Все права на текст принадлежат автору: Бертрис Смолл.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Залог страстиБертрис Смолл

Бертрис Смол Залог страсти

Моей кузине Милли Уорнер, с любовью.

Bertrice Small

BOND OF PASSION


© Bertrice Small, 2011

© Перевод. Т. А. Перцева, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Пролог

Шотландия

1565 год


– Он колдун! – ахнула Энн, жена лорда Рэта. – Ты же это не всерьез, Роберт?! Не может быть, чтобы ты действительно собрался отдать нашу дочь колдуну! И мне говорили, что он придерживается старой религии! Он католик. Папист! Только Гордоны и семьи варваров-горцев придерживаются старой веры и отказываются видеть ошибочность выбранного пути.

Очевидно, решение мужа вызвало нескрываемую озабоченность на ее хорошеньком личике.

Роберт Бэрд, лэрд Рэт, нетерпеливо фыркнул:

– Если Ангус Фергюссон колдун, женушка, значит, и я тоже. Он не больше колдун, чем любой из нас. Что же до его веры, это его вера. Не моя. Разве королева не сказала, что мы все можем поклоняться Господу любым возможным способом?

– Но даже здесь, на восточной границе, говорят, что Фергюссоны из Дуна практикуют…

– Говорят? – оборвал ее лэрд. – Говорят? Кто? Фергюссон не колдун.

Голос его был тверд.

– В таком случае почему он не пресечет скандальные слухи? Репутация мужчины – самое ценное, что у него есть.

– Он просто хочет, чтобы его оставили в покое. Позволяя подобным мифам о его семье распространяться среди людей, он достигает своей цели. Семейство Дун очень осторожно в своих деяниях, Энн. Ты слышала когда-нибудь, чтобы Дуны были вовлечены в какое-то предательство или государственную измену? Нет! Только не Фергюссоны из Дуна!

– Похоже, ты в отличие от меня много знаешь об этих людях, – заметила жена.

– Я поехал к Босуэллу, – пояснил Роберт Бэрд. – Я знаю, что он друг Ангуса Фергюссона еще с тех пор, когда оба учились во Франции. Разве не Джеймс Хепберн последние несколько лет пытался устроить продажу земель, которые я унаследовал на западе, Ангусу Фергюссону? И тебе известно, что я не продал бы ему эти земли, ибо мой родственник, от которого я их унаследовал, враждовал с Фергюссонами. Мне почему-то казалось вероломным в таких обстоятельствах получить прибыль от наследства. Но только Джеймс Хепберн способен найти столь идеальное решение.

– Так это идея графа Босуэлла – выдать нашу Анабеллу за Ангуса Фергюссона!

Прелестные губки леди Энн неодобрительно сжались. Пусть Джеймс Хепберн – хранитель королевских границ и один из самых могущественных в Шотландии людей, но она, как и другие, считала его неисправимым дамским угодником. Однако нужно признать, обаяние у него немалое.

– Разумеется, это идея Босуэлла, – кивнул Роберт Бэрд. – Я не посмел бы замахнуться так высоко, Энн. Мы – маленький клан, и за душой у меня мало что есть, кроме древнего имени.

– Но, Роб, Бэрды спасли жизнь короля Вильгельма Первого Льва, и нам даровали большие земельные владения. Это доброе имя и имеет вес среди приграничных лэрдов.

Роберт рассмеялся и погладил жену по руке.

– Несколько сот лет, Энни, миновало с тех пор, и родилось и умерло много поколений, а огромные владения столько раз делились снова и снова! Нет, мы простые люди, и мне повезло получить тебя в жены, потому что ты Гамильтон, великое имя, известное и на границах, и в Шотландии. Я знаю, что Джейми Хепберн повеса, но он благородный человек и хороший друг.

– Но как ты можешь быть уверен, что граф Дун возьмет Анабеллу в жены? Говорят, что он самый богатый в Шотландии человек и первый красавец на границе. Наша старшая дочь так некрасива! Может, Мирра или Сорча будут лучшим выбором?

– Мирра, Сорча и маленькая Агнес без труда найдут себе мужей, поскольку так же красивы, как ты, дорогая, – честно ответил муж. – Именно нашей Анабелле грозит вечное девство. Босуэлл потолкует с Дуном. Он не станет скрывать правду. Сам сказал, что сердце Ангуса Фергюссона свободно, и для брака его с Анабеллой нет препятствий. Если он хочет получить те земли на западе, которыми владею я, согласится на предложение Босуэлла. Мне сказали, что Ангусу лет тридцать пять. Как всякий мужчина с титулом и владениями, он захочет наследника или двух. В свои двадцать наша дочь уже почти считается старой девой, но все же достаточно молода, чтобы родить мужу детей.

До леди Энн стали медленно доходить преимущества такого брака: старшая дочь получит титул и станет матерью будущего графа Дуна! И этот брак очень выгоден семье Бэрд!

– Если все это сбудется, Мелвиллы не посмеют косо смотреть на Мирру, поскольку ее связи более чем компенсируют отсутствие большого приданого, Роб. Она клянется, что получит в мужья только Йена Мелвилла и никого иного. Она более чем готова к браку, и следует выдать ее замуж сразу же после свадьбы Анабеллы.

– Не нравится мне Йен Мелвилл, – покачал головой лэрд Рэт. – Но если она хочет его, я не буду противиться, Мелвиллы – хорошая семья и сейчас в милости у ее величества.

– Как скоро мы узнаем, согласен ли граф Дун взять нашу Анабеллу?

– Через несколько недель. Босуэлл сам поехал к графу, чтобы устроить брак.

– Что же, если он не колдун… – пробормотала леди Энн, и ее муж улыбнулся.

– Пусть она будет так же счастлива, как были мы все эти годы, – сказал он.

Леди Энн согласно кивнула:

– Молю Бога об этом.

Глава 1

Граф Дун был самым могущественным и наиболее внушавшим страх человеком на западных границах. Его могущество происходило от огромного и словно неисчерпаемого богатства. Страх был рожден слухами о том, что Фергюссоны из Дуна происходят из рода волшебников. Ангус Фергюссон практически ничего не делал, чтобы развеять эти убеждения. Его семью почти никто не знал за границами владений, что вполне удовлетворяло графа.

В возрасте шестнадцати лет Ангус Фергюссон унаследовал Дун от своего отца. Мать умерла за несколько лет до этого события. У него было двое незаконных родственников, брат Джеймс и сестра Мэри. Оба нашли прибежище в церкви. У Джеймса было истинное призвание. Ангус часто навещал его и был горд видеть, как он медленно поднимается по лестнице церковной иерархии. Мэри, однако, предпочла закрытый монастырь. Мрачная репутация семьи висела на ней тяжким грузом. Ее никак не смогли убедить в том, что крови нескольких предков, практиковавших магию, почти не осталось в жилах потомков. Мэри Фергюссон считала необходимым ради блага семьи искупить древние и, возможно, не существовавшие грехи. Ее Ангус видел редко.

В восемнадцать лет Ангус Фергюссон увидел возможность возвысить семью и этой возможностью воспользовался. Четыре года назад король Яков V потерпел поражение от английских войск в битве про Солуэй Мосс: эхо событий тридцатилетней давности, когда отца Якова убили в битве с англичанами и он еще мальчиком взошел на трон. Теперь его двое сыновей были мертвы, и узнав, что жена разродилась девочкой вместо наследника мужского пола, на что возлагалось столько надежд, Яков впал в безнадежное уныние. Но сказал, что если родилась девочка, придется довольствоваться девочкой. После чего он отвернулся к стене, не произнес больше ни слова и вскоре умер.

