Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Скачать или читать эту книгу на КулЛиб Серия «Коты-Хранители»
книга третья – гамма
Все имена, названия и определения приведены к форме понятной для жителя Земли. Они не соответствуют реальным, так как не имеют аналогов, к тому же никак не влияют на содержание книги.
Очевидец
©2012 Саша Суздаль, авторское право на текст
Оглавление:
Флуктуация Репликация первая.Гликоген Репликация вторая. Ерхадин Репликация третья. Бартазар Блут Репликация четвёртая. Хамми Репликация пятая. Барриэт Репликация шестая. Лоори Репликация седьмая. Харом Репликация восьмая. Маргина Репликация девятая. Шерг Репликация десятая. Энки Репликация одиннадцатая. Сергей ПримечанияФлуктуация
Он хотел открыть глаза, но тёплая и мягкая волна накрыла его и стала убаюкивать, уносить в детство, которое он не помнил, но догадывался, что оно было таким же светлым, тёплым и приятным, как и волна. Родители, мать и отец, которых он тоже не помнил, оставили деньги на его содержание, но, когда исчезли, не оставили ему главного – любви. А ожидать любви от чужих людей – глупая надежда, для него – непозволительная роскошь. Мятное дуновение освежило лицо – так пахли руки матери. Он погрузился в запах, замирая, чтобы не вспугнуть воспоминание, и перед ним возникло лицо матери, родное, бесконечно дорогое, которое прошептало: «Ты мой, навсегда», — и поцеловало его прямо в губы. Поцелуй был долгим и обворожительным, и он понял, что это не мать, а его любимая женщина, посланная судьбой любить его, вместо матери. Он открыл глаза и увидел её, так похожую на мать. Её кудрявые чёрные волосы щекотали его лицо, а их мятный дух завораживал, как магия. Огромные, чёрные глаза неподвижно смотрели в его зрачки, как будто хотели вытянуть из него душу, которую он, без сомнения, отдал бы ей беспрекословно. «Ты будешь править страной», — зашептал голос, и он безоговорочно поверил. Голова закружилась, его губы тут же почувствовали мягкость её губ и её язык, ласкающий его небо. Проваливаясь в неосознанное, он оставался уверен в том, что эта женщина его не покинет. И на душу опустился покой.
Репликация первая. Гликогерен
Элайни краем глаза увидела кольцо репликации, увитое голубым туманом, но, почему-то, её бросило в сторону и она вывалилась прямо в небо. Падая вниз, Элайни пронзительно закричала. Высота оказалась порядочная и она прилично приложилась. Хорошо, что внизу оказалось что-то мягкое, которое охнуло под ней и зашевелилось. От испуга Элайни вскочила и отползла в сторону, оглядываясь назад. Сергей, согнувшись калачиком, громко говорил какие-то слова, непонятные по смыслу. «При чём здесь Маргина», — слушая его, подумала Элайни. — Тебе помочь? – сочувственно спросила она, подойдя к Сергею и поддерживая его под локоть. — Ху-у-у, — выдохнул он, — дай отдышаться. Сергей присел на траву и критически посмотрел на Элайни. — Может тебе сесть на диету? — задумчиво спросил он. Элайни нервно хихикала, разряжаясь, и пошутила: — Прости, я искала, где мягче. Они оглянулись. Вокруг красовался аккуратный сад, между плодовыми деревьями которого располагались явно декоративные, причём и те и другие ровненько, как на картинке, подстрижены и больше походили на искусственные, чем на живые растения. К тому же, на глаза попадались такие невероятные экземпляры, которые причислить к растениям трудно и их отдельные группы, нарушая гармонию сада, вносили диссонанс в стройные ряды деревьев. Сад тянулся вдаль, вероятно до горизонта, упираясь в гору или возвышенность, заросшую до верхушки густым лесом. Сзади, кроме сада, ничего не наблюдалось, а верху, как и нужно, светило солнышко, заливая приятным теплом всё вокруг. Помогая ему, над горизонтом слева, ярко сияла какая-то звезда, спорящая своим блеском со светилом. На голову Сергею прямо с неба больно плюхнулась рыжая лепёшка, облепив её, как тестом. Сергей свалился на траву и замер. — Серёжа, что с тобой? — бросилась к нему Элайни, пытаясь отодрать неподатливую массу с его головы. — Не щекочи меня, — отозвалась масса, превращаясь в рыжего кота. — Хамми, — всплеснула руками Элайни, — ты Серёжу убил. — Живой твой Серёжа, — промурлыкал кот, — сейчас маленько поправим. Хамми прошёлся по голове Сергея, проверяя сосуды, но, кроме обычного обморока, никаких гематом, повреждений или ушибов не обнаружил. Он впрыснул ему немного глюкозы, разбавив её триметилксантином для эйфории и, по инерции, принялся перебирать все органы. — Хватит меня щекотать, — недовольно отозвался Сергей, поднимая голову. — Ах, так ты уже проснулся, — муркнул Хамми. — А ты уже опыты на мне делаешь, — парировал Сергей. — Я у тебя ничего не убирал, — хмыкнул Хамми. — Хватит вам препираться, — оборвала их содержательную беседу Элайни. — Что делать будем? — Я не знаю, — признался Хамми, разбрасывая сеточку вокруг. — Как не знаешь? — возмутилась Элайни. — Я, что ли, знаю? — Действительно, — оглянулся Сергей на деревья, — это явно не Земля. Куда нас за сандалили? — Вероятно, случилась какая-то накладка, — предположил Хамми. — Халтурщики ваши Хранители[1], — изрёк Сергей, подходя к дереву с плодами, явно похожими на яблоки. — А может мы в раю? Хамми снисходительно хмыкнут. Он хорошо знал религии, существовавшие на Земле. Сергей сорвал яблоко и, разглядывая его, собирался уже укусить, как тут завыла сирена. — Прячемся, — воскликнула Элайни, залезая в заросли декоративного кустарника. Сергей, бросив яблоко на землю, шмыгнул за ней, а Хамми ту же превратился в замысловатый лопух с белёсыми колючими цветками, тронутыми сверху краснотой. Ждать пришлось недолго… Между деревьями появился юноша, который, насвистывая себе под нос какую-то мелодию, подошёл к дереву и уставился на яблоко, валяющееся на земле. На голове у него красовался цилиндр, с круглой широкой и плоской крышей, свисающей вниз, а одеждой служил просторный чёрный