Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Купить эту книгу в ЛитРесЕвгений Анатольевич Попов Арбайт. Широкое полотно
От автора
Предлагаемый вашему вниманию интернет-роман состоит из сорока четырех глав. Начиная с 1 января 2010 года каждую из этих глав автор примерно раз в неделю выставлял в своем Живом Журнале, сопровождая очередную виртуальную публикацию вопросами к читателям и получая в ответ изрядное количество комментариев. Вот почему книга делится на две части. Часть ПЕРВАЯ. АРБАЙТ — собственно текст. Часть ВТОРАЯ. ШИРОКОЕ ПОЛОТНО — неторопливый российский разговор обо всем на свете. Замечу без ложной скромности, что ноу-хау этой моей затеи заключается в том, что автор и те его первые читатели, которых в интернет-пространстве именуют юзерами, впервые в истории литературы получают возможность вести диалог непосредственно на страницах текста, создаваемого ЗДЕСЬ, СЕЙЧАС И СЕГОДНЯ. На вопрос «О ЧЕМ ЭТА КНИГА», который никто из юзеров пока что не задал, ответ тоже имеется. Эта книга о том, что жизнь, как солнце, на наших глазах уходит вечером за горизонт, но каждое утро, вопреки логике человеческого бытия, возвращается обратно.Из этой местности нет пути к жизни, хотя от жизни сюда должен бы быть путь. Вот как мы заблудились.Франц Кафка, перевод Соломона Апта
Металлическая табличка с надписью «Arbeit macht frei» («Труд делает свободным») была украдена с главных ворот музея «Аушвиц-Биркенау» в Освенциме неизвестными злоумышленниками. Надпись находилась над главными воротами при входе в концлагерь, в котором нацисты умертвили до полутора миллионов человек.Из газет
Часть первая Арбайт
Глава I ПОРИСТЫЙ НОС
На дворе стоял примерно 2009 год. Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему постсоветской жизни российской интеллигенции, изнывающей под игом дикого капитализма, пришедшего на смену тоталитаризму Коммунистической партии Советского Союза, мощной империи нового типа, которая существовала ровно до 1991 года, а потом накрылась медным тазом, как, за редким исключением, накрылось или еще накроется всё в этом совершенно несовершенном мире. Но вдруг вспомнил младшую сестру своего товарища детства Саши З., покойного уже в 1974 году. Цирроз печени не шутка, врачи правду говорят. Саша З. был сыном начальника местного отделения железной дороги, с центром в городе К., расположенном на берегу великой сибирской реки Е., впадающей в Ледовитый океан. Рельсы и на юг ведут из К., почти до самой Саяно-Шушенской ГЭС, и на запад в сторону Европы, и на восток к китайцам. На север только нету железного пути, там ведь вечная мерзлота, там Сталин с Берией строили, но даже они не достроили, кануло всё в почву и Лету. А вот Саяно-Шушенскую ГЭС, которую недавно тоже разметало до основания, скорей всего всё же восстановят, и она обратно понесет свой животворящий ток на алюминиевые комбинаты олигархов, в жилища простых людей. Зажиточная советская семья начальника местного отделения железной дороги. Гдов вспомнил, как однажды заночевал на их богатой (по тем временам) даче, где в крашеных деревянных ставнях были прорези в форме сердечка. Вспомнил и улыбнулся. Они, дети мужского пола, хвастаясь друг перед другом, мочились в эти прорези сквозь ставни, ленились выходить ночью в темное пространство, где тогда помещались дачные «удобства», не то что сейчас в загородных жилищах среднего класса. Вспомнил самого начальника. Гдов и Саша связали на берегу плот из выловленных в реке Е. толстых сосновых бревен и никак не могли столкнуть его на воду. Начальник пришел в белых брюках, светлом пиджаке, соломенной шляпе. — Вырядился, — с ненавистью сказал младший З. Старший З. между тем взялся за импровизированный рычаг — валявшееся поблизости на речной гальке сломанное весло. И, пользуясь рычагом, легко спихнул плот в реку Е., после чего ушел пить коньяк на дачной веранде. Настоящий инженер он и есть инженер, даже начальник. Говорят, сейчас настоящих инженеров уже не осталось, думаю, что это преувеличение. Гдов смотрел на сестру Саши З. тогда, теперь вот, получается, уже более тридцати пяти лет назад. Она пришла к нему в его скромную холостяцкую квартиру через месяц после смерти брата. Она была хороша собой, но у нее был крупный, неприятный, пористый красный нос. Поговорив о нелепой судьбе Саши З., больше им говорить было не о чем. — Вы не боитесь, что я вас изнасилую? — вдруг неловко спросил Гдов после длительного молчания. — Нет, что вы, — потупилась девица. Помолчали и разошлись тогда, теперь уже более тридцати пяти лет назад. Получилось — навсегда. …Примерно 2009 год. Писатель Гдов подошел к зеркалу. Теперь у него нос тоже был пористый и красный. Гдов разволновался и в этот день уже не мог больше работать.РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ ГЛАВЫ I
1. Изнывает ли постсоветская российская интеллигенция под игом дикого капитализма или наоборот? 2. Накроется ли медным тазом всё в этом совершенно несовершенном мире? 3. Мог ли юный Гдов, беседуя с дамой, употребить глагол «изнасилую»? 4. Случались ли в вашей жизни подобные истории? 5. Сколько еще нужно построить ГЭС на сибирской реке Е. и ее притоках, чтобы окончательно испортить жизнь простым людям, живущим там с незапамятных времен?Глава II ОТСУТСТВИЕ УВЕРЕННОСТИ В СЕБЕ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему конкретных нравственных страданий интеллигенции при тоталитаризме Коммунистической партии Советского Союза, которые (и Коммунистическая партия Советского Союза, и тоталитаризм, и интеллигенция, и ее конкретные нравственные страдания) медленно вплыли через узкие врата перестройки в дикий капитализм, как торговый караван потрепанных жизнью средневековых кораблей — в уютную гавань, принадлежащую пиратам. Гдов вспомнил, что когда-то давным-давно, еще в самом начале конца перестройки, смотрел телевизор. Там как раз один очкастый сказал другому, будто Польша объявила люстрацию и теперь начнет гонять своих бывших коммуняк, которые вовсю сотрудничали с ихней гэбухой. Венгрия, дескать, тоже волнуется по этому поводу, подтягивается к суровым разоблачениям Болгария. Не говоря уже о так называемой Германской якобы Демократической Республике. Ведь она и в бывшем социалистическом лагере отличалась небывалой внутренней свирепостью, большевистским орднунгом. Карта тайных квартирок штази в Берлине — весьма наглядная агитация, как будто мухи на эту карту насрали! Получается, все везде стучали при Советах друг на друга почем зря! А другой очкастый покачал лысой головой и сказал, что все это неконструктивно, вместе с водой можно выплеснуть ребенка. В смысле, что многие порядочные люди вынуждены были это делать, и теперь их будут провоцировать, сводить с ними счеты — люди, возможно даже, и еще более непорядочные. «Для того ль мы расстались с горьким неоднозначным прошлым, чтобы снова заниматься охотой на ведьм, нарушать права человека?» — толковали-токовали очкастые. Давным-давно это было, в самом начале конца перестройки, сейчас обо всех этих глупостях — либо ничего, либо только хорошее, товарищи! К тому ж постарели, поседели советские стукачи, а то и повымерли в силу естественного неумолимого хода времени. Гдову внезапно подумалось, что, к примеру, знаменитый детский писатель Б.В. тоже непременно или скорей всего был осведомителем, хотя никаких явных признаков этого стукачества нигде в природе, кроме как на Лубянке, в заветных ее уголочках, по всей видимости, не существует. Вольно жил писатель Б.В., смело посещал опальную Анну Ахматову, спокойно получал письма из Англии, куда вовремя дернул его дядя-белогвардеец. С чего бы это советская власть вдруг стала к нему такая добрая? И веселый, ныне покойный сказочник С.Г. — ну, пожалуй, точно был стукачом. А то как же иначе мог бы он так беспечно вращаться в андеграунде, шататься по видным ресторанам, пировать и других угощать, печатаясь время от времени на Западе без видимых для себя последствий? Гдов вспомнил скандальную историю знаменитого венгерского режиссера Ш.И., которому пришлось признаться в сотрудничестве с «органами», объясняя это тем, что он «спасал друга». И как видный болгарский поэт Ваня вынужден был стать в результате разоблачений буддистским монахом в далеком от Черного моря Непале. И как сибирского хиппи Бурмату, который зимой ходил по снегу босиком, не пускал своего сына учиться в государственной школе, упорно считали осведомителем недалекие художники-авангардисты из города К., работающие в местном Художественном фонде по линии плакатов наглядной агитации. Хиппи Бурмата смеялся им прямо в лицо: кому вы нужны, чихноты, задроты, козлы, бараны лояльные, толкающиеся у советской кормушки? — А я?.. Уверен ли я в себе — что я тоже не из «этих»? Ведь я же тоже худо-бедно, но как-то уцелел при Советах? — вдруг прошептал Гдов. — Что? Что дурного я сделал для того, чтобы выжить? — мучался он. И так разволновался, что и в этот день уже не мог работать больше.ВОПРОСЫ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ЧТЕНИИ ГЛАВЫ II
