гарри залился краской. Он так увлекся, размышляя о Снейпе в качестве потенциального полового партнера, что перестал себя контролировать и теперь довольно невежливо глазел на мужчину. Неужели Снейп — гомосексуалист?

— Извините, — благоразумно попросил он, добавив: — Если вас это успокоит, я тоже не кадрю мужчин, с которыми не знаком. Предпочитаю знать, в чьем употреблении они бывали раньше.

При этих словах Снейп поднял глаза. Значит, он просто хотел нагрубить и не понял, что Гарри — гей.

Тогда, к искреннему замешательству юноши, Снейп принялся его рассматривать.

Весьма недвусмысленным образом.

Покраснев еще сильнее, Гарри попытался дрожащими руками поднять кружку. Что угодно, лишь бы не отвечать на этот внимательный взгляд. Снейп! Его! Разглядывает! Черт побери!

— Не поздно уже стесняться? — спросил зельевар. Еще и поддразнивает!

Гарри опустил кружку и взглянул мужчине в лицо. Черные глаза смотрели оценивающе. Сердце юноши бешено билось, по телу прокатывались жаркие волны. Снейп отвел взгляд и снова равнодушно зарылся носом в книгу. Гарри трясущимися пальцами вытащил из бокового кармана сумки пару журналов и, обливаясь потом, решил, что сейчас самое время раздеться. Он попытался встать, но встроенная в стенку кабинки скамья располагалась слишком близко к столику и не позволяла выпрямить ноги, поэтому он устроился спиной к стене, уперся коленом в скамейку и потянул края свитера кверху. Он знал, что Снейп, в случае чего, сможет его прикрыть, но поклялся никогда больше не покупать свитеров — а также прочей одежды, которую нужно надевать через голову — до тех пор, пока не закончится война. Слишком рискованно было даже на минуту лишиться обзора и очутиться перед врагом беззащитным.

К несчастью, свитер, словно банный лист, пристал к футболке, и Гарри невольно потащил вверх и то и другое. С закутанной головой и животом, выставленным на всеобщее обозрение, он чувствовал себя преглупо. Глубоко вдохнув, он выпятил грудь и попытался стянуть идиотский свитер, когда почувствовал, как великоватые по размеру джинсы сползают с бедер. Гарри с ругательством сдернул с себя свитер вместе с футболкой, отодрал их друг от друга и поспешно напялил футболку на себя. Снейп без тени смущения наблюдал за процессом, и юноша покраснел пуще прежнего. Он подтянул джинсы, жалея, что утром не надел ремень. Или хотя бы трусы.

— И снова мой ответ — «нет», — прокомментировал это представление Снейп. — Худший стриптиз на моей памяти.

— А вы их много повидали? — красный, как свекла, рявкнул Гарри.

— Ни одного на таком дилетантском уровне, это уж точно.

— Больше я флисовых свитеров не покупаю, — смущенно пробурчал Гарри. Надо же было выставить себя таким идиотом!

Снейп рассмеялся. Выпучив глаза, Гарри улыбнулся в ответ.

— А вот татуировка у вас славная, — заметил зельевар, наклоняясь, чтобы взглянуть на нее еще раз.

Неужели джинсы сползли так низко? Черт побери!

— Спасибо, — выдавил Гарри, пытаясь принять беспечный вид. Подняв журнал о квиддиче, купленный на входе в бар, он углубился в одну из статей. Второй журнал выпал случайно, и юноша запихнул его назад в карман сумки. Это было издание о зельях, приобретенное ради статьи, которую Гермионе наконец удалось опубликовать. Хоть и под псевдонимом — она считала, что идеи магглорожденной школьницы не вызовут большого интереса; они здорово веселились вечерами, придумывая ей nom de plume в гостиной Гриффиндора, и Гарри неимоверно гордился «Гербертом Грейстоком», выбранным среди множества отвергнутых вариантов, потому что это имя повторяло инициалы Гермионы и было по-стариковски скучным и почтенным. Он очень обрадовался, что понимает кое-что из содержания статьи, пусть даже благодаря подруге, которая зачитывала им отрывки из своих исследований и много месяцев подряд только об этом и говорила. Гарри с интересом обнаружил, что в «Ежемесячных практических зельях» был и труд Снейпа, но тот оказался сложной обработкой предыдущей статьи зельевара с вереницей предшествующих ей заметок и ссылок. Остальные публикации выглядели либо чересчур витиеватыми, либо излишне дотошными, и Гарри беспокоился, что четкая, внятная статья Гермионы покажется читателям не глотком свежего воздуха, а неудачей в достижении нужной степени занудливости.

— Мистер Джонсон! — это была жена Тома. Гарри всегда звал ее «миссис Том», так как никогда не слыхал ни ее имени, ни фамилии ее мужа. Тот обыкновенно называл ее «женой» или «начальством». Обращаясь к ней «миссис Том», Гарри всегда надеялся, что его поправят, но супругам это понравилось, и они не спешили его просветить. — Как вы, птенчики мои? — весело спросила она, ставя перед мужчинами исходящие аппетитным парком тарелки.

— Хорошо, спасибо, миссис Том, а вы как? — вежливо привстав, ответил Гарри.

— Ах, милый, садись и принимайся за ужин! Не знала, что вы с профессором Снейпом знакомы, — добавила она, переводя взгляд с одного посетителя на другого.

— Мы просто сели за один столик. У вас сегодня людно, — улыбнулся Гарри.

— Начало учебы в Хогвартсе на носу, — согласилась женщина. — Поэтому вы здесь, профессор?

— Дела в городе, — уклончиво отозвался Снейп. — Боюсь, что произошла ошибка, мадам. Я не заказывал ужина.

— Знаю, дорогуша; Том сказал, что мистер Джонсон заказал ужин для профессора Снейпа, представляете? Это мое фирменное блюдо, уж он-то помнит, как оно хорошо, — заговорщическим тоном сообщила Снейпу хозяйка, кивая на Гарри. — Ты у него учился, милый? — спросила она юношу. — Решил отплатить добром бывшему преподавателю, а? Какой славный, — женщина улыбнулась и покинула их, не дожидаясь ответа.

Гарри поглядел на Снейпа.

— Не ешьте, если не хотите, — тихо сказал он. — Хотя ее бифштекс с сырным пирогом восхитительны. Кроме того, я не отходил от стола и никак не мог отравить еду.

— С чего вы решили, что меня можно захотеть отравить? — с опаской спросил Снейп.

Ох, скользкая тема.

— Ну, вы же зельевар; подозреваю, что вы всегда начеку. Так мне показалось после пива, — уточнил Гарри.

— Откуда вам известно, что я — зельевар? — не прикасаясь, в отличие от Гарри, к своим приборам, поинтересовался Снейп. — Я уверен, что вы не из числа моих бывших учеников — у меня прекрасная память на лица.

Что ж, он и в самом деле не был «бывшим» учеником.

— В «Практических зельях» есть ваша фотография, — нашелся Гарри, указывая на журнал в кармане сумки.

Снейп с удивлением посмотрел на издание.

— Вы интересуетесь зельями? — со смесью подозрения и любопытства в голосе спросил он.

— Признаюсь, большей части статей мне не понять, — покаялся Гарри. — Ваша основана на таком количестве ранее опубликованных догм, что я запутался.

