Все права на текст принадлежат автору: Полина Ребенина.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛихолетьеПолина Ребенина

Полина Ребенина Лихолетье

© Полина Ребенина, 2017

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017

Россия! Что было с тобой вчера?

Летела ты вдаль, словно птица-тройка!

Но предали честь твою «кучера»

Под чьи-то команды из-за «бугра»,

Пока не швырнули под вопль «Ура!»

В пропасть по имени «Перестройка».

Эдуард Асадов, Горький экспромт

Вступление

Период «лихолетья» охватывает пятнадцатилетний отрезок времени с 1985 по 1999 годы. К этому периоду относятся годы правления М. С. Горбачёва с провозглашенной им «перестройкой» (1985–1991 г.г.) и период «ельцинизма» или лихие 90-е годы (1991–1999 г.г.). Как когда-то Смутное время на рубеже 16–17 веков ознаменовалось стихийными бедствиями, польско-шведской интервенцией и социально-экономическим кризисом, так и современное переломное время «лихолетье» стало временем труднейших испытаний и потрясений для народов СССР и России.

Моей любимой подруге Зое Дмитриевне Боголюбской многое пришлось пережить в эти трудные годы. Она со мной не раз делилась пережитым и я написала этот роман на основе всего рассказанного ей. В действительности носит эта женщина совсем иное имя, так же как и друг её юности Данила Лемехов. По её желанию изменили мы и место действия романа, перенеся основные события в небольшой город Костромской области, Буй. Но где бы не жили основные действующие лица романа, но колея их жизненного пути была предопределена происходящими в стране событиями.

В эти годы развалился могучий и нерушимый Советский Союз, образовав ряд отдельных государств, на грани распада стояла и сама Россия. В результате шоковой экономической реформы большинство населения России впало в крайнюю нищету, в то время как небольшая его часть сумела захватить в свои руки несметные национальные богатства и стала незримо управлять страной. В России начались военные конфликты, самыми тяжелыми из которых стали 1-я и 2-я Чеченские войны. Смертность в стране по причине потрясений, бандитизма, войн, лишений и голода значительно увеличилась, а рождаемость катастрофически упала. Россия стала вымирающей страной.

У Зои Дмитриевны сложилось собственное, чётко определённое отношение к этому трагическому периоду, которое описано в этом романе. Но не надо смешивать переживания и мысли этой замечательной женщины с позицией и взглядами на события «лихолетья» других свидетелей вышеописанных событий, они могут кардинально отличаться.

Часть первая

1

Вчера они расстались. Данила смог довезти её до автобусной станции. Было страшно об этом подумать, но казалось Зое, что видит она своего брата в последний раз. Уж очень плох он был: землистое лицо с разлившейся вокруг губ синевой, надсадный кашель, неуверенная шаткая походка. Хоть и старался он по-гусарски храбриться, но не удавалось ему скрыть свою слабость и боль.

Да и она сама была не намного лучше, прокатился каток судьбы по ним обоим. Совсем её братишке было худо и она ничем не могла ему помочь. Сознавать это было отчаянно тяжело. Хотелось не выпускать его руки из своей, находиться неотлучно рядом, выхаживать час за часом, день за днем, и вытянуть брата из этой глубокой пропасти, в которой он оказался. Но рядом с ним стояли теперь совсем другие, чужие люди и никому из них жизнь Данилы была не дорога так, как ей, и пробиться через эту стену казалось ей не под силу.

Изменить что-либо было невозможно, слишком трудные испытания выпали на их долю, не в меру тяжелые удары судьбы пришлось им вынести… Кто-то вспоминал о перестройке конца 80-х и о лихих 90-х годах, но для Зойки и Данилы, как и для многих других их соотечественников слилось всё это время с 1985 по 1999 годы в одну черную полосу потерь и потрясений, в пятнадцать лет лихолетья. И стояли они теперь опустошенные, оглушенные и искалеченные, как после атомного взрыва длиною в пятнадцать лет, и ни во что уже не верили, ничего светлого впереди не ждали. Еще не старость, но жизнь подошла к концу.

