МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ № 9 1928

*

ГЛ. КОНТОРА И РЕДАКЦИЯ: ЛЕНИHГРАД, СТРЕМЯННАЯ 8

ИЗДАТЕЛЬСТВО «П. П. СОЙКИН»

Ленинградский Областлит № 18039.

Зак. № 57.

Тип. Л.С. П. О. Ленинград, Лештуков, 13.

Тираж — 30 000 экз.　

СОДЕРЖАНИЕ

ЮБИЛЕЙ Л. Н. ТОЛСТОГО. — Статья акад. С. Ф. Платонова

«КАТАСТРОФА ПРОСТРАНСТВА», — фантастический рассказ С. Красновского, иллюстр. Н. Кочергина

«МНОГОМЕРНОСТИ» И «КРИВИЗНЫ» ПРОСТРАНСТВА, — научное послесловие к рассказу «Катастрофа пространства» проф. Н. Морозова

Систематический Литературный Конкурс

«Мира Приключений» 1928 г. —

«ЛЕСНАЯ СКАЗКА», — рассказ-задача № 9, иллюстрации Ф. Райляна

ОКОНЧАНИЕ КОНКУРСА № 7

Отчет о конкурсе В. Б. и решение

рассказа-задачи «Секрет дяди Франсуа»

«ПОЛУДРАГОЦЕННЫЕ КАМНИ», — очерк П. К. с фотографиями с натуры

«ЗА РАБОТОЙ». — «МОГИЛА ЧЕРНОГО КАЛМЫКА» — рассказ Сергея Маркова, иллюстр. А. Медыльского

«ТАЙНА ПЕСКОВ», — повесть Г. Пастра, удостоен, в 1928 г. премии Жюль-Верна, с иллюстрациями

«ПРИГОВОР О ПОВЕШЕНИИ» — рассказ Ф. Бидинга, иллюстрации Д. Фокса

«НА ДАЛЕКИХ ОКРАИНАХ» — «ПОЛОСАТЫЕ», — из жизни Приморья, рассказ Г. Даурова, иллюстр. С. Лузанова

«ОТ ФАНТАЗИИ К НАУКЕ». — Лучи, которые видят за пределами зрения, — очерк с иллюстрациями

«Совершенны ли ваши пять чувств?» — очерк с иллюстрациями

«НЕ ПОДУМАВ, НЕ ОТВЕЧАЙ»!

задачи и решения задач

ШАХМАТНЫЙ ОТДЕЛ

стр. 2 обложки.

ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК

стр. 3 обложки

Обложка в 5 красок работы худ. М. Далькевича

ШАХМАТНЫЙ ОТДЕЛ

стр. 2 обложки

Под редакцией мастера Арв. Ив. Куббеля.

КОНКУРС № 9.

Задача № 17　

И. Каценеленбогена (Ленинград).

Печатается впервые.　

Кр. d7, Ф е7, Л с6, е6, С d1, d6, К d1, d8, П d2, d3, f3.

Kp. d4, Ф h3, Л d5, С a4, g5, П a5, b3, g3.

Мат в 2 хода.

Задача № 18

А. Ольсона (Стокгольм).

«Svenska Dagbladet» 1927 г.

Кр. f8, Ф d2, Л b1, С a1, а2, К d8, П b6, g6.

Кр. с5, К f5, П b7, c4, d7, f6, g7.

Мат в 2 хода.

За правильные и исчерпывающие решения обоих Задач подписчикам журнала «Мир Приключений» будет выдав приз (шахматная доска о комплектом фигур).

Решения следует направлять исключительно по адресу редактора отдела: Ленинград, Вас. Остр. 10 линия дом 39, кв. 63, Арвиду Ивановичу Куббель. Последний срок отсылки решений 26 ноября (по почтовому штемпелю). Право на участие в розыгрыше премий имеют только подписчики: индивидуальный, каждый участник коллективной подписки и каждый член семьи подписавшегося, нужно лишь наклеить ярлык с бандероли или указать № подписки.

РЕШЕНИЯ ЗАДАЧ НА КОНКУРСЕ № 5.

