Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Купить эту книгу в ЛитРесS.W.A.L.K.E.R.: Байки из бункера (Сост. Никита Аверин)
Андрею Легостаеву и Александру Житинскому. Вы научили нас смеяться
Страшно смешная сказка на ночь
Совсем никуда не годился бы этот мир, если бы не над чем было посмеяться.Хочешь, дружок, я расскажу тебе сказочку? Давным-давно, в одном черном-черном бункере собралась компания заядлых выдумщиков и фантазеров. Сумрачные своды подземного укрепления наводили на них ужас, а пыль и тлен наполняли их сердца унынием. И закончилась бы эта история, так толком и не начавшись. Например, групповым суицидом. Но наши герои не отчаивались и решили подбодрить друг друга веселыми рассказами и легендами. Заодно и время скоротать. Так появился на свет сборник юмористических рассказов «Байки из бункера». Прошел почти год с того солнечного дня, когда в сознании нескольких писателей-фантастов одновременно зародилась идея от души посмеяться над мрачной темой постапокалипсиса. Казалось, само Провидение было на их стороне. Чем же, как не вмешательством высших сил, можно объяснить то, что сборник был составлен за считаные недели! Мало того, материала набралось столько, что составителю волей-неволей пришлось задуматься над продолжением этого творческого эксперимента. На этот раз под прицел озорных писателей-фантастов попали не только сталкеры и радиоактивные руины, но и вампиры, зомби и прочая нечистая сила. Получилось настолько уморительно, что мы сделали закономерный вывод: авторам давно хотелось поквитаться с бледными кровососами и охотниками за содержимым черепных коробок. И вновь на ум приходят мысли о вмешательстве сверху, о незримых кукловодах, дергающих за ниточки и заставляющих нас плясать под свою дудку. Но мы и не против такого беспардонного вмешательства. Это позволяет нам снять с себя всякую ответственность за получившийся в итоге результат, отойти в сторону и просто насладиться процессом. Наверное, так и бог следит за нашими делами, откуда-то из глубин Вселенной. И если на прилавках книжных магазинов появится третий том S.W.A.L.K.E.R.’a, значит, мы все делаем правильно!Сомерсет Моэм. «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу»
Никита Аверин
Александр Бачило Настоящик
«Каждый сам за себя, один Бог за всех. Каждый сам за себя…» Питон вдруг понял, почему эта фраза крутится в его прожаренных мозгах, как заевшая пластинка. «Да я, никак, сомневаюсь?! – с веселым изумлением подумал он. – Это что же, выходит, мне их жалко?» Он окинул быстрым взглядом из-под капюшона оба ряда сидений. Вагон был пуст, только на самом дальнем диванчике клевал носом седобородый человек в красной, с белой опушкой, шубейке и такой же шапке. Шапка совсем съехала на ухо, открывая тонкую полосу через висок – резинку, на которой держалась борода. «Чего это он бороду нацепил? – встревожился Питон. – От кого маскируется?» Он привстал было, зорко следя за ряженым, но сейчас же снова плюхнулся на место и мелко затрясся, будто в нервном припадке. «Это же Дед Мороз, елки зеленые! Расслабься, бродяга! Праздник у них тут! Новый Год, драть их за ногу!» Отсмеявшись, он плотнее запахнул куртку, глубже натянул капюшон и, казалось, уснул. «А может, и жалко. Как представишь, что тут начнется в скором времени, так и впрямь не позавидуешь им. Вон они какие – елочки наряжают, Деда Мороза водкой поят. Живут себе, о Барьере слыхом не слыхивали – ну и жили бы себе дальше. Что они мне сделали?» Разомлевший Дед Мороз чихнул, досадливо сдвинул бороду на бок, потер нос вышитой рукавицей. Шапка, наконец, свалилась с его головы, но он не проснулся, только озабоченно потянул на себя тощий мешок с подарками – целы ли – и снова захрапел. «А с другой стороны – обидно, – подумал Питон, неприязненно косясь на спящего. – Сидят тут в тепле, в довольстве, сытые сволочи, фальшивые бороды привязывают, а Серега-Бокорез – в пещере остался, с одной обоймой… Нет уж, пусть и эти кровью поблюют! И потом – какое мне дело? Деньги не излучают. Скину груз, заберу бабки – а там хоть потоп. Каждый сам за себя, один Бог за всех». Поезд с затухающим воем остановился. Питон поднял голову. За окном – ребристые стены тоннеля, толстый кабель под слоем пыли. До станции не доехали. В чем дело? Впрочем, он уже знал – в чем… – По техническим причинам поезд следует до станции Печатники, – угрюмо прохрипел динамик. – То есть как – Печатники?! – вскинулся Дед Мороз. – Печатники только что проехали! Он ошеломленно захлопал глазами, оглядывая пустой вагон. – Отличный костюм, – прогнусавил вдруг кто-то над самым его ухом. Дед Мороз вздрогнул и обернулся. Человек в наглухо застегнутой куртке с капюшоном, надвинутым на лицо, поднял с пола красную шапку, выбил ее о колено, но хозяину не вернул. Поезд тихо тронулся и покатил, набирая ход, – в обратную сторону. – А что случилось-то? – с фальшивой беззаботностью спросил Дед Мороз. – Авария? – Авария, – кивнул человек, пряча лицо. – Придется помочь… – Рад бы, но… – Дед Мороз поспешно повернул бороду, пристраивая ее на положенное место, – я ведь и сам на службе. Подарки детворе развезти надо, а водила сломался. Но не оставлять же детей без Деда Мороза! Он сунул было руку в мешок, но в то же мгновение ощутил холодное прикосновение металла – незнакомец стремительно приставил к его лбу двуствольный обрез. – Не дергайся, дядя! Дай сюда мешок. Что у тебя там? – Подарки! Что ж еще?! – чуть не плача сказал Дед Мороз. Он безропотно расстался с мешком, в его руке остался только разграфленный листок. – Совсем чуть-чуть осталось, – захныкал он, водя пальцем по строчкам. – На Ставропольской семь, Кириевскому, одиннадцать лет – вертолет, на Краснодонской девять, Бойко – танк, на Кубанской два, Киндергахт… как его, поганца… игрушка Гиганатано… взар… тьфу, на маршала Алабяна три, Черкиняну – алабянные, блин, то есть на маршала Оловяна… «Не обделался бы со страху, – подумал Питон. – Чего несет? Если только…» Он пригляделся к Деду Морозу внимательней. А что, если это проверка? Может, он от заказчика и прибыл, клоун этот? А что? Прикид нынче самый расхожий. – I need your clothes, – сказал Питон. Дед Мороз осекся. – Чего? – Не понимаешь? – Плоховато у меня с языками, – залебезил Дед. – Уж не сердитесь. Три класса и коридор… «Нет. Этот – не от заказчика». Питон вздохнул: – Мне нужна твоя одежда.* * *
Я сперва за хохму принял, ей-богу! Выходит перед строем паренек – ну, лет двадцати трех, не старше. – Больные, – спрашивает, – есть? Помялся кто в дороге, недомогает? Потертости? Царапины? Надо же! Недомогания наши его волнуют. В учебке, небось, никто про здоровье не спрашивал. Дадут лопату – и недомогай, пока танк по башню не зароешь. А этот – прямо брат родной! Может, и правда, медбрат? На фельдшера что-то по возрасту не тянет. Черт их разберет в полевой-то форме. На погончике – две звезды, и те вдоль. Тут подходит он прямо ко мне и спрашивает тихо: – Родителей помнишь? – Так точно! – говорю. А сам удивляюсь. Чего их не помнить? Не так давно виделись. – Живы? Здоровы? – Более-менее… – Отец не пьет? А мать? Дались ему мои родители! На гражданке послал бы я его за такие вопросы. Но в учебке нас уже крепко переучили: хоть про мать, хоть про отца, хоть, извиняюсь, параметры конца, а если начальство спрашивает – отвечай. – Никак нет, товарищ старший прапорщик, – отвечаю, – непьющие они. Оба. И вдруг чувствую, что и вправду – «О-ба!». По шеренге этакий всхрюк пронесся, да не такой, как бывает, что ржать нельзя, а хочется. А такой, что сам не знаешь, от смеха всхрюкнул или от ужаса. Будто все разом вдохнули и затаились. И, главное, причина этому дыхательному упражнению явно во мне. А чего я сказал? Гляжу на начальство, а оно, в ответку, на меня. Без улыбки глядит, спокойно так, и не поймешь, что у него на уме: то ли юморок армейский там притаился, то ли погрузочно-разгрузочные работы для меня, как говорится, в самом нужном месте. – Так, – говорит, наконец. – Вижу, в учебке общевойсковой устав доводили. Но не весь… И глазом по шеренге скользнул, будто выявляя, есть ли еще такие самородки, как я. Все застыли, вытянулись, как на параде, шары повыкатывали. Что ж такое? Чем этот прапор столько страху нагнал? И тут вдруг начинает до меня доходить. Две звезды вдоль погона не одни прапорщики носят. Есть и еще подходящее звание. Мать моя, красная армия! Говорили же нам, что отправляют в такую часть, что у нее ни номера, ни почты, зато по кухне полковники дежурят. А я-то еще ржал над такой перспективой! Ну, теперь все. До дембеля в солобонах ходить, да когда он еще будет, тот дембель? Оставят до особого распоряжения, всеобщего разоружения… В общем, стою, дурак-дураком, не знаю, как вести-то теперь себя. Одно остается – дурака и включить. – Виноват, – говорю, – товарищ генерал-лейтенант! – а сам будто заикаюсь. – Обо… знался! Он только рукой махнул – молчи уж. И пошел вдоль строя. – Это к лучшему, – говорит задумчиво, – что уставов не знаете. У нас тут свои уставы. Прогибаться некогда. Обстановка не позволяет. Единственное, что вам сейчас нужно затвердить, как «Отче наш», это… «Отче наш». Потому что дельце будет жаркое. По машинам!* * *