Фыркнув, Снейп снова внимательно взглянул на Гарри, пометил недочитанную страницу и, опустив книгу на стол, взялся за нож и вилку.

Гарри почувствовал себя по-дурацки счастливым.

— Боже, как вкусно, — простонал он несколько минут спустя. Блюдо миссис Том было выше всяких похвал. Густой соус, расплавленный сыр с островатым привкусом и хрустящая корочка пирога буквально таяли на языке.

Глядя на него, Снейп улыбнулся.

— Должен согласиться. Никогда раньше подобного здесь не заказывал и не знаю, как мог пропустить такое.

Гарри был на седьмом небе. Снейп! Улыбнулся! Снова! За шесть лет он ни разу не видел на лице мужчины улыбки. Подумав, он пришел к выводу, что это ужасно. Дамблдор улыбался. Профессор Флитвик вечно хихикал за обеденным столом, хоть студенты и не знали почему. Мадам Хуч во время квиддичных тренировок частенько одаривала ребят довольной ухмылкой и хохотала над их грубыми шутками. Даже мадам Помфри любила посмеяться, когда не кудахтала над своими пациентами. Но Снейп … У Снейпа всегда было кислое выражение лица. Еще бы — в его жизни не так уж много поводов для веселья. Гарри часто спрашивал себя, как тот справляется с кошмарами шпионажа; сам он ни за что не смог бы обречь себя на подобную участь. Жить в постоянном страхе разоблачения; никогда не знать, вернешься ли невредимым после очередного вызова. Выполнять любую мерзость по приказу Волдеморта…

Нет, видеть улыбку Снейпа было действительно приятно. Интересно, куда подевалась ненависть, которую Гарри некогда питал к зельевару? Говоря по правде, она улетучилась еще в прошлом году, но сейчас, проводя время с человеком, а не с жестоким мучителем былых дней, он был готов начать знакомство с чистого листа; здесь он не был ненавистным Гарри Поттером и жутко хотел посмотреть, как Снейп отреагирует на ухаживания незнакомца. Пока что происходящее было для Гарри приятным сюрпризом.

Снейп съел все и, насытившись, грациозно откинулся на спинку скамьи. Гарри собрал последние остатки соуса кусочком хлеба, не желая упускать ни одной божественной капли.

— Спасибо вам, — пробормотал Снейп.

Гарри улыбнулся.

— Рад, что вам пришлось по вкусу. Терпеть не могу есть, когда другие только смотрят. Слишком застенчив.

Снейп взглянул на него, но ничего не сказал. Отодвинув тарелку, он вернулся к чтению. Появившаяся рядом официантка убрала тарелки и тихонько шепнула:

— Миссис Том велит передать, что испекла карамельный пудинг.

— О боже! Да! С мороженым, — он посмотрел на Снейпа, который терпеливо ждал конца беседы. — Вы тоже должны попробовать. Такая вкуснятина — просто оргазм!

Девушка прыснула, а Снейп надменно поднял бровь:

— Прошу прощения?

— Это вы меня простите. Издержки жизни с магглами. Это их выражение, — пояснил Гарри, прежде чем добавить: — Очень меткое, кстати.

— Да уж, — кивнул Снейп. — Как бы то ни было, я воздержусь.

— Не сторонник прилюдных оргазмов? — выпалил Гарри, не в силах удержать опрометчивые слова. Неужели он действительно только что ляпнул такое в беседе со Снейпом?

Девушка опять захихикала; Гарри в очередной раз извинился, и она ушла.

— Извините, — обратился он к Снейпу. — Вы действительно лишаете себя райского наслаждения.

— Может, я предпочитаю сохранять форму для наслаждений иного рода, — таким ровным тоном предположил Снейп, опять углубляясь в чтение, что Гарри едва не пропустил скрытый в его замечании смысл. Поняв, он поразился, с каким интересом к этому заявлению отнесся его член. Что ж, с таким голосом, как у Снейпа, впору склонять к грехопадению. Нельзя было не обратить на него внимания за годы учебы, и уж тем более сейчас, когда он говорит такие вещи!

— Не верю, будто вы на диете: вы такой стройный, — возразил Гарри; он был уверен, что ответил тактично, пока не смекнул, как можно истолковать его слова. По сути, он только что ясно дал Снейпу понять, что рассмотрел его во всех деталях. Но ведь ничего такого он не делал? Снейп всегда был тощим и долговязым, как жердь. Впрочем, теперь, когда на виду находился лишь его торс, Гарри с удивлением заметил, что плечи зельевара гораздо шире, чем ему казалось раньше.

Снейп поднялся, и юноша решил, что тот обиделся и уходит.

— Закажу еще выпивки. Предложил бы и вам — в благодарность за купленный ужин — но вы пока свой эль не допили, — пояснил зельевар, указывая на по-прежнему полную кружку на столе. — Или предпочтете огневиски?

— Нет, спасибо, — пробормотал Гарри, придвигая к себе пиво. — Ваше здоровье, — он отпил немного. Снейп отошел к бару; Гарри проводил его взглядом, но тотчас отвернулся, ловя себя на том, что пытается разглядеть скрытую мантией фигуру мужчины. Посмотрев на книгу, которую зельевар оставил на столе, он едва не поперхнулся от смеха: это был один из наиболее нудных текстов, которые Гермиона цитировала в своей статье. Вот бы ей рассказать!

Принесли горячий пудинг, политый сверкающей карамелью. Несколько шариков мороженого таяли в шоколадном соусе. Гарри наклонился к тарелке и глубоко вдохнул. Аромат был великолепен — у него даже слюнки потекли.

У барной стойки, ожидая, пока ему нальют эль, Снейп обернулся — понаблюдать за своим собеседником. Зельевар увидел, как тот втягивает носом воздух, заметил одобрение на его лице, проследил, как он аккуратно зачерпывает лакомство ложечкой и подносит ее ко рту. Не беря ложку в рот, молодой человек почти всосал ее содержимое, скользнув по нему губами, а потом откинул голову, полузакрыв глаза и наслаждаясь сладостью. Он словно выпал из окружающего мира, оставшись наедине с десертом, утопая в наслаждении, и Снейп, к собственному изумлению, почувствовал, что возбужден. Его сосед был истинным сластолюбцем и дорожил своим вкусом, зрением и обонянием. Как человек, в чьей работе пять чувств играют немаловажную роль — легчайшее изменение в оттенке зелья могло означать разницу между триумфом и агонией, — как мастер, узнающий компоненты по виду, запаху и структуре, Снейп знал, насколько редка подобная восприимчивость. Слишком многие видели мир в черно-белых красках — или, на худой конец, в пастельных тонах вместо полной гаммы лиловых и алых цветов, индиго и бирюзы. Он вернулся к столу и сел на прежнее место.

— Я это ни на что не променяю, — простонал Гарри. — Читайте и не обращайте на меня внимания. Все равно мне сейчас и двух слов не связать, — он медленно проглотил содержимое очередной ложки, зажмурившись, чтобы полностью насладиться его вкусом.

Снейп наблюдал за ним. Действия молодого человека были несомненно чувственными, если не эротичными, и в то же время не являлись рассчитанной провокацией.

— Я будто смотрю, как вы мастурбируете, — заметил Снейп, резкостью маскируя интерес в голосе.

