Таша Танари Танцующая среди ветров. Дружба

АННОТАЦИЯ

Как приручить дракона? Возможно ли это вообще и тем более простой смертной? А если она будет не так уж проста? И зачем ей нужен вредный, самодовольный и крайне неудобный в эксплуатации этот самый дракон? Жизнь штука интересная, и никогда не знаешь, куда приведет тебя очередной поворот судьбы. Отправляясь искать ответы на вопросы о своем предназначении, можно невзначай оказаться втянутой в разборки между параллельными мирами. Вот тут-то и пригодится дружба с драконом и не только с ним…

* * *

Задолго до начала, в одном из миров триквестра

На берегу у самой кромки воды стоял высокий мужчина и крепко прижимал к груди маленький сверток. В его карих глазах застыла невыразимая боль и тоска. Гнетущую тишину пространства нарушил взволнованный голос:

— Рик, опомнись, ты все равно уже не сможешь ей помочь. Нам остается только смириться.

Из арки главного входа в Храм показался статный шатен с правильными чертами лица, он хмурил брови и часто дышал, словно очень торопился успеть застать друга. Рик не обернулся, казалось, он даже не слышал этих слов. Он продолжал сосредоточенно вглядываться в мерцающую водную гладь.

— Время лечит, — вновь воззвал к Рику шатен. — От того что и ты погубишь себя ничего не изменится, так к чему напрасные жертвы? — Он решительно пересек разделяющее их расстояние и положил руку на плечо друга.

Рик вздрогнул, его лицо исказилось от злости. Он брезгливо сбросил руку собеседника.

— Не говори мне про время и жертвы. Ты… ты мог повлиять на решение Совета, но ничего не сделал.

— Таково мнение большинства, мой голос затерялся, так и оставшись не услышанным. Ты знаешь законы и осознанно выбрал свой путь, — раздосадовано ответил шатен, потер переносицу и устало вздохнул. — Я, как никто другой, хотел бы тебе помочь, но это невозможно. В моих силах лишь остаться рядом, вопреки мнению остальных. Подумай, она бы не хотела твоей гибели. Какой тогда вообще останется смысл, ради чего все?

— Ты мне не нужен, — резко ответил Рик. — Вот именно ради нее я не позволю отнять у меня последнее, что еще заставляет биться сердце. — Его друг обреченно махнул рукой.

— Они найдут тебя, найдут и убьют. Все слишком серьезно, чтобы тебе дали просто уйти.

— Им придется хорошенько постараться, разыскивая меня. — Глаза Рика сузились, и он злорадно ухмыльнулся.

— Возможно, но рано или поздно они своего добьются.

— Посмотрим, — упрямо возразил Рик. — Не надо меня недооценивать.

— Я прекрасно знаю твои способности, но, боюсь, в этот раз противник сильнее.

— А ты не бойся. Зачем вообще сюда пришел?

— Догадался о том, что ты задумал. Не хочу еще и твоей смерти.

Рик задрожал от негодования и с подозрением посмотрел на собеседника.

— Ты им сказал?

— Нет, но они и сами скоро поймут. Понадобится совсем немного времени.

— Тогда надо спешить.

— Рик…

— Хватит, мне надоел этот пустой разговор. Не можешь помочь — не мешай. Свое по праву я никому не позволю отнять. Уходи.

Рик развернулся и отошел на несколько шагов, вокруг него образовался светящийся воздушный кокон. Он уплотнился, свечение сделалось ярче и начало жечь глаза. Разреженный воздух наполнился ароматом дождя и легкими цветочными нотками. Дышать становилось все труднее, невольный свидетель странного действа, задыхаясь, схватился за горло, но тут все резко прекратилось. Кокон завращался с бешеной скоростью вокруг тела Рика, делая его силуэт размытым и практически неразличимым. Сколько это продолжалось, трудно сказать. Для того, кто наблюдал со стороны прошли мгновения. Для того, кто находился внутри, они показались вечностью.

Рик закричал от боли и упал на колени, его тело била крупная дрожь, а на висках выступили капли пота. Но он упрямо сжимал зубы и продолжал держать в руках ношу, завернутую в плотную темную ткань. Его глаза затуманились от страданий, которые он сейчас испытывал. В какой-то момент, не выдержав напряжения, мужчина покачнулся, и край ткани соскользнул, открывая взгляду нечто гладкое, округлой формы. Предмет изнутри слабо пульсировал голубым светом. Кокон замедлил вращение и пошел трещинами, спустя несколько минут от него ничего не осталось. Перед ногами согнувшегося от муки Рика лежал черный продолговатый камень, в котором смутно угадывался силуэт ящерки.

Шатен с ужасом посмотрел на друга и то, что теперь располагалось подле его ног, но смолчал — дело сделано. Обратного пути не будет. Рик поднял голову, глаза его прояснились, в них вновь читалась упрямая решимость. Он аккуратно запахнул сползший край ткани, пряча то, что было ему так дорого, медленно выпрямился, все еще покачиваясь от слабости. У мужчины почти не оставалось сил, но он должен был закончить начатое. Ради нее… Ради них.

Рик поднял камень и, собирая всю свою волю, всю ненависть, всю боль, зашвырнул его в спокойную воду. Раздался легкий всплеск и снова все стихло. По поверхности водоема пробежало несколько голубых молний, оставляя после себя мерцающее свечение, но и оно скоро погасло. Вода приняла дар, теперь она сохранит его надежнее любых самых крепких замков. Рик позаботился, чтобы ничьи алчные руки не добрались до его наследия. На миг лицо мужчины озарила теплая улыбка. Возможно, когда-нибудь… У него оставалась слабая надежда, что придет время, и его подарок найдет своего адресата. А если нет, это не так уж и важно.

Рик повернулся и в последний раз в своей жизни посмотрел на стоящую невдалеке фигуру.

— Прощай, — одними губами произнес он и мгновение спустя исчез.

Его друг только сокрушенно покачал головой, изо всех сил надеясь и не веря, что ушедший знает, что делает.

ГЛАВА 1

Ветер свободы — свободный ветер,

Ты можешь меня понять?

Лишь одному тебе мир весь известен.

Ты можешь меня забрать?

Ветер свободы — свободный ветер,

Ты можешь мне рассказать

Веселые сказки о солнце и лете?

Я тоже хочу полетать.

Ветер свободы — свободный ветер,

Ласково обняв меня:

"Я расскажу тебе все, но ответь мне,

Есть ли друзья у тебя?"

Ветер свободы — свободный ветер,

Услышав ответ на вопрос,

Долго рассказывал сказки о лете,

Не отпуская моих волос.

Ветер свободы — свободный ветер,

Тепло и счастливо смеясь,

Дружбой гордился с маленькой леди

В волшебном с ней танце кружась.

Вот гадство, день так хорошо начинался, и хотелось верить, что раз уж праздник, то и никакие неприятности сегодня не посмеют ко мне прилипнуть. Но нет, закон подлости, а может, мое тотальное умение нравиться людям сделали свое черное дело. Я не только осталась в собственный день рождения сидеть на пару с накрытым столом в гордом одиночестве, но и, будто мало мне было душевных терзаний, стала свидетелем одного интересного разговора. Обсуждали, кстати, меня — и понесло же по этой кривой улочке, сроду по ней не ходила. А сегодня пошла… за вареньем к чаю, вот так и случается.

Собственно, и чего так разволновалась? Ну, оказались друзья вовсе не друзьями, так ведь догадывалась об этом и раньше. Но все равно безумно обидно, и предательские слезы бегут в три ручья. Он тоже там был и весьма откровенно и однозначно высказывался на мой счет. Зря я размечталась о большой и чистой любви, сейчас бы не ревела. Вот мозг вроде все понимает, а тело и чувства убедить сложнее. Поэтому сейчас доедаю свое треклятое варенье, встаю, собираю вещи, книги — все, что смогу сама утащить, и отправляюсь в столицу. Давно ведь пора было это сделать, а все малодушно откладывала. В нашем пропахшем рыбой захолустье кроме мамы я никому не нужна, но она поймет, она всегда меня понимает. Я же не намерена больше терпеть насмешки и унижения, даже ради призрака дружбы. Мне и самой с собой неплохо, пусть катятся в бездну. Я самодостаточная личность — буду в это верить и повторять почаще. Так легче, так не больно.

За сборами меня мама и застала. Я уже заканчивала складывать последниие баночки со снадобьями собсвенного изготовления в дорожный рюкзак, когда от дверей донесся удивленный голос:

— А чего так тихо… и где все? — Я поморщилась и пожала плечами. — Ясно, — без слов все поняла мама, хотела сказать что-то еще, но заметив рюкзак осеклась. Осторожно присела на край кровати, нахмурилась. — Алистер, мы же договаривались, что ты поедешь в Кирату после совершеннолетия. Неужели все настолько плохо? Я боюсь. Как ты одна справишься с дорогой и потом? Подумай, вокруг полно опасностей, а ты… Ты ведь совсем не готова.

— Справлюсь как-нибудь, не такая я уж и слабая. Зря, что ли, столько времени учебе посвещала? Нужно разобраться со своими способностями, да и папа этого хотел.

— Он хотел, но не так рано и не одной. Зачем я вообще только тебе рассказала?

— Все будет хорошо, я же гений-воин забыла? — Она грустно улыбнулась, откинула со лба выбившуюся из прически прядь.

— Все-таки вы с отцом слишком похожи. Разве можно бросать все внезапно, не подготовившись, не продумав до конца свои действия? Не пущу.

Я вздохнула и покачала головой, мы обе знали — все равно уйду. Мама вскочила на ноги и отошла к окну. Нужно время, чтобы она примирилась с этой мыслью. Мне было жаль оставлять ее, но о ней есть, кому позаботиться. Тетушка Гвен присмотрит за мамой и не даст заскучать. У этой милой женщины всегда полно энергии, а главное, желания направить ее не только на свои дела, но и на ближнего. А у меня свой путь — магия слишком ценный дар, чтобы игнорировать его. Видимо, мама что-то для себя решила, потому что повернулась и серьезно на меня посмотрела, ее губы сжались в тонкую ниточку, пальцы с побелевшими костяшками сжимали край фартука. Я ее понимала, после того как папа умер, кроме друг друга у нас никого не осталось.

