Патриция Вентворт В тихом омуте

Все персонажи книги вымышлены. Любое совпадение с реальными людьми, мертвыми или живыми, является случайным.

Глава первая

Обычно мисс Сильвер вскрывала письма за столом во время завтрака. Эта привычка появилась у нее еще в юности и сохранилась на протяжении всей жизни. Просьба личного или профессионального свойства, поступившая по телефону или почте, по степени важности занимала первое место в ее жизни по сравнению с чтением газет, из которых ее наметанный глаз выхватывал один-два сюжета, всегда притягивающих взоры и потрясающих устоявшуюся жизнь простых обывателей. Мисс Сильвер очень живо интересовалась и политиками, особенно занимавшими высокие посты, и такими касающимися ее непосредственно делами, как убийства, свадьбы и разводы.

Она разложила письма на столе и начала их сортировать в зависимости от важности и степени интереса. Это вот, например, пришло от ее племянницы Этель Баркетт, которая вышла замуж за менеджера, работавшего в миндлэндском банке. Мисс Сильвер сразу же вскрыла конверт. Роджер, самый младший из сыновей Этель, был болен, когда та посылала предпоследнее письмо, а в этом она утверждала, что здоровье его пошло на поправку и он даже снова стал ходить в школу.

Дальше Этель рассказывала последние семейные новости. «Ты, наверно, будешь рада узнать, что Дороти родила близнецов, мальчика и девочку. Это очаровательные малыши, она и Джим ужасно ими восхищаются и гордятся. Кроме того, после того как у них так долго не было детей — более десяти лет, а они мечтали о девочке и мальчике, они получили сразу обоих. Лично я считаю, что они теперь могут успокоиться».

Джим приходился братом Этель Баркетт и племянником мисс Сильвер. Он был в высшей степени интересной личностью. Мисс Сильвер всегда дарила детям его и Дороти вязаные вещи, изготовленные исключительно своими руками. Теперь ей надо было задуматься о том, что потребуются уже два подарка, да и дальше вещи для малышей придется вязать в двух экземплярах. Мисс Сильвер с удовольствием вспомнила, что она уже купила моток пряжи и что только вчера видела в отделе Месситера удивительно нежно-голубую пряжу, из которой можно связать два крошечных пальтишка.

Прочитав письмо Этель, мисс Сильвер вскрыла послание от другой своей племянницы, Глэдис, которая помимо всего прочего приглашала свою «дорогую тетушку» погостить, ведь ей (Глэдис) так одиноко. Хотя у мисс Сильвер было доброе сердце, она не была настолько расположена к Глэдис, чтобы пожалеть ее. Та вышла замуж исключительно по собственной воле, ее муж был достойным человеком, хотя, впрочем, и несколько скучноватым. Он был таким и тогда, когда она решила выйти за него. Его нельзя было назвать богатым, однако Глэдис, которая решила таким образом избавиться от бытовых и других проблем, в качестве дополнения получила и некоторые обязанности — мыть, убирать, готовить. Сказать честно, все это она делала очень неохотно и неаккуратно, и мисс Сильвер испытывала искреннюю жалость к Эндрю Робинсону.

Кинув взгляд на помятое и с виду неряшливое письмо, мисс Сильвер поняла, что именно его она и ожидала. Она пока отложила его в сторону. На следующем конверте была приклеена лэдбургская марка. Мисс Сильвер очень хорошо знала Ледшир, у нее там было много друзей. Однако этот крупный почерк был ей незнаком, да и бумагу — очень тонкую и явно дорогую — многие просто не могли себе позволить. Она развернула двойной листочек и прочла:

«Миссис Смит уверяет в своей высочайшей признательности и надеется на то, что мисс Сильвер сможет принять ее во вторник, между десятью и двенадцатью часами дня. Миссис Смит прибудет в Лондон и позвонит из отеля, чтобы подтвердить встречу и назначить более точное время».

Мисс Сильвер с большим интересом осмотрела бумагу: с нижнего края была оторвана полоска в несколько дюймов — очевидно, там был адрес. Пишущий явно очень спешил; кроме того, были заметны два пятна. Поэтому мисс Сильвер решила, что было бы интересно встретиться с миссис Смит и узнать, чего та хочет.

Еще не закончив завтрака, мисс Сильвер прочитала очень разные письма. Сначала от Этель, очень теплое дружеское письмо, рассказывающее о семейном счастье. Затем от Глэдис. Это послание отличалось от остальных, присланных ею, только просьбой о деньгах: «Эндрю буквально держит меня на коротком поводке, и, если я потрачу хотя бы пенни из тех денег, что он выдает на хозяйство, он ужасно разозлится. Мне кажется, он не думает о том, что мне нужно как-то одеваться! И каждый раз читает мораль, когда выясняется, что мне нужно что-то еще, кроме того, что уже есть. Поэтому, если это возможно, дорогая моя тетушка…» И так далее.

Мисс Сильвер собрала все письма и газеты и перешла в гостиную. Ей тяжело было подниматься, но она делала это ежедневно без единой жалобы, даже наоборот — с благодарностью провидению, предоставившему ей относительно удобные условия проживания. В течение двадцати лет своей жизни мисс Сильвер работала в обеих палатах правительства, однако практически ничего не смогла отложить, ибо жалованье ее было до смешного мизерным. Неожиданно перед ней распахнулись ворота в другую жизнь. Вооруженная строгими моральными принципами, стремлением добиваться справедливости и способностью читать в человеческих сердцах, как в открытой книге, она вскоре приобрела славу известного частного детектива. Ее знали и в знаменитом Скотланд-Ярде. Шеф детективного отдела инспектор Лэмб глубоко уважал ее. Несмотря на то что старая дама иногда вмешивалась не в свое дело, их долгой и искренней дружбе это не мешало.

