Сидни Энсти Любовь, ложь и шпионы

ВНИМАНИЕ!

Данный файл предназначен для ознакомления, поэтому просим после прочтения удалить его.

Над переводом работали:

Переводчик: Габриэла Бейбарсова

Редактор: Елена Львовская

Перевод предоставлен группой

Falling Kingdoms | Translation books

Глава 1

В которой молодая леди цепляется за скалы, не принимая ничью помощь

— О, это неудобно, — громко сказала мисс Джулиана Телфорд. Не было никаких причин держать мысли при себе, так как она была одна, совсем одна. На самом деле, это лишь половина проблемы. Вторая половина была в том, что она висела со стороны скалы и не могла подняться вверх или вниз и остро нуждалась в спасении.

— Другой уступ. Это, несомненно, даст тётя апоплексия.

Джулиана обняла скалу и слегка склонила голову, чтобы заглянуть через плечо. Её платье с завышенной талией цвета слоновой кости сильно испачкалось на правом бедре, когда она, падая, скользила по земле.

Джулиана медленно повернулась и посмотрела через другое плечо. К счастью, левая сторона не проявляла никаких признаков бедствия, и её сиреневый подкладочный шёлк Спенсер легко отчистит. Она бы сделала это прямо сейчас, если бы не тот факт, что её руки были заняты, держась за клубок корней, что удерживал её от падения с крошечного уступа.

Джулиана продолжала внимательно изучать ущерб своему гардеробу с сожалением — не из-за себя, а из-за тёти, которая считала эти вопросы очень важными. К несчастью, её взгляд скользнул по обуви. Прямо под нею зияла пропасть. Было слишком хорошо видно, как далеко от разбивающихся о скалы волн Ла-Манша она была, и отделял её от них лишь очень маленький уступ.

Несмотря на то, что она вдвинула пальцы настолько глубоко, насколько могла, пятки Джулианы всё равно висели над пропастью. Иногда солёноватые морские капли попадали на неё, но это ничуть её не успокаивало.

Джулиана судорожно вздохнула.

— Как неловко, — она вздрогнула, несмотря на тёплый апрельский ветер. — Я буду полностью бледна, если брошусь со скалы. Тёте будет так неудобно… Никто не обратит на меня внимание.

Небольшой дождь песчинок обрушился на цветочный платок Джулианы. Она смахнула пыль с глаз и слушала. Никого, кто посчитает должным доложить… Нет, господа, увы.

— Эй! — крикнула она. Джулиана вытянула шею вверх, пытаясь разглядеть что-то за корнями и соломой на краю обрыва.

Появилась голова. Довольно красивая голова. У него были тёмные, почти чёрные волосы и ясные голубые глаза, и, если нужно замечать такие вещи, странная однобокая, но дружелюбная улыбка.

— Нужна помощь? — спросила голова с сарказмом.

— Вы джентльмен? — вежливо спросила Джулиана.

Голова показалась испуганной, слегка нахмурилась, потом изогнула бровь, прежде чем ответить.

— Да, и вправду.

— Пожалуйста, я не хочу, чтобы меня спасал дженльмен. Не могли бы вы найти фермера или продавца — никого дворянского, а после сделаете мне одолжение и забудете об этой встрече.

— Простите?

— Не хочу быть грубой, но это немного неловкое место…

— Вероятно, я бы скорее использовал слово «опасное».

— Ну, да, вы — да, как мужчина. Но я, как молодая женщина, лучше не буду обращать внимания на себя и нести позор для всей семьи, называя это немного иначе.

— Позор?

— О, да. Во-первых, я не должна была быть в перевозке в одиночку. Карье должна была прийти со мной, но мы поссорились, видите ли, и я упала. И… — Джулиана замолчала. Она начинала лепетать — вероятно, пагубное влияние солнца. — Во-вторых, если бы я смотрела на дорогу, а не на ласточек, я бы увидела дыру, прежде чем моё колесо решило исследовать её глубины из-за легкомысленной меня… И, в-третьих, если я вернусь домой грязная и в компании джентльмена, не знакомого с семьей, я буду возвращена с позором к Хартвеллу… Все возможности поездок в Лондон будут отложены.

— Неловкий список. Я вижу проблему.

— Там кто-то есть внизу? — спросил другой голос.

Голова с голубыми глазами исчезла, но Джулиана могла слышать приглушенный разговор.

