Чернеда Джулия Глаз Паутины (Труженики Паутины - 1)

Джулия Чернеда

Глаз Паутины

(Труженики Паутины - 1)

Перевод. И. Тетерина

Их пятеро - жителей Паутины. Они единственные оставшиеся в

живых представители древней расы, целью существования которой

является обнаружение и сохранение разумной жизни. Они связаны общей

памятью, куда вносятся достижения разума всех мыслимых и немыслимых

форм живого, существующих во Вселенной. Они способны принимать

любую форму. Единственное, на что они не имеют права, - это

показывать свою истинную природу непосвященным. Но однажды самая

младшая из них, Эсен-алит-Куар, попадает в западню и вынуждена

нарушить запрет...

Александру Энтони Мацею Чернеде. Многим судьба постоянно бросает вызов, у многих жизнь непрерывно меняется.

Но я не знаю ни одного человека, кто встречал бы удары судьбы с таким достоинством, кто с большей отвагой бросался бы с головой в приключения и

вообще с восторгом и радостью принимал все, что давала ему жизнь.

Любовь моя, эта книга - тебе.

ГДЕ-ТО ТАМ

Ремонтные мастерские и полиция находились в неделе пути, причем если двигаться быстрее света. А опасности на Границе возникали с еще большей скоростью: сломанный воздушный шланг, треснувшая панель или нежданный гость, которого привлекли местные достопримечательности.

Разумеется, опасность, как и все на свете, имела оборотную сторону. Здесь можно было быстро разбогатеть и даже прожить достаточно долго, наслаждаясь своей добычей. Вот с чем была связана такая забота о снаряжении, а также стремление набрать команду из людей, которым не наплевать на собственную шкуру.

Они это знали и теперь прислушивались к звукам корабельного бура, который вгрызался в поверхность астероида, точно зубы хищной морской твари, разрывавшей на части беспомощную рыбешку. Как только трюмный отсек заполнится, все, кто прибыл сюда на этом корабле, станут очень богаты.

Рассчитывать на будущее в пределах Границы опасно. Этой ночью к астероиду никем не замеченная подобралась смерть, она проникла внутрь корабля и начала охоту.

- СОС... СО... - сигналы о помощи, которую ждать бесполезно, смолкли почти мгновенно.

Бур не прекратил своей работы, продолжая загружать трюмы корабля рудой, и его рев был единственным звуком, который нарушал тишину коридоров. Там продолжала бродить смерть, так и не утолившая голода.

ГЛАВА 1

ЛУННОЕ УТРО

Эсен-алит-Куар, - в третий и последний раз произнесли мое имя, эхо понеслось вниз по склону, точно сорвавшиеся в пропасть камешки.

Добро пожаловать домой.

Попытка обрадоваться оказалась безуспешной. Слишком много новых воспоминаний мешалось со старыми, перешедшими в разряд привычных. Возможно, такова была реакция на недавние события, где не самую последнюю роль сыграло возвращение с Ригеля П. Да, я чудом осталась в живых, едва избежав участия в войне. И был еще один положительный момент - вновь осознавать себя безымянной.

Итак, я дома. Может, кто-то и считает домом место, где он родился. Для меня и тех, кто со мной, он там, где собираются члены Паутины, - сегодня это луна Пикко.

Раннее утро, пронизывающий холод. Присутствуют все, кроме Эрш.

- Эсен-алит-Куар, - снова повторили голоса с явным нетерпением.

- Готова, - пробормотала я.

Формально это было правдой. С трудом переводя дыхание, я между тем наблюдала, как члены Паутины окружают меня. Ански заняла место слева. Она была так взволнована, что зависла между циклами и теперь казалась радужным сиянием, а не существом из плоти. Очевидно, это было связано с тем, что Ански пыталась взять под контроль энергию, которую интенсивно излучала каждая ее молекула. Здесь поддержки не будет. И все же видеть одну из Старших в переходном состоянии доставляло некоторое удовольствие.

Всякий раз, приобретая новую форму, мы вынуждены были превращать массу в энергию, чтобы структура менялась на глубинном уровне, и частично энергия оставалась внутри структуры. Все это можно было сравнить с процессами, сопровождавшими сжатие пружины, - причем неизбежные последствия не заставляли себя ждать. Поэтому прежде всего нас обучали методам возврата в форму Паутины, так чтобы не причинять вреда окружающей среде пиротехническими эффектами.

"Если Ански это удается с трудом, - не без злорадства подумала я, значит, мое недавнее выступление не попадает в разряд худших".

Микс, как обычно, опоздала и, быстро перебирая шестью лапами - ее излюбленная форма, - заняла место неподалеку от меня. Лично я считаю, что сострадания в ней столько же, сколько у обитателей Улья: не случайно Микс проводит в их обществе большую часть времени. Вот она-то никому не простит потерю контроля.

В конце концов Скалет и Леси перестали монотонно повторять мое имя и обрели зримые формы. У них был повод для веселья? Как это все мерзко неужели никто никогда не совершает ошибок? Пришлось принять все меры, чтобы эти мои мысли не стали всеобщим достоянием.

Где же Эрш?

Порыв ветра принес запахи влаги и серы. Сегодняшнее место встречи, выбранное Старейшей, мне не нравилось. Я старалась держаться подальше от края скалы, зная по опыту, что стоит мне бросить взгляд вниз, как сразу закружится голова.

Нас окружали каменистые склоны - никакой растительности, унылый, мрачный пейзаж. Впрочем, здесь нет и большого количества тех, у кого он мог вызывать негативные чувства: луна не была плотно заселена живыми существами, и все ее обитатели обосновались в похожих на трещины долинах, окружавших экватор. На горизонте уже появилась Пикко, как всегда ослепительно оранжево-пурпурная, так что на эту громадину было больно смотреть. Когда газовый гигант занимал свое место на небосклоне, его огненное отражение превращало поверхность планеты в отвратительно-пугающее зрелище. Далекое белое солнце давно уступило свое право одарить эту луну другими цветами, разве что во время редких затмений.

Тем не менее это место давно стало традиционным местом сбора. За прошедшее тысячелетие ноги (или то, что вместо них) членов Паутины протоптали не одну тропу к вершине остроконечной скалы. Мы называем ее "пиком, где звучит правда". Есть и другие, менее приятные названия, но зачем их упоминать?

Снизу донесся звук шаркающих шагов, которые сопровождались глухим стуком. Шаги приближались, впрочем, их слышала только я, поскольку в настоящий момент только у меня имелись уши. Я посмотрела туда, где находились истертые ступени, ведущие наверх, где спустя некоторое время появилась очень старая женщина с вьющимися седыми волосами. Она опиралась на палку, тяжело дышала, и каждый ее вдох на мгновение словно повисал в воздухе. Ноги с трудом преодолевали ступени, как будто не хотели расставаться с их поверхностью.

Вокруг меня раздались удивленные и одновременно ободряющие восклицания, сопровождаемые вспышками разноцветных радуг. Эрш в образе человека? Она не принимала его вот уже триста лет. С юных лет мне не давал покоя вопрос, с чем связано его неприятие. Когда Старейшая посчитала, что я стала достаточно взрослой, она поделилась со мной своими воспоминаниями о людях, и больше никаких мыслей по этому поводу в моей голове не возникало.

Возраст Эрш не слишком хорошо укладывается в рамки жизненного цикла человека, она с трудом переставляла ноги, ее кожа свисала, словно обрывки одежды (несмотря на пронизывающий ветер, Старейшая была обнажена).

Когда она заняла шестое и последнее место в Паутине, сверкающие черные глаза нашли меня и пронзили обжигающим огнем. Я инстинктивно прижала уши и опустила хвост, затем почувствовала, как резко поднялась температура тела произошел инстинктивный выброс энергии, ведь мой организм изо всех сил боролся с почти невыносимым желанием перейти в другой цикл. Но кому, как не мне, знать, что если я изменю свою форму в результате эмоциональной реакции, Эрш это не понравится.

Ее взгляд, так не соответствовавший жалкому слабому телу, говорил о могуществе и силе. Эрш в образе человека напомнила нам и, главным образом, мне об очень важной вещи - память формы неумолима. Ее тонкая правая рука заканчивалась чуть выше локтя: в образе человека Старейшая пожертвовала своей плотью, но не стала переходить в другой цикл в присутствии чужих.

Только бы голос не подвел меня и прозвучал ровно и уверенно!

- Я готова к обмену, старший ассимилятор.

Потом я с облегчением выпустила на волю атомы своего тела и вернулась в естественную форму Паутины, одновременно почувствовав, как меня окутал теплый воздух: Ански и Микс последовали моему примеру. Я сосредоточила все силы, чтобы поддерживать свои очертания в форме идеальной капли, и больше ничего не ощущала, так как обоняние, осязание, слух и зрение исчезли. Однако в своей естественной форме я была наделена тончайшим восприятием других, более сложных и невероятных вещей: удивительных химических структур, завораживающего вращения звезд и атомов, гармонии электромагнетизма. Гравитация планеты походила на импульсы, исходившие от громадного, ритмично работавшего сердца, что располагалось у меня над головой, в такт которому немного тише звучал голос луны.

Как правило, мне требовалось несколько мгновений, чтобы справиться с восторгом, который охватывал меня при переходе, но сегодня меня занимало другое - я пыталась разобраться в информации, поступавшей ко мне из Паутины. Скалет, а также Леси изо всех сил старались сохранить целостность своей формы, что удавалось им с большим трудом. И неудивительно - они чувствовали себя не слишком уверенно в присутствии Старейшей. Потом сама Эрш, практически невидимая мне в образе человека, вдруг обрела четкие очертания, вернувшись к своей естественной форме. После этого ветер принес мне ее послание:

- Разделяйся!