плащ или накидка, с вырезами для рук. Юноша поднял плод и спрятал его под одеждой. Воровато оглянувшись и не заметив никого, он вытащил его и заразительно хрумкнул, откусив большой кусок. — Ах, паразит, — возмутился Сергей, — моё яблоко ест. Элайни толкнула его в бок, и вовремя: вдали показалась новая фигура, в такой же одежде, как у юноши. Тот спрятал яблоко внутри необъятного плаща, и, давясь, ускоренно дожёвывал откушенное. — Что такое, Гликогерен? — спросил плотный мужчина с умиротворённым лицом, которое украшали торчащие в стороны усы. — Ложная тревога, Профессор, — бодро ответил Гликогерен. — Как же ложная, Гликогерен, — укоризненно посмотрел на него Профессор и сделал паузу, дожидаясь ответа. — Извините, Профессор, — покраснел Гликогерен, сжимая под плащом яблоко, — я нашёл его на земле. — Конечно, на земле, — согласился Профессор. — А разве уничтожение сорняков не входит в обязанности студента? — указывая на лопух, спросил Профессор. — Так точно, — облегчённо вздохнул Гликогерен, выдёргивая Хамми из земли. «Лопухнулись», — косясь на Хамми в руке студента, подумал Сергей. — Вот так – хорошо, — согласился Профессор и они, вместе с Гликогереном, пошли туда, откуда и пришли, а Хамми волочился по траве за студентом. Элайни и Сергей вылезли из кустов и отряхнулись. — Яблочко хочешь? — спросила Элайни, ухмыляясь. — Да, ну тебя, — отмахнулся Сергей, — пойдём Хамми спасать. — Хамми и без тебя спасётся, — спокойно сказала Элайни, — а что делать нам? — Пойдём за ними, посмотрим и решим, — предложил Сергей и они, скрываясь за деревьями, перебежками двинулись за Профессором и Гликогереном. Учёные мужи шествовали между деревьями, разговаривали между собой и никого вокруг не замечали. Вскоре впереди, перекрывая немного горизонт, показалось чёрное стеклянное здание шарообразной формы, верхушка которого возвышалась над деревьями. Профессор и Гликогерен скрылись в стеклянном здании, захватив с собой и Хамми-лопуха. Элайни и Сергей подождали немного, но из помещения никто не выходил. — Что теперь? — спросила Элайни, с улыбкой глядя на Сергея. Тот чмокнул её в губы и, глядя ей в глаза, сказал: — Давайте рассуждать, товарищ. — Давайте, — хмыкнула Элайни. — Мы их понимаем, следовательно… — Что, следовательно? — Элайни закрыла глаза и принялась его целовать. — Не смущайте меня, мадам, — улыбаясь, отмахнулся Сергей. — Если мы понимаем их речь, тогда здесь есть станция репликации. Логично? — Очень логично, — подтвердила Элайни, продолжая его целовать. В дальнейшем никакой логики не предполагалось, так как влюблённые потерялось для общества, а дело спасение отдельно взятого лопуха предоставили ему самому. Но всё хорошее когда-то кончается и смущённая, чувствующая свою вину парочка, приведя себя в порядок, всё-таки отправилась спасать несчастного Хамми. Дверь в прозрачное помещение оказалась открыта и без каких-либо замков. Они зашли в помещение похожее, больше всего, на огромную оранжерею, сплошь наполненную диковинными растениями. Сергей и Элайни, стараясь не шуметь, долго ходили узкими проходами, но в помещении никого не обнаружили. — Куда же они девались? — прошептала Элайни, но Сергей ничего ей не ответил. Она обернулась и увидела его в объятиях большого кактуса. Сергей пытался из него выбраться, но у него ничего не получалось: чем больше он шевелился, тем больше запутывался в колючках. Элайни тихонько захихикала: Сергею сегодня везло, как черепахе на скачках. — Как ты туда попал? — тряслась она, не пытаясь сдерживать смех. — Лучше помоги, — угрюмо сказал Сергей, бессильно подняв руки, чтобы не уколоться. — Бесполезно, — раздался голос, и они насторожённо оглянулись – никого. — Может это Хамми говорит у нас в голове? — предположила Элайни. — Меня зовут Опунций Вульгарус, — сказал голос. Элайни растерянно оглянулась, в поиске их собеседника, а Сергей произнёс: — Он где-то у меня сзади. Сзади Сергея находился только лапастый кактус. Элайни внимательно его рассмотрела и удивлённо спросила: — Так это ты говоришь? — Я, — ответил кактус. — Немедленно отпусти Сергея, — потребовала она. — Только после того, как освободите меня, — сообщил Опунций, сжимаясь вокруг Сергея. Элайни присмотрелась и поняла горе кактуса: кто-то застегнул его между листьями на замок и прикрепил к блестящей трубе в стене. — Кто ж тебя так? — посочувствовала ему Элайни. — Профессор, — отозвался Опунций и добавил, — а я свободу люблю. — Как же я замок сниму? — задумалась Элайни. — Ты не забыла, что здесь, вероятно, есть станция репликации? — подсказал Сергей. «Действительно, забыла», — подумала Элайни и наложила руку на замок. Тот сразу же оплыл вниз и шлёпнулся на землю. Сергей облегчённо вздохнул и расправил плечи, а Опунций выдрал из земли коротенькие ножки и пошлёпал ко второму выходу. — Уважаемый Опунций, — обратилась к нему Элайни, — вы не подскажете, где здесь находится Профессор. Кактус приостановился, обернулся и сообщил: — В лаборатории. — Возможно, вы нам покажете? — дипломатично попросила Элайни. Опунций остановился, расставив коротышки-ноги, потом кивнул зелёными ладошками. Элайни и Сергей радостно бросились за ним. Опунций потыкал колючками на панели возле двери, и она раскрылась, пропуская их на аллею, обсаженную теми же декоративными деревьями и ведущую к высокому и чёрному, цилиндрическому зданию. — Дальше вы сами, — сказал Опунций, и потопал в сад, а Элайни и Сергей быстрыми шагами пошли к лаборатории. Они оказались на виду и, если их заметили, то, несомненно, знали об их прибытии. Вокруг не видать ни одного человека, а птицы почему-то облетали сад стороной, если не считать одинокого ворона, сидевшего на самом высоком дереве. Следовало полагаться на удачу, но она их покинула – на здании никакого намёка на дверь они не нашли. — Что будем делать? — привычно спросила Элайни. — Солнышко, станция репликации, — напомнил