— Да, но она не хочет спасаться нами. Она говорит, что ей нужен фермер.

— Какой?

Джулиана немного откинулась, чтобы хоть мельком увидеть другого джентльмена, но ей помешало облако грязи.

— Апчхи!

— Благословляю вас! — один из голосов сверху воскликнул, прежде чем продолжить.

— Кажется, мы не подходим.

Нос Джулианы вновь начал чесаться. Она подняла его вверх, а после пошевелила, пытаясь остановить это. Никаких результатов.

— Апчхи!

На сей раз её левая рука дёрнулась с силой выдыхаемого воздуха и сломала несколько корней, за которые она цеплялась. Медленно, они начали распутываться, сталкивая Джулиану со скалы в воздух.

— О, нет, — она отпустила эту кучку и протянула руку вновь к скале, надеясь на более сильные корни. Но ей не повезло. Она схватила в два раза больше, молясь, чтобы правая рука не оборвалась так же.

Подобно тому, как она решила, что ситуация более опасная, чем неловкая, рука схватила её за запястье. Облегчение затопило её, а скачки сердца утихли после прикосновения.

— Дайте мне другую руку.

— Простите? Я не могу, придётся отпустить.

— Но если я потяну вас вверх, отпустить придётся.

— Ах, боже мой, боже мой… Я не хочу.

— Я понимаю. Но, боюсь, у нас нет никакой длинной верёвки, ни одного фермера в поле зрения, и ваше затруднительное положение переходит в сферу опасности. Не волнуйтесь. Я крепко держу вашу руку, мои ноги держатся, уверен, потому я не упаду — и осталось только отпустить. Я схвачу другую руку, вы закроете глаза и вернётесь наверх. На сушу.

— Это суша, — Джулиана носом кивнула на суровую стену.

— Да, но сомневаюсь, что вы хотите там остаться.

— Идея повиснуть в воздухе нравится мне намного меньше.

Голова сочувственно кивнула.

— Боюсь, жизнь полна таких испытаний.

— Они словно следуют за мной. Я как магнит для неприятностей.

— Это печальная новость. Однако, возможно, было бы лучше обсудить вашу склонность к таким интересным ситуациям, находясь уже на одном уровне, например, здесь. Так было бы куда проще говорить.

— Другими словами, я должна прекратить держаться.

— Именно.

— Но я и вправду не хочу этого делать!

— Я понимаю.

Джулиана сделала глубокий вздох.

— Мне только восемнадцать, вы знаете?

— Боюсь, что нет.

— Я слишком молода, чтобы умереть, вы понимаете?

— Я совершенно согласен, поэтому мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы помочь вам дожить до девятнадцати.

— Хорошо.

— Какая смелая девушка! Джулиана не чувствовала никакой храбрости. Её колени начали раскачиваться, руки тянулись. Она сделала несколько глубоких вдохов, сосчитала до трёх в голове, а после отпустила. Она вытянула руку вверх и лишь на мгновение её озарила вспышка осознания, что он не сможет добраться до неё. Затем он схватил её за запястье, и она сделала так, как он предлагал — Джулиана закрыла глаза.

Во-первых, его прикосновение принесло облегчение, но оно длилось долго… Ибо она, кажется, не двигалась. Она просто болталась. Это было куда лучше, чем упасть или разбиться о скалы, но она бы предпочла двигаться вверх и только вверх.

Джулиана приоткрыла глаза. Она могла видеть, что человек с дружеской улыбкой больше не улыбался. Выражение его лица походило на гримасу от усилия. Джулиана вновь закрыла глаза. Она сжала их так сильно, что цвета заплясали в голове. Или это потому, что она не дышала? Что-то одно точно являлось причиной.

Джулиана почувствовала резкий толчок в бедро, но не могла ничего поделать, она лишь жалела своё тонкое муслиновое платье. В следующий раз, когда она будет собираться слететь с обрыва, она напомнит себе, что надо надеть шерстяные юбки.

Может быть, тогда ей не придётся страдать ещё и от дополнительных ссадин.

— Всё. Можете открыть глаза.

