ЭГОМАНЬЯК

Глава 1

Дрю

Ненавижу канун Нового года.

Два часа в пробке, а я даже не преодолел девяти миль до дома из ЛаГардии. И это после десяти вечера. Почему все эти люди сейчас не на вечеринке? Какое бы напряжение не сняли две недели на Гавайях, оно вернулось и сжимается внутри все сильнее и сильнее, пока автомобиль тянется по дороге.

Я старался не думать обо всей той работе, к которой возвращался: к бесконечной череде чужих проблем, которые усугубляли мою собственную:

Она изменяет.

Он изменяет.

Дайте мне полную опеку над детьми.

Она не может получить дом в долине.

Все, чего она хочет, — это мои деньги.

Она не делала мне минет три года.

Слушай, кретин, тебе пятьдесят, ты лысый, напыщенный и с фигурой яйца. Ей двадцать три, горячая, и у нее такие упругие сиськи, что они почти достают ей до шеи. Хочешь исправить этот брак? Приди домой с десятью свежими, хрустящими купюрами и скажи ей встать на колени. Ты получишь свой минет. Она — деньги на расходы. Давай не будем врать, что это когда-либо было большим, чем есть на самом деле. Такое с тобой не прокатит? В отличие от вашей без-пяти-минут-бывшей-жены, я принимаю чеки. Исполнено Дрю М. Джаггером, адвокатом.

Я потер затылок, почувствовав легкую клаустрофобию на заднем сидении Убера, и посмотрел в окно. Пожилая леди с ходунками прошла мимо нас.

— Выйду здесь, — рявкнул я водителю.

— Но у вас багаж.

Я уже выходил из задней двери.

— Открой багажник. Мы все равно не движемся.

Пробка стояла намертво, а до моего здания оставалось всего два дома. Бросив водителю стодолларовую купюру чаевых, я забрал из багажника свою сумку и вдохнул воздух Манхеттена.

Я любил этот город так же сильно, как и ненавидел его.

Дом 575 на Парк Авеню был реконструирован до войны, располагался на углу Шестьдесят третьей — это был адрес, вызывающий у людей предвзятое к вам отношение. Кто-то с моей фамилией занял здание намного раньше того, как это место было преобразовано в кооператив с завышенной ценой. По этой причине моему офису было позволено расположиться на первом этаже в то время, когда другие коммерческие арендаторы были выброшены из него много лет назад. А еще я жил на верхнем этаже.

— С возвращением, мистер Джаггер. — Меня встретил швейцар в форме, распахивая передо мной дверь вестибюля.

— Спасибо, Эд. Я пропустил что-нибудь в свое отсутствие?

— Не-а. Все по-старому, все по-старому. Хотя на днях взглянул на ваш ремонт, и выглядит хорошо.

— Они использовали служебный вход от Шестьдесят третьей, как было оговорено?

Эд кивает:

— Конечно, их едва слышно последние несколько дней.

Я бросил багаж в квартире, затем направился вниз на лифте, чтобы проверить, как идут дела. Последние две недели, пока я прохлаждался в Гонолулу, мой офис переживал полное преображение. Трещины на потолке должны были быть заштукатурены, отделаны и покрашены, застланы новые полы взамен старому, стертому паркету.

Когда я вошёл, все внутренние двери были оклеены широким строительным скотчем. Та немногочисленная мебель, которую я не сложил на хранение, также была укрыта брезентом. Дерьмо. Они ещё не закончили. Подрядчик заверил меня, что к моему возвращению останутся только завершающие работы. Я был настроен скептически.

Впрочем, включив свет, я был рад обнаружить, что приемная полностью закончена. Наконец-то, канун Нового года без ужасных сюрпризов для разнообразия.

Я быстро осмотрелся, удовлетворенный увиденным уже собрался было уходить, когда заметил полоску света из-под двери маленькой комнаты для хранения документов в конце коридора.

Ничего не подозревая, я направился туда, чтобы выключить его.

На самом деле мой рост шесть с половиной футов, двести пять фунтов веса, возможно, у меня было такое настроение, и я был не готов встретить кого-либо… но когда открыл дверь в комнату с файлами и обнаружил ее там, то испугался до усрачки.

Она закричала.

Я сделал шаг назад за дверь.

Девушка подскочила, запрыгнула на стул и начала кричать на меня, размахивая в воздухе своим телефоном.

— Я вызову полицию! — Ее пальцы тряслись, когда она набирала девятку, затем единицу, и зависли над последней цифрой. — Убирайся сейчас же, и я не буду звонить!

Я мог наброситься на нее, и телефона не стало бы в ее руках еще до того, как она поняла бы, что не нажала на последнюю цифру, но девушка выглядела напуганной, поэтому отступил еще на шаг и поднял руки в знак капитуляции.

— Я не собираюсь обижать тебя, — я использовал свой самый мягкий, спокойный голос. — Тебе нет необходимости звонить в полицию. Это мой офис.

— Я что, похожа на дуру? Ты только что вломился в мой офис.

— Твой офис? Думаю, ты неправильно свернула на углу Тронутости и Шизы.

Она покачнулась на стуле, вытянув обе руки так, чтобы восстановить равновесие, а затем… ее юбка упала к ногам.

— Выметайся! — Она присела, схватив юбку и натягивая ее до талии, повернувшись ко мне спиной.

— Вы принимаете лекарства, мэм?

— Лекарства? Мэм? Ты прикалываешься?

— Знаешь что? — Я двинулся к телефону, который она все еще держала. — Почему бы тебе не нажать эту последнюю цифру и не вызвать сюда полицию? Они могут отвезти тебя назад в какую угодно психушку, из которой ты сбежала.

Ее глаза расширились.

Для сумасшедшей, на которую теперь я, в самом деле, смотрел, она была чертовски милой. Огненно-рыжие волосы были заколоты на макушке и полностью соответствовали ее взрывной личности. Хотя, судя по ее пылающим голубым глазам, я рад, что сдержался от озвучивания данного факта.

Она нажала единицу и начала рассказывать о преступлении — о вторжении человека в ее офис.

— Я бы хотела сообщить об ограблении.

