Борис Рувимович Мандель Этнопсихология

Введение

Этническая психология, или этнопсихология, – наука живая и современная, исторически вполне основательно сложившаяся, существует именно потому, что круг ее интересов уже определен необходимостью развития всей социальной психологии, расширения и углубления представлений о социально-психологических, конкретных дифференцирующих и интегрирующих закономерностях развития наций, народностей, этнических и этнографических групп.

Знания, полученные в процессе изучения этнопсихологии, чрезвычайно важны сегодня для работы практического психолога в нашем многонациональном государстве. Этническая психология становится не только прикладной наукой, но и часто является ареной острой идеологической борьбы, что определяет ее особую социальную, психологическую и даже политическую значимость. Проблемы этнопсихологии действительно приобретают новое, большое значение в последние годы. В современных условиях, в ауре общей тенденции интернационализации и универсализации жизни возрастает этничность многих народов, которая ясно выражается в их желании сохранения своей культуры, своего образа жизни. Подобное положение вещей связано и с тем, что стремительно изменяющиеся экономические и политические условия не позволяют слаборазвитым народам или странам быстро адаптироваться в мировом сообществе. Как правило, это приводит к стремлению обособления, самосохранения. При этом объединяющим фактором выступает общность культуры, языка, территории. Практически здесь мы видим конфликт между интернационализацией и федеративностью, национальная самостоятельность становится организующим и вступающим в непримиримую и жестокую войну направлением общественной жизни. Этнопсихологические проблемы имеют широкий спектр исследований, и в 60-х годах XX в. они оформились в самостоятельную науку – этнопсихологию. Однако до сих пор и в отечественной, и в мировой научной и общественно-политической литературе нет систематического изложения основных понятий, методов и истории развития этнопсихологии. Изучение данного курса предполагает устранить определенные проблемы в этом направлении, особенно у будущих специалистов-гуманитариев, психологов, которые по роду деятельности будут непосредственно сталкиваться с социальными проблемами, порождающими сложности в межэтнических взаимоотношениях и необходимостью их регулирования.

В подавляющем большинстве случаев этнопсихология выступала как средство оправдания политики господствующих государств и выполняла скорее социальный заказ, чем представляла научно обоснованные взгляды на природу возникновения этнического многообразия населения планеты. Но накопленный опыт разносторонних и многочисленных исследований в этнографии, антропологии и социологии, а также выделение этнической психологии в самостоятельную науку настоятельно требуют введения ее как учебной дисциплины в вузе для точного ее определения в мире науки, в мире психологии и именно не как дополнительной опоры для политиков, идеологов, а как вполне самостоятельного учения, позволяющего глубже разобраться в сущности психологии народов и этносов.

Часто политические конфликты, приведшие к возникновению локальных войн, пытаются представить как результат этнической или религиозной розни, оставляя в стороне экономические интересы конфликтующих сторон. Действительно, этнические и националистические вопросы преднамеренно заостряются, чтобы создать ситуацию для военного вмешательства. Знание истинных основ этнопсихологии, причин появления и исчезновения различных этносов, наций, народов существенно изменит взгляды на происходящие события и будет способствовать, в числе прочего, и поиску наиболее благоприятных решений вопросов, возникающих в процессе интеграции мирового сообщества.

Часть I Этнопсихология как наука о психологических особенностях этносов

Глава 1 История этнопсихологии в изменяющемся мире: начало

Этнопсихологические знания содержат еще труды знаменитых античных авторов: философов, риторов и историков: Геродота, Гиппократа, Тацита, Плиния Старшего, Страбона.

Геродот (около 484 до н. э. – около 425 до н. э.) – древнегреческий историк, автор первого полномасштабного исторического трактата «Истории», описывающего греко-персидские войны и, что важно для нашей науки, обычаи и нравы многих современных ему народов. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Впоследствии Цицерон^[1] назвал его «отцом истории». Геродот – чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии, включая десятки античных народов на территории современной Украины и России. Конечно, следует помнить, что сочинение Геродота – не историческое исследование в современном понимании, это замечательное и вполне бесхитростное повествование человека богато одаренного, необыкновенно любознательного, общительного, много читавшего, видевшего (и еще больше слышавшего), слегка скептичного, но, заметим, не всегда достаточно разборчивого в использовании полученных сведений. И в то же время Геродот не только историк, некоторые части его сочинения – энциклопедия того времени: тут и географические сведения, и этнографические, и естественно-исторические, и литературные. Из девяти книг, на которые в настоящее время делится его сочинение, вся вторая половина представляет собой последовательный исторический рассказ о греко-персидских войнах. Первая же половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства, о Вавилонии, Ассирии, Египте, Скифии, Ливии и других странах. Единство изложения прослеживается в том, что с первых строк и до конца книги Геродот стремится проследить всю историю борьбы между варварами и эллинами. Но его не покидает мысль о широте этого мира, что и заставляет вводить в широкие рамки повествования все кажущееся интересным или поучительным. Итак, основной текст «Истории», помимо обширных сведений по этнографии, географии и культуре различных народов, содержит изложение истории отдельных, известных и малоизвестных тогда стран (Лидии, Мидии, Персии, Египта, Скифии).

Вот так Геродот описывает нравы и обычаи персов:

…Они, в отличие от других народов, не придавали своим богам человеческой формы, не воздвигали в их честь ни храмов, ни жертвенников, исполняя религиозные обряды на вершинах гор. Они питают отвращение к мясу, любовь к фруктам и пристрастие к вину; любят удовольствия. Персы проявляют интерес к чужестранным обычаям, ценят воинскую доблесть, серьезно относятся к воспитанию детей, уважают право на жизнь всякого, даже раба. Они терпеть не могут лжи и долгов, презирают прокаженных. Заболевание проказой служит для персов доказательством, что несчастный согрешил против Солнца^[2].

Геродоту принадлежит, как мы уже упомянули, и первое дошедшее до нас описание Скифии и народов, населяющих ее, главным образом, по расспросам сведущих лиц из числа греческих колонистов (ибо нет доказательств того, что Геродот побывал в крымских и приазовских городах). Характеристику скифских рек Геродот начинает с Истра (Дуная), который течет через всю Европу начинаясь в земле кельтов. Он считает Истр величайшей из известных рек, к тому же всегда полноводной, летом и зимой. После Истра наибольшая река – Борисфен (Днепр). Геродот правильно указывает, что течет она с севера, но ничего не говорит о днепровских порогах, следовательно, не знает о них. В своих описаниях Геродот пересказывает много мифов о происхождении скифского народа, в которых большая роль отводится Геркулесу. Описание Скифии он заканчивает рассказом о браках скифов с воинственными женщинами из племени амазонок, чем и можно, по его мнению, объяснить скифский обычай, состоящий в том, что девушка не может выйти замуж, пока не убьет врага^[3].

