Джон Сэндфорд Внезапная жертва

John Sandford

Sudden Prey

Copyright © John Sandford, 1996

© Бушуев А.В., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 01

Из динамиков, установленных где-то наверху, звучали нежные детские голоса. «Святая ночь, сияют ярко звезды, мы славим в эту ночь Христа».

Человек, который мог убить Кэнди Лашез, стоял на холоде и наблюдал за ней сквозь стеклянные двери универмага. Иногда ему была видна лишь ее макушка, иногда Кэнди исчезала совсем, но он старался не упускать ее из поля зрения.

Ничего не подозревая, женщина перебирала товары в отделе нижнего белья, медленно переходя от одной полки к другой.

На самом деле ее интересовало не белье. Ее внимание было приковано к задней части магазина, к отделу бытовой техники. Кэнди остановилась, вытащила черное бюстье, подняла на уровень глаз и критически посмотрела, склонив голову набок, как это обычно делают особы женского пола. Затем повесила на место и обернулась к дверям.

Человек, который мог ее убить, отступил назад, чтобы остаться незамеченным.

К тротуару подкатил автофургон. Из него выпрыгнула коренастая женщина в оранжевой парке и распахнула боковую дверь. На мостовую высыпала стайка детей, все как на подбор белокурые, разного пола, возраста и роста – на вид лет четырех, пяти, шести, семи, восьми и девяти. Фургон направился к парковке, а женщина повела детей к дверям универмага.

Человек достал из кармана бутылку дешевого вина, сунул в горлышко кончик языка, делая вид, что пьет, изобразил пару глотков. Закрывая детей своим телом, женщина провела их мимо него. Вскоре они нырнули внутрь и скрылись из вида. Что и требовалось. Наблюдатель убрал бутылку и снова бросил взгляд на вход.

Кэнди оставалась все там же, в отделе женского белья. Мужчина огляделся по сторонам, проклиная время года: рождественские гирлянды и украшения, грязные смерзшиеся сугробы на улицах, пронизывающий ледяной ветер, от которого не спасают шерстяные перчатки. У него было худощавое небритое лицо. Обветренная нездоровая кожа, напоминающая пергамент на бубне. Желтые от никотина зубы, похожие на старую слоновую кость. Наблюдатель достал из кармана пачку «Кэмела», извлек из нее сигарету и дрожащими от холода пальцами поднес к губам.

Он выдохнул. Ветер унес дым и облачко дыхания. От этого сделалось еще холоднее.

Маслянистый баритон исполнителя, которому никогда не быть Бингом Кросби, старательно выводил слова песни: «Пусть ничто не тревожит тебя в светлый день Рождества, в день, когда появился Христос».

«Господи, когда же он наконец заткнется?» – подумал мужчина.

С того места, где он стоял, ему был виден золотой шпиль здания законодательного собрания штата. Под хмурым декабрьским небом шпиль напоминал кусок латуни. Гребаная Миннесота. Наблюдатель поднес бутылку к губам и на этот раз сделал настоящий глоток. На языке остался вкус забродившего виноградного сока, в котором не было обычного тепла алкоголя.

Какого черта Кэнди там делает?

«Подопечная» неторопливо бродила по торговым залам универмага «Сирс», разглядывая холодильники, но ничего не покупала. Затем направилась в отдел женской одежды, где принялась разглядывать блузки. Оттуда переместилась в отдел, где продавались сотовые телефоны.

Затем она снова ушла. К тому времени наблюдатель уже вошел внутрь, и она едва не засекла его там, где были выставлены телевизоры. Он толкнул двери и снова вышел на холодный ветер, а Кэнди зашагала к отделу нижнего белья. Неужели она его заметила? Продавец из отдела телевизоров заметил. И драное пальто посетителя, и разбитые туфли. Иначе зачем он подошел к телевизорам «Тошиба» с широким экраном и стал следить за ним, как коршун? Наверное, она там.

«Подопечная» была на пути к выходу.

Когда Кэнди вышла из «Сирс», наблюдатель даже не взглянул на нее. Он увидел ее, но даже не повернул головы. Просто стоял возле стены, раскачиваясь на каблуках, затем что-то пробормотал в свою парку и сделал еще один глоток из бутылки.

Кэнди так и не заметила его, даже тогда. Выходя из магазина, она чуть повернулась в его сторону. Ее взгляд равнодушно скользнул по нему, как будто это не человек, а урна для мусора или пожарный гидрант. Танцующей походкой она направилась к парковке, не быстро, но и не слишком медленно. Походка Кэнди была спортивной, легкой, пружинистой, уверенной. Походка жизнерадостной женщины. Красивая, тридцати с небольшим лет, но все еще похожая на девчонку из группы поддержки школьной спортивной команды. Натуральная блондинка, круглое лицо и здоровая кожа уроженки Висконсина.

Кэнди прошла до середины парковки и, заметив автофургон «Шевроле», ускорила шаг.

Человек, который мог ее убить, все еще стоял у входа в универмаг.

– Она только что прошла мимо своей машины, – произнес он.

Слова наблюдателя услышал член законодательного органа штата от республиканской партии, одетый в дорогое пальто от «Брукс бразерс». Услышал и торопливо вошел внутрь. Чертовы алкаши! Можно подумать, у него есть время разговаривать с всякими уличными придурками. Их вокруг полным-полно, похожих, как близнецы, в грязных, залитых дешевым вином парках.

– Скорее всего она направляется к тому фургону, чувак.

* * *

Кэнди нравились музыка в стиле кантри и рубашки со стрелками на карманах. Еще ей были по душе массовые сельские танцы и пиво «Грейн белт». К числу ее любимых вещей относились также придорожные заведения в глубинке, грузовички-пикапы, ковбойские сапожки, оружие и маленькие голубоглазые детишки.

Подойдя к фургону «Шевроле», Кэнди достала из кармана массивную связку ключей и попыталась наугад открыть замок дверцы. На двенадцатом ключе ей повезло. Дверца открылась.

Фургон принадлежал продавцу «Сирс» по имени Ларри, потрепанному жизнью мужчине из отдела бытовой техники. В последний раз, когда Кэнди видела его, Ларри, стоя рядом с семисотдолларовой стиральной машиной «Кенмор» с автоматическим контролем температуры, прикреплял к рубашке бирку со своим именем. Он опаздывал минут на десять, и Кэнди, бродя среди блузок и нижнего белья, уже начала беспокоиться. Неужели фургон сломался? Вот это было бы весьма некстати.

Но нет; вот Ларри, тяжело дыша, с раскрасневшимся от холода лицом, прислонился к стиральной машине. Он был мозговитый парень, а Кэнди такие не нравились.

Она знала, что Ларри мозговитый парень, потому что к бамперу его фургона был прилеплен стикер с надписью: «ТЫ ПРОТИВ АБОРТОВ?» А ниже мелким шрифтом: «Тогда не делай их». Аборты – не тема для юмора, тем более на бамперном стикере.

Человек, который мог убить Кэнди, пробормотал куда-то в ворот парки:

– Она в фургоне. Отъезжает.

Голос, что ответил ему, не был гласом божьим.

– Вижу ее.

У парки есть одно достоинство – под ней невозможно разглядеть радиоаппаратуру с микрофонами и наушниками.

– Она стартовала, – ответил Дел и осторожно, старясь не пролить ни капли, поставил бутылку бормотухи на землю. Ему это пойло больше не понадобится, но кому-то, возможно, пригодится.

– Франклин сообщает, что Лашез и Кейл только что вошли в пиццерию, ту, что позади многоуровневой парковки, – произнес голос в самое ухо.

– Они вышли с той стороны парковки через дыру в ограде. Там они бросят свой фургон, – ответил Дел.

– Вызывай Дэвенпорта.

– Франклин уже вызвал. Он в пути. С ним Слоун и Шерилл.

– Порядок, – уклончиво отозвался Дел.

«Но не полный», – добавил он про себя. Четыре месяца тому назад в Марси Шерилл стреляли. Пуля зацепила артерию, и Марси едва не скончалась от потери крови прежде, чем ее довезли до больницы. Дел так сильно пережимал артерию, что Шерилл потом шутила, что чувствовала бы себя нормально, если бы не жуткий синяк в том месте, где Дел пережал ей сосуд.

«Нехорошо втягивать в это дело Шерилл, она еще не отошла от того старого случая», – подумал Дел.

Порой Дэвенпорт проявлял здравый смысл тогда, когда Делу ничего даже не лезло в голову. Кроме рыбалки.

– Вот она, – сказал голос ему прямо в ухо.