1. Правомерна ль мысль Гдова о том, что при Советах все везде стучали друг на друга? 2. Существуют ли в этом социуме понятия о смене поколений и трудовых династиях профессиональных доносчиков? 3. Сталкивались ли вы в своей длинной или короткой жизни со стукачами? 4. Был ли, на ваш взгляд, осведомителем сибирский хиппи Бурмата? 5. Удастся ли всем гражданам России забыть прежние обиды и начать жизнь с чистого листа?Глава III ФАШИСТСКАЯ УГРОЗА
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему ответственности российской интеллигенции за всё то, что произошло в стране и мире при смене общественно-политической формации тоталитаризма Коммунистической партии Советского Союза диким капитализмом без берегов, зато с человеческим, слишком человеческим лицом, напоминающим харю. Обратив свой взор рассеянный на зубчатый кусок северной никель-кадмиевой руды, хранящийся на его книжной полке в качестве сувенира и памяти по утраченному времени юности, писатель вдруг вспомнил свою командировку в заполярный город Н. Там он, молодой геолог, пьянствовал в обществе актеров местного ТЮЗа и хвастался рассказом, опубликованным на юмористической 16-й странице «Литературной газеты» — специального издания, созданного большевиками, чтобы выпускать пар из того котла, где эти черти варили свое мерзкое варево. На двух машинописных страницах рассказа молодой писатель Гдов смело и бескомпромиссно критиковал плохую работу такси в стране победившего (якобы) социализма, аккуратненько намекая на нечто более крупное, чем такси. А именно: сопутствующую такому социализму бездуховность, а также бескрылость и тупиковость. Попутно он клеился к одной актриске, этнической НЕМПО, немке Поволжья, родителей которой выслали в эти суровые края из приволжского города Энгельса за то, что они во время Второй мировой войны с фашистами оказались немцами. Сын за отца пусть не отвечает, велел Сталин, и эта девица, окончив в городе К. сценическую школу-студию при местном драматическом театре, играла теперь в детских заполярных спектаклях девочек, мальчиков, ласковых животных. И родителей ее с лесоповала уже отпустили тогда, не заставляли больше отмечаться каждый божий день в комендатуре. Жизнь, как видите, постепенно налаживались в СССР после ХХ съезда КПСС. Взялись петь Окуджаву. Вся беда, в принципе, заключалась в том, что в Сибири из-за пестрого этнического состава населения весьма худо с каноническим русским языком. Там человек вполне может сказануть «розлив сырой нефти» или «чё» вместо «что», не говоря уже о «ложить» вместо «класть». Даже если и книжки с детства читаешь — там ведь не написано, как правильно ставить ударения. Вернее, написано было, но только в изданиях по внеклассному чтению для нерусских школ. А Гдов был русский. Поэтому он пел так:Я всё равно паду на той,
На той единственной Гражданской,
И комиссары в пыльных шлЁмах
Склонятся молча надо мной.
МОЖНО ЛИ СЧЕСТЬ ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ ГЛАВЫ III
1. Что именно российская интеллигенция виновата во всем или она должна разделить эту ответственность с другими классами исчезнувшего, как Атлантида, советского общества? 2. Что Гдов был плохим, нерадивым геологом? 3. Что если бы большевики не были идиотами, то их-то рейх просуществовал бы уж никак не менее тысячи лет? 4. Что СССР и Россия — это разные страны? 5. Что счастье всем, кто его так жаждет, когда-нибудь улыбнется?Глава IV КУЛИНАРНЫЙ ЭТИКЕТ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему влияния окружающего социума на менталитет всего российского народа в историческом аспекте замены тоталитаризма Коммунистической партии Советского Союза диким капитализмом нового типа. Что вот-де, был раньше капитализм простой, с которым бодался Маркс, а теперь капитализм стал совсем нового типа, и с ним больше бодаться не надо, себе дороже обойдется. В это время кто-то позвонил ему по телефону, чтобы спросить, который час, какая-то совершенно посторонняя баба, задавшая вопрос «почему» в ответ на «вы ошиблись номером». Так что когда Гдов с такой чужой бабой разобрался, то было уже поздно снова пытаться работать. Он тогда задумался вот о чем. В 1984 году он однажды приехал на машине «запорожец» по Рублево-Успенскому шоссе в Барвиху, на дачу в гости к культурной маме своего богатого товарища, сына пропавшего без вести в дебрях Экваториальной Африки советского дипломата. «Африка имеет форму сердца», — писал на закате прежней жизни известный коммунистический поэт Долматовский. Он тоже не дожил до наших суровых дней, когда в этой некогда сердечной, угнетенной капиталистами Африке столь много нынче развелось пиратов, что просто ужас берет! Кругом, понимаете ли, сплошной Интернет, XXI век, глобализация, нанотехнологии, а они знай себе лезут на международные суда да хапают безнаказанно жирный выкуп. Вот тебе и прогресс цивилизации, торжество политкорректности и глобализма. Нет, ребята, что-то всё действительно не так, как когда-то пел Высоцкий. …Седая старушка в светло-сиреневых буклях, тяжелая дубовая мебель тридцатых годов советской империи, скромный, изящно сервированный стол с нежными ломтиками небольшого количества семги. Изысканная вазочка с красной икрой, крупинки икры черной, зернистой внутри желтого пространства половинки белого яйца вкрутую. Тихая музыка Генделя-Шменделя. Разбросанные по тахте глянцевые журналы на английском, французском и других европейских языках. Гдов от смущения взялся рассказывать приличный анекдот о том, как мичман царского флота убил гарпуном акулу, а его коллега-дворянин попенял разночинцу на плохое знание им кулинарного этикета. Что, дескать, фи, мичман, резать рыбу ножом — это фо па! Старушка внимательно выслушала гостя, вежливо посмеялась, но сказала, что в жизни всё гораздо сложнее, и отдельные сорта рыбы, в том числе акулу, если она, конечно, катран, а не зубатая, можно резать ножом, и это не будет считаться в высшем обществе нарушением правил кулинарного этикета. Гдов смутился и затосковал. Его товарищ должен был обменять ему советские рубли на чеки Внешпосылторга, потому что в Советском Союзе из одежды продавали в магазинах «для всех» большей частью дерьмо, а Гдов мечтал купить себе в закрытом от рядовых потребителей валютном магазине «Березка» финский вельветовый костюм, темно-синенький, и даже там его уже присмотрел. Но эти чеки друга хранились у его матушки. Вот почему Гдов был вынужден тащиться в Барвиху, слушать и нести глупости, есть малыми порциями качественную, недоступную массам СССР еду. …Гдов, сидевший за своим письменным столом под часами с кукушкой, говорившей двадцать четыре раза в день «ку-ку», снова затосковал. Он встряхнул головой, чтобы прогнать дурное наваждение, но все же так разволновался, что и в этот день работать уже не мог больше.КАК ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ПРОЧИТАВ ГЛАВУ IV
