Джон Стивенс Изумрудный атлас. Книга расплаты

John Stephens BOOKS OF BEGINNING: The Black Reckoning

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Writers House LLC и Synopsis Literary Agency

© Copyright © John Stephens, 2015

© Е. Столярова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Посвящается моим сестрам

Пролог

Эмма колотила гиганта по спине, пыталась дотянуться до лица, чтобы выцарапать ему глаза, пиналась и извивалась, – бесполезно. Рурк перекинул ее через плечо, так что она почти не могла двигаться, и широкими уверенными шагами направился к пылающему проходу посреди поляны.

– Эмма!

– Эмма!

Из темноты ее звали два голоса. Эмма изогнула шею, чтобы рассмотреть что-нибудь среди окружающих поляну деревьев. Первый голос был голосом ее брата Майкла. Второй же – впервые Эмма услышала его за несколько минут до того, как Рурк сбросил чары, превратившие его в точную копию Габриэля, – принадлежал Кейт, ее сестре, которую она считала потерянной навсегда.

– Кейт, я тут! Кейт!

Эмма извернулась, чтобы посмотреть из-за спины Рурка, сколько шагов осталось до портала, сколько у нее еще времени…

Портал представлял собой деревянную арку, охваченную языками пламени. Они подошли уже достаточно близко, чтобы Эмма почувствовала жар огня. Еще три шага, и будет слишком поздно. Вдруг в огне появился человек и сделал шаг им навстречу. Это был мальчик возраста Кейт или, может, немного старше. Его фигуру скрывал темный плащ, и, хотя капюшон был отброшен на плечи, из-за пылающего огня лицо оставалось в тени. Эмма смогла разглядеть только блестящие зеленые глаза.

Потом она увидела, как мальчик сделал движение рукой…

Глава 1 Пленница

– Выпустите! Выпустите меня!

Эмма чуть не охрипла от крика. Руки тряслись и болели – так долго она молотила кулаками по железной двери.

– Выпустите меня!

Проснувшись несколько часов назад – дрожащая, потная, с именем Кейт на губах, – она увидела, что находится одна в странной комнате. Эмму не волновало, что ночь давно закончилась – или как она попала сюда с поляны. Ей даже не было интересно, где именно она оказалась. Это было неважно. Ее похитили, она пленница, ей нужно сбежать. Все просто.

– Выпустите меня!

Подергав дверь и убедившись, что та заперта, Эмма принялась изучать камеру в поисках каких-нибудь путей к бегству. Но их не было. Стены, пол и потолок были сложены из огромных каменных блоков. В трех маленьких окнах виднелось только голубое небо – но даже они находились слишком высоко, чтобы Эмма могла достать. Еще в камере была постель, на которой она проснулась – на самом деле просто матрас и пара одеял, – и немного еды: тарелка сухого хлеба, миска с йогуртом, желто-коричневый хумус, подгоревшее мясо неизвестного происхождения и глиняный кувшин с водой. Воду и еду Эмма вышвырнула из окна в порыве злости, о чем теперь жалела, потому что была голодна и очень хотела пить.

– Вы-пус-ти-те ме-ня!

Эмма в изнеможении прислонилась к двери. Сейчас ей больше всего хотелось сесть на пол, спрятать лицо в руках и расплакаться. Но потом она подумала о Кейт, своей старшей сестре, и о том, как слышала ее голос, пока болталась на спине у Рурка. Кейт вернулась из прошлого, только чтобы умереть на их глазах. А Майкл, хоть и был хранителем Книги жизни, не смог ее оживить (поэтому Эмма задавалась вопросом, зачем такая Книга вообще нужна). Но она же слышала голос Кейт! Выходит, у Майкла получилось! А это означало, что Эмма будет рыдать с вероятностью чуть меньше нуля целых, нуля десятых процента.

– ВЫ-ПУС-ТИ-ТЕ МЕ-НЯ! – она все еще прижималась лбом к холодному металлу, чувствуя, как по нему расходится вибрация от ее ударов.

– ВЫ-ПУС…

Эмма замерла и задержала дыхание. Все время, пока она стучала в дверь и кричала, ответом была полная тишина, но теперь она различала шаги. Они доносились откуда-то снизу и сперва были едва слышны, но с каждой секундой становились громче. Эмма отскочила от двери и огляделась в поисках оружия, снова обругав себя за то, что вышвырнула в окно глиняный кувшин.

Шаги приближались. Теперь она отчетливо слышала тяжелое ритмичное «бум-бум-бум». Эмма решила, что как только дверь откроется, она выскользнет мимо тюремщика – кем бы он ни оказался. Майкл ведь все время твердил об элементе неожиданности, верно? Если бы только большой палец ноги так не болел… Эмма была почти уверена, что сломала его, когда пинала дверь.

Шаги остановились прямо за дверью. Затем раздался металлический лязг отодвигаемой задвижки. Девочка напряглась, готовясь к рывку.

Дверь открылась, и Рурк протиснулся внутрь, разрушив все планы Эммы на побег. Великан заполнил дверной проем, так что мимо него не проскочила бы и муха.

– Что тут у нас… Как расшумелась!

Он был одет в длинное черное пальто с высоким воротником, отороченным мехом. На ногах его красовались такие же черные сапоги, доходящие почти до колен. Рурк улыбался, обнажая километры огромных белых зубов. Кожа гиганта была гладкой, без единого шрама; исчезли даже ожоги, которые оставил на его лице вулкан, – Эмма видела их, когда он схватил ее на поляне.

Девочка инстинктивно вжалась спиной в стену, но все же заставила себя поднять голову и посмотреть Рурку прямо в глаза. Затем она с преувеличенным спокойствием сказала:

– Габриэль тебя убьет.

Великан рассмеялся, как герои фильмов – запрокинув голову, так что его смех отразился от потолка.

– И вам доброго утра, юная леди.

– Где я? Долго я тут?

Раз уж Рурк стоял перед ней, а вероятность побега стремилась к нулю, Эмма хотела хотя бы получить ответы на вопросы, которые раньше ее не интересовали.

– Всего лишь с прошлой ночи, крошка. А по поводу места – ты на краю света, и все вокруг заколдовано. Твои друзья могут пройти рядом и даже этого не понять. Тебя не спасут.

– Ха! Твои глупые заклинания не остановят доктора Пима. Он просто сделает так, – Эмма щелкнула пальцами, – и все здесь разнесет!

Рурк улыбнулся, как улыбаются взрослые детям, когда не воспринимают их всерьез. Если бы Эмме позволял рост, она немедленно дала бы ему в челюсть.

– Думаю, крошка, ты переоцениваешь своего волшебника и недооцениваешь моего господина.

– О чем ты? Этот болван, Грозный Магнус, давно мертв. Нам сказал доктор Пим.

Еще одна раздражающая улыбка. Он и впрямь напрашивался.

– Был мертв, малышка. Но теперь нет. Мой господин вернулся. Ты же сама его видела.

– Никого я не ви…

Внезапно Эмма осеклась. Она вспомнила зеленоглазого мальчика, вышедшего из пламени. С этими воспоминаниями на Эмму будто упала тень и все вокруг потемнело. Она старалась сбросить ее, говоря себе, что это невозможно, что этот мальчик просто не мог быть Грозным Магнусом…

– Ага, вспомнила, – сказал Рурк.