Инспектор Фрэнк Эббот иногда непочтительно объявлял, что его уважаемый руководитель подозревает в мисс Сильвер способности, удивительно смахивающие на колдовские.

Мисс Сильвер положила газеты на верхнюю полку книжного шкафа, опустила письма племянниц в ящик письменного стола и спрятала записку от миссис Смит, завернув ее в промокательную бумагу.

Комната, в которой находилась мисс Сильвер, была довольно уютной. С точки зрения современного дизайна, в ней имелось слишком много картин, чересчур много мебели и невероятно много фотографий. Картины в деревянных рамах были репродукциями творений викторианской эпохи: «Пробуждение душ» и «Пузыри» Джона Милле, «Надежда» Г. А. Уотса. Фотографии, своего рода эталон моды последних 20 лет, окантованные изящными филигранными рамками из серебра, являлись, в сущности, своего рода доказательствами удачных случаев из практики мисс Сильвер. Работая над сложнейшими делами, она спасла многих людей и вернула им доброе имя, счастье, а иногда и жизнь. Теперь эти люди улыбались ей с фотографий, стоящих на верхней полке книжного шкафа, а также повсюду, куда только можно было их поставить. Кроме того, встречалось очень много изображений детей, для которых мисс Сильвер вязала носочки, пальтишки, варежки.

Лучик солнца, проскользнувший между голубыми занавесками и попавший на край ковра, подчеркнул, насколько гармонично были подобраны цвета в этой комнате.

Как только мисс Сильвер поправила кресла и села, раздался телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала глубокий низкий голос, спросивший:

— Это Монтегью Мэншнс, 15?

Мисс Сильвер ответила:

— Да.

Это был, вне всякого сомнения, женский голос, хотя он мог принадлежать и мужчине. Голос спросил снова:

— Это мисс Мод Сильвер?

— Да, говорите.

Голос нерешительно уточнил:

— Вы, наверное, уже получили мое письмо, я просила вас о встрече. Это миссис Смит…

— Да, я его уже прочла.

— И когда я смогу вас увидеть?

— Сейчас я, во всяком случае, свободна.

— Тогда я приду. Думаю, что буду у вас примерно через двадцать минут. До свидания.

Раздались короткие гудки. Мисс Сильвер повесила трубку, взяла ручку и начала писать короткое, но очень серьезное письмо Глэдис.

Она успела ответить на письмо Этель пункт за пунктом, когда раздался звонок в дверь. Через минуту ее горничная Эмма Мидоуз открыла дверь и представила гостью:

— Миссис Смит.

Глава вторая

Сгорбленная пожилая дама вошла в комнату. У нее были седые волосы под видавшей виды фетровой шляпой с потрепанными полями и несколько неуместной и довольно грязной, видимо пропыленной вуалью. В это жаркое лето она была одета в пальто из искусственного меха под кролик. Покрой пальто был старомодным, и было очевидно, что владелица не расставалась с ним последние несколько десятков лет. Снизу высовывалась неровная кромка черного шерстяного платья. Черные туфли на низком каблуке и потертые черные перчатки довершали картину.

Мисс Сильвер пригласила гостью присесть. Та слегка запыхалась и немного прихрамывала.

Мисс Сильвер дала ей время на передышку. Она передвинула кресло на другую сторону от камина, достала свое вязанье, которое лежало на маленьком столике, вынула клубок великолепной белой шерсти и начала набирать петли для детской фуфайки.

Усевшись в кресло напротив, миссис Смит достала большой носовой платок и стала обмахиваться им. Она все еще учащенно дышала, но вскоре опустила платок и сказала:

— Вы должны простить меня. Я очень редко поднимаюсь по лестнице.

Голос у нее был хриплым, манера разговаривать — резкой, с еле уловимым лондонским акцентом.

Мисс Сильвер опустила спицы с вязаньем и поинтересовалась:

— Скажите, я могу что-нибудь сделать для вас?

Миссис Смит ответила:

— Ну я даже не знаю. — Она разгладила кромки носового платка. — Мне нужно посоветоваться с вами.

— Да?

— Я слышала про вас от одного моего друга — не имеет значения кого. Именно поэтому я решила довериться вам.

Мисс Сильвер, несмотря на свою любовь к вязанию, решила уделить все внимание своей будущей клиентке. Она заметила:

— Я не имею представления, кто мог рекомендовать вам меня. Но должна предупредить вас, что моя способность помочь вам зависит от того, каким клиентом вы окажетесь, насколько будете искренни.

Миссис Смит кивнула головой, впрочем, достаточно сдержанно, и протянула:

— Ну-у, если все дело только в этом…

Мисс Сильвер улыбнулась.

— Так или иначе, вы должны доверять мне. Я не смогу помочь вам, если вы не будете это делать. Если вы не доверяете мне, все бесполезно. Как прекрасно выразился лорд Теннисон, «либо доверяй мне полностью, либо не верь вовсе».

— Мне кажется, — немного недовольно сказала миссис Смит, — это взаимоисключающее выражение.

— Возможно. Но вы должны его запомнить. Вы пришли ко мне не потому, что хотели посоветоваться со мной, не так ли? Вы пришли потому, что вам говорили обо мне, и потому, что вы решили так или иначе либо довериться мне полностью, либо не верить вовсе.

— Почему вы так думаете?

