Кэти Тайерс Точка опоры
(Звездные войны)

Пролог

Лейтенант Йайна Соло развернула «крестокрыл» на левый борт и подала вперед рычаг, добавив мощности двигателям. Коралл-прыгун йуужань-вонгов совсем истощил ее крылатого напарника. Уворачиваясь от нее, вонг открыл аккуратное черное отверстие в хвостовой части, которое явно поглощало энергию лазеров Йайны.

Она уравняла скорость истребителя со скоростью противника и продолжила преследование. С тех пор как полковник Гэвин Дарклайтер пригласил ее в Разбойный эскадрон, за спиной остались десятки боев. Она по-прежнему гордилась тем, что она — пилот элитного эскадрона, хотя восторженного трепета, конечно, поубавилось. Слишком много ночных вылетов по тревоге, слишком много смертей, слишком мало сна.

Но меня взяли в Разбойный эскадрон, размышляла она, резко прибавив еще мощности, не благодаря моим родителям и не из-за того, что в моей семье из поколения в поколение передаются способности контроля над Силой.

Ее взяли за мастерство пилота. Кроме того, в Разбойном эскадроне должен быть хотя бы один рыцарь-джедай.

Противник, которого она преследовала, атаковал ботанский, ударный крейсер «Чемпион». «Чемп» прикрывал колонну беженцев. Хоск, индустриальный спутник, еще болтался на орбите Каларба. Ситуация мучительно напоминала последние часы Сернпидаля десять месяцев тому назад. Каларбианские потери могли быть даже больше. Но для Йайны, как и для ее отца, с трагедией Сернпидаля ничто не сможет сравниться.

Преследование йуужань-вонгов не могло вернуть Чубакку, но оно помогало заглушить мучительные воспоминания. Она сжала пальцы на гашетке и обрушила на коралл-прыгун потоки огня импульсного лазера. Шквал маломощных разрядов сбил настройку энергопоглотителей противника и истощил их. Как однажды сказал полковник: «Пересчитай ему зубы, а потом вбей их прямо в его глотку!» Ее приборы показывали, что вихрь поля довина-тягуна ослаб неожиданно для противника. На ведущем мониторе появился маневренный корабль Чисса: — Я прикрою тебя, Одиннадцатый!

Пора! Йайна сжала пальцы на главной гашетке, выпустив плотный импульс всех четырех лазеров. Гравитационное поле противника заметно отклонило огонь ее лазеров, зато теперь можно внести поправку и скомпенсировать это. Два выстрела мимо, зато другие два легли точно, раскрасив колпак кабины сполохами пламени.

Наша тактика позволяет победить их в равном бою. Но бой с ними никогда не бывает равным. Они убивают и будут убивать нас. Их корабли даже способны к регенерации! Йуужань-вонги превратили целые планеты в инкубаторы коралловпрыгунов и разрушили одну из ведущих верфей Новой Республики на Фондоре. Оборона наиболее значимых уцелевших доков — Куат, Мон Каламари, Билбринги — была приведена в полную боевую готовность, к ним были переброшены группы транспортных кораблей.

Коралл-прыгун взорвался тучей раскаленных брызг, кабина раскрылась хрустальными лепестками, и он по сжимающейся спирали ушел из зоны огня. Пилот йуужань-вонг не катапультировался. Они всегда погибали вместе с кораблем. Кажется, таков был их собственный выбор.

Но они все прибывали и прибывали, тогда как пилоты Новой Республики возвращались по домам, чтобы защищать свои родные миры.

— Ты молодец, Десятый! — воскликнула Йайна.

— Спасибо, Прутик.

— Завсегда!

Йайна взяла вправо и определила координаты крушения.

— Проныры, противник снова объявился в секторе 349-18. Они метят в ходовую часть «Чемпа».

— Принято! — в голосе майора Алинн Варг, командира звена Йайны, зазвенела сталь. — Пора стереть эти кораллы в пыль. Одиннадцатый, Двенадцатый, за мной!

Йайна дважды ударила по клавише комлинка, подтверждая получение приказа, нажала на рычаг и развернула истребитель вслед за Девятым. Они шли под брюхом «Чемпа» так близко и так медленно, что можно было сосчитать его антенны и заклепки.

Командовал «Чемпионом» адмирал Глие'олегг Кру, тви'лекк. После Фондора Йайна слышала о новоиспеченном адмирале или капитане почти после каждого сражения. Недавно были потеряны еще несколько миров — Гиндин, Биммиель и Тинна. Здесь, на Каларбе, офицер разведки полагал, что чужие пытались перерезать Кореллианскую дугу — прямой гиперпространственный тоннель к Внешним территориям. На Дрюкенвелле и Родии была объявлена боевая тревога.

Другой конвой кораблей каларбиан, включая дюжины беженцев с разрушенной станции на Хоске, только что ушел в прыжок. Несмотря на все усилия найти и уничтожить гигантского довина-тягуна, которого йуужань-вонги, по-видимому, сбросили на Каларба, Хоск терял высоту с каждым оборотом. Истребители «хироти зебра» были уже далеко, и десять из турболазеров были разрушены. Вражеские корабли, которые на экране выглядели как многоножки, преследовали бронированную луну, пожирая отставшие от колонны челноки. Вышки на полюсе Хоска уже отклонились от нормального положения более чем на 30 градусов. Скоро Каларба станет еще одним мертвым миром, непригодным даже для йуужань-вонгов.

Обогнув шлюзовые отсеки «Чемпиона», Йайна попала в огненный водоворот боя. Три коралла-прыгуна метнулись к ней, выбросив слепящие языки плазмы. Сердце заколотилось. Она уклонилась от удара, бросая истребитель во все стороны, не спуская пальца правой руки со второй гашетки.

— Спарки, — скомандовала она астродроиду, — мне нужно сто процентов защитного поля на тринадцати метрах!

Сообщение на лобовом экране показало, что Р5, ее верный товарищ со времен поступления в эскадрон, моментально исполнил указание. В наушниках загудели помехи. Довин-тягун атаковал ее щит.

Другой чужак шел ниже и левее. Йайна резко вывернула штурвал и налегла на рычаг. Звезды крутились вокруг как сумасшедшие, но внимание занимал только противник. Иди сюда, вот. Ближе, ближе…

Система наведения захватила цель. Ликуя, она выпустила протонную торпеду, голубым пламенем скользнувшую к чужому истребителю, а сама сохранила прежний курс, лавируя меж рас каленных осколков, сбивавших довина-тягуна с прицела.

— Одиннадцатый, — раздалось в наушниках. — Прорывайся к кораблю!

Хаттова слизь! Йайна дернула рычаг и остановилась, ощутив жесткий рывок ремней безопасности. Истребитель содрогнулся.

— Я подбита! — закричала она.

Прилив адреналина отчасти вернул ей самообладание. Она посмотрела на приборную доску. По крайней мере, щит уцелел, Йайна развернула корабль. И маневрировать могу.

Но она была в бешенстве. На ведущем дисплее кораллы-прыгуны густым роем облепили «Чемпион» и его защитников. И один из них, устремившийся к «Чемпиону», был тот самый, что подпалил ей крылья.

Она прибавила тяги.

Теперь был виден большой вражеский корабль за кормой «Чемпиона». Немного меньше «звездного разрушителя», конфигурацией он напоминал причудливое морское чудище. В самой толстой конечности, возможно, были органы управления. Два более тонких щупальца торчали на спине, два — на животе. Щупальца на животе уже поливали «Чемпион» ослепительной плазмой.

Два «трезубца» Новой Республики устремились в атаку на новоприбывшего. Разгоряченная погоней за неприятелем, Йайна нажала на гашетку.

— Проныры! — возглас полковника вернул ее к реальности. — Кто-то только что высосал все защитное поле «Чемпиона». Разберитесь!

Что же они сделали? Еще какое-то убоище приволокли? Неужто проморгала? Йайна набрала максимальную скорость.

Она пролетала мимо левой кабины «Чемпиона», когда глубоко изнутри него прорвался свет. Медленно, с жуткой, смертельной красотой в гладком боку «Чемпа» открылась трещина.