Пора спрятать свои воспоминания как можно дальше: когда Эрш в таком настроении, рисковать не стоит. Затем "я-капля" начала растекаться: к членам Паутины потянулись пять моих рук, а в самом центре осталось ровно столько массы, сколько требовалось, чтобы не исчезнуть совсем. Я почувствовала, как широко раскрылись рты и моих рук коснулись острые неровные зубы. Спустя мгновение рты захлопнулись, и процесс поглощения начался.

Интересно, что подумали бы другие существа, если бы увидели нас сейчас? Вряд ли они смогли бы понять, что происходит. Во время разделения, когда ты отдаешь практически всю себя, речь скорее идет о терпении, а не о боли, и, конечно же, главное - чувство долга, а не удовлетворение. Когда тебя поглощают другие члены Паутины, твоя жизнь, безусловно, в опасности, поэтому приходится сражаться с инстинктивным желанием изменить форму и таким образом защитить себя. А разве можно объяснить словами, какую несказанную радость приносит победа в таком сражении и что может сравниться с доверием, с которым ты предлагаешь своим соплеменникам жизнь, испытывая при этом ни с чем не сравнимое счастье причастности и единения...

Тот, кому это неизвестно, испытает лишь ужас при виде того, как пятеро существ пожирают шестое.

Стоп. Почему мне в голову пришло слово "ужас"? Неожиданно меня охватило почти непреодолимое желание спастись бегством. Ведь я же сохраню свою целостность благодаря воспоминаниям о радости единения, которую испытала раньше, - таков щит, уберегающий меня от голодных зубов.

...Казалось, прошло несколько часов, и в самом конце от меня почти ничего не осталось. На одно короткое мгновение я почувствовала, что исчезаю, и содрогнулась. Не является ли происходящее наказанием, которое назначила мне Старейшая?

Словно в ответ прозвучал приказ:

- Поглощай!

Каким-то непостижимым образом я смогла сформировать свой собственный рот, но у меня не осталось сил, чтобы шевелиться. Ну же! Рот наполнился субстанцией, и мне удалось оторвать от нее кусок. Вкус Эрш, ее воспоминания. Я ощутила, что увеличиваюсь в размерах, и открыла рот шире, стала поглощать быстрее. Вкус Ански, потом Скалет. Одна за другой мои соплеменницы отдавали мне свою массу вместо той, что я подарила им, обмен проходил четко, уверенно и легко.

Итак, они меня покинули. Я осталась одна и сейчас сидела, скорчившись, на скале. Чтобы сплести нити пяти других воспоминаний, принять живые куски пяти чужих жизней и сделать их своими собственными, требуется время. Мне нужно было отделить информацию от личностей, сохранить себя, защитившись от влияния остальных. Эрш всегда поглощала воспоминания первой, а затем передавала их мне уже измененными. Видимо, учитывая, в какую передрягу я попала, на этот раз она решила не вмешиваться.

В любом случае, спешить не стоило. Тем более что остальные сейчас пытаются осознать и переварить мои воспоминания о Краосе и приключения среди людей.

ГЛАВА 2

ДЕНЬ ПЛАНЕТЫ

Краос - моя первая миссия. Я была так горда, так уверена в себе, и, как выяснилось довольно скоро, чересчур уверена.

"Когда ты одна, все совсем иначе, Младшая".

Предостережения Эрш, которые я, считая себя очень умной, проигнорировала, всегда являлись вариацией на одну и ту же тему. Иначе? Конечно, все будет по-другому, - сказала я себе. Наконец у меня появилась возможность освободиться от их советов, решений, а главное, от их уверенности в том, что если я самая молодая, то, значит, и самая бесполезная.

Может быть, Старейшая считает меня дурой? Неужели мне непонятно, как важно поддерживать определенную форму - думать и вести себя в соответствии со своим образом и внешним видом. Или она (а вместе с ней и остальные) полагает, что меня ждет провал? Ну, моей уверенности в себе хватило бы на целую Паутину - особенно после того, как я узнала, что для моей миссии необходимо принять облик ланиварианки - тот, в котором я родилась. Я подозревала, что Эрш выбрала для меня задание, имея в виду, что данное преимущество мне пригодится. Поэтому особых проблем не предвиделось, если, конечно, не придется переходить в другой цикл.

К сожалению, ее опасения подтвердились. Пробуждение на Краосе - не из самых приятных - произошло в тот момент, когда тучи над головой поглотили челнок и я оказалась в полном одиночестве на вершине горы. Паника, охватившая меня, привела к мгновенному возврату в форму Паутины. Возможно, Скалет, даже выйдя на орбиту, почувствовала тепло, которое я испускала. "Я-капля" дрожала, сопротивляясь порывам чужого ветра.

Оставалось единственно разумное решение - спрятаться так, чтобы меня никто не увидел. Впрочем, учитывая место высадки, с этим особых проблем не будет. Итак, я забралась в крошечную пещеру: предполагалось, что ею следует воспользоваться для хранения артефактов, которые мне удастся собрать.

В кромешной темноте я вступила с собой в продолжительный диалог: умоляла, спорила, уговаривала и угрожала - безрезультатно. Проходили часы в мучительных попытках собрать необходимую энергию, и в конце концов я превращалась в ланиварианку. Затем мне удавалось сделать несколько шагов по тропинке, ведущей вниз, в город, однако очередная вспышка экзотермической энергии возвращала меня в форму Паутины. Скоро вся пещера внутри почернела от сажи.

Страшнее этого мог быть только неожиданный свидетель - какой-нибудь любопытный краосианин. Не говоря уже о том, что я действительно взрывалась и тем самым представляла для него опасность, следовало думать еще и о том, что будет, если несчастный останется в живых и станет свидетелем моего перехода в другой цикл. Краос - не слишком цивилизованный мир, здесь даже нет литературы, в которой содержались бы малейшие намеки на жизнь за его пределами. А я могла стать причиной ее появления.

Скалет вернется только через десять планетарных лет. И сколько же времени мне придется провести здесь в качестве жертвы собственного страха? Мой облик ланиварианки мгновенно прореагировал на эту мысль - начал мерцать и струиться. Впрочем, мне удалось быстро вернуться в свое естественное состояние представительницы Паутины и предотвратить очередной катаклизм.

В памяти всплыл очередной совет Эрш.

"Если тебе не удастся поддерживать свой образ, - сказала она (это предположение показалось мне оскорбительным), - вернись к основам, вспомни уроки и повтори все сначала".

Возвращение назад не рассматривалось - впереди у меня было десять лет. Я устроилась поудобнее и начала вспоминать.

Форма капли является естественной и исходной формой нашего вида. Ее изменения-циклы - инстинктивная реакция на опасность, когда требуется, чтобы наше молекулярное строение полностью соответствовало окружающей среде. К счастью, данный инстинкт стал частью далекого прошлого Паутины и теперь просыпался крайне редко. Будучи самой Младшей, могу подтвердить, что это очень унизительно, когда в моменты напряжения ты вдруг начинаешь чувствовать, как приобретаешь цвет пола или занавесок.

Чтобы побороть инстинктивное желание менять форму, необходимо научиться жесткому контролю над собой. Его секреты, как я убедилась на собственном опыте, не имеют ничего общего с обучением в прямом смысле слова - скорее, это можно назвать издевательством со стороны тех, кто тебя старше. Так дети-гуманоиды соревнуются друг с другом, кто сможет дольше задерживать дыхание. Разумеется, я не ребенок и никогда им не была, хотя и считаюсь Младшей - так у нас принято.

В каком-то смысле у меня есть мать. Когда-то, около пятисот стандартных лет назад, романтическая натура Ански поддалась мужскому обаянию ланиварианца. К счастью для обитателей Галактики, генетическая комбинация, в результате которой рождается отпрыск Паутины, возникает не чаще одного раза в тысячелетие - если таковое вообще возможно. Остальные потомки Ански влачат обычную эфемерную жизнь, ничем не отличаясь от других представителей народов своих отцов.

Мне кажется, сама Ански не получает особого удовольствия от своих романтических похождений, потому что слишком часто они заканчиваются беременностью. В результате ей приходится некоторое время терпеть неудобства, медленно, но неуклонно увеличиваясь в размерах. Не самая привлекательная картина. Хотя... Ански нравится погружаться в чужой образ жизни - вот так я и появилась на свет. Ански преподнесла Эрш подарочек. Но это уже другая история.

О чем это я?.. Ах, да. Сделать самый большой вдох, какой только получится, - это похоже на мгновение, когда фрагмент массы Паутины превращается в энергию и распространяется по вашей естественной форме, деформируя и изменяя молекулярную структуру, чтобы она соответствовала создаваемому образу.

Сначала желание выпустить весь воздух кажется непреодолимым. Но оно проходит, и растет ваша уверенность в себе. Ничего сложного. Боли нет, тем не менее приходится постоянно и старательно контролировать желание выдохнуть, освободить легкие и снова наполнить их воздухом. Вам кажется, что горло отекло, как будто воздух, пытающийся вырваться наружу, сосредоточился именно там, словно остановленный надежными воротами. Такие же ощущения возникают, когда истинная форма Паутины стремится выпустить на свободу энергию, чтобы измененные, чуждые атомы вернулись в свое обычное состояние.