В его словах, слегка искаженных ирландским акцентом, звучал триумф. Однако он напрасно ждал, что маленькая истощенная девочка упадет на землю и будет плакать, кричать и биться в истерике, – а потом сдастся. Прежде всего, Эмма была борцом. Всю свою жизнь она сражалась: год за годом, приют за приютом, из-за мелочей и всерьез, за полотенца без дырок и матрас без клопов; она дралась с мальчишками, которые обижали Майкла, и с девчонками, которые обижали Майкла, – и с первого взгляда могла определить хулигана или задиру.

Поэтому она только вздернула подбородок и сжала кулаки, будто собиралась драться с Рурком прямо сейчас.

– Ты лжешь. Он мертв.

– Нет, крошка. Грозный Магнус жив. И все благодаря твоему братцу.

Несмотря на гнев, Эмма чувствовала, что Рурк говорит правду. Только его слова не имели смысла. Зачем бы Майклу делать подобное? Внезапно у нее в голове молнией промелькнула догадка: вот как Майкл вернул Кейт. Это была цена, которую он заплатил. Сердце Эммы защемило от любви к брату, когда она поняла, что он был готов взвалить на себя вину за возвращение Грозного Магнуса, только чтобы вернуть Кейт. Это придало ей сил, и она немного выпрямилась.

– Почему же твой глупый повелитель сам сюда не пришел? Боится?

Рурк смерил ее взглядом, словно размышляя, а затем велел:

– Иди за мной.

Он развернулся и вышел. Пару секунд Эмма стояла, упрямо глядя вслед и уж точно не собираясь повиноваться его дурацким приказам. Затем она сообразила, что в камере ничего не добьется, и поспешила следом.

Сразу за дверью начиналась винтовая лестница. Эмма слышала, как удаляются шаги Рурка. Ну конечно, ее заперли в башне. Эмма начала осторожно спускаться. На каждом этаже, который она проходила, была такая же дверь, как и у ее камеры. Иногда в стенах попадались окна, расположенные на высоте глаз. После очередного витка лестницы Эмма разглядела неровные, покрытые снегом вершины гор, которые, сколько хватало глаз, простирались вправо и влево.

Где же она очутилась?

Лестница закончилась в коридоре, сделанном из такого же грубого черного камня, что и башня. Рурк свернул направо, даже не подумав подождать Эмму. Девочка тут же повернула налево, радуясь легкой возможности сбежать, – и нос к носу столкнулась с парой одетых в черное морум кади. Послал их туда Рурк или нет, но существа, казалось, ждали именно Эмму. Они тут же вытаращились на нее своими желтыми глазами. Коридор наполнял запах разложения. Эмма почувствовала, как в груди нарастает леденящий страх.

– Ты идешь? – разнесся по коридору насмешливый голос Рурка. – Или тебя за ручку взять?

Проклиная себя за слабость и закусив губу, чтобы не расплакаться, Эмма бегом догнала великана. Ей доставляло удовольствие в красках представлять, как Габриэль наконец отрубит тупую лысую голову Рурка.

Тот ждал ее у наружной двери.

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказала Эмма, когда к нему подошла. – Ты хочешь, чтобы я помогла вам отыскать последнюю Книгу. У Кейт есть Атлас, у Майкла – Летопись, или как там ее. Так что последняя – моя.

Она сама не знала, зачем сказала это. Эмма злилась, что испугалась пары Крикунов, которых видела уже сотни, а сейчас ее просто застали врасплох. Она хотела доказать Рурку, что уже не ребенок, что она во многом разбирается.

Головорез уставился на нее. Его лысую макушку окружало идеально голубое небо.

– А ты знаешь, что это за книга?

– Да.

Рурк замер, ничего не говоря. В коридор ворвался ледяной ветер, но Эмма стояла неподвижно, уперев руки в бока. Она бы лучше умерла, чем признала, что мерзнет.

– Это Книга смерти. Но я не стану помогать вам в поисках. И думать забудь!

– Думаю, я как-нибудь справлюсь с разочарованием. Но хотя бы называй ее правильно – Книгой расплаты. Ах да, и ты будешь искать ее для нас, хоть и не сейчас. У Грозного Магнуса есть более неотложные дела. Ты спрашивала, где он? Идем.

Рурк вышел на улицу, и Эмма, снова злясь на себя, последовала за ним.

Они шли вдоль каменного вала, который окаймлял большой квадратный двор, переходящий с одной стороны в крепость. Оглянувшись, Эмма увидела массивные черные стены. Башня, в которой ее держали, кривым пальцем указывала в небо. У ее подножия сновали тридцать или сорок Нечистей и морум кади. Доктор Пим и Габриэль легко с ними справились бы. И все же Эмма чувствовала, как ее уверенность тает.

Крепость была построена на каменистом холме, который возвышался посреди долины, окруженной со всех сторон горами. С вала Эмма видела, что они простираются на многие километры. Чтобы отыскать ее, Габриэлю и остальным понадобится сперва перейти через горы, – но подобраться к крепости незаметно все равно не получится.

Рурк остановился в том месте, где стена круто поворачивала, и подтолкнул Эмму вперед. Она нахмурилась, стараясь не выдать своего страха.

– Сорок лет назад, – сказал великан, – Пим и его приспешники из волшебного мира напали на моего господина. Они думали, что уничтожили его. Но у господина есть силы, недоступные пониманию врагов. И скоро о них узнают.

Он указал на дно долины. Эмма оперлась о шершавый камень и перегнулась через стену.

Сначала она даже не поняла, что видит, – а потом ахнула, хоть и обещала себе не показывать эмоций. Эмма думала, что долина заросла темным лесом, но тот колыхался и двигался. Теперь, когда Эмма поняла, на что смотрит, то различила и далекие звуки: стук, треск, крики и ритмичный барабанный бой. По всей долине горели костры, черный дым от них поднимался к самому небу. Фигуры, которые сперва показались Эмме деревьями, на самом деле были Крикунами, Нечистями и бог знает кем еще. И их были многие тысячи.

Эмма смотрела на армию.

– Грозный Магнус, – сказал Рурк дрожащим от животного нетерпения голосом, – собирается на войну.

Глава 2 Архипелаг

– Дети, поторопитесь! Времени мало!

Кейт и Майкл спешили за волшебником по узким петляющим улочкам. Несколько минут назад день был теплым и солнечным, но сейчас набежали темные тучи. Холодный ветер завывал на аллеях, поднимая маленькие смерчи из пыли.

– Куда мы идем? – крикнул Майкл. Он задыхался и спотыкался о камни брусчатки; сумка – та самая, которую принцесса эльфов Виламена подарила ему взамен потерянной в вулкане и в которой теперь лежала Летопись в переплете из красной кожи, – на каждом шагу стучала его по бедру.

– К мосту, по которому мы переходили прошлой ночью, – сказал доктор Пим, – мой друг создает портал.

– Портал куда? – спросила Кейт.

– В безопасное место, – ответил волшебник, а потом тихо добавил, думая, что его не услышат: – Надеюсь.

– Но Эмма…

– Мы разнесем весть. Это все, что мы можем. Быстрее!

