Пятнадцать лет спустя Редакционная статья

Был ли интернет-бум конца 1990-х годов классическим фондовым пузырем? Несомненно был. Лопнул он с большим шумом — это лучшее тому доказательство. Был ли он бесполезен? Как мы видим сегодня на примере рекордного IPO китайской электронно-торговой корпорации Alibaba (основана в 1999 году), бесполезным его никак не назовешь. Собственно, бум доткомов 1990-х не растворился бесследно — от него остались, например, такие компании, как Amazon (основана в 1995 году) или eBay (тот же 1995-й). И понятно, что интерес к интернету, возникший на волне фондового бума, в конечном итоге определил появление Facebook и Twitter, а значит, в определенной мере и российских «Одноклассников» или «ВКонтакте».

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Пузыри надуваются и лопаются, но след в реальной экономике все равно остается — не важно, насколько обоснованным или, напротив, безосновательным был тот пузырь. Нечто подобное происходило и раньше, будь то бум строительства железных дорог в США или речных каналов в Европе, превративший, например, Манчестер и Гамбург в полноценные порты. Не так важно, что будет с конкретными компаниями и предпринимателями, важнее, что они оставят после себя.

Люди часто ошибаются. Даже такие неглупые, как Алан Гринспен, который лишь спустя несколько лет, говоря о губительных последствиях сформировавшихся при нем пузырей, запоздало раскаялся: «Я действительно только недавно понял это». И не важно, что тогда Гринспен, даже обладай он своим нынешним опытом, вряд ли смог бы предотвратить надувание пузыря: рынки, стоящие за ними колоссальные интересы просто не позволили бы ему сделать это.

Получается парадокс: конкретные люди, большие компании, целые народы обречены ошибаться — но экономика выигрывает. И возможно, сделать и ошибиться лучше, чем проявить благоразумную осторожность и избежать ошибок ценой проблематичных достижений. История с первичным размещением акций Alibaba в очередной раз доказывает, что оценить реальные будущие экономические последствия прорывных инноваций крайне трудно. Причем на первом этапе скептики с трудом, но все-таки побеждают, торжествуют в своем здравом смысле, но вот на втором этапе, после паузы, оптимисты берут реванш.

Для нас все эти американо-китайские игры в интернете на десятки и сотни миллиардов долларов имеют почти умозрительное значение. Мы в этой лиге не играем и вряд ли будем играть в обозримом будущем. Не та емкость рынка, на фоне европейских конкурентов наши интернет-компании выглядят внушительно, но что они на фоне Alibaba или Google, по крайней мере сегодня? Всего-то за полтора десятка лет в США сменилось несколько лидеров отрасли. Помните, была такая корпорация Microsoft, которая вот-вот должна была захватить мир, и возглавлял ее «злой гений Гейтс» — главный враг всех свободолюбивых интернет-пользователей. И кто теперь вспоминает про Microsoft и Гейтса? Все уже начали подзабывать Брина и Джобса; Цукерберг и тот вроде как уже не вполне гуру. У нас в России песочница поменьше — и все же этот урок о необходимости действовать невзирая на масштаб задач и опасность ошибки имеет значение и для нас.

Например, в последние месяцы немало было сломано копий вокруг проекта газопровода «Сила Сибири». Аргументы против: будем зависеть от единственного крупного покупателя — Китая; цена на газ в контракте не та; никогда проект не окупится и т. п. Однако если бы подобным образом рассуждало советское руководство, то никогда бы не появился газопровод в Европу, северные газовые месторождения, вероятно, разрабатывались бы куда менее интенсивно, и вообще, весь российский Север был бы сегодня освоен куда хуже. Цена, мол, не та… Кто вообще в 1970 году мог представить, какой будет цена на газ в 2015-м?! И какое значение для российско-европейских отношений будет иметь газовое сотрудничество? Большие, затеянные на десятилетия проекты живут своей собственной жизнью, вне зависимости от конъюнктурных выигрышей и просчетов.

