Двадцать лет спустя (июль-октябрь 2013 года)

1 июля 2013 года (понедельник)

Снилось много чего. Увы, запомнилось – и то в общих чертах – лишь следующее.

Некое помещение общественного назначения: то ли клиника, то ли санаторий. В кабинете я и то ли врач, то ли медицинская сестра.

В какой-то момент я улавливаю, что беседа наша – не только о деле. Нет, все слова - нем. А вот между ними!

Исподволь начинаю известную игру. Как бы случайное касание. Потом уже – дружеское. Дальше – само собой разумеющееся. Наконец оно же, но груди. И дальше – по заеденной схеме. Пока моя рука без признаков малейшего сопротивления не оказывается у нее в промежности. Пока одетой. Но следующие шаги – дело хорошо на интуитивном уровне техники.

И вот квинтэссенция ее «игры в поддавки» - совокупление.

Кайф – еще тот! Вот у дамы начинается невиданный оргазм. Чувствую: еще чуть-чуть – потеку и я. И тут за дверью кабинета раздаются голос, чей-то шум. Новоявленная любовница вскакивает и начинает сумбурно одеваться. Я тоже лихорадочно натягиваю на себя штаны, а улику-трусы – засовываю в карман.

Проходит несколько томительных минут. Обстановка нормализуется до штилевой.

Моя эрекция, между тем, никуда не девалась. Более того, она, кажется, еще усилилась и буквально рвет брюки. Чтобы кончить, нужно – всего ничего. Десяток секунд посещения нужного места.

К сожалению, на все мои сначала намеки, а потом и откровенные требования партнерша реагирует едва не издевательски. Так я и остаюсь, соленого не хлебнувши!

2 июля 2013 года (вторник)

Киев. Годы моей молодости, но деньги именуются, как сейчас, гривнами.

Университет. Канун первого сентября – начала занятий.

Меня весной исключили (было на самом деле!), тем не менее, я тоже прибыл по нужному адресу. Ибо в голове – раздвоение мыслей. Раз кажется, что меня восстановили. А второй – теплится надежда, что о грехах …забыли. И все пойдет по-прежнему.

Фойе желтого корпуса на бульваре Т. Г. Шевченко. Толпы – не протолкнуться - студентов. С трудом нахожу своих. Многих не узнаю. Наконец вижу Юрия Евтушика. Подхожу.

Здороваемся. Интересуюсь, в какой аудитории первая пара.

- Так они же – по группам! – говорит он. – Где ваша, не знаю.

А звонок – вот-вот прозвенит. Мне же, понимаю, в аткой ситуации не стоит, опоздав «рисоваться» перед глазами и преподавателя, и однокурсников. Мало ли что… Пусть «рана» хоть немного затянется.

Заметно нервничаю. И тут вдруг слышу голос однокурсницы, обращающейся к подружке:

- А ты нашла свою фамилию в списке?

Не слушая, что та ответит, снова – к Евтушику:

- А что, появился какая-то ведомость, а которой занесены наши данные?

- Да. А ты не знал? Новшество…

- А бумага в деканате?

- Где же еще ей быть?!

Направляюсь в нужную сторону. Однако, сделав пару-тройку шагов, останавливаюсь. А если моей фамилии в списке не окажется? Как я буду выглядеть? Как минимум, униженно. Нет, не пойду…

Возвращаюсь к Юрию:

- Будь другом, смотайся и узнай, допущен я к занятиям или нет?

- А сам что – перешел на инвалидность?

- Да не хочу позориться, если что не так…

Он исчезает в толчее. Между тем, студенты дружно устремляются в аудитории. Я со своими заваливаю. И с нетерпением поглядываю на дверь: когда же появится гонец? А то вообще – стыд и срам, если начнут выдворять.

Вот и он. Садится рядом.

- Ну, что? – взглядом спрашиваю его.

- В списке тебя нет.

- Спасибо, что узнал. Хоть успею исчезнуть до появления преподавателя, - встаю я.

- Притормози чуть-чуть!

- Зачем?

- Сначала сдай деньги.

- Какие, на что?

