Марина Дечко «Скрываясь в объятиях тьмы…»

Пролог

Его глаза, внимательные, и от этого только более смертоносные, следили за каждым движением. Он шел за ней по пятам, зная, что может оставаться незамеченным в темноте.

Тьма…

Она была его прародительницей, источником, из которого он черпал свои силы.

Он был ее началом и продолжением, рожденным вновь для того, чтобы провести ее в этот бренный мир. И он вел ее, следя за новой жертвой.

Девушка испуганно обернулась.

Тонкие каблуки быстрее застучали по мокрому асфальту, пронзая этим звуком ночную тишину. Она учащенно дышала, стараясь быстрее добраться до дома. Она спешила, ибо опасность серыми глазами наблюдала за ней.

Он даст ей уйти сегодня.

Но лишь затем, чтобы прийти за ее жизнью завтра.

И вновь серые глаза беззвучно утонули в объятиях тьмы…

Глава 1.

За окном лил дождь. Огромные, как горошина, капли сплошной стеной падали на землю. Они, одна за другой спешащие в этом последнем полете, с грохотом разбивались о траву, махровым зеленым ковром укрывающую лужайку перед нашим домом. Некоторые небесные слезинки, которым посчастливилось долететь до моего окна, спешили в раскрытые ладони через небольшой проем, оставленный мною для того, чтобы чувствовать запах этого унылого посланника.

В отличие от других, мне нравился дождь. Я слушала его тихую песню и понимала ее всей душой. Мне казалось, что он мог выразить печаль нашего мира. Тихим шелестящим голосом мокрой листвы он говорил нам о тысячах сердец, которым не суждено связать друг с другом свои жизни. Легким, переливающимся, словно рожденным звоном колокольчиков, тембром пел о былых временах, свидетелем которых был. Рассказывал истории миллионов судеб, что успел повидать. И я слышала это.

С самого детства передо мной оказалось открыто многое. То, что скрывалось от глаз других людей. Кто-то свыше не поленился одарить меня странным умением, и теперь мне лишь оставалось с этим жить. Бывало, я могла заглянуть в глаза человека и увидеть все то, что ему предстояло пережить. Я без труда находила в этом маленьком окошке человеческой души все сомненья и страхи, мешающие людям добиться успеха в жизни, останавливающих их на полпути. Видела беды, которые их ждут впереди. Но главное для себя самой я находила в том, что временами становилось ясно, как всего этого можно избежать. Конечно, в глубине глаз таилось и истинное счастье, но так немного людей одарено им!

Нужно сказать, что возможность видеть судьбы других росла вместе со мной. Вскармливаемая моими душевными терзаниями, она неотступно следовала за мной по пятам. Если в раннем детстве подобное случалось как казуистика, да и образы увиденного мне не удавалось оценить в полной мере, то чуть позже глаза большинства встречных говорили со мной на одном языке.

Уже давно на моем пути появилась точка отсчета. Однажды, когда мне было еще тринадцать, я, в очередной раз слушая рассказ подруги о празднике, на который сама отказалась идти, просто посмотрела на нее и не смогла отвести глаз. Передо мной открылось будущее Наташи. То, которое ожидало ее уже достаточно долго, и от которого было сложно уйти.

Я видела, как светлые силуэты, сотканные из ауры, что люди носят при жизни, стоят рядом с ее сестрой. В свои короткие тринадцать лет я совершенно точно могла понять одно: эти силуэты пришли в наш мир для того, чтобы стать проводниками малышки в совершенно иной мир, скрытый за завесой тайны. Этот мир, посланцами которого служили души, видимые мною, принадлежал другим Силам, и промедления они не прощали. Для меня оставалось неизвестным, как эти Силы отнесутся к моему вмешательству, но тогда такие вопросы даже не возникали в сознании. Хотелось лишь одного – предотвратить то, что удалось увидеть.

Понимая все и, как никогда, желая помочь, я рассказала о своем видении подруге. Я просила, чтобы ее сестра была осторожной, чтобы она внимательно читала Знаки Судьбы, но все мои мольбы остались без ответа.

Как всегда, жизнерадостная Наташа только рассмеялась мне в лицо, ответив, что я слишком увлеклась мистическими рассказами и фильмами ужасов. Признаться честно, ее настроение в тот миг заставило меня усомниться в самой себе. Я постаралась выбросить все из головы и жить обычной жизнью с ее рутинными событиями.

И за эту ошибку мне пришлось дорого заплатить.

Но урок остался в детской памяти навсегда. В то время я поняла, что лишь себе можно доверять, забыв обо всем другом – об уверениях друзей, предчувствиях, рассказах.

Спустя две недели ее сестренки, пятилетней Катюши, не стало. Милый образ малышки как напоминание о моем проклятии до сих пор не дает мне спокойно жить. В каждом проходящем мимо пятилетнем ребенке глаза видят ее. Порой даже детский смех заставляет меня обернуться в слабой надежде на то, что все еще можно исправить. Но нет! Это другие дети радуются жизни, и другие девочки идут рядом со своими матерями. Гибель сестренки моей лучшей подруги стала для меня одновременно началом и концом всего. Именно она перевернула все мое мировоззрение.

Произошедшее поставило жирную точку на нашей дружбе, существовавшую ровно столько, сколько я себя помнила. Вот так в этой жизни можно одним махом перечеркнуть все, что было. Подруга не только обвинила меня в гибели своей младшей сестренки, но и не поленилась рассказать всем, что во мне живет нечто темное, способное запросто проклясть человека, или еще хуже – обречь его на гибель.

«Ведьма!», - ее крик, приходящий вместе с ночными кошмарами, разрывает тишину ночи, вновь и вновь повторяясь в памяти. Как напоминание о самой себе.

Поначалу мне удавалось как-то справляться с насмешками одноклассников, раздававшимися на каждом углу. Но вскоре это бедствие приобрело поистине вселенские масштабы. Сама того не желая, я своим поведением отгоняла потенциальных друзей, хотя таких и было-то немного. Боясь увидеть в их глазах что-то дурное, чего уже не избежать, я старалась отводить взгляд каждый раз, когда встречалась с глазами других.

