Джеймс Рэнди

Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения

James Randi

Flim Flam

Предисловие

Смертельно опасная дезинформация.

Не так давно я присутствовал на конференции, где, среди прочего, обсуждалась надежность СМИ как распространителей научной информации.

Один ее участник с изрядным презрением описывал сообщение телевизионной новостной программы, которая вдавалась в детали, касающиеся человека усовершенствовавшего вечный двигатель — двигатель, получающий энергию из ничего.

Об этом сообщалось как «объективно».

Новостная программа не приложила никаких усилий, чтобы объяснить, что, согласно современным научным знаниям, такое устройство решительно невозможно; что множество вечных двигателей преподносились миру в прошлом, и что ни один из них в действительности не работал; что все изобретатели, в каждом конкретном случае, либо искренне ошибались, либо совершали сознательную мистификацию.

Он сказал: «О, ну и какой от этого вред?

Информационщики просто сообщили о заявке, и если это на самом деле не работает, что из этого?

Никто не пострадал!»

После чего я подался вперед и сказал: «Вы действительно не видите никакого вреда в том, что он делает? Мир сейчас погружен в энергетический кризис.

Доступность энергии год от года снижается, цена год от года растет, и в результате основы цивилизации год от года ослабевают.

Если цивилизация собирается выжить, человечеству придется принимать суровые решения и предпринимать энергичные меры, и как можно скорее.

Мы не можем продолжать растрачивать энергию.

Мы должны развивать альтернативные источники.

Мы не смеем и дальше не уделять внимания этой проблеме.

И тогда какой-то корреспондент сообщает десяткам миллионов людей о заявлении, что энергия может быть получена из ничего, совершенно не ощущая ответственности за сказанное, и что заявленное является несомненной ошибочным.

Он оставляет общественность с чувством, что нет никакого энергетического кризиса, поскольку мы можем получить энергию из ничего, и что поэтому нет необходимости в суровых решениях и в энергичных мерах.

Это могло бы только добавить необходимое количество безрассудства, которое удержит человечество от решения этой жизненно важной проблемы, и поэтому приведет цивилизацию к краху.

И вы спрашиваете, какой от этого будет вред!»

Сомневаюсь, что я убедил этого парня.

Он явно не имел понятия о силе своей профессии, или о своей ответственности.

Он не проник в глубины добра, которое он может сделать, или же зла.

Я предполагаю, он просто смотрел на свою профессию как на способ зарабатывать на жизнь.

Нас атакует не только это маленькое заявление и не только эта капля убогой глупости части информационных программ.

Никогда за свою историю человечество не сталкивалось с таким глубоким, таким сильным, таким всеобъемлющим и таким многогранным кризисом.

До настоящего времени никогда не было такого множества людей на Земле, настолько зависимых от сложных технологий, настолько обремененными их недостатками, и столь близких к тому, чтобы стать свидетелями полного упадка этих технологий за считанные десятилетия.

Если мы хотим спастись, мы должны осторожно пробираться через стремнины, которые нас ждут впереди.

На каждом шагу мы будем зависеть от наших знаний, способности воспринимать и понимать науку, ее возможности и ограничения.

Если мы будем беспечны и опрометчивы, мы можем уничтожить себя по причине неумелого обращения с наукой.

Если мы будем предусмотрительны и умны, мы можем найти спасение благодаря мудрому использованию науки.

При данных обстоятельствах, разве есть большее преступление, чем сознательное неправильное ознакомление общественности с наукой, сознательный обман в отношении науки, подпитывание и стимулирование невежества?

Глупость и очковтирательство, безусловно, всегда были с нами, но никогда прежде они не были столь опасны, как сейчас; как никогда в истории мы не можем себе этого позволить.

В любой другой момент в истории мы были бы благодарны любому трезвому реалисту, который взялся бы разоблачить мошенников и подлецов, и мы бы аплодировали его смелости.

Насколько сильнее мы должны выразить нашу благодарность и восхищение тому, кто делает это сейчас, в этот критический момент в истории.

Рэнди — один из тех, у кого есть для этого способности и темперамент — он лучший!

У него нет никаких академических верительных документов, поэтому для него нет никаких академических ограничений.

Он может называть вещи так, как он их видит, и ему не нужно сдерживаться профессиональной вежливостью в спорах с теми учеными, кто не только купился на паранормальное, но и в своем невежестве содействует его пропаганде.

Его профессия полезна для его задачи.

Он опытный профессиональный фокусник, и нет такого трюка или иллюзии, которых он бы не знал и к которым не был бы готов — для него более чем очевидно, что есть такие ученые-простаки, кто, работая с очковтирателями, настолько горят желанием принять видимое за действительное, что их обмануть легче, чем детей (хотя дети по своей натуре скептики).

Рэнди время от времени атакует каждую стену и опору огромного Замка Псевдонауки и никогда не смягчает свои удары.

Поэтому его назвали «киллером» в «Комитете по научному исследованию заявлений о паранормальном» (к которому мы с ним принадлежим), и он совершенно не отвергал это название.

С чего бы?

Практикующие псевдоученые-очковтиратели нападают на «традиционную» науку всеми средствами лжи и инсинуаций, которые могут придумать, и требуют, чтобы ученые в ответ были «восприимчивы к новому».

Другими словами, они могут бить, но ученые не должны бить в ответ, или даже парировать удар.

Ладно, черт с ними!

Рэнди дает сдачи, и когда псевдоученые вопят, он знает, что попал в цель.

Короче говоря, в будущем человечеству будут принадлежать звезды, и это будущее слишком важно, чтобы быть потерянным под бременем юношеской глупости и невежественных суеверий.

Айзек Азимов.

Грустно, что старание выдернуть глупость из умов тех, кого она обманывает, часто довольно похоже на попытки забрать кость у собаки.

Если бы люди не считали вздор столь привлекательным, вообще не было бы никаких проблем. Как кто-то однажды сказал: «Если бы было меньше дураков, мошенники голодали бы».

Упомянутый единорог должен был быть животным в виде лошади с длинным, завитым рогом в центре лба.

Только девственница, говорили нам, может приблизиться к единорогу.

По этой и другим причинам, нет никаких надежных свидетельств, чтобы проверить реальность этого животного.

Хватит о единорогах.

Теперь о другой глупости.

1. Плутовство и обман!

И толпа затихла. Один пожилой человек, удивленный неожиданной тишиной, повернулся к ребенку и попросил его повторить, что тот сказал. И ребенок наивно снова сказал, теперь уже более громко: «Ведь на короле нет одежды! Он голый!»

(«Новое платье короля»).

В последние десять лет возродился огромный интерес к паранормальному. Нынешнее быстрое распространение книг, статей и научных работ о паропсихологии (psi) и других сверхъестественных явлениях, безусловно, должно установить своего рода рекорд, а телевидение и радио весьма неплохо наживаются на всеобщем пристрастии к необычному, бесстыдно потворствуя этому пристрастию. Опросы показали, что многие люди прочно верят в такие вещи как Кирилиановы фотографии, экстрасенсорика, энергетические пирамиды, Бермудский треугольник и предсказания. Список длинный.

Даже некоторые ответственные в других отношениях ученые поднялись на борт этого эпатажного, но шаткого грузовика с оркестром, который шумно проносится через данный момент человеческой истории. Некоторым, как мы увидим, пришлось отступиться от своих позиций, когда правда стала очевидной; другие все еще держатся за свое и подпирают его слабыми обоснованиями. Именно этот поворот событий привел меня в наибольшее восхищение и заставил написать эту книгу.

Меня не столько беспокоят виновники главных мистификаций, сколько странные и неожиданные способы, которыми эти мистификации начали приниматься небольшим меньшинством ученых. Такие прежние чудотворцы, как Ури Геллер и Жан-Пьер Жерар, похоже, больше не привлекают внимание научного мира, хотя все еще вызывают небольшой интерес у сокращающейся публики. Эта книга может погасить последнюю искру этого интереса.

Для тех, кто, подобно мне, потратил тридцать пять лет, исследуя мнимые чудеса, столь хорошо разрекламированные в этом десятилетии, и потерпевшие крах чудеса предыдущих периодов, очевидно, что у этой породы есть определенные особенности и характерные черты. Есть также тревожное сходство с «научным» шарлатанством, используемое для поддержания претензий на сверхъестественное — сходство, отразившееся во многих научных трагедиях, некоторые из которых явились результатом исключительно самообмана, а не какой-то ловкости рук или психологического трюка, применяемого исполнителем. Я уверен, читатель поймет, что самообман — важный элемент в этом деле.