— Стикс! — раздалось в ухе. — Одиннадцатый, посмотри, что там!

— Спарки, полный вперед! — крикнула Йайна. — Летим к…

Взрывом ее бросило на панель управления. Педали, казалось, раскрошились, пронзив осколками ноги. Кабина перекосилась, потом и вовсе пропала. В ушах выла сирена, в такт с механическим голосом: Катапультирование. Катапультирование. Она призвала на помощь Силу, безнадежно пытаясь защититься. Почти…

Белая вспышка боли погасила сознание.

Глава 1

Они стояли перед входом в глинобитную лачугу, которая служила им домом на этой планете. Бурый рабочий комбинезон был покрыт толстым слоем грязи и пыли, волосы свисали на уши липкими сосульками, и Йакен искренне жалел, что их длины пока не хватало, чтобы собрать в хвост. Так было бы хоть немного приличнее. Впрочем, за два месяца жизни на Дуро он не то чтобы привык, но кое-как примирился с песчаной пылью — неотъемлемой частью местного быта. Равно как и с прочими неудобствами, вроде тесноты, постоянных скандалов, без которых не проходило ни дня, необходимостью маяться в респираторе при выходе за пределы купола и так далее, и тому подобного.

Йакен стоял рядом с отцом, ковырял носком ботинка песок под ногами и почти не прислушивался к разговору. Последнее время с ним это бывало. Слишком уж странно вела себя Сила. Или у него просто обострилось чутье? Порой ему казалось, что невидимые кольца Силы оплетают и душат его, словно стекловидные змеи Жарана. Что-то должно было произойти. Что-то очень важное. Но он понятия не имел, что именно.

Йакен с некоторым усилием оторвался от незапланированной медитации, заровнял ямку в песке, которую успел расковырять, и честно постарался вернуться к окружающей действительности. Реальность же выглядела так.

В двух шагах от дверей хижины в позах, наглядно демонстрирующих всем желающим (а желающие тихо посматривали, но не спешили, однако, привлекать к себе внимание) конфронтацию между двумя темпераментными особами, стояли его отец, Хэн Соло, и старейшина одного из нескольких кланов, бежавших на Дуро, Мезза. Как и все рины, она была невысокой, гибкой, к бархатному меху не липла никакая пыль (в этом Йакен здорово завидовал ринам), в пышной гриве скрывались острейшие шипы. Но в кисточке гибкого хвоста и на предплечьях пробивалась седина.

— Это были наши корабли, — говорила она, размахивая руками. — Наш конвой, — она вздохнула, и воздух с фырчаньем вырвался из четырех отверстий ее хитинового клюва.

Хэн, естественно, тут же фыркнул еще громче, да еще и так взмахнул левой ручищей, что чуть не зашиб Йакена.

— Ну прямо щас все брошу и побегу выводить ваши корабли в пространство, только потому, что вам приспичило проверить системы в работе! Какого ситха вы шарились в запретной зоне, Мезза?!

На мягкой серо-коричневой шкуре Меззы появились яркие краснооранжевые пятна. Синий кончик хвоста мелко задрожал. Йакен уже знал, что у ринов так проявляется раздражение.

— Мы были не в запретной зоне, а на наших кораблях! — рявкнула Мезза. — Что еще за запретные зоны выдумали? Это НАШИ корабли и НАШ конвой, — она нервно теребила поношенный жакет с некогда богатой вышивкой, укрывающий ее массивную грудную клетку. — И не надо снова убеждать меня, что мы должны вам доверять. Вам, капитан, мы доверяем. ВКПБ, вот чему мы не доверяем. ВКПБ и тем, что засели вон там, — она ткнула лапкой в небо.

Губы Хэна дернулись, и семнадцатилетний Йакен почти физически ощутил, как отец изо всех сил сдерживается, чтобы не заржать самым непристойным образом. Хэн вполне мог бы посмотреть сквозь пальцы на несанкционированные изыскания беженцев, особенно на их собственных кораблях. Но сейчас за ними наблюдали. Не подавая виду, как его это забавляет, он предположил, что имеет смысл ужесточить правила, установленные ВКПБ в колониях. Предположил достаточно громко, чтобы слышали по крайней мере несколько малолетних проныр. Они с Меззой, несомненно, еще обсудят это дело без посторонних.

Мезза, естественно, выдвинула встречное предложение относительно того, что с упомянутыми правилами следует сделать.

Понаблюдав малость за этим поучительным зрелищем, Йакен сам не заметил, как вновь погрузился в медитацию, рискуя проковырять не большую скважину в местном грунте. Он пытался подобрать очередной фрагмент головоломки, которую ощущал в каждый момент своего существования. Обученный искусству джедаев и необычайно восприимчивый от природы, он мог с уверенностью сказать, что Сила приходит в движение. Она меняется.

На этот раз он обязан был найти ключ к разгадке.

Заныла правая скула. Он неловко потер ее, отбросил с лица волосы. Надо бы подстричься, но здесь никто не заботится о внешности. Он все еще продолжал расти — плечи раздавались в ширину, ноги вытягивались. Он чувствовал себя нелепым гибридом тренированного джедая и нескладного подростка.

Он прислонился к стене хижины и стал рассматривать происходящее за пределами его нового дома. Кунол, который построил ВКПБ, Вы борный комитет по проблемам беженцев при Совете Новой Республики, был рассчитан на тысячу жителей. Естественно, в него впихнули двенадцать сотен. Кроме этой неприкаянной рин, здесь было еще несколько сотен доведенных до отчаяния людей, хрупких ворсов, вавриан с огромными шарообразными головами и один молодой хатт.

А не знающие жалости йуужань-вонги продолжали метаться по Галактике, разрушая целые миры, порабощая или уничтожая их население. Покрытый буйной растительностью Итор, необузданный Орд Мантелл, Оброа-Скай с его легендарными библиотеками — все пали от рук беспощадных захватчиков. Если йуужань-вонгов и можно было остановить, то никто в Новой Республике не знал, как это сделать.

Мезза возглавляла остатки большего из двух уцелевших кланов ринов. Хэн Соло продолжал с ней спорить, уперев левую руку в бок. Краем глаза он следил за группой малолетних правонарушителей с юношеским пушком на щеках, ровесников Йакена.

Кланы ринов занимали один из трех клиновидных массивов Поселения Тридцать Два. Крыши их домов были выкрашены в голубой цвет. Синтпластовый купол сходился над головой — серый, как завихрения ядовитых паров снаружи.

* * *

Йакен прилетел сюда с Корусканта. Не то чтобы ему так уж сильно надо было попасть на Дуро, просто так вышло. Два месяца назад его и Анакина вызвали на Балансирную станцию — массивный гиперпространственный отражатель и гравитационную ловушку в системе звезды Корел. Была надежда, что Анакин, которому уже однажды удалось заставить Балансирную станцию работать, сможет сделать это снова. Военный совет рассчитывал спровоцировать атаку системы Корел силами йуужань-вонгов и использовать Балансир как заградительное поле, чтобы создать ловушку — и уничтожить их там. Однако дядя Люк надеялся, что станцию не придется использовать для атаки, что пригодятся только ее оборонные возможности.

Йакен инстинктивно дернулся и опять вышел из ступора — на этот раз под влиянием рыка из луженой глотки Хэна. Впрочем, рык адресовался не ему — просто градус спора повысился ввиду появления еще одной стороны. Хотя отец сильно сдал за последние годы, обзавелся сединой и морщинами, но рычал он попрежнему. За многие годы, в течение которых ему приходилось водить компанию с бюрократами и выносить дроида-секретаря своей жены, терпение так и не вошло в перечень его достоинств.

Романи — предводитель клана, оппозиционного клану Меззы, стоял на тропинке, протоптанной в пыли у хижины Соло и теребил хвост в здоровенных передних конечностях. Предплечья и кончик хвоста Романи сияли белизной меха. За его спиной стояли сотоварищи.

— Так ты говоришь, твой клан, — Хэн ткнул пальцем в Романи, — думает, что ее клан, — палец ткнул в Меззу, — пытался угнать все наши транспортники и бросить всех остальных у разбитого корыта тут на Дуро? Так?