Я очень на него похожа: тот же каштановый цвет волос, глаз — карих с зеленым ободком по краю, чуть вздернутый кверху нос и жесты. Мама не любила говорить о папе, видно было, как ей это тяжело, и я старалась не настаивать. Сама же я мало помнила, слишком маленькая была, когда он погиб. С годами и то малое начало стираться из памяти, тускнеть. Мама говорила, что когда я волнуюсь, радуюсь или испытываю другие сильные эмоции, то начинаю очень активно размахивать руками, точь-в-точь как отец. Забавно, я и не замечала этого за собой, правда, последствия ощущала. Ох, сколько всего я разбила или уронила за свою недолгую жизнь. Опрокинь самое ценное в самый неподходящий момент — это, пожалуй, моя любимая игра. Вот только играть не с кем, желающих нет. Может, еще и поэтому меня сторонятся и считают странной.

Становясь старше, я стала замечать, что мое рукомашество приводит в действие потоки воздуха самым необъяснимым и непредсказуемым образом. Особенно это проявляется после ярких, неотличимых от яви снов, что снятся мне теперь все чаще. Пролетая над удивительными пейзажами, которых не встречала в реальной жизни, я спешила на зов призрачных существ, прекрасных и свободных. Я чувствовала — среди них мне будет хорошо и легко, но в последний момент всегда что-то останавливало. Я замирала и боялась пошевелиться, сделать шаг навстречу, протянуть руки, позволить им вовлечь себя в безумный танец, ведомый одной лишь стихией. Вокруг властвовал ветер, воздушные потоки чистого прозрачного счастья ласкали меня, закручиваясь в невообразимо сложные узоры, сплетаясь и рассыпаясь множеством завихрений. Я просыпалась, а душа металась, как растревоженная птица, и в такие дни все шло наперекосяк.

Пострадавших пока не было, но каверзы случались. Например, пойдешь с утра в лавку за молоком, запнешься о деревянный порожек при входе, махнешь рукой, отчаянно ловя равновесия и перебирая в голове всех родственников пресловутого хозяина подземелий, а вокруг вся утварь возьмет да и рассыплется по полу, и бидоны с тем самым молоком опрокинутся. Хорошо пока не додумались подобные случаи со мной связать, явных доказательств не было. Хотя все равно старались обходить меня десятой дорогой, на всякий случай, угу. Я и сама не сразу поняла, что происходит. Но теперь такое случается все чаще и нужно это решать. Из размышлений меня вывел голос мамы:

— Значит, точно решила?

В ее глазах больше не было беспокойства, лишь тоска поселилась на той недосягаемой глубине, что разглядеть может только очень близкий человек. Тело казалось расслабленным, руки бессильно опущены.

— Да, — тихо, но твердо сказала я и выдержала ее взгляд. Она выдохнула:

— Хорошо, родная, я верю в тебя. Ты у меня молодец и… воин, — закончила мама улыбаясь.

— И гений. — Я тоже не сдержала улыбку — так называл меня папа. Хотя объективных причин ни тому, ни другому именованию я в себе не находила, это прозвище, между нами так и осталось.

Мы обе погрузились в светлые воспоминания, это сняло напряжение, повисшее в комнате, а с ним ушли и все щипавшие душу сомнения в правильности того, что я делаю. Средний Мир огромен, Империя занимает в нем большую территорию. Что я могу противопоставить этому миру? Себя — слабого подростка с кучей заморочек в голове, непонятными магическими наклонностями и очень упертым характером? Ну что ж, что есть, тем и будем пользоваться — уж мир не взыщи, и да убоятся враги. В самом деле, должна же я понять, что со мной происходит, что я могу, на что способна. В нашей глуши мне ответы на эти вопросы точно не найти. И может, я выбрала не самый удачный способ их поиска и не лучшее время, но теперь сожалеть о чем-либо поздно. Выживу — узнаю.

Вот и все, скомканное прощание с мамой осталось позади вместе с тем немногим, что я действительно любила в своей жизни. Моя комната, мой дом, мой сад и затерявшаяся в лесных калейдоскопах полянка, где я чувствовала себя очень спокойно. Теперь посмотрим, что ждет впереди. Я щурилась от яркого осеннего солнца и шуршала жухлыми опавшими листьями под ногами. Дни стояли еще теплые, и это радовало. Узкая дорога, ведущая из города, удивляла поворотами в самых непредсказуемых направлениях. Прокладывали ее в свое время, как могли, и где позволяла местность, лишь бы к цели вела. А целью была река и плодородные земли вдоль ее русла. Это уже потом люди научились подчинять себе природу различными способами, но переделывать путь, служивший с давних времен для связи с центром страны не стали. Мол, и так сойдет, есть и ладно.

Латиум — городок, в котором я родилась и выросла, расположен около огромного озера и имеет рыбохозяйственный статус. Море далеко, на другом конце нашей Империи, а в единственной крупной реке, как ни странно, рыба не водилась. Вот совсем. Всякая разная живность, конечно, обитала, но больше похожая на насекомоводных и, увы, совсем не пригодная в пищу. Сей удивительный феномен, как я читала в одной из старых книг, пытались изучить сведущие умы того времени, когда жизнь в наших землях только начинала упорядочиваться в общественный строй и имперский уклад. Но ни к чему действительно стоящему внимания, на мой взгляд, они не пришли. Потом все приняли как данность и не стали заморачиваться, дел хватало и так. И сейчас ничего особо не изменилось, людская привычка — штука долгосрочная.

Зато плодородное побережье дает стране широкий простор для хозяйственной деятельности. Селена — река, берущая начало в старых горах на севере Империи, разделяется на два рукава, которые пролегают с севера на восток и впадают в море. Река хоть и охватывает почти всю территорию страны, к моей малой родине повернута как бы боком. В наших краях властвуют только горы, леса и болота, потому и жизнь текла размеренно и степенно, если не сказать вяло. Я смутно представляла себе жизненный уклад центральной части Империи. Никогда прежде мне не доводилось покидать пределы округа Латиума дальше прилегающих к городу провинций с мелкими поселками и деревушками.

До окраины наших земель меня любезно довезли. Спасибо тетушке Гвен, прознавшей про мои планы, она настояла на том, что до границы меня проводит ее сын Зак. Он был не разговорчив и я, чтобы скоротать время, уткнулась в книгу по ядам. Откуда у меня такие книги? О, папино собрание фолиантов еще и не таким могло похвастаться. Про отца мама говорила так: "по-настоящему гениальный человек, на гране безумия". В общем, к своим семнадцати годам я научилась варить разные снадобья, зелья и другие полезные в хозяйстве продукты. Ну и отраву всякую тоже, заодно. А что, вдруг пригодится? Имею право.

За чтением время в дороге пролетело незаметно. Зак махнул мне на прощание рукой, и вскоре я осталась полностью предоставлена самой себе. Кирата — столица нашей Империи, куда я и напралялась, пугала средоточением бурной жизни. Но зато там наверняка отыщется человек, владеющий знаниями, способными помочь мне в поиске объяснений, что со мной происходит, и как научиться этим управлять. Кроме того, свои навыки в мазе-зельеварении применить будет проще — всегда найдутся те, кому хочется улучшить внешность, подлечить раны и еще что по мелочи.

Мурлыкая под нос любимую песенку папиного сочинения для не желающей засыпать малышки, я бодро продолжила путь.

— Скажи-ка нам, ветер,

Какого ты цвета?

— Я цвета заката,

Я — цвета рассвета,

Я — снежного цвета,

Я — цвета огня…

Такой я, каким

Ты увидишь меня.

Какого цвета ветер (В. Лунин)

ГЛАВА 2

Когда вечернее солнце налилось багрянцем и склонилось за горизонт, встал вопрос о ночлеге. Перспектива провести ночь в лесу меня не пугала — места безлюдные, до ближайших поселений далеко, что же касается зверей, то на этот случай у меня имелось одно проверенное средство. Я свернула с тракта и углубилась в лес, подыскивая подходящее место, чтобы расположиться. Немного побродив между разросшимися кустарниками и поваленным сушняком, вышла на вполне пригодную проплешину между густо растущих деревьев. Темнота быстро отвоевывала права у света, и на бледно-сером небе уже появились первые звездочки. В сумраке, на переходе мира из одного состояние в другое, все вокруг казалось таинственно-волшебным. Даже обитатели леса как будто затаились: одни еще не вышли на ночную охоту, а другие уже приготовились к отдыху. В воздухе повисла торжественная тишина.

Я повесила рюкзак на сук ветвистого дерева и отправилась собирать подстилку для будущей импровизированной постели. Закончив сооружать гнездо, задумалась. Припасы еды есть, значит, готовка ужина отпадает, ночи стоят еще теплые и вроде как можно обойтись без костра. С другой стороны, около живого огня всегда уютнее. Все же решила не заморачиваться и достала из сумки фонарик — маленькую куполообразной формы лампу, внутри которой размещался стержень со светящейся жидкостью.

Состав жидкости я вычитала в одной из своих книг и сразу захотела воплотить его в жизнь. Ингредиенты оказались самые обычные, только один из них — гриб фотовик пришлось разыскивать довольно долго. Редкий и не встречающийся в наших краях гриб, но, как известно, кто ищет, тот найдет, а упорства мне всегда было не занимать, так что и это не стало таким уж большим препятствием. Света фонарик давал мало, но в походных условиях самое оно. Подсветить предмет или использовать как ночничок, даже почитать можно, если поднести фонарик вплотную к тексту.

Так, вроде все приготовления сделаны. Ах да, нужно позаботиться о зверушках, пожелающих проверить, кого это принесло к ним в гости. Я вытащила из внутреннего кармана рюкзака коробочку, в ней хранились крошечные склянки, взяла одну, с зеленой мутной жижей внутри, ухмыльнулась. Обошла полянку по кругу и накапала эссенцию на каждый попавшийся на пути куст, ветку дерева или траву. Все, теперь точно никто не сунется. Для тонкого обоняния местных обитателей капля этого безобразия, как удар лопатой по носу, а для меня всего лишь еле уловимый запах дымка. Все гениальное просто. Устроившись поуютнее и завернув ноги в плащ, я поужинала пирожками с повидлом и запила травяным чаем из прихваченной дома фляжки. Легла, подтянула ноги, обхватила их руками и, прислушиваясь к тихим звукам, наполняющим лес, закрыла глаза. На душе было очень спокойно, волнение от неизвестности будущего, которое подтачивало весь предыдущий день, куда-то ушло. Я расслабилась и погрузилась в приятную дремоту.