Древнегреческий врач и основатель медицины и медицинской географии, «отец медицины» Гиппократ (около 460 г. до н. э. – между 377 и 356 гг. до н. э.) отмечал влияние окружающей среды на формирование психологических особенностей людей и выдвинул общее положение, согласно которому все различия между народами, в том числе их поведение и нравы, связаны с природой и климатом. Учение Гиппократа состояло и в том, что заболевание является не наказанием богов, а последствием природных факторов, нарушения питания, привычек и характера жизни человека. В сборнике Гиппократа нет ни одного упоминания о мистическом характере в происхождении болезней. С целью своего научного усовершенствования Гиппократ много путешествовал и изучал медицину в различных странах по практике местных врачей и по таблицам, которые вывешивались на стенах храмов.

Тацит Публий, или Гай Корнелий (ок. 56 г. н. э. – ок. 117 г. н. э.) – древнеримский историк. В 98 г. он опубликовал трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии». Затем в период с 98 по 116 г. создает два своих главных произведения – «Историю» (из 14 книг, охватывающих период с 69 по 96 г., сохранились книги I–IV и частично V) и «Анналы» (16 книг, охватывающих период с 14 по 68 г.; сохранились книги I–IV, XII–XV и частично V, VI, XI и XVI). Хотя венцом творчества Тацита считаются именно «Анналы», нам интересен его труд «О происхождении германцев и местоположении Германии». Здесь рассматривается сначала экономика, семейная и бытовая жизнь германцев, их политика, религия, а затем описываются особенности положения отдельных племен.

Ученые много спорят о «Германии» Тацита. Одни утверждают, что это только политический памфлет, написанный с целью удержать Траяна от гибельного похода в глубь Германии рассказом о силе ее племен. Другие считают это произведение сатирой на римские нравы или утопией политического сентименталиста, видевшего золотой век в первобытном неведении. Правильным можно назвать лишь тот взгляд, который считает сочинение Тацита серьезным этнографическим этюдом о жизни народов, только начинавших играть видную роль в римской истории. Составленная на основании если не личных наблюдений, то сведений, полученных, вероятно, из первых рук и изучения всего раньше написанного, «Германия» является серьезным дополнением к главным историческим сочинениям Тацита. Для науки о древних германцах труд его просто незаменим: читателям сообщаются данные, хотя и затемненные некоторою манерностью и аллегоричностью изложения, но являющиеся нынче чуть ли не единственным источником, да и изображение у Тацита нравов полудиких соседей далеко не идиллическое.

Плиний Старший – под этим именем известен Гай Плиний Секунд (23–79) – римский писатель-эрудит, автор «Естественной истории». Старшим он называется в отличие от своего племянника, Плиния Младшего. В юности он служил в коннице, участвовал в военных походах, в том числе против хавков – германского народа, описанного им в начале XVI книги его «Естественной истории». Побывал он и на Дунае, и в Бельгии. «Естественная история» Плиния – настоящая энциклопедия древности в 37 книгах, включающая астрономию, физику, географию, ботанику, зоологию, антропологию, медицину, минералогию, металлургию, историю искусства, этнографию. Написанию этого колоссального труда предшествовала не менее колоссальная подготовительная работа. По словам самого автора, он прочитал не менее 2 тысяч книг и сделал около 20 тысяч выписок. К этому Плиний добавил множество сведений, не известных его предшественникам. Несмотря на громадный охват знаний, «Естественная история» получилась у Плиния коллекцией бесчисленных данных, кое-как разделенных по отраслям знания, но очень слабо связанных между собой, критически не обработанных и не приведенных в какую-нибудь логическую систему. Труд Плиния отличает и некритичное отношение к источникам и отчетливо выраженный антропоцентризм. Однако, несмотря на очевидные недостатки, авторитет Плиния был непререкаемым в течение последующих веков, и, пожалуй, ни одно из сочинений древности, за исключением Библии, не оказало такого влияния на представления людей поздней Античности, Средневековья и Возрождения.

Позади этих гор и по ту сторону Аквилона живет, если можно поверить, с незапамятных времен счастливый народ, который называют гиперборейским; про него рассказывают сказочные чудеса. Там, говорят, находятся полюса и крайние точки звездных путей; полгода там светло, и солнце прячется всего на один день, а не на время между весенним и осенним равноденствием, как полагают несведущие люди. Один раз в году, в день летнего солнцестояния, солнце у них восходит и один раз, в день зимнего солнцестояния, садится. Эта солнечная страна с умеренным климатом не подвержена вредным ветрам. Гиперборейцы живут в рощах и лесах, почитают богов порознь и сообща, им не знакомы раздоры и недуги.

Умирают они только тогда, когда устают жить: старики, отпировав и насладившись роскошью, прыгают с какой-нибудь скалы в море. Это самый лучший похоронный обряд. Одни считают, что гиперборейцы живут не в Европе, а в начале азиатского побережья, потому что там имеется похожий на них атакский народ; другие – что они живут между заходящим солнцем антиподов и нашим восходящим солнцем; это никак невозможно, потому что между ними лежит огромное море. Те, которые относят местонахождение их туда, где шесть месяцев светит солнце, передают, что антиподы утром сеют, в полдень собирают урожай, при заходе солнца срывают с деревьев плоды и ночью прячут их в пещеры.

Нельзя усомниться в существовании этого народа; многие писатели рассказывают, что гиперборейцы посылают обычно на Делос первые плоды урожая Аполлону, которого они особенно почитают. Жертвоприношения доставляли девушки, в течение нескольких лет гостеприимно принимаемые народами, но после того как были нарушены обычаи гостеприимства, гиперборейцы решили оставлять жертвоприношения на ближайшей с соседями границе, те относили их к своим соседям, и так до самого Делоса; вскоре и этот обычай исчез…^[4].

