Борьба мотивов в преступном поведении

Предисловие

Изучению мотивации поведения людей посвящено много работ психологов и юристов. Это закономерно: мотив является в известном смысле субъективным центром совершения того или иного поступка, в том числе и преступления. Он сам порожден многочисленными факторами и формирует цели, намерения и стремления, а затем и фактические действия субъекта. Мотивация преобладающих видов совершенных в стране преступлений дает представление о наиболее острых конфликтах и социальных проблемах общества, которые требуют внимания отнюдь не только правоохранительных органов.

Хотя работ о мотивах поведения много, значительной их части присущ серьезный недостаток: мотив рассматривается статически, без движения, изменения, преобразования. Особенно это характерно для работ юристов, основывающихся на том, что УК РФ ни о какой динамике мотивации не упоминает, а принимает во внимание только один, действующий в определенный момент мотив, которым и объясняется поведение преступника.

Недостаточно исследованы причины, по которым в сознании субъекта сталкиваются и конкурируют (противоборствуют) несколько мотивов поведения, в том числе и противоположной направленности. Какой из них возьмет верх и почему? А ведь от этого зависит самое главное: станет ли человек преступником или будет законопослушным гражданином.

Процесс борьбы мотивов, происходящий в сознании (и даже подсознании) лица, имеет не только субъективные, но и объективные причины. Каковы они? В чем состоит роль ситуации и личности — не только особенностей воспитания, но и образа жизни людей, их успехов или жизненных трудностей? Почему люди, близкие по возрасту, воспитанию и мировоззрению, становятся агрессивными, нетерпимыми в семье и быту или ведут себя совсем иначе? Короче говоря, каковы те личностные и социальные факторы, которые в конечном счете определяют характер и содержание мотивации человеческого поведения?

Найти ответы на эти вопросы в архивных следственных и судебных материалах непросто. Мотив преступления слабо и примитивно отражается в юридических документах, да и не всегда. Автору пришлось использовать не только материалы уголовных дел, но и так называемый биографический метод, включая личные беседы с теми, кого удалось разыскать, либо с их родственниками. При этом надо иметь в виду, что упоминаемые в книге преступления совершены уже довольно давно и верить дословному описанию прежних событий самими их участниками не всегда можно. Тем не менее эти опросы и беседы хотя бы немного приподнимают завесу над сугубо личными ощущениями и переживаниями участников событий.

Приношу сердечную благодарность моим товарищам, прочитавшим книгу еще в рукописи и сделавшим ряд серьезных замечаний.

Глава 1. Генезис преступного поведения

1. Общая характеристика

Мотив — один из центральных элементов преступного поведения человека. Чтобы определить его понятие, место и функции, необходимо хотя бы кратко остановиться на общей структуре и генезисе преступного поведения.

С самого начала надо заметить, что существуют различия между преступным поведением и преступлением. Как известно, преступление — это виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ). Оно ограничено во времени и пространстве. Начальным его моментом является приготовление, а конечным — окончание преступных действий (бездействия) — в «формальных» преступлениях либо наступление преступных последствий — в преступлениях «материальных».

Однако поведение человека, совершающего преступление, этим не ограничено.

Во-первых, оно может начаться гораздо раньше, когда еще только выявляются потребности и интересы либо происходят конфликты, порождающие намерение разрешить их преступным путем. Затем появляется мотив будущего преступления, ставятся цели, разрабатываются планы действий и т. д.

Во-вторых, и после совершения преступления та или иная деятельность субъекта может продолжаться (например, уклонение от ответственности либо, напротив, явка с повинной).

Как назвать всю эту цепочку? Преступлением — нельзя, так как оно — лишь ее часть. В криминологии поэтому стало употребляться понятие «преступное поведение». Оно условно, тем более что в законодательстве РФ не используется. Это, следовательно, сугубо научный термин, значение которого заключается в том, чтобы охватить весь комплекс намерений, действий и индивидуальных особенностей поведения преступника, выйдя за рамки собственно преступного деяния. Надо ли пояснять, что все элементы преступного поведения, которые выходят за эти рамки, не могут инкриминироваться виновному (если, конечно, они не образуют других преступлений).

Рис. 1. Основные элементы преступного поведения

Рассмотрим теперь отдельные звенья преступного поведения (см. рис. 1) более подробно.

2. Потребности

В качестве основы поведения, в том числе и преступного, часто выступают человеческие потребности.

Потребности человека отражают его зависимость от внешнего мира, нужду в чем-либо. Ощущаемая как «состояние известной нехватки, которую организм старается восполнить»^[1], потребность направлена на повышение уровня активного приспособления человека к окружающей физической и социальной среде. В силу этого потребности человека являются «исходными побуждениями его к деятельности: благодаря им в них он выступает как активное, действенное существо»^[2]. В конечном счете именно потребности служат внутренними причинами большинства актов поведения. «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)...»^[3] — писал Ф. Энгельс.