Кто-то из-за спины Романи выкрикнул: — Я бы на твоем месте держал с ними ухо востро, Соло!

Вперед вышел другой рин.

— Нам неплохо жилось в Корпоративном секторе, капитан. Мы там танцевали и предсказывали будущее за деньги. Нам было где укрыть наших детей от ядовитого воздуха. И от еще более ядовитых языков.

Хэн засунул руки глубоко в карманы своего поношенного комбинезона и покосился на Йакена.

— Предложения? — прошептал он.

— Они на взводе. Все мы нынче на взводе. Просто дай им выговориться — может, полегчает, — ответил Йакен и снова ушел в себя. Ну, настроение у него сегодня такое, что тут поделаешь? И без него разберутся.

Он поднял глаза. Серый синтпластовый купол привезли на Дуро в виде гармошки и растянули на трех металлических арочных распорках. Беженцы укрепляли его с помощью местного каменного волокна. Почти половина колонии работала посменно, укрепляя купол и свои сборные домики. Другая половина трудилась в подземном резервуаре — центре очистки воды, который создал ВКПБ.

— Эй! — заорал вдруг Хэн.

Йакен вернулся в реальность как раз вовремя, чтобы увидеть, как из группы Романи кубарем вылетел молодой рин. Двое спутников Меззы с неожиданным проворством преградили ему дорогу. Через долю секунды Хэн оказался в гуще потасовки. Потасовка, однако, выглядела так элегантно, что не верилось, чтобы кто-то серьезно пострадал, Рины демонстрировали удивительную природную гибкость, как настоящие гимнасты. Они вовсю обвивали противников своими белеными хвостами и щелкали клювами, как стадо астродроидов. Казалось, они танцуют, играют, сбрасывают напряжение. Месяцы жизни на голодном пайке в переполненном куполе кого угодно до неврастении доведут. Йакен открыл было рот, чтобы донести до сведения отца эти соображения, но тут его накрыло.

Сначала он задохнулся, легкие словно огнем обдало. Потом его ноги обожгло так яростно, что он почти чувствовал прошивающие их осколки.

Йайна?

Наделенные Силой еще до рождения, они с Йайной всегда чувствовали, что с одним из них стряслась беда. Но то, что он ощутил ее через расстояние, пролегавшее между ними сейчас, означало, что дела ее по-настоящему плохи. На миг боль отступила.

— Йайна! — в смятении закричал он. — НЕТ!!!

Он бросился в паутину Силы, пытаясь снова отыскать ее. Он ощущал только неясные тени, кружащиеся рядом. Голос рина, хрипло зовущий меддроида. Он сам как будто растворялся, исчезал, становился все меньше и меньше, проваливаясь в пустоту. Он попытался сконцентрироваться глубоко внутри или снаружи — чтобы ухватиться за Силу и вытолкнуть себя обратно в мир. Пожалуй, это была самая незапланированная и самая глубокая из его сегодняшних медитаций. И от результата ее зависело многое. Мог бы он взять с собой Йайну, если бы ему удалось найти ее? Дядя Люк обучал его дюжинам техник концентрации — еще в академии, да и потом тоже.

Йакен.

Голос прозвучал как отзвук его собственных мыслей, но это был не голос Йайны, а другой — низкий, мужской, отдаленно напоминающий голос дяди.

Йакен напрягся и представил лицо дяди, стараясь сосредоточиться на этом отзвуке. Ему показалось, что вокруг него закружился гигантский белый вихрь. Вихрь подхватил его, затягивая в центр своей сияющей воронки.

Что происходит?

Потом он увидел дядю. Люк Скайуокер в белом плаще с лазерным мечом в диагональной позиции — руки на уровне бедра.

Йайна! — мысленно закричал Йакен. — Дядя Люк, Йайна в беде!

И тогда он увидел.

Второй силуэт четко выделялся на размытом фоне — прямой и темный. Высокий, человекоподобный, атлетически сложенный. Лицо и грудь покрыты извилистыми шрамами и татуировками. Бедра и ноги защищены ржавым доспехом. Из костяшек пальцев растут длинные и острые шипы-когти. И такие же шпоры на пятках. Непроницаемо черный плащ стекает с плеч.

В руках чужак держал столь же черный жезл — зеркально отражая позицию Люка. Тьма противостояла Свету.

Пытаясь справиться с потрясением, Йакен потянулся к ним Силой. За фигурой в белом стояла бездна мощи, лучащаяся Силой, подобно сверхновой звезде. Но по другую сторону медленно вращающегося диска, на котором стояли обе фигуры, там, где Йакен видел внутренним зрением воина йуужань-вонга, — там он не почувствовал ничего. Вообще ничего. Все йуужань-вонги казались неодушевленными, если джедаи пытались ощутить их при помощи Силы. Словно неорганические механизмы, которых йуужань-вонги не признавали.

Чужак взмахнул жезлом. Блеснул лазерный меч мастера джедая, блокируя удар. Его сияние делало все остальное почти неразличимым. Жезл йуужань-вонга казался чернее самой тьмы. Абсолютная чернота, больше, чем просто отсутствие света, она казалась живой, но несла смерть.

Вращение открытого диска, на котором стояли оба противника, замедлилось. Он состоял из биллионов звезд. Йакен припомнил привычную карту исследованного пространства. Галактика!

Люк занял позицию у Центра Галактики. Он поднял меч, защищаясь. Из кромешного мрака где-то за Внешними территориями приближались еще три татуированных чужака.

Их стало еще больше? Йакен осознавал, что видение битвы, разворачивающееся перед его внутренним взором, отражает что-то из того, что происходит с его сестрой.

Или, быть может, отражает как раз все, что с ней происходит! А что, если эти трое символизируют вторжение новых «летающих миров»? А силы Новой Республики и так уже на исходе. Возможно, пытаясь дотянутся до Йайны, Йакен вышел на источник Силы — или Сила сама прорвалась сквозь него.

Казалось, Галактика находится в положении неустойчивого равновесия, балансируя между Светом и Тьмой. Люк, стоящий у центра, уравновешивал темных захватчиков. Но если число их возрастет, равновесие — будет нарушено.

— Дядя Люк! — закричал Йакен. — Что мне делать?

Люк отвернулся от тройки йуужань-вонгов. Одарив Йакена свинцовым взглядом, он бросил ему свой лазерный меч. Тот с тихим жужжанием полетел по плавной дуге, очерчивая зеленый контур на проекции Галактики.

Неотрывно следя за нападающими, Йакен почувствовал, как другой враг пытается достать его — гнев рвался из глубины сердца. Страх и ненависть помогли ему собрать все силы в кулак. О, если б он только мог, он бы уничтожил йуужань-вонгов и все, что за ними стоит. Сейчас… Он протянул ладонь…

И рука осталась пуста.

Оружие джедая плавно проплыло мимо него.

Когда гнев оставил его, страх взял Йакена за глотку. Сердце его отчаянно заколотилось. Йакен заметался, пытаясь использовать Силу, чтобы уйти из-под удара. Лазерный меч Люка продолжал плавно удаляться от него, становясь все менее различимым на расстоянии. Колебания Галактики нарастали. Темные, несущие смерть вихри стали собираться вокруг чужих воинов. Безоружный Люк вытянул вперед обе руки. Он, а затем и его противники выросли до совсем уж невообразимых размеров. Теперь вместо фигур Йакен видел Свет и Тьму, две противоборствующие силы. Мощь, и величие Света заставили его содрогнуться. Галактика стала клониться во Тьму, но Йакен ничего не мог поделать. Ослепленный и зачарованный, он стоял и смотрел на ужасающий Свет.

Джедай не знает страха… Он слышал это тысячи раз, но сейчас им владела не малодушная трусость, а благоговейный трепет, непреодолимое желание оказаться рядом. Чтобы служить Свету и нести всюду его величие.

Но по сравнению с силами, что сражались вокруг него, он был не более чем песчинкой. Беспомощной и безоружной. Все из-за одной единственной вспышки черной ярости. А вдруг эта оплошность окажется фатальной для него? Или даже не только для него, а для всей Галактики?

Голос, похожий на голос Люка, но более низкий, заставил пространство содрогнуться.