1. Можно ли считать интеллигенцию составной частью российского народа? 2. Прав ли был Маркс, когда бодался с капитализмом? Зачем он это делал? 3. Что еще написал коммунистический поэт Долматовский и как его звали? 4. Почему была невозможной продажа финского вельветового костюма в обычном советском магазине? 5. Совместимы ль прогресс цивилизации, торжество политкорректности и глобализма с тем бардаком, который творится на планете в XXI веке? Или этот бардак — явление вечное?Глава V КОНСИСТЕНЦИЯ КЛЮКВЕННОГО КИСЕЛЯ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно из жизни депутатов постсоветской Государственной думы. О людях хороших, которые все вышли из тоталитаризма Коммунистической партии Советского Союза и пришли во власть дикого капитализма, полные надежд на демократические преобразования родной сторонушки, изнывавшей от застоя. Однако эти славные парни и девчата внезапно столкнулись с неожиданными трудностями, косностью и разгильдяйством. А тут и коррупция подоспела, куда ты от нее денешься, если от тебя хоть что-то зависит по жизни? Начинается, товарищи, ломка характера, измена самому себе. Опять же детки подрастают, которых следует учить в Оксфорде и Кембридже. Может, хоть они пойдут другим путем? Вырвутся из накатанной колеи, в конце которой — гибель? Отдельного ли человека, мировой души или целого государства — в данном контексте уже неважно. Но мало ли что хотел создать Гдов? Ведь действительность вмешивается, вносит свои коррективы, на то она и есть действительность, а не мечта или, к примеру, бред… …Вчера на остановке электричек Ленинградская Рижского направления случайный попутчик рассказал писателю ужасную историю из быта людей с высшим образованием, которое, кстати, до сих пор котируется в России, — хоть тебе тут тоталитаризм, хоть капитализм, хоть вообще первобытное общество с отрезанием и поеданием человеческих голов. История была простая, как состав питьевой воды. О том, как муж с женою поссорились из-за обыкновенного клюквенного киселя, который они оба очень любили. — Переложила ты, матушка, в киселек крахмальчика, ой, переложила, — нервно говорил жене муж, окончивший в свое время МИИТ, Московский институт инженеров железнодорожного транспорта, но давно уже не работавший по специальности. У нас теперь многие не работают по специальности, если не все. Вот и этот муж, в свое время окончивший МИИТ… Чем он теперь занимался, неизвестно, а числился помощником депутата Государственной думы, даже имел на сей счет красивое удостоверение, по которому можно бесплатно ездить где и куда хочешь. — Нет, — решительно отвечала жена, выпускница ЛГИТМИКа, Ленинградского государственного института театра, музыки и кино, известная своими статьями и книгами по творчеству Станиславского, Немировича-Данченко, Питера Брука, Льва Додина, Ивана Верховых. — Всё мною заведено в кастрюлю по норме, кисель и должен быть плотным, приближающимся по консистенции к желе, а ты — дурак, и твой шеф, у которого ты якобы помощник, тоже дурак, если не сказать хуже. — Тут-то он ей как врежет алюминиевым половником по голове, а она ему в ответ — легкой сковородкой с антипригарным тефлоновым напылением. Одним словом — поссорились, — монотонно докладывал случайный попутчик. И пояснял, сетуя: — Кисель-то, конечно, был еще горячий, так ведь и на сковородке кое-что жарилось в кипящем маслице! Представляете цвет обожженной кожи лиц этих людей с высшим образованием! Когда же оно наступит, простое человеческое счастье? Когда же разум окончательно осветит темное человеческое бытие? Гдов столь разволновался оттого, что высшее образование не имеет никакого отношения к цивилизации и прогрессу, что выпил подряд три рюмки водки, потом еще семь, после чего и в этот работать день уже не мог больше. «Уж как пал туман, а я впал в запой», — пел он.ТЕЗИСЫ ОБСУЖДЕНИЯ ГЛАВЫ V
1. Сколько получают депутаты Государственной думы? Что полезного делают они для себя и для страны? 2. Котируется ли в нынешние времена высшее образование? Имеет ли оно отношение к цивилизации и прогрессу? 3. Клюквенный кисель — это исконно русское кушанье? Или его, как и многое другое, изобрели немцы? 4. Можно ли считать подравшихся супругов интеллигентными людьми? 5. Осветит ли когда-нибудь разум темное человеческое бытие? Или уже осветил и всё дальнейшее будет выглядеть еще хуже?Глава VI МАСШТАБЫ ЖИВОТНЫХ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему понижения уровня Духовности в процессе трансформации тоталитаризма с человеческим лицом обратно в капитализм с мордой дикого зверя. Впрочем, и в том и в ином случае человек человеку — волк. Ибо, вдруг с жестокой ясностью подумалось Гдову, человек какой был изначальный монстр, таковым и остался навсегда. Проповеди Конфуция, Будды, Христа, Магомета и др. ровным счетом ничего существенного не прибавили к тому его состоянию, когда он, размахивая дубиной, плясал голый вокруг костра. Неслучайно тюрьмы полны насильниками и убийцами. Везде, во всем мире, а не только в России, процветают ложь, коррупция, двойные стандарты, спесь, злоба, мошенничество. Все изобретения, в конце концов, работают против человека, как, например, обгоревшая ступень ракеты, которая недавно упала с космических высот на случайного алтайского мужика и его маленькую лошадь. Везде. Разница лишь в процентном соотношении добра и зла. В это время к писателю подошла кошка Пери и стала вокруг него хищно ходить. Притираясь, нарочито задевая его пушистым хвостом. На языке кошек это означает — привлечь к себе внимание с меркантильными целями получения пищи и питья. Кошка Пери, как все признавали, была очень красивая. Она обладала иссиня-черной пышной шкурой с коричневатым отливом, белой природной грудочкой, изящными беленькими лапками. Бездонные, как море, загадочные глаза ее весьма часто вспыхивали зеленым светом. Ей было двенадцать лет. Усы у нее тоже были белые, как у всякого ветерана жизни и труда, но только пикообразные. Гдов дал ей специального сухого корма для пожилых кошачьих животных. Ранее он этот продукт приобретал в развес на открытом Бутырском рынке города Москвы, но потом этот рынок по не зависящим ни от кого обстоятельствам сгорел. И Гдов перешел тогда обслуживаться в зоомагазин на Малой Бронной улице, где неподалеку жил когда-то генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, пока не умер… Нет, пардон, пока не переехал на Кутузовский проспект столицы, где и умер рядом со своим сменщиком на посту начальника коммунистов Юрием Владимировичем Андроповым. …Дал Пери сухого корма, налил в блюдечко молока, полюбовался, как жадно хрустит она коричневыми катышками этого специально сбалансированного полезными витаминами и минеральными солями кошачьего питания. Жадно, разбрызгивая белую жидкость по полу, пьет молоко, погрузившись в него упомянутыми жесткими пикообразными усами. Да-а… При советской власти Духовности, возможно, было побольше, зато туалетной бумаги не имелось никогда, не говоря уже о кошачьем питании. И при веселом Брежневе не имелось, и при поэте Андропове, и при хвором Черненке, и при реформаторе Горбачеве. Но вот чудеса: лишь как пал на Русь грязный туман дикого капитализма, так все и появилось как по мановению волшебной палочки-выручалочки! — А что если бы кошка была бы, к примеру, раз в двадцать больше, чем она есть на самом деле? Тогда бы она стала размером с разъевшуюся свинью и вполне могла бы наброситься на меня, чтобы загрызть, перекусив мне сонную артерию, — продолжал размышлять Гдов. — И что было бы, если лошадь убиенного ракетой алтайского мужика была бы еще меньше, размером примерно с крысу? А клопы, тараканы, мухи, вши — наоборот? — мучился он неразрешимыми вопросами. И когда представил себе всё это в натуре, как в натуралистических произведениях литературы, живописи, театра и кино, то так разволновался, что и работать в этот день уже не мог больше.ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ ГЛАВЫ VI РЕЗОННО ЗАДАТЬСЯ ВОПРОСАМИ
1. Есть ли в современном мире места, где не процветают ложь, коррупция, двойные стандарты, спесь, злоба, мошенничество? 2. Какому человеческому возрасту соответствуют двенадцать кошачьих лет? 3. Почему Гдов называет Андропова поэтом? 4. Известно ли, кто теперь живет в двух указанных квартирах Брежнева? Достойны ли эти люди высокого имени предыдущего квартиранта, про которого народ сложил следующие душевные строки:Это что за бармалей к нам залез на Мавзолей?
Брови черные, густые, речи длинные, пустые.
Он и маршал, и герой.
Догадайся, кто такой?
Кто даст правильный ответ,
Тот получит десять лет.
