Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Литературное чтение. 3 класс. В двух частях. Часть 2 (Авторы-составители Г. М. Грехнёва, К. Е. Корепова)
Условные обозначения • – вопросы и задания к текстам. – факультативные вопросы и задания. – работа над выразительным чтением.Фантазёры
Ю. П. Мориц. Сто фантазий
Я валяюсь на траве,
Сто фантазий в голове.
Помечтай со мною вместе —
Будет их не сто, а двести!
Я поймаю кашалота,
Если выдержит крючок.
Ты поймаешь бегемота,
Если выдержит сачок.
Кашалота – в банку с крышкой,
И шагаем налегке,
Бегемот зажат под мышкой,
Хвост и уши на песке.
А вдогонку мчатся люди
Из подъездов и ворот:
– Это мамонт или пудель?
– Чистокровный бегемот!
– Гражданин, откуда родом
Эта рыбка-живоглот?
– Что за странная порода?
– Чистокровный кашалот!
Банку с этим кашалотом
Я поставлю на окне,
В гости с этим бегемотом
Ты отправишься ко мне!
• 1. Чем похоже стихотворение Ю. П. Мориц на небылицу? 2. Правда, очень смешные фантазии у Юнны Мориц? Попробуй нарисовать то, что она нафантазировала. 3. Придумай несколько фантастических историй и поделись ими с одноклассниками. Оцени результат: им было смешно?
В. Ю. Драгунский. Не пиф, не паф!
1
Когда я был дошкольником, я был ужасно жалостливый. Я совершенно не мог слушать про что-нибудь жалостное. И если кто кого съел, или бросил в огонь, или заточил в темницу, – я сразу начинал плакать. Вот, например, волки съели козлика, и от него остались рожки да ножки. Я реву. Или Бабариха посадила в бочку царицу и царевича и бросила эту бочку в море. Я опять реву. Да как! Слёзы бегут из меня толстыми струями прямо на пол и даже сливаются в целые лужи. Главное, когда я слушал сказки, я уже заранее, ещё до того самого страшного места, настраивался плакать. У меня кривились и ломались губы, и голос начинал дрожать, словно меня кто-нибудь тряс за шиворот. И мама просто не знала, что ей делать, потому что я всегда просил, чтобы она мне читала или рассказывала сказки, а чуть дело доходило до страшного, как я сразу это понимал и начинал на ходу сказку сокращать. За какие-нибудь две-три секунды до того, как случиться беде, я уже принимался дрожащим голосом просить: «Это место пропусти!» Мама, конечно, пропускала, перескакивала с пятого на десятое, и я слушал дальше, но только совсем немножко, потому что в сказках каждую минуту что-нибудь случается, и, как только становилось ясно, что вот-вот опять произойдёт какое-нибудь несчастье, я снова начинал вопить и умолять: «И это пропусти!» Мама опять пропускала какое-нибудь кровавое преступление, и я ненадолго успокаивался. И так с волнениями, остановками и быстрыми сокращениями мы с мамой в конце концов добирались до благополучного конца. Конечно, я всё-таки соображал, что сказки от всего этого становились какие-то не очень интересные: во-первых, очень уж короткие, а во-вторых, в них почти совсем не было приключений. Но зато я мог слушать их спокойно, не обливаться слезами, и потом всё же после таких сказок можно было ночью спать, а не валяться с открытыми глазами и бояться до утра. И потому такие сокращённые сказки мне очень нравились. Они делались такие спокойные. Как всё равно прохладный сладкий чай. Например, есть такая сказка про Красную Шапочку. Мы с мамой в ней столько напропускали, что она стала самой короткой сказкой в мире и самой счастливой. Мама её вот как рассказывала: «Жила-была Красная Шапочка. Раз она напекла пирожков и пошла проведать свою бабушку. И стали они жить-поживать и добра наживать». И я был рад, что у них всё так хорошо получилось. Но, к сожалению, это было ещё не всё. Особенно я переживал другую сказку, про зайца. Это короткая такая сказочка, вроде считалки, её все на свете знают:Раз, два, три, четыре, пять.
Вышел зайчик погулять,
Вдруг охотник выбегает…
Прямо в зайчика стреляет!
2
И вот однажды ночью, когда все улеглись спать, я долго лежал на своей раскладушке и вспоминал беднягу зайчика и всё думал, как было бы хорошо, если бы с ним этого не случилось. Как было бы по-настоящему хорошо, если бы только всё это не случилось. И я так долго думал об этом, что вдруг незаметно для себя пересочинил всю эту историю:Раз, два, три, четыре, пять.