Путешествуя с лекциями о так называемых паранормальных способностях и случаях, я часто сталкивался с замечанием, что «ученые должны исследовать эти предметы и установить их обоснованность». На это я отвечаю, цитируя Леона Джароффа, главного редактора журнала «Time», который сказал: «Нет единого, хорошо спланированного, должным образом проведенного эксперимента, который доказал бы существование каких-либо паранормальных способностей». Я полностью поддерживаю это утверждение, и я привожу в этой книге некоторые превосходные примеры того, насколько это очевидно, если вы хорошо знакомы с притязаниями паранормального и с требованиями научных исследований.

В мае 1976 года группа из двадцати пяти ученых, писателей и гуманитариев — и одного единственного фокусника — встретилась на симпозиуме, устраиваемом Американской гуманистической ассоциацией, и посвященном изучению «нового иррационализма: антинаучного и псевдонаучного». Мы были настроены сделать что-то с необоснованными претензиями на чудеса и чудесные способности, которые защищали некоторые ученые, и заявить о настоящих научных открытиях. Результатом встречи стал Комитет по научному исследованию заявлений о паранормальном (CSICOP) и его журнал «The Skeptical Inquirer». Кратко говоря, целями CSICOP было:

Последняя задача подразумевает важный принцип, который я должен был втолковывать постоянно лекционным аудиториям и критикам: ни CSICOP, ни я лично, не отрицаем, что такие вещи могут существовать. Однако, в свете моего немалого опыта в этих вопросах, я скажу, что вероятность, которую я присвоил реальности паранормальных способностей, очень близка к нулю. Я не могу доказать, что такие способности не существуют; я могу только показать, что их свидетельства не выдерживают испытаний. К тому же я настаиваю, что бремя доказательства должно лежать не на мне, а на тех, кто утверждает, что такое явление существует. Необычные заявления требуют необычных доказательств. С этим связан вопрос противоположного заявления, что я стремлюсь доказать, что «экстрасенсы» используют обман, повторяя их чудеса с помощью фокусов. Я никогда не заявлял — не мог, как логически мыслящий человек, заявлять — что мое повторение подвигов «экстрасенсов» доказывает, что «экстрасенсы» используют похожий фокус. Оно лишь показывает, что более разумно подозревать фокус, чем принимать нелепую альтернативу.

Мы, критики сверхъестественного, привыкли, что нам приписывают слова оппозиции и СМИ, и нам пора дать сдачи. В этой книге я буду бить так сильно, как смогу, так часто, как смогу, и буду иногда весьма резким, даже грубым. Хорошие манеры будут принесены в жертву честности, и я пошлю к черту маркиза Куинсбери^[1]. Слишком долго многие голоса были неслышными и незаметными. На этих страницах вы обнаружите, что логика и рационализм являются мощными силами, которые нельзя победить огромным объемом псевдонаучной и околорелигиозной трескотни, фактически обманывающей общественность. Звон, который вы услышите, переворачивая эти страницы, будут издавать завесы, падающие со многих глаз. Стоны будут исходить от шарлатанов, вытащенных на свет рассуждений и чистой правды. Это свет, который причиняет им сильную боль.

Это было четырнадцать лет назад, во время спора с представителем элиты парапсихологии, когда от меня потребовали «подкрепить свои слова делами», и я так и сделал. У меня всегда есть чек на сумму $10 000, которые могут быть выплачены лицу или группе лиц, способным проявить одно любое паранормальное умение в условиях должного наблюдения. Ни один цент никогда не был выплачен; мои деньги никогда не были в большей сохранности, хотя многие пытались получить награду. На сегодняшний день, более шестисот человек предложили подвергнуть их испытаниям, и только пятьдесят пять попали на них после предварительного отбора.

Я должен объяснить. Годы опыта научили меня, что не нужно тратить время, путешествуя в далекие места, чтобы разобраться с большинством претендентов. Я создал метод предварительного испытания, который очень быстро исключает наиболее слабых претендентов, и у меня никогда не было каких-либо жалоб от неудачников, хотя они всегда притягивали за уши обычную отговорку, чтобы объяснить свою неудачу. Но в их странном увлечении этого следовало ожидать.

Как профессиональный фокусник, выступавший во всех уголках мира в течение более тридцати лет, я стойко выдерживал длинные встречи с людьми, заявлявшими, что они обладают экстрасенсорными или магическими способностями. Есть только два их вида: те, кто действительно верят, что обладают этими способностями, и те, кто считают, что я настолько глуп, что не раскрою их обман. Обе группы ошибаются.

Примером первого типа служит Винс Виберг, «лозоискатель» — один из тех, кто использует прут или другое простое приспособление, чтобы обнаружить присутствие различных веществ, в частности грунтовых вод и минералов. Он также открыто заявлял, что является «аурограммистом» — тем, кто способен с помощью лозы диагностировать болезни тела. Мистер Виберг действительно верил в свои способности, несмотря на эпизод, излагаемый позже, в котором он довольно драматично не смог продемонстрировать свои способности. Ко второму классу мы можем причислить мисс Сьюзи Коттрелл, исполнявшей ряд карточных фокусов, которые она представляла как «экстрасенсорные» демонстрации, и была поймана на этом решительным образом. Об этом вы также прочитаете в этой книге позже.

Я был свидетелем многих так называемых спиритических сеансов, демонстраций чтения мыслей и различных других мнимых чудес. Я старался быть объективным в своих наблюдениях и последующих заключениях. В то же время, я также бросал полезный предубежденный взгляд на любую активность во время этих представлений, которая обычно свидетельствует о приемах фокусников или просто о явном надувательстве. Мой глаз довольно хорошо наметан. В Таиланде меня познакомили с предсказателями, пытавшимися нагло меня обмануть трюком с заменой бумажки, который сотню лет использовали фокусники на Западе. Дания произвела на свет шарлатана, который пытался играться со мной блистательным гороскопом, описывающим образец добродетели и стойкости; он не знал, что таблица была получена, исходя из дня, часа и места рождения насильника, которого казнили через повешение, и у которого в добавок была репутация человека, совершившего вереницу преступлений, от распутства до вооруженного нападения. Британия представила нескольких очаровательных шарлатанов, Франция кишела качателями маятников, Соединенные Штаты и Канада также обеспечили свою долю мошенников.

Безусловно, паранормальные способности подвергались сомнениям со времен античности. Многие «натурфилософы» — которые со временем стали известны как ученые, когда появились более организованные школы мысли — опровергали такие заявления много столетий назад. В 1692 году французский лозоискатель по имени Жак Вернэ был нанят властями, чтобы найти убийцу, раскачивая маятник. Очевидно, полагалось, что вину можно выявить такими средствами. Говорят, Вернэ привел представителей власти к девятнадцатилетнему горбуну, которого впоследствии колесовали — особо неприятная смерть, излюбленный вид наказания для непопулярных людей, таких как горбуны. Была ли залогом успеха Вернэ та же тенденция, что и у нынешних полицейских чиновников, составляющих список подозреваемых, а затем доверяющих «экстрасенсам» опознать убийцу, мы никогда не узнаем. Но мы знаем, что когда Жак Вернэ подвергся испытанию, которым руководил в Париже принц Конде, он его полностью провалил. Едва ли Вернэ мог избежать испытаний, после того, как он стал национальной знаменитостью, и все же среди фокусников он был знаменит как большой ловкач. Интересно, что казненный юноша думал о славных способностях Вернэ. Вернэ какое-то время оставался уважаемым человеком после своего выдающегося провала, но вскоре был изгнан из бизнеса из-за нового скандала. Если бы он занялся своим привычным делом сегодня, он, несомненно, легко удержался бы на плаву, особенно если бы некоторые одураченные ученые взяли на себя его проверку.

Использование «экстрасенсорных способностей» в суде общего права не ограничивается средневековой Францией. В городе Уоткинс Глен, неподалеку от Бингхемптона, штат Нью-Йорк, явно верят в такие способности и поощряют их использование в зале суда. Фокусник по имени Филип Джордан, который хвалился, что исполняет трюк со столоверчением и некоторые другие штучки, не включенные в каталог, был нанят полицией и адвокатурой работать на них в этом городе. В настоящее время он сидит по правую руку от государственного защитника и, измеряя «ауру» вокруг каждого потенциального присяжного, решает, подходит ли тот, чтобы заседать в суде. Невероятно? Судья первой инстанции не видит в этом ничего плохого. По-видимому, судебная система штата Нью-Йорк принимает сверхъестественные способности за настоящие и позволяет использовать их в судебных процессах для определения вины или невиновности ответчика! Средневековье не совсем закончилось в Уоткинс Глен.

Да, судья признал эту нелепую пародию причины, и так же поступили Ассоциации адвокатов штата Нью-Йорк и округа Тийога. Уведомляя об этом идиотизме, обе организации отстаивали право адвоката защиты вызывать кого он захочет, чтобы помочь ему в качестве эксперта. Эксперта? Эксперта в чем? В фокусах? В полуправде и жульничестве? Побеспокоился ли кто-нибудь выяснить, действительно ли Джордан обладал теми способностями, о которых заявлял? Что ж, я побеспокоился — я предложил проверить Филипа Джордана в CSICOP, и мое предложение было передано ему Биллом МакКи с радиостанции WENE. Джордан отказался отвечать на наши письма и звонки.