Вокруг мелькали дома с черепичными крышами, угнездившиеся по берегам Дуная в нескольких милях от Вены. Этот город составлял часть волшебного мира и потому не значился ни на одной карте и ни в одном атласе; он был скрыт ото всех, за исключением нескольких знающих. По подсчетам Кейт (в которых она уже сомневалась), это было четырнадцатое или пятнадцатое заколдованное место, которое они с Майклом и волшебником посетили за последние три дня. Именно столько времени прошло с тех пор, как похитили Эмму, а они сами покинули эльфийский лес в нижнем мире. Они были в деревне рядом с Мехико и говорили с тремя слепыми колдуньями, которые знали все слова детского лепета; были в прокуренном московском ресторане, где гномы в высоких черных сапогах и длинных, похожих на сутаны рубашках разносили серебряные подносы с чашками кофе, над которыми поднимался пар; были в плавучей деревне в Южно-Китайском море и видели светящиеся, похожие на привидения фигуры – водных духов, как объяснил волшебник, – которые легко скользили над темной поверхностью воды; были в покрытом снегом селе в Андах, где от разреженного воздуха ломило легкие; были в рыбацком поселке в Новой Шотландии, где шел дождь и воняло рыбой; были в школе волшебников на иссушенной солнцем африканской равнине, где мальчики и девочки с бритыми головами и в желтых туниках играли в неведомую игру, на бегу бросаясь шарами сине-зеленого огня.

Куда бы они ни шли, всюду они несли одну и ту же весть: «Грозный Магнус вернулся. Берегитесь».

И везде задавали одни и те же вопросы: «Вы видели нашу сестру? Вы видели наших родителей?»

Но везде им отвечали: «Нет. Нет».

Накануне (или уже сегодня? Сложно вести счет времени, когда скачешь из одной точки земного шара в другую и полдень в мгновение ока сменяется темной ночью) они оказались в маленьком городке на австралийском побережье, где волны бело-голубыми полумесяцами разбивались о золотистый песок, а жители, казалось, одинаково увлекались магией и серфингом. Они собирались навестить друга доктора Пима – тощего волшебника, чье лицо сморщилось от солнца. Он упрямо ходил босиком и называл Майкла «дружочек». Они задали ему те же вопросы, что и всем, и получили те же ответы, когда в центре города вдруг появилась орда одетых в черное морум кади, которые размахивали мечами и кричали так, что кровь стыла в жилах. Доктор Пим сразу же открыл в гостиной портал – мерцающую завесу света, через которую и вытолкнул детей, не обращая внимания на их протесты и желание остаться и помочь.

– Ни за что. Само ваше присутствие сделает ситуацию еще опаснее.

В следующую секунду они уже стояли на берегу темно-синего Дуная.

Вымотанные и дрожащие, они отправились к еще одному союзнику доктора Пима – ведьме с мрачным лицом и короткими, прилизанными черными волосами. После нескольких чашек крепкого чая и обычных вопросов («Нет. Нет») Кейт и Майкла отправили бродить по саду, предупредив, что некоторые растения кусаются. Волшебник и колдунья остались разговаривать. Однако не прошло и часа, как доктор Пим выскочил из дома, на бегу окликая детей.

– Почему мы бежим? – спросил Майкл. – Разве вы не можете открыть портал где угодно?

– Могу, – ответил волшебник, – но сейчас нет времени объяснять.

– Почему бы мне не воспользоваться Атласом? – предложила Кейт. Девочка больше не сомневалась, что в ней живет магия Атласа, и знала, что в любой момент может перенести их во времени и в пространстве. – Я…

– Нет! Только если не будет другого выхода. Это слишком опасно!

Кейт хотела было ответить, что происходящее и так довольно опасно, когда в воздухе раздался визг Крикуна. Они с Майклом беспомощно замерли. Конечно, оба знали, как контролировать страх, который вызывает крик морум кади, но им нужно было время, чтобы подготовиться.

Крик застал их врасплох. А еще прозвучал совсем рядом.

Кейт увидела, как руки волшебника взметнулись, выполняя пассы заклинания. Едва из-за угла показались два Крикуна, улица перед ними поднялась подобно волне. Морум кади были на расстоянии всего нескольких ярдов – так что Кейт отчетливо видела их светящиеся желтые глаза, – но теперь камни мостовой выстраивались в стену, с обеих сторон доходившую до крыш домов. В следующую секунду Кейт и Майкл услышали скрип и скрежет мечей о камни: за стеной волшебника было безопасно.

– Идем! – сказал доктор Пим и потянул их прочь.

Через квартал они оказались на распутье: впереди темнела река, через которую был перекинут пешеходный мост, а у моста стояла знакомая колдунья и смотрела еще более мрачно и злобно, чем раньше.

– Готово? – спросил доктор Пим.

– Портал открыт, – ответила колдунья. Она говорила с акцентом и выплевывала каждое слово, будто выстреливала ядром из пушки, надеясь, что оно пролетит подальше. – Он доставит вас в Сан-Марко, а там пересядете на корабль.

– Хорошо. Увидимся завтра.

– Да.

– И не забудь…

– Закрыть портал, когда вы пройдете. Я знаю. Быстрее! Они почти здесь, – колдунья бросила взгляд на Кейт и ее брата, и резкие черты лица смягчились, хоть и совсем чуть-чуть. – Вы найдете сестру и родителей. Ваша семья жива. Идите!

Доктор Пим потянул их вверх по мосту, и Кейт увидела, как воздух волнуется, словно вода внизу. Она схватила брата за руку. За последние дни она прошла через множество порталов: дым, от которого не начинала задыхаться, пламя, которое не обжигало, водопады, которые на самом деле были потоками света, – и при этом всегда держала брата за руку. Кейт потеряла слишком много и не хотела потерять еще и его.

Визг Крикунов раздавался все громче и ближе, но Кейт не сводила глаз с мерцающей в воздухе завесы. Доктор Пим поспешно втолкнул в нее детей. Кейт еще сильнее сжала руку Майкла, закрыла глаза и почувствовала, как сердце привычно уходит в пятки; послышались громкое шипение и гул, словно они летели по туннелю; затем уши заложило, и наступила тишина.

Впрочем, это была не совсем тишина. С тихим плеском разбивались о берег волны, кричали чайки над головой. Кейт почувствовала, что в лицо ей светит солнце, и открыла глаза. Перед ними лежал бескрайний голубой океан, и на мгновение Кейт показалось, что они вернулись в Австралию. Потом она заметила, что они стоят на пляже с черной и серой галькой.

Она посмотрела на Майкла:

– Ты в порядке?

Тот кивнул и высвободил руку.

– В полном.

– Как думаешь, где мы?

Мальчик пожал плечами.

– Думаю, доктор Пим объяснит.

Но волшебник уже шел к пирсу, где был пришвартован с десяток кораблей – маленькие старые суда со свисающими с бортов черными сетями. Кейт вопросительно посмотрела на брата, но Майкл, сняв очки, усердно протирал их краем рубашки. Последние дни он был необычно молчалив. Кейт понимала причину. Брат винил себя за возвращение Грозного Магнуса и похищение Эммы. Конечно, Кейт пыталась убедить Майкла, что он сделал только то, что должен был, а в произошедшем есть и ее вина тоже.

– Да ну? – протянул он, когда Кейт это сказала. – С чего ты взяла?

– Ну… Это ведь я умерла.

Она умерла, и Майкл использовал Летопись, Книгу жизни, чтобы ее вернуть. Но чтобы это сделать, ему пришлось вначале воскресить Грозного Магнуса, который сразу же похитил Эмму. Майкл сделал то, что сделал, потому что Кейт пропала и дала себя убить. Это она и имела в виду.

Кейт хотела сказать, что вины и так предостаточно, – но осеклась, чувствуя, что это еще не все. Майкл о чем-то умалчивал. Что за стену он возвел между ними?