— Потому что именно по этой причине ко мне обращается большинство моих клиентов. Не очень легко говорить с незнакомым человеком о своих личных делах.

Миссис Смит воскликнула:

— Именно так — они действительно личные. Мне не хотелось бы, чтобы о моих встречах с детективом стало всем известно.

Она внимательно посмотрела на мисс Сильвер. В стареньком платье из оливково-зеленого кашемира, с аккуратно выглаженными оборками, с брошкой из мореного дуба в форме сердечка с жемчугом посередине и в немного узких ботинках, мисс Сильвер словно сошла с фотографии из старомодного альбома.

В настроении гостьи произошла удивительная метаморфоза — ей совсем расхотелось уходить. Не успев понять, что собирается сделать, она услышала собственный голос:

— Я, конечно, знаю, что все, о чем я рассказываю вам, дальше не пойдет.

— Да, вы можете быть в этом уверены.

Манеры миссис Смит незаметно изменились, а голос стал низким, без хрипоты.

Она произнесла:

— Знаете, вы все правильно сказали. Я действительно пришла, чтобы увидеться с вами. Осмелюсь сказать, что, на мой взгляд, это самое разумное, что можно было сделать.

Миссис Смит неопределенно повела рукой. Она была миниатюрным существом, не могла быстро ходить, и задыхалась даже тогда, когда ей надо было подняться всего на несколько ступенек. Однако этот слабый, исполненный изящества жест рукой был своего рода ключом к пониманию ее натуры. После этого движения гостья сразу же заговорила, причем акцент ее слегка усилился:

— Да, я собираюсь посоветоваться с вами. Но мне трудно начать.

Мисс Сильвер промолчала, продолжая вязать. В этой комнате побывало много клиентов. Некоторые из них были ужасно напуганы, с другими приключилась какая-то беда, третьи отчаянно нуждались в доброте и ласковом участии. Миссис Смит, казалось, не подходила ни под одну из этих категорий. У нее явно уже имелся какой-то собственный план, в соответствии с которым она и собиралась действовать. Если ей понадобится что-нибудь сказать, она обязательно скажет, если же решит, что слова будут бессильны или могут как-нибудь повредить, то не вымолвит ни слова.

— Послушайте, — быстро прошептала она, — вот в чем дело: мне кажется, что кто-то хочет меня убить.

Некоторое время мисс Сильвер молчала, затем спокойно и твердо спросила:

— Какие основания у вас имеются для подобного утверждения?

Руки в черных перчатках решительно сжали носовой платок.

— Как-то мне на обед подали суп. Но я не успела его попробовать. Суп немного пролили, и в лужицу залетела муха. Она сначала ползала, а позже сдохла.

— Что произошло с оставшейся частью супа?

— Ее вылили.

— Кто?

— Женщина, которая его мне принесла. Я сказала ей, что с этим блюдом что-то не то, и она выплеснула его в раковину в ванной комнате.

— Раковина была в ванной комнате?

— Да. Мне тяжело подниматься по лестницам с тех пор, как со мной произошло несчастье. И, если помещение, в котором можно вымыть руки, находится поблизости, это очень удобно.

— Значит, все это сделала женщина, которая принесла вам суп. Что она собой представляет?

— Ее можно назвать сиделкой или помощницей. Поскольку я иногда не в состоянии обслужить себя, она мне помогает. Я думаю, вы могли бы начать расследование с нее, поскольку у нее есть прекрасная возможность подсыпать мне яд.

Мисс Сильвер отрывисто бросила:

— Вам следовало сохранить хотя бы остатки супа и отдать его на анализ!

— Тогда мне и в голову подобное не пришло. Знаете, это был суп из шампиньонов. Я подумала, что все дело в них. Не то что моя сиделка. Та вообще сказала: «Я думаю, что хорошая кухарка умеет отличить поганку от хорошего гриба».

Мисс Сильвер ничего на это не ответила.

— Вы мне намекнули, что этот случай был не единичным. Что с вами еще произошло?

Карие глаза внимательно взглянули на мисс Сильвер. Последовала небольшая пауза, после которой миссис Смит сказала:

— Потому что после этого со мной стали твориться невообразимые вещи. А когда с вами что-то происходит, вы поневоле начинаете задумываться, не так ли?

Терпение мисс Сильвер явно заканчивалось. Она очень серьезно, но без гнева сказала:

— Если было несколько инцидентов, я спрошу вас о каждом из них, начиная с первого и заканчивая последним. Когда вы рассказывали мне об эпизоде с грибным супом, вы упомянули о том, что у вас появились какие-то подозрения.

— Да, это так, и в то же время не совсем так. Сначала я совершенно об этом не подумала, если вы имеете в виду это.

— Тогда, пожалуйста, начните с самого начала, по порядку.

— Я, пожалуй, начну с несчастного случая, который произошел пять, нет, шесть месяцев назад.

— А что случилось?

— Это произошло ранним вечером. Уже было достаточно темно, во всяком случае, в это время обычно включают электрические лампы. Я не очень помню, как все случилось. Первое, что я осознала, — я лежу в холле со сломанной ногой. Кажется — но я не могу в этом поклясться — меня толкнули. И я не могу не думать, что было именно так.

— Вы считаете, вас кто-то толкнул?

— Толкнул или сделал подножку — все равно, как это назвать. И бесполезно спрашивать меня, кто мог это сделать, потому что во всем доме я была одна. Не было рядом никого, кто бы мог это сделать.

Мисс Сильвер подсказала:

— Вы говорили, что затем с вами произошло что-то еще?

— Суп, как я вам уже сообщила.