МакКи спросил Бруно Колапиетра, президента Ассоциации адвокатов округа Брум, его мнение, и в результате последовало замечательное высказывание. Оно заслуживает упоминания: «Я считаю вредным для достоинства и традиций судов допустить такую известность». Но он добавил, что это само по себе не опасно, «потому что опытным адвокатам не нужно прибегать к помощи экстрасенсов». Он одобрил использование «экстрасенсов», «если это делается в ненавязчивой форме». Означает ли это, что Роберт Миллер, общественный защитник, додумавшийся до блестящей идеи использовать «экстрасенсов» в зале суда Уоткинс Глена, неопытный — или мы должны предположить, что он просто наивный?

Местная бингхемтонская газета «Evening Press», беспокоясь, дабы не обидеть поклонников Джордана, приписала споры, возникшие из-за этой судейской глупости, «профессиональной ревности». Довольно близорукий комментарий, но типичный для средневекового мышления.

Чтобы вы не подумали, что эта ситуация особая, рассмотрим действия судьи Леодиса Харриса из Кливлендской судебной системы по делам несовершеннолетних. Этого ученого мужа восхвалял общенациональный журнал «Ebony», с гордостью приветствовавший судью за гигантский шаг вперед в логике. По мнению журнала, суд судьи Харриса раздает «хорошие, трезвые заключения... и периодически дозу астрологии». Судья читает гороскоп подростка в течение судебной сессии, пока не решит, какое взыскание получит юноша за свое правонарушение. В статье отмечалось, что его «использование астрологии стало знаменитым среди коллег, так же как среди преступников».

Харрис моментально обратился к астрологии, утверждал «Ebony», когда случайно наткнулся на гороскоп юноши, представшего перед судом, и решил, что его негативная часть «точь-в-точь описывает парня!». Он использовал это в суде.

Все это напоминает мне версию фильма «Горбун из Нотр-Дама», в которой обвиняемой завязали глаза и попросили дотянуться до двух ножей, лежащих перед ней. Ей должен был вынесен приговор, виновна или невиновна, в зависимости от того, какого она коснется. Возможно, адвокат Миллер и судья Харрис хотели бы собраться и усовершенствовать этот метод. Он, безусловно, имел столько же преимуществ, как астрология и вычерчивание ауры. Возможно, больше.

Хотя мистер Миллер никогда не считал целесообразным отвечать на мои требования это прокомментировать, судья Харрис, в конце концов, ответил на мои письма, в которых я просил его подтвердить или опровергнуть использование астрологии. Он информировал меня, что никогда не пользовался астрологией при принятии решений в зале суда. Это, безусловно, явилось хорошей новостью. И все же интересно, почему «Ebony» сообщал, что он ей пользуется. Важнее то, почему судья отказывался отвечать на мои запросы по поводу подтверждения или опровержения, пока в «The Skeptical Inquirer» не было опубликовано мое сообщение, и почему он не написал в «Ebony», чтобы попросить журнал напечатать опровержение. Ни одно опровержение не появилось.

Когда я расследую так называемые чудеса экстрасенсов, первый шаг — определить, связаны ли действия исполнителя с обманом. От этого зависит методика исследования. Шаг второй называется «хватанием марли», фраза, взятая из процедуры, часто используемой, чтобы разоблачить жульнический спиритический сеанс: разоблачитель хватает в горсть светящуюся марлю — якобы дух умершего — и «медиум» попался. Трудность в том, что марля или другое устройство, используемое в обмане, не всегда очевидна, и часто ее нельзя схватить. Иногда материальное доказательство — не более, чем крошечный квадратик изорванной бумаги, черная нейлоновая нить или кончик шариковой ручки, приклеенный к бумажной трубке. Для непосвященного эти предметы ничего не значат, но для опытного расследователя они могут означать всё. Кроме того, также есть фальсификации, практикуемые передовыми шарлатанами, где не требуются клочки физического «реквизита», чтобы уличить их во лжи; к счастью, такие современные инструменты, как магнитофон и инфракрасная камера, могут во многих случаях служить на благо здравомыслия.

Из упрямого любопытства я однажды записал на ленту высказывания известного (полиции, так же как и его восторженным последователям) практикующего специалиста в области тонких искусств предвидения и ясновидения, Питера Харкоса. Он появился в популярном вечернем телевизионном шоу в одном из нескольких букингов, и торжественно «сканировал» представителей аудитории, рассказывая интимные подробности о их родных, их жизнях и их мыслях. Его откровения сопровождались немалым удивлением, и когда я на следующий день обсуждал это с некоторыми заинтересованными неспециалистами, меня засыпали блистательными описаниями его фантастической точности. Я тщательно делал вид, что не смотрел эту телевизионную программу, и позволял им болтать.

Через несколько дней я пригласил двух из этих людей к себе домой, чтобы прокрутить запись их описаний его выступления. Затем я прокрутил запись передачи, которую я сделал, и мы обнаружили фактическим подсчетом, что этот так называемый экстрасенс в среднем был прав в одном из четырнадцати своих утверждений! Еще больше портил его репутацию чудотворца тот факт, что правильные догадки были настолько неубедительными — например, «дома есть еще люди, я вижу двух или трех» — что любой ребенок мог бы сделать то же самое, беря догадки с потолка. К разочарованию моих гостей, их подсчеты были далеко не точны. Избирательное мышление заставило их не замечать бесспорных промахов и явно неправильных догадок, и помнить только удачные попытки. Они были верующими, которым этот человек был нужен, чтобы их вера была истинной, и несмотря на результаты этого эксперимента, они остались преданными поклонниками этого шарлатана.

Многие «ученые мужи» глупо полагают, что, поскольку они хорошо подкованы в естественных науках или в медицинском искусстве, то способны выносить безупречные суждения при обследовании мнимых экстрасенсах. Это ужасно далеко от истины. Фактически, чем больше научно подкован разум человека, тем больше он или она подвержена обману предприимчивого исполнителя. Пробирка ученого лгать не будет, другой человек — будет. Ученых обманывать еще легче, потому что они размышляют логически. Вся моя работа как профессионального фокусника основана на предположении, что данная моя аудитория думает логически, и поэтому я могу ее обмануть, если буду трудиться над этим предположением.

Сегодня нас забрасывают чудесами «психических фотографий», животных-предсказателей и кричащих в ночи зверей, вернувшихся с того света. Исследование этих лицедейств предпринималось главным образом на основании самообмана и некомпетентной научной методики. Нам давно пора проснуться. Подготовленные исследователи должны разобраться с этими вопросами. Мы должны перестать тратить деньги и силы на идиотские идеи. Если там что-то есть, давайте выясним. Лично я готов попробовать.

Одной книгой невозможно охватить весь идиотизм, который совершил народ за два десятилетия. Я попытался объяснить читателю главные факты в мире вздора, и обсудил некоторые из основных деталей, чтобы они могли служить примерами того, что можно обнаружить, если мнимые чудеса досконально исследовать. Информация была собрана из нескольких библиотек, здесь и за рубежом, и я за многие годы сохранил обширную картотеку, в которой были отражены эти материалы. Огромное количество людей в письмах прислали данные в виде газетных вырезок и официальных свидетельств, и многие несчастные ученые предоставили информацию, чтобы помочь разоблачить фальсификаторов.

Три пальца левой руки автора были помещены в прибор Кирлианской фотографии, и были сделаны четыре отдельных снимка. В случае «а» применялось среднее давление. В «b» давление было очень сильным, а в «с» очень слабым. Нижний снимок, обозначенный «d», сделан при слабом давлении, но нога автора была прижата металлической ножкой стола, таким образом, предмет был заземлен. На изображении «d» с левого края виден сильно разрекламированный эффект «сияния», обусловленный этим частичным заземлением. Большого разнообразия изображений можно достичь только благодаря давлению и электроизоляции тела. Хотя колебания температуры, влажности воздуха и влажности пальцев также могут существенно влиять на изображение, эти факторы не сказались на данной серии тестов, поскольку тесты проводились в течение одной минуты. Как часто бывает в случае псевдонауки, эффекты, производимые при Кирлианском фотографировании, являются результатом изменения условий, а не паранормальными силами или способностями.

Нужно продолжение к этой книге, в котором я мог бы заняться проблемами, неизбежно затрагиваемыми на этих страницах.