– «Нет, – сказал зайчатам Мишка, – в стаде заяц – не трусишка!» – В стае, Коленька! – тихо поправила мама. – Зайцы стаями не ходят, – буркнул шестилетний Коленька, слезая с табуретки. – Всё, давай подарок! Дед Мороз, тронув затейливый узел на мешке, вопросительно покосился на Колину маму. Та была расстроена. Ей явно хотелось, чтобы Коля блеснул. – Это смотря, какие зайцы, – уклончиво заметил Дед Мороз. – Ваши-то, городские, может, и не ходят. Чего им стаей промышлять? На всем готовом живут – где магазин, где склад подломят… А в наших краях, к примеру, заяц голодный, он слона замотает, если стаей. – Слона-а? – недоверчиво протянул Коля. – Да что слона! – Дед Мороз махнул рукавицей. – По крепкому насту он, заяц-то, бывает, и на кордон выходит. Обложит со всех сторон и прет цепью. Тут с «калашом» не отсидишься, «дегтярь» нужен… Дед Мороз вдруг умолк, поймав на себе изумленный мамин взгляд. – В общем, маловат стишок, – сказал он, кашлянув. – Не тянет на подарок. – Там же дальше еще, сыночек! – в голосе мамы звякнули умоляющие нотки. – Ай! – отмахнулся Коля. – Там полкнижки еще! Хватит на сегодня! – Ну, про дружбу, Коленька! – упрашивала мама. – Ты так хорошо читаешь стихи! Дедушке Морозу очень хочется послушать. Правда, Дедушка? – Черт его знает, как так получается… – Дед Мороз почесал в затылке. – Никогда бы не подумал, что буду всю эту пургу слушать. Но вот поди ж ты! Нравится! Ты, Колян, пойми. Мне подарка не жалко, но за принцип я глотку порву! Сказано: подарки тем, кто маму слушается, – всё! Сдохни, а слушайся! Мать сказала: дальше рассказывай, значит, надо рассказывать, брат, до разборок не доводить. Это же мать! Сечешь фишку? – Секу, – вздохнул Коля. – Что там у тебя дальше насчет зайцев? Задавили они медведя или отбился? – Там дальше о дружбе! – радостно вставила мама. – Не вопрос, – кивнул Дед мороз. – Дружба рулит не по-детски! Особенно, если лежишь в канаве, подстреленный, а на тебя стая зайцев с-под лесочка заходит. И патронов – кот наплакал. Тут без другана надежного, отмороженного, с которым хоть шишку бить, хоть по бабам… Дед Мороз снова поперхнулся, спохватившись. – В общем, давай, Колян, заканчивай стишок. Меня еще куча детей ждет. – Ладно, – вздохнул Коля, – всё не буду, только главное, – он снова взобрался на табуретку и старательно прокричал в пространство:Чтоб в лесу нормально жить,
Надо дружбой дорожить!
И тогда лесные звери
Будут с сельскими дружить!
* * *
– Все-таки, странный мужик… – Хто це? Остапенко повернулся ко мне, отчего остальные чуть не посыпались со скамейки. Однако сыпаться было некуда – набились в грузовик, как в коробку – под завязку. – Командующий наш, – прокричал я сквозь кузовные скрипы и рев мотора. – Генерал Колесник! То про родителей расспрашивал, то вдруг – «некогда прогибаться, по машинам». – Та ничого особлывого, – разулыбался Микола. – В них вже така процедура. Як той Суворов робыл, так и воны соби роблять, – он пренебрежительно махнул рукой. – Гетьманщина! – Да не размахивай ты ковшами своими! – сдавленно прохрипел ненароком прижатый к борту Степа Гуваков. – Тебя надо в отдельном трейлере возить! Что и говорить, здоров наш Остапенко. Плечи такой ширины, что из-за спины можно кукольный театр показывать. Бороду бы еще – и вылитый Карабас-Барабас, только без плетки. Да ему плетка и ни к чему – кулак такой, что в ведре застревает. Правда, добр Микола, силы своей показывать не любит, теми, кто слабей, не помыкает, но если и смирно попросит, типа, малышей не обижать – никто ему в просьбе не откажет. Вот и Степе в ответ на ругань он слова не сказал, только выпростал из-за спины, осмотрел повреждения и бережно назад усадил. – Та ничого особлывого… Такой у нас Микола. – Кого ловить-то будем? – спросил Валерка Жмудь. – Опять какую-нибудь хрень из-за Барьера занесли? – Да уж это как водится, – отозвался из-за Миколиной спины Гуваков. – Никакого понятия у бродяг. Притащит черную дыру, а потом сам же вопит: помогите! – А что, опять черную притащили? – встревожился Жмудь. – Может, что и похуже. Пойди, разберись, что там, за Барьером, самое зловредное, – Степина голова протиснулась у Миколы под мышкой и обвела глазами слушателей. – Говорят, какой-то настоящик притащили. – Ящиков нам только не хватало! – проворчал Жмудь. – Не заметишь, как сам сыграешь, в ящик-то. Что оно хоть такое? – Никому не известно. – Как так – не известно?! – возмутился Жмудь. – А с какой стороны за эту штуку браться – тоже не известно?! Никто не ответил. Черт его, в самом деле, знает… – В армии що гарно? – философски произнес Микола. – Що усе скажуть… Грузовик вдруг накренился, закладывая невозможный вираж. Испуганно запели тормоза. В то же мгновение что-то неимоверно тяжелое врезалось в землю у самого борта. Машину отбросило, будто взрывной волной, завалило на бок. Но взрыва не было. – Все из машины, быстро! – послышался откуда-то снаружи голос генерала. В общей куче мне разок проехались пряжкой по физиономии, чуть не высадили пару зубов каблуком и чуть не сломали ребро о какой-то угол. Наконец, могутная рука Миколы выдернула меня наружу. Задние колеса нашего «КамАЗа», были подогнуты внутрь, будто перед взлетом он собирался убрать шасси. Рядом лежала куча бетонных обломков, среди которых я с удивлением увидел плиту с приваренным к ней почти неповрежденным балконом. Вьющиеся растения густо заплетали перила и даже в проеме разбитого окна, как ни в чем не бывало, колыхались белые занавесочки. – Вон он! – закричал кто-то. Все разом повернулись к ближайшему дому. Там, на высоте шестого этажа, зиял пролом, какой бывает при взрыве газа. Но ни огня, ни дыма не наблюдалось. Сквозь пыльную завесу можно было лишь смутно разглядеть какое-то шевеление – будто кто-то двигал там неповоротливую мягкую мебель. И вдруг из пелены вынырнула и прямо на нас уставилась огромная, жирно поблескивающая чешуей голова с двумя надбровными гребнями и частоколом зубов в разинутой пасти. Я даже не сразу понял, что это не кино. Такая знакомая зверюга! Для всех, кто в детстве ими увлекался. – Гигантозавр, – сказал генерал Колесник. Он стоял рядом со мной, держа в руке разграфленный листок. – Все правильно. Кубанская, два, квартира пятьдесят… Не стрелять! Там люди! Сверху послышались жалобные крики. – Ну-ка, ты, богатырь, – генерал махнул Миколе. – Бери свое отделение – и за мной. Нужно выманить эту тварь на чистое место. Но стрелять только по моей команде! Он повернулся ко мне. – А! Двоечник… У тебя в учебке какая специальность была? – Механик-водитель! – доложил я, поглядывая все же наверх. – Вот и поглядим, что ты за водитель. Наводчик в отделении есть? – Так точно! Генерал заглянул в листок. – Бери наводчика и бегом на соседнюю улицу. Краснодонская, девять, квартира один. Увидишь там, поблизости боевую технику – гони ее сюда. Выполнять!* * *