— А потом?

Легкая тень, как облачко, набежала на лицо миссис Смит.

— Затем были снотворные таблетки. После этого я поняла, что мне надо прийти повидаться с вами. Доктор давал мне снотворное, когда я сломала ногу, но я не очень приветствую подобные вещи. К ним можно быстро привыкнуть, и потом без них нельзя обойтись. Я видела многих, кто впал в зависимость от них. Я никогда не принимала это лекарство просто так, только тогда, когда боль становилась невыносимой.

Как-то раз я долго не могла уснуть. Знаете, иногда меня мучит бессонница. Флакон был заполнен таблетками наполовину, и я предполагала, что за шесть месяцев приняла примерно шесть или семь пилюль. И вот я решила выпить снотворное. Я высыпала таблетки на ладонь, смотрела на них и никак не могла понять, в чем дело. Когда я в последний раз принимала таблетки, то обратила внимание, что все они были одинакового цвета и формы. Теперь же я увидела, что некоторые таблетки отличаются от других. Я долго не могла решить, какую же таблетку мне принять: ту, что побольше, или ту, что поменьше. Я посмотрела на них минуту-другую, после этого высыпала их обратно в бутылочку. Меня стал бить озноб, и я не могла понять, в чем дело, ведь и окно, и форточка были закрыты.

Мисс Сильвер откашлялась:

— Если мои слова не покажутся вам обидными, мне все это кажется чрезвычайно несерьезным.

Миссис Смит в сердцах воскликнула:

— Да, конечно, и мне бы так же показалось, но я не могла думать иначе, особенно после того, как увидела такие разные таблетки.

— Все это произошло недавно?

— В пятницу ночью.

Мисс Сильвер опустила вязанье, подошла к журнальному столику и взяла тетрадь с глянцевой обложкой синего цвета. Положив ее на колени, она начала писать в ней Карандашом, пометив на верху страницы: «Смит».

Сделав это, она произнесла:

— Перед тем как мы расстанемся, мне хотелось бы получить от вас подробное описание ваших домочадцев и узнать их имена. Только их настоящие имена, пожалуйста.

Миссис Смит заметно заколебалась:

— Почему вы так говорите?

Мисс Сильвер послала ей улыбку, обезоруживавшую многих клиентов:

— Я не уверена, что ваша настоящая фамилия Смит.

— То есть?

Карандаш мисс Сильвер остановился.

— Как только вы вошли в эту комнату, я поняла, что вы играете какую-то роль. Вы не хотели, чтобы вас узнали, словно представляли кого-то другого, того, кто сильно отличается от вас.

Миссис Смит сказала насмешливым голосом:

— Если это выглядело неубедительно, где вы сразу же почувствовали фальшь?

— Почерк, — заметила мисс Сильвер. — Он является основной чертой характера. Ваш, если можно так сказать, совсем не предполагал дальнейшего появления именно миссис Смит. Да и бумага, на которой было написано письмо, никак не могла использоваться на вашей службе.

— Это было очень глупо с моей стороны.

— И ваш голос… Акцент в нем явно ненатуральный.

— Что-нибудь еще?

— Да. Миссис Смит не стала бы, я думаю, закрывать лицо вуалью. Мне пришло в голову, что вы почему-то не захотели показывать мне свои глаза. Вы словно боялись, что я могу узнать вас.

— А вы меня узнали?

Мисс Сильвер засмеялась.

— Ваши глаза нелегко забыть. Вы спрятали их, насколько это возможно, но вам необходимо было повидать меня, поэтому вы и пришли ко мне — поглядеть на меня и проконсультироваться со мной. Вам мастерски удалось изменить голос: акцент, хрипота и все такое. Но, несмотря на все это, в один момент вы себя выдали. Это был, я поняла, привычный жест, который вы часто использовали, когда играли роль миссис Элвинг в «Привидениях». Вы подняли и сразу же опустили левую руку. Конечно, это очень незначительная деталь, но она о многом может сказать. Мне она сразу напомнила тот спектакль, на котором я как-то была. Когда вы сделали этот жест рукой, я поняла, что вы — Адрианна Форд.

Адрианна засмеялась чарующим мелодичным смехом.

— Я поняла, что допустила промах. Но, тем не менее, думала, что держалась достаточно хорошо. Это замечательное пальто мне дала моя прислуга. И шляпу тоже. Честно говоря, я считала, что это настоящий шедевр — вуаль и все такое. Меня беспокоили только мои глаза. Они выделяются на всех моих фотографиях.

Продолжая говорить, Адрианна сняла шляпу, а вместе с ней и седой парик. Под ним оказались ее настоящие волосы великолепного рыжего, тициановского оттенка. Она засмеялась:

— Ну, так лучше, не правда ли? Конечно, парик не сочетался с той одеждой, которую мне пришлось надеть, а также с отсутствием макияжа, но другого у нас не было. Мне не очень понравилось смотреть на вас через эту проклятую вуаль.

Гостья бросила шляпу вместе с париком в кресло и выпрямилась. Сутулости как не бывало.

Больше не было ни миссис Смит, ни миссис Элвинг, ни леди Макбет, ни нежной и утонченной Джульетты. Несмотря на способность к изменению внешнего вида, перед мисс Сильвер сидела уже пожившая женщина, которая в течение продолжительного время пользовалась бешеной популярностью.

Мисс Сильвер видела ее прекрасные карие глаза, длинные пушистые ресницы. Но она обратила внимание на то, что на этих замечательных глазах и очертании изящного рта сказались и бессонные ночи, и какая-то странная нерешительность, которая, тем не менее, заставила Адрианну Форд придумать весь этот план с миссис Смит и доверить свои проблемы незнакомому человеку.