Задача № 9. А. Куббеля. 1. Ф b8—с7, Кр. d4; 2. Ф: d6+1……., Кр. е6; 2. Л е3+1……., h5: g4; 2. Ф с5 + (угр.) 1……., b4-b3; 2. Л е3 +.

Задача № 10. В. Калины. 1. Л b3 — b4!

Премию — шахматную доску с комплектом фигур по жребию получает подписчик № 1064 — О. Кричевцов, м. Гремяч, Глуховского округа.

Правильные решения обеих задач прислали: А. Кириллов, Е. Лемешевский, Д. Эстрин, И. Орлов. И. Печисткин, М. Леонтьев, Е. Куббель, Р. Александров, М. Захарьевский (все Ленинград), Т. Соколенко, К. Введенский, Б. Смирнов (все Одесса), И. Кириллов-Губецкий (Детское Село), В. Тациевский (Евпатория), Н. Ярунов (Архангельск), И. Беспалов (ст. Ершов), Б. Гнилицкий (Ростов н'Д), В. Трушицын (с. Чаплинка), В. Толстоухов (Гудауты), Н. Выборнов (Чернигов). В. Лачугян (Мелекесс), Г. Пономарев (с. Бор), Г. Гайдаров (Москва). Ф. Митрофанов (ст. Сартана), В. Задеренко (Харьков), Д. Кузьмин (Гула), Ф. Федоров (Минск), М. Соснин (пос. Яковлевское), В. Красницкий (Киев), П. Плешко (м. Грунь).

Кроме того поступило 7 неверных решений.

РЕШЕНИЯ ЗАДАЧ НА КОНКУРСЕ № 6.

Задача № 11. Е. Умнова. 1. К f5 — е7. Сочетание темы Гетгарта (вар. 1…. К с3; 2. d2 —d4X) с Эллермавовским развязыванием (вар. 1……, Ф d4; 2. d2 —d3X).

К сожалению задача испорчена 3-мя побочными решениями: 1. K:h4, 1. К g3 и 1. К g7.

Задача № 12. И. Шифмана. 1.Фb4—b5! И эта прекрасно задуманная задача имеет грубое побочное решение: 1. С:с2+; 2. Ф:е4 X.

Правильные решения обеих задач и все побочные решения указали: Г. Гайдаров (Москва), В. Тапневский (Евпатория), И. Орлов (Ленинград), Е. Куббель (Сестрорецк), В. Задеренко (Харьков), М. Соснин (пос. Яковлевское), Н. Олиферов (Зиновьевск), X. Файфман (Киев), между которыми были разыграны назначенные Редакцией 3 приза. По жребию таковые достались:

1) А. Алехин «Мои лучшие партии» — подписчику № 788 И. С. Орлову, Ленинград, Бульвар Профсоюзов № 17, кв. 85.

2) И. Рабинович «Эндшпиль» — подписчику В. Н. Тациевскому, Евпатория, улица Володарского № 24 (бывший № 19) через Евпаторийское почтово-телеграфное отделение (газетная экспедиция).

3) «Задачи и этюды» вып. 1, 2, 3 я 4 — участнику коллективной подписки Н. Ф. Олиферову, Зиновьевск, завод «Красная Звезда».

Из остальных 39 участников конкурса можно отметить: Т. Соколенко (Одесса) и В. Толстоухов (Гудауты) — автор. и 3 поб. реш. задачи № 11, поб. реш. задачи № 12, В. Трушицин (с. Чаилинка) — автор, и 2 поб. реш. задачи № 11, автор, и поб. реш. задачи 12. А. Крюков (Баку) — 8 поб. реш. задачи № 11 и автор. поб. реш задачи № 12, С. Евдокимов (Киев) — автор, и 1 поб. реш. задачи № 11, автор, и поб. реш. задачи № 12.

Юбилей Л. Н. ТОЛСТОГО

Советское правительство и наша общественность вместе со всем цивилизованным миром торжественно, целую неделю, праздновали столетие дня рождения Льва Толстого. Не было города в СССР, который так или иначе не отметил бы юбилей великого писателя. Центром торжеств была, конечно, столица Союза — Москва.