Сергей. — Ах, да, — спохватилась она и принялась водить руками по блестящей чёрной поверхности. Сергей напряжённо оглядывался по сторонам, стараясь не пропустить что-нибудь важное. — Есть, — вздохнула Элайни. Что-то щёлкнуло внутри, и дверь открылась. Как только они проскользнули внутрь, снова завыла сирена. — Прячемся, — воскликнул Сергей, пробегая по коридору мимо дверей без ручек. В самом конце нашлась одна, приоткрытая, и они спрятались за ней. Это оказался туалет, причём женский, к тому же, давно не использованный. В коридоре послышался шум и голоса. — Вы опять не прикрыли дверь, Гликогерен, — пробубнил Профессор, — а вдруг сюда заберутся дикие животные. — Я закрывал, — убеждал Гликогерен, — к тому же, откуда здесь дикие животные? — Я тоже был молодым, Гликогерен, — вспомнил Профессор, — и однажды… — он замялся и продолжил, — я всегда закрываю дверь, — но интонации Профессора не убедили Гликогерена. Сзади раздался шум воды и Сергей, подслушивающий у двери, застыл на месте. Оглянувшись, он увидел Элайни, выходящую из кабинки. На его устрашающую мимику она прошептала: «Что? Я давно хотела». Они прислушались: голоса удалялись, затихая, и Сергей свободно вздохнул. — Что они здесь делают? — спросила Элайни, задумавшись. — Над кактусами издеваются, — хмыкнул Сергей. — Может быть, нам показаться им, и они помогут? — посмотрела на него Элайни. — Ага, и пристегнут тебя к трубе, — констатировал Сергей. — Давай пошарим вокруг, разберёмся, а сдаться на милость профессуры мы всегда успеем. Они вышли из туалета и по коридору подошли к лестничной клетке, которая поднималась как вверх, так и вниз. — А теперь куда? — спросила Элайни, заглянув в пролёт лестницы. — Для начала вниз. Вверху, я думаю, находится начальство, — рассудительно сказал Сергей. Они осторожно пошли вниз, стараясь не шуметь, ступая аккуратно, на цыпочках. Этажом ниже дверь на лестничной площадке оказалась закрыта, и они спустились ещё пониже, но и там им не повезло. — Что за дом! — возмущалась Элайни. – Кругом замки. У нас дома замок только на сокровищнице. — Тише, — предупредил её Сергей, — спускаемся ниже. Карусель продолжалась долго. Они потеряли счёт этажам, а с ним надежду найти хотя бы одну открытую дверь. Искусственный свет от стен светлым пятном сопровождал их путь, погружая лестницу в темноту, как только они её проходили. Следующую дверь Сергей даже не дёрнул, минуя её. Но идущая за ним Элайни почувствовала дуновение воздуха на лице и остановилась. — Что? — спросил Сергей. — Воздух, — прошептала Элайни. Сергей потянул ручку, и та поддалась. За порогом находилось огромное тёмное пространство, и они растерянно остановились, освещённые светом из коридора. На всякий случай Сергей пощупал возле дверей, но никакого включателя не нашёл. Из тёмного пространства раздался рык, и Элайни вздрогнула, прижавшись к Сергею. — Свет можешь зажечь? — спросил он. Элайни выпустила из руки светящийся шар, который поплыл впереди них. Свет от него осветил высокое помещение, явно выше, чем пару пролётов лестницы, которое заполняли огромными клетками, размером в пол стадиона, и тянулись, теряясь вдали. Внутри первой клетки, со степным ландшафтом, обросшей по периметру густыми кустами, находился лев. Элайни никогда не видела такого зверя, который, при виде их, снова коротко зарычал и, блеснув в темноте глазами, скрылся в темноте. — Этот кот такой большой, как Мо, — улыбнулась в полутьме Элайни. — Ты видела не кота, а льва, — просветил её Сергей, — такие звери водятся на Земле. — Так мы у тебя дома? — обрадовалась Элайни. — К сожалению, нет, — развёл руками Сергей, — у нас днём звёзды не светят и кактусы не разговаривают. Они двинулись вдоль ограды из круглых стержней, выходящих прямо из пола и скрывающихся вверху, в темноте. Следующим оказался жираф, голова которого едва просматривалась в высоте. На вопрос Элайни, есть ли он на Земле, Сергей ответил утвердительно, а она подозрительно на него посмотрела. — Что? — не выдержал он. — Может, мы, всё-таки, на Земле? — недоверчиво спросила Элайни. — Нет, — неуверенно ответил Сергей. Понятно, что если бы они оказались на Земле, то Сергей мог добраться до своего дома, но тут, где они находились, не улавливалось ничего знакомого. Следующая клетка подтвердила их подозрения: в ней находился странный белый четырёхпалый зверь с огромными крыльями, который печально светил на них большими глаза. Сергей оказался прав – это не Земля, но такая уверенность совсем не добавила ему решительности. — Бедненький, — жалобно сказала Элайни, протянув руку и погладив зверя по чёлке, — давай его выпустим? — Чтобы нас закрыли в такую же клетку? — ухмыльнулся Сергей. — Ты осторожнее с ним, а то он укусит. — Я не кусаюсь, — произнёс зверь, поднимая лохматую голову и печально глядя на Сергея. «Ох и паразит, — подумал Сергей, — так жалобно смотрит, что, правда, выпустить хочется». Элайни через прутья гладила зверя, а когда тот подставил свой затылок, чтобы она почесала, она блеснула слезой и прохлюпала: — Серёженька, я не могу! Давай его выпустим? Лохматое создание, покрякивая от удовольствия (Элайни чесала), жалобно сообщило: — Я хороший, — и лизнуло ей руку. «Ах ты, хитрая зараза», — хмыкнул в душе Сергей и, чтобы привести всех в чувства, спросил: — Как ты его выпускать будешь? Ты видишь, какие здесь прутья? — Четыре, пять, если тонкой струёй, я разрежу, — присмотревшись к ограде, сказала Элайни, — а на большее сил не хватит. — Если удалить пару прутов он не пролезет, — посмотрев на чудо в перьях, сказал Сергей. — Режьте только внизу, — сообщила птичка и, расправив одно крыло, продемонстрировала, что перьев у неё нет, а есть кожистые перемычки, покрытые белым пушком. Элайни глянула зверю в глаза, и он продемонстрировал в них такую трогательную бесконечную грусть и надежду, что ей не оставалось ничего, кроме как направить всю энергию на