Вышел зайчик погулять,
Вдруг охотник выбегает…
Прямо в зайчика…
Не стреляет!!!
Не пиф! Не паф!
Не ой-ой-ой!
Не умирает зайчик мой!!!
• 1. Ты знаешь те сказки, которые мама рассказывала мальчику? Вспомни другие сказки со страшными событиями. • 2. Этого мальчика можно назвать выдумщиком, фантазёром? Приведи примеры его выдумок. • 3. Скажи, какое настроение у мальчика в первой части рассказа. Каким оно стало во второй части? Почему настроение мальчика изменилось? • 4. Какой он, этот мальчик? Он: добрый, справедливый, врун, жалостливый, трусливый, выдумщик, умный, фантазёр, смелый. Убери то, что не подходит. 5. Рассказы В. Ю. Драгунского смешные и серьёзные. Над чем посмеялся ты в этом рассказе? Какие ещё рассказы писателя В. Ю. Драгунского ты знаешь?
Н. Н. Носов. Бобик в гостях у Барбоса
1
Жил-был пёс Барбоска. У него был друг – кот Васька. Оба они жили у дедушки. Дедушка ходил на работу. Барбоска сторожил дом, а кот Васька мышей ловил.Однажды дедушка ушёл на работу, кот Васька убежал куда-то гулять, а Барбоска дома остался. От нечего делать он залез на подоконник и стал смотреть в окно. Ему было скучно, вот он и зевал по сторонам. «Дедушке нашему хорошо! – думал Барбоска. – Ушёл на работу и работает. Ваське тоже неплохо – убежал из дому и гуляет по крышам. А мне вот приходится дома сидеть, сторожить квартиру».
2
В это время по улице бежал Барбоскин приятель Бобик. Они часто встречались во дворе и играли вместе. Барбос увидел приятеля и обрадовался: – Эй, Бобик, куда бежишь? – Никуда, – говорит Бобик. – Так, бегу себе просто. А ты чего дома сидишь? Пойдём гулять. – Мне нельзя, – ответил Барбос, – дедушка велел дом стеречь. Ты лучше ко мне в гости иди. – А никто не прогонит? – Нет. Дедушка на работу ушёл. Никого дома нет. Лезь прямо в окно. Бобик залез в окно и с любопытством стал осматривать комнату. – Тебе хорошо! – сказал он Барбосу. – Ты дома живёшь, а вот я живу в будке. Теснота, понимаешь! И крыша протекает. Неважные условия! – Да, – ответил Барбос, – у нас квартира хорошая: две комнаты с кухней и ещё ванная. Ходи где хочешь. – А меня даже в коридор хозяева не пускают! – пожаловался Бобик. – Говорят – я дворовый пёс, поэтому должен жить в будке. Один раз зашёл в комнату – что было! Закричали, заохали, даже палкой по спине стукнули.3
Он почесал лапой за ухом, потом увидел на стене часы с маятником и спрашивает: – А что это у вас за штука на стенке висит? Всё тик-так да тик-так, а внизу болтается. – Это часы, – ответил Барбос. – Разве ты часов никогда не видел? – Нет. А для чего они? Барбос и сам не знал толком, для чего часы, но всё-таки принялся объяснять: – Ну, это такая штука, понимаешь… часы… они ходят… – Как – ходят? – удивился Бобик. – У них ведь ног нету. – Ну, понимаешь, это только так говорится, что ходят, а на самом деле они просто стучат, а потом начинают бить. – Ого! Так они ещё и дерутся! – испугался Бобик. – Да нет! Как они могут драться? – Ты ведь сам сказал – бить. – Бить – это значит звонить: бом, бом! – А, ну так бы и говорил! Бобик увидел на столе гребешок и спросил: – А это что у вас за пила? – Какая пила? Это гребешок. – А для чего он? – Эх, ты! – сказал Барбос. – Сразу видно, что весь век в будке прожил. Не знаешь, для чего гребешок? Причёсываться. – Как это – причёсываться? Барбос взял гребешок и стал причёсывать у себя на голове шерсть: – Вот смотри, как надо причёсываться. Подойди к зеркалу и причешись. Бобик взял гребешок, подошёл к зеркалу и увидел в нём своё отражение. – Послушай, – закричал он, показывая на зеркало, – там собака какая-то! – Да это ведь ты сам в зеркале! – засмеялся Барбос. – Как – я?.. Я ведь здесь, а там другая собака. Барбос тоже подошёл к зеркалу. Бобик увидел его отражение и закричал: – Ну вот, теперь их уже двое! – Да нет! – сказал Барбос. – Это не их двое, а нас двое. Они там, в зеркале, неживые. – Как – неживые? Они ведь двигаются. – Вот чудак! – ответил Барбос. – Это мы двигаемся. Видишь, там одна собака на меня похожа? – Верно, похожа! – обрадовался Бобик. – Точь-в-точь как ты. – А другая собака похожа на тебя. – Что ты! – ответил Бобик. – Там какая-то противная собака, и лапы у неё кривые. – Такие