Только для взрослых 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Вероника Мелан Город «Х»
Глава 1
«Подруга – это такое существо, которое всегда отыщет для тебя в сумочке резинку для волос, поделится трениками, не даст поесть, потому что «мы опаздываем на вечеринку», и никогда не позволит тебе превратиться душой в засохшую коросту …»– Ты не поверишь, что я нашла! Вечер. Рада впорхнула в комнату со стылого балкона вместе с газетой и запахом табачного дыма. Незатушенная сигарета все еще тлела между ее ярко-розовыми ногтями – такими длинными и острыми, что люди всегда изумлялась – как с такими можно управляться? Рада управлялась. Человек привыкает ко всему – к отсутствию руки или ноги, к хромоте, к отражению прыщавой физиономии в зеркале, – вот и подруга привыкла к накладным ногтям. Курила, готовила, писала с этими «тяпками-вилами» и делала все крайне виртуозно. – Нежка? Тишина. Это она ко мне. – Нежка? Ты меня слышишь? Я не Нежка. Я – Инига Снежна, но для Радки мое имя – повод в очередной раз попрактиковаться в остроумии. – Ты меня слушаешь? Я слушала ее, не оборачиваясь, всецело занятая вечерним ритуалом – просматривала страницы сайта знакомств «Орфей» в разделе «мужские анкеты» за сегодня – искала обладателя темной шевелюры и синих глаз. Привычно искала и привычно не находила. Нет, я искала не любого обладателя темной шевелюры и синих глаз, но конкретного – того, кого однажды увидела на экране в будке «Вторая половина» и чье фото успела сфотографировать на телефон. И которое пропало тогда, когда неделю спустя мой телефон разбился, вынырнув из кармана прямо на асфальт. Случается и такое. – Нежка! Наша жизнь собирается совершить альтернативный поворот! – Альтернативный, – проворчала я, – это когда она собиралась совершить один, а совершает другой. А наша жизнь, насколько мне известно, вообще не собиралась совершать никаких поворотов. По крайней мере, с утра. – Это с утра, – Рада продолжала дымить прямо в комнате. – И вообще, не придирайся к словам. Наша жизнь однозначно собирается совершить поворот. Радикальный. Так правильно? Она любила заковыристые слова, вот только использовала их не всегда к месту. – Так правильно. С чего вдруг? – А с того! – распахнулись створки газеты. – Посмотри, что я нашла, – объявление: «Требуются разносчицы напитков на полную ставку. Униформа, жилье, питание, проживание обеспечиваются заказчиком. Оплата гарантируется в срок…» – Пока я не слышу ничего сногсшибательного. Менять работу администратора на работу официанта – какой смысл? – Не официанта, а разносчицы напитков. Я поморщилась. – Не смоли в комнате, а? В пепельнице, куда предварительно плеснули воду, зашипел окурок. – Ты сейчас сама закуришь, я тебе гарантирую. Слушай: «Оплата: триста долларов». Мне хотелось надеть на Радку кляп – ну, какой смысл плясать от восторга за «триста долларов», когда мы получали каждая по семьсот пятьдесят? И это, между прочим, очень даже неплохая зарплата. Мы работали администраторами в общественной бане: встречали клиентов, выдавали им ключи от номеров, следили за тем, чтобы душевые и бассейны содержались в чистоте, чтобы в срок уходили и приходили технички, заботились о том, чтобы у посетителей были свежие простыни, горячий пар в саунах и холодная выпивка на столах. Непыльная и приятная работенка. Чем-то похожая на тех разносчиц, только спокойнее и престижнее. И, опять же, зарплата… – Триста в день! Я временно забыла о фотографиях на экране – брошенные мной блондины, брюнеты и рыжие созерцали с монитора мой вытянувшийся от удивления профиль. – В день?! – А я тебе о чем, дурында? – Это куда такие дорогооплачиваемые разносчицы требуются-то? – В «Город «Х». Гробовая тишина во время которой моя челюсть беззвучно отвисла до груди. – Не-не-не, туда я работать не пойду. Ни за что и никогда! Совершенно уверенная в своем решении, я качала головой, а Радка смотрела на мою защитную позу и хитро улыбалась.
Город «Х» – мистический город. Город секса, разврата и пороков. Город отсутствия страха и стыда, город, куда можно было попасть с любого уровня. Наркотик. Аэропорт Нордейла выпускал в его сторону по четыре самолета в день. В день! Ни одна другая точка на карте не являлась столь востребованной, как эта. Об этом запретном месте много говорили, но больше молчали и загадочно ухмылялись. Блестели лаковыми от удовольствия глазами и заговорщицки терли усы, смущенно теребили бороды, прятали между коленями руки и на все вопросы бросали короткое «туда надо самому». Пять минут спустя мы действительно курили с ней на балконе вместе. Промозглый март, оттаивающий днем, замерзал ледяными корками к вечеру, смотрел на дороги просевшими боками потемневших сугробов, радовал прохожих редкими кусками оголившегося асфальта. В шкафу ждали своего часа весенние сапожки с каблуками. – Ты сама подумай, – не унималась Радка, – если будем рубить по три сотни в день, знаешь, как быстро мы заработаем на что угодно? На тачку или на поездку по всему уровню? Махнем в теплые края, на острова, поваляемся на белоснежном песке в Альведо – ты же всегда хотела? Хотела, да. Но