(обратно)

В пещеру за деньгами Павел Быков, Александр Кокшаров

Успешное IPO крупнейшего китайского онлайн-торговца на Нью-Йоркской фондовой бирже — показатель того, насколько Китай и США сегодня вырвались вперед в мировой интернет-гонке

Первичное размещение акций китайского гиганта интернет-торговли Alibaba оказалось чрезвычайно успешным. Компании удалось привлечь с рынка рекордные 25 млрд долларов примерно за 13% акций, и уже в первый день торгов ее капитализация превысила 230 млрд долларов. По показателям размещения Alibaba превзошла предыдущего лидера высокотехнологических IPO — компанию Facebook, которая в мае 2012 года привлекла чуть более 16 млрд долларов, что обеспечило компании капитализацию более 100 млрд долларов.

В связи со столь успешным размещением скептики заговорили о том, как бы с Alibaba не повторилась та же история, что и с Facebook и Twitter, чьи акции вскоре после очень успешного IPO начали падать, не принеся инвесторам ничего, кроме убытков. Однако Alibaba — принципиально иной случай. В отличие от соцсетей, которые традиционно испытывают проблемы с монетизацией своих клиентских сервисов, Alibaba работает в сфере электронной торговли, поэтому ее бизнес гораздо устойчивее.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

«Интерес инвесторов к Alibaba объясняется тем, что рынок интернет-торговли Китая огромен. В КНР сегодня 630 миллионов человек пользуются интернетом, а к концу следующего года их может стать 850 миллионов. Из нынешних пользователей интернета около 280 миллионов человек — покупатели Alibaba. Китайский рынок интернет-торговли только в этом году вырастет примерно на 60 процентов, до 300 миллиардов долларов, — рассказал “Эксперту” Густаво Галиндо из инвестфонда Russell Investments. — Нужно понимать, что в отличие от рынков США или Европы он будет продолжать очень быстро расти, и это открывает огромные возможности для заработков таких компаний, как Alibaba. Это отличает ситуацию с IPO Alibaba от первичного размещения Facebook, который, будучи американской компанией, зарабатывает деньги в основном на рынках США и Европы, где темпы роста значительно ниже».

 

На китайской волне

У нынешнего успеха Alibaba две причины. Первая — тот самый динамичный рост китайского рынка интернет-торговли. Согласно опросу, проведенному GroupM в июне 2014 года, в Китае 71% интернет-покупателей предпочитают делать покупки именно в Сети, а не в обычных магазинах. Это повлияет на будущее ритейла в КНР: сегодня на интернет-торговлю там приходится всего 6% розницы, но эта доля неизбежно вырастет. Для сравнения: в Британии доля онлайн-продаж в торговле приблизилась к 20%. Конечно, Британия по этому показателю лидер, Китай нескоро выйдет на такой уровень, однако целый ряд особенностей указывает, что и слишком уж отставать китайцы долго не будут.

Интернет-покупатели в Китае отличаются от таковых в Европе, России или Северной Америке тем, что самыми популярными товарами для интернет-покупок там являются одежда, обувь и аксессуары. Согласно опросу China Internet Network Information Center (CNNIC), 76% интернет-покупателей приобретали одежду. Популярны также товары для дома и потребительская электроника (их приобретало более половины опрошенных китайских интернет-покупателей).

Результаты исследования консалтинговой компании McKinsey свидетельствуют, что интернет-покупатели в крупных городах Китая (Пекин, Шанхай, Гуанчжоу, Тяньцзинь, Шэньчжэнь) тратят почти пятую часть своих доходов (18%, по данным McKinsey) на онлайн-покупки. В год у них уходит на это до 1,1 тыс. долларов. В городах среднего размера интернет-покупатели тратят в интернет-магазинах несколько меньше (720–750 долларов в год). Однако эти суммы составляют куда большую долю их расходов — 21–27%.