* * *

Фургон изнутри весь провонял сигарным дымом. Кэнди брезгливо сморщила нос. К счастью, долго терпеть этот запах ей не придется. Вырулив с парковки, женщина проверила количество бензина. Полбака. Этого более чем достаточно.

Кэнди медленно проехала квартал в направлении Дейла, миновала самого Дейла и по шоссе I-94 покатила в направлении Миннеаполиса. Джорджи и Дуэйн будут ждать возле пиццерии.

Женщина посмотрела на спидометр: пятьдесят четыре мили в час. Отлично. Нарушители закона обычно ездят с превышением скорости. Дик говорил, что это их главная ошибка такая – им наплевать на ограничения скорости и прочие мелочи. В половине случаев преступники успевают ограбить банк и смыться, а потом палятся, потому как их останавливают за то, что они, забыв о положенных пятидесяти пяти милях в час, разгоняются до шестидесяти пяти. Кэнди такой ошибки не допустит.

Она попыталась расслабиться, проверила в зеркале заднего обзора. Ничего подозрительного. Достав из кармана пальто «Хеклер унд Кох», Кэнди нащупала магазин и нажала на верхний патрон большим пальцем. На ощупь убедилась, что обойма полная.

Дик всегда смеялся над этой ее слабостью к пистолету, стреляющему игрушечными пульками, но ее он устраивал. В обойме «хеклера» помещается тринадцать патронов. Кэнди делает девять-десять попаданий из тринадцати в банку из-под супа «Кэмпбелл» с расстояния двадцать пять шагов. Пару раз ей удавалось вогнать в такую банку все тринадцать пуль.

Хорошие результаты. Конечно, банки из-под супа – это вам не движущаяся мишень. Однако в двух случаях, когда приходилось стрелять по-настоящему, Кэнди чувствовала не большее напряжение, чем в тот раз, когда возле передвижного дома Дика палила по пустым жестянкам. Ей не нужно ничего выстраивать в линию – главное, чтобы оба глаза были открыты и устремлены на мушку. И в этот крошечный промежуток времени, когда в прицел попадает нагрудный карман рубашки, или пуговица, или любая другая хорошая мишень, ты поднимаешь дуло выше на одну шестнадцатую дюйма и жмешь на спусковой крючок. Бах. Бах, бабах. От этой мысли Кэнди даже бросило в жар.

* * *

Дэнни Купичек был обладателем длинной черной гривы, которую дома ему подстригала жена. Волосы падали на глаза и на массивные очки, делавшие Дэнни похожим на застенчивого продавца обуви.

Это помогает, когда работаешь с наркоторговцами. Те опасаются пижонистых покупателей. Они доверяют продавцам обуви, продавцам страховок и парням в бейсболках с логотипом «Макдоналдс». Дэнни был похож на таких простаков. Он подогнал «Додж» к тротуару, и Дел быстро залез в салон. Купичек взял с места и поехал, держась на расстоянии трехсот ярдов от фургона «Шевроле».

Дел сразу же протянул руки к автомобильной печке.

– Зимой мне бы подошел новый облик, – заявил он. – Буду изображать типа, у которого есть теплое пальто.

– Знаешь, кого выбери? Члена законодательного собрания штата, – подсказал Купичек.

Сидя в машине у местного Капитолия, он не сводил глаз с автомобиля Кэнди и наблюдал за тем, как политики входят в здание и выходят на улицу. От него не укрылось, какой преуспевающий и вальяжный у них вид.

– Нет, – хмыкнул Дел. – Хочу попробовать изобразить личность, которая в ладах с законом.

– В любом случае голову придется чем-то прикрывать, – напомнил Купичек. На нем были брюки из плотного вельвета, свитер поверх рубашки, вязаная шерстяная шапочка и распахнутая парка. – Пятьдесят процентов тепла теряется из-за того, что нет головного убора.

– А для чего тогда, по-твоему, нужен капюшон? – Дел указал себе через плечо.

– Слишком просторный, вечно будет съезжать, – тоном знатока сообщил Купичек.

Когда они выехали на шоссе I-94, между «Доджем» и автомобилем Кэнди было девять машин. К тому же женщина катила по медленной полосе, в то время как полицейские – по крайней левой.

– На хрена мне шапка? Работа в теплом кабинете – вот что мне нужно. Может быть, я подам заявку на грант.

Купичек посмотрел на спутника, на его желтые зубы и двухдневную щетину.

– Ты для гранта не годишься. Я вот гожусь, – без обиняков заявил он. – Я гожусь. И Шерилл тоже. Даже Франклин годится. Ты – нет.

– Да пошел ты в жопу со своей женой и сопливыми детишками! – огрызнулся Дел и взял у Купичека передатчик. – Лукас, ты меня слышишь? Где ты?

– Мы подъезжаем к паркингу, – мгновенно отозвался Дэвенпорт. – Где она?

– Только что миновала Лексингтон, – отчитался Дел.

– Не упускайте ее из виду. Когда она свернет на двести восьмидесятом съезде, сразу же сообщите мне, как только она поднимется наверх.

– Понял, – ответил Дел.

Купичек продолжал наблюдать за фургоном.

– У нее железные нервы. Не думаю, что мы превысили скорость пятьдесят шесть миль в час, когда выехали на дорогу.

– Профессионалка, что тут скажешь, – прокомментировал Дел.

– На ее месте я бы так распсиховался, что газанул бы сразу на девяносто. Кто знает, может, сегодня они ничего не будут делать.

– Будут, – возразил Дел.

Он чувствовал, что сегодня эти точно пойдут на дело.

* * *

Брюнетку с голубыми глазами, смотревшими из-под слишком длинных и слишком густых бровей, звали Джорджи Лашез. У нее были толстые губы с опущенными вниз уголками и мясистый французский нос. Взглянув в глаза сидевшему на другом краю стола Дуэйну Кейлу, она сказала:

– Дуэйн, засранец, если ты сорвешься с места и уедешь, я обязательно найду тебя и застрелю в спину. Обещаю.

Тот подался вперед над желтой пластиковой столешницей, зажав в обеих руках огромный стакан кока-колы.

Его характерными чертами являлись оплывшее лицо и неопределенного цвета волосы. Один свидетель мог заявить, что Дуэйн – блондин, другой подтвердил бы под присягой, что шатен. Кто-то назвал бы его румяным и толстощеким, другой не менее рьяно уверял бы, что у этого парня лисья мордочка. Его внешность как будто постоянно менялась прямо у вас на глазах. Дуэйн был одет в армейскую камуфляжную куртку с поднятым воротником, джинсы, военного образца ботинки и бейсболку с логотипом «Сэйнтс»^[1].

– Я сделаю все, как надо, – произнес он, – но что-то мне не по себе. Точно тебе говорю. То есть когда мы провернули дельце в Райс-Лейк, я стопудово знал, что у нас все получится.

– Ты отлично сработал в Райс-Лейк, – отозвалась Джорджи, а про себя подумала: «Ты тогда так струхнул, чувак, – я испугалась, что нам придется уносить тебя на руках». – На этот раз тебе нужно только крутить баранку.

– Уговорила. Ты считаешь, у нас все выгорит? – спросил Дуэйн, постукивая стаканом по столу. – Ты же сама сейчас сказала, что я отлично сработал. Черт, сегодня все не то. Нет, мэм. Я, конечно, сделаю это, если вы настаиваете, но я…

Джорджи перебила его словесный понос.

– Я настаиваю, – отрезала она и посмотрела на часы. – Кэнди появится здесь через минуту. Поднимай свою паршивую задницу и садись за баранку. Все будет пучком. Ты знаешь, что следует делать. Тебе нужно всего лишь проехать два квартала. Ты все отлично сделаешь.

– Уговорила, – ответил Дуэйн, и его адамово яблоко скакнуло вверх-вниз.

Он был слишком напуган, чтобы сплюнуть в кока-колу или куда-то еще.

* * *

Дэвенпорт снял пальто и серый исландский свитер. Слоун протянул ему бронежилет. Лукас натянул его на себя и закрепил липучками. Все это замечательно, но если пуля влетит тебе под мышку, то точно прошьет сердце и оба легких. Никогда не поворачивайся боком.

– Ну и холодрыга, – буркнул Слоун. Сегодня на нем была шапка из кроличьего меха. – Мы живем в гребаной России. В Советском, мать его так, Союзе.

– Советского Союза больше нет, – сказал Лукас.

Они стояли на парковке возле аптеки – Лукас, Слоун и Шерилл. Им пришлось вылезти из машины, чтобы надеть бронежилеты. Какой-то прохожий, выгуливавший собаку в синей попонке, с любопытством наблюдал за ними.

