0Morgan0 НЕПОКОРНЫЙ 

Маленький мальчик, лет шести, стоит перед зеркалом, снова и снова повторяя одно и то же движение. Гимнастический зал кажется огромным, а сам мальчик, малюсеньким. Красные волосы, крепко сбитое, и весьма мускулистое тело как для такого малыша, и теплые карие глаза смотрят на мир с непреклонной решимостью.

— Еще раз, Баки, — невысокий японец остановил повторения мальчика и в который раз поправил движение, чтобы мальчик не успел привыкнуть делать его неверно. — Это удар для средней линии, от паха до лба, нельзя смещаться вбок. Ставь ноги правильно. Представь перед собой противника, отметь уязвимые точки и повтори снова.

Мальчик не ответил, он лишь сосредоточился еще больше, и начал круг повторений сначала. Упорный мальчишка, сын сильнейшего в мире человека и бойца, Великана Ханмы Юдзиро, не желал сдаваться. Он устал, ему было больно, перетруженные мышцы ныли где-то на границе сознания, а суровый взор глаз матери, которая смотрела за его тренировкой из двери гимнастического зала, заставлял двигаться снова и снова. Один из первичных приемов каратэ постепенно становился привычным движением, словно дыхание. Сотни, тысячи повторений, медленно, но верно, переводят это простое, в общем-то, движение рукой в новое состояние, когда о нем уже нет нужды думать. Мысль и действие происходят практически одномоментно.

В какой-то момент мальчик дернулся, плечо и руку свела судорога, и он упал на деревянный пол, не в силах пошевелиться. Датчики, закрепленные на его теле уже давно передавали на приборы сигнал о чрезмерной нагрузке, но физиотерапевт, прикрепленный к Баки, пока молчал. Он как никто другой знает, что невозможно стать лучше и сильнее, не перешагнув свой прежний результат. К сожалению, даже профессионал столь высокой пробы может ошибаться, и он не уследил, когда нагрузка перешла некий рубеж, и теперь мальчик корчится на полу от боли. Физиотерапевт метнулся к нему, и сноровисто принялся за массаж, приводя мышцы в порядок, снимая спазм и расслабляя перетруженные мышечные волокна. После будет еще и закрепляющий массаж, и витамины, и многое другое, но все это мальчику было привычно, а потому не особенно заинтересовало, зато полный разочарования взгляд матери больно царапнул прямо по душе. Мальчик изо всех сил тренировался и делал умопомрачительные успехи как для своего возраста, но ей всегда было мало, всегда казалось, что он должен делать больше, с такими-то генами, и она все время выражала свое недовольство. Мальчик обычно отводил глаза, чтобы не видеть этого разочарования на ее прекрасном лице, с небольшой родинкой над верхней губой слева, точно такой же, как и у него, но не в этот раз.

Он внимательно всматривался и запоминал это лицо, и только она вышла, как в нем что-то изменилось. Словно над поверхностью его кожи стал искажаться воздух, как в пустыне в жаркий день. Физиотерапевт и сам не понял — почему, но он просто отпрыгнул от мальчика, неподвижно лежащего на деревянном полу гимнастического зала. Врачи, нанятые матерью, бессознательно поступили точно так же. А безбрежная воля паренька продолжала продавливать саму ткань вселенной, в поисках поддержки, помощи, доброй воли. Он не хотел больше подводить мать, очень, ОЧЕНЬ сильно не хотел. В какой-то момент сверхсконцентрированный мальчик просто потерял сознание, и врачи рванули к нему, пытаясь разобраться, но все, что смогли диагностировать, это перенапряжение нервной системы.

Тридцать пять лет, много это или мало? Каждый решает для себя сам. Данил Федорович Вяземский для себя решил в пользу «мало». Он очень хотел жить. Даже в богатейшем русском языке нет слов, чтобы выразить всю глубину его желания. Успешный бизнесмен, пусть и не миллиардер, но все-таки. Своя оконная фирма с небольшим заводом, филиалы по всему югу России, пара любовниц, пятнадцатилетний и весьма талантливый сын, Гришка… Его жизнь многие могли бы назвать если не идеальной, то где-то близко к тому. Но видимо, на него у вселенной оказались другие планы. Выходя из здания своего завода, уже около самой машины он вдруг почувствовал, что что-то не так. Мгновение, за которое он даже не успел ничего осознать, и его снесла старая задрипанная Волга 21 модели. Тело перекувыркнуло в воздухе, бросило на асфальт с распоротым гордым значком волги — «оленем» — боком, переломанными ребрами, руками, ногами и с тяжелейшей травмой головы. И перед тем, как отключиться от шока, он вдруг понял, что пожалуй, никогда в своей жизни не желал жить настолько сильно. Мир вокруг замер, Воля человека полностью и безраздельно сконцентрировалась на этом желании, аж воздух поплыл вокруг его переломанного тела, но он моргнул да так больше и не открыл глаз. Тело впало в кому, а сознание… Оно словно провалилось в какую-то дыру, как в сказке про Алису. Кэррол явно знал, что пишет…

Баки открыл глаза, лежа в белой палате на белых простынях. Словно не своим взглядом он оглядел все вокруг и тихонько прошептал на корявом русском:

— Какого хрена?

Устало помассировал виски, увидел собственные руки и в легком испуге откинул с тела простыню.