То есть в целом перспективы китайской онлайн-торговли выглядят очень хорошо. И на этом фоне позиции Alibaba весьма надежны: в группу входят как портал B2B, так и подразделение розничной и мелкооптовой торговли AliExpress. Вопреки расхожему представлению копировать опыт ведущих интернет-торговцев непросто, бизнес таких компаний вовсе не так легко масштабируется. Пока ни у кого не получилось.

«Пока в мире есть Ebay, есть Alibaba и есть AliExpress. И все. В России еще есть “Молоток”, но он в разы меньше. То есть это весьма хорошо защищаемый бизнес, хорошо защищаемая история. Она требует не столько софта и не столько сервиса, сколько огромного количества мерчантов, которые подключены к системе и продают свои товары. А их подключение — это много-много лет работы. Кроме того, надо понимать, что у Alibaba сегодня продавцов больше, чем у любой торговой точки в мире, просто потому, что их в Китае больше. Даже у Ebay, который в три раза меньше Alibaba по капитализации, значительная часть продавцов находится в Китае. Только Ebay на английском, а Alibaba предоставляет им сервис на китайском языке. Одновременно AliExpress предоставляет доступ китайским мерчантам, не знающим английского языка, на другие рынки, в том числе на русскоязычные. В этом смысле это хорошо развитая и трудновоспроизводимая модель», — рассказал «Эксперту» партнер агентства Data Insight Федор Вирин .

 

Плюсы и минусы

Вторая же причина столь успешного размещения Alibaba — общее состояние фондового рынка. Момент для IPO выбран исключительно удачно. Например, индекс NASDAQ в последние месяцы вышел на уровень пика интернет-бума конца 1990-х (при этом, например, индекс S&P-500 уже давно существенно, примерно на треть, превышает уровень пика, достигнутого в 1999 году). И хотя IPO Alibaba происходило на Нью-Йоркской фондовой бирже, само по себе восстановление акций технологического сектора не могло не сказаться позитивно и на спросе на акции китайского торгового гиганта.

Бывший учитель английского языка и переводчик Джек Ма создал у себя на квартире компанию Alibaba в 1999 году. Теперь он самый богатый человек Китая

Фото: ИТАР-ТАСС

Конечно, с точки зрения консервативного инвестора, нынешняя стоимость Alibaba выглядит завышенной. Отношение капитализации к чистой прибыли (P/E) превышает 100, то есть вложенный в Alibaba акционерный капитал при нынешнем уровне прибыльности окупится, строго говоря, лишь через сто с лишним лет. Это несколько больше, чем у того же Facebook (84), и существенно больше, чем у Baidu (40) и Google (30), не говоря уже об Apple (16), но все же существенно лучше, чем у Amazon (845). В общем, учитывая уже описанные перспективы китайского рынка, а также то, что Alibaba, которая уже сегодня фактически является общемировым лидером, можно рассчитывать, что в ближайшие годы ее P/E будет быстро сокращаться, в том числе благодаря привлеченному акционерному капиталу. «Размещение акций Alibaba стало логичным продолжением успешного развития крупнейшей в мире площадки интернет-торговли. Компания получила новые деньги, теперь она прозрачна, более открыта для новых инвесторов, в том числе облигационных», — говорит Антон Толмачев , аналитик UFG Wealth Management.

Впрочем, есть, конечно, и риски. Так, комментаторы указывают на зависимость Alibaba от частично контролируемого ею платежного процессинг-сервиса Alipay, через который проходит почти 80% расчетов клиентов Alibaba в Китае, что создает известные регуляторные риски. Второй риск: опережающий рост китайского сегмента приводит к тому, что китайский рынок становится для компании все важнее (если три года назад на зарубежные операции приходилась примерно треть продаж, то сегодня — уже меньше одной пятой). Наконец, быстрый рост долга: в 2013 году компания получила у консорциума банков кредитную линию на 8 млрд долларов, и к настоящему моменту она, судя по всему, исчерпана. В случае компании с такой капитализацией и такой прибылью, как у Alibaba (2,5 млрд долларов в апреле—июне 2014 года), это хотя и несколько настораживает, но, безусловно, не является проблемой (тот же доступ к облигационному рынку после IPO существенно снижает этот риск).