Думаю, не нужно объяснять: из-за жестокости, присущей всем подросткам, я прослыла синим чулком. Со мной перестали здороваться, приглашать на вечеринки и просто говорить. Я сама себе думала, что если бы когда-нибудь упала без сознания посреди школы, вряд ли бы нашелся храбрец, способный вызвать помощь. Все просто прошли бы мимо.

К слову сказать, одногодки думали, будто наказывают меня таким поведением, но они, сами того не зная, облегчали мою жизнь. Не желая знать их бед, я проходила мимо с опущенными глазами. Больше во мне не возникало желание помогать другим. Я хотела, чтобы этот Дар и вместе с ним проблемы ушли куда-нибудь. Может, они достались бы человеку, который в них нуждался, или который просто знал, что с ними делать, но только не мне! Я никогда не просила ни о чем подобном, так почему же выбрали именно меня? Почему не мою подругу или первого встречного? Ответы на эти вопросы лежали в другой реальности, в то время как моя бесцельно исчезала. Мне не являлись ангелы, которые могли бы объяснить мое предназначение или просто рассказать, что с ним делать, - нет! Я жила с этим как с обузой, желая всем сердцем ее сбросить. Но не в моих силах оказалось сделать это.

Каждый новый день уносил свои события прочь. Я находила утешение в книгах, благодаря которым получала иллюзию общения. Для меня с течением времени стало даже не так важно, что за история лежит в моих руках, главным оставалось само чтение. Я изучала страницы учебников с такой легкостью, о которой мои одноклассники могли лишь мечтать. А по вечерам, всего на несколько часов, позволяла своему сознанию плыть по рекам удивительных миров, открывающихся передо мною с перелистыванием каждой страницы.

К концу школы, собрав все возможные дипломы с наградами, я стала слишком начитанной для своего возраста. Но если бы это была просто начитанность… Каждая книга дарила мне бесценный опыт эпохи, во времена которой писалась. Очередная новая строчка прочно оседала в памяти, заставляя меня думать не так, как думала бы семнадцатилетняя девушка. И это по меркам большинства не добавляло мне привлекательности. К концу школьного обучения я не могла найти в коридорах учебного корпуса места, где на меня не показывали бы пальцем. Даже преподаватели, видя такое не по годам скорое взросление, относились ко мне настороженно. Что уж говорить об учениках? Думаю, если и находился кто-то, у кого моя старательность вызывала восхищение, он держал все свои эмоции при себе. Ничего не поделаешь, если таков мир.

Только помимо этой напасти, с которой еще можно было как-то жить, Дар или Проклятие, как я его называла, с течением времени приобрел еще больше сил, чтобы испортить мне жизнь. Видения являлись так часто, что в итоге я просто перестала смотреть людям в глаза. Перестала даже думать о том, чтобы завести друзей. Так, мне казалось, жить чуточку легче.

Но, кроме безнадежности, которой пропитывалась каждая минута моего существования, это время положило начало всей моей последующей жизни. Жизни, на которую меня обрек этот Дар. Теперь я стала отшельником. Находясь среди своих сверстников, я оставалась никем не замеченной. У меня больше не появлялось друзей и простых знакомых, я жила, отгородившись ото всех плотной стеной, позволяя разуму существовать в покое.

То же правило существовало и дома. Родители, зная о моих проблемах в общении, какое-то время пытались помочь. Со мной долго работали психологи, педагоги с других школ, но это не принесло ожидаемых результатов. В конце концов, я решилась рассказать близким о том, что вижу.

Помню, как долго говорила обо всем произошедшем. Рассказала им, что увидела гибель сестры своей подруги, как она предала меня, о видениях будущего, приходящих ко мне из глаз других людей. Когда же мой рассказ был закончен, я смогла прочесть лишь переживания на лицах родных. Никто даже не подумал вникнуть в смысл всего сказанного! Родители согласились с мнением психологов о том, что подобное поведение вызвано лишь реакцией неприятия той ситуации, которая складывается у меня со сверстниками.

Таким образом, разговор с семьей не принес ничего кроме новых проблем. Даже в собственном доме меня считали странной. Родители жалели свою единственную дочь, но это казалось мне не тем, в чем я нуждалась. Я чувствовала острую необходимость поговорить с кем-то, кто мог бы меня понять, не вешая ярлыков, но такого человека, как назло, все не было и не было!

Время шло, а в моей жизни все оставалось почти по-прежнему.

В итоге защитная реакция сыграла со мной злую шутку. Ведь если ты не такой, как все, то сразу станешь объектом для насмешек.

Со временем репутация чудачки окончательно породнилась со мной. Она словно стала моей второй тенью, накрепко прижившись. И даже я сама так привыкла к ней, что ощущала комфорт оттого, что не нужно притворяться и казаться не такой, какой я была на самом деле.

Мой тихий, спокойный мирок так и существовал бы вдали от проблем всего остального, такого огромного мира, если бы не перемены, с которыми мы должны считаться.

Всему когда-то приходит конец, и у всего когда-то наступает начало. Этим началом послужило для меня окончание школы и поступление в университет.

Мне вдруг пришло на память сегодняшнее торжественное празднование последней линейки. Надев на себя новую белую блузку, которую подарила мама по случаю окончания школы, я взглянула в зеркало.

«Белый верх, черный низ», - пронеслось в голове, - «Что ж, все достаточно серо. Впрочем, как и всегда».

Да, именно серо. Но ведь так, как и должно быть! Я опять не выделюсь из толпы, снова останусь незамеченной.

На последнюю линейку все пришли нарядными. Каждая из присутствующих здесь девчонок хотела подчеркнуть то, что она вступает в новую, самостоятельную жизнь, и только мне не хотелось ничего менять. Я была единственной, кто пришел на вручение аттестатов в такой скромной одежде.

Угловое место в актовом зале, никому не нужное, стало моим убежищем. Взгляд тихо блуждал по знакомым и не очень лицам, наблюдая за тем, как заполняется помещение, всего минут десять назад пустовавшее. Каждый из присутствующих старался занять место как можно дальше от меня. В какой-то момент мне стало даже смешно! Я вдруг подумала, что если бы мест оказалось для всех в избытке, то мой ряд остался бы нетронутым. Мне так и пришлось бы сидеть одной до конца торжества.