— Йакен, — прогрохотал он, — держись крепче!

Горизонт отклонился еще сильнее. Йакен рванулся вперед, чтобы добавить свой небольшой вес на сторону Люка, к Свету.

Он оступился. Он задел руку Люка, но опять промахнулся. Он чуть-чуть, совсем немного, не дотянул до светлой стороны, и опять его вес остался на чаше весов Тьмы.

Люк мертвой хваткой вцепился в его руку. Держись, Йакен! Опора под ногами накренилась еще больше. Звезды потухли. Воины йуужань-вонги карабкались все дальше. Целые созвездия мигали и гасли, тьма растекалась под когтистыми лапами врагов.

Было ясно, что разрозненная сотня джедаев не может спасти Галактику от этой угрозы. Достаточно, чтобы один-единственный чело век, оказавшийся в центре событий, сделал один-единственный неверный шаг в один-единственный критический момент — и все, что они поклялись защищать, будет уничтожено. Никакая армия не сможет остановить это вторжение, потому что это — битва духа. И если человек, от которого в какой-то момент зависит все, перейдет на сторону Тьмы — или просто неправильно использует внушающую одновременно ужас и восхищение светлую Силу — весь знакомый мир рухнет в душную тьму.

— Это так? — закричал Йакен через непреодолимую пропасть пространства.

И снова ему ответил до боли знакомый голос, слишком низкий, чтобы принадлежать Люку: — Держись, Йакен!

Один из йуужань-вонгов рванулся к нему. Йакен двумя руками вцепился в противника…

И ощутил в руках тонкую простыню. Он лежал на спине, на больничной койке под гофрированной синтпластовой крышей. Комната была побольше, чем в стандартных хижинах беженцев. Должно быть, это был медотсек в контрольном центре.

— Привет, мелкий, — произнес другой до боли знакомый голос, растягивая слова. — Рад, что ты снова с нами.

Йакен поднял глаза. Его отец стоял рядом и криво улыбался. Множество беспокойных морщинок разбегалось от уголков его глаз. За его спиной рин по имени Дрома теребил и тискал свою красно-синюю кепочку. Его длинные усы уныло обвисли. За последние месяцы Дрома стал отцовским… Йакен не мог подобрать точного слова. Другом? Помощником? Во всяком случае, не партнером или напарником, но чем-то он определенно был.

Самый дорогостоящий из дроидов колонии, меддроид 2-1Б, которого Хэн обзывал «Незнамогде», топтался с другой стороны койки, отключая аппарат искусственного дыхания.

— Что случилось? — Хэн выглядел совершенно сбитым с толку. — Головой ударился при посадке? Ты тут так сдал, что…

Дрома указал на меддроида и закончил фразу Хэна: — Тебя уже хотели положить в ванну с бактой.

Рины очень проницательны и достаточно восприимчивы, чтобы уловить намерения человека и закончить то, что он недоговорил.

Хэн резко повернулся к приятелю.

— Слушай, ты, волосатая рожа! Если я хочу что-то сказать, так я и скажу!! !

— Йайна, — пресек перепалку Йакен.

Удары сердца отдавались в затылке. Очевидно, он все-таки ударился головой, когда падал. Он открыл было рот, чтобы описать, что он видел, но не решился. Хэна и так смущала эмоциональная подавленность Йакена и то, как он старался избегать участия в расследованиях и спасательных миссиях джедаев. Но чем больше Йакен пытался избегать дел джедаев, тем меньше Сила давала ему покоя. Такова была его судьба. Династия, ситх подери!

И если жизни миллиардов так сильно зависят от точки равновесия, что один неверный шаг может все погубить, имеет ли он право даже упоминать о своем видении, пока его собственная стезя не определена? Однажды предвидение опасности уже подвело его. Йуужань-вонги зашли так далеко, что могли бы посеять один из своих убийственных кораллов прямо у него под носом. Может быть, сейчас он получил предупреждение о возможной опасности. Кто знает, что откроется перед ним?

Это видение не приблизило его к разгадке.

— Что? — спросил отец. — Что с Йайной?

Йакен зажмурился. Он не хотел использовать Силу как банальное средство от легкой головной боли. «Ну что же, — с мольбой спрашивал он невидимую Силу, — что ты от меня хочешь? Что я должен сделать?» И не получится ли так, что, пытаясь предотвратить катастрофу, он лишь приблизит ее?

— Нам надо связаться с Разбойным эскадроном, — выдавил он наконец. — Думаю, с ней стряслась беда.

Глава 2

На другом конце контрольного центра маленькая и изящная женщина рин качала на коленях детеныша. Стену перед ней занимали дисплеи — в основном неработающие. У соседней стены дремал единственный представитель хаттов — Ранда Бесадии Диори. Во сне его желто-коричневый хвост подергивался.

— Пиани, — Хэн Соло влетел в центральный зал, наступая Йакену на пятки, — нам нужна связь.

Улыбка медленно сползла с лица Пиани. Рины были настолько восприимчивы к языку тела, что она, возможно, даже могла бы понять, что именно их беспокоит.

— Межпланетная? — спросила она.

— Да, — кивнул Йакен. — Можешь запустить релейный передатчик? Нам нужно передать сообщение моей сестре в Разбойный эскадрон.

Пиани уложила спящего ребенка в пузатую корзину на полу.

— Я попытаюсь, — пообещала она. — Но вы же знаете адмирала Диззлевита. Садитесь, я угощу вас беджами.

Она подошла к плите, где рядом с объемистой бадьей кафа варилось несколько небольших темных грибов. Беджи было очень легко выращивать — высеял чан со спорами, подождал недельку и можешь приходить с корзиной. Они стали стандартной диетой для беженцев.

Йакен совсем не чувствовал голода, а Хэн ухватил один из грибов и стал понемногу откусывать. Постные вареные беджи были несказанно безвкусными, но матриархи рин ревниво берегли свои душистые травы.

— Соло?! — Ранда восстал ото сна, заворо-чился и тяжело перетек в вертикальное положение. — Чего вы тут забыли?

Йакен старался ладить с Рандой. Еще тот был тип. Начинал он как торговец спайсом. Потом хатты послали его добывать новых рабов для йуужань-вонгов. На Фондоре он сбежал — во всяком случае, так говорили.

— Отправляем сообщение для Йайны, — беспомощно промямлил Йакен. Джедаи не знают страха, учили его. Страх — на стороне Тьмы.

Страх за себя он еще мог отринуть. Но за Йайну? Его опасения за сестру не помогут ей. Они связаны между собой сверхеъстественно глубоко.

Ранда перетек ближе. Он был еще молодой, относительно легкий и достаточно гибкий, чтобы передвигаться своими силами.

— А ты что тут делаешь? — спросил его Хэн. Ранда выпятил скошенную грудь.

— Я же тебе говорил. Моя мать Борга, беременная моими соутробцами, не щадя живота своего защищала Нал Хутту, притом что только половина кланов поддержала ее, ну и так далее… И где я теперь оказался? Сижу тут на мели, без корабля, словно один из этих идиотов ворсов. Так вот, я хочу, чтобы у меня был доступ к видеоканалу. Круглосуточно. Тогда смогу узнавать новости с моей родины и избавлю ваших рабочих от…

— Мы еще поговорим об этом, — перебил его Хэн. — Пиани, что…

Пиани хмуро отодвинулась от консоли.

— Я даже не смогла достучаться до Диззлевита. Он приказал, чтобы штатские не подключались к реле без специального разрешения, — передразнила она голос адмирала. — Так что я послала запрос, — она тряхнула тщательно причесанной гривой длинных волос. — Я извещу вас, как только что-нибудь получится.

Хэн мрачно уставился в пол. Они с адмиралом Дарезом Вухтом дважды схлестнулись в первую лее неделю пребывания на Дуро. Адмирал даже не пытался казаться гостеприимным по отношению к беженцам.