Потребности современного человека являются продуктом его исторического развития. Если попытаться классифицировать и сгруппировать основные потребности, то получится иерархическая система, состоящая из нескольких уровней (см. рис. 2).

Рис. 2 Основные потребности человека

На нижнем уровне — элементарные биологические (органические) потребности: самосохранения, размножения, а также так называемая ориентировочная потребность. В процессе социального развития человека этот уровень поглощается вышестоящим, причем потребность самосохранения преобразуется в различные материальные потребности (в пище, одежде, условиях труда и быта и т. д.), ориентировочная потребность перерастает в познавательную (нужда в знаниях, в образовании, в постоянной информации об окружающей среде). Сексуальная потребность также приобретает развитую социальную форму, включающую любовь, родительские чувства, заботу о детях и семье и т. д. Возникает новая потребность — в социальном общении, которая предполагает необходимость определить свое место в социальной группе, иметь постоянные эмоциональные контакты с окружающими, получать признание и одобрение с их стороны. Как отмечается в литературе, «человеческая потребность существует в виде социального по характеру отношения к предметам и побуждаемое им действие также социально опосредованно»^[4].

Дальнейший, более высокий социально-психологический уровень развития личности связан с возникновением потребности в труде, в творчестве; на базе социального общения складывается также потребность в социальной активности; наконец, возникают мировоззренческие, идеологические потребности: осознать картину мира в целом, включая свое место в обществе, понять смысл человеческого существования.

Существует много других классификаций потребностей человека. Так, по Маслоу, выделяются пять групп потребностей (от высших к низшим): 1) потребности в самоактуализации (реализация своих возможностей и способностей; потребность в понимании и осмыслении); 2) потребность в самоуважении (в достижении, в признании, в одобрении); 3) потребности в социальных связях (в любви, нежности, социальной присоединенное™, идентификации); 4) потребность в безопасности (защита от боли, страха, холода); 5) физиологические потребности (в пище, в сексе и т. д.), автор называет их низшими потребностями, или нуждами^[5].

Некоторые авторы указывают на возможность построения иерархии потребностей с точки зрения приоритета их удовлетворения, согласно которой «прежде чем активируются и начнут определять поведение потребности более высоких уровней, должны быть удовлетворены потребности низшего уровня»^[6]. Думается, однако, что это не всегда так, особенно у творческих, неординарных личностей, которые нередко жертвуют материальными интересами ради высших целей.

Являются потребности объективной или субъективной категорией? Если под объективным понимать то, что в своем генезисе не зависит от сознания личности, то многие потребности надо признать объективными (например, потребности биологического уровня). Но чем выше мы поднимаемся по схеме, изображенной на рис. 2, тем потребности все более «субъективируются»: они осознаются субъектом, оцениваются им, приобретают индивидуальную окраску и все в большей степени становятся зависимыми в своем происхождении и существовании от его интеллекта и воли.

Потребности биологического уровня трудно регулировать, а порой и контролировать, например потребность самосохранения проявляется инстинктивно и подавить ее может лишь волевая натура, да и то в исключительных случаях. Потребности более высоких уровней, зависящие от самосознания личности, более подвижны и легче поддаются внутренней и внешней регуляции (разумеется, с учетом типа личности). Резюмируя, можно сказать, что потребности человека объективны в том смысле, что они действительно ему присущи, а не приписаны наблюдателем; вместе с тем они субъективны в той мере, в какой они зависят от его сознания и воли и поддаются корректировке самим субъектом.

Разумеется, перечень потребностей для различных социальных типов личности и отдельных индивидов не одинаков. Однако, с одной стороны, существуют социально-исторические типы потребностей, характерные для представителей того или иного класса или социальной группы. С другой стороны, в рамках определенного исторического типа личности существует разнообразный «спектр» потребностей, присущих конкретным индивидам в связи с их особенностями. Такой индивидуальный набор потребностей определяется всем процессом формирования личности, включая как природные свойства организма, так и влияние окружающей его в течение жизни социальной среды. При этом складываются существенные различия в потребностях как по их структуре, так и по содержанию (направленности).

Криминологические исследования показывают, что различные виды потребностей мотивируют преступное поведение с разной степенью интенсивности. Так как более 90% умышленных преступлений сводится к двум группам: корыстные и насильственные (агрессивные) деяния, то и мотивирующие их потребности тоже ограничены: это материальные, сексуальные потребности, а также потребность в социальном общении, имеющая несколько подвидов. Рассмотрим этот вопрос немного подробнее.