- У …(звучит фамилия, мне ничего не говорящая) …был день рождения.

В душе недоумеваю: я-то, исключенный, тут при чем? Тем не менее, вслух произношу:

- А кто она такая?

- Наша однокурсница. Ты что совсем?!

- Увы, такой фамилии не помню…

- Замуж она вышла – вот и сменила погоняло!

- По сколько собирали? – лепечу пристыжено.

- По пятьдесят гривен.

Отдаю. И тут Юрий говорит, что нужно сдать еще 15. Молча сую ему и эту сумму, чтобы скорее рвануть на выход. Предполагая, что друг мог просто кинуть. На все 65 гривен.

3 июля 2013 года (среда)

Ни много, ни мало – папские покои в Ватикане. Невероятная роскошь. Туда-сюда снует разодетая в золоченую парчу прислуга, не обращающая на меня ни малейшего внимания. Я успеваю подумать «Да, с охраной у обладателя перстня рыбака, не фонтан».

Посреди огромной комнаты, где я нахожусь, - столь же циклопических размеров кровать. В центре ее одетый и даже обутый лежит Иосиф Кобзон. Что мы оба здесь делаем и как сюда попали, я не имею никакого представления.

В комнату входит еще один служка. По осанке и поведению сразу видно, что не из рядовых. Окинув мимолетным взором интерьер, обернулся к проходившему поблизости коллеге, видимо, рангом куда ниже и спросил, показывая на меня:

- Кто он такой?

Вопрошаемый ответить не успел, ибо в тиши прозвучал баритон Кобзона:

- Пусть вас не смущает, что он – кивок в мою сторону – атеист. Он еще будет Римский папой!

4 июля 2013 года (четверг)

Город, похожий на Красноводск, из которого мы уехали 35 лет назад. Площадь на пятачке, ограниченном гостиницей, железнодорожным вокзалом и Дворцом культуры нефтяников. Бывший генеральный директор предприятия «Киев-Пресс», издающего «Комсомольскую правду» в Украине» до 1999 г., едет на крутой машине со стороны аэропорта. За ним на шарабане типа «Запорожца» следую я.

Главная странность заключается в том, что левая задняя дверца у него и водительская у меня – приоткрыты. Более того, пассажирский ремень безопасности переднего авто столь длинен, что я просунул в него свою свободную от рулежа ступню. В таком подобии связки и движемся. Да, в передней машине рядом с водителем сидит еще и пассажир.

У Дворца культуры Романюк поворачивает направо. Я – маневр повторяю. Вот выступающий в роли ведущего Степан пытается протиснуться между двумя другими участниками движениями. Не знаю почему, но в этот самый момент я сгибаю в колене ногу, заарканенную чужим поясом безопасности. Переднее авто виляет и едва не сталкивается с соседним. Визжат шины. И я с ужасом вижу, как вспыхивает колесо моего напарника.

Чуть его обогнав, останавливаюсь. Выбираюсь из салона. И не знаю, как поступить. В конце концов, направляюсь к пострадавшим. И в этот момент замечаю, что, сняв «огнедышащее» колесо, Степан вместе с пассажиром бежит навстречу. Приблизившись, швыряет его в меня.

5 июля 2013 года (пятница)

Пирятин. Дом, но на родительский не похож. Отец что-то мастерит, сидя на неком подобии тахты, которого у нас отродясь не водилось.

Мне отчего-то приходи в голову: я так мало о нем знаю! Никогда, по сути, не интересовался, каким было его детство и юность, что радовало и что – волновало? С какой колокольни смотрел на различные явления бытия? Что представляли собой родственники?

Подхожу и завожу разговор на эту тему. Начав с близких. А поскольку с родным братом и двумя сестрами хотя бы шапочно пребывал в знакомстве, забрасываю удочку насчет двоюродных. Спрашиваю, кем приходился ему тот человек, который тогда-то и тогда – единственный раз! - у нас гостил. При этом пребывая изрядно под хмельком и не стесняясь в выборе выражений.

Отец отвечает:

- Двоюродным братом.