прут. Через секунду тот дзинькнул, освобождаясь от напряжения. Элайни, потерев руки, принялась за второй, потом за третий. Остановилась и присела, опираясь на решётку. — Что? — напряжённо спросил зверь. Грусть или притворство в глазах снесло, как с запотевшего окна. — Погоди, немного передохну, — тихо сказала Элайни. Глянув на дрожащего от нетерпения зверя, Сергей с сомнением сказал: — Как бы мы об этом не пожалели. Элайни глянула на него и набросилась на четвёртый пруток. То ли он оказался перенапряжён, то ли Элайни сильно перегрела, но он, как камертон, зазвенел и разошёлся в разные стороны. Где-то завыла сирена. — Бегите! — крикнул им зверь, хватаясь за первый пруток и изгибая его с невероятной лёгкостью. — А как же… — спросила Элайни, но зверь её перебил и, изобразив страшную морду, крикнул: — Бегите! Сергей схватил Элайни за руку и бросился к выходу. Огонёк, безнадёжно отставая, плёлся сзади, и они бежали в потёмках, благо, что кроме клеток, натыкаться не на что. Выскочив на лестницу, они метнулись вверх, сбивая дыхание, но, не останавливаясь ни на секунду. Преследуя их, свет от стен стал мигающим, с красноватым оттенком, а сирена, до этого звучащая где-то вдали, неуклонно приближалась. Они добежали до первого этажа и вылетели в коридор, когда на их пути оказался Гликогерен, который успел удивлённо спросить: «Что вы здесь де…», — как Сергей коротким ударом заткнул ему рот. Сзади послышался громкий топот и в коридор втиснулся (а иначе не скажешь) их знакомый зверь, который крикнул: «Прыгайте мне на спину», — и понёсся, ничуть не останавливаясь, на них. Сергей, как пружина, руками выбросил Элайни вверх и, оттолкнувшись, сам оказался в воздухе, приземляясь на зверя лицом назад. Придерживая Элайни, он увидел, как за хвост зверя вцепился Гликогерен, а его лицо выражало такой страх, как будто он падал в преисподнюю. Зверь по ходу, не останавливаясь, ударил лапой в дверь, и та вывалилась наружу, сорвавшись с замка и петель. Сделав несколько огромных прыжков, он взмахнул крыльями и тяжело оторвался от земли. От его ритмичных взмахов спина бугрилась мускулами, но они почему-то успокаивали, как толчки паровоза, выбравшегося на прямой путь. Сергей и Элайни вздохнули, вцепившись руками в шерсть зверя, изредка поглядывая вниз, на мелькавшие деревья в саду. — Вытащите меня, — сквозь ветер в ушах раздался жалобный крик, и они удивлённо оглянулись. Гликогерен, вцепившись в хвост зверя, и не думал его отпускать. Его побелевшее лицо жалобно смотрело на них, умоляя о пощаде. — Давай его вытащим, — пожалела Элайни. Сергей покачал головой и, обхватив ногами зверя, наклонился назад, протягивая руки. Элайни одной рукой схватила его за пояс брюк, а другой отчаянно вцепилась в шерсть зверя. — Руку давай, — крикнул Сергей, но Гликогерен, судорожно вцепившись в хвост, не мог даже пошевелиться. Сергей повис над ним, схватил руками за плечи и, изнывая от напряжения, рывком выбросил его рядом с собой. Откинувшись на зверя, он тяжело задышал, пытаясь остановить сердцебиение. Элайни положила ему руку на голову, и он затих, умиротворённый и расслабленный. — Ты зачем за хвост вцепился, дуралей, — миролюбиво спросила Элайни. — А мне всё равно не жить, — махнул рукой Гликогерен, — за глея[2] профессор мне голову снесёт. — За какого «глея»? — не поняла Элайни. — Мы летим на глее, — сказал Гликогерен и удивлённо спросил: — А вы что, не знали, кого украли? — Во-первых, мы никого не крали, — назидательно сказала Элайни, — а во-вторых, что это за зверь такой, «глей»? — Между прочим, я всё слышу, — повернул голову зверь, — и могу нечаянно перевернуться. — Он что, разговаривает? — удивился Гликогерен. — Ты что, не знал? – удивилась Элайни и звонко захохотала. — По-моему это вы с Профессором его украли. Кстати, у Профессора имя есть? — Бартазар Блут, — сообщил надутый Гликогерен. — Имена у вас какие-то корявые, язык сломаешь, — посетовал Сергей. — Мы будем их звать Глико и Бартазар Плут, — засмеялась Элайни. — Правда, Глико? Глико надулся и отвернулся. — Меня звать Флорик, — повернул голову глей. — Мы тебе имени не давали, — прокомментировал Глико. — Замечательное имя, — сказала Элайни и принялась чесать Флорику затылок. Тот от удовольствия закрыл глаза и потихоньку стал заваливаться направо. — Элайни, прекрати, — поглядывая вниз, сказал Сергей, — мы с вами грохнемся раньше времени. Флорик выровнял полёт, а Элайни подставила голову ветру и принялась смотреть вниз. Под ними бескрайним зелёным холстом расстилался лиственный лес. Рассматривая его, Элайни с удивлением заметила, что каждое дерево стоит особняком, отличаясь от других неповторяемым цветом, объёмом и фактурой. «Как люди», — подумала она и вспомнила Байли и мать. «Как они там?», — спросила Элайни у воздуха, но тот ничего не ответил. Она взгрустнула и почувствовала себя пылинкой, по воле неведомой ей судьбы заброшенной на какую-то планету, не знамо, зачем и почему. «Хорошо, хоть Серёжа со мной», — подумала она с теплотой и, повернувшись к нему, без видимых причин принялась его целовать. — Ты что? — настороженно спросил он, обнимая её и искоса поглядывая на Гликогерена, пялившегося на них. — Вспомнила о маме и Байли, — призналась Элайни, хлюпая носом. – А куда мы летим? — Ко мне домой, — объяснил Флорик, не поворачивая головы. Вскоре стало немного прохладно, так как глей стал подниматься выше и ранее далёкие облака нависли прямо над их головами. Флорик перемахнул перевал, сплошь заросший зелёными деревьями, и им открылась удивительная картина долины, расположенной между гор. Посредине находилось озеро, наполняемое горными ручьями, в котором отражались кусочки неба, не закрытые туманом, опускающимся прямо из тёмных облаков и струившимся тугими волнами по откосам гор. Замкнутое пространство, вверху ограниченное облаками, а по сторонам крутыми склонами гор, иногда освещалось