Расчет был на то, что йуужань-вонги не обратят внимания на планету, которая и так была почти безжизненной. Комитет, когда подыскивал место, чтобы разместить миллионы беженцев, ударил по рукам с Правящим Домом Дуро, одним из немногих оставшихся местных правительств, которые еще были согласны принимать беженцев. Переселенцы могли бы помочь осваивать поверхность планеты, восстанавливать разрушенную промышленность и взяли бы на себя плантации синтетической пищи, которые все еще кормили население орбитальных городов Дуро. Коренные жители Дуро, которые давно уже все переселились на орбиту, могли бы вернуться домой. Переселенцы с их опытом ведения военных действий, как было доказано, даже могли бы помочь оборонять жизненно важные для Дуро центры торговли и промышленности, включая одну из десяти лучших верфей, уцелевших в Новой Республике.

Но беженцы отнюдь не спешили идти добровольцами в армию в таких количествах, о которых мечтал Вухт.

Под командованием адмирала Вухта находилась система перекрывающихся планетарных щитов, четыре эскадрона истребителей и звездный крейсер Мон Каламари «Поэзия». Вухт предоставил убежище переселенцам только при условии, что орбитальные города будут переоборудованы под производство военной техники. После гибели верфей Фондора Новая Республика начала спешно рассредоточивать производства, опасаясь, что крупные верфи являются слишком уязвимыми целями.

К сожалению, большинство оставшихся военных кораблей Республики было передислоцировано из этого района в систему Ботавуи или за пределы зоны Кореллии. Йакен слышал, что адумари пытались нанести фланговый удар по позициям йуужань-вонгов близ Билбринги. Он надеялся, что это правда.

Йакен стал рассматривать коммуникационную панель, за которой сидела Пиани.

— Какой кабель ведет к Порталу? Мы не можем как-то заставить их послать сигнал быстрее?

Соседнее поселение, Портал, имело защищенный спутниковый канал связи, даже межпланетной, благодаря тому что тут размещалось официальное представительство ВКПБ. Купола были соединены также изолированными волоконными кабелями, но их с большим аппетитом пожирал единственный выживший вид фауны Дуро — жуки-мутанты фефжэ. А для прямой радиосвязи здесь была слишком плотная атмосфера.

Как и следовало ожидать, Пиани отрицательно покачала головой: — Портал выходит на внешнюю связь раз в два дня.

Портал был основан раньше и успел занять приоритетные позиции перед недавно образованными, недостаточно обжитыми еще поселениями. Нам бы такую организованность, подумал Йакен, не в укор отцу. Хэн отдал Поселению Тридцать Два всю душу. Тридцать Второе обслуживало трубопровод, обеспечивавший Портал водой, которую качали из старых пронумерованных шахт. Портал поддерживал коммуникационный кабель и дополнительные пищевые производства Тридцать Второго.

Хэн засунул руки глубоко в карманы и, подняв бровь, внимательно посмотрел на Йакена.

— Не гонишься ли ты за миноками в порхающей ловушке?

— Думаю, нет, — Йакен убрал длинные волосы за уши. — Не хотелось бы тебя беспокоить…

— Мы на войне. Покой нам только снится.

В следующую минуту никто из них не упомянул Чубакку, и Йакен осторожно перевел дух. В эти дни почти каждому пришлось потерять кого-то из близких. У Пиани тоже муж не успел вовремя в столицу Гиндина и опоздал на эвакуационный корабль. В лучшем случае он был уже мертв. Всем сейчас приходилось терпеть.

— Чем я могу помочь? — подполз Ранда.

— Ничем, — отрезал Хэн. Он повернулся к Йакену: — Скажи мне, если это действительно важно. Я посмотрю, что мы сможем подключить на «Соколе», — он кивнул на ворота главного внешнего шлюза купола.

Те из судов конвоя, что поприличнее, были при помощи гигантских краулеров, предназначенных для восстановительных работ, отбуксированы из зоны высадки и припаркованы под пандусами, защищенными от коррозии. Молодежь из клана Меззы только что попалась охране при попытке проникнуть туда. Минуты три Йакен разрывался между беспокойством за Йайну и нежеланием осложнений с администрацией.

— Да, — подтвердил он, виновато взглянув на Пиани, которая тоже принадлежала к клану Меззы и была ненамного старше нарушителей, — это важно.

— Ладно, — Хэн ткнул пальцем в Ранду. — Ты останешься здесь. Дай мне знать, если будут новости с Нал Хутты.

— Можете положиться на меня, капитан, — Ранда стянул бедж с тарелки Пиани и засунул его в рот целиком.

* * *

Двенадцать минут спустя Йакен пытался умоститься в кресле второго пилота «Сокола». Хэн хлопнул по древней переборке, но не шутя, как это привык наблюдать Йакен, а раздраженно.

— Эй! — прорычал Хэн. — Металлолом ископаемый! Мне что, до завтра ждать, пока ты запустишь генератор?

«Сокол» неспешно выдал единственный и неповторимый набор вспышек света.

Хэн рухнул в капитанское кресло и щелкнул парой-тройкой переключателей.

— Дадим ему пару минут, чтоб врубился.

— Хорошо, — согласился Йакен. На языке вертелось «известное дело», но он понимающе сдержался. Хэн уже достаточно оправился после гибели Чубакки, чтобы кое-что переделать на «Соколе»: поставил газоочистители получше, внешнюю обшивку перекрасил в матово-черный цвет, при виде которого Чубакка бы взвыл. Но он так и не заменил кресло второго пилота. Йакена, когда он бывал на борту, всегда немного нервировала канонизированная груда хлама.

Йакен обратил внимание на связку проводов, торчащую из полуразобранной переборки. Хэн и Дрома выбирались сюда и раньше. Хэн называл это «ковырянием», а Дрома — «лечением».

Они молча ждали. В памяти Йакена всплыли недели, когда беда Хэна подкосила их всех. Он вспомнил бар, в котором Хэн пытался залить горе. Вспомнил ту самую страшную ночь, когда Хэн сказал Лейе такие слова, которые вообще никогда не следовало говорить и которые очень трудно стереть из памяти. Йакен никогда не упоминал об этом при маме. Наверное, она надеялась, что он все забыл.

Йакен сомневался, что отец помнит свои слова. И надеялся, что и маме какнибудь удастся их забыть.

Боль — это не всегда плохо, как ни странно. Йакен почти хотел, чтобы боль Йайны снова ворвалась в его сознание, По крайней мере, это означало бы, что она жива.

Через несколько минут они все будут знать точно.

Сложная последовательность гудков огласила кабину — пришло подтверждение вызова. Хэн щелкнул по плитке на переборке.

— Говорит Соло, на борту «Тысячелетнего Сокола». Вызываю Корускант, вооруженные силы Новой Республики. Дайте офис полковника Дарклайтера.

Они ждали дальше.

— Йакен, — мягко сказал Хэн, — почему ты боишься использовать Силу? Два года назад ты пылал энтузиазмом не меньше Анакина. С тех пор как ты здесь, я не разу не видел, чтобы ты занимался.

Йакен сжал руки на подлокотниках кресла Чубакки.

— Это нелегко объяснить, — пробормотал он.

Отец вовсе не критиковал его позицию. Он просто не мог понять. С самого начала он говорил, что будет рад, если Йакен станет помогать ему. Но Йакен, будучи вне большой драки, неотвратимо отрывался и отставал от своих братьевджедаев.

— Попытайся, — Хэн настойчиво посмотрел на него.

Йакен рассказывал отцу, что произошло на Балансире. Мощный гиперпространственный отражатель и гравитационная ловушка откликнулись на воздействие Анакина, все получилось. Балансир снова ожил, как это уже случилось однажды.

И в этот момент флот йуужань-вонгов — который Новая Республика хотела заманить в ловушку у Балансира — вышел из гиперпространства почему-то вблизи Фондора.

Двоюродный брат Хэна Тракан Сал-Соло был убежден, что мощный отражатель Балансира необходимо использовать как наступательное оружие. Он пытался заставить Анакина нанести удар по йуужань-вонгам через огромное расстояние, разделявшее системы.

Йакен умолял брата не делать этого. Этот выстрел мог оказаться величайшим злом.

Анакин внял доводам Йакена. В тот момент братьев объединяло ощущение, что они все делают правильно.