- А чьим сыном он был? Не дядьки ли Федора их Харькивец?

Оказывается, да.

Я, между тем, вспоминаю, что, несмотря на довольно таки блатное поведение, он подарил мне фотоаппарат «Смена» - единственную ценность, которой располагал.

…Уже Киев. Телефонный звонок в квартиру. Поднимаю трубку.

- Это Юзик (Юрий Корявченков из юмористического шоу «Вечерний квартал» - Н.С.)! Вы уже у домоуправления?

- А зачем?

- Как «зачем»?! У меня задание: вас сфотографировать!

- А вы уже на Виноградаре (микрорайон, где мы с супругой живем – Н.С.)?

- Да! А вам это зачем?

- Прикидываю, может удобнее в другом месте встретиться…

- Не-е, давайте не будем ничего менять. У домоуправления – так у домоуправления!

Не остается ничего иного, как согласиться. Одеваясь, недоумеваю: кому и зачем понадобилось увековечивать на пленке или в цифре мой образ?!!

6 июля 2013 года (суббота)

Ночь – хоть выколи глаз. Мне с моим товарищем (однокурсник Георгий Лелюх?) нужно перебраться на противоположный берег не шибко широкой реки. Однако мы откуда-то знаем, что имеющийся мост – очень ненадежен в силу своей полуразрушенности. И все же деваться некуда – вода ледяная, в нее не сунешься. А быть на той стороне надобно – кровь из носу.

Мы осторожно ступаем на доски единственной в этих местах переправы и передвигаемся не шажками даже, а «совками». Преодолеваем – я впереди - метров шесть-семь. И вдруг я интуитивно чувствую: дальше моста нет. Кричу об этом напарнику, а сам несмело сую вперед правую ногу. Так и есть: пустота.

Тихонько пытаюсь сдать назад. И в какой-то момент – поскальзываюсь и падаю на спину. Туловище примерно по линии поясницы находится на досках, а нижняя часть – повисает в воздухе. И я буквально по миллиметру туда сползаю.

Товарищ подхватывает меня под мышки и пытается оттащить подальше от зияющей пропасти. Несколько минут мое тело, словно стрелка весов, дергается туда-сюда (у меня даже дух перехватывает). Наконец я на мосту. В полный рост!

…Огромное помещение, в котором дверей не наблюдается. Как им окон на трех стенах. Только на одной высоко, под самым потолком, они угадываются. «Угадываются» потому, что вертикальная плоскость сплошь увита растениями, смахивающими на лианы. Тем не менее, выбраться из ловушки реально только одним способом. И мы начинаем «восхождение».

Особенно трудно оно дается мне: я жутко боюсь высоты. С невероятным трудом, едва не сорвавшись несколько раз, достигаю заветного окошка. И только тут обнаруживаю, что товарищ мой – исчез. Более того, раму украшает металлическое подобие ставен.

Сумею ли, держась одной рукой на высоте, другой справиться с новой преградой?!

7 июля 2013 года (воскресенье)

Незнакомый город, котором я …живу. Круг моего общения составляют около двух десятков таких же молодых, как сам, людей. Все – ребята. И все – участники некой программы, организованной Вашингтоном. Совсем недавно вернувшиеся на родину из-за океана.

Как-то вечером юноша, с которым мы дружили внутри группы, поведал «страшную тайну». Оказывается, пребывая в столице США, он однажды среди бела дня завалился спать. Да не на диван, а за него. Чтобы никто не смог помешать неге.

И надо же случится такому совпадение: именно это помещение для негласной встречи с главой1 Агентства национальной безопасности и министром обороны избрал Обама. И обсуждался план завоевания России. Причем по «новой технологии» - без малейшего участия вооруженных сил. Товарищ заметил: министр на фоне президента выглядел голубем, настолько жестким был последний. И пересказал суть нечаянно подслушанного разговора.

Нас удивляло, как не профессионально в данном случае сработала охрана президента США. Точнее, вообще не сработала. Они ведь даже бегло не осмотрели помещения! Однако это – не наши проблемы, а главы заокеанской державы. Ломали головы над другим вопросом: как быть? Молчать, словно ничего не произошло? Или обнародовать каким-то образом информацию? Каким?