Несколько минут спустя они уже сидели на корабле, о борт которого с тихим плеском разбивались волны. Оба паруса развевались на ветру. Со всех сторон в море виднелись острова. Волосы хлестали Кейт по лицу, и она придерживала их двумя руками. Они с Майклом устроились на скамье посреди корабля, положив ноги на свернутые сети. Волшебник сидел напротив, а капитан стоял на носу, держась одной рукой за штурвал. Корабль пах мертвой рыбой и морской солью. Доктор Пим сказал, что путешествие займет не больше часа, и по спокойному морю и скорости, с которой двигалась лодка, Кейт сделала вывод, что ветер, наполнявший паруса, – дело рук волшебника.

– Спасибо вам обоим за терпение, – громко сказал доктор Пим, перекрикивая свист ветра. – Знаю, в последнее время я был не слишком разговорчив, но нам нужно было уйти так далеко, как только получится. Поэтому я и отослал остальных.

Под остальными он имел в виду Габриэля и эльфов. В ночь, когда Кейт, Майкл и доктор Пим покинули Антарктиду, Габриэль с двумя отрядами эльфов тоже отправился в путь, чтобы разыскать Эмму и разнести новость о возвращении Грозного Магнуса. Кейт хотела бы знать, есть ли у кого-то из них вести об Эмме.

– Но сейчас, – сказал волшебник, – пришло время для следующего этапа.

– Что вы имеете в виду? – спросила Кейт. – Следующий этап – спасение Эммы.

– Конечно. Это наша первая и самая важная цель, но даже если мы спасем твою сестру, на возвращение Грозного Магнуса нельзя не обращать внимания. Нужно действовать. Именно это сообщение я всем передаю. В следующие несколько дней все члены магического сообщества, которые нас поддерживают – эльфы, люди и гномы, – пришлют своих представителей сюда, чтобы мы могли обсудить стратегию.

– Вы хотите сказать, что собираетесь начать войну? – спросил Майкл.

Волшебник вдруг показался ему очень старым и усталым.

– Мальчик мой, судя по последним событиям, она уже началась.

– И куда мы направляемся? – спросила Кейт.

– Это, – волшебник вытянул длинную руку, указывая на острова вокруг них, – Архипелаг посреди Средиземного моря, система сдвоенных островов, незаметных для внешнего мира. Сами острова разные: на одних живут гномы, на других эльфы, есть и те, где можно найти лишь троллей или драконов. Но мы направляемся туда, – он указал на зеленый клочок суши вдали. – Альтр Террос, его еще называют Лорис или Кси’алатн. Это наш самый большой город, дом множества волшебников и, во многих смыслах этого слова, настоящее сердце магического мира. Надеюсь, там мы получим ответы и помощь, которую ищем.

Они замолчали. Кейт оставила попытки уследить за волосами и теперь старалась подстроиться к движению корабля. Еще она, как и в каждую спокойную минуту, выпавшую за последние два дня, пыталась не думать об Эмме. Ранена она или испугана? Увидятся ли они снова? Поддаться этим мыслям значило провалиться в кроличью нору вины и переживаний, в конце которой не было ничего, кроме новых вины и переживаний.

Вместо этого она задумалась о родителях и сообщении, которое получил Майкл, – в нем говорилось, что они сбежали и охотятся за последней Книгой начал. Их родители десять лет были узниками Грозного Магнуса. Как они сумели сбежать? Кто-то им помог? Если да, кто именно? И почему они отправились на поиски последней Книги, а не Кейт, ее сестры и Майкла? Это как-то связано с предупреждением отца, что доктору Пиму нельзя собирать три Книги вместе? Дети знали немного, потому что предупреждение исходило не лично от их отца: его передала призрачная проекция Ричарда Уибберли, которая хранилась в стеклянном шаре. Сам шар Майкл разбил, и призрак развеялся, ничего толком не объяснив. Дети не передали эту часть сообщения доктору Пиму, но бесконечно и бесплодно спорили между собой о том, что бы это могло значить. Кейт хотела спросить волшебника напрямую, но Майкл настаивал, что им нужно больше информации; а поскольку сообщение получил именно он, Кейт согласилась отложить разговор.

Девочка взглянула на старого волшебника. Он по-прежнему был одет в поношенный твидовый костюм, очки в черепаховой оправе погнулись и испачкались (на стеклах сейчас поблескивала морская пена), а седые, и без того взлохмаченные волосы бешено трепетали на ветру. Кейт становилось спокойнее от одного взгляда на волшебника. Это был доктор Пим, их друг.

Почему она не убедила Майкла передать волшебнику отцовские слова? Неужели какая-то ее часть в нем сомневалась?

Они приближались к острову, и Кейт заставила себя вынырнуть из размышлений. Остров был окружен белыми скалами и высоко поднимался над ними. За скалами начиналась зелень, а в центре возвышалась одинокая крутая гора с острыми пиками, расходящимися в разные стороны. Кейт не заметила никаких признаков города или поселка.

– Мы подходим с наветренной стороны, – объяснил волшебник. – А Лорис находится с подветренной, где скалы подходят к воде.

Тем временем корабль качнуло, и Кейт с Майклом схватились за поручни. Впереди показались другие суда: рыбацкие корабли, похожие на тот, на котором они приплыли, маленькие лодки, управляемые мудрыми моряками-гномами, и один скоростной корабль, раскрашенный диковинными цветами и листьями, – им управлял эльф, который, казалось, поет стае дельфинов, расчесывает волосы и крутит штурвал одновременно; эльф дружелюбно помахал им и прокричал какое-то странное приветствие: «Ла-ла-ло!»

Кейт ожидала, что Майкл отпустит колкость о несуразности эльфа, но брат промолчал.

Огибая остров, дети заметили, что скалы и в самом деле начинают подходить к воде. Перед ними открылась гавань. Остров будто вытянул пару длинных каменных рук, и корабль оказался в их объятиях, скользя по спокойной голубой воде. Каменные и деревянные пристани выдавались в море, словно кривые зубы; десятки кораблей были пришвартованы к ним или дрейфовали у берега. Здесь царила атмосфера оживленной торговли: повсюду мелькали лодки с уловом рыбы, то и дело появлялись груженные ящиками корабли, а в воздухе разносились крики и разговоры моряков.

За гаванью начинался узкий пляж, а за ним уходили в небо высокие белые стены. Вероятно, в давние времена их построили для защиты, но теперь ворота были распахнуты настежь, а верх стен украшали клумбы. Город постепенно поднимался по склону; на каждом уступе, почти соприкасаясь стенами, теснились дома. Внимание Кейт привлекла одинокая постройка на самом верху города, за которой снова начинались скалы. Все здания были сложены из одинакового белого камня, но эта крепость была розовой и нависала над городом, как будто служила жилищем для великанов.

Кейт сразу поняла, что туда-то они и направляются.

Волшебный ветер утих, паруса больше не развевались. Они медленно скользили к каменному пирсу, где еще оставалось свободное место между кораблями. Когда они подплыли ближе, дети разглядели коренастого коротышку, который стоял на пирсе и кричал на рыбака, пытающегося пришвартовать свою лодку.

– Кто я такой?! Я тот, кто потопит это ржавое корыто, которое ты называешь лодкой, если ты не сдвинешься! Это место забронировано!

Чтобы показать серьезность своих намерений, он достал из-за пояса топор с блестящим лезвием и замахнулся на рыбака, который тут же начал грести в обратную сторону.

Кейт узнала лицо и голос коротышки и впервые за последние дни почувствовала себя счастливой. Майкл подпрыгнул, едва не свалившись за борт, и закричал:

– Это король Робби! Король Робби!

Король гномов тоже заметил их. Он махал мозолистыми руками и улыбался.

– Встретить вас – счастье для меня! Идите сюда, рассмотрю вас получше!