Не знаю, сколько длились мои грезы — зависая между явью и сном, сложно не потерять чувство реального времени. Показалось, что прошло каких-нибудь минут десять-пятнадцать, но открыв глаза, я поняла, что ночь далеко перевалила за середину. Над головой очень темное небо, какое бывает только перед рассветом. Я села и огляделась, стараясь понять, что послужило поводом для пробуждения. Не покидало чувство чужого присутствия, словно за мной внимательно наблюдают. Страха не было, и это казалось странным. Проморгавшись, я различила на соседнем дереве чей-то силуэт. Легкий ветерок около него, как будто бы встречал преграду, резко застывал и разбивался на крошечные, едва заметные завихрения, образуя мелкие ураганчики. Слабые, но все же я ощущала их своей кожей, а столь интересное поведение воздушных потоков с головой выдавало притаившееся существо.

Некоторое время я таращилась на необычное явление, потом рассудила, что если бы незнакомец хотел навредить, то уже давно бы это сделал, и негромко позвала:

— Эй, кто ты и чего тебе нужно?

Прозвучало не очень вежливо, но зато по существу. Тишина. Я подождала еще немного, поняла, что отвечать мне не собираются, и рассердилась. Ну, в самом деле, какого тролля, надо подкрадываться к спящему человеку, наблюдать за ним, пугать своим явлением и при этом не желать объясниться, раз уж обнаружили? И если в иное время я бы замерла от страха, постаралась слиться с местностью или убежать, громко взывая к помощи, то странное ощущение отсутствия угрозы, позволило обнаглеть и выплеснуть раздражение.

— Уважаемый, может все отзоветесь? Ваше молчание неуместно, раз уж вы меня разбудили. — На дереве завозились, зашуршала листва и после паузы донеслось удивленное:

— Ты меня видишь?

— Разве это еще не очевидно? Так зачем вы здесь?

Запоздало сообразила, что визитер может и переменить свой мирный настрой. Но мне повезло, ночной посетитель нисколько не рассердился, и даже стал медленно… э-э-э, проявляться? Сначала я увидела два зеленых горящих глаза. Жутковато, если честно — на фоне черной пустоты из ниоткуда на тебя смотрят два огромных не человеческих глаза, осмысленно смотрят, между прочим. Далее обнаружились милые треугольные ушки с небольшими кисточками на концах. Мда-а-а, отдельно глаза и уши, происходящее выглядело все бредовее. Может, я все-таки сплю? Одно ухо подвигалось, будто им тряхнули, после чего предстала вся голова с пышными красивыми усами. Голова была кошачьей, во всяком случае, казалась таковой в столь сомнительном освещении. Следом за головой появились лапы с внушительного размера когтями и длинный серебристый хвост. Хвост махнул, обвил ближайшую ветку и, наконец, я увидела кота целиком. Ну как кота, скорее он больше походил на смесь пантеры и рыси. Мех у зверя был темного окраса, только хвост, внутренняя сторона лап и кисточки на ушах серебрились в свете выглянувшей луны.

— Ну, привет, — сказало это удивительное создание. — Чего рот открыла, что теперь скажешь? — Кот хитро на меня посмотрел.

— С ума сойти, какой ты красивый, — выдала я, совершенно обалдев от столь эффектного появления гостя, прежде чем сообразила, что следовало бы облечь свои впечатления в более подходящую словесную конструкцию.

Зверь на мгновение замер, изумленно посмотрел не меня и… расхохотался. Надо заметить, что и это выглядело впечатляюще: большущие клыки занимали почетные места среди ряда белых острых зубов. Очевидно, что обладатель подобного драгоценного набора ни разу не травоядный и не факт, что безобидный.

— А ты забавная, малышка, — отсмеявшись, произнес кот. — Не ожидал комплиментов после твоей приветственной отповеди. — И что тут скажешь?

— Сама не ожидала, — призналась я. И следом ляпнула: — Можно тебя погладить?

Кот изучающе посмотрел на меня, переместился на пару веток ниже и вкрадчиво произнес:

— А не боишься? — При этом он демонстративно почесал свои огромные когтищи о ствол дерева.

— А надо? — в тон ему откликнулась я, взглядом давая понять, что оценила и маникюр, и красноречивый жест.

— Ну, это смотря кому, — многозначительно заметил собеседник. Потом пошевелил усами и сморщил нос, будто вспомнив о чем-то неприятном.

— Мне, — просто ответила я. Странный диалог становился все бессвязнее.

— Тебе, пожалуй, разрешу, — расщедрился котик. И одним прыжком очутился рядом со мной. — Давай знакомиться, я Фелисан, можешь звать просто Лис.

Вблизи Лис оказался еще внушительнее. Мощный красивый хищник сверкал глазами и пристально смотрел на меня.

— Привет, Лис, — улыбнулась я как можно дружелюбнее. — Я Алистер, но обычно меня называют Алисой, извини, что так грубо начала знакомство. — Лис махнул хвостом.

— Ничего, бывает… тебя даже можно понять. Как ты вообще меня заметила?

— Воздух. — Я повела рукой в неопределенном направлении. — Я его вижу. — Заметив, что мои слова не особо что-то объяснили, добавила: — Особенно, не так как другие. Для меня он, как течение воды, визуально осязаем, что ли. Да я и сама еще толком не разобралась с этим. Дул легкий ветер, соприкасаясь с тобой, движение останавливалось, словно натыкалось на препятствие, но не так, как на другие предметы. Воздух вокруг тебя уплотнялся и вместо того, чтобы обогнуть, почему-то рассыпался вихрями, выдавая силуэт. — Я замялась, поняв, что больше нечего добавить. Котик прищурился.

— Занятно, — мурлыкнул он. Но пояснять не стал, поэтому я воспользовалась паузой и тоже задала вопрос:

— Лис, а ты кто такой и почему здесь оказался?

— Кто я? Ну скажем… большой кот, похож? — Он хитро сверкнул глазом.

— Не очень. Ты больше на пантеру похож и еще на рысь, и волшебный какой-то. А может, это все иллюзия? — Я озадаченно вспушила челку. Лис опять развеселился.

— Ты вроде потрогать хотела? Успевай, пока я добрый, а то вдруг исчезну.

Долго уговаривать меня не пришлось, тут же воспользовалась предложением, запустила сначала одну руку, а затем и вторую в его темный мех на загривке, очень мягкий и шелковистый. Хотелось закопаться в него глубже, наслаждаться теплом и спокойствием, все это время исходившим от случайного знакомого. Потом я осторожно провела рукой вдоль позвоночника животного, аккуратно потрогала кисточки и, решив, что для первого раза достаточно, а то мало ли как он воспримет подобную наглость с моей стороны, с сожалением убрала руки. Все же мы не настолько знакомы.

Кот все это время внимательно наблюдал за моими действиями и молчал. Когда же я перестала его касаться, спросил:

— Ты всегда такая смелая, малышка?

— Нет, — честно призналась я. — Просто ты излучаешь волну умиротвореня, и хотя я понимаю, что это странно, но страха не чувствую. Это ты так захотел? — Вопрос получился корявый, но Лис меня понял.

— Да, я так могу. Не хотел тебя будить и пугать, просто стало любопытно, что в лесу в одиночестве делает маленькая девочка. Кроме того, я не мог не заметить, — тут он снова забавно пошевелил усами, — твой охранный контур.

— Понятно, значит, ты просто добрый и любопытный большой кот, — подвела я итог. Лис весело захихикал.

— Не совсем, но ты определенно мне нравишься. Алиса, так что же ты тут делаешь и что за гадость разлила? Воняет на всю округу.

— Добираюсь до столицы. Кстати, не такая я и маленькая, мне скоро восемнадцать. — Опустим, что ждать еще почти год. — А та вонючая штука как раз меня защищает от не нужных гостей. Хотя, — я с укором посмотрела на котика, — вижу, исключения все же есть, нужно будет дорабатывать состав.

— Ну-ну, — скептически протянул Лис, видимо, относительно моего возраста и степени взрослости. — Значит, ты еще и сама эту дрянь сготовила? — Его глаза округлились.

— Ага, у меня много всякого такого добра, — беспечно отозвалась я. — Хочешь, покажу?

— Вот уж нет, верю на слово. А зачем тебе в столицу?

— Как бы объяснить? Понимаешь, с некоторых пор мне стало слишком неуютно в родных местах. Кроме этого, накопилось много вопросов относительно своего дара, буду искать там учителя. Заодно на мир посмотрю, интересно же.

— Миры — штука, безусловно, увлекательная, но путешествовать одной довольно опасно. Да и хорошие учителя на дорогах просто так не валяются, сомнительная затея у тебя выходит. — Кот задумчиво почесал за ухом. — Хотя… В Кирате живет один мой давний знакомый, можешь попробовать его отыскать. Его имя Альтамус Форт Абигайл, он маг, довольно известный в некоторых кругах. Если найдешь его, передавай привет от Иллюзорного Лиса и скажи, что он просил о тебе позаботиться. Только имей в виду, характер у него не сахар.

— Спасибо, Лис, — искренне поблагодарила я. — Чего мне терять? Других вариантов все равно нет.

— Светает, мне пора.

— Рада знакомству. Хочешь, позавтракаем вместе? У меня есть фруктовый пирог, а ложиться спать все равно уже не имеет смысла. — Кот удивленно взглянул на меня.

— Спасибо конечно, малышка, но я… э-э-э, скажем, не любитель такой еды. — Он особенно выделил предпоследнее слово. Я смутилась. Блин, ну вот что за дурында? Он, наверное, мясом сырым питается, а может, и еще чем похуже, а я к нему с пирогами. — Мне правда пора, бывай.

Кот развернулся и в несколько прыжков очутился на краю поляны. Оттуда, с высоты какого-то дерева, донеслось:

— Удачи, малышка, — И все стихло.