Страбон (ок. 64/63 г. до н. э. – ок. 23/24 г. н. э.) – греческий историк и географ. Автор «Истории» (не сохранилась) и сохранившейся почти полностью «Географии» в 17 книгах, которая служит лучшим источником для изучения географии древнего мира. Бесспорным достоинством «Географии» Страбона остается чрезвычайное разнообразие и обилие сведений об известных в то время странах и народах. Для российской науки имеют значение его заметки о европейской и азиатской Скифии, о Кавказе и закаспийских землях.

Наверное, было бы странно упомянуть в серьезной книге о психологической науке имя Марко Поло! Но и обойти молчанием его уникальную книгу было бы несправедливо. Марко Поло (1254–1324) – итальянский купец и путешественник, представивший историю своего странствия по Азии в знаменитой «Книге о разнообразии мира». Несмотря на сомнения в достоверности фактов, изложенных в этой книге, высказываемые с момента ее появления до нынешнего времени, она служит ценным источником по географии, этнографии, истории Армении, Ирана, Китая, Монголии, Индии, Индонезии и других стран в Средние века. Эта книга оказала значительное влияние на мореплавателей, картографов, писателей XIV–XVI вв. Книга уникальная и странная, во многом неточная и фантастичеекая, с преувеличениями и странными умолчаниями, но и потрясающими зарисовками, которые внимательному читателю, знакомому как с этнографией, так и психологией, дают достаточно много интереснейшего материала о неведомых далеких народах, их характере и социально-психологической основе бытования.

Первые попытки сделать народы предметом психологических наблюдений были предприняты в XVIII в. Так, французские просветители ввели понятие «дух народа» и пытались решить проблему его обусловленности географическими факторами.

Шарль-Луи де Секонда, барон Ля Брэд и де Монтескье (1689–1755) – французский писатель, правовед и философ, автор романа «Персидские письма», статей для «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел», труда «О духе законов» (1748) и пр., сторонник натуралистического подхода в изучении общества. Вот слова его:

Миром управляет не божественный промысел или фортуна, а действующие в любом обществе объективные общие причины морального и физического порядка, определяющие «дух народа» и соответствующие формы и нормы его государственной и правовой жизни.

Многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа. Важно избегать всего, что может изменить общий дух нации; законодатель должен сообразоваться с народным духом, поскольку этот дух не противен принципам правления, так как лучше всего мы делаем то, что делаем свободно и в согласии с нашим природным гением^[5].

Монтескье, пожалуй, наиболее полно выразил общеметодологический подход (своего времени) к сущности этнических различий по духу (психологии). Он, как и многие другие тогда, придерживался принципов географического детерминизма и считал, и не без оснований, что дух народа есть результат воздействия климата, почвы и рельефа местности. Причем такое воздействие может быть непосредственным и опосредованным. Непосредственное воздействие характерно для первых этапов развития народа. Опосредованное же воздействие происходит тогда, когда в зависимости от климатических условий у народа складываются особые формы социальных отношений, традиции и обычаи, которые наряду с географическими условиями влияют на его жизнь и историю. Таким образом, географическая среда, по Монтескье, первичная основа духовных черт народа и его социально-политических отношений.

К проблемам национального характера обращались и другие представители французского Просвещения, в частности Клод Адриан Гельвеций (1715–1771) – французский литератор и философ-материалист утилитарного направления, идеолог французской буржуазии эпохи Просвещения. В его книге «О человеке» есть раздел «Об изменениях, происшедших в характере народов, и о вызвавших их причинах», где рассматриваются характерные черты народов, причины и факторы их формирования. По Гельвецию, характер – это способ видения и чувствования, это то, что характерно только для одного народа и зависит больше от социально-политической истории, от форм правления. Люди от природы обладают одинаковыми умственными способностями; умственное неравенство – следствие различного воспитания. Вся человеческая жизнь – непрерывное воспитание. Под воспитанием Гельвеций понимал не только влияние педагогов, но и воздействие на ум человека таких внешних факторов, как форма правления, нравы народа, случайные события (к воспитателям людей относятся и испытываемые ими ощущения). Поэтому нет двух людей, которые приобрели бы совершенно одинаковое воспитание. Осуждая деспотическое правление, Гельвеций источником большинства общественных бедствий считал невежество. Изменение форм правления, т. е. изменение социально-политических отношений, влияет на содержание национального характера. А все «несчастья» людей и народов Гельвеций связывал с несовершенством законов и неравномерным распределением богатства.

Если судить по рассказам путешественников, то любовь человека к ближним не так обычна, как это уверяют. Мореплаватель, спасшийся при кораблекрушении и выброшенный на неизвестный берег, не бросается с распростертыми объятиями на шею первому встречному Наоборот, он старается притаиться в каком-нибудь кустарнике. Отсюда он изучает нравы туземцев и отсюда он выходит дрожа навстречу им.

Но, скажут, когда какой-нибудь европейский корабль пристанет к неизвестному острову, то разве дикари не сбегаются толпой к нему? Несомненно, их поражает его зрелище. Дикарей удивляют новые для них одежда, наши украшения, наше оружие, наши орудия. Это зрелище вызывает их изумление. Но какое желание следует у них за этим первым чувством? Желание присвоить себе предметы их восхищения. Сделавшись менее веселыми и более задумчивыми, они измышляют способы отнять хитростью или силой эти предметы их желания. Для этого они подстерегают благоприятный момент, чтобы обокрасть, ограбить и перерезать европейцев, которые при завоевании ими Мексики и Перу уже ранее дали им образец подобных несправедливостей и жестокостей.

Из этой главы следует вывод, что принципы этики и политики должны, подобно принципам всех прочих наук, покоиться на многочисленных фактах и наблюдениях. Но что следует из производившихся до сих пор наблюдений над нравственностью? Что любовь людей к своим ближним есть результат необходимости помогать друг другу и бесконечного множества потребностей, зависящих от той же физической чувствительности, которую я считаю первоначальным источником наших поступков, наших пороков и наших добродетелей^[6].