По просьбе Редакции, наш уважаемый сотрудник академик С. Ф. Платонов, член Президиума Юбилейного Комитета и представитель Академии Наук СССР на торжествах, в помещаемой здесь статье знакомит читателей с наиболее важными моментами юбилейного чествования.

_____

Кто не читал Льва Толстого? Кто не испытывал на себе обаяния его великолепного художественного таланта? Кто не задумывался над исканиями его широкого и смелого, подчас парадоксального ума? Исключительно одаренная натура, от природы страстная и усмиренная широким образованием и неустанной работою мысли, ищущей правды и истины, Толстой представлял собою необыкновенно сложный характер.

Изучение его свойств и его работы составляет одну из самых трудных и тонких задач современного гуманитарного знания. Ни одно из современных направлений философской и общественной мысли не может считать Толстого «своим»: настолько он своеобразен и самобытен, настолько оригинально в нем сочетались в одно целое миропонимание разнородные элементы человеческой мысли и морали.

Отсюда — чрезвычайная широта его известности и влияния и вместе с тем тот антагонизм, с которым к нему относятся представители многих теоретических учений. И одна лишь сила его художественного творческого гения находит себе общее бесспорное признание.

Особенности натуры и взглядов Толстого нашли свое отражение и в том юбилее столетия дня его рождения, который только что был отпразднован, можно сказать, всем человечеством.

Люди самых различных воззрений отозвались на этот юбилей и в своих юбилейных статьях и речах искренно и сильно отмечали значение Толстого-художника и Толстого-мыслителя. Но каждый при этом указывал на те стороны «учения» Толстого, какие считал для себя неприемлемыми. Догматизм и непримиримость, в высокой степени свойственные самому Толстому, вызывали отклик и в его почитателях, когда их катихизис не совпадал с катихизисом великого писателя. Плехановская формула о Толстом: «чтим его отсюда и досюда» звучала не раз на юбилейных торжествах.

Центральными моментами юбилейных торжеств в СССР были вечер памяти Толстого 10-го сентября в Большом Московском театре и Толстовский день 12 го сентября в Ясной Поляне. Вечер 10 го сентября привлек массу почитателей Толстого не только русских, но и иностранных. После русских речей А. В. Луначарского, П. Н. Сакулина, народного учителя т. Шацкого выступали нарочно прибывшие из-за границы на юбилей известные писатели Стефан Цвейг (Австрия) и Б. Келлерман (Германия), профессор Дана (Америка), профессор Ло-Гатто (Италия); следовали затем приветствия от представителей литератур и других стран (Чехо-Словакии, Англии, Испании, Эстонии, Персии). В антрактах исполнялись музыкальные пьесы из числа любимых Толстым: ария Баха, Y симфония Бетховена и др. Заседание, при полном театре, затянулось за полночь.

Естественным продолжением этого чествования было торжественное открытие 11-го сентября выставки «Толстой в искусстве и печати» в залах Музея Изящных Искусств. После вступительных речей II. С. Когана, А. М. Эфроса и Н. Н. Гусева, посетители были приглашены к осмотру замечательно полного собрания портретов, скульптур, рисунков и гравюр, первых изданий произведений Толстого, материалов для истории их текста в цензуре и в подпольных изданиях и т. д.

Вечером члены Юбилейного Комитета, иностранные гости и приглашенные лица отбыли в Ясную Поляну, где в 11 часов утра 12-го сентября в здании новой школы начались речи, имевшие предметом историю Яснополянских школ и музея. Говорили Ал. Л. Толстая и местные деятели, а затем О. Д. Каменева и К. С. Шохор-Троцкий. После речей состоялось открытие (в нише вестибюля школы) памятника Толстому, а затем присутствующие посетили могилу Толстого в «старом заказе»? где произнесли речи П. Н. Сакулин и поэт Кириллов.