тонким лучом, умудрившимся проскользнуть вниз, чтобы поиграть бликами в озере и утонуть в нем, а потом снова вырваться из тумана и шаловливо побегать по склонам. Флорик пошёл на снижение, планируя крыльями на самую середину озера, где буйно зеленел причудливый остров, порезанный глубокими бухточками и заводями. С острова им навстречу вылетели две белые птицы, которые, приблизившись, на поверку оказались глеями, окинувшие их взглядами больших глаз и в недоумении рыкнувшие на Флорика. Тот басом им ответил и они, развернувшись, пошли на снижение, сопровождая его с двух сторон. Глеи приземлились на поляне, одним концом выходящей прямо к воде, а вторым упирающейся в лиственный лес. Их приземление вызвало переполох, так как на поляне, по всей видимости, грелось на солнышке всё племя глеев. Малыши, похожие на клубки пряжи и ещё не умеющие летать, сбились в кучу, перепугано поглядывая на людей, никогда ими не виденных. Несколько глеев, очевидно, матерей, грозно сверкая глазами, окружили их со всех сторон, выражая явно недружелюбные чувства. Флорик, что-то гортанно рыкнул и успокоил их, но не убедил. Недоверчивые взгляды глеев красноречиво об этом говорили. Подошла молодая самка с маленьким глеем, подкатившим под ноги Флорика и прыгавшим от радости. Флорик скользнул по самке мордой и поднял на своих лапах маленького глея, который радостно что-то пищал пробивающимся баском. — Почему мы их не понимаем? — шепнула Элайни, на что Сергей только двинул плечом. Флорик, оставив Элайни, Сергея и Гликогерена в окружении недовольных дам, отправился к стоящим недалеко самцам, и, поздоровавшись с ними носом, принялся с ними о чём-то перерыкиваться. Малыш Флорика храбро выскочил вперёд и подбежал к Элайни, с интересом поглядывая на неё. Она присела и принялась его гладить, умиляясь и восторгаясь крохой. Тот принялся бороться с её рукой, пытаясь её укусить на удивление беззубой пастью, с двумя клыками по бокам. Его мама смотрела насторожённо и ревниво, но без злобы, видимо Флорик что-то ей нарычал. Кончив совещаться, Флорик мягко подошёл к ним и сказал: —Вы расположитесь там, — и указал на край поляны возле воды, — а завтра решим, что с вами делать. Они отправились туда, куда указал Флорик, и увиденное их приятно удивило: там под переплетёнными ветками находилось подобие шалаша, на полу которого лежали длинные сухие стебли трубчатого растения, которые пружинили, когда на них надавить. Только присев, Элайни ощутила, как устала. Два глея, обдав их струёй воздуха и приземлившись рядом с ними, бросили им на пол какие-то жёлто-зелёные плоды и, не оборачиваясь, ушли к расположившимся группками глеям. — Это можно есть? — спросила Элайни у Гликогерена, показывая на фрукты. — Да, меланга[3] вкусная, — сказал Гликогерен. Не раздумывая, Гликогерен принялся очищать плод, освобождая белую, пахнувшую ароматом сердцевину. Элайни провела рукой, собираясь очистить плод от кожуры, но волшебство не работало. Она удивлённо попробовала ещё, и снова ничего не получилось. Оставив загадку на потом, она забрала очищенный плод у Сергея и, прислонившись к дереву, принялась его жевать, выбрасывая крупные семена. Сергей озадаченно на неё посмотрел и очистил ей ещё один плод, но она, доев первый, улеглась ему на колени и беззаботно уснула.***
«Она брела по снежному склону, раз за разом погружаясь в глубокие ямы, выбираясь, загребала руками снег, снова шла, снова падала и поднималась. Голову сковывал незнакомый тягучий обод, то расширяясь, то сжимаясь до боли. Она пыталась поднять руки и сорвать мучительный венец, но руки не слушались, а существовали сами по себе: только гребли снег и ничего более. Внутри, кроме себя, она чувствовала ещё кого-то постороннего, от которого не могла избавиться, и несла в себе, как кару за грех, который должна искупить» Элайни проснулась, вся мокрая от пота, с перепуганными глазами и дрожащими руками. С дерева на неё пристально смотрел ворон. Впрочем, его взгляд мог ей показаться, так как ворон, каркнув, улетел, а ощущение что кто-то внутри неё за ней наблюдает, совсем не исчезло. Сон ещё преследовал её, и она пошла к воде, скинула с себя платье и погрузилась с головой, смывая и сон, и страхи. Вода в озере оказалась ледяная, но, теплей, по сравнению с холодом сна. Вчерашний знакомец, малыш Флорика, заинтересованно подбежал к берегу, потоптался у кромки воды, но дальше не пошёл. Элайни брызнула в него водой, и он галопом помчался к мамочке. Сергей ожидал её на берегу и, как только она вышла, накинул ей на плечи свою рубашку, ещё сохраняющую его тепло. Сергей сообщил ей, что глеи ночью ходили на охоту, а вернулись под утро и теперь спят. Действительно, пушистые звери, сложив панцирем на спине свои крылья, красочно расположились на поляне, уткнув свои головы в лапы. Проснувшиеся малыши, играя, тыкались во взрослых глеев, спящих на поляне, забирались на них сверху, прыгали и кувыркались, но те на них никак не реагировали. Только мамаши, не участвовавшие в охоте, зорким глазом следили за малышами, иногда лениво поднимаясь и стягивая расходившегося ребёнка с взрослого глея. У них имелось время и следовало допросить Гликогерена, на предмет возвращения домой: на Землю или в страну Маргов и Фрей, но весь вопрос состоял в том, чтобы получить ответы, не особенно раскрывая себе. Поэтому Сергей осторожно спросил: — Гликогерен, ведь ты не с этой планеты? Гликогерен утвердительно кивнул. Сергей сделал паузу, потёр руки и задал следующий вопрос: — А как ты сюда попал? — Обычно, как и вы, по каналу, — ответил Гликогерен. Ответ обескуражил Сергея, и он замолчал, не зная, как спросить дальше. — Я в этом плохо разбираюсь, Глико, — отведя белокурые волосы от лица и изобразив на нём умиление, сказала Элайни, — ты не можешь меня просветить, как устроен этот «канал»? — она, состроив сосредоточенную рожицу, уставилась на Гликогерена, и