 

Мало проектов

В любом случае успешное IPO Alibaba может оказать заметное влияние на состояние дел в российском сегменте онлайн-торговли. Дело в том, что наша страна — один из ключевых зарубежных рынков для Alibaba. «Россия остается одним из ключевых рынков для AliExpress. По данным исследовательской компании TNS, в августе этого года сайт первым из интернет-магазинов вошел в десятку самых популярных сайтов рунета, — сказал “Эксперту” директор по развитию бизнеса AliExpress в России и СНГ Марк Завадский . — Наши приоритеты в России сегодня — улучшение логистических операций и повышение качества и ассортимента товаров, представленных на AliExpress».

По словам Марка Завадского, несмотря на то что в настоящее время у Alibaba нет официального представительства в России, у компании сложились прямые и плодотворные отношения с ключевыми игроками рынка, включая интернет-магазины, логистические компании и платежные системы. Покупатели из России сегодня могут оплачивать покупки на AliExpress с помощью «Яндекс. Деньги», «Вебмани» и Qiwi, а также банковскими картами. Помимо AliExpress в России Alibaba активно развивает социальную сеть ITAO, одна из целей которой состоит в том, чтобы покупатели AliExpress и других магазинов обменивались впечатлениями о покупках.

И если за российских покупателей можно не волноваться, то отечественному сообществу интернет-предпринимателей имеет смысл задуматься о перспективах. Возможно, по европейским меркам российский интернет бизнес и является заметной величиной, но на фоне американских и китайских гигантов он теряется. Ложно и впечатление, что в России в последнее время возникает слишком большое количество стартапов и рынок инвестиций в интернет-торговлю и сервисы перегрет.

«Не знаю, у кого есть ощущение, что рынок инвестиций в электронную торговлю перегрет, у меня такого ощущения нет. Проблема интернет-торговли и вообще интернет-проектов в России в том, что их мало. Мало объектов для инвестиций, — говорит Федор Вирин из Data Insight. — Поэтому говорить о перегретости некорректно, можно говорить, что потенциальных инвесторов, по сути денег, больше, чем проектов, в которые можно инвестировать. Это большая проблема российского венчурного рынка. В мире в целом не так».

Москва—Лондон

Таблица:

В интернет-экономике выделяются два полюса экономического влияния — США и Китай. Десять самых дорогих интернет-компаний

(обратно)

О русском языке и мягкой силе Привалов Александр

Какую-то часть правды решено сказать вслух. Совместный доклад Россотрудничества и Минобрнауки о положении дел с изучением русского языка в России и за рубежом выражает «серьёзную обеспокоенность» по многим поводам. Внутри страны снижается «уровень владения русским языком среди учащихся и студентов», вне её ухудшаются «условия для изучения русского языка в большинстве стран, особенно на постсоветском пространстве» — в частности, «в связи с нагнетанием антироссийских настроений». Попытки противодействия этим грустным тенденциям авторы расценивают как недостаточно эффективные: «Реализуемый комплекс государственных мер… пока не оказал решающего позитивного влияния». Потом, как водится, предложения, главное из которых очевидно: деньги. Французы и немцы, испанцы и итальянцы, китайцы и корейцы — все тратят на продвижение своих языков в мире на порядок больше нас. Поэтому на новую ФЦП «Русский язык» надо выделить не два с половиной миллиарда рублей на пять лет, как в программе ныне действующей, а шесть или даже восемь миллиардов на те же пять лет: «Тогда пойдёт всё гладко / И встанет всё на место». Только, боюсь, гладко и тогда не пойдёт. Нет, если на поддержку русского языка и вправду ассигнуют хоть чуть побольше, будет неплохо. Но денег этих явно мало (для сравнения: на учебники для Крыма и переподготовку крымских учителей в этом году уже потрачено пять миллиардов), да и с направлениями работ не всё ясно.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