— Ограблении? — Я поднял бровь и осмотрелся. Один раскладной стул и дерьмовый металлический раскладной стол — единственная мебель в пустом пространстве. — Что именно я украл? Твою обаятельную личность?

Она исправилась:

— Взлом и проникновение. Я бы хотела заявить о взломе и проникновении в доме 575 на Парк Авеню. — Она прервалась и прислушалась. — Нет, не думаю, что он вооружен. Но он большой. На самом деле большой. Где-то шесть футов. Может, больше.

Я усмехнулся.

— И сильный. Не забудь также сказать им, что я сильный. Хочешь, чтобы я для тебя поиграл мышцами? И, наверное, тебе стоит сказать им, что у меня зеленые глаза. Не хотел бы, чтобы полиция спутала меня со всеми остальными на самом деле большими ворами, болтающимися в моем офисе.

Повесив трубку, она продолжила стоять на стуле, все еще глядя на меня.

— Там еще была мышь? — спросил я.

— Мышь?

— Учитывая то, как ты вскочила на стул, — усмехнулся я.

— Ты находишь это забавным?

— Как ни странно. И я не имею чертового понятия, почему. Меня должно охренительно раздражать то, что по моему возвращению из двухнедельного отпуска я нахожу оккупанта в своем офисе.

— Оккупанта? Я не оккупант. Это мой офис. Я переехала неделю назад.

Она снова покачнулась, стоя на стуле.

— Почему бы тебе не спуститься? Ты рискуешь свалиться оттуда и удариться.

— Как я могу быть уверена, что ты не обидишь меня, когда я спущусь?

Я покачал головой и подавил смех.

— Милая, посмотри на мой размер. Посмотри на свои габариты. Возвышение на стуле нихрена не добавляет к твоей защите. Если бы я хотел тебя обидеть, ты бы уже лежала на полу холодная.

— Я занимаюсь Крав Мага два раза в неделю.

— Дважды в неделю? Правда? Спасибо за предупреждение.

— Не стоит надо мной смеяться. Возможно, я могу причинить тебе боль. Для взломщика ты ведешь себя довольно грубо, знаешь ли.

— Спускайся.

Она целую минуту пялилась на меня и только потом спустилась.

— Видишь? На полу ты в такой же безопасности, как и на стуле.

— Что тебе здесь нужно?

— Ты ведь не вызвала полицию? На секунду ты почти надула меня.

— Не вызвала, но я могу.

— А теперь почему бы тебе не сделать это? Чтобы они могли арестовать тебя за взлом и проникновение?

Она указала на свой импровизированный стол. Впервые я заметил бумаги, покрывающие всю поверхность.

— Я говорила тебе. Это мой офис. Я работаю допоздна, потому что строительная бригада была слишком шумной сегодня, и мне не удалось закончить то, что нужно. Зачем кому-то вламываться на работу в десять-тридцать вечера в канун Нового года?

Строительная бригада? Моя строительная бригада? Что-то здесь не так.

— Ты была сегодня здесь со строительной бригадой?

— Да.

Я почесал подбородок, веря ей лишь наполовину.

— Как зовут бригадира?

— Томми.

Дерьмо. Она говорила правду. Ладно, хотя бы часть этого должна была быть правдой.

— Ты сказала, что переехала неделю назад?

— Именно так.

— А кто сдал тебе в аренду помещение?

— Джон Кугар.

Обе мои брови взметнулись вверх.

— Джон Кугар? Он случайно не уволил Мелленкампа?

— Откуда мне знать?

Это звучало нехорошо.

— И ты заплатила этому Джону Кугару?

— Конечно. Так и работает сделка по аренде офиса. Залог в размере двух месяцев, первый и последний месяцы аренды.

Я закрыл глаза и покачал головой.

— Дерьмо.

— Что?

— Тебя кинули. Во сколько тебе это обошлось? Залог в размере двух месяцев, первый и последний месяцы аренды? Четыре месяца в целом?

— Десять тысяч долларов.

— Пожалуйста, скажи, что ты не платила наличными.

Что-то наконец щелкнуло, и цвет отхлынул от ее симпатичного личика.

— Он сказал, что его банк был закрыт вечером, а он не может передать мне ключи, пока не обналичит мой чек. Если я заплачу ему наличными, то могу сразу же въезжать.

— Ты заплатила Джону Кугару сорок тысяч долларов наличными?

— Нет!

— Слава богу!

— Я заплатила ему десять тысяч наличными.

— Мне казалось, ты говорила, что заплатила за четыре месяца.

— Так и есть. За месяц две пятьсот.

Вот оно. Из всего того сумасшедшего дерьма, что я слышал до сих пор, уверенность в том, что она может заполучить помещение на Парк Авеню за две тысячи пятьсот в месяц — это лучшее. Я взорвался в припадке хохота.

— Что смешного?

— Ты ведь не из Нью-Йорка?

— Нет. Я только что переехала сюда из Оклахомы. Какое это имеет отношение к случившемуся?

Я подошел на шаг ближе.

— Не хочу сообщать тебе новость, Оклахома, но тебя кинули. Это мой офис. Я был здесь на протяжении трех лет. Мой отец — тридцать до этого. Я был в отпуске последние две недели и реконструировал офис в свое отсутствие. Кто-то, названный в честь певца, убедил тебя дать ему наличные за аренду офиса, сдавать который он не имел права. Имя швейцара — Эд. Пройди через вход в главное здание и он подтвердит все, что я только что сказал.

— Не может быть.

— Чем ты занимаешься, что нуждаешься в офисе?

— Я психолог.

Я протягиваю руку.

— Я адвокат. Позволь посмотреть твой контракт.

Ее лицо осунулось.

— Он еще не привез его. Он сказал, что владелец был в Бразилии в отпуске, но я могу въезжать, а он вернется первого забрать оплату и привезет мне контракт на подпись.

— Тебя кинули.

— Но я заплатила ему десять тысяч долларов!

— И это еще одна вещь, которая должна была тебя насторожить. Ты не можешь арендовать комнатушку на Парк Авеню за две с половиной тысячи в месяц. Ты не нашла странным то, что отхватила такое место за бесценок?