Я обязательно должен обнаружить другую сторону фальшивой Кирлианской фотографии, продолжающей завораживать легковерных. Утверждается, что этот процесс показывает человеческую «ауру», но рисунки лишь демонстрируют, насколько пустыми являются эти заявления. Для более подробного изложения этой темы также потребуется другая книга. Такая выдающаяся личность как доктор Элизабет Кюблер-Росс, психиатр, заклеймившая свидетельства о жизни после смерти в своем бестселлере, теперь оказалось, черпала свое вдохновение из некоторых неоднозначных поступков в церкви Facet of Divinity, учреждении, специализировавшемся на сеансах, в которых паства наслаждалась внебрачными отношениями с «духами» — в темноте, конечно. Кстати, эти духи предсказали доктору Кюблер-Росс, что ее будут преследовать за участие в этом. «Мне говорили три года назад, что общество, в котором я живу, постарается уничтожить меня любыми возможными средствами», — утверждает она. Похоже, этот вопрос тоже нужно исследовать.

В Канаде я изучал такого «экстрасенса» как Рита Бернс, известность которой почти целиком основана на восторженной гиперболе одного газетного репортера, цитировавшего заверение, сделанное Королевским музеем Онтарио. Должностные лица музея стали отрицать эти высказывания только когда я побывал у них и спросил об этом. Рита заявляла, что работала с этой достойной организацией, используя свои мнимые способности, чтобы устанавливать подлинность странных артефактов. Результаты ее работы были менее чем успешными, хотя освещение в прессе показывало совсем противоположное. Вытянув определенную сумму из нескольких канадских бизнесменов за свои «консультации экстрасенса», она отказалась встретиться со мной в телевизионной программе, чтобы проверить ее заявления. Это незаконченное исследование, которое также требует больше внимания.

Есть небольшое утешение в осознании того, что в другом, более рациональном веке, который еще настанет, словам человека вполне можно будет верить. Если такая эра не неминуема, человечество может не пережить собственную глупость, некритично воспринимая заявления некомпетентных людей и шарлатанов, развращающих науку в своем преследовании безрассудных идей. Только поддержка и ободрение определенных известных представителей научного мира, здесь и за рубежом, дают мне возможность продолжать сражение, в которое я втянулся. Оно не оправдывает себя с финансовой точки зрения, и фактически обходится мне в значительную сумму расходов на путешествия и исследования. Но есть награда — благотворный эффект и удовлетворение от сказанной правды.

Обладать специфической и специализированной информацией о любом аспекте человеческого поведения или окружающей среды, и быть не в состоянии найти этим знаниям необходимого применения — на мой взгляд, главный недостаток честности. У меня нет выбора. В раннем возрасте я был одержим расследованиями и разоблачениями обманщиков и их приверженцев, отчетливо видя эмоциональный и физический вред, который они наносят своим жертвам. Изречение «Сон разума порождает четырех чудовищ» вонзилось в мое сознание несколько десятилетий назад, и я занял позицию у клаксона, чтобы будить спящих.

Этот вид объяснений — самый известный в человеческой истории. Он попахивает сумасшедшим, который считает, что он один владеет окончательной истиной. Но прошедшие годы нашли способ отсеивать безумцев; я доверюсь этому процессу в мою поддержку.

То, что я должен сказать, говорится прямо и легко понятно. Я не использую сложных рассуждений или запутанных формулировок, чтобы доказать свою правоту, и я прошу у моего читателя только беспристрастности и справедливого решения. Но, как многие из нас обнаруживали в судах общего права, часто есть большая разница между Законом и Правосудием. Для цивилизации лучше всего, когда эти две вещи находятся в гармонии. Я молюсь на этот вариант.

Несколько лет назад для меня была честь выступать с фокусами в Белом Доме для миссис Бетти Форд. Планируя представление, я натолкнулся на маленькую проблему с шелковым платком, который я намеревался использовать, и я попросил миссис Форд дать его мне, когда я попрошу об этом со сцены. Один из ее помощников возражал, не желая, чтобы она была вовлечена в представление, но эта осажденная леди добилась, чтобы все согласились на это, игнорируя возражения и широко мне улыбаясь. «Мистер Рэнди», — сказала она, засовывая шелк за пояс, — «я с удовольствием оденусь в ваши цвета». Мне полегчало, как никогда в жизни.

Я прошу, чтобы мой читатель согласился одеться в мои цвета на время, пока мы изучаем наши вопросы. Цвета настоящие, цели правые, и хотя победа может проявиться не сразу, она, тем не менее, неизбежна.

Следующая глава типична для этой книги: она называет вещи своими именами и использует грубоватый язык. В ней я докажу, что две маленьких девочки были лгуньями, продемонстрирую, что многоуважаемый писатель и личность был на самом деле довольно глупым, наивным человеком с чрезмерно развитым эго, и покажу, что некоторые «эксперты» были своекорыстными непрофессионалами, падкими на прибыльные мистификации. Кто-то меня за это осудит, но давно пора сказать о таких вещах смело и прямо, не боясь взаимных упреков. Я говорил о них многие годы на лекциях; теперь я выкладываю их в печати.

Я очень извиняюсь за исчерпывающий анализ случая с феями из Коттингли, изложенный в следующей главе. Чтобы сполна продемонстрировать, что нет никаких фей в саду, может показаться, что этих доказательств слишком много, но я полагаю, это важно для понимания других доводов, представленных на этих страницах. Я также сфокусирую на этом внимание, составив список из двадцати пунктов, которые охватывают почти все причины недоразумений, появившихся в дискуссиях о так называемых паранормальных явлениях, и я буду ссылаться на случай в Коттингли и представлю другие примеры, чтобы проиллюстрировать эти пункты. Как профессиональный фокусник, я привык пользоваться различными хитростями для обмана, но никогда таким способом, который я осуждаю в этой книге. Я хорошо осведомлен о многих стандартных и даже многих нестандартных уловках, используемых, чтобы добиться этой цели, и мистификация фей Коттингли, обсуждаемая в следующей главе, включает большинство из них. Убивая мошку кувалдой, я ставлю другие цели. Пожалуйста, будьте ко мне снисходительны во время этой расправы.

2. Феи в саду

Пойдём же, пойдём!

Пойдём же на холм!

Оглянись по сторонам:

Феи всюду, здесь и там.

(Неизвестный автор)

В рождественском выпуске лондонского журнала «Strand magazine» 1920 года было опубликовано произведение того самого выдающегося автора, сэра Артура Конана Дойля, знаменитого создателя Шерлока Холмса. Приключения великого сыщика принесли журналу крупную прибыль и необыкновенную славу как в Великобритании, так и за рубежом. Любая новая рукопись Дойля горячо приветствовалась. Статья под названием «Сфотографированные феи: эпохальное событие», содержала в себе отчёт, представленный как факт, авторами которого были две девушки из города Брэдфорд, графство Йоркшир. Они сделали ряд снимков с феями и гномами, которых они регулярно встречали в долине Коттингли. Этот случай отражает все классические недостатки таких исследований. Доверчивость, полуправда, преувеличение, прямая ложь, выборочные сообщения, стремление верить и огромное количество явной глупости смешались с наиболее эпатажной логикой и фальшивой компетентностью.

Я опишу сначала аргументы в пользу защиты. Поскольку такие заявления сразу же сталкиваются с недоверием, сторонники этого рассказа защищаются и защищались, как только об их случае было объявлено, и любые утверждения, которые они высказывают, неизбежно являются оправданием их позиции. Прямое описание, поскольку оно представлено главными защитниками, почти во всех отношениях является очень убедительным. К тому времени, когда мой читатель доберется до конца первоначального описания, возникнет вопрос: как он может опровергнуть эти факты? И, нужно признать, вопрос ожидаемый. Спешу добавить, что вопрос должен быть решен без предубеждения. Я обещаю, в конечном счете, спасти читателя и предоставить адекватное опровержение. Теперь, вместе с «экспертами», мы поболтаем с двумя молодыми девочками, создавшими одну из наиболее знаменитых и живучих мистификаций, сотворенных родом человеческим.

Заканчивается Первая мировая война, и Англия возвращает свое остроумие после того, как принесла в жертву борьбе цвет своего молодого мужского населения. 1920 год. Расцвет спиритизма. Повсюду в затемненных комнатах руки нажимают на столы в надежде, что какой-то стук или скрип оповестит о возвращении близкого человека из загробного царства. В Америке великий фокусник Гарри Гудини совершает театральное и лекционное турне, разоблачая утверждения спиритических медиумов, в то время как его английский друг, Артур Конан Дойль, занимался прямо противоположным. Дойль, убежденный во многих иррациональностях, поднимал дело спиритизма и стал одним из его путеводных огней.

Дойлю было присвоено рыцарское звание за его вклад в литературу. Вероятно, в Англии не было личности более известной и более уважаемой. Его связь со спиритистами дала огромный толчок их делу, и в качестве доказательства они регулярно вызывали для него тени умерших. Он заявил, что доказательства жизни после смерти были «подавляющими», и верил в это до последнего вздоха. Он был в хорошей компании. Сэры Оливер Лодж и Уильям Крукс, выдающиеся ученые столетия, чей вклад в науку несомненен, также объявили себя верящими, и до сегодняшнего дня на них ссылаются как на авторитетов в этом вопросе.