В итоге решили посвятить в тайну еще одного одногруппника. И уже на следующий день заметили: за нами идет слежка. То ли третий оказался лишним и выдал американцам, то ли нашу беседу кто-то подслушал.

Ясное дело: долго в живых нам не оставаться. А с нами в небытие уйдет и важнейшая для человечества информация. Выход единственный – делать ее публичной. Чем больше людей о мерзких планах США будет знать, тем лучше. Всех, как говорится, не устранишь! И мы для начала рассказали о том, что узнали столь необычным способом, остальным из группы. А себя, опасаясь покушения, начинаем вести с оглядкой.

На второй день убивают одного из наших «курсантов». Становится понятно: началась охота на опасных для Вашингтона «ведьм». И два десятка человек для них – мелочь. Нужно посвящать в суть заговора тысячи, если не миллионы! Сделать это в короткий срок возможности только при участии СМИ. Не доверяя уже никому, мы с товарищем, разделившись (так шансов больше!) отправляемся в разные редакции.

Вхожу в короткий переулок. И вижу впереди подозрительные личности. Поворачиваю назад, где – все время передвижения контролировал – никого не было. Увы, уже есть! Те же - подозрительные. Капкан захлопнулся.

И, как назло, в переулок вползает густой туман. Не рукотворный ли? Однако мне эта деталь – ни к чему. На затылке уже чувствую дыхание. И кричу.

От этого крика просыпаюсь…

8 июля 2013 года (понедельник)

Беседа с незнакомцем, занимающимся грузовым извозом – то ли на лошади, то ли на небольшом автомобильчике. Из разговора становится понятно, что бедняга еле сводит концы с концами. Рядом с нами на стульчике сидит Владимир Кличко. Чуть поодаль от него женщина. По моему соображению, его мать.

Из какой-то фразы выплывает: ломовик пребывает здесь, так как доставил незначительный груз обладателям громкой фамилии. И получил за работу …гроши.

Мне становится обидно за безропотного мужика: уж братья-то могли и более чем нормально заплатить! Тем более, речь идет о буквально смешных сумах. Вслух же произношу:

- Правильно в народе говорят…

- Что? – нетерпеливо перебивает меня женщина.

- …Что богатые потому богаты, что жадны!

Владимир вскидывает на меня свой взор. Женщина, между тем, снова подает голос:

- А Володя остался доволен! Сказал, что и мебель перевозить наймет этого же «ваньку».

Мне отчего-то становится жаль их всех! Может, и правда – та простота, которая хуже воровства?

- К вам это не относится. Знаю, что львиную долю денег ребята заработали кулаками, рискую здоровьем.

9 июля 2013 года (вторник)

Неизвестный населенный пункт. Помещение, отдаленно напоминающее общежитие. Довольно широкий коридор. Слева на переднем плане – стоячая вешалка, «украшенная» многочисленным барахлом в виде верхней одежды. Дальше – одна тоже слева, другая напротив – две комнаты-квартиры. Двери последней – нараспашку. В ней хозяйничает Нина Акимовна (некогда – корреспондент «Туркменской искры»). Противоположные – закрыты.

Захожу туда, где, знаю, меня ждут. Начинаются неспешные игры типа тили-тили-тесто. Неожиданно в помещении появляется еще одна женщина.

- Мать приехала! – объясняет хозяйка.

После традиционного застолья гостья заваливается на единственную кровать – в полуголом, что меня несказанно удивляет, виде. Но Нина Акимовна дает понять, что у той тоже давно не было мужчины. Не скажу, что новость меня сильно расстраивает.

Снова - тили-тили-тесто. Включая касания интимных мест друг друга - через одежду. Я вижу недоуменный взгляд напарницы. Прослеживая его. И слегка фонарею – конец моего члена нагло выглядывает из ширинки на волю. Благодаря наглецу игра набирает оборотов.