Кроме этих главных моментов чествования втечение всей недели 10–17 сентября в Москве происходили собрания с речами и музыкально-вокальными выступлениями в память Толстого. Надобно отметить, что во всех юбилейных собраниях разномыслие с Толстым говоривших ораторов высказывалось в таких формах, которые не нарушали общего сочувственного признания художественного величия писателя.

АКАДЕМИК С. ПЛАТОНОВ

КАТАСТРОФА ПРОСТРАНСТВА

Фантастический рассказ С. КРАСНОВСКОГО

Иллюстрации Н. КОЧЕРГИНА

Конец XIX и начало XX века ознаменовались целым рядом новых открытий, произведших так называемую «революцию в науке». Успехи астрономии, расширившие мир до множества гигантских скоплений, «галактических систем», с радиусом, вычисляемым от 14 ооо—6о ооо световых лет, содержащими каждая до юо ооо ооо солнц, разбросанных на сотни тысяч и миллионы световых лет друг от друга каждая; успехи химии, открывшей в атоме микро-космос, мир электронов и протонов; радиоактивный распад вещества, опрокинувший прочность и постоянство химических элементов, и дополнивший эволюционную теорию развития вселенной, наконец, теория относительности Эйнштейна, с выводами о кривизне пространства и его замкнутости; «неэвклидова геометрия» величайших математиков Лобачевского и Римана, поставившая вопрос о многомерности пространства, и расширившая горизонты в бесконечные дали новых возможностей и грядущих открытий.

Во вселенной совершаются великие перемены. Геология знает величайшие изменения нашей планеты в прошлом и, надо полагать, в будущем. Астрономы наблюдали гибель целых миров при возгорании новых звезд и образование новых.

Фабула настоящего рассказа затрагивает совершившуюся грандиозную катастрофу самого пространства, в результате которой временная протяженность Прошлого пересекает протяженность настоящего, вследствие чего живые существа четверичной формации Земли появляются в наши дни.

АВТОР.

_____

1.

Причина плохого настроения профессора Брукса.

Мисс Джеральдс, высокая, сухопарая дева лет 36, ведущая хозяйство мистера Брукса, профессора физико-математического отделения О-го университета, подавая ему, по обыкновению, ровно в 9 часов вечера стакан крепкого, черного кофе и свежий номер вечерней газеты, могла заметить, что мистер Брукс находится в весьма плохом настроении. Профессор нервно ходил взад и вперед по своему кабинету, бурча себе что-то под нос. Листки чистой бумаги лежали неисписанными на письменном столе. Заметив ее с подносом в руках, резко сказал: «поставьте», и когда мисс Джеральдс, пожелав «спокойной ночи», немного Задержалась, чтобы перемолвиться парою-другою фраз, профессор совсем грубо указал ей рукой на дверь, пробормотав что-то в роде: «идите вы ко всем чертям», на что мисс Джеральдс, как благовоспитанной девице и уважающей себя особе, оставалось лишь молча повернуться и уйти.

В глазах мисс Джеральдс мистер Брукс всегда был грубым, невоспитанным человеком, но в последнее время он совсем по ее мнению «спятил с ума». Впрочем шедший непрерывно уже вторую неделю дождь и холодный северный ветер также могли играть в этом некоторую роль.

Мнение же самого профессора было на этот счет совершенно иное. Дело в том, что мистер Брукс был уязвлен, ущемлен, оскорблен. То, что происходило теперь в университете, могло бы быть названо скандалом, шокирующим как университет, так и его неотъемлемую часть, самого профессора Брукса.

Но еще хуже было то, что его коллеги, собратья по науке, вместо того, чтобы вынести суровый приговор и исключить виновника всего случившегося — немца профессора Шнейдерса, — вместо того увлеклись его теориями, гипотезами, т. е. вернее глупыми фантазиями, как на это смотрел сам мистер Брукс.

35 лет он мог гордиться тем, что, занимая кафедру математики и физики, вел преподавание так, что вечные, незыблемые постулаты, непоколебимые, установленные раз навсегда фундаменты науки оставались неизменными. Вместо этого какой-то молокосос, выскочка из молодых ученых, даже не англичанин, имел смелость дерзать кощунственно посягать на святое-святых всего здания науки. Теория Эйнштейна следовала за математикой Лобачевского, Римана и Минковского, в явления физики, химии, электричества и магнетизма вторгалось 4-х мерное пространство, 4-е измерение^[1].