Фрэнсис и феи («Фото номер один»). Музей Kodak, Великобритания

В Мае 1920 года сэр Артур услышал от друга, что были сделаны подлинные фотографии фей и гномов. Он навел справки и познакомился с Эдвардом Л. Гарднером. Поборник теософии и мистической философии, признававший реальность таких существ, Гарднер твердо верил в такие вещи. Получив письмо с доказательствами от сестры Гарднера — к которой Дойль питал большое уважение — сэр Артур писал, что ее письмо «наполнило его надеждой». Он нанял Гарднера исследовать для него этот вопрос, и в первом же отчете Гарднер уверял Дойля, что девочки, несомненно, правдивы, происходят из семьи торговцев, практичных людей, не способных к обману.

Элси и гном («Фото номер два»). Музей Kodak, Великобритания

Дойль получил копии двух фотографий — известные как фото номер один и фото номер два — которые, говорят, были сделаны соответственно в июле и сентябре 1917 года. На первой была изображена Френсис Гриффитс, десяти лет, в компании с четырьмя феями, три из которых были крылатыми, а одна играла на трубе. Говорят, фотография была сделана ее кузиной, шестнадцатилетней Элси Райт, которая, в свою очередь, предстала на фото номер два, снятой Френсис, сидящая на лужайке и играющая с гномом.

Дойлю представили технические детали. Применялась камера «Midg», в которой использовались стеклянные пластины, а не эластичная пленка. Фотоэкспозиция длилась секунду, и день в обоих случаях был солнечным и ясным. Мистер Райт, отец Элси, вставил одну пластину в камеру и дал ее Элси после долгих уговоров кузины. Девочки говорили, что часто играли с феями в долине Коттингли, неподалеку от их дома. Они забрали камеру и вернулись в течение получаса, прося, чтобы проявили пластину. Это было сделано несколькими днями позже, и получилась первая фотография. Двумя месяцами позже девочки той же камерой сделали фотографию гнома. Сэр Артур полон энтузиазма.

Он заставляет Гарднера работать над этим делом, уверенный, что тот — «солидный человек, известный своим здравомыслием и характером». Гарднер представляет оригинальные пластины двум «первоклассным фотоэкспертам», и те «полностью убеждены», что фотографии подлинные.

Знаменитый физик, сэр Оливер Лодж, консультировавшийся у Дойля, лишь немного воодушевлен его реакцией, но Дойль подчеркивает, что фотографии сделали «двое детей ремесленников», и они были «неспособны на фотографические трюки». Он также отмечает, что невозможно, чтобы девочки, не имеющие навыков, создали удачную подделку с первой же попытки.

Но представлено более убедительное и авторитетное доказательство. Мистер Снеллинг, обладающий более чем десятилетним опытом фотографии и хорошо знакомый с работой специальной студии, решительно заявил после тщательного изучения негативов и отпечатков, что (1) была только одна экспозиция (соответственно, эффект двойной экспозиции был невозможен); (2) фото номер один было сделано «мгновенно/» (имелось в виду с выдержкой затвора 1/50 или 1/100 секунды); и (3) феи на фото номер один двигались во время быстрой экспозиции. Гарднер говорит нам, что Снеллинг «решительно укрепил свою репутацию», вынеся правдивый вердикт.

Сам Дойль отвез ценные негативы в компанию Kodak в Кингсвей, где мистер Вест и другие эксперты не могли найти «каких-либо свидетельств наложения или другого трюка». Но, заявили они, если бы они взялись за дело «со всеми своими знаниями и средствами», они могли бы создать такое фото. Дойль заявляет: «ясно, что исследовать нужно характер и окружение детей, а не сами фотографии».

Гарднер делает категоричное заявление по поводу фото. Столкнувшись с критикой некого майора Холл-Эдвардса, специалиста в медицине, он парировал, что Дойль «не принимал на веру, что фотографии реальны и подлинны», как заявлял майор. «Трудно сильнее исказить обстоятельства», — сказал Гарднер. Негативы и контактные отпечатки были подвергнуты самым тщательным исследованиям, известным фотографической науке, экспертами, многие из которых были настроены откровенно скептично. Они выяснили, что пластины, бесспорно, подверглись экспозиции один раз, и, к тому же, нет никаких свидетельств чего-то, что оставило бы какие-либо следы бесчисленных известных фальсифицирующих устройств». Он добавил, что такая фальсификация была бы возможна только «при использовании высокопрофессиональных и искусных приемов». Тот факт, что Элси нанималась на работу в фотомагазин, Гарднер игнорировал. Он отрицал, что «работа посыльной и помощь в магазине свидетельствуют о высокой степени мастерства в этой профессии». «Не такие уж мы доверчивые», — закончил он.

Мистер Морис Хьюлетт добавил к дискуссии злое замечание, когда описал Гарднера как «по-видимому, лишенного логических способностей». Хьюлетт продолжает: «Все мы видели фотографии живых существ в быстром движении... существа же на данных фотографиях не похоже, чтобы двигались вообще... поскольку в момент съемки они в движении не были». Гарднер тут же парирует: «Хьюлетт делает удивительное утверждение, что в момент съемки не было движения... Конечно, движущийся объект перемещается во время экспозиции... и каждая фигурка феи на негативе выявляет признаки движения. Это была одна из первых установленных особенностей». Гарднер прав относительно заявления о движении, и Хьюлетт признают свою ошибку — если феи были в движении.

Некоторые критики указывают на явный промах на фото номер один с Френсис и феями. Почему, — спрашивают они, — Френсис смотрит прямо в камеру, а не на фей? Это легко объяснить, говорит Гарднер. Она привыкла к феям, но зачарована камерой — новое впечатление для нее. К тому же, спрашивает Гарднер, «разве мошенник, достаточно умный, чтобы создать такую фотографию, совершил бы элементарно грубую ошибку, не заставив позировать свой объект съемки?»

В своей книге «Явление фей» Дойль ссылается на последнее техническое доказательство подлинности фотографий. Х. А. Стаддон, «джентльмен имевший специфическое хобби подделки фотографий», представил на рассмотрение отчет, назвав десяток причин, почему он убежден, что «вероятность не менее 80 процентов в пользу подлинности».

Теперь исследователи в восторге. Эксперты, по их мнению, победили, а критики потерпели поражение. Дойль уезжает в Австралию на несколько спиритических сеансов, и оставляет Гарднера, чтобы тот попытался провести Большой Эксперимент: могут ли девочки сделать еще фотографии? Он не питает больших надежд, поскольку они не сделали ни одной за три года, но, что еще хуже, мучения полового созревания теперь должны были охватить Элси, и хорошо известно, что девочки, знающие птиц и пчел, теряют контакт с духами и эльфами. «Я хорошо знал», — пишет он, — «что процесс полового созревания часто фатален для экстрасенсорных способностей». Но, будучи в Австралии, он узнал о большой неожиданности. Девочки сделали «три еще более изумительных отпечатка — полный успех!» Новые фотографии были сделаны в конце августа, через несколько месяцев после вступления Дойля в спор, и он поражен: «Какие-либо сомнения относительно честности, остававшиеся в моем сознании, были сломлены, поскольку ... эти фотографии было совершенно невозможно подделать». Однако, выявляя признаки осторожности, он заметил: «Удивительное совпадение, что столь уникальное событие должно было произойти в семье, некоторые члены которой были уже склонны к изучению оккультизма». Но он делает вывод из этого наблюдения: «Такое предположение, мне кажется, является надуманным и маловероятным».

Гарднер предоставил Дойлю подробный отчет, что можно было сделать только три фотографии, поскольку погода в окрестностях была «аномально холодной» и дождливой, и кузины смогли добраться до долины фей лишь на два дня, чтобы сделать фотографии. По словам Гарднера, он дал девочкам две камеры Cameo — складного типа, использующие одну пластинку, и довольно отличные от камер Midg, применявшихся ранее. Дойль сообщает, что использовалась только одна камера. Снеллинг, эксперт, поручившийся за подлинность 1917 фотографий, говорит, что они несут «те же доказательства неподдельности, что и первые две», заявив далее, что, во всяком случае, фото, известное как номер пять, «совершенно невозможно подделать!»

Френсис и прыгающая фея («Фото номер три»). Музей Kodak, Великобритания

Одна из новых фотографий — под номером три, на которой изображена прыгающая фея — особенно интересна. Френсис, лицо которой показано на фото, отчасти размыта. Элси объяснила Гарднеру, что фея подпрыгнула в момент, когда щелкнул фотоаппарат (на 1/50 секунды), и что Френсис «откинула голову», опасаясь, что фея может коснуться ее лица. Снова же, эксперты клянутся, что фотографии не фальшивые.