Дети едва ступили на пирс, а Робби Мак-Лаур, король гномов, живущих у Кембриджского Водопада, уже крепко обнял их и расцеловал в обе щеки, царапая пышной бородой.

– Ты стала еще красивее, – сказал он Кейт, – если это возможно. А ты, – он повернулся к Майклу, – уже не тот желторотый юнец, которого я видел на Рождество. Готов поспорить на собственную бороду, что-то случилось! Выкладывайте сейчас же!

– Верно, ваше величество, – сказал Майкл, явно счастливый встретить старого друга, – мы пережили много приключений. Я бился с драконом, но об этом не стоит… Еще была осада, я немного в ней поучаствовал…

– Да ты никак влюбился? Не вздумай мне лгать, парень! – и король Робби погрозил ему пальцем. – От Робби Мак-Лаура ничего не скрыть! Как же зовут счастливую гномиху?

Майкл тут же покраснел и начал заикаться:

– Ну… это… я…

Гном рассмеялся и похлопал его по плечу.

– Шучу. Нет ничего постыдного в том, чтобы влюбиться в человеческую девушку. Главное, чтоб не в эльфийку!

Кейт знала историю принцессы Виламены и то, что у Майкла в сумке была спрятана прядь ее волос, цветом напоминавшая солнечный луч и перевязанная шелковой лентой. На ее глазах брат стал еще краснее.

– Эльфийка? – сказал он. – Фу.

Король гномов положил маленькие сильные руки на плечи детей и почти до боли сжал их.

– Я знаю, что вам это известно, но все равно скажу, потому что некоторые вещи нужно произносить вслух. Мы найдем вашу сестру. Я, Робби Мак-Лаур, не буду знать покоя, пока она не обретет свободу. Не будет знать покоя и ни один из моих гномов, – он на секунду задумался и добавил: – Кроме Хэмиша. Этот бесполезный чурбан только и делает, что отдыхает. А еще пьет и ест. В общем, занимается чем угодно, но не работает и не моется. Как бы то ни было, – и он сжал их плечи еще сильнее, – мы вернем ее домой. Даю слово.

Кейт почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и крепко обняла гнома.

– Эй, потише, – пробормотал он, похлопывая девочку по спине.

– Ваше величество, – вдруг сказал доктор Пим, который молчал с самого начала их встречи, – мы долго путешествовали без отдыха. Я уверен, дети измучены. Нужно отвести их в спальни.

– Вы правы, – сказал гном. – Сюда.

Четверо друзей прошли пирс, пересекли пляж и пробрались сквозь толпы, снующие через городские стены и по улицам города. Узкие улочки поднимались вверх по холму, то и дело превращаясь в длинные ряды низких ступеней. Все было построено из того же белого камня: дома, улицы, ограды садов – но с близкого расстояния камень уже не выглядел идеально белым: в нем попадались серые и черные прожилки и точки. Спутники проходили мимо людей, гномов и эльфов, которые торговали, подметали в домах, ели в кафе, – и всюду Кейт чувствовала, что они притягивают взгляды горожан.

Неужели все знают, кто они? Может, они с Майклом просто выделяются?

– Я приехал прошлой ночью, – сказал король Робби, – все как вы просили.

– Спасибо, – ответил доктор Пим. – Сообщения о нападениях были?

Они с королем Робби шли на шаг впереди Кейт и Майкла.

– А то. Два пришли сегодня. Одно из Южной Америки, второе из Африканского Рога. Как вы узнали?

– Мы и сами попали в неприятности.

– Выходит, начинается. Это первые капли перед ливнем. Но почему, черт побери, он так силен? Когда он воевал с половиной мира, у него и то не было столько смелости!

– Видимо, он нашел новый источник силы. Боюсь подумать, что бы это могло быть. Вы получали новости от Габриэля и остальных?

– Нет.

Король Робби и волшебник продолжали разговаривать, но Кейт уже не слушала. Она узнала то, что хотела. Эмму еще не нашли.

Они завернули за угол, и в конце улицы Кейт увидела огромное здание розового цвета, которое заметила еще с корабля. Но больше всего – помимо невероятных размеров и ярко-розового цвета камня – ее поразило ощущение хаоса: фасад через неравные промежутки становился то выше, то ниже; крыша была утыкана множеством куполов и башенок разного размера и формы; при этом само здание украшали дюжины балконов, колоннад и арок, разбросанных то тут, то там. Однако в нем была странная, почти идеальная красота, сравнимая разве что с природной красотой цветка.

А еще в здании обитало что-то могущественное. Кейт почувствовала вибрацию в груди, когда увидела башню с лодки, а теперь, подойдя ближе, убедилась в этом окончательно. Здание из розового камня было построено, чтобы что-то защищать. Но что именно?

Пройдя под аркой, где их поприветствовали двое стражников (человек и гном), путники оказались в коридоре под зданием.

Волшебник остановился.

– Это Розовая Цитадель. Когда жители волшебного мира собираются, встречи проходят здесь. В здании находится самая большая волшебная библиотека в мире, а еще хранится несметное количество богатств и тайн. Это и музей, и университет, и зал советов. А на верхних этажах есть очень уютные комнаты для гостей. Я заказал для вас пару.

– А там что? – спросила Кейт, указывая на коридор, в конце которого виднелась полоса зелени.

– Сад, – сказал волшебник. – Цитадель построена вокруг него. Потом мы с вами туда сходим.

«Это там, – подумала Кейт. – Что бы это ни было, я чувствую, оно там».

Они попрощались с королем Робби, который пообещал с ними отобедать, и доктор Пим повел их через дверь, за которой начинался лабиринт лестниц и галерей. Запомнить путь было решительно невозможно. Наконец они оказались в просторной, тускло освещенной комнате. Кейт разглядела кровать, стул и стол. Потом волшебник толкнул пару тяжелых деревянных ставен, и в комнату хлынул свет, а за окном, далеко внизу, показалось голубое море. Доктор Пим кивнул на дверь.

– Там вход во вторую спальню. Отдохните, приведите себя в порядок. Я позову вас на обед. Знайте, что здесь вы в большей безопасности, чем где-либо еще, – с этими словами он развернулся и вышел.

Усталость будто этого и ждала: Кейт почувствовала, как на плечи наваливается тяжесть, и присела на кровать, чтобы не упасть.

– Ладно, – сказал Майкл, – значит, я буду во второй комнате.

– Майкл?

Он обернулся в дверях.

– Я хотела спросить…

– Да, знаю. Я не сказал королю Робби про Виламену, но…

– Не об этом, – она хотела спросить, ощущал ли он тоже присутствие чего-то великого, но, взглянув на брата, Кейт еще сильнее почувствовала возникшее между ними отчуждение и неожиданно закончила: – Все в порядке?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты на меня злишься?

– Что? Нет! Конечно, нет.

Повисла тишина. Майкл уставился в пол. Когда он заговорил снова, его голос звучал иначе. Сейчас он был больше похож на себя, на настоящего Майкла.

– Когда я использую Летопись, то проживаю жизнь другого человека. Все его воспоминания и чувства на несколько секунд становятся моими. Я должен был сказать тебе раньше. Я не хочу, чтобы это происходило, но ничего не могу поделать. Большую часть я потом не могу вспомнить. Это похоже на то, как если бы я пытался вспомнить сон.

– Но что-то ты помнишь.

– Да.

– И когда ты вернул меня, ты…

Майкл поднял голову и, встретившись с Кейт взглядом, понял, что должен это сказать.

– Мальчик на колокольне. Тот, который потом стал Грозным Магнусом…

У Кейт пересохло в горле.

– Рэйф.