Глава VII ДРУЖБА НАРОДОВ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать полотно на тему динамики дружбы братских народов бывшего СССР, обрамляющих фиксированное пространство независимой нынешней России плотным широким кольцом. Ведь дружбе этой, как известно, кое-кто из недальновидных политиков определенных стран ставит искусственные препоны. Что может привести к опасным, непредсказуемым последствиям вроде событий в Грузии, Абхазии и Южной Осетии, инцидентам в Прибалтике, недоразумениям в Средней Азии, Украине. Обидно, когда даже братский белорусский диктатор Лукашенко время от времени поднимает хвост против Российской Федерации, а потом его опускает. Или, например, примем к рассмотрению претензии определенной части жителей свободной Латвии к свободной России. С одной стороны, Сталин действительно их запихал, сволочь, латышей в теплушки и загнал в Сибирь, устроив им «долгую дорогу к дюнам» и в 1941, и в 1949 годах. С другой — спасибо храбрым латышским стрелкам, славно погулявшим во время так называемой революции и Гражданской войны. Именно их дивизион под командованием беззаветного тов. Вацетиса спас 6 июля 1918 года эту самую, пропади она пропадом, советскую власть. Когда и Владимир Ильич Ленин, и Яков Михайлович Свердлов уже поимели в тот день очень даже бледный вид. Когда Феликса Эдмундовича Дзержинского, недостойного сына обедневшего польского шляхтича, уже исхитрились арестовать ловкие левые эсеры, а латышские стрелки его взяли да вызволили, козлобородого! Эх, сердце кровью обливается, когда мечтаешь о том, что именно с 6 июля 1918 года всё могло бы пойти по-иному, никакого СССР не возникло бы на руинах разоренной России, латышей не гнали б в Сибирь, чеченов с немцами, греками, турками, калмыками — в Казахстан! И какая уж тут дружба народов, какая динамика ее, когда каждое государство имеет определенное количество скелетов в шкафу, некоторые — один-два скелета, другие — целый гардероб. Больше мертвых костей или меньше, но все, да, все имеют свои собственные гадкие тайны, все нации, все государства без исключения. Всем за всё должно быть стыдно! Всем, да, всем!.. Гдову, неизвестно отчего, пришел на ум древний советский анекдот неполиткорректного содержания. Глупый анекдот звучал так: — Грицко, ты слышал, что москали в космос улетели? — Уси? — с надеждой спрашивает Грицко. Писатель думал о том, что Сталина антисоветское простонародье с наслаждением именовало Гуталином, Хрущева — пидарасом лысым, Троцкого его же собственные товарищи величали Иудушкой, Молотова — чугунной задницей. Ну, это хоть в какой-то степени поддается логическим объяснениям, но вот за что среднеазиатам приклеили оскорбительный лейбл «звери», другие народы именуют черножопыми, узкопленочными? И почему на любой вопрос местного эвенка-проводника русские геологи Тунгусской геолого-съемочной экспедиции, где в юные годы служил дипломированный Гдов, отвечали: «Ачин махорка, спирт ачин». Что, по их мнению, означало: «Нету махорки, нету спирта». А может, эвенк вовсе и не про спирт спрашивал, а жаждал обогатить себя знаниями, интересовался чем-нибудь общественно-политическим, научным, духовным? Не понять, ничего не понять… Гдов вспомнил молодость, костры, палатки, пучеглазую практикантку из Киева, с которой у него было то, что деликатно именуется романом. А еще он вспомнил вошь, которую вообще-то видел… увидел первый и последний, единственный раз в жизни — на чистой свежепостеленной простыне маленькой гостиницы станции Борзя Забайкальской железной дороги. Маленькую серую вошь… И так разволновался, что работать и в этот день уже не мог больше.ОЗНАКОМИВШИСЬ С ГЛАВОЙ VII, ПОПЫТАЕМСЯ ВЫЯСНИТЬ
1. Имеет ли под собой реальное основание мечта Гдова о том, что никакого СССР не возникло бы на руинах разоренной России, если бы 6 июля 1918 года Дзержинский остался под замком, а Свердлов с Лениным к нему присоединились? 2. Ответственны ли ВСЕ народы бывшей Российской империи за гибель этой империи? 3. Известны ли вам другие анекдоты, характеризующие дружбу народов бывшей страны СССР? 4. Чем эвенк отличается от якута? Чукчи? Русского? Еврея? 5. Нет ли латентного фрейдизма в воспоминаниях Гдова о молодости, кострах, палатках, станции Борзя?Глава VIII ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК, НАСТОЯЩИЙ ПИСАТЕЛЬ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему религиозных исканий современного человека, обогащенного опытом жизни при тоталитаризме коммунистического типа с присущей такому типу тоталитаризма «бесконечной цепью унижений» (А.Битов). Блаженного сего гражданина СССР думал изобразить, посетившего вещный мир в момент начала конца перестройки, когда Горбачев, надев шляпу, сначала ездил по стране и говорил всем: «Больше социализма, товарищи!», а потом Ельцин его уволил. Интеллигентного обывателя независимой России, такого вот, понимаете ли, духовного, которому нечего было жрать в первые постперестроечные годы, зато потом всё волшебным образом у него появилось на столе за исключением денег в кармане. А вот и постпостпе рестройка пришла на нашу изумленную столь резкими переменами многострадальную русскую землю! С нами Бог или с кем? Твари мы дрожащие или снова право имеем?.. И как нынче обстоят дела по линии гения и злодейства? Вертя в руках синюю толстую авторучку с четко выпечатанной на ней надписью «Международный университет в Москве (495) 250-49-40 www.internet.ru», писатель мучительно вспоминал забытую им фразу. Которую он где-то вычитал или услышал еще вчера, а может, и позавчера, позапозавчера… Да, память уже явно не та! Ведь все эти дни он вроде бы никуда из дому не выходил, кушал овсяную кашу на молоке, сидел за письменным столом, пытался работать, хотел создать широкое полотно. Но книжки какие-то непременно читал, там, наверное, эту забытую фразу неизвестно о чем и вычитал — без книжек это, братцы, никак нам, понимаешь, нельзя и даже очень спокойно можно вскорости совсем одичать. Если круглые сутки нон-стоп пялиться в телевизор, не говоря уже о компьютере с его Всемирной паутиной, в которой уже многие запутались, как мухи, да все и запутались. Никак тебе нельзя без книжек, товарищ! Особенно если ты на самом деле являешься настоящим писателем или даже просто выдаешь себя за такового с неизвестными целями. Сейчас ведь писателей развелось, как комаров в сырых городских подвалах. В телевизоре, если ненароком его включить, обязательно сияет какая-нибудь красивая рожа, про которую бегущая строка сообщает: «депутат, писатель», или «шоумен, писатель», или «психолог, писатель(ница)». Тьфу! Плюнуть на улице нельзя — в писателя попадешь!.. А-а-а, вот она, эта фраза, взятая неизвестно откуда и забытая Гдовым: «ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК ВРЯД ЛИ МОЖЕТ БЫТЬ НАСТОЯЩИМ ПИСАТЕЛЕМ». Горькая, но вообще-то справедливая фраза, взятая неизвестно откуда, может, и самим Гдовым сочиненная. Ведь кого только ни знал писатель Гдов из настоящих писателей, все они были, как на подбор, монстры и бетизы (по Н.С.Лескову). Все без исключения. «А хороший ли я сам человек? — вдруг задумался Гдов. — Ведь я уже три раза был женат и два раза разведен, хотя всегда пытался не бить жен по голове, как наших братьев меньших. В возрасте десяти лет украл на базаре города К., стоящего на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан, пучок сибирской черемши, в 1968 году на углу московской улицы Дунаевского, угол Кутузовского проспекта, напротив того дома, где жили в дальнейшем покойные лидеры КПСС Брежнев и Андропов, случайно оттолкнул на троллейбусной остановке слепого. Ворвался, как зверь, в переполненный троллейбус № 2 и лишь там обнаружил, что человек, которого я только что оттолкнул, — незрячий, с алюминиевой тросточкой. Эх, что там говорить! В возрасте тридцати лет занимался петтингом на ночной скамейке Филевского парка с ближайшей подругой своей ближайшей подруги. И так далее… Ну, а какой уж я сам там писатель, настоящий или наоборот, это знает только Бог, другой никто этого знать не может», — мелькнуло в голове у Гдова. И он так разволновался, что работать и в этот день уже больше не мог.А НЕ ЗАДУМАТЬСЯ ЛИ НАМ ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ ГЛАВЫ VIII
1. Что такое в понимании Гдова настоящий писатель? Укажите, если знаете, имена и фамилии этих настоящих писателей. 2. Отчего первый и последний Президент СССР М.С.Горбачев предпочитает носить шляпу, а многолетний мэр Москвы Ю.М.Лужков — кепку? 3. Предосудительно ли мужчине тридцати лет заниматься петтингом с ближайшей подругой своей ближайшей подруги? 4. Действительно ли все так называемые настоящие писатели — монстры и бетизы? Есть ли хоть один по-настоящему нравственный и хороший настоящий писатель? Что такое «бетиз» по Н.С.Лескову? 5. На что мы имеем право, если всё же не являемся тварями дрожащими?Глава IX ОСТОРОЖНО: МЕЩАНСТВО