А позади была общая, полная надежд юность, и хотя позднее разбросало их по разным городам и весям, и долго они жили в разных мирах, но всегда знали, кто и чем дышит, и что с каждым происходит. Как будто с самого начала и до конца были их жизни связаны неразрывными прочными узами…

2

Данила Лемехов, или, как его любовно называли домочадцы, Даня, Данька, Данилка, родился и вырос в маленьком городке Буе Костромской области.

Этот город известен очень давно и, как всякий старинный город, имел свою неповторимую историю. Он расположен в Верхнем Заволжье на левом берегу реки Костромы при впадении в неё реки Вексы. Совсем рядом с Буем обнаружены два древних поселения времен неолита, причём первое из них Векса-8 относилось аж к VI–V тысячелетию до н. э., а второе «Векса-10» к III–II тыс. до н. э. Археологи в этих местах раскапывали во множестве предметы, указывающие на существование здесь древних людских поселений – керамику, наконечники стрел, орудия труда и т. д[1][2].

Старинная Никоновская летопись рассказывает о том, как в январе 1536 года «били челом и великому князю и его матери из Костромского уезда волость Корега, Ликурга, Залесье, Борок Железный, чтобы государь пожаловал, велел поставити город того ради, что тамо волости многие, а от городов далече. И князь великий и мати его великая княгиня велели поставити на Кореге Буй-город»[3]. Историки полагают, что построение крепости в эти далёкие времена было вызвано необходимостью защитить восточные рубежи Русского государства от набегов казанских татар, мордвы и черемисов. Однако через двадцать лет после постройки, в 50-х годах 16-го века, город Буй потерял военное значение, ведь Казань была взята и набеги прекратились. Но пожалованный город продолжал жить и расстраиваться, несмотря на то, что располагался он всего в 40 верстах от древнего Галича. В Буй по повелению Бориса Годунова сослан в 1587 году знатный воевода, князь Андрей Иванович Шуйский, и здесь же он по приказу царя был через два года убит.

К концу 18-го столетия стал Буй уездным городом, а во время екатерининской административной реформы был составлен городской план, предусматривающий строительство девяти главных улиц, отходивших от центра города. Большинство жителей в это время время представляли мещане, то бишь крестьяне, занимавшиеся каким-либо ремесленным промыслом – гончарным, скобяным, кожевенным, валяным, шерстяным, малярным, кузнечным, маслобойным и т. д. В конце 19-го века здесь открылись и стали процветать винокуренный и лесодобывающие предприятия, и следствием этого стал рост численности городского населения. Винокуренный завод А. Ф. Кудрявцева силами всего 40 работников производил ежегодно около 600 тысяч литров водки, причём замечательно высокого качества. Эта знаменитая водка производилась на основе мягкой болотной воды и находила сбыт во многих русских городах, даже в столицах, Москве и Петербурге. Владельцами местных лесообрабатывающих предприятий были известные во всей России представители дворянского рода Сипягиных, а также В. П. Пухов и Н. С. Яковлев. Завод «Хвоя» принадлежал предводителю дворянства Буйского уезда и главе уездной земской управы Андрею Васильевичу Перелешину, который, как и многие другие представители высшего сословия, был в годы революции расстрелян.

Расцвету города способствовало строительство в начале XX века железнодорожного пути из Петербурга и Вологды на Вятку и далее в Сибирь, северной ветки Великого Сибирского пути. Впервые поезд со станции Буй до древнего Галича отправился в ноябре 1906 года и с этого времени превратился Буй в узловую железнодорожную станцию[4]. После революции 1917 года население города постоянно увеличивалось, как в связи с расширением железнодорожного сообщения, которое было проведено по железнодорожному мосту через реку Кострому, так и по причине включения в чёрту города новых поселений[5].