– Сам знаю, – отозвался Слоун. – Он просто переехал сюда.

Лукас снова натянул на себя свитер, затем надел пальто. Это был высокий брюнет с голубыми глазами. Тонкий белый шрам на его лице протянулся от брови до щеки.

– А кто пытался создать в отделе собственную лыжную сборную? – с улыбкой спросил он Слоуна.

– Да ладно, надо же чем-то заняться посреди…

– Лукас? – Это снова ожил радиопередатчик.

Дэвенпорт взял в руки микрофон:

– Слушаю.

– На двести восьмидесятом съезде, – сообщил Дел.

– Франклин, надеюсь, ты меня понял?

– Понял, – подтвердил Франклин. – Вижу Лашез и Кейла. Они все еще там сидят. Похоже, о чем-то спорят.

– Поезжайте дальше, – приказал Дэвенпорт.

– Я еду. Я так, мать твою, замерз, что боюсь останавливаться.

– Давай к университету, – сказал Дел.

– Нам лучше ехать, – произнесла Шерилл.

Ее лицо, красиво обрамленное непослушными черными волосами, раскраснелось от холода. На ней были черная кожаная куртка, джинсы в обтяжку и спортивные туфли. На руках красовались пушистые белые варежки, купленные за полцены по специальному полицейскому каталогу. Такие варежки могла бы носить какая-нибудь старшеклассница, но в них имелась прорезь для указательного пальца, как на охотничьих рукавицах.

– Они садятся в ее машину.

– Понял, – кивнул Лукас, и все трое погрузились в легковой автомобиль.

Слоун устроился на водительском сиденье, Шерилл – рядом с ним, Лукас занял заднее сиденье.

– Вот она, – сообщил по радио Франклин.

– Проверь оружие, – проговорил Лукас, обращаясь к Шерилл.

Он был не вполне уверен в том, что она это сделает. Хотел лично убедиться. Сам Дэвенпорт достал из кармана пальто «кольт» и совершил священный ритуал перезарядки: вытащил обойму, затем снова вставил. Сидевшая перед ним Шерилл крутанула барабан своего «магнума».

Когда Слоун развернул машину на несложном U-образном повороте и проехал через три квартала в направлении Кредитного союза «Мидленд стил», Лукас выглянул в окно. Мир как будто слегка покачнулся.

Так всегда бывало перед решающей схваткой: внезапное, яркое и острое, как булавочный укол, восприятие образов и текстуры, запаха человеческих тел, сигаретного дыма, жевательной резинки «Джуси фрут», оружейной смазки и мокрой кожи. «Работай мозг постоянно именно так, – подумал Лукас, – действуй непрерывно на таком уровне, и человек был бы гением. Или безумцем. Или и тем и другим».

Вспомнив одну мысль, посетившую его еще утром, Дэвенпорт взял передатчик и приказал диспетчеру:

– Нам нужны две группы возле университета. Мы выслеживаем краденый фургон «Шевроле». Нужно, чтобы его как можно скорее остановил полицейский в форме.

Лукас продиктовал номер машины. Диспетчер повторил услышанные цифры и уточнил:

– У нас есть патрульная машина на Риверсайде. Попробуем начать оттуда.

* * *

Кэнди остановила фургон возле тротуара неподалеку от пиццерии «Хэмс». Джорджи и Дуэйн уже ждали ее. Кэнди переместилась на пассажирское сиденье и открыла заднюю дверь, впуская Джорджи внутрь. Дуэйн сел за руль.

– Все в порядке? – спросил он.

– Все отлично, – ответила Кэнди и улыбнулась белозубой улыбкой.

Дуэйн всегда хотел ее, хотел по-своему. Они учились в одной школе, с первого до последнего класса. Играли вместе на детской площадке, умненькая Кэнди и не слишком умный Дуэйн. Пару раз она показывала ему свои сиськи; один раз в Мейер-Крик, где купалась голышом вместе с Диком, когда Дик не видел, что Дуэйн идет к ним, а Кэнди его видела. Она была женщиной Дика, но не собиралась хранить ему верность. Дополнительный ухажер никогда не помешает.

– Поехали! – сказала Джорджи с заднего сиденья и повернулась к Кэнди: – Ты готова?

– Я готова.

– Тут мы промаха не дадим, – заявила Джорджи.

– Да, все будет круто, – поддержала ее Кэнди.

Сейчас было десять утра. В этот день работникам платят бабки. Платежки начинают раздавать в одиннадцать. Первые служащие смотаются с работы в одиннадцать ноль одну, чтобы получить наличные. Но это будет часом позже.

– Смотри, вон еще один ниггер, – рассеянно сообщил Дуэйн.

Высоченного роста негр вошел в пиццерию прежде, чем туда юркнула Кэнди. Он заказал кусок пиццы и спросил, можно ли расплатиться продовольственными талонами. Когда ему ответили, что нельзя, он вытащил из кармана две смятые долларовые бумажки и бросил на прилавок.

– Продовольственные талоны, это же надо, – с отвращением произнесла Джорджи. – Еще один чокнутый. Глянь, как он сам с собой разговаривает. Вот придурок.

Франклин, шагая по улице, доложил:

– Один квартал, пятнадцать секунд.

* * *

– Приехали. – Голос Дуэйна еле заметно дрогнул.

Джорджи и Кэнди отвернулись от негра и посмотрели на желтое кирпичное здание с пластмассовой вывеской и невысоким крыльцом.

– Помни, что я тебе говорила, Дуэйн. Мы пробудем там ровно минуту, – сказала Джорджи.

Она нагнулась и что-то шепнула ему на ухо. Когда же парень попытался повернуть голову, Джорджи схватила его за мочку и, оттянув, ущипнула, пустив в ход ногти. Дуэйн болезненно поморщился.

– Если ты смоешься, не дождавшись нас, – предупредила Джорджи, – мы тебя выследим и пришьем. Точно тебе говорю. Если ты очканешь, Дуэйн, и бросишь нас, тебе конец. Верно я говорю, Кэнди?

– Верно, – подыграла та и сурово посмотрела на Дуэйна.

Впрочем, после ледяной строгости она быстро приняла другой образ, типа «боже, Дуэйн, я хотела бы потрахаться с тобой, но должна хранить верность своему Дикки».

– Он никуда не уедет. Дуэйн умница, хороший мальчик, – проворковала Кэнди и похлопала его по бедру.

– Я все сделаю как надо, – отозвался тот. Вид у него был как у загнанной в угол крысы. – Я правда все сделаю путем. Ведь в Райс-Лейк я все сделал верно, разве не так?

Дуэйн остановил фургон возле тротуара. Джорджи в упор посмотрела на него. Затем напарницы натянули на головы нейлоновые чулки и выхватили из карманов пистолеты.

– Идем! – скомандовала Джорджи и вылезла из фургона первой.

Кэнди последовала за ней, держась на расстоянии шага. В голове Джорджи мелькнула мысль, что напарница буквально светится от радости.

– Я бы с удовольствием всадила в кого-нибудь пулю, – призналась Кэнди, когда напарницы, преодолев четыре ступеньки, вошли в дверь «Кредитного союза».

* * *

Франклин уже прошел половину квартала, когда Джорджи и Кэнди ворвались в банк.

– Обе женщины вошли внутрь. На головах нейлоновые чулки. Началось! – доложил он.

Через пять секунд Дел и Купичек остановились на углу и слегка подались вперед, чтобы стала видна задняя часть «Шевроле», в котором сидел Кейл. От фургона их отделяло расстояние примерно в сорок ярдов.

Слоун остановился на следующем углу и встал так, чтобы видеть переднюю часть фургона.

– Готовы? – спросил Лукас и открыл заднюю дверцу.

– Готовы, – кивнул Слоун.

Вид у него был какой-то сонный, казалось, будто сейчас он начнет зевать. Это от нервного напряжения.

– Вперед! – произнес Лукас и повторил в радиопередатчик: – Работаем!

* * *

Джорджи и Кэнди ворвались внутрь, ворвались резко и шумно, в масках – как и полагается.

Начала Джорджи.

– К стене! – выкрикнула она. – Всем к стене! Быстро! К стене!

Влетевшая буквально на ее плечах Кэнди с массивным пистолетом в руке с криком бросилась к кассе.