с комментариями не торопилась. – Что мы теряем? Баню, где ходят мужики, завернутые в простыни? Там тоже будет куча мужиков, но уже без простыней. – По улицам, что ли? – Да откуда я знаю. Хоть бы и по улицам! – Знаешь, я не хочу быть путаной, даже за три… – Да никто не предлагает тебе быть путаной. Видела дополнительный текст в объявлении? Для обслуживающего персонала предусмотрены все нужды, в том числе защита безопасности и чести. Знаешь, что это значит? Что «не хочешь – не %бись»! Она умела зарядить «не в бровь, а в глаз» – что есть, то есть. – Думаешь, можно отказаться? – Уверена. Если бы было нельзя, я бы даже не посмотрела в ту сторону. А так три сотни, И! – когда ей было лень выговаривать «Нежка», она звала меня просто «И». Коротко и понятно. – Триста в день! Знаешь, за сколько мы накопим на тур на Альведо? Хочешь, посчитаем? Из кармана старенького пальто показался на свет сотовый в поцарапанном золотистом чехле, на экране высветился калькулятор: – Вот смотри. Полгода работы… Если по семь дней в неделю… – А как же выходные? – Ладно, по шесть. Черт с тобой, даже по пять! Получается, примерно двадцать два рабочих дня в месяц, это… – сложные расчеты сопровождались нахмуренными бровями и прикушенными губами с розовой помадой (я бы не удивилась, узнав, что Рада обновляет блеск для губ даже во сне). Спустя несколько секунд вычисления завершились победным изречением: – Тридцать девять тысяч шестьсот баксов за полгода! За полгода, И! Звучало, честно сказать, удивительно. Почти величественно. – Только мы ничего об этом месте не знаем. – Ну, так узнаем. – Думаешь, нет подвоха? – Не думаю… Нет, не верю в подвох, – качались по плечам наращенные Радкины светлые локоны. – Просто такой город, там такое бабло крутится. Знаешь, ведь раньше я не видела их объявлений, а я каждый день газету читаю. Значит, редкие. Устав стоять, я опустилась на один из двух старых скрипучих стульев, стоящих на балконе именно за этим – за отдыхом. Только отдыхали мы на них преимущественно в теплое время года, а не такое промозглое, как сейчас – не в начале марта, когда на город наползла синька, а температура облизала отметку ноль и спустилась ниже. Она была права – изменение, которое стучалось к нам в жизнь и впрямь выглядело радикальным. Гавкал во дворе чей-то пес, ждали теплых дней голые тополя, затянулись ледяной коркой лужи. Уехать? Можно и уехать. Мы обе свободны. Вот только, как быть с моим поиском? – Ты опять думаешь про своего «принца»? Она читала мои мысли. Да, про «принца». Которого я однажды увидела и которого так и не смогла забыть. Нет, я никогда не встречала его в реальности, но верила, что сооруженная Комиссией будка не соврала – где-то на этом свете существовала моя истинная вторая половина, и я не теряла надежды ее отыскать. Каждую неделю на футбольный матч или хоккей, каждую пятницу в бильярдный зал, каждое воскресенье в злачный мужской паб – каждый раз с новым названием… Моего безымянного незнакомца я искала везде, где могла, – тщетно. Но я помнила его лицо. Уже не так четко, как тогда, когда заветное фото хранилось в памяти телефона, – размыто и примерно, но все же помнила. – Ты сможешь искать его и там… Взлетела с голой ветки птица, отправилась искать не то ночлег, не то ужин. – Среди тех, кто приехал трахаться? – Именно. Ведь он пока тебя не знает, так? И никто не запрещает ему трахаться. Если он нормальный здоровый мужик, то… – Ладно, я тебя поняла. Подруга была права, и мне пришлось с этим согласиться. – Тем более, в Город «Х» приезжают со всех уровней. Со ВСЕХ. И это значит, что шансов на встречу даже больше. Что, если твой суженый живет не на четырнадцатом? Крыть было нечем. – И вообще, что мы теряем? Дурацкую работу, на которой, если мы подадим заявление за две недели, нам выплатят по две сотни? Да лучше завтра напишем заявление об уходе и через день начнем рубить большие бабки. Билет на самолет и фью-и-ить! Нежка, поехали! Мы молодые, красивые, независимые – давай праздновать жизнь сейчас? А там каждый день праздник! Радка. В ее заднице горел факел приключений. Ей бы все праздник, ей бы развлекаться, ей бы… На самом деле Радослава Мирна была гораздо серьезней и глубже, чем казалась на первый взгляд. Увидит ее незнакомый человек, окинет беглым взглядом и вынесет вердикт – пустозвонка. И окажется неправ. Своим напускным бесстрашием и показной безбашенностью Радка прикрывала довольно нежную и ранимую натуру, обожающую и помечтать, и погрустить. Рада была, как карамелька, – глянцевая снаружи, но мягкая и тягучая изнутри. А еще она была человечной, заботливой, разной – иногда внимательной и терпеливой, иногда излишне восторженной, а после раздраженной, иногда разочарованной, а иногда хохочущей так весело и громко, что слышали не только соседи, но и вся улица. Радка была Радкой, то есть собой. И… она была права. Мы действительно молодые, красивые и независимые. Что мы теряем – приключения? А не их ли тогда, когда наступает оседлый и скучный период жизни, мы силимся вспомнить? Кажется, радикальное изменение нашей жизни все-таки грозило.