В годы Великой Отечественной войны почти всё мужское население Буя, более пятнадцати тысяч буевлян ушли на фронт и половина из них не вернулась домой. Многие же из тех, кто всё-таки вернулся, пришли домой раненными и покалеченными. Отец Данилы, Иван Васильевич Лемехов воевал на Ленинградском фронте, был тяжело ранен уже в первые месяцы войны и вернулся домой без ноги.

Данька появился на свет в трудные послевоенные годы, мать его была учительницей математики в средней школе, а отец, несмотря на увечье, трудился механиком на местном деревообрабатывающем предприятии. Мать Данилы, Антонина Павловна отличалась сильным, волевым, непререкаемым характером, а отец, Иван Васильевич был человеком добрым, мягким и обладал редким природным обаянием. Есть такие люди, которые при встрече, и всем своим обликом и манерой общения и словами ими сказанными, вызывают невольное сочувствие, симпатию, любовь. Вот таким необыкновенным человеком был Иван Васильевич, и к тому же был он внешне красив особой, благородной красотой. Рассказывали, что мать его ещё до революции служила горничной в барском доме, а потом её спешно выдали замуж за местного гончара, а тут и Ванюша народился. Ходили в городе слухи, что был Иван Васильевич незаконнорожденным дворянским отпрыском, во всяком случае его внешность и манеры невольно наводили на такие мысли.

Данила с детства обожал своего отца и побаивался властной, решительной матери. Подрастающий паренек всё больше лицом и фигурой походил на отца.

Был Буй известен своими старинными историческими памятниками – крепостным валом XV–XVII веков, и более современными постройками: церквями, Благовещенским собором, зданием Дворянского собрания, ансамблями станции Буй и главного локомотивного депо начала XX века.

Был город по-своему красив, но Данила Лемехов считал Буй провинциальной глушью, «деревней» и всей душой стремился перебраться в одну из столиц, в Москву или Ленинград. Он мечтал окунуться в шумную жизнь большого города, только там рисовал он себе мысленно картины своего блистательного будущего. Были у него большие планы и решил он после окончания школы поступать в Московский авиационный институт, который был ведущим высшим учебным заведением по подготовке инженеров авиационной и космической техники.

3

Зоя Боголюбская и Данила Лемехов были двоюродными сестрой и братом, к тому же погодками. Девять месяцев в году жили они порознь, каждый в своем мире, Зоя – в Москве, а Данила – в Буе, но каждый год на летние каникулы отправляли родители Зойку к бабушке в Буй, и вот эти три месяца они с Данилой практически не расставались. Съезжалась к бабушке тогда вся большая семья, её четыре дочери со своими мужьями и детьми. Внуков у бабушки было семеро, эти веселые ребята всё лето проводили в играх, шумных баталиях, походах в лес и на речку. Любимой игрой Зойки и Данилы была «дочки – матери», причём они сами играли роль мам или пап, а их «детьми» становились любые старые раздрызганные игрушки – пупсы, потрепанный плюшевый мишка, кукла с разбитым носом, или даже утиные лапки. Иван Васильевич часто ходил на охоту, набьет он уток, разделает их, а лапки утиные доставались детворе. Зойка с Данилой поселяли своих «детей», эти утиные лапки в щели между дровами в поленнице, ходили друг к другу «в гости», угощали своих детей «рыбой» – древесной трухой и «кашей-малашей» – песком перемешанным с водой, или пекли им «оладушки» – это были высушенные на солнце лепёшки из той же «каши-малаши». К великому огорчению, вынуждены были дети и внуки к осени разъезжаться кто куда, а потом весь учебный год с нетерпением ждали нового лета и поездки в Буй к любимой бабушке.

С самого детства крепко сдружились Зойка и Данила и стали на всю жизнь близкими людьми. Зойкина родная сестра Ольга была значительно её старше, а младший брат Данилы Васька ещё в детский сад ходил, они же двое подходили идеально друг другу по возрасту, темпераменту и характеру. Что бы там не говорили, но сходятся, могут понять друг друга до конца лишь люди близкие по своему душевному складу, а Зоя и Даня были во многом схожи – оба мягкие, нерешительные, добрые, послушные, прилежные, одарённые, мечтательные. Хотя в основе их характеров таились большие различия: Зойка была человеком идеи, она ставила перед собой высокие цели и стремилась во что бы то ни стало их достичь; Даня же был человеком более приземленным и предпочитал далёким возвышенным целям повседневные радости.