Джулиана была поражена. Голос звучал близко. Её глаза распахнулись, и она встретилась взглядом с голубоглазым незнакомцем. Она лежала на боку, в двух футах от её спасителя. Однобокая улыбка контрастировала с его свеклово-красным лицом и затруднённым дыханием. Джулиана широко улыбнулась и собиралась поблагодарить его, когда две руки схватили её за талию и подняли на ноги, словно она была легче пёрышка. Её спаситель поднялся, и все они попытались стряхнуть с себя пыль. Прошло довольно много времени, ведь они были все грязны.

Джулиана завершила работу самая последняя. На самом деле, она сделала не так уж и много, прежде чем сдалась. Полоса слишком въелась в её бедро, чтобы поддаваться чистке. Ей придётся прийти в усадьбу через задний ход и подкупить Нэнси, чтобы отчистить это без лишних слов. Если тётушка узнает…

Джулиана вдруг поняла, что должна потребовать клятву от этих джентльменов хранить тайну. По крайней мере, она должна была убедить их в том, чтобы они сказали что-то в этом роде. Джулиана выпрямилась.

Двое молодых людей, ненамного старше её возраста, смотрели с откровенным интересом. Её спасителями были высокий хорошо сложенный красавец с тёмными волнистыми волосами и голубыми глазами и песчановолосый да кареглазый.

Светловолосый человек был круглолиц, с ямочкой на гладком подбородке, и в каждом его движении чувствовалась плохо сдерживаемая энергия. У голубоглазого была дружеская улыбка, развязные движения, квадратная челюсть и весьма спортивная фигура.

Джулиана на мгновение замерла, подбирая слова для этого странного условия. Это ведь не могло длиться долго.

— Господа, я ничем не могу отблагодарить вас, — она отважилась на быстрый взгляд в сторону края скалы, ещё раз заметив, как тяжело упала. — Моё первоначальное нежелание принять ваше любезное предложение о помощи не было каким-либо образом из-за гордыни. Моё нежелание было связано исключительно с тем, что мои недостатки приносят горе моей семьи. Поэтому я очень прошу вас не…

— О, даже не думайте! — песчаный и черноволосый господины отклонили её нерешительность взмахом руки.

— Тем не менее, я хотела бы попросить вас никому не говорить о случившемся.

— Простите? — его рука замерла около неё.

— Как джентльмены, уверена, вы понимаете, что моё… приключение… было немного… несвойственным. По крайней мере, это однако…

— Вы переживаете из-за ваших родственников?

Джулиана повернулась к голубоглазому джентльмену — его приветливая улыбка вернулась.

— Вы очень проницательны, сэр. Я знаю, что вы своими усилиями показали огромную храбрость, но я, если позволите…

— Больше ни слова. Ваша тайна в безопасности.

— Ещё раз спасибо за вашу щедрость, — Джулиана испытала огромное облегчение.

— Если…

Это слово прозвучало необычайно жёстко и предупредительно.

— Если?

— Если вы будете столь же любезны.

Джулиана свела брови и склонила голову.

— Мы не будем упоминать того, что спасли вас от верной смерти, если вы не будете упоминать о том, что видели нас в этой стороне города… кому-либо. Очень легко, правда?

Светловолосый незнакомец кивнул.

— Хорошая мысль. Не хочу, чтобы это дошло до ушей моей драгоценной матери.

Джулиана улыбнулась.

— Да, сэр, это очень легко сделать, особенно если учитывать, что я не знаю, с кем разговариваю.

— Замечательно, что это так. Вы никогда не видели нас раньше, мы никогда не видели вас. И если мы где-то встретимся на официальном приёме, то это будет как впервые. Согласны?

Джулиана, улыбаясь больше, чем когда-либо, присела в глубоком реверансе.

— Очень рада буду забыть вас, сэр, — она повернулась и сделала то же самое по отношению к светловолосому мужчине, который внимательно наблюдал за ней с улыбкой, спрятавшейся в уголках его губ.

Расставшись с ними, Джулиана с удвоенной энергией вернулась к своей конской тележке, но сердце вдруг упало в пятки. Тележка завалилась на одну сторону — одно колесо всё ещё было в глубокой колее, что стала причиной тяжёлого испытания, — и кони ушли.

— Ах, боже мой, боже мой…

— Надеюсь, это не из-за нас, — голубоглазый юноша коснулся её локтя.

Джулиана едва не подпрыгнула на месте от неожиданности, но сдержалась при этой проверке. Или, по крайней мере, думала, что сдержалась, пока не поймала его весёлый взгляд и смелое подмигивание. Она расправила плечи и подняла подбородок.

