Джин Кавелос Закат Техномагов: Взывая к Свету

Джейми Феррис, другу навсегда

— What are you?

— Что ты?

Величайшее препятствие на пути к открытию есть не невежество, но иллюзия знания.

Дэниел Дж. Бурстин

ЯНВАРЬ 2259 ГОДА

Глава 1

Корабль пел песню о красоте порядка, о гармонии сфер. В мелодии отражались молчаливая невозмутимость его движения сквозь пространство, симметрия его форм, синхронное функционирование всех его систем. Но Кош, погруженный в эту мелодию, был встревожен.

Ураган ширился.

Еще не так давно силы хаоса действовали только на своей древней родине — За'ха'думе. Сейчас эта планета по-прежнему была их цитаделью, а они тем временем распространили свое влияние более чем на десяток планет в ближайших звездных системах.

Кош, погрузившись в песню корабля, изменил ее мотив, заставив корабль замедлить скорость и осторожно приблизиться к четвертой планете системы Тенотк. Кош посещал это место незадолго до окончания последней войны с извечным врагом. Планета представляла собой красный шар, летящий в черном космическом пространстве: ледяная бесплодная пустыня, непригодная для жизни. Тем не менее, Кош оставил там зонд. Шло время, и зонд наблюдал за происходившими на планете разительными изменениями.

Вскоре после того, как зонд начал свои наблюдения, на планету опустился гигантский корабль — орудие терраформирования, отправленное извечным врагом. Он был одним из многих кораблей, посланных к планетам соседствующих с За'ха'думом звездных систем. Корабль, предназначенный для того, чтобы создать на планете привычные для врага и его союзников условия. Наконец-то они осознали, что, сосредотачивая все свои силы на одной-единственной планете, они делают себя уязвимыми.

Шли годы, гигантский корабль выпускал на поверхность планеты множество маленьких устройств: волна за волной. Каждый вид предназначался для выполнения определенной работы. Некоторые обосновались в атмосфере планеты, некоторые углубились в ее кору, другие распространились по поверхности. Температура поверхности планеты повышалась. Таяли ледники, просуществовавшие миллиарды лет. Воды затопили низкие равнины. Атмосфера стала гуще, в ее толще бушевали яростные бури. Развивались и расцветали жизненные формы, осуществлявшие необходимые химические реакции. Выполнив свое предназначение, они сменялись другими, и так до тех пор, пока процесс трансформации не был завершен. Постепенно стихли бури, условия на планете стабилизировались. Из хаоса возник порядок. Что было неизбежно.

Потом начали прибывать другие корабли, на планете появилось поселение. В то время как извечный враг предпочитал жить под землей, большая часть зданий была построена на поверхности — зданий, которые будут удобными и привычными для многих юных рас. Планета должна стать местом, где они смогут встречаться и общаться с союзниками, где черный ураган сможет скрыть свою истинную сущность под фальшивой личиной и обманом затянуть в свои сети.

Маленькое поселение быстро росло, хаотично расширяясь во всех направлениях. К настоящему времени оно превратилось в город, в котором обитало более двенадцати миллионов различных существ. Кроме него на планете появилось еще несколько поселений для ведения дел, требовавших большей секретности.

Сейчас на планете кипела бурная деятельность, и Кош принял все меры предосторожности, чтобы его корабль остался незамеченным. Он отдал кораблю приказ выпустить несколько новых зондов. Зонды займут позицию на орбите Тенотка 4 и будут поставлять более полную информацию о том, что происходит в глубинах густой атмосферы. Война быстро переходила из стадии партизанских вылазок в стадию полномасштабной открытой агрессии, и ворлонцам будет необходима информация о действиях извечного врага.

Новая мелодия вплелась в песню корабля, предупреждая об обнаружении поблизости нескольких чужих зондов. Маленькие, почти такие же, как зонды Коша, они находились на чуть более низкой орбите, чем его. Кош сразу узнал их. Множество раз он сталкивался с зондами лицедеев. Лицедеи тоже вели наблюдение за различными объектами во многих местах. Видимо, их также заинтересовало то, что здесь происходило.

Кош не видел ничего плохого в присутствии здесь зондов лицедеев. Но он знал, что некоторые ворлонцы могут сказать: зонды способствуют установлению связи между лицедеями и силами хаоса, их интерес к деятельности сил хаоса может привести к заключению в дальнейшем союза между ними.

Кош опасался, что снова пойдут разговоры об уничтожении лицедеев. Их положение было шатким. Они обладали огромной силой и могли бы стать тем самым рычагом, который повернул бы ход войны. Ворлонцы не позволят им повернуть ход войны не в свою пользу.

На закончившейся недавно ассамблее лидеры лицедеев объявили, что все они отправятся в тайное убежище, а в наступающей войне пусть дерутся другие. Хотя всегда было трудно определить истинные планы лицедеев, Кош был уверен в том, что они действительно собирались так поступить. Другие считали этот план уловкой.

Кош наблюдал за тем, как лицедеи покидали ассамблею и разлетались по домам. По возвращении они уничтожали свои места силы и отправлялись к месту сбора, где собирались готовиться к миграции. Они слетались по одному, чтобы скрыть масштабность своей акции. Тем не менее, если они не улетят в ближайшее время, то число ворлонцев, сомневающихся в истинности их намерений, возрастет.

В песню корабля ворвался диссонанс: один из зондов передал изображение паукообразного черного корабля, поднимающегося из густой, серой атмосферы. Если кто-либо и мог заметить здесь Коша, то лишь это чудовище, порождение урагана. Он будет наблюдать за ним с помощью зондов, не открывая своего присутствия. Кош приказал кораблю отойти на безопасное расстояние. Корабль незамедлительно подчинился. Повиновение было для него величайшей радостью.

Огромный черный корабль с воплем вырывался из оков гравитации. Омерзительный звездолет, построенный по технологии, требовавшей использования в качестве центрального процессора живого, разумного существа, превращенного в раба машины и предназначенного исполнять приказы хозяев корабля.

Выйдя за пределы атмосферы, омерзительное чудище остановилось и принялось ждать.

Кош гадал, не находятся ли внутри него пассажиры, но он не мог заглянуть внутрь корабля Теней, оставшись при этом незамеченным. Поэтому он тоже ждал.

Вскоре появился другой корабль, гладкий и темный, треугольной формы. Корабль принадлежал одному из лицедеев. Беспокойство Коша усилилось. Он прочитал тайный знак на борту корабля. Корабль принадлежал бывшему лидеру лицедеев — Келлу. Келл покинул лицедеев после того, как двое его учеников присоединились к силам хаоса. С тех пор он разыскивал их. Кош видел, как недавно один из них прибыл на Тенотк. Возможно, Келл определил местонахождение своего ученика. Быть может, именно его ученик был сейчас внутри корабля Теней.

Или, возможно, Келл сам решил присоединиться к врагу. Кош верил в то, что Келл был достойным лидером, однако, сейчас лицедеи оказались в сложном положении, зажатые между порядком и хаосом. Извечный враг мог многое им пообещать: мечты об урагане могут заразить любого, за исключением ворлонцев.

В днище черной мерзости, подобно пасти голодного зверя, открылся люк. Корабль Келла вошел внутрь чудища, и тьма поглотила его.

Кош долгие годы издалека наблюдал за Келлом и чувствовал сейчас одновременно разочарование и боль потери. Какими бы ни были намерения Келла, ему никогда не выбраться оттуда живым, если только он не присягнет хаосу. Он мог бы совершить нечто значительно большее в великой войне. Но вместо этого он своими нынешними действиями скорей всего подпишет смертный приговор своему ордену.

Многие ворлонцы будут уверены, что это еще одно доказательство перехода лицедеев на сторону врага, и с новой силой станут требовать их полного уничтожения, пока, по их мнению, не стало слишком поздно. Кош знал, что должен что-нибудь предпринять, чтобы их успокоить.

Если некоторые лицедеи действительно подумывают о том, чтобы присоединиться к врагу, то ему стоит их немного припугнуть. Он уничтожит зонды лицедеев. Они будут уверены в том, что силы хаоса обнаружили их зонды-шпионы и разозлились. Возможно, это оттолкнет их от Теней, толкнет их к миграции.

Ворлонцы тоже будут довольны. Им нравилось считать себя молчаливыми наблюдателями, взирающими свысока и контролирующими события. Им не нравилось, когда рядом с ними возникали чужие наблюдатели.

Поэтому он уничтожит зонды лицедеев. А потом станет наблюдать в одиночку. Если Келл выйдет из этого чудища, то Кош сообщит эту новость ворлонцам. И тогда они, наверняка, уничтожат лицедеев.

Кош надеялся, что этого не произойдет.

Они скажут, что Кош слишком много времени проводит среди юных рас, что он позволил сентиментальности ослабить дисциплину. Они скажут, что он забыл свое место.