Вместо неизменяемой материи, лежащей в мире трех измерений, т. е. в пространстве, и течения ее во времени или «становления», проповедывалось о «бытии» вещей во времени и пространстве. Какая чепуха!.. И профессор нервным глотком выпил кофе, взял газету, перешел в спальню, разделся и лег в постель.

Профессор всегда перед сном читал. Развернув печатный лист и ознакомившись с новостями дня, мистер Брукс хотел уже выключить свет, как вдруг его внимание привлекла следующая, напечатанная жирным курсивом —

2.

Заметка в вечернем выпуске «Нашей Газеты». — Необычайные происшествия на ферме мистрисс Хоу.

«Наш собственный корреспондент из округа графства В. сообщает о следующих необычайных событиях, происшедших с 13-го по 29-ое с/м к имевших место на ферме мистрисс Хоу. Мистрисс Хоу, — вдова небезызвестного подполковника Хоу, служившего в колониальных войсках в Африке, участвовавшего в войне с бурами и убитого в стычке с туземцами при местечке Т. По смерти мужа мистрисс Хоу помимо пенсии получила, согласно оставленному и заверенному в нотариальном порядке завещанию, около тысячи фунтов стерлингов. На эти деньги она приобрела у отъезжающих в Австралию бывших владельцев Г. ферму, на которой и поселилась, занявшись разведением домашней птицы и свиней. Дела ее шли хорошо, как вдруг необычайное событие, происходящее на ее ферме, всполошило весь округ, лишив ее духовного спокойствия. В воскресенье 13-го числа, мистрисс Хоу возвращалась из церкви в некотором раздумье, вполне понятном после проповеди пастора Л., известного своим красноречием, и приближалась к своему дому, устремив свой взгляд на небо. Сначала она ничего не видела, кроме неземного, навеянного словами Л., но постепенно ее внимание качали привлекать какие-то точки, линии, очертания, появляющиеся на голубем небе. Мистрисс Хоу протерла неоднократно свои глаза, — как она потом рассказывала, — но явление не пропадало. В религиозном экстазе не видит ли она перед собою предвозвещенных пастором ангелов? Она в умилении хотела опуститься на колени, как внезапно сверху посыпался целый град птиц. По роду птиц мистрисс Хоу назвать затрудняется, но говорит, что это были весьма крупные, большие экземпляры. Птицы имели вид откормленный и сильный, но вместе с тем казались как бы чем-то чрезвычайно испуганными и ошеломленными, так что без труда дали собрать себя. Вместе с работником мистрисс Хоу притащила их на ферму; всего оказалось девятнадцать штук, но водворить их вместе с другой птицей не удалось потому, что, опомнившись, они оказались весьма злобными и чуть было не причинили убытка ферме, перебив часть индюшек и гусей.