Фея, предлагающая Элси букет цветов («Фото номер четыре»). Музей Kodak, Великобритания

Фото номер четыре весьма привлекательно.

Кажется, что фея в очень модном костюме предлагает Элси цветы. Элси, сообщает Гарднер, не смотрит на фигурку феи прямо, она, похоже, смотрит немного косо. Говорит Гарднер: «Причина, кажется, в том, что человеческий глаз смущает... если неподвижно и сознательно вглядываться, то дух природы, как правило, будет удаляться и, по-видимому, исчезнет. У поклонников фей есть привычка обычно сначала смотреть немного искоса».

Позже, в более подробном отчете Дойлю, Гарднер говорит, что 26 августа 1920 года был сделан ряд фотографий, и еще в субботу, 28 августа. Три фотографии, воспроизведенные здесь — наиболее поразительные и удивительные из них». Теперь Гарднер говорит, что дал девочкам двадцать четыре пластины, и что они были тайно помечены на фабрике, чтобы их было невозможно подменить.

Феи, принимающие солнечные ванны («Фото номер четыре»). Музей Kodak, Великобритания

Заключительная попытка сделать еще фото была предпринята в августе 1921 года. Доставили стереоскопические фотоаппараты и кинокамеру. Результатов не было, но один эксперимент завершился потрясающим успехом. В нем участвовал мистер Ходсон, известный тем, что видел фей и другие «элементали», хотя никогда их не фотографировал. Сидя с девочками в долине фей, Ходсон сравнивал их наблюдения со своими. По словам Гарднера, «он видел всё то же, что и они, и даже больше, благодаря своим способностям, оказавшимся значительно сильнее». Гарднер сделал вывод, что поскольку рассказы Ходсона и девочек согласуются, их правота доказана. Он так и сообщил об этом Дойлю.

В «Явлении фей» у Дойля, обсуждавшего отчет, присланный ему другим человеком, встречавшимся с феями, был миг сомнений. Писатель описывает наблюдение в Новой Зеландии, где женщину «окружили восемь или десять крошечных фигурок на крошечных лошадках, похожих на карликовых шотландских пони... При звуках моего голоса все они поскакали поперек дороги, через трельяжную решетку для роз». Дойль, ссылаясь на лошадей, признает, что они упоминались несколькими писателями. Он пишет: «Я убедился, что есть неопровержимые доказательства существования фей, но я вовсе не убежден в существовании этих придатков^[2]».

Сэр Артур завершает свою длинную книгу о феях комментарием: «Пока не будут найдены еще доказательства, достаточно уже имеющихся, чтобы убедить любого разумного человека, что этот вопрос не из тех, которые могут быть легко закрыты, и что на самом деле существуют доказательства, которые до сих пор не пошатнула никакая критика, направленная против них. Совершенно не обидная, такая критика, если она серьезная и честная, должна быть с радостью принята теми, чья единственная цель — бесстрашный поиск истины.

Резюмируя аргументацию защиты, две простодушных девочки, незнакомые с фотографическими хитростями, без какого-либо мотива, сфотографировали в долине фей и гнома. Фотографии исследовали эксперты и объявили их подлинными без всякого сомнения. Любые изъяны фотографий объяснимы; действительно, эти очевидные погрешности — дополнительные подтверждения их подлинности. Дойля, создателя Шерлока Холмса, не может одурачить никакая подделка; человек, мыслящий как Холмс — опытный детектив, и крайне логичный. Френсис и Элси, всё ещё живущие и здравствующие в Англии (в возрасте 73 и 79 лет в 1980 году), никогда не допускали какого-либо обмана, хотя у них нет никаких серьезных причин, спустя многие годы, отстаивать свою невиновность, если они подшутили над давно умершими людьми. Наконец, у девочек не было причин быть нечестными. Они не заработали никаких денег на этом случае, и до сегодняшнего дня стремятся преуменьшить значение всего этого. Возможно, они даже пострадали от дискуссии. (В некоторых сообщениях Элси и Френсис упоминаются как Айрис и Элис. Сначала, чтобы сохранить приватность семьи Райт, договорились называть их Карпентерами).

Звучит ли всё это убедительно? Да, вполне, если вы предпочитаете верить, что факты таковы: что эксперты были действительно компетентны, что Дойль мыслил логически, что девочки не могли сфабриковать фотографии, и что у них не было мотива это делать. Но давайте подвергнем кое-что из этого «серьезной и честной критике», которой так восхищался сэр Артур. По моему мнению, факты, изученные экспертами, свидетельствуют, что Элси Райт и Френсис Гриффитс были умными маленькими девочками, которые довольно убедительно лгали, которым поверили некоторые наивные и не слишком смышленые люди, и которые имели возможность превратить простой розыгрыш в большой обман, существующий до сегодняшнего дня.

Сэр Артур Конан Дойль, выдающийся персонаж этой комедии, прекрасно подходит, чтобы начать с него наше исследование «фей Коттингли». Он был медиком ирландско-шотландского происхождения — выражаясь современным языком, «из хорошей семьи». Отсутствие пациентов вдохновило его в 1887 году взяться за перо, и поклонники детективных романов с той поры восторгаются этим решением. Он отказался от медицины ради своего великого детективного персонажа, Шерлока Холмса, который, вместе с неумелым доктором Ватсоном, принесли Дойлю славу одного из величайших мыслителей пост-викторианской Англии.

Чтобы понять, как он повлиял на данный предмет обсуждения, нужно признать, что он считался абсолютно непререкаемым авторитетом в любом вопросе, который желал прокомментировать. Эрик Дингвол, неутомимый исследователь претензий на сверхъестественное, который внес огромный вклад в понимание и физических, и физиологических аспектов этих исследований, знал Дойля лично и довольно хорошо его охарактеризовал. «Дойль никогда не был неправ, и никто не осмеливался предположить, что он в чем-либо ошибается», — говорил мне Дингвол. Он не привык, чтобы сомневались в его словах. Рыцарство нисколько не уменьшило его авторитет, когда королева решила даровать ему эту честь в 1922 году — не за создание Холмса, а за его вклад как историка, известного своей решительной защитой британской армии в Южной Африке.

Англия в то время еще не была готова избавиться от ментальности, оставленной королевой Викторией в качестве ее отличительного признака: мнения, что мир был довольно предсказуемым местом, и что всё было безопасным и стабильным. Маленькие девочки были всегда невинны и легкомысленны. У злых людей были хмурые брови, и они носили черное. Людей всегда характеризовали по знатности и образованию. Так уж повелось. Такое было веление времени.

Сам Холмс, хотя, очевидно, и обладал огромным интеллектом, не смог бы выжить за пределами вымышленного мира, сплетенного для него Дойлем. Чтобы его дедукция была верной, логика его мира была абсолютно необходима. Людям, в частности, приходилось соответствовать своему типу; иначе Холмс был бы безнадежно неправ. Это была просто довольно наивная, придуманная вселенная, которую Дойль вообразил и спроецировал на себя, и она в полной мере отвечала его фантастичным объяснениям явлений, с которыми он столкнулся только на старости лет — чудесами спиритизма.

Дойль потерял сына Кингсли в Первой мировой войне, что, возможно, стало еще одной причиной его обращения к спиритуализму. Так или иначе — под влиянием и других факторов — он был втянут в свое позднее увлечение, начавшееся в Америке (благодаря двум другим девочкам, сестрам Фокс) и твердо укоренившееся в Англии. Это стало распространенной религией под общим термином «спиритуализм», и это процветало во время войны, когда столько много душ можно было вызвать. Дойль стал одним из самых горячих сторонников спиритуализма, и его наследник часто отмечал грустный факт, что тот потратил около £250,000 на свое увлечение этой ерундой.

Превосходный и популярный писатель, да. Великий мыслитель, нет. Дойль был ограничен особым, искусственным миром, чтобы его умозаключения были правильными. Такой особый мир был полностью вымышленным, поскольку, как мы увидим, маленькие девочки не всегда правдивы, эксперты не всегда правы, а авторитеты не всегда проницательны.

Оставив на минутку личности, давайте изучим свидетельства, предоставленные пятью фотографиями — другими словами, теми пятью, которые мы имели возможность видеть. Имейте в виду, что указанные факты были изложены Эдвардом Гарднером. Как мы обнаружим, многие из них неверны. Вот эти фотографии:

Midg был обычным нераздвижным фотоаппаратом. У него был смещенный видоискатель и двенадцать стеклянных пластин в кассете. Его наибольшая диафрагма была f11, наименьшая выдержка затвора была 1/100 секунды. Фотоаппарат Cameo был меньше, типа гармошки. К нему подходили одинарные стеклянные пластины, а также пластины наводки на резкость по матовому стеклу для портретов и специальных эффектов. Оба фотоаппарата использовали пластины размером 3¼ дюйма и 4¼ дюйма, которые вставлялись в металлические кассеты, различные для каждой из камер. Для каждого аппарата имелось несколько разных моделей.