— Ну, хотя бы мальчик… — на этом нервная система четко донесла, что столько нервных потрясений подряд для шестилетнего тела, дело неприемлемое, и отключила сознание. А новоприбывший в это тело человек, в самых глубинах подсознания, медленно, но все более уверенно, познавал память и жизнь юного Ханма Баки. Данил Федорович чувствовал, как ему тесно, чувствовал, что не один в теле, даже «дотянулся» до настоящего владельца тела. Сильная душа мальчика заставила его остановиться и задаться простым вопросом: а имеет ли он право просто выдворить эту душу и занять ее место? Данил помнил Гришку, своего сына, в таком же возрасте, и представлял, что бы он сделал с убийцей, если бы такое, не дай боги, случилось. Тогда он принял для себя решение. Он не навредит малышу, наоборот, поможет, чем сможет. С принятием решения что-то внутри успокоилось, и он свернулся шаром где-то очень глубоко внутри подсознания мальчика, оставив себе не только возможность видеть, слышать и чувствовать все, что происходит с телом, но и общаться с владельцем. Это оказалось на изумление просто, словно все нужные механизмы уже были настроены и готовы к работе.

Баки открыл глаза и легко сел на больничной койке. Привычно «впитав» окружение, понял, где находится, и спокойно встал на ноги. Тело было здорово, только место на сгибе локтя, где стоял катетер немного ныло, но он знал, что это пройдет через пару часов. Он всегда быстро восстанавливался, а болеть, вообще никогда не болел. По крайней мере, он такого не помнит, хотя и знает, что это в принципе означает. Знает симптомы, видел несколько раз, как болела мать, и обычный насморк мог диагностировать с точностью до сотой доли процента.

Мальчик оделся, пригладил довольно короткие красные волосы и устремился на выход из палаты. Он в ней бывал не раз, с повреждениями связок, мышц и костей, так что ее расположение для него не секрет. Оборудованная прямо в поместье матери, являющейся главой клана, палата всегда готова к приему пациентов, как и штат врачей.

Мальчик прошел через длиннющий коридор, и на удивление пластично двигаясь, для такого нежного возраста, просочился в приоткрытую дверь. Время разминки, потом завтрак, потом нормальная тренировка, потом школа, и после выполнения домашнего задания снова тренировка, на этот раз до упора.

День прошел как обычно, за ним следующий, и еще один. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. К семи годам мальчик перешел от основных приемов карате к основам тайского бокса, кости постепенно становились все тверже, и он уже не рисковал сломать их после первого же удара. Мастера карате сменил высоченный таец с лысой головой и одинокой косицей на затылке. Тренировки по гимнастике и общефизические постепенно давали результат, тело крепло, и груша издавала все более глухой звук после его ударов по ней. Толстые перчатки сменились на тонкие, те в свою очередь на бинты, макивара на тонкую доску для правильной постановки расстояния удара, и даже время от времени стала правильно ломаться. Мальчик постепенно набирался опыта.

— Каковы его успехи? — азартно спросила у медиков глава клана Акизава.

— Он… развивается, — уклончиво проговорил Асума, врач физиотерапевт.

— Развивается?.. Это все, что ты можешь мне сказать? — разгневано сверкнула карими глазами женщина.

— Быстрее нормы, госпожа, — все так же уклончиво ответил врач. Его откровенно пугала скорость развития мальчика. Ему едва исполнилось семь, а чисто физически он обогнал одиннадцатилетних. Это… ненормально. — По сути, тело мальчика сейчас на пике возможностей для его возраста.

— Хм. Уже лучше. А теперь ответь, что тебя беспокоит? — не ответить главе своего клана врач не мог.

— Мм… Ваш сын все больше уделяет внимание гимнастике, растяжке, гибкости суставов и эластичности мышечных волокон и все меньше набору силы. Ваш приказ был несколько иным. Сила, сила и еще раз сила…

— Нет, все верно. Он должен стать не горой мускулов, а сильнейшим бойцом в мире. Так что пусть развивается равномерно. — Кивнула женщина.

— Спасибо. Еще кое-что. Мальчик все время спрашивает, когда прибудет его отец.

— Этого не знает никто, — спокойно ответила Эми Акизава и отпустила доктора взмахом изящной ладошки. Врач тихо вышел. — значит про отца спрашивает? Это хорошо, — удовлетворенная улыбка женщины чем-то неуловимым смахивала на оскал.

Мальчик бил по доскам, кроша их с первых же ударов, руки и ноги мелькали со страшной скоростью, доходя до трех ударов в секунду. Восьмилетний мальчуган зло молотил по ним, и не замечал боли в окровавленных руках.

— «Все, малыш, все. Дальше я.» — раздалось в глубине его сознания, но мальчик с легкостью услышал знакомый с детства и родной уже мужской голос. Баки никогда и никому о нем не рассказывал, а голос… Данил, он всегда с ним, помогает, подает идеи, продляет тренировки, когда сам Баки уже не может даже пошевелиться. В такие моменты сознание мальчика словно уходит внутрь, глубоко-глубоко, но осознание остается в полной мере. Это с легкостью позволяет нарабатывать мышечную память, развивать тело, даже поднимать болевой порог, при этом не Баки купается в океане боли, а тот, второй, Данил.