тот, ничуть не усомнившись, принялся увлечённо рассказывать Элайни устройство репликатора. — Итак, один «вход» у тебя дома? – послушав Гликогерена, переспросила Элайни. — Да, на Ринодрабане, — подтвердил он. — А второй «вход»? – спросила Элайни, а Сергей замер, как кот перед мышью, и прислушался. — А второй «вход» на станции репликации, что в лаборатории Профессора, — простодушно признался Гликогерен. Сергей вздохнул, получив ответ, и решил, что дело сделано, несмотря на то, что они находились за добрую сотню километров от лаборатории, да и Профессор едва ли их встретит, как желанных гостей. Следовало о многом расспросить Гликогерена, но Сергей отложил разговоры на потом. Он поднялся и отправился искать Флорика, оставив мило беседующих Элайни и Гликогерена самих. Флорик лежал в тени дерева и спал, как ребёнок, так что Сергею стало чуточку неудобно его будить, но дело есть дело. Он тронул его рукой, но Флорик никак не реагировал и, точно большая игрушка, валялся на траве. — Флорик, вставай, дело есть, — громко сказал Сергей и тронул его рукой, но Флорик тихо посапывал и никак не реагировал. — Бесполезно, — сказал Ворон с дерева, — до полудня ты его не добудишься. — Не каркай, — недружелюбно отозвался Сергей и потянул Флорика за лапу. Тот вытянулся в неестественной позе и спал, ничуть не реагируя. — Флорик, Профессор, — выкрикнул Сергей, вспомнив не к месту учёного мужа, и мгновенно его окружили рычащие глеи. Сергей застыл на месте, поражённый такой трансформацией. Глеи, увидев вместо ненавистного Профессора вчерашнего гостя, порыкивая, медленно расползлись по углам и снова принялись укладываться спать. Флорик, поражённо глядя на Сергея, промолвил: — Ты что – ненормальный? Тебя могли порвать за мгновение. — За что вы так не любите Про…, — Сергей вовремя спохватился и добавил, — этого нехорошего человека? — Нам не за что его любить, — хмуро ответил Флорик. К ним подбежала встревоженная Элайни: — Что тут случилось? Чтобы снова не будить глеев, Сергей нашептал ей в ухо. Она потащила его в сторону и рассказала всё, что узнала у Гликогерена. Оказалось, что Профессор появился совсем недавно, заменив другого профессора. Новый Профессор сразу же начал делать опыты над глеями, и судьба у Флорика, не появись они, оказалась бы незавидная. Профессор собирался каким-то образом использовать глеев против Хранителей. Гликогерен не знал, чем Профессору насолили Хранители, так как информацию от него получал скудную. Кстати, учёную степень называть не обязательно, его ведь звать Бартазар Блут. — Следовательно, Флорик ни за какие коврижки не сунется в лабораторию? — грустно констатировал Сергей. — Возможно, и сунется, — возразила Элайни, — в руках у Бартазара Блута его сестра, Флорелла.***
В это время сестра Флорика, прикованная цепями, находилась в лаборатории Блута, а распятый на рамке Хамми чёрной шкуркой висел в проёме гамма-излучателя. — Что же, господа, приступим, — глумливо произнёс Блут и медленно покрутил ручку экспандера. Хамми задымился, и в его натянутой плоти появилась небольшая дырочка. — Хорошо, — ухмыльнулся Блут и, набрав какой-то жидкости в пистолет, подошёл к Флорелле. — Что, моя крошка, послужим науке, — произнёс Блут и впрыснул жидкость в её туловище. Профессор посмотрел на отклонившуюся стрелку прибора и снова взялся за экспандер. Хамми задымился, а в его затянувшейся плоти снова появилась дыра. — Похвально, похвально, — довольно потёр руки Профессор, — на сегодня всё, господа. Он захлопнул дверь и вышел в коридор. Думая о своём, он мельком вспомнил: «Где носит этого дурачка?», — так как в эксперименте Гликогерену тоже отводилась интересная роль.***
Проснувшиеся глеи куда-то слетали и принесли плоды меланги, которые снова бросили им под ноги. Не очень вежливо, но кушать хочется. Элайни опять попробовала волшебство, чтобы очистить колючий плод, но, увы, фокус не удался. Сергей, как джентльмен, снял кожуру и вручил ей белую мякоть. Они принялись жевать, греясь на солнышке. — Что они с нами будут делать? — простодушно поинтересовался Гликогерен, кивая на глеев. — Откормят и съедят, — равнодушно сказал Сергей, откусывая плод. Гликогерен перепугано отложил мелангу, но Сергей его успокоил: — Не бойся, ты худой, тебя не съедят. А Элайни – за милую душу. — Не бойся, Глико. Никто тебя не съест, — успокоила его Элайни. – У них на студентов – табу. Они предпочитают землян. Они покушали, и Элайни отправилась попить воды. За ней увязался малыш Фло, сын Флорика, и Элайни его не разочаровала, став на четвереньки и принявшись лакать воду из озера. Фло заинтересованно поглядывал со стороны и, соблазнённый Элайни, тоже взялся хлебать. Мать Фло издали смотрела на представление и жмурилась на солнце. Элайни, вместе с Фло, подошла к Флорику и спросила: — Я могу пойти погулять? — Ты свободна, и можешь идти куда хочешь, — ответил Флорик, и Элайни поняла, что они для племени глеев – только обуза. — Серёжа, нам нужно немного прогуляться, — сказала Элайни, подходя к Сергею. — Вы меня хотите бросить? — растерянно спросил Гликогерен. — Не бойся, Глико, нам нужно, — сказала Элайни и что-то прошептала ему на ухо. Гликогерен густо покраснел и опустил глаза. — Что ты ему сказала? — спросил Сергей, когда они прилично отошли от долины. — Я сказала, что нам нужно заняться любовью, — улыбнулась Элайни. — Правда? То-то он покраснел, — засмеялся Сергей и заблестел глазами, — нам, действительно, нужно заняться любовью. — Может быть, потом, — ответила Элайни. Она оглянулась: далеко внизу располагался табор глеев, слева и справа заросшие склоны. Лучше места не подберёшь. — Я, кажется, знаю, почему Профессору так нужны глеи, — сказала Элайни. — Ты помнишь, что в таборе глеев я не могла волшебством очистить плод меланги? — Видел, — ответил Сергей. — А теперь смотри, — сказала Элайни и подняла руку. Но ничего не произошло. Элайни растерянно посмотрела на Сергея, в глазах которого искрился смех. — Что? — не поняла Элайни. — Посмотри туда, — показал Сергей. Обнаруженный им глей независимо поднялся на лапы и, как ни в чём не бывало, пошлёпал вниз, в табор. Элайни захохотала, падая на траву. Сергей упал рядом, и они занялись тем, о чем Элайни говорила Гликогерену. Вечерело, когда они двинулись назад. Элайни вскинула руку и довольно полыхнула огнём. День заканчивался великолепно. Ворон, сидящий на кусте серебристого лоха, ободранного птицами, совсем так не думал.***