Считалось, что пять фотографий фей, представленных в этой книге, были получены со стеклянных негативов-оригиналов. Брайан Коу из Kodak, Лондон, аккуратно приготовил несколько отпечатков с каждого негатива, когда Британская радиовещательная корпорация (ВВС) представила ему материалы, чтобы узнать его мнение. Мистер Коу — это не Снеллинг; он объективно исследовал отпечатки и негативы. Он обнаружил кое-что интересное.

Репродукции в книге Гарднера «Феи» и в более поздних изданиях опусов Дойля очень некачественны, и доступ к оригинальным негативам очень важен. В случае фото номер два, по-видимому, негатив серьезно испорчен, или же это плохая копия, но, безусловно, больше озадачивает факт, что негатив сделан не фотоаппаратом Midg, поскольку пластинка, используемая в кассете, совсем не подходит к этому аппарату! Однако, принимая во внимание другие свидетельства по этому делу, это не так важно, как мое наблюдение, что фотографии в книге Гарднера сильно ретушированы, хотя в тексте об этом не упоминается.

Первое фото, с Френсис и четырьмя феями, показывает, что предоставленная техническая информация фальшива. Свет на лице Френсис на фотографии свидетельствует о мягком, непрямом освещении. Она не была под яркими солнечными лучами. Эмульсия, применяемая на пластинах Imperial Rapid, по-видимому, не смогла бы запечатлеть такое фото, если бы выдержка была 1/50 секунды, потребовалось бы от 1½ до двух секунд экспозиции. Таблицы коэффициентов экспозиции от Kodak указывают на этот неоспоримый факт. Чтобы утвердиться в этой мысли, нам нужно лишь взглянуть на водопад на фоне. Такой эффект размытия изображения получается при более длинных экспозициях, и эксперименты мистера Коу это подтвердили. Почему Гарднер заявлял о меньшей экспозиции? Просто потому, что знал, что даже феи в движении не могут быть «заморожены» на фото, если выдержка не будет 1/50 секунды или меньше! Но он забыл о водопаде...

Анализ мистера Коу тени от кассеты указывает, что, вероятно, для фото номер один использовался аппарат Midg. Но расстояние не верно. Этот факт легко установить, взглянув в видоискатель. Оно было как минимум 2,3 метра, а не 1,3, как заявляли «эксперты».

Эксперты также заявляли в своем рапорте, что феи были «в быстром движении». Снеллинг говорил Гарднеру, что все фигурки независимо двигались, и что движение проявляется в виде размытости. Чушь. Фигурки не могли двигаться, в частности, потому что выдержка была 1½ секунды или больше. Если механизм полета фей принципиально не отличается от того, что используется бабочками, утверждение, что они двигались, здесь неприемлемо.

Френсис не смотрит на фей. Должны ли мы принять объяснение, данное Гарднером — что она «привыкла к ним»? Едва ли. Мое объяснение состоит в том, что она видела множество фигурок, и ее не очень заботил объект Элси!

Что касается фото номер два, все, что можно о ней сказать — это что расстояние, вероятно, скорректировано в пределах 60 см. Странная, удлиненная рука Элси объясняется случайным совмещением ее двух рук, одна позади другой, поэтому беглый осмотр фото, похоже, показывает очень ненормальную правую руку с невероятно длинными пальцами. Гарднер об этом говорит: «При первой моей встрече с Элси я попросил рассмотреть ее руку... Я сделал карандашное очертание руки и пальцев... и их длина оказалась намного больше, чем средняя. Видимость вывиха в запястье... я не могу объяснить ничем иным как результатом ракурса и движения». Вздор! Предполагалось, что Гарднер изучил фото детально и в присутствии экспертов. Его исследование не объясняет внешний вид руки, а предполагать «ракурс и движение» значит признавать свою некомпетентность! Это даже отдаленно не служит объяснением. Фрагмент фото номер два. Изображение рук Элси, точно так же, как они располагались на фото номер два.

Фрагмент «фото номер два»

Иллюстрация рук Элси, как они были расположены в «фото номер два».

На этой фотографии не видно никакой тени, где должна была быть тень гнома, но детали при увеличении оригинального, три на четыре дюйма, негатива довольно неясные, поэтому мало что можно установить. Но более длинная выдержка не могла сделать дудки гнома такими резкими, как здесь, поскольку они «раскачивались в его маленькой гротескной левой руке», как заявил Гарднер.

Этим увенчались усилия 1917 года. Однако остается объяснить вопросы, которые еще не прояснились. Гарднер признает, что другие фото были сделаны в 1917 году, но совсем не выражает любопытства, что с ними случилось. Дойль отмечает, что «были попытки сделать другие фотографии, но происходили частичные отказы, и пластины не сохранились». Держу пари, что их поспешно выкинули, как очень радиоактивные отходы. Вокруг дома нет ничего, напоминающего о ряде неудачных попыток, что можно было бы обнаружить!

И почему были фото, на которые не обращали внимание, пока не прошло три года, как их сделали? Потому что Райты просто не относились к ним серьезно, и пока миссис Райт не попала под влияние теософии после посещения лекций Гарднера, она не имела никакого понятия, что кто-то может принять их всерьез. В действительности, в более позднем письме Элси писала: «Мой бедный папа был очень разочарован своим любимым писателем, Конан Дойлем. Я слышала, как он говорил моей матери: «Мэй, как мог такой блестящий человек как он поверить в такое?» Десять очков в пользу мистера Райта. Ответ на его вопрос — случилось так, что фотографии попали в руки человека, отчаянно нуждавшегося в таких доказательствах, чтобы подпереть свои собственные заблуждения. Дурное зерно попало в плодородную почву, и спустя шесть десятилетий сорняки всё еще процветают.

Фрагмент «фото номер три».

Гарднер, Дойль и эксперты превратили ребяческую шалость в громкое дело. Слова спора были брошены, и интеллигенция Англии была взволнована. Гарднер, возбужденный своей новообретенной известностью, был готов к дальнейшему обману. Проинструктированный Дойлем попросить девочек сделать еще фотографий, Гарднер оснастил Френсис и Элси двумя фотоаппаратами Cameo и двадцатью четырьмя особо промаркированными пластинами. Это был расцвет спиритических фото, процесс, используемый медиумами для создания фотопластин, изображающих людей, которые (как они говорили своим жертвам) благополучно пребывали на небесах, и всё ещё были способны общаться, оставляя свои фотографические изображения по первому требованию. Довольно удивительно, даже верящие, такие как Гарднер и Дойль, смутно осознавали, что эти медиумы могли мошенничать благодаря двойной экспозиции пластин, и они ввели защитные меры, предоставив тайно промаркированные пластины, чтобы предотвратить замену пластины на предварительно отэкспонированную. Когда операторам, несмотря на эту предосторожность, удавалось сделать фотографию теней умерших, результаты объявлялись настоящими, хотя темнота в комнате, где проводился спиритический сеанс, намного превосходила темноту фотолаборатории. Это был другой случай небольшой экспертизы, бесполезной.

Маркированные пластины были девочкам без разницы. Поскольку они своим методом должны были просто создать контуры фигурок и сфотографировать их, им не нужно было подменять пластины вообще. Но Гарднер вдается в мельчайшие подробности, чтобы заверить Дойля, что он все проверил и уверен, что фотографии, в итоге снятые девочками, были сделаны на пластинах, которые он им дал. («Да, капитан, у нас на «Гинденбурге» превосходные огнетушители»).

Были сделаны три фото, хотя Элси признает, что были «попытки» сделать еще. Кажется, никто не задался вопросом, что случилось с другими фото, которые они делали? В конце концов, девочки получили двадцать четыре пластинки, все тщательно, но напрасно промаркированные мистером Гарднером. Этот достопочтенный человек отметил, что «был сделан ряд фотографий». Поинтересовался ли он, что случилось с остальными? Очевидно, его не интересовали другие фото, включая «лишь отчасти удачные», которые Элси «выбросила... в ручей»! Ведь в тех других фотографиях, я уверен, были доказательства, которые даже Снеллинг не смог бы не заметить.

Гарднер сообщал, что девочки не могли сделать больше трех фото, потому что погода была сырой и холодной. Мой коллега Роберт Шифер из Комитета по научному исследованию заявлений о паранормальном, потрудился проверить сообщение о погоде — он привык так поступать при изучении наблюдений неопознанных летающих объектов (НЛО) и заявлений о Бермудском треугольнике — и обнаружил, что в районе Бредфорда во второй половине августа 1920 года ливней было меньше, чем в любом другом месяце этого года. К тому же, метеорологический журнал «British Rainfall» сообщал, что погода была «хотя и прохладной, в целом сухой». Поэтому «почти непрерывного ливня», о котором сообщал Гарднер, не было. В Англии в том месяце было лишь 56 процентов ожидаемых дождей, а Бредфорд был относительно засушливой пустыней!