— Возможно, теперь вы дадите мне те указания, о которых я просила вас раньше?

Глава третья

Адрианна Форд звонко рассмеялась.

— Наверное, вы и мысли чужие умеете читать? — Смех прекратился так же внезапно, как и начался. — Вы хотите узнать, кто находился в доме, и что они делали, и кого я подозреваю в попытке убийства, не так ли? Ну хорошо, я напишу список имен, но это никоим образом не поможет вам, как в свое время не помогло и мне. Иногда мне кажется, что все это я только выдумала. Я пришла, потому что решила, что не могу больше сидеть просто так и ждать, пока кто-то убьет меня. В доме Фордов бывает очень много людей. Я дам вам их имена и подробно расскажу о каждом, но я никого не подозреваю. Каждый из них кажется абсолютно невиновным. И если я скажу еще хоть одно слово, возможно, вам захочется вырвать лист из своей тетради и забыть все, что я вам сейчас говорила.

Мисс Сильвер вздохнула:

— Я уже говорила вам: все, о чем вы мне рассказываете, останется строго между нами. Но это только при условии, что не произошло никакого трагического случая, в результате которого закон был бы вынужден вмешаться.

Адрианна снова повела рукой. Мисс Сильвер запомнила этот жест — слабый, очень изящный и в то же время выразительный.

— Ох, после меня хоть потоп! Если меня убьют, вы можете делать все, что пожелаете!

Все это было произнесено очень легко и быстро, затем Адрианна слегка нахмурилась и добавила:

— И почему я это сказала? Я совсем не то думала. Давайте лучше составим список имен.

Она хлопнула своими перчатками по подлокотнику кресла, в котором сидела.

— Я знаю, что вам известно обо мне. Все знают, что вне театра я веду замкнутый образ жизни. Я живу в трех милях от Лэдбери в старом доме у реки — его называют домом Фордов. Я приобрела его двадцать лет назад и купила его только из-за имени. Я урожденная Рутерфорд, но на сцене выступаю под именем Адрианны Форд. Некоторые из моих родственников относятся к шотландским Рутерфордам, а другие называют себя Фордами по моему примеру. Я последняя в нашей линии. Пожалуй, я начну с прислуги.

Альфред Симмонс и его жена — дворецкий и кухарка. Они служат у меня почти двадцать лет. Затем Меесон, которая работает горничной и практически посвящает мне все свое время. Меесон пришла к нам совсем девочкой, а сейчас ей почти шестьдесят.

Еще ко мне ежедневно приходят две женщины: девушка по имени Джоан Каттл, глупая до невозможности. Но вы сами увидите, она совсем не похожа на человека, который готов отравить кого-либо. Вторая — вдова средних лет, чей муж обычно помогал садовнику. Ее зовут Прэтт. Вне дома обычно работают садовник Робертсон и паренек, помогающий ему, Сэм Болтон: он следит за машиной и выполняет некоторые другие работы.

Адрианна, нахмурившись, замолчала, в то время как мисс Сильвер быстро записывала имена в голубую тетрадку. Как только с этим было покончено, Адрианна, усмехнувшись, заметила:

— Вот и весь список. Как видите, никому из тех людей, кто близко общается со мной, нет никакой выгоды отправлять меня в мир иной. Разве что существует какая-то причина, о которой мне неизвестно…

Мисс Сильвер откашлялась.

— Скажите, вы случайно не включили их в свое завещание?

— А как же, конечно же, включила! А чему вы удивляетесь? Меесон живет со мной около сорока лет, а Симмонсы — двадцать.

— Они знают о том, что вы обеспечили их на случай своей смерти?

— Они думали бы очень плохо обо мне, если бы я этого не сделала.

— Мисс Форд, я вынуждена вас просить выражаться более точно. Они знают о том, что вы включили их в свое завещание?

— Конечно, знают.

— И вы оставляете им значительные суммы?

— Конечно, я не привыкла делать дела наполовину.

— У вас есть еще наследники?

— Нет, нет.

Мисс Сильвер перечеркнула страницу.

— Итак, кое-какие имена в списке уже есть. Кто еще посещает хотя бы изредка дом Фордов?

Адрианна стала обводить пальцем рисунок на подлокотнике кресла.

— Мой двоюродный брат Джеффри Форд и его жена Эдна. Ему больше сорока. Он не так богат, чтобы позволить себе то, чего хотел бы, однако в целом он удовлетворен своей жизнью. Он навещает меня, причем его визиты постепенно становятся постоянными. Он довольно приятен в общении, и вообще мне нравится, когда в доме есть мужчина.

Его жена из тех женщин, которые всегда действуют из лучших побуждений, но, тем не менее, обычно наводят на других тоску. Она старается решать все проблемы, связанные с прислугой и хозяйством. Ей хотелось бы держать все продукты в закрытых ящиках и скупо выдавать их ежедневно в небольших дозах. И она смешно ревнует всех к своему Джеффри.

Мисс Сильвер задумчиво поиграла карандашом.

— Когда вы сказали «смешно», вы имели в виду, что для ревности у нее нет никаких оснований?

Адрианна издала короткий смешок.

— Нет, я имела в виду совсем не это. У нее есть все основания для того, чтобы ревновать своего муженька, ведь она намного старше Джеффри и совсем непривлекательна. Никто не хотел жениться на ней, и, насколько мне известно, у нее совсем не было средств. Это все, что я знаю о Джеффри и Эдне. А теперь о Мэриел.