* * *
На бесконечно широкой бетонной «парковке», проходящей вдоль летного поля, почти касаясь друг друга крыльями, стояли белоснежные самолеты с лазурными хвостами; панорамные стекла аэропорта отражали лица готовых вскоре взмыть вверх пассажиров. В небе сияло солнце; из динамиков лился женский голос-робот, объявляя о взлетах и посадках. В моих пальцах две продолговатые картонные полоски с нашими именами – посадочные талоны. Не верилось – мы это сделали. С момента разговора на балконе минул всего день, а мы успели так много: постоять перед бывшим шефом, орущим, что мы две «неблагодарные жучки», с виноватыми лицами, получить расчет, похохотать во время сборов чемоданов, выстроить тысячу предположений о том, что же такое Город «Х», какая там погода и что же, собственно, нас там ждет. Интернет не дал ответа ни на один вопрос. Ни на: где находится? Долго ли лететь? Климат? Количество туристов? Примерные цены? Наличие моря? Ни. Че. Го. Мистика и загадка. И мы – две совершенно сумасшедшие дурочки – все еще желали попасть на рейс «Х-376». «Интриганки» – так охарактеризовала нас Радка. Она, конечно же, имела в виду «авантюристки», но, как всегда, забыла верное слово. А удивительное началось уже здесь, стоило пройти регистрацию, – оказалось, что для пассажиров, летящих в сторону «Икса», предусмотрен отдельный вход на «контроль безопасности», отдельный гейт выхода на посадку и даже… отдельное крыло. Как для больных гриппом, чесслово. Или для шизофреников. Не про шизофреников, но про людей со странностями я подумала тогда, когда увидела, что в зале ожидания, огороженном от остальной части аэропорта зеркальными стенами, на большинстве людей надеты маски – да-да, маски. Эдакие ленты на лице с прорезями для глаз и доходящие до самых губ – на мужчинах синие, на женщинах бордовые. Маскарад, блин. – Слушай, а на нас масок нет, – шепнула мне в ухо Радка. – Угу, – так же тихо отозвалась я, – это значит, что мы, как бл%ди, которые всем своим видом показывают: «мы поехали е@аться, и никого не стесняемся». И мы одновременно подавились хохотом. А нас, между прочим, рассматривали, можно сказать «щупали» глазами за все выступающие конечности – и мужчины, и женщины. Тут все друг друга щупали, краснели, отворачивались, делали вид, что не щупают, и снова щупали. На меня, похоже, залипло сразу двое – высокий брюнет в маске с надписью «Я иду, крошка!» и тощий старикан с редкими седыми усами – без маски. Эти двое уже всем видом выказывали «А я с тобой не против…» Я возмущенно втягивала воздух и отворачивалась к окну – не объяснять же каждому, что мы едем работать? А вот в самолете, похоже, придется отбиваться. Радка надо мной смеялась; когда объявили посадку, за стойку сканирования билетов встал рослый и плечистый блондин. Отрывая «корешок» от посадочника, он неизменно и фривольно подмигивал каждому, переступающему черту «Нордейд – Город «Х»».Самолет. Место 11А и 11В. Оказавшись у окна с открытой иллюминаторной шторкой, я выдохнула с облегчением: – Слушай, хоть в полете подкатывать не будут! – Ну, если будут, я уступлю им место. – Только не этому седому, – ужаснулась я. – Ладно, только брюнету. – На тебя, между прочим, тоже смотрели с вожделением. Причем две женщины, а это куда страшнее самого страшного мужика. – Ну, не скажи. В любом случае, отбиваться нам придется обеим… Интересно, долго лететь? – Наверное, скоро объявят. Устроившись в салоне воздушного судна (забитого пассажирами до отказа), мы надеялись на несколько вещей: на то, что нас накормят обедом или хотя бы закусками, на наличие в спинках сидений видеопроигрывателей, на широкие кресла, позволяющие откидываться назад без стеснения, и на то, что лететь придется не очень долго – например, не десять часов подряд. Пока повезло только со спинками кресел – уж они откидывались так хорошо, что превращались в кровать-плацдарм. – Во всем есть великий смысл! – заговорщицки ухмыльнулась Радка, имея в виду, что, возможно, начинать заниматься непристойностями можно уже в самолете, и я недобро пихнула ее в бок локтем. – А чего такого? Расставила ноги и залазь, кто хочет. Ей бы только пошутить, да на амурные темы. Меня вот интересовало другое: – Думаешь, мы увидим, над какими местами пролетаем? – Сомневаюсь. Горы из облаков ты увидишь, и все. – Ну, хоть направление бы определить… – Зачем тебе? Потом автостопом туда поедешь? – Да ну тебя… Прозвучал мягкий звуковой сигнал, оповестивший о том, что посадка завершена, двери заблокированы, а стюардессы готовы демонстрировать работу спасательного оборудования. – Если рухнем, то погибнет триста сексо-шизиков, – пошутила я. – И не надейся, – подруга деловито щелкнула ремнем и принялась ворошить карман впереди стоящего кресла; одновременно зашумели мелкие носики потолочных кондиционеров. – Слушай, почему ни одного журнала? Ну, хоть какой-нибудь, блин… Хоть бы самый тощий? Про моду бы я полистала… Ответ на вопрос «почему» мы получили тогда, когда шасси оторвались от взлетной полосы и наш лайнер, покачнувшись на воздушных потоках, взмыл к бескрайним синим просторам.
– Уважаемые пассажиры борта номер «Х-367», отправляющиеся в Город «Х». Полетное время объявляться не будет, равно как и высота, – по предписанию Комиссии эти данные остаются засекреченными. Так же на нашем борту не предлагается ни еда, ни прохладительные напитки… – Вот жмоты, – буркнули сзади. – …ввиду того, что через пять минут внутреннее освещение будет потушено, а в салоне распылен сонный газ, который сделает ваше путешествие быстрым и приятным. Не забудьте привести спинки кресел в удобное для вас положение и не отстегивайте ремни безопасности. – Газ? Моя челюсть брякнулась на колени. Не сказать, чтобы я много летала в жизни, но газ в салоне на моей памяти еще не распыляли никогда. – А ты думала определить направление по облакам, – буркнула Радка. – Тут ты вообще ничего не определишь – один сплошной секрет, блин. Хоть ясно, почему нет ни журналов, ни киношек. Жопники. Ну, хоть поспим. Она, кажется, даже не напряглась – отыскала где-то одноразовые тканевые очки, щелкнула резинкой вокруг головы и принялась на ощупь раскладывать «плацдарм». – Слушай, ты совсем не боишься? Насильственно засыпать мне было как-то «сыкотно». – А у нас есть выбор? Действительно, выбора не было. И, как говорится, можно было расслабиться и получать удовольствие. Когда сверху зашипело и по салону потек сладковатый приторный запах, я, как и Радка, сидела в тканевых очках и зачем-то пыталась не дышать. Десять секунд, двадцать, тридцать… В какой-то момент организм потребовал свое, пришлось распахнуть рот и судорожно втянуть местный кислород с примесями. Н-ное количество секунд спустя я провалилась в черноту.