Но он был уверен, что уничтожение лицедеев станет огромной трагедией.

* * *

С радостным криком Анна прыгнула в небо. Туман, атмосферные газы, грязь — все это давило на нее, препятствовало ее взлету. Ей не нравилось проводить время на планете: атмосфера ограничивала ее возможности, гравитация сковывала ее. Она рвалась вверх. Атмосфера стала разреженной, давление уменьшилось, она становилась все легче и уже могла ощутить бодрящее прикосновение холода к своей коже. Наконец, она оказалась в космосе и почувствовала себя свободной, разрезая своим телом вакуум. Это придавало ей сил.

Ей хотелось танцевать в бескрайней черноте космоса, празднуя свое освобождение. Но четверо пассажиров приказали ей остановиться и ждать. Ждать, танцуя, можно было с той же легкостью, что и оставаясь на месте, но пассажирам не было дела до ее радости. Она бы предпочла обойтись без этих незваных гостей, но Око объяснило ей их важность в начинающейся войне. Перевозя их, помогая им, Анна помогает приблизить час победы.

«Величайшая радость — это восторг победы».

Она остановилась там, где они указали. Эти создания доставляли ей неудобство. Она чувствовала, как они двигались по темным комнатам внутри нее, касаясь руками изгибов ее тела, глазея на ее блестящую, переливающуюся оттенками черного, кожу. Ради их удобства Анна вырастила из стен и пола самой большой комнаты кресла. Пассажиры уселись в них, тепло их тел и маслянистые выделения проникали в тело Анны.

Око рассказало, что трое из них были техномагами, в их тела были имплантированы элементы машины. Слушая их разговоры, Анна узнала их имена: Элизар, Разил и Тилар. Она находила, что их тела чем-то походили на ее собственное, но были намного проще. От них исходила слабая энергия, но, в принципе, эта троица вызывала у нее лишь легкое раздражение.

Но четвертую пассажирку она терпела с огромным трудом. Ее звали Банни. Око давным-давно рассказало Анне о том, кто такие телепаты, и что телепаты являются врагами. Однако сегодня Око сказало, что эта телепатка — их союзник и будет сражаться вместе с ними.

Когда Банни в первый раз приблизилась к ней, Анна немедленно почувствовала угрозу. Она ощутила смутное давление на свой разум: навязчивое, сбивающее мысли с толку. Давление быстро переросло в тупую, пульсирующую боль. Она не желала терпеть Банни внутри себя. Все ее инстинкты восставали против этого. Как только Банни шагнула в созданное для нее отверстие, Анна немедленно изолировала телепата внутри себя, не желая раскрываться врагу. Но Око сказало, что она должна принять Банни, что телепатка не собирается причинить ей вред, она просто чувствует силу мыслей Банни. Банни тоже, в меньшей степени, ощущала давление Анны на свой разум. Анну это порадовало.

В конце концов, она впустила Банни, но не доверяла телепатке. Анна не совсем понимала, как именно Банни мешает ей. В ее присутствии становилось намного труднее сосредотачиваться и выполнять задания. Анна была готова при первом же признаке агрессивного поведения выкинуть Банни в ближайшее отверстие. А пока она сосредоточила свое внимание на телепатке, надеясь доставить ей максимальное неудобство. Это уж, по крайней мере, было в силах Анны.

За время ожидания Анна осознала, что не только присутствие Банни ей не по нраву. Сегодняшнее задание, данное ей Оком, тоже не вызывало восторга у Анны. Она мечтала спикировать на врага, выкрикивая боевой клич, бешено мчаться, наслаждаясь огнем. Она была хорошо натренирована для этого. Но ее не готовили к тому, что ей предстояло выполнить сегодня.

Анну бесило то, что приходилось выполнять приказы Элизара, а не Ока. Более того, она боялась плохо выполнить задание, подвести машину, что была настолько совершенна и стала ее частью. Но, если машина была совершенной, и если эта машина была ее частью, то Анна не подведет. Она просто не может не справиться.

Незваные гости разговаривали. Анна предпочла бы игнорировать их, сосредоточиться на своем задании. Но ей необходимо внимательно наблюдать за Банни, и она должна попытаться разобраться в этой незнакомой ситуации, чтобы хорошо выполнить задание. Анна кожей впитывала их слова и образы.

Элизар, несмотря на молодость, был их лидером. Его лицо было худым и бледным. Он брил волосы на голове, но носил черную бородку, подстриженную так, чтобы она приобрела определенную, замысловатую форму. Элизар носил длинное бархатное пальто, а под ним бархатный жилет, расшитый золотой нитью. Сначала Анна думала, что это одежда добавляет Элизару значимности, но потом поняла, что аура властности исходит от него самого. Он выверял свои жесты так же тщательно, как Анна прокладывала курс. Но больше всего Анну заинтриговал платиновый посох, на который Элизар опирался. От посоха исходили сигналы, как от живого существа.

Элизар и Банни стояли у одной из стен самой большой комнаты и тихо беседовали.

— Если у тебя все получится, — говорил Элизар, — то ты сегодня докажешь мне свою ценность. Тогда ты не разделишь судьбу остальных.

Банни была довольно высокой для женщины: ростом с Элизара. Из-за очень худого лица, обрамленного длинными вьющимися волосами, она казалась на несколько лет старше собеседника, а по выражению лица Анна ощутила, что Банни словно изголодалась по чему-то неведомому. На ней было облегающее розовое платье.

Банни пожала плечами:

— Я не понимаю, почему ты не позволишь мне первой встретиться с ним. Тогда тебе не надо будет пытать его или обманывать. Я просто добуду то, что тебе нужно.

— Твои способности, Банни, внушают мне уважение. Но, если он добровольно не поделится с нами информацией, то, боюсь, нам ее не видать. Маги тренируют свой разум, развивая ментальную дисциплину и способности к сосредоточению. Келл — самый опытный среди нас. Он может применить защитные приемы, о которых мы даже не подозреваем.

— Никто не сможет противостоять мне, за исключением телепата моего уровня — П12. Таких, как я, на Земле всего несколько десятков. Я довольно легко разобралась для тебя с Тиларом, разве не так? Он полагался на свою слабую подготовку. Этот бедняга до сих пор побаивается меня.

Банни взглянула на Тилара, сидевшего у противоположной стены комнаты и наблюдающего за ними.

— Тилар — ученик, так и не ставший магом, — возразил Элизар.

— Я могла бы проделать то же самое с тобой, в любое время, в любом месте, мой сладенький.

Легкость тона Банни заставила Анну гадать, являлись ли эти слова угрозой.

Элизар провел набалдашником посоха по щеке Банни:

— Но тогда, милая Банни, это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.

Банни тряхнула длинными, светлыми волосами:

— Именно поэтому наш договор идеален. Живи и давай жить другим. За исключением врагов.

— Мое обращение к тебе означает, что все остальные методы оказались безрезультатными. Он будет сражаться с тобой. Может быть, для того, чтобы узнать правду, тебе придется разрушить его разум.

— Я на это надеюсь. Это такое удовольствие — вломиться в чей-то разум, пробиться сквозь все скучные мысли и трогательные заботы. У меня возникает ощущение, что я выдираю их заржавевшие шарики. А потом я взрываю их мозги.

— Но только после того, как ты найдешь то, что нам нужно, — сказал Элизар.

— Я найду, — из голоса Банни исчезла игривость. — Не пытайся давить на меня. У меня проблемы с подчинением. Я не подчинялась правилам родителей, и они сдали меня Пси-Корпусу. Я не подчинялась правилам Пси-Корпуса, и они посадили меня под замок. Я не подчинялась правилам проклятых меченых, поэтому они сдали меня на этот корабль, набитый анабиозными камерами. Почему я должна слушать кучку лицемеров и тех, кто меня использует?

Элизар понизил голос:

— Но разве ты не хочешь создать новые, собственные правила, уничтожить лицемерие?

Она засмеялась и покачала головой.

— Мои правила будут самыми лицемерными из всех. Я выбираю хаос. Вот почему я согласилась помогать тебе, — ее ледяные синие глаза сузились. — Я думала, что ты чувствуешь то же самое.

— Я уже говорил тебе, — ответил Элизар, — что мы верим в одно и то же. Нас обоих забрали из дома и заставили подчиняться шаблонам, не подходящим для нас. Мы оба столкнулись с лицемерием, секретами, притеснением. И мы оба восстали.

