Все права на текст принадлежат автору: Рене Аллио.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Недостойная старая дамаРене Аллио

РЕНЕ АЛЛИО НЕДОСТОЙНАЯ СТАРАЯ ДАМА ФРАНЦИЯ Перевод с французского 3. ГИНЗБУРГ

Человек, давно не видевший господина К., приветствует его: «Вы совсем не изменились!» «О!» — лепечет господин К. и бледнеет как полотно.

Бертольт Брехт
На экране фото — молодожен держит за руку новобрачную. Это типичная фотография первых лет нашего века. Дату подтверждают отпущенные по моде того времени пушистые усы молодого человека и фасон рубашки без воротника и галстука.

На фоне этого светлого кадра начинается песенка о нелегкой женской доле. По форме песня напоминает балладу, но мелодия и ритм ее вполне современны.

И дальше в статичных кадрах проходит панорама целой жизни.

Снова на экране фотография мужчины и женщины, но теперь у неё на руках ребёнок…

Марсельский порт накануне 1914 года. С борта парохода спускаются на набережную толпы беженцев. Трудятся рабочие…

Годы 1914–1918… Солдаты…

И снова семейная фотография: перед зданием типографии те же мужчина и женщина, окруженные пятью детьми.

И далее все новые фото женщины, занятой каждодневной работой хозяйки — она то стирает, то нянчит детей, то стряпает.

Время идет, меняются костюмы: 1920, 1930 и 1935 годы. Марсель… порт… заводы… И на экране уже сильно постаревшая мать, окруженная почти взрослыми детьми.

Кадры быстро сменяются, не давая возможности внимательно вглядеться в лицо женщины. То вдруг мелькнет ее профиль, но тут же она повернется спиной… А вот, стоя у изголовья больного пожилого мужчины, она подает ему кружку с водой.

И вновь та же женщина — она стирает белье у себя во дворе или дотошно разглядывает на рынке поданную ей торговкой рыбу. А вот в кухне чистит овощи, наваленные на столе. Вечером при свете лампы делает какие-то записи в толстом бухгалтерском гроссбухе (за ее спиной виднеются машины типографии). И снова она во дворе снимает с веревки просохшее белье. А потом тащит тяжелую сумку с провизией, и прохожий на улице здоровается с ней…

Заканчивается песенка о жизни женщины на фоне кадра, в котором она опять склоняется над больным стариком, тревожно вглядываясь в его изможденное лицо.

Кадр оживает. Старушка подбегает к окну, откидывает кружевную занавеску.


Надпись: «АПРЕЛЬ».


Рабочий пригород Марселя — Эстак. Утро.

Фасад двухэтажного дома. В окне мелькнуло и исчезло лицо пожилой женщины. Опустились жалюзи.

Медленная панорама квартала… Крыши домов, заводы, улица, идущая вниз, к морю. Здесь едва слышен далекий шум города и порта. Обычные вывески: ресторан, бакалея, аптека.

К дому примыкает небольшая типография. На стеклянной двери вывеска:


ТИПОГРАФИЯ МОДЕРН

выполняет любые заказы.

Визитные карточки, различные извещения, проспекты.

Ознакомьтесь с нашими ценами.

_АЛЬФРЕД БЕРТИНИ»._


Кое-какие буквы, выведенные на стекле белой эмалью, уже стерлись.

Доносится шум поезда — поблизости находится железнодорожный вокзал.

Из дома Бертини выбегает маленькая, сухонькая старушка. Приоткрыв дверь типографии и что-то крикнув, она устремляется дальше. На пороге появляется старик. Оставив дверь в типографию открытой, он поспешно входит в дом. Пустынная улица наполняется шумом оставленной без присмотра печатной машины. Старуха переходит на другую сторону, направляясь к гостинице «Занзибар», почти такому же старому зданию, как и типография Бертини.


«Занзибар». Зал бара.

Высокие, до потолка, зеркала на стенах расширяют продолговатый зал. Это одно из тех заведений без возраста, о которых не скажешь, к каким довоенным годам их можно отнести. Однако возле оцинкованной старомодной стойки виднеется вполне современный автомат для проигрывания пластинок л белый телефон, заключенный в стенной стеклянный шкафчик. В глубине зала поднимается наверх узкая винтовая лесенка.

В ту минуту, когда на пороге бара появляется старуха, доносятся громкие крики ссоры. Но бар пуст, и лишь кто-то бежит вверх по лесенке. Очевидно, ссорящиеся только что выбежали из бара. Об этом красноречиво говорят опрокинутый стул, разбитый бокал, незавернутый кран мойки, из которого фонтаном хлещет вода.

Услышав стук захлопнутой двери, резкие выкрики, старуха на мгновение озадаченно останавливается.

Сверху глухо доносятся голоса:

— Отвяжись, говорю!

— Открой! Это моя гостиница или нет!?

— Заткни глотку!

— Ты что? Думаешь, я стану спокойно слушать, как ты ночи напролет воркуешь с прощелыгами, которых водишь сюда? А?! Имей в виду, у меня здесь не бордель! Меня зовут Эрнест, попомни! И я тебя выброшу отсюда к чертовой матери! На улицу выставлю!.. Розали!