* * *
Сколько мы летели? Где? Днем, ночью? В каком направлении? Все осталось тайной. Наверное, в полете одетые в противогазы или скафандры стюардессы могли ради шутки разрисовать нам морды зубной пастой, а после умыть и причесать. И так раз пять кряду. И никто бы не заметил. Проснулись мы в тех же креслах, бодрые и отдохнувшие, – все, как ни странно, в хорошем настроении. Уже знакомый голос старшей бортпроводницы вещал о том, что погода в месте прибытия хорошая – плюс двадцать два градуса, – объявляла, что снижение самолета уже началось, и «совсем скоро мы будем в раю». Сидящая справа Радка сладко потягивалась: – Слушай, я б всегда так летала – это ведь прикольно, да? И выспался, и отдохнул, и не маялся, выискивая удобную позу. Желала бы я иметь столько же бесстрашия, как она, – карамелька белобрысая. – Уж лучше неудобная поза, но возможность осознания происходящего. – Тебе бы все осознавать, – выслушав мою позицию, хмыкнула подруга. – Наслаждайся уже, наслаждайся. Ведь именно здесь и сейчас начинается наша свобода. Здесь. И сейчас.* * *
Зона прибытия поделила гостей на две неровные очереди к будкам с надписями «Для отдыхающих» и «Для персонала». – Слушай, мы гости или персонал? Мы ж еще не персонал? – Мы будем персоналом, – Радка уверенно пристроилась в левую очередь, состоящую, в отличие от соседней, всего лишь из нескольких человек. А справа бушевала толпа – вздымалась, волновалась, переминалась с ноги на ногу. Кто-то возбужденно блестел глазами, кто-то слушал музыку и пританцовывал, кто-то… принялся раздеваться. – Эй, они чего это? Мои глаза округлились сразу же вслед за Радкиными, и теперь мы снова перешептывались, как два партизана в окружении противников. – Слушай, они штаны с себя стягивают… и майки. – И трусы, – я сглотнула. – Ага, только маски почему-то на лице оставляют. – Ну, лицо, видимо, не член – чего его оголять? Чем ближе «гости» из правой очереди подходили к проходной, тем оживленней они становились, а уж минув будку, так и совсем неслись к выходу с радостными воплями. Некоторые совершенно голожопые. – Рад, мы куда приехали, а? – спросила я с пересохшим от неожиданности ртом. – Э-кхм-кхме, – невнятно прочистила горло подруга. – Мы что, станем такими же? Теперь мы смотрели друг на друга, как две изумленные идиотки, готовые расхохотаться. – Может, и станем. Это хорошо или плохо? – Не знаю… Они выглядят счастливыми. – И свободными. – И почти дебильными. Мы все-таки рахохотались. Мда, новая жизнь однозначно собиралась преподнести массу сюрпризов и уже начала их преподносить. Еще никогда меня не лапали глазами человек десять одновременно, не «отключали» в самолете, и никто никогда не оголялся передо мной без причины и без стеснения. А тут… Тут было на что посмотреть: примерно каждый второй мужчина из правой очереди с удовольствием скидывал с себя пиджак, брюки, туфли. Хорошо, если оставался в трусах, а многие и без. Женщины оголялись до бюстгальтеров и до отсутствия последних – падали на пол юбки, чулки, кружевные трусики, отскакивали от стен сброшенные с ног туфли на высоких каблуках. Обалдеть! Комиссар в будке, не обращая ровным счетом никакого внимания на происходящее вне его рабочей зоны, попросил нас показать рабочие удостоверения, но вместо этого получил под нос Радкину газету: – Мы устраиваться на работу. Кхм. Пока Радка обхаживала кареглазого комиссара в фуражке с козырьком, я смотрела на того самого дедка, который лапал меня глазами до посадки и который теперь сверкал тощей задницей, удаляясь от проходной. И этот мудачилла, увидев, что мы «персонал», а не гости, на прощание мне разочарованно подмигнул. Хде мы, Создатель, помоги? Куда мы приехали?* * *
– Чем я вам не подхожу?! Вы можете внятно объяснить? – Мы имеем право отказать без объяснения причин. Женские вопли и бесстрастный мужской голос – все это доносилось из-за двери, у которой мы расположились. Узнав, что мы прибыли «пробоваться» на роль разносчиц напитков, нас проводили по длинному уединенному коридору, указали на одинокие стулья и попросили ждать. И мы ждали. – Слушай, это та самая тощая блондинка, которая стояла в очереди к будке перед нами, да? Она еще что-то шептала «фуражке» в окошко – я не разобрала, что именно… – Вроде она. Тоже на работу приехала устраиваться? – И не прошла кастинг. Как думаешь, чем? Я не знала – чем. Симпатичная деваха – большеглазая, фигуристая. А Радка ковыряла лак на ногтях. Для человека незнакомого сие действо ни о чем не говорило, но я знала о том, что Радкины ногти – сокровище неприкосновенное. Если один ломался, она со скоростью ракеты неслась к маникюрщице, чтобы сделать коррекцию, если облуплялся лак, то тут же перекрашивала все десять ногтей. Да-да, стирала прежний слой из-за одной-единственной трещинки или неровности и тут же наносила новый. Могла заниматься этим по десять раз на дню. Раньше запах ее «ацетонки» меня раздражал, потом перестал – привыкла. А теперь Радка сама сдирала с ногтей лак, и это олицетворяло наивысшую степень ее нервозности. – Нежка, я хочу эти триста баксов в день. – Нам еще не отказали. – А ей отказали. Без причин. – Причины были, просто ей не объяснили. – Я не хочу никаких причин, я хочу, чтобы нас пропустили… Хлопнула дверь; раскрасневшаяся от злости блондинка вылетела наружу и на всех парах пронеслась через коридор. Мы с Радкой переглянулись и подумали об одном и том же: «Сейчас ей лететь обратно, спать, вдыхая газ. А потом в Нордейл». – Вот и кончился ее праздник. Из-за двери донеслось: «Следующий, входите!» – А наш только начинается, – хихикнула я браво. – Пошли, мы ничего не теряем. – Триста баксов… Радка смотрела на меня глазами печальной коровы. – Эй, не ты ли говорила, что мы молодые, прекрасные и самые замечательные? – Я… Ее грудь чуть «выпукла» от гордости к себе. – Вот и пошли это докажем. Она неуверенно спросила: – Кто первый – ты или я? – Вместе, родимая, только вместе. И я потянула ее за запястье.* * *