Интересной представляются мысли Д. Юма (1711–1776) – шотландского философа, представителя эмпиризма и агностицизма, предшественника позитивизма, экономиста и историка, публициста, представленные в эссе «О национальных характерах». Юм выделяет основные факторы, формирующие национальный характер, в частности физические факторы. Под ними он понимает природные условия жизни общности (воздух, климат), которые определяют характер, темперамент, традиции труда и быта. Однако главными в становлении национальных черт психологии, по Юму, являются социальные (моральные) факторы. К ним относится все, что связано с социально-политическими отношениями в обществе. Признание роли социальных отношений в формировании психологии привело Юма к проблеме психологии различных слоев общества и их соотношения с общенациональными чертами. По Юму, социально-профессиональные группы людей имеют свои черты психологии, ибо живут в неодинаковых условиях, и деятельность их различна. С этой точки зрения он и рассматривал характеры разных социальных групп общества: сходные черты формируются на основе общения в профессиональной деятельности, в результате чего общими становятся склонности, обычаи, привычки, аффекты, что и составляет духовность той или иной социально-профессиональной группы. Групповые черты характера имеют тенденцию к взаимовлиянию, что влечет за собой сближение различных групп. Эта тенденция усугубляется политико-экономическими интересами: интересами торговли, обороны, управления. Общие интересы нации, таким образом, способствуют становлению общенациональных черт единого языка и других элементов национальной жизни. Следовательно, согласно Д. Юму, национальный характер формируется на основе двух факторов: во-первых, духовного сближения профессиональных групп общества; во-вторых, экономико-политических закономерностей. У Юма встречается много интересных суждений о характере различных народов. Правда, отмечается и некоторая односторонность (один народ характеризуется как трусливый, другой – как мужественный и честный и т. д.), что объясняется существовавшими тогда традициями и стереотипами общественного сознания. В то же время Юм высказал глубокие идеи о сущности национального характера и факторах его формирования.

Говоря об истории становления этнической психологии, нельзя обойти вниманием немецкую философию XVIII в. – начала XIX в. Прежде всего, конечно, необходимо вспомнить имена И. Канта и Г. Гегеля.

Воззрения Канта о человеке отражены в книге «Антропология с прагматической точки зрения» (1798 г.). Кант одним из первых употребляет наряду с таким понятием, как «характер народа», понятие «национальный характер». В специальной главе Кант рассматривает и такие дефиниции, как нация, чернь и скопища. Он пытается дать определение понятиям «народ» и «нация». Так, согласно Канту, народ – это известное количество людей, соединенных в той или другой местности. Это целое (или часть его), которое в силу одинаковости происхождения является объединенным в одно общественное государственное целое, называется нацией. По мнению Канта, аффектация характера и есть именно общий характер народа, к которому он сам принадлежит: это прежде всего презрение ко всему иноземному, особенно потому, что, как ему кажется, он только один может гордиться настоящею государственною и общественною свободою внутри государства с таким строем, который обнаруживает достаточно силы против внешних врагов. Такой характер – это гордая грубость в противоположность вежливости, в которой легко допускается фамильярность; это упрямое отношение к каждому другому из сознания мнимой полной самостоятельности, где каждый думает, что он ни в ком другом не нуждается, а следовательно, ему и незачем угодничать перед другими^[7].

Кант характеризует национальные характеры англичан и французов, называя их самыми культурными народами на земле. При этом он подчеркивает, что из своей классификации исключает немцев, ибо похвала немцев со стороны автора, который сам немец, могла бы показаться самодовольством. Указывая на противоположность национальных характеров англичан и французов, он объясняет это рядом обстоятельств: в различии географического положения Англии и Франции ученый видит причину того, что французский язык стал языком «общественных сношений» в гостиных, а английский – деловым языком людей коммерческих. Многие другие отличия, по мнению Канта, обусловлены тем, что черты характера наследуются у первобытного народа, наделенного прирожденным характером. Но эту мысль Кант не развивает, считая, что нет необходимых данных для ее обоснования. По мнению Канта, у каждого первобытного народа имеются естественные задатки, которые в дальнейшем развиваются, определяя национальный характер того народа, который возникает из этой первобытной народности. Давая очень детальную характеристику национального характера французов, англичан, итальянцев, испанцев, немцев, он показывает, что характер этих народов содержит как положительные, так и отрицательные стороны, вскрывая тем самым противоречивую сущность понятия «национальный характер».

Иоганн Готфрид Гердер (1744–1803) – немецкий поэт, литературный критик, историк культуры, создатель исторического понимания искусства, считавший своей задачей рассматривать все с точки зрения духа своего времени. В своем главном философском произведении «Идеи к философии истории человечества» (1784–1791) Гердер поставил задачу – рассмотреть движущие пружины развития общества. Существуют ли законы развития общества или общество развивается, не подчиняясь каким-либо закономерностям, царит ли в обществе строгий порядок или хаос и произвол? Вопреки ряду позиций, утверждавших, что история человеческого общества представляет собой не что иное, как историю ошибок, обманов и заблуждений, Гердер считает, что история человеческого общества и история природы находятся в единстве, они не противоречат друг другу, а вытекают одна из другой, т. е. история человеческого обществ является результатом, итогом развития природы. Находясь под влиянием идей Канта, применяя принцип развития для объяснения явлений истории человеческого общества, Гердер приходит к выводу о том, что между культурами различных народов существует глубокая взаимосвязь – культура того или иного народа не развивается изолированно от культурного и исторического опыта других народов. Налицо преемственность культур различных стран. Гердер приводит пример Древней Греции, отмечая, с одной стороны, взаимосвязь ее культуры с древнеегипетской, а с другой – влияние на культурные традиции Древнего Рима.

Подобно Канту, Гердер рассматривает характеры различных народов. Описывая национальный характер славян, он оценивает историческую роль славянских народов значительно выше, чем его современники, дающие в ту пору в целом антиисторическую оценку места славян в мировом процессе. Гердер отмечает, что повсюду славяне осваивали земли, оставленные другими, на этих землях они выращивали хлеб, разводили скот. Киев и Новгород, построенные славянами, были цветущими торговыми городами. Кроме того, они умели плавить металл, занимались добычей руды. Гердер пишет, что национальной чертой славянских народов являлся веселый нрав. Он называет также милосердие, гостеприимство, любовь к свободе. Славяне, подчеркивает Гердер, никогда не стремились к порабощению других народов, по своей природе они глубоко миролюбивы. Однако славяне никогда не смирялись со своим положением, восставали против поработителей, проявляя при этом мужество и героизм.

Строки книги Гердера, посвященные славянским народам, проникнуты верой в их будущее, которое, по глубокому убеждению мыслителя, будет состоять в мирной, трудолюбивой жизни.