— Мне казалось, что это отличная сделка.

Я покачал головой.

— Ты заключила хорошую сделку. Мошенническую.

Она прикрыла рот.

— Меня, кажется, сейчас стошнит.

Глава 2

Эмери

Я чувствовала себя долбаной идиоткой.

В дверь ванной легонько постучали.

— Ты там в порядке?

— Все отлично.

Смущена. Глупа. Наивна. Взломщица, но все отлично.

Я умылась и посмотрела на себя в зеркало. Какого черта я собираюсь дальше делать? На этой неделе, наконец, должна была быть установлена моя телефонная линия, и доставлены канцелярские принадлежности. Моя красивая канцелярия, с симпатичным логотипом и приятным адресом Парк Авеню. Тьфу. Очередные двести пятьдесят долларов профуканы. Я опустила голову и уставилась на раковину, больше не в силах смотреть на свое глупое лицо.

В конце концов, я открыла дверь ванной и вышла. Законный арендатор стоял в ожидании меня, прислонившись к стене. Конечно, он должен быть красавчиком. Потому что я просто не могла бы унизиться перед уродом. Нет, однозначно нет.

— Уверена, что в порядке?

Я избегала зрительного контакта.

— Нет, не в порядке. Но буду. — Я колебалась, прежде чем продолжить. — Будет нормально, если я вернусь в свой офис… в смысле… твой офис… и заберу свои вещи?

— Конечно. Не торопись.

Там не так уж и много было вещей, которые нужно упаковать. Доставка всей моей мебели была запланирована на эту неделю, как и файлы из моего архива. Это я тоже должна отменить. Куда, черт возьми, я собиралась все это сложить? Моя квартира была немного больше комнаты для хранения файлов, в которой я сидела.

Когда я паковала последние вещи в принесенные с собой коробки, законный арендатор зашел и встал в дверях. Я заговорила первой.

— Мне очень жаль, что попалась на мошенничество, и за мои угрозы вызвать полицию.

— Не забудь угрозы расправиться со мной при помощи безумных приемов Крав Мага.

Я подняла взгляд и увидела его улыбающимся. Отличный был вид. Слишком хорош. Его красивое лицо заставляло меня нервничать, но не тем видом нервозности, побудившим меня встать на стул и вызвать полицию. Нет, улыбка этого мужчины была дерзкой и вынуждающей подгибаться мои колени — не считая влияния на другие места.

— Знаешь, а я ведь на самом деле занимаюсь Крав Мага.

— Тебе на пользу. Ты меня немного напугала, когда я вошел. Уверен, ты можешь надавать по попке какой-нибудь маленькой девочке.

Я застыла в процессе.

— По попке маленькой девочке? Мой тренер мужчина.

Он переплел руки у себя на груди. На своей широкой, мощной груди.

— Как давно ты занимаешься?

— Почти три месяца.

— Ты не сможешь завалить мужчину моего размера после трех месяцев тренировок Крав Мага.

Может, повлиял поздний час или понимание того, что я была лишена сбережений всей своей жизни, или то, что у меня не было офиса для приема пациентов, но мое здравомыслие лопнуло. Я напала на бедного, ничего не подозревающего человека. Я буквально вскочила на стул, перепрыгнула на складной стол и спикировала на него. Спикировала на него.

Несмотря на то что я застала его врасплох, он полностью усмирил меня за меньшее время, чем потребовалось бы для удара сердца. Не совсем уверена, что именно он сделал. Каким-то образом он смог крутануть меня так, что моя спина оказалась прижатой к его груди, а мои руки зажаты его руками.

Меня взбесило, что он даже не запыхался, когда заговорил. Его дыхание щекотало мне шею, пока он удерживал меня на месте, а голос был спокойным и размеренным.

— Что это было?

— Я пыталась показать тебе свои движения.

Я почувствовала, как затряслось его тело, хотя и беззвучно.

— Ты смеешься надо мной? Опять?

Он продолжил сквозь смех:

— Нет?

— Я знаю движения. Клянусь. Просто сегодня я сама не своя из-за произошедшего.

Он до сих пор не освободил меня. Наоборот, наклонился вперёд, положив голову на мое плечо, и сказал:

— Раз уж мы тут показываем движения, я был бы счастлив тоже продемонстрировать некоторые из своих.

Каждый волосок на моем теле поднялся, пока мурашки покрывали тело.

— Амм… Я… Я…

Он ослабил хватку, и мне потребовалась минута для восстановления равновесия. Вместо того чтобы повернуться к нему с румянцем на щеках, который я почувствовала, то стояла спиной к мужчине, пока собирала оставшиеся вещи, а затем выдернула зарядку из розетки.

— У меня запланированы поставки и установка телефонной линии во вторник. — Мои плечи вновь поникли. — Я дважды платила на этой неделе транспортной компании за хранение. В первую очередь утром я все отменю, но на случай, если они объявятся… если ты будешь здесь, и если тебе будет не трудно — разверни их.

— Конечно.

— Спасибо.

Я подняла коробку, и у меня не оставалось выбора, кроме как повернуться к нему лицом.

Он обошел стол, двигаясь в моем направлении, и забрал вещи у меня из рук, прежде чем повести меня к ресепшену. Вокруг было темно, но свет, проникающий из комнатушки, которую я считала своим хранилищем для документов, достаточно освещал коридор, так что мы могли видеть друг друга. Мы остановились перед служебным выходом, которым я пользовалась в последнюю неделю. Меня осенило, что поддельный агент по недвижимости, вероятно, заставлял меня использовать этот вход, чтобы не попасться слишком быстро. Он говорил мне не использовать главный вход от Парк Авеню, чтобы по зданию не разносить своей обувью грязь со стройки. Я купилась на все, что сказал мошенник.

— Есть имя, Оклахома? Или мне просто стоит называть тебя оккупантом?

— Эмери. Эмери Роуз.

— Симпатичное имя. Роуз — это твоя фамилия или второе имя?

— Фамилия.

Он переложил коробку, которую держал двумя руками, в одну и протянул свободную мне.

— Дрю. Дрю Майкл.