Его жена-француженка, Мария Гиз, была взбешена тем, что посчитала эгоизмом мужа. Женщина умная и сильная, она за много лет их брака сумела обзавестись нужными союзниками среди знатных шотландских семей, и на ее стороне был кардинал Дэвид Битон. Подданные ее любили, и она смогла защитить инфанту от тех, кто желал управлять маленькой королевой, мало того, обручить ее с единственным сыном короля Генриха VIII принцем Эдуардом. Английский король надеялся, что Мария, как жена его сына и совсем еще ребенок на его попечении, добровольно присоединит Шотландию к Англии.

Но Мария Гиз хотела выдать дочь не в Англию, а во Францию. После долгих переговоров было решено, что маленькую королеву отошлют во Францию и обручат с французским дофином Франциском. В этом случае Мария когда-нибудь станет королевой Французской и Шотландской. И там она будет в большей безопасности. Генрих II, король Франции, согласился на брак.

Именно в этот момент Ангус Фергюссон увидел открывшуюся перед ним возможность и попросил аудиенции у вдовствующей королевы Марии. В начале марта он отправился на север, в Стерлинг, и сумел заручиться обещанием личной аудиенции у Патрика Хепберна, третьего графа Босуэлла, который и попросил за него вдовствующую королеву. Ему предстояло встретиться с Патриком, который отведет его к королеве в гостиницу «Суон», недалеко от Стерлинга. Когда он вошел в гостиницу, владелец выбежал его встречать:

– Добро пожаловать, милорд. Комнату? Обед? Кружку лучшего эля?

– Я должен встретиться кое с кем, – бросил Ангус Фергюссон. Его темно-зеленые глаза обшаривали комнату. – Кое с кем из замка, – добавил он в надежде, что владелец поймет и сможет показать дорогу.

– А, так вам нужна мистрис Мелли, милорд, – догадался владелец.

– Кто она? – спросил лэрд.

– Одна из личных служанок Марии Французской.

Он показал на женщину в плаще с капюшоном, сидевшую в темном углу.

– Она здесь, милорд.

– Спасибо, – кивнул лэрд и направился к столу, за которым сидела женщина.

– Я лэрд Дун, – представился он. – Насколько я понял, вас послали привести меня к месту встречи, мистрис.

Женщина встала. Она была маленькой, но крепкой. Он не понял, молода она или стара, но на него смотрели проницательные глаза.

– Ну, – кисло пробормотала она, – вы не похожи на ничтожного повесу. Пойдемте. Нам еще довольно долго идти.

– Пешком? – удивился он.

– Да. Оставьте свою животину здесь, милорд.

Она подняла капюшон и туго завязала, после чего поспешила к двери. Лэрд последовал за ней.

Мистрис Мелли повела Ангуса по одной улице, потом по другой. Свернула раз, свернула два. Найдет ли он потом дорогу в «Суон»?

Над городом нависал огромный замок, стоявший на массивной скале. Но было очевидно, что они не собираются подниматься туда.

Наконец они остановились перед домом. Женщина постучала, и их впустили.

– Вот он, – объявила мистрис Мелли молодому пажу, который открыл дверь.

– Прошу вас идти за мной, милорд, – сказал юноша и подвел его по коридору к закрытой двери. Постучал, открыл дверь и проводил лэрда внутрь.

Мария Гиз стояла, ожидая его. Лэрд грациозно поклонился, и женщина удивилась. Он совсем не похож на приграничных лордов, которых она встречала раньше. Даже на дражайшего Патрика Хепберна! В большинстве своем они были нескладными и одевались просто. Этот мужчина был не только необыкновенно красив, но и очень элегантно одет, по последней французской моде. И намного выше ее ростом, по крайней мере шесть футов три дюйма. Чисто выбрит, короткие волосы темны, как безлунная ночь, глаза – цвета тенистой лесной долины. Судя по осанке, он молод, но лицо с высокими скулами, длинным прямым носом и изящно очерченным ртом не выдавало возраста.

Он взял ее руку и почтительно поцеловал.

– Для меня большая честь приветствовать вдовствующую шотландскую королеву Марию из великого дома Гизов, – обратился он к ней на безупречном французском.

Мария Гиз и ее спутник, молодой французский священник, служивший при ее дворе, были удивлены.

– Ваш выговор, мсье, превосходен. Откуда вы так хорошо знаете мой родной язык? – осведомилась она.

– Моя мать была француженкой, мадам, из Бретани, и мне выпала удача учиться во Франции с моим другом Джейми Хепберном, правда, недолго, – пояснил он. – Но я владею несколькими языками.

Она кивнула.

Слава богу, он не похож на типичных приграничных лордов: модно одет, воспитан и образован.

– Чем могу помочь вам? – спросила она, переходя на шотландский диалект, и села на стул с высокой спинкой. Паж молча исчез. Священник встал рядом.

– Нет, мадам, это я могу вам услужить. Нечасто я признаю это, хотя мои соседи давно подозревают, что я богатый человек. Несмотря на молодость, я вполне сознаю, что богатство бесполезно, если не употребить его с толком для себя. Вы, разумеется, вскоре проводите во Францию королеву Марию.

Мария Гиз побледнела.

– Об этом далеко не все знают. Где вы это услышали?

– Будь я в вашем положении, мадам, вот что сделал бы, – заметил Ангус, игнорируя ее вопрос и улыбаясь. – Маленькую королеву нужно защитить любой ценой, но англичане не успокоятся, пока не захватят ее. Если она успеет добраться до Франции, их усилия окажутся бесплодными, и, надеюсь, они перестанут совершать набеги на границе. Простите за откровенность, мадам, но я подозреваю, что ваш кошелек не так полон, как вы хотели бы. Я понимаю, что ваши братья во Франции приглядят за интересами маленькой королевы, но думаю, им вряд ли захочется нести расходы на ее двор и личные нужды. Как и королю Генриху. И хотя дары от этих джентльменов будут великодушно приняты, возможно, вы не захотите целиком полагаться на них? Я готов открыть свой кошелек, чтобы моя королева жила в роскоши, подобающей ее величеству. Мои банкиры в Париже, дом Кира, позаботятся о том, чтобы все расходы королевы немедленно оплачивались, раз в квартал, до того дня, когда она обвенчается с дофином. Сюда, конечно, войдут ее свадебный наряд и приданое. Я прошу только одного: чтобы моя роль в этом предприятии оставалась тайной. Фергюссоны из Дуна – люди скрытные. Я не хочу привлекать внимание к себе и к своему клану.

Сначала Мария Гиз потеряла дар речи. Потом, быстро придя в себя, окинула его проницательным взглядом.

– Но что вы за это потребуете, милорд? Ваше предложение более чем великодушно, но вы говорите со мной, как бретонский рыбак, торгующийся с покупательницей на причале. Что вы попросите взамен?

Мимолетная улыбка осветила его красивое лицо, но тут же исчезла.

– Я хочу, чтобы Дун имел статус графства, – откровенно ответил он.

– Вы многого просите у ее величества, – взорвался возмущенный священник.

Но Мария Гиз рассмеялась, ибо полностью понимала, чего требует молодой человек.

– Нет, отец Мишель, лэрд фактически ничего не просит. Ему не нужны земли, ибо они у него есть. Ему не нужна высокая должность. Он предпочитает безвестность. Золота у него много, иначе не предлагал бы того, что имеет. Он хочет получить титул, чтобы передать своим наследникам и потомкам. Это не что иное, как клочок пергамента и печать.

Она воззрилась на Ангуса Фергюссона.

– Это дорого вам обойдется, милорд. Содержать двор королевы, пусть и маленький, не может обойтись дешево. Помните, что моя дочь будет править двумя великими государствами. Она должна жить так, как подобает ее высокому положению.

– Так и будет, – пообещал лэрд. – Она будет жить, как королева. И пусть за это будут ответственны французский король и влиятельный шотландский лорд. Если вы окажете мне эту великую честь, мадам, я с радостью ее приму. И взамен прошу одного – графский титул. И, возможно, вашего разрешения построить замок, маленький, конечно.

Глаза вдовствующей королевы весело блеснули.

– Почему, милорд, я подозреваю, что этот замок, маленький замок, уже существует?