Какое же это счастье – дарить радость детям и их родителям! Но какое непростительное разгильдяйство – терять важнейшие документы! Подумать только – забыл где-то список. Адреса, фамилии, наименования подарков… где оставил? У Степанцовых или Кирхмееров? А может, у Коли, на стихотворной табуретке? Положил на минутку, когда настоящик в мешок запихивал, да так и ушел, склеротик бородатый! Ну и куда теперь? Дед Мороз даже зажмурился от стыда и отчаяния. В тот же миг в голове словно надпись вспыхнула: Симферопольская, четырнадцать, квартира двадцать три. Варенникова Катя. И более тусклыми, не разгоревшимися еще буквами: Ташкентская… Поречная… Мячковский бульвар… Все-таки хорошо быть настоящим Дедом Морозом! Фальшивый какой-нибудь, бухгалтер переодетый, сроду не запомнил бы адреса наизусть. Но для того, кто надел шубу и рукавицы не на праздничную недельку, а на всю жизнь… о! Для него каждый ребенок – роднее собственной Снегурки, и забыть, где он живет… нет, как же можно?! Да в темноте с закрытыми глазами найдет дедушка ваши дома, ребята! Потому что слышит и понимает каждого, кто его ждет… – Здоров, Питон! – раздался вдруг голос из подворотни. – Поговорить надо. Только не дергайся. Держи руки так, чтобы я их видел…* * *
Вбежав во двор девятого дома по Краснодонской, мы с Валеркой Жмудем сразу врезались в толпу. Народ с изумлением разглядывал развороченную дверь подъезда, откуда торчал… длинный орудийный ствол. – А ну, граждане, разойдись! – заорал я. – Армейская операция! Освободите проход к технике! – С ума вы посходили с вашей техникой! – задиристо отозвалась сухопарая старушка с котом на руках. – Только капремонт дому сделали, а вы тут со своими учениями, душегубы! – Жертвы есть? – хмуро спросил я. – А то как же! На Василия кирпич упал! – она заботливо погладила кота, который совсем не выглядел жертвой. Здоровенный жирный котяра, сытый и довольный. Такого кирпичом-то и не убьешь… – Это не учения, мамаша, – веско сказал я. – Сохраняйте спокойствие. – Сань, ты глянь! – Валерка дернул меня за рукав и указал в пролом. – Ну, что? Танк и танк. Обычный Т-72… постой… что это? Я вгляделся в сумрак подъезда и ошеломленно присвистнул. Никогда мне не доводилось видеть такого чистенького танка. Это еще слабо сказано. Он был словно только что снят с полки магазина – даже на гусеницах ни пылинки. Но не это главное. Танк был розовый!* * *
Деда Мороза окликнул человек, устало подпирающий стенку в тени арки, ведущей с улицы в спокойные, темные уже, уютно заплетенные линиями гаражей дворы, куда, случись что, нырнул – и канул, не найдут. Этакий рядовой трудяга, возвращавшийся, вероятно, с дневной смены, а может, и даже скорее всего, направлявшийся на ночную… Ну, короче, нашли Питона. Свои ли нашли, те, с кем многажды ходил он за барьер? Да и в этот раз отправился с компанией надежных ребят, а вот вернулся почему-то один. И никому ни слова. Нехорошо. А может, заказчику надоело ждать обещанной посылки, и отправил он, полный нехороших предчувствий, другую компанию, и тоже очень надежных ребят, – встречать добытчика. А может, нашлись надежные ребята и совсем в другой компании. В той, что никого ни за чем не посылала, никому ничего не заказывала, а просто никогда не упускала случая поживиться чужим куском – добычей ли, деньгами ли, или даже просто честным рассказом удачливого бродяги – где был, что достал, как в живых умудрился остаться… В смысле – до этих пор умудрился. Дальше-то вряд ли. Сказать, которой из компаний надежных ребят принадлежал человек, окликнувший из подворотни Питона, представляется затруднительным. Да и не так это важно. Окликнул и окликнул – на том спасибо. Мог бы молча шмальнуть. – Извините, это вы мне? – Дед Мороз недоуменно, но без опаски, вглядывался в полумрак подворотни. – Закругляй самодеятельность! – посоветовали из тени. – Не на елке! Гони настоящик! Сколько можно ждать?! – А! – Дед Мороз с пониманием улыбнулся. – Вы хотите получить подарок? В голосе его было столько радушия, что человек в арке испуганно попятился, быстро сунул пятерню за отворот ватника и в полумраке стал похож на Наполеона, бегущего из России. – Но-но! Без шуточек, Питон! – предупредил он. – А то сам подарочек схлопочешь! – Подарочек? Мне? – оживился Дед Мороз. – Это так мило с вашей стороны! Уверен, весь год вы слушались маму и вполне заслуживаете награды! Осталось только рассказать стишок, и настоящик – ваш! Дедушкины слова нисколько не воодушевили обитателя тени. – Кончай измываться, Питон! – взвыл он. – Какой еще, в дупло, стишок?! – Любой подойдет, – Дед Мороз сдвинул шапку набекрень и, выпростав ухо из-под седых кудрей, приготовился слушать. – Но лучше, конечно, о дружбе. Знаете эти бессмертные строки: «Нас зовут лесные звери под зеленой крышей жить»? – Да что же это… – пробормотал человек в арке и, чуть не плача, воззвал в темноту: – Сидор! Не могу я с ним ровно базарить! Он говорит, его лесные крышуют! Слыхал? – Слыхал, слыхал… Со стороны погруженного в ночь двора вдруг вспыхнула целая рампа огней, густо облепивших «кенгурятник» могучего джипа. В арке сразу стало солнечно, как на пляже. Но и на солнце бывают пятна. Темным, скособоченным пятном от машины отделился и заковылял, опираясь на звонкую трость, лысый, остроухий силуэт. – Ничего-то ты не понял, Хомяк, – сказал Сидор, проходя мимо человека в арке. – Зря только кормлю вас, убогоньких… Не с Питоном ты базаришь, пардон, беседуешь… лошара! – он вежливо поклонился Деду Морозу. – Как – не с Питоном? – Хомяк опасливо переводил взгляд с лысого на бородатого, тщетно пытаясь понять, в чем юмор. – Ведь ты настоящий Мороз, дедушка? – ласково спросил лысый. – На все сто! – заверил Дед Мороз.* * *
На полной скорости я вывел свою «Розовую Пантеру» на Кубанскую и втопил по полной, торопясь к дому номер два. Из-за грохота двигателя я не слышал стрельбы, но издалека заметил сверкнувшую цепочку – кто-то бил трассирующими. Затем из-за угла показались ребята, они бежали прочь от дома, оборачиваясь и стреляя на ходу. Последним появился генерал Колесник. Он выпустил трассирующую очередь и честно припустил со всех ног. По пятам за ним с каким-то машинным упорством двигался гигантозавр. Видимо, пули калибра 5,45 производили на тормозную рептилию слабоватое впечатление. – Наводи! – рявкнул я, прижав к горлу лингофон, и тут же застопорил фрикционы. Ствол, как указка, пополз вслед за чудовищем, неотвратимо догоняющим Колесника. Жахнуло, пахнуло огнем и пороховым дымом. Автомат четко отработал перезарядку орудия. Но второй выстрел не понадобился. Генерал Колесник подбежал, на ходу обирая с себя клочья мяса, и, вспрыгнув на броню, протянул мне руку. – Ну, держи пять, крестник! Вовремя подоспел, спасибо! Понял теперь, с чем мы имеем дело? – Так точно, – сказал я. – Хищный динозавр мелового периода… – Да плюнь ты на динозавра! – генерал устроился поудобнее и вынул пачку «Казбека». – Эй, наводчик! Вылезай! Великолепно стреляешь, – с чапаевской интонацией сказал он показавшемуся над башней Валерке. – Угощайся. – Виноват, товарищ генерал, – смутился Жмудь, – не курю. – Да я и сам не курю, – сказал Колесник. – Это мятные конфеты. А то прет от этого динозавра, как от хорька… – Откуда он взялся? – я все никак не мог сообразить, что происходит. – Оттуда же, откуда и твой танк, – сказал генерал. – Из мешка…* * *