Я прищурилась.

— Второе имя или фамилия?

Его улыбка осветила мрак, когда я вложила свою руку в его. У мужчины не было ямочек. Но были морщинки возле рта от улыбки.

— Второе. Моя фамилия Джаггер.

— Приятно познакомиться, Дрю Джаггер.

Он не отпускал мою руку.

— В самом деле? Приятно познакомиться со мной? Ты намного вежливее, чем был бы я при таких обстоятельствах.

— Ты прав. С этой точки зрения я бы скорее предпочла, чтобы ты оказался грабителем.

— У тебя есть машина? Уже поздно, а коробка достаточно тяжелая.

— Все в порядке. Я просто поймаю такси.

Он кивнул.

— Будь осторожна при посадке и выгрузке. Кажется, у этой юбки имеется собственный мозг.

В этот раз даже темноте было не под силу скрыть румянец.

— Со всеми унижениями, через которые я сегодня прошла, ты не мог об этом не упомянуть. Притворишься, что этого никогда не было?

Дрю усмехнулся.

— Невозможно представить, что я не видел эту задницу.

Я была стройная, но задница немного великовата. Я всегда это осознавала.

— И что это должно означать?

— Это был комплимент.

— Ох.

— Кстати, почему упала твоя юбка? Ты внезапно потеряла вес или что?

В тот момент уже ничего не могло смутить меня больше, чем то унижение, которое я сама себе устроила, так что, смеясь, я рассказала ему правду.

— На ужин у меня был большой бургер, и юбка давила мне, поэтому я ее просто расстегнула. Дверь была заперта. Я не ожидала, что кто-то может прийти.

— Женщина, поедающая бургеры и выглядящая так? Не допусти, чтобы женщины Нью-Йорка об этом узнали. Они посадят тебя назад в автобус до Оклахомы.

Он подмигнул. И, Боже, я была жалкой, когда почувствовала, как сердцебиение ускоряется.

Мы вышли на улицу, и Дрю ждал вместе со мной, держа мою коробку, пока такси не подъехало к тротуару. Он завис над дверцей, когда я села в машину.

— Канун Нового года всегда дерьмовый. Завтра будет лучше. Почему бы тебе не остаться в постели, заказать себе еще один бургер и попытаться немного отдохнуть. Я встречусь с тобой в полицейском участке послезавтра. Участок №19 на Шестьдесят седьмой улице. Скажем, в восемь утра? Первый день Нового года будет сумасшедшим в участке — там продолжат оформление пьяных еще с прошлой ночи идиотов.

Я даже не думала о полиции. Полагаю, мне нужно будет написать заявление.

— Ты не обязан идти со мной. Я уже достаточно тебе навязалась.

Дрю пожал плечами.

— Им в любом случае для отчета понадобятся мои показания. К тому же у меня там есть пара приятелей. Это ускорит процесс для тебя.

— Хорошо.

Он дважды стукнул кулаком по крыше такси и наклонился поговорить с водителем.

— Позаботьтесь о ней. У нее выдался дерьмовый вечерок.

Как только мы влились в поток, все, что случилось за последний час, дошло до меня. Адреналин подскочил, и я начала оседать.

У меня выманили все мои сбережения.

Больше у меня нет офиса.

Я дала свой новый адрес всем пациентам.

Голова закружилась.

Куда я пойду?

Что я буду делать с залогом, даже если в кратчайшие сроки найду новое место?

Снова почувствовав тошноту, я откинула голову назад и положила ее на кожаное сидение, несколько раз глубоко вдохнув. Как ни странно, но первая посетившая мою голову мысль была о красивом темноволосом мужчине, прислонившемся к двери моего офиса. Его офиса. И с этой картинкой в моей голове — с нисходящей по спирали панической атакой — я не могла сдержать небольшую улыбку, поселившуюся на моих губах.

Глава 3

Дрю

Я проверил циферблат часов. Опаздывает на двадцать минут. Она была сексуальна, и та маленькая часть, что еще осталась в моем сердце и была способна на сострадание, на самом деле сочувствовала ей и тому, как ее обманули. Но двадцать минут? Я зарабатывал 675 долларов в час. Я только что потерял 225, стоя перед долбаным полицейским участком. Еще раз взглянул на здание и уже собирался вернуться в свой офис, когда яркое пятно вынырнуло из-за угла.

Зеленый. Мне всегда нравился зеленый. А как он может не нравиться? Деньги, трава, те лягушки с выпуклыми глазами, за которыми я любил гоняться в детстве, но сегодня из простого «нравится» зеленый перешел в разряд фаворитов, когда я смотрел, как грудь Эмери подскакивала в ее зеленом свитере. К тому же у нее была еще одна особенность — красиво идти с этой пышной задницей.

— Прости, я опоздала. — Ее пальто было распахнуто, а щеки раскраснелись, когда она бросила быстрый взгляд на здание. Эмери выглядела иначе, чем предыдущей ночью. Ее длинные волнистые волосы были распущены, и солнце рисовало легкие блики золотом в медовых прядях. Она пыталась укротить их, когда говорила. — Я села не в тот поезд.

— Я как раз собирался уходить. — Я посмотрел на свои часы и увидел крохотные бисеринки пота в ложбинке ее груди. Прочистив горло, я подсчитал, как долго ждал. — Тридцать пять минут. Это будет около 350 долларов.

— Что?

Я пожал плечами, лицо осталось невозмутимым.

— Я зарабатываю 675 долларов в час. Ты вынудила меня потратить впустую больше получаса моей жизни. Так что это составляет 350 долларов.

— Я не могу себе позволить заплатить тебе. Я банкрот, помнишь? — Она сжала руки в негодовании. — Была обманута при попытке арендовать твой симпатичный офис. Я не собираюсь платить тебе такие деньги, потому что проспала.

— Расслабься. Я стебусь над тобой, — я прервался. — Погоди. Мне казалось, что ты села не в тот поезд?

Она прикусила губу, выглядя виноватой, и указала на дверь полицейского участка.

— Нам следует войти. Я и так заставила тебя долго ждать.

Я покачал головой.

— Ты солгала мне.

Эмери вздохнула.