Мисс Сильвер внесла это имя в список и вопросительно произнесла:

— Мэриел… а дальше?

— Ах да, конечно же, Форд. По крайней мере под этим именем я ее знаю последние двадцать три года или около того.

— А чем она занимается?

— Она цветочница. — Адрианна презрительно скривила рот.

— Вы никогда не думали о том, что ей нужно было учиться, чтобы получить хорошую профессию?

— Ну конечно же, думала, но Мэриел мечтала только о том, чтобы стать актрисой или танцовщицей. Ей никогда не приходила в голову мысль о более серьезной работе, и она абсолютно лишена таланта. Это и оказало влияние на ее выбор.

Мисс Сильвер дописала напротив имени Мэриел Форд: «эмоциональна, разочарована, недовольна» — и внимательно всмотрелась в лицо Адрианны Форд, стараясь понять ее взгляд.

— Все они очень часто бывают у меня, но, конечно же, есть и другие посетители, реже появляющиеся в доме Фордов.

— А кто-либо из них находился в доме в то время, когда с вами произошел этот неприятный инцидент?

— Да, конечно.

— Тогда вам лучше назвать их.

Адрианна наклонилась вперед.

— Одна из них Мэйбел Престон. Она была в доме в тот день, когда я сломала ногу, но она не могла так поступить со мной.

— А кто эта Мэйбел Престон?

Адрианна состроила гримаску.

— Это моя старая подруга, и ей очень досталось от жизни. Она больше известна как Мэйбел Престэйн. В свое время она очень неудачно вышла замуж, а ее муж тратил налево и направо все, что ей удавалось заработать. Как только она потеряла возможность зарабатывать деньги, он ее бросил. Однажды я помогла ей подняться, но мне не хочется делать это снова.

Мисс Сильвер покрутила карандаш в руке и спросила:

— Она получит что-нибудь в случае вашей смерти?

Адрианна печально вздохнула:

— Я помогаю ей чем могу. Эта помощь, конечно же, намного меньше, чем та сумма, которая указана в завещании, но все же облегчает ее положение. Я думаю, что она очень много потеряет в случае моей смерти, потому что помимо денег я время от времени даю ей одежду… ну и всякие такие вещи, вы понимаете. Можете исключить Мэйбел из своего списка. Она вовсе не так плоха, какой кажется на первый взгляд. Я знаю ее почти сорок лет и уверена, что она не сможет обидеть и мухи.

— Вы еще кого-либо можете назвать?

— Да, мою юную кузину Стар Сомерс. Вы, наверно, о ней слышали. Она очень привлекательная особа, достаточно успешно играет комедийные роли. Стар не живет в доме Фордов, но то и дело туда бегает, потому что ее маленькая девочка живет там с нянькой. Кузина примерно год назад развелась с мужем Робином, и он периодически приходит, чтобы увидеться с ребенком, но никогда не остается в доме. К Стар иногда приходит ее двоюродный брат Ниниан Рутерфорд. Они как родные и очень любят друг друга. Их отцы были близнецами. Он остается в доме, когда Стар там бывает.

Мисс Сильвер, записывая имена, как бы невзначай спросила:

— Кто из этих людей находился в доме, когда вы упали с лестницы?

Адрианна взглянула на нее с откровенной насмешкой:

— Все, кроме Робина Сомерса. Хотя нет, постойте, по-моему, он тоже там был, ведь это был день рождения его дочери Стеллы, а он его никогда не пропускает. Хотя, как правило, Робин не появляется в доме, когда там бывает Стар, она видеть его не хочет — так на него зла. У нас была небольшая вечеринка, на которую пришли дети, живущие неподалеку. Я организовывала праздник, и мне пришлось подниматься наверх, чтобы уговорить Стар спуститься к детям, но она не хотела — из-за Робина. Поэтому он был в доме в тот день, когда я упала… Когда это было? Пятнадцатого марта.

Мисс Сильвер все это быстро записала.

— А когда случился инцидент с грибным супом?

— Это было в августе. Я не назову вам точную дату, поэтому не спрашивайте меня, пожалуйста. Я помню точно день своего падения, потому что тогда были и Стар, и Мэйбел, да и многие другие тоже. Что касается таблеток, их мог подложить во флакон кто угодно и когда угодно.

Немного помолчав, с улыбкой Адрианна произнесла:

— Фактически любой мог сделать все, что угодно, или же, напротив, никто из них вообще ни в чем не виноват. — Она подняла свое старое пальто и бросила его назад. — Это все, что я хотела рассказать вам, и вы даже не представляете себе, насколько лучше я стала себя чувствовать. Знаете, каково это, когда думаешь ночью обо всем и не можешь уснуть? Если я и засыпаю, то снова падаю с лестницы и ломаю ногу, снова вижу мертвую муху. Когда я вспоминаю о таблетках, то с ужасом думаю, что вполне могла принять их. А иногда мне кажется, что я все придумала и на самом деле все это случайные совпадения.

Мисс Сильвер молчала. Ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Она поняла, что Адрианна пытается в чем-то убедить саму себя, и ей стало интересно, удастся ли это ей. Помолчав еще немного, мисс Сильвер сказала:

— Фактов у нас, судя по вашим словам, не очень много. Падение, вполне возможно, было случайным, да и свидетельств относительно супа не достаточно. Но вот таблетки действительно заставляют задуматься. Очень жаль, что вы их выкинули. Поскольку вы пришли посоветоваться со мной, я дам вам один совет. Конечно, вы не сможете изменить свой образ жизни, но некоторые моменты поменять вам под силу.