– Я так и думал, – покивал Сидор. – Настоящая борода, мешок, подарки… И вообще все, к чему прикасался настоящик, – все настоящее! Ты ущучил? – обернулся он к Хомяку. – То есть… да… – неуверенно протянул тот. – Конечно…. Но в каком это смысле – настоящее? Он что, вообразил себя… – Нет! – рявкнул Сидор. – Он и есть! На все сто процентов – натуральный Дед Мороз! – Так ведь не бывает их … – растерялся Хомяк. – Извини, дедушка. Мал еще сынулька мой, – Сидор ткнул тростью в сторону Хомяка, – не узнал тебя. Но мальчик он очень хороший, и маму слушается, и стишок сейчас отчебучит за милую душу! Начинай, Хомячок, не тяни кота за елку, дедушка ждет. Ну? – Да не знаю я стихов! – захныкал вконец сбитый с толку Хомяк. – Как так не знаешь?! – встревожился Сидор. – Что тебе мамка в детстве на ночь читала? – Какая там мамка! – горько хмыкнул Хомяк. – Она и днем-то ничего, кроме этикеток на бутылках, не читала! А к ночи и вовсе буквы забывала… – Думай, Хомяк, думай! – лихорадочно бормотал Сидор. – Будешь кобениться – шлепну! Не может быть, чтобы ни одного стишка не помнил! – Подскажите хоть начало! – Да мне-то откуда стишки знать?! – взвыл Сидор. – Я с пяти лет по психушкам! Хомяк уныло покосился на Деда Мороза: – А без стишка нельзя? – Отчего же, – умильно расплылся дедушка. – Песенку можно. Или танец. – Вообще-то, пару песенок я помню… – Хомяк неуверенно почесал в затылке. – Заткнись! – прошипел Сидор. – За твои песенки ничего, кроме срока, не получишь! – он старательно посмеялся, заглядывая под косматые брови Деда Мороза. – Хомячок у нас – плясун! – Кто плясун?! – ужаснулся Хомяк. – Стесняется, – Сидор подошел к подручному и потрепал его по загривку, да так нежно, что у того клацнули зубы. – Если что-то мешает, скажи, – заботливо промурлыкал лысый. – Танцору ничего не должно мешать! Ну-ка! Два прихлопа, три притопа! – Только и знаете, – тяжело вздохнул Хомяк. – Прихлопнуть да притопить… Эхх! – с разгульной тоской заорал он вдруг. – Говори, Москва, разговаривай, Расея! – сорвал с головы шапку, хватил ею оземь, передернул плечами, откинул со лба несуществующие кудри и резво ударил вприсядку с причитаниями. – Ах! Ох! Чтоб я сдох! Баба сеяла горох! Подавилась кирпичом! Что почем, хоккей с мячом! – Ходи, черноголовый! – бодрил его Сидор. – Хоба-на да хоба-на, зеленая ограда! Есть такая песенка, но петь ее не надо! – Ай-люли! Ай-люли! – Дед Мороз прихлопывал рукавицами. – Эх, Питоша! – напевно голосил Хомяк, не переставая выкидывать коленца, – какой бродяга был! Настоящик из-за Барьера вынес! Чудо! Зачем же ты, дурак, эту мочалку на морду нацепил?! Вовек теперь не отдерешь! Погубил тебя, дурака, настоящик! – Дурак – нехорошее слово, – погрозил ему рукавицей Дед Мороз. – Хочешь получить подарок – забудь это слово и рот вымой с мылом! – Все! Не могу больше! – Хомяк грохнулся на колени. – Что я, клоун – козлом скакать? – Э! Э! – предостерегающе взрыкнул Сидор. – Страх потерял, вредитель?! Пляши, тебе говорят! – Хватит бродягу чморить, – прохрипел Хомяк устало. – Чего мы изгаляемся над ним? Закопаем, как человека, и груз заберем. В руке Хомяка вдруг появился тяжелый, как отбойный молоток, пистолет с длинным стволом. – Прости, брат. Жалко тебя, но… – Не вздумай! – ахнул Сидор. В его ладони тоже, откуда ни возьмись, материализовался пистолет, мало чем уступающий хомяковскому. Губительный дуплет, слившийся в один оглушительный хлопок, уже готов был терпким эхом отразиться от сводов подворотни… но не отразился. Словно кто-то вдруг вставил в арку огромный кляп – все звуки разом оборвались. Несколько мгновений царила неестественная тишина, а затем тихо звякнули, упав на обледенелый асфальт, две тяжелые пули. Дед Мороз со вздохом опустил посох, на конце которого еще посверкивали ледяные искорки недавнего разряда. – Ну кто дает детям такие опасные игрушки?! – с негодованием сказал он, высвобождая из скрюченных, заиндевелых пальцев Сидора и Хомяка ломко крошащиеся кусочки металла, только что бывшие грозным оружием. – А если бы вы друг другу в глаз попали?! Две густо покрытые изморозью статуи ничего ему не ответили. – Вот-вот! Подумайте над своим поведением, пока будете оттаивать! А насчет подарка… – Дед Мороз на минуту задумался. – Так и быть, будут вам подарки! Одному достанется сердце, другому – мозги. Только вам придется смастерить их самостоятельно. Вот это должно помочь. Он пошарил в мешке и, отложив его в сторонку, сунул в руки каждому из снеговиков по цветастой книжке. – Может, это были не бог весть какие сокровища для ума и сердца, – усмехнулся он в бороду, – но, полежав в мешке рядом с настоящиком, они стали настоящей литературой! Уж вы мне поверьте, я это на себе ощутил. Еще недавно я был таким же, как вы, но теперь во мне почти не осталось бродяги Питона. Я – Дед Мороз! И знаете – это гораздо интереснее! – он ударил посохом в асфальт, и своды арки окрасились изумрудными, синими, жемчужными огнями. – А настоящик я подарю другому мальчику. Или девочке. Но не раньше, чем буду уверен на сто процентов, что они не станут с ним шалить! Сказав это, Дед Мороз протянул руку, чтобы подхватить мешок… и замер в ужасе, передать который не в силах ни одно, самое гениальное перо. Разве что – мое. Мешок исчез! Двигатель джипа, запиравшего противоположный выход из подворотни, натужно взревел, фары погасли, а затем и рыжие габаритные огни, словно брызнув в разные стороны, затерялись в хаосе гаражных коробок, загромождавших тесный двор. Дед Мороз застыл неподвижно, будто ледяной заряд волшебного посоха угодил в него самого. «Мешок, подарки… все потеряно! Что я скажу детям?! Как на глаза им явлюсь без подарков?!» – Старик схватился за голову. – «А что скажут дети?! Ведь они решат, что я – ненастоящий! Что Деда Мороза вообще не бывает! Разве может быть что-нибудь страшнее этого?!» – Некогда плакать, дедуля! – раздался вдруг спокойный голос, отливающий, однако, металлом. Дед Мороз поднял голову. В проеме арки стоял генерал Колесник.* * *
Да, братцы, слыхал я, что бывает с людьми за Барьером, но такого и представить себе не мог. Борода, усы, кудри седые – все натуральное, не приклеенное! Коновалов, санинструктор, хотел ему пульс измерить и тут же руку отдернул: – Да он холодный, как покойник! Но генерал на него прицыкнул: – Не покойник, а мутант! И Морозу: – Пройдемте на посадку, дедушка. Необходимо догнать похитителей. Затащили деда в вертолет, усадили, пристегнули, взлетели. Спрашиваем: кто настоящик заказывал? Кто еще за ним охотится? Кто эти двое замороженных, от которых толку пока – одна лужа на полу? Молчит дедушка, только глазами хлопает, озирается по сторонам. – Откуда, спрашивает, у вас этот вертолетик? Я же его Игорьку Кириевскому подарил! Ставропольская, семь, квартира сто семнадцать… С понтом, не понимает, отморозок, что подарок его, хоть и по-прежнему желто-зелено-красно-синий, а давно уже не игрушка. Но Колесник объясняет терпеливо: – Игорек дал нам свой вертолетик поиграть. Все равно он ему до утра не понадобится, детям спать пора. – Верно! Верно! Давно пора! – разохался Дед Мороз. – А я еще не все подарки раздал! Позор на мою седую голову! – Ничего, – успокаивает генерал. – Лично обещаю вам, дедушка, что к утру все подарки, согласно списку, будут у детей. Мои люди уже этим занимаются. Те игрушки, что пришли в негодность, будут заменены дубликатами. Авторитет Деда Мороза не пострадает. Но сейчас важнее другое: мы должны найти настоящик. Хоть вы и сказочный персонаж, а должны понять, что эта игрушка – самая опасная из всех, когда-либо вынесенных из-за Барьера. Вижу, проняло деда, задумался, нахмурил косматые брови… – Почему это, – спрашивает, – опасная? Генерал повернулся ко мне. – Бирюков! Доложи товарищу Морозу. Только осторожно. Я расстегнул кофр, вынул ствол – водяной пистолет «Мегадестроер», с помпой и надствольным баллоном для расходного субстракта. Пару раз качнул насос. – Это вы, гражданин дедушка, подарили Гене Сысоеву с Поречной… – Дом двенадцать, квартира восемьдесят, – кивнул Дед Мороз. – А вот как работает этот «Мегадестроер» после того, как полежал у вас в мешке, рядом с настоящиком… Я распахнул люк и навскидку пальнул в ночное небо. – Ты что делаешь?! – гаркнул Колесник, вскакивая. – Отставить! – Виноват, товарищ генерал. Не заметил… – Посажу сукина сына! – генерал некоторое время придирчиво разглядывал в бинокль лунный диск, потом вздохнул. – Ладно, вроде не очень заметно. Кратером больше, кратером меньше… Он снова сел рядом с Дедом Морозом. – Вот такие наши дела, дедушка… Большинство подарков мы уже взяли под контроль. Но, сами понимаете, нужен весь мешок, со всем содержимым. Только где его искать? Никто не знает… – Дети знают, – сказал вдруг Дед Мороз. – Ни один ребенок не ошибется, увидев мешок с подарками. И никогда не забудет, где увидел, куда и откуда его несли, сколько он весил и сколько в нем, приблизительно, могло быть подарков. – Да, дети… – Колесник невольно улыбнулся, – эти, конечно, все подметили. Да что толку? Кто и видел, так давно спит. Что ж нам, побудку на весь город устраивать? – Не надо побудку! – покачал головой старик. – Я это все заварил, мне и расхлебывать. – Звучит геройски, – кивнул генерал. – А какие конкретные действия? Пятки детям щекотать? – Не забывайте, кто перед вами. Настоящий Дед Мороз может прийти и во сне…* * *