«Колесо все переменяющего времени вращается неудержимо, и поскольку славянские нации по большей части населяют самые прекрасные земли Европы, то, когда все эти земли будут возделаны, а иного и представить себе нельзя, потому что законодательство и политика Европы со временем будут все больше поддерживать спокойное трудолюбие и мирные отношения между народами и даже – не смогут поступать иначе, то и славянские народы, столь глубоко павшие, некогда столь трудолюбивые и счастливые, пробудятся, наконец, от своего долгого тяжелого сна, сбросят с себя цепи рабства, станут возделывать принадлежащие им прекрасные области земли – от Адриатического моря до Карпат и от Дона до Мульды – и отпразднуют на них свои древние торжества спокойного трудолюбия и торговли»^[8].

В философской и общественно-политической мысли начала XIX в. в связи с анализом национального характера того или иного народа формируется понятие «дух народа», получившее в дальнейшем широкое распространение. Его мы встречаем в классической немецкой философии, в частности у Г. Гегеля^[9], который связывает концепцию духа со своим пониманием исторического процесса. Всемирная история, по его мнению, имеет целью развитие сознания духа, а также реализацию, которая производится этим сознанием. Развитие Гегель представляет в виде ряда ступеней, т. е. ряда дальнейших определений свободы. «Здесь мы должны признать, что всякая ступень, как отличающаяся от другой, имеет свой собственный определенный принцип. Таким принципом в истории является определенность духа – особый дух народа»^[10]. Этот особый дух проявляется в конкретных устремлениях народа, в его многогранной деятельности. Определенность духа является особым принципом народа, общей отличительной чертой его религии, политического строя, правовой системы, его нравственности, науки и искусства. Гегель отмечает, что принципы духа народов являются лишь моментами единого всеобщего духа, который через них возвышается и завершается в истории, постигая себя и становясь всеобъемлющим. Таким образом, он приходит к выводу о существовании всемирно-исторических народов. Таковыми он считает народы, в которых воплотился единый дух, которые поднялись до понимания всеобщего. В книге «Философия духа» Гегель рассматривает проблемы характера наций и рас. Национальный характер, по Гегелю, есть проявление субъективного духа в различных природных условиях, которые, по существу, определяют специфику духовного мира наций и рас. Следовательно, расовые и национальные различия – это проявления всеобщего природного духа в определенных условиях. Специфика и развитие национального характера определяют и саму историю нации. К чертам характера Гегель относит образ жизни, телесное развитие, занятия, направления ума и воли. В целом понимание им характера народов противоречиво. Например, он преувеличивает роль географической среды, утверждает неизменность национального характера.

Развитие этнографии, психологии и языкознания привело в середине XIX в. к зарождению этнопсихологии уже как самостоятельной науки. Создание новой дисциплины – психологии народов – было провозглашено в 1859 г. немецкими учеными М. Лацарусом^[11] и X. Штейнталем^[12]. Необходимость развития этой науки, входящей в состав психологии, они объясняли потребностью исследовать законы душевной жизни не только отдельных индивидов, но и целых народов (этнических общностей в современном понимании), в которых люди действуют как некоторое единство. Все индивиды одного народа имеют «сходные чувства, склонности, желания», все они обладают одним и тем же народным духом, который немецкие мыслители понимали как психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание (народ есть некая совокупность людей, которые смотрят на себя как на один народ, причисляют себя к одному народу). Основными задачами психологии народов, согласно Лацарусу и Штейнталю, являются:

а) психологическое познание сущности народного духа и его действия;

б) открытие законов, по которым совершается внутренняя духовная или идеальная деятельность народа в жизни, в искусстве и в науке;

в) открытие основания, причины и поводов возникновения, развития и уничтожения особенностей какого-либо народа.

Здесь можно выделить следующее: во-первых, анализируется дух народа, его общие условия жизни и деятельности, устанавливаются общие элементы и отношения развития духа народа; во-вторых, конкретно исследуются частные формы народного духа и их развитие. Первый аспект получил название этноисторической психологии, второй – психологической этнологии. Непосредственными объектами анализа, в процессе исследования которых раскрывается содержание народного духа, являются мифы, языки, мораль, нравы, быт и другие особенности культур. Надо отметить, что это общее направление исследований культур, сформулированное М. Лацарусом и X. Штейнталем, проблемы, поставленные ими, развиваются и поныне. Конечно, Штейнталь и Лацарус не смогли выполнить своей грандиозной программы, но их идеи были подхвачены и развиты рядом психологов, антропологов и социологов. Впоследствии их программу дополнили и успешно выполнили сторонники американской этнопсихологической школы (психологическая антропология).

Вильгельм Вундт^[13] подверг критике интеллектуализм воззрений Штейнталя и Лацаруса и выдвинул столь же идеалистическое волюнтаристское понимание сущности и задач этнической психологии. Он отказался от неопределенного понятия «дух целого» и придал психологии народов более реалистичный вид, предложив программу эмпирических исследований языка, мифов и обычаев – своего рода социологию обыденного сознания. В его варианте психология народов – это описательная наука, не претендующая на открытие и создание законов, но фиксирующая особенности «глубинных слоев» духовной жизни людей. Для Вундта народное сознание представляло собой «творческий синтез» индивидуальных сознаний, порождавший качественно новую реальность, обнаруживаемую в продуктах надындивидуальной деятельности.

Русский ученый, историк и философ Константин Дмитриевич Кавелин (1818–1885) высказал мысль о возможности «объективного» метода изучения народной психологии по продуктам духовной деятельности – памятникам культуры, обычаям, фольклору, верованиям^[14].

Совершенно уникально научное творчество знаменитого французского психолога, социолога, антрополога и историка, основателя социальной психологии Гюстава Лебона (1841–1931), автора гигантского труда «Психология народов и масс» (1895). Посмотрим только на основные положения первого тома:

– основу цивилизации составляет душа расы, сформированная наследственными накоплениями. Она также прочна и не подвержена изменениям, как и анатомические признаки расы. Душа расы представляет общность чувств, интересов, верований;

– все изменения в государственных учреждениях, религиях не затрагивают душу расы, но душа расы влияет на них;

– искусство и культура – не показатель цивилизованности народа. Как правило, во главе цивилизаций стоят народы со слаборазвитой, утилитарной культурой, но сильным характером и идеалами. Сила цивилизации не в технических и культурных достижениях, а в характере и идеалах;

– ценности латинских народов – подчинение сильной, деспотичной власти; англосаксов – приоритет частной инициативы;

– естественная тенденция эволюции цивилизаций – дифференциация. Панацея демократии – достижение равенства через воспитание и навязывание своей культуры высшими народами низшим – заблуждение. Несвойственная народу даже более высокая культура подрывает его нравственность и уничтожает ценности, сформированные веками, что делает такой народ еще ниже. В большинстве случаев новые верования и учреждения приносят лишь новые названия, не изменяя сути уже имеющихся;

– кроме наследственных чувств на историю народа влияют идеи-догмы. Опускаясь в сферу бессознательного, они имеют огромную силу. Единственный враг веры – другая вера;

– всеми своими успехами народ обязан лишь горстке избранных, которые реализуют события, подготовленные веками.