Первая из той другой группы фотографий, фото номер три, немного улучшена по сравнению с фотографиями 1917 года. Фигурка феи четче и яснее, висит в воздухе перед лицом девочки. Лицо девочки и фигурка феи отчасти размыты, и если не исследовать их тщательно, можно принять объяснения Гарднера, что девочка «откидывала голову назад» в течение той 1/50 секунды, когда затвор был открыт. На следующем крупном плане фото номер три показан крупно блик света на волосах девочки. Брайан Коу из Kodak отмечает, что он согласуется не с непрерывным, быстрым движением фигурки, а скорее с коротким перемещением в течение длинной экспозиции. Используя те же критерии, что и раньше, для светочувствительности пленки и освещения, ясно, что этот снимок мог быть сделан с экспозицией 1½ — 2 секунды. Френсис держала голову неподвижно, когда открывался затвор, затем довольно быстро ею двинула, и держала неподвижно снова, пока затвор не закрылся. Прыгающая фея должна была прыгать довольно медленно, чтобы застыть настолько неподвижно в пространстве! Наконец, сама фигурка феи сделана настолько хорошо, по сравнению со всем остальным, что, должно быть, взята из журнала или книги.

Фото номер четыре является очевидной подделкой и не сильно обсуждается в деле о феях. Забавно, что девочки сделали настолько плохую фигурку, носящую вполне «стильную» одежду, подходящую для журнала «Vogue». Но помните, они не сталкивались с блестящими критиками. Однако, что действительно занятно в этой фотографии — это наблюдение Гарднера (с которым согласился Дойль), что «Элси не смотрит прямо на фею». Это согласуется с якобы застенчивостью этого существа, и считается доказательством, подтверждающим реальность маленькой, печальной фигурки. Но взгляните на фото еще раз. Элси смотрит прямо на очертание феи. Гарднер придумал еще один факт! Эта фотография подверглась такому же «тщательному» изучению, как и другие, и объявлена вполне приемлемой, даже таким экспертом как Снеллинг, который, по словам Дойля, «смеялся над мыслью, что какой-либо эксперт в Англии мог бы обмануть его фальшивой фотографией». Фактически, смеяться должны мы, но по другой причине. Это конкретное фото настолько дурацкое, что обман может обнаружить любой умный наблюдатель, не говоря уже об ученых с их современными методами.

Это фото номер пять, и вот, при тщательном рассмотрении выясняется, что Элси и Френсис обманули даже сами себя! В последние годы леди избегали прямой лжи, отвечая на вопросы, касающиеся фотографий. Вот почему я, как и Брайан Коу, полагаю, что заявление Элси, что «каждая пластина экспонировалась лишь один раз», является, насколько ей известно, справедливым. Но это фото экспонировано дважды — сделано по ошибке!

Следует признать заслугу мистера Коу в одном из доказательств по этому обвинению. Он обмолвился мне, когда мы изучали некоторые из снимков, что фото номер пять указывает на «дублирование» на одном краю контактного отпечатка. При близком рассмотрении фотографий были выявлены две маленьких, круглых отметки на каждой стороне нижнего края. Это тени от двух крошечных зажимов, удерживавших стеклянную пластину в металлической кассете. Каждую пластину приходилось держать в такой кассете, чтобы вставить в фотоаппарат. Она состояла из листа металла такой же величины, как и пластинка, с удерживающим зажимом, огибающим ее конец. Пластина была крепко зажата и не могла двигаться относительно металлических зажимов. Если вся пластина была выставлена под освещение, а затем проявлена, вся она становилась черной, за исключением тени от держателя, где металл предохранял пластину от света. Но в фотоаппарате постоянно экспонируемые пластины были защищены по всем четырем краям благодаря маскирующему эффекту рамки с обратной стороны самого аппарата — здесь виден этот «рамочный эффект», прерываемый тенями от зажимов.

Тени зажимов Холдинга на нижнем крае «фото номер пять»

Правый нижний угол «фото номер пять»

Итак, если пластина вставлялась в аппарат второй раз, было почти невозможно установить ее точно в ту же позицию, что и раньше, хотя центровка по сторонам была достаточно точной. В конце концов, повторное использование пластины свидетельствовало бы, что были сделаны две экспозиции. В данном случае такое свидетельство ясно видно при сильном увеличении. Эффект показан на следующей диаграмме, в которой соответствующий участок фото номер пять увеличен для ясности. Такого эффекта не видно на верхнем краю, потому что в результате двукратного снимка яркого неба получилась сильная передержка, «размывшая» какие-либо свидетельства.

Если девочки пытались очень аккуратно наложить два изображения, двойная экспозиция была не нужна. Можно было бы вставить в аппарат Cameo матовую пластину для наводки на резкость (которой были оборудованы такие аппараты), и был бы получен прекрасный эффект. Но конечно, чтобы дурачить таких людей, с которыми они имели дело, такие тонкости были не нужны.

Мой вывод — что две девочки сделали двойную экспозицию в случае фото номер пять, и сделали это по ошибке. Было слишком легко ошибочно использовать одну и ту же пластину дважды, и дальнейшие свидетельства доказывают, что они экспонировали ее второй раз. Вышеупомянутое доказательство подкреплено наблюдением, что тени по краю зажима очень четкие, поскольку зажим не двигался относительно самой пластины. Только тень задней части камеры указывает на смещение.

Что касается дополнительного доказательства, я снова поражаюсь, что многие так называемые эксперты в течение более шестидесяти лет не могли заметить, что две фигурки фей дублируются! Девочки подготовили кадр с фигурками, сфотографировали сцену, а затем, меняя пластины, совершили ошибку и вновь установили использованную пластину. Сфотографировав новый кадр, они спешат проявить обе пластины. Они обнаруживают, что одна пуста, а на другой — таинственная группа полупрозрачных фигурок. Это была их удача, и болваны, исследовавшие пластины, объявили, что чудо имело место!

Эпизод, произошедший между репортером и Элси в январе 1921 года, должен был предупредить его об истинной природе этого розыгрыша. Его послали взять интервью у девочки для «Westminster Gazette», и он нашел ее на фабрике рождественских открыток Шарпа. Сначала она отказалась встретиться с ним и сообщила об этом. Он упорствовал, и, наконец, она встретилась с ним в очень странной и натянутой атмосфере.

Она сразу сообщила ему, что ей нечего сказать о фотографиях, объяснив, что она «сыта этим по горло». Но репортер, вытягивая из нее историю, спросил, откуда взялись феи. Элси сказала, что не знает. «Ты видела, как они пришли?» — спросил он. Да, сказала Элси, но когда он спросил, откуда они пришли, она засмеялась и сказала: «Я не могу сказать». Она не могла сказать, куда они ушли, после того, как танцевали перед фотоаппаратом, и смутилась, когда он настаивал, чтобы она ответила. После еще нескольких вопросов, оставшихся без ответа, репортер решил, что высказывая предположения, он сможет ее разговорить. Он спросил, может, феи «растаяли в воздухе», и Элси промямлила: «Да». Она отрицала, что разговаривала с ними, или что они разговаривали с ней. Последовало множество вопросов, и дуэль закончилась ее многозначительным комментарием: «Вы не понимаете».

Тщательное изучение «фото номер пять» раскрывает частичное дублирование двух фигурок фей (отмечено уголками), в результате двойной экспозиции. Вытянутые линии подчёркивают дублирование.

В этом интервью, не говоря уже о последующих интервью, проведенных с Френсис и Элси, ключ ко всему вопросу: девочки создали монстра и всего лишь желали, чтобы он ушел. Поскольку с течением лет становилось все труднее рассказывать явные выдумки об этом деле, они решили, что проще всего позаботиться, чтобы репортеры получили несколько небольших полуфактов, которые можно было раздуть в печати в изобилующую подробностями историю. На данный момент они просто не будут говорить, что феи реальны или что фотографии подлинны. Что же они говорят потом?

Давая интервью BBC-TV в 1971 году в Англии, Элси сказала, что она «не поклялась бы на Библии, что феи были на самом деле». В последующем письме Брайану Коу она писала, что не могла так поклясться, и что если бы она когда-нибудь это сделала, «друзья и родственники перестали бы получать удовольствие от этой семейной истории как от смешного случая». Далее она сказала: «Я признаю, что, возможно, не верю в фей. Что касается фото, скажем, они являются плодом нашего воображения, Френсис и моего».

Сама Френсис настаивала, чтобы у нее брали интервью спиной к камере. Она неоднократно спрашивала, что сказала Элси в отношении этого же вопроса, и просто соглашалась, что бы Элси не говорила. Влияние Элси над Френсис, похоже, не увяло за шесть десятилетий! ...