Бобер крадучись пересек полутемный музейный зал, остановился у входа в соседний, прислушался. Вроде, тихо. Не найдут здесь. Ни Питон, ни Сидор, ни Хомяк – ни одна живая душа не знает, что он когда-то служил сторожем в музее Космонавтики – прямо под гигантским обелиском, изображающим космический корабль на взлете. Теперь, главное, – не торопиться, пусть сюрпризы настоятся как следует. А там – попробуй, возьми его, Бобра! Хренушки! Сейчас, небось, бегают, задница в мыле – Сидор, Хомяк, если оттаяли уже… вся их команда – уж это наверняка. А с ними и вся армия-полиция. Хи-хи… Даже жалко их. Хотя… Его-то никто не жалел! Бобер – туда, Бобер – сюда! Бобер, рули, Бобер, пали! Хватит, откомандовались! Пальну так, что мало не покажется… Он осторожно двинулся в обратный путь, чтобы вернуться в свое убежище у основания обелиска, и вдруг замер. Из соседнего зала донесся отчетливый мерный стук. Бобра прошибло ледяным потом. Он понял, что это стучит. Это ударяется в мраморный пол металлический наконечник посоха. С отчетливым скрипом в шейных позвонках Бобер медленно обернулся. Дед Мороз неторопливо шествовал через зал, посвященный первым полетам на реактивной тяге. Он был не один. Рядом с ним, держась за руку, деловито шагал босоногий мальчик лет пяти в теплой пижаме, усыпанной веселыми утятами. – Так ты говоришь, Константин, дядька с мешком зашел в музей? – серьезно спросил Дед Мороз. – Ага, – мальчик огляделся по сторонам. – Я думал, он будет Дедом Морозом на елке. А елки-то и нет! Бобер метнулся за стенд со скафандрами и приник к одному из них, обмирая от ужаса. – Да, – согласился Дед Мороз. – Елкой тут и не пахнет… Генерал! – сказал он, поднеся к лицу рацию. – Думаю, это здесь. Начинайте! И сейчас же изо всех дверей посыпался дружный топот, появились солдаты в полной боевой экипировке, с оружием, приборами ночного видения и невесть каким еще оборудованием. Один из них, с генеральскими звездами на погонах, подошел к Деду Морозу. – Уверены? – спросил он. Дед Мороз молча повернулся к мальчику. – Да здесь он где-то, – авторитетно заявил Константин, – может, за скафандрами прячется. У Бобра подкосились ноги, но он устоял. – А пацан у нас не простудится? – спросил генерал, глядя на босые ноги Константина. – Обижаете, товарищ командир! – Дед Мороз покачал головой. – Неужели вы думаете, что я привел бы сюда мальчика босиком?! Константин спит в своей постели под теплым одеялом. А нас с вами он видит во сне. – Тогда порядок, – кивнул генерал, привыкший скрывать даже полное обалдение. – Прочесать тут все! – приказал он бойцам. И тут Бобер не выдержал. Вспугнутым зайцем он порскнул к металлической лесенке, ведущей к основанию обелиска, и взлетел по ней с третьей космической скоростью. – Живьем брать! – крикнул Константин, бросаясь следом за ним. Бойцы тоже не заставили себя ждать. Но всех опередил Дед Мороз. Проскочив сквозь люк в низкое холодное помещение, пересеченное во всех направлениях балками арматуры, он увидел Бобра, склонившегося над красным, расшитым звездами мешком. – Не уйдешь! – вскричал хозяин вьюг, направляя на бандита посох. – Стой, Питон! – заверещал тот в истерике. – Ты не по… – и замер, превратившись в белую, ко всему равнодушную статую. – Так будет с каждым, – отдуваясь, сказал Дед Мороз, – кто не слушает маму и берет чужие вещи…* * *
Когда мы с Остапенко забрались наверх, возле мешка уже гужевались дедуля и пацаненок с генералом. – Настоящик на месте? – спросил Колесник. Дед Мороз наклонился к мешку. – Кажется, все на месте… Постойте… А это что такое? Он вытащил поблескивающий металлом шар размером с арбуз, к которому был привинчен типовой электронный будильник с быстро бегущими цифрами на табло. По боку арбуза белой краской была сделана кривоватая надпись: «Иадерная бонба». – Черт! – сипло прохрипел побледневший вдруг генерал. – Она лежала вместе с настоящиком! Я попятился, начиная понимать. Циферблат отсчитывал последние секунды. – Так воно що, зараз рванэ? – растерянно пробормотал Остапенко. – И чого робыти? Вот тут задумаешься, «чого робыти». Бежать поздно. В окно ядерную бомбу не выкинешь. И даже грудью геройски не закроешь. Засада. – Положите ее в мешок, – сказал вдруг мальчик. – И крепко завяжите! – А смысл? – спросил Колесник, глядя, как загипнотизированный, на циферблат. – В мешке лежит настоящик, – объяснил Константин. – Значит, это настоящий мешок. Он не может порваться. До генерала вдруг дошло. – Гениально! Одним движением он вырвал из рук Деда Мороза бомбу, сунул ее обратно в мешок и завязал пришитой у горловины тесемочкой. В ту же секунду раздался громкий хлопок. Мешок мгновенно раздулся, как туго набитая подушка… но не выпустил ни струйки дыма, ни лучика света. – Дозиметрист, – тихо позвал генерал. Меня отпихнули. К мешку подскочил Женька Родионов, поводил дозиметром, прокачал воздух через трубку… Радиация не превышала фоновых значений. Колесник стащил с головы каску и вытер пот. Затем осторожно постучал костяшками пальцев по ткани мешка. Звук получился такой, будто он стучал по гранитному валуну. – А ведь ты, мальчик, только что город спас… – сказал генерал Константину. – А что там, внутри? – спросил Дед Мороз, – указывая на мешок. – Там – ад, – ответил Колесник. – Не прикасайтесь к завязкам! Вообще – пошли отсюда. Здание оцепить до прибытия команды химвойск. Мы спустились в музей и побрели к выходу. У вертолета генерал пожал руку Константину. – Спасибо тебе еще раз! Извини, если сон получился страшный. Рановато тебе нагружаться такими впечатлениями… Но ведь это всего только сон… – Ага, – сказал Константин, зевая. – Я его провожу, – Дед Мороз взял мальчика за руку. – А потом вернусь. Надо решить, что делать с мешком… и с этими хулиганами. – Он заглянул в кабину вертолета и сейчас же недоуменно обернулся. Вид у него был растерянный. – А где же Сидор с Хомяком? Генерал Колесник изменился в лице. – Остапенко! – взревел он. – Я! – Где задержанные?! – Виноват, товарищ генрал! – Микола был изумлен не меньше остальных. – Вбиглы… – Вбиглы?! Ты почему оставил вертолет?! – Та я бачу, що воны ще тверды. Не видтаялы. А тут команда – усим на зачистку музея. Я и выдвынувсь. Разом з усими… – Десять суток ареста, – отрезал Колесник. – По окончании операции. А теперь – быстро в музей! Из-под земли их достать! Но доставать Сидора с Хомяком из-под земли не пришлось. Из дальнего зала послышался звон рухнувшего экспоната, быстрые шаги по металлической лестнице. Мы бросились внутрь. Теперь-то перехватим, с постамента под обелиском бежать им некуда. Так мы думали. Но, как выяснилось, ошибались. В помещении над лестницей никого не было. Мешок тоже исчез. Неужели бандиты полезли выше – в пустотелый, обшитый титановыми листами корпус гигантского муляжа ракеты? Но какой в этом смысл? Только руки-ноги переломают! Я задрал голову. Дед Мороз, ловко цепляясь за арматуру, поднялся уже так высоко, что почти перестал быть виден во тьме монументального нутра. И тут вдруг загрохотало. Я, хоть сам и не ракетчик, но, как услышал, сразу понял – дюза ревет! Космический корабль, что простоял полвека на гранитном постаменте, теперь уже не был муляжом! Бобер, оказывается, не терял времени, пока прятался в музее, и настоящик в брюхе обелиска сделал свое дело – превратил памятник в транспортное средство. Да в такое средство, что его не сможем перехватить даже мы, со всей нашей техникой и вооружением. В вышине над нами вспыхнула струя пламени. – Все назад! – скомандовал Колесник. – Они дают зажигание! Мы едва успели выскочить из музея и отбежать на относительно безопасное расстояние. Загрохотало так, что стоять невозможно стало, все попадали. Ракета стартовала. Струи огня с ревом ударили в пьедестал обелиска, круша перекрытия. Корабль медленно пополз вверх, все ускоряясь. Нас обдало жаром, пришлось менять дислокацию по-пластунски и зарываться мордой в землю, пока ракета не ушла в зенит. Грохот, наконец, стал затихать, проступили другие звуки. Где-то выли сирены, стрекотал опаленный, но успевший взлететь вертолет. – Где Дед Мороз? – прокричал генерал. Я ткнул пальцем в небо. – Он полез в ракету. Я видел. – Черт! Пропадет, бродяга! – Он уже не бродяга… Пятиглазый огонь, испускаемый дюзами корабля, все уменьшался, уходя в глубину неба, и, наконец, стал почти неразличим. – А ведь придется кого-то за ними посылать, – задумчиво сказал Колесник. Неожиданно небо над нами озарилось нестерпимо яркой вспышкой. Там, далеко вверху, где-то за пределами атмосферы, полыхнуло ядерное пламя. – Это еще что за хрень?! – невольно вырвалось у меня. Генерал Колесник опустил голову. – Он развязал мешок… Когда я снова рискнул поднять глаза к небу, вспышка уже угасла. Ударной волны не последовало, поскольку взрыв произошел в вакууме. Лишь мерцающий круг ионизированного вспышкой воздуха медленно расползался по небу, играя огнями, как северное сияние. – Ну, вот и все, – сказал, наконец, генерал Колесник. – Наша миссия закончена. – Виноват! – удивился я. – Почему закончена? В списке еще один адрес остался. Братиславская, четыре, квартира семь, Вовик Чернышов… Только вот с подарком не совсем ясно. Написано – «Коробка О.