Он типично французским жестом пожал плечами и улыбнулся:

– Это всего лишь очень большой дом, хотя некоторые считают иначе. Поэтому я прошу вашего разрешения иметь замок. Никто не скажет, что я нарушаю закон. Мы, Фергюссоны из Дуна, не любим привлекать к себе внимание.

– Но разве ваше внезапное превращение в графа Дун не вызовет вопросов у окружающих? – спросила вдовствующая королева.

– Нет, если все поверят, что вы желаете уравновесить силы среди других западных семейств и поэтому возвышаете Фергюссонов, – умно ответил он. – Есть те, кто принимал ваши милости и отплатил неблагодарностью, но вы по-прежнему добры.

Оба знали, что он говорит о Патрике Хепберне, графе Босуэлле, который и устроил эту аудиенцию. Все знали, что хотя прекрасный граф, как его называют, любил вдову Якова V, все же он не всегда был ей верен. Но он был очень обаятельным человеком, и Мария Гиз питала к нему слабость. Однако никогда не позволяла слабостям взять верх над здравым смыслом.

– Вы очень умны, милорд Дун, – заметила она, возвращаясь к теме разговора. – Да, многим понравится, что я пытаюсь уменьшить влияние Хепбернов на западе. И ваше предложение помочь моей дочери, пока она не выйдет замуж, невероятно великодушно. Это более чем стоит графского титула. Но помните, что ей всего пять лет. Пройдет не менее десяти лет, прежде чем состоится свадьба. Кошелек Шотландии никак не назовешь тяжелым. Ваше предложение – дар божий и его благословенной матери, в честь которой названа моя дочь, не так ли, отец Мишель?

Практичная натура Марии Гиз, как всегда, взяла верх.

– Кто может удостоверить величину вашего богатства, милорд? Не хочу оскорбить вас, но мы обсуждаем слишком важное дело.

– Дом Киры, мадам. Их люди работают здесь, в Стерлинге, Перте, Абердине и Эдинбурге.

– Пошлите кого-нибудь справиться, и без лишней огласки, – велела Мария Гиз, после чего повернулась к Ангусу Фергюссону.

– Я принимаю ваше предложение, милорд. Если ваши слова окажутся правдивыми и Кира уверят меня в вашей кредитоспособности, документы, удостоверяющие ваш титул, будут посланы в Дун и об этом будет объявлено по всей границе. После этого вы дадите указания своим банкирам. Подходит ли это вам, милорд?

– На документах должна стоять печать королевы, а также ваша, – потребовал лэрд. – А объявления должны быть повешены на Меркат-кросс[1] в Эдинбурге.

– Будьте уверены, что я так и сделаю. Все будет официально, – пообещала она, после чего встала и снова протянула ему руку.

Лэрд взял ее и поцеловал, понимая, что аудиенция окончилась.

– Я буду молиться за благополучное путешествие королевы, – сказал он. Попятился из комнаты и закрыл за собой дверь.

– Очень смелый человек, как, впрочем, многие из приграничных лордов, – заметила вдовствующая королева. – Женщина, которая выйдет за него, должна быть очень сильной.

Но пока что Ангус не думал о женитьбе. К концу августа, когда маленькая королева отплыла к берегам Франции, он получил титул графа и на некоторое время привлек интерес и вызвал зависть соседей. Но когда пошли сплетни о том, что его титул уравновесил власть Хепбернов, все долго смеялись. Фергюссоны из Дуна не были ровней графам Босуэллам.

Как и надеялся Ангус, небольшой фурор вскоре затих, потому что главным сейчас было выживание. Приграничные войны закончились. Генрих VIII умер и был похоронен. Его сын Эдуард VI был коронован. И хотя лорд-протектор Сеймур мечтал следовать политике покойного короля в отношении Шотландии, отъезд Марии во Францию свел на нет все усилия.

Молодой король умер за два месяца до своего шестнадцатого дня рождения. За этим последовали девять коротких дней правления его кузины леди Джин Грей, поскольку протестанты пытались помешать Марии Тюдор унаследовать трон. Мария выиграла битву, но через пять с половиной лет тоже умерла, оставив английский трон двадцатипятилетней рыжеволосой дочери Генриха VIII и Анны Болейн Елизавете Тюдор.

Первые годы правления Елизавета старалась укрепить свое положение на троне и приобрести союзников, а также избегать возможных женихов. Ее единственный интерес к бедной, лежавшей на севере стране заключался в том, что ее молодая королева, которой предстоит стать королевой Франции, теперь именует себя королевой Шотландии и Англии. Мария основывала свои претензии на том, что ее бабушка Маргарита, жена Якова IV, была родной сестрой Генриха VIII. А Елизавета – твердила она – просто бастард Генриха от потаскухи Болейн. Того обстоятельства, что англиканская церковь дала Генриху первый развод, что Анну короновали, не существовало для молодой девушки, живущей во Франции и повторявшей, как попугай, все, что говорили ей французские родственники.

Но потом Англия потеряла прежнее значение для Марии, потому что ее свекор, Генрих II, был случайно убит на турнире. Мария и ее молодой муж Франциск внезапно оказались на троне Франции, а Англия и Шотландия отошли на второй план.

В Шотландии тем временем пышно цвела Реформация. Ни в одной стране Европы протестантизм не владел умами так, как в Шотландии. Северные кланы и некоторые семьи, такие как Гордоны из Хантли и Лесли из Гленкирха, упрямо придерживались старой веры, несмотря на то что под влиянием мастера Джона Нокса протестантская вера была провозглашена единственной, а католицизм оказался вне закона. Мария Гиз, женщина широких взглядов, которая позволяла существовать всем религиям и даже защищала английских протестантов от инквизиции Марии Тюдор, теперь повсеместно осуждалась за свою веру.

Устав от обязанностей, которые несла на своих плечах двенадцать лет, Мария умерла, оставив Шотландию в руках единокровного брата своей дочери Джеймса Стюарта, старшего незаконного сына Якова V. В конце этого же года хрупкий и болезненный Франциск умер. Марии Стюарт казалось, что ее траур никогда не закончится. Новый король Франции в свои десять лет был не кем иным, как игрушкой в руках своей матери Екатерины Медичи. Она хотела избавиться от невестки и отправить ее в безвестность, в одно из французских поместий, но Мария Стюарт вместо этого вернулась в Шотландию, чтобы занять принадлежавший ей по праву трон.

Елизавета не желала обеспечить безопасность путешествия своей кузине на пути из Франции в Шотландию. Джеймс Хепберн, лорд-адмирал Шотландии, четвертый граф Босуэлл, лично явился, чтобы проводить свою королеву. Джон Нокс злобно проповедовал, проклиная женщин, правительниц Шотландии, объявил их царствование незаконным и всячески чернил Марию Стюарт. Но та все равно приехала домой, и скорость, с которой она проделала путешествие, поразила всякого, тем более что к ее прибытию ничего не было готово. Тот факт, что порт Лит и все шотландское побережье были окутаны густым туманом, который не рассеивался несколько дней, лишь придал веса мрачным предсказаниям Джона Нокса.

Мария, однако, взяла в ближайшие советники своего единокровного брата Джеймса Стюарта, о котором вспоминала с великой любовью. Мария Гиз мудро собрала бастардов мужа под свое крыло. Джеймс был старшим братом, к которому крошечная королева прибегала со всеми своими бедами. Теперь он стал ее первым министром и помогал править вместе со статс-секретарем ее покойной матери Уильямом Мейтландом, лэрдом Летингтоном. Мария решила вновь назначить его на эту же должность.

Несмотря на то что была католичкой, она все же издала закон о свободе верований. Это оказалось умным ходом, поскольку сразу лишило Джона Нокса оснований для жалоб, хотя ее приверженность к старой вере бесила его едва ли не до апоплексического удара.