— Прости. Я проспала, снова не могла уснуть прошлой ночью. Для меня это все еще ощущается как плохой сон.

Я кивнул и в нехарактерной для себя манере позволил ей соскочить с крючка.

— Идем. Посмотрим, есть ли хоть один гребаный шанс, что они поймают того парня.

Когда мы вошли в полицейский участок, дежурный разговаривал по телефону. Он улыбнулся и показал два пальца. После того как закончил говорить звонившему о том, что проблемой украденных из супермаркета рекламных листовок должен заниматься инспектор почтовой службы штата, а не полиция Нью-Йорка, он протянул руку, опираясь на стойку.

— Дрю Джаггер. Что привело тебя к отбросам? Прогулка по трущобам?

Я улыбнулся и пожал его руку.

— Что-то типа того. Как дела, Френк?

— Никогда не был счастливее. Захожу вечером домой и не снимаю обувь, оставляю открытой крышку унитаза после того, как помочусь, и использую бумажные тарелки, так что ничего не нужно мыть. Жизнь в одиночестве хороша, мой друг.

Я повернулся к Эмери.

— Это сержант Френк Карузо. Он держит меня в курсе того, как сменяет жен. Френк, это Эмери Роуз. Ей нужно написать заявление. Махони сегодня на месте? Может, он сможет ей помочь.

— Он будет отсутствовать несколько недель. Подвернул лодыжку, преследуя взломщика. Но я гляну, кто на приеме, и дам кого-то толкового. Что случилось? Семейная проблема? Муж устроил ей тяжелые времена?

— Ничего подобного. Эмери необычная жертва. Она арендовала помещение в моем здании несколько недель назад.

Френк присвистнул.

— Помещение на Парк Авеню. Симпатично и дорого. Ты одинока, милая?

— Старик, ты не извлек свои уроки?

— Что? У меня были только страшные разведёнки. Может, в этом проблема?

— Абсолютно уверен, что эта проблема не твоя.

Френк отмахивается.

— Так в чем проблема? Арендодатель не дает жизни или что?

— Она арендовала мое помещение за две пятьсот в месяц. Заплатила вперед десять тысяч. Проблема в том, что она сняла его не у арендодателя. Была обманута кем-то, выдающим себя за агента по недвижимости, пока меня не было в городе, а в офисе велся ремонт.

— Две с половиной тысячи в месяц. За твое здание?

— Она из Оклахомы.

Он посмотрел на Эмери.

— В Оклахоме не играют в Монополию? Не смогла понять, что Парк Плейс был в пять раз дороже Прибалтийской?

Я прервал заумную задницу-сержанта до того, как он даст Эмери почувствовать себя еще хуже, чем было до этого. В конце концов, я высмеял ее решение тем вечером, когда она удивила меня таким неожиданным приветствием дома. Этого было достаточно. Френк дал ей какие-то бланки для заполнения и отвел в кабинет, где мы могли подождать. По дороге туда я остановился поговорить со старым другом, и Эмери уже почти закончила с формами, когда я присоединился к ней.

Я закрыл за собой дверь, она посмотрела на меня и спросила:

— Ты занимаешься уголовными делами?

— Нет. Только семейными.

— Кажется, каждый коп тебя знает.

— Мой приятель работал в этом округе. Некоторые из моих первых клиентов были копами. Становясь другом одному человеку в синем, сделав хорошо работу для него, ты получаешь целый участок в работу и так далее. Они — сплоченная команда. Во всяком случае, лояльны друг к другу. Хотя среди них самый высокий в городе показатель разводов, связанных с работой.

Минуту спустя вошел детектив, которого я никогда не встречал, и принял заявление Эмери, а затем мое. Закончив, он сказал, что я могу уйти, если хочу.

Понятия не имею, почему полчаса спустя я все еще ошивался здесь, пока Эмери листала второй по счету толстый альбом с фотографиями.

Она перевернула страницу и вздохнула.

— Не могу поверить, как много преступников выглядят как обычные люди.

— Тебе было бы сложнее передать десять тысяч наличными парню, выглядящему как преступник?

— Полагаю, что да.

Я почесал подбородок.

— Кстати, в чем ты хранила столько наличности? В коричневом пакете, набитом сотнями?

— Нет. — Ее тон был оборонительным, но больше она ничего не говорила. Так что я глазел на нее в ожидании. Она закатила глаза. — Отлично. Но пакет был не коричневым, а белым. И на нем было написано «Вэндиз».

Я поднял бровь.

— «Вэндиз»? Ресторан фаст-фуда? Действительно помешана на бургерах?

— Бургер, который купила на обед, я положила в сумочку, а деньги — в пакет, потому что не хотела выпускать их из рук в метро. Я решила, что скорее кто-нибудь захочет украсть мой бумажник, чем ланч.

Она была права.

— Хорошая смекалка для девчонки из Оклахомы.

Она прищурилась.

— Я из города Оклахома, не с фермы. Ты думаешь, что я наивная, потому что не из Нью-Йорка и принимала неправильные решения.

Я не смог удержаться.

— Ты принесла десять штук поддельному агенту по недвижимости в пакете от «Вэндиз».

Выглядело так, словно сейчас у нее из ушей повалит дым. К счастью, стук в дверь помешал мне снова быть пережеванным «в стиле Оклахомы». Френк просунул голову.

— Есть минутка, советник?

— Конечно.

Френк широко открыл дверь, подождав, пока я выйду, и закрыл ее за нами прежде, чем мы заговорили.

— Дрю, у нас маленькая проблема.

На его лице была маска сержанта, когда он показывал на закрытую дверь, за которой сидела Эмери.

— Стандартная оперативная процедура заключается в том, чтобы проверить заявителя.

— Ну и что?

— Оклахому, которая там, пробили. На нее есть действующий ордер на арест.

— Ты прикалываешься?