же лапы, как у тебя. – Нет, это ты меня обманываешь! Посадил туда каких-то двух собак и думаешь – я тебе поверю, – сказал Бобик. Он принялся причёсываться перед зеркалом, потом вдруг как засмеётся: – Глянь-ка, а этот чудак в зеркале тоже причёсывается. Вот умора! Барбос только фыркнул и отошёл в сторону. Бобик причесался, положил гребешок на место и говорит: – Чудно тут у вас! Часы какие-то, зеркала с собаками, разные финтифлюшки и гребешки. – У нас ещё радио есть! – похвастался Барбос и показал радиоприёмник. – Для чего это? – спросил Бобик. – А это такая штука – она всё делает: поёт, играет, даже говорить может. – Вот этот ящик?! – Да. – Нет, это уж враки! – Честное слово! – А ну пусть заиграет! Барбос включил радиоприёмник. Послышалась музыка. Собаки обрадовались и давай прыгать по комнате. Плясали, плясали, из сил выбились. – Мне даже есть захотелось, – говорит Бобик. – Садись за стол, сейчас я тебя угощать буду, – предложил Барбос.4
Бобик уселся за стол. Барбоска открыл буфет, видит – там блюдо с киселём стоит, а на верхней полке – большой пирог. Он взял блюдо с киселём, поставил на пол, а сам полез на верхнюю полку за пирогом. Взял его, стал вниз спускаться и попал лапой в кисель. Поскользнувшись, он шлёпнулся на пол, и весь кисель у него по спине размазался. – Бобик, иди скорей кисель есть! – закричал Барбос. Бобик прибежал: – Где кисель? – Да вот у меня на спине. Облизывай. Бобик давай ему спину облизывать. – Ох, и вкусный кисель! – говорит. Потом они перенесли пирог на стол. Сами тоже на стол уселись, чтоб удобнее было. Едят и разговаривают. – Тебе хорошо живётся! – говорит Бобик. – У тебя всё есть. – Да, – говорит Барбос, – я живу хорошо. Что хочу, то и делаю: хочу – гребешком причёсываюсь, хочу – на радиоприёмнике играю, ем и пью что хочу или на кровати валяюсь. – А тебе позволяет дедушка? – Что мне дедушка! Подумаешь! Эта кровать моя. – А где же дедушка спит? – Дедушка там, в углу, на коврике. Барбоска так заврался, что не мог уже остановиться. – Здесь всё моё! – хвастал он. – И стол мой, и буфет мой, и всё, что в буфете, тоже моё. – А можно мне на кровати поваляться? – спросил Бобик. – Я ни разу в жизни ещё на кровати не спал. – Ну пойдём, поваляемся, – согласился Барбос. Они улеглись на кровать. Бобик увидел плётку, которая висела на стене, и спрашивает: – А для чего у вас здесь плётка? – Плётка? Это для дедушки. Если не слушается, я его плёткой, – ответил Барбос. – Это хорошо! – одобрил Бобик.5
Лежали они на кровати, лежали, пригрелись да и заснули. Не услышали они даже, как дедушка с работы пришёл. Он увидел на своей кровати двух псов, снял со стены плётку и замахнулся на них. Бобик с перепугу выпрыгнул в окно и побежал в свою будку, а Барбос забился под кровать, так что его даже кочергой нельзя было вытащить. До вечера там просидел. Вечером вернулся домой кот Васька. Он увидел Барбоса под кроватью и сразу понял, в чём дело. – Эх, Васька, – сказал Барбос, – опять я наказан! Даже сам не знаю, за что. Принеси мне кусочек колбаски, если тебе даст дедушка. Васька пошёл к дедушке, стал мурлыкать и тереться спинкой о его ноги. Дедушка дал ему кусочек колбаски. Васька половину съел сам, а другую половину отнёс под кровать Барбоске.• 1. Ты помнишь, как разговаривали Бобик с Барбосом о часах? Это очень смешной эпизод. Почему? • 2. Кто из них понимает слова ходить и бить в прямом значении? • 3. Почему Бобик принял гребешок за пилу? Попробуй придумать загадку о расчёске, сравнив её с пилой. 4. На какие эпизоды можно разделить третью и четвёртую части рассказа? Раздели и озаглавь эти эпизоды. 1) Часы с маятником. 2) Гребешок. … • 5. Как ты думаешь, почему Барбос говорил Бобику неправду? Ведь сначала он просто показывал Бобику дедушкину квартиру. Можно ли назвать фантазиями Барбоскин обман? 6. Что тебе показалось в рассказе особенно смешным? Попробуй придумать ещё какие-нибудь приключения Барбоса и Бобика. • 7. Какие ещё весёлые рассказы писателя Николая Носова ты знаешь? А можно ли назвать фантазёром этого писателя? • 8. Прочитай ещё раз первый абзац из четвёртой главы. Какой текст в этом абзаце – описание, повествование или рассуждение? Объясни.