— О господи. Ни слова больше, иначе я за себя не отвечаю, — Гарри переполняли ощущения: влажный, рассыпчатый пудинг, контраст горячего соуса с ледяным мороженым, мягкая карамель, насыщенный, сладкий аромат десерта. И голос Снейпа, мурлычащий ему на ухо.

— Стоът? — полюбопытствовал Снейп. Может ли у кого-нибудь встать на пудинг?

— Теперь — да, — ловя губами воздух, отозвался Гарри. Вопрос зельевара эхом откликнулся у него в паху. Он открыл глаза, вытягивая изо рта ложку и почти чувствуя, как расширяются зрачки. — Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп глядел на него, приоткрыв рот; глаза его потемнели, по щекам разлился румянец. Он подавил желание сменить позу, чтобы не выдать, насколько неудобно ему вдруг стало сидеть.

— Я ведь уже отказался, — напомнил он, не сводя взгляда с губ собеседника.

Вновь зажмурившись, Гарри смекнул, что неосознанно вложил в свой вопрос чуть больше смысла, чем планировал.

— Я говорил о пудинге, — покраснел он.

Снейп посмотрел на полупустую тарелку с бело-коричневыми разводами — мороженое потекло.

— Я не сладкоежка, — ответил он. — Предпочитаю солоноватые, острые блюда.

Он флиртует! У Гарри тотчас возникла эрекция. Мысли о Снейпе, пробующем его на вкус, хлынули в голову, шокируя — и потому, что речь шла о нем, Снейпе, обнаженной плоти, соленой коже и сперме, и потому, что он был невероятно возбужден и не испытывал по этому поводу никакого ужаса.

Неожиданно он понял, что не в силах проглотить ни крошки, и со стуком опустил ложку, а потом аккуратно разместил ее на тарелке, не глядя на Снейпа. Жаркое напряжение меж ними было соблазнительным, странным, неправильным и прекрасным.

Поерзав, Гарри оперся спиной на стенку кабинки, снова достал журнал и, торопливо прошептав заклинание для чистки обуви, положил ногу на скамью. Он не знал, что думать. Проводить со Снейпом ночь он не собирался, да и тот ясно дал понять, что не испытывает к нему интереса. Но этот вопрос… интонация, с которой оно было произнесено…

— Прошу прощения, — тихо произнес Снейп, и Гарри поднял голову. — Мои слова были неуместны, — продолжил тот. — Извините, если поставил вас в неловкое положение. Я никогда раньше не видел, чтобы ели с таким удовольствием, и последний вопрос сорвался с языка.

Гарри снова глубоко вдохнул. Не думать о языке Снейпа!

— Вы тоже простите. Не нужно было упоминать об оргазмах. Забудем? По-моему, если речь идет о статье Герберта Грейстока, не стоит цитировать Нобля. Мне кажется, Хадсон имеет к ней более прямое отношение.

У Снейпа загорелись глаза и, к вящему удивлению Гарри, следующие полчаса протекли в приятном, увлекательном обсуждении статьи и ее источников. Молодой человек чувствовал себя уверенно и с удовольствием поддерживал беседу. На уроках зелий ученики редко задавали вопросы и никогда не дискутировали; тем занимательнее было слушать доводы Снейпа и следить за ходом его мыслей. В конечном итоге зельевар перешел к другой статье, которую Гарри считал абсолютно бездарной. Так он и сказал. Снейп рассмеялся, соглашаясь. Они выпили кофе и вскоре были вынуждены с неохотой признать, что час поздний, паб уже почти опустел, и пришла пора расстаться.

Снейп поднялся на ноги.

— Я прекрасно провел вечер, мистер Джонсон. Спасибо вам за ужин, — с легким оттенком удивления признал он.

— Алекс, — ответил Гарри. — Меня зовут Алекс. И я тоже неплохо провел время. Поразительно, — хмыкнул он, — до недавних пор я не знал, что разговоры о зельях могут оказаться настолько интересными.

Снейп снова рассмеялся.

— Возможно, вам стоило уделять им больше внимания во время учебы, Алекс.

— Возможно, — улыбнулся Гарри.

Он тоже встал и направился к стойке.

— Мне нужно взять у Тома ключ. Я поменялся комнатами с одной пожилой парой, и Том поселил меня на третьем этаже. Даже не подозревал, что тут есть третий этаж.

— В таком случае, я постараюсь поскорее освободить ванную, — пообещал Снейп.

Гарри изумленно поднял бровь.

— Мне тоже отвели комнату наверху — не хотелось делить помещение со школьниками. Ванная там только одна.

— Ага, понятно, — кивнул Гарри, отчаянно пытаясь не думать о Снейпе в ванной. В той самой, которую после займет он сам. Об обнаженном Снейпе под душем … Он торопливо отвернулся, и Снейп, недоумевая, отправился наверх.

Комната оказалась простенькой, но удобной — узкая кровать в тесном пространстве под самой крышей. Лежа на постели, Гарри ждал, пока Снейп закончит водные процедуры. Когда тишина затянулась, он поднялся и, прихватив полотенце, выглянул в коридор — как раз в этот момент Снейп открыл дверь и вышел из ванной.

Не сдержавшись, Гарри разинул рот. Клубы пара вырвались на свободу; волосы Снейпа были чисто вымыты, от кожи исходил приятнейший аромат — лимонный бальзам и что-то еще. На зельеваре были черные шелковые брюки из пижамного комплекта, плечи скрывал наброшенный банный халат. Напряжение вернулось, жаркое и сладострастное, вспыхнув быстрее, чем проклятие на собрании Пожирателей. Время тянулось вечностью, но уже через мгновение Снейп обошел Гарри, бормоча:

— Простите, что задержался, — и двинулся к своей комнате, не получив ответа.

Запершись в ванной, Гарри оперся на раковину и постарался выровнять дыхание.

Гарри вскочил с постели с колотящимся сердцем и принял оборонительную позицию; палочка оказалась в его руке раньше, чем он понял, что его разбудило. Оценив ситуацию, он заключил, что опасность находится снаружи, а не внутри, а разбудил его шум — и прегромкий — раздающийся этажом ниже. Маггловские наручные часы показывали два часа ночи. Натянув джинсы, Гарри босиком прошлепал к двери и тихонько отворил ее. Выглянув наружу, он убедился, что коридор пуст, и выскользнул из комнаты, напоследок заперев ее защитными чарами. Добравшись до лестницы, он вздрогнул, когда поодаль распахнулась дверь комнаты Снейпа. Мужчина тоже был наготове и сжимал в руке палочку, хотя пижамная куртка его была расстегнута, а ноги тоже босы. Черные волосы аккуратной косичкой лежали на спине. Секунду мужчины смотрели друг на друга, а потом Гарри двинулся вперед. Снейп шел следом, прикрывая его, — чувствовать его поддержку… нравилось. Они беззвучно прокрались к лестнице и на цыпочках преодолели лестничный пролет.

Внизу говорили на повышенных тонах, голоса заглушала тяжелая сосновая дверь у подножия лестницы. Гарри бесшумно подобрался к ней и осторожно повернул ручку. Ладонь Снейпа опустилась ему на плечо, предостерегая. Он с трудом сдержал дрожь от прикосновения к голой коже. Чувствовалось, как сильны эти тонкие, костлявые пальцы. Гарри стоял тихо, охваченный жаром тела стоящего ступенькой выше зельевара, и вслушивался в звуки, доносящиеся в приоткрытую дверь.