Внутри было всего пятеро человек: четыре женщины-служащие и единственный клиент банка, мужчина в черной лыжной куртке и темных очках. Женщина, находившаяся ближе других к Кэнди, напоминала рыбу. Беззвучно открывая и закрывая рот, она то вскидывала, то опускала руки, как будто надеялась закрыться ими от пуль. На ней был розовый свитер с аппликацией из голубых цветов на груди.

Другая женщина съежилась и отвернулась, поглядывая на налетчиц через плечо. После чего встала, прижавшись спиной к стене, рядом с канцелярским шкафом, и не смея смотреть на Кэнди. Женщина помоложе, кассир, отскочила назад, испуганно вскрикнула, зажала руками рот и попятилась, сбила стоящий на столе телефон, вздрогнула и застыла на месте. Четвертая, прижав руки к груди, просто попятилась назад.

Джорджи затараторила с пулеметной скоростью:

– Спокойно! Спокойно! Всем успокоиться! Всем молчать, молчать, молчать! Не орать! Тихо! Молчать! Все заткнулись! Стоять тихо! Всем стоять тихо! Всем заткнуться! Это ограбление! Всем молчать!

Напарницы пробыли в банке уже десять секунд. Кэнди заскочила за прилавок кассира и, вытащив из-за пояса наволочку, принялась опустошать ящики кассы.

– Здесь мало! – крикнула она, стараясь перекричать «пулеметную очередь» Джорджи. – Этого недостаточно, тут где-то есть еще!

Джорджи схватила за руку женщину в розовом свитере, ткнула в нее пальцем и рявкнула:

– Где еще деньги? Где остальные деньги?

– Нет-нет-не… – только и смогла произнести та.

Джорджи наставила пистолет на мужчину в темных очках и лыжной куртке.

– Если ты не скажешь, я через секунду прострелю ему башку! Отстрелю, на х…, его чертову башку!

Зажав пистолет двумя руками, как это делают киношные полицейские, Джорджи продолжала целиться в голову мужчине. Женщина в розовом свитере беспомощно огляделась по сторонам, как будто ожидая чьей-то поддержки или приказа, но таковых не последовало. Она как-то обмякла и покорно произнесла:

– В кабинете есть коробка.

Кэнди схватила ее за руку и подтолкнула к двери, ведущей в каморку в задней части помещения.

Женщина в розовом вобрала голову в плечи и указала на коробку, стоящую на полу рядом со столом. Кэнди оттолкнула сотрудницу банка к двери, схватила коробку, поставила на стол и рывком сняла крышку. Пачки денег. Десятки, двадцатки, полтинники и сотни.

– Нашла! – крикнула Кэнди и быстро закинула содержимое ящика в наволочку.

– Уходим! – крикнула в ответ Джорджи. – Уходим!

Кэнди завязала узлом угол наволочки и перебросила ее через плечо, совсем как Санта-Клаус – мешок подарков. Выбежав в зал, бросилась к выходу. Мужчина в лыжной куртке стоял у стены с поднятыми руками. На его испуганном лице застыла нервная, кривая улыбка. За темными стеклами очков скрывались полные ужаса глаза.

– Над чем ты смеешься, гад? – взвизгнула Кэнди. – Над нами смеешься?

Улыбка сделалась шире. Мужчина шевельнул пальцами и испуганно ответил:

– Нет-нет, я не смеюсь.

– Пошел ты! – прошипела Кэнди и выстрелила ему в лицо.

Грохот выстрела в тесном помещении был подобен взрыву бомбы. Четыре женщины с визгом опустились вниз.

Мужчина рухнул на пол. Стену забрызгало кровью.

Джорджи развернулась и скомандовала:

– Уходим!

В следующую секунду налетчицы выскочили из здания.

* * *

– Давай! – произнес Дел, и Купичек нажал на тормоз.

Слоун уже двигался им навстречу. Дуэйн увидел его, но не успел даже удивиться.

Машина, проскрежетав шинами, остановилась буквально в трех дюймах от переднего бампера «Шевроле». В зеркало заднего обзора Дуэйн неожиданно увидел, как позади фургона остановилась вторая машина. Через секунду дверь со стороны пассажирского сиденья распахнулась, и из машины выскочил тот самый высокий негр из пиццерии и нацелил пистолет прямо в лицо Дуэйну.

– Не вздумай даже почесаться! – произнес Франклин своим приятным голосом, в котором, однако, слышалась угроза. – Просто сиди и не дергайся. – Он потянулся к рычагу переключения передач и поставил его в позицию «парковка». Затем заглушил мотор, вытащил ключ зажигания и бросил на пол. – Сиди тихо!

Внезапно непонятно откуда появились еще несколько человек, все со стороны пассажирского сиденья. Но Дуэйну было не до них. Оставаясь на мушке пистолета, который навел на него Франклин, он не сводил глаз с двери «Кредитного союза».

Парень слышал звук выстрела. Приглушенный, но тем не менее сомнений не оставалось – в банке стреляли.

– Черт! – выругался чернокожий и громко добавил: – Осторожно, там стреляют!

* * *

– Вперед! – крикнула Джорджи.

Волосы ее развевались, а сама она улыбалась, как девушка-революционерка из Южной Америки с какого-нибудь плаката. Джорджи прикрывала собой внутреннюю дверь, давая Кэнди возможность выскочить на крыльцо. После чего выбежала сама. Фургон был на месте. А рядом с ним – копы.

Женщины услышали крики, хотя Кэнди не разобрала ни единого слова. Она знала, что Джорджи вскинула пистолет у нее за спиной. Затем ее собственные пальцы разжались, и наволочка упала на землю, чуть левее. Пистолет в руке дернулся вверх. Кэнди уже почти нажала на спусковой крючок, когда заметила какого-то тощего мужчину. Его нос показался ей размером с крышку от банки супа «Кэмпбелл», и мушка пистолета взлетела еще выше.

* * *

Услышав выстрел внутри здания, Лукас отшатнулся в сторону, заметив при этом, как рефлекторно съежился Франклин. Шерилл оперлась на капот машины Купичека, нацелив пистолет на вход в банк. «Только бы они не выглянули в окно», – подумал Лукас.

Затем дверь распахнулась, и на крыльцо выскочили две женщины с пистолетами в руках.

– Не вздумайте стрелять! – раздался крик Дела.

В ответ Кэнди Лашез открыла стрельбу. Пистолет, который держала Шерилл, дернулся вверх.

* * *

Кэнди увидела мужчину с желтыми прокуренными зубами и черным зрачком пистолетного дула. Увидела темноволосую женщину. «Эх, будь у меня время, – мелькнула мысль. – Увы, слишком поздно…»

Кэнди ощутила, как в нее впиваются пули, услышала хлопки выстрелов, увидела лица как на фотографиях с пометкой «разыскиваются». Боли не было, а лишь толчки, словно грудь пронзили лучи света. Затем в глазах потемнело, и Кэнди почувствовала, как Джорджи падает с ней рядом. Кэнди ударилась головой о тротуар, ноги остались на крыльце. Она ждала света. Свет вернется и… Но ее встретила тьма.

* * *

– Прекратить огонь! – крикнул Лукас.

Через пять секунд после того, как две женщины выскочили из дверей банка, стрелять ему уже не было смысла.

В воздухе висел резкий запах бездымного пороха. Внезапно возникшую тишину нарушил чей-то возглас:

– О господи!

Глава 02

Здание мэрии Миннеаполиса – уродливая каменная громадина, где летом сыро, а зимой холодно. Оно вечно запружено полицейскими, преступниками, политиками, чиновниками, обывателями, журналистами, телезнаменитостями, разгневанными налогоплательщиками, и всем до единого запрещено курить внутри помещений.

Душок запретного дыма тянулся за Роуз Мари Рукс по темным коридорам с мраморными стенами от кабинета начальника полиции до отдела по расследованию убийств. Крупная женщина, склонная к дальнейшей полноте, лицом она была похожа на гончую, что неудивительно, если вы проработали в полиции столько лет. Роуз Мари остановилась перед дверью отдела, затянулась сигаретой и выпустила струю дыма.

В приоткрытую дверь Ру увидела Дэвенпорта. Он стоял, засунув руки в карманы. Костюм из синей шерсти, белая рубашка с длинным мягким воротничком и галстук от «Гермеса». Один из тех, вокруг кого вечно скачут восемь миллионов мелких лошадок. Политический назначенец, заместитель начальника, владелец бизнеса по продаже компьютерного софта стоимостью – по слухам – десять миллионов долларов.

Он о чем-то разговаривал с Шерилл и Слоуном.