Но вы продолжаете держаться, правда, это очень трудно. Сердце грохочет в груди, точно океанский прибой. Потом каким-то непостижимым образом свежая струя воздуха проникает к вам в ноздри. Это сигнал к взрыву, когда измученные легкие вышвыривают наружу застоявшийся воздух. Вы начинаете делать судорожные вдохи, тело из последних сил впитывает жизнь, и свежий воздух вливается в горло, подобно прохладному напитку в жаркий летний день.

Превращение массы Паутины в энергию является бессмысленной жертвой, если ее не использовать, соединив с памятью. И все-таки превращение - это самая легкая часть, гораздо сложнее поддерживать новый образ. Сначала возникает боль, а потом страх, что у тебя ничего не получится. Я, можно сказать, выросла на историях о Младших, которые взрывались до того, как получали разрешение перейти в новый цикл. И хотя абсолютно точная память является гордостью, а также проклятьем моего рода, я сомневаюсь, что эти истории правдивы. Я никогда не причиняла окружающей среде серьезных повреждений, если не считать кратера на одном из астероидов. Задача состоит в том, чтобы знать границы своих возможностей и всякий раз чуть-чуть сдвигать их. Когда я в первый раз изменила форму, мне удалось продержаться всего несколько секунд, которых хватило, чтобы испытать настоящее ликование. Вновь обретя свое естество, я почувствовала потерю массы, равновесия - и голод, который указывал на то, кем я являюсь.

Ко второму веку жизни я научилась способам, помогавшим удерживаться в чуждом мне образе на протяжении нескольких минут, практически не испытывая при этом никаких неприятных ощущений. Однако Старшие могли находиться в принятой ими форме столько, сколько им требовалось. Некоторые из них вообще редко появлялись в своем естественном облике, чувствуя себя гораздо удобнее с руками, щупальцами или пальцами, помогавшими им пользоваться местными достижениями науки и техники.

Движимая шутливым презрением Старших (или, что еще хуже, фразами типа "всему свое время"), я постепенно освоила более сложные способы контроля энергии, которые помогали дольше удерживать обретенную форму. Мне удалось научиться снижать напряжение, обнаружив, что некоторые из этих методов так же просты, как умение сохранять температуру тела, особенно в холодные ночи, привлекая на помощь небольшие количества лишней энергии. Еще сто лет практики - и я все реже теряла новую форму, прежде чем действительно собиралась сделать это. Примерно тогда же выяснилось, что могущественные Старшие стараются входить в новый цикл в закрытых помещениях или в моменты, когда, как они думали, их никто не видел.

К четвертому веку жизни мне удалось значительно отточить свое мастерство. Я могла принимать любой образ, который помнила, и находиться в нем столько, сколько хотела. Именно тогда Эрш с неохотой признала, что, несмотря на мой нежный возраст (кстати, она надеялась, что я останусь Младшей, поскольку старательно присматривала за Ански), мне уже можно дать задание.

И вот я отправилась на Краос, чтобы выполнить свой долг перед Паутиной - добыть молекулярные образцы разумных существ, живущих на планете, и запомнить все, что касается их поведения и культуры. Тогда новое знание станет достоянием всей Паутины, и в нашей общей памяти появится информация о еще одном виде. Если, конечно, мне удастся, в прямом смысле этого слова, вернуть себя назад.

В конце концов голод стал лекарством, которое исцелило страх. Попытки войти в цикл, разумеется, отнимали у меня массу, а пополнить ее можно было единственным способом - поглотить другую живую материю. Около моего убежища росли кусты; я истончилась и накрыла собой ветки и листья, до которых смогла без усилий добраться. А затем мне удалось убедить атомы растения отдать часть своей массы и таким образом увеличить мою.

В тот момент, когда во мне исчезли остатки растительности, окружавшей пещеру, стало ясно, что особого выбора у меня нет. Я могла игнорировать свой голод до тех пор, пока не возникнет необходимость принять форму достаточно большого размера - вот в чем заключалась проблема.

Обличье ланиварианки, необходимое для выполнения задания на Краосе, являлось моим родовым состоянием, поэтому я инстинктивно чувствовала, когда моя масса становилась достаточной для того, чтобы в него перейти, или когда была слишком мала для данного перевоплощения. Учитывая количество массы, которую придется израсходовать, чтобы пройти очередной цикл, я понимала, чем рискую. Если невозможно будет сохранить данную форму во время следующей попытки, я буду вынуждена отказаться от дальнейших экспериментов до тех пор, пока не смогу найти и переварить дополнительное количество живой массы, обитающей на этой горе. Впрочем, мне ничего не мешало остаться в своем естественном виде - и прятаться в пещере следующие десять планетарных лет или нарушить первое и главное правило Паутины: никогда не показывай свой истинный облик чужакам. Меня невольно передернуло: что я тогда услышу от Эрш!

Цикл начался, и я "вцепилась" в память так, как не делала до сих пор никогда. Через несколько минут ситуация была такова: я задыхаюсь, но сохраняю целостность.

Что там, снаружи? Солнечный свет, тепло... Мое новое тело, обладающее достаточно ограниченными возможностями, было наделено исключительным чутьем и зрением. Я сделала осторожный шаг вперед, потом еще один. Легкие наполнил прохладный свежий воздух. Пока все идет хорошо.

Осторожно согнув пальцы обеих рук, я посмотрела на широкие костяшки с мягкими подушечками. Каждая новая секунда, проведенная в новом теле, придавала мне все больше и больше уверенности в собственных силах.

"Все получится", - подумала я, слишком поздно сообразив, что это говорит во мне уверенность Эрш: у нее, в отличие от меня самой, не возникло сомнений в моих способностях.

Я встала на четвереньки (мои руки и ноги были одинаковой длины) ланивариане принимают такую позу, если им предстоит бежать на дальнее расстояние, а еще для одного диковинного театрального представления. Запрокинув голову, я рассмеялась в лицо ветру, который принес мне известие о ничего не подозревающем городе, расположившемся у подножия горы. Что ж, придется стать еще и актрисой.

ГЛАВА 3

УТРО НА БАЗАРЕ

Спустя некоторое время у меня уже не возникало проблем с новым телом. За шестьсот дней мне удалось выполнить первую половину задания расшифровать молекулярное строение краосиан. Проведя пару месяцев на задворках парикмахерских, я собрала образцы волос и стриженые ногти нескольких сотен различных индивидуумов. Эту информацию я благополучно проглотила, таким образом включив ее в биохимическую память. У меня все пока получалось!

- Тьфу! - Я выплюнула блоху.

И все-таки... Эрш снова оказалась права: обучение не подготовило меня к Краосу.

- Добро пожаловать! Идите сюда! К нам! К нам! Пронзительный вопль, прозвучавший где-то у меня над головой, тут же заглушило сразу несколько других голосов, их обладатели стремились, обгоняя друг друга, приветствовать покупателей, причем как можно громче. Разумеется, нужно быть глухим, чтобы не проснуться на рассвете, если ты заснул неподалеку от базара. Хотя если устроиться под громадной кучей обрезков ткани, которые не пропускают внутрь шум и вечернюю сырость, то... С трудом просунув голову в щель между толстыми слоями материи, я посмотрела на гаснущие звезды. Да, действительно, утро уже наступило, а я проспала - и не в первый раз. Чем не повод смутиться?

Несколько долгих потягиваний, чтобы размять затекшее тело. Да, вот так-то лучше. Легкое вращение на правом бедре избавило от еще одного неприятного ощущения.

Длинная была ночь, но я провела ее не зря, - выбираясь из своего теплого гнездышка, я утешала себя. Мне удалось обнаружить кое-какую информацию, которую следовало старательно запомнить - долг всегда на первом месте, - а потом поделиться ею с членами Паутины. На одно мгновение я прикрыла глаза, чтобы вспомнить прошлую ночь: размытое сияние уличных фонарей и факелов, лужи на тротуаре, оставшиеся после короткого, но сильного дождя... Тишину нарушали лишь приглушенные отдельные слова, короткие щелчки, звон монет. Даже азартные игры, всего в нескольких дюймах от моего укрытия, казалось, были организованы исключительно ради моего развлечения.

У меня есть время мечтать? Охваченная стыдом, я поспешно открыла глаза.

В ярком свете утра рынок был настолько же шумным, насколько хранил безмолвие в тишине ночи. Покупатели добродушно сражались друг с другом, стремясь подобраться к товару, который они выбрали. Все знали, что через пару часов палатки будут сложены и убраны на телеги, так как знойный полдень заставит всех попрятаться в помещения - краосиане очень чувствительны к погоде.

- Добро пожаловать!

- Идите сюда!

- Спешите к нам!

Я прижала уши, чтобы защититься от шума, но это не слишком помогло. Самые разные ароматы, от изысканных до омерзительных, наполнили мои ноздри и коснулись языка.

Туристы, посещавшие Саддмусал, обязательно отправлялись на базар, где в каждой палатке, независимо от ее размеров и ценности продаваемых товаров, имелась своего рода живая вывеска - нанятый певец или певица. Издалека доносилось приятное сопрано, владелица которого подробно рассказывала о чудесных слесарных инструментах, имевшихся в продаже в ее палатке. Чуть ближе дрожащий тенор предлагал всем желающим приобрести горшки и посуду. К сожалению, как только рынок заполняли покупатели, певцы вступали в поединок друг с другом, и побеждала громкость, а не мелодия.