Очень скоро его плечи затряслись от сдерживаемого хохота. Повернув голову, чтобы взглянуть на Снейпа, Гарри увидел, что и тот находит ситуацию забавной.

Похоже, Блейз Забини забрался в комнату какой-то девицы; от их упражнений развалилась кровать, а грохот разбудил родителей… Разразился страшный скандал: родители вопили, девица пискляво оправдывалась, голоса Блейза почти не было слышно, а Том недовольным тоном выкрикивал заклинания, пытаясь починить кровать.

Плавно прикрыв дверь и ухмыляясь во весь рот, Гарри обернулся и едва не зарылся лицом в растительность на груди Северуса Снейпа.

Он резко втянул в себя воздух.

От Снейпа исходил потрясающий запах.

Он чувствовал, как тот тоже набирает в грудь воздуха — та выпятилась навстречу Гарри, и желание вновь вспыхнуло в нем. Хотелось потереться о грудь щекой, ощутить эти волоски на губах, коснуться языком…

Он повернул голову, неосторожно задевая носом тугой сосок, и Снейп отпрянул, словно лишь сейчас понял, что происходит. Зельевар поднялся на ступеньку выше. Гарри, упирающемуся спиной в дверь, идти было некуда. Он поднял глаза, но в полумраке лестничного пролета на лице Снейпа ничего не удалось прочитать.

Развернувшись, зельевар стал подниматься по лестнице. Не в силах оторваться, Гарри смотрел ему вслед, но даже в расстегнутом виде пижамная куртка больше прятала, чем открывала. Наверху Снейп замер и посмотрел на него. Юноша не знал, как понимать этот взгляд.

Миг спустя Снейп уже скрылся.

Тяжело дыша, Гарри машинально сунул руку в джинсы и поправил напряженный член. Вздохнув, юноша признал, что Снейп произвел на него весьма сильное впечатление. Он не помнил, чтобы кто-то иной вызывал у него такую очевидную реакцию.

Медленно взойдя наверх, он повернул за угол. Перед ним протянулся коридор.

Снейп оставил свою дверь приоткрытой.

Глава 2. Волшебная ночь

Гарри едва не споткнулся, осознав, что дверь в конце коридора, которая была заперта, когда он отправился узнать об источнике разбудившего его шума, теперь слегка приоткрыта. Снейп намеренно не закрыл ее — в качестве приглашения, которое при желании можно было бы проигнорировать.

А есть у него такое желание?

Член подсказал ответ на этот вопрос; вся кровь устремилась в пах, во рту пересохло. Не обращая внимания на предостережения рассудка, Гарри вдруг оказался у двери. Вдох — и он уже внутри.

Дверь тут же захлопнулась, а Северус Снейп припечатал его к стене умопомрачительным поцелуем. Гарри не осознавал ничего, кроме деревянных панелей за спиной, кожи, запаха шампуня, языка у себя во рту и Снейпа повсюду. А еще был жар.

Наконец они оторвались друг от друга, но Снейп не сдвинулся с места. Лишь одна свеча горела у кровати, и в ее свете тени на лице Снейпа казались глубже, а линии острее. Зеркало на стене отражало трепетный огонек, но его было достаточно, чтобы придать манящей бездне темных глаз мужчины загадочный блеск.

Сердце Гарри колотилось.

Ему показалось сущим пустяком, что это — Снейп, его учитель, отношения с которым, мягко говоря, совершенно не складывались. Это был самый крышесносный поцелуй в его жизни.

Гарри взглянул на рот Снейпа; неосознанно скользнул языком по своим губам и слегка подался бедрами вперед.

— Я не трахаюсь с незнакомцами, — напомнил Снейп.

— Ладно, — рассеянно согласился Гарри. Его взгляд метнулся к глазам мужчины и снова спустился ко рту. Мысли спутались.

Снейп усмехнулся и медленно провел рукой по груди Гарри; тот задержал дыхание — растопыренные пальцы одним движением задели оба соска, потом двинулись к втянувшемуся животу и зацепились за пояс готовых сползти джинсов.

— Полагаю, вы не против других вариантов, — шепнул мужчина.

Низкий, искушающий голос будоражил. Гарри чувствовал себя как никогда во власти партнера, и был готов принять любые его предложения. Неловкость, которую принесла эта мысль, побудила его выразить согласие, чтобы и Снейп мог ощутить, каково это — лишиться контроля над собой.

— Ммм, — подтвердил он и, слегка наклонившись — разница в росте давала возможность легко дотянуться до соска Снейпа, — с наслаждением сильно сомкнул на нем зубы. Снейп напрягся, но Гарри не отпустил его. Одной рукой он пробрался вдоль бока Снейпа под ткань пижамной куртки и огладил второй сосок большим пальцем, после чего переместил ладонь на спину, на секунду задерживаясь на выступающих позвонках, и опустился к пояснице. Гарри крепко держал Снейпа, пока языком и губами успокаивал боль от укуса.

С гортанным умопомрачительно эротичным стоном Снейп скользнул руками по бокам Гарри, оторвал его, дрожащего, от стены и, ухватив за задницу, прижал к себе бедрами. От ощущения твердого члена Снейпа Гарри тоже застонал и, оставив его сосок, начал целовать шею, зарываясь в нее лицом.

Руки Снейпа снова легли на пояс джинсов юноши, забираясь под него пальцами. Мужчина отстранился, расстегнул пуговицу, не сводя глаз со своего партнера. Сладко свело живот; Гарри потянулся губами ко рту Снейпа. Тот дернул вниз молнию и, проникнув в распахнутую ширинку, обвил прохладными пальцами член Гарри. Юноша уцепился за плечи Снейпа, и застонав ему в рот, толкнулся в руку. Тот застонал ему в рот и толкнулся в руку. Снейп засмеялся и выпустил член, чтобы продвинуться ниже и приласкать яички.

От этого едва державшиеся на бедрах джинсы сползли. Гарри попытался вытащить из них ногу, запутался и со смущенной улыбкой оттолкнул Снейпа. В тесных объятиях он не мог выбраться из штанов. Снейп отступил и сложил на груди руки. Гарри справился со своей задачей, отпихнув джинсы в сторону, и замер. Обнаженный и возбужденный, он словно заявлял застенчиво и в то же время дерзко: «Вот он я. Выбор за вами»

— Хорош, — прокомментировал Снейп.

— Что? — в шоке переспросил Гарри.

— Пулно, — Снейп шагнул ближе. — Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям.

Гарри зарделся: получить похвалу от этого обычно столь угрюмого человека было необычайно приятно. Но опять же, этот Снейп не имел ничего общего с тем, которого он знал раньше. Это был сексуальный, чувственный, хищный Снейп.

Гарри попытался избавить его от пижамной куртки.

— Оставьте, — мужчина отстранился, снова удивляя Гарри своей реакцией. Впрочем, юноша быстро отвлекся, потому что шелковые штаны Снейпа соскользнули на пол.

Устоять было невозможно. Гарри судорожно сглотнул и, приоткрыв губы, опустился на колени.

Он не умел говорить красиво, но надеялся другим способом донести до Снейпа все свое восхищение. Испросив разрешения взглядом, Гарри сжал основание члена и потянулся, чтобы насладиться вкусом. Снейп молчал.