Адрианна, удивленно приподняв брови, спросила:

— Какие?

— Готовьте еду таким образом, чтобы ее могли есть все члены семьи. Если вы будете готовить себе отдельно, в любое блюдо можно добавить яд. Это во-первых.

— А во-вторых?

— Дайте своим близким понять, что вы внесли кое-какие изменения в завещание. Если кто-либо из них будет думать, что в случае вашей смерти останется ни с чем, это убережет их от возможных посягательств на вашу жизнь.

Адрианна молитвенно сложила руки на груди:

— О, моя дорогая мисс Сильвер!..

— Это все, что я могу вам посоветовать.

Адрианна опустила руки и рассмеялась — словно колокольчики прозвенели.

— Знаете, что я собираюсь сделать?

— Во всяком случае, могу предположить.

— Тогда вы умнее, чем я думала. Я собираюсь изменить свой образ жизни, но буду жить так, как мне хочется. Может произойти все, что угодно, пока я сижу у вас, говорю с вами и думаю о том, что кто-то хочет меня убить. Кстати, я не хочу в это верить, а если я не верю, мне незачем и беречься. Я собираюсь жить. Я наняла автомобиль, и Меесон ждет меня в нем. Мы обычно вместе ходим за покупками. Я должна купить одежду и еще успеть подстричься, так что мне уже пора идти. А сейчас я вернусь в дом Фордов, где меня, без сомнения, ожидает море вопросов. Кстати говоря, раньше мои вечеринки всегда пользовались огромной популярностью. Не знаю, почему я перестала их устраивать — возможно, из-за войны, а может, по какой-то другой причине. Я постараюсь внимательно за всем наблюдать, уж это-то я вам гарантирую. И если есть кто-нибудь, кто хочет спровадить меня на тот свет, теперь это ему не удастся.

Глава четвертая

Гостиная в доме Фордов отличалась изысканной обстановкой. Это была огромная комната с тремя окнами, выходящими на террасу, но света не хватало, поскольку ее деревянные стены были обтянуты зеленой тканью, а на окнах висели серые бархатные шторы.

Раньше эта комната была обставлена мебелью, которая слишком привлекала внимание. Высокие шкафы, доверху забитые фарфоровой посудой, рояль из древесины черного цвета, внушительных размеров диван, изящные стол и стулья из древесины грецкого ореха, расставленные везде, где только возможно, и… каминная доска из мрамора, напоминающая дверь в усыпальницу. Адрианне удалось оживить все одним своим присутствием. Впрочем, без нее все это очарование куда-то пропадало, и дом снова казался заброшенным.

Стар Сомерс сидела на подлокотнике одного из кресел и, казалось, совсем не вписывалась в общий интерьер. Она была в костюме, цвет которого очень подходил к ее имени — такой же искристый и переливающийся. При свете ламп то и дело вспыхивал бриллиант в брошке, которой был заколот воротничок, жемчужное ожерелье обвивало нежную шею. Стар была так хороша, что, даже если бы света в комнате было вдвое больше, никто не смог бы найти никакого несовершенства в ее чудесной коже, изумительных глаза и роскошных золотистых волосах. Это то совершенство, которое дается исключительно от природы. Черные ресницы у нее были длинными, густыми, они выразительно подчеркивали серые глаза. Помадой Стар пользовалась крайне редко, как и косметикой вообще. Когда она находилась в хорошем настроении, то просто сияла красотой, когда грустила — словно облачко набегало на прекрасное лицо.

Сейчас в ее глазах затаился недобрый огонек.

— Я вам не верю. Вы и не собирались ничего мне говорить, — произнесла она. — Вы позволили Нэнни уехать, не доложив об этом мне!

Эдна Форд, которая была женой ее кузена Джеффри, уныло повесила голову. Все в ней было бледным: и волосы, которые всегда напоминали Стар высохшую под нещадными лучами солнца траву, и выцветшие голубые глаза, и тонкие, неопределенной формы губы, всегда неодобрительно поджатые. Даже шитье, которым Эдна занималась сейчас, было бледным и словно увядшими — унылый фон, неопределенные цвета, рисунок, в котором начисто отсутствовала оригинальность.

Она втыкала иглу в свое шитье с таким видом, словно хотела сказать, что Стар совершенно напрасно поднимает шум, ей совсем не о чем беспокоиться. И вообще она считает, что та только играет, а не сердится на самом деле, как, впрочем, и все, собирающиеся в этом доме, — словно они находятся на сцене. Вот, например, почему Стар не могла сесть в кресло, как положено, а взгромоздилась на этот подлокотник — верх неприличия! Наверное, ей невдомек, что покрытие довольно быстро изнашивается, а где прикажете найти деньги, чтобы его заменить? Конечно, Стар знает, что деньги дает Адрианна, вот и не переживает по этому поводу.

Эдна постаралась сдержаться и даже не повысила голоса, когда спросила:

— Вы же знаете, что у нее уже давно не было выходных?

Стар укоризненно взглянула на Эдну:

— Вам ведь известно, что я все время забываю о днях. Вы знаете, но никогда мне об этом не напоминаете, хотя могли бы. Это не так уж и сложно. И вы ведь знали, что я не уеду в Штаты надолго, если не буду уверена насчет того, что Стелле будет обеспечен хороший уход.

Эдна молча помолилась, чтобы Господь послал ей терпение.