Но нет! На этот раз судьба была на моей стороне. Сидений всем не хватило, так что те, кто не попал в число счастливчиков, получивших места на других рядах, нехотя рассаживались на моем, с опаской поглядывая в мою сторону. К счастью, открыто они не глядели - наверное, боялись моего проклятия (в конце концов, все думали, что я – ведьма), и это еще больше забавляло меня.

Текущая ситуация напомнила сатиру, будто происходящее вокруг – лишь театральная постановка.

Когда все расселись по местам, директор стал зачитывать имена выпускников. После каждого имени соответствующий молодой человек поднимался и гордо шел к сцене за своим аттестатом под аплодисменты одноклассников. Но только не я!

- Адрианна Рутковская!

Как только прочли мою фамилию, зал тут же притих.

Под всеобщее молчание я поднялась и направилась через бесконечно длинный проход за своим аттестатом, на котором цветом в тон моей золотой медали отблескивали новые буквы, всего несколько дней назад оттесненные в типографии. Молчание оказалось таким тягостным, что пара учителей попробовала зааплодировать, отчего неловкость еще больше упрочнила свои владения в этом зале. Их никто не поддержал, и они так же сумбурно, как и начали, прекратили хлопать в ладоши.

Признаться честно, мне даже не было обидно. В тот момент я переживала лишь за родителей, которые пришли сюда, чтобы порадоваться успехам дочери, а вместо этого увидели всю ненависть, выплеснутую на меня сверстниками.

Директор все так же неловко пожал мне руку, тихо пробормотав слова поздравления, но я их уже не слышала. Шаг за шагом, мои ноги стремились к месту в углу помещения, а в зале звучали новые фамилии.

На вечер меня никто не пригласил, да я и сама предпочитала провести его с очередной книгой в руках, чем за столом со своими мучителями.

Когда наша машина подъехала к особняку, который отец совсем недавно купил за городом, я открыла дверцу и постаралась как можно скорее пройти в маленькую спальню наверху, чтобы избежать неловкого объяснения с родителями.

Как только дверь за мной тихонько скрипнула, я поскорее сбросила с себя неудобную одежду и натянула любимые шорты и майку. По моей просьбе отец сделал в этой комнате низкий подоконник, который расширили и преобразовали в небольшой диванчик. Он и стал моим любимым местом в доме. Забираясь на целую гору подушек, я укрывала ноги теплым пледом и забывалась на новых страницах очередной книги.

Так и в этот раз. Взяв в руки старый, совсем истрепанный от многих прочтений томик «Гордость и предубеждение» моей любимой писательницы, я погрузилась в волнующий водоворот событий.

За окном вновь пошел дождь. Я приоткрыла стеклянную дверцу, чтобы чувствовать его запах. Чтобы слышать слова песни, которые он мне напевал. Каждая капля, упавшая на ладони, рассказывала новую историю - нужно было лишь научиться слушать.

И я училась.

И я слушала.

Мой покой нарушил тихий стук. В дверном проеме стояла мама. Здесь даже не нужно было обладать особыми способностями, чтобы понять это. Я просто чувствовала ее.

Тихонько открыв дверь, она вошла в комнату. В ее глазах читалась печаль, и я знала, что причина ей – я.

Мне стало жаль маму. В конце концов, она не была виновата в том, что именно на меня легло это испытание, и что я не смогла с ним достойно справиться. Ни для кого не секрет, что своим выбором тихого существования я лишаю родителей радости видеть, как их ребенок находит себя в этом мире, как он иногда просится переночевать у подруг (мне, к слову, не к кому проситься ночевать), как находит свою первую любовь и тайком бегает на свидания. Что уж там говорить дальше! Я уже не вспоминаю о внуках, для которых мне нужно было бы найти себе мужа!

Мама тихонько опустилась на стул рядом со мной и неловко тронула мои волосы. Отвлекшись от книги, я поняла, как многое она хотела мне сказать, но не решалась, боясь за то, что мне и так пришлось пережить немало бед.

- Адрианна, - мамина рука сжала мою. Она нечасто касалась меня, словно боясь потревожить, но скоро мне суждено уехать из родительского дома, оставив их вдвоем. - Мы с отцом переживаем за тебя.

- Не нужно…

- Нет, погоди, - я видела, какая внутренняя борьба происходит в ней, - не знаю даже, правильно ли мы с ним поступили!

- В смысле?

- Мы долго говорили о том, где тебе лучше жить, и так и не пришли к единому мнению.

- Мам, ты же знаешь, я справлюсь…

- Но мне не хочется, чтобы ты справлялась! – Волнение сквозило в каждом слове, срываясь на отчаяние. Наверное, им не легче приходилось все эти годы. – Я хочу, чтобы ты просто жила. Жила так же, как существуют все остальные: не думая о завтрашнем дне, а только наслаждаясь настоящим. Но этого, видит Бог, мне не застать.

- Мам, ну что ты…

- Мы с отцом купили тебе в подарок к поступлению квартиру, а машину можешь забрать мою. К тому моменту, как станут известны окончательные результаты приемной комиссии, тебе уже исполнится восемнадцать. Ты должна ехать в столицу и там получить хорошее образование. И нам не хочется отпускать тебя ни с чем. Мы не сомневаемся в тебе, в твоей силе, но нам будет тяжело знать о том, что ты выслушиваешь новые насмешки в общежитии. Пусть у тебя найдется свой уголок, где хотя бы вечером можно будет отдохнуть.

Мама взяла мою руку и вложила в нее две связки ключей. Одна из них была от однокомнатной квартиры, а другая – от машины. Я понимала, что все время, пока училась в школе, не просила у родителей денег, но такой подарок был слишком дорогим. И хотя родители могли его себе позволить, я все же чувствовала некую неловкость.

Обняв маму, я искренне поблагодарила ее, так как знала, насколько они улучшили мое существование в ВУЗе.

- Спасибо вам!

- Тебе не нужно нас благодарить, - ответила мама, - на мне с отцом лежит вина за то, что ты не приспособилась к этой жизни, и это - лишь малость, благодаря которой мы можем тебе ее облегчить.

Я не стала с ней спорить. Родители так и не поверили моим рассказам, так стоило ли лишний раз тревожить их сердца?

Перед уходом мама, несколько смутившись от неприятного момента, прошептала:

- Адрианна, нам с папой хочется надеяться, что ты все же попробуешь жить как все. Постарайся найти друзей, хотя бы ради нас.