— Можно? — юноша решил повторить вопрос вслух.

Гарри не мог разгадать выражения темных глаз мужчины.

— Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям, — повторил он слова Снейпа.

Тот засмеялся и качнул бедрами. Гарри не мог упустить такую возможность и высунул язык, чтобы коснуться напряженной плоти мужчины.

На следующие несколько минут Гарри выпал из этого мира, мысли спутались в клубок ощущений. Челюсть побаливала, но почти божественное удовольствие, вкус, еле заметные движения Снейпа, которые подсказывали, что он не зря старается, стоили усилий.

— В постель, — хрипло скомандовал Снейп после очередного толчка.

Гарри, не расслабляя губ, отстранился, напоследок с наслаждением приласкав языком головку. Кайф.

— Челюсть, должно быть, болит, и колени, — пояснил Снейп.

Гарри усмехнулся, удивившись, что мужчина подумал об этом.

— Ничего, — он снова улыбнулся, вставая, но коленки хрустнули. Снейп снова засмеялся и протянул ему руку.

Словно блюдо на праздничном пиру, Гарри раскинулся на кровати рядом со Снейпом. Тот не сводил с него глаз, и юноша чувствовал, что действительно хорош собой, хотя раньше сомневался в своей привлекательности. Снейп заставил его чувствовать каждым нервом. Гарри трепетал от возбуждения и малейшее колебание воздуха воспринимал, как утонченнейшую из ласк. Снейп потратил следующий час на то, чтобы подарить Гарри такие ощущения, которых он никогда не испытывал. Мужчина дразнил его нежнейшими прикосновениями, влажным горячим дыханием, потом проводил по коже ногтями, сжимал, ласкал кончиком языка… пока Гарри не завелся до предела. Он был настолько переполнен страстью, настолько возбужден, что знал наверняка: он не только никогда больше не сможет воспринимать Снейпа по-прежнему, но и к себе станет относиться иначе.

Снейп понял, насколько это важно для Гарри и дал ему возможность всласть прикасаться к себе. Юноша кинулся в это удовольствие безоглядно, с неменьшим наслаждением, чем его партнер.

После сокрушительных оргазмов оба заснули, обойдя неловкий вопрос о том, стоит ли провести остаток ночи в одной кровати, который всегда так портит впечатление.

Проснувшись, они тут же потянулись друг к другу, медлительные, разморенные теплом постели, сном и запахами страсти. И, насытившись удовольствием, снова погрузились в сон.

Когда Гарри проснулся в следующий раз, свет проникал сквозь тонкие выцветшие занавески на окне. Снейп приник грудью к его спине; он накрыл Гарри полой своей шелковой пижамной куртки, когда забросил на него руку. Дыхание мужчины согревало шею юноши, оно было ровным — тот все еще спал. Чувство полной безопасности в уютных объятиях Снейпа было немного странным, но на диво приятным. Гарри с улыбкой предался воспоминаниям о чудесно проведенной ночи. Он теснее прижался к партнеру и дремал, пока естественные потребности организма не напомнили о себе. Гарри выбрался из-под обнимающей его руки и пошел в ванную.

Проходя мимо своего номера на обратном пути, юноша задумался: ожидает ли Снейп, что проснется в одиночестве? Ведь они не давали друг другу никаких обещаний.

Нет, так нельзя.

Гарри миновал коридор и проскользнул в комнату. Снейп лежал на спине, закинув одну руку за голову. Бедра и вторую руку скрывала простыня. Расстегнутая пижамная куртка позволяла видеть его грудь и поджарый живот. Желание вспыхнуло с такой скоростью, что закружилась голова.

Снейп не сводил с Гарри глаз; он был неподвижен, лишь правая рука поднималась и опускалась весьма недвусмысленным образом.

Юноша решительно скинул джинсы и в тот же миг улегся рядом со Снейпом.

— У нас мало времени, — предупредил тот.

— Да, — согласился Гарри, но медленно погладил живот мужчины, наслаждаясь рисунком мускулатуры под пальцами. — Ты сейчас выглядишь чертовски сексуально, — прошептал он со всей серьезностью. Он наклонился и поцеловал Снейпа в живот, скользя губами по чувствительной коже.

— Ты меня всего исколол своей щетиной, — фыркнул Снейп.

— Жалуешься? — поинтересовался Гарри и нарочно сильней потерся подбородком о живот мужчины. Ночуя в своей брайтонской квартире, он всегда делал выбор в пользу маггловской бритвы, а не чар, хоть последних хватало на дольше.

По тому, как Снейп невольно сжал себя сильнее, Гарри понял, что тому нравится. Он повторил маневр и откинул простыню. Юноша задохнулся: пальцы Снейпа на собственном члене являли собой невероятно эротичное зрелище.

Снейп двинул рукой еще раз и убрал ее. Гарри с радостью потратил бы пару часов на обстоятельные ласки, но время поджимало, льющийся сквозь занавески свет стал ярче, и, признаться, после ночных удовольствий побаливала челюсть. Не то чтобы это юношу останавливало. Просто придется обойтись без игр и прелюдий. Он втянул восхитительно твердую плоть в рот, сколько смог, и принялся яростно сосать, вырвав у Снейпа стон удовольствия и удивления. Мужчина даже дернулся от такой неожиданно прямолинейной тактики.

Не останавливаясь ни на миг, Гарри гладил удивительно сильные бедра Снейпа. У него тоже встало, когда мужчина раздвинул ноги. Это недвусмысленное приглашение вскружило Гарри голову, и, увлажнив слюной пальцы, он провел ими по тугой мошонке Снейпа.

Юноша судил об удовольствии партнера по вскинутым бедрам, по напряжению в каждой мышце мужчины, и делал все, чтобы тот запомнил происходящее, запомнил его.

Несколько минут спустя Снейп в поцелуе разделил с Гарри вкус собственного семени, ровными ритмичными движениями руки доводя юношу до разрядки. Черный шелк щекотал кожу Гарри, он вцепился в плечи мужчины, и был вынужден оторваться от рта Снейпа, задыхаясь и вздрагивая на пике оргазма.

Они полежали, пока Гарри не отдышался. Неожиданно подал голос волшебный будильник Снейпа. Мужчина перегнулся через Гарри, ткнул палочкой в назойливое устройство, чтобы утихомирить трезвон, и одним взмахом послал щекотку очищающих чар по телам обоих. Гарри знал, что это было сделано ради экономии времени, но он не имел ничего против спермы на груди, по крайней мере, пока она не начнет чесаться.

Юноша вздохнул и перекатился на спину.

— Тебе пора, — констатировал он.

— Да, — Снейп посмотрел на него и встал с кровати. — Ты не против, если я первым воспользуюсь ванной?

— Едешь Хогвартс-Экспрессом?

— С чего ты взял? — спросил Снейп, пытаясь небрежностью тона замаскировать исходящее от него неожиданное напряжение.

— Да тут полно детишек, которые его ждут, — улыбнулся Гарри. — Твой черед сопровождать учеников, да? — хохотнул он.

— Что-то вроде, — кивнул Снейп. Он надел штаны от пижамы и взглянул на Гарри.

— Ой, извини, — юноша поднялся и натянул джинсы, осторожно застегнул молнию. Мысли лихорадочно крутились в голове.