К ней приблизился другой корабль. Анна опознала его — тот самый корабль техномагов, который они ждали. Похожий на тот, на котором Элизар впервые прилетел сюда. Как и посох, корабль подавал признаки жизни. Корабли техномагов заинтересовали Анну. Они не были бездушными, как все остальные корабли, с которыми Анне доводилось сталкиваться. Но, тем не менее, они не были похожи на ее сестер. Они чем-то походили на ворлонские корабли, о которых предупреждали Анну. Их жизнь казалась продолжением жизни их хозяев — существ, которые могли покидать свои корабли и действовать независимо. В действительности эти корабли не были живыми, такими, как она. От них исходило лишь слабое эхо жизни. Эти корабли не обладали собственной волей, они не были свободными. Они были вынуждены выполнять приказы. Техномаг и его корабль не были единым целым, таким, как она и машина, работающими вместе ради достижения общей цели — нести хаос и уничтожение.

Анна сообщила пассажирам о прибытии корабля. Из их разговора ей удалось узнать немногое.

— Вот-вот ты встретишься с величайшим лицемером на свете, — сказал Элизар.

Банни слегка приоткрыла рот, высунув кончик языка:

— Повеселимся, — она повернулась к Разил и Тилару, протянула руки. — Пошли! Что-то вы, ребята, невеселые. Мы сегодня убьем короля техномагов! Эй, я выжму из вас хотя бы улыбку?

Тилар встал:

— Мне все это кажется слишком легким. Я посмеюсь потом, когда мы закончим. Если будет над чем смеяться. Ты недооцениваешь Келла.

Банни пожала плечами:

— Я думаю, вы все себя переоцениваете. Пусть в ваши тела вживлены какие-то фантастические машины, никакая искусственная сила никогда не могла сравниться с естественной.

Она провела руками по своему телу.

— Кроме того, — она щелкнула пальцами, — машину всегда можно выключить.

Анна была уверена, что это замечание относилось к ней. Вероятно, стоит напомнить Банни об ее собственной слабости. Как бы там ни было, телепата всегда можно убить.

Невысокий маг по имени Разил ничего не сказала, но поднялась вместе с остальными.

Элизар приказал Анне создать в своем теле люк и впустить корабль техномагов. Ей не хотелось пускать внутрь себя менее совершенный корабль. Он не был достоин этого и мог сильно повредить ее незащищенную внутреннюю часть.

Но принять корабль было частью ее задания. Она должна сделать это. По крайней мере, он пробудет внутри нее очень недолго.

Перед тем, как впустить корабль, Анна тщательно просканировала его. Оружие корабля не было включено, на его борту не удалось обнаружить никаких взрывных устройств, хотя их можно было и спрятать. Анна неохотно открыла проход. Неуклюже маневрируя, он вошел внутрь.

В большой комнате Тилар снял свою странную шапку, и тут Анна поняла, что это было какой-то живой придаток его тела, похожий на посох Элизара. Тилар опустил серый, волнистой формы, орган в наполненную жидкостью канистру, потом взбил на голове традиционную центаврианскую прическу в форме невысокого гребня. Тилар носил белоснежную рубашку и вышитую жилетку. В его манере держаться было что-то похожее на властность Элизара, но, в отличие от него, Тилар был чем-то обеспокоен.

— Как только он войдет внутрь, корабль Келла может уничтожить всех нас, — сказал Тилар. — Не понимаю, почему они не позволили ему приземлиться.

— По очень серьезной причине, — ответил Элизар. — Они решили, пусть лучше он уничтожит нас, чем весь город.

— Я просто говорю, что на планете нам было бы гораздо проще все сделать.

Челюсть Элизара напряглась.

— Я полагаю, что под «сделать это» ты подразумеваешь допрос и убийство Келла.

Тилар прекратил возиться с прической.

— Ты говоришь так, будто это плохо. Нет ли у тебя каких-нибудь задних мыслей?

В голосе Тилара послышалась угроза.

— Не будь идиотом. Келл лгал нам. Вводил нас в заблуждение. Ты не представляешь себе, как сильно я его ненавижу. Тебе этого не понять, потому что ты никогда не любил магов, ты всегда любил одного себя. Твои слова неточны и оскорбительны для меня. Тебя что, Ригана ничему не научила?

— Значит, ты вообще не испытываешь к нему никаких чувств?

— Я его ненавижу, но это не значит, что я хочу стать тем, кто «сделает это».

— Я смогу сделать это.

— Нет, не сможешь. Он тебе не доверяет.

Тилар продолжал пристально смотреть на Элизара, но больше ничего не сказал.

После того, как Анна зарастила отверстие и восстановила внутри себя давление, вновь прибывший маг вышел из своего корабля. Слабые признаки жизни, которые подавал корабль, исчезли. Маг казался старым и слабым. Он шел медленно, сгорбив плечи, опираясь на посох из слоновой кости. Темная кожа испещрена морщинами. На маге был простой черный балахон, поверх него — короткая белая накидка. Словно являясь негативом бороды Элизара, седая бородка Келла была подстрижена в виде сложного узора. Должно быть, это — Келл, один из членов Круга: группы из пяти членов, правивших техномагами. Вопреки тому, что говорили ее пассажиры, Анне показалось, что его не стоит опасаться.

Маги встретились.

— Итак, — сказал Элизар, — ты меня нашел.

— И теперь я умру.

— Да, — ответил Элизар. — В свое время.

Анна не могла точно определить, что именно произошло, но манеры Элизара изменились. Сейчас он выглядел моложе, в его голосе слышалась горечь.

— Ты должен был держаться подальше отсюда. Я не знаю, чего ты хотел добиться, прилетев сюда.

— Собственными глазами увидеть свою неудачу, — голос Келла был глубоким и звучным.

— Для этого больше подошло бы зеркало.

— Ты — мое зеркало, — ответил Келл.

Невысокий маг по имени Разил привлекла внимание Анны. Короткие, редкие волосы вились вокруг ее головы. Ее губы беззвучно шевелились. В воздухе перед ней образовался сгусток тьмы, отбрасывающий тень на ее бледную кожу. Анна не совсем понимала, что происходит. Она просканировала сгусток тьмы — там накапливалась энергия. Тьма обрела форму цилиндра, стенки которого совершали волнообразные движения. Потом, на верхушке цилиндра, тьма, казалось, распахнулась, разинула еще более черную пасть. Она бросилась на Келла. Черная пасть поглотила его голову и пошла вниз по его телу, цилиндр окружал его. Спустя секунду цилиндр постепенно стал прозрачным и исчез. Анна не могла сказать, проникла ли тьма внутрь Келла, или просто рассеялась.

Келл застонал, его колени подогнулись. Тилар с Элизаром подхватили его. Тилар взял посох Келла, и они потащили его в заранее подготовленную маленькую комнату. Швырнули в созданное Анной кресло.

Вес Келла начал давить на нее, тепло его тела проникало внутрь Анны. Анна вырастила длинные, черные пальцы, обвила ими Келла, прижала его к креслу, чтобы маг не сбежал. Из пальцев Анны вытянулись тонкие щупальца, разрезая одежду мага, чтобы добраться до его кожи. Ее щупальца двигались, стремясь достигнуть тех точек на теле Келла, где, как ей говорили, нервные окончания были ближе всего к коже: за ушами, на затылочной части шеи, вдоль позвоночника, у сосков, на животе, у гениталий, на внутренней поверхности ног, на подошвах ступней. Она чувствовала, как бьется его сердце.

Разил продолжала стоять в дверном проеме.

— Ты знаешь, что тебе здесь не место, — сказал ей Элизар. — Ты что, хочешь умолкнуть навеки?

Разил кивнула и ушла. Анна закрыла проход. Элизар прислонил посох к стене, уселся на пол, скрестив ноги, подпирая руками голову.

— Анна, включай устройство.

Выполнив приказ, Анна, как было запланировано, снова создала люк, распахнувшийся в пространство. Корабль Келла не должен оставаться внутри нее: они убьют Келла, а корабль может быть запрограммирован на самоуничтожение. Анна с радостью вышвырнула из себя примитивный корабль. Он начал падать на планету. Анна подождала, пока он не окажется на безопасном расстоянии, а потом спикировала на него, выкрикнув боевой клич. Луч пронзил ненавистный ей корабль, уничтожив его.

Анна закрыла отверстие. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Они с машиной не знали усталости, были неуязвимыми. Им по силам любое задание. Она выполнит то, что ей поручило Око.

Внутри маленькой комнаты Элизар встал. Голова Келла свешивалась набок, его взгляд блуждал, ни на чем не задерживаясь. Он был дезориентирован.

— Не похоже, чтобы он был лучше любого из вас, — заметила Банни.

— Он не собирался сражаться, — Элизар повернулся к Келлу. — Да?! — это прозвучало, как вызов.

Келл поднял голову, прищурился:

— Я ничего тебе не скажу.

— Нам придется воспользоваться примитивными, кустарными методами, — сказал Элизар. — Но, думаю, ты найдешь их очень эффективными. Анна, начинай.

Согласно ранее полученным от Элизара указаниям, Анна начала посылать через свои щупальца ток умеренной силы.