— Не переживайте, тележка не тяжёлая, мы мигом поднимем её, — легко сказал он, словно не знал о том, что стоит слишком близко.

— Это прекрасно, но без лошадей она может оставаться и в таком положении, — вздохнула Джулиана. Она подняла руку ко лбу, чтобы защитить глаза, и осмотрела горизонт.

К счастью, рано утром туман схлынул на море, оставив изрезанный берег сверкать в тёплом солнечном свете. Преисполненный богатыми цветами, он был хорошо просматриваем.

Дымоходы и крыши Райтон-мэнора поднимались на расстоянии над пологом леса. У древней усадьбы ассиметричным рисунком простилались холмистые поля, густой кустарник, ярко-зелёная листва пробуждающейся растительности, которая контрастировала с глубокими сине-серыми оттенками океана. Лошадь с пятнистым чёрно-белым окрасом выделялась слишком сильно.

Они не ушли далеко.

— Да, — сказала Джулиана с большим удовлетворением. Она указала на поляну вверх по извилистой дороге.

— Вы правы, я вижу её. Боб! — молодой человек окликнул своего светловолосого компаньона. Он быстро взглянул на неё, а после продолжил: — Займись лошадьми, а я телегой, хорошо?

— Да, сделаем.

Тогда как светловолосый мужчина ушёл, Джулиана нерешительно потянулась к телеге, пытаясь её поднять. Она не могла даже сдвинуть её с места. Это будет не так легко, как считали джентльмены.

— Я думаю, мы должны будем дождаться вашего друга, прежде чем пытаться поднять телегу.

— Ерунда, просто немного сдвинуть — я сам об этом позабочусь.

Джулиана моргнула на его непонятное снисхождение в голосе. Может быть, она заслужила этого. Этот человек не мог помочь, но имел искажённое представление о её возможностях. Она, пожалуй, выглядела как глупая девчонка, невнимательная, разбалованная. Джулиана подарила ему странный взгляд и убедилась, что он видел её намеренно тривиальную улыбку и трепещущие ресницы.

— Конечно, милостивый. Я буду лишь беспомощно наблюдать за этим, — она указала на тень величественного дуба в другой стороне дороги. Это и вправду казалось хорошим местом для того, чтобы скоротать время. И, скорее всего, она и будет там, прежде чем вернётся светловолосый мужчина, чтобы помочь, как она и предложила в первую очередь.

Джулиана отступила на несколько шагов, а затем, увидев, как мужчина прощупывал различные части тележки, подошла ближе и предложила подержать его пальто.

— Это неплохая идея, — признал он, передавая его.

Он всё ещё думал, что может сделать это сам, глупый парень.

Стоя на поднятой стороне тележки, он начал покачиваться взад и вперёд, пользуясь импульсом собственных движений, чтобы заставить телегу двигаться. Дальше, одним большим усилием, он потянул тележку к себе. Машина накренилась в воздухе на одном колесе.

Джулиана была впечатлена, пока не заметила, что тележка больше не двигалась.

Она просто зависла в воздухе, не двигалась ни вверх, ни вниз.

— Сэр?

— Да? — послышался напряжённый ответ.

— Я думаю, легче было бы, если бы оба колеса оказались на земле.

— Возможно.

Джулиана склонила голову, чтобы увидеть перила. Мужчина вновь был красный от усилия.

— Вам нужна помощь?

— Ну, теперь, когда вы упоминаете…

— Вы уверены? — вежливо спросила Джулиана, наслаждаясь чувством того, что она права. — В конце концов, я далеко не так сильна…

— Маленький толчок может помочь.

— От меня?

— Да, это отличная идея.

Тележка начала слегка дрожать от этой деформации. Спеша, Джулиана пересекла додрогу и стала спиной к перилам. Это было куда больше, чем толчок локтём — и оказалось достаточно трудно.

Наконец, телега накренилась в сторону незнакомца, который лихо поднялся по дороге и остановил её на гребне на двух колёсах.

Не сказав ни слова, он обогнул тележку и протянул свою элегантную, но грязную руку, чтобы забрать пальто. Его лицо осталось с вялым, скучающим взглядом, совсем другим, чем мгновение назад.

— О, прошу прощения, — Джулиана бросилась к дереву, взяла пальто, отряхнула его и протянула. — Я, ах…

— Бросили его?