— Я хотел бы снова тебя увидеть, — твердо сказал он, расправив плечи.

Снейп посмотрел на него безо всякого выражения.

— Не думаю, что это удачная мысль, — ответил он после длинной паузы.

Гарри искоса посмотрел на мужчину. Конечно, секс мог не произвести на Снейпа впечатления. Хотя… если честно, верилось в это с трудом. Им обоим понравилось — более чем. Это было… что-то особенное, упоительное… У Гарри в прошлом уже были приключения на одну ночь и один довольно продолжительный роман. Но ничего из перечисленного не могло сравниться с тем, что произошло между ними.

А ведь Дерек ему очень нравился. Гарри не был влюблен, но все же…

Сдаваться без боя он не собирался.

Они удивительно подходили друг другу. Снейп был невероятно чувственным, щедрым и открытым в удовольствии. Нельзя относиться к такому как к ничего не значащему эпизоду.

Гарри попытался взглянуть на ситуацию с точки зрения Снейпа.

Дурак! Как можно быть таким идиотом?! Он посмотрел на Снейпа; все еще одетый в шелковую пижаму, мужчина выглядел восхитительно аппетитно. Гарри знал, что спину зельевара бороздили шрамы — ночью он их нащупал, но дело-то не в них. Снейпу есть что скрывать помимо них, и это куда хуже — темная метка на руке.

— Я слишком занят для романов, — мягко продолжил Снейп. — Как вы уже знаете, я занимаюсь преподавательским и научным трудом…

Гарри шагнул к нему.

— Я понимаю, что преподавание требует времени, — сказал он тихо. — Год назад я приобрел домик в Хогсмиде, — глаза Северуса расширились, — ничего особенного, но там нам никто не помешает. Мы могли бы встречаться в тиши и спокойствии. Я и сам часто бываю в отъезде. Но эта ночь кажется мне особенной — мы слишком хорошо провели время, чтобы просто разойтись по своим делам. Это было охренительно, Северус, ну хоть это ты должен признать!

Выражение глаз Снейпа было невозможно прочесть. Губы мужчины дрогнули в ухмылке.

— Неплохо.

— Ублюдок, — рассмеялся Гарри. — Ну, может, мне понравилось больше, чем тебе. Все по-честному, впрочем. Но я бы хотел продолжить. Вечером каждой пятницы в течение трех недель я буду во «Вспугнутой Утке» в Хогсмиде с 7 до 9.30. Если хочешь снова меня увидеть, приходи.

Снейп ничего не ответил.

Пытаясь удержать осанку, Гарри пошел к двери. Он обернулся, чтобы сказать:

— Спасибо. Ты… бесподобный, — и вышел.

Глава 3. Старые долги

После ужина Гарри отправился в кабинет директора — на очную ставку.

Он так давно ждал этого, так часто нервничал, возвращаясь с очередных каникул, столько раз перекраивал в голове нужные слова, что теперь, когда пришло время действовать, юноше с трудом удалось взять себя в руки. Гарри сбавил скорость и зашагал в одном ритме с биением сердца, прислушиваясь к его размеренному «тук-тук» в качестве медитации. Так учил Энди: стараться дышать медленно и ровно. Тишину коридоров нарушало лишь эхо шагов — его гулкие раскаты умиротворяли. Гарри вдохнул неповторимые ароматы замка — запахи старых камней, политуры, масляных полотен — и почувствовал себя уютнее. Он был дома.

Немного успокоившись, юноша сосредоточился на темах, которые планировал поднять в разговоре, на том, что хотел высказать. «И не забывай слушать, — велел он себе. — Делай выводы и принимай решения, лишь ознакомившись со всеми доступными фактами. Задавай правильные вопросы».

У входа Гарри произнес пароль, полученный от Макгонагалл после пира, и спокойно шагнул на лестницу, что вела в кабинет директора. Он ничуть не удивился при виде сидящей у огня с чашкой чая профессора Макгонагалл; Дамблдор передавал такую же опирающемуся на стену Снейпу.

— Гарри! Хочешь чаю? С молоком и сахаром? — улыбнулся Дамблдор, указывая на чайник.

— С молоком, но без сахара. Спасибо, сэр, — согласился Гарри и, сев на предложенный ему стул, принял от директора напиток.

Откинувшись на спинку, Гарри положил ногу на ногу, справедливо рассудив, что расслабленная, исполненная уверенности поза скажется на его поведении, равно как и на поведении других по отношению к нему. Юноша отметил, что это не ускользнуло от внимания преподавателей и ощутил прилив уверенности. Сделав глоток, он стал ждать начала беседы.

— Думаю, ты уже догадался, что у нас к тебе несколько вопросов, Гарри, — ласково начал Дамблдор.

— Разумеется, сэр. Я и сам хотел бы задать вам парочку, — вежливо ответил Гарри.

Дамблдор удивленно прищурился.

— Я расскажу все, что смогу, конечно, — с улыбкой пообещал он. — Хочешь начать, Гарри?

— Нет, сэр, после вас, — отклонил предложение молодой человек.

— Хорошо. Быть может, ты поведаешь нам, где провел прошлую неделю? — Дамблдор явно не собирался ходить вокруг да около.

Отпив еще чаю, Гарри поднял на директора глаза.

— Могу я узнать, почему вас так интересует именно прошлая неделя? — безмятежно полюбопытствовал он.

— Вас не оказалось у родственников, — раздраженно пояснил Снейп. — В доме, на защиту которого мы — как видимо, зря — потратили немалое количество времени и сил.

Гарри взглянул на него. Подумать только, ведь… Нет, не сейчас!

Он сделал очередной глоток. Пауза затягивалась. Наконец к нему повернулась профессор Макгонагалл.

— Поттер, мы допускаем, что порой жизнь на Тисовой аллее представляется вам скучной, но…

— В самом деле, профессор? — тихо переспросил Гарри, чуть наклонившись к преподавательнице трансфигурации. — Как… занятно. Что вам известно о моей жизни на Тисовой аллее?

— Простите, Поттер, я вас не понимаю, — растерялась Макгонагалл.

— Я просто хочу услышать, сколько вы знаете о моей жизни у Дурслей.

Минерва сконфуженно переглянулась с коллегами и столкнулась с таким же недоумением.

— Насколько я помню, ни один взрослый волшебник не посещал Тисовую аллею с ночи, когда меня оставили там после смерти родителей — до того, как мистер Уизли забрал меня летом перед началом четвертого курса. Я не ошибся? — спросил Гарри.

— Ваши родственники не слишком жалуют магов… — начала Макгонагалл, но Гарри перебил ее.

— Это вы верно подметили, — мягко, но с опасными нотками в голосе, согласился он.

Снова наступила тишина.

Обуздав гнев, Гарри негромко продолжил:

— Видите ли, я не в силах этого понять. То, что меня отвезли туда, когда погибли мои родители, это логично. Но почему никто… никогда… не счел нужным проверить, все ли со мной в порядке, особенно принимая во внимание отношение Дурслей к магии — это просто уму непостижимо.

— Миссис Фигг… — вмешался Дамблдор.

— Ни разу не вошла в дом, — откликнулся Гарри.

— Собираетесь поведать нам слезливую историю о том, как нелегко вам пришлось в жизни, Поттер? — насмешливо осведомился Снейп.