Келл не издал ни звука, но его мускулы напряглись. Его пальцы вонзились в ее кожу, стук его сердца ощущался Анной, как удары молота.

Анна дала ему несколько секунд передышки. Она внимательно следила за состоянием Келла, он не должен был потерять сознание или умереть до тех пор, пока они не выбьют из него нужную информацию. Когда ритм сердцебиения мага стабилизировался, она снова ударила его током, на этот раз чуть сильнее.

Келл дернулся. Тихий стон вырвался сквозь его стиснутые зубы. Его давление резко упало, сердце бешено забилось. Анна подождала, пока эти показатели не вернулись к норме.

Для Анны было необычно действовать таким образом. Ее учили атаковать и не отступать до тех пор, пока враг не будет окончательно уничтожен. А эти «ограниченные пытки», как они их называли, казались Анне ужасно неэффективными. Она снова ударила током, на этот раз мощнее.

Стиснутые челюсти Келла разжались, он закричал. Он изогнулся, и Анна ощутила, как он всем телом навалился на щупальца, обхватившие его. Потом он осел, его тело сотрясалось в конвульсиях, он тяжело и быстро дышал.

Анна подождала, пока он не придет в себя. Его пот проникал в ее кожу.

— Я ничего тебе не скажу, — еле слышно, задыхаясь, проговорил Келл. — Элизар, какой смысл во всем этом? В чем благо?

— Я считаю это большим благом, — ответил Элизар.

— Моли о пощаде, — вставил Тилар. — Так будет лучше.

Анна снова увеличила силу удара.

Ноги Келла дернулись, судороги снова и снова сотрясали его тело. Его мышцы свело, мышечной координации не хватало на то, чтобы закричать, даже на то, чтобы дышать. Его сердце как будто дрожало в ее руке. Сердце Анны тоже забилось быстрее. Ей не хотелось потерпеть неудачу. Он не должен умереть до тех пор, пока они не прикажут убить его.

Спустя несколько секунд сердце Келла забилось медленнее, но его ритм оставался неровным. Он быстро, судорожно дышал.

Должно быть, Элизар заметил это, потому что он поднял руку и приказал:

— Стоп.

Анна остановилась.

Элизар подошел к Келлу и наклонился над ним.

— Видишь, насколько мы серьезны? Мы можем долго это продолжать. Расскажи нам о планах магов. Какое решение принял Круг?

— Я… ничего тебе не скажу, — ответил Келл.

— Ты расскажешь нам все. У тебя нет выбора, — Элизар отошел. — Я до сих пор должным образом не представил всех присутствующих. Тилара ты, конечно же, помнишь. А ранее ты видел свою ужасно странную, постоянно игнорируемую тобой ученицу Разил. Но я не представил тебе нашего нового коллегу, — Элизар картинно взмахнул рукой. — Это Банни. Она — телепат. Я обещал ей, что если ты не расскажешь нам все, что мы хотим узнать, то она может выпотрошить твой мозг, лишь бы добраться до информации. Она просто мечтает об этом. Она слегка неуравновешенная.

Банни уперла руки в бока.

— Посмотри, как глупо заставлять себя страдать, — продолжал Элизар. — Так или иначе, но мы добудем то, что нам нужно. Разве не лучше для тебя будет сказать все сейчас и умереть быстро?

— Думаю, что ты был прав, — прошептал Келл, — для меня благо — терпеть ваши пытки и умереть, так ничего и не сказав.

Темно-синие глаза Элизара пристально смотрели на Келла.

— Оставьте нас, — приказал он.

— Эй, сейчас моя очередь, — заметила Банни.

Элизар повернулся к ней и Тилару и властно произнес:

— Оставьте нас. Немедленно.

— Это не по плану, — возразил Тилар.

Но все же Элизар продолжал действовать по плану. Банни с Тиларом были неправы: согласно плану, сначала они должны были пытать Келла, потом была очередь Элизара допросить его без свидетелей, и только потом, если потребуется, телепатическое зондирование. Тилару и Банни было известно об этом. Анна поняла, что они лгут.

Анна ненадолго открыла дверь, чтобы дать им выйти. Элизар и Келл остались одни.

— Анна, — сказал Элизар, — освободи его.

Анна втянула обратно щупальца, оставив лишь кресло, на котором сидел Келл. Келл дрожащей рукой вытер льющийся в глаза пот. Его темные глаза внимательно смотрели на Элизара.

— Если ты пришел, чтобы убить меня, — сказал Элизар, — то извини, что разочаровал тебя. Меня не убьешь.

— Я не собирался убивать тебя, — тихо ответил Келл. Сейчас его сердце билось ровнее, дыхание замедлилось.

— Тогда зачем же ты пришел?

— Увидеть правду. Убедиться, действительно ли ты предал магов.

— Я убил Изабель. Разве этого недостаточно?

— Тому, кто любил тебя? Нет.

Келл выпрямился:

— Я знал, в каком трудном положении ты оказался. Я втянул тебя в это.

— Что ты… — Элизар оперся рукой о стену, наклонил голову. Помолчал. Потом, запинаясь, продолжил. — Так это ты подбил меня на то, чтобы я проник в твое место силы? Позволил мне получить доступ к твоим файлам? Ты хотел, чтобы я раскрыл твои секреты.

— Я действовал в одиночку. Никто больше об этом не знал.

Элизар покачал головой:

— Ты отправил меня, как агента, которого используют втемную, собирать информацию о Тенях. И все это время я думал, что ты предал нас, потому что держал свои знания в тайне. Как ты мог держать такое в тайне? Тени… — Элизар говорил странным голосом. Анна не могла понять, расстроен он или рассержен.

— Это наследие Вирден. Я считал, что ты готов и позволил тебе добраться до этих знаний. Скрытность была необходима. Я верил, что ты — единственный, кто сможет спасти нас. Я до сих пор в это верю.

Элизар отвернулся от Келла, ладонь, прижатая к стене, сжалась в кулак.

— Тогда зачем же ты пришел сюда? Почему вынуждаешь меня убить тебя?

Келл провел указательным пальцем по седой бородке:

— Потому что, если я ошибся, и ты действительно предал нас, то я хочу умереть. А если я прав, и ты пытаешься спасти нас, тогда я пожертвую жизнью для того, чтобы у Теней появилось неоспоримое доказательство твоей преданности им. Тогда они поделятся с тобой информацией, необходимой для нашего спасения. Информацию, обладая которой, мы сможем сразиться с Тенями и победить их.

Элизар снова взглянул на Келла:

— Я не предавал магов. Я пытаюсь спасти их. Но я не хочу спасать их ценой твоей жизни. Только не сейчас, когда я знаю правду. Как ты мог прийти сюда, вынудить меня убить тебя, сделав так, чтобы я был в ответе за твою смерть? И как маги выживут без тебя?

— Я уже покинул Круг. Им придется выживать без меня.

Келл, которого пытали, выглядел очень спокойным, а Элизар, напротив, все больше нервничал.

— Покинул Круг?

— Мое желание сохранить тайну стоило жизни Бурелл и Изабель. Это я пошел на отчаянный гамбит, но заплатили за это они. Остался ли хоть один шанс на успех? Если нет, то есть третья возможность: вдвоем, возможно, мы сумеем сбежать с этого корабля тьмы, или умрем при попытке побега, но таким образом наши способности не будут использованы во зло.

Элизар слегка сжал ладонь, его большой палец принялся описывать круги, касаясь кончиков остальных четырех, выдавая его нервозность.

— Я верю, что есть такой шанс. Они больше доверяют мне с тех пор как… как умерла Изабель. Но я до сих пор не знаю всего, что мне необходимо знать.

— Что же ты узнал?

— Я узнал, как устроены их корабли и некоторые другие устройства. Я знаю о нескольких их тайных союзниках. Но мне нужно время, — Элизар присел перед Келлом. — Расскажи мне о планах магов.

— Мне ничего не известно об их планах. Я ушел после возвращения Галена и с тех пор не виделся с ними.

— Ты, должно быть, наблюдал за ними. Ты же наблюдаешь за всем.

— Уже нет.

— Ты же их знаешь. Ты знаешь, что они решат еще до того, как они принимают решение. Ты же столько раз говорил это в прошлом.

— Никто не может с уверенностью предсказать действия другого.

Элизар вскочил на ноги, принялся быстро ходить по кругу:

— У тебя до сих пор есть секреты от меня! Ты думаешь, я идиот? Ты хочешь узнать, что мне известно и ни чем не поделиться в ответ. Ты не веришь мне?

Элизар остановился, и они молча сверлили друг друга глазами. Потом, наконец, Келл заговорил. Его голосу вернулась прежняя звучность:

— Ты пытаешься манипулировать мной, как чужаком. Выгоняешь остальных в соседнюю комнату, чтобы мы могли поговорить «наедине». Я признался, что манипулировал тобой, и ты притворяешься, будто у тебя нет дурных намерений, надеясь, что сможешь убедить меня.