— Да, я так неосторожна. Я не думала…

— Привычка?

— На самом деле, нет. Меня редко обвиняют в том, что я не думаю. Это больше беспорядок через чрезмерную самоуверенность или легкоотвлекаемость, как говорит тётя. Но отец так никогда не говорил.

— Очень мило с его стороны.

— Ну, не совсем. Я, кажется, только и делала неблагоразумные вещи, когда их от меня ожидали. Странно, не думаете? Отец уважал мой интеллект, поэтому я неизменно мудра и остроумна в его присутствии. Трудно представить это, да?

— Очень трудно.

К счастью, дружелюбная улыбка парня вернулась, и Джулиана не позволила себе быть задетой. Он так тонко дразнил её, хотя они почти не знакомы.

Они продолжали оценивать друг друга в молчании. Это было довольно приятное ощущение и немного удивительное. Джулиана не ожидала никаких опьянений в этом сезоне — ни в Лондоне, ни, конечно же, в селении Дорсет. По видимому, не следует недооценивать очарование таинственного незнакомца.

— О, я тут, друзья-соседи! — голос прервал её размышления.

Они оба виновато повернулись к светловолосому мужчине. Он вёл пятнистого пони весьма быстро вниз по дороге. Лошадка казалась спокойной и равнодушной ко случившемуся.

— Телега есть, всё готово для тебя, — сказал он коняшке. — Хорошая работа, юноша, — промолвил он через плечо. Он подвёл пони к передней части тележки и начал впрягать его. Он продолжал успокаивать его своим монологом. — Кстати, я не говорил тебе, что мы собираемся домой? Я собирался соврать тебе? Уверен, мисс… ах… Уверен, твоя хозяйка будет следить, чтобы у тебя было много сладкого сена, — черноволосый незнакомец посмотрел на Джулиану для подтверждения.

— Очень сладкого. У Бонни всегда всё самое лучшее… после остальных лошадей, конечно, — Джулиану забавлял его разговор с пони. Это было жалкое подобие коня, что становилось ещё более очевидным перед прекрасными лошадьми джентльменов, привязанными к ближайшему кустарнику, но он говорил так нежно… Невероятно!

Светловолосый незнакомец кивнул.

— Ну вот. Я же говорил, Бонни даст самое лучшее сено.

Джулиана рассмеялась.

— Нет-нет, я сделаю это для Бонни. Пони — Бонни, это не моё имя.

Она посмотрела на неё и улыбнулась.

— Думаю, Бонни подходит больше всего для страдающей девицы.

— О, нет, совсем нет! Девицу будут звать Амелия или Октавия, или Брунгильда.

Бонни — простое, непритязательное имя, у которого вообще нет смысла.

Его карие глаза блеснули.

— Да, возможно, Бонни была бы молодой горничной.

Джулиана почувствовала, что кровь хлынула к её щёкам и уставилась в землю. Она подняла глаза вовремя, чтобы увидеть, как его компаньон закатил глаза. Незнакомец завершил свою работу без дальнейших комментариев или флирта, похлопал пони по крупу и медленно подошёл к Джулиане. Ветер поднял рыжие волосы, странно рассыпав их по лбу.

— Ваша коляска ждёт, моя леди, — он галантно протянул ей руку, чтобы провести к телеге.

Джулиана слегка отшатнулась. Она уклонилась, почти натыкаясь в спешке на голубоглазого юношу.

— Ещё раз спасибо, — сказала она, чтобы скрыть отвратительный дискомфорт.

Она была настолько неловка. Искусство беседы — талант, который она получила и была вполне в состоянии постоять за себя на тему естественных наук — особенно о жуках, — но искусство кокетства было иным делом. Она всегда знала, что её странная манера грубовата, но это прежде не волновало её. Однако контраст между джентльменским образом и её неловким ответом… Придётся постараться привыкнуть к лондонскому обществу.

Джулиана забралась в тележку, устроилась на твёрдой деревянной скамье и взяла вожжи. Делая всё возможное, чтобы восстановить своё достоинство, она кивнула с кроткой улыбкой и щёлкнула поводьями. К сожалению, она увидела развлечение во взгляде мужчин и видела, как они посмеивались и широко улыбались. Ну что же, может быть, в следующий раз.