Баки было шесть, когда он услышал голос в своей голове впервые. Сильно испугался, но выслушал. Голос убеждал никому не говорить, помочь все равно не смогут, а вот в психушку посадят и никаких тренировок. Остаться без тренировок Баки не хотел. Он хотел стать похожим на отца, а не сидеть в белой комнате с мягкими стенами. В общем, со временем Баки с Данилом подружились. Их взаимоотношения всегда были несколько странными. Данил учил мальчика школьным предметам и нарадоваться не мог на то, какой умненький мальчишка попался ему в своеобразные партнеры. Взамен он учился сражаться вместе с мальчиком, проходил все его тренировки, помогал, когда мальчик совсем терял силы, поддерживал, объяснял, если Баки было что-то непонятно. В общем-то, их соседство пока что приносило только хорошее.

Сам же Данил понял, как же много он пропустил во взрослении своего ребенка. Теперь, когда он уделял БУКВАЛЬНО все свое время одному Баки, он многое переосмыслил, и понимание того, что Гришка рос, что называется, сам по себе, больно его ранило. Но поделать он уже ничего не мог — прошлое нельзя изменить. Зато, он может помочь Баки, так что нечего ныть, раз судьба дала еще один шанс.

К тому же, у Данила оказалось еще одно прекрасное применение — бой с тенью. Поскольку они оба находились в одном и том же разуме, Данил мог передавать мощные, насыщенные ментальные образы прямо в разум Баки и буквально формировать свой образ перед ним. И чем точнее он его формировал, чем больше вкладывал в это действие хм… воли, тем лучше был результат. Синяки, которые оставляла на теле Баки его ментальная проекция и вовсе оказывались самыми настоящими! Благо, что хоть переломов не оставалось. А так, они стали проводить такие бои ежедневно, хоть спарринг партнеров у Баки хватало. Только вот сразиться с человеком, который буквально прошел то же обучение, что и он сам, как оказалось, дорогого стоит. Более взрослый и развитый разум Данила позволил ему более четко и быстро выстроить общую систему боя, да и новые приемы в нее вводить ему было легче, что помогало им обоим. Он же заставлял мальчика заниматься умственным трудом вроде решения задач прямо во время тренировки физической силы. Мальчик по-началу возмущался:

— Ну зачем мне это, Данил-сан?

— За тем, малыш Баки, что чем ты умнее, тем больше вероятность победы в бою. Чем ты умнее, тем ты приспособленнее. Чем ты умнее, тем лучше кровоснабжение мозга и тем меньше вероятность инсультов от ударов в голову. В том числе и вероятность потери зрения. Стоит оно того?

— Наверное, — уныло соглашался мальчик и снова вгрызался в очередную простенькую, но непривычную задачку с подвохом от своего друга и наставника.

— А вообще, нужно найти наставника по Йоге, и чем быстрее тем лучше, — однажды буркнул умотанный в хлам, не меньше мальчика, Данил.

— Зачем? Йога даже не боевое искусство, — удивился Баки.

— Затем, что пора научиться управлять своим организмом на новом уровне. Двигать внутренние органы, правильно дышать…

— Я умею правильно дышать! — возмутился пацан.

— Ты умеешь правильно дышать для боя, а я говорю о жизни, Баки. О долгой и здоровой жизни. Ты ведь не хочешь погибнуть от болевого шока после удара в пах? А можешь. И вот ведь в чем штука, там у тебя все есть, нужные мышцы, чтобы убирать гениталии в тазобедренный сустав, но пользоваться ими ты не умеешь.

— А ты? — заинтересовался Баки. Все, что касается боя, его интересует не на шутку, так что если свяжешь новое умение или навык с ним, то внимание обеспечено самое пристальное.

— Умел, в прошлой жизни, хоть бойцом не был вообще. Вот не поверишь, прочитал в одной художественной книжонке, откровенно третьесортной, но в память запало. Несколько лет время от времени тренировался, и знаешь, получилось. От этого упражнения есть и другие плюсы, но тебе они пока что не интересны, да и мне в тридцать пять тоже не сильно нужны были. Годам к пятидесяти может и понадобилось бы, но я… не дожил, видимо.

— Извини, я не хотел напоминать, — загрустил мальчик.

— Успокойся, ничего страшного, малыш. Я не смирился, — и такой железной волей полыхнул разум мужчины, что даже Баки проняло, хоть он и сам является обладателем не менее сильной воли. — Я еще увижу своего сына. Обязательно.

Так с вопросом Йоги было решено, и через месяц у них обоих появился новый инструктор по имени Чираг. Баки, да и Данил, понятия не имели, где мать его достала, но этот забавный молодой индус оказался мастером в контроле своего тела и дыхания. Данил, честно сказать, подозревал его во владении внутренней энергией, но ничего… эдакого, замечено за ним не было. Он не левитировал, не спал стоя, в общем нормальный разумный. Однако, он многому их научил и учит до сих пор. Воспоминания совершенно не мешали Данилу продолжать тренировку тела Баки, пока тот отдыхал в глубинах собственного сознания, и мужчина продолжал бить, делая это не только быстро, но и правильно, что, пожалуй, даже важнее. Почувствовав, что еще немного, и даже его воли не хватит, мужчина в теле мальчика ускорился насколько мог, и вышел все-таки на четыре удара в секунду, тот барьер, за которым обычный не тренированный человек уже не в силах различить удара, но пробыв на такой скорости меньше десятка секунд, остановился, уселся на колени и охватил тело вниманием.