— Моя дорогая Стар, я не понимаю, о чем вы мне говорите. Вы, кажется, забываете, что Стелла уже давно не грудной младенец. Ей уже шесть лет. Я буду здесь, и Меесон, и миссис Симмонс, и хорошая девушка Джоан Каттл, которая приходит из деревни. Так что мы сможем позаботиться об одной маленькой девочке, да и няньки ее не будет только две недели.

Серые глаза сверкнули, но голос Стар прозвучал очень мягко:

— Когда шесть человек заботятся о ребенке, каждый надеется на другого. В результате за ребенком не смотрит никто! И вам прекрасно известно, что Меесон находится в услужении у Адрианны, а миссис Симмонс — кухарка, а не гувернантка. Кроме того, она вечно жалуется, что у нее очень много работы и она никогда ничего не успевает. А что касается этой Джоан Каттл, то о ней толком никому ничего не известно. Я не оставлю Стеллу с тем, кому я не доверяю. Конечно, эта поездка — прекрасный шанс для меня, но я предпочитаю позабыть о себе, а не о Стелле! И вообще Нэнни придется немедленно вернуться!

Эдна позволила себе слабо улыбнуться.

— Сейчас она едет в автобусе рейсом Франция — Италия — Австрия.

— Эдна, как это ужасно!

— Я действительно понятия не имею, где она. Но вернуться она не сможет.

Глаза Стар наполнились слезами.

— Даже если бы мы действительно знали, где она, Нэнни, вероятно, все равно не приехала бы: она упряма, как дьявол.

Блестящая слезинка капнула на бриллиантовую брошку.

— Тогда мне остается только послать Джимми телеграмму о том, что ему придется кем-то меня заменить. А ведь эта роль была написана специально для меня, а теперь ее, конечно же, сыграет эта кошмарная Джина Померой. Безусловно, она испортит весь спектакль, но что поделать! Стелла для меня важнее!

— Мое дорогое дитя, мне кажется, вам не нужно играть в жизни, как на сцене.

Стар поглядела на Эдну скорее горестно, чем гневно. Ее глаза словно потухли. Она достала откуда-то маленький изящный платочек и аккуратно промокнула глаза.

— Я и не ожидала, что вы поймете меня. Конечно, у вас же никогда не было детей. — В этом месте ее голос дрогнул. Так же жалобно Стар продолжала. — Я знаю, что будет дальше. Джимми, естественно, разъярится. Он скажет, что эта роль никому больше не удастся, и, конечно же, будет прав. Эта роль — для меня. Но я всегда сначала заботилась о Стелле и сейчас не нарушу свое правило. Я не могу, и я не оставлю ее, если…

Она скомкала носовой платок, и глаза ее загорелись.

— Кажется, у меня появилась отличная идея!

Эдна заподозрила самое худшее и, стараясь отогнать собственные мысли, прошептала:

— Вы не можете взять ее с собой…

— Конечно, я не могу об этом и мечтать! Хотя, наверно, было бы забавно… Да нет, не получится. Я не должна об этом и думать. Нет, я решила совсем другое. Джанет…

— Какая Джанет?

Действительно, за логикой Стар было слишком трудно следовать. Она легко перепрыгивала с одной мысли на другую, как будто ожидала, что и вам ее мысли уже давно известны.

— Джанет Джонстоун, — сказала Стар. — Она была дочерью министра в Дарнэке — местечке, где проживают некоторые наши родственники. Мы с Ниниан довольно часто общались с ней. Стелла к ней тоже привяжется. И я не буду беспокоиться, если за Стеллой приглядит Джанет, да и вы не стали бы, если бы только знали ее. Она очень надежна и в то же время ненавязчива. Да, точно, Джанет именно то, что мне нужно. Из нее получилась бы превосходная сиделка.

Эдна внимательно взглянула на Стар.

— Она что, профессиональная гувернантка?

— Бог мой, конечно же нет. Во всяком случае, в настоящее время она работает секретарем у Хьюго Мортимера. Вы его не знаете? Это тот самый человек, который написал «Экстаз» и «Белый ад». Сейчас он устроил себе трехмесячные каникулы: охота, рыбалка и все такое. Словом, в настоящий период Джанет ничем не занята, так что она, наверное, сможет приехать сюда на две недели, а там и Нэнни вернется… А это значит, что я смогу спокойно уехать, куда мне нужно.

— Но, Стар…

Стар спрыгнула с подлокотника. Она была легкой и изящной, как котенок.

— Никаких «но»! Я пойду и немедленно позвоню ей!

Глава пятая

Джанет подняла трубку. Очаровательный голосок Стар Сомерс приветствовал ее.

— Дорогая, это действительно ты?

— Да, я, можешь не сомневаться.

— Что это с тобой приключилось?

— Знаешь, все так стремительно развивалось… Мы работали до последнего, и я для него была просто обыкновенной рабочей лошадкой — не более и не менее. Да что об этом говорить, даже и это уже закончилось. Он решил устроить себе отдых и уехал во вторник.

— Как это ужасно, дорогая! Тебе обязательно нужно немного отдохнуть.

— Я как раз этим и занимаюсь.

Внутренне Джанет отметила, что, так как Хьюго умчался и, по своему обыкновению, забыл выписать ей чек за работу, отдых, скорее всего, будет не совсем радостным. Она уже приготовила и чековую книжку, и ручку — и надо же в это время зазвонить телефону! Именно в тот момент Хьюго, послав ей воздушный поцелуй, помчался на вокзал — он уже опаздывал на поезд. А чек так и остался неподписанным. Конечно, Джанет написала ему, но вряд ли Хьюго вернется из-за этого. Да и вообще он не станет забивать себе голову подобной ерундой, у него и без того дел по горло. ...