Материальные потребности имеют несколько градаций. Известно, что потребности есть у всех людей, но в одном случае это потребность в продуктах питания, современной одежде, хорошей квартире, в другом — в предметах роскоши, а в третьем — в накоплении денег и драгоценностей. С учетом этого можно в принципе выделить четыре основные степени материальных потребностей: 1) жизненно необходимые потребности, обеспечивающие «минимум условий существования человеческого организма»^[7]; 2) нормальный стандарт потребностей, характерный для данного общества или его основной части; 3) такой объем потребностей, удовлетворение которого не является общественной нормой; их можно назвать гипертрофированными (завышенными); 4) извращенные потребности, удовлетворение которых объективно противоречит развитию личности и интересам общества (в алкоголе, наркотиках и т. д.).

Понятно, что формирование материальных потребностей тесно связано с условиями жизни людей и социально-экономической природой общественного строя.

При социалистическом строе потребности членов общества были в значительной степени нивелированы, усреднены и ограничены, что неизбежно вызывало социальную напряженность, особенно среди молодежи. При переходе к рыночной экономике никаких сдерживающих начал для ограничения потребностей не осталось; изменилась и идеология в этом отношении. Сейчас из четырех приведенных выше степеней материальных потребностей не изменились лишь первая и четвертая. Что же касается нормальных и гипертрофированных (завышенных) потребностей, то четкая грань между ними утрачена (не в последнюю очередь по вине средств массовой информации и рекламы). Возникло расслоение общества и, соответственно, изменились потребности, присущие разным классам и слоям населения.

Можно ли установить, какая часть корыстных преступлений совершается из-за жизненно необходимых потребностей, иначе говоря, из-за нужды, а какая — по другим причинам? Исследователями 1960—1970-х гг. было зафиксировано, что нужда являлась причиной 3— 6% корыстных преступлений. Современных данных на этот счет нет^[8]. Была предпринята попытка восполнить отсутствие статистики экспертными оценками. Для этого выбрали 10 экспертов-ученых, виднейших специалистов по криминологии и уголовному праву, а также около 200 практиков — сотрудников органов МВД одной из центральных областей России^[9]. Опрос дал неоднозначные результаты, причем мнения экспертов — ученых и практиков заметно разошлись (что в общем свидетельствует о слабой информированности отвечавших). Ученые считали, что непосредственно из-за нужды (бедности) сейчас совершается в среднем 20,5% корыстных преступлений; по мнению экспертов-практиков, эта цифра доходит до 48%. Отметим большой разброс мнений в группе практиков (от 3 до 70%). Те, кто называл небольшой процент, мотивировали свое мнение главным образом тем, что бедные люди, в том числе пенсионеры, в своей массе законопослушны, да и «воровать им нечего». Противоположное мнение основывалось на высокой латентности корыстных преступлений, особенно в сельской местности. Понятно, что представления разных экспертов о бедности и нищете оказались различными.

Не удовлетворившись ответами на указанный выше вопрос, мы задали экспертам и другой: какой процент из числа лиц, чей доход ниже черты бедности, совершает по этой причине корыстные преступления (в том числе и незарегистрированные)? В отличие от первого вопроса за 100% здесь были взяты не все корыстные преступники, а все бедные люди. Ответы экспертов оказались сходными с предыдущим. Ученые посчитали, что преступления совершают 15%, а эксперты-практики назвали цифру втрое большую: 46%.

Трудно судить о достоверности этих цифр, но если принять во внимание, что уровень жизни снизился у значительной массы населения, то выводы весьма неутешительны. «Больше стало совершаться имущественных преступлений по мотивам абсолютной нужды, ради приобретения жизненно необходимых продуктов и предметов одежды, а также по мотивам относительной нужды в целях обеспечения того уровня жизни, который становился характерным для ряда окружающих лиц»^[10]. Эта тенденция была замечена криминологами еще в начале 1990-х гг. По данным В. А. Серебряковой и В. Н. Зырянова, потребность обеспечить себя и своих близких необходимыми вещами была мотивом корыстных преступлений женщин в 12% дел; желание жить не хуже, чем другие — в 20,3%^[11]. Теперь эти показатели удвоились и утроились.

А как обстоит дело с мотивацией, вызванной завышенными и извращенными потребностями? Экспертам был задан вопрос: какой процент из числа лиц, занимающихся частной предпринимательской деятельностью, совершает корыстные (в том числе экономические) преступления, включая латентные? Ответы ученых и практиков полностью совпали: 79%. Сколько из них регулярно дают взятки в государственных органах или коммерческих структурах? Ответы ученых — 76%, практиков — 86%.