Женщина, цеплявшаяся за шест надо мной, наконец-то замолчала, но лишь на мгновение, чтобы сделать глоток из фляги, которая висела у нее на шее. Она аккуратно сплюнула на своего ближайшего соседа и снова начала вопить:

- Добро пожаловать! Заходите, не пожалеете!

Я умчалась подальше от продавца тканей, выбирая наиболее безопасный маршрут. Естественно, здесь, внизу, компанию мне составляли другие посетители базара: маленькие многоножки с блестящими панцирями или более крупного размера, гибкие, на четырех лапах, вроде меня. Я автоматически запоминала всех, обращая особое внимание на попадавшихся время от времени ухоженных, приятно пахнущих животных, сопровождавших своих хозяев и хозяек на базар. Если бы только эти откормленные твари со странным удовольствием не кусали бы за ноги всех, кто попадался им на пути!

Я нашла временное убежище под телегой, легла на землю и поспешила вытащить колючий шарик, застрявший между моими самыми длинными пальцами. Это оказалось совсем не просто, потому что потребовало аккуратности и точности: сначала осторожно ухватить зубами колючку, а потом резко дернуть. Я задумчиво пожевала безвкусный комок, прежде чем выплюнуть его на землю. Вне всякого сомнения, мое поведение соответствовало моему внешнему виду. Я позволила себе улыбнуться. Старушке Эрш, скорее всего, пришлось бы поменять свой цикл, прежде чем отважиться попробовать мой последний ужин - рыбьи кости и кожура фруктов, покрытая плесенью.

"Нам приходится сталкиваться с самыми разнообразными вещами".

Как же!

"Наблюдатели должны оставаться незаметными".

Мой собственный опыт подсказывал: быть незаметной означает терпеть самые невероятные неудобства и скуку.

Я снова потянулась, чтобы окончательно размять затекшие за ночь мышцы. Гибкое и ловкое тело - пожалуй, только это могло доставить мне удовольствие в данной ситуации. Да, действительно давно пора приниматься за дело. Я еще немного позевала, затем заставила себя настроиться на работу - в конце концов, я же профессионал. Ну, не совсем, но буду когда-нибудь. Непременно добьюсь здесь успеха, и тогда... тогда все возможно. Не мешало бы моей гордости или тщеславию замолчать - однако здесь никому до этого нет дела, а значит, мне не о чем беспокоиться.

Сегодня - шестьсот первый день на Краосе, именно столько времени я веду разговоры сама с собой. Я чихнула, чтобы прочистить нос от пыли. А чего, собственно, ждать? Будучи самой молодой - об этом отличии мне нередко напоминали остальные, - я должна была понять, с какой целью мне дали задание. Чтобы не впутывалась ни в какие неприятности, пока не повзрослею.

Хватит об этом! Я постараюсь идеально выполнить свою миссию, чтобы потом никто не мог сказать о зря потраченном времени. Если путь к совершенствованию представляет собой медленное движение по каждой из нитей Паутины, значит, так тому и быть. Да, во мне говорит нетерпение юности, но я готова сделать все, чтобы занять достойное место среди своих многоопытных соплеменниц.

Я снова нырнула в окутанный пылью лабиринт ног.

До первого места назначения удалось добраться без происшествий; прежде чем выйти на свет, я внимательно его оглядела, спрятавшись в тени за скрипучей палаткой продавца ковров. Открытое кафе, хотя и работало не дольше, чем остальные заведения на саддмусалском базаре, никогда не меняло своего местоположения - в негустой тени почти высохшего от жажды дерева. Почему-то его облюбовали высокопоставленные чиновники и землевладельцы - они нередко захаживали сюда. А их разговоры часто оказывались достойными того, чтобы их запомнить. Разумеется, не имело ровным счетом никакого значения, что объедки со здешних столов отличались исключительным качеством.

Я пробралась на свое заветное местечко, где меня не видели слуги, и напрягла большие уши.

- Эй, Крадок, погляди, твоя подружка опять пришла. Фраза принадлежала одному из посетителей за столом неподалеку. Не нужно было обладать тонким обонянием, чтобы сразу понять, какое блюдо сегодня пользуется большой популярностью: официанты разносили подносы с тарелками, наполненными поджаристыми ароматными колбасками. Я изящно высунула кончик языка.

Крадок, добродушный, хотя и немного грубоватый мужчина, которому несколько дней назад я продемонстрировала свое внимание, бросил мне одну колбаску и рассмеялся. Я ловко поймала ее, как всегда не забыв прикрыть хвостом передние лапы, поскольку они могли меня выдать. Не стоило выделяться из стаи дворняжек, свободно разгуливавших по рынку и городу. Я веду себя более чем осторожно; никто не заметит, что я не такая, как они. Тем более что слюна самым бесстыдным образом текла из моего открытого рта. Какое чудесное начало нового дня!

- ...Ничего из того, что он сказал, не представляется мне разумным... Я не...

В голосе слышались возмущение и попытка оправдаться. Слова прозвучали диссонансом в тишине кафе; кое-кто из посетителей начал вертеть головами, пытаясь понять, кто это произнес; впрочем, интерес оказался недолгим, и прерванные разговоры возобновились.

На самом деле мне некогда было подслушивать, поскольку я старалась как можно аккуратнее, пусть и не слишком грациозно, удержать колбаску в зубах, стараясь не прокусить оболочку, поскольку горячее мясо могло обжечь мне язык. Крадока это развеселило; хлопнув своего соседа по спине, он показал на меня.

Если быть до конца честной с собой - чего никогда по-настоящему не удавалось, - следовало признаться, что меня охватило беспокойство - это хуже, чем тщеславие. Возможно, потому, что шел шестьсот первый день самой обычной жизни, в которой ничего особенного не происходило, я быстро подавила это чувство и постаралась дослушать до конца заинтересовавший меня разговор. Как хорошо, что у меня большие чуткие уши и с их помощью я могу улавливать самые тихие звуки.

- Захватчики. Или воры... возможно, хуже... - Я потеряла нить разговора, потом опять на него настроилась. - ...Тебе говорю. Протарка наверняка околдовали, раз он разрешил им приблизиться к городу!

Снова тот же голос. Я осторожно поискала глазами говорившего и на сей раз быстро его обнаружила, но потеряла бдительность и вонзила зубы в горячую колбаску. Озабоченный голос принадлежал солдату в необычной форме - когда-то кричаще яркая, что в очередной раз указывало на безвкусицу краосиан, сейчас она была грязной и изношенной. Очень странно: Краос ни с кем не воюет, по крайней мере, в настоящий момент. У них, конечно, имеется армия, но ее используют для государственных церемоний. В таком случае, почему этот солдат и его спутник выглядят так, словно они только что вернулись из боевого похода?

- Мы получили приказ, Этрем. И здесь не самое подходящее место, чтобы его обсуждать.

Спутник солдата был немногим его старше, однако сложный рисунок на нашивке указывал на высокое положение. Он так жадно набросился на принесенный ему завтрак, словно не ел несколько дней, а его товарищ сидел, глядя в тарелку, и рассеянно вертел в руках вилку.

Остальные посетители кафе слишком явно их игнорировали. Интересно, почему? Я постаралась вести себя как можно незаметнее и, когда Крадок с приятелями ушли, подобралась к странной парочке поближе.

- Приказ, - с возмущением повторил Этрем. Что у него там в тарелке? Когда приходится выдавать себя за кого-то другого в течение шестисот дней, некоторые вещи входят в привычку. Он почувствовал мой взгляд и указал на меня вилкой. - Чем выполнять безумные приказы, я бы с радостью поменялся местами с этой жалкой серлеткой.

Ну, ты даешь!

- Тебе скоро представится такая возможность, если мы не вернемся назад вовремя.

У Этрема заметно дрожали руки.

- Но я не могу вернуться. Дружище, придумай какую-нибудь отговорку. Я не в силах еще раз увидеть эти существа... нет, не могу...

- Успокойся.

Этрем, словно вспомнив, что он военный, невольно выпрямил спину, но в глазах осталось затравленное выражение. Его спутник быстро осмотрелся по сторонам, награждая сердитыми взглядами каждого, кто обращал на них внимание. Я сделала вид, что слежу за каким-то насекомым, которое лениво ползло возле моего носа.

Офицер заговорил очень быстро и очень тихо, и мне пришлось напрячься, чтобы услышать его шепот.

- Тебе не все известно, Этрем. Протарк знает, как справиться с ситуацией.

- Как? У него есть план? Встретить этих чудовищ с распростертыми объятиями? - Он фыркнул. - А потом он предложит им провести лето в королевской резиденции или парочку дней на море, где они смогут насладиться ласковым бризом.

Офицер снова поспешно огляделся.

- Неужели ты думаешь, что наш командующий раскрывает стратегические планы своим подчиненным? Терлик очень скрытен, к тому же любит власть. Но у меня, приятель, свои источники информации. - Он придвинулся ближе к своему собеседнику. - Это не первый корабль, с которым Протарк Терлик имеет дело. Мы ждали захватчиков, и ни один из них не покинет Краос - если мы выполним свою работу. Я говорю тебе правду, Этрем. Ты и я... нам суждено быть среди тех, кто спасет мир.

Не покинут Краос. Спасут мир? Захватчики?

Я проглотила колбаску, не обращая внимания ни на вкус, ни на то, что она обожгла мне язык.

Что, во имя Эрш, имел в виду офицер, когда говорил о кораблях? На расстоянии нескольких дней пути от города нет открытой воды, если не считать окружавшего город рва, явно непригодного для судоходства. Затем я подняла голову, словно рассчитывала увидеть в небе летательный аппарат, хотя уже знала, что краосиане на удивление равнодушно относятся к путешествиям по воздуху, несмотря на то что используют солнечную энергию и знакомы с электричеством.