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно из жизни простых людей начала третьего тысячелетия от Рождества Христова, которые, эти люди, конечно же, изменились с той поры, когда были неандертальцами, кроманьонцами и людоедами, но мало чем отличаются от персонажей Гомера, Петрония, Свифта, Гоголя, Горького, например. Хотя, если взять все того же Горького Алексея Максимовича, то растущие в российском обществе XIX — начала ХХ веков недовольство и ожидание решительных перемен, как в песне Виктора Цоя из фильма Сергея Соловьева «Асса», вызвали усиление романтических тенденций в его сочинениях, подобное приливу крови в кавернозные тела мужских гениталий. Особенно ярко эти тенденции отразились, если кто хорошо знает и любит советскую литературу, в таких его ранних рассказах, как «Челкаш», «Старуха Изергиль», «Макар Чудра», в революционных песнях, которые он пел и сочинял перед тем, как тоже стать классиком. Герои этих рассказов и песен — люди с солнцем в крови, сильные, гордые, красивые. Эти герои — мечта молодого писателя Горького, мечта всех молодых литераторов и части старых, но еще не утративших связи с реальной действительностью. Такой герой должен усиливать волю человека к жизни, возбуждать в нем мятеж против несправедливой реальности, против всякого гнета ее, под которым простой человек корчится, как огурец в кадушке. И это по-хорошему здорово — что центральным образом романтических произведений Горького, которого в конце его легендарной жизни Сталин отравил шоколадными конфетами, является образ героя, готового на любой подвиг во имя блага народа. И огромное значение в раскрытии этого образа имеет рассказ «Старуха Изергиль», написанный более ста четырнадцати лет назад, в 1895 году. Ведь в образ Данко основатель социалистического реализма советской литературы постарался вложить подлинно гуманистическое представление о человеке, который все силы отдает служению народу, а не тратит их зря — на стяжательство, пьянство, случайные половые связи. Данко — молодой красавец, смелый и решительный. Чтобы вывести простой народ к свету и счастью, он приносит себя в жертву. Данко любит простых людей не меньше, чем автор. И вот его молодое и горячее сердце вспыхнуло огнем желания спасти этих убогих, сирых, вывести их из мрака. «Что сделаю я для людей?!» — сильнее грома крикнул Данко. И вдруг разорвал себе руками грудь, вырвал из нее свое сердце, высоко поднял его над головой. Освещая путь людям ярким светом своего горящего сердца, Данко смело повел их вперед. И тьма была побеждена, хотя бы временно. — Данко, Данко, ты кинул взор вперед себя на ширь степи, гордый смельчак Данко, ты кинул радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо! — прошептал Гдов. А потом Данко все же упал и умер. Или сначала умер, а потом упал. Умирает Данко, гаснет его смелое сердце, но образ юного героя живет как образ героя-освободителя простого народа. Правильно выразилась по этому случаю старуха Изергиль: «В жизни всегда есть место подвигу»… И Гдов так разволновался, таким почувствовал себя хуже всякого простого человека мещанином и обывателем, подлецом, не участвующим в общественно-политической жизни преображенной страны, в ее неравной борьбе с самой собой за демократию, что работать и в этот день больше уже не мог.ПОЗНАКОМИВШИСЬ С ГЛАВОЙ IX, НЕПЛОХО БЫ ОБСУДИТЬ
1. Изменились ли люди с той поры, когда были неандертальцами, кроманьонцами и людоедами? Чем наши современники отличаются от персонажей Гомера, Петрония, Свифта, Гоголя, Горького? 2. Нравится ли вам советская литература? Хорошо ли вы ее знаете? Кто, по вашему мнению, был самым крутым советским литератором? Сталин отравил Горького или Горький помер сам, без посторонней помощи? 3. Справедливы ли слова старухи Изергиль о том, что в жизни всегда есть место подвигу? Ее ли это слова? 4. Следует ли нормальному человеку участвовать в политической жизни страны или следует послать политику куда подальше? Например, «к Бабаю на шестой километр мухоморы собирать», как выражаются сибирские бичи. 5. Зависит ли что-нибудь от нас в этой жизни или «всё будет как будет, ведь как-нибудь, да будет»? Пойдете ли вы еще когда-нибудь на выборы?Глава X БЕДНЫЙ БЛАГОРОДНЫЙ ПОЖИЛОЙ РАБОЧИЙ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему, что если кто чем увлечется в ранней юности, даже, например, женщиной, то он все силы должен отдать выполнению поставленной ему неизвестно кем задачи. И так человеку следует действовать всегда, до самой земной смерти, если не хочет он раствориться в небытии, как органическое вещество в соляной кислоте или поваренная соль в воде из-под крана. Гдов вспомнил, что раньше, при советской власти, перманентно имелась характерная напряженка. Не с водой из-под крана, но с водкой. Не всегда ее можно было купить, а качество сорокаградусного продукта вообще не обсуждалось. Тоталитаризм! Что же вы еще от него хотите? Это сейчас есть водка дорогая, дешевая, мягкая, жесткая, натуральная, паленая. А тогда что в магазине «выбросили» (был и такой народный глагол, породивший соответствующий антисоветский анекдот: на Западе, дескать, такой «товар» тоже выбрасывают, но уже без кавычек), что в магазин завезли, то и покупай — другого до перестройки не будет. …Это случилось примерно в 1968 году, весной. Гдов стоял в очереди за водкой на тогдашних Ленинских горах столицы, которые теперь снова именуют Воробьевыми, как при царе. В том самом знаменитом тогда на всю округу «Красном гастрономе», на улице Строителей. Этих улиц в те времена было там, около метро «Университет», штук пять: Первая улица Строителей, Вторая и так далее. Теперь улица Строителей осталась одна, остальные переименовали, и здесь, на этом месте помещается (помещался?) незначительный банк, который недавно оказался нечестным банкротом, отчего всех его банкиров, всех этих новых «эффективных менеджеров» временно посадили в тюрьму. Кроме главного, разумеется. Главный банкир, конечно же, оказался при разборке где? Правильно, в Англии, ее еще зовут Великобританией, там теперь многие ошиваются, кого на родине замели бы за милую душу, но не получается. Руки, получается, коротки. Перед Гдовым в очереди стоял бедный благородный пожилой рабочий, одетый, как одевались все бедные благородные пожилые советские пролетарии тех безвозвратно канувших лет. Черная суконная кепка, тусклый вигоневый шарф, серое драповое пальто, темные шерстяные брюки, коричневые полуботинки производства московской ордена Трудового Красного знамени фабрики «Парижская коммуна». Он пересчитывал свои скромные деньги, состоящие из советской мелочи. Водка тогда временно стоила 2 руб. 87 коп. (пол-литровая бутылка зеленого стекла). Рабочий, шевеля сосредоточенными губами, несколько раз пересчитал свою мелочь — все равно больше в очереди делать нечего, копеечка к копеечке, ровно 2-87, просчитано четыре раза. Вот он уж и выбил в кассе чек на эту сумму, вот он уж и получил эту бутылку «Московской», бережно упрятал ее в карман, степенно направился к выходу. А в это время сука кассирша, у которой, не исключено, именно в тот момент что-то стряслось с головой, вдруг завопила на весь магазин, свесившись из кассы куда-то вбок, вся обмотанная оренбургским пуховым платком, не скрывавшим, а лишь подчеркивающим мощность всхолмий ее грудных желез. На фоне нестерпимого зияния женских ее золотых зубов. — Гражданин! Гражданин! Остановитесь! Рабочий степенно смотрел на нее. — Вы не додали мне одиннадцать копеек! — визжала баба. Замер магазин, оглушенный таким громогласным, несправедливым обвинением. Торжественным было это скорбное молчание. — А иди ты U PIZDU! — вдруг громко, отчетливо и достойно сказал этот простой гражданин СССР после томительной паузы. И вышел вон из магазина. …Наяву как бы услышав заново его слегка глуховатый, уверенный в своей правоте голос честного, живущего на свои деньги пролетария, Гдов так разволновался, что работать и в этот больше день уже не мог.ОБМЕНИВАЕМСЯ МНЕНИЯМИ ПО ИТОГАМ ГЛАВЫ X