О внутрироссийских проблемах русского языка нужно говорить отдельно — и боюсь, обсуждаемая бумага не лучший повод к такому разговору. Хотя бы потому, что её авторы готовы счесть серьёзным продвижением обещанное ими к 2020 году «увеличение доли учеников, сдавших русский язык или литературу более чем на 60 баллов, с 45% учащихся до 48%». Вдумайтесь: люди сами делают варианты ЕГЭ, сами определяют и сами меняют (иногда и задним числом) правила выставления оценок — и ведь смеют же требовать сначала денег, а потом похвал за трогательно малый прирост получаемых в итоге показателей! Неприлично как-то. Так что «масштабное информационное и пропагандистское обеспечение деятельности по продвижению русского языка», предлагаемое авторами, станет очередным выпуском пара в свисток.

А вот про русский в сопредельных странах самое время говорить именно сейчас. Трагизм украинского кризиса вытесняет из памяти более ранние события, а забывать их не следует — из них надо извлечь уроки. Второй Майдан завершил почти четвертьвековую борьбу за Украину: Россия пыталась сделать её дружественной страной — США с европейскими союзниками стремились её от России оторвать. Россия проиграла: когда рассеялся дым от горящих покрышек, Украина предстала безоговорочно России враждебной ( до событий в Крыму — всякий, кто хотя бы заглядывал в украинские медиа, помнит: Крым лишь дал враждебности новое основание). Американцы оценивают свои затраты на «продвижение Украины к демократии» в пять миллиардов долларов. Мы вложили в Украину, считая экспортные скидки, в десятки раз больше, не получив взамен решительно ничего. Так и выглядит проигрыш в мягкой силе. Говоря о нём, обычно указывают на преимущества, имеющиеся в распоряжении Штатов: обкатанная до тефлоновых формул идеология, огромное количество разнообразных рычагов её продвижения (фонды, институты и проч.), наконец, притягательность позиции единственной сверхдержавы. Но и у России на этом поле было своё преимущество перед оппонентом — русский язык. Для подавляющего большинства жителей Украины он основной: по данным Gallup, в 2007 году для такой ответственной коммуникации, как собеседование при приёме на работу, русский выбирало 83% — после шестнадцати лет агрессивной украинизации! Своего козыря мы почти не использовали — и не мешали его активному умалению. Может, и были официальные или полуофициальные возражения Москвы против уничтожения высшего образования на русском языке или повального закрытия русских школ, но я их как-то не припоминаю. Хотя страна, на которую приходилась треть импорта и четверть экспорта Украины, страна, на бизнесе с которой завязаны все до единого тамошние олигархи, могла бы найти разные способы русский язык — защитить.

Наши попытки «влиять» на соседей сводились большей частью к участию в сиюминутной политической борьбе — будто и вправду тот же Янукович был для России заметно отличен от Тимошенко. Мягкой силе всё-таки подобает играть в более длинные игры. Всего лишь один пример: очевидно, стоило бы все эти годы гораздо активнее поощрять сотрудничество украинских гуманитариев с российскими коллегами. Несколько десятков грантов на совместные исторические исследования, может, не предотвратили бы прославления Мазепы или Бандеры, но в украинском понятийном пространстве остались бы хоть некоторые альтернативы и нынешнее крикливое единомыслие было бы хоть немного менее свирепым. Так что очень хорошо, что начат и продолжается серьёзный разговор о русском языке за рубежами России, — это даёт шанс не повторять прежних ошибок, — но неправильно, что он идёт так буквально о русском языке. Ведь мало продвигать русский язык как таковой — продвигать следует основанные на нём культуру и науку, что плохо помещается в рамки обсуждаемой ФЦП. Нужно системно поощрять самые разные меры: от лекционных поездок наших учёных до открытия в сопредельных странах филиалов наших вузов; от совместных исследований до театральных и киношных копродукций; от привлечения соседской молодёжи к нам на учёбу до заваливания тамошних университетов нашими учебниками по всем отраслям знания. На Украине всё это станет возможно далеко не сразу, но ведь вокруг нас и другие страны есть.