— Ты хорошо меня выучил. И как, по-твоему, я должен доверять тебе, после всех твоих секретов, после всей той лжи?

Отточенным жестом Келл направил на Элизара два пальца:

— А как должен я доверять тебе? Ты же убил одного из нас.

— Какая наглость с твоей стороны говорить мне такое! Невероятная самонадеянность!

Элизар рубанул воздух рукой.

— Ты привел меня на эту дорогу. И это ты послал Галена и Изабель. Ты манипулировал нами! Из-за тебя ее кровь на моих руках! У меня не было выбора. Был только один шанс обмануть их: если бы только Изабель согласилась притвориться, что присоединится к ним, как я это сделал. Я убедил их пощадить Галена.

Келл устало вздохнул:

— Убивая ради них, ты не притворялся, на чьей ты стороне. Есть рубеж, за которым реальность и игра становятся неотличимыми друг от друга. Убив Изабель, ты перешагнул этот рубеж.

— Но только так можно спасти магов. Мы должны выведать секреты Теней. Ты сам это говорил.

— Возможно, мы не достойны спасения, если готовы заплатить за него такую цену.

— Жизнь одного выше жизни всех нас?! — Элизар раскинул руки. — Так вот каков твой план. Я — твоя пешка. И сейчас ты бросаешь меня? Ты бросаешь меня?

— Я люблю тебя. Но я боюсь, что мой план провалился. Я боюсь, что ты стал пешкой Теней. Я боюсь, что они никогда не откроют тебе всей необходимой информации. Я боюсь, что, даже если они сделают это, ты используешь это знание ради своей выгоды, будешь поступать так, как выгодно Теням, а не магам. Именно это ты сейчас и делаешь. И я боюсь, что если ты вернешься к магам и принесешь им эти знания, они никогда не примут ни твоих знаний, ни тебя самого.

Элизар кивнул самому себе:

— Конечно же, примут. Когда им понадобится мое знание, они позовут меня.

— Ты никогда не станешь одним из них. Ты никогда не займешь места в Круге.

— Когда их вынудят сражаться с Тенями, они будут благодарны мне за помощь.

Морщинистое лицо Келла напряглось:

— Судя по всему, ты обманываешь себя еще лучше, чем обманывал меня.

— Когда они будут умирать, у них не останется выбора. Они сделают меня своим лидером.

Несколько секунд горящие темные глаза Келла изучали Элизара. Потом он, наконец, заговорил:

— Им нет нужды сражаться.

— Конечно, они… — Элизар резко перевел взгляд на Келла, провел рукой по рту. — Они скроются? Они зароют головы в песок и будут молиться о пощаде? Я должен это знать, — он снова присел перед Келлом. — Они скроются? Где они сейчас? Готовятся? Расскажи мне все.

Лицо Келла приобрело страдальческое выражение:

— Я ничего тебе не скажу, кроме того, что задавать дальнейшие вопросы не имеет смысла. Они все улетят, тебе никогда не найти их. Они никогда не примут ни тебя, ни твоего знания. Для тебя нет больше никакого смысла оставаться с Тенями, если только ты действительно не желаешь присоединиться к ним. Я взвалил на тебя слишком тяжелое бремя. Хотя я не хотел верить в это, но сейчас понимаю, что порученное тебе задание невозможно было выполнить. Если твои намерения истинны, то давай попытаемся сбежать с этого корабля, и, если мы погибнем, то погибнем ради блага остальных.

— Если маги откажутся принять меня и знания, которыми я могу овладеть, то они умрут.

— Значит, они умрут. Но они никогда не примут тебя. У тебя есть шанс, только если ты вернешься сейчас, как мой спаситель. Пойдем со мной, Элизар. Мы можем улететь на моем корабле.

Элизар криво усмехнулся:

— Ты до сих пор веришь, что я стану твоим союзником? Твой корабль уничтожен. И я не стану спасать тебя, как бы это ни было для меня выгодно. Ты и Круг лгали нам, громоздили одну ложь на другую. Это вы привели нас к тому, что мы оказались в таком отчаянном положении. Твоя отставка просто избавила меня от проблемы: мне не придется прилагать усилий, чтобы свергнуть тебя.

— У тебя еще есть альтернатива.

— Самоубийство? Положить конец линии Вирден? И надежде для магов? Не думаю, — Элизар встал. — Как тебе хорошо известно, маги обладают развитой способностью делать то, что им выгодно. Сотни лет они практиковались в этом искусстве. Когда им понадобится мое знание, они примут меня.

Элизар склонился над Келлом, положил руки ему на плечи:

— Расскажи мне, где они скроются. Я ни с кем не поделюсь этой информацией. Я воспользуюсь ею только тогда, когда придет время возвратиться к ним, когда я узнаю все, что можно узнать.

— Мне ничего не известно об их планах.

Элизар выпрямился:

— Тебе известно. И будь ты проклят за то, что вынуждаешь меня выпытывать из тебя эту информацию!

— Это тебе не поможет.

Элизар молча постоял, потупившись. Потом широким шагом подошел к двери:

— Анна, открой.

Она создала дверь, и Элизар позвал:

— Банни! Пришло твое время!

Банни с Тиларом вернулись в комнату. Анна закрыла за ними дверь.

— Он проговорился, что маги удалятся куда-то в скрытое место, — сказал им Элизар. — Должно быть, он совсем выжил из ума.

Тилар нахмурился:

— Они собираются скрыться? Когда вся галактика будет объята войной? Я этому не верю. Как такие действия послужат благу?

— Страх и инстинкт самосохранения управляют ими, видимо, эти чувства всегда оказываются сильнее провозглашаемого ими стремления творить благо.

Тилар пристально смотрел на Келла:

— Они намерены сражаться с нами. Они должны так поступить. Они послали его, как дезинформатора. Вот почему он прилетел сюда.

— Ты ошибаешься, — ответил Элизар. — Но у меня нет времени объяснять тебе, почему ты ошибаешься. В любом случае, милая Банни очень скоро все выяснит.

Элизар повернулся к Банни:

— Нам необходимо узнать, где намереваются скрыться маги, когда они выступают, и где их место сбора.

Банни отбросила назад волосы:

— Мог бы сказать «пожалуйста».

— Пожалуйста, влезь в мозг этого старого лицемера и выуди из него необходимую нам информацию.

Банни подмигнула:

— Буду счастлива сделать это.

Она скрестила руки и внимательно посмотрела на Келла. Анна увидела на ее тонком напряженном лице алчное, голодное выражение. Внезапно она ощутила, как усилилось давление мыслей Банни. Они проникали под кожу Анны, в ее разум. На краткий миг все ее мысли, все ощущения поглотила ослепительно яркая белизна. Потом давление уменьшилось, ощущения вернулись к ней, тупое, пульсирующее присутствие телепата в ее разуме сошло на нет. Анна поняла, что Банни сосредоточила свои усилия на Келле.

Тело Келла одеревенело. Его голова дернулась в сторону, его щека прижалась к ее коже. Он заставил сведенные болью лицевые мускулы подчиниться ему, произнести несколько слов. Слова звучали так тихо, что Анне пришлось напрячься, чтобы расслышать их.

— Семь. Одиннадцать. Тринадцать. Семнадцать. Девятнадцать. Двадцать три.

С возрастанием чисел сердце Келла билось все быстрее и быстрее.

— Он… — Банни прищурилась.

— В чем дело? — спросил Тилар.

Элизар стиснул кулаки, но лицо его оставалось спокойным, каменным.

Температура тела Келла увеличивалась, дрожащие губы выпаливали слова, быстрое, жаркое дыхание слегка жгло ее кожу.

— Двадцать девять. Тридцать один. Тридцать семь.

Сердце Келла забилось так быстро, что было ясно — долго оно так не выдержит.

— Прекрати! — заорала Банни.

— Сорок один. Сорок три.

Келл с криком сорвался с кресла и бросился на Банни. Врезался в нее, и они, сцепившись, рухнули на пол.

Анна кожей чувствовала, как сердце Келла стало сбиваться с ритма.

— Сорок… семь, — выдохнул он прямо в нее.

Его сердце бешено билось, его ритм стал хаотичным и, наконец, оно в последний раз сократилось и остановилось.

Анна почувствовала, что давление мыслей телепатки вернулось к обычному уровню. Банни сталкивала с себя тело Келла:

— Уберите его от меня! Уберите!

Тилар ударил Келла ногой по голове.

— Ты, идиот, он мертв, — прошипела Банни.

Тилар ударил его еще раз. Потом они с Элизаром стащили тело Келла с Банни. Тело Келла неподвижно растянулось на полу.

Банни села, потерла лоб:

— Этот сукин сын заставил свое сердце сорваться. Быть может, он думал, что сможет захватить меня с собой.