1. Как вы думаете, чем был знаменит так называемый «Красный гастроном» в районе метро «Университет»? 2. Почему многие, кого на родине замели бы за милую душу, ошиваются именно в Англии? Действительно ли Иван IV (Грозный) на всякий случай договаривался о политическом убежище с английской королевой? Как звали эту королеву? 3. Что такое «вигоневый шарф»? Какие еще сорта водок продавали в 1968 году в СССР? 4. Уместен ли записанный здесь латиницей мат или он все равно производит отвратительное впечатление? 5. Отчего большевики полюбили именно Парижскую коммуну? Мало ли было других «коммун», например Венгерская коммуна (1919). Или Баварская Советская Республика (тоже 1919). Действительно ли зло гораздо привлекательнее добра?Глава XI ЦИФРЫ — УПРЯМАЯ ВЕЩЬ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему преемственности поколений в период резкой смены идеологических установок в стране. Хотел, как это практикуют нынешние оппозиционеры, наследники прежних диссидентов, выразить спорную мысль о том, что по случаю упомянутой преемственности нашей страной теперь правят гэбэшники, коммунисты, комсомольцы и бандиты, которых почему-то именуют иногда олигархами. Задумался. Снова вспомнил заполярный город Н. Там, где раньше мучились советские зэки, нынче вовсю цветет культура, проводятся различные фестивали, смотры, показы. Туда однажды даже привезли именитого современного художника-авангардиста Q., который лаял собакой, хрюкал свиньей и публично испражнялся на мерзлой улице, продуваемой арктическим ветром при температуре -45 °C. Авангардист Q. очень старался, но вольные шахтеры и металлурги остались им недовольны, потому что они все это делать и сами умели. Денег ему, конечно же, выдали, государство правовое, финансы в порядке, — но больше его никогда туда не звали: в стране художников много, есть из кого выбрать, коли приспичит. Гдову этот город тоже не был чужим. Гдов когда-то работал инспектором по народному творчеству в Художественном фонде РСФСР и должен был закупить там у жителей тундры образцы нарядных оленьих унтаек, расшитых бисером. Изготовленных руками местных мастериц, представительниц малых народов Севера, еще не забывших тогда секреты древней старины, еще ощущавших тогда зов предков. Гдов производственное задание выполнил с блеском. Гдов всегда работал хорошо, где бы он ни работал, и его за это никогда ниоткуда не увольняли. Вот почему, когда у страны закончилась ее советская власть, а Гдов вышел на пенсию, его непрерывный рабочий стаж составил сорок четыре года: в шестнадцать лет он начал вариться в трудовом котле и к шестидесяти годам был уже готов. Пенсию ему назначили 5134 рубля с какими-то копейками, а ведь, по данным на середину 2008 года, прожиточный минимум пенсионера составлял в то время 3191 рубль в месяц при средней зарплате по стране около 17 тыс. рублей. «Жигулевское» пиво стоило тоже 17, но не тысяч, а рублей. То есть Гдов, случись что, мог бы купить на свою пенсию минимум 300 бутылок пива, и пенсия эта составляла примерно 32 % от средней зарплаты по стране. Поразительно, что матушке его, тоже всю жизнь варившейся в трудовом котле, коммунисты назначили в начале шестидесятых пенсию в 36 рублей 24 копейки при средней зарплате по стране рублей эдак 120. То есть выделили ей всё те же 32 % от того, что получали тогда все простые советские люди, вечно стрелявшие трешку до получки. А ведь «Жигулевское» пиво, хотя за ним перманентно змеились очереди, стоило тогда 37 копеек. То есть матушка Гдова могла бы при желании купить на свою пенсию только 100 бутылок пива, а не 300, как ее успешный сын. Но матушка Гдова спиртное не пила, потому что и так всё больше болела. «Нет, все-таки демократия куда лучше тоталитаризма», — окончательно решил Гдов, скрупулезно проанализировав приведенные цифры. И от этого парадоксального открытия так разволновался, что работать и больше в этот день уже не мог.ПРИ ЧТЕНИИ ГЛАВЫ XI ВОЗНИКАЮТ СЛЕДУЮЩИЕ ПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ
1. Есть ли хоть какой-либо смысл в словосочетании «преемственность поколений»? Или это идиотский термин, придуманный большевиками с неопределенной целью? Имеет ли ваше поколение какое-либо отношение к этому термину? 2. Кто такие нынешние оппозиционеры? Являются ли они наследниками прежних диссидентов? Существуют ли они вообще? 3. В чем спорность мысли Гдова о том, что нашей страной теперь правят гэбэшники, коммунисты, комсомольцы и бандиты, которых иногда именуют олигархами? Кто на самом деле правит теперь нашей страной? 4. Имеется ли хоть какая-то польза от современного авангардного искусства? Или всё оно большей частью фуфло, фанера и «платье голого короля»? Являются ли оленьи унтайки, расшитые бисером, тоже авангардом? 5. Правильны ли арифметические расчеты Гдова? Действительно ли демократия лучше тоталитаризма?Глава XII ПРО КОРОВУ И КОТА
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно о трудностях освоения русских пространств и специфике этих трудностей в различные эпохи. Начиная с того времени, когда суровый Ермак со товарищи завоевывал Сибирь, а его утопили в Иртыше, и заканчивая проблемами нынешних олигархов, которые тоже, как Ермак, «дают стране угля», но в свободное от напряженной работы время катаются, где удастся, на яхтах и горных лыжах, покровительствуют искусствам, привезли за свои деньги в заполярный город Н. широко известного художника-авангардиста Q., чтобы обрадовать трудящихся, о которых они обязаны заботиться и заботятся согласно негласному договору с государством, чтобы в стране воцарился классовый мир. — Ах, этот заполярный город Н.! И что я в него такой влюбленный? — вдруг ни с того ни с сего растрогался Гдов. — Не оттого ль, что там жили различные чудесные люди, как, например, дикий северный поэт Эдик Н., главный российский обэриут по ту сторону Уральского хребта, если глядеть из Москвы, а не из Владивостока? Строили город, как известно, заключенные, освоили комсомольцы, про них советские писали в своих газетах, что наша молодежь всегда верна заветам отцов, продолжает их дело. Пожалуй, и это правда. Ведь что такое тот давний олигархический скандал в Куршевеле (Франция), куда русские богатеи понавезли в январе 2007 года родных поблядушек, отчего французы на них почему-то обиделись? Типичный комсомольский сор, его лучше бы не выносить из избы. Раньше и не выносили, а теперь — свобода и конкуренция. Конкуренция и свобода. Сор и сюр. Гдов и Эдик Н. когда-то хотели заработать много денег, отчего написали для кукольного театра города К., стоящего на великой сибирской реке Е., веселую советскую пьесу. Пьеса была про корову и кота, который гулял сам по себе, но денег им не дали, сказав, что текст «слишком взрослый» и «какой-то странный». Непосредственно в период этого сочинительства Эдик Н. уже ушел от очередной жены, временно проживая у одной изящной, культурной дамы, которой Гдов дал невнятное прозвище Маранда. Маранда привела к вечеру подругу, вдову местного ответственного легендарного коммуниста, пожилую представительницу малых народов Севера, скорей всего нганасанку, хотя не исключено, что и долганку. Было много выпито, и у Гдова случилась любовь с этой знатной вдовой на ее квартире, расположенной в самом центре города Н., в сталинском красивом доме. Ночь была бессонная. А утром Гдов продрал глаза и застыл от изумления. Его нежная любовь вдруг оказалась уже не голая, а наоборот — в черном строгом официальном жакете, украшенном множеством орденов, медалей, в суконной же юбке, покрывавшей расшитые бисером унтайки. «Тебе здесь нельзя больше находиться, ты должен незаметно выйти на улицу, так как я депутат Верховного Совета СССР, меня полгорода знает», — сказала она. Гдов и вышел. А через год Эдик Н. сказал, испытующе глядя на Гдова, что «твоя тунгуска-депутат» разбилась в тундре на машине и теперь уже лежит в гробу на кладбище. «Это первая твоя женщина, которой уже нет на земле?» — спросил он. Гдов ему ничего не ответил, но еще через год получил по почте длинную поэму, присланную ему Эдиком Н. из северной тюрьмы Каларгон, куда тот загремел на восемь месяцев за злостную неуплату алиментов разным женщинам. Поэма начинались так:По стране с названьем США
Путешествовала вша.
И раздаривала гниды
Обитателям Флориды.
КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ПРОЧИТАВ ГЛАВУ ХП
I. Существует ли негласный договор олигархов с нынешним государством, чтобы в стране воцарился классовый мир? Или всем теперь на всё начихать? 2. Зачем Гдов и Эдик Н. когда-то хотели заработать много денег? Зачем людям вообще требуется много денег, если не в них счастье, как утверждает пословица? 3. Что бы могло означать прозвище Маранда? 4. Отчего все вдовы и дети Эдика Н., включая Маранду, живут в Израиле? Все ли уехавшие в Израиль являются евреями? Что там делать русскому человеку? 5. Почему любовь чаще всего бывает несчастная? Известны ль вам примеры счастливой любви?Глава XIII «ВСЁ МОЕ», — СКАЗАЛА ЗЛАТА
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно о том, что многие женщины нашей страны последнее время совершенно обнаглели и ведут себя вызывающе даже тогда, когда беззастенчиво торгуют своим телом, разрушая тем самым и без того хрупкую российскую нравственность, доставшуюся нам от дворянской литературы XIX века вместе с «тайной свободой». «Ну что это такое? Включишь телевизор, а там одни исключительно прошмандовки да кобели! — возмущался он, как патентованный мещанин и обыватель. — Просто зла и ЗЛАТЫ не хватает», — невольно, но глупо скаламбурил он и вдруг улыбнулся. Ведь именно так звали тогда — сорок, нет, даже сорок пять лет назад — ту самую черноволосую и волоокую сибирскую молдаванку, что служила машинисткой в редакции газеты «К-ский комсомолец». Восемнадцатилетний Гдов, проинформированный своими старшими товарищами о ее веселом нраве и непритязательности, тоже мечтал сблизиться с ней, но был робок, нелеп, всегда первым опускал глаза. Он все гадал, читала ль она или нет его первый, опубликованный в этой газете рассказ под названием «Спасибо», сюжетом которого являлся убедительный урок нравственности, полученный юным студентом у старого букиниста. Стиляга Эдик по случаю безденежья пытается сдать в книжный магазин любимый томик писателя К.