Я же осталась сидеть, озадаченная произошедшим — то ли было что, то ли нет. Последние события не желали укладываться в голове. Только что беседовала со странным говорящим огромным хищником и вот уже снова одна, и ничто не нарушает покой утреннего леса, лишь ранние птички запели оду новому дню. Тут я вспомнила его потрясающие красивые и умные глаза, нежную шерсть и улыбнулась. Не все ли равно кто он и откуда взялся? Лис классный. А еще у меня теперь появилась более-менее четкая цель — найти некоего загадочного ниора Альтамуса Форт Абигайла, вот этим и займусь.

Я позавтракала, собрала вещи и отправилась в путь, замаскировав перед этим свою половую принадлежность — ни к чему лишний раз светиться и вызывать вопросы. Волосы завернула в жгут и спрятала под легким беретом, брюки заправила в высокие сапоги на плоской подошве. Объемный мешковатый плащ отлично скрывал фигуру. По лицу же с ходу не разберешь, кто я есть, так что вполне сойду и за мальчишку.

Выйдя на дорогу и бодро прошагав около пары часов, поняла, что повторить вчерашний марш-бросок не удастся. Ноги ныли, обувь болезненно натирала, а сама я все чаще спотыкалась. Как ни печально признавать, но я себя явно переоценила. М-да, и что делать? Придется ловить попутный транспорт и договариваться, чтобы меня подвезли хоть сколько-нибудь, все вперед. Сказать легче, чем выполнить. Те редкие повозки, что проезжали мимо, не сбавляя хода, проносились вперед, совершенно не обращая внимания на знаки, которыми я пыталась их привлечь. День уже перевалил за середину, а я, злая, уставшая и проклинающая свою легкомысленность, все еще медленно ковыляла по пыльной дороге.

Отчаявшись, я села прямо на землю, вытянула многострадальные ноги, стащила сапог и размяла намозоленную ступню. Рюкзак ощутимо тяготил плечи, его я бросила рядом и стала размышлять о несправедливости мироздания и прочих малоконструктивных вещах.

Мой счастливый случай застал именно такую картину: не пойми кто, в бесформенной одежде, чумазый и пыльный, сидит на земле в одном сапоге и о чем-то сосредоточенно мечтает. Не знаю уж, что заставило старичка остановиться, но он не только остановился, а еще и спросил:

— Малец, чего расселся на дороге, у тебя с головой все в порядке? Так ведь и задавить могут.

Я опешила и вытаращила на деда глаза. Открыла рот, чтобы что-нибудь ответить, но замешкалась, подбирая слова повежливее.

— Рот-то прикрой, овод залетит, — тут же выдал странный дед.

Я закрыла рот, проглотив слова, которые так и просились наружу, потом снова открыла и произнесла совсем другие:

— Добрый день, спасибо за заботу, со мной все в порядке. — Подумав, добавила: — Относительно моего рассудка можете не сомневаться, но вот ноги, — я как можно жалобней посмотрела на незнакомца, — болят. Идти тяжело, сижу отдыхаю.

— А говоришь, в своем уме, — проскрипел дедок. — Кто же в своем уме попрется пешком в такую даль?

Да что за напасть-то? Ну ладно, ловим удачу за хвост, какой бы облезлый он ни был. Изобразив самое разнесчастное выражение лица, на которое была способна, я заныла: — Дедушка, подвезите меня, пожалуйста. Мне в сторону Кираты нужно.

Теперь пришел черед удивляться дедуле, он тоже открыл рот и застыл.

— Оводы, — пискнула я, не удержавшись. Уж больно смешно смотрелся этот невысокого роста человек, с взлохмаченными седыми волосами, придающими его голове сходство с одуванчиком, жидкой белой бороденкой и открытым ртом.

— Где? — заозирался он.

— Так залетят, вы же сами предупреждали, — невинно напомнила я.

— Ага, — изрек он глубокомысленно и хмыкнул. Пожевал травинку, подергал себя за бороду и скомандовал: — Ну залезай. Только чур с разговорами не приставать, не чудить и вообще сделай вид, что тебя нет.

Все еще не веря в такое везение, я схватила свое имущество и быстро вскарабкалась на его телегу, устроилась в дальнем от возницы углу между туго набитыми мешками и просияла. Старичок посмотрел на то, с какой скоростью я обосновалась в его транспортном средстве, стоило только предложить, крякнул и, дернув поводья, продолжил путь.

Некоторое время мы ехали молча. Я исправно следовала поставленным условиям и изображала еще один мешок. Дед периодически на меня украдкой поглядывал и гладил бороду. Видно было, что его распирает от желания поговорить, но противоречивый дух не дает этого сделать. Повздыхав еще немного для приличия, он не выдержал и произнес:

— И чего это ты шляешься в одиночестве по дорогам?

— Нет у меня никого, круглая я сирота, — поймав его тон, соврала я. Разъяснять о причинах, побудивших меня оказаться там, где мы и встретились, не было ни какого желания.

— А в столице что потерял?

— К дядьке еду. Он пекарь, попрошу обучить ремеслу.

— Ремеслу, это хорошо, — одобрил попутчик и вроде даже расслабился. — Меня Цигун зовут, а тебя?

— Ал.

— Что ж, Ал, будем знакомы. Откуда идешь?

— Из Латиума.

— Городской значит, оно и видно, ноги-то вон как быстро стоптал — не приучены вы к вольной жизни, нежные больно.

Я возражать не стала, взглянув на довольного собой старика, перевела разговор:

— А вы, стало быть, не в городе живете?

— Конечно, суетно в этих городах, людей много, а проку с того мало. Снуют как мураши туды-суды. Я простор люблю, к природе поближе. — Я помолчала, а он, не дождавшись моей реакции, продолжил: — У нас семья большая. У меня самого три сына, у тех тоже детки у каждого. Внучат уже семеро, ребятки толковые, работящие. В нашей деревне любой знает деда Цигуна и почет мне оказывает. Если что случится, сразу ко мне бегут. Я по справедливости всегда рассужу, советом дельным помогу или на путь верный заблудшую душу направлю.

Видимо, поговорить Цигун любил, потому что в течение следующих нескольких часов, я узнала про его жизнь очень много. Начиная от того, какие красивые игрушки он в детстве из полешек мастерил, и заканчивая, какую вкусную наливку в прошлом году из брусники он поставил, как всей деревней ее на юбилее у соседа Мельки, пробовали и нахваливали. Я не возражала, слушала бормотание старика вполуха, вставляла, где нужно верные междометия и изредка подкидывала новые вопросы, чтобы его рассказ все продолжался и продолжался. Когда начало уже откровенно темнеть, а Цигун и не собирался останавливаться, я осторожно поинтересовалась:

— Мы разве не будем на ночь останавливаться? — Дед отвлекся от жизнеописания и поспешил меня успокоить:

— Не боись, малец, скоро уже до деревни Колки доедем, там у меня младшая сестра живет, у ней и заночуем. Там и покормят, а то заговорил ты меня совсем, я даже про ужин забыл. Теперь уж не будем тормозить, еще поднажмем чуток и на месте будем. Утром снова в дорогу отправимся. Довезу тебя до Старого Перевала, а там наши пути расходятся. Я-то в Петруши еду, овес куму везу, он мне за это меду даст в обратную дорогу.

И так, под рассказы о жизни неизвестного мне кума из Петрушей мы уже за полночь, действительно, добрались до какой-то деревни. Разглядеть что-либо подробно в потемках не удалось, лишь несколько маленьких домишек у въезда да большое строение, похожее на амбар. Сразу за ним оказался дом сестры Цигуна. Окна не горели, вокруг было тихо. Старик слез с телеги и, пройдя в калитку, громко постучал по ставням. Раздался собачий лай, который тут же подхватили, и вся округа мгновенно наполнилась разноголосым тявканьем и подвываниями. В окошке загорелся свет, и через довольно продолжительное время из-за дверей послышалось настороженное:

— Кто там?

— Я это, Цигун. Открывай, Клиса, устали мы с дороги и есть хотим.

Заскрипел замок, открылась дверь. На пороге показалась стройная женщина с распущенными длинными волосами. Она зябко куталась в платок и переминалась с ноги на ногу.

— Проходи, — проговорила она. — А чего поздно-то так? Мы уж и не ждали тебя сегодня. — Тут она заметила меня и удивленно спросила: — Кто это с тобой?

— Вот любопытная баба, — добродушно усмехнулся дед, — ты сначала накорми, а потом уж и приставай с расспросами.

Он тем временем по-хозяйски прошел в сени, огляделся, велел мне следовать за Клисой. Мы молча прошли на кухню, где хозяйка поставила таз с водой и предложила умыться с дороги. Пока я плескалась и приводила себя в порядок, она накрывала на стол, время от времени с любопытством поглядывая в мою сторону. Потом появился Цигун и все ее внимание переместилось на него. За обменом новостями, они забыли о моем присутствии. Я спокойно наслаждалась мясной похлебкой со сметаной и хлебом. К тому моменту, как обо мне вспомнили, я уже клевала носом. Цигун удивленно на меня посмотрел и прищурился.

— Ал, да ты девица, — выдал он таким тоном, будто я сама об этом и не подозревала.

— Ага, — флегматично отозвалась я — спать хотелось ужасно.

Сообразив, что ничего толкового от меня все равно не добьется, дед вздохнул и махнул рукой. Цыкнул на любопытствующую сестру и отправил меня спать на сеновал. Ну что ж, это лучше, чем опять ночевать в лесу, да и от расспросов я была избавлена, пока все складывается совсем не плохо. Улыбнувшись своим мыслям, я провалилась в сон.

Утром, чуть рассвело, Цигун меня разбудил, и мы без лишних проволочек продолжили свой путь. Зябко ежась и кутаясь в плащ, я решила пока есть возможность, попробовать еще поспать. Неизвестно, что ждет впереди, а предыдущие ночи не сказать, чтобы располагали к здоровому отдыху. Против ожиданий, дедок тоже чего-то мялся и не заговаривал. Поэтому я устроилась поудобнее, облокотившись на мешок с овсом, и задремала.