Мама еще какое-то время посидела со мной, а затем так же неловко, как и пришла, покинула комнату, оставив меня наедине со своими размышлениями.

На улицах потихоньку зажигались фонари. Поначалу, осторожно дрожа, огонек внутри лампочки набирал свою силу, разгораясь все больше и больше. Уже невозможно было при свете дня различить буквы, такие знакомые после многих перечитываний любимой книги.

Я сидела, укутавшись в пушистый плед, и просто наблюдала. За тем, как медленно проезжают неповоротливые машины за окном, освещая фарами кусочек темной дороги. За тем, как вальяжно переходит дорогу ленивый кот соседей, которого они откормили до невероятных размеров. Иногда мне даже казалось, что он стал больше похож на собаку. По крайней мере, по размерам.

Но вот мое внимание привлекло совершенно необычное событие.

Поскольку мы жили за городом, я хорошо знала всех наших соседей, ведь особняков здесь строилось не так уж и много. Но тут на дороге, прямо перед нашими окнами, появился молодой человек, которого я до этого никогда не видела.

Может, меня кто-то и спросил бы, почему именно он привлек мое внимание, но если бы этот кто-то оказался здесь…

Нет, я не могла рассмотреть его внешности, но почему-то все во мне залюбовалось им. Это было так необъяснимо, что я на минуту потеряла дар речи. Я никогда не испытывала ничего подобного. Тем более, что лицо его находилось в тени.

Так что же могло меня заставить думать, что он прекрасен? Поверьте, я не являлась легкомысленной девушкой, которая могла польститься на красивую фигуру. Вовсе нет! Для меня была важна личность, но и до этого дело не доходило, ведь всю свою жизнь я была синим чулком. А тут это! Не знай я себя, могла бы сказать, что влюбилась. Но как можно влюбиться в силуэт незнакомца?

Ответа на этот вопрос у меня не нашлось.

Однако происходящее настолько увлекло меня, что я больше не могла отвести взгляд от темного участка дороги, на котором стоял Он. Несколько минут ничего не менялось, но затем незнакомец повернул ко мне голову. Черт его лица я по-прежнему не могла различить, но только теперь мой взгляд был неотрывно связан с его.

Я сидела недвижимо, словно завороженная. Во мне не оказалось воли, чтобы отвести взор или хотя бы переменить позу. Его глаза заставляли меня застыть без движения и жить эти мгновенья только им. В таком полубессознательном состоянии прошло минут пять, но затем он отвел свой взгляд.

Я проследила за направлением его глаз, и увидела, как они остановились на моей соседке, Маше Мишиной. Откровенно говоря, мне не сразу стало ясно, что происходит. Этот молодой человек, представший передо мной чуть ли не полубогом, вдруг обратил внимание на девушку, репутация которой, мягко говоря, слыла не совсем целомудренной. Не зная парня, я уже рисовала его портрет в своей душе исполненным лучших качеств, а тут она!

Нет, я не ревновала. Уже даже потому, что ревность, как и другие человеческие эмоции, осталась чужда мне из-за нехватки общения со сверстниками. Но в моей душе зародилась волна протеста.

Только не она!

Однако он не слышал моего душевного порыва. Теперь его взгляд был прикован только к ней. Маша же, кокетливо подойдя к впервые понравившемуся мне парню, легко поднялась на носочки и поцеловала его в губы.

Никогда до этого мне не доводилось быть свидетелем такого откровенного поцелуя. Первый вопрос, который возник у меня в голове: «Куда смотрят ее родители, когда она посреди улицы, у всех на виду, вот так целует молодого человека?»

Но, нужно признаться, он отвечал ей взаимностью. Я видела, как его руки плотно сомкнулись на ее талии, слегка приподняв девушку над землей. Не знаю, откуда, но во мне вдруг возникло желание оказаться на ее месте. Ощутить вкус его поцелуя на своих губах, силу рук, сдавливающих талию. Первый раз за все время я вдруг захотела жить ее жизнью. Такой обычной и такой, какой она должна быть у девушки моего возраста. На мгновение во мне проснулось сожаление из-за того, что все сложилось именно так, как сложилось. Никогда до этого не испытывая ничего подобного, я вдруг страстно захотела оказаться там, в его объятиях.

Словно прочитав мои мысли, молодой человек отстранился от моей знакомой и бросил быстрый взгляд на меня. Я ощутила, как волна стыда закрывает мне глаза и разливается по щекам ярко-алой краской. Он понял, что я наблюдала за ними!

Я быстро отвела глаза, но сделала это лишь затем, чтобы вновь взглянуть на него. Обняв Машу за талию, он направился к дорогой машине, припаркованной недалеко от дома Мишиных. Повернув ключ, молодой человек подождал, пока Маша сядет в салон, после чего тихонько захлопнул дверь. Обходя машину спереди, его глаза еще раз поднялись к моему окну. Я столкнулась с ним взглядом лишь на мгновение, после чего взглянула на Машу. Она тоже заметила меня, но не это казалось мне главным.

Теперь я не могла думать о стыде за то, что меня поймали на подглядывании.

Я думала о другом.

Передо мной вдруг предстало то, чего я никогда еще не видела во взорах других. Всего на секунду сцепившись взглядами, мне удалось заметить в Машиных глазах нечто, не поддающееся никакому объяснению.

В них не существовало будущего.

Лишь тьма.

Глава 2.

Уже только потом, оставшись наедине со своими мыслями среди вечерней тишины комнаты, я смогла как следует обдумать случившееся. Все пережитое было для меня настоящим откровением. Оно заставило меня взглянуть на этот мир и на мою собственную жизнь чужим взглядом. Глазами незнакомца, кто на некоторое время стал для меня целой вселенной.

И вот что предстало на мой внутренний суд.

Во-первых, сама ситуация оказалась на редкость необычной и непредвиденной. Кто бы мог подумать, что я способна на такие эмоции, чувства, переживания? Готовя себя к одинокому существованию, я даже помыслить не могла, что испытаю нечто подобное! Да и когда? Нет, главное – с кем? Мои разум и тело словно забыли все то, что происходило раньше, на несколько мгновений превратившись в тугие струны, жаждущие прикосновений гитариста. У меня в голове не укладывалось, что мне захочется оказаться на месте обычной девушки.