Гарри посмотрел на мужчину, с которым еще сегодня утром делил постель. Что за странное у судьбы чувство юмора! Ему захотелось рассмеяться.

— Вообще-то, своей жизнью я вполне доволен, если не считать Волдеморта, — ответил он, — но меня беспокоит вероятность дурного отношения к другим.

— Как это по-гриффиндорски, — буркнул Снейп, и тотчас заработал укоризненный взгляд от Макгонагалл.

— Господин директор, сколько сирот среди нынешних учеников Хогвартса? — немного сменил тактику Гарри.

— Вам-то до этого какое дело? — рявкнул Снейп.

Гарри усилием воли сдержался, чтобы не ответить тем же.

— Меня интересуют не имена, а приблизительное количество. Наверняка ведь Волдеморт оставил без родителей множество детей.

— Волнуетесь за детишек мучеников, Поттер?

— Думаю, и на вашем факультете найдутся те, чьи родители-Пожиратели не угодили Волдеморту, — глядя Снейпу в глаза, предположил Гарри. — За них я тоже волнуюсь. Мне просто хотелось бы понять, обычное ли это положение вещей, когда дело касается сирот, потому что, если так, то оно возмутительно.

Снова переглянувшись, преподаватели посмотрели на Гарри с выражением, которым удостаивают ничего не смыслящего в жизни младенца.

— Поттер, большинство осиротевших волшебников воспитываются у родственников. Нет никакой надобности устанавливать за ними наздор… — снисходительно проговорила Макгонагалл.

— Профессор, предполагается, что я рискну за магический мир жизнью. Даже если я выиграю войну, победа будет куплена ценой огромной боли, если учитывать, с каким одобрением Волдеморт относится к Круциатусу. Я хотел бы верить, что за этот мир стоит бороться.

— Поттер, ваше желание стать всеобщим героем просто ошеломляет! Сперва сетуете, что магический мир вас не балует, а потом пренебрегаете его попытками оградить вас от опасности, — оперевшись о свободный стул, Снейп переплел пальцы на его спинке. Глаза его полнились презрением.

— Попытки «оградить меня от опасности» были жалкими, — огрызнулся Гарри, — и годились лишь как подтверждение, что человек, названный спасителем магического мира, не откинул копыта раньше времени. Скажите, ваши охранные чары подтвердили, что я нахожусь на Тисовой аллее, когда туда явился Ремус Люпин?

Снейп и Макгонагалл обернулись к профессору Дамблдору.

— Да, Гарри, — ответил тот, недоумевая, куда клонит юноша.

— Тогда почему Люпин не попросил увидеться со мной?

— Мы предположили, что родственники отправили тебя в свою комнату за плохое поведение, запретив выходить к гостям.

— Вот как. Разумеется, от меня только и ждут, что плохого поведения. Значит, волноваться вы начали лишь тогда, когда увидели, что моя жизнь угасает, — он заглянул в лица всем троим, пока те безуспешно старались принять невозмутимый вид. — А если бы я находился под угрозой уже пару дней, вас бы это не касалось?

— Поттер, вы несете чушь! — глумливо заявил Снейп. — Ну что за мелодрама! С какой стати нам думать, будто в собственном доме вас ждет смертельная опасность?

— Действительно, с какой стати! — выкрикнул Гарри.

Тишина.

— Мистер Поттер, — тихо проговорила Минерва Макгонагалл, и дрожь в ее голосе не укрылась от внимания юноши, — уж не намекаете ли вы, что родственники вас били?

Преподаватели вперили в него свои напряженные взгляды.

— Я всего лишь говорю, что у вас не было способа это проверить, да вы его, откровенно говоря, и не искали.

Тишина.

Чтобы успокоиться, Гарри сделал глубокий вдох.

— Моя задача — не допустить, чтобы другие ученики оказались в подобном положении. Я знаю, забота о детях до их поступления в Хогвартс не входит в сферу ваших полномочий, но магический мир обязан проследить за ними. Да и в школьные годы нужно контролировать, как они проводят каникулы.

— То есть вы утверждаете, что с вами жестоко обращались, — в голосе Снейпа больше не было насмешки, но истинного смысла слов Гарри он все равно не улавливал, и это злило.

— Нет, профессор Снейп, ничего подобного я не утверждаю. То, как относились ко мне, роли не играет…

Зельевар фыркнул. Гарри сердито уставился на него.

— Хорошо, расскажу, раз вы настаиваете. Меня не избивали. Пожалуй, я чаще прочих получал подзатыльники и никогда не ел досыта. Возможно, условия, в которых я жил, покажутся кое-кому неприемлемыми, но речь не об этом…

— Дом выглядел вполне респектабельным, Гарри, а твои родственники — люди небедные, — озадаченно промолвил Дамблдор.

Гарри вздохнул. Похоже, оставлять эту тему они не собирались.

— Вы когда-нибудь заходили внутрь маггловского дома, сэр? — спросил он директора.

Дамблдор опешил.

— Кажется, нет, — с расстановкой ответил он.

Гарри кивнул.

— Маггловские дома сильно отличаются от волшебных. Комнаты не растягиваются, чтобы вместить лишнюю пару-тройку обитателей. Неужели вам ни на миг не показалось странным, сэр, что мое приглашение в Хогвартс было адресовано в каморку под лестницей?

Трое преподавателей обменялись взглядами, прежде чем снова повернуться к нему.

Гарри мельком осмотрел кабинет, а потом указал палочкой на стену у камина. Небольшая дверь — фута четыре в высоту и два в ширину^[1] — появилась из ниоткуда. Снаружи к ней была привинчена щеколда.

— Моя комната, — пояснил Гарри, — до прибытия письма из школы. Загляните.

Преподаватили столпились около дверцы.

— Вам придется заходить по очереди, — добавил Гарри с улыбкой в голосе. Поднявшись, он открыл дверцу для профессора Макгонагал и та, нагнувшись, первой ступила внутрь. Гарри притворил дверцу за ней.

— Здесь темно! — раздался ее приглушенный голос.

— Да.

— Ай! Я обо что-то стукнулась!

— Извините, мэм, это лестница. В полный рост можно стоять только у двери.

— Но я ее не вижу!

— Поищите на полу полоску света — это щель под дверью.

— Но где же выключатель? У магглов ведь есть электричество!

— Мне обычно не давали лампочек, — тихо отозвался Гарри. — Электричество стоит денег.

Снейп и Дамблдор уставились на него. Юноша застенчиво потупился и сделал шаг вперед, чтобы открыть дверь. Макгонагалл снова огляделась и только потом выбралась наружу. Не поднимая глаз на своего ученика, она потрепала его по руке и вернулась в свое кресло. Гарри был тронут до глубины души.

Дамблдор лишь наклонился и заглянул внутрь, затем подергал щеколду.

— Дверь запиралась только снаружи, Гарри? — проницательно спросил он.

Юноша кивнул.

Снейпу пришлось скрючиться в три погибели, чтобы пробраться в крохотный дверной проем. Гарри что есть силы старался не смотреть зельевару пониже спины — при такой-то провокационной позе! Закрыв дверцу, он услышал, как под весом мужчины скрипнула раскладушка, и ощутил странную близость со Снейпом, сидящим на его детской кровати. Гарри знал, что чуткий нос алхимика сейчас улавливает запахи тесного пространства — нестиранного постельного белья, пота, грязных носков и мочи, и приятный — крема для чистки обуви, который хранили в сетке на двери.