А потом управление захватил Тракан. Он разгромил силы йуужань-вонгов и заодно погубил каждого десятого из доблестной флотилии, которую хапаны послали на помощь Новой Республике благодаря дипломатическим усилиям Лейи Органы Соло. Йуужань-вонги отступили, уцелевшие хапаны вернулись домой, а Тракан Сал-Соло пожинал лавры героя.

« Если бы я тогда выстрелил, хапаны остались бы живы», — настаивал Анакин. Йакен почти неделю не хотел признавать его правоту. Потом сомнения проникли к нему в душу. Может быть, Анакин действительно мог совершить все это? Уничтожить чужаков, уберечь хапанов, спасти Фондор?

Когда, в какой момент жесткая самозащита переходит в ту жестокость, что запретна для джедаев?

Захватив с собой только лазерный меч, Йакен улетел с Корусканта на Дуро. Раз он не может сражаться в одних рядах с дядей Люком и другими, он, по крайней мере, поможет отцу решать проблемы беженцев.

Теперь нет сомнений, что он выбрал верный путь.

— Я только знаю, что нельзя победить Тьму при помощи Тьмы, — ответил он отцу. Сообразив, что сама по себе эта фраза ничего не объясняет, он попытался снова. — Быть может, джедаи пытаются бороться с насилием при помощи насилия. Иногда мне кажется, что чем больше ты борешься со злом, тем больше ты усиливаешь его.

Хэн Соло открыл было рот, чтобы возразить, но Йакен продолжал: — Для нас это разные вещи, — настаивал он. — Если мы используем Силу во зло, это может привести во Тьму. Но где та грань, за которой применение силы становится насилием? Ее ведь нельзя провести четко…

Сигнал вызова оборвал его.

— Разбойный эскадрон, — раздался в кабине звонкий голосок. — Офис полковника Дарклайтера. Капитан Соло, это вы? Мы как раз пытались связаться с вами.

— Угу, это я. Мы хотели узнать, как Йайна?

— Доброго времени суток, между прочим, — ответил голос. — Говорит майор Харфиз. «Крестокрыл» Йайны был уничтожен в бою. Ей пришлось эвакуироваться. Пилот парного истребителя подобрал ее.

— Ранения?

— Ноги, грудная клетка. Ей лучше полежать в бакте.

Хэн хмыкнул, а Йакен вздохнул с облегчением.

— Ее скафандр выдержал, — продолжал майор, — но она находилась слишком близко к атакуемому крейсеру, когда у него взорвался двигатель. Она попала под массированное воздействие излучения.

У Йакена кровь застыла в жилах.

— Она выживет?

Хэн эхом повторил его вопрос в микрофон.

Майор замялся.

— Насколько мы можем судить по накопленному опыту — да. Мы проинформируем вас, как только что-нибудь станет известно. Мы пытаемся связаться с ее матерью. Лейя с вами?

— Разве она не вернулась на Корускант?

— Нет, капитан. ВКПБ, кажется, потерял ее из виду…

— Потерял из виду? — саркастически повторил Хэн. — Извините, тут я ничем вам помочь не могу.

Йакен дернулся к консоли.

— Я могу задержаться здесь, — предложил он. — Попытаюсь найти ее.

Хэн смотрел куда-то сквозь него.

— Конечно, — кивнул он. — Валяй.

Боль в его голосе заставила Йакена снова вспомнить о размолвке родителей.

Лейя Органа Соло вглядывалась в темный угол, где застыл тенью ее юный телохранитель, Басбакхан. Она не принимала участия в проектах планетарного масштаба с самого… как там бишь звали родной мир Басбакхана? Хоногр?

Она сидела во главе длинного стола из искусственного дерева в окружении ученых мужей. Ученые мужи ссорились. Долго и со вкусом. Больше всего на свете ей хотелось уронить голову на руки, закрыть глаза и заткнуть уши. И сидеть так, пока они не прекратят закатывать сцены и впадать в детство.

Что Дуро делает с людьми…

Но пока Фей'лиа мертвой хваткой держит бразды правления на Корусканте, ей остался только этот единственный способ продолжать укреплять Новую Республику, защищать репутацию джедаев и изматывать себя так, чтобы вечером, когда падаешь в койку, уже не было сил думать о собственной разбитой семье. Весь год она моталась из конца в конец Галактики, хватаясь за любую административную или дипломатическую работу, какую бы Совету Новой Республики ни вздумалось взвалить на нее.

Несмотря на то что она устала до потери сознания, этот проект на Дуро мог стать самым значительным из всех, в которых ей приходилось принимать участие. Перестройка целого мира в эти жуткие времена была бы огромным достижением.

Специалист по реконструктивной метеорологии грохнула кулаком по столу.

— Слушайте, — прорычала она, сверля взглядом грузную и покрытую мехом тушу тальца, сидевшего напротив нее. — Была масса веских при чин устанавливать наши купола в засушливой области. Самые ядовитые токсины содержатся в осадках. Любое поселение, расположенное во влажном поясе, как Тридцать Второе например, будет абсолютно непригодно для многопольного земледелия, но зато идеально подходит для водоочистительных работ. Если мы попытаемся изменить схему ветров, мы вызовем экологическую катастрофу!

— Да заметит ли ее кто-нибудь вообще, эту катастрофу? — тальц сидел, прикрыв нижнюю пару больших глаз, а его маленькие верхние глазки изредка помаргивали. — Для многопольного земледелия воды нужно больше, чем вам кажется… — он чуть не опрокинул стол на Лейю. — Ни здесь, ни в других районах мы не можем рассчитывать на грунтовые воды. Они насыщены растворенными токсинами, и поднять их к поверхности будет стоить недешево.

— Да, кстати… — Хо'Дин-агроном держал свои зеленоватые руки на столешнице, его ноги едва умещались под столом. — Я бы попросил выделить Четвертый сектор под заболачивание. У меня в разработке несколько видов овощных секций…

— Уважаемый коллега, я глубоко извиняюсь, — вступил агроном, специализирующийся на злаковых культурах. — Но Четвертый сектор планировалось отдать под злаки!

— А где Крие'Ар? — метеоролог Сидрис Колб задала вопрос, который давно вертелся у Лейи на языке. Доктор Дассид Крие'Ар пропустил почти все еженедельные совещания.

Нет, его трудно винить, подумала Лейя, глядя, как Хо'Дин возвращает деку с еженедельным отчетом ее помощнице, Аббеле Олдсонг. На каждом совещании все они загружали отчеты о ходе текущих исследований в административную базу данных Лейи. Крие'Ар, агроном-генетик, посылал отчеты в отдельной деке.

Но Лейе приходилось встречать множество куда более эксцентричных людей, У гениев это в порядке вещей — они не только в своем любимом деле отличаются оригинальностью мышления, что позволяет им совершать открытия и прочие великие деяния, но и по жизни чудаковаты. Чего стоил хотя бы ледоруб-интель Закариш Cент…

Нет, ну это ж как надо было воодушевиться идеей создания нового дома для беженцев, потерявших все, кроме самой жизни (и рисковавших потерять и ее тоже), чтобы согласиться быть по средником между шайкой постоянно грызущихся между собой ученых и оставшимся на Корусканте ВКПБ! Исследователи чувствовали себя гораздо лучше в своих лабораториях — в одиночестве или с парой лаборантов. Там им самое место.

Она не поставила своего имени под последним отчетом. Слишком устала иметь дело с новым поколением столичных бюрократов, с их плохо скрываемым пренебрежительным отношением. Если им будет по настоящему нужно, они ее найдут.

К работе группы Крие'Ара придраться было трудно. Они были по настоящему преданы своему делу. Наиболее серьезным их достижением в сотрудничестве с выдающимся микробиологом доктором Вилливолтом была бактериальная среда, пригодная к ферментной обработке ядовитых вод, которые откачивали из заболоченных областей. После того как этим составом обработали развалины фабрик времен Имперских войн, от них остался только плодородный слой почвы и газ, который можно было использовать в качестве горючего.

Под руководством Крие'Ара беженцы разливали местный дюракрит в полученные от ВКПБ формы, дробя сектора побежденных Порталом ядовитых болот. Они создали шесть миниэкосистем, очистили шесть квадратных участков болот, добавили удобрений и создали на Дуро первую пашню, с тех пор как его жители покинули поверхность планеты.