Почувствуй, вот так, спокойно. Сердце бьется словно заполошное, дыхание короткое, но ритмичное, мышцы так и норовят сократиться сами по себе, пот льется по спине. Он чуть качнулся всем телом влево, затем вправо, снова влево, стараясь уловить ритм тела, снова и снова и снова, пока не почувствовал — вот оно. Тело закачалось, скользя по течению, пока волей Данила резко не замерло. Сердце резко остановилось, полностью. Последний стук оказался невероятно громким.

— У нас две минуты, — напомнил из глубин сознания Баки.

— Я помню, малыш, не беспокойся. Чувствуешь, как сокращаются сосуды? Видимо, это то, о чем говорил нам мастер. Без биения сердца это оказалось легко ощутить. Давай, вчувствуйся. Я в следующий раз.

— Хорошо, — виртуально кивнул мальчик, ныряя в новое для них обоих ощущение. Сердце не бьется, а сосуды прокачивают кровь, сотни тысяч километров сосудов. И все они синхронно сокращаются и расслабляются, ведомые подсознанием, той программой, за выполнение которой отвечает спинной мозг.

— Время, Баки. Ты готов?

— Да, — это даже был не ответ, а тень мысли полностью сконцентрированного на одной задаче человека.

— Я включаю.

Данил резко выдохнул весь воздух из легких и качнулся влево, затем с усилием вправо, и снова влево, собственной волей заводя сердце. С пятого раза получилось, и оно сделало второй «первый» удар в этой жизни. Данил успел признаться самому себе, что едва не запаниковал, и честно боялся, что они оба просто умрут, но, к счастью, эксперимент прошел отлично.

— В следующий раз сам будешь этим заниматься, — передернул плечами, уставший до полуобморочного состояния Данил, и мягко поменялся местами с Баки, сворачиваясь шариком в подсознании. — Успел запомнить?

— Не только запомнить, но и зацепиться! — гордо выдал мальчик и перекинул соседу ниточку к новому чувству, чувству собственной крови.

— Обалдеть… — выдохнул мужчина. Им двоим понадобилось полгода, чтобы дойти до этого этапа йоговского дыхания. Фокус не простой, но крайне полезный. Чувствуя свою кровь, можно взять столько кислорода за пару вздохов, что хватит на целые часы, а у некоторых мастеров и на сутки нормальной жизнедеятельности. Проблема только в том, что кровь станет отдавать кислород сама по себе и в огромных объемах, отчего будет кислородное опьянение, после чего — потеря сознания, а для бойца это смерти подобно. Поэтому, нужно взять процесс отдачи кислорода кровью под контроль разума, но до этого Баки с Данилом еще очень далеко. Годы тренировок и медитаций. Однако первый и, возможно, самый сложный шаг, сделан! — все на сегодня. У тебя еще японский не доделан. И у меня, кстати, тоже.

— Какой же ты зануда, Данила-сан, — устало прошептал мысленно Баки, но поднялся и чуть шатаясь, отправился в свои апартаменты в поместье главы клана Акизава.

— Нет, это я еще не занудствовал, вот теперь начну. Гостиная, полностью, — резкий, хлесткий приказ, и мальчик скидывает «соседу» настолько полный образ гостиной из своей памяти этого же утра, какой только может. Входим, осматриваемся. Сравниваем с образом. Газет на столике нет, вероятно мама взяла, когда пила утренний чай. Телефон сдвинут на три сантиметра и стоит теперь под другим углом. Обычные звонки идут на один из ее сотовых телефонов, сюда, на городской, только официальные. — Вывод?

— Мамы нет дома, она уехала.

— Верно, с большой вероятностью, сегодня она уже не появится.

— Опять к своему любовнику помчалась, — буркнул мальчик.

— Она взрослая женщина, ей нужно это хотя бы для здоровья, в том числе и духовного, малыш.

— Знаю, но все равно…

— Я понимаю. Так, не отвлекаемся. Давай дальше.

— Шторы раздвинуты, одна из них дальше, чем вторая, вывод: здесь сегодня убиралась Мисака, повреждение правого плеча в аварии до сих пор дает о себе знать.

— Верно, — одобрительно «кивнул» Данил из глубин разума. — Что еще?

— Еще? Еще стулья повернуты друг к другу. У нас были гости? — удивился Баки.

— И не так давно, после очередного обхода слуг прошло не более получаса, а стулья все еще не на своем месте.

— Точно. Временные рамки.

— Именно, Баки. Следующая комната… — стал подгонять Данил.

— Зеленая гостиная. Хм, без изменений.

— Верно…

Пока дошли до комнаты неторопливым шагом, соседи успели обсудить все изменения в окружающем до мелочей. Развивает память, дедукцию, внимание, и его объем, в общем полезное упражнение. Причем Данилу оно давалось куда как сложнее, чем Баки. Тот приспособился за пару месяцев, а Данил до сих пор плавает. С дедукцией у него получше, а вот объем внимания хромает. Приходится разбивать крупные помещения на сегменты, но тренировки делают свое дело. Пусть и медленно, но верно.