– Работать хотите вдвоем? – Да. – Лесбиянки? – Нет. Мы отвечали синхронно. Светлая комната, раскрытые жалюзи, трое мужчин за длинным столом, напоминающим «профессорский» в институтской аудитории. Мужчины по виду разнились: слева моложавый, чернявый с бородкой и пухлыми губами, по центру сухопарый очкарик с лошадиным лицом, справа и вовсе лысый в стального цвета футболке – «приемная комиссия», блин. Экзаменаторы оглядывали нас с интересом. Очкарик пояснил: – Стадия первая: сейчас Мартин (кивок на соседа слева) обследует прибором ваш психологический фон – если все в порядке, перейдем ко второму этапу. Мы с Радкой напряглись. Интересно, чем они обследуют и как? Ведро с проводками на голову и присоски по всему телу? Я ошиблась. Усатый поднялся из-за стола, держа в руках небольшую коробочку с кнопками и экраном – эдакий широкий пульт. С ним он подошел сначала к Раде и какое-то время водил сначала перед ее лицом, а после у висков и затылка, затем коротко удовлетворенно кивнул и направился ко мне. Пульт не издавал ровным счетом никаких звуков и не вызывал неприятных ощущений, но я водила за ним настороженным взглядом – что за штуковина такая? Вдруг сейчас выдаст красный сигнал? – Обе пригодны, – спустя минуту заключил усатый Мартин и направился обратно за стол. Мы с Радкой весело переглянулись – мол, «мы с тобой достаточно шизанутые для этого Города» – и разулыбались. Но не успели выдохнуть с облегчением, как последовала команда: – Раздевайтесь. Упс, приехали. – До трусов? – спустя молчаливую паузу уточнила изумленная подруга. – Трусы можете оставить, – благосклонно разрешили нам. – Но бюстгальтеры снять. Это и есть второй этап – визуальный осмотр. Ваши тела должны быть приятны для взглядов – не вызывать отвращения, не отпугивать, не напрягать шрамами или уродливыми тату. Вы ведь будущий персонал как-никак. Угу, значит, не праздная команда – мол, дайте мы заодно на вас глянем, раз пришли. – Нет у нас тату, – неприязненно выплюнула Радка и принялась стягивать кофту. Все еще заторможенная от замешательства, я последовала за ней и неуверенно взялась за пряжку собственных брюк. – Снимайте-снимайте. «Давай, не тушуйся, – подбодрила меня уверенным взглядом подруга, – нам есть что показать». Хм, действительно, есть. Может, не модели, но и страшными мы никогда не были. Радослава вообще деваха видная и спортивная – сисари, как футбольные мячи, разве что колом не стоят, плечищи широкие, бедра узкие, щиколотки тоненькие – она всегда напоминала мне перевернутую горлышком вниз бутылку. Сама я не «бутылка» – скорее, песочные часы, вот только не худая – титьки размера три с половиной, округлые мягкие бедра, наличие талии. Радка – яркая блондинка, розовощекая, молочная. Я – пухлогубая брюнетка с бронзовой кожей и водопадом прямых каштаново-красных волос. Голубоглазая. Чувственная «лиса» – именно так меня часто называли друзья мужского пола. Хм, лиса и лиса. В общем, красавицы мы, как ни крути. А крутить нас крутили. То повернитесь левым боком, то правым, то задом, хорошо хоть не «нагнитесь» – не прием работниц на роль разносчиц, а кастинг для порнофильма, не иначе. – Ну что, как вам? – вопросил очкарик соседей. Мы стояли перед незнакомыми мужиками голые и одинаково пунцовые от смущения. Нас обозревали, как скаковых кобыл. – Мне нравится, – постукивая ногтями по столу, заключил усатый. «Слава тебе, Создатель…» – Да, сойдут, – кивнул лысый. «И тебе всего пять очков из десяти», – мстительно съязвила я за «сойдут». – Я тоже «за», – подытожил центральный. – Марти, передавай их Алану, пусть возится с ними дальше. Кто там после них? Следующий! Стоило дверному замку щелкнуть – блин, значит, в коридоре кто-то был! – как мы с визгом, прижимая одежду к голым телесам, выскочили за противоположную дверь.– Блин, мудаки, даже одеться не дали! – натягивая плотные колготки и шерстяную юбку, Радка пыхтела, как паровоз. – Мы же сиськами стоим сверкаем, а он – «следующий»… – Зато мы прошли, Рад! Мы прошли! – Ага, – она радовалась сквозь пыхтение. – Будут ежедневные три сотенки нашими, это классно. Слушай, а почему все-таки та баба не прошла? Это она про блондинку, которая выскочила обратно. – Может, не прошла проверку на психологический фон? – Может. Странная у них, правда, проверка какая-то… Озираясь по сторонам в ожидании некоего Алана, мы спешно натягивали все то, что сняли до того. – А мы-то секси, Нежка, я же говорила? Нам нечего бояться, мы – красотки. И мы получили эту должность. Слышь, мы ее получили! Она хохотала, а я спешно натягивала штаны на до сих пор казавшиеся ватными после испытанного смущения ноги.