Последний был тощим парнем с серым лицом. Вечно в чем-то коричневом, как будто для того, чтобы при необходимости стать неотличимым от стен. Он легко сходился с людьми и считался лучшим следователем в отделе. В тот день Слоун не вытаскивал пистолет и потому не был отстранен от работы.

Шерилл же выпустила из своего оружия шесть пуль. Она все еще не отошла от ужаса и экстаза, который иногда приходит после перестрелки. За несколько лет службы патрульным полицейским, что предшествовали учебе на юридическом факультете, Роуз Мари Рукс ни разу не приходилось применять оружие. Она его не любила.

Рукс какое-то время разглядывала всех троих. Затем покачала головой: да, похоже, дело швах. Докурив, она бросила окурок на пол, раздавила его каблуком и вошла в кабинет.

Все трое оглянулись на нее. Роуз Мари кивком пригласила Лукаса выйти в коридор. Дэвенпорт последовал за ней и закрыл за собой дверь, чтобы не вводить в искушение любопытных Слоуна и Шерилл.

– Просьба остановить машину патрульным полицейским… когда тебе это пришло в голову? – спросила Рукс.

Ее слова эхом разлетелись по пустому мраморному коридору. Здесь их никто не мог услышать.

Лукас прислонился спиной к прохладной гладкой стене. На его лице появилась улыбка и тотчас исчезла. Почему-то улыбка придавала ему суровости, если не сказать жестокости. Он явно посещал качалку. Не регулярно, наскоками, но когда посещал, то выкладывался до седьмого пота. Когда Дэвенпорт раздевался, он напоминал кусок упругого сыромятного ремня. Роуз Мари отметила про себя очертания надбровных дуг под туго натянутой кожей.

– Это единственное, что нам оставалось, – ответил Лукас, понизив голос.

Они понимали, о чем говорят.

– Оно сработало, – кивнула Роуз Мари. – Мы прослушали запись – она поможет остудить страсти. Ты, конечно, еще увидишь кровожадные реплики в передовице «Стар трибьюн». Будут задавать вопросы о том, как налетчицы проникли в банк и почему ты не вмешался сразу. Но я не думаю, что у тебя будут большие неприятности.

– Если бы их просто сцапали, дело дошло бы до парочки свидетелей с дурным прошлым, – сказал Лукас, – и девки снова оказались бы на свободе.

– Знаю, – вздохнула Роуз Мари. – Не уложи Лашез этого парня по фамилии Фаррис, неприятностей у нас было бы куда больше.

– Да, с Фаррисом нам повезло. – Лукас мрачно улыбнулся.

– Я не это имела в виду. – Роуз Мари отвела взгляд в сторону. – В любом случае Фаррис выкарабкается.

– Верно. Немного пластики на лице, кусок пластмассы в скуле, новые зубы, пересадка кожи на ухе…

– Я пытаюсь прикрыть тебя, – одернула его Роуз Мари.

– А мне почему-то кажется, что ты пытаешься смешать нас с дерьмом! – парировал Лукас. – Служащие банка в Райс-Лейк уже просмотрели запись с видеокамер «Кредитного союза». Нет никаких сомнений, что и там были обе бабенки Лашез. Они действовали точно так же: нейлоновые чулки на голове, кричали те же слова, вели себя так же. Тогда Кэнди Лашез убила кассира. Мы ждем известий от «Ледисмит и Клоке», но и там наверняка было то же самое.

Роуз Мари Рукс покачала головой:

– Но ты выбрал не лучшую тактику, хотя и беспроигрышную.

– Они вышли на улицу, они начали первыми, мы же просто ожидали их, – сказал Лукас. – Они первыми открыли стрельбу. Что нам еще оставалось делать?

– Я не критикую тебя, – поправила его Роуз Мари. – Просто говорю, что газеты задают вопросы.

– Может, тебе стоит сказать газетчикам, чтобы те засунули язык в известное место? – посоветовал Дэвенпорт. Его начальница активно занималась политикой и как-то раз даже намеревалась побороться за место в Сенате. – Сейчас, при нынешней конъюнктуре, это был бы неплохой политический ход.

Роуз Мари Рукс достала из кармана старомодный серебряный портсигар.

– Сейчас речь не о политике, Лукас. Я просто обеспокоена тем, что случилось. – Достав сигарету, она со щелчком захлопнула портсигар. – Такое ощущение, что вы их подставили. Чтобы самим превысить полномочия. Пока все в порядке. В Фарриса стреляли, а ты успел сделать запрос, чтобы машину грабителей остановили. Но в Кэнди Лашез шесть или семь дырок. Никто не поверит, что это все вышло случайно.

– Мы были готовы, – согласился Лукас.

– Значит, нужно ждать нового скандала, когда судмедэксперт даст заключение.

– Скажи там, чтобы не торопились, – предложил Дэвенпорт. – Ты же знаешь, как это делается. Через неделю-другую всем будет на это наплевать. До выборов же еще несколько месяцев.

– Да-да. И судмедэксперт идет на сотрудничество. Пока.

– Эти Лашез начали первыми, – стоял на своем Лукас. – Они убивали из спортивного интереса. Кэнди Лашез стреляла в людей, чтобы посмотреть, как те умирают. Так что поделом им.

– Тоже верно, – произнесла Роуз Мари и, махнув рукой, устало побрела к своему кабинету. – Отпускай всех домой. Комиссия по рассмотрению вашей стрельбы созывается завтра.

– Ты зла на нас? – бросил ей вдогонку Дэвенпорт.

– Нет. Просто настроение паршивое. Что-то многовато трупов у нас в этом году, – призналась Рукс. Она остановилась, щелкнула зажигалкой и закурила. В полумраке коридора кончик зажженной сигареты был похож на светлячка в ночи. – Слишком много людей убивают. Подумай об этом.

* * *

Когда Дэвенпорт вернулся домой, Уэзер Каркиннен занималась бумажной работой. Услышав, как Лукас вошел в кухню, она громко сообщила:

– Я в кабинете.

Через секунду Лукас появился на пороге с бутылкой пива в руках.

– Привет.

– Я пыталась дозвониться до тебя.

Уэзер была среднего роста, атлетически сложенной блондинкой с короткой стрижкой и широкими плечами. Высокие скулы и темно-голубые глаза говорили о ее финских корнях. Нос чуть великоват и с легкой горбинкой, как будто когда-то его сломали в драке. Не красавица, но на вечеринках мужчины старательно увивались за ней.

– Я видела по телевизору передачу о налете на банк.

– И что говорят? – спросил Лукас и, открутив крышечку с бутылки пива, сделал глоток.

– Что полиция застрелила двух женщин. Говорят, что стрельба была необоснованна.

Уэзер выглядела взволнованной. Она то и дело убирала волосы с лица.

– Не бери в голову. Мало чего там наговорят по телевизору, – покачал головой Дэвенпорт, чувствуя, что его душит злость.

– Лукас!

– Что?

Он весь ощетинился, и Уэзер это не понравилось.

– Ты злишься, – сказала она. – Что случилось?

– На меня спустили всех собак пресса и телевидение. Всем, черт возьми, не дает покоя вопрос: был ли это честный поединок? Почему, скажи на милость, поединок должен быть честным? Это ведь не игра. Мы не спортсмены, мы служители закона!

– Неужели ты не мог просто схватить их? Арестовать? Передать судье, навесив на них и другие ограбления банков в Висконсине?

– Не мог, – покачал головой Лукас. – Они всегда действовали в масках и пользовались крадеными машинами. Тот случай в Ривер-Фоллз два года назад, когда Кэнди Лашез поймали по обвинению в вооруженном ограблении: парень, которого она ограбила, торговец автомобилями, две недели спустя был зверски избит до смерти, еще до суда. Свидетелей не нашлось, а у Лашез оказалось алиби. Копы из Ривер-Фоллз считают, что ее прикрыли старые дружки-подельники.

– Но твоя работа состоит не в том, чтобы их убивать, – возразила Уэзер.

– Послушай, я всего лишь достал оружие, но не сделал ни единого выстрела. То, что случилось, – это их собственный выбор, а вовсе не мой, – ответил Лукас.

Уэзер упрямо покачала головой.

– Не знаю. То, что ты делаешь, пугает меня, даже сильнее, чем я предполагала. – Девушка зябко обхватила себя руками. – Меня не столько беспокоит то, что может случиться с тобой, сколько то, что ты можешь с самим собой сделать.

– Я уже сказал тебе. – Дэвенпорт ощутил, как внутри нарастает раздражение.

– Лукас, – прервала его Уэзер. – Я знаю ход твоих мыслей. По телевизору говорили, что вы наблюдали за этими налетчицами целых девять дней. Мне почему-то кажется, что ты манипулировал ими, загонял их в западню. Не знаю, но у меня именно такое чувство.