Джулиана направила Бонни вокруг нарушенной колеи и обратно на гребень дороги к Хилл Парк Грейс. Она щёлкнула вожжами по спине пони, чтобы заставить его поспешить, и молилась, что Паула, её тётя, увидит, когда она придёт. Она знала, что та сможет сделать что-то, чтобы защитить её от острого языка тёти Филисы. Легко найти сообщника.

Джулиана крепко держала поводья и глядела на дорогу впереди. Ласточки не отвлекали её сейчас, бодрящий запах солёного воздуха не мог отвлечь её и заставить посмотреть на воду. Больше никаких аварий или инцидентов, по крайней мере, не сегодня. Она была степенной, помнящей обо всём леди, какой и должна быть. Но как дорога вилась по стране, так и Джулиана путалась в себе. Она повернулась, чтобы посмотреть назад.

Оба незнакомца уже не смотрели в её сторону. Она была свободна от них. Джулиана сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Они не притягивали её к себе, на самом деле, но это было бы лестно, если бы они нашли её интригующей. Но оказалось, что это не так — пустой океан захватил их внимание вместо этого. Они смотрели на волны. Не на неё.

Только тогда Джулиана поняла, что ей предстояло много чего — и необходимости безвредного молчания джентльменов не было. Они не рассказали почти ничего, когда она… Джулиана вздрогнула, помня, как лепетала. Необходимо овладеть языком и взрастить тишину, что куда важнее всего другого.

Джулиана вздохнула. Может быть, Лондон — находка. Это даст ей больше времени научиться в школе искусству элегантности леди и остроумной речи. Она потряла хватку и потратила слишком много времени, пустив его по ветру.

Глава 2

В которой теряется медальон, имевший большую сентиментальную ценность, и находится весьма подозрительный медальон

— Я думала, что модистка способна спроектировать платье, с которым дама может справиться сама. Оказывается, это не так, — пожаловалась Джулиана. Она с нетерпением ждала Нэнси, чтобы расстегнуть задние пуговицы на её прогулочном платье.

— Да, мисс.

Не было никакого неодобрения или тревоги в выражении Нэнси, когда Джулиана прибыла в полном беспорядке, волосы падали на лицо, она едва дышала, ещё и была в испачканном платье. Невысокая, веснушчатая горничная просто уронила охапку белья на первое попавшееся место и бросилась к ней. Она даже не поинтересовалась, что случилось. За месяц Нэнси успела привыкнуть к необычному поведению Джулианы.

— Телега потеряла колесо, — Джулиана всё-таки решила пояснить, не ссылаясь на то, как справилась одна или падала с обрыва.

— Да, мисс, — тон горничной был слишком спокойным.

Все двадцать крошечных жемчужных пуговичек были расстёгнуты, и платье упало на пол. Нэнси положила это муслиновое разорение на кровать так, чтобы грязь не была заметной. Она знала, что надо быть осторожной. Тётя Филиса часто заходила без разрешения.

— Это было такое красивое платье, мисс. Писк моды.

— Только последней моды Ламбхурста, Нэнси. Предполагаю, это будет выглядеть довольно… по-деревенски рядом с лондонским стилем моей кузины.

Джулиана поняла, что её голос звучал раздражённо. Это случилось случайно, ведь платье — её идея. Она попросила тётю помочь ей найти местного портного для своего лондонского гардероба. Ламбхурсткая мода сделала большой шаг в сравнении с тем, что она видела в родном городе на хуторе Комптон Грин. Тётя Филиса протестовала, что всё лучшее пришло из Лондона, но так как Джулиана покрывала свои расходы самостоятельно, тётя мало что могла сказать. К тому же, видеть, что племянница остаётся в стороне, когда её столь элегантная Кэрри находится в Лондоне— идеально для тёти Филисы.

Тот факт, что Джулиана могла позволить себе конкурировать в этом материальном обществе, был огромным развлечением для её тётушки, но она скрывала это. Может быть, тётя Филиса не обижалась, представляя племянницу вместе с дочерью бомонду, но скрытая враждебность никуда не делась.

Женщинам не стоило беспокоиться. Кэрри была на год моложе Джулианы, она была лёгкой, красноречивой, разбирающейся в танцах и этикете — и скоро она будет самой красивой дамой сезона. Кэрри спокойно затмит Джулиану — и это вполне её устраивало.