Банни подняла руку, ожидая, что кто-нибудь поможет ей встать. Элизар помог ей.

Пятнышко на лбу Банни излучало слабые ультрафиолетовые волны. Анна размышляла, не было ли это следствием приложенных ею усилий.

— Что ты узнала? — спросил Элизар.

— Он пытался блокировать меня, повторяя числа. Это слегка задержало меня, но я довольно быстро пробилась.

Говоря, Банни оправляла свое обтягивающее платье. Ее слегка пошатывало.

— Они собираются скрыться. Он не знал, где. Они умеют создавать скрытые места практически где угодно, где они только пожелают. Эти скрытые места невозможно засечь. Он считал, что они устроятся где-то в глуши.

— Где-то в глуши? — сказал Тилар, слегка пиная ботинком голову Келла. — Хорошенькое определение. Нам это сильно поможет.

— У меня было мало времени.

Элизар пристально посмотрел на Келла.

— Что-нибудь еще ты узнала? — спросил он.

— М-м-м-м… вроде бы, — Банни потеребила прядь волос. — Я узнала, где они сейчас собираются. Он, по крайней мере, думал, что они там собираются. Какое-то место, называемое Селик 4.

— Ты нашла это в его мыслях? — спросил Тилар.

— Нашла.

Тилар фыркнул:

— Он умел хранить секреты ненамного лучше других.

Банни вскинула голову:

— Мог бы получше отозваться о моих способностях.

Анна размышляла, не могла ли Банни быть причиной смерти Келла, но ее пассажиры были, казалось, удовлетворены действиями телепатки.

Тилар снова пнул Келла ботинком:

— Глава Круга. Он оказался не таким уж великим. Его оказалось довольно легко убить.

Элизар взглянул на Тилара:

— Он сам убил себя.

— Теперь мы можем отправить послание, как нам приказали Тени. Верно, Элизар?

— Распрями его конечности, — ответил Элизар, — и я начну.

Анну мало интересовали технические подробности того, что делал Элизар. Кожу Келла разрезали, его кровь полилась на ее кожу. Пришло время проверки систем, и Анна была рада тому, что успешно справилась с непривычными ей обязанностями. Она подчинялась и Оку и Элизару, и исполнила то, что ей приказали — пытала Келла, но не убила его. Она продолжит следовать их путем, ведущим к победе. Величайшей радостью был восторг победы.

Скоро она вернет пассажиров на планету внизу. Она будет рада избавиться от них. Око говорило ей, что она должна будет оставаться поблизости и, когда возникнет необходимость, снова повезет их. Они были очень важны для грядущей победы. Анна надеялась, что такой необходимости больше не возникнет. Она бы предпочла выполнять другие задания, делать то, для чего предназначалась машина.

Машина была такой прекрасной, такой элегантной. Идеальная грация, идеальное управление, форма и содержание, слитые в неразрывную цепь, замкнутая вселенная. Все системы машины контролировались ею, она была ее сердцем, она была ее мозгом, она была машиной. Она следила за тем, чтобы нейроны посылали сигналы в полной гармонии друг с другом. Она синхронизировала очищение и циркуляцию в величественной, работающей, как единое целое, машине. Пела вместе с комплексной, многоуровневой системой марш, в котором никогда не изменится ни одна нота. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины — ее плотью и кровью. Она и машина были одним целым: могучим носителем хаоса и уничтожения.

Глава 2

Всего несколько недель тому назад Гален распаковал свои вещи. Сейчас он снова собирался в путь, на этот раз навсегда. Им с Элриком предстоит покинуть Суум. Они улетят вместе с магами.

Странное это занятие — сборы. Собираться — значит, вообразить себя в другом месте, занятым другими делами, подумать, какие вещи окажутся необходимыми или полезными в тех обстоятельствах. Но Гален не мог представить себя где-либо в другом месте, подумать о каком-либо занятии. Мысленная картина не формировалась, мозг отказывался рисовать ее.

Гален припомнил, как собирался в прошлый раз, готовясь к полету на Зафран 8, как прикидывал, насколько нужной может оказаться та или другая вещь и много ли места для нее потребуется. Однако сейчас он не мог отличить одной вещи от другой. Все казались ненужными, он не мог представить, для чего они могут понадобиться. Галену было все равно — взять их с собой, или бросить все здесь.

Он стоял у кровати, на которой были навалены разных размеров коробки. Он не знал, сколько времени так простоял. Решил, что это неважно.

Элрик отправился в город прощаться. Он просил Галена пойти с ним, но Гален решил остаться, чтобы собрать вещи. Они должны улететь до захода солнца. Поэтому он сейчас стоял здесь.

Четыре простые деревянные полки, укрепленные над его рабочим столом, были сейчас полупусты. Вещи, которые он решил взять или оставить, валялись вперемешку, все остальные лежали в беспорядке. Обычно Гален не переносил беспорядка, но сейчас ему было все безразлично. Он не мог ни на чем сосредоточиться.

Из окна потянуло холодом, Гален поежился. Сейчас ему все время было холодно. Равнина и заросшее мхом ровное скальное плато, где он жил, были укутаны густым туманом. Как будто он жил внутри бесформенной тюрьмы, где не было никакой разницы между светом и тьмой. Они могли лишь смешаться, превратиться в серые тени.

На полу под окном Гален заметил что-то квадратное. Подошел. Наклонился и поднял предмет. Это была книга. Раскрыл обложку, перелистал, не узнавая. Только через несколько секунд Гален понял, что это за книга. «Мирм — самый пятнистый свуг». Книга Фа. Она давно не бывала в его доме. Он пугал ее. Должно быть, книга лежала здесь с тех пор как… давно.

Если бы Гален нашел книгу раньше, то отдал бы Элрику, чтобы тот вернул ее Фа. Но он только сейчас нашел ее. Гален с силой сжал книгу руками, не давая воспоминаниям вырваться на поверхность. Это была ее любимая книга. Если он оставит ее, то книга будет уничтожена вместе с домом. Он должен вернуть ее.

Он плохо обращался с ней. Он никогда не обращался с ней хорошо. А она платила ему добром, дарила ему свою дружбу, встречая в ответ лишь высокомерие и нетерпение. А в последнее время не получая и этого. Он обязан сделать для нее хоть что-нибудь. Он должен хотя бы попрощаться. В его голове возникла картина: улыбающаяся фигура в темном балахоне тепло обнимает Фа, произносит слова любви и утешения, и они на прощание показывают друг другу фокусы.

Но той фигурой в темном балахоне был не он. Он не мог дать ей того, что должен был дать. Он не сможет подыскать слова, не сможет ничего сделать. Гален посмотрел на книгу, которую сжимал в руках. Он вернет ее с посланником.

Он вышел из дома, сложенного из камня, и шагнул в туман. Он чувствовал себя призраком, которому недостает плотности и реальности. Ветер дул ему в спину.

Гален узнал дом Фа, хотя и подошел к нему с задней стороны. Только тогда до него дошло, что он никогда не бывал внутри дома. Это она всегда ходила к нему, а он никогда не ходил к ней. Он оставался чужим в этом месте, среди этих людей, хотя и прожил здесь одиннадцать лет. Он никогда не открывал себя ни им, ни Фа, а сейчас ему нечего было открывать, у него ничего не осталось. Он стал прозрачным, пустым.

Ее голос донесся до него из окна. Гален представил свой разум чистым экраном, осторожно мысленно написал на нем уравнение. Заклинание доступа к зонду, когда-то вмонтированному в кольцо, которое он ей подарил, в кольцо его отца. Перед его мысленным взором появилось изображение.

Она смотрела прямо на него, прямо на камень в центре кольца. Спутанные белые пряди волос падали ей на лицо, кожа была ярко-розового цвета — признак того, что она волнуется. Большие яркие глаза, увлеченные игрой. Она вертела головой, рассматривая кольцо.

Он смотрел на нее, как будто наблюдая в телескоп за каким-то невообразимо далеким прошлым. За прошлым, которого никогда не вернуть.

— Зажги для меня яркие цветы в небе, — произнесла она на языке Суума.

Передаваемое зондом изображение изменилось. Перед мысленным взором Галена завертелись каменные стены ее комнаты — Фа размахивала руками, рисуя в воздухе перед собой воображаемые цветы, падающие вокруг нее. Естественно, кольцо не продемонстрировало ей никакого волшебства.

— Много, много цветов, — она снова поднесла кольцо к лицу. — Все цветы пусть падают на Гале. Скажи ему, чтобы не печалился больше. Пожелай ему счастья. Скажи ему, чтобы он не улетал.

Гален повернулся, едва удержавшись от того, чтобы не вернуться домой. Ему не хотелось думать. Ему не хотелось чувствовать. Он выбрал слишком легкий путь и слишком долго не обращал на нее внимания. Он должен проститься.