– Чушь! – вспыхнул Дэвенпорт и собрался выйти из комнаты.

– Лукас!

Лишь выйдя в коридор, он понял, чем занималась Уэзер. Она писала приглашения на свадьбу. Он развернулся, снова вошел в кабинет и сказал:

– Господи… извини. Я не сержусь на тебя. Иногда… я не знаю, что на меня находит.

Уэзер встала.

– Заходи, – пригласила она. – Садись.

Когда Дэвенпорт опустился на стул, девушка села ему на колени. Он в очередной раз удивился тому, какая она маленькая, какие у нее маленькие голова, руки, пальцы.

– Тебе нужно как-то снизить кровяное давление, – произнесла Уэзер.

– Для этого есть пиво, – отозвался Дэвенпорт.

– Поскольку я твой доктор, то имею право сказать, что одного лишь пива недостаточно. – Уэзер прижалась к нему.

– Да? Какое же еще лекарство ты мне пропишешь?

Глава 03

Чокнутый Ансель Баттерс ждал, когда же словит кайф.

– Наконец-то, – произнес он, почувствовав его приближение.

Декстер Лэм лежал на диване. Одна рука безвольно свисала вниз. Глаза пялились в потолок, весь в трещинах розовой штукатурки.

– А я что тебе говорил, чувак… Вставляет только так.

Жена Лэма была на кухне. Не сводя глаз с пластиковой столешницы, она тоже хрипло заныла:

– Эй, Декстер, куда ты положил пакетик? Я же знаю, что у тебя есть.

Ансель не слышал ее нытье. Он пролетал над кокаиновым пейзажем, мелькавшим в его голове: над зелеными холмами, красивыми женщинами, красными «мустангами» и золотистыми лабрадорами. Вся эта красота уместилась в одном комке удовольствия. Голова безвольно склонилась набок, длинные пряди свисали на лицо. Через двадцать минут наркотический кайф испарился, оставив после себя лишь выжженный след. Так бывает всегда. Это неотвратимо, как смена времен года.

У Баттерса в запасе оставалось несколько минут, и он пробормотал:

– Декс, нам нужно поговорить.

Лэм, набивавший еще одну трубку, оторвался от своего занятия и взглянул на приятеля глазами, мутными от передоза и хронического недосыпа.

– Чего тебе?

Его жена вышла из дальней части кухни, почесывая через тонкие трусы лобок.

– Куда ты дел пакетик, Декс? – спросила она.

– Мне нужно найти одного чувака, – проговорил Ансель, не обращая внимания на старуху Декстера. – Можно прилично заработать. Бабла будет столько, что можно купить курева на целый месяц. А мне нужна новая хаза где-нибудь неподалеку. С теликом, парой кроватей и все такое прочее.

– Я могу подогнать тебе новую хазу, – ответил Лэм и, указав на жену, добавил: – У моего шурина есть несколько домов, правда, говенных, но ты можешь пожить в одном из них. Но тебе придется притаранить туда кое-какую мебелишку. Кстати, могу подсказать, где можно купить ее по дешевке.

– Да мне и так сойдет.

Закончив набивать трубку, Декстер щелкнул дешевенькой зажигалкой и приготовился сделать затяжку.

– Какого чувака ты ищешь?

– Одного копа. Я ищу копа.

Жена Лэма, черноглазая, с запавшими щеками и тонким белым шрамом на лице, снова почесала лобок и спросила:

– И кто это такой?

Баттерс посмотрел на нее и ответил:

– Вот это я и сам хотел бы знать.

* * *

Билл Мартин приехал с Верхнего полуострова^[2] на «Форде»-пикапе с ржавыми крыльями и прекрасно отлаженным восьмицилиндровым двигателем. Проехав проселочными дорогами через весь Висконсин, он остановился в какой-то придорожной забегаловке, где выпил пива и съел пару яиц вкрутую, затем остановился еще раз, чтобы на бензоколонке заправить машину, и переговорил с торговцем оружия из Эшленда.

Окружающий пейзаж удручал. Под синеватыми соснами и голыми деревьями поблескивала корка старого снега. Мартин часто останавливался, вылезал из пикапа, прохаживался туда-сюда, смотрел вниз с мостов, внимательно разглядывал следы на снегу.

Ему не нравилась эта зима. Сначала выпало много снега, но затем наступила слякоть, сменившаяся заморозками. В результате снег покрылся толстой коркой льда. Этот лед губителен для куропаток, а ведь их численность только начала постепенно восстанавливаться.

Мартин поискал следы куропаток, но так нигде и не обнаружил. Искать медвежьи следы пока еще рано. Надо подождать недель шесть-восемь, тогда медведь выйдет на охоту, сильный и быстрый. Молодому черному медведю не проблема догнать лошадь. Ничто так не прочищает пазухи носа, как неожиданная встреча со старым голодным медведем, когда ты оказался перед ним на снегоступах, а в руках у тебя всего лишь пластиковая фляжка.

В два часа дня, держа курс на юг, Мартин увидел койота, разрывавшего какую-то живность среди высокой, выше щиколотки, желтой травы, пробившейся из-под снега возле ручья. Наверное, ловит мышей-полевок.

Мужчина съехал на обочину, достал дальномер производства фирмы «Бош энд Лом» и самозарядную винтовку AR-15. Дальномер показал расстояние 305 футов. Мартин сделал поправку в девять дюймов плюс-минус два дюйма вправо-влево. Опершись на переднее крыло, он поднял мушку на пару дюймов выше лопатки хищника и нажал на спусковой крючок. Пуля впилась чуть ниже выбранной цели. Койот взлетел в воздух и неподвижной массой рухнул на землю.

– Готово! – произнес себе под нос Мартин и радостно оскалился.

Отличный был выстрел.

В Грантсбурге Билл пересек реку Сен-Круа и даже остановился полюбоваться ее заснеженной поверхностью, испещренной бесчисленными следами снегоходов, после чего неохотно выехал на шоссе I-35. «Федеральные автострады похожи на шрамы на теле страны», – подумал он. Когда нужно что-то поближе рассмотреть, близко не подъедешь. Зато они удобны, когда нужно быстро скрыться.

Последнюю остановку Мартин сделал севернее городов-близнецов, позвонил по телефону и дальше поехал без остановок.

* * *

Баттерс ждал автомобиль возле бензозаправки «Амоко», на съезде с шоссе I-94. Возле его ног на земле лежала спортивная сумка цвета хаки. Мартин остановился на обочине. Баттерс залез в машину и скомандовал:

– Езжай вперед, потом развернись назад и вниз.

Мартин дождался сигнала светофора и спросил:

– Как сам?

– Устал, – ответил Баттерс.

Его маленькие глазки действительно казались сонными.

– Ты всю прошлую осень ныл, что устал, – сказал Мартин.

Тогда они с Баттерсом проехали через весь штат Теннесси – это была одна из поездок, когда они продавали оружие. Время от времени напарники останавливались пострелять белок.

– А сейчас еще сильнее, – отозвался Баттерс и оглянулся. – Что привез?

– Три «чистых» пистолета, три китайских «калаша», две модифицированные винтовки AR-15, арбалет, полдюжины стрел и свой нож, – перечислил Мартин.

– Арбалет тебе вряд ли понадобится, – сухо заметил Баттерс.

– Им удобно пользоваться, – ответил Мартин. У него была внешность типичного охотника. Мускулистое тело, круглая голова, красное прыщеватое лицо, темно-рыжая борода. – Где тот парень, с которым мы должны встретиться?

– В Миннеаполисе. Где-то на окраине. Возле крытой спортивной арены.

Мартин усмехнулся усмешкой убийцы койотов.

– Ты как следует выяснил, кто он такой?

– Как следует.

Напарники выехали на шоссе I-94, ведущее на Миннеаполис. Затем свернули на выезде с Пятой улицы, купили в центре города пиццу, после чего вернулись на Одиннадцатую авеню. Баттерс подсказал Мартину, как подъехать к двухэтажному кирпичному дому, на первом этаже которого располагалась прачечная-автомат, а на втором – квартиры. Здание было старым, но ухоженным: возможно, в 1940-х здесь располагался бакалейный магазин, куда приходили жившие по соседству семьи.

В окнах квартиры горел свет.

– Он хозяин прачечной, – сообщил Баттерс. – Верхний этаж – одна большая квартира. Живет там вместе со своей подружкой. – Он посмотрел на освещенные окна. – Она, должно быть, сейчас там, потому что он поехал в центр. Этот парень держит своих ребят до самого закрытия. Прошлой ночью вернулся часа в два и принес пиццу.