Ничего удивительного, что у Крие'Ара просто не было времени ходить на совещания. Наверное, он устал от бюрократии не меньше, чем сама Лейя. Ей удалось выбить увесистый бюджет для ВКПБ из Совета Новой Республики — как плату за то, что ей пришлось слетать в сектор Хапана, — и умолять их оказать военную помощь Республике. Это была ее личная компенсация за трагедию у Балансира.

Не надо об этом думать. В этом нет ее вины. На самом деле в этом нет даже вины Тракана. Никто не мог предположить, что флот Хапана будет разбит.

Все упиралось в проблемы со связью. То, что два поселения не могут просто поддерживать сохранность соединяющего их кабеля, доводило ее до отчаяния. Ну как можно управлять проектом восстановления экологии целой планеты, проектом, символизирующим возрождение из пепла, когда ни одно поселение не может отправлять регулярные доклады ученым-разработчикам?

— На самом деле, — убеждал агроном биолога, — нам нужна культура бактерий, которая переваривала бы частицы атмосферы. Тогда мы сможем разобрать купола и спуститься на поверхность!

— Действительно, — сухо согласилась Лейя. — Пока мы разбросаны, мы превосходная мишень для снайперов йуужань-вонгов.

Кустистые брови агронома взлетели на лоб.

Лейя давно заметила, что эти ученые имели обыкновение так глубоко погружаться в работу над собственным проектом, что начисто забывали о том, что творится в Галактике, пока они колдуют над пробирками.

Аббела Олдсонг наконец закончила собирать отчеты, поправила уютную нежноголубую шаль и передала данные Лейе. Лейя бегло просмотрела информацию на экране, сохранила отчеты у себя, и вернула деки обратно. Как обычно, Крие'Ар прислал самый большой файл. Все это войдет в ее еженедельный пинок под зад Комитету. Она кивнула помощнице, которая поспешила раздать деки их владельцам.

— Спасибо, что нашли в своем расписании время для нашего совещания. Не забывайте, — добавила она, стремясь, чтобы серьезность положения дошла до ее ученых коллег, — что усугубление наших внутренних противоречий не только замедляет работу и отдаляет конечный результат, но и впустую истощает ресурсы, которые выделил Комитет.

Портал и Тридцать Второе уже вовсю усугубляли противоречия, перехватывая друг у друга корабли с грузами всеми возможными способами.

— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещала она управляющему по сельскому хозяйству, — чтобы раздобыть вам грузовик этих химикатов.

— Спасибо, — поблагодарил Ай Коенес, тальц, тщательно фокусируя один из своих огромных глаз на метеорологе Колбе.

Лейя вышла из здания исследовательского центра — элегантной сборной конструкции, которую привез сюда Комитет. Ее собственный офис располагался в цилиндрическом административном комплексе, строго на юге. До него еще шагать и шагать. Ей хотелось пройтись и подумать. Басбакхан шел, соблюдая дистанцию, радуясь, что принцесса Органа Соло не обращает на него внимания. Так он мог сосредоточиться на долге воина-защитника. Лейя зашагала по улице гордо именуемой Главной.

Портал воздвигли на руинах Тайаны, древнего шахтерского центра Дуро. Под свежеотстроенными хибарами беженцев проходили два пласта породы — один относительно мягкий, а второй исключительной твердости. Лейя рассчитывала перестроить старые шахты, чтобы использовать их как убежища на случай повреждения купола или других неприятностей. Комитет выслал две громадные неуклюжие камнежевательных машины и обещал ей еще и буровой лазер последнего поколения.

Если остановиться и прислушиться, слышно, как гигантские механические монстры жуют камень.

Жуют… Чуют… Чуи…

Каждый раз, когда она думала о любимом вуки, словно когтистая лапа сжимала ее сердце. Нахмурившись, она продолжала шагать по улице с гордым названием Главная. Каждый раз, когда что-нибудь напоминало ей о Чуи, она не могла укрыться от тоски. Немудрено, что падающая луна погубила целую планету. Хорошо, что у Дуро нет лун. Зато есть орбитальные станции…

Открытый с торцов ангар слева вмещал основные строительные механизмы, которые использовались при внешних проектах и строительстве нового жилья.

Жилье! Ее же предупреждали, что ожидается огромный наплыв фаллиенов и родианцев.

Только бы не в Портал! Этот демографический взрыв может обернуться взрывом недовольства. Поселения буйно росли вдоль экватора планеты. Они теснились, как детеныши ворсов под крылышком орбитальных городов, под защитой их планетарных щитов.

Позади ремонтно-строительного ангара стояло несколько зданий из дюракритовых блоков — изобретение ее инженеров: местный цемент смешивали с болотной травой, пропитанной антитоксином, и высушивали при высокой температуре. Еще дальше гидропонный комплекс вовсю благоухал органическими удобрениями.

Она вошла в административный комплекс через северный подъезд. Преодолела лестничный пролет, огибающий световую шахту здания. Домашний дроид-уборщик У2Ц1, тихо жужжа, усердно выметал труху, вечно сыплющуюся из дюракрита. Этот дом, высотой в два этажа плюс фундамент, построили на месте резиденции Комитета, перед тем как ушли большие корабли.

Неужели это было всего девять недель назад? Лейя прошла в скудно обставленную комнату, что служила ей одновременно офисом и квартирой. У северного окна с видом на исследовательский центр и строительный ангар громоздилась массивная панель связи с ВКПБ. Посторонний посетитель мог бы удивиться паре антикварных подсвечников. «Не хочется прожечь нашу палатку», — объяснили Лейе, и она согласилась сохранить эту семейную реликвию, пока беженцы не получат постоянное жилье в новом Органа-Комплексе, который она рассчитывала построить в ближайшее время.

Вдоль левой стены стояла койка и кухонный автомат. Освежитель воздуха был включен на полную мощность.

Что-то сильно и противно пахло. Ц-ЗПО топтался у кухонного агрегата.

Его голова печально покачивалась на шарнирах.

— Добрый вечер, госпожа Лейя. Я очень извиняюсь. Час назад это было бы гораздо вкуснее…

— Ничего, Ц-ЗПО, — сдержалась Лейя, садясь за стол. — Я поем сейчас, пока хуже не стало.

Что бы это ни было — котлеты из растительного белка с гарниром из местной зелени, переваренной нынче до состояния отвратительной пасты, — возможно, это и было когда-то вкусно. Она промычала нечто одобрительное ради Ц-ЗПО. Он не виноват, его кулинарная программа в порядке. Это ее совещание продлилось слишком долго.

Дроид отправился на свое обычное рабочее место за маршрутной панелью и приступил к сортировке прибывших продовольственных грузов и проверке графиков дежурств. Он мог работать так ночи напролет.

— Госпожа Лейя, можно я спрошу?

Лейя пыталась разжевать кусок чего-то резинового.

— Давай, Ц-ЗПО.

— Если вы позволите задать вам личный вопрос… — дроид снова замолчал на полуслове.

Но Лейя, кажется, догадывалась, о чем пойдет речь.

— Вполне возможно, — сказала она, — что капитан Соло не станет принимать участие в наших делах. Я думала, он объявится лично или хотя бы выйдет на связь, но до сих пор…

Она подавилась куском суррогатного мяса.

— Последний раз, когда он звонил, он еще не знал, куда собирается отправиться.

Она уставилась на полированный корпус дроида. Это не отметина ли коррозии у него на плече? Она несколько раз посылала его за пределы купола, радуясь, что у нее есть помощник, который не нуждается в воздухе для дыхания.

Вонючий воздух Дуро не был ядовитым для большинства видов живых существ, но за последние несколько десятилетий атмосфера сильно испортилась, и работать снаружи без респиратора было почти невозможно. У большинства вошло в привычку носить маску.

— Почему ты спрашиваешь? Хэн не слишком-то церемонился с тобой все эти годы…

Ц-ЗПО беспомощно опустил руки.

— Недавно у меня был повод гордиться нашим знакомством. Я с удивлением узнал, что мои собратья-дроиды на Руане чествовали его почти как настоящего героя.