Вот я стучу затверделым до состояния корпуса титановой подводной лодки членом по лицу хозяйки. Вот тереблю ее за промежность. Вот…

Она уворачивается и отходит в сторону. Задирает платье, со словами «А такое ты уже наверняка видел» демонстрирует мне голый зад. На фига он мне, спрашивается, если уже совсем невтерпеж. Искоса поглядываю на спящую мать…

И вдруг я оказываюсь в коридоре. Из одежды - только тенниска. А дверь напротив – распахивается. Из нее вываливает толпа женщин, среди которых несколько – мне знакомы (работали в других редакциях). Успеваю втиснуть тело за вешалку и делаю вид, что ищу что-то из одежды. Увы, провести компанию не удается. Да и из реплик понимаю, что все это – неспроста. Они рассчитывали, что «погулять» я зайду к ним. А я, сволочь, отправился в комнату напротив! Так что пощады ждать не приходится. Что сходу и подтверждается: компания дружно поворачивается ко мне и начинает хохотать с моего вида. Судорожно напяливаю первую попавшуюся шмотку. Что лишь усиливает поток насмешек: та оказывается чем-то, напоминающим короткую тунику.

Хватаю еще одну. Ныряю в нее. И снова – ржание! На мне – хотя и длинный, но цветастый женский халат.

Короче, вместо вожделенного секса я обсмеян с ног до головы.

10 июля 2013 года (среда)

Я – в некоем почтовом отделении. Подписываюсь на периодические издания. Отдаю квитанции, с меня берут деньги и не спешат выдать корешки. Терпеливо жду.

Подходят другие клиенты, их обслуживают, а обо мне – словно забыли. Сижу уже, наверное, около часа. И вижу, что клерки начинают довольно оживленно суетиться. Взглянув на висящие тут же на стенке часы, понимаю почему: скоро обеденный перерыв. Как же быть мне?

«А, - решаю, - мы все тут – люди свои. Скажу, что зайду во второй половине дня». Идею озвучиваю, не отходя от кассы.

Звучит ответ, как я понимаю, заведующей:

- А я сразу так думала!

Выходим и помещения вместе: они - на обед, я – по личным делам. Та же дама вдруг задет неожиданный вопрос:

- Вы из какого леса любите картошку?

- Ну, не знаю… Впрочем, отчего же? Люблю из любого леса!

- Э-э, не скажите. Земля везде – разная. Разная – и картошка.

- М-м-м…

- Так что если желаете употреблять в пищу нормальную бульбу, заказывайте отечественную, мелкую… Мы ее еще выращиваем. А то скоро – днем с огнем не найдете.

11 июля 2013 года (четверг)

Книжный магазин времен дефицита литературы. Продавцы выкладываю на прилавок свежий товар. Стараюсь не зевать: держу ушки на макушке – желающих-то много.

В результате купил словарь (до утра забыл название) и «Таис Афинскую».

С гордостью принес домой. Супруга взглянула и говорит:

- А «Таис…» у нас есть.

Это я помнил и когда покупал принесенный экземпляр. Даже обложка стояла перед глазами – практически такая же. И все же показалось, что, в отличие имеющейся у нас, эта – книга не художественной произведение. А так сказать, «разбор полетов».

Возникает желание сравнить. Однако я, с одной стороны, подустал, а, с другой, запамятовал, на какой из многочисленных полок или в каком из шкафов стоит стоят наша «Таис…» И откладываю уже наш «разбор полетов» на потом.

12 июля 2013 года (пятница)

Город моего детства и юности. Заросшее сиренью кладбище. Несколько человек, среди которых и я, следуют протоптанной не одним поколений тропинки, привычно срезая путь. Тихо переговариваемся.

Впереди тоже раздаются голоса. Казалось бы, в этом нет ничего подозрительного: поповым гумном ежедневно пользуются сотни людей. Однако мое шестое чувство настороже. И оно сигнализирует об опасности. Шепчу об этом остальным, и все дружно, стараясь особо не шуметь, поворачиваем обратно. Увы, судя по топоту, недруги наш маневр разгадали и перешли на бег.