И снова не так! Мне не просто этого хотелось. Внутри как будто жила неутолимая жажда. Я словно всю жизнь шла по бескрайней пустыне, пропитанной жгучим воздухом, терзавшим легкие, от каждого вдоха которого хотелось умереть. И тут он, долгожданный глоток воды. Чистой, свежей, дарящей все, чего мне до этого так не хватало. Именно тогда, когда я почти смирилась…

Откровенно говоря, не зная до этого никаких отношений с противоположным полом, я не представляла себе, как можно утолить это желание. Да и как такое возможно - желать находиться рядом с тем, кого не знаешь? В этом мне пока не удавалось разобраться.

Во-вторых, хорошенько промотав все еще несколько раз у себя в памяти, я удивилась куда больше. Снова и снова, поднимая в сознании картинки этого злосчастного вечера, я обнаружила, что незнакомец так ни разу и не показал мне своего лица. Его глаза все время скрывались темнотой вечера, как бы мешая мне сделать то, что обычно происходило в подобных ситуациях – увидеть будущее. Даже странно о таком подумать, но молодой человек будто бы знал о моем даре. И не только. Он старался его избежать. И дело здесь не в расстоянии – ведь глаза Маши я все же смогла увидеть. И у меня получилось прочесть ее будущее. Точнее, его отсутствие.

Загадкой для меня оказалась тьма, которую я нашла в отражении души знакомой. Она поселилась в ней, заменяя все остальное, не позволяя чему-то еще жить внутри. Никогда до этого я не видела ничего подобного. Бывало, что передо мной всплывали ужасные картины бед и страданий, но чтобы такое… Радость и печаль, успехи и падения я читала до этого во взглядах простых встречных людей как в открытой книге, поэтому отсутствие обычных видений шокировало меня. Не знаю даже, что может ожидать человека, если в его глазах поселилась тьма! Никогда не занимаясь со своим даром, а, наоборот, избегая его, я не могла найти волнующих меня ответов на вопросы, поставленные этим незнакомцем, переворачивающим людские судьбы. Оставалось лишь ждать. Время – вот кто расставит все по своим местам. Это был единственный выход, на который я могла положиться. Только на время. Лишь оно постепенно и размеренно приведет меня туда, где я должна быть. Остается ждать.

Пришедшей после встречи с незнакомцем ночью мне впервые за последнее время не удавалось уснуть. Просидев с книгой в руках почти до утра, я в итоге смогла забыться. Только окунуться в мир снов суждено было лишь для того, чтобы пробудиться к новой для меня жизни.

Но и здесь мне не найти покоя!

Я снова, как и вчера, оказалась на подоконнике своего окна, вглядываясь в темноту вечерней улицы. И вновь увидела Его. Незнакомец, так же, как и вчера, стоял посреди дороги, огибающей наш дом, только на этот раз он не ждал никого. Создавалось такое впечатление, будто находился он здесь ради меня. Но этого не может быть…

Или все-таки может?

Даже во сне он стоял чуть поодаль моего дома, так, чтобы я не могла рассмотреть его лица. Как и вчера, свет фонаря не падал на него, и я могла лишь приблизительно рассмотреть фигуру этого молодого человека.

Я старательно вглядывалась в его глаза, но не видела их. Этот человек, впервые за всю мою жизнь, оказался для меня не таким, как все. Он заставлял меня пересмотреть свое отношение абсолютно ко всему, а до этого момента подобное не удавалось никому! Его будущее стало для меня загадкой, а помыслы…

О них я даже не догадывалась.

Но, вглядываясь в его силуэт снова и снова, я все четче понимала, что хочу его прикосновений. Нет, мне не хотелось ничего постыдного уже даже потому, что подобные ощущения до сих пор были для меня неизвестны, но все же во мне жило совершенно четкое желание – я стремилась находиться, существовать рядом с ним.

Словно прочитав мои мысли, незнакомец отворил калитку, обычно запертую изнутри, и ступил на еще мокрую от дождя траву. Тонкие зеленые листочки лишь слегка пригибались от его осторожной поступи. Шаг его казался таким легким, что звук от прикосновений к земле просто отсутствовал. Быстро минув лужайку перед моим окном, он скрылся от глаз. Мне даже не пришло в голову задуматься над тем, как он войдет в дом и как найдет мою комнату, я просто ждала, зная, что для него не существует преград.

Нужно сказать, ожидания мои оказались не слишком томительными. Может, оттого, что это был только сон, или от его какой-то сверхъестественной ауры, незнакомец оказался у меня на пороге всего через несколько мгновений.

Он вошел совершенно бесшумно. Лишь боковым зрением мне удалось засечь слабое движение, и уже спустя секунду он стоял передо мной. В комнате, как и вчера, было темно, и его глаза опять оставались скрытыми от моего дара. Это показалось мне настораживающим, но предчувствие того, чего я никогда не испытывала, разворачивалось у меня в душе, напоминая рождение экзотического цветка. Его тончайшие, невероятной красоты лепестки раскрывали передо мной всю свою прелесть постепенно, медленно, пленяя меня этой изысканностью. И переживание таких сильных ощущений заставляло меня отвлечься от голоса разума, который, с каждой минутой все тише и тише, велел остановиться. Но повиноваться ему я уже не могла. Я словно не была самой собой, лишенная воли.

Незнакомец протянул мне руку, и я с готовностью вложила в нее свою. Впервые я прикоснулась к мужчине, да еще и к тому, который мне нравился! Осознание этого заставило волнение пробежать электрическим разрядом по спине, отчего моя ладонь дрогнула. Им не осталось незамеченным легкое смущение, и я почувствовала, как молодой человек улыбнулся. Разглядеть это было сложно, но я просто ощутила, как легкая улыбка тронула его губы.

Все в нем выдавало огромный опыт в подобных делах. Каждый жест, каждое прикосновение к коже указывали на многолетнюю отточенность, и это не могло укрыться даже от такой неопытной девчонки, как я. В отличие от меня, он четко знал, как себя вести. И я чувствовала, что он тысячи, миллионы раз проверял свои знания на практике. Думаю, незнакомец мог совершенно четко представить, чем это все может закончиться. Я же, совершенно неопытная, старалась уловить малейшие изменения в его поведении, чтобы понять, как действовать дальше.