И уж конечно, ответственность за это направление следовало бы вменить не Минобру с Россотрудничеством, а Министерству иностранных дел. Мягкая сила должна быть органичной составляющей внешней политики, а такие послы, как Черномырдин (при всех его заслугах) или Зурабов, не много оставляют для этой составляющей пространства.

(обратно)

Лучшее время для экспансии Наталья Литвинова

Корпорация «Технониколь» купила итальянский завод по производству кровельных материалов и присматривается еще к ряду активов на итальянском рынке, намереваясь стать одним из его лидеров

section class="box-today"

Сюжеты

Эффективный бизнес:

Кристаллизованный предприниматель

Дорогая Pandora

/section section class="tags"

Теги

Эффективный бизнес

Экономика

/section

«Это как возвращение к первой любви», — шутит Владимир Марков , генеральный директор компании «Технониколь», вспоминая о том, что завод Italianа Membranе, сделку о покупке которого закрыли на днях, был одним из первых показанных россиянам итальянскими поставщиками оборудования в конце 1990-х. В тот момент «Технониколь» только осваивала технологии производства рулонных мембранных материалов для гидроизоляции, и итальянские партнеры возили их по разным заводам, показывая, как работает оборудование в этом производстве. Italiana Membrane (основан в 1988 году) — второй крупнейший производитель стройматериалов в Италии, его оборот в 2011 году составил около 50 млн евро. И вот теперь завод поглощен российской корпорацией. Практически одновременно рассматривался вопрос о покупке аналогичного испанского производства, но поздно подключились к тендеру и выиграть не сумели. С итальянским же предложением все сложилось. Сумма сделки не разглашается, но в компании не скрывают, что намереваются купить в Италии еще ряд активов и добиться лидерских позиций на рынке стройматериалов в течение пяти лет. О перспективах корпорации «Технониколь» на итальянском рынке Владимир Марков рассказал «Эксперту».

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

 

— Какую основную цель вы преследовали, совершая эту покупку?

— Мы рассматриваем этот завод как плацдарм для развития на европейском и дальше на других зарубежных рынках. Ведь 35 процентов продукции итальянского предприятия идет на экспорт в страны Северной и Латинской Америки, Ближнего Востока, Скандинавии. Конечно же, мы будем использовать эти каналы продаж и продавать по ним не только мембранную гидроизоляцию, но и другую продукцию, производимую на российских заводах, например мягкую черепицу. В общем, мы рассчитываем, что эта покупка предоставит «Технониколи» как российскому производителю возможность занять существенную нишу на западных рынках.

— Почему вы так активно стремитесь на зарубежные рынки? Потенциал роста на домашних уже исчерпан?