Каково? Сегодня эти положения легли и в основу деятельности политтехнологов, специалистов в области рекламы и психологии рекламы, политической психологии, PR, GR и т. д.

Еще одна попытка создания этнической психологии, причем именно под этим названием («Введение в этническую психологию», 1927), была предпринята российским мыслителем, психологом, теоретиком искусства, переводчиком философской и художественной литературы Густавом Густавовичем Шпетом (1879–1937). Полемизируя с Вундтом, по мнению которого продукты духовной культуры есть психологические продукты, Шпет утверждал, что в самом по себе культурно-историческом содержании народной жизни нет ничего психологического. Психологично другое – отношение к продуктам культуры, к смыслу культурных явлений. Шпет полагал, что язык, мифы, нравы, религия, наука вызывают у носителей культуры определенные переживания, «отклики» на происходящее перед их глазами, умами и сердцем. Согласно его концепции, этническая психология должна выявлять типические коллективные переживания, иными словами, отвечать на вопросы: Что народ любит? Чего боится? Чему поклоняется?^[15]

Идеи Лацаруса и Штейнталя, Кавелина, Вундта, Лебона, Шпета остались на уровне объяснительных схем, не реализованных в конкретных психологических исследованиях. Но эти идеи, идеи первых этнопсихологов о связях культуры с внутренним миром человека не пропали, они были подхвачены другой наукой – культурной антропологией.

Глава 2 Этнопсихология США и Европы в XX веке

Вторая половина XIX в. Развитие этнопсихологии связано с началом изучения таких будущих направлений этнопсихологии, как народное творчество, брак и семья у различных народов, специфика норм права, общественного строя различных стран и народов. Теории «народного духа», о которых мы говорили выше, те самые, согласно которым каждый народ изначально обладает некоторыми духовными качествами, раз и навсегда определяющими его возможности, идеологически оправдывали исторически сложившееся разделение наций на господствующие и подчиненные, великие и малые, развитые и отсталые. На смену этим теориям, понятно, в связи с их несостоятельностью, пришла биологическая интерпретация национального характера, согласно которой он (характер) рассматривался как нечто обусловленное генетически и передающееся по наследству. При этом допускалось неправомерное смешение национальных особенностей с расовыми. В отличие от нации – общественно-исторической общности, раса является естественно-историческим образованием, и в силу этого принадлежащим к ней индивидам действительно свойственна относительная общность генов. Генетические различия проявляются не только в определенных внешних признаках (цвет кожи, тип волос и т. п.), но и в особенностях протекания, в пределах общечеловеческой нормы, некоторых физиологических процессов. На этом основании некоторые ученые утверждали, что разные расы обладают и генетически обусловленными (а следовательно, принципиально неустранимыми путем воспитания) психологическими особенностями. Однако тщательное исследование показало, что содержание психических процессов, специфическая направленность способностей, структура потребностей и интересов зависят не только и не столько от биогенетических, сколько от социально-культурных факторов. Особо острые споры вызвал (и, как ни странно, до сих пор вызывает) вопрос об умственных способностях представителей различных этнических групп, сыгравший немаловажную роль в формировании расистских взглядов некоторых ученых, литераторов конца XIX в.

Возникновение этнопсихологии в США связано с именем Франца Боаса^[16], хотя он и не участвовал непосредственно в разработке цикла проблем «психология, культура и личность». Тем не менее Боас способствовал распространению в США некоторых идей европейских ученых, которые известны как одни из первых создателей психологического направления в социологии и в этнографии (Вундт и др.). Лекция Ф. Боаса «Психологические проблемы в антропологии», посвященная 20-летию Кларкского университета, стала важным историческим рубежом в развитии психологии как фактора в этнологии. Она была организована президентом университета Г.С. Холлом^[17], бывшим студентом В. Вундта. Холл, поддерживавший распространение психологии и психоанализа в США, пригласил на юбилей университета 3. Фрейда, К.Г. Юнга и других известных представителей психоаналитической психологии.

В 1913 г. вышла книга Зигмунда Фрейда «Тотем и табу», оказавшая большое влияние на возникновение психологического направления в этнологии США. В этой книге Фрейд применяет свой психоаналитический метод в анализе этнографического материала. Фрейдистские концепции были популярны в Америке и раньше, но данная книга послужила образцом для психоаналитического исследования в этнографии. Идеи Фрейда оказали значительное воздействие на отдельных представителей психологического направления в этнологии США. В его становление и развитие свой вклад внесли также бихевиоризм и гештальтпсихология.

В США этнопсихология практически отождествлялась с неофрейдистской теорией, пытавшейся вывести свойства национального характера из так называемой базовой (или модальной) личности, которая, в свою очередь, ассоциировалась с типичными для данной культуры методами воспитания детей. Американская этнопсихология в начале – середине XX в., представителями которой являются А. Кардинер^[18], М. Мид^[19], Р. Мертон^[20], Р. Линтон^[21], в качестве основы использовала идею модели «среднего лица», идентифицируя отдельных индивидов через культуру, поведение и другие социальные факторы и вырабатывая обобщенный вывод об их психологии.

А. Кардинер исследовал особенности психики и личности людей, принадлежащих к различным этническим, расовым и культурным группам. Разработал психодинамическое понимание национального характера. Изучал положение негров в системе американской демократии, проблемы агрессивности, воспитания, религии. Считал, что формирование личности осуществляется под влиянием культуры и различных социальных институтов, развитие которых, в свою очередь, обусловливается географическими, экономическими, этническими и прочими факторами. Создал концепцию базисной структуры личности, полагая, что эта структура и типичные черты группового характера, свойственные всем индивидам данной культуры или субкультуры, являются продуктом специфического способа воспитания людей (в особенности в период детства). Считал, что понятие «базисная структура личности» является эффективным операциональным инструментом анализа в социальных науках. На основе психоаналитически ориентированного сравнительного анализа культур Кардинер пришел к выводу, что культурное развитие в значительной мере определяется используемыми обществом методами выживания и самосохранения. Он также установил и продемонстрировал связь между религией и детскими переживаниями. Кардинер полагал, что в каждой конкретной культуре религиозные системы представляют собой своеобразный слепок с переживаний ребенка, связанных с родительским воспитанием. Он отмечал, что при наличии относительной универсальности понятия божества, способы, при помощи которых люди домогаются божественной помощи, изменяются в зависимости от специфики детских переживаний и особых жизненных целей, определяемых обществом.