— Преврати меня в великую леди, ездящую в кресле, — сказала Фа.

Ему нужен посланник. Однажды, в качестве упражнения, он создал иллюзию Мирма, пытаясь совместить написанное в книге с реальными движениями свуга. Иллюзии никогда ему не удавались, но все-таки придется создавать иллюзию.

Он визуализировал на экране второе уравнение для создания образа Мирма. Биотек пылко откликнулся на заклинание, и перед ним появился огромный свуг. Высокая грудь, шкура в ярких розовых, пурпурных и синих пятнах, зверь дружелюбно наклонил голову — прямо, как в книге. Гален добавил второе уравнение, создал маленькую летающую платформу на кончике хобота свуга. Положил книгу на платформу, теперь казалось, будто Мирм несет ее. Уравнение движения, и Мирм двинулся к окну Фа. Он побежал рысью на тонких ножках, при этом толстые жировые складки на боках иллюзорного животного тряслись.

Удерживая заклинания в своем разуме, Гален отступил и спрятался за невысоким заборчиком, сложенным из камня. Заборчик обозначал границу владений семьи Фа. Новое уравнение движения заставило Мирма вскарабкаться в окно Фа, а потом растянуться на полу. При этом свуг исчез из поля зрения Галена. Он закрыл глаза, сосредоточился на изображении, передаваемым зондом.

Изображение металось по всей комнате — Фа играла. Вдруг оно застыло на месте:

— Мирм, это вправду ты?!

Гален придумал голос для Мирма: дрожащий, напоминающий обычное мычание свуга. Наложил заклинание, создающее голос, составил фразу, которую должен будет сказать Мирм — как будто составлял сообщение. Иллюзия заговорила:

— Привет, Фа, — сказал Мирм. — Я принес твою книгу.

Махнув хоботом, свуг бросил книгу Фа. Та поймала ее.

— Я оставила ее дома у Гале, — сказала она, удивленно гладя книгу руками. — Я не думала, что мне стоит ходить туда.

Она пристально посмотрела вверх:

— Он с тобой?

Подбежала к окну, выглянула.

Гален пригнулся, прижался руками к холодной земле.

— Гале здесь нет, — проговорил Мирм. — Он послал меня. Попрощаться.

— Почтенный Эл говорил, что они должны улететь, — она повернулась обратно к Мирму. — Гале не сможет остаться?

— Нет, — ответил Мирм. — Он должен лететь с остальными, такими же, как он.

Фа скрючилась под окном, склонив голову:

— Он мой лучший друг.

— Он просил меня передать тебе его извинения за то, что он в последнее время не относился к тебе по-дружески.

— Он в печали. Я понимаю. Хотя мне хотелось бы, чтобы он не горевал.

Пальцы Галена напряглись, вонзились в землю.

— Он беспокоится, что ты будешь горевать, — произнес Мирм.

— Мне хотелось бы горевать вместе с ним.

Галену нужно было заканчивать это.

— Гале сказал, что, где бы он ни оказался, он будет смотреть на звезды и думать о тебе.

— Я хочу создать фейерверк в небе, как и он. Можно мне отправиться с ним, если у меня вдруг это получится?

— Ты не сможешь создавать фейерверки. Кольцо тебе не поможет. Ты сможешь с его помощью только позвать Гале, если трижды произнесешь его имя. Но ты не должна звать его без крайней необходимости. Кольцо будет приглядывать за тобой. Он будет наблюдать за тобой.

Она пристально взглянула на кольцо — на него — и зарыдала. Он оказался трусом.

— Но мне не нужно это кольцо, — всхлипывала она. — Мне нужен Гале. Я не хочу, чтобы он улетал.

Он только еще больше расстроил ее. Как всегда, его искусство общения с другими оставляло желать лучшего. Гален заставил Мирма двинуться к окну.

Фа бросилась к нему, протянула руки, чтобы обнять свуга. Руки пронзили насквозь иллюзию, и она упала на пол. Она лежала там и рыдала, ее кожа стала ярко-розовой, а волосы намокли от слез.

— Мирм!

Мирм замялся в окне.

Фа приподнялась, опираясь на руки:

— Передай Гале, что я люблю его.

Сердце Галена бешено забилось.

— Прощай, — произнес Мирм.

Создал уравнение движения. Мирм выбрался в окно и потрусил между каменных домов в туман.

Фа уставилась на кольцо:

— Гале, — прошептала она. — Гале.

Заставила себя остановиться, чтобы не произнести его имя в третий раз. Она не станет злоупотреблять его подарком.

— Хватит печалиться. Помнишь наш пикник с Из? Помнишь, как она смеялась? Она хотела, чтобы ты был счастлив.

Она потерла кольцо пальцем:

— Я буду смотреть на звезды и думать о тебе. И буду надеяться, что, где бы ты ни был, ты будешь смеяться.

Гален разорвал связь с зондом, уничтожил иллюзию.

Приказал своему сердцу биться медленнее, а разуму — очиститься. Он не будет думать. Не будет чувствовать. Он сохранит свою прозрачность призрака.

Он сделал то, что должен был сделать — простился с прошлым. Теперь он сможет исчезнуть.

Он заставил себя встать на ноги и неуклюже побрел домой.

* * *

Элрик сидел в темноте в своем месте силы. То, что ему предстояло сделать, ужасало его. Он отдал Сууму самого себя, глубоко врос своими костями в тело планеты. Он стал частью планеты, а планета стала частью его самого. Элрик не мог представить, как он сможет оторвать себя от планеты.

Планета Суум жила, дышала. Жар от раскаленного ядра планеты давал ей жизнь. Магма толчками поднималась к поверхности планеты, вызывая движение континентов, способствуя образованию горных систем и вулканов. Вулканы, извергаясь, выбрасывали потоки магмы на поверхность планеты, ее частицы попадали в атмосферу, вызывали дожди, несущие бесценную влагу, и, с дождями, выпадали обратно на землю, удобряя почву. Разнообразные живые организмы населяли планету.

На другом ее полушарии ночь близилась к концу. Дикий гривастый так стоя спал в предрассветной тьме на склоне горы. Крошечный кирт, закрыв глаза, цеплялся за толстый травяной стебель, раскачивающийся под ветром. На противоположном конце континента, там, где посреди пустыни стоял город Дрел, солнце поднималось к зениту, тени в городе укорачивались. Над бескрайними пустынными равнинами бушевали песчаные бури.

Ближе к дому морские шрилы начали свою миграцию на юг, вслед за теплыми течениями. Выросший на морском берегу портовый город Тайн жил своей жизнью. Близился вечер, торговцы покидали свои лавки и отправлялись ужинать. Коррумпированный правитель города, Тур Тайнский, снова любовался обширной коллекцией драгоценных камней, присланных ему несколько недель назад новыми друзьями с Предела.

В Локе обсуждали его предстоящий отлет: некоторые жители выражали сожаление, но большинство отнеслись к этой новости с любопытством. Фермеры Джа и Ни пили вместе. Встречаться по вечерам вошло у них в привычку. Это Элрик после их последней стычки наказал им в течение трех дней вместе выпивать по три чаши самогона. Наказание сработало намного успешнее, чем надеялся Элрик. Совместные посиделки сломали барьер между ними, и они нашли друг в друге если не родственную душу, то, хотя бы, собеседника. Несмотря на то, что они частенько спорили, фермеры стали приятелями.

Джаб фермера Ни незамеченной прошмыгнула к амбару, где лежал свуг-победитель Дес. Зонд Элрика, прикрепленный между глаз Джаб, раскачивался в такт движениям мощных ног, несших вперед ее приземистое тело. Приближение Джаб заставило Деса поднять голову, но оторвать от земли свою тушу он поленился. Его внимание опять привлекла еда — большое количество коричневого корма, рассыпанного по его травяной подстилке. Джаб подошла к корму. Крошечные, похожие на червячков, создания копошились на коричневой влажной поверхности. Все размером примерно в четверть дюйма, с едва заметными конечностями. Джаб обнюхала своих детенышей. Дес наблюдал за ней с большим интересом и, если Элрик не ошибся, с некоторой гордостью. Эти существа, как-никак, выросли у него под кожей.

На равнине пышно разрастался ярко-зеленый мох, ковром покрывавший скалистое плато. В тумане скрывалось обширное кольцо из семи огромных, вертикально стоявших, замшелых валунов. Глубоко под ним, в высеченной в скале келье, находилось его место силы.

Элрик сидел там, разрываясь между необходимостью и ужасом. Он должен был действовать. Но он был нужен планете и ее обитателям. Он не хотел бросать их. И он нуждался в них так же сильно, как и они в нем. С ними его жизнь, его чары обретали смысл. Планета стала его опорой, местом, питавшим его дух, которое дало его жизни цель более благородную, чем забота о собственных интересах. Планета и ее обитатели сделали его жизнь богаче.