— Японский… — вздохнул устало мальчик.

— Давай, давай, не ленись. Как с ним закончим, я тебя английскому научу и русскому. Вот тогда взвоешь.

— Садист, — буркнул мальчик.

— Мазохист, — отбил подачу мужчина. — Мы идеальные соседи.

Из глубин сознания раздался веселый смех, который подхватил и мальчик.

Баки сквозь сон почувствовал, что лишился одеяла, а сам он летит куда-то в сторону пола. Ловко извернувшись, девятилетний мальчик приземлился на ноги, и сразу рванул вперед:

— Папа!

— Одевайся, — неуловимо увернулся от объятий огромный мужчина с такими же красными волосами, как у мальчика, только длинными, до плеч. Красивое, но злое лицо, хищный оскал с явно выделяющимися клыками, словно у зверя и надменный взор красных как кровь глаз. У мальчика глаза тоже бывают красными, но редко, под настроение. Так-то они светло карие, слегка с красна, но кровь не водица. — Жду тебя внизу.

Мгновение, и в комнате снова один лишь Баки.

— Как он это делает?! — возмущение мальчика можно было смело резать ножом и подавать на стол в виде экзотической закуски.

— Скорость, — как само собой разумеющиеся «сказал» его сосед.

— Сам знаю. Но как он ее добился?

— Узнаем со временем, — четкое чувство пожатия плечами.

— А я хочу сейчас! — возмутился Баки.

— Знаю. Мне тоже любопытно. Но сам понимаешь, нужно просто потерпеть.

— А я не хочу! — Баки прямо приплясывал на одном месте, параллельно натягивая майку.

— У тебя переходный период начался. Гормоны в крови бушуют. Наконец-то! — обрадовался Данил.

— И что в этом хорошего?

— Самое хорошее время для обучения, для развития, да для всего. Те темпы, с которыми мы развивались раньше, скоро будут нам казаться шажочками черепахи. Правда, как-то рановато. Это, наверное, из-за тренировок. Нужно обратиться к Асуме за консультацией.

— Мда? Тогда хорошо, — резко успокоился Баки и, просунув ногу во вторую штанину, выскочил за дверь.

Тренировки с отцом для Баки всегда заканчиваются одинаково — потерей сознания. Этот раз исключением не был. Разве что, на этот раз, Баки потерял сознание не от усталости, нет. Его снесло с ног древесным стволом ловушки, оставшейся незамеченной, и шмякнуло о дерево с безумной силой. Перелом руки, бедра и сотрясение мозга. Не считая двух десятков синяков и пары трещин в ребрах, это основные травмы. Впрочем, не впервой. За неделю все заживет, а если еще и постараться своими силами, то и за пару дней можно справиться.

— А мы постараемся. Времени разлеживаться у меня нет, — четко донес мысль Баки.

— Само собой. Да и практика нужна, — согласился взрослый сосед.

— Вот! Тоже верно, — воодушевился еще сильнее мальчик.

Немного неподрасчитали. Справились за четыре дня, задействовав все силы. Баки тренировался в заживлении волей, когда нужно не просто поверить, что все заживает быстрее обычного, но ЗНАТЬ, что это так. Техника сложная, не для слабых умов. Данил же заживлял изнутри, с помощью контроля крови. Чираг даже удивился тому, как быстро Баки постигает его искусство, и стал требовать большей отдачи от их занятий. Свободного времени стало еще меньше, даже пришлось прекратить занятия с семейным поваром, который учил мальчика готовить. Стало просто некогда.

Пролетел еще один год. День рождения ознаменовался тем, что Баки выставила из дома мать. Нет, понятное дело, не просто так. Купила ему домик в неблагополучном районе Токио, дала карточку с ежемесячными поступлениями, и свободен. Живи как знаешь. Данил был уверен, что это приказ отца, а Баки, что так решила мать. Честно сказать, Данил считал обоих родителей Баки мудаками, и мнения своего особо не скрывал, но понимая, как сильно их любит мальчик, и как он жаждет их одобрения, особо не выступал. С другой стороны, зал специально для Баки мать оборудовала буквально в трех домах от его нового дома. Специалисты там работают те же, никаких ограничений на тренировки нет. В общем-то, ничего особо не изменилось, только теперь нет слуг, которые приберут, нет повара, который приготовит, нет нянечек, которые постирают. Один. Пришлось поменять школу. Денег на карточке еле хватало на месяц, чисто поесть. На покупку одежды, которая на парне просто горела, приходилось откладывать помаленьку каждый месяц. До прежней школы нужно было ехать на двух автобусах, на что опять таки не было денег. Со всех сторон облом.

Новая школа в этом районе оказалась рассадником нечисти. Бандит на бандите и бандитом погоняет. Первый конфликт произошел в первый же день. Баки новенький, в чистой форме, с аккуратным рюкзачком, причесанный, спокойный, даже вальяжный, привлек внимание сразу.

— Эй, мелкий, — кто-то подошел со спины и Баки едва сдержался, чтобы не раздробить стопу, так удачно торчашую сбоку. Мальчик шел к директору, со справкой о переводе из-за переезда и желанием оформиться официально. — У тебя пары монет не найдется?