Следующее утро началось, как и прежние: равнодушные глеи бросили им под ноги несколько плодов меланги и спокойно удалились. Посовещавшись ещё вчера, Элайни и Сергей решили, что если на станцию репликации прилетит стая глеев – она нейтрализует всё волшебство, а технические средства, несомненно, имеющиеся на станции репликации и в лаборатории им придётся взять на себя. Глеи, как обычно после охоты, спали, и с Флориком решили поговорить в послеобеденную пору, а с утра занялись Гликогереном. — Глико, нам необходимо с тобой поговорить, — подсела к нему Элайни. — Вам снова нужно уйти? — покраснел Гликогерен. — Нет. Дело касается тебя, — ответила Элайни. — Ты хочешь заняться любовью со мной? — изумился Гликогерен. Элайни долго хохотала, вызывая удивление Сергея, сидевшего в стороне. Больше разговаривать с Гликогереном она оказалась неспособна, и, как только бросала на него взгляд, заходилась смехом. Поэтому Сергей подсел к Гликогену и принялся дотошно расспрашивать его, где что в лаборатории находится и как включается. Потом объяснил Гликогерену, как он вернётся к профессору, что скажет, и как будет вести себя дальше. Гликогерен согласно кивал головой, что показалось Сергею весьма подозрительным. Напоследок он спросил у него, что ему сказала Элайни. — Она хотела заняться со мной любовью, — чистосердечно признался Гликогерен. Сергей долго на него смотрел, потом на Элайни, которая, увидев его взгляд, зашлась ещё большим хохотом, и, ничего не поняв, оставил Гликогерена в покое. Флорик игрался с Фло, когда к нему подошли Сергей и Элайни. Он мельком бросил на них взгляд и продолжал баловаться с малышом. — Мы хотим тебе помочь освободить Флореллу, — дипломатично сообщил Сергей. Флорик молчал и продолжал играть с сыном, как будто ничего не слышал. Сергей растерянно посмотрел на Элайни, соображая, что же ему делать. Но в голову никакой дельной мысли не пришло, и он снова посмотрел на Элайни, ища в ней поддержки. Она вздохнула и погладила Фло, который тут же принялся кусать её руку беззубым ртом. — Флорик, ты хочешь потерять сына? — спросила Элайни. Флорик удивлённо поднял на неё глаза и лапой загрёб Фло под себя. — Что ты хочешь сказать? — гневно спросил он. — А то! – выкрикнула Элайни. – Ты думаешь, если сумел сбежать, то Профессор тебя не достанет? Глеи, услышав ненавистное им имя, грозно поднялись и окружили своего вожака. Сергей с восхищением посмотрел на Элайни: «Чистая Жанна д’Арк». — Любой из вас не застрахован от того, что завтра его поймают и будут над ним делать опыты, — горячо говорила Элайни. — Вас оставят в покое только тогда, когда вы избавитесь от Профессора. Глеи загалдели между собой, но Флорик рыкнул и остановил их. — Я тебе верю, — сказал он Элайни, — скажи, что нужно делать. Они сели в кружок, а Сергей и Элайни принялись рассказывать свой план. Чёрный ворон внимательно слушал, как будто запоминал, а в конце беседы поднялся в воздух и исчез с глаз.***
«Чёрная бесшумная тарелка застыла над ней, ощупывая её невидимым глазом, и стала медленно тянуть её к себе. Элайни выбросила в неё шар пламени, который рассыпался и погас, дотронувшись до оболочки. Тарелка вильнула куда-то в сторону, и через мгновение раздался жалобный писк, который тут же оборвался. Послышался крик и топот, но Элайни не могла повернуть голову, чтобы увидеть, что там происходит. Её тело оказалось неестественно скованно и любые попытки повернуться отзывались в голове парализующей болью. «Элайни, Элайни», — звучал голос, пытаясь пробиться к ней, но пропадал где-то вдали». — Элайни! — воскликнул Сергей, тормоша её за плечи. Элайни стряхнула сон и открыла глаза: — Что? — Кто-то напал на лагерь, — сообщил Сергей, — и украли несколько малышей. Элайни охнула, и, предчувствуя, спросила: — Фло? — Он тоже, — кратко ответил Сергей. Глеи-матери что-то гортанно говорили, а мать Фло горящими глазами смотрела на них. — О чем они говорят? — ни у кого спросила Элайни, оглядываясь на горящие глаза. — Панция обвиняет нас в пропаже Фло, — сказал Гликогерен. — Ты знаешь их язык? – удивился Сергей. — Почему не сказал нам? — Я не думал, что это так важно, — ответил Гликогерен. — Ну, ты и… — начал Сергей, — …промокашка. Разъярённая Панция двинулась к ним, сопровождаемая другими мамами, и намерения глей ясно читались в их глазах: разорвать и уничтожить. Сергей оттиснул Элайни назад, собираясь умереть первым, а рядом с ним стал Гликогерен, чем больше всего удивил не Элайни, а Сергея. Гликогерен начал гортанно говорить, обращаясь к Панции, но его речь ещё больше разъярила глею и она, резко взмахнув лапой, разодрала Гликогерену лицо. Что случилось бы потом, они постарались не думать, так как перед ними возник Флорик, резкий рык которого осадил всю толпу, и Панция присела, прижав уши к голове. Упорно глядя на Флорика, она что-то прорычала ему, а он долго говорил ей в ответ. Повернувшись к Сергею и Элайни, Флорик глухо сказал: — Летим немедленно. Они не возражали и Элайни с Сергеем быстренько забрались на Флорика, а Гликогерена посадили на другого глея. «Хотела бы я знать, о чём говорил Флорик», — с сожалением подумала Элайни, но Гликогерен оказался на другом глее, и расспросы пришлось оставить на потом. Разбежавшись, глеи один за другим вспархивали в небо, ещё ночное и тёмное, но уже взятое краснотой на востоке.