Напрашивалось только одно разумное объяснение услышанных слов, и это объяснение вступило в яростный конфликт с непрожеванной колбаской, которую я проглотила. Представители другого мира. Да, вряд ли это понравится Старейшей.

Я так разволновалась, что чуть не потеряла контроль над своим внешним видом, и приложила все силы, чтобы этого не произошло. Я прекрасно знала свой долг, к тому же получила очень четкие и строгие указания. За нарушение первого правила Паутины полагается очень суровое наказание.

Справившись с непреодолимым желанием зарычать от злости, я ловко увернулась от официанта, который собрался пнуть меня ногой, и двинулась вслед за двумя военными, когда они встали из-за стола. Наверняка они слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание на увязавшуюся за ними жалкую серлетку.

Я следовала за краосианами, словно хорошо выдрессированная охотничья собака, что меня вполне устраивало, до определенной степени даже радуясь тому, как легко это получалось, поскольку могла попробовать разобраться в неразберихе, воцарившейся в моей голове. Итак, Скалет проверила Краос и пришла к выводу, что представители других миров здесь никогда не бывали, а местные жители считают себя единственными мыслящими существами во вселенной - иными словами, мир, счастливый в своем невежестве, идеальный для первого задания (так решила Эрш).

Очевидно, отчет Скалет устарел. А мне, не прошедшей специального обучения, в лучшем случае удастся незаметно выяснить, что здесь происходит. А в худшем... Ладно, не стоит пока об этом думать.

Разумеется, практически сразу же ситуация усложнилась. Военные, за которыми я следила, остановились на стоянке сигни. Если они сейчас сядут в маленькую, очень быструю и юркую машину, угнаться за ними будет невозможно. Пауза затянулась, офицер о чем-то разговаривал с одним из водителей, но из-за царившего вокруг шума мне было не слышно их слов. Наконец он похлопал себя по карману и покачал головой, а я с облегчением вздохнула, когда приятели пошли дальше.

Я старалась не терять их из виду, одновременно прокладывая себе дорогу между ящиками и мусором, валявшимся на пути.

Вскоре мы покинули территорию базара. Хорошо еще, что сегодня самый обычный день - в праздники зимнего солнцестояния торговцев здесь становилось больше, чем горожан, - по крайней мере, мне так казалось.

Судя по всему, Этрем и его спутник направляются в сторону окраины. Поскольку тротуар, по которому они шли, был неприятно чистым и пустым, я решила рискнуть и, свернув в знакомый переулок, помчалась вперед. Впрочем, спорт не моя сильная сторона. Я слишком резко свернула за угол и почувствовала боль в спине. Не стоит обращать на нее внимания, иначе я не сумею нагнать заинтересовавшую меня парочку до того, как они доберутся до городских ворот (которых здесь несколько), и потеряю их навсегда. Должна заметить, что на мгновение эта перспектива показалась мне очень даже соблазнительной.

Мне, как всегда, повезло, и колеса ручной тележки пронеслись всего лишь в нескольких миллиметрах от меня. Гнилой фрукт, который швырнул в меня ее хозяин, тоже не угодил в цель.

Тяжело дыша, я остановилась в конце переулка и принялась внимательно разглядывать огромную, выложенную блестящей плиткой и украшенную фонтанами площадь "У ворот". И действительно, все семь находились поблизости.

Краосиане обожают устанавливать всевозможные различия - от одежды до тонкостей акцента, - которые играют в их жизни такую важную роль, что подпадают под категорию культурных ценностей. И потому им, вне всякого сомнения, казалось разумным, что каждая каста краосианского общества должна входить и покидать Саддмусал через свои собственные ворота. Пусть для этого пришлось проделать семь отверстий в старинной крепостной стене, окружавшей город, а также направлять движение по площади в семь потоков, чтобы затем слиться в один перед единственным мостом через реку Джесрит.

Когтями левой задней ноги я почесала за ухом, продолжая искать взглядом своих подопечных. По крайней мере, я знала, что они пойдут ко вторым западным воротам, предназначавшимся военным. А вот и они, по привычке шагают в ногу, словно в строю. Я наблюдала за ними, решив, что они остановятся и подождут, пока проедет колонна грузовиков, но они свернули в сторону и направились к неприметной на вид двери в восточной стене.

Вздохнув, я выбрала стоящий на месте грузовик, возле которого кто-то очевидно, для моего удобства - оставил коробку, и в два легких прыжка забралась на крышу. Здесь я устроилась поудобнее и приготовилась ждать. Мне было известно, куда они пошли. Этрем, вне всякого сомнения, убедил своего спутника воспользоваться услугами лицензированной гадалки. Еще один местный обычай: краосиане так же серьезно относятся к мистике, как к вопросу каст. Хватит ли у Этрема денег на подробную духовную консультацию, ведь самые лучшие ворожеи умеют растягивать свои сеансы на целые часы.

ГЛАВА 4

ДЕНЬ В ГОРАХ

Гадалка, видимо, обладала громадным запасом мудрости, которым с удовольствием делилась со своими посетителями. Именно поэтому или по другой причине, о чем меня не поставили в известность, мы шли по дороге, ведущей из Саддмусала на горную гряду, в самое неподходящее для подобных путешествий время суток. Я в очередной раз наградила Этрема и его новых спутников возмущенным взглядом. Их было тридцать два - целенаправленно шагающий вперед отряд, что образовался постепенно и не слишком заметно (и это не могло не вызвать подозрения) из военных, покидавших город.

Как и пристало существу высшего порядка, я благоразумно двигалась в тени растущих вдоль дороги низкого кустарника и деревьев, всякий раз сокращая путь там, где у меня появлялась возможность, и стараясь держаться впереди отряда. Впрочем, следует признать, что Этрем и его спутники шли очень быстро, принимая во внимание летний день и солнце в зените. Они явно спешили, и я не слышала ни слова жалобы, хотя их лица блестели от пота.

Лично я могла бы на многое пожаловаться, но на этой планете выслушать меня было некому. Язык больше не помещался во рту и болтался, точно тряпка, которую повесили сохнуть на веревке. Я ужасно хотела пить, все тело горело, подушечки лап и костяшки болели, поскольку мне пришлось бежать по колючей траве, песку и камням.

"Ладно. - Я стояла, широко расставив лапы, чтобы удержаться на склоне и не сползти вниз, дожидаясь, когда из-за очередного поворота появятся краосиане. - Зато мне больше не скучно".

Происходящее очень напоминало приключения, о которых я читала, когда была еще слишком мала, не догадываясь, что литература - всего лишь эфемерный способ сохранить воспоминания. Однако проблема состояла в том, что, будучи наблюдателем, я не имела права предпринимать какие-либо действия. В самом деле, огромное внимание в период моей подготовки уделялось тому, чтобы научить меня справляться с желанием участвовать и реагировать на происходящее. Меня охватила тревога, и пришлось мысленно согласиться впрочем, весьма неохотно, - что эта эмоциональная реакция заставила меня соблюдать осторожность - качество, которое Эрш давно потеряла надежду во мне воспитать.

Я добралась до вершины первой горной гряды намного раньше краосиан. Мне хорошо было известно это место - на следующей вершине находилась пещера, где я провела несколько недель, набираясь мужества, чтобы ее покинуть. Дальний склон круто уходил вниз и заканчивался усыпанным острыми камнями узким ущельем, пробитым в скалах бурным Джесритом.

Тонкая паутинка моста, соединявшего две горные гряды, являлась продолжением дороги, на которой я стояла, и дальше асфальт терялся в жарком мареве. Мост представлял собой великолепное, технически очень сложное сооружение - его строительство невозможно было объяснить с точки зрения всего, что мне удалось узнать про краосиан. Глядя на него, казалось, что он выведет путника к какому-то значительному месту, но я-то знала, что здесь нет ничего, достойного внимания.

Грохот тяжелых шагов заставил меня отвлечься от прекрасного вида, и я спряталась под кустом, усыпанным ягодами, который, кроме них, порадовал меня влажной прохладой тени. Краосианам хватило ума тоже сделать привал; они быстро покинули обжигающий асфальт и разбрелись по обеим сторонам дороги в поисках относительно плоских участков между камнями, где и повалились на землю.

Через несколько мгновений меня атаковали мерзкие бескрылые насекомые, пробравшиеся под мой мех. Я не осмеливалась пошевелиться и вскоре почувствовала бесчисленные укусы отвратительных тварей, с радостью набросившихся на нежданное угощение. Я внесла новый вид в свой каталог, слизнув одного и запомнив его молекулярное строение.

"Приключение. Слава". Пришлось добавить к своему мысленному списку: "Беспокойство. Жуки".

Этрем, его спутник и еще один офицер не последовали примеру остальных и теперь стояли возле моста. Возможно, они тоже любовались пейзажем или их объединило чувство досады по отношению к препятствию на марше. Не могу не отметить, что довольно трудно разобраться в эстетических предпочтениях другого вида разумных существ.

- Идем, - незнакомый мне офицер, повернувшись, нетерпеливо взмахнул рукой, на которой не хватало нескольких пальцев. Помимо этой характерной особенности он оказался еще первым обладателем бороды, встреченным мной на Краосе, правда сейчас она выглядела как три пропитанные потом клока. - Нас ждут в Доме общин в Грангеле. Если мы опоздаем, Протарк подаст наши головы в качестве первого блюда.