Они в один и тот же год закончили школу, Зоя – одиннадцать классов в Москве с золотой медалью, а Данила – десять классов в Буе – с серебряной. В этот год в результате образовательного эксперимента Первого секретаря ЦК КПСC Н. С. Хрущева во всех школах Советского Союза образовался двойной выпуск, не только из одиннадцатых, но и из десятых классов. В результате этого в высшие учебные заведения устремилось небывалое количество абитуриентов и почти во всех институтах возникли безумно высокие конкурсы. Медалисты, какими были Зоя и Данька, имели право поступать в институт в отдельном потоке и быть зачисленными при условии отличной сдачи профилирующего экзамена. Но это было слабым утешением, ведь и медалистов в ведущие институты в этот год поступало по пять-шесть человек на одно место.

Данила, как и мечтал, подал документы в Московский авиационный институт (МАИ), а Зоя, поддавшись уговорам своей матери, решила поступать в 1-й Московский медицинский институт им. Сеченова (1-й МОЛМИ). Дане сразу же не повезло, он не смог сдать профилирующий предмет – математику на «отлично», получил лишь «хорошо». Пришлось ему продолжать поступать в общем потоке. Он сдал успешно все экзамены, но по конкурсу всё-таки не прошёл, проходной балл в том году был небывало высоким. Во всех высших учебных заведениях ребятам давались известные преимущества при поступлении в сравнении с девушками, именно на них делалась ставка, считалось, что из парней удастся выпестовать специалистов, которые поедут по распределению в отдалённые края нашей необъятной Родины, а девушки чаще оседали в больших городах и посвящали себя семье. Однако и это поступить Даниле не помогло.

Данила и его мать заметались, запаниковали, он бросился поступать на вечернее отделение, и там неудача! Но, к счастью, с теми же баллами Даня был зачислен на заочное отделение МАИ. В свою «деревню» Буй он возвращаться не захотел, решил остаться в Москве, и стал подыскивать работу, которая бы давала лимитную прописку и была обеспечена общежитием.

Ну, а Зоя сдала профилирующий экзамен по химии на «отлично» и сразу же была зачислена на первый курс 1-го МОЛМИ или «сеченовки», как студенты между собой называли этот институт. В её экзаменационном билете было три теоретических вопроса и задача. Преподаватель, взглянув в её билет, сказал задумчиво: «Ну что ж попробуй! Ни один из абитуриентов до тебя эту задачу решить не смог!». Зойка сразу увидела возможное решение этой головоломки, но, вспомнив слова экзаменатора, отбросила этот вариант, как слишком простой. Не могло быть того, чтобы другие умники и умницы, отличники и медалисты его не видели, наверняка они шли по тому же пути. Загвоздка должна была лежать в чём-то другом. Зоя стала напряжённо думать и в конце концов нашла совершенно особенное и необычное решение. Увидев написанный ей ответ, члены экзаменационной комиссии переглянулись и одобрительно заулыбались, все знали, что задача эта была очень сложной, на уровне первого-второго курсов химического факультета университета. Они не стали углубляться дальше в теоретические вопросы, а уверенно вывели пятерку в экзаменационной книжке девушки и поздравили её с поступлением. Им сразу же стал ясен высокий уровень знаний и подготовки этой абитуриентки. Подавая экзаменационную книжку, седовласый председатель экзаменационной комиссии внимательно посмотрел на миловидную, но бледную, измученную Зойку и нравоучительно изрек:

– Душа моя, у тебя большое будущее, но тебе надо гулять и спортом заниматься! Отдохнуть тебе незамедлительно надо!