Мне снилась нелепая чехарда из отдельных фрагментов, совершенно не связанных друг с другом. Вот я стою посреди поля, улыбаюсь дурацкой блаженной улыбкой и в руках держу гриб, а в следующий момент уже пью чай на кухне Клисы и, почесывая черного кота, приговариваю: "Хороший котик, ты же меня не бросишь?". Котик вздыбливает шерсть, спрыгивает на пол и оборачивается огромной пантерой с серебристым хвостом. Ничуть не удивившись, кричу: "Я так и знала". Зверь мотает головой и скалит клыки, тут на кухню врывается Цигун с воплями: "Оводы, оводы, растуды их, прилетели", и трясет меня за руку.

Проснулась я от того, что кто-то действительно тряс меня за руку и бубнил:

— Просыпайся, говорю, приехали растуды.

Я открыла глаза. Сколько же мне снилась вся эта галиматья? Уже давно полдень и судя по всему, мы как раз около Старого Перевала.

— А-а-а, — сонно протянула я, — уже?

— Уже-уже, ну и сильна же ты спать. Полдня продрыхла и не заметила, — заскрипел дед. — Вот тут я сворачивать буду, дорога на Петруши пойдет, а тебе нужно вдоль того подлеска пройти, что по правую руку, а там и Старый Перевал. Как горную местность минуешь, выйдешь к побережью Селены. Ну, там уж не заблудишься, поля начнутся, на них всегда работников полно, они дорогу к переправе подскажут. Через реку переберешься, и почти сразу начнутся владения округа Кираты. Дальше, считай, ты почти на месте. — И он снова подозрительно замялся.

— Ясно, спасибо. Вы меня очень выручили. Могу я вас как-то отблагодарить? — скорее из вежливости, чем действительно рассчитывая на возможность оказаться полезной, произнесла я, слезая с телеги и закидывая рюкзак на плечи.

— Вообще-то можешь, — старичок счастливо просиял. — Видишь, тут такое дело… в общем, как бы это сказать… Кхм, ты же говоришь, в столицу идешь, а там по пути зашла бы ты в один из поселков. Я тебе дорогу объясню, мне бы весточку передать кое-кому, — он смущенно замолчал.

— Ну-у-у, — нерешительно начала я, чувствуя подвох. Ох, неспроста этот говорливый дедок, который за словом в карман не полезет, темнить начал. — Наверное, могу и передать, если говорите, что по пути.

— Ага-ага, — довольно закивал Цигун. — Вот смотри, как через реку переберешься, иди не сразу через поля к городскому округу, а возьми левее на юго-восток, и все прямо шагай пока не выйдешь в аккурат к владениям лорда Андраша. — Заметив мои удивленно ползшие вверх брови, он торопливо зачастил: — Дочка там у меня живет. Дело давнее, ну так получилось, был в наших краях проездом младший сын лорда Андраша, и не доглядел я. В общем, молодо-зелено, глупостей натворил господин, да и Маришка хороша… Да неважно, ты не подумай чего дурного. Забрал он ее с собой, с тех пор и не общаемся. А ведь дочь она мне все-таки, родная кровь. Я тогда зол очень был, обидел ее сильно, и расстались мы нехорошо. А теперь вот нету старику покоя, душа болит за дитя, я ж не злодей какой. — Тут он резко выдохнул и совсем сник, ссутулившись и став еще ниже ростом.

Чудные дела творятся в глубинке. Кстати, про дочь-то он вроде вчера и не упоминал, про трех сыновей вот помню, хотя, может, и пропустила, я же не особо вслушивалась в его убаюкивающую болтовню. Кто ж меня за язык-то тяну? Давать приличный крюк и соваться во владения неизвестного лорда с посыльной миссией — совершенно безрадостная перспектива. Но и отказать этому добродушному человеку, который так сильно помог мне, было решительно невозможно. Тем более, сама предложила, да и выглядел Цигун таким несчастным, что если откажу сейчас, то буду до конца дней вспоминать его. Вздохнув, я обреченно ответила:

— Давайте ваше послание, постараюсь разыскать Маришку и передать его.

Цигун, воспрянув духом, тут же полез за пазуху и достал помятый листок бумаги. Когда написать только успел? Как знал, что я соглашусь. Протянул его мне и, сыпля благодарностями, пояснил:

— Я ведь уже и не надеялся, что еще когда с дочкой-то пообщаться удастся, а тут ты — девчонкам ведь такие дела проще доверить, вот я и подумал, может, чего и получится. — Он протянул мне корзинку, из которой вкусно пахло свежей выпечкой. — Бери, не отказывайся, в дороге-то всяко пригодится, когда еще до трактира какого доберешься.

Я возражать не стала. Взяла письмо, провизию, еще раз поблагодарила Цигуна, попрощалась с ним и потопала в сторону подлеска к перевалу. Сначала мысли текли вяло, меня не отпускало ощущение того, как глупо все вышло. Ну как я, спрашивается, буду искать эту Маришку? С моим-то нулевым опытом кочевой жизни, да еще и кругаля давать, вместо того, чтобы напрямик отправиться в город, где можно по-человечески обустроиться со всеми благами цивилизации. Ладно, подумаю об этом позже, когда через Селену переберусь. Теперь о насущном, а именно — мне предстояло миновать участок пути, состоящий сплошь из гористой местности, практически лишенной какой-либо приличной растительности и довольно трудно проходимой из-за постоянных перепадов высот. Во всяком случае, именно так о Старом Перевале повествовал мой "Путеводитель по Империи".

Существовала и другая дорога, по которой можно попасть в столицу более комфортным способом и даже на любом подходящем виде транспорта. Но она собирала на своем пути все близлежащие хоть мало-мальски стратегически важные населенные пункты. Следовательно, двигаться по ней было бы намного дольше и, как на тот момент я наивно полагала, весьма опаснее. Ведь чем больше людей, тем выше риск нарваться на неприятности в виде далеко не чистых в своих помыслах особей. Э-э-эх, знала бы я, что ожидает впереди — сто раз бы подумала, сокращать дорогу или нет.

Пока же я просто шла вперед и сокрушалась, представляя, как буду карабкаться на своих стертых ногах. Против опасений, поначалу все было очень даже неплохо. Тропинка петляла между каменных осыпей, образующих нечто похожее на ущелье. Особых трудностей я не испытывала, несмотря на необходимость перелезать через огромные валуны или нагромождения из скоплений более мелких, но тоже мешавших прямому движению, камней. Хорошо выспавшись в телеге у Цигуна, я была полна сил. А поглядывая в небо на парящую надо мной пару орлов, чувствовала себя даже и не такой уж одинокой. Ну что, Алиса, не этого ли ты хотела? Вот тебе и приключения, вот тебе и путешествие — наслаждайся. Ты теперь сама выбираешь свою линию жизни, сама ловишь свой попутный ветер.

Неприятности начались, когда солнце склонилось к закату. Резко стемнело, без привычного сумеречного перехода. Кроме того, сразу ощутимо похолодало, и меня начала пробирать мелкая дрожь. Впотьмах идти стало заметно сложнее, я постоянно спотыкалась, поскальзывалась и падала. Разбила колени, об острую каменную крошку до крови ободрала ладони. Ругаясь под нос и костеря свою непредусмотрительность, я медленно продвигалась вперед по едва различимой тропинке. Чем я только думала? Почему не обосновалась на привал, когда еще было более-менее светло? И что теперь? Вперед идти невозможно, не на дороге же ложиться, да и холодно здесь. Остановиласья и заозиралась по сторонам — нужно высмотреть хоть какое-то мало-мальски пригодное пристанище. Любую нору, щель, уступ, где хоть ветер не сможет так продувать и за спиной будет опора.

Вверху, справа от меня, торчало хилое деревце, даже, пожалуй, и не деревце, а куст. Я пригляделась. Как он тут прижился только? Ага, сразу за ним возвышался небольшой скальный выступ чашеобразной формы, защищавший слабое растение от сильных порывов ветра, а заодно служивший водо- и почвосборником. Это могло бы мне подойти, но вот как туда добраться? Высоко, карабкаться придется почти по отвесному склону, не уверена, есть ли там вообще за что зацепиться. Но выбор-то у меня невелик, а кто не рискует тот… в общем, дома сидит.

Подошла к склону, размяла замерзшие пальцы рук, взялась за ближайший торчащий гладкий камень и осторожно начала подъем. Пришлось сильно сосредоточиться и постоянно концентрировать внимание, иначе любое неосторожное движение — и загреметь мне отсюда легче легкого. Пыхтя и сопя, как стадо сердитых ежиков, я аккуратно переносила вес тела с одной ноги на другую, а руки уже обшаривали камень на предмет новых рельефов, за которые вновь можно будет ухватиться, и далее все по новой. Нащупала, проверила на устойчивость, схватилась, подтянула ногу, уперлась, переместила вес, передвинула вторую ногу. Не знаю, сколько времени длилось покорение местных гор, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я оказалась наверху небольшой узкой площадки, где смогла немного передохнуть.

Сразу за площадкой следовал ряд остроугольных каменных наростов. Оставалось осторожно перелезть через них, и я окажусь практически у цели. Сложность заключалась в том, что маневрируя между ними, можно легко потерять равновесие. А шансов успеть поймать твердую почву в случае падения не остается, так как сразу рядом с препятствием виднелся глубокий овраг. Что там внизу в темноте я не видела, но полагаю, все те же камни и разбросанные обломки горной породы. Отдышалась, утерла со лба испарину — ну надо же, даже согреться успела — и двинулась дальше.

Первые два выступа я преодолела относительно быстро и, воодушевившись своими успехами, потеряла бдительность. Пропустила торчащую на уровне плеча пластину, оставшуюся после схода основной массы валунов. Камень будто расслоился, и часть его под огромным весом рухнула вниз, другая часть, более мелкая и легкая, осталась торчать острым краем. Вот об этот-то край я и приложилась, не заметив его в сгустившемся мраке. Сначала даже не поняла, что произошло, только почувствовала резкую боль в левом запястье. Инстинктивно отшатнулась и тогда только обнаружила опасную близость троллевой пластины. Перевела взгляд на руку, заметила выступившую кровь. Попыталась перевязать ранку платком, наклонилась вперед, подставляя руку под слабый лунный свет, и все-таки потеряла равновесие.