Снейп стукнул изнутри, и Гарри выпустил его. Поразмыслив, он снова взмахнул палочкой, и теперь в стене появилась дверь побольше.

— Здесь я спал после того, как получил письмо из школы. Оно напугало Дурслей, и меня переселили сюда.

Он снова открыл дверь, впуская преподавателей, и сам вошел следом, отметив, что Снейп успел пересчитать все замки, нацепленные на нее снаружи. Четверым здесь было тесно. Гарри видел, как остальные разглядывают его скудную мебель и решетку на окне. Опустившись на колено, он приподнял одну из половиц:

— Тут я прятал свою палочку и другие ценные вещи. Остальное было заперто в сундук до конца каникул.

— По крайней мере ваше одиночество скрашивала кошка, — с напускной веселостью предположила профессор Макгонагалл, указывая на прямоугольное отверстие в двери.

— Нет, сюда просовывали хлеб и воду. Меня часто запирали на несколько недель кряду, хотя и выпускали ненадолго — поработать по дому.

Тишина на этот раз показалась такой вязкой, что ее можно было потрогать. Гарри первым вышел наружу и вновь сел на свой стул.

Не говоря ни слова, Дамблдор наколдовал еще чаю и разлил его по чашкам.

— Вы, должно быть, ненавидите их. И нас заодно, — прошептала Макгонагалл.

— Я ненавидел их, — согласился Гарри, — пока летом прошлого года, сразу после гибели Сириуса, не поговорил по душам со своей тетушкой. Тогда-то я и понял, как несправедливо с ними поступили, — ему не удалось скрыть упрек в голосе.

— Вы их жалеете? — изумление профессора Снейпа было очевидным.

— Да, — кивнул Гарри, поворачиваясь к Дамблдору. — Сэр, обещайте мне…

— Обещать? Что же? — удивился Дамблдор.

— Обещайте, что продолжите оплачивать обучение Дадли. Ему остался всего год школы.

Дамблдор серьезно посмотрел на сидящего перед ним молодого человека. Привычные устои его мира рушились на глазах, и сохранить их казалось непосильной задачей. Стараясь не выдать своего потрясения, он ответил:

— Конечно, Гарри.

— Спасибо, сэр, — с облегчением выдохнул Гарри. Одной из поставленных себе целей он уже достиг.

— Вы, наверное, любите кузена, мистер Поттер, — тепло заметила Макгонагалл.

Гарри рассмеялся.

— Мне жаль вас разочаровывать, профессор, но я его терпеть не могу. А вот с его матерью у меня, в некотором роде, взаимовыгодная сделка.

— Не соблаговолите ли объясниться? — вмешался Снейп.

Гарри посмотрел на него. Снейп сидел неестественно прямо и держал чашку с наигранной небрежностью. «Он и в самом деле потрясающе выглядит», — подумал молодой человек, ощущая не вовремя разливающееся в паху напряжение. — Успокойся! Держи себя в руках!» Отведя глаза, он снова обратился к Дамблдору:

— Сперва мне нужно задать вам несколько вопросов, сэр.

— Попробуй, — улыбнулся старик, для поднятия духа сделав большой глоток крепкого, сладкого чая.

— Первый — личный, — извиняющимся тоном сообщил Гарри.

— Я отвечу, если смогу, — тряхнул бородой директор.

— Спасибо, сэр. Есть ли у вас дети?

На лицах троих преподавателей отразилось недоумение.

— Нет, и никогда не было, но тебе известно, что большую часть своей жизни я посвятил именно детям.

— Да, сэр. И все-таки ученики и собственные дети — не одно и то же, не так ли?

Дамблдор вопросительно взглянул на него. Гарри вздохнул.

— Я даже немного рад, что ваши поступки — результат незнания, а не злого умысла.

Гарри видел, насколько шокируют остальных его слова, но ведь именно к этому он и стремился.

— Злого умысла? По отношению к тебе? Почему ты считаешь, будто я затевал против тебя недоброе? — удивленно спросил Дамблдор.

— Понятия не имею, сэр. Я пытаюсь рассмотреть все возможные причины ваших действий.

— Нам казалось, что с родственниками тебе будет лучше всего. Подальше от поклонения, которым наверняка окружил бы тебя магический мир…

— И вам не пришло в голову, что, живя с магглами, которые называют волшебников уродами, ненавидят магию и считают своей обязанностью выбить все мысли о ней из моей головы, я отнесусь к идеям Волдеморта с пониманием?

Воздух сгустился настолько, что его, казалось, можно было резать ножом. «А чего они ожидали?» — подумал Гарри.

— И какие же выводы вы сделали, мистер Поттер? — вкрадчиво поинтересовался Снейп.

— До приезда в Хогвартс в моей жизни с магглами не было ни одного счастливого дня, — отозвался Гарри. — С другой стороны, некоторых из известных мне магов тоже не назовешь белыми и пушистыми, — добавил он с легкой улыбкой. — К счастью, я познакомился с Хагридом и всеми Уизли — боюсь, не случись этого, я и по сей день не имел бы понятия о настоящей доброте и том, что такое семья. А около года тому назад, опять-таки к счастью, я встретил замечательных магглов, так что теперь у меня более гармоничное восприятие мира.

— Вот видишь, Гарри, что ни делается, все к лучшему! — Дамблдор взял себе кусочек торта с низкого столика неподалеку.

— Возможно, вам стоит сказать об этом моей тетке, сэр, — с еле уловимой угрозой заметил Гарри.

— Прости, что? — с полным ртом глазури переспросил Дамблдор.

— Возможно, вам стоит сказать это моей тетке, сэр.

— Я тебя не понимаю, Гарри.

— Вижу. Как я уже говорил, изначальная причина вашего решения мне ясна — в спешке и шоке после смерти родителей меня следовало отнести к ближайшей кровной родственнице. Но ведь вы наверняка знали, что в ее семье мне не обрадуются! Иначе постучали бы в дверь и сообщили тетке, что ее сестра погибла. Что за человек оставляет ребенка на пороге дома и уходит, черкнув в объяснение трусливое письмо?

Снейп издал сдавленное шипение. Поттер только что обозвал Дамблдора трусом! Профессор Макгонагалл же оцепенела: той ночью она сопровождала директора, и содеянное отчасти было на ее совести.

— Я не могу поверить, что впоследствии вы не навели справки о них — да и обо мне. Скажите, вы знали, что Дурсли не хотели иметь детей?

Ответом снова было удивленное молчание.

— Как насчет того, что после появления Дадли моя тетка страдала от послеродовой депрессии? В то время она только-только пришла в норму и начала баловать Дадли, чтобы наверстать упущенное. Вы представляете себе, как тяжело приходится с двумя мальчиками, которые едва начали ходить? У моих друзей есть такие малыши — от возни с ними устаешь уже через несколько часов! Неужели вам не пришло в голову обратиться за советом к миссис Уизли? Представьте себе Фреда и Джорджа, которые еще не понимают сделанных им замечаний!

По ужасу, написанному на лицах преподавателей, Гарри догадался, что своими словами добился нужного эффекта. ...