Мария в отличие от своих предшественников путешествовала по Шотландии. Посетила Северо-Шотландское нагорье, Шотландскую низменность и границы, стараясь лучше узнать свой народ, чего не делал ни один король со времен правления Якова IV. Единственным местом, где она не побывала, были владения властелина островов.

Ангус Фергюссон познакомился с ней лично, когда королева как-то осенью провела единственную ночь в Дуне. Она любила охотиться, и как раз начался сезон прилета диких гусей. Он был потрясен ее красотой, очарован умом и остроумием. Она ездила верхом по-мужски, научившись этому после приезда в Шотландию. (Шотландцы, а особенно Джон Нокс, были шокированы тем, что она показывает ноги, когда ездит в дамском седле.)

Охота была успешной, и на ужин подавали жареную дичь.

– Вы и вправду самый красивый мужчина на границе, – заявила молодая королева. – Какая жалость, что в ваших жилах нет королевской крови, милорд, иначе я выбрала бы в мужья вас. В отличие от кузины Елизаветы я спешу скорее выйти замуж и родить детей.

– Я, разумеется, в отчаянии от собственной несостоятельности, – с улыбкой ответил Ангус, – но простой приграничный лорд вроде меня никогда не будет достоин столь прекрасной королевы.

Мария рассмеялась, но тут же стала серьезной.

– Кто в Шотландии достоин меня, милорд? Может, вместо брака мне следует искать любви? – тихо спросила она.

– Помните, мадам, что ваш сын будет однажды править Шотландией, и более чем вероятно – Англией тоже. Елизавете нравится свобода, слишком нравится, чтобы отдать ее в руки мужчины, так что постарайтесь выбрать мудро, когда снова выйдете замуж.

Граф снова улыбнулся:

– По правде говоря, мадам, сомневаюсь, что на земле найдется мужчина, достойный вас.

Мария Стюарт снова рассмеялась:

– Вы опасный человек, милорд. Но когда вы сами женитесь, чтобы в Дуне появился наследник?

– Я женюсь, когда вы, мадам, найдете другого мужа, – пошутил он, и оба дружно расхохотались.

Королева уехала на следующий день, так и не увидевшись с ним. Но несколькими годами позже в Дуне неожиданно появился его друг Джеймс Хепберн, четвертый граф Босуэлл, пользовавшийся неограниченной милостью Марии Стюарт. Поскольку Джеймс был человеком, не склонным к пустым визитам, Ангус сгорал от любопытства, но терпеливо ждал, пока Джейми расскажет о цели своего приезда. А пока что они играли в шахматы в парадном зале и пили превосходное французское вино, запасы которого, похоже, у Дуна не переводились.

– Королева выходит замуж, – объявил наконец Босуэлл. – Она выбрала скверного жениха, но ее, кажется, никто не остановит. Никто не может ее урезонить: ни Джеймс Стюарт, ни Мейтланд, ни кто другой.

– Кто он? – вырвалось у Ангуса.

– Генри Стюарт, лорд Дарнли. Он ее кузен и католик. Вырос в Англии. Елизавета предложила либо его, либо своего конюшего Дадли. Правда, вряд ли она ожидала, что королева будет выбирать из этих двоих. Дадли, разумеется, – просто оскорбление, и я не уверен, что Дарнли не то же самое.

– А что с ним не так? В нем, очевидно, течет нужное количество королевской крови, что делает его подходящим женихом. Ведь его мать – Маргарет Дуглас, дочь вдовы Якова Четвертого Маргариты Тюдор от ее второго мужа Арчи Дугласа, графа Аргайла! А его отцом был Мэтью Стюарт, граф Леннокс.

– Да, этот изменник! – раздраженно прорычал Босуэлл.

– Так что плохого в Дарнли? – повторил Ангус.

– Слабовольный, ничтожный щеголь, одержимый жаждой власти, – пояснил Босуэлл – Высокий нескладный юнец с золотистыми волосами и голубыми глазами. Он моложе Марии, но она увлечена им. У него ум блохи и склонность к грубым шуточкам.

– Осторожнее, дружище, – остерег Ангус. – Ты говоришь, как влюбленный, проигравший сопернику мужчина.

К его удивлению, Джеймс виновато вспыхнул, но прежде чем Ангус успел что-то сказать, проворчал:

– Довольно о глупостях королевы. Помнишь ту землю, которую ты пытался купить у лэрда Рэта? Думаю, я нашел способ раздобыть ее для тебя.

– Как? – удивился граф Дун. Земля, о которой шла речь, граничила с его собственной. И когда предыдущий владелец умер, граф решил приобрести ее у наследника, лэрда, земли которого были на восточной границе. Роберт Бэрд, лэрд Рэт, отказался продавать, несмотря на предложение графа Дуна самому назвать цену. Вот уже несколько лет, как он пытался получить землю, где были прекрасные пастбища.

– Тебе пора жениться. Согласишься на такую сделку?

– Да, – медленно протянул Ангус. – В августе мне исполнится тридцать пять.

– Рэт женат на Гамильтон. У них есть сын и четыре дочери. Старшей двадцать лет. Роберт Бэрд не позволит остальным выйти замуж, пока не выдаст старшую.

– А что с ней не так? – откровенно спросил Ангус.

– Не повезло девчонке. Ее мать красавица. Три младших – красавицы. Но Анабелла Бэрд уж очень некрасива.

– Уродлива?

– Нет, вовсе нет. Овальное лицо. Прямой нос и милый ротик, но больше ничего особенного, если не считать волос. Цвета ночи, длинные и густые. Это самое красивое, что в ней есть, но уродливой ее никак не назовешь. Но хотя ее сестры настоящие красотки, они весьма ординарны. А вот Анабелла обладает острым умом и хорошими манерами. Я познакомился с ней прошлым летом. И она мне понравилась.

– Ты не обольстил ее, случайно? – поддел Ангус.

Джеймс рассмеялся:

– Нет, только не дочь порядочного лэрда! Ей нужен муж. Тебе – жена. И ты хочешь землю, которой владеет ее отец. Могу поклясться, что уговорю Роберта Бэрда дать ей эту землю в приданое вместе с тем, что откладывал для нее.

– Я возьму ее из-за земли, – решил граф. – Мне не нравится, что на моей границе существуют незащищенные владения.

И тут заговорил еще один мужчина, присутствующий в зале.

– Ты можешь получить любую, которую пожелаешь, – сказал Мэтью Фергюссон, незаконный, но единокровный брат Ангуса. Он родился через полгода после Ангуса. Его мать была служанкой у покойной матери графа, леди Адриенны.

– Я все узнал, Ангус. Девушка вполне порядочная, но как упоминал лорд Босуэлл, некрасива. Ты можешь взять в жены первую красавицу Шотландии.

– Некрасивая женщина меня вполне устроит, – покачал головой граф. – Она будет благодарна получить мужа и с радостью исполнит свой долг, даст мне сыновей. Она будет послушной и не навлечет стыда на имя Фергюссонов.

– Полагаю, ты будешь достаточно красив за нее и себя, – ухмыльнулся Мэтью, ловко увернувшись от оплеухи, которую попытался дать ему Ангус. Но тут же став серьезным, добавил: – Ты будешь добр к ней, верно? Как ты сказал, она будет благодарна получить мужа, но даже некрасивые женщины мечтают о счастье.

– Я не чудовище, – ответил немного оскорбленный граф. – Ты должен помнить, Мэтью, что хотя некоторые находят любовь в браке, правда в том, что этот – просто соглашение между семьями к взаимной пользе обеих. Рэт хочет получить хорошего мужа для старшей дочери и найдет его во мне. Я хочу участок земли, которым владеет Рэт. Взять его девчонку в жены – вовсе не такая уж тяжелая обязанность. Мы оба получаем желаемое. Я буду обращаться с Анабеллой Бэрд с добротой и уважением, подобающими графине Дун.