С вполне понятной резвостью военные снова выстроились в колонну и направились к мосту.

Несмотря на внешнюю хрупкость и изящество, мост отличался надежностью, однако, с моей точки зрения, обладал одним существенным недостатком, а именно: на нем отсутствовали какие-либо укрытия. Мне оставалось только рассчитывать на уловку, которая уже не раз срабатывала. Когда они двинулись в путь, я незаметно спряталась за последним солдатом, чуть ли не прижимаясь носом к его коленям. Обернувшись, он бросил на меня усталый взгляд, и я уже приготовилась отскочить в сторону, но мужчина опустил руку и почесал меня за ухом. Я старательно изобразила улыбку - насколько это возможно с высунутым из пасти языком - и помахала хвостом.

- Не наше с тобой, дружок, дело... то, что ждет нас впереди, пробормотал он, скорее обращаясь к самому себе, чем ко мне. - Но в Доме общин в Грангеле подают хороший эль, причем ужасно дорогой.

Я с умным видом кивнула, но вполне могла бы и не делать этого, поскольку солдат снова обратил все свое внимание на дорогу.

Переход через мост произвел на меня неизгладимое впечатление, которое стоило пережить, несмотря на весьма неприятные ощущения - основательно нагретое солнцем покрытие нещадно жгло мои лапы. Я делала маленькие шажки и с наслаждением ловила доносившиеся снизу запахи леса. Ветер слегка раскачивал мост, но солдаты без проблем приспособились к этому неудобству, как будто только и ходили по подвесным мостам, а вот мне приходилось постоянно держаться настороже, чтобы не свалиться в пропасть, где сердито ревел Джесрит. Словно отвечая реке, на севере, где черные тучи окутали белые пики гор, прогремели раскаты грома. Я тут же забыла о боли в руках и ногах.

Мост заканчивался пятью огромными ступенями, облегчавшими подъем на площадку. Отряд легко преодолел новое препятствие, да и мне не составило никакого труда на них запрыгнуть. И вот мы уже снова стоим на твердой каменистой поверхности. Я в последний раз с сожалением окинула взглядом знакомые места, оставшиеся у меня за спиной, и заставила себя отбросить прочь все сомнения.

Здесь, по крайней мере, было значительно прохладнее, что очень меня порадовало, поскольку близость цели или мысли об эле заставили солдат ускорить шаг. Смотри, только бы не отстать! - мрачно проворчала я про себя, тяжело дыша и чувствуя, как отчаянно горят ноги. Вдоль дороги не нашлось никакого укрытия, воспользовавшись которым я могла бы оставить моего спутника и понадежнее спрятаться, не упуская отряд из виду.

Неожиданная остановка не явилась для меня неприятным сюрпризом. Почти пригнувшись к земле, так чтобы мне не мешали ноги стоявших впереди солдат, мне удалось рассмотреть длинное, низкое строение, выкрашенное в ярко-оранжевый и желтый цвета. Окружавший его роскошный сад бросал вызов жаркому времени года. Дом общин - одно из немногих мест, где представители всех каст собирались вместе. Я могла бы побиться об заклад, что здесь устраиваются великолепные праздники.

Отряд окружил гостеприимное убежище: из рюкзаков солдаты вытащили отвратительного вида трубки с острым, зазубренным куском металла на конце. Это было первое оружие, которое мне довелось увидеть на этой планете. Вне всякого сомнения, его используют после того, как огневая сила нападающих уже истощена. В соответствии с планом - его, очевидно, изложили до моего появления - солдаты с поразившей меня ловкостью исчезали в кустах, окружавших дом.

Мужчина, с которым я подружилась, закинул оружие за плечо и зашагал за Этремом (кто бы мог подумать?) в сторону задней двери. Я же постаралась потихоньку отползти в тень и спрятаться: если бы кто-нибудь узнал во мне дворняжку-попрошайку с базара, у меня могли возникнуть проблемы.

И все-таки... мне необходимо проследить за этой парочкой! Подходящий момент представился, когда оставшиеся солдаты занялись какими-то приготовлениями, им явно было не до меня, и потому я метнулась за Этремом и моим солдатом.

Все силы хозяев Дома общин, по-видимому, уходили на то, чтобы поддерживать в пристойном виде его фасад, здесь же сад зарос сорняками, а два небольших строения прислонились друг к дружке, точно подвыпившие гуляки. Грубо сколоченные скамейки стояли под деревьями, а на ветвях висели корзинки с полевыми цветами. Тем не менее это был уютный беспорядок, готовый гостеприимно принять того, кто ищет уединения и покоя. У меня даже шерсть поднялась на загривке - от злости на солдат, которые собираются разрушить эту идиллию.

Между тем Этрем подошел к высокой задней двери главного здания и уверенно открыл ее, что указывало на предварительную договоренность и хорошо смазанные петли. Я начала пробираться вперед, чувствуя себя ужасно неуклюжей из-за того, что нужно было следить за тем, как правильно ставить ноги.

Около двери я напрягла все свои органы чувств, стараясь осознать, что происходит внутри. Нос втянул ароматы еды и запахи посетителей, но уши не уловили ни единого звука. Как вдруг...

- Следи за зубами!

Тяжелая сеть вдруг вылетела из темноты, но не смогла опутать мою голову. Запаниковав, я начала рычать и кататься по земле, липкая веревка приклеилась к моим ногам. Вот дура! Сколько разведчиков погибло из-за того, что они недооценили более примитивные культуры, и вот смерть так близко подошла ко мне...

Меня охватило почти непреодолимое желание принять свой естественный вид (а еще лучше превратиться в какое-нибудь существо с огромными зубами). Я задыхалась от энергетического жара, который испускала, стараясь сохранить свой прежний облик.

Приняв мою неожиданную неподвижность за поражение, меня затащили внутрь, и теперь я лежала на прохладном, выложенном плитками полу, плотно обмотанная сетью, - вот к чему привели попытки высвободиться.

Что касается места, где я сейчас находилась, то это был темный зал, заставленный мебелью, по большей части стульями, сложенными друг на друга высокими, неустойчивыми колоннами. Единственный источник света находился где-то за дальней аркой, которая, видимо, вела в главный зал Дома общин. Однако я смогла разглядеть, что солдат, за которым я шла по мосту, держал сеть за один конец, Этрем - за другой, и по всему было видно, что он с радостью убежал бы как можно дальше от меня. Страх в его глазах отозвался страхом во мне. Я издала самый жалобный стон, на который только была способна. Он не должен догадаться, что я являюсь не тем, за кого себя выдаю.

Мой следующий стон, не менее жалобный, смягчил выражение лица солдата.

- Бедняжка! - Он с укором посмотрел на Этрема. - Ты же сказал, что за нами следит какой-то враг. Веревки причиняют ей боль...

- Ослабь их, и, клянусь, я пристрелю тебя на месте, Кролех. - В ледяном голосе Этрема ощущалось еле сдерживаемое стремление к насилию. - Перед тобой никакая не дворняжка. Я не знаю, с кем мы имеем дело, но гадалка предупредила меня, что сегодня мы повстречаем страшное зло. А это существо преследует меня с самого утра. Чего хочет от меня эта тварь?

Мне показалось, что Кролех собрался ему что-то ответить, но сдержался и промолчал, поскольку именно в этот момент изнутри донесся шум - словно сразу несколько человек одновременно встали из-за стола. Вытянув шею, я попыталась заглянуть за Этрема, но у меня ничего не вышло. Однако Кролех видел, что происходит, и это заставило его тяжело вздохнуть.

- Подумать только, до чего я дожил, - тихо пробормотал он.

- Зато им не суждено дожить до конца сегодняшнего дня, - злобно прошипел Этрем, но так тихо, что, скорее всего, его услышала только я. Он сердито покосился в мою сторону, словно жалея, что не может сейчас расправиться со мной. - Мы должны вернуться на свои места. А это порождение мрака останется здесь.

- Что, если она навредит кому-нибудь? - резонно заметил Кролех. - Я о ней позабочусь, а ты уходи. В конце концов, эта дверь как раз и есть мой пост.

- Я тебя предупреждаю...

- Ступай!

Либо слова Кролеха, либо громкие голоса, звучавшие внутри, убедили Этрема. Бросив на меня последний яростный взгляд, он скрылся за дверью.

Спустя мгновение Кролех наклонился ко мне и, воспользовавшись специальным спреем, немного ослабил мои путы. Я с облегчением вздохнула, и солдат быстро убрал руки - наверное, испугался, что я его укушу. Чтобы убедить его в своих мирных намерениях, я тихонько заскулила, а затем лизнула его руку длинным языком, почувствовав вкус соли, пыли и краосианина.

- Ну-ну, - он осторожно погладил меня, но совсем освобождать не стал. Я никому не позволю жестоко обращаться с животным, тем более что оно прошло такой далекий путь, следуя за столь жалким человеком.

Он осторожно пододвинул меня к стене и на минуту-другую задержал руки на моем теле, сочувственно глядя на меня.

- Ты вся горишь, бедняжка. Я принесу тебе воды, когда смогу.

Еще бы - энергия, которая рвалась на свободу, требовала выхода, мне было необходимо ее на что-нибудь употребить, иначе в этой стене мог появиться еще один дверной проем.

