Annotation

Прудков Владимир

Прудков Владимир

Экстрим для мажора

  Платон Грачев, нигде не определившись и не поступив учиться, вернулся домой. В прекрасный майский день его отец, управляющий шахтой, объявил с усмешкой:

  - Ну, дорогой мой, пора и тебе приобщаться к трудовой деятельности.

  Платон молчал, ждал, что отец скажет дальше. А мать, никогда и нигде не работавшая, мигом заинтересовавшись, спросила у мужа:

  - Куда ты его хочешь? В совет директоров?

  - Ну, вот ещё! Неуча-то? В шахту!

  - Ай-я-яй, - заголосила она. - Сам всю жизнь в этих шахтах силикозы зарабатывал и единственного сына -туда же?

  - Хватит! - оборвал её Грачев-старший. - Скажи спасибо, что не в забой посылаю.

  Русоволосый и кудрявый Платон искоса поглядывал на отца и думал: а ведь он меня не любит! Может, в эти минуты даже ненавидит за то, что я не такой, как он, и не оправдал его ожиданий.

  Впрочем, что ни делает боженька, всё к лучшему. С детства Платон, как и его авантюрные приятели, был заряжен на экстрим, и теперь, наконец, нарвётся на что-нибудь стоящее.

  Пройдя техминимум, Грачев вышел на смену. Наряд проводил полнолицый, ухоженный мужчина, начальник группы. Прочие сидели на длинной лавке, покуривали, изредка поглядывая на новенького. Он заметно от всех отличался: в чистой, только что полученной куртке, с гладким, свежим лицом. Начальник прохаживаясь и распределяя, кто куда пойдёт, остановился возле крепкого, коренастого парня лет двадцати семи.

  - Ты, Лобов, пойдёшь сегодня с новеньким.

  Он долго разъяснял, что нужно сделать, а Лобов вроде и не слушал - опустил голову и хмуро смотрел на носки тяжёлых рабочих ботинок. Стали собираться в шахту. Лобов надел каску, застегнул на поясе ремень с аккумулятором, повесил на плечо красную банку самоспасателя. Платон проделал то же самое. Потом Лобов взял брезентовую сумку с инструментом, а у Грачёва сумки не было. И поэтому, когда Лобов прихватил с собой ещё коробку с прибором, предложил:

  - Давай, я понесу.

  Но Лобов прибора не отдал - наверно, не доверил.

  В бункере, продуваемом подогретым воздухом, сидели на бетонных ступеньках человек десять шахтёров - дожидались клети. Здесь бука, молчун Лобов показал себя с другой стороны. Громко поздоровался, кому-то пожал руку, кого-то похлопал по плечу. Пристал к грузному, пожилому шахтёру, у которого из сумки выглядывали бутылки для взятия проб воздуха:

  - Терёха, и ты здесь?.. Тебе на печи сидеть, а ты в шахту. К чему? Небось, набил матрацовку рублями?

  - Ну чего ты ко мне привязался, - уныло протянул Терёха. ...