Мартин посмотрел на часы «хроноспорт» армейского образца, с черным циферблатом и светящимися стрелками.

– У нас есть примерно час. – Он снова взглянул на окна дома. В квартиру вела только одна дверь. – Где тот гараж, о котором ты говорил?

– За углом с той стороны. Там есть пожарная лестница, но она высоко, чтобы до нее можно было дотянуться. Прошлой ночью он заехал в гараж – у него в машине есть пульт от двери, – и дверь за ним закрылась. Потом через минуту в задней части его квартиры зажегся свет, так что внутри наверняка есть лестница. Затем он вышел наружу через гараж, заглянул за угол и вернулся в прачечную. Он был в задней части дома, скорее всего выключал машины.

Мартин кивнул.

– А передней лестницей он не пользуется?

– Нет. Может, там что-то такое и есть, но я не видел.

– Отлично. Будем брать его в гараже?

– Да. А пока давай поедим пиццу. Нам нужна лишь коробка, а Харпу есть вряд ли захочется.

Напарники ели и болтали, не обращая внимания на запахи бензина, соломы, ржавчины и машинного масла. Вытерев бороду бумажным носовым платком, Мартин спросил:

– Что там слышно от Дика?

– Ни черта не слышно от диканутого Дика^[3], – ответил Баттерс. Он не стал ждать, когда собеседник посмеется его шутке. Мартин никак не отреагировал, хотя Баттерс знал: юмор он понимает. – В прошлый раз, когда я напрямую с ним разговаривал, он, типа, сказал, что неплохо бы куда-нибудь свалить.

Мартин дожевал, проглотил кусок и произнес:

– Нормальное желание.

– Верно, – согласился Баттерс; он и сам был не прочь куда-нибудь свалить. – Но если мы будем мочить копов, нужно, чтобы этот чувак был при мозгах.

– Это зачем? Сам пытаешься увильнуть?

Баттерс немного подумал, затем как-то печально улыбнулся и покачал головой:

– Да нет.

– Я тут подумывал о том, чтобы податься на Аляску и поселиться где-нибудь в лесу, – сказал Мартин после короткой паузы. – Знаешь, после того как мне позвонили. Но они достанут тебя даже на Аляске. Они тебя повсюду выследят. Я устал от них. Так что пора действовать. Поэтому, когда я получил весточку от Дика, то решил, что приеду сюда.

– Я не разбираюсь в политике, – отозвался Баттерс. – Но я в долгу перед Диком. И самая пора отдать ему долг, потому что я, к такой-то матери, устал.

Мартин пристально посмотрел на собеседника.

– Если ты так устал, какой тебе смысл бояться копов? Или чего-то еще?

Приятели еще минуту продолжали жевать пиццу.

– Верно, – согласился Баттерс и чуть погодя добавил: – Я тебе говорил, что моя собака околела?

– Вот из-за таких вещей и устают, – подытожил Мартин.

* * *

Работая, Деймон Харп насвистывал, как те семь гномов. Он всегда насвистывал. В отличие от Белоснежки и ее дружков, Харп продавал кокаин и всевозможные колеса малым оптом, снабжая с полдюжины надежных торговцев, работавших в клубах, барах и кегельбанах Миннеаполиса и его пригородов.

В карманах пальто у Харпа лежали семь тысяч долларов. Свернув на своем «Линкольне» на Одиннадцатую улицу, он насвистывал мелодию баховского менуэта из тетради Анны Магдалены в соль мажор.

Рядом с его прачечной стоял какой-то белокурый парень с коробкой из-под пиццы и смотрел на окна квартир. Харп уставился на него. Ему и в голову не пришло оглянуться, припаркован ли рядом фургон доставки.

Деймон свернул за угол и нажал на кнопку пульта. Дверь гаража открылась. Въезжая в гараж, Харп заметил, как парень с любопытством посмотрел на него. Заглушив мотор, он вылез из машины. Парень шел по тротуару, держа перед собой коробку с пиццей. Деймон подумал: «Если эта сучка Жас заказала пиццу, когда осталась одна наверху в квартире, то…»

Он ждал, пока к нему подойдет парень с пиццей. В следующий момент Мартин остановился у Харпа за спиной, прижал к его уху пистолет и шепнул:

– Возвращайся в гараж!

Деймон вздрогнул, но тут же проявил самообладание, поднял руки и зашагал назад к гаражу.

– Все путем! – произнес он, не желая, чтобы тип с пистолетом занервничал. Харпу и раньше приставляли пистолет к голове, и он знал, что человека с оружием нельзя злить. Впрочем, в следующей его фразе прозвучала легкая угроза. – Знаешь, кто я такой?

– Деймон Харп. Негритос, торгующий наркотой, – произнес Мартин.

«Плохи дела», – осознал Деймон.

Парень с пиццей вошел в гараж, нашел светящуюся кнопку пульта и нажал на нее. Дверь закрылась. Мартин подтолкнул Харпа к лестнице в дальнем конце гаража.

– Стань сюда! – приказал он.

Харп прижался к стене, поднял руки и широко расставил ноги.

– У меня нет оружия, – произнес он и, посмотрев вбок, на Мартина, добавил: – Вы не копы.

– Нам было бы стыдно, соври ты нам про оружие, – сказал Мартин.

Его молодой спутник обыскал Харпа и вытащил из кармана пачку денег.

– Ого, – удивился он. – Спасибо.

Харп промолчал.

– Предлагаю сделку, – сказал Мартин, когда Баттерс спрятал деньги. – Нам нужна от тебя кое-какая информация. Мы против тебя ничего не имеем. Но если будешь тупить, пеняй на себя. Так что тебе с нами лучше поладить.

– Что вам надо? – спросил Деймон Харп.

– Давай поднимемся наверх, – произнес Баттерс с мягким говорком уроженца Теннесси.

Харп покосился на него. Во внутреннем уголке левого глаза Баттерса виднелась татуировка – три темно-синие слезы^[4]. «Ох-хо-хо», – мысленно вздохнул Деймон.

* * *

Втроем они поднялись по лестнице. Южанин подталкивал Деймона пистолетом в спину. Второй прижимал пистолет к его виску. Оба напряглись, когда Харп начал открывать дверь.

Откуда-то из глубины квартиры раздался женский голос:

– Деймон, это ты?

Баттерс шагнул в сторону и бесшумно прошел по коридору. Мартин остался с Харпом. Из-за угла появилась женщина. Она вздрогнула, когда к ней подскочил Баттерс. Он схватил ее за руку, показал пистолет и приказал:

– Молчи!

Женщина не произнесла ни звука.

Через пять минут Харп и его подружка были крепко привязаны к стульям. Руки женщины лежали на коленях, туловище и плечи – примотаны к спинке стула скотчем. В рот ей засунули носок, который закрепили, обмотав лицо двумя-тремя слоями того же скотча. Женщина испуганно переводила взгляд темных глаз с Харпа на того из белых мужчин, который оказывался в поле ее зрения.

Мартин и Баттерс проверили квартиру. Изнутри площадка перед входной дверью оказалась заблокирована штабелями картонных коробок из-под бытовой техники, выполнявших роль своего рода сигнализации и буфера на тот случай, если в квартиру попытается войти полиция. В то же время, при необходимости, коробки позволяли легко выйти через дверь на улицу.

Баттерс проверил две спальни, но не нашел там ничего интересного, за исключением коллекции виниловых джазовых пластинок на тридцать три оборота.

– Чисто, – сообщил он, вернувшись к входной двери.

Мартин сел на третий стул и, упираясь коленями в колени Харпа, произнес:

– Ты наверняка знаком с такими людьми, как мы. Встречался с ними в тюряжке. Нам плевать на черномазых, и мы с радостью перережем тебе глотку. Но пока нам это не нужно. Нам нужно, чтобы ты познакомил нас со своим корешем.

– С которым? – уточнил Деймон.

– С тем копом, который тебя крышует.

Харп попытался изобразить удивление.

– Нет никакого копа.

– Мы знали, что ты станешь упираться, но у нас времени в обрез, – сказал Мартин. – Сейчас мы продемонстрируем тебе нашу… э-э-э… искренность, – осторожно подбирая слова, добавил он. – Слегка покромсаем твою подружку.

– Мать твою! – процедил Харп, ни к кому конкретно не обращаясь. Скорее это было выражение собственного бессилия.