Нужно отдать должное молодому человеку. Видя, как неловкость и смущение поднимаются в моей душе, он положил вторую руку мне на талию, плотнее притягивая мое дрожащее тело к себе. Всего на мгновение легкие внутри меня перестали работать, остановив дыхание. Но я почти не почувствовала этого. Мысли судорожно возникали в голове, путаясь друг с другом и мешая здраво рассуждать.

Но этого сейчас и не требовалось! Впервые оказавшись в подобной ситуации, я вдруг поняла, сколького могла себя лишить. Причем, сама, без чьей-либо помощи. Эмоции и чувства, порождаемые незнакомым, но таким притягательным, молодым человеком, не могли сравниться ни с чем другим, что мне пришлось испытать до сего дня. Какая ирония: всю жизнь бежать от того, что, найдя тебя, окажется слишком прекрасным, чтобы казаться правдой. Кровь прилила к лицу и теперь шумно пульсировала в висках. Ожидание неизведанного сдавило меня, порождая неловкие сомнения и страхи.

Как обычно, будто прочитав мои мысли, незнакомец положил мои руки себе на грудь, благодаря чему я смогла ощутить биение его сердца. До этого мне казалось, что только мое, словно сойдя с ума, отбивало такие ритмы, с которыми даже врачам было бы сложно справиться. Но, ощутив у себя под ладонью сильные, ритмичные удары, ускоряющиеся, как и мои собственные, я поняла, что тоже влияю на молодого человека подобным образом. В душе затеплился огонек надежды, разгорающийся в пламя того, что скрывалось до сегодняшней ночи – страсти.

Пальцами свободной руки незнакомец провел по моей щеке, и мне удалось ощутить мягкость его горячей кожи. Спускаясь к шее, он на мгновение замер, и мое сердце остановилось вместе с ним. Нежное прикосновение лишило меня всяких сомнений.

Сумасшедшее волнение, порожденное новизной происходящего, теперь переросло в совершенно иное чувство. И название ему - вожделение. Я просто жаждала узнать, что обычно случается дальше, и к чему все это ведет. Мне хотелось заглянуть по ту сторону моей обычной реальности, ибо я инстинктивно чувствовала, что такие события удается пережить не каждому.

Подняв свои глаза к губам незнакомца, я с покорностью ожидала его решения. Помедлив с полминуты, он все же склонился надо мной. Я чувствовала в нем дьявольского обольстителя, но сейчас это не имело никакого значения. Голос разума больше не властвовал надо мной.

Я сама хотела стать его жертвой, ибо понимала, что такого не испытаю никогда!

Его горячее дыхание, вырывавшееся из полуоткрытых губ, опаляло мои, находящиеся всего в нескольких миллиметрах. Дышать становилось невозможно, я задыхалась. Не желая больше медлить, чтобы не упустить драгоценные минуты этого чудного сна, я подалась к нему своим телом, и наши губы соприкоснулись.

Не зная, что делать дальше, я просто замерла в ожидании дальнейших действий молодого человека, и он не разочаровал меня. Будто понимая, что это – мой первый поцелуй, незнакомец легко сомкнул свои губы на моих, и дал мне немного привыкнуть к новым ощущениям. В эти мгновения я жила им. Не желая прерывать прекрасный сон, я подняла свои руки и обвила ими его шею. Мои разум и тело впервые оказались так близко к кому-то.

Эта смелость, рвавшаяся из глубин сознания, стала для него ориентиром, и он продвинулся чуть дальше. Запустив одну руку в мои волосы, незнакомец прочно удерживал меня. Так что мне теперь было не выбраться из его объятий. Да, признаться честно, это была бы последняя мысль, возникшая у меня в голове.

Его влажные губы стали чуточку смелее, и сейчас они двигались вместе с моими в сладостном, пьянящем танце.

Я готова была сделать для него все, что угодно. Скажи он мне в этот самый момент собираться, я быстро сложила бы вещи и ушла с ним, куда бы незнакомец не позвал меня. Этот таинственный молодой человек был для меня всем. И мне тоже хотелось стать для него миром, в котором ему было бы хорошо и уютно, миром, дарящим ему такое же блаженство. Мысли о том, что мы не знакомы, давно оставили меня, заставляя думать лишь об ощущениях, царивших внутри.

А чувства были поистине невероятными!

Оказывается, я любила целоваться. Мне даже подумалось, что я могу простоять в его объятиях целую вечность, но нет!

Незнакомец остановил меня, и я осталась в недоумении. Может, ему не так хорошо, как мне? Ответа на этот вопрос я не узнала.

Лишь почувствовала, как легкая улыбка снова тронула его губы. Отвлекаемая от своих переживаний звуком подъезжающей машины, я вдруг четко осознала, что это мой первый и последний шанс. И хотя осознание того, что я сплю, не покидало мой разум ни на минуту, отказаться от него оказалось невозможно.

Впервые за всю свою жизнь мне вдруг захотелось узнать этого загадочного человека. Захотелось увидеть, что таится в душе, которая разрушила мой привычный маленький мирок, и что ждет этого незнакомца впереди. Я словно была частью мужчины, оказавшимся для меня самым большим соблазном, и мне стало необходимо заглянуть в душу незнакомца. Ибо там покоилась и часть моей собственной.

Уловив момент, я подняла свой взор и встретилась с его глазами. Секунд волшебного света проезжавшей мимо дома машины могло хватить либо для того, чтобы разглядеть его лицо, либо для того, чтобы узреть душу.

И я выбрала последнее.

Незнакомец, крепко держащий меня в своих объятиях, не стал мне мешать, и это случилось.

Когда свет на мгновение выкрал его глаза из ночного мрака, мне поначалу показалось, будто ничего не произошло. Но затем стало ясно, что случилось многое.

Темнота, царившая в комнате, будто никуда не ушла. Только сейчас все прояснилось: она была не вокруг нас.

Она жила в нем.

И он порождал ее.

У него не было будущего.

Лишь тьма.

Глава 3.

Ужас, представший передо мной, заставил меня немного забыть о тех минутах, что связывали нас вместе. На меня словно вылили ведро холодной воды! И этой водой стала реальность. По воле случая, или каких-то темных сил мое сознание оказалось резко вырванным из нее, но теперь…

Все вернулось на круги своя. Или почти вернулось.