М. Мид исследовала отношения между различными возрастными группами в традиционных (папуасы, самоа и др.) и современных обществах, детскую психологию с позиций так называемой этнопсихологической школы. Явилась первым этнографом, для которого мир детства стал основным предметом изучения. Она собрала огромнейший материал о социализации детей в примитивных культурах, в частности народов Океании. С именем М. Мид связан и ряд новых научных идей – о природе родительских чувств, соотношении материнских и отцовских ролей, происхождении мужской и женской инициации. Мид – основатель этнографии детства как самостоятельной научной дисциплины, В своих трудах она показала большое разнообразие культур различных народов, а также решающую роль культуры в формировании социальных установок и поведения людей. В 1944 г. Мид основала Институт сравнительной культурологии, который представлял собой некоммерческую организацию, где исследовалось поведение, обычаи, психология и социальная организация во всех культурах мира.

Р. Мертон считал, что группа, членом которой он является, обеспечивает индивиду значимую систему координат для самооценки. Но сравнивающий индивид не замкнут в пространстве собственной группы, он движется среди множества групп. Он является членом некоторых из этих групп и не является членом других, но тем не менее знания имеет как о тех, так и о других, хотя обычно в разной степени. Кроме того, он может сравнивать свое положение с положением целых статусных категорий, заданных по статусной характеристике: например, солдаты, или женатые мужчины, или лица, имеющие определенный уровень образования, круг ровесников, земляки и т. д. Соприкосновение человека со всеми этими группами в современном весьма открытом обществе происходит постоянно, в особенности в периоды, когда усиливается движение и перемещение больших масс людей: войны, революции, кризисы. Психологические и социальные сложности и кризисы, связанные с процессом перехода индивида из одной группы в другую (как для самого индивида, так и для группы, «отпускающей» и «принимающей» его), – это проблемы глубокого уровня анализа.

Р. Линтон в работе «Изучение человека» (1936) предпринял попытку достичь синтеза антропологии, психологии и социологии в рамках единой дисциплины, изучающей человеческое поведение во всей его полноте. В этой работе культура понималась как совокупность форм поведения, общих для большинства членов общества и усваиваемых ими в процессе обучения. Культура разделялась на внешнюю (доступные наблюдению поведенческие аспекты культуры) и скрытую (установки, эмоции, ценности и т. д., лежащие в основе культурного поведения). Для анализа социальных явлений и процессов Линтон разработал концепцию статусов и ролей, оказавшую большое влияние на структурно-функциональную социологию и этнологию в США. Статус (или позиция) понимался как структурная единица и определялся как место индивида в социальной структуре, характеризующееся совокупностью определенных прав и обязанностей; статус может быть предписан индивиду от рождения (например, в кастовой системе) или достигаться усилиями индивида. Роль определялась как динамический аспект статуса. Целостная совокупность идеальных ролей образует социальную систему В 1937–1945 гг. Линтон сотрудничал с А. Кардинером. Итогом их сотрудничества была разработка концепции базисных типов личности. Считая ее недостаточной, Линтон разработал концепцию статусной личности. В последних работах Линтона («Древо культуры», «Культура и психические нарушения») рассматривались проблемы, связанные с биологическими основами культурного поведения, с существованием универсальных ценностей, общих для всех культур и народов.

Полагаем, что следует упомянуть и замечательного ученого Дж. Фрэзера^[22], внесшего огромный вклад в изучение тотемизма, магии и трансформации религиозных верований на протяжении истории человечества. В 12-томном труде «Золотая ветвь» он систематизировал фактический материал по первобытной магии, мифологии, тотемизму, анимизму, табу, религиозным верованиям, фольклору и обычаям разных народов. В основу его исследований были положены три принципа: эволюционное развитие, психическое единство человечества и фундаментальная противоположность разума предрассудку.

В 1970—1990-е годы этнопсихологические исследования на Западе приняли форму кросскультурного изучения представителей различных национальных общностей в процессе общения, взаимодействия и взаимоотношений с ними. В частности, были проведены исследования под руководством в Аргентине, Чили, Индии, Израиле, Пакистане, Нигерии. С 1951 по 1990 г. было разработано около 40 тыс. межкультурных учебных программ для студентов, военнослужащих, правительственных чиновников и т. д. С 1977 г. результаты этих исследований публикуются в журнале «International Journal of Intelcultural Relations». Была основана профессиональная ассоциация – «Society for Intercultural Education, Training and Research» (SI-ETAR).

В настоящее время этнопсихология преподается и исследуется во многих университетах США (Гарвардском, Калифорнийском, Чикагском) и Европы (Кембриджском, Венском, Берлинском). Она постепенно выходит из кризиса, которые переживала в 80-е годы прошлого века.

Большое место в современной зарубежной (и отечественной) этнопсихологии занимает проблема соотношения психологии и культуры. Оговоримся сразу, что в нашу задачу не входит специально останавливаться на определении понятия «культура», но обойти данный вопрос нельзя, если мы хотим уяснить взаимосвязи психологии народа и его культуры: эти две категории разноплановы, но сложность разделения их заключается в том, что они в какой-то своей части совпадают или, во всяком случае, сближаются. Это позволяет во многих случаях определить психологию этнической общности через ее культуру, а факты культуры через психический склад. Р. Бенедикт^[23] часто повторяла: «Психология народа – это его культура». При изучении любой общности с любой целью надо учитывать все факторы, которые непосредственно не определяют культуру, но оказывают на нее влияние и испытывают ее влияние на себе. Многие ученые допускали ошибку, пытаясь объяснить культуру через другие явления, такие как расовая принадлежность или климат. Необходимо учитывать, что биологические особенности, число членов общества, экология не в состоянии определить поведение людей, если это поведение уже не обусловлено социальной организацией, производительными силами и ходом исторического развития. Ум, мораль не наследуются так, как группа крови, цвет кожи и другие расовые признаки. Человеческие способности распределены независимо от расовых признаков, и различие в IQ обусловлено не расовой принадлежностью, а социальной средой и образовательными возможностями.