– У тебя мягкое сердце, парень, – сказал Мэтью. – Смотри, как бы оно не завело тебя в беду. Слушайся брата. Он человек практичный, достаточно мудрый, чтобы взять некрасивую девицу в обмен на то, что жаждет получить. А вот любовницы у мужчин вполне могут быть смазливыми.

Ангус рассмеялся:

– Будет забавно познакомить мою невесту с радостями брачной постели. Но разве пословица не гласит, что в темноте все кошки серы?

– Это зависит от того, мурлычат они или царапаются, – с улыбкой возразил Босуэлл.

– С меня вполне достаточно того или другого, – хмыкнул Ангус. – Полагаю, мне нужно встретиться с Робертом Бэрдом, прежде чем я женюсь на его дочери.

– Я пошлю ему весточку. Пусть встретит нас в замке Хермитидж, – решил Босуэлл.

Граф Дун кивнул и обратился к младшему брату:

– Я хочу, чтобы ты поехал в Рэт как мое доверенное лицо, Мэтью. Несколько оставшихся обитателей монастыря нашего брата Джейми собираются во Францию, поскольку их больше не желают терпеть на шотландской земле. Аббат уже уехал и оставил Джейми завершать все необходимые формальности. Я послал гонца к нашему брату, и он поедет с тобой, чтобы убедиться, что брачные контракты составлены правильно, и чтобы присутствовать на церемонии. Потом вы все вернетесь в Дун, где этот союз получит благословение перед всем кланом.

– Буду счастлив сделать это для тебя, – заверил Мэтью.

Он и Ангус всегда были очень близки. Его мать Жанна была конфиденткой и камеристкой матери графа, Адриенны де Монвер. Ходили слухи, что Жанна была кузиной леди, бедной родственницей, воспитанной вместе с наследницей де Монверов. Но ни та, ни другая не подтверждали и не отрицали эти слухи. Беременная первым ребенком, Адриенна умоляла Жанну удовлетворять похотливую натуру мужа, чтобы не ложиться с ним в постель во время беременности. Она была хрупкого телосложения и очень боялась потерять ребенка, чье рождение укрепит ее место в жизни мужа.

Но Жанна колебалась, несмотря на любовь к хозяйке.

– Что, если я забеременею от хозяина? – спросила она Адриенну. – И тогда вы выгоните меня на дорогу с беспомощным младенцем, мадам. Или будете настаивать, чтобы я вышла за фермера, чтобы покрыть позор?

Добрая леди, однако, пообещала доверенной служанке, что если у той родится ребенок от лэрда Дуна, он будет воспитываться с ее собственным, по примеру шотландских и французских королевских семей. Удовлетворенная, Жанна согласилась, и Уильям Фергюссон был вполне счастлив ласкать и укладывать в постель пухленькую рыжеволосую служанку жены. Семя лэрда Дуна быстро пустило корни, и Жанна забеременела. Но менее боязливая, чем хозяйка, здоровая, крепкая Жанна продолжала ложиться в постель к хозяину, пока ее хозяйка не оправилась от родов. Верная слову, леди Адриенна поселила новорожденного сына Жанны в детскую к своему шестимесячному сыну, чтобы детей воспитывали вместе.

Жена лэрда Дуна родила второго сына, а потом и дочь, довольная сознанием того, что Жанна тем временем будет развлекать ее мужа. Жанна подарила лэрду вторую дочь. Маленькая Джин росла с братьями, Ангусом, Мэтью и Джейми, и сестрой Мэри. Джин в отличие от сестры была живой и забавной девочкой. Было очевидно, что у нее нет призвания к церкви. Мать воспитывала ее, как привилегированную служанку, которая когда-нибудь станет камеристкой жены старшего брата. Джин Фергюссон не терпелось встретиться с Анабеллой Бэрд.

– Тебе давно пора жениться, – сказала она Ангусу Фергюссону, когда он объявил о своих намерениях. – По крайней мере ты не так плодовит, как па.

– Я просто более осторожен, – смеясь, пояснил он. Ему всегда нравилась прямота сестры.

– Представляю, сколько на меня всего свалится, если придется объяснять бедной девушке твои похождения. Не говоря уже о глупых историях о колдовстве в нашей семейке. Мэтью говорит, будто Босуэлл сказал тебе, что девушка не только некрасива, но и совсем не знает света.

Джин Фергюссон была хорошенькой женщиной двадцати двух лет, с рыжими, унаследованными от матери волосами и отцовскими зеленовато-карими глазами. Она была замужем за капитаном замкового гарнизона.

– Невинную девушку можно воспитать сообразно моим личным вкусам, – ответил граф.

– Ты слишком самонадеян, – вздохнула единокровная сестра, покачивая головой. – Девушка может оказаться мудрой не по годам.

– Сильно в этом сомневаюсь, – фыркнул Ангус. – Дочь приграничного лэрда? Она вряд ли умеет написать свое имя. И вряд ли получила образование, если не считать умения вести дом и управлять слугами, что прекрасно мне подходит. Что бы я делал с умной, образованной женой?

– Мог бы попытаться поговорить с ней! – резко ответила Джин.

Граф рассмеялся, показав ровные белые зубы.

– Не подстрекай мою жену к мятежу, умоляю, младшая сестренка. Мне нужна покорная жена. Если я буду добр, она будет верна. Некрасивым женщинам не уделяют много внимания. Пусть будет благодарна за то, что я ее муж. Тогда не придется бояться, что она меня предаст.

Джин осторожно погладила брата по щеке.

– Ангус, Ангус… рана по-прежнему болит? Элизабет Кеннеди тебя недостойна. Пожалей бедного Адама Дугласа, потому что он не может быть уверен, что даже первенец рожден от него. О других детях и говорить нечего. Эта женщина не может держать ноги сомкнутыми при виде любого мужчины со стоящим петушком. Ты бы давно убил ее! Не знаю, почему Адам терпит, разве что по-прежнему очарован ею.

Ангус согласно кивнул. Дочь соседнего лэрда Элизабет Кеннеди была наделена невероятной красотой и такой же невероятно похотливой натурой. Хотя братья и сестры предупреждали о ее распущенности, молодой граф увлекся ее изумительно прекрасным лицом и восхитительно игривыми манерами. Он стал ухаживать за ней и пребывал на седьмом небе от ее поцелуев. Братья и сестры ошибаются. Ревнуют. Потому что когда он признался в любви, она с восторгом ответила на его изъявления. В двадцать три года он стал счастливейшим в Шотландии человеком.

Но как-то днем он набрел на нее, лежавшую в осеннем вереске. Грудь ее была обнажена, а трое молодых парней по очереди брали ее, пока она смеялась, шутила и поощряла их. Он зачарованно наблюдал, не в силах полностью осознать увиденное. Его Элизабет. Девушка, которую он любил, на которой хотел жениться, – ничуть не лучше обычной шлюхи. Он пытался не верить собственным глазам, но ничего не получалось. Натужные стоны мужчин, пользующих Элизабет, ее крики наслаждения наконец проникли в его сознание, вынуждая принять то, что видели глаза.

Воплем ярости он дал знать о себе. Трое мужчин потрясенно уставились на него, но узнав, вскочили и сбежали. Элизабет, с губами, смятыми поцелуями, и томным взглядом лани, поманила его, улыбаясь медленной соблазнительной улыбкой. В этот момент он жаждал упасть на нее и отыметь до смерти. Он считал ее девственной. Был так нежен, так бережно ухаживал за ней. И ему не давало покоя увиденное. Но вместо этого он потащил ее домой, бросил к ногам ее отца и все рассказал. Маленькая сучка пыталась лгать, утверждая, что граф все не так понял. Ее подстерегли и изнасиловали.

Лицо лэрда Кеннеди все больше бледнело с каждым словом дочери. Но вскоре стало очевидно, что поверил он графу Дуну. Ангуса занимало одно: знал ли Кеннеди с самого начала о повадках дочери? Лицо лэрда наливалось краской бешенства. Потянувшись к трости, он вцепился в длинные распущенные волосы дочери и стал избивать ее, пока от воплей не затряслись стены. Он опустил руку, только когда рыдающая жена стала молить его пощадить Элизабет.