Старушка не долго колеблется. Вынув из кармана бумажку, она идет к телефону, но шкафчик заперт на ключ. Тогда она решительно направляется в конец зала к лестнице.


В узком коридоре, в который выходит несколько номеров, Эрнест, толстый, рыжий, бородатый, обеими руками яростно дергает ручку одной из дверей. Ворот белой рубахи распахнут, обнажая мощную шею, штаны высоко вздернуты на подтяжках.

Вдруг Эрнест перестает бесноваться и, приникнув лбом к двери, принимается униженно взывать:

— Послушай, Розали! Да чем я хуже других? Чем я тебе не угодил?

Розали рычит из-за двери:

— Да ты просто дерьмо!

Услышав такое, Эрнест резко отскакивает от двери и в этот момент замечает в пролете лестницы лицо пожилой женщины, которое зритель видит впервые. Захваченный врасплох, смущенный, Эрнест пытается соблюсти приличия:

— А… Мадам Бертини!.. Здравствуйте, мадам Бертини! — Он делает ей шаг навстречу.

Остановившись на площадке, мадам Берт говорит спокойным тоном, которым, возможно, скрывает свой страх.

— Я хочу позвонить, Эрнест. Вызвать врача.

Не дожидаясь ответа, она поворачивается и быстро спускается по лестнице. Эрнест напоследок яростно поддает ногой дверь и следует за ней.

— Иду, мадам Берт. Что у него, опять приступ? Но по крайней мере это не серьезно?.. Или опасно?

— Да, Эрнест, опять приступ. И на этот раз еще более тяжелый.

Спустившись в зал, Эрнест на ходу завертывает кран мойки и, вытащив связку ключей, открывает шкафчик с телефоном. Поставив аппарат на соседний столик, он набирает номер, который записан на бумажке, протянутой ему мадам Берт. Среди тишины зала вдруг слышится стук каблучков Розали, медленно спускающейся по лестнице.

— Занято, мадам Бертини. — Эрнест протягивает женщине телефонную трубку, она прикладывает ее к уху с напряженным беспокойством.

С лестницы доносится голос Розали.

— Да ведь доктор живет очень близко отсюда. А я все равно ухожу и как раз буду проходить мимо. Хотите, я могу ему сообщить. Если это срочно, будьте покойны, я заставлю его сразу пойти.

Мадам Берт и Эрнест оборачиваются. Розали — молодая, довольно красивая женщина, сильно накрашенная. Высоко взбитые волосы покрыты лаком. На ней джемпер, бесстыдно обтягивающий грудь, узкая юбка.

Эрнест. Вы знакомы с Розали, мадам Берт?

Мадам Берт (одновременно кивнув обоим). Спасибо, мадемуазель.

Эрнест, очень довольный тем, что вмешательство

Розали, по его мнению, вполне устраняет неприятное впечатление, которое могло остаться у мадам Берт от услышанной ссоры, заметно оживляется и поспешно и добродушно начинает уговаривать старушку:

— Послушайте, мадам Берт. Возвращайтесь скорей к мужу. Розали вызовет доктора, а я позвоню Шарло, чтобы он предупредил Альбера.

Эрнест пытается взять обеих дам под руку, но Розали с гримаской отвращения вырывается и распахивает дверь перед мадам Берт, равнодушной к изъявлениям дружбы со стороны Эрнеста.

— Правда, ваш сынок живет у черта на куличках. Но вы не беспокойтесь, мадам Берт! Главное, не волнуйтесь! Я дам ему знать, — кричит вслед ей Эрнест.

Через стекло закрываемой Эрнестом двери видно, как мадам Берт и Розали торопливо идут по улице. Перед своим домом, прежде чем расстаться, мадам Берт быстро и признательно пожимает руку Розали.

Эрнест подходит к телефону. Держа аппарат в одной руке, а другой прижимая трубку к уху, Эрнест, разговаривая, расхаживает по бару, и длинный шнур тянется за ним по полу.

Эрнест. Алло, Шарло? Это ты?.. Говорит Эрнест… Все в порядке… Послушай, Альбер у тебя? Как только он появится, скажи ему, чтобы он мне позвонил… но чтобы в ту же минуту позвонил… насчет его отца… Да! Ему очень плохо…


Пригород Марселя — Сент-Маргерит.

Площадка большого строительства. Краны, леса, строительные материалы… Рабочие, шум, крики, свистки…

Небольшой, совсем новенький грузовичок, подскакивая на ухабах, выезжает со стройки на извилистый бульвар. Рядом с высокими заборами, деревьями, старинными особняками со всех сторон подымаются стандартные дома, только что выстроенные или еще строящиеся. Это предместье совсем непохоже на тот район, где живет мадам Бертини.

Дело близится к вечеру — час, когда люди возвращаются с работы. Развернувшись на площади городка, грузовичок катит по улице. На его борту надпись: «Любые перевозки по городу». Он останавливается возле газетного киоска, неподалеку от явно процветающего, недавно отремонтированного пара, сверкающего хромированной вывеской «Бар Шарло».