Итак, психический склад народа не есть его культура, но культура отражает психическую специфику народа. Потому-то в зарубежной этнопсихологии изучение идет от следствий к причинам, хорошо видимое всегда привлекает и создает иллюзию понятного. Однако, четко осознавая следствия, мы пока не в состоянии достаточно полно представить сумму вызывающих их причин. Психология этноса – явление вечно текущее, изменяющееся, живое, непосредственно присущее в каждый отрезок времени конкретной общности и выделяющее ее среди других. Психология выражает себя во всех сферах повседневной человеческой деятельности и оттого кажется неуловимой, пока ей не придается ощутимость в результатах деятельности. Застывая в культуре, прошлое продолжает воздействовать на членов общности, оживляя для новых поколений прошлый психический опыт. Культура, таким образом, выступает передатчиком информации, и можно этим понятием обозначать систему субстантивированной информации о психическом опыте этнической общности – носителе данной культуры.

И еще: влияние экологии, т. е. среды (прежде всего географической), в которой развивается жизнь человеческих коллективов, на складывание социально-исторических условий и психических особенностей общности было подмечено значительно раньше, чем влияние остальных факторов. Логично предположить, что в пределах единого хозяйственно-культурного типа процесс взаимопроникновения, взаимовлияния элементов культуры на определенных этапах социально-экономического развития значительно выше, чем вне этих пределов, т. е. между народами – представителями разных хозяйственно-культурных типов. Более того, примерно одинаковый уровень исторического развития этнических общностей в сходных географических условиях создает и сходные предпосылки формирования их психических качеств. Такое предположение наводит на мысль (требующую дальнейшего подтверждения) о существовании значительных по территории областей с идентичным экологическим окружением, психический склад населения которых может иметь немало общих элементов независимо от расовых или этнических границ. При этом наличие таких элементов не исключает возможности более или менее заметных различий в психологии этнических общностей внутри каждого типа. В качестве примера, в какой-то мере подтверждающего данную точку зрения, можно привести Индостанский субконтинент. Экологические условия в этом районе повсюду приблизительно одинаковы, уровень социально-экономического развития и исторические условия также. С той или иной степенью точности допустимо предположить здесь существование единого психического типа, несмотря на различие в языках и даже в физическом облике населения. В то же время внутри этого типа при более тщательном наблюдении легко выделять по психическим особенностям бенгальца, маратха, тамила и т. д. Данные явления интересны и тем, что они сообщают характер дополнительной причинной зависимости факторам влияния среды на формирование психической специфики. Действительно, при изучении психических особенностей отдельных этнических общностей не следует упускать из виду возможность объединения по психологическому признаку населения крупных географических районов с аналогичными экологическими условиями, уровнем общественного развития и близостью исторических судеб.

Любопытные попытки сегодня свести в одно результаты наблюдений психологии одного народа на протяжении длительного периода времени в зарубежной науке, к сожалению, отличаются тем, что авторы их все же не учитывают исторических перемен, не прослеживают характер психических изменений за определенный период, ограничились разбором явлений в статике. Хотя достоинство этого метода заключается в том, что он позволяет сопоставить точки зрения представителей близких культур, способных судить примерно одинаково (правда, ошибки и в этом случае не исключены).

Глава 3 Развитие идей этнопсихологии в России

Большую практическую значимость исследований по этнопсихологии можно считать актуальной всегда.

Идеи Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II, великих русских ученых М.В. Ломоносова, В.И. Татищева, Н.Я. Данилевского, известных публицистов и писателей-демократов В.Г Белинского, А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского, русских писателей А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, И.А. Некрасова, Л.И. Толстого и многих других говорили о серьезном внимании к народу, его психологии и психологических различиях, существующих в быту, традициях, обычаях, проявлениях общественной жизни представителями различных этнических общностей, населявших Россию.

Н.Г. Чернышевский^[24] считал, что каждый народ имеет «свой патриотизм», свою психологию, которые проявляются в конкретных делах его представителей. Ему принадлежит заслуга в глубоком анализе соотношения национального и социального в духовной жизни народов нашего государства. Чернышевский внес вклад и в разработку теории этнопсихологии. По его мнению, каждый народ представляет такое соединение людей, которые схожи между собой по степени умственного и нравственного развития. Он подчеркивал, что национальный характер есть некоторая итоговая сумма проявления разных качеств представителей того или иного народа, которые не наследственны, а являются результатом исторического развития и форм его повседневного бытия^[25]. В структуру национального характера Н.Г. Чернышевский предлагал включать умственные и нравственные особенности людей, связанные с разностью их языка, своеобразием образа жизни и обычаев, спецификой теоретических убеждений и образования. Он оставил нам и любопытные национально-психологические характеристики представителей различных этнических общностей, дал критический анализ «ходячих» представлений (ложных гетеростереотипов) о характере народов, которые оказывают отрицательное влияние на межнациональные отношения.

Итак, основные «этнопсихологические» идеи Н.Г. Чернышевского, оставшиеся в науке:

– психология и психологическое своеобразие конкретной этнической группы проявляются в продуктах ее деятельности;

– национальный характер понимается как совокупность проявления разных качеств у представителей одного и того же народа, приобретенных ими в ходе исторического развития и совместной деятельности и не имеющих наследственной природы;

– своеобразие национального характера того или иного народа объясняется различием используемых ими языков, образа жизни и обычаев и образованием, а это, в свою очередь, обусловливает своеобразие их психологических и национальных черт;

– существуют так называемые народные стереотипы, которые понимаются как ложные представления о том или ином народе (например, предубежденное отношение к народам Кавказа и др.), что оказывает негативное влияние на межнациональные взаимоотношения.

Русский историк Н.И. Надеждин^[26], занимавшийся этнографией, выдвигал идею о том, что различия между национальными характерами этносов обусловлены природно-климатическими факторами, т. е. неодинаковыми природными условиями жизни на территории, где проживают те или иные народы.

Снова вспомним упомянутого выше К.Д. Кавелина. Он выдвигал в качестве метода исследования национально-психологических особенностей того или иного этноса изучение продуктов его культурной и исторической деятельности: памятников старины, традиций, верований. ...