До появления здесь Галена планета и ее обитатели были основными объектами его забот. Даже сейчас они напоминали ему о том, что было по-настоящему важным: о борьбе за жизнь, которую они были вынуждены вести всегда и повсюду, об искушениях — больших и малых, — и о необходимости творить благо везде, где он только мог.

Более тридцати лет назад он соединил большой фрагмент своего кризалиса со множеством самых разнообразных, созданных им устройств. Создал место, которое усиливало его способности и могущество, сделало Суум такой же частью его самого, как и его сердце. Ему не хотелось лишаться части самого себя. Но он должен был это сделать.

Должен выполнить решение Круга, хоть и голосовал против него. Должен улететь вместе с остальными магами и отправиться в тайное убежище. Если маги оставят после себя хотя бы один целый образец биотека, то он станет приманкой для тех, кто может использовать его во зло, как, например, Департамент новых технологий Космофлота, сотрудники которого настойчиво занимались поисками новых, более совершенных технологий. Ничего не должно остаться, ничего не должно попасть к ним в руки.

К тому же существовала более серьезная опасность. Если он оставит место силы в целости и сохранности, то оно может стать мишенью либо для Теней, либо для ворлонцев, которые могут избрать дома магов в качестве целей для своих атак, на случай, если они все-таки вернутся.

На планете не должно остаться никаких следов его присутствия, ничего, что связывало бы его с ней, ничего, что продолжало бы защищать ее обитателей так, как он это делал всю свою жизнь. Ничего, что могло бы навлечь на них опасность. Он должен покинуть свой дом, отрезать лучшую часть себя самого.

Когда он раньше, бывало, покидал Суум, то слабел, его могущество уменьшалось. Ограниченный своим человеческим телом, он чувствовал себя частично ослепшим, частично парализованным. Ощущение настолько неприятное, что за прошедшие годы он покидал планету, только когда этого требовали его обязанности. Но даже тогда связь между ним и местом силы сохранялась, хотя и ослабевала с расстоянием.

Сейчас не останется никакой связи. Не с чем будет связываться. Большой фрагмент его кризалиса, который за это время вырос, связал себя со множеством разнообразных устройств, в некотором роде укоренился и пустил ростки, проникшие глубоко под поверхность планеты, будет уничтожен. Созданные им устройства, его дом, его зал так же будут уничтожены. Будет уничтожена часть его самого.

Все, что останется — это передающее со сверхсветовой скоростью устройство на орбите и зонды, размещенные им в различных местах планеты. Передатчки магов находились на орбитах многих планет, не только там, где были их дома. Маги будут поддерживать свою сеть связи в рабочем состоянии как можно дольше, чтобы получать информацию о делах в галактике, в которой они отказались жить, и о войне, в которой они отказались сражаться. Таким образом, они смогут узнать, когда опасность минует и настанет время вернуться.

Он будет по-прежнему наблюдать за Суумом, будет наблюдать отстраненно, с безжизненной объективностью, как и за любой другой планетой.

Элрик подумал о магах, которые, подобно ему, создали свои места силы. Таких насчитывалось примерно три четверти от их числа. За всю историю магов никто еще не уничтожил своего места силы. Но несколько недель назад все изменилось. К сегодняшнему дню процесс уничтожения почти завершился. Он — последний из ордена, кто совершит этот необратимый поступок. Им ничего не было известно о последствиях этого действия. О том, как уничтожение места силы повлияет на мага в ближайшее время, говорили туманно. Элрик чувствовал, что это было слишком личным делом, чтобы обсуждать его с другими. Не для всех, конечно, последствия будут одинаково серьезными. Чем дольше маг был связан со своим местом силы, тем прочнее становилась эта связь, тем больший дискомфорт он испытывал, когда удалялся от него. Инг-Ради, старейшая среди них, наверняка будет страдать сильнее всех, она может очень ослабеть. Из четырех членов Круга лишь Херазад не имела места силы. Она считала, что пускать корни на планете — старомодно. И, вероятно, она была права. Корни, несомненно, являлись помехой для отлета.

Как сообщество, маги окажутся сильно ослабленными. Но они предпочли покалечить себя, вместо того, чтобы остаться и встретить опасность лицом к лицу. Они боялись того, что многих из них убьют, как Бурелл и Изабель. Они боялись того, что многие из них могут присоединиться к Теням, боялись того, что их могут заставить сделать это силой.

Маги больше не были уверены в себе. Вместо того чтобы стремиться творить благо, они просто пытались выжить. Элрик расстроился, а потом разъярился, когда позволил себе подумать об этом. Но он знал, что они должны держаться вместе, единство — превыше всего. Если маги не станут повиноваться Кругу, то их ждет разброд и хаос. Поэтому он должен подчиниться решению Круга.

Зонд, находящийся на одном из валунов, передал изображение подходящего к каменному кольцу Галена.

— Я собрался, — сказал он, зная, что Элрик слышит его. — Все уже на корабле.

Отсутствующее выражение лица, в некогда ярко-синих глазах — пустота. На ассамблее Элрик отдал своего ученика Кругу, Гален отправился выполнять их задание и вернулся сильно потрясенным. Он до сих пор пребывал в шоке после гибели Изабель. Элрик на месяц затянул отлет, надеясь, что Гален придет в себя, и они отправлялись к месту сбора одними из последних. Но это ничего не дало. Большую часть времени разум Галена пребывал в своем собственном скрытом месте, в то время как его тело жило само по себе, как покинутый корабль.

Точно так же Гален вел себя после смерти родителей. Элрик уже тогда понял, что уход в себя был главной защитной реакцией Галена. Если заставить его сражаться со своей болью, то это приведет лишь к тому, что он еще больше замкнется в себе. Некоторые факты он просто отказывался воспринимать. Спустя некоторое время Элрик постепенно сумел вернуть его в нормальное состояние, Гален почувствовал себя в безопасности в новой для себя жизни, в новом доме. Но Элрик боялся, что после уничтожения места силы у него не хватит энергии на то, чтобы помочь Галену. И их жизнь не будет стабильной, что помогло бы ему снова почувствовать себя в безопасности. Гален плохо переносил перемены.

Элрик подумал, что, возможно, он сам после возвращения Теней, отставки Келла, предательства Элизара и Разил и решения, принятого Кругом, был сам не свой. Он не верил, что готов сделать то, что должен был сделать.

Но у него не было выбора. Он не мог больше откладывать. Элрик положил руку на грубую каменную стену кельи. Суум был его сердцем, его душой. И сейчас он должен будет вырвать из себя эту часть.

Элрик создал летающую платформу и поднялся по узкому проходу, ведущему на поверхность, вышел наружу, воспользовавшись потайной дверцей в одном из валунов. Подошел к Галену, стоявшему в тумане за пределами круга.

— Ты все забрал из дома?

— Да.

— Готов к отлету?

— Да.

Больше ничего нельзя было добиться от Галена.

— Очень хорошо. Отойди назад.

Массивные, заросшие мхом каменные валуны были высотой около двенадцати футов. На каждом камне Элрик начертал одну из семи рун Кодекса, вместе они символизировали его приверженность принципам техномагии.

Гален отступил на несколько шагов, очевидно, не желая оставлять его. Элрик должен остаться вблизи круга, потому что его способность создавать магический огонь имела те же ограничения, что и большинство других магических способностей — он мог сделать это лишь на ограниченном расстоянии.

Элрик знал, что перед тем, как уничтожить место силы, ему нужно разорвать контакт с ним. Но он не мог этого сделать. В течение долгих лет Элрик не разрывал с ним контакта, и теперь ему казалось, что будет неправильно сделать это сейчас, оставить его умирать в одиночестве. Он связался с зондом, находившимся в темной каменной келье глубоко под поверхностью, и начал готовить заклинание.

Чтобы наложить заклинание, он просто визуализировал то, что ему хотелось получить. Но на этот раз он визуализировал не то, что желал, а то, чего больше всего опасался: страшный сон — его место силы, сжигаемое магическим огнем. Биотек эхом отреагировал на его команду, и яркое зеленое пламя рванулось из кельи, закружилось вихрем яростного, обжигающего жара. Пламя бежало по гладкой поверхности построенных им устройств, жар проникал внутрь. Стиснув зубы, Элрик увеличил силу пламени, надеясь как можно быстрее покончить с этим.

Пламя прожгло внешние слои металла и прокладывало дорогу внутрь. Вся информация о прошлом и настоящем планеты, которую он там хранил, постепенно растворилась и исчезла из его разума. Одна за другой рвались его связи с различными устройствами, разбросанными по всей планете, инструменты, всегда бывшие в его распоряжении, внезапно стали недоступными.

Ослепительно сверкающий зеленый жар проникал все глубже и глубже, добрался до внешних отростков кризалиса. ...