4

Он, как в воду глядел. Зоя к экзаменам готовилась исступлённо, не жалея себя, практически не вставала из-за письменного стола и занималась по семнадцать-восемнадцать часов в сутки. Она крайне утомлялась, но продолжала работать. Последствия оказались катастрофическими, за два-три дня до решающего экзамена стала вдруг Зойка замечать, что ей стало трудно говорить, почувствовала, что губы и язык её не слушаются. Подошла к зеркалу и увидела, что с одной стороны слегка опустилось веко, уголки глаза и губ. Но думать об этом было недосуг и она продолжала упорно заниматься. Утром в решающий день мать Зойки, Валентина Павловна, напутствуя дочь перед экзаменом, вдруг пристально и испуганно вгляделась в её лицо и в страхе сжала руку дочери:

– Что мы с тобой сделали, девочка, – только и сказала она.

Ведь это она, железной рукой всё время подталкивала Зойку к упорным занятиям и изо дня в день твердила:

– Поверь мне, своей матери, если кто другой не поступит в институт, то может это и не страшно, выправится, но если не поступишь ты, то твоя будущая жизнь будет загублена навсегда. Слушайся меня, Зоя, я знаю твой характер и тебе добра желаю! – Валентине Павловне очень хотелось, чтобы дочь пошла по её стопам и стала врачом.

И послушная Зойка, которая чрезвычайно любила свою мать и ей бесконечно доверяла, неистово занималась. После вступительного экзамена вынуждена была Валентина Павловна отвести Зойку к невропатологу и оказалось, что у девушки на почве крайнего нервного перенапряжения развилось нарушение мозгового кровообращения и возник микроинсульт. Зойка в институт поступила, но стоило ли это той огромной цены, которую она заплатила? Но по-другому жить Зоя не умела, она всегда ставила перед собой высокие цели и потом упрямо, преданно, не щадя себя, к ним шла.

Зоя скрывала своё недомогание, пересиливала его, и училась в медицинском институте, как всегда, лучше всех, не было ни одного экзамена, который бы она сдала на четверку. Зачётная книжка студентки Зои Боголюбской была «однообразной», пестрела одними пятерками. Но повседневное общение с людьми стало даваться ей нелегко. Речь была затруднена, казалось какая-то непонятная сила сжимала её губы. Страшно представить, как могло случиться, что она, всегда такая здоровая и цветущая, общительная и весёлая, стала чувствовать себя ущербной, разговаривать ей было теперь тяжело, она отчаянно стыдилась своего недостатка речи. То, что она некогда делала не задумываясь – без умолку болтала, кричала, визжала, пела, теперь давалось с трудом и выходило совсем не так, как бы ей хотелось.

Те, кто её раньше не знал, ничего особенного в облике девушки не замечали, но её старые друзья и одноклассники поражались происшедшей с Зойкой переменой. Лучшая ученица их класса – искрометная Зойка Боголюбская – заводила, хохотушка, выдумщица и восхитительная рассказчица превратилась вдруг в тихую, забитую девушку с напряжением произносящую каждое слово.

Конечно и Данила видел все перемены произошедшие с его бедной сестрёнкой, но большого значения этому не придавал. Ну какая ему была разница, как она говорила – легко и весело, или же медленно и с трудом. Зойка, как и раньше, оставалась его самым близким, преданным и незаменимым другом.

5

Встречались Зойка и Данила часто, практически каждую неделю. У него всё складывалось, как нельзя лучше: он устроился на работу, жил в общежитии и наслаждался жизнью в огромном бурлящем городе. А то, что он наконец-то избавился от ежедневного, неусыпного родительского контроля и был теперь свободен, как ветер, вызывало у него просто щенячий восторг. Конечно, жаль было, что не удалось поступить на дневное отделение авиационного института, но Данька не унывал, ведь была возможность заочного обучения. Но вообще-то его мысли и чувства были теперь заняты совершенно другим.

Данила был парень красивый, видный, мужественный, по мнению окружающих был он похож на французского певца Джо Дассена, который в то время сводил с ума всех женщин своим пением и неотразимой внешностью. Данька об этом знал и старался сходство это подчеркивать соответствующей одеждой и манерой поведения.