Правая нога предательски поехала вперед. Несколько неловких взмахов руками, и подхваченная сильным порывом внезапно налетевшего ветра, я пару раз качнулась на краю обрыва, отчаянно балансируя над пропастью. Вот нельзя мне руками махать бездумно и в панике. А в следующее мгновение я уже кубарем катилась по скалистому утесу, больно ударяясь всеми частями тела. Успела промелькнуть мысль, что обычно после таких полетов вроде не выживают, но как-то отстраненно, а потом сознание меня покинуло.

ГЛАВА 3

Интересно, сколько времени я провалялась без сознания — минуты, часы? Способность мыслить возвращалось медленно, неохотно. Как же раскалывается голова. Затылок ломило, а еще в правый бок что-то упиралось очень больно. Попыталась перевернуться, чтобы избавиться от неприятного ощущения и поняла две вещи. Первая — все тело саднит и болит. Вторая — я здесь не одна. Последнее мгновенно вызвало страх, и печаль по покалеченному телу временно отошла на задний план. При моем шевелении тот, кто находился неподалеку, начал перемещаться. Кто бы он ни был, инстинкты вопили об опасности, встреча явно не предвещала для меня ничего хорошего.

Заметив несколько пар глаз, тлеющих красными огоньками, я замерла, боясь пошевелиться. Окружившие меня существа обладали широколобыми массивными мордами, обрамленными рядом острых шипов, узкой грудной клеткой, покатой спиной и сильными лапами. Драный тролль, горные волки. Что они здесь делают? В это время года их тут быть не должно, да не нападают они на людей без крайней необходимости. Судя по всему, их привлек запах крови и обездвиженность жертвы. Теперь, когда я задвигалась, они заняли выжидательную позицию. Глупо обольщаться, что они отпустят то, что уже считают своей добычей. Да, у меня есть немного времени, но и только. Поэтому нужно срочно что-то придумать, если не хочу стать поздним ужином. Будто услышав мои мысли, один из зверей, тот, что покрупнее остальных, повел носом, принюхался и заворчал. Ему вторили остальные какими-то хныкающими звуками, затем вожак или кто он там им издал короткий рык и крадучись направился в мою сторону.

Я судорожно схватилась за валяющийся рядом рюкзак. Время, мне нужно выиграть время. Что делать я уже знала, пока мы играли в гляделки с волками, решение пришло само собой. Но вот успею ли? Достав из кармана рюкзака коробочку с черным порошком, я трясущимися руками отвинчивала пробку у бутылочки с бесцветной жидкостью, которая все это время лежала в кармане плаща и чудом оказалась целой после падения. Ссправившись с пробкой, я щедро плеснула жидкости в порошок. Ее требовалось всего несколько капель для нужной реакции, но мне было не до пропорций. Нужный эффект не заставил себя ждать. Быстро швырнув коробку под ноги приближающемуся зверю, я собрала остатки сил, поднялась и побежала. Голова по-прежнему жутко болела, а все тело ныло, но ужас — хороший помощник в подобных ситуациях, и я мчалась, не разбирая дороги. Только бы успеть найти какой-нибудь лаз, любую щель, в которую можно забиться, где меня не смогут достать.

Убежать далеко от стаи горных волков я не рассчитывала, глупо было бы даже предполагать такую возможность. Я обычная человеческая девчонка, мне ли соревноваться с матерыми хищниками? Тем более в темноте, по бездорожью и после того, как свалилась в овраг. Послышался возмущенный вой, а затем громкое тявканье. Ага, значит, подействовало. Пространство начало заполняться клочкастой дымкой, а вскоре и все вокруг заволокло пеленой зеленого тумана. Это их задержит на некоторое время, пока туман не развеет ночной ветер. Подобные фокусы сбивают хищников с толку, мешая ориентироваться по зрению, путая следы обонянию и искажая звуки, чтобы и на слух не определить, куда двигается добыча. Жалко только, что моя фора не будет долгой, скоро концентрация зеленых паров в воздухе уменьшится, а волки станут еще злее. Но других вариантов все равно нет. Придется бороться за жизнь, пока есть хоть малейшая надежда.

Я все бежала и бежала, спотыкалась, падала, вставала и, стиснув зубы, снова принималась бежать. Сил почти не осталось, в висках гулко стучало, сердце заходилось в бешенном ритме, дыхание давно сбилось, и отчаянно не хватало воздуха, а сделать глубокий вдох не получалось. В боку предательски закололо, бег перешел на неровную ходьбу, мысли хаотично скакали, причем в совершенно дурацком направлении. Демон, ну почему я всегда пренебрежительно относилась к физическим занятиям? Вот расплата за лень и недальновидность. Так бесславно и сгину, тупо не добежав до спасительного убежища. Хотя, может, и нет никакого убежища вовсе, но об этом я уже не узнаю.

Внезапно впереди показался свет, пригляделась — похоже на костер. До слуха донеслась человеческая речь, кто-то смеялся. Сказать, какое счастье я испытала в тот момент, это ничего не сказать. Высшие, спасибо. Я облегченно выдохнула. Спасена — эта мысль вытеснила все остальные и весело заплясала в моей голове. Хищники сюда точно не сунутся, их обязательно отпугнут посторонние запахи, шум и огонь. Похоже, в этот раз я перехитрила судьбу и вышла относительно целой из передряги. Я как могла быстро поковыляла в направлении спасительного очага. Страх быть растерзанной множеством острых зубов вытеснил все здравомыслие. Мне и в голову не приходило, что те люди могут оказаться опасными.

Вскоре я действительно вышла к большому костру, вокруг которого сидело трое мужчин. Они уже не смеялись, а лишь лениво перебрасывались редкими фразами. Заметив меня, все дружно замолчали и оценивающе уставились в мою сторону.

— Доброй ночи, — я приветливо улыбнулась. — Разрешите погреться у вашего костра.

Мужчины переглянулись. Тот, что сидел в центре едва заметно кивнул своим товарищам.

— Садись, мы всегда рады прекрасному обществу, — хрипловатым голосом проговорил ближайший ко мне, и подмигнул, расплывшись в улыбке.

— Откуда ты такая, кхм… ободранная? Место безлюдное, ночь… — вкрадчиво поинтересовался третий.

— Ну что вы накинулись на девушку, как невежливо, — осадил своих приятелей центральный.

— Вам нужна помощь? Мое имя Гремори, — обратился он уже ко мне.

— Спасибо, но мне бы просто горячего чая, если можно, и отдышаться, — ответила я. Вот отдохну и оценю степень своих увечий.

— Крэк, налей гостье чаю, — распорядился Грэмори. Судя по всему, он был лидером в этой компании. Во всяком случае, тот, кого он назвал Крэком, без лишних разговоров протянул мне чашку с дымящимся напитком.

Пока я молча пила и осматривалась, Грэмори представил присутствующих.

— Как ты уже поняла, этого грубияна зовут Крэк, а второго Марис.

Пауза затягивалась, и я решила нарушить ее первой, раз уж сама заявилась в эту компанию. Кивнула.

— Я Алистер.

Грэмори выглядел довольно приятным человеком. Худощавое телосложение, темные глаза, острый подбородок, черные волосы обрамляли высокий лоб. Говорил мужчина приветливо, но его взгляд оставался холодным и изучающими. Хотя возможно, это мое воображение разыгралось после случившегося.

— Так что с тобой приключилось, детка? — опять подал голос Крэк. Упитанный коренастый мужчина с сальными волосами и носом картошкой.

Я поморщилась, обращение неприятно резануло слух. На сей раз Грэмори не стал одергивать приятеля, а тоже с интересом ожидал моего ответа.

— На меня напали горные волки, их было штук пять или шесть. Чудом удалось спастись, в том числе и благодаря вам. — Я натянуто улыбнулась. Мужчины многозначительно переглянулись, Марис осклабился:

— Хочешь сказать, сейчас неподалеку бродит стая горных волков, а ты вот так просто взяла и убежала от них? Да ты очень везучая, детка. Или ты нам чего-то не договариваешь?

Я напряглась. Похоже, слишком рано я обрадовалась, что все закончилось, и меня ожидают еще более худшие неприятности.

— Марис, заткнись и не пугай нашу гостью, — спокойным тоном проговорил Грэмори. — Алистер, конечно мы тебе верим. Но как все случилось?

Марис нервно тряхнул белесой головой, но промолчал, продолжая буравить меня подозрительным взглядом. Я пожала плечами.

— Шла в столицу, перебираясь через перевал, поранилась и свалилась в овраг. Сколько пробыла без сознания — не знаю, когда очнулась, заметила рядом волков. Я побежала, надеясь найти укрытие, чтобы пересидеть опасность, а наткнулась на вас. Говорю же, просто счастливый случай.

— Ну да, ну да, — задумчиво покивал Грэмори. — Все может быть. Чего только в жизни не, не так ли? — Марис изумленно посмотрел на главного. Крэк хотел что-то сказать, даже рот открыл, но быстро взглянув на Грэмори, закрыл и согласно кивнул. Мол, действительно, что тут такого?

— Крэк, проводи Алистер, она, верно, очень устала, хочет отдохнуть и привести себя в порядок, — лучезарно улыбнувшись, распорядился Грэмори.

Я удивленно на него посмотрела, но его лицо оставалось бесстрастным. Зато Крэк подмигнул Марису и ухмыльнулся.

— Куда? — с замирающим сердцем поинтересовалась я, подозревая худшее.

— Да тут рядом совсем в убежище, ты не бойся. Здесь-то не очень удобно. — Крэк усмехнулся и неприятно обшарил меня взглядом.

Может, я все-таки не правильно поняла? На мой жалобный взгляд Грэмори лишь равнодушно улыбнулся.

— Иди, — сказал он, — позже поговорим, — в голосе главного прозвучал приказ.

Вот тролль облезлый, надо же было так влипнуть. Глупая куропатка, так обрадовалась, что мозги совсем работать перестали. Ведь сразу могла догадаться по их переглядываниям, манере разговаривать и крайне подозрительному виду, что это не простые путники, застигнутые ночью в пути. Теперь мне уже точно никуда не деться, я с сожалением посмотрела на свой рюкзак. Крэк, властно подхватив меня под локоть одной рукой, во второй держал мои вещи. Глаза толстяка маслянисто блестели при свете костра.