* * *
А на улице царило лето – такое жаркое и настоящее, что, несмотря на работающий в такси кондиционер, мы моментально прокляли и март, и шарфы, и шерстяные чулки. Лето… Пушистые облака, режущая глаз небесная синева, аромат разнотравья, идущий от стелющихся вдоль дороги просторных парков. А в парках прямо на газонах, валялись обнаженные люди. – Радка, они голые! – я тыкала пальцем в окно, как невоспитанный посетитель зоопарка. – Ага, – от удивления, она навалилась на меня всем торсом, – слушай, все голые. Некий Алан, до того проводивший нас на скорый медицинский осмотр, заключавшийся в прохождении похожей на металлоискатель «рамки» («она-сразу-берет-все-анализы-и-выдает-результат), снисходительно фыркнул и пояснил: – Это дресс-код Города «Х» – без одежды. Все гости, приезжающие сюда, ознакомлены с правилом о том, что передвигаться по улицам города можно или полностью нагишом, или же в открытых купальниках. Если стеснительные. Нет, у нас, конечно, есть зоны «в одежде», но они предназначены для других климатических пространств или же для тех, кто желает играть в ролевые игры. – А мы тоже будем без одежды?! Мы рассматривали незнакомое место, как две девчонки новый кукольный домик, в котором, оказывается, есть «шкафчик, плита, кровать, трюмо и даже набор посуды». В общем, с удивлением, изумлением и долей восторга. – Дайте мне пояснить все по порядку. Ехать будем долго – корпус персонала от аэропорта далеко, и потому я все успею рассказать. Алан – субъект, заслуживающий отдельного описания: низкорослый мужичок в темных очках, с вьющимися наполовину седыми волосами, в льняных шортах и с пузиком. На шее массивный золотой знак доллара, в ухе серьга. Говорил этот Алан (то ли гей, то ли нет) нараспев, часто плавно и нетерпеливо взмахивал рукой, но самообладания не терял и вещал доходчиво: – Нет, весь персонал вашего класса ходит в униформе – трусиках с бантиком сзади и специальном бюстгальтере-мини… Радка тут же выдохнула не то с облегчением, не то с разочарованием. – И да, – Алан смотрел в блокнот, лежащий на коленях, – бюстгальтеры можно снимать, если хотите, но тогда «статус» медальона нужно обязательно переводить в положение «Интим: да». Ему соответствует зеленый цвет индикатора. Медальон? Статус? Казалось, мы попали в совершенно другую страну. Такси неслось по удаленным от центра города дорогам, но даже здесь – в далеких парках у озер – отдыхающих было предостаточно: они бродили, держась за руки, у берега озера, купались, лежали на одеялах, мазали друг друга кремом,… сношались. – Радка, они… – я зажала собственный рот ладонью. – Ага… – Да они точно… – Да я вижу… А мы взгляд оторвать не могли от тех, кто занимался сексом прямо под солнцем и на глазах у публики. И, кажется, нам, несмотря на смущение, однозначно не хватало биноклей. Посмеивался таксист. – Девушки, вы что, как из дикого леса? Это же Город «Икс», и сюда приезжают именно за этим – чтобы беспрепятственно и без условий заняться сексом с тем, с кем захочется. Это город Свободы. Нет, конечно, не только за этим – некоторые приезжают для того, чтобы принять уникальные грязевые процедуры или посетить медицинские люкс-клиники, где все специалисты… – Обнаженные? – ввинтила вопрос Радка. – …высшего класса, – Алан нахмурил брови и раздраженно ответил. – Ну, конечно, обнаженные – я же говорил: это правило. Дресс-код. Итак, давайте начнем пояснения. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы курсировать по определенной, заранее указанной на конкретный день зоне и разносить гостям прохладительные напитки. Я сейчас буду говорить главное – все детали вы сможете узнать, просмотрев диск, который лежит на телевизоре в вашей комнате. Вы меня слушаете? – Угу… Мы слушали. Вполуха. Потому что не могли оторвать глаза от окон, за которыми нет-нет, да показывалось что-нибудь совершенно сногсшибательное – например, велосипедисты: он и она, оба голышом, но в шлемах, пританцовывающие на сиденьях странноватой формы. – Ты это видишь? – Ага. Голосепидисты. У нас с непривычки глаза лезли на лоб, и мы постоянно, как обкуренные, хихикали. – Это не обычные велосипеды, – теряя терпение от того, что мы постоянно отвлекаемся, объяснял Алан, – это трахопеды. Транспортные средства, в сиденья которых вмонтированы массирующие и возбуждающие фаллоимитаторы, которые упираются женщинам во влагалище и клитор, а мужчинам в анус. И давайте уже послушаем меня без лишних комментариев, хорошо? Мы кивнули, зажав рты ладонями, чтобы не удариться в истерический хохот, однако хохот лез даже сквозь сжатые пальцы. – Итак, – делая вид, что не слышит хрюканья с заднего сиденья, продолжил Алан, – каждое утро вы будете получать уведомления, в какой зоне сегодня работаете. Зон много и они меняются, чтобы и вы получали разный опыт и не «застаивались». Какие именно существуют зоны, я расскажу позже, а так же в комнате вы найдете подробные карты. Работать вам предстоит в униформе, на шее всегда должен висеть «амулет» – он является частью дресс-кода этого города. – Амулет? – Да, амулет. У него есть несколько световых позиций: красная означает «интим: нет», розовая – «наблюдатель», голубая «отдыхаю», зеленая «интим: да» и еще несколько, которые можно активировать специальной комбинацией, но сейчас это лишняя информацией. Итак, амулет должен быть на шее все время – он говорит остальным о вашей готовности, либо неготовности заниматься сексом, это важно. У нас не подходят и не спрашивают: «можно я потрогаю вас за грудь? Можно я поглажу ваш пенис?» Если горит зеленый сигнал, можете подходить и трогать, – это нормально. – А если горит «отдыхаю»? – подстроившись под тон местного завсегдатая, поинтересовалась Радка, не отрывая, впрочем, от окна любопытного взгляда. – Тогда понравившегося вам