_{Внезапно сверху посыпался целый град птиц.}　

В следующие дни ничего особенного не происходило за исключением, как мистрисс Хоу казалось, появляющихся на небе весьма странных очертаний. Впрочем, небо было не совсем ясно и рассмотреть что — либо было невозможно. Никому о происшедшем мистрисс Хоу ничего не рассказала, боясь недоверия, а с другой стороны, — вздорных слухов; к тому же новоявленной птице пришлось все-таки свернуть шею за ее чрезвычайно дикий и злобный нрав и, следовательно, доказательств никаких не было. О падении же птицы с неба мистрисс Хоу читала неоднократно в отделе «Смесь» воскресных журналов, как о действии особых смерчей и ураганов, захватывающих ее из других мест. Но в следующее воскресение явление повторилось опять, при чем выпало около шестидесяти штук, и затем начало повторяться ежедневно с определенной последовательностью: с часа дня приблизительно в небе показывались смутные очертания чего-то весьма странного, и дело оканчивалось выпадением птиц. Их выпадало от 5—17 штук. На какой высоте виднелись фигуры, мистрисс Хоу не могла рассказать, так как казалось, что это было и чрезвычайно далеко, и в то же время близко. Но в четверг, 24-го, явление приняло иной характер. В этот день стоял сильный туман. Мистрисс Хоу приходилось неоднократно выходить из дому, и ей казалось, что вокруг происходит что-то странное. Туман принимал удивительные формы и порой ей казалось, что она видит не то целый иной мир, не то обломки хаотически перемешанных скал, чудовищ, живых существ и неодушевленных предметов. Последние, казалось, готовы были принять материальную форму и появиться реальными перед мистрисс Хоу. Но в час дня неожиданно перед ней из тумана выпрыгнул не то кабан, не то вепрь огромных размеров, и со сверкающими глазами и с ревом, пошатываясь, промчался мимо ошеломленной, присевшей от ужаса мистрисс Хоу. Еле живая от страха, она добралась до фермы, где заперлась и просидела вместе с работником, дрожа от страха. По словам мистрисс Хоу, ее ферму осаждали тысячи ужасных зверей, и лишь следующее утро и ветер, разогнавший туман, позволили отправиться в местечко. Ее вид достаточно свидетельствовал о перенесенном ею, но все же только с большим трудом ей удалось убедить нескольких, в том числе пастора и местного судью, отправиться к ней на ферму. Туман рассеялся, выпадения птицы также не происходило, но, по словам отправившихся, действительно на фоне неба вырисовывались чрезвычайно удивительные очертания. В рассказе же мистрисс Хоу, как женщины солидной и всеми уважаемой, сомневаться не приходилось, тем более, что в двух фермах были найдены растерзанными овца и корова с распоротым животом. Диких животных в округе графства В. не водилось.

После совещания решено было сообщить в Лондон для затребования специальной комиссии по расследованию, прибытие коей ожидается со дня на день.

Примечание от редакции. Ферма мистрисс Хоу находится в вышеупомянутом округе графства В., в 25 милях расстояния от нашего города.

Примечание от редакции. Несмотря на всю необычайность событий, сообщаемых нашим корреспондентом, мы вполне отвечаем за всю правдивость сообщаемого. Остается допустить, что мы имеем дело с каким-то чрезвычайно загадочным феноменом природы. Со своей стороны питаем надежду, что разгадка не заставит себя ждать и последует в ближайшее время».

Профессор Брукс дочитал до конца, скептически сложил газету и, пробормотав «что за чепуха», зевнул несколько раз, выключил электричество, повернулся на бок и заснул.

3.

Небывалый каталог цен на битую птицу.

Мистер Брукс хорошо выспался. Ему снится посрамленный и уничтоженный немец Шнейдерс. В 9 часов, покончив с завтраком и обдумывая разгром в сегодняшней лекции своего противника, профессор собирался уже уходить, как перед ним предстала мисс Джеральдс с взволнованным видом, который несколько озадачил профессора.