Р. П. Погодин. Кирпичные острова
1
На задний двор редко заглядывали взрослые. Там высились кучи дощатых ящиков, валялись бочки с налипшим на бурые бока укропом. Лежали груды извёстки и кирпича. В марте, когда с крыш сбросили снег, задний двор превратился в недоступную горную страну, которую с криком штурмовали альпинисты, отважные и драчливые. Самыми бесстрашными среди них были Мишка и Кешка. Вскоре горная страна стала оседать. Острые пики обвалились. А в конце апреля задний двор превратился в громадную лужу. Ребята уже не заглядывали сюда. Девчонки кидали в начерченные на тротуарах квадраты жестяные банки из-под гуталина, именуемые странным словом «Скетишь-бетишь», и без устали прыгали на одной ноге. Мальчишки, вытирая на ходу носы, гонялись друг за другом по всем правилам новой воинственной игры – «Ромбы». И только Сима из четвёртого номера остался верен заднему двору. Он выстругал из дощечек, отломанных от ящика, остроносые корабли. Приладил им клетчатые паруса из тетрадки по арифметике и пустил свой флот в далёкое плавание.2
Плывут корабли, садятся на известковые рифы, причаливают к кирпичным островам. А адмирал Сима бегает по узкой полоске суши у самой стенки дома. – Право руля!.. Паруса крепи!.. – Но нет у него сил помочь потерпевшим крушение. Лужа глубокая, а башмаки… Заглянул на задний двор Кешка. Оглядел Симу с головы до ног, сказал, как говорят взрослые: – Сима, у тебя здоровье хлипкое, а ты вон вымок весь. Подхватишь грипп – опять свалишься… Сима насупился. А Кешка присел на корточки, стал смотреть. Один кораблик на суше лежит с поломанной мачтой; другой к кирпичу приткнулся; третий – зацепился за что-то посреди лужи и медленно поворачивался на одном месте. – Сима, чего это корабль крутится? – Это его гигантский кальмар щупальцами схватил… Кешка захохотал. – Ой, Сима… Да это же гнилая стружка, в какую яблоки упаковывают. – Ну и что же? – тихо возразил Сима. – Всё равно. – Сима нахмурил лоб и сказал убеждённо: – Нет, кальмар. И экипаж корабля с ним сражается. Кешка присвистнул, засмеялся ещё громче. – Если б ты моторный корабль сделал, я понимаю. А это… – Он сплюнул в лужу и пошёл под арку, но на полпути передумал, вернулся. – Знаешь что, Сима, я всё-таки с тобой побуду, ладно? – Как хочешь, – ответил Сима равнодушно, взял дощечку и стал, как веслом, разгребать воду. От дощечки пошли волны по всей луже. Кораблик, приткнувшийся к кирпичу, закачался, задрал нос и поплыл дальше. Корабль, что в стружке запутался, подскакивал на волнах, но стружка держала его крепко. Он кренился, палубу ему заливало водой. – Пойду домой, – наконец решил Сима. – А корабли?.. – Они в плавании. Им ещё далеко плыть. Кешка покачал головой. – Чудной ты!.. Брось, не ходи. Давай лучше полежим на ящиках, посушимся. Они сняли пальто, разложили их на досках. А сами залезли в ящики из-под яблок. Лежат на спине, смотрят в глубокое, как Тихий океан, небо и молчат. Солнышко пригревает хорошо. От Симиного пальто поднимается лёгкий пар. Кешка повернулся, стал смотреть на лужу. В воде отражается небо, и лужа от этого голубая. Если прищуриться да ещё загородить глаза ладошкой, чтобы не видеть стен дома и сараев, то на самом деле кажется, будто лежишь на берегу спокойного утреннего моря. – Сима, а