человека нужно предварительно спросить о том, не будет ли он против контакта, ясно? – Ясно. – Еще раз упомяну – об этом все можно посмотреть на DVD диске, который находится… – …на телевизоре в нашей комнате, – пробубнила я себе под нос, но Алан услышал. – Именно так, умница. Далее. Что касается перерыва на завтрак, обед и ужин – у вас их три, каждый по сорок минут. Питаться вы можете в любом – повторяю: ЛЮБОМ – кафе или ресторане этого города, которых у нас в избытке. До любого из них от обслуживаемой вами зоны не будет больше трех минут ходьбы. Выбор блюд и напитков не ограничен – бюджет на это выделяет город. Еда для работников обслуживающей сферы бесплатна. – А кто еще входит в обслуживающий персонал? – Как кто? – удивился наш провожатый на переднем сиденье. – Уборщицы, охранники, таксисты, повара… – огромный контингент всевозможных профессий. – О, тут есть и охранники? На нас снова посмотрели снисходительно: – Огромное количество, потому как мы тщательно следим за тем, чтобы ничья свобода не нарушалась, а так же не жалуем извращенцев в публичных зонах – для них есть отдельные сектора, обозначенные на картах. Итак… Что там по списку дальше? Кудрявый «сутенер» сверился с блокнотом: – Добираться до работы вам предстоит на такси – вечером и утром оно для вас бесплатно. В дневные часы – платно, но цены для всех умеренные и очень доступные. В секторах будете работать поодиночке, если маленький, и вдвоем, если большой. Вдвоем – это хорошо. От обилия новой информации и резкой смены климата у меня кружилась голова. «Радка, мы тут», – я тихонько пожала ее пальцы, и она кивнула мне с радостной усмешкой: «Я знаю». Вокруг все цвело и благоухало. Искрилась под солнцем озерная гладь, игриво жалась к земле под теплым ветерком трава, зазывно пестрели яркими лепестками цветы. Здесь все было пропитано еще пока непонятной нам, но уже такой ощутимой свободой – даже небо над головой. Мы как будто попали на частую закрытую вечеринку, на которой не действовали общепринятые правила. В городе «Х» царили день и вечный праздник взаимной любви и отдыха от «неприличных приличий». Алан же заваливал нас новой информацией, как сбрендившая лавина снегом. Например, о том, что мы имеем право переключать медальон в зеленый режим и заниматься сексом, но только при условии оповещения сменщицы – «мол, присмотри за моей территорией», – точно так же, как на это имеют право охранники. Однако если мы не хотим интима, никто не посмеет нас к этому принудить. О туалетах и душевых, расположенных в каждом секторе и на каждой автобусной остановке – с непрозрачными и прозрачными стенами для любителей «наблюдать». О «трахтобусах», в которых мы тоже можем ездить, но где следует быть готовых к тому, что на входе нас обольют маслом, а после поместят в обнаженную толкучку, дабы мы смогли протиснуться в выходу, «протершись» о все тела и выступающие конечности остальных. Слушая об этом, я молилась о том, чтобы не удариться в истерический хохот, а Радка спросила: – То есть автобусы всегда полные? – Да, всегда. Именно для того, чтобы испытать те ощущения, которые вы не испытаете нигде, кроме как здесь. И он продолжил о зонах «плюс» и зонах «минус» на карте, где плюс означал – «интим: да», а минус «интим: нет». О зонах отдыха для персонала, о бильярдных, кинотеатрах и прочих развлекательных заведениях, где следовало быть внимательным к тому, какие требование предъявлены на вдохе. – Зон много, но с ними все не так сложно, и вы быстро разберетесь. Обслуживать не требуется только сектор 15 – «Зону Охоты», так как там… а, впрочем, вы со всем разберетесь со временем. Примерно через двадцать минут мы прибудем в сектор жилья для персонала, и я выдам вам ключи от комнаты. Ну, как, девушки, нравится вам тут? Мы кивнули чинно, как монашки, которые только что отужинали тортом в форме фаллоса. – Ой, какие сдержанные, – беззлобно фыркнули с переднего сиденья. – Посмотрим, какими вы станете уже через неделю. И водителю: – Пит, прибавь скорость, а то мне еще следующих расселять. Такси ускорилось.* * *
Истерика накрыла нас в комнате. – Трахтобусы! – Трахопеды! Мы валялись на кроватях и держались за животы, неспособные справиться с эмоциями. – Радка, хочешь покататься на резиновом фаллосе и заодно позагорать? Титьками трясешь, солнышко светит, рядом едет ухажер с тычком в заднице. Как тебе? Она хохотала до икоты. – Нежка, ты первая пробуешь трахтобусы! Прикинь, тебя голую обольют маслом, а после облапают все, кому не лень… – Слушай, они занимаются этим прямо на газонах! – И на лавочках… – У бассейнов… – На улицах… – Ты куда нас привезла вообще?! – Куда? – она вытерла выступившие на глазах слезы ладонями. – Если бы я знала, что здесь… такое… я бы, может, сама не поехала. – Поехала бы, быстрее автобуса бы побежала, чтобы на все посмотреть. – Ага, трахтобуса.Выходной. День освоения новой территории. Информации было слишком много, слишком – я чувствовала, что мне требовалось глотнуть чего-нибудь крепкого, выкурить на балконе сигарету, а после несколько минут провести наедине с собственными мыслями, привести голову в порядок. Так бывает, когда человек впадает в шок, – сталкивается с чем-то непривычным и ощущает, как из-под ног уходит почва. Долбанный город грехов однозначно эту самую почву у нас из-под ног выбил. Вино в мини-бутылочках отыскалось на нижней полке холодильника. Проплывая по комнате мимо лежащей на кровати Радки к балкону, я пояснила: – Я курить. – Угу. Она смотрела блестящими глазами в потолок – не то, как и я, пыталась справиться с шоком, не то уже о чем-то мечтала. – «Сменим баню на работу разносчиц», блин, – проворчала я, – вот тебе и мужики без простыней. – Ну, я же не знала! Звучало слишком восторженно, чтобы услышать в этой фразе раскаяние.