С.». Что это может быть? Операционная система? Генерал покачал головой: – Нет. Это оловянные солдатики. – Так надо бы посмотреть, что там с этими солдатиками… – Смотри, – улыбнулся Колесник, протягивая мне планшет. Я раскрыл его и надолго задумался. В планшет было вставлено зеркало.Лев Жаков Зомби по вызову
Зомби получились хорошие: подвижные, послушные, молчаливые. Однако хозяину они не понравились. – Сейчас мы их усилим, будут вообще красавчики, – хлопотал вокруг профессор, тощий всклокоченный тип в зимнем маскхалате. У него была большая голова, впалые щеки и желтые волосы. Это был гениальный ученый, которого все называли Тупая Башка. В старой мечети Фатига, что до сих пор возвышается на холмах Нового Дурреса, с потолка капала вода. Посреди мечети стояла катушка Тесла, с тора срывались длинные синие молнии, с шипением вонзались в стены и гасли. Хозяин, горбоносый албанец в красной рубахе, прохаживался мимо вскрытых цинковых гробов. На плече у него висел свернутый кольцом хлыст. Сводчатый потолок терялся в темноте, сквозь пролом в куполе виднелась низкая туча. – Лучше бы с военного кладбища выкопали, – процедил он сквозь зубы, с плохо сдерживаемым гневом разглядывая четверку зомби в помятых камуфляжных костюмах. Только один из них был похож на бойца: высокий, с широкими плечами и развитыми мускулами. – Аллах свидетель, мы зря потратили на них электричество! Мелкие, тощие… как они попали в караван с телами? Там точно были трупы спецбригады? Эй, ты, кто был в нападении? Отвечай! Он ткнул рукоятью хлыста стоящего за ним зомби старой гвардии. Вот это были экземпляры что надо: крупные, сильные, агрессивные. – Агрх! – прохрипел тот, пытаясь повернуть голову. – Молчи, тупица! В мечети повисла тишина. В углу валялись, бессвязно бормоча что-то, головы; рядом были свалены кучей руки и ноги. Руки перебирали пальцами и норовили уползти. Новые зомби пусто таращились в полутьму, озаряемую факелами и синими молниями. Профессор каждому по очереди надевал большой шлем странной конструкции, от которого десятки разноцветных проводов тянулись к железному ящику на полу. Наконец Тупая Башка закончил, и четверка вытянулась перед хозяином. Тот прошелся перед ними, остановился, повесив свернутый кольцом хлыст на плечо. – Я ваш хозяин, тупые создания! – гаркнул он. – Ясно? Ананас Эффенди! – Ясно, что ж тут неясного, Эффенди Фрукт, – отозвался коренастый зомби с кривыми ногами. Камуфляж на нем почти не пострадал. – Разговорчики в строю! – прикрикнул самый высокий, тот, атлетичного сложения, которого хозяин с самого начала отметил как бойца. Повернувшись к профессору, Ананас Эффенди выдохнул: – Они разговаривают?! – Я же усилил, – профессор поднял громоздкий шлем, демонстрируя провода и огромный веньер на боку, возле которого от руки криво были намалеваны слова «POWER» и «ZERO». Горбоносый поджал губы: – То есть задание поймут? – Поймут, поймут. Ананас опять повернулся к четверке свежих зомби. – Итак, слушайте внимательно. Я вас оживил для одного важного задания. Важного, усекли? Шайтан вас раздери, суперважного! Архиважного! Вся судьба клана Ананаса Эффенди поставлена на карту! Вы слышите, тупорылые? Кривоногий дернулся ответить, но атлет зыркнул на него, и коренастый промолчал. – Задача: добыть и доставить груз. Ясно? Груз на территории Костяшки, в Амфитеатре. Костяшка – наш враг. Эта курва мне много крови выпила! Старая костлявая сучка. И ее зомби, такие же костлявые, как она! Я собираюсь ее уничтожить. О-о, она будет валяться у меня в ногах, вымаливая прощение… Я украл у нее профа, – хозяин кивнул в сторону Тупой Башки. – Я украл Агрегат! – он махнул на железный ящик, подсоединенный к катушке Тесла. – Еще немного, и я смогу уничтожить Костяшку и всех ее зомби! Только мне нужен усилитель. Агрегат влияет на мозговые волны зомби, может ускорять или гасить. Пока что Агрегат может воздействовать только на одного за раз – через этот вот шлем. А усилитель распространяет действие Агрегата на всех зомби в радиусе километра! И без всякого идиотского шлема, напрямую. Усилитель в грузовике. В спецфургоне, который в Амфитеатре. Костяшка сегодня ночью будет Груз поднимать, вы его перехватите и пригоните сюда. Проф, шайтан тебя раздери, они не справятся! Ты глянь на их мускулы! – Где? – Это я тебя спрашиваю, где, Тупая Башка! Я должен был получить спецгруппу – подготовленных, отлично выученных бойцов. Послушных и агрессивных. Где они?! Мы зря потратили кучу электричества, молнии могли привлечь внимание лазутчиков Костяшки… И мы не успеем поднять новых! Проф, ты меня разочаровал. Профессор попятился, прикрываясь шлемом: – Проверьте их, Ананас Эффенди. Мой Агрегат работает в обе стороны, и я их усилил. Они должны… – Что?! – заорал Ананас и отфутболил ползущую мимо голову. Та взлетела на два метра и с сочным шлепком врезалась в стену. Упав на пол, она осталась лежать, неразборчиво бормоча. – Они должны отбить грузовик у зомбей Костяшки – посмотри, они способны отбить хотя бы конфету у младенца?! Глянь на этого – высокий, да, но ребра торчат так, что можно играть, как на арфе. Лучше бы мясо отращивал, а не волосы, тупица! Как звать? – Замир, хозяин. – А ты? – Фатос, хозяин. – У этого ноги кривые и руки, небось, тоже. Плечи широкие, но под стол пешком пройдет, башкой не заденет. Ты кто? – Лека я, – проворчал третий член спецгруппы. – Вот! Имя все сказало. Ветром сдует сразу, как выйдет на улицу, а ветры в Дурресе дуют, ты знаешь, проф. Ну а ты? – обратился Ананас к атлету. – Кэп. – Как? – Кэп. Просто Кэп. – И, подумав, добавил кратко: – По мозговой части. – Скажите пожалуйста, по мозговой! – каркающе расхохотался Эффенди. Он поднял взгляд к небу. Сквозь пролом в куполе были видны бежавшие по небу низкие черные тучи. – С кем приходится работать, Аллах! – пожаловался он. Затем ткнул в спецгруппу рукоятью хлыста: – Мне нужен фургон. Он в Амфитеатре у Костяшки. Она поднимает его сегодня ночью. Она не должна получить его! Фургон должен быть у меня в полночь, иначе можете не возвращаться! Останетесь бесхозными, ясно? Еще раз: идете по Виа Игнатиа к Старому Городу, который контролирует Костяшка, валите всех, отбиваете фургон с усилителем и доставляете мне. Сюда! Все ясно? По Виа Игнатиа, к Костяшке, всех завалить, отбить фургон, доставить! Выполнять!!! Зомби на еще плохо гнущихся ногах вышли. Вслед им несся гневный рокот Ананаса: – А как они идут? Кучка раздолбаев! И это твоя спецгруппа? Чтоб шайтан пожрал твои мозги, Тупая Башка!* * *