У особ противоположного пола пользовался он неизменным успехом, не прилагая к этому особых усилий. Женщин влекло к нему, как бабочек на огонь. Иногда доходило просто до смешного – во время вступительных экзаменов в институт какое-то время жил Данька у дальней родственницы, которая была его лет на двадцать старше, но вскоре ему пришлось оттуда переехать по причине жестоких сцен ревности, которые стал устраивать её муж. Тому стало казаться, что жена его влюбилась в юного Даньку и в семье начались на этой почве изнурительные тяжелые скандалы. В результате пришлось без вины виноватому Даньке подыскивать себе новое жильё.

Но была в этих подозрениях доля истины, ведь почти все женщины, независимо от возраста и воспитания, сталкиваясь с Данилой в этот период его жизни, невольно подпадали под очарование его цветущей мужественности. Устоять было невозможно, ведь они были созданы женщинами, а он был восхитительным молодым мужчиной в расцвете сил. И родственница не являлась исключением, и она, подобно всем остальным, по-видимому, невольно увлеклась Данилой.

Только Зоя была надёжно иммунизирована, защищена от его мужественных чар по причине их многолетней дружбы, в результате чего у них сложились совершенно особые отношения, в которых она была старшей сестрой, которая нежно заботилась о своем младшем брате, хотя разница в возрасте у них была совсем небольшая, меньше года. Впрочем, Зойка в это время вообще на мужчин не смотрела, а столкнувшись, поспешно отводила глаза, потому как совестилась и комплексовала из-за своего мучительного затруднения речи.

Данила работал на кожевенной фабрике, которая давала необходимую для проживания в Москве лимитную прописку и предоставляла общежитие. Работа там была не из лёгких, целые дни приходилось перетаскивать тяжелые куски кожи, перекладывая их из чана в чан со специальными растворами для выделки, но Данька был крепким, рослым деревенским парнем с румянцем во всю щеку и с любой физической работой справлялся играючи.

Зойка же постигала азы медицины в «сеченовке», с первых дней обучения началось изучение анатомии, которая оказалась наисложнейшим предметом, ведь надо было уметь ориентироваться во всех косточках, мышцах, нервах и сосудах человеческого тела, знать все их углубления, бугры, изгибы, ветви и всё это вызубрить по-латыни. Но упорства Зойке было не занимать. С девяти утра до пяти часов вечера продолжались лекции и практические занятия, а после учебного дня встречались студенты-первокурсники в анатомичке и целые вечера копались в вымоченных в формалине препаратах. Это было неприятно, тошнотворно, но нужно было всё перетерпеть ради поставленной высокой цели, чтобы стать врачами.

Зоя и Данила обычно встречались около метро у Красной площади, прогуливались в направлении Театрального проезда, перекусывали там в одном из близлежащих кафе, а потом фланировали дальше по улице Горького. У неё на всю жизнь врезались воспоминания о том, как жарким летним днем ждала она брата и вот он выныривал из подземки и подходил к ней – высокий, ослепительно красивый, в стильном белом костюме, выглядевший, как какой-нибудь лондонский денди. И как любил он приходить точно в назначенное время, и появляться перед ней с последним ударом курантов на Кремлевской башне:

– Точность – вежливость королей! – напыщенно произносил Данька где-то услышанную фразу.

Любил её тщеславный братишка пустить пыль в глаза! И вспоминалось Зое, как оглядывались вслед её блистательному брату прохожие, особенно женщины. И наверное удивлялись они этой необычной паре: ярко одетый красавец-парень и миловидная, скромно одетая девушка. А потом они шли, взявшись за руки, и Данька рассказывал ей последние новости, а Зойка его ласково и терпеливо выслушивала. Она была всё-таки «старшей сестрой» и чувство беспокойства за брата не оставляло ее. К тому же Москва была Зойкиным родным городом, а Даня был здесь приезжим и ей казалось, что он нуждается во всемерной поддержке и опоре.

– Ну как ты? – с усилием выговаривая слова, спрашивала Зойка.