Мне казалось, будто то, что я вижу, - неправда, будто это какой-то обман зрения или просто усталость после окончания последнего школьного года выдает себя в кошмарных сновидениях. Но в противовес этому был один аргумент, никогда до этого не терявший своей значимости. Мой Дар, это жуткое проклятие еще никогда не подводило меня. И постепенно я привыкла к одной мысли: можно не доверять своим глазам или ушам, можно не верить ощущениям в ладонях, быть может, даже не признавать свои мысли, но только не его. Способность видеть души людей – вот все, что принадлежало мне без остатка.

Однако эмоции, рожденные в моей душе увиденным, заставили вздрогнуть.

Причем странным стало не только видение тьмы. Меня удивило, что незнакомец позволил мне заглянуть вглубь своей души. И даже больше. Он позволял разглядывать ее в мельчайших подробностях, лишь следя за моей реакцией. Но… почему?

А в душе его жило нечто темное, нечто такое, о чем я никогда не слышала. И это не была обычная темнота, которая, скажем, приходила вместе с вечерними сумерками. Она казалась живой. Ее уродливое, страшное нутро затягивало, манило к себе своей смертоносностью, и мне не виделось шансов избежать ее. Как, впрочем, невозможно отказаться и от его ласк. И, несмотря на то, что ощущение они дарили разные, мне вдруг стало понятно одно: природа их происхождения одинакова. Блаженство, подаренное мне прикосновениями незнакомца, могло иметь лишь такое, сверхъестественное начало, но за пережитое неземное наслаждение нужно платить. Как и за все в этом мире. И плата была сравнима с чувствами, подаренными им всего несколько мгновений назад. Огромная, поглощающая, безвозвратная…

С каждой новой секундой я, все больше вглядываясь во тьму, одновременно понимала и принимала эту судьбу, а он наблюдал за мной. Смотрел на отражение душевных эмоций на моем лице. Пытался ощутить всеобъемлющий ужас, покоривший мой разум. И ждал реакции.

Думаю, не только для меня пережитое оказалось новым. Я почти готова была поклясться, что до этой минуты соблазнительный ангел, несший на крыльях блаженства погибель, ни перед кем не оголял истины. Ни одна из девушек, до сих пор нежившаяся в его объятиях, не видела настоящей сути вещей. И для него это тоже стало новым. Сложным и простым одновременно.

Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза, познавая один другого, раскрывая душу навстречу пытливому взгляду.

Я разглядела, какая борьба происходила в нем. Он не знал, как поступить, не видел верного решения. Его мысли лихорадочно работали, оставляя в моем внутреннем зрении видения моего же собственного будущего.

Можно ли сохранить мне жизнь, понимая при этом, как многое раскрыли его глаза? И можно ли забрать ее себе, зная, что для меня пережитое – всего лишь сон? Я не могла предугадать, что он выберет. Все происходящее скрылось под покрывалом неизвестности. С каждой томительной минутой перевес был не в мою пользу, и когда точка накала достигла своего максимума, мне удалось заметить в его зеркалах души нехороший блеск.

Инстинктивно вздрогнув, я попыталась попятиться, но его стальные оковы не позволили мне отойти даже на сантиметр. Обманчиво нежные объятия теперь стали для меня ловушкой, и я понимала это.

Взгляд его темных глаз притягивал меня. Он гипнотически манил в свои глубины, и вскоре я почти перестала этому сопротивляться. Даже желание спастись, когда для этого он должен был раскрыть свои объятия, не возникало. Тьма, живущая в незнакомце, поглотила меня. Всецело и без остатка.

Я чувствовала, как его губы снова приближаются к моим, как его дыхание вновь обжигает меня. Только на этот раз это было не дыхание страсти. Мне в лицо дышала сама смерть. Я вдыхала ее гнилой запах и готовилась к неизбежному. В конце концов, все когда-то находит свое логическое завершение. И не лучше ли отыскать его в нежных руках того, кто подарил тебе бесценные минуты счастья? И стоят ли все последующие годы борьбы, если они будут украшены лишь серостью будней и тишиной одиночества? Мне не представлялось возможным увидеть нечто более радужное, поэтому спустя всего лишь мгновение…

Я уже сама тянулась к нему, желая стать одной из тех, кто навсегда забылся в нем. Мои мысли больше не двигались с места, а влажные от непролитых слез ресницы трепетали в ожидании неизбежного. Перед ними стояла тьма.

Лишь она.

И мне уже не было пути обратно, если бы не…

- Адрианна!

Усталость давила на веки стальным грузом, мешая открыть их и увидеть дневной свет. Да и к чему все это, если потом будет только сложнее вновь уйти к незнакомцу. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, хотела, остаться с ним…

- Адрианна!

К пальцам понемногу возвращалась чувствительность, и я стала ощущать чьи-то легкие прикосновения, постепенно становившиеся все более настойчивыми.

- Адрианна!

Голос, до боли знакомый, навязчиво проникал в голову, заставляя оторваться от странных ощущений, вырывая меня из его объятий. Нежных и сильных, страстных и смертоносных. Из объятий тьмы.

- Адрианна!

Нет, так больше длиться не могло. Я с трудом раскрыла глаза, и яркий дневной свет прикоснулся к сетчатке, заставляя испытать от этого боль. Вновь зажмурив их на какие-то мгновения, я снова взглянула на залитую светом комнату. Несколько секунд мне не удавалось различить ничего, но затем привычные образы и очертания комнаты вновь предстали перед глазами.

А еще образ ее, моей спасительницы. Моей мамы.

В тот миг я еще не понимала, что произошло. Но затем, спустя какое-то время, узнала, что это было. Мое второе рождение. Второй шанс.

Немного привыкнув к сильной головной боли, отбивавшей причудливые ритмы у меня в висках, я села на кровати и ожидающе взглянула на мать. Волнение на ее лице казалось таким выраженным, что я невольно спросила:

- Что случилось?

- Адрианна, - глубокая морщинка, залегшая между ее бровей, говорила, что дело серьезное, - я не могла тебя разбудить в течение часа! К тому же ты металась во сне, чем сильно меня напугала. Проходя мимо твоей комнаты, мне поначалу почудилось, что ты с кем-то говоришь по телефону или нечто подобное, и только благодаря случайности, заставившей меня заглянуть к тебе, я увидела, что происходит. Ты хотя бы представляешь, как я была напугана? Мне уж хотелось вызвать скорую помощь, настолько страх за твою жизнь сковал душу. Детка, не обижайся, но тебе нужно завязывать с этими книгами.