— В этом сегменте — битумные материалы для гидроизоляции — наш российский рынок практически освоен, места для развития на нем почти не осталось, поэтому географическая экспансия сегодня — один из лучших способов наращивать продажи и доходность. Вообще, в Европе мы присутствуем давно, у нас есть торговое представительство, есть два завода, в Литве и на Украине, которые работают в том числе на рынки восточноевропейских стран. Отправляем продукцию даже в Англию и на Восточное побережье США. Правда, наши продажи на рынки дальнего зарубежья пока составляют порядка пяти—десяти процентов всего объема, но эта доля обязательно будет расти. Сегодня как раз представляется хорошая возможность сильно упрочить там свои позиции. Дело в том, что на некоторых европейских рынках, в частности на итальянском, сегодня кризис неплатежей, сказывается экономическая стагнация. При этом предприятия там очень сильно закредитованы: их задолженность банкам часто равна годовому обороту компании, к тому же отсрочки платежей составляют по 180 дней и больше. Любой неплатеж может вылиться в серьезную проблему. Именно это случилось с Italiana Membrane, с которой не смог рассчитаться один крупный покупатель, сам не получивший деньги за поставку. В итоге завод стал банкротом и был выставлен на продажу. И это типичная ситуация для многих итальянских предприятий сегодня. Одна из ее причин в том, что итальянский рынок очень слабо консолидирован, в отличие, к примеру, от немецкого или скандинавского. В одной Италии порядка 45 совершенно самостоятельных производителей такой продукции, тогда как в той же Германии не больше 15 игроков, а у нас в России их вообще всего десяток. Понятно, что столь жесткая конкуренция ставит их в тяжелое положение, при этом они, будучи небольшими компаниями, имеют гораздо меньший запас прочности на случай неплатежей, нежели крупная корпорация.

Завод Italianа Membranе уже в следующем году должен приносить корпорации прибыль

Предоставлено компанией «Технониколь»

— Но как же вы собираетесь бороться с неблагоприятной рыночной обстановкой? Вы придете и начнете устанавливать свои правила? А покупатели просто разбегутся. К тому же, как вы говорите, на рынке стагнация…

— Мы, конечно, будем проводить более ответственную финансовую политику, хотя при нашем уровне долговой нагрузки (соотношение долга и EBITDA в нашей корпорации составляет 0,3) и размерах нашей компании можем себе позволить некоторые риски. Но наша главная задача сегодня — максимально консолидировать этот рынок. Это придется делать в основном за счет покупки разоряющихся компаний — нам важно получить их доли рынка, клиентскую базу. После установления если и не контроля над рынком, то близкого к этому положения можно будет начать зарабатывать на нем, диктовать свои условия и по ценам, и по правилам поставок. К этому мы и будем стремиться в ближайшие пять лет. Сегодня очень удачное время для этого, и многие международные игроки занимаются тем же: мы сталкиваемся в переговорах с интересами крупных холдингов Soprema, Sika. Что до стагнации, то она не будет длиться вечно, кризисы рано или поздно заканчиваются, мы уже сейчас видим в нашем сегменте положительные звоночки. Зато такое сложное время дает возможность очень дешево купить хорошие активы, которые сегодня находятся в предбанкротном состоянии. Кризис — это не только проблемы, но и новые возможности. У нас хватает ресурсов, чтобы этими возможностями воспользоваться. На покупку итальянского завода мы даже не привлекали кредитных денег, купили на свои.

— Принесла ли эта покупка вам какие-то новые знания в плане технологий?

— Нет, все эти технологии мы хорошо знаем и давно используем. Больше того, этот завод, на который мы когда-то приезжали учиться работать, сегодня во многом отстал от наших российских предприятий как раз из-за того, что работал на небольшой рынок, не с полной отдачей. Там не обновлялись технологические линии — в этом не было большой нужды, тогда как промышленность уже предлагает более современные и эффективные решения по энергосбережению, например. По производительности он также сильно отстает от наших линий — примерно в полтора раза, у нас даже механический конструктив многих узлов сильно изменился, скорость работы линий выросла. Все это будет реконструироваться и модернизироваться по необходимости, после наращивания продаж.

По плану уже в следующем году этот завод должен выйти на точку безубыточности, а возврат инвестиций планируется в срок от трех до пяти лет. Хотя маржинальность продуктов в ближайшее время там будет ниже, чем в России, из-за более острой конкуренции.

— Насколько это сложно — покупать активы в Европе? Как выиграли тендер? Как происходило общение с властями? ...