Задний двор у совершенно неприметной на вид четырехэтажки тонул в зелени. Шелест крон, тишь да гладь – если не помнить о том, что этим утром мы переселились из нормального Уровня в «ненормальный», то можно было легко представить, что мы заглянули в гости к друзьям, чей балкон в квартире выходил на примерно вот такой же уютный зеленый сад-дворик. Изменения. Первую бутылочку с вином я заглотила залпом, вторую растягивала уже под сигарету – неспешная затяжка, выдох – запах дыма был чем-то привычным, не то, что… это. Под «этим» имелось в виду новое окружение. Итак, мы в Городе «Х». Удивительно, но факт. И у людей здесь, похоже, в головах совершенно нет никаких условностей – это удивляло и завораживало одновременно. Всю сознательную жизнь я увлекалась психологией – пыталась разгадать секрет человеческого мышления, – и мне, если взять чисто научный и экспериментальный аспект, здесь было, во-первых, интересно, во-вторых, познавательно, в-третьих, как будто просто хорошо. Это даже пугало. Нет, я, как и Радка, никогда не считала себя пуританкой. Мы были обычными. Теми самыми обычными девчонками, чья жизнь состояла из разных мест работы, разного окружения, разных людей, которые входили в нашу жизнь и уходили из нее. Мы, как и все, искали «свой дом» и кого-то единственного в этом мире – кого-то теплого, нужного и «главного». Но пока не находили. Встречались, расставались, знакомились снова и вновь писали «пока». И меня ничто не тяготило до того момента, пока пару лет назад в новогоднюю ночь я не решилась посетить будку «Моя вторая половина». Помнится, Комиссия тогда только ввела тот сервис в использование для граждан, и я – то ли из скептицизма, то ли из любопытства, – отнесла туда свои последние деньги. Немалые, между прочим. (*Эта история описана в коротком рассказе «Новогодний Город 2015» – прим. автора.) Будка не подвела, выдала результат и показала моего «суженого» – красивого синеглазого брюнета, чье изображение на экране заставило мое сердце биться в два раза быстрее обычного. Только изображение изображением, а вот любой другой информации о нем, как то: имя, место проживания или хотя бы уровень проживания – будка показать забыла. Телефон разбился, фото потерялось. Прошло время. Все это было давно – до Радки, до бани, до того, как я переехала жить в Клэндон-сити, а после вернулась обратно.
– Эй, ты там зависла? – Уже иду. Колыхалась позади меня тонкая тюль. Балконная дверь открыта – не верилось, что лето. Что совсем вот только вокруг лежал снег, и мерзли без шапки уши, что скользили по льду ботинки. Еще вчера в жизни была «баня», вечера у компьютера, а сегодня уже все совсем иначе. Настолько иначе, что при воспоминаниях об ожившем вокруг нас порнофильме в режиме «4D» и реальном времени, хотелось вино пить беспрестанно. Ничего, наверное, мы привыкнем. Втянемся, примемся кайфовать, перестанем округлять глаза при виде «титек и писек», научимся мило улыбаться на самые-самые из непристойных предложений. Ведь не зря же есть «амулеты»? – Ты не поверишь, что я нашла! – донеслось из комнаты. Я затушила сигарету в блюдце, которое нашла на кухне и приспособила под пепельницу. – Что? – Нашу будущую униформу! Тюль я миновала уже с вновь расплывшейся по физиономии глупой улыбкой.
Мда. Униформа – громкое слово. Наша униформа состояла из пяти предметов белого цвета: изысканных полупрозрачных трусиков, немного прикрывающих «перед», но совершенно оголяющих зад, кружевного лифа, в котором я бы на интимное свидание не пошла, так как побоялась бы прослыть бл№дью, и трех гафрированных резиночек, похожих на отрезанный верх от чулок. Одна для шеи и две для ног. Чудесный набор. Лиф, который я как раз крутила в руках, Радка моментально охарактеризовала «паутинкой» – хм, похоже. Вот только я бы назвала его «звездочкой», так как единственной блямбой в центре была именно тканевой звездочка, призванная прикрыть сосок, а уже от нее в разные стороны тянулись перламутровые нити-стяжки. – Вот это да… – Впечатляет, да? В моей голове играло вино. – Это срочно надо примерить. Вот срочно. – Дерзай. Полутемная комната; лакированная стенка со множеством шкафов и огромным зеркалом, две кровати, два кресла и две хихикающие девчонки. Пока я скидывала на пол одежду, подруга отыскала упомянутый Аланом диск и вставила его в проигрыватель – моментально ожил телевизор. – Уважаемые новые работники обслуживающей зоны, – раздался приятный голос ведущего, – мы рады приветствовать вас в незабываемом и уникальном месте – Городе «Икс»… – Точно, уникальном, – Радка, тем временем, с любопытством обследовала гардеробную. Я же чувствовала себя шальной и совершенно пьяной – и в этих «нитках» мы должны будем расхаживать по улицам? Мне вина… Много вина! Стучали открываемые и закрываемые деревянные дверцы; грохотали по перекладине плечики для одежды; я, силясь не перепутать «ниточки и сеточки», облачалась в новый наряд. – Сюда, похоже, только нашу одежду и придется свешать, – мычала Радка, перебивая телевизор. Бюстгальтер, как ни странно, оделся вполне удобно и соски прикрыл. Настала очередь трусиков. – В предназначенной для вас комнате вы найдете: две пары ключей, повешенных на специальную «ключную» доску в коридоре, три комплекта униформы на человека, а так же три пары туфель, которые перед вашим приездом специально подобрали для вас служащие «гардеробной»… – Что, уже успели, что ли? Радка оставила шкафчики в покое и принялась искать туфли. – Слушай, точно успели. Нежка, ты только глянь на эти ходули! Мне было не до «ходудей» – я во всем глаза смотрела на себя в зеркало и не знала, то ли краснеть, то ли вновь смеяться – «униформа» сидела на мне, как влитая. Чудесная, удобная, не стесняющая движений – не стесняющая вообще ничего… Можно сказать, отсутствующая. – Рад, мы в этом будем по улице?! – Ух ты! А тебе идет. Наверное, мне шло. В комплекте а-ля «ночная бабочка» я выглядела совершенной – вот совершенной! – раскрепощенной нимфоманкой. Ага, «подходи, кто хочет, вставляй, кто хочет!» – Ох… Мои полные груди растопыривали «звездочки», как спелые дыни овощную сетку, треугольник-«недорослик» трусиков почти ничего не прикрывал, атласный бантик на шее, атласный бантик на заднице и две широких резинки от чулок на ногах. – Нежка… Радослава разглядывала меня с восторгом. – У-у-у? – Слушай, ты… супер! Честно говоря, я своим отражением любовалась тоже. Но ровно до тех пор, пока не вспомнила, что вскоре им будет любоваться каждый встречный и поперечный. Не успела я предложить подруге облачиться в тот же самый наряд, чтобы оценить и ее данные «в полной мере», как меня перебили: – Смотри, что я нашла? Наши «амулеты». И, словно уловив, что мы перешли к нужной теме, забубнил телевизор: ...
Все права на текст принадлежат автору: Вероника Мелан.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.