– Ты его любишь.

Кейт не знала, что пугает ее больше: слова Майкла или то, как легко и прямо он их произнес. Прежний Майкл, тот, которого она покинула в Балтиморе неделю назад, ходил бы вокруг да около и сделал бы все, чтобы не касаться темы чувств – своих или чужих.

– Ты его любишь, – продолжил Майкл. – Я имею в виду, ты знаешь, что он Грозный Магнус. Знаешь, что он враг, но все равно любишь.

– Нет, я… – Кейт обеими руками вцепилась в матрас. – Я не… люблю Грозного Магнуса.

– Я хочу сказать, ты любишь его, Рэйфа, а он – Грозный Магнус. Они – один человек.

– Зачем ты это говоришь? Что…

– Ты не можешь его спасти. Ты должна это знать.

Теперь была очередь Кейт уставиться в пол. Как бы ни была она обескуражена заявлением Майкла, внутренне она признавала его правоту. Сколько раз за последние дни – несмотря на прыжки из одного конца мира в другой, несмотря на преследование Крикунов, несмотря на похищение Эммы – она закрывала глаза и представляла лицо Рэйфа, вспоминала, как ехала с ним на крыше поезда, когда ветер хлестал ее щеки, или как сидела в дымном, но уютном китайском ресторане, а он учил ее есть лапшу, или как танцевала с ним под снегопадом и чувствовала биение его сердца… Сколько раз она приказывала себе забыть его – но потом вновь вспоминала, как он сжимал ее руку в своей…

– Ты говорил доктору Пиму? – спросила Кейт.

– Нет. И не скажу. Но тебе придется выбирать: Эмма или он. Обоих ты спасти не сможешь. Ты должна выбрать.

Он развернулся и вышел из комнаты, оставив ее одну.

Глава 3 Смятый листок

– Можешь представить, какая здесь жизнь?

Габриэль стоял в деревне у фьорда Рижкинка – длинной серебристой полоски воды, которая врезалась в леса западной Норвегии. Деревня была маленькая, всего около тридцати домов гнездились между деревьями и зеркальной поверхностью фьорда. Рядом с ним стояла худая старуха с седыми волосами и огромными голубыми глазами. Одной рукой она держала трость, другой опиралась на руку Габриэля. Она ждала ответа, и Габриэль снова посмотрел на спокойную гладь воды и прислушался к тишине деревьев.

– Тут прекрасно. Очень спокойно.

– Да, – сказала старуха и вздохнула. – Было.

Вокруг них, среди дымящихся руин и закопченных стен домов, бродили жители деревни, разбирая то немногое добро, что успели спасти. В небе висело облако черного дыма. Габриэль и старуха пошли по грязной улице; она с помощью трости находила дорогу среди пепла и обломков.

– Когда-то мы с Мириам выставляли защиту – от вампиров, оборотней и им подобных. Но с тех пор прошли десятилетия. Мы стали забывчивы. Хотя, думаю, нам бы и это не помогло: их были сотни. Морум кади. Нечисти. Даже один тролль.

– Он тоже был здесь?

– Нет. Их вел Рурк.

– Он что-нибудь говорил?

Старуха хмыкнула.

– Конечно. Он разыскал нас. Сказал: «Однажды вы выступили против моего повелителя. Вот почему сейчас все это происходит. Пойдете против него снова, и в этот раз он не будет так снисходителен». Он сказал, что Пим нас больше не защитит.

Габриэль промолчал.

Старая ведьма остановилась. Ее костлявые пальцы сжали руку Габриэля.

– Он сильнее, чем раньше. Я чувствую это.

– Мы думаем, у него пока нет Книги расплаты.

– Но у него в плену Хранитель, верно? У него есть Хранитель Книги?

– Да.

Хватка женщины ослабла, будто силы оставили ее.

– Тогда это лишь вопрос времени. Он найдет Книгу, и его будет не остановить.

– Этого не случится.

Старуха похлопала его по руке.

– Скажи Пиму, что мы с ним. Может, мы и не те, что раньше, но будем с ним до конца, – она сделала паузу. – По крайней мере, я с ним.

– Сожалею о том, что случилось с вашей сестрой.

Женщина благодарно кивнула и указала тростью на кромку леса.

– Они пришли оттуда, – она засеменила по дорожке, ее палка тихо чавкала по грязи.

Габриэлю не понадобилось много времени, чтобы найти место, где появился со своей армией Рурк. Деревья, поваленные широким кругом, и земля, дочерна выжженная внутри. Но откуда они появились? Габриэль знал, что после закрытия портала отследить его источник невозможно. По крайней мере, с помощью магии. Но его преимущество заключалось в том, что он был не волшебником, а обычным человеком – человеком, который многое знал о деревьях, о растениях и земле. И сейчас он наклонился и поднял маленький смятый листок. Судя по виду, на него множество раз наступали ботинки. Габриэль осторожно расправил его на ладони.

Он не узнавал листок, но понимал, что тот вырос не в этом лесу. Следовательно, он попал сюда на подошве одного из нападавших. Но откуда? Габриэль чувствовал, что если опознает растение, то найдет Грозного Магнуса, а если найдет Грозного Магнуса, то найдет и Эмму.

Но для этого ему понадобится помощь.

Два часа спустя и в пяти тысячах миль к юго-востоку Габриэль поднимался по тропинке на каменистый склон. Солнце, садившееся за горы и леса, отбрасывало длинные тени на дорогу, по которой он шел. Наступающие сумерки не пугали его – Габриэль нашел бы путь и вслепую, – так что вскоре он достиг вершины горного кряжа и остановился, глядя вниз, на маленькую деревню у подножия.

За пятнадцать лет, что прошли с тех пор, как Станислаус Пим заручился его помощью в уничтожении Грозного Магнуса и спасении детей, Габриэль возвращался сюда всего несколько раз. И с каждым разом все меньше чувствовал себя дома.

Габриэль знал, что, когда он дойдет до деревни, уже полностью стемнеет. Он мог бы попасть туда раньше, но для золотого ключа, который дал ему волшебник и который позволял быстро перемещаться по миру, требовалась замочная скважина или замок, а в его деревне не было ни того, ни другого. Ему пришлось пройти через поместье у Кембриджского Водопада, до смерти напугав смотрителя Абрахама. Придя в себя, старик расспросил Габриэля о детях. Пока тот рассказывал, экономка, мисс Саллоу, с кислым лицом подслушивала из кухни. Когда Габриэль дошел до новости о похищении Эммы, мисс Саллоу вышла и взяла Абрахама за руку.

– Вы должны ее спасти, – сказала старуха срывающимся от волнения голосом. – Должны.

Вскоре Габриэль ушел.

В деревне было темно и тихо, на улице никого не оказалось, и он почувствовал себя призраком, бредущим среди теней.

Наконец он подошел к обветшалой хижине на краю деревни и поднял руку, чтобы постучать. Однако не успел коснуться двери, как изнутри по звали:

– Входи, входи!

Габриэль толкнул дверь и заглянул в темноту. Он увидел очаг в центре комнаты и неясный силуэт полной женщины, склонившейся над горшком. На секунду он замер. Вид старухи у очага и запах ее хижины – запах дыма, горящих сосновых поленьев, дикого лука и моркови, варившейся картошки и тимьяна, – будто разбил цепи, много лет стягивавшие его грудь. Он снова был мальчиком. Был дома.

– Я поставила вариться похлебку, когда увидела, что ты близко, – сказала бабушка Пит. – Хотя картошки там почти нет. В этом году неурожай.