Очень юный молодой человек и мужчина лет сорока, оба в рабочих комбинезонах, вылезают из грузовика и направляются в бар.

Старший по дороге покупает в киоске вечернюю газету. Юноша входит первым.


«Бар Шарло».

В баре царит оживление. За столиками, у стойки, вокруг электрического биллиарда много народу. Громкие восклицания, обрывки разговоров, музыка автомата, треск телевизора и электрического биллиарда сливаются в оглушающий шум. За стойкой официант и Шарло, веселый молодой человек в белой рубашке с засученными рукавами, но при галстуке и жилете, обслуживают посетителей. Увидев издалека двух вошедших мужчин, с трудом пробирающихся к стойке, Шарль кричит:

— Эй, Бертини! Вам тут просили кое-что передать! Привет, Альбер! Здорово, Пьеро!

Шарло, вынув из кассы клеенчатую тетрадь и ключ, отдает тетрадку Альберу, а ключ — Пьеру. Прислонившись к стойке, Альбер просматривает записи в тетрадке, а Пьер открывает ключом шкаф, стоящий в глубине зала, достает висящий там на плечиках темный костюм, рубашку, коробку с ботинками и удаляется с этим парадным облачением в туалет.

Шарло через плечо Альбера пальцем указывает на какие-то записи:

— Китсинакис звонил. Вот тут записано… Ничего не передавал. Только сказал, что еще позвонит, чтоб ты никуда не уходил и ждал его звонка… Три машины песку на стройку — вот записано… И потом звонил Эрнест… (серьезно) насчет твоего отца, Альбер. Там неважные дела. Мать срочно вызвала врача. Эрнест говорит, чтоб ты не оставлял ее одну… Тебе надо туда позвонить.

Альбер растерян. Шарло протягивает ему жетон для телефонного разговора. Он машинально берет его и направляется к телефонной будке. Шум в баре не прекращается. Из зала слышится песенка. Возле телефонной будки — туалет, где заперся Пьер.


Туалет крохотный — тут едва помещаются стульчак и маленькая раковина, над которой висит зеркало. Взгромоздившись на стульчак — больше стать некуда, — Пьер натягивает свежую рубашку, еле слышно мурлыча себе под нос песенку. Рабочую одежду он набросил на рычаг спуска воды, парадный костюм на плечиках повешен на форточку. На мокром полу возле пары остроносых лакированных туфель стоят его грязные башмаки.

Натянув брюки, Пьер осторожно спускает одну ногу за другой, влезая прямо в туфли. Затем он вынимает галстук из кармана пиджака, тщательно завязывает его перед зеркалом и принимается причесываться.

Наконец Пьер выходит из туалета, вешает в шкаф свой комбинезон и вынимает оттуда гитару в старом полотняном чехле. Шарло сочувственно поглядывает на задумавшегося Альбера, грустно прислонившегося к стойке.

Совсем преобразившийся, в своем нарядном, хотя и несколько экстравагантном костюме, вполне довольный собой, Пьер решительным шагом пересекает бар, направляясь к выходу. Но тут Альбер на ходу хватает его за рукав.

Альбер. Ты куда?

Пьер. Ты же знаешь… иду репетировать.

Альбер. Сегодня не пойдешь!

Пьер. Как это — не пойду? Мы же всю неделю не репетировали!

Переводя взгляд с одного на другого, Шарло пытается их примирить.

Шарло. Послушай, Пьер…

Альбер. Сегодня ты поедешь к бабушке! И сию же минуту! (Серьезно.) Твоему деду очень плохо!

Пьер. Да ему уже целых полгода очень плохо.

Альбер (Шарло). Слыхал?

Шарло не меньше Альбера возмущен словами Пьера. Пьер раздражается.

Пьер. А почему ты сам туда не едешь?

Альбер хватает тетрадку, лихорадочно перелистывает ее и сует под нос Пьеру найденную страничку.

Альбер. Я жду звонка Китсинакиса! Не могу позволить себе упустить своего самого крупного клиента! Даже тогда, когда у меня отец умирает! Я ведь не мечтаю о музыке! Понятно? Доставь мне удовольствие — брось гитару! Один раз придется твоим дружкам обойтись без тебя, слышишь?

Он хочет вырвать гитару из рук Пьера, но тот ловко увертывается и оказывается лицом к лицу с Шарло и несколькими подошедшими на шум посетителями бара.

Шарло. Слушай, Пьер, ты далеко заходишь!

Посетитель. Надо и о старике подумать, а не только о своих развлечениях.

Перед таким напором Пьер не может устоять и, отдав гитару Шарло, с досадой обращается к Альберу.

Пьер. Ну так что?

Альбер (протягивая ему документы и ключ от машины). Бери грузовик! И как только узнаешь, что там делается, звони сюда. Не оставляй ее одну!.. Если там плохи дела, после звонка Китсинакиса я тоже приеду.

Пьер неохотно берет документы и ключ, кинув последний взгляд на свою гитару в руках Шарло. ...



Все права на текст принадлежат автору: Рене Аллио.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Недостойная старая дамаРене Аллио