— Ну, чего ждешь? Пошли уже, — сказал он.

— Без глупостей там, сейчас дело, потом все остальное, — жестко произнес Грэмори. — Марис, собирайся, проверим, какие такие страшные волки бродят возле нашего укрытия.

Идти, и правда, оказалось недалеко, вскоре показалась возвышенность, поросшая мелким кустарником, кое-где рос разлапистый папоротник. За одним из таких кустов обнаружился замаскированный вход в небольшую пещеру, куда меня бесцеремонно и впихнули.

— Да не дрожи ты так, мы демонически обходительные ребята, если бы не дела, я бы прямо сейчас тебе это продемонстрировал. — Мой конвоир демонстративно похлопал меня по талии и спустил руку ниже. — Извини, придется тебя привязать, а то вдруг не дождешься моего возвращения.

Меня передернуло, противный толстяк склонился надо мной так близко, что я почувствовала его дыхание на своем лице. Он быстро связал мне руки и закрепил веревку на воткнутой в землю скобе. Я не сопротивлялась — пока незачем злить противника и раньше времени показывать, что на что-то способна. Пусть думает, что полностью контролирует ситуацию, тогда и бдительность меньше, и больше шансов на то, что они совершат ошибку, которой я смогу воспользоваться. А нарваться всегда успею, вот например, когда этот мерзкий увалень перейдет от слов к действиям.

— Что же вы меня в темноте оставите? — жалобно заныла я. — Мне страшно и холодно.

— Какая неженка, хотя ладно, чего не сделаешь для такой сладкой девочки. — Крэк зажег висевший на стене факел. — Если будешь послушной, то я не разрешу Марису тебя трогать. — Он выразительно провел рукой по моей щеке, задержавшись большим пальцем на губах. Ну и скотина же, но вслух я сказала другое:

— Не знаю, зачем вам понадобилась, но возможно мы сможем договориться. Мне показалось, Грэмори желал еще со мной побеседовать.

Крэк поморщился и убрал руки. Упоминание имени его дружка ему явно не понравилось, а значит, мои предположения верные и тот у них действительно за главного. Кроме того, это охладило пыл толстяка. В моей ситуации и этого пока достаточно.

— Не обольщайся, после беседы он все равно отдаст тебя мне. Ну все, не скучай. — И гаденько ухмыляясь, он вышел наружу.

Ага-ага, жди. Не для того я так отчаянно карабкалась по скалам и на пределе возможностей спасалась от стаи горных волков, из последних сил цепляясь за призрачную надежду выжить. Чтобы попасть в лапы такого мерзкого гада?

— Это мы еще посмотрим, — злобно прошипела я. — Скучать я тут точно не собираюсь. — Но он, конечно, этого уже не услышал.

Ну все, теперь самое время оглядеться и подумать. И хорошо бы мне успеть додуматься до чего-нибудь дельного, иначе зря я так рьяно от волков удирала, еще не известно, что в итоге оказалось хуже.

Пещера показалась довольно уютной и, можно сказать, обжитой. На стенах висело несколько факелов, но горел из них только один. Поэтому видеть все, что находилось в дальнем от меня конце, я не могла. Но и то, что попадало в поле зрения, впечатляло — просто музей раритетов какой-то, а не логово разбойников. На стоящих вдоль стены стеллажах были аккуратно разложены засушенные, заспиртованные и даже засыпанные красным песком, — он, кстати, тоже сам по себе большая редкость — различные части тел животных. Подобным же образом хранились части растений: коренья, стебли, соцветия. Тот, кто собирал эту коллекцию, прекрасно знал о назначении каждого экспоната.

Например, на ближайшей ко мне полке в вычурной стеклянной банке лежали когти гриффона — единственный ценный с точки зрения магического применения трофей во всем теле существа. Или же вон те, подвешенные на лентах, пучки желтой травы — оставляли только стебельки, а не весь цветок целиком с листьями и корнями. И я точно знала, что болотная росянка ценится как раз за свои характерного вида стебельки, перепутать которые с чем-либо другим невозможно. Они толстые жесткие, покрыты множеством тончайших волосков, имеют бледно-желтый цвет и источают медовый аромат. А главное, находят широкое применение при изготовлении ряда запрещенных зелий. Листья же и цветки, хоть и очень красивы на вид, но совершенно бесполезный травяной мусор. Вот только добыть эти самые стебли очень и очень не просто, ведь растет росянка, как и следует из названия, на болотах. Причем не на любых, а только тех, где погибло определенное количество живых душ, не важно, правда, чьих. Да и добраться до растения крайне сложно — оно прячется в самых топких, удаленных от любой устойчивой опоры местах.

Еще я опознала пару редких артефактов, считающихся утерянными для человечества безвозвратно. Я, кажется, упоминала об интереснейшем собрание книг в библиотеке отца? Вот-вот, ох не зря я любила посидеть допоздна с книгой-другой. На противоположной стороне от стеллажей размещалась хозчасть — сваленной кучей валялся какой-то инвентарь и инструменты, за ними в углу просматривалась неопрятного вида лежанка. Пока я вертела головой, все больше поражаясь увиденному, обнаружила загадочное существо. По всему выходило, что оно, в отличие от остального собрания, не только сохранило свою целостность, но и осталось живым. Существо походило на маленького дракона, размером с мою руку от плеча до кончиков пальцев, это если не брать в расчет хвост. Дракошка поблескивал бурой чешуей и внимательно меня изучал. Желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрели пристально, не мигая, а на морде читался интерес. Вот все, точно схожу с ума.

Важный момент — зверь сидел в клетке, крепившейся на большой крюк под потолком, а значит, был таким же пленником, как и я. Проникнувшись солидарностью к мелкой рептилии, я невесело усмехнулась:

— Привет, дружок, и тебя поймали, как глупую птичку. Не бойся, я что-нибудь придумаю, — больше убеждая саму себя, чем утешая зверюшку, громко заверила я. Дракоша моргнул и продолжил играть в гляделки. Дожили, уже с ящерами разговариваю. Почувствовав себя идиоткой, я отвернулась.

Что мы имеем? Руки связаны, рюкзак с вещами валяется неподалеку, но естественно дотянуться до него я не могу. Хотя-я-я, я пошевелила руками и убедилась, что связаны они достаточно неплотно. Вот правильно я не стала вырываться, когда Крэк меня упаковывал — удалось избежать впивающихся в кожу пут. Если сейчас некоторое время продолжу ослаблять натяжение веревки, то добьюсь большей маневренности кистей. А значит, смогу дотянуться до так удачно свисающего конца ленты, подвязывающей очередной ценный гербарий. Лента проходит в достаточной близости от горящего факела, чтобы суметь ее воспламенить. Необходимо лишь поймать ее конец и потянуть в нужном направлении. Горящим же концом можно поджечь веревку, которой я привязана к скобе. Тогда я получу возможность к перемещению в пространстве. Избавиться потом от веревки, связывающей руки, будет не сложно. Вон та кривая серповидная загогулина, что виднеется на полу среди инструмента, как раз пригодится для этой цели.

Прикинув подобным образом ход своих действий, я немедленно начала приводить план в исполнение. В теории все выглядело правдоподобно, на практике же оказалось намного сложнее. Начать с того, что я добрых полчаса нещадно дергала руками в попытках разболтать навязанные петли. Сие действо обернулось мне болезненными натертостями на запястьях и между большим и указательным пальцами. Добившись таки нужного эффекта, начала подпрыгивать, как раненая блоха в попытках ухватить легкий, качающийся от любого прикосновения конец ленты. Вот, кажется, почти поймала, а он раз и выскользнет, приведенный в движение моими неудачными предыдущими попытками. Устав скакать, я замерла и перевела дух, заодно выжидая, когда вредная нитка перестанет шевелиться и придет в изначальное положение. На глаза попался ящер. Хотя может это девочка? Появилось стойкое ощущение, что он откровенно забавляется, глядя на мои телодвижения. Наглая мордочка ехидно щурилась, приоткрыв пасть в подобии усмешки. Я показала ему язык и продолжила пляски.

Со второй попытки через несколько отчаянных подскоков я все же поймала краешек ленты и стала изгибаться во всех возможных направлениях, чтобы нить смогла попасть в пламя факела. Вращаясь, как заправская змея, я сквозь зубы распекала на все лады сволочную нитку, похотливых уродов, гадких волков и вообще всех, кто хоть как-то был повинен в моем нынешнем положении. Даже вроде бы ни в чем не повинному дракоше под конец досталось, за то, что он такой вредный и вместо моральной поддержки смеется надо мной. Когда мне удалось поджечь ленту, я издала тихий победный клич и стала нетерпеливо ждать распространения огня на мою веревку. Все прошло быстро, только пока горела веревка, скрепляющая меня и скобу, загорелась и та, которой были связаны непосредственно мои руки. Пришлось стиснуть зубы и перетерпеть боль, заработав пару ожогов. Кажется, в этот момент ящер веселиться перестал. Наконец-то освободившись, я подбежала к инструменту и окончательно избавилась от ненавистных пут.

Так-так, теперь хватаем сумку и убираемся как можно дальше отсюда, пока не вернулись мои злополучные знакомые. Только ведь они при желании легко смогут меня поймать, я и в лучшие времена была далека беговых подвигов, а в нынешнем состоянии и подавно. Значит, нужно это желание им отбить, хотя бы временно. Ага, а воспользуюсь-ка я проверенным методом. Подошла к стене, схватила факел и подожгла выстилающую пол солому. Пока эти упыри будут спасать свое ценное имущество, есть реальные шансы удрать подальше. Огонь занялся и стал быстро распространяться по периметру пещеры. Ко мне пришла шальная идея, схватив пару первых попавшихся артефактов, я торопливо сунула их в рюкзак, попутно подбирая все, что было знакомо, и чем я смогла бы воспользоваться при изготовлении снадобий. После чего подбежала к клетке с дракончиком, сняла ее с крюка, подхватила во вторую руку и двинулась улепетывать. Ну как двинулась — дракоша весил очень прилично, поэтому улепетывание больше походило на уползание. Ничего, главное, прочь отсюда.