Мама указала рукой на прикроватную тумбочку, которую украшала стопка разных рукописей. Средь их корешков можно было найти как классическую литературу, так и фантастическую. Разве могла та, которая дала мне жизнь, знать, в чем проходит моя? Разве знала мама, что это были мои единственные друзья. Те, которые никогда не могли предать или обвинить в чем-то. Которые говорили со мной без зависти и злорадства, открыто и доверительно. Вновь обратив на меня свой взор, мама продолжила:

- Ты так зачиталась, что даже забыла закрыть окно, а ночь сегодня оказалась на редкость холодной. Теперь я переживаю, чтобы ты не простыла, ведь на носу поступление в университет и переезд, а нам ни к чему болеть.

- Но я никогда не оставляю окно открытым! – Попытка спора, предпринятая мной с душевным запалом, поначалу казалась справедливой, однако все аргументы рухнули, стоило мне проследить за взглядом матери.

Окно действительно оказалось открытым, позволяя легкому утреннему ветерку играть со светлым тюлем. Ничего не выдавало ночного холода. Как и вчера днем, на улице царило солнце, разогревавшее летний день, так почему же темнота принесла такую прохладу? Удивительно. Но не только погода удивляла меня.

Странно! Я не оставляла окна открытыми на ночь, так как боялась грозы. А поскольку гроза летом – дело обычное, то проверить окна перед сном вошло у меня в привычку. Но сегодня одна из больших вертикальных створок действительно оказалась отпертой. Хотя, может, новый знакомый отвлек меня настолько, что я забыла обо всем? Даже не знаю…

- Поразительно, как ты так долго спала. Особенно учитывая то, что перед нашим домом все объято хаосом! – Мамино волнение сменилось другим чувством, в котором читалось нечто новое для нее.

- В смысле? – переспросила я, не понимая, о чем говорит мама.

- Как? Разве ты не слышишь?

Я прислушалась и поняла, что комната и в правду наполнена звуками сирен. Пронзительные, они, словно воздух, царили повсюду. Причем их было так много, что удивительным являлось даже то, как я спала в таком шуме. Не говоря уже об открытом окне.

- Что происходит? – Спросила я у мамы, с трудом слезая с постели и подходя к источнику шума. Не дождавшись ответа, мне ничего не оставалось, как взглянуть на пространство перед лужайкой, и самой все увидеть.

Улица наподобие старой захламленной коробки оказалась заполненной машинами полиции и скорой помощи. Повсюду с важным видом сновали люди в униформе, но от этого все становилось еще более непонятным. Кругом существовало такое движение, которое не подчинялось никаким законам. Словно электроны вокруг своего ядра, эти люди сновали вокруг одного-единственного объекта, и им оказался дом Мишиных.

Обычно спокойный, тихий день превратился в нечто ужасное.

Наш поселок располагался за городом. Здесь строилось не так уж и много домов. И, как правило, их владельцами являлись люди обеспеченные. Так что подобное оживление на улице было крайне непривычным. Оно привлекало внимание местных жителей, и некоторые из них стояли группами чуть поодаль мигающих машин.

- Даже не знаю, что тебе на это ответить, - сказала мама, - случилось просто ужасное. Еще с пяти утра полиция была в доме Мишиных. Пропала их дочь, Маша, и с ранних часов все здесь стоит на ушах. Отец девушки – влиятельный человек, так что подняли все структуры, которые хоть каким-то образом могли помочь.

Маша Мишина. Та девушка, которую я вчера видела рядом с незнакомцем, так заинтересовавшим меня. Та, которой я невольно позавидовала. А сегодня ее не могут найти… Просто жуть!

От неприятных раздумий меня оторвал голос мамы:

- Слышала, что сегодня недалеко от нашего поселка нашли тело девушки, одежда которой была такой же, как и на Маше вчера, когда ее в последний раз видели дома.

- Что значит тело и такая же одежда?! – Непонимающе переспросила я. – Почему просто не могут опознать ее?

- Опознать? – Маму даже передернуло. – Потому что опознавать там толком и нечего!

- Но ты же сказала…

- Тело найденной девушки сильно мумифицировано. Его опознать просто невозможно. Ни черт, ни особых примет на нем не осталось. Все стерто ужасной судьбой, постигшей бедную девушку. Даже подумать страшно…

- Так, может, это и не она?

- Полиция рассматривает обе версии. Первая – одежду Маши надели на этот старый труп, желая затем получить деньги от ее родителей, когда шум вокруг дела утихнет, и тем, кто это совершил, будет безопасно выдвигать свои требования. По этой теории Маша может быть еще жива. Думаю, ее мама пока живет исключительно этой надеждой. Ведь ей больше не во что верить.

- А вторая? Что по второй версии?

- Вторая теория – что найденные останки и принадлежат несчастной.

- Но как же за одну ночь тело молодой девушки могло превратиться в мумифицированные останки? – Мое удивление не знало конца. – По всем биологическим законам для этого должно пройти время. Много времени. К тому же, определенные условия окружающей среды, явно отличающиеся от тех, в которых был найден труп, ведь в нашей округе в такое время года выпадает много осадков, а они исключают возможность такой трансформации. К тому же, наверняка ее обнаружили бы люди, проходившие мимо. Слишком многое не сходится, на мой взгляд.

- В том-то вся загвоздка. Пока генетики сравнивают результаты анализов ДНК найденных образцов и родителей девушки. И только после этого можно будет что-либо сказать.

- Как с этим справляется ее семья? – Понимая заранее, каков будет ответ, мне даже стало как-то не по себе. Холод пробежал по телу в ожидании ответа матери.

- Как они могут справляться? – Пожала плечами мама. – Отец делает вид, что держится, хотя по нему видно, как он сдал. Но у него нет другого выбора, ведь, дай он слабину, его жене не останется надежды. У матери нет сил притворяться. Она никак не может прийти в себя. Скорая помощь дежурит у них уже полдня.

- Как полдня? Еще же утро!

- Милая, ты разве не слышала, что я тебе говорила? Мне никак не удавалось тебя разбудить. Уже полдень. ...