— Нет, — ответил мальчик, скидывая руку гопника со своего плеча и делая шаг, как почувствовал подсечку. Понятное дело, что тело отреагировало само по себе, восстановив равновесие, и впечатав кулак прямо в солнечное сплетение гопника.

— Ты его не убей, смотри. Нас, возможно, отмажут, но лучше не надо доводить. Аккуратней работай, Баки.

— Я боец, а не убийца, — буркнул мальчик, и оставив паренька откашливаться и пытаться вздохнуть, пошел дальше к кабинету директора. Там он оформился, и его даже проводили в класс, где он весьма удачно приземлился за последней партой. — Повезло.

— Ага. Тоже не люблю на передних партах сидеть, — виртуально улыбнулся Данил.

Понятное дело, что столь фееричное выступление новичка в школе не могли просто не заметить. Так что по пути домой мальчика поджидали аж трое. Тот самый гопник и два его друга. Всем троим лет по двенадцать или тринадцать, но мальчика это не напугало.

— Не ждем, — прозвучала мысль Данила. — Навязывай им свой бой, атакуй, удивляй. Готов?

— Конечно, — спокойно подтвердил мальчик. Вообще, чем дальше они шли по пути самопознания и медитаций, тем спокойней становились, причем оба соседа в теле мальчика. Учитывая тот огромный стресс от того, что Баки выселили из дома, мальчик держался просто превосходно. Данил им гордился безмерно, но молчал об этом в тряпочку. Не педагогично… Разве что иногда часть его эмоций прорывалась через выстроенные барьеры.

Баки шел прямо на троицу, никуда не сворачивая, а когда до них осталось два метра, рванул с места в карьер. Бежал прямо на центрального, но в последний момент прыгнул на правого, впечатывая стопу в живот и отталкиваясь от него. Второй ногой прилетело в челюсть главарю, а после приземления Баки подошел к храбрившемуся последнему гопнику. Тот попытался ударить ногой, но не смог — Баки выставил свою ногу навстречу и тот голенью влетел прямо в стопу мальчика. Третий из трех поскакал вдаль по улице в слезах, баюкая травмированную ногу и бросив своих друзей неудачников.

— В следующий раз, переломаю вам руки, — мягким голосом пообещал Баки и прошел мимо лежащих на земле тел. Они были в сознании, но одного тошнило после удара в желудок, тот к счастью не порвался, а второй мычал прокушенным языком и медленно выплевывал выбитый зуб.

К тринадцати годам большая часть гопоты и прочей мелкой преступной шушеры целого Токио не только узнала имя Баки, но и искренне его ненавидела. Мальчик не проходил мимо, если видел преступление или несправедливость, он дрался до конца и не отступал. К слову, стоит сказать, что за это время, он ни разу не проиграл, а ведь схлестывался с бандами и по пять и даже семь человек. Понятное дело, что все они были старше, вплоть до семнадцати лет.

Сколько раз он попадал в полицию, Баки перестал считать еще на первой сотне. Знакомый детектив в очередной раз получая звонок по телефону и выпуская Баки домой, привычно провожал его прямо до дома, чтобы он по пути еще раз не влез в драку.

Баки вечно ходил с непроходящими синяками, а иногда и переломами, как в тот раз, когда не успел толком увернуться от обрезка трубы, и пришлось блокировать ее предплечьем. Конечно, у него куда более крепкие кости, чем у любого нормального двенадцатилетки, но труба есть труба. Тогда пришлось заканчивать бой прижав травмированную руку к торсу, заодно и защищая живот. Но отбился и победил. Зато сколько практики по самоисцелению, просто не передать. Иногда возникало впечатление, что они оба — и Баки и Данил — только этим и занимаются. На самом деле это, конечно, не так. Они учили языки, развивались физически в зале под строгими взглядами тренеров, прошли точные науки всего курса школы, что оказалось не сложно, когда с тобой занимается математик с постсоветским, еще не убитым образованием, а там учить умели. Физику и анатомию штудировали от и до, тут уж Даниле пришлось настоять, ведь любая драка, это взаимодействие двух тел, которое можно… обсчитать математически, если постараться. Сам Данил тоже получил немало опыта в драках, не считая боя с тенью, который они не перестали проводить ежедневно. Иногда Баки давал порулить телом, и тогда Данил старался использовать все, что только мог, стараясь наработать прикладной опыт. В такие моменты, казалось, что даже стиль боя Баки напрочь меняется. При одном образовании, при знании одних и тех же приемов, они предпочитали разный подход. Там где Баки пробивал и блок и тело, Данил использовал айкидо, там, где мальчик уворачивался, Данил ввинчивался под удар и использовал его, чтобы повредить соседним нападающим. Разный подход, разные стили, но они учились друг у друга с удовольствием, пока не смогли полностью копировать стили друг друга. Единственное, что сильно расстраивало Данила, это то, что мальчику уже тринадцать. Скоро пойдут девочки, у такого-то парня, и что ему делать? Чувствовать себя вуайеристом не хотелось, способа отправиться обратно в свое тело он так и не нашел, хотя видят боги, он старался. В общем, такое положение дел расстраивало безмерно. Мальчик скоро вырастет и перестанет нуждаться в нем, да и надсмотрщик тоже ему станет не нужен.

— Хм. — Лаконично высказался Баки, разглядывая «Вызов» от шантрапы этого района Токио. — Почему бы и нет?