Паустовского, а букинист, догадавшись, что парень поступает безнравственно, изменяя самому себе, отказывается принять книгу. Такие сюжеты были модными тогда в рамках борьбы Коммунистической партии Советского Союза за возвращение к «ленинским нормам». Что, дескать, революция вообще-то была хорошая, пока ее не опозорил Сталин. Фигура Троцкого тогда в расчет не бралась. С ним тогда всё было понятно — вражина на все времена. То есть то, что машинистка Злата рассказ молодого писателя Гдова перепечатывала, — это непременно, другой штатной единицы машинистки в газете не было. Но читала ль она, поняла ли, кого он действительно имел в виду, описывая в рассказе дерзкую, высокую, симпатичную девчонку, бригадира бетонщиков К-ской ГЭС, влюбившись в которую стиляга Эдик исправился с помощью букиниста? Ее он описывал! Ее! Злату, кого же еще! И вот их обоих, Злату и Гдова, послали за дополнительной порцией алкоголя во время скромного редакционного междусобойчика, посвященного неизвестно чему, и вот уже они идут, нагруженные тяжелыми бутылками «Вермута крепкого» и портвейна «Кавказ», по заснеженным темным аллеям Центрального парка культуры и отдыха им. Горького, потому что редакция помещалась с одной стороны парка, а винный магазин — с другой, нужно было только пролезть в узкую дыру забора для экономии времени. — Фу, совсем я упарилась, — сказала Злата (так, еще раз напоминаю, звали машинистку) и, расстегнув свою беличью шубку (зима в тот год была на диво теплая), вдруг озорно подмигнула Гдову: — Хочешь? — Да ладно, уже скоро придем, у меня штопора нет и перед ребятами неудобно, ждут, — забормотал Гдов, в очередной раз опуская глаза. — Вот же дурачок! — Она вдруг резко опрокинулась спиной в сугроб, как в детской сибирской игре под названием «Фигура», когда игроки по очереди падают в снег, а потом спорят, чей отпечаток самый четкий. — Иди сюда, — позвала она робкого влюбленного из сугроба и тихо-тихо добавила грубым прокуренным голосом: — Только чур в меня не кончать. Поднялся ветер, заскрипели кедры Центрального парка культуры и отдыха им. Горького, ясный месяц показался в разрывах ночных туч. Теперь и профессии-то такой нет, машинистка, когда кругом одни компьютеры. Гдов, осмыслив всё это, так разволновался, что больше работать и в этот день уже не мог.ПОДЫТОЖИМ СКАЗАННОЕ В ГЛАВЕ XIII
1. Вызывающе ли ведут себя современные женщины? 2. Правда ли, что Злата была молдаванкой, а не сербиянкой, цыганкой, египтянкой, болгаркой, венгеркой или еврейкой? Не хочется ль отдельному читателю воскликнуть, прочитав главу XIII: «Осторожно! Пошлость!»? 3. Почему Гдов именует тяжелыми бутылки «Вермута крепкого» и портвейна «Кавказ»? 4. Исчезла ль окончательно старинная и почтенная женская профессия машинистки? Или, может быть, трансформировалась в нечто другое? Мог ли при советской власти мужик работать машинисткой? 5. Что есть истина? Существует ли она? Или нынче все относительно в этом грешном мире?Глава XIV ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему Добра и Зла. Что Зло, конечно же, всегда побеждает Добро, но победа эта — временная, а Гармония, которая существует в мире вопреки Хаосу, — вечна. Нелегкая задача для литератора, даже такого опытного, как Гдов, который в первый (и последний) раз участвовал во Всесоюзном совещании молодых советских писателей еще аж в 1974, что ли, году! Бесконечно, безумно давно, в другой (без преувеличения) жизни. Все вспомнилось ветерану авторучки, пишущей машинки, компьютера… Их тогда поселили в гостинице «Юность», которая и теперь существует рядом со станцией метро «Спортивная», недалеко от Лужников (187 номеров, от 2700 до 6400 руб. за ночку. Капитализм, товарищи! Капиталистов мы по ценам уже, считай, обогнали!). На всех пяти этажах этой модерновой комсомольской гостиницы кучковались тогда, в 1974, что ли, году, молодые советские писатели. Вот как коммунистическая партия и правительство заботились о литературе, культурном имидже собственной страны, чтоб коммунякам не дали раньше времени под задницу коленом! «В этом смысле нынешние начальники страны должны у прежних учиться, повторенье — мать ученья», — вывел Гдов. Творческие девчата и парни прибыли сюда, в столицу Красной Империи, со всех концов нашей необъятной родины СССР, которая, напомню, состояла тогда из пятнадцати дружных республик, а в каждой из этих республик, включая нынешние самые гордые и независимые страны ближнего зарубежья, делами заправляли, снова напомню, извините, заправляли коммунисты и гэбэшники. И что? А ничего. Что-то не особенно бунтовали тогда нынешние свободолюбивые граждане против тех властей, которые их угнетали. Жили спокойно, как цыплята из блатной песни. Танцы танцевали на декадах народного искусства, песни пели, вступали в КПСС, сажали своих же диссидентов. Странно-то как! Да и сам писатель Гдов тоже хорош. Пусть не состоял он ни в комсомольцах, ни в коммунистах, ни, упаси Бог, в гэбэшниках, крыл их при любом подходящем случае нехорошими словами, но, поди ж ты, тоже, получается, шестерил у большевиков тогда, в 1974, что ли, году! Тоже слушал вместе со всеми ученого лектора, «товарища из ЦК», который уверял молодых людей, что им доверено красное знамя отцов. Дескать, под этим знаменем отцы выиграли все революции, войны, а теперь настала очередь детей. Потому что враг не дремлет и западные заправилы опять бряцают оружием, как Гитлер. А также заполняют эфир пропагандистским ядом радиостанций «Свобода», «Голос Америки», «Биби-си», «Немецкая волна» и других, которые помельче, вроде клеветнического радио Албании. Отчего советская власть просто вынуждена ставить по всей стране так называемые глушилки, оберегая души своих подданных от идеологического насилия и прямого вранья таких мерзавцев, как печально знаменитые Солженицын с Сахаровым. «А известно ли вам, ребята, что для глушения радиосигнала требуется мощность, троекратно превышающая мощность указанных клеветнических радиоволн? — вопрошал лектор. — Но мы вынуждены, нас вынуждают идти на эти гигантские расходы, которые мы вынуждены нести, как крест, просто вынуждены тратить на это огромные суммы, — жаловался он молодежи. — А ведь эти деньги ой-о-ой как пригодились бы нам для дальнейшего повышения благосостояния советских людей. Ведь не секрет, что многие из наших советских людей живут еще очень трудно после последствий Великой Отечественной войны. Что ж, не стану скрывать от вас, молодых бойцов идеологического фронта, — этим тоже вовсю пользуются наши враги». И он отер пот с усталого лба. А Гдову, как и тогда, когда он слушал всю эту муйню, снова стало стыдно и противно, как тогда, когда он слушал и молчал вместе со всеми, даже не косясь по сторонам, потому что боялся встретиться взглядом с кем-либо из тех, с кем был вместе. — Ё…т…м… — громко сказал Гдов, который так разволновался, что больше работать и в этот день не мог уже.ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ XIV
1. Должны ли нынешние начальники страны учиться у прежних? Способные ли они ученики? 2. Всегда ли наша необъятная родина СССР состояла из пятнадцати республик? Правомерно ли именовать их «дружными», а страны нынешнего ближнего зарубежья «гордыми и независимыми»? Действительно ли делами там раньше заправляли исключительно коммунисты и гэбэшники? 3. Нашел ли себя в нашей новой жизни ученый лектор, «товарищ из ЦК», который так хорошо разбирался в глушилках? Что бы он сейчас ответил, если его спросить, был ли хоть какой мало-мальский эффект от глушения западных радиопередач? 4. Помнит ли кто-нибудь плакатное советское художественное изделие под названием «Вместе со всеми», на котором изможденный мальчуган, сын рабочего, тайком от бегущего к нему полицейского пишет на серой капиталистической стене слово из трех букв? Какое это слово? 5. Возможна ли окончательная победа Зла над Добром или жизнь — это «качели — вверх, качели — вниз», как писал в одном из своих ранних, латентно эротических стихотворений красноярский поэт Н.Еремин? Возможно ли глушить Интернет, как радиоголоса? В частности, может ли неведомая сила извне безвозвратно уничтожить текст, который вы сейчас читаете?Глава XV ПРЕВРАТНОСТИ МОСКОВСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ ЖИЗНИ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему отчуждения личности от государства и его социума. Что государство, даже самое наипрекраснейшее, всегда враждебно личности, потому что у личности и государства совершенно разные цели: государство работает на себя, личность — на себя. Но сумма разносторонних целей отдельно взятых граждан никогда не тождественна общей туманной цели любого государства.Поверьте, граждане, как трудно исправляться,
Когда правительства навстречу не идут, —
ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ ГЛАВЫ XV