— Хотелось бы. Новая компьютерная программа вынуждает нас записывать причину, по которой мы вводим имя в поиск. Детектив, принявший ее заявление, как раз вошел в нее, когда девушка была в участке. Не так, как в старые времена. Теперь все отслеживается. Ей придется позаботиться об ордере. Я заканчиваю через час. Если хочешь, я возьму полицейскую машину и отвезу ее в здание суда, чтобы она ответила на обвинения и чтобы нам не пришлось надевать на нее наручники. Для отвода глаз. Полагаю, она может подать прошение и избавиться от этого достаточно легко.

— В чем обвиняется?

Френк хмыкнул:

— Непристойное обнажение.

***

— Так, расскажи мне всю историю сначала.

Мы сидели на скамейке возле зала суда в ожидании начала полуденного слушания.

Эмери повесила голову.

— А я должна?

Я солгал.

— Ты собираешься рассказать свою историю судье, и как твой защитник я должен услышать ее первым.

Она, несомненно, будет в бешенстве, когда поймет, что для формального слушания не требуется пересказ событий, касающихся причины явки. Мы бы вошли, она признала вину, оплатила штраф, и были бы за дверью в течение часа. Но весь мой день был потерян, так что я заслужил немного веселья. Плюс ко всему, мне нравилась пылкая сторона ее личности. В гневе она была еще сексуальнее.

— Ладно, я была в Нью-Йорке в гостях у своей бабушки. И встретила парня. Мы ходили на свидания несколько раз, постепенно сближаясь, а в ту августовскую ночь было очень жарко и душно. Я только окончила старшую школу и дома не делала ничего даже отдаленно дикого. Так что когда он предложил купание нагишом в общественном бассейне, я подумала: почему нет? Никто ведь не узнает.

— Продолжай.

— Мы пошли на угол Восемьдесят второй, где есть бассейн на улице, и перепрыгнули забор. Когда мы раздевались, было так темно, я не думала, что даже парень сможет увидеть меня.

— Так ты разделась? Какого цвета были твой лифчик и трусики?

Серьезно? Я был больным ублюдком, задавая такие вопросы. Но в своем больном воображении я видел ее в белых стрингах и кружевном лифчике.

Она выглядела внезапно запаниковавшей.

— Тебе на самом деле нужно все это знать? Это было десять лет назад.

— Нужно. Чем больше деталей, тем лучше. Это покажет судье, что ты хорошо помнишь тот вечер, и он подумает, что ты полна раскаяния.

Эмери грызла свои ногти в глубокой задумчивости.

— Белые! Они были белые.

Симпатично.

— Стринги или шортики?

Ее щеки порозовели, и она закрыла лицо руками.

— Стринги. Боже, это так смущает.

— Будет легче, если сейчас ты выложишь все детали.

— Хорошо.

— Ты сама разделась или парень тебя раздел?

— Сама.

— Что произошло дальше? Расскажи мне все детали. Ничего не упусти. Ты думаешь, что они несущественные, но это может помочь твоему делу.

Она кивнула.

— После того как разделась, я оставила свою одежду в куче возле забора, через который мы перелезли. Джаред — парень, с которым я была — снял свою одежду и сложил ее поверх моей, подошел к вышке и прыгнул с нее.

— Что дальше?

— А потом приехала полиция.

— Ты еще даже не зашла в воду? Не дурачилась в бассейне или что-то еще?

— Не-а. Я даже не попала в бассейн. Сразу после того как вынырнул Джаред, появились сирены.

Я чувствовал себя так, словно меня разорвали. Так все развивалось и на этом все? Никаких тисканий? Прежде чем я успел задать еще вопросы, судебный пристав огласил список имен. Я слышал, как он назвал Роуз, так что направил Эмери туда, где он стоял, возле зала заседаний со списком.

— Комната 132 дальше по коридору. Судебный секретарь встретится обсудить с вами дело прежде, чем вы увидитесь с судьей. Подождите снаружи. Он назовет ваше имя, когда придет ваш черед.

Зная, где находится эта комната, я повел Эмери дальше по коридору, и мы присели на скамейке. С минуту она была тихой, потом заговорила. Ее голос немного дрожал, как будто она боролась со слезами.

— Прости за все это, Дрю. Я, наверное, задолжала тебе пять тысяч долларов за все твое время, но не могу выплатить и пяти сотен.

— Не волнуйся об этом.

Она потянулась и коснулась моей руки. Моя рука была на ее спине, когда мы шли, затем — когда мы выходили из полицейской машины, на которой сержант Карузо доставил нас сюда, но это был первый раз, когда она коснулась меня. Мне понравилось. Чертовски. Я не знал ее хорошо, но было понятно, что Оклахома не из той категории женщин, которая могла одурачить или быть одураченной. Мне нужно покончить с этим и убраться отсюда.

— Но это действительно так. Я не могу достаточно отблагодарить тебя за то, что ты пошел сегодня со мной, мне жаль. Я бы потерпела крах, не будь тебя здесь. Как-нибудь я отплачу тебе.

Я могу придумать несколько способов.

— Все в порядке. На самом деле. Не переживай об этом. Все пройдет гладко, и мы сможем уйти отсюда уже через двадцать минут.

И почти сразу голос из-за двери позвал:

— Роуз. Дело номер 18493094. Адвокат Роуз?

Я предположил, что это был секретарь. У меня было немного уголовных дел, просто просроченный билет на транспорт или обвинение в домашнем насилии богатого клиента при разводе. Но женский голос показался смутно знакомым, только я не мог понять, кому он принадлежал.

Пока не открыл дверь.

И тут стало понятно, почему он звучал так знакомо.

Я слышал его раньше.

В последний раз она кричала мое имя, пока я вколачивался в нее в уборной конкурирующей юридической фирмы.

Из всех юристов округа Нью-Йорк именно Кьяра Олбрайт должна была стать нашим секретарем.

Возможно, «гладко» было не совсем точным словом, чтобы описать, как пойдут дела.

Глава 4

Дрю

Блядь.

— Я не понимаю. Что происходит? — голос Эмери был полон паники.

И я не мог винить ее. Все знают, что кобры, тигры и акулы опасны. Но афалина[1]? Выглядящий так мило и привлекательно, так гармонично свистящий, когда вы гладите его по голове. Но если случайно ранишь одного из них, то они начнут атаковать. Это правда. Мое хобби, кроме траха и работы, смотреть канал National Geographic.