Парень пожал могучими плечами и достал ведрышко с краской. Он спокойно закрасил «Вызов», написанный на стене его дома, не трогая остальные надписи, а их хватало. В основном угрозы, конечно, иногда проклятия. Не любит здешняя шантрапа Баки, но и поделать с ним ничего не могут. Избить не получается, в полицию идти?.. Смешно. Вот и делают всякую фигню. Денег на краску парню не хватает, так что закрашивает он только самые неприятные вещи. Он бы и их не трогал, но они оскорбляют не только его самого, на что ему просто плевать, но и всех вокруг.

— Тебе решать, Баки, — пожал плечами Данил. Он отдавал себе отчет, насколько же сильно он изменился. Раньше он бы ни за что не отпустил тринадцатилетнего пацана, даже совершенно чужого, на драку, а сейчас он понимает, что есть вещи, которые важнее. Если уж встал на путь воина, иди до конца, без вариантов. Будучи обычным, хоть и удачливым бизнесменом, он оставался простым человеком, чуждым войны, самопожертвования и многих иных вещей. Но здесь он, оказывается, тоже «рос» вместе с этим родным уже мальчуганом. Постепенно менялся, принимал ценности свойственные именно бойцам, а не обычным мирным людям. Впрочем, когда все это дошло до самого Данила, он оглянувшись назад, со скрипом признал, что он стал лучше, честнее, чище что ли…

— Я уже решил, — спокойно и чуть мрачновато ответил мальчик своему спутнику и соседу. На русском. Знает, как ему приятно слышать родную речь.

— Тогда идем.

Там идти-то, всего пять кварталов, да под мост спуститься. Два шага, так сказать.

— Навскидку, тут человек сто, — хмыкнул Баки.

— Не навскидку, а сто один человек, — поправил Данил, легко посчитавший пришедших на бой бандитов.

— Будем ломать психологически, половина отсеется. Шанс есть, — чуть улыбнулся подросток.

— Невелик, но есть. Надо было еще и фехтование изучить, хоть немного. Сейчас бы пригодилось, — отметил Данил.

— Ты ведь знаешь…

— Да, да, я помню. Самому сильному нет нужды в оружии. Но пока что мы не самые сильные и оно бы не помешало. Кстати о силе, витаминок выпей.

— Точно.

Парень приподнял низ толстовки и вытащил маленький навесной карман. В нем всегда есть баночка с комплексом витаминов и кола без газа. На такой вот случай. Десяток таблеток быстренько проглочена, кола выпита, тело может работать на максимальных оборотах без перегрузок. Отстегнул карман, скинул толстовку, все равно на внешнюю температуру плевать давно, так как теплообмен стал сознательным выбором, взятый под контроль сознания, хоть в майке зимой ходи, хоть в проруби часами плавай. Ну, может не часами, но час они продержались в прошлом году. И не в проруби, а просто в холодоной воде, но не суть. Вода была температурой в три градуса по Цельсию, между прочим, а Баки даже не замерз.

Все снятое полетело на землю у самого забора, за которым собрались бандиты, назначившие такую вот странную стрелку.

— Они бы еще снайперов на мост поставили в минивэнчиках, и прям наши 90-е получились бы, ну один к одному. Правда у нас таких психов, кто один на сотню прет, днем с огнем не сыщешь, — хмыкнул «про себя» Данил.

— Тихо, нужно сосредоточиться.

— Некогда. В атаку. Нужно деморализовать. Вперед.

И Баки безо всяких разговоров сиганул на главаря. Приземлился ему на плечи и тремя ударами превратил его лицо в кровавую маску. Здоровенный лысый негр рухнул на землю и свернулся калачиком.

— Ты че, не боишься? — приставил к шее подростка обнаженный меч какой-то японец. Баки только ухмыльнулся и сместив ногтем острие меча, словно взбегая на стену, наступил япошке ногой на лицо, впечатывая его в пол. Растяжка позволяет вытворять еще и не такое, но получилось красиво и откровенно пугающе, словно буквально стоптал человека. Кажется, каждый под мостом услышал тот треск, раздавшийся из-под ноги парня, которого они вызвали на «честный» бой «сто на одного». На самом деле это хрустнул нос япошки, а не череп, но впечатление то еще. Сотряс точно будет, и на том, вероятнее всего, и все.

— Вперед, не давай им прийти в себя, — надавил Данил, понимая, что каждая секунда на счету. И Баки с места в карьер, прыгнул прямо в самую гущу. Четверо врагов вокруг, и парень знал, как именно нужно работать в такой обстановке. Данил давно намострячился передавать не одну тень, а три. Еще одну выдавал сам Баки, так что опыта боя с четырьмя противниками у него хватало. Сотни и сотни боев.

Сместиться, удар в локтевой на огромной скорости, ломая сустав как тростинку. Продолжить движение, удар в колено соседу, и снова продолжая вращение, маваши гири. Завершить разворот, подсечка, упор и удар коленом в челюсть. Важно! Не переборщить!