Между тем Кролех отошел в сторону и оказался вне поля моего зрения по-видимому, отправился охранять дверь. Очень хорошо, что спрей он оставил неподалеку от меня. Я напряглась, а потом очень медленно и осторожно продвинулась чуть-чуть вперед, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать к себе внимания. Затем вытянула переднюю лапу из сети, так непохожую на конечности краосианских животных. Гибкие длинные пальцы быстро схватили баночку.

Я воспользовалась спреем, чтобы высвободиться из липкой сети, а затем, сделав несколько глубоких вдохов, задумалась над тем, что делать дальше. От арки холл тянулся в обе стороны; вдоль стен шли закрытые двери, расположенные на равных расстояниях друг от друга. Я двинулась направо, скорее, чтобы не проходить мимо арки, а не потому, что у меня имелись какие-то причины. Плитки приятно холодили лапы, и я сосредоточилась на этом ощущении.

Теперь моя жизнь зависела от того, насколько хорошо я изучила законы краосианской архитектуры. У меня не было сомнений, что эти двери ведут в жилые помещения или кладовые и не являются дополнительными выходами. В конце холла я увидела полоску света, означавшую, что там находится еще один вход в главный зал, и направилась к нему. Щель оказалась ровно такой, чтобы я смогла просунуть в нее голову и плечи. Мне повезло: в этой части помещения никого не было.

Главный зал Дома общин оказался огромным прохладным помещением из кирпича и резного дерева, свет сюда проникал через окна из цветного стекла. Громадные камины располагались в каждом из четырех углов; тот, что находился ближе всего ко мне, был заполнен цветами, поскольку в это время года огонь не разводили. А еще мне удалось разглядеть множество деревянных столов на колесиках - чтобы их было легче передвигать по выложенному крупными желтыми плитками полу.

Но накрыт был только один стол, располагавшийся в центре. Во главе его сидел краосианин в вычурном мундире и головном уборе под стать ему, в котором я узнала Протарка Терлика, главу касты военных. Рядом с ним восседали офицеры в чуть менее роскошной форме - по три с каждой стороны. Напротив их, опираясь на спинки стульев, стояли три существа - наверняка это они напугали Этрема.

Надо сказать, что и у меня на загривке поднялась шерсть. Если мои предположения верны, то это группа первого контакта из Федерации гуманоидов. Вне всякого сомнения, они должны вселить в краосиан уверенность в мирном характере своего визита. Я внимательно рассматривала двух женщин и мужчину, который стоял чуть в стороне, ближе ко мне. На его желто-оранжевой форме, кстати, с точки зрения краосиан, довольно скромной, имелось множество нашивок (ничего мне не говоривших), а в руке он держал записывающее устройство - впрочем, не слишком его афишируя. Судя по выражению смуглого лица, он с трудом сдерживал волнение.

В отличие от него старший офицер сумела взять себя в руки.

- Мы выполнили вашу просьбу, Протарк Терлик, - сказала она вежливо, но твердо, с еле заметным акцентом. - Мы пришли на эту встречу без оружия. Как уже было сообщено вашим представителям, у нас самые мирные намерения, мы не собираемся вмешиваться и менять ваши порядки.

Я огляделась по сторонам и заметила всего несколько солдат, которые стояли около дверей и в углах зала. Никакого оружия, хотя на самом деле это не так. Неожиданно мне отчаянно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте и не участвовать в том, что должно произойти.

Я была совсем не в своей стихии, более того - знала, что Эрш наверняка согласилась бы со мной. Мои размышления прервал голос Протарка.

- Капитан Симпсон, - уверенно, как и подобает главнокомандующему, начал он. - Мы высоко ценим ваше благородство и нисколько не сомневаемся, что наша встреча принесет свои плоды.

Его тон показался мне на удивление сдержанным и слишком спокойным для того, кто, предположительно, в первый раз встречается с представителями другой цивилизации и, следовательно, вынужден пересмотреть свои взгляды о Вселенной. Я также заметила, как на мгновение вспыхнули глаза находившегося поблизости от меня мужчины, волнение уступило место подозрительности. Между тем Протарк продолжал:

- Очень важно, чтобы мы начали наши переговоры и попытались добиться взаимопонимания, несмотря на потрясающее доказательство вашего превосходства в области технологического прогресса. Прошу вас, садитесь.

Покидая свой корабль, люди сознательно рисковали, но избежать этого было невозможно, сказала я самой себе, сочувствуя им. Группы первого контакта должны казаться уязвимыми - хотя вряд ли краосиане имеют представление о том, насколько могущественна данная цивилизация.

Капитан Симпсон кивнула своей спутнице, и они заняли места за столом. Мужчина остался стоять, сделав извиняющийся жест в сторону записывающего устройства.

- С вашего разрешения, я бы хотел запечатлеть поистине выдающиеся образцы резьбы, украшающей ваши камины, - сказал он с искренним восхищением в голосе.

Возможно, подозрительность в его глазах мне лишь привиделась. Протарк с важным видом махнул рукой.

Впрочем, этот жест послужил сигналом не только для офицера с диковинным устройством в руках, который со счастливым видом поднес его к глазам и отошел в сторону. Из-за спины главнокомандующего выступили слуги, которые поставили на стол большие кувшины с пенистым пивом и тарелки с хлебом. Ситуация несколько разрядилась, и солдаты даже начали переговариваться между собой, хотя ни один из них не оставил своего поста. Я больше не слышала, о чем беседовали Протарк и его гостья, впрочем, они кивали головами, словно соглашаясь друг с другом.

Очередные пустые заверения. Чувствуя себя беспомощной и фактически пленницей, я принялась обдумывать, как пройти мимо Кролеха так, чтобы он меня не заметил. Мне было необходимо выбраться наружу и организовать какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы краосиане не успели начать действовать и претворять в жизнь свой план. Я еще не изучала стратегию (Скалет не собиралась тратить свой богатый опыт и время на столь юную ученицу), однако кое-что уже прочла.

У меня за спиной раздались шаги, и, прижавшись к стене, я затаила дыхание, ожидая, что меня в любой момент заметят слуги, которые вкатили в зал столик, уставленный всевозможными деликатесами. В любое другое время у меня потекли бы слюнки, сейчас же мой мозг заработал в совсем другом направлении. Столик на колесах закрывал мне обзор, но также мог меня спрятать. Но едва я осуществила свой план, как обнаружила, что этим убежищем также воспользовался самый уродливый и злобный на вид охотничий серлет из всех, что мне доводилось видеть на Краосе. На меня грозно уставилась лохматая псина, обнажив в яростном оскале клыки. Я отшатнулась, но чьи-то ноги оказались на моем пути.

- Ш-ш-ш, не бойся. - Их обладатель говорил на комонспике - этим языком пользуются народы Федерации для ведения торговых переговоров.

Я увидела желтую форму, потом подняла голову и встретилась глазами с человеком. Он тут же перешел на вполне приличный краосианский.

- Тише, собачка, все хорошо.

С такого близкого расстояния мне наконец удалось разглядеть значки на его нашивках: специалист по лингвистике и культуре. Отлично. Я высунула язык, как можно дружелюбнее улыбнулась ему и уселась, закрыв хвостом лапы. Ласково погладив меня по голове, он тихонько обратился ко мне на комонспике:

- Что здесь происходит? Могу побиться об заклад, что ты знаешь.

Мое беспокойство длилось всего пару секунд: я поняла, что он задал свой вопрос самому себе, поскольку был слишком увлечен происходящим, чтобы обращать на меня внимание. К сожалению, этого нельзя было сказать о двух солдатах, которые быстро и целеустремленно к нам приближались. О, ужас, один из них - Этрем! Нырнув обратно под стол, я перескочила через законного владельца этого места. Зубы щелкнули в опасной близости от моей шеи, и мне пришлось поспешно удалиться из-под стола с другой стороны.

Мгновенно в зале воцарился настоящий хаос. Я бежала, задыхаясь и поскальзываясь на гладких плитках пола, а клыкастый демон мчался за мной, яростно и очень громко завывая. Вокруг раздавался смех, звучали приказы, но я была слишком занята, чтобы оглядываться по сторонам. При недавних размышлениях над отвлекающим маневром мне приходили в голову совсем другие варианты, но получилось очень даже неплохо.

Мгновенная вспышка - и пол передо мной почернел. Я резко остановилась, а мой преследователь от неожиданности потерял равновесие. Словно в замедленной съемке, я видела, как он с удивленным видом пролетел мимо меня. Именно в этот момент он спас мне жизнь: следующий выстрел Этрема, также предназначенный для меня, превратил его в кучу обгоревшего мяса.

Со всех сторон раздались крики: сердитые вопли офицеров и жалобный стон какого-то слуги - должно быть, хозяина невезучего пса. Этрем двинулся в мою сторону - видимо, я каким-то образом выдала себя, и его глаза были полны ликования, когда он снова поднял оружие. Я напряглась, приготовившись к выстрелу.

Мелькнула рука в желтом, отводя ствол оружия в сторону. А я, словно выйдя из транса, взвизгнула и бросилась к ближайшему столу и скорчилась под ним. Время стало осязаемым, отмеряясь биением моего сердца и глубокими вдохами - так я пыталась восстановить дыхание.

Что происходит? Мне отчаянно хотелось каким-нибудь образом пробраться между ногами стоявших около стола людей и сбежать. Однако усилием воли я заставила себя забыть о страхе и немного успокоилась. Что говорила Эрш? За нашей храбростью лежит необходимость. А необходимость требовала, чтобы я выглянула наружу.