Резко сворачиваю налево – чтобы через кусты прорваться к шоссе и стадиону. Там – люди и возможная помощь. С разных сторон шелестят компаньоны. Вот кусты неожиданно заканчиваются и впереди, откуда ни возьмись, - некое подобие болота. Темп передвижения резко падает. Буквально через десяток метров чувствую, что начинаю крепко увязать в густой-густой грязи и почти останавливаюсь. Между тем, голоса преследователей – совсем рядом. В моей голове возникает паническая мысль:

- Этот пирятинский Сиваш тебе, увы, не преодолеть!

13 июля 2013 года (суббота)

После очередного ремонта крыши вечно протекающего балкона пошел дождь. Не очень сильный. Однако этого хватило, чтобы с потолка снова закапало, а по стенам заструились привычные мини-ручейки. Памятуя, что мастер о возможном развитии событий предупреждал, лезу – по его же рекомендации! - на чердак. Исследовать вертикальные бетонные плиты над своей квартирой – на предмет наличия на них влаги. «Если будет, - уточнил кровельщик, - значит, протекает верх и нужно будет делать ремонт по новой и в новом месте».

В полутьме шебуршу на чердаке. Точно, стена техэтажа – мокрая. Так что предстоит, по крайней мере, еще одна починочная эпопея. Не разводит ли мастер, не заделывая одним рейсом нудные трещины?

Тут слышу шорох – кроме меня, на чердаке, явно кто-то есть. Всматриваюсь во мрак. Мелькает луч фонаря. Тень приближается. В подошедшем узнаю Алика Чайку, учившегося в параллельном классе. Здороваемся – не виделись-то несколько десятилетий.

Перебрасываемся мячиками-словами. И между делом я интересуюсь, боится ли он высоты. Услышав отрицательный ответ, робко предлагаю спуститься на крышу балкона (этаж – 12-й) и провести небольшую экспертизу. Он без промедления соглашается.

Выбираемся на крышу. Алик бесшабашно вскарабкивается на парапет, сильно при этом перегибаясь «наружу». У меня екает сердце. Пройдя несколько метров по узеньком подобии дорожки, однокашник вдруг приседает. И начинает непонятные движения всем телом. Лишь когда он кладет рядом с собой какой-то пакет, а потом – вытаскивает еще, понимаю: наткнулся на чей-то тайник.

Вскоре возле него на парапете – целая гора хлама. И, наконец, «археолог поневоле» сбрасывает находки вниз и спускается сам. Уже на пару начинаем копаться в нечаянно привалившем «добре»: сразу становится понятно, что все бумаги – личный архив.

Товарищ начинает перелистывать фолиант, напоминающий альбом. Заинтересованным зрачком заглядываю в него и я. И вижу …портрет своей жены.

- Что это? – недоуменно воззряюсь на Алика.

- Понятия не имею! Только развернул.

- Дай мне.

Он передает, а сам продолжает копаться в других «раритетах». Едва «том» оказывается у меня, сходу соображаю: находка – не что иное, как архив райкома комсомола. А в руках я держу аккуратно сброшюрованные учетные карточки всех членов организации. Вне всякого сомнения, тут есть и моя.

Борюсь с искушением вырвать наши – на память. Увы, то, что после этого историческая целостность «подшивки» окажется нарушенной, не дает этого сделать.

14 июля 2013 года (воскресенье)

Чужой город. Многоэтажное здание. В нем – комната, где мы с женой приготовили угощение для неких важных гостей. Остается еще немного времени до их прибытия. Выходим на улицу – перевести дух и вдохнуть свежего воздуха. Блаженствуем, любуясь природой, минут десять.

- Гляди! – раздается взволнованный голос супруги.

Ее взор и указательный палец правой руки устремлены в небесную голубень. Поднимаю взгляд и я. Вверху кипит бой, сразу видно, что не на жизнь, а на смерть, между двумя птицами. В пылу сражения они, сами того не замечая, опускаются все ниже. Птицы – примерно одного размера.

Вот одна, оказавшись сверху, сильно бьет клювом другую по голове. Та камнем пикирует вниз: земные дни ее и даже часы – окончены. В последний момент успеваю заметить, что это – ворон. ...