Леди Кеннеди увела опозоренную дочь, а граф Дун выразил свои сожаления лэрду Кеннеди и извинился за то, что принес столь неприятные новости. Лэрд Кеннеди понимающе кивнул.

Два месяца спустя Элизабет Кеннеди обвенчали с Адамом Дугласом. Через семь месяцев на свет появился ребенок. Адам, человек слабый, наслаждался мыслью о том, что он женат на самой прелестной на границе женщине, и игнорировал сплетни насчет бесчисленных любовников жены.

Ангус Фергюссон никогда не забывал, что в двадцать три года его предала и выставила дураком прекрасная женщина. Позже он узнал, что о распутстве девицы Кеннеди знали все окружающие. Он увлекся красивым лицом, как любой зеленый юнец, хотя следовало быть осмотрительнее. После этого он избегал разговоров о женитьбе и предпочитал развлекаться с прелестными любовницами, ибо любовницам полагалось быть красивыми и только на короткий срок верными. Ветреная природа любовниц не была угрозой его гордости.

Он встретился с лэрдом Рэтом в замке Босуэлла. Роберт Бэрд был абсолютно с ним честен. Да, его старшая дочь девственна, послушная и добрая девочка, но не красавица, поэтому отцовский долг – найти ей мужа. Мужа, который способен простить недостаток красоты и быть к ней добрым. Если граф Дун хочет земли, примыкающие к его владениям, ему придется жениться на Анабелле и гарантировать лэрду, что он будет хорошо обращаться с его дочерью.

– Мне ни к чему красивая жена, – объяснил Ангус будущему тестю. – Мне нужна послушная жена, которая будет исполнять свой долг по отношению ко мне.

Нет, он не хотел жену, которая станет предметом похоти других мужчин. Женщину, которая воспользуется своей красотой, чтобы предать его и разбить его сердце. Ему необходима женщина, которую он мог бы уважать. Которая будет верна ему и его желаниям.

– Репутация вашей дочери меня радует, милорд. Думаю, что Анабелла мне подходит.

– Я должен спросить… слухи о колдовстве… они верны, милорд?

– Нет, разумеется. Я не колдун и не практикую черную магию, – заверил Ангус.

– В таком случае я удовлетворен. Надеюсь, вы станете хорошим мужем моей дочери. Если вы женитесь на ней, земля, которую вы желаете получить, – ваша.

– Согласен, – кивнул граф.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Я пришлю своего единокровного брата Мэтью в Рэт в качестве доверенного лица. Он будет путешествовать в компании моего второго брата Джеймса, священника. Джейми позаботится о брачных контрактах и проведет церемонию. Я знаю, что вы протестант, но я остаюсь сыном Святой Матери-Церкви.

– Я понимаю и не возражаю, – ответил Роберт Бэрд. – Мы тоже принадлежали к старой вере, пока не изменился закон. Но королева разрешила свободу верований. Анабелла склонится перед вашими желаниями, милорд.

«Так оно и будет», – подумал лэрд. Он нашел дочери хорошего мужа, хотя уже отчаялся выдать ее замуж. И она будет не просто женой. Она станет графиней Дун.

Глава 2

Лэрд Рэт собрал семью в парадном зале своего дома-башни и знаком велел слугам принести вина. Вино налили в две серебряные чаши, принадлежавшие лэрду и его жене, и в пять маленьких круглых глиняных чашечек для пятерых детей. Роберт Бэрд поднял свою чашу.

– За вашу сестру Анабеллу, которая скоро выйдет замуж! – объявил он, наслаждаясь удивленными взглядами дочерей.

– За Анабеллу, – повторили все и выпили.

Анабелла Бэрд никогда не любила сюрпризов. Особенно если они касались ее. Она предпочла бы, чтобы родители все сказали ей наедине, прежде чем объявить об этом всему миру. Можно только представить, как счастливы родители, что наконец нашли ей мужа.

Анабелла не питала иллюзий на свой счет. Она лучше других знала, как некрасива.

Взяв себя в руки, она спросила:

– За кого я должна выйти замуж, па?

В самом деле? За кого?

– Твоим мужем станет граф Дун. Ангус Фергюссон. Он старше тебя на пятнадцать лет, но никогда не был женат, – пояснил Роберт Бэрд дочери.

Мирра, следующая по возрасту сестра Анабеллы, ухмыльнулась и что-то прошептала третьей сестре Сорче, которая тут же хихикнула. Сорча по натуре была очень смешлива. Анабелла нашла это крайне раздражающим.

– Что тут смешного? – набросилась она на Мирру.

– Говорят, что у графа Дуна нет времени для жены, потому что он постоянно гоняется за хорошенькими девушками, – ответила Мирра. – Благословенная Мария, его считают самым красивым мужчиной на всей границе и к тому же колдуном!

Она расхохоталась.

– Самая некрасивая девица в Шотландии выходит за самого красивого колдуна. Может, он своим волшебством превратит и тебя в красавицу?

Мирра снова закудахтала, восхищенная собственным остроумием.

– Если его волшебство сумеет сделать твой характер сносным, я буду вечно благодарна за это, сестрица, – резко ответила Анабелла. – Вот удивится Йен Мелвилл, узнав, какая ты на самом деле фурия!

Она повернулась к сестре спиной.

– Где этот Дун, па?

– На западной границе. У моря.

– Я не фурия! – рассердилась Мирра.

Сорча и младшая сестра Агнес снова хихикнули. Анабелла пожала плечами, но не взяла назад резких слов.

– Ну-ну, девушки, вы же сестры! Немедленно помиритесь, – велела мать. – Очень скоро Анабелла уедет, и кто знает, когда мы снова ее увидим?

Она тепло улыбнулась старшей дочери.

– Возможно, никогда, – бросила Мирра почти злорадно. – Мы будем слишком заняты собственной жизнью, чтобы мчаться через всю Шотландию повидать Анабеллу и ее колдуна. Я так рада, что мы с Сорчей и Агнес выйдем замуж за соседей и всегда будем рядом с мамой!

– Хотя вы трое будете рядом, – наставительно сказала леди Энн, – именно Анабелла сделает самую выгодную партию и принесет великую честь семье Бэрдов из Рэта. Анабелла, пусть между нами будет несколько дней пути, мы снова увидимся. А теперь слушайте меня. Времени почти не остается, нужно немедленно начать подготовку к ее отъезду в новый дом. Всего через несколько недель за невестой приедут Фергюссоны и увезут в Дун.

– О-о-о! – воскликнула Мирра – И мы увидим колдуна?

– Дочь, – строго сказал ей Роберт, – Ангус Фергюссон не колдун. И ты немедленно прекратишь называть его так. Теперь я рад, что он не приедет сюда, а пришлет вместо себя доверенное лицо.

Следующие несколько недель в доме царила суматоха. Женщины собирали немногочисленные вещи Анабеллы в окованный железом дубовый сундук. Ее приданое состояло из белья, постельного и столового, двух прекрасных, набитых гусиным пухом подушек, пухового одеяла, серебряной ложки и чашки и красивой деревянной шкатулки со снадобьями, бальзамами, мазями, отварами и целебными травами. Кроме того, в сундук уложили ее одежду и скромные украшения. Спешно шилось красивое подвенечное платье, которое потом будет служить ее лучшим нарядом.

Анабелла пыталась представить неизвестного мужчину, за которого ей предстояло так скоро выйти замуж Он, конечно, высок. Коротышек обычно не считают красавцами. Он светловолос или брюнет? Какого цвета его глаза? Мирра, которая, похоже, всегда все знала, могла только пересказать сплетни о Фергюссонах из Дуна. Их считали волшебниками, не слишком любившими общаться с соседями. Сплетникам не давала покоя красота графа.