Вернувшись в настоящее, Габриэль вошел в хижину и захлопнул за собой дверь.

– Не буду спрашивать, как ты узнала, что я приду.

– Вот и славно. Ты все равно бы не понял. Садись.

Габриэль опустился на один из низких стульев у очага. Бабушка Пит продолжала помешивать в горшке. Обереги и крошечные флакончики в ее ожерелье мелодично позвякивали, сталкиваясь. Габриэль все еще чувствовал тоску по дому, но в его груди уже нарастало привычное напряжение. Оно не оставит его, пока Эмма не будет в безопасности.

– Тебя не было слишком долго, – пробормотала старуха. Неверные отсветы огня прибавляли ей морщин. – Это твой дом. Он питает тебя.

– Многое случилось.

– Я знаю. Я слышу шепот. Что ты мне принес?

Габриэль сунул руку в сумку и достал свернутый квадратом кусок ткани, в котором лежал мягкий черный листок. Тот казался слишком маленьким, чтобы возлагать на него какие-то надежды, но ничего больше у Габриэля не было.

– На деревню в Норвегии напали. Я нашел это.

У бабушки Пит были грязные отекшие пальцы и толстые желтые ногти, но она взяла листок с необыкновенной бережностью, повернула к свету очага, затем приблизила к носу и понюхала.

– Хм.

Она отнесла листок к столу за спиной Габриэля, где среди переплетения корней и веток стоял горшок с землей. Проковыряв в ней углубление, она положила туда лист, снова засыпала его землей и полила чем-то, что Габриэль принял за обычную воду. Затем бабушка Пит вернулась к огню.

– Посмотрим, есть ли ему что сказать. А сейчас ешь. Потом расскажешь, что не дает тебе покоя, – и она сунула ему в руки дымящуюся, наполненную до краев миску с мясной похлебкой.

Габриэль собирался сказать, что пришел только из-за листка, но понял, что это не так. Было и другое – то, что много дней занимало его мысли. Но он знал, что бабушка Пит не станет ничего слушать, пока его миска не засверкает чистотой, так что без споров взял ложку и принялся за еду. Похлебка была слишком горячей и обжигала рот, но каждый кусочек мяса возвращал его в дни, когда он вот так же сидел у очага мудрой старухи, слушал ее истории о мире за границами деревни и кивал пророчествам, что его призовут служить великому делу. «От тебя многое потребуют, – говорила бабушка Пит. – Ужасную жертву».

Он всегда казался младше своих ровесников. Его родители погибли при оползне, когда ему было меньше лет, чем Эмме сейчас (не этим ли объяснялась его привязанность к детям?), и его воспитывали всей деревней. Особенно много времени с мальчиком проводила бабушка Пит. Она кормила, учила его – и Габриэль вдруг начал вытягиваться, словно наверстывая упущенное в детстве. Уже юношей он был на голову выше мужчин деревни. Порой он думал: не добавляла ли бабушка Пит что-то ему в еду? Однажды он спросил ее об этом, но она только рассмеялась и ответила: «Не гадай, откуда твои силы, а будь благодарен за них. Когда придет время, тебе понадобятся они все».

Когда Габриэль доел похлебку, то впервые за последние дни почувствовал себя по-настоящему отдохнувшим. Он продолжал сидеть с пустой миской в руках. Старуха сгорбилась на стуле рядом с ним, попыхивая короткой узловатой трубкой; ее глаза казались двумя темными колодцами.

Габриэль заговорил первым:

– Пятнадцать лет я помогал Пиму собирать потерянные Книги. Он сказал, что найти их – единственный способ обеспечить детям безопасность, – Габриэль промолчал о том, как часто его собственная жизнь была под угрозой, как много шрамов осталось на его теле, до каких глубин отчаяния он доходил: старуха все это знала. – Но недавно я сражался со слугой Грозного Магнуса, – Габриэль не заметил, как его руки стиснули миску, когда он начал вспоминать битву с Рурком. – Он сказал, что если детям удастся найти все Книги начал и собрать их вместе, они умрут. И что Пиму об этом известно.

Некоторое время бабушка Пит молчала, лишь покуривая трубку и выдыхая дым. Габриэль слышал, как скрипят на улице деревья, как шепчутся ветки, касаясь одна другой.

Наконец она ответила:

– Это возможно.

Габриэлю показалось, что земля уходит у него из-под ног. Мужчина вцепился в деревянную миску, будто она была якорем, который поможет ему удержаться на месте.

– Так это правда, что они умрут, если соберут Книги?

– Вероятнее всего.

– И Пим об этом знает?

– Не сомневаюсь.

– И ты ничего мне не сказала? Все это время, что я искал Книги, я приближал детей к гибели!

Габриэль слышал, что его голос дрожит от злости, но ему было все равно. Старуха неподвижно смотрела на него, по ее глазам ничего нельзя было понять. Казалось, она дает гневу Габриэля утихнуть, как ждут, когда волна разобьется о берег и вернется в море.

– Книги нужно найти, – сказала она наконец. – И только дети могут это сделать.

– Но зачем их искать? Потому что Грозный Магнус тоже их ищет? Должны быть и другие способы его победить. Если потребуется, я убью его – и всех до единого его приспешников. Я не…

– Нет, – сказала старуха. Она больше не казалась неуверенной и неуклюжей. Теперь в ней чувствовались решимость и настойчивость. – Могущество Грозного Магнуса выросло. Не хватит ни твоей силы и сердца, ни знания Пима, ни желания и усилий добрых людей всего мира. Только Книги могут победить его. И только дети могут их найти.

Габриэль замолчал и уставился в огонь. Наконец он медленно разжал пальцы и поставил миску на стол.

– Но есть и другая причина, – сказала старуха. – Что-то прохудилось в материи мира. Это началось очень давно, но теперь разрушается все быстрее. Если с этим ничего не сделать, произойдет катастрофа, с которой никто не сможет справиться. Только Книги могут ее предотвратить. Все замыслы Пима направлены на это.

Габриэль взглянул на нее, и шрам, пересекавший его щеку, запульсировал.

– То есть детьми нужно пожертвовать.

– Может, да, – ответила старуха, – а может, и нет. Пророчества бывают весьма коварны.

– Ты имеешь в виду, что есть способ их спасти?

– Я не знаю. Мой выбор – верить, что есть, – она положила теплую ладонь на его руку. – Ты беспокоишься обо всех детях, но младшая – это дочь, которой у тебя никогда не было. Ты сделаешь все ради нее.

Слушая старуху, Габриэль вспомнил ночь много лет назад, когда он спас троих детей от волков Графини, а наутро Эмма последовала за ним на охоту и увидела, как он убил оленя. Но она справилась со страхом, и это его тронуло. С тех пор любовь к девочке и желание ее защищать навсегда поселились в его сердце.

Габриэль кивнул, но ничего не сказал.

– Ты должен поговорить с Пимом, – продолжила старуха. – Не рви с ним отношения. Он тоже беспокоится о детях. А теперь давай посмотрим на листок.

Она встала и, пройдя мимо него к столу, взяла горшок. Теперь из него торчал росток длиной в фут. У него был узкий стебель с шипами и длинные зубчатые листья. Поставив его у огня, бабушка Пит опустилась на колени, обхватила веточки ладонями, приблизила лицо к листьям и глубоко вдохнула.

– Чистый воздух. Горы. Железо и сера. Марс в весеннем небе. Моча голубой овцы. Кости тираннозавра. Злость. Ненависть. Смерть, – она сломала один из листочков и растерла сок между пальцами. – Ищи на востоке. Ищи место, где встречаются три реки среди мятных полей. Ты помнишь, как обнаружить чары?