***
Устало опустив морду на лапы, в углу лаборатории, на цепи, сидела Хлорелла, наблюдая за ненавистным ей человеком, который расхаживал короткими шажками перед какой-то штуковиной и разговаривал с натянутой шкуркой на раме. — Читая старые отчёты, меня заинтересовало, — рассказывал Бартазар Блут распятому Хамми, — почему каждые пятьдесят тысяч миллионов прасеков[4] на Деканате пропадает станция репликации. Обычно их списывали на нестабильность генератора в симтронном поле. Но никто не заметил закономерности. Поэтому я отправился сюда, чтобы самому увидеть, как это происходит. Вначале я заподозрил Блуждающего Нефа, тем более он не внушал мне доверия, но, понаблюдав за ним, я понял, что ошибался. И тут появился ты, кого здесь вообще не должно быть. — Я не виноват, что получился сбой, — пропищал Хамми. — Конечно, — ухмыльнулся Блут, — тем более что сбой кем-то спланирован. — Ко мне данное обстоятельство никак не относится, — подёргался Хамми. — Посмотрим, — сказал Профессор, включая излучатель симтронного поля. Хамми трепыхался в рамке, выгибаясь мембранной, а холодные глаза Профессора беспристрастно за ним наблюдали.***
Гликогерен опустился в подвал, включил свет и пошёл вдоль клеток. Завезённый, в противовес глеям, лев для пополнения флоры планеты, увидев Гликогерена, коротко рыкнул, надеясь на внеплановый обед, но тот прошёл мимо. В конце прохода, возле лифта в лабораторию, раздались хныкающие звуки, и Гликогерен отправился туда. За толстыми прутьями сидел Фло и скулил, закрыв глаза лапами. Увидев знакомое лицо, он бросился к ограде, жалобно скуля, и своими большими глазами уставился на Гликогерена. — Потерпи, Фло, — сказал Гликогерен, поглаживая малыша сквозь прутья, — сейчас я тебя выпущу. Он стал набирать знаки на ограде, но Профессор, вероятно, сменил код, так как дверь осталась закрытой. Гликогерен попробовал ещё, но дверь не поддавалась. — Тебе помочь, — сказал Профессор, спускаясь прозрачным лифтом. — Я хотел его выпустить и прогуляться с ним по саду, — объяснил Гликогерен, замирая от страха, — он так жалобно пищал. — Где ты был, Гликоген, — спросил Бартазар Блуд, подходя к нему и пристально всматриваясь в его глаза. — Меня держал в саду кактус, Опунций Вульгарус, — объяснил Гликогерен, — он сбежал из оранжереи и напал на меня. — Правда, — поднял брови Профессор, рассматривая шрам, — и как тебе удалось вырваться? — Я пообещал ему набор удобрений, — нашёлся Гликогерен. — Хорошо, — согласился Бартазар, — ты мне нужен, пойдёшь со мной. Гликогерен отправился за Профессором в лифт, а Фло, прижав уши, застыл за оградой, не подавая ни звука.***
Флорик бегал туда-сюда по проходу, едва не сбивая своим огромным туловищем кассеты с растениями. Его хвост нервно хлестал по веткам, так что проход скоро усеялся сшибленными листьями. — Что он так долго? — бесполезно спросил он у Сергея, понимая, что тот знает не больше его. — Может нам подобраться поближе, — предложила Элайни, понимая, что бездеятельность убивает сильнее любой отравы. Сергей промолчал, а Элайни подумала, что их план не более чем пустышка, которая может привести к чему угодно. — Флорик, а как Профессор мог заставить тебя, такого огромного и сильного, подчиниться ему? — пришла ей в голову мысль. — У него в руках была какая-то «штучка», — объяснил Флорик. — «Штучка» не может быть волшебной, — вслух рассуждал Сергей, — она может быть механизмом, пультом, устройством. — А что нам это даёт? — спросила Элайни. — А то, что «штучку», как только увидим, нужно забрать, — сказал Сергей. — Тогда вперёд, — предложила Элайни. Они двинулись к двери, где произошла небольшая неувязка – никто не знал код. — Ага, первая преграда, — сказала Элайни. – Флорик, сделай, как в подвале, чтобы я открыла дверь. Флорик попробовал, но ничего не получилось: руки не слушались Элайни. — Флорик, что ты чувствовал тогда? — спросил Сергей. — Отчаянье, — рыкнул Флорик. — У тебя Фло пропал, а ты тут… — беспощадно сказала Элайни и тут же открыла дверь. Сергей удивлённо на неё глянул, а потом понимающе кивнул головой. Они пробежали расстояние от оранжереи до цилиндра лаборатории за пару секунд. Задыхаясь от бега, Элайни крикнула Флорику: — Ну! – и приложила руку к стене. Дверь открылась. Не раздумывая, они бросились вниз, не считая этажей, сопровождаемые светом от стен, пока не достигли подвала. Не зажигая огня, они двинулись вдоль клеток, освещаемых светом из коридора и больше полагаясь на чутье Флорика. Они дошли до конца и Сергей собирался двигаться назад, когда услышал рычание Флорика. Приготовившись отразить нападение, Сергей медленно двинулся вперёд и услышал голос Флорика: — Он здесь. За решёткой поскуливал Фло и несколько маленьких глеев. Просунув голову между прутьями, Фло поднял мордочку к отцу, блестя в полутьме глазами. — Одного будет достаточно, — сказала Элайни, и посмотрела на Флорика: – Ты готов? Тот кивнул лохматой головой, и Элайни приложила руку к толстому стержню. Вспыхнувшее пламя пошло по кругу, ускоряясь, и вскоре раздался вибрирующий звук, оборвавшийся, как и пламя. «Всё», — прошептала Элайни, и Флорик потянул стержень на себя. Фло, не дожидаясь, выскочил в дырку. В воздухе запахло палёной шерстью – стержень не успел остыть. Фло ласкался к отцу, тыкая мордочкой в его ноги, а Флорик напряженно нюхал воздух. За Фло выпрыгнули остальные малыши, тихо поскуливая и прижимаясь к Флорику Сирена, пусть и ожидаемая, зазвучала неожиданно, отчего малыши испуганно взвизгнули. — Забирай Фло с малышами и беги, — сказала Элайни, и Флорик, забросив маленьких глеев на спину, бросился к выходу, перекрывая свет. Элайни и Сергей собирались двинуться за ним, когда сзади раздался голос: — Я давно вас жду, почему так долго?Репликация вторая. Ерхадин
По деревянной крыше что-то настойчиво стучало повторяющейся дробью, выбивая странную мелодию, чем-то знакомую, которую он никак не мог вспомнить. Правда, его нельзя назвать музыкальным гурманом и мелодии в его жизни занимали место необходимого атрибута, но не более того. Только корни этой мелодии оказались глубже и тянулись из детства, совершенно забытого и давно не отягощающего его памяти. Эту мелодию пела его мать: слова им давно забыты, а мелодия осталась навязчивым вспоминанием. Резко стукнула дверь, и на пороге появилась кудрявая, черноволосая женщина, со странной безуминкой в больших чёрных глазах, которые с вопросом уставились на него. Опавшая красота очаровательного лица не портила её, если бы не одежда: странное серое вязаное платье, широкое в поясе и бесформенные стоптанные башмаки столетней давности. — Хочешь есть? — грудным голосом спросила она, отведя свой взгляд. — Тебя как зовут? — ответил он вопросом. — Меня зовут Манароис, — ответила она, подняв голову, и он утонул в темноте её глаз. Они смотрели глаза в глаза, не отворачиваясь, как будто знали друг друга тысячу лет, и могли разговаривать взглядами. — Как меня зовут? — спросил он, почему-то полагая, что она знает. — Ерхадин, — ответила Манароис. Он удивился своему имени: оно никак не ассоциировалось с ним и в памяти не имелось никаких зацепок, чтобы его принять. — Ты хочешь есть, — снова спросила его Манароис, и он машинально кивнул головой. Она ушла в другую комнату и принесла оттуда глиняную плошку полную варева. Присела на краю кровати и, набрав полную ложку, поднесла ему ко рту. Он отстранил её руку и принялся есть сам. — Ты где спишь? — спросил Ерхадин, пережёвывая пищу и поглядывая в открытую дверь на кухню. ...Все права на текст принадлежат автору: Саша Суздаль, Александр Суздаль.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.