1. Действительно ли государство всегда враждебно личности или Гдов по своему обыкновению преувеличивает? Можете ли вы привести примеры нежной дружбы между государством и его гражданами? 2. Кто является прототипом Э.Р., первоначально кудрявого херувимчика, в дальнейшем врача-психиатра и знаменитого сибирского писателя новой волны? Известно ли вам это достойное имя? 3. Чем большевик отличается от коммуниста? Кем все-таки был преобразователь страны Борис Ельцин? 4. Действительно ли в Бурятии все друг другу родственники? Американский писатель Шервуд Андерсон некогда утверждал: «Все мы — братья, но наш отец, видите ли, ушел в море». Он прав? 5. Чем еще, кроме флоры и фауны, Сибирь отличается от собственно России?Глава XVI ВЕЛИКИЕ ГРАЖДАНЕ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно о разных судьбах той части «новых русских», которые вышли из комсомола, в отличие от той их части, что ведет свое происхождение от коммунистической партноменклатуры и Комитета государственной безопасности (КГБ), располагавшегося на Лубянской, некогда Дзержинского площади, там, где сейчас находится Федеральная служба безопасности (ФСБ). Что одни из этих бывших комсомольцев сейчас шьют под конвоем рукавицы в Забайкалье, зато другие, надев белые штаны, бороздят просторы Мирового океана в собственных яхтах и подводных лодках. Как так получилось? Где проходил водораздел? Есть ли он или это все фикция, «спор хозяйствующих субъектов», все они одна лавочка? ОН ОБЪЯВИЛ СЕБЯ ОККУПАНТОМ. Юрий Петрович Любимов, демиург Театра на Таганке, родившийся 30 сентября 1917 года в Ярославле, сын «лишенцев», носивший родителям передачи в тюрягу и начавший свою трудовую деятельность в качестве московского рабочего паренька-электромонтера, признался Гдову 16 июня 2009 года на лужайке внутреннего дворика финского посольства в Москве, где был скромный прием в честь отъезда на родину советницы посольства по культуре госпожи Черстин Кронвалл, что он является оккупантом. Потому что он участвовал в советско-финской войне 1939 года, которая навсегда осталась в финской национальной памяти под названием TALVISOTA, Зимняя война. Юрий Петрович сказал, что финны были прекрасно экипированы, воевали на своей территории не на живот, а на смерть, а у советских были такие шерстяные подшлемники, которые, пропотев, при температуре -40 °C намертво примерзали к стальным каскам, отчего у солдат, даже не убитых, весьма часто развивался менингит, и они тоже умирали. Почтительно внимавший ему Гдов замер и потупился. Ему было стыдно, что советские навалились брюхом на маленькую Финляндию, которая им, собственно, ничего не сделала и которую даже сам красный вождь Ульянов-Ленин отпустил на волю. Но уж если навалились, надо было побеждать. Что ж не победили-то? А Юрий Петрович внезапно сменил тему: — Да, совки все-таки были попроворнее, нынешние что-то так не тянут, — произнес он эту загадочную, художественно оркестрованную фразу, созвучную мыслям Гдова о «новых русских» и новой России. Хвалил Савву Морозова, который был строг с актерами МХАТа в отличие от Станиславского, который их распустил, и они непременно сели бы ему на голову, кабы не Савва. С восторгом отозвался о романе Виктора Петровича Астафьева «Прокляты и убиты». Вспомнил Николая Робертовича Эрдмана, Александра Исаевича Солженицына, спросил о самочувствии Василия Павловича Аксенова, который был тогда еще жив. — Я в Хельсинки когда ставил спектакль, то у меня имелся ключ от театра, того самого, который рядом с железнодорожным вокзалом. Я там и ночевал, удобнее, чем в гостинице. Однажды ночью пришел, ключ не лезет в замок. Ну все, думаю, что делать, когда театр пуст, никого в нем нет, даже вахтера? Ладно, думаю, пойду на вокзал, пересижу там, думаю, до утра, но тут ключ наконец-то влез, — рассказывал Юрий Петрович. Великий человек! Великие люди! Какое счастье! Юрий Любимов, Савва Морозов, Константин Станиславский, Виктор Астафьев, Николай Эрдман, Александр Солженицын, Василий Аксенов! — Счастье и выигрышный билет, что я лично знал хотя бы некоторых из этих великих граждан, — решил Гдов. Который так разволновался, что больше работать и не мог в этот день уже.ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ ГЛАВЫ XVI ПРЕДЛАГАЮ ОБСУДИТЬ
1. Существуют ли вообще «новые русские»? Или это условный, расплывчатый термин вроде «социалистического реализма»? 2. Можете ли вы спрогнозировать дальнейшую судьбу Михаила Ходорковского? Думаете ли вы о нем в пасхальный праздничный день? И о том, что христиане должны поступать друг с другом по-христиански? 3. Почему СССР фактически не смог выиграть советско-финскую войну? Политкорректны ль размышления Гдова, в частности, его фраза: «Но уж если навалились, надо было побеждать»? Или они изобличают в нем латентного империалиста? Что такое вообще «политкорректность» и как вы относитесь к практике ее применения в западных странах — Франции, Англии, США? Каковы перспективы политкорректности в России? 4. Каких еще граждан нашей страны вы сочли бы великими, пополнив скудный и случайный список Гдова? 5. Определяется ли величие страны количеством живущих в ней великих граждан? Чем вообще определяется величие любой страны, а в данном конкретном случае — величие России?Глава XVII ЮНОСТЬ СОРЕВНУЕТСЯ С ПРОСТАТИТОМ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно, живописующее неумолимый бег времени, когда человек, вчера еще совершенно молодой, вдруг оказывается совершенно старым, и это из века в век вызывает у людей удивление. Правильно, совершенно верно подметил когда-то поэт Дмитрий Александрович Пригов:Выходит слесарь в зимний двор.
Глядит: а двор уже весенний.
Вот так же, как и он теперь —
Был школьник, а теперь он — слесарь.
Как боится седина моя
Твоего локона!
Ты еще моложе кажешься,
Если я около…
УВЕРЕНЫ ЛИ ВЫ, ПРОЧИТАВ ГЛАВУ XVII, ЧТО
1. Д.А.Пригов действительно работал слесарем? Или это все-таки миф? 2. Советское кино было, в общем-то, неплохое. Или оно все-таки было плохое, еще хуже, чем нынешнее? 3. Ф.Ф.Сучков был земляком автора этого текста? Или он все же не родился, как автор этого текста, в городе К., стоящем на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан? Кто еще из советских писателей подписал письмо «за Чехословакию» в 1968-м? 4. И все-таки, если серьезно, что все же лучше: богатая дача с простатитом и гипертонией или юность без дачи и каких-либо дальнейших перспектив? Как правильнее, благозвучнее: «тыкается» или «тычется» ветка городской липы? Справедливо ли названа «сукой мещанской» девушка, бросившая композитора Рощина-Фрейндлиха? 5. Ранить душу человеческую проще простого. А вот по-настоящему обрадовать человека очень трудно или не очень? Как, чем его можно обрадовать, когда мир кругом постепенно погружается в мерцающее уныние?Глава XVIII ВОЗРАСТ ЛЮБВИ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно из жизни любви во всех смыслах этого слова. Любви с большой буквы. К отеческому дому, гробам, родине, государству, спиртным и безалкогольным напиткам, животным, детям, цветам, растениям, минералам, земле, космосу, солнцу, небу, женщине. Да, Женщине. В первую очередь. Ведь любовь к Женщине — это основа всех других вариантов любви, правда, товарищи? И, конечно же, очень поздно, печально поздно, но в свои «многия лета» он наконец-то понял, что среди граждан мужского пола имеется совершенно определенная категория выдающихся особей. Такие-сякие-эдакие самцы-производители веселые, которых женщины, как мухи, чувствуют буквально за версту, если не больше. Бабы их не то чтобы любят, они их, может быть, даже и презирают, о чем иногда распространяются, когда приходит очередной этих баб урочный печальный час. Но такие мужики их явно гипнотизируют, неизвестно как и чем, вряд ли даже, вопреки расхожей молве, размерами своих гениталий или особыми сексуальными умениями. Скорей всего следует допустить нечто зоологическое, что эти ходоки — с бабами как бы одной породы, одного вида двуногих животных. Или особи разных подвидов одного вида, если серьезнее углубиться в науку непревзойденного Карла Линнея. Известно ведь всем, что в природе организмы, относящиеся к разным подвидам одного вида, могут свободно скрещиваться и даже давать плодовитое потомство. Вот бабы им и дают без раздумий, только похохатывают нервно (потом, после). Да ведь и все протяжные лирические песни мировой культуры повествуют исключительно о неразделенной любви честных якобы женщин к разномастным подлецам. «Зачем тебя я, милый мой, узнала?» — поют эти женщины потом, после. Одним из подобных подлецов был приятель юности Гдова, некий Ч. Он и подраться был не дурак, и выпить. Моторный хлопец весело играл на гитаре, легко, безо всякой рефлексии вступал в отношения с девушками и женщинами. Глядишь, только-только познакомились, а он с ней уж и в постели! Отъявленный подлец был этот Ч., честное слово! Испортил у Гдова хорошую, умную девушку, когда последний получал высшее образование в Московском геологоразведочном институте им. С.Орджоникидзе, временно покинув для этих целей родной город К., где и разыгралась описываемая любовная пьеса. Гдов как-то приехал на каникулы, и наглый его товарищ даже не удосужился признаться ему в том, что он и эту девушку недавно трахнул. Рассказал бы, так все и развернулось бы как-нибудь, глядишь, по-другому. По крайней мере не было бы Гдову так больно даже сейчас. Ведь он месяцами и годами так ничего и не знал о предательстве, измене, нечестности, пока ему не раскрыли на всё это глаза добрые люди. ...Все права на текст принадлежат автору: Евгений Анатольевич Попов.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.