Габриэль кивнул и начал подниматься, но старуха защелкала языком.

– Завтра, мальчик. Даже тебе надо спать.

– Нет, пока она в плену.

Он уже был у двери, когда старуха окликнула его по имени. Габриэль обернулся и увидел, что она копается в куче вещей в углу хижины. Наконец бабушка Пит вытащила предмет примерно в три фута длиной, который был завернут в плотную темную ткань. Она держала его двумя руками.

– Возьми хотя бы его. Я знаю, что тебе понадобится оружие. Уж это ты не потеряешь.

И снова Габриэль не спросил, как старуха узнала то, что узнала, но она была права: острый, как бритва, фальшион, с которым он прошел множество битв и который стал продолжением его руки, остался в вулкане в Антарктиде. Мужчина развернул ткань, обнажив эфес из кости и потертой кожи, и на четыре дюйма вытянул стальное лезвие. Казалось, металл собирал и в десять раз усиливал тусклый свет очага. Габриэль вернул лезвие в ножны и с благодарностью кивнул.

Старуха положила обе ладони ему на руку.

– Она – дочь, которой у тебя никогда не было, а ты – ребенок моего сердца. Удачи.

И она отвернулась, прежде чем Габриэль успел ответить. Долгое мгновение он смотрел на старуху, стоявшую у огня в той же позе, в которой он ее и застал. Затем Габриэль покинул деревню так тихо, как только мог.

Глава 4 Шоколадный торт

Эмма услышала тяжелые шаги, поднимающиеся по лестнице, и села на кровати. Небо за окнами было темным, а крики армии и бой барабанов в долине ночью звучали еще громче.

Когда Рурк с факелом в руке открыл дверь, Эмма уже была на ногах.

– Иди за мной.

– Куда?

– Он хочет тебя видеть.

Рурк не стал уточнять, кто такой этот «он». Эмма хотела было заупрямиться, но вовремя поняла, что тогда гигант просто поднимет ее и перекинет через плечо.

Она была в плену уже четыре дня. Ничего особенно плохого не произошло, скучные дни напоминали один другой. Каждое утро пара мрачных гномов приносила ей завтрак, который Эмма послушно съедала, твердя себе, что, когда ее спасут, ей понадобятся все силы. (Несколько раз она пробовала проскользнуть мимо гномов, но все время оказывалась прижата к полу с вывернутыми до боли руками и пальцами: маленькие создания были намного сильнее и беспощаднее, чем выглядели.) Через несколько часов приходил Рурк и брал ее на прогулку по крепостным стенам. Великан без умолку болтал о том, как велик его господин и как скоро Эмма поможет им найти Книгу расплаты. Вечером два других гнома приносили ей ужин (пробежать мимо этих тоже не получалось), а с наступлением темноты долина наполнялась криками и боем барабанов. Эмма сидела, зажав уши руками, и рассказывала себе, что Кейт с Майклом в безопасности, что доктор Пим их защищает, что Габриэль скоро ее спасет и все будет хорошо. Девочка засыпала, только когда небо начинало светлеть и шум стихал.

Рурк молча вел ее по винтовой лестнице. Было прохладно, в железных креплениях на стенах горели факелы. Когда они вышли в главный коридор, то не повернули вправо, как обычно, а начали спускаться еще по одной лестнице. Вскоре Рурк провел девочку через двор, и они вышли в ворота, оставив крепость позади.

– Видишь огни?

Эмма и Рурк шли по тропинке, которая круто спускалась в долину. Под ними в темноте сверкали сотни огней, но Рурк говорил о нескольких, что были намного ярче и больше прочих.

– Это порталы. Наша армия использует их, чтобы путешествовать по миру. Мы появляемся без предупреждения, сеем ужас и исчезаем.

– Как последние трусы.

Рурк улыбнулся и ничего не ответил.

Пока они спускались по тропинке, бой барабанов стал громче. Теперь Эмма чувствовала, как все ее тело дрожит от страха, и отчаянно старалась не отстать от Рурка.

Они спустились на дно долины и оказались в самом центре армии.

Первым, что поразило девочку, была, как ни странно, вонь. И даже не от морум кади: за последние четыре дня Эмма почти привыкла к исходящему от них запаху разложения. Но вонь тысяч живых мертвецов, запах раскаленного металла, пота, крови и горелого мяса были почти осязаемы, и с каждым вдохом – она старалась делать их как можно реже – гниль проникала внутрь.

Вдруг звуки резко усилились, к крикам и барабанному бою добавились рычание, рокот, проклятия, постоянный шум приказов и борьбы. Эмма с трудом удержалась, чтобы не закрыть уши руками.

Она не видела в происходящем никакой системы. Со всех сторон горели маленькие костры, вокруг каждого из них сидела группа морум кади или Нечистей, тут и там бродили тролли. Все эти существа ели, пили, точили оружие и дрались – причем иногда одновременно. Эмма увидела двенадцатифутового тролля, который жарил на вертеле целую корову и облизывал губы огромным фиолетовым языком. Они с Рурком прошли мимо кузнецов, непрерывно стучащих молотами в ритм барабанов. Были тут и люди, которые поразили Эмму, – одетые в черное мужчины и женщины, похожие на бандитов. Они тоже собирались вокруг костров и говорили на резких грубых языках, которых Эмма никогда раньше не слышала.

Затем впереди появились силуэты в красном. Пожалуй, они пугали больше всего. Эмма с Рурком прошли совсем близко от троицы, которая собралась вокруг дымящегося котла. В нем пузырилось какое-то зелье. Их лица закрывали капюшоны, но фигуры были похожи на человеческие. Эмма заметила, что даже Крикуны и Нечисти расступаются вокруг них. Одна из фигур повернулась к Эмме, и она увидела старика с длинным крючковатым носом и жесткими седыми волосами. Он опирался на палку, и один его глаз был полностью белым.

– Кто они? – тихо спросила Эмма.

– Некроманты. Маги и волшебники, которые служат господину. Большинство жаждут могущества, которое он дает в обмен на преданность. Остальные же – бывшие враги, которых он сломил и поставил на колени. Они служат предостережением тем, кто отважится выступить против господина.

Эмма не могла отвести взгляд от старика и его ужасного белого глаза. Поминутно оглядываясь через плечо, она вдруг споткнулась обо что-то твердое и полетела на землю.

– Ай!

Эмма оказалась лицом к лицу – если, конечно, это можно было назвать лицом – с таким же удивленным Нечистем. Существо сжимало в одной руке наполовину сгрызенную барабанную палочку.

– Что… – начал Нечисть, но Рурк воткнул нож ему в горло и невозмутимо отшвырнул тело в сторону.

Затем он вздернул Эмму на ноги.

– Смотри, куда идешь.

Протащив ее через весь лагерь, он грубо втолкнул девочку в большой шатер. Внутри было тихо и приятно пахло – будто шум и вонь лагеря не могли проникнуть сквозь стены шатра. Свисавшие с цепей фонари освещали деревянный стол, на котором были свалены в кучу толстые книги, карты и наполовину развернутые свитки пергамента. У одной из стен приютилась маленькая походная кровать. Больше в шатре ничего не было – только фигура, одетая в черное, стояла посреди пола на коленях.

И была объята пламенем.

Или, возможно, не пламенем, потому что не заметно было, чтобы она горела. Но Эмма все равно ощущала жар на коже: огонь был настоящим.

– Жди, – сказал Рурк, опуская тяжелую ладонь ей на плечо. ...