Мартин так это и воспринял. Женщина испуганно выпучила глаза и затряслась от ужаса. Мартин, не поворачиваясь, бросил через плечо:

– Ансель, поищи-ка на кухне нож.

На улице перед прачечной не было ни души, что с радостью отметили оба – и Мартин, и Баттерс. Потому что Харп сразу не заговорит, и на какой-то миг даже при закрытых окнах на улице могут услышать заглушенный кляпом вопль Жасмин.

* * *

Тюрьма штата Мичиган приставила к Дику Лашезу только одного конвоира. Лашез отмотал четыре года из девяти и хорошим поведением заслужил репутацию заключенного, не склонного к побегу. Этак он может выйти на свободу уже через пару лет. На него надели наручники и кандалы, и вместе с конвоиром Уэйном Сэндом отправили самолетом в О-Клер. Это было вечером, через восемь дней после перестрелки в Миннеаполисе.

Во время полета Уэйн Сэнд читал роман Маргарет Аллан «Последний мамонт». Ему нравились такие книжонки про доисторические времена, волшебство и прочую хрень подобного рода. «Живи я в те дни, наверняка был бы вождем какого-нибудь племени, – думал Сэнд. – В любом случае был бы крутым парнем».

Лашез уткнулся в журнальчик про искусство татуировки. Он и сам был весь в татухах. На обеих накачанных в спортзале руках красовались изображения суперженщин из научно-фантастических комиксов, с сиськами размером с футбольный мяч и львиной гривой волос, а также орлов, тигров, кинжалов и драконов. Здесь же были четыре имени. Два на правой руке – Кэнди и Джорджи. Два на левой – Харли и Дэвидсон.

Эти татуировки были сделаны еще на воле, в тату-салоне. Спину и ноги украшали другие картинки. Эти уже были сделаны в тюрьме с помощью иглы от швейной машинки и пасты из шариковой ручки. Этим татуировкам недоставало утонченности, зато в них чувствовалась некая грубая мощь, которая была по душе Дику Лашезу. Чисто эстетическое суждение.

Когда шасси самолета коснулись земли, Лашез отложил журнал в сторону и посмотрел на Сэнда.

– Как насчет «Макдачницы»? Парочки биг-маков?

– Может быть. Только не пытайся сбежать, – недовольным тоном произнес конвоир.

Уэйн Сэнд был обрюзгший, малоприятный тюремный бюрократ. Сегодня он вам улыбается, а завтра ни за что ни про что вкатит карцер. Он наслаждался своей властью, хотя имелись среди начальства личности и похуже. Когда самолет приземлился, Сэнд вывел Лашеза из салона и приковал цепью к сиденью взятого напрокат «Форда».

– Так как насчет «Мака»? – снова спросил Лашез.

Сэнд на секунду задумался.

– Нет. Хочу поскорее добраться до мотеля. Там по телику вечером будут показывать матч.

– Может, все-таки для начала в «Макдоналдс»?

– Заткнись! – рявкнул Сэнд с привычной бесцеремонностью тюремщика.

На ночь он оставил Лашеза в тюрьме округа О-Клер, а утром посадил заключенного в машину и отвез на похороны в Колфакс. Мать Лашеза ждала на крыльце похоронного бюро Логана. Рядом с ней была Сэнди Дарлинг, сестра Кэнди. Неподалеку, с работающим мотором, стояла машина шерифа. В салоне, читая газету, сидел помощник шерифа.

* * *

Эми Лашез производила впечатление типичной провинциалки: полная, коротко стриженная черноглазая брюнетка с жирной кожей и тоненькой ниточкой усиков – в черном платье с белым воротничком, поверх которого накинута синяя нейлоновая парка. На голове шляпка в стиле 1930-х, украшенная черной траурной вуалью, свисавшей на лоб.

Сэнди Дарлинг была ей полной противоположностью. Маленькая, стройная. Квадратный подбородок, узкое, обветренное лицо. В уголках глаз, несмотря на молодость, тонкая сеточка морщинок. Сэнди исполнилось двадцать девять, ее сестра была на четыре года старше. Тоже блондинка, как и Кэнди, однако волосы подстрижены коротко, в ушах простые жемчужные сережки.

Но если у Кэнди цвет лица был как у типичной висконсинской фермерши, то нос и лоб ее младшей сестры щедро усыпали веснушки. Поверх длинного черного платья Сэнди надела черное шерстяное пальто. На руки натянула черные кожаные перчатки, а из-под платья виднелись черные ковбойские сапожки с серебряными мысками. Голову венчала белая ковбойская же шляпа.

Когда машина подъехала, Эми Лашез спустилась с крыльца. Сэнди Дарлинг осталась стоять на прежнем месте, крутя в руках шляпу. Уэйн Сэнд отомкнул замок, вылез из салона и встал между Эми и дверцей автомобиля. Открыв ее, он выпустил наружу Дика.

– Это моя мать, – сказал Дик Сэнду.

Лашез отличался высоким ростом. Широкие массивные плечи, глубоко посаженные черные глаза, длинные волосы, впалые щеки, поросшие густой щетиной, давно превратившейся в бороду. Крепкие и толстые, как сосиски, пальцы. Наряди его в мантию, перед вами был бы вылитый пророк Иеремия.

– Понял, – отозвался Сэнд и повернулся к Эми: – Я должен проверить вашу сумочку.

Помощник шерифа вылез из машины и кивнул Сэнду. Эми протянула ему свою сумочку.

– Все в порядке? – спросил помощник.

– Да, конечно, – ответил Сэнд и подошел ближе, чтобы поболтать. Лашез никуда не денется.

* * *

Эми поцеловала сына в щеку сухим поцелуем.

– Они застрелили их, как собак, – сообщила она.

– Я знаю, мама, мне рассказали, – ответил Дик.

Посмотрев на стоящую на крыльце Сэнди Дарлинг, он коротким кивком поздоровался с ней.

– Их подставили, – добавила Эми и сморщила нос, как бы подчеркивая смысл своих слов. – Этот козел Дуэйн Кейл, должно быть. Это он подставил их. С ним самим ничего. Лишь несет какую-то чушь. Он расскажет копам все, что им нужно. Набрешет, как пес.

– Знаю, – повторил Дик.

Мать была не шутку озабочена, ведь Кэнди после налетов иногда отстегивала ей деньжат.

– И что ты будешь делать? – требовательно спросила Эми. – Ведь это были твоя сестра и твоя жена.

Она крепко схватила сына за руку и изо всех сил сжала.

– Знаю, мама, – в третий раз повторил Дик. – Но пока я мало что могу сделать. – Он поднял руки, чтобы мать увидела наручники.

– Это же надо, – простонала Эми, не отпуская сына. – Наплевать на все. Знай себе отдыхает в своей теплой камере, где его кормят и поят…

– Пойдем в часовню, – оборвал ее Дик. – Я хочу посмотреть на них.

Эми отпустила сына и сделала шаг назад.

– Они в закрытых гробах, – пояснила она.

– Гробы можно открыть, – угрюмо возразил Дик.

Сэнди по-прежнему стояла на крыльце, наблюдая за встречей матери и сына. Затем развернулась и вошла внутрь.

* * *

Логан, директор похоронного бюро, был невысокий, лысеющий человечек с неаккуратными, как будто проеденными молью усами. Лицо серое, нездоровое, а вот руки, напротив, красные. Разговаривая, Логан постоянно потирал их так, будто мыл под струей воды.

– В подобном случае, мистер Лашез, мы не можем отвечать за конечный результат, – сказал он, нервно поглядывая на закованные в наручники запястья Дика.

– Откройте гробы, – приказал Дик.

Логан послушно оттянул защелки на крышках гробов и отступил в сторону. Лашез подошел ближе и поднял крышки.

Кэнди, его жена. Ее убили несколькими выстрелами, но пулевые отверстия в теле скрыты погребальным платьем. Правда, след пули, попавшей в нос, виден. Нос подправлен руками гримера, восстановлен заново какой-то пастой. В остальном Кэнди выглядела такой же красивой, как в тот день, когда Дик впервые увидел ее в универмаге «Уолмарт». Лашез смотрел на нее целую минуту. Он подумал, что мог бы проронить хотя бы одну слезинку. Но так и не проронил.

Джорджи выглядела хуже. Она получила по меньшей мере три пули в лицо. Хотя работники похоронного бюро постарались придать ей пристойный вид и по возможности сшить разорванные ткани, было ясно, что с черепом Джорджи сделать почти ничего не удалось. Тело, лежащее в гробу, напоминало живую Джорджи не больше, чем пластмассовая кукла. Его сестра. ...