ты на море бывал? – Нет. Где я раньше жил, только речка была. Кешка скривил губы: – А ещё корабли строишь. А я, кроме Балтийского, ещё на Чёрном был. Вот там да!.. А ты в луже каких-то кальмаров выдумал. Сима обиделся, хотел уйти, но тут на заднем дворе появились двое: седой сутулый старик без шапки и кругленькая старушка с розовым лицом. Они вместе несли ковёр. Старушка посмотрела на лужу, сказала расстроенно: – Вот видишь!.. Безобразники, не могут люк прочистить. – Будет тебе, Катя! – хрипло забасил старик. – Тебе, конечно, лужа. А может, для кого – океан. – Он кивнул на Симины корабли. – Ты вообще воды, кроме чая с лимоном, не признаёшь, а здесь дело тонкое… – Старик пошире расставил ноги, опёрся о толстую бугроватую палку. Слегка затуманенные глаза его смотрели на Симин флот, на кирпичные острова, на известковые мели. Потом он поднял палку и показал ею на острые обломки, торчавшие из воды. – На острова Зелёного Мыса похожи. Голое, дрянное место… А вон подальше, – старик наклонился вперёд, – видишь, вроде проливчика, горловинка… Гибралтар будто. А чуть южнее – Танжер. Я тебе этот ковёр из Танжера привёз. – Старик снова облокотился на свою палку. Лицо его стало задумчивым. – Ну, хватит, – тронула его за рукав старушка. – Пойдём. Старик вздохнул. – Да, да… Ты, Катя, ступай домой, а я ковёр вот здесь на ящиках выколочу. Старушка помогла мужу разложить ковёр на куче ящиков и ушла в подворотню. Старик проводил её немного и вернулся.3
Он огляделся по сторонам, как мальчишка, который хочет созорничать, подошёл к луже. Он нагнулся, подобрал Симин кораблик, поправил мачту, клетчатый парус и легонько пустил его на воду. Кораблик побежал к кирпичным островам. Старик разгребал палкой воду, как это делал Сима, и, нагоняя кораблик, по луже покатились волны. Сима вылез из ящика, взял своё пальто и подошёл к старику сзади. Услыхав его сопение, старик вздрогнул, оглянулся. – Ух ты!.. Думал, жена… – смущённо улыбнулся он и тронул всей пятернёй обкуренные усы. – Понимаешь, не любит она моря… хоть ты что… Это твой флот, что ли? – Мой, – кивнул Сима. По щекам старика разошлись глубокие складки, плечи он выпрямил. Теперь палка казалась ненужной в его руках. – Чего это шхуна у тебя дрейфует?.. Вон та… На рифы села? – Нет, – покачал головой Сима, – это её гигантский кальмар схватил. Кешка подумал: «Засмеёт сейчас Симу». Но старик ничего, не засмеялся, лишь озабоченно нахмурил лоб. – Кальмар, говоришь?.. Вот тресковая смерть. Кашалота бы сюда. Против кашалота ни один кальмар не выстоит… Я, брат, на кашалотов охотился и на финвалов. Ты вот про единорога что-нибудь знаешь?.. Нарвал называется… Бивень у него метра три длиной впереди из носа торчит. Шлюпку он, словно шилом, протыкает… – Будет тебе, будет!.. – раздался из подворотни тихий голос. Старик покраснел, спрятал глаза в насупленных мохнатых бровях. Под аркой, прислонившись к стенке, стояла его жена. – Да вот, видишь, Катя, моряка встретил. Поговорить надо. Старушка поджала губы и критически осмотрела Симу. – Вымок-то весь, как утёнок… Пойдём, что ли, чаем напою с вареньем… с малиновым. ...Все права на текст принадлежат автору: Клара Евгеньевна Корепова, Галина Михайловна Грехнёва.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.