Еще раз вернемся к данным В. А. Серебряковой и В. Н. Зырянова, датированным началом 1990-х гг. Желание «пожить в свое удовольствие» явилось мотивом корыстных преступлений у женщин в 11,7% случаев, стремление приобрести спиртные напитки, повеселиться в компании — в 6,7%^[12]. И эти показатели, несомненно, увеличились, хотя о точных цифрах судить не представляется возможным.

Бедность и богатство порождают корыстную преступность, видимо, с равной интенсивностью. Рыночная экономика разрушила систему потребностей, сложившуюся у населения в прежние годы, но еще не сформировала устойчивую новую иерархию. Этому препятствует ряд причин: экономический кризис, инфляционные процессы, неустойчивость на рынке рабочей силы, неопределенность жизненных перспектив, сильное социальное расслоение и т. п. Актуальной задачей, на наш взгляд, является не дифференциация, а сближение материальных потребностей людей путем повышения их жизненного уровня, но до этого, увы, далеко.

Извращенные потребности, доля которых в последнее время тоже увеличилась, характерны для пьяниц, наркоманов, лиц с сексуальными отклонениями. В современной России все эти явления получили широкое распространение. Спиртные напитки употребляет 80% трудоспособного населения. Каждая шестая семья сталкивается с наркологическими проблемами, вызванными употреблением наркотиков. Число лиц, хотя бы один раз употребивших наркотики, составляет 11—15%^[13].

Выше речь шла главным образом о материальных потребностях и, соответственно, имущественных (корыстных) преступлениях. Что же касается мотивов агрессивной (насильственной) преступности, то их два. Если к числу насильственных преступлений относить и корыстно-насильственные (т. е. кражи, грабежи, разбои, вымогательство), то ведущим мотивом будет корысть, которая, по нашей классификации, вызвана материальными потребностями. Опрос экспертов — практических работников оценил ее распространенность в 34%. Гораздо более точным оказался анализ чисто насильственной (агрессивной) преступности, не связанной с корыстными побуждениями. Ее мотивами, судя по оценкам экспертов, являются месть (10%), личная неприязнь (21%), хулиганские побуждения при алкогольном опьянении (35%)^[14].

Однако и эти данные еще не говорят о подлинных побуждениях субъекта, о тех потребностях, которые лежали в основе его агрессивного поведения. Если исходить из исследований психологов, то здесь на первый план выступают потребности в социальном общении и самосохранении личности. Это, по мнению специалистов, потребность в общении; в признании; в безопасности; в сохранении и повышении престижа или статуса; в лидерстве; в доминировании и др.^[15]

В потребностях, составляющих побудительный мотив насильственных преступлений, можно различать, условно говоря, социально и нравственно приемлемые виды потребностей и те, которые противоречат общественным нормам. К первой группе можно отнести, например, потребности в признании и безопасности, которые были ущемлены другим субъектом (в уголовном деле — потерпевшим). Совершение агрессивных преступлений в конфликтной ситуации при стремлении к удовлетворению социально позитивных потребностей имело место в 17% случаев^[16]. Прочие потребности, порождающие насильственную преступность, заслуживают, по меньшей мере, нравственного порицания. Так, по мнению Н. А. Барановского, стремление к удовлетворению асоциальных потребностей имело место в 65% ситуаций межличностного конфликта. Среди порожденных этими потребностями мотивов поведения стремление к насилию над другими людьми встречалось в 42% дел; к самоутверждению любыми способами — в 25%; к превосходству над окружающими — в 10%; эгоцентризм встречался в 7% дел^[17] (в ряде дел наблюдалось одновременно несколько побуждений).

Исследования, проведенные Л. П. Конышевой, позволили выделить четыре формы агрессии, тесно связанные с соответствующими социальными потребностями: а) экспрессивная агрессия — неожиданное обострение межличностных отношений или провокация со стороны жертвы; б) псевдоморальные формы агрессии («борьба за справедливость»); в) инфантильная агрессия (в отношении лиц, препятствующих удовлетворению актуальной потребности); г) демонстративная, садистская агрессия, в том числе групповое самоутверждение^[18].

Насколько распространены эти виды? Автор не приводит цифр, однако можно воспользоваться сходными данными. Авторы учебника по криминологии полагают, что каждое третье умышленное убийство и причинение тяжкого вреда здоровью связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, а в каждом пятом тяжком преступлении против жизни и здоровья проявляется стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «Я», самооценки, уменьшению чувства неуверенности^[19]. Это — группа «г» по классификации Л. П. Конышевой.

Переход страны к рыночным отношениям, глубокий и затянувшийся кризис во всех сферах жизни привели к деформации потребностей личности, а следовательно, и к росту агрессивных проявлений. ...