Кьяра Олбрайт — это афалина. Она только что порекомендовала судье тридцать дней в тюрьме вместо штрафа, который собиралась предложить полчаса назад.

— Дай мне минутку. Присядь в зрительном зале, я приду за тобой через пару минут. Мне нужно перекинуться парой слов с секретарем. Наедине.

Эмери кивнула, несмотря на то, что была уже на грани истерики, и я воспользовался моментом, чтобы дать ей собраться. Затем открыл калитку, отделяющую участников процесса от зрителей, и провел ее в пустующий ряд позади. Уходя, я увидел, как слеза скатилась по ее лицу, и это остановило меня.

Не задумываясь, я приподнял ее подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.

— Доверься мне. Сегодня ты поедешь домой. Хорошо? Просто доверься мне.

Мой голос напугал Кьяру в дамской комнате напротив зала суда.

— Какого черта там произошло? — я запер дверь, когда она повернулась ко мне лицом.

— Ты не можешь сюда заходить.

— Если кто-то спросит, сегодня я отождествляю себя со своей женской стороной.

— Ты козел.

— Я козел? Какого черта была вся эта «Приятно тебя видеть, Дрю» херня? «Я порекомендую штраф в размере пятидесяти долларов, и вы выйдете отсюда ко времени игры в гольф».

Она отвернулась и прошла к зеркалу. Достав помаду из кармана пиджака, она наклонилась и накрасила губы ярко-красным, ничего не сказав о том, что сделала. Затем подарила мне самую широкую и яркую улыбку из всех, которые я когда-либо видел.

— Твоей новой игрушке стоит привыкать к тому, что говорят одно, но затем происходит совсем другое, когда меньше всего этого ожидаешь.

— Она не моя игрушка. Она… друг, которому я помогаю.

— Я видела, как ты на нее смотришь, как кладешь руку ей на спину. Если ты ее еще не «прокатил», то скоро это сделаешь. Возможно, она нуждается в ночи, проведенной в тюрьме, потому что ты не можешь справиться с собой в зале суда. Может, ты утратишь для нее свое очарование. Если так подумать, я оказываю девушке услугу. Ей стоит меня поблагодарить.

— Ты сошла с ума, если думаешь, что я допущу это. Эмери не имеет никакого отношения к тому, что произошло между нами. Если придется, я попрошу судью Хокинса о самоотводе.

— Самоотводе? На каком основании?

— На том основании, что твой отец играет с ним каждую пятницу, и ты сама говорила мне, что он дает тебе все, чего ни пожелаешь. Ты забыла, как сильно ты любишь обсуждать профессиональные темы после того, как я тебя трахну?

— Ты не посмеешь.

Я стоял на расстоянии десяти футов лицом к запертой двери, но медленно развернулся и пошел в сторону, где она стояла, подбираясь намного ближе необходимого.

— Испытай меня.

Она долго удерживала мой взгляд.

— Отлично. Но давай сделаем это не так, как предполагается врагам. Без удара ниже пояса. Мы заключим сделку.

Я тряхнул головой.

— Чего ты хочешь, Кьяра?

— Ты хочешь, чтобы твой клиент сегодня вечером был дома. Я же хочу кое-что вернуть.

— Отлично. Чего ты хочешь?

Ее язык скользнул по верхней губе, как будто она проголодалась и смотрела на сочный стейк.

— Тебя. И не в туалете или на заднем сидении Убера. Я хочу тебя, хочу нормальное свидание, на котором ты угостишь меня вином и накормишь, прежде чем уложишь меня в позу шестьдесят девять.

***

— О боже. Я не знаю, как тебя отблагодарить.

— Давай просто заплатим штраф и свалим отсюда.

Я вывел ее из зала суда, и Эмери, похоже, истолковала мою спешку тем, что слишком надоела мне своими разговорами за день, но дело было совсем не в этом. Когда мы уже почти вышли, Кьяра окликнула нас.

— Дрю, есть минутка?

— Не сейчас. Мне нужно кое-где быть.

Где угодно, только не здесь.

Я держал руку на спине Эмери и продолжал идти, но у моего клиента было другое мнение. Она остановилась.

— Мы должны идти, — сказал я.

— Позволь мне все-таки поблагодарить секретаря.

— Это необязательно. Город Нью-Йорк благодарит ее каждую пятницу, когда перечисляет ей заработную плату.

Взглядом Эмери бранила меня.

— Я не грублю только потому, что это ты.

Она повернулась и ждала встречи с Кьярой, а затем протянула ей руку.

— Спасибо вам огромное за все. Этим утром я была поражена, когда думала, что меня арестуют.

Кьяра посмотрела на руку Эмери и сжала ее. Потом повернулась ко мне всем телом и ответила, глядя на меня.

— Не благодарите меня. Скажите «спасибо» вашему адвокату.

— Да. Так и сделаю.

— Но не благодарите его слишком сильно. Не хочу, чтобы он обессилил. — Кьяра развернулась на каблуках и помахала на прощание через плечо. — Я позвоню по поводу нашей встречи, Дрю.

Эмери посмотрела на меня.

— Это было странно.

— Она, наверное, прекратила принимать лекарства. Пойдем, давай уведем тебя отсюда.

Было уже около четырех часов, когда мы оплатили штраф и забрали копии оправдательного протокола Эмери.

Выйдя из здания суда, она повернулась ко мне.

— Надеюсь, ты не против публичного проявления нежности, потому что мне нужно обнять тебя.

Вообще-то я не в восторге от публичного проявления любви, но… эй, я не получил свою плату за потраченный день, так что не возражаю получить что-нибудь из предложенного. Эти сиськи, прижатые ко мне, были однозначно лучше, чем ничего, возможно, даже лучше полного дня с оплатой 675 в час.

— Если ты настаиваешь.

Улыбка, которой она выстрелила в меня, была близка к идеальной по сравнению с теми, которые я видел. А затем было объятие. Оно было долгим, эти груди и крошечное, изящное тельце заключили меня в более чем вежливые объятия. Она даже пахла хорошо.

Отстранившись, она продолжила держать свои руки на моих.