— Послушайте только, мистер Брукс, на один шиллинг — дюжина, только по одному шиллингу дюжина! — и лицо ее выражало красноречиво предел всякому недоумению и негодованию. — Да где же это видано, чтобы битую птицу продавали дюжинами, да еще по одному шиллингу… Иду я это с рынка, где купила, что надо, как вдруг, подходя к дому, вижу: стоит наш поставщик овощей. Я спрашиваю, что есть у него хорошего из зелени? А он мне: «из зелени ничего, мисс Джеральдс, нет, а вот гусей, индюшек, уток у меня целый воз, да еще воз стоит у гостиницы». «Как, говорю, вы вздумали торговать теперь птицей?». А он в смущении отвечает: «Приходится». «То есть, как это приходится?». «Да, так, говорит, досталась случайно дешево большая партия». «А ну-ка, посмотрим!» Вижу птица крупная, откормленная, только вид какой-то у нее странный, индейка не индейка, гусь не гусь — «Видно привозное, здесь такую не разводят». «Да, так оно и есть». «Почем?» «Собственно— я немного уже опоздал, приехал-то поздновато, базар кончился, да теперь думаю, куда бы все продать, а то бы я дешево продал». «А ну, как?». «Да 10 пенни штука^[2]». Вижу, что совсем задаром, в такое время особенно, когда птица начинает нестись, наши ее не бьют и на базаре ее мало. Однако, из-за принципа, стала еще торговаться. А парень сразу и спустил цену до 5 пенни. Мне-то, собственно говоря, птица не была нужна, все что надо я уже купила, да вижу, что очень дешево, можно и про запас взять пару-другую… а он и отвечает: «Так возьмите дюжинки две, тогда я за дюжину возьму по два шиллинга»^[3]. Совсем что то несуразное, ведь этакую птицу не то что перепродавать, а и купить-то партии не найдешь. Думаю: пьян он. Опомнится после, придет назад требовать, а я до скандалов не охоча. Да и у пьяного покупать не буду. Ну, и изругала его, как следовало; говорю — «пойди, проспись сначала, а потом продавай». Знаю, женатый человек, вот тебе жена задаст, как все деньги проторгуешь». А он взбеленился совсем: «Не хотите и не надо, вовсе я и не пьян», тронул воз, «не хотите за два шиллинга покупать, так за эту цену и две дюжины другому отдам».

И масс Джеральдс, проговорив все это без передышки и закатив глаза в потолок, демонстративно развела руками.

— Мисс Джеральдс, хотя все это и странно, но я вам неоднократно уже замечал, чтобы вы с вашим хозяйством и всеми вопросами, к нему относящимися, ко мне не обращались! И не мешайте мне… И профессор, нахлобучив цилиндр на глаза, вышел из дому, оставив экономку одну.

4.

Мнение зоолога Римма о породе птиц из «Лавки свежей дичи».

Профессору сегодня положительно везло. Прежде пустовавшая аудитория теперь была полна. Студенты, привлеченные выпадами профессора против его врага, немца Шнейдерса, с хохотом и хлопками одобрения встречали каждое ядовитое замечание. В 12 часов мистер Брукс покинул университет для доклада в «Обществе изучения физических и естественных наук», где, пользуясь отсутствием противника, с успехом провел свой доклад «о незыблимости физических принципов». Потом, в превосходном настроении возвращаясь домой с одним из немногих коллег, с которым он был дружен, зоологом Риммом, для которого были безразличны как старые, так и новые течения в физике, благосклонно выслушивал воззрения Римма на фауну ледникового периода. Его гордостью был его научный труд — исследование о птицах четверичной эпохи.

По дороге зоолог вспомнил наказ жены купить гуся для следующего дня. Это заставило его погрузиться в целую сеть глубокомысленных рассуждений об отличии анатомического строения, оперения и т. п. Anseridae, или гусей времени оледенения земли, от современного нам вида. Поровнявшись с витриной лавки свежей дичи, профессора зашли в нее.

Хозяин, знавший хорошо покупателей, предложил любезно «на выбор». Но едва зоолог веял первого висевшего гуся, как с видом необычайного изумления застыл на месте. Профессор побледнел, затем покраснел. Лицо у него выражало полнейшее недоумение и растерянность. Наконец, он вынул платок, вытер пот, выступивший каплями на лбу, поправил съехавшие очки и, прищурив глаза, неестественно сдавленным голосом произнес, обращаясь к хозяину: «Мистер, послушайте, будьте добры сказать, сколько лет этой птице, т. е., извините, — конечно, — это чучело из перьев… к чему вы держите эту древность… позвольте узнать, из какого музея вы приобрели этот удивительный экземпляр».

По мере того, как он это произносил, хозяин постепенно приходил в величайшее негодование, принимая все за насмешку: «Мистер Римм, я думаю, вы меня очень хорошо знаете, и полагаю, с хорошей стороны, как добросовестного продавца; я думаю, что это может подтвердить и мистер Брукс, как и все мои остальные покупатели. К чему же такие слова?.. Если вам не нравится, то можете не брать, лучше ни у кого не найдете. А таких слов я еще ни от кого не слышал. Этакая крупная, жирная, упитанная птица, да «чучело из музея!». Вы понюхайте только, совершенно свежий товар, а вы: «сколько тысяч лет, как убита?» Ну, мистер Римм, и обидели вы меня, выбор большой, смотрите любую.

