Игорь Гергенрёдер Про повесть о королевстве поли (пояснение к повести «Дайте руку королю»)

Будучи в отпуске летом 1978, я приехал из Новокуйбышевска в Москву, куда нередко ездил по делам, не по делу. То есть оно было – и, пожалуй что поглавнее всех предыдущих, но такое, что им лишь в отпуске и заниматься. Меня не отпускала тяга взяться за книгу о том, как я в детстве лечился в Москве. Я оказался в научно-исследовательском институте без малого шестилетним и провёл более года в здании, где мне навсегда въелись в память цвета стен в коридоре, в палате, в столовой, в уборной. Что говорить об обитателях, которые, стоило закрыть глаза, появлялись передо мной в цепко впечатляющей ясности?

Пойдя в первый класс, я заявил родителям, что напишу «историю про то, как было в Москве». На протяжении школьных лет я не раз пытался приступить к делу, но меня топила в пучине неисчерпаемость воспоминаний. Начать с самого начала и последовательно рассказывать, рассказывать? Чувство, что это невозможно, нагоняло растерянность. Мне всего не описать. А если выбирать – то что именно? Я пасовал. Проблему, безусловно, ждало разрешение, надо было лишь учиться. Однако взросление принесло свою муку: всё неумолимее осознавалось время, в котором живёшь, время, отмеченное непреложным: писать можно не обо всём. Тем дальше, чем очевиднее становилось: то, что я хочу написать, не опубликуют.

Я учился в университете, работал в газетах, и моё московское лечение вновь и вновь вызывало приступы беспокойства: не было сомнений – вещь получится сильная, так бы и взяться за неё!.. чтобы в итоге рукопись осталась желтеть в папке? Соображение, что когда-нибудь настанет миг и она увидит свет, не вооружало меня необходимой вдохновенной решимостью.

Бывало, мне доводилось разговориться с кем-нибудь, к кому я чувствовал доверие, и поделиться тем, что донимало меня. В июле 1978 на турбазе я беседовал под ушицу и водку с одним из давних членов областной писательской организации Куйбышева (ныне Самары) – человеком завидных ума и опыта. Он с неподдельным интересом кивал, похохатывал, когда я описывал старшую сестру Бах-бах, Сашку-короля, его свиту, внимание профессионала было мне донельзя лестно. Угостившись очередным эпизодом, он воскликнул: «Как это всё должно заиграть в книге! Но – тема непроходная!» Развёл руками, я вздохнул, мы поглощали вкусную уху, «Ну-ну», – поощрил меня писатель к дальнейшему рассказу. ...