– Говорят, что он способен одним взглядом очаровать любую женщину, которую захочет, – прошептала Мирра и перекрестилась.

– Что ж, есть о чем потолковать, кроме набегов англичан, опустошающих наши дома, – ответила Анабелла. – Болтать о красивом мужчине куда приятнее, чем гадать, как мы прокормимся в наступающую зиму.

Но несмотря на все храбрые слова, она тревожилась. Хотя… это гораздо лучшая партия, чем она могла рассчитывать.

– Говорят, что у него много любовниц, и стоит ему провести с кем-то ночь, как женщина отказывается его покинуть, – трещала Мирра. – Жаль, что мы не увидим его, но, возможно, это к лучшему. В конце концов мы так прекрасны, а ты так некрасива, и граф может пожалеть о своем решении, если увидит нас вместе.

– Подло так говорить! – вскинулась юная Агнес на защиту сестры.

Но Анабелла привыкла к бездумной болтовне Мирры и поэтому только рассмеялась:

– Ты просто завидуешь. Я буду графиней Дун, а ты всего лишь мистрис Мелвилл! Что же до любовниц графа – и они пригодятся, если он не придется мне по вкусу. От меня требуется произвести на свет наследника, содержать дом в порядке, стоять с ним рядом и говорить любезности его гостям. Все это я вполне могу делать, Мирра, и к тому же заполучу красивого мужа.

Мирра пожала плечами:

– Ты странная девушка. Я пришла бы в бешенство, измени мне муж. Выцарапала бы ему глаза, чтобы он больше не смел смотреть на других женщин! Но полагаю, ты благодарна, что вообще нашла мужа. Удивляюсь, что ты не ходишь в старую церковь, чтобы проводить дни в молитве.

– Не имею ни малейшего желания это делать. Я благодарна па за то, что нашел мне мужа, но не могу не задаться вопросом, как это ему удалось. Мы живем в каменной башне, которая стоит здесь вот уже несколько сотен лет и была домом нескольким поколениям Бэрдов. Нельзя сказать, что мы бедны, но мы и не богаты. Скольких трудов стоило отцу наскрести приданое для четырех дочерей! Как он это сделал? Откуда оно взялось? И каким образом он нашел для меня графа? Почему такой знатный человек захотел взять в жены дочь простого лэрда, человека незначительного? Мирра, ты прекрасно умеешь выуживать информацию.

И тут Анабелла добавила колкость, которая наверняка поощрит ее сестру сунуть нос в дела отца.

– Могу только надеяться, что па не взял часть твоего приданого, чтобы раздобыть для меня графа.

У разом побледневшей Мирры перехватило дыхание. Немного придя в себя, она пробормотала:

– Недавно Йен заметил, что его отец недоволен размером моего приданого. Сказал, что невеста сына должна быть богаче. Но он также прибавил, что я здоровая и смогу родить много детей.

– Ты не племенная кобыла, – раздраженно бросила Анабелла.

– Именно племенная, и ты тоже, – ответила Мирра. – Наше приданое и способность родить мужьям сыновей – и есть наше главное женское достоинство.

– Иисусе, Иисусе, ты опять наслушалась этих странствующих церковников! Реформатская или старая церковь – у всех одинаковое мнение о женщинах, – фыркнула Анабелла.

Ротик Мирры, «лук Амура», недовольно сжался.

– Я собираюсь быть хорошей женой Йену Мелвиллу и рожу ему сына, причем как можно быстрее. Тебе лучше сделать то же самое для графа, сестрица.

Анабелла вздохнула. Почему женщина не может жить спокойно? Почему ее единственная ценность – в способности к деторождению и в деньгах, которые она может принести мужу? Но ей было любопытно узнать, что сможет выведать Мирра о графе и Дуне, потому что приближался тот день, когда Фергюссоны приедут забрать ее на запад, к незнакомцу, который станет ее мужем.

Мирра, однако, не сумела ничего узнать о лорде Дуне. Не узнала она также, как отцу удалось набрать для Анабеллы приданое, достойное графа. Когда Фергюссоны были в нескольких днях пути от Рэта, Анабелла подошла к матери и спросила:

– Откуда па нашел приданое, достаточно большое, чтобы удовлетворить графа? Молюсь, чтобы он ничего не взял у моих сестер.

– Ты не должна задавать подобные вопросы, Анабелла. Для тебя не должно иметь значения, как была заключена сделка, и кроме того, приданое твоих сестер осталось в целости.

– Но я спросила и хочу знать, – настаивала Анабелла.

Леди Энн вздохнула:

– Полагаю, не будет вреда, если ты узнаешь. Нам просто повезло. Нужно благодарить фортуну, которая поставила тебя на пути графа. Не буду притворяться, что нам было легко найти для тебя хорошего мужа. Па совсем было отчаялся, поскольку для девушки с некрасивым лицом и маленьким приданым это сложно. Но потом лорд Босуэлл пришел к твоему па и предложил отдать графу Дуну клочок земли на западе, который он унаследовал. Граф долгое время пытался приобрести его, но Роберт не продавал, поскольку родич, которому она раньше принадлежала, враждовал с Фергюссонами. Земля граничит с его собственной и имеет особенно плодородные пастбища, а граф выращивает скот.

Ангус Фергюссон готов жениться. Ему не нужна богатая жена, поскольку у него полно своих денег. Он не возражает против жены со скромной внешностью. Но важнее всего, он хочет получить участок земли, находящийся во владении отца, поэтому ты получишь мужа в обмен на землю. Земля всегда была хорошим приданым, Анабелла. Твой па сдавал эту землю Дуну с тех пор, как ее унаследовал. Деньги, полученные за аренду, пошли на ваше приданое.

В прошлом месяце, когда твой па и граф встретились, Роберта заверили, что Ангус хочет только землю в обмен на женитьбу. Он отказался от денег, сказав, что земли более чем достаточно. Мы с отцом разделим твои деньги между сестрами.

– Нет, – покачала головой Анабелла. – Если граф отказывается от денег, значит, они должны принадлежать мне. Что, если он умрет и мне понадобится другой муж? Мы не сможем отобрать землю у Фергюссонов, а это меня обездолит. Я не хочу остаться беспомощной, чтобы Фергюссоны выдали меня замуж за какого-то арендатора ради своего благополучия.

Мать поразилась умным рассуждениям дочери и поняла мудрость ее слов.

– Никому ничего не говори, дочь моя. Я сама потолкую с твоим па. Ты получишь то, что принадлежит тебе по праву. Обещаю. Ты будешь далеко от Бэрдов и должна уметь защитить себя.

– Мои сестры унаследовали твою красоту, мама, но я, похоже, получила твою мудрость, – заметила Анабелла.

Леди Энн улыбнулась:

– Спасибо, дочка, ты была хорошей ученицей. Мужчины, в особенности мужья, не любят сознавать, что их жены умны. Держи это в тайне от своего жениха и всегда поступай по собственному разумению. И тогда твой брак будет счастливее.

– Но как ты уговоришь па отдать мне золото? – с любопытством спросила девушка.

– Позволив ему поверить, что это его идея, – лукаво улыбнулась мать.

Анабелла рассмеялась:

– О, мама, ты такая хитрая!

– Немного хитрости не помешает. Это всегда интригует мужа, до тех пор, пока он не чувствует в твоем поведении угрозы себе. Но теперь нам нужно обсудить другие вещи. Подготовить тебя, как полагается, к брачной постели.

– Я знаю, что мужчины устроены иначе. Помню, как ты купала Роба и меня вместе, когда мы были маленькими. И все же в детстве у девочек не бывает грудей. Они появляются потом. У мужчины что-то тоже появляется?

– Нет. Но части тела мужчины растут вместе с ним. У некоторых появляются волосы на груди. У остальных – нет. Кроме этого, у мужчины и женщины растут волосы в одних местах.

– Мирра сказала, что у графа много любовниц.