Тринадцатилетний паренек, выглядящий лет на пятнадцать, метался в толпе, калеча, вырубая, оставляя за собой тела, стонущие в основном, но были и те, кто не демонстрировал признаков сознания. Все шло неплохо, пока три атаки не совпали разом. Удар палкой, старым ржавым мечом и трубой, от троих разных бандитов. Баки выбрал из трех зол меньшее — удар палкой. Та сломалась, что было предсказуемо, учитывая, что Баки и сам ударил в ее середину локтем. Однако не заметил тонкую цепь, обвившую ногу, и буквально сдернувшую его с ног, да еще и во время шага. Все совпало до того неудачно, что следующий удар трубы прилетел изумительно точно, прямо по темечку и вероятнее всего, случайно. А потом в тело полетели удары всем подряд. Баки на мгновение потерялся в этом хаосе и Данил перехватил управление. Мгновенная смена позиции, и он выхватывает из окружения одного из бандитов, подставляя его под удары. Напрягшись изо всех сил, он буквально выскочил из-под бандита, а следом и из толпы. Воевать в окружении, это не лучшая мысль. Будет проще, если за спиной забор. К нему он и подбежал, разворачиваясь и ожидая врагов. Тело ныло и передавало сигналы о десятках повреждений, разной степени тяжести. В основном синяки, вывих левого мизинца, который пришлось вправить сразу, иначе даже кулак не сжать. Смачная шишка на затылке, остальное так, мелочи жизни — к утру уже все будет здорово.

— Баки, ты или я сам?

— Давай сам, я пока синяками займусь, — отмахнулся парень, управляя кровью, напитывая кислородом мышцы и восстанавливая ткани после повреждений.

— Как скажешь.

Ближайший подбежавший гопник был встречен Данилиной ногой, прямо в диафрагму. После такого удара ему лечиться недели три, и это если просто растяжение, а если разрыв, то куда как дольше, без операции не обойтись. Бита поменяла хозяина и оказалась в руках у Данила, который тут же пустил ее в ход. Он представил, что его левая рука не рабочая и, взяв ей биту, блокировал деревяшкой трубы, палки, ножи, атакуя тремя остальными конечностями. Длинные сильные ноги вполне справлялись, а самых настырных встречал правый кулак в лицо. В один из моментов, когда пришлось прислониться к самому забору из сетки рабицы, в спину прилетело чем-то настолько тяжелым, что Данилу швырнуло в весьма поредевшую кучку бандитов. Тут уж он просто не успел что-либо предпринять, голова закружилась от удара, доказывая полноценное сотрясение мозга, а следом прилетело еще и еще. Повезло, что с мечами уже никого не осталось, а то убили бы.

Вдруг раздался полицейский свисток, и Данил повернул голову, разлепляя залитые кровью глаза. Бандиты рванули кто куда, не желая попадаться полиции, а с небольшого уступа под мостом медленно спускался знакомый насквозь детектив с каким-то молодым парнем. Видимо, приставили на обучение, этакая интернатура для полицейских. Данил поменялся местами с Баки.

— Прости, малыш. Не заметил, как со спины подкрались, — повинился старший товарищ.

— Я тоже не заметил, — отмахнулся парень и врубил волевое исцеление на полную катушку. Он так может царапину трех сантиметров в длину и полсантиметра в глубину затянуть за пяток секунд. Воля у парня нереальная. Данил занялся тем же самым, только с помощью крови. Задача в чем-то посложнее, а в чем-то полегче, кому как. Тут с кровью хотя бы все логично, а с этой верой… у Данила получалось с пятого на десятое.

— Баки, ну конечно, это опять ты, — детектив Кидо, отогнавший шакалов от поверженного льва, подходил аккуратно, и тут Данил его понимал. Это не первый раз, когда он будит подростка, и в прошлый раз ему досталось по зубам так сильно, что один из них вылетел. И в позапрошлый. И поза-позапрошлый тоже, если память Данилу не изменяла.

— Это я, старик. Чего тебе?

— Ты ходить-то можешь? — спокойно вопросил престарелый детектив.

— Могу, — Баки поднялся на ноги, замечая краем глаза, как синяк на внешней стороне кисти быстро желтеет, а потом и вовсе пропадает. До лица исцеление дойдет нескоро, так что для маскировки хватит и накинутой толстовки. Которую, кстати, не мешало бы подобрать. Баки развернулся на месте и направился домой, по пути надев на плечи скинутую ранее наземь одежду. Ссадина на груди медленно, но уверенно затянулась, оставив после себя почти незаметный шрамик. Баки спокойно отмерял шагами путь до дома, а детектив Кидо с помощником топали прямо за ним, провожая и обсуждая. Его. Кидо рассказывал о взаимоотношениях Баки и местной шантрапы.

А совсем недалеко, метрах в двухстах, неприметный лысеющий мужичок китайской наружности набрал номер матери Баки.

— Госпожа. Да, да это я. Баки вырубил сорок семь из ста. Да, да, госпожа. Я найду следующего, — мужчина положил трубку и тронулся с места. Автомобиль взрыкнул двигателем и покатил машину вперед. — Ну что за женщина станет нанимать бандитов, чтобы те напали на ее сына? — вопросил в темноту салона водитель.

А далеко в пригороде Токио, в своем поместье о том же размышляла сама виновница недоумения слуги.

— Мать натравливает на сына беспощадных бандитов. Ах, вот бы все матери так любили своих детей, — улыбка-оскал осветила лицо красавицы с маленькой милой родинкой над губой. ...