И весьма вовремя — небо посветлело, а со стороны чахлых деревьев послышались голоса. Скоро негодяи будут здесь и обнаружат оставленный мною сюрприз. Вот только они знают, что я иду в Кирату, поэтому идти в прежнем направлении нельзя. Придется петлять, да и все равно с моими ночными приключениями, я сбилась с основной тропы и сейчас лишь приблизительно представляла, как можно на нее вернуться. Под все эти мысли ноги уносили меня все дальше и дальше от страшного места. Благо хоть здесь уже не было голых скал, и местность покрывал сначала редкий, а потом все более густеющий лес. Вглубь него я и направилась, рассчитывая затеряться.

К тому моменту, как окончательно рассвело, и день полноценно вступил в свои права, я прошла достаточное расстояние, чтобы считать себя в относительной безопасности. Расположив рюкзак и клетку под раскидистой елью, я обессилено упала на землю. Очень хотелось просто закрыть глаза и уснуть, но нужно было сделать еще одно дело. Я потерла виски, отгоняя сонливость, и принялась раздеваться. Неподалеку журчал ручей, собственно, поэтому я и решила остановиться именно здесь. Сняв грязную и местами рваную одежду, отправилась промывать раны и ссадины. После чего обильно смазала их лечебной мазью, удовлетворенно отметила, что ничего жизненно важного не повреждено, только ушибы, синяки и мелкие порезы. Воспаление теперь не грозило, а через несколько дней регулярного использования мази остальное заживет.

Теперь одежда — рубашку и плащ я, как получилось, застирала и развесила сохнуть на нижних ветках молодого деревца возле ручья. Кожаный жилет не пострадал, а вот брюки оказались окончательно испорчены и восстановлению не подлежали. Уж слишком много я насчитала в них дыр. Причем разодраны они были настолько художественно, что даже если бы я и стала их зашивать, результат получился бы все равно удручающий. Повздыхав над утратой, я достала запасные. Надеюсь, эти прослужат мне дольше, других у меня просто нет. Вот вроде и все, теперь можно отдохнуть, пока организм будет восстанавливать силы.

— Эй, ящерка, ты пить хочешь? — Я налила в широкую крышку от фляги воды и поставила перед рептилией. Сама легла рядом, подложив рюкзак под голову. Пока звереныш раздумывал пить ему или нет, прикрыла веки и провалилась в целебный сон.

Проснулась ближе к вечеру и вяло поужинала остатками булочек, предложенных Цигуном. Казалось, наша с ним встреча случилась очень давно, в прошлой жизни, настолько насыщенными получились последние сутки. Угостила хлебом дракошу и снова уснула. Второй раз я проснулась уже на рассвете, чувствуя себя значительно лучше. Встала, умылась, развела костерок и вскипятила воды. Ящер все время внимательно за мной следил.

— Ну что, красавчик, как будем тебя вызволять? — поинтересовалась я у него вслух, чтобы было не так грустно. — А может, ты девочка?

— Вообще-то, нет, — неожиданно возмущенным голосом ответил он. — А насчет вызволять… с клеткой проблем не возникнет, а вот с ошейником тебе вряд ли справиться.

От неожиданности я аж присела и во все глаза уставилась на дракошку. Все-таки я сошла с ума или теперь все встреченные мною животные будут разговаривать?

— Чего смотришь, ты же вроде меня освобождать собиралась? В днище клетки снаружи есть выступ, потяни за него, и отодвинется пластинка, под ней спрятан ключ. Дальше, поди, и сама сообразишь, что к чему, — усмехнулся зверь.

Все еще переваривая произошедшее, я молча выполнила его указания. Действительно, в двойном дне обнаружился маленький ключик. Открыла им замок у клетки, ящер вылез наружу и с наслаждением потянулся.

— И почему ты раньше молчал? — запоздалао осведомилась я. — Раз такой смышленый.

— А мне было интересно смотреть, как ты спасалась. По твоему решительному виду я сразу понял — ты что-то задумала. Потом уже не до разговоров стало, ну и пугать тебя не хотел.

— Ах, тебе интересно стало? Пугать меня не хотел? — Я разозлилась. — Я, по-твоему, на шута похожа? Или ты считаешь себя самым умным? Что же ты раз такой веселый и талантливый в клетке-то оказался? Свинья ты неблагодарная, вот ты кто. Я, вообще-то, твою шкуру спасла, — меня понесло.

Забитые до поры до времени эмоции от пережитого прорывались наружу и грозили вылиться в добрую истерику. Ни к селу ни к городу вспомнились обидные слова, случайно услышанные на тихой кривой улочке несколько дней назад. Якобы друзья тоже надо мной смеялись, им тоже было интересно за мной наблюдать. И для этого животного, даже не человека, я оказалась лишь забавным развлечением. Представила, как нелепо скакала в пещере, стараясь поймать уворачивающийся хвост ленты, а зверек с интересом наблюдал и развлекался.

— Я не просил меня спасать, — резко огрызнулся дракончик. — Ты сама проявила инициативу.

— Проваливай тогда на все четыре стороны, тебя здесь никто не держит. Теперь ты свободен. — Я зло на него посмотрела и отвернулась. На глаза предательски навернулись слезы. Ящер некоторое время молчал, потом примирительно ответил:

— Не думал, что тебя это так заденет. Сама посуди, откуда мне было знать, что твой план на побег удастся, а просвящать этих уродов насчет своих возможностей я не собирался. Да и тебя видел впервые. Как бы ты поступила на моем месте?

Возможно, он был прав, его слова звучали разумно, но обида все еще душила, и я продолжала воспринимать зверя, как предателя.

— Ты избавишь меня от своего присутствия или нет? — не поворачиваясь, как можно спокойнее произнесла я.

Очень хотелось остаться одной и дать волю слезам, отпустить все навалившиеся страхи и волнения. Рыдать же перед этим наглым, самоуверенным ящером было стыдно и противно, и от этого я злилась еще больше. Опять долгая пауза. Чего же он ждет? Ведь теперь его и вправду ничего не держит рядом со мной, казалось, он что-то для себя решает.

— Нет, — мягко ответил дракоша. От такой перемены в интонациях я даже с удивлением обернулась. — Во всяком случае, пока сам не сочту это необходимым, — поспешил все испортить несносный змей и с вызовом посмотрел мне в глаза.

Я, в свою очередь, состроила кислую мину, давая ему понять все, что думаю на этот счет. Истерить перехотелось, появилось любопытство.

ГЛАВА 4

— Больно ты деловой, для обыкновенной ящерицы, хоть и говорящей. — Я прищурилась. Напротив хмыкнули.

— А я и не ящерица, я дракон. — И он хищно улыбнулся, демонстрируя оскал.

— Ты меня совсем за идиотку держишь? Сходство конечно есть, но вот что-то размерами ты не вышел, а может быть ты детеныш еще? Хотя нет, все равно недотягиваешь. — Пришел мой черед веселиться, наблюдая как обиженно вытягивается морда рептилии.

— Да чтоб ты понимала в драконах. Тебе о них хоть что-нибудь известно кроме бабкиных сказок и досужих вымыслов?

Я сконфужено примолкла, в самом деле, никакой достоверной информацией в этой сфере я не обладала. Все мои познания сводились лишь к общеизвестным данным, что драконы это большие страшные зверюги, умеющие изрыгать огонь и обладающие интеллектом. Но не признаваться же в этом мелкому заносчивому якобы дракону.

— Разумеется, драконы это разумная раса, населяющая Верхний Мир. Они отличаются огромными размерами, с рождения магически способные, плюются огнем. К Среднему Миру нейтральны, предпочитают не контактировать с населяющими его расами и не вмешиваться в ход его истории, — поделилась я своими скудными знаниями на предложенную тему, почерпнутыми когда-то давно из энциклопедии по мироустройству. Ящер фыркнул.

— Ну, я так и думал, хотя могло быть и хуже. Слушай, откуда ты такая эрудированная взялась? Вот правда, смотрю на тебя и никак не пойму.

— Давай-ка все же разберемся с тем, откуда взялся ты, — не поддалась я на провокацию. — И для начала, может, представишься?

— Могу и представиться, мое имя Шантиграан Стэн Акатоши, — важно выдал дракончик. Но видя, что должного эффекта его имя не произвело, раздраженно махнул на меня лапой. — Что с тебя возьмешь, неразумное дитя, зови меня Шанти.

Нет, это надо видеть: стоит чудо ростом чуть выше моего колена и снисходительно так, с видом умудренного жизнью старца, вещает. Я не удержалась и прыснула, пряча лицо в ладонях.

— Мое имя Алистер Дэйл, — попытавшись повторить его интонации, представилась я. — Зови меня Алиса. — Похоже, он все-таки обиделся.

— Алистер, — надменно игнорируя мое краткое имя, продолжил разговор дракон, — известно ли тебе, какими именно магическими свойствами обладает раса драконов?

— Ну-у-у, в общих чертах, — замялась я.

— Ну-у-у, так я тебе немного приоткрою завесу тьмы твоего невежества, — передразнил Шанти. — Мы можем по желанию принимать подходящие для Среднего Мира размеры и облик. В частности, я использую тот вид, что ты наблюдаешь сейчас.

Я все еще с недоверием его осмотрела. Вытянутой формы голова, по краям которой, ближе к макушке, располагались веерообразные длинные наросты, соединенные между собой тонкой кожей наподобие перепонок. Смотрелось, кстати, это очень симпатично. По позвоночнику, переходя на хвост, росли пластинчатые чешуйки, тесно подогнанные друг под друга. Даже на вид было понятно, что они очень острые и, скорее всего, при необходимости служат оружием в драке. На боках рептилии между передними и задними лапами виднелись узкие кожистые складки, под которыми, вероятно, прятались крылья. Все тело покрывала рельефная кожа кирпичного цвета, а брюшко поблескивало медными переливами в лучах восходящего утреннего солнца. Я невольно залюбовалась. Шанти, кем бы он ни являлся, однозначно был красив. И он это отлично знал, я перехватила его самодовольный взгляд. ...