От мечети Фатига вниз, к расположенному на побережье Старому Дурресу, тянулась широкая улица, обсаженная кипарисами, – Виа Игнатиа. Покинув мечеть, зомби вслед за Кэпом направились в обратную сторону. Здесь был Новый Дуррес с широкими проспектами и прямыми улицами. В многоэтажных домах, тех, что сохранились, зияли черные провалы окон и дверей. Некоторые окна были завешаны тряпками – там обустроились бродяги и нищие. С холмов виднелась серая полоса моря. Пару минут они шли молча. Затем высокий тощий Замир, черные волосы которого были собраны в хвост на затылке, сказал: – У меня будто каша вместо мозгов. – Так и есть, – отозвался коренастый Фатос. – Ты теперь ходячий трупак. – Чего-это мы вдруг зомби? – вклинился в беседу Лека. – Я и живым себя хорошо чувствовал. – Заткнитесь! – велел Кэп. Зомби заткнулись. Но ненадолго. – Хозяин велел идти по Виа Игнатиа к Старому Городу, – подал голос Фатос, самый разговорчивый. – А мы вроде в другую сторону топаем. – В гробу я видал такого хозяина, – пробормотал Лека. – Хозяин – это святое, – возразил Замир. – Это вроде командира. – В гробу я видал такого командира! – стоял на своем Лека. – Так куда мы идем, Кэп? – Откуда вы такие разговорчивые? Вы же зомби. Помните, которые у хозяина были, другие? Вот таким должен быть настоящий зомби. Ааргх – и никаких вопросов! Фатос почесал в затылке: – Слышьте, а чего хозяин был так недоволен? Мы что, не боевики? Замир обернулся на товарищей: – Да не похожи вообще-то. Он еще ругался, что мускулатуры не хватает. – Почему тогда обозвал нас спецбригадой? – допытывался Фатос. – Я просто чего сказать хочу: как-то я плохо помню, кто мы вообще были. Лека передернул плечами: – Я помню, что я боевик. – Ты на себя глянь, боевик! Зомби остановились, изучая друг друга, осматривая и ощупывая. – Вроде мы в камуфляже, – заметил Фатос. Замир потрогал хвост на затылке: – А если мы не спецы, почему тогда оказались в военном караване, на который хозяин напал? Кэп остановился, развернулся к своей группе. – Я вспомнил. Парни, мы – спецбригада. Но не боевики, не камикадзе. Мы – спецагенты. Шпионы, стелс… ясно? – Так, подожди. Если мы стелс, как же мы задание выполним? – Лека затряс головой. – Хозяин четко сказал: навалиться, всех перемочить, фургон отобрать… – Приказ хозяина мы выполним, – твердо сказал Кэп. – Просто по-своему, как умеем. Лека, у тебя рука провисла, подбери! – Вот гнида! – маленький юркий зомби схватился правой рукой за левую, выпадающую из рукава, подтянул ее. – Слушай сюда, группа. Выполняем дух, но не букву приказа. Хозяину нужен фургон? Он его получит. Но даже ты, Лека, со всеми своими поясами, не проломишься сквозь толпу «ааргх». Так что действуем, как привыкли. Откуда спецфургон под Амфитеатром? До Катаклизма там были лаборатории. С заездами, выездами, куча коридоров и комнат. Дошло? Мы добываем план подземелий, проникаем туда, незаметно доходим до фургона, садимся и уезжаем. Доступно? – Я всегда говорил, что Кэп – голова, – заметил Фатос. – Забывать начал, кем мы были. Смерть – она будто стирает что-то из мозгов, – сказал Замир. Он постоянно сутулился и из-за этого напоминал вопросительный знак. – Но если кто-нибудь попробует помешать нам, – воскликнул Лека в азарте, – я его!.. – Повторяю: незаметно. – Ога, – сник Лека. – Но если кто-то попробует?.. – Руку подбери! Итак, первая задача: добыть план. Зомби, вперед! Спецгруппа углубилась в Дуррес, постепенно забирая вниз, к Старому Городу. Замир бормотал под нос: – Не нравится мне быть зомбяком. Тошнит меня от них. И голова кружится. – Тебя и от вида крови тошнит, – поддел его Лека. – А еще доктор! – От мертвяков мне совсем худо, – возразил Замир. Был нормальный постапокалиптический день: рваные тучи неслись над остатками древних высоток, вечные сумерки крались между заборами и домами. Иногда из-под развалин выползала ядовито-зеленая лужица кислоты, кое-где в бетонных и кирпичных завалах мелькали неожиданные сполохи лавы. Подъем из таких завалов техники и других вещей времен до Катаклизма с помощью зомби назывался «выработкой». Часто на месте выработки, когда работы были уже закончены, оставались разрозненные части зомби – так называемые зомбодетали. Группа миновала одну такую выработку и вышла на площадь. Раньше в центре стояло какое-то большое здание, а теперь на его месте высилась груда бетонных обломков. Тут и там торчала ржавая арматура, осколки стекла, куски пластика. Одинокий экскаватор собирал ковшом останки: обугленные торсы, руки, ноги. Одна голова откатилась в сторону, и Лека отфутболил ее обратно. Водила трактора благодарно махнул ему. Замир отбежал к краю тротуара, и его вывернуло на кучу мусора. Лека с Фатосом заржали. Из мусора высунулась рука, пошевелила обгорелыми пальцами. Замир со стоном отбежал к своим. – Видеть их не могу! Эти зомби страшные, как салат! – Ты сам – зомби, – заметил Кэп. – Ну, я не такой. И вообще не просил!.. Слушайте, может, положить на это задание? Если там, у Костяшки, еще больше трупаков… Кэп, я не выдержу. Чесслово, от них меня аж выворачивает. – Приказы хозяина не обсуждаются. Остатки зомби прессовали в сетчатый контейнер. – Невесело живется простым зомби, – пробормотал Фатос. – Если бы меня спросили, я бы не стал оживляться. – Заткнулись все! – рявкнул Кэп. Впереди улицу загромоздили развалины какой-то древней высотки, тут и там высились груды битого кирпича. Между ними копошилась группа зомби, готовясь к спуску: только неживые могли заниматься выработкой. Ведь там, в развалинах, условия были несовместимы с жизнью: кислота, радиация, повышенные температуры, жуткие, мутировавшие твари… На улице стояли машины фирмы-арендодателя – багги и грузовик на широких колесах. Борта грузовика украшала аляповатая реклама: «Лава, кислота, радиация? Зомби неубиваемы! Лучший способ поднять из-под завала электронику – “Зомби Костяшки”!» Неподалеку от грузовика Кэп остановился. – Где Костяшка может держать план лабораторий под Амфитеатром? – задумчиво сказал он. – Кто может знать про него? Фатос подмигнул командиру: – А сейчас узнаем! – Куда? Стой, назад! – скомандовал Кэп, но тот уже вытянул руки, свесил кисти и на негнущихся ногах двинулся к грузовику, из которого как раз выходил человек с красной повязкой на предплечье. Остальные пригнулись за кучей мусора. – Плыан… – провыл Фатос. – Плыан… Из кабины грузовика выглянул второй человек. – Еще один из шустрых зомби Костяшки, – заметил он. – Расплодила, понимаешь… – Чего ему надо-то? – первый, с повязкой, почесал в затылке. – Плыан… Ымфытыатыр… – продолжал завывать Фатос. – Ты что-нибудь понимаешь? – Про Амфитеатр вроде. План какой-то… – Вали отсюда, зомбяк! – прикрикнул тот, что сидел в кабине. Из багги вылез дремавший там боевик – в камуфляжных штанах, голая грудь перетянута пулеметными лентами. – Чего разорались? – Да вон зомбяк план Амфитеатра требует, – объяснил первый, с повязкой. – Костяшка, видать, послала, а он не туда забрел… Из шустрых. Костяшка недавно сделала свежую партию, сам видел. Боевик протер глаза, зевнул. – Хрень это, – сказал он. – Че за план-то? Если тот, что у сестры ейной, в «Веселой Костяшке», так зомбям туда вход заказан. Костяшка человека послала бы. Этот с выработки сбежал, небось, гоните его обратно. И не орите, дайте поспать – две смены следил за мертвяками… Сидевший в кабине со вздохом открыл дверцу, спустился на растрескавшийся асфальт. – Давай, пошел! – погнал он Фатоса короткими взмахами рук. Тот от неожиданности попятился. – Ааргх! – икнул он, развернулся и потрусил прочь по улице, огибая завалы мусора и растущие из трещин в дорожном покрытии кусты. – Не туда, сюда! – тщетно орал вслед человек Костяшки. С заднего сиденья багги опять поднялся боевик: – Вы чего, охренели совсем?! Дайте же поспать! А ну заткнись! – Вроде шустрые, а все равно тупые, – развел руками тот. – Ладно, дрыхни себе. Кэп и остальные зомби, пригибаясь и прячась за завалами кирпичных обломков, уходили по улице вслед за улепетывающим со всех ног Фатосом. Когда грузовик был далеко, они вскочили на ноги и побежали.* * *