Специалист по лингвистике и Этрем стояли напротив друг друга - один совершенно спокойный, другого трясло, точно в лихорадке. Их внешнее сходство заметно перевешивало все различия, только, пожалуй, человек был более стройным, а его смуглое лицо - уже, чем у краосианина. Вот только глаза таких радужных, как у Этрема, у людей не бывает.

В кого теперь целился Этрем, не вызывало никаких сомнений. Сидящие за столом вскочили со своих мест. Никто не шевелился.

- Вам не стоит меня бояться, - мягким тоном произнес мужчина.

Этрем отшатнулся от него, словно меньше всего ожидал, что чужак станет с ним разговаривать, и еще крепче сжал в руке оружие. Я сглотнула, понимая, как и все остальные в зале, что сейчас для него бессильны какие-либо доводы. Однако человек оставался совершенно спокойным, а его голос звучал убедительно.

- Я таков, каким ты меня видишь, краосианин. Всего лишь человек, не больше и не меньше. - Уголки его губ дрогнули, словно он хотел улыбнуться. Человек, которого мучает жажда. Ты не выпьешь со мной кружечку пива?

Здорово у него получилось! Этрем выглядел озадаченным, его явно смутило поведение врага. Он начал оглядываться в поисках поддержки и чуть ослабил хватку, так что дуло слегка опустилось. Человеку, наверное, удалось бы его успокоить. Но я забыла, что здравомыслие не входило в сегодняшние планы Протарка.

- Убей чужака! Он пытается тебя околдовать! - отдал приказ кто-то невидимый.

Этрем, вздрогнув, вдруг сделал быстрое и резкое движение. Однако человек был готов к такому повороту событий. Он упал на пол и откатился под стол, пытаясь под ним укрыться. Краосианин между тем развернулся, а я с диким воем бросилась к нему, пытаясь его остановить.

Мне не хватило всего одного шага. Раздался выстрел. Я подпрыгнула в воздух и ударила его в живот, прежде чем он еще раз выстрелил, но было слишком поздно, да и моего веса оказалось недостаточно.

Капитан Симпсон и ее спутница были мертвы.

ГДЕ-ТО ТАМ

Купол сиял, словно один из знаменитых самоцветов, добываемых на шахтах Тлая. Горнодобывающий консорциум делал все возможное, чтобы компенсировать отсутствие настоящего дня своим рабочим, понимая, какое огромное значение имеет суточный ритм для производительности труда.

Здесь был свет, но не осталось жизни, чтобы приветствовать очередное судно, доставившее на планету все необходимое для дальнейшего беспроблемного существования на ней. Удивленные, но уже в следующее мгновение встревоженные члены команды бродили по пустым шахтам и коридорам. Они не обнаружили никаких признаков двух дюжин людей, которые должны были находиться здесь.

К счастью для тех, кто тратил время на бесполезные поиски, смерть уже ушла отсюда.

ГЛАВА 5

ЛУННЫЙ ДЕНЬ

Ветер, а затем воспоминания по очереди налетели на меня, закружили и отступили. В конце концов я вернулась из своего естественного состояния в образ ланиварианки и отправилась на поиски Эрш.

Скорее всего, она находилась сейчас в пещере, скрывавшейся в толще скалы. Старейшая предпочитала, чтобы все думали, будто она ведет спартанский образ жизни, но на самом деле здесь было все для комфортной жизни, включая настоящий репликатор. Я нашла ее вместе с Леси и Скалет; все трое пытались превратиться в краосиан. Несмотря на то что Эрш старше любого на этой планете, ее внешность, хотя и немного потрепанная, а также физический облик не могли это подтвердить. Она уже заказала в репликаторе одежду, отдав свои предпочтения краосианской касте ученых. Что касается Скалет, то выбранный ею образ наводил на мысль, что такая женщина легко остановит фермерский грузовик голыми руками. Леси, как обычно, предпочла стать пухленькой красоткой и сейчас держала в руках исключительно яркое праздничное платье. Я приподняла губу, продемонстрировав им единственный зуб, но ничего не сказала.

- Не рычи на Леси, - велела мне Старейшая. - Ты же знаешь, она обожает наряжаться: такова артистическая натура. Скалет отправится на Краос и завершит твою работу - включая доклад о том, какое влияние на их культуру оказали твои действия.

Я поморщилась.

- Должна сказать, Эсен, что за отведенное тебе время ты неплохо справилась со своим первым заданием. Я тобой горжусь.

Эрш мной гордится? Если бы она превратилась прямо у меня на глазах в солнечный луч, я бы меньше удивилась. Ее слова прозвучали как-то подозрительно. Я схватила из вазы яблоко, тяжело плюхнулась на стул и принялась наблюдать за тем, как они вертятся перед зеркалом.

- А где остальные? - спросила я наконец, продолжая чувствовать вкус их воспоминаний и понимая, что в них чего-то не хватает.

Скалет мрачно ухмыльнулась и подмигнула мне.

- Серединка, кому, как не тебе, хорошо известно, что Микс не станет принимать вид гуманоида, если этого можно избежать.

Мое прозвище - уже довольно старая шутка, поэтому зачем на него реагировать? Тем более что за последние сто лет я ни разу не застревала между циклами.

- Ну и где же она и Ански?

- Поспешили, собрались и покинули нас, - с несчастным видом сообщила Леси.

Странная фраза даже для того, кто еще не слишком уверенно говорит на краосианском языке.

Смутившись, она быстро повернулась к зеркалу и начала слишком внимательно разглядывать свой наряд. Я не стала больше задавать вопросов, не столько чтобы не расстраивать Леси, сколько потому, что прекрасно понимала причину их быстрого исчезновения. Воспоминания, которыми я с ними поделилась, были весьма необычны.

Я откинулась на спинку стула, понимая, что Эрш заговорит, когда будет готова и наступит подходящий для этого момент. По крайней мере, ее кухня значительно уютнее тюремного подземелья на Краосе.

ГЛАВА 6

НОЧЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Поздно вечером того же дня нас троих - специалиста по лингвистике, Этрема и меня - везли на грузовике в Саддмусал. Джесрит неистовствовал и норовил выйти из берегов, не в силах сдержать несущуюся с гор воду, что освободила недавняя буря. Река никогда не отличалась мирным нравом, ее пенный поток отчаянно сражался с теми, кто пытался его укротить, на две трети периметра окружив город каналом.

Я расхаживала по клетке, глядя на мутную воду внизу, утешая себя только тем, что из-за своих размеров оказалась в гораздо более выгодном положении, чем человек, который сидел в точно такой же клетке, но не мог выпрямиться во весь рост. У него отняли одежду, дав взамен какое-то тряпье, больше подходящее слуге представителя деревенской касты. Жалкое зрелище! Однако он никак не реагировал на происходящее: или находился в шоке, или просто решил сохранять спокойствие.

А Этрем... он больше никому и никогда не доставит неприятностей. Я старалась не смотреть в его пустые, невидящие глаза. Он наконец нашел способ бежать от своих страхов.

Я не имела ни малейших сомнений относительно того, куда нас везут, прекрасно понимая, почему это делается в темноте и с такой поспешностью. Протарку пришлось раскрыть свои карты. Возможно, он придумал безупречный план, как расправиться с незваными гостями, но теперь им невозможно воспользоваться после публичного убийства. Сегодня вечером состоится совет, на который соберутся перепуганные главы каст, чтобы решить, что делать дальше: либо попытаться умилостивить оставшихся чужаков, либо всех уничтожить - а заодно и свидетеля.

Но сначала главнокомандующий решил спрятать нас подальше от посторонних глаз.

Я оказалась права, однако в данной ситуации собственная сообразительность вряд ли могла порадовать.

Мы ждали перед входом в тюрьму, когда нас пропустят внутрь. В воздухе пахло сыростью, и я пожалела своих спутников, которых не защищала теплая шерсть, как у меня.

Наконец разрешение было получено, грузовик в сопровождении пешей охраны въехал в выложенный плиткой двор, и ворота с глухим стуком захлопнулись.

Что-то заставило меня поднять глаза. Я встретила взгляд человека и увидела в нем боль и... узнавание. Погрузившись в размышления, я затем выставила вперед одну лапу и раскрыла тонкие пальцы, словно хотела потянуться. Он моргнул, потом еще раз. Его рука повторила мой жест, затем человек демонстративно отвернулся и принялся наблюдать за приближавшимися к нам четырьмя краосианами в форме.

Итак, человек специально тянет время, стараясь убедить своих тюремщиков в своей беспомощности. И еще: он уже видел ланивариан. Похоже, будет интересно.

- Поместите их внизу. - Голос явно принадлежал не рядовому тюремщику, а кому-нибудь из высших офицеров. - Его превосходительство хочет, чтобы они без помех подумали о своем будущем. - Я зевнула и покосилась на говорившего.

- Что, и серлета тоже, командир? - с недоверием в голосе поинтересовался адъютант.

Я помахала хвостом, приветствуя его слова.

- Не наше дело сомневаться в приказах его превосходительства, - устало ответил офицер и поплотнее закутался в плащ. - Посадите дворняжку со слугой. Скорее всего, она ему и принадлежит.

Я изо всех сил старалась скрыть свою радость; оказаться в одной камере с Этремом - нет, такого мы оба не пережили бы.

Длинная узкая камера без окон. В нос ударили запахи, но мне совсем не хотелось разбираться в их природе. Чтобы занять свою голову чем-нибудь полезным и не задумываться о том, что принесет нам завтрашний день, я стала пересчитывать количество кирпичей в каждой стене, а также постаралась запомнить их расположение.

- Они пока оставили нас. ...