— Я собираюсь отплатить тебе за сегодня. Даже если это займет годы.

— Не волнуйся об этом.

— Нет, именно так я и поступлю.

Мы провели еще несколько минут, беседуя, обменялись номерами телефонов на случай, если для нее будут какие-то доставки, и попрощались. Она направлялась на окраину, а я — в центр, так что мы разошлись в разные стороны. Сделав несколько шагов, я обернулся через плечо и посмотрел на покачивание ее задницы. Уходя, она выглядела так же хорошо, как утром.

Это заставило меня задуматься… Клянусь, она выглядела еще более невероятно, когда пришла. Как только я собрался отвернуться, Эмери повернулась и поймала меня за подглядыванием. Она широко улыбнулась и помахала на прощание, прежде чем повернуть за угол и скрыться из виду.

Ладно, я хотел, чтобы она отплатила мне за этот день.

И я мог придумать несколько способов для взыскания этой оплаты.

Глава 5

Эмери

Я подняла жужжащий телефон к уху, успев зафиксировать время. Почти одиннадцать вечера, поздний звонок для кого бы то ни было.

— Алло?

— Эмери?

Этот голос. Мне не было необходимости спрашивать кто звонит. При личном общении его голос был низким и хриплым, но по телефону он был прямо сиплый.

— Дрю? Все в порядке?

— Ага. А что?

— Потому что как бы поздно.

Я услышала движение в телефоне, а затем:

— Дерьмо. Прости. Я только увидел время. Мне казалось, что сейчас около девяти.

— Когда ты проводишь большую часть дня в суде с уголовниками, время пролетает незаметно, правда?

— Думаю, да. Я вернулся домой, поработал, а потом остался в офисе. Видимо, потерял счёт времени.

— А я по возвращении домой выпила пару бокалов вина и немного пожалела себя. Твой вечер, похоже, был продуктивнее. Ты все ещё в офисе?

— Ага. Вот почему я позвонил. Я сижу здесь и думаю, что, когда ты найдёшь себе новый офис, он будет выглядеть очень симпатично.

Странное заявление.

— Спасибо. Но что привело тебя к такому выводу?

— Стекло и темное дерево. Мне нравится. Я бы представил у тебя что-то более девчачье.

— О чем ты… о, нет. Они сегодня доставили мою офисную мебель?

— Да.

— Как? Как они вообще вошли, если ты был со мной весь день?

— Мой подрядчик здесь заканчивал, а у меня не было возможности объяснить ему, что произошло. Он думал, что делает тебе одолжение, впуская их.

Я ударилась головой о барную стойку на своей кухне, затем прижалась к ней лбом, останавливая себя от самобичевания. Однако я не смогла сдержать стон, вылетевший изо рта.

— Прости. Я разберусь с этим незамедлительно, прямо с утра.

— Не торопись. Мои вещи все еще на хранении. Я могу придержать их некоторое время.

— Спасибо. И прости. Первым делом утром я позвоню им и заставлю вернуться и забрать все, а потом приду и подожду их в твоем офисе, так что тебе не придется иметь с этим дело, если ты не против.

— Конечно.

— Прости.

— Эмери, прекрати извиняться. Бывшие мошенники закаленные. Увидимся утром.

Я рассмеялась, потому что это помогло мне не расплакаться.

***

— Эй?

Я постучала в наполовину открытую дверь и слушала, как эхо моего голоса вернулось ко мне. Дверь открылась от толчка, и я была удивлена, увидев все еще пустую приемную. Я думала, что моя мебель будет сброшена сюда.

На расстоянии я слышала голос, но не могла различить его. Я вошла и крикнула немного громче:

— Эй! Дрю?

Стремительные шаги отдавались на мраморном полу, каждый шаг громче предыдущего, пока Дрю не появился из коридора. Он держал свой мобильный телефон у уха, и, увидев меня, поднял палец, продолжая разговаривать.

— Мы не хотим дом в Брекенридж. Мой клиент ненавидит холод. Она может сохранить его, но это будет единственное имущество, с которым она покинет этот брак. — Пауза, а затем: — Нет, я не чокнутый. После того как положу трубку, я собираюсь прислать вам несколько фотографий имущества в Брекенридж. Думаю, они убедят вас в том, что миссис Холлистер на самом деле нравится этот дом.

Только когда появился представитель службы доставки FedEx с повозкой, полной коробок, Дрю убрал телефон от уха, чтобы поговорить с ним.

— Дайте мне минутку.

Решив сделать хоть что-то, чтобы помочь ему, я подписала лист доставки и попросила симпатичного курьера сложить коробки на застеленную пленкой стойку. Дрю беззвучно поблагодарил меня и продолжил разговор.

Когда он уже почти кричал на того, с кем беседовал по телефону, я решила рассмотреть его. Одет он был, как я предположила, в сшитый на заказ очень дорогой костюм. Рукав на руке, держащей телефон, съехал, демонстрируя большие, на вид дорогие часы. Обувь сияла, а рубашка облегала. Его волосы были темные и слишком длинные для мужчины, начищающего свою обувь, а кожа — загорелой после недавнего отдыха, что еще сильнее подчеркивало его светло-зеленые глаза.

Но куда невозможно было не пялиться, так это на его губы, идеальной формы и полноты. Он на самом деле красив. Не уверена, что прежде думала о мужчине как о «красивом». Симпатичном — да. Даже горячем. Но слово «красивый» точно отвечает тому, чтобы описать Дрю Джаггера, никакое другое слово не отдаст ему должного.

Он закончил свой звонок.

— Серьезно, Макс, сколько процессов ты сидел по ту сторону стола, любуясь на мое симпатичное лицо? Ты до сих пор не можешь отличить, когда я не блефую? Посмотри на фото, а затем озвучь мне свое решение по этому предложению. Полагаю, ты найдешь его более, чем справедливым, когда посмотришь на ситуацию в перспективе. Ее двадцатилетний лыжный инструктор учил ее новому виду спуска. Предложение актуально сорок восемь часов. Затем я буду вынужден снова звонить тебе, что означает, что мой клиент получает еще один счет и твое предложение катится к чертям. ...