– Да, такое бывает, – спокойно кивнула мать.

– А у па тоже есть любовница? Как ты это выносишь?

– У твоего отца нет средств содержать любовницу, – рассмеялась мать. – Однако я знаю, что время от времени он укладывает на сено деревенских девиц. Но это ничего не значит. Он мой муж и мой повелитель. Дает мне свои любовь и уважение, а больше ничего не надо.

– Граф достаточно богат, чтобы содержать любовницу, – задумчиво протянула Анабелла.

– Да, говорят, что он богат. Но если он и содержит любовницу, даже узнав о ее существовании, ты не должна ничем этого выдать. Подари мужу детей, которых он хочет и должен иметь. Дай ему свою верность. Он ответит уважением, как бы ни заглядывался на других женщин. Ты можешь даже полюбить его.

– Но будет ли он любить меня? – вздохнула Анабелла.

– Если повезет – возможно. Но уважение куда важнее. Женщина, уважаемая мужчиной, спокойна за свое место в его жизни.

– Ты любишь па? – дерзко поинтересовалась девушка.

– Да. Полагаю, что так. И я всегда наслаждалась нашими играми в постели, – улыбнулась леди Энн. – Но мы отошли от темы. Ты должна знать, что тебя ждет в брачную ночь.

– Думаю, я знаю, что должна знать, – застенчиво пробормотала Анабелла. – Я видела животных, занимавшихся любовью. Изображавших зверя с двумя спинами.

Добрая леди тихо рассмеялась.

– Когда мужчина седлает женщину, все происходит немного по-другому. Ты будешь на спине. Не на животе. Между твоих ног есть отверстие, куда войдет его плоть. Некоторые считают это чем-то вроде верховой езды. Когда он впервые войдет в твое тело, будет больно. Но недолго. Это потому, что его «петушок» пронзит твою девственность. Когда он достигнет наслаждения и, будем надеяться, ты тоже, он омоет твое лоно своим семенем. Семя не всегда может укорениться, но если это произойдет, в твоем чреве начнет расти ребенок. Через несколько месяцев, обычно от восьми до десяти, он появится на свет. Поскольку ты моя старшая дочь и второй ребенок, видела процесс рождения, так что нет нужды говорить тебе об этом. У тебя есть вопросы, Анабелла?

– Нет, мама, спасибо, – вежливо ответила девушка. По правде сказать, у нее было несколько вопросов, но она слишком смущалась, чтобы донимать матушку.

– Тебе лучше не знать всего. Твой муж захочет сам показать тебе, и ты должна ему позволить.

Наконец ее вещи были сложены. Свадебное платье дошито. И в одно прекрасное утро, ближе к концу сентября, Мэтью и Джеймс Фергюссоны, в компании с сестрой Джин, прибыли в дом лэрда Рэта. С ними был большой отряд солдат в голубых с зеленым пледах с тонкими красно-белыми полосами, цветов Фергюссона из Дуна. Их сопровождали два волынщика, и Джин, ехавшая верхом, как мужчины, вела в поводу белоснежную кобылку. С того момента как они ступили на землю Бэрдов, их сопровождали члены клана невесты. Проволочек быть не должно. Свадьбу необходимо отпраздновать в этот же день, и утром невеста уедет в Дун с родными мужа.

– Ой! – взвизгнула Мирра, увидев в окно подъезжавших гостей. – Какая чудесная кобыла! Как по-твоему, кто эта женщина, что ее ведет?

– Фергюссоны хорошо одеты, и лошади у них прекрасные, – заметила Сорча.

Агнес заплакала.

– Мы больше никогда не увидим нашу Анабеллу! – всхлипывала она.

– Ты еще не помолвлена, и па не позволит тебе выйти замуж до шестнадцати лет, – тихо сказала Анабелла младшей сестре. – Следующим летом ты навестишь меня, Агги.

Она нежно обняла девушку.

– Уверена, что граф позволит и пришлет за тобой хороший эскорт.

Агнес шмыгнула носом, но глядя сквозь мокрые ресницы на Мирру и Сорчу, которые всегда хвастались, что выйдут замуж раньше ее, пробормотала:

– Вы обе к следующему лету скорее всего выйдете замуж, так что не поедете к нашей сестре в ее прекрасный новый дом. А я поеду!

В ее голосе звучали торжествующие нотки.

– Может, Анабелла даже найдет мне богатого мужа.

Мирра и Сорча определенно расстроились, но Мирра тут же злобно прошипела:

– Будь я нашей уродкой-сестрой, вряд ли пригласила бы в гости мою прекрасную младшую сестричку. Что, если граф влюбится и волшебством заставит исчезнуть жену, чтобы получить тебя?

– О, Анабелла, я бы не украла твоего мужа! Клянусь! – выпалила Агнес.

– Уверена, что так и есть, Агги, – утешила старшая сестра. – И если мой муж окажется таким ветреным, мне он не нужен. Что же до вас обеих… рано или поздно вы приедете ко мне. И всегда будете желанными гостьями, сестры.

В комнату вошел их брат Роб.

– Ты должна немедленно спуститься вниз, Анабелла. Приветствовать родичей будущего мужа.

Он был красивым двадцатидвухлетним парнем с голубыми глазами матери и отцовскими темными волосами.

– А вы трое оставайтесь здесь, пока вас не пригласят в зал. Ни к чему Фергюссонам восхищаться вашей красотой, пока не привыкнут к Анабелле.

– Я хорошо выгляжу, Роб? – спросила Анабелла с беспокойством. На ней было платье, в котором она выйдет замуж. Оно было прелестным, но не того цвета, который шел бледной девушке. Лиф был из светло-серого бархата, расшитого серебряной нитью и черными гагатовыми бусинами. Тяжелая шелковая юбка была серо-голубой. Хотя оно было немного старомодным, на девушке с золотистыми волосами выглядело бы ослепительно. Но к черным волосам Анабеллы не слишком подходило. Сейчас они были распущены, чтобы показать невинность невесты.

– Ты прекрасно выглядишь, – небрежно ответил он.

Брат и сестра спустились по узкой лестнице, ведущей в зал.

Лэрд немедленно махнул им рукой, приглашая подойти.

Леди Энн взяла руку старшей дочери и слегка ободряюще сжала, когда Фергюссоны вошли в зал.

– Добро пожаловать в Рэт, – улыбнулся лэрд.

– Спасибо, милорд. Мы незнакомы, но я Мэтью Фергюссон, единокровный брат лэрда и управитель Дуна. Это Джеймс Фергюссон, брат лэрда, священник, приехал проверить контракты и провести церемонию, – вежливо поклонился Мэтью.

Лэрд сердечно приветствовал мужчин, отметив, что священник не носит сутаны, знака своего сана. Мудрый ход, учитывая недавний закон, запрещавший старую церковь. Потом Роберт Бэрд представил жену, сына, и наконец, Анабеллу.

Мэтью и Джеймс учтиво ответили на приветствия. Мэтью повернулся и кивком велел сестре выступить вперед.

– Это единокровная сестра графа и моя сестра Джин, милорд. Ее растили для службы жене моего брата. Ангус подумал, что поскольку поездка в Дун займет несколько дней, невеста будет чувствовать себя более непринужденно в обществе другой женщины.

– Как он добр! – воскликнула Анабелла, прежде чем кто-то успел сказать слово. Ей действительно будет лучше в компании другой женщины. Семья не пошлет с ней служанку, поскольку об Анабелле и ее сестрах заботилась нянька, которая слишком состарилась, чтобы покинуть Рэт.

– Я должна поблагодарить графа, как только мы прибудем в Дун. Это так заботливо с его стороны – послать мне компаньонку!

– Ваши хорошие манеры похвальны, Анабелла Бэрд, – ответил Джеймс Фергюссон. – Мой брат – человек, ценящий обходительность. ...



Все права на текст принадлежат автору: Бертрис Смолл.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Залог страстиБертрис Смолл