Они стояли перед стриптиз-баром «Веселая Костяшка». – Никакой фантазии у баб, – проворчал Лека. – О, шлюшки! – обрадовался Фатос. – Тебе и вставить-то им нечего, – одернул его Замир. – Заткнитесь! Бар стоял на границе Старого Дурреса – прибрежного района, построенного в незапамятные времена, настоящего города в городе, контролируемого Костяшкой и ее зомби, – и Нового Дурреса, где власть попеременно захватывали разные кланы. Впрочем, в последнее время все чаще наверху оказывался Ананас Эффенди. – Нам туда? – уточнил Фатос. – Будет где подраться! – Эй, Кэп! А это ты видел? – Замир кивнул в сторону большой вывески, почти закрывающей окно на первом этаже. Надпись гласила: «Только люди. Зомби вход воспрещен!» – Я не понял, – Лека начал закатывать рукава. – Что за дискриминация по жизненному признаку?! – Зомби тоже люди! – поддержал товарища Фатос. – Давай вломимся и наваляем всем? А потом возьмем по бабе и того… – он масляно подмигнул. Кэп нахмурился: – Вижу, вы совсем отупели. Смерть худо на вас сказалась. Вы думаете, как настоящие зомби. А ну подтянулись, бравые албанские парни! И вперед! – Костяшкин человек упоминал, что зомбям туда хода нет, – напомнил Замир. – Нас завернут от порога. – Сделаем вид, что мы люди. – Написано же: фейс-контроль. – Разберемся. Они вошли. Внутри было шумно и царил полумрак. Центр большого помещения занимала круглая сцена, где под громкую музыку извивалась у шеста пышная девушка в шипастом бикини. Арбузные груди подпрыгивали в такт мощным басам из динамиков. Под потолком горели редкие красные лампы. Вокруг сцены стояли разномастные столы: алюминиевые, пластмассовые, деревянные – какие владелице заведения удалось найти. За столами тянули пиво разношерстные посетители. Были тут и сербы-рудокопы, и арабы-нефтяники, и свои албанцы-наемники, а также болгары-огородники. От стены возле дверей отклеилась необъятная туша и преградила дорогу диверсантам. – Чего надо? – Кэп вскинул руку, предупреждая возможные комментарии группы. Туша пожевала губами: – Тово, воняет от вас… как-то… Кэп принюхался. Запаха он не чувствовал никакого. Хотя подозревал, что от жирного охранника должно нести перегаром; если б они не умерли, их просто снесло бы этим амбре. – Чем это? – подал сзади голос возмущенный Фатос, который, как и все они, тоже ароматов не различал. – Себя понюхай! – отреагировал Лека. – Да мы зомбей душили-душили… – нашелся Замир. Кэп прикрыл глаза ладонью. На этот раз вытаращился охранник: – Чего? – Помогали зомбодетали собирать после выработки, – сердито сказал Кэп, показав команде внушительный кулак. – А-а… – охранник, сам тупой, как зомби, попытался подумать, но у него не получилось. – Лопатами, што ле? – Лопатами, братан, – закивал Фатос. Лека, которого Замир предусмотрительно дернул за руку, был занят засовыванием конечности обратно в рукав. Отодвинув фейс-контроль, Кэп уже вел свою команду к стойке. Лека шипел и придерживал выпадающую руку. Из-за занавески за барной стойкой вышла тощая, вызывающе накрашенная пожилая девица. Увидев командира группы, она облизнулась. – Что будешь пить, красавчик? – отодвинув бармена, обратилась она к Кэпу. Нос у нее был покрасневший. Если бы она иногда не хлюпала, громко втягивая сопли, можно было подумать, что деваха из числа любителей закладывать за воротник со стажем. Впрочем, одно другому наверняка не мешало. Кэп мучительно пытался вспомнить, что он любил при жизни, – но не смог. Теперь, когда вкус для него исчез так же, как и запах, было неважно, что пить: воду, водку или лак для ногтей. – На твой вкус, – заказал Кэп, не замечая ее взглядов. – Не пожалеешь, – плотоядно улыбнулась девица и потянулась за бутылкой на полке. – Виски! Мартини со льдом и солью! Пива! – подвалили наконец остальные. – Твои? – ухмыльнулась девица. – Забавные. Кэп дождался, когда она нальет, повернулся к своим. – Так, группа, слушай сюда… – Угостите девушку, мальчики? – вклинилась девица. Кэп взял стакан и отошел от стойки к ближайшему столу, остальные, переглянувшись, двинули за ним. Девица осталась стоять, раскрыв рот и хлопая ресницами. – Ты чего девку обидел? – Заткнитесь! Она не должна нас услышать. Это хозяйка заведения, сестра Костяшки. План наверняка у нее в комнате или кабинете. Может быть, в сейфе. Надо сообразить, как отвлечь ее и достать схему. Лакайте свое пойло и дайте подумать! – Хозяйка? Отвлечь? – переглянулись зомби. Пока Кэп размышлял, подперев виски кулаками, группа перемигивалась и активно жестикулировала над его головой. Они быстро пришли к какому-то соглашению. Девица, видимо, не привыкшая, чтобы ей отказывали, направилась к столу с бокалом в руках. Замир поднялся, галантно отодвинул для нее стул. Она улыбнулась ему в двадцать четыре гнилых зуба и села, закинув ногу за ногу. Подол короткой юбки задрался, обнажив костлявое бедро. Лека ткнул в бок Фатоса, который отвлекся на танцевавшую у шеста пышечку: – Работаем! – Эй, куда? – Кэп начал вставать, но зомби повисли на нем, усаживая обратно: – Кэп, развлеки девушку! Мы добудем план, только задержи ее на подольше. – Но… – Давай-давай, сделай все, что она захочет! – Они такие милые, – промурлыкала девица, кладя руку Кэпу на локоть. Тот вздрогнул. – Предатели! – мученически крикнул он им вслед. – Встречаемся на улице через час! Командир остался наедине с вожделеющей его женщиной, которой ему было совершенно нечего дать. Все, что могло встать, – не вставало, наоборот, висело очень смирно и даже не колыхалось. Кэп был мертв целиком, полностью, весь, абсолютно. – Тут слишком шумно, идем в кабинет, красавчик? – оглушительно шмыгнув носом, девица потянула его за собой. – В кабинет? – Кэп похолодел холоднее холодного, которым теперь являлся, и бросил взгляд на занавеску, за которой скрылись зомби. – Давай лучше тут. – Ты что, извращенец? – удивилась девица. Кэп понял, что прокололся. Он дернул девицу на себя. Она с писком упала ему на колени, и он, приобняв ее, запечатлел на ее губах смачный поцелуй. Затем, чтоб она не успела ощутить, что он, хм, вовсе не горит, а, скорее, наоборот, сбросил ее обратно на стул. Опустившись на колени, он взял ее руку и начал, глядя в ее осоловевшее лицо: – Твои глаза светят мне, как…* * *
За занавеской оказался обшарпанный коридор с несколькими дверями. У черной двери в торце коридора стоял охранник, крупный бритоголовый детина с двухдневной щетиной на щеках. – Лека, разберись! – попросил Замир. – А мы с Фатосом тут все проверим. Они стали заглядывать во все комнаты подряд. Из одной донесся истошный женский визг, и зомби быстренько закрыли дверь. Маленький боевик танцующей походкой направился к охраннику. Тот уставился на зомби и подозрительно спросил: – Чего надо? Вместо ответа Лека быстро сунул ему два пальца в шею, метя в болевую точку. Рука отвалилась и с влажным шлепком упала на пол. Охранник разинул рот. – Чтоб мне встать после смерти! Зомби! – заорал он. Фатос и Замир бросились к нему. Лека схватил руку и ударил наотмашь. Зомби повалили охранника и принялись пинать, но он продолжал звать на помощь. Тогда Фатос отобрал у Леки руку и всунул охраннику в рот. Тот выпучил глаза и замычал. Зомби поднялись, отволокли охранника в сторону и связали его собственной рубашкой. – Ради дела я на все готов, но это уже слишком, – пробормотал Лека. – Я тебе потом пришью, – пообещал Замир. – Давайте здесь проверим. Наверняка кабинет хозяйки за этой дверью. Это оказался именно он.* * *
Кэп застрял в самом начале. Он никогда не был специалистом в амурных делах. Продумать операцию, выкрасть секретный документ или совершить диверсию – это да. Но охмурить пожилую костлявую курву, страшную, как салат? Даже будучи живым, Кэп был на это неспособен. – Твои глаза как… как… – мямлил он. Девица начинала раздражаться. – Идем! – потянула она ухажера. – Но я еще не сказал про губы! – попытался сопротивляться Кэп, однако похотливая девица уже тащила его через шумный зал. – В кабинете доскажешь! Кэп чувствовал, что впервые в жизни фантазия ему изменяет. Единственное, что утешало, – случилось это после смерти.* * *
Все говорило о том, что это женский кабинет: зеркало в бронзовой раме на стене, кокетливая софа, розовые обои, а также полное отсутствие рабочего стола. Это был кабинет для любви, не для дела. – Где же эта дурацкая карта? – осмотрелся Замир. Взгляд его упал на зеркало, где отразилось бледное лицо. Он подошел ближе: – Так-так! Хоть погляжу, какой я теперь стал… А ничего, неплохо сохранился. Бледноват, конечно… – Ты ж зомби! ...Все права на текст принадлежат автору: Генри Лайон Олди, Юлия Зонис, Сергей Малицкий, Александр Шакилов, Виктор Ночкин, Антон Фарб, Вячеслав Шторм, Олег Игоревич Бондарев, Лев Жаков, Андрей Левицкий, Сергей Викторович Палий, Александр Геннадьевич Бачило, Андрей Гребенщиков, Виктор Глумов, Игорь Вардунас, Роман Владимирович Куликов, Никита Аверин, Георгий Александрович Зотов, Нина Цюрупа, Николай Желунов.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.