— Что ты сказал, Ц-ЗПО? — Лейя подалась вперед. Хэн — герой дроидов? — Откуда ты знаешь?

— Когда мы вернулись на Корускант, — Ц-ЗПО взволнованно взмахнул руками, — эта история вовсю обсуждалась в ГолоСети. Вы, наверное, пропустили ее, потому что были несколько перегружены работой… На Руане несколько тысяч дроидов устроили демонстрации против режима Саллиша Ага, который хотел деактивировать их…

— Я помню этот случай, — перебила его Лейя, — хотя и не слишком хорошо. Что-то насчет дроидов, которых хотели отключить, чтобы смилостивить йуужаньвонгов, если те доберутся до Руана. Было ясно, что Руан не собирается сопротивляться захватчикам.

— В комментариях, — продолжал Ц-ЗПО, — я наткнулся на упоминание о человеке, которого дроиды звали «Долгожданным» и «Теплокровным». Предполагалось, что он придет и поможет им. Когда уже казалось, что все было кончено, капитан Соло спас их от демонтажа, который им грозил. Мы тогда так закрутились с делами, что я забыл упомянуть…

— Благие небеса! — вздохнула Лейя. — О чем он только думал?

Как бы ей хотелось ткнуть его носом в эту байку!

Нет, на самом деле ей просто хотелось увидеть его нос поближе. Прошло так много времени…

Означает ли его долгое молчание, что враг нашел его? Но ведь с ним Дрома. .. Похоже, он просто не хочет ее видеть.

Если он погиб и те ядовитые издевки останутся последним, что они сказали друг другу, она не простит себе этого до конца жизни. Она чуть было не поддалась искушению потянуться к нему Силой.

Нет. Ведь может быть так, что он сейчас по другую сторону Внешних территорий. Если она попытается и ничего не найдет, будет только страшнее. Она молча доела ужин и собрала тарелки, чтобы ЦЗПО бросил их в переработку.

— Что бы ни случилось, я позабочусь о тебе, — сказала она. — Ты мне нужен, Ц-ЗПО.

Она сердито уставилась в отчеты. Прежде чем лечь спать, ей надо было еще разобраться со вспомогательной камнедробилкой, убедиться, что Аббела отослала ее еженедельный доклад на главный орбитальный город Дуро, Ббурру, и ответить на их запрос относительно переноса сроков орбитальных стартов. И еще была пекарня Портала, которая до сих пор не работала. Пекари запросили партию соли и сахарозы в ожидании урожая зерновых. Руан выслал излишки урожая проса этого года в качестве жеста доброй воли — прежде чем захлопнуть дверь перед носом беженцев.

Да еще Комитет никак не может прислать этот несчастный буровой лазер.

Неудивительно, что у нее не было времени искать Хэна. Она бы отдала все, чтобы увидеть его, чтобы все стало как прежде, до несчастья, что разлучило их. Он сильно изменился с тех пор, как она его встретила. Тогда это был негодяй, разбойник с большой дороги. Он стал умнее и старше, но не потерял ни блеска в глазах, ни кривой усмешки — пока не случилась беда с Чуи. Внезапно он снова стал безбашенным Хэном. Хэном с друзьями-бродягами. Хулиганом, которого она легко могла терпеть. Он ей даже нравился таким. Хорошо, — призналась она себе, — я обожаю этого хулигана. За все эти годы он научился сбрасывать свою броню, позволять ей увидеть мельком его настоящее лицо — романтика и идеалиста, скрывающееся под маской разбойника и раздолбая. Ему нужно было тепло, нужно, чтобы было куда возвращаться.

И годы научили ее дарить ему это тепло. Она любила обе его личины — странствующего рыцаря и разбойника. Но сейчас придется ждать. Ждать, когда он сам придет к ней. Нельзя же, в самом деле, цацкаться со взрослым мужчиной, как с младенцем. Он придет.

По крайней мере, он оказался замешанным в освобождении ринов. В отличие от Хэна, Лейя всегда старалась следить за новостями. То, что он связан с ринами — это хороший знак. Возможно, он постепенно приходит в себя.

Спустя четыре часа она распустила гриву своих волос и рухнула в постель. Что я здесь делаю? пронеслось у нее в мозгу. Жизнь в компании одного только Аренда-секретаря (Басбакхан и Олмахк спали на лестнице) заставляла ее чувствовать, что непрерывно, с каждым днем она все больше и больше забывает что-то очень важное. Нет, в самом деле, как удачно, что она слишком устала, что волноваться… слишком устала… очень слишком… совсем слишком… слишком волновалась… ну, в общем, устала… о нем… о детях…

Последней мыслью было: «Мне действительно стоит попробовать дотянуться к ним Силой. Сколько дней это длится?»

Глава 3

Боевой космический корабль «Сунулок» многие десятилетия был в пути. Его возраст сказывался в Десятках мелочей.

Многие колонии люминесцентных личинок и бактерий, которые гнездились в проходах на пассажирском уровне, мерцали, а то и вовсе потухли. Часть коммуникационных узлов, в которых тончайшие незакрепленные ничем виллипы торчали из утолщений огненно-красного фон-коралла, стали серыми, как зола.

Цавонг Ла широким, уверенным шагом шел по одной из коралловых артерий. На приметы времени ему было наплевать. Живой боевой плащ крепко цеплялся за его плечи своими иглообразными коготками. Его плечевые наросты и грудь покрывала ржавая чешуя. Зародыш каждой чешуйки имплантировался в костную ткань, а хор жрецов пел атональные песнопения, от его имени призывая бога войны ЙунЙаммуку. Чешуйки прорастали полгода, вытягивая его сухожилия и выламывая суставы под новыми углами. Потом жрецы провозгласили, что болезненная боевая трансформация Цавонг Ла завершена.

Цавонг Ла принимал боль как должное. Страдание священно. Сами боги создавали вселенную из кусков своей плоти.

Впереди, у дверей коммуникационного центра, стояли двое часовых. Смертельно острые когти недоразвиты, боевая татуировка далека до завершения. При появлении Цавонга Ла они отдали честь ударом кулака по противоположному плечу. Цавонг вытянул руку, принимая приветствие и одновременно командуя двери открыться. Края входной перепонки утолщились и разошлись в стороны.

Молодая, но делающая большие успехи служащая сидела на своем рабочем посту. Черные знаки отличия оттеняли ее бледное лицо. Сиф вскочила и поприветствовала командира. Ее кресло в это время вытянуло ложноножки и отползло в сторону.

— Мастер войны, — почтительно произнесла она, — я разбудила командирский виллип в вашей каюте и дала команду исполнителю выйти на связь.

Она прошла к дальней переборке. Эта часть «Сунулок» проросла геометрически правильным каскадом кораллов с бластулами, в которых покоились дюжины меньших виллипов. Их как на дрожжах выращивали или на зрелых виллипах, или в бортовых инкубаторах с использованием специальных древесных грибовпаразитов с болотных плантаций. Эти своеобразные моллюски обладали способностью устанавливать связь без задержек сигнала на больших расстояниях.

Цавонг Ла прошел к самой большой бластуле. Подождал, пока закроется диафрагма кабины, и хмуро уставился на колеистый шар, установленный на экранной подставке.

Виллип принял форму лица скомпрометированного исполнителя — полное, с кривым носом и пористой кожей. Лицо светилось священным энтузиазмом. Пожалуй, он суетился больше, чем следовало. На месте левого глаза злобно шипел плаэрин бол.

Немногие из связных Нома Анора догадывались о его подлинной сущности или о том, насколько успешно он обводит вокруг пальца прислужников людей. В его долгосрочное задание входило обнаружение и нейтрализация наиболее опасных противников. Забавно, что после его триумфа на Рхоммамуле некоторые резиденты Новой Республики почитали его как павшего за правое дело героя. Павшего в войне, которую он сам же и развязал.

Йун-Харийу, богиня перевоплощений, благоволила Ном Анору.

— Мастер войны, — виллип выдал отличную имитацию голоса Ном Анора. Низкие полутона свидетельстовали о почтении и повиновении.

— Какой прирост у твоего стада? — спросил Цавонг. ...