И сияющий Данила пускался в рассказы о своей бурной жизни. Не так давно встретил он девушку, Надежду Белозерцеву, которая жила в том же общежитии, что и он, и был не на шутку увлечен:

– Замечательная девчонка! Понимаешь, влюбилась в меня по уши! И главное, ведь не простая это девчонка, принцесса, по ней полобщежития парней сохнет! Ну как тут мне устоять!? – хвастливо выкладывал Данька. Но потом продолжал уже не столь радостным тоном: – А тут ещё прислали кучу заданий из института, не знаю как всё успеть! Работа, встречи с Надюшей, времени ни на что не хватает. И задания непростые, надо изрядно голову поломать, чтобы разобраться, что к чему.

Девушка, которой так сильно увлёкся Данька, Надя Белозерцева была лет на пять старше его, белокурая, худенькая, нежно женственная, строгая. Она к себе парней так просто не подпускала, но для Данилы сделала исключение. И полюбила она Зойкиного брата всерьёз и надолго.

Тревожил её брат женские сердца, кружил им бедным головы, ведь была в нём не только красота внешняя, но и ум, душевная тонкость, интеллигентность. И какая-то врождённая мягкость, которая очень нравилась женщинам. Он вызывал у них не только влечение, преклонение перед его мужественной красотой, но и сочувствие, доверие, будил заложенные в каждой женщине сокровенные материнские чувства, им хотелось заботиться о нем, помогать ему. Его мягкость заставляла женщин верить, что он не способен быть жестоким, он добр, и не может никого обидеть. А если постараться, то будет он послушно исполнять их женскую волю. В чём-то соответствовало это истинному положению вещей, ведь воспитывался Даня в учительской семье, и строгая, суровая мать много лет крепко держала его в руках и заставляла во всем подчиняться.

Но вот как-то зимой при очередной встрече поделился опечаленный Данила неожиданными новостями:

– Не сдал я зимнюю сессию, боюсь, Зойка, что теперь меня из института отчислят. Да к тому же пришла мне повестка в армию. Весной забирают! Бедная моя Надюша плачет, переживает, тяжело ей расставаться! Да и я, если честно сказать, места себе не нахожу, сильно я к ней привязался в последнее время! Да и самому страшновато, как я выдержу суровую армейскую жизнь, без родных и близких, без Надюши и без тебя, Зойка!

6

Весной Даню забрали в армию на долгих два года. В армии он скучал, пребывал Даня теперь в среде мужчин, а он всегда лучше чувствовал себя среди женщин, окружённый их восхищённым вниманием и заботой. Сказывалось тепличное домашнее воспитание, когда бабушка и мать неусыпно своего мальчика оберегали и всячески баловали. Хоть старался его отец Иван Васильевич привнести долю мужского влияния в воспитание сына, но это ему не очень-то удавалось, его самого властная жена держала под каблуком.

Данила часто писал, засыпал письмами и армейскими фотографиями, и бабушку, и родителей, и Зою, и, конечно, любимую Надюшу. Бабушке в Буй он писал: «Дорогая бабушка! Нет лучше тебя человека на свете и я не знаю смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за всю ту ласку и доброту с какой ты меня воспитывала, какой ты меня окружала!» Бабушка бережно хранила это письмо Данилы всю свою жизнь.

Неожиданным, радостным событием в армейских буднях стал приезд в армию Надежды. Вообще-то, это было не положено, но влюблённая девушка всё-таки поехала на свой страх и риск в воинскую часть на далёкий север, где служил Данила. Приехав, она сразу записалась на приём к командиру подразделения генералу П. К. Денисову. В беседе с генералом ей удалось так растрогать строгого начальника своей преданной любовью к подчинённому ему солдату, и своей нежной красотой, что тот пренебрёг строгими армейскими правилами и свидание влюблённым разрешил.