Зоолог снял очки, тщательно протер их и глаза отвел в сторону, вновь посмотрел со вниманием на гуся, лежащего перед ним, потрогал нерешительно его кончиком пальца, как-будто он сомневался, что перед ним нечто реальное, затем проговорил: «я очень извиняюсь перед вами, я не так выразился, вы меня не поняли, я хочу знать, не можете ли вы мне сказать, откуда у вас эта птица, где вы купили или достали эту партию?.. Это прямо удивительно, — прибавил он затем вполголоса, — но не может же быть, не может же быть!»

— Если вы хотите знать, где я ее достал, то домашнюю птицу я покупаю у здешних фермеров, ну, а другая идет из Лондона, привозная. Что же касается именно этой, ее мне продал сегодня один крестьянин-фермер. По правде сказать, чудак большой он, раньте овощами торговал, теперь взялся не за свое дело. Привез целых два воза, когда базар кончился, хранить негде… он пьян немного был, навеселе, ну, и уступил цену. — на этом месте хозяин вежливо замолк. — Ну, раз деньги получил, все остальное меня не касается. И что птица, по виду, не здешняя, действительно. Здесь такой не разводят, надо полагать, привозная издалека… но за свежесть только я ручаюсь. Сегодня у меня все берут нарасхват, да хвалят!

Зоолог Римм повернулся неожиданно к профессору Бруксу и многозначительно произнес! — «это… это непостижимо! Я или ничего не понимаю совершенно в зоологии, или схожу с ума! Этот гусь принадлежит к виду, жившему в эпоху начала оледенения земли, т. е. 500 тысяч лет назад по самым скромным подсчетам, и безвозвратно исчезнувшему… я решительно ничего не понимаю!!!»

Мистер Брукс окинул скептическим взглядом зоолога, взял осторожно своего коллегу под руку, повел ошеломленного профессора к выходу и, обращаясь к хозяину и многозначительно указывая на зоолога, похлопал себя по лбу.

— Дорогой мистер Римм, позвольте я вас провожу до дому. Повидкмому, вы сегодня чересчур переутомились. Ваши усиленные занятия сильно расшатали вашу нервную систему. Я вам давно советывал взять отпуск. Выпейте сегодня порцию брома и очень, очень не мешает показаться врачу. За вами уже давно наблюдался, извините меня, ряд странностей.

И, не взирая на сопротивление зоолога, Брукс довел его до дому, позвонил и передал на руки супруге.

5.

Рассказ фермера Джнльбертса.

Вслед за свихнувшимся зоологом дома ждал профессора новый сюрприз. (Была еще только середина дня, и мистер Брукс не думал, что это только начало того, что ему преподнесет дальнейшее).

У входа стояла лошадь в деревенской запряжке. На звонок никто не отвечал. Когда, наконец, Брукс с силой принялся стучать кулаками и рванул дверь, она свободно подалась, оказавшись незапертой.

Это было верхом забывчивости, рассеянности, халатности, небрежного отношения к своим обязанностям со стороны экономки, мисс Джеральдс.

Собираясь по этому поводу прочесть длинную нотацию, профессор как был, в пальто и галошах, прошел в столовую, где надеялся застать мисс Джеральдс. Навстречу ему слышался мужской голос, что то повествующий, чередовавшийся с возгласами: «ох, ой, да что же это такое, наконец», — самой экономки профессора.

Увидя профессора, экономка вместо того, чтобы вспомнить свои обязанности или представить гостя, устремила на Брукса бессмысленный, непонимающий взгляд.

Молодой человек, но виду крестьянин, как он оказался и на самом деле, поспешил представиться сам. Это был племянник экономки, фермер Джеральдс. Профессор уже ранее слышал о нем.

Фермер Джеральдс поспешил сообщить сущность события, уже отчасти известного читателям из вечерней газеты и из эпизода с продажей дичи. ...