Два года службы пролетели хоть и не так быстро, как хотелось бы, но «всё проходит, пройдет и это», как справедливо утверждает мудрая книга. Вернулся Данила в столицу, но на кожевенной фабрике работать не стал, а устроился на железную дорогу и благодаря этой новой работе, получил собственную комнату. Он этим безмерно гордился, сильно радовалась за него и Зойка и даже притащила из дома кружевные салфеточки и забавные фигурки, чтобы комнату брата украсить, навести в ней уют. Но Данька её высмеял и подарки не принял, ему хотелось обустроить своё жилище в своем вкусе, в более строгом, мужественном стиле.

Зоя перешла на четвертый курс института и стала всерьёз задумываться, каким врачом ей стать, какую специализацию выбрать. Она всегда ставила перед собой большие задачи, ей хотелось в жизни многое сделать, она страшилась прожить напрасно дарованные ей годы. Латинское выражение «рer aspera ad astra» или «через тернии к звездам» стало навсегда её любимым изречением. Она колебалась между двумя направлениями исследований: посвятить себя поиску методов излечения рака, чтобы люди перестали наконец умирать от этой страшной болезни или же разгадать тайны функционирования мозга. В конце концов остановилась она на этом последнем, слишком загадочными и непознаваемыми представлялись ей механизмы высшей нервной деятельности человека. Она отыскала научно-исследовательский институт, где занимались исследованием работы мозга, а вечерами, после занятий в «сеченовке» пропадала там, ставила научные эксперименты.

У Данилы в то же самое время происходили большие перемены в личной жизни, его любовь к Наде Белозерцевой постепенно ослабевала и подошла, наконец, к мучительному завершению. Видел он, что всё стало слишком серьёзно, что любит эта девушка его по-настоящему, всерьёз и мечтает связать с ним свою жизнь, но Данила жениться категорически не хотел. Большая разница в возрасте и к тому же перспектива продолжать работать по лимиту и скитаться по общежитиям и съемным комнатам его не устраивала, ведь у Надежды, как и у него не было московской прописки. А Даня твёрдо решил, что он будет жить в столице и только в столице! Да и слишком много соблазнов было вокруг Данилы, слишком много восхищённых взглядов ловил он и посвятить себя одной женщине, даже такой доброй, преданной, нежной и красивой, как Надежда, он пока ещё был не готов.

В эти месяцы он часто навещал и Зойку и её родителей. Семья Боголюбских проживала в Хамовниках, в южной части Москвы. Данька зализывал душевные раны после расставания с Надеждой, нелегко ему было оторвать её от сердца. Для Зойки и её родителей был он близким родным человеком, они всегда, отлучаясь из дома, оставляли для него ключи у соседки. Соседка же эта, игривая разбитная хохлушка, чуть в обморок не падала каждый раз, встречая их красавца Данилу:

– Це ж какив гарный хлопец! И где ж вы такого откопали! Ну это ж враз в ногах слабость и в сердце бурное волнение! – причитала соседка на русско-украинском наречии.

Даня проводил у родственников выходные дни, наедался на неделю, ходил с Зойкой в парк Горького, в общем расслаблялся и отдыхал душой и телом. Нередко шла с ними погулять и старшая сестра Зойки Ольга. Теперь, казавшаяся в детстве огромной, разница в возрасте не представлялась уже столь большой, всего какие-то восемь лет.

С заочного отделения авиационного института Даньку действительно отчислили. Он особенно не переживал и никаких новых попыток поступить в институт не предпринимал. Как-то был он не способен к самоотверженному упорному труду ради мифической далёкой цели, казалось ему это скучным и неблагодарным занятием, а он стремился прожить каждый день весело и счастливо.

Но Зоя и Ольга настояли, чтобы непутёвый их братец подал документы в электротехнический техникум, ведь с его серебряной медалью вступительные экзамены не нужно было сдавать. Теперь они хоть к какому-то образованию своего Даньку пристроили. Так получалось в его жизни, что вначале мать, потом Зойка, а позднее и другие женщины, как в эстафете передавали одна другой заботу о Даниле и служили ему верой и правдой. ...



Все права на текст принадлежат автору: Полина Ребенина.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛихолетьеПолина Ребенина