Джулиана намеревалась провести своё время в Лондоне получше, чем бродить по магазинам и посещать фривольные сборища. Она хотела опубликовать тэлфордские исследования — увлекательный проект о Кокцинеллидах. Это важное исследование о божьих коровках, которое начиналось просто как общий интерес отца и дочери, выросшей без матери, но она доросла до того, что это стало основой её жизни. Это было тем, что никогда не поймёт тётя Филиса, ну и, естественно, не одобрит.

И вот мадам Гревилл, известная ламбхурсткая портниха, прибыла немедленно. Тётя Филиса помогла подобрать красивые ткани в скучных тонах, а еще предложила обилие кружев и воланов, которые немедленно были отброшены Джулианой. Полученный гардероб оказался смешанным набором платьев, устраивавших вкус Джулианы или устраивали её тётю — всё прекрасное и несколько классическое.

— Я очень ценю всё, что ты делаешь, чтобы починить платье. Оно мне очень нравилось.

— Да, мисс, вы отлично в нём смотритесь.

Джулиана улыбнулась и вложила в ладонь девушки монету.

— Зачем?

— Если придётся заменить часть юбки. Сдача твоя.

— Спасибо, мисс. Я принесу его утром, — это подразумевало собой молчание — тёте Филисе никто ничего не скажет.

Монета быстро исчезла в оборках белого муслина на фартуке.

— О, оденьте зелёное платье, мисс, — Нэнси открыла двери большого платьевого шкафа гостевой комнаты. Он был переполнен.

Джулиана почувствовала прилив удовольствия при виде всех этих богатых материалов. Поскольку она обычно не была склонна к подобным легкомысленным чувствам, эмоции удивили её. Она фыркнула и покачала головой. В конце концов, в ней тоже было некое тщеславие.

Нэнси принесла платье с пышными рукавами, перевязанными в трёх местах лентами. По мере того, как горничная надевала его, она удивлённо хмыкала, и Джулиана обернулась.

— Что случилось?

— Ничего, мисс. Просто удивлена.

— Почему?

— Медальон, мисс. Никогда не видела вас без него.

Рука Джулианы скользнула к горлу. Её шея напряглась, сердце громко застучало.

Она отстранилась от Нэнси и подбежала к зеркалу. Нэнси была права. Пальцы правы.

Медальон пропал.

— Боже мой, боже мой, — сетовала Джулиана. — Он утром был со мной. Может, застёжка порвалась… он может быть где угодно!

— Сожалею, мисс. Он был особенным? — Нэнси с огоньком посмотрела на неё. — От джентльмена?

Джулиана улыбнулась смешному предположению.

— Боюсь, Нэнси, ничего романтичного, но много сентиментального. Это моей мамы, — она положила руку на пустой вырез. — Папа отдал мне его в августе прошлого года в день моего рождения… — она проглотила комок в горле. — Я была так счастлива…

Нэнси продолжила одевать Джулиану в тишине. Это позволило ей подумать.

Медальон был особенным подарком, подарком от мёртвой мамы к совершеннолетию.

Прекрасный, не слишком большой или богатый, но он подчёркивал большинство платьев и скрывался под теми, к которым не подходило серебро. Лучшее в нём было то, что он хранил прядь тёмных волос её матери, так отличающихся от её собственных красновато-коричневых. Джулиана коснулась своего лба. Это ведь был подарок от её матери. Или ей так сказали.

— Опять прихорашиваешься, — поддразнила её из дверного проёма Кэрри Ривз. Она прошлась по полу, источая запах лаванды. Остановилась у зеркала в полный рост, коснулась идеальной причёски. Это был новый её жест. Причёска добавляла роста, которого не хватало, но была слишком тяжёлой для молодого лица.

Джулиана встала за кузиной и стянула несколько волосков с затылка Кэрри.

Джулиана была рассеяна, мысли сосредоточились на потере медальона. Нэнси застегнула последнюю пуговицу, поклонилась и направилась к двери.

— Где ты была, Джулиана? Мама искала тебя. У нас есть новости, — Кэрри наблюдала за Джулианой из зеркала. Она выглядела хрупкой фарфоровой куклой, точно мать в миниатюре.

— Я говорила, мисс Кэрри, — быстро прервала её Нэнси. — Мисс Джулиана гуляла в саду, — она посмотрела на Джулиану, и та признательно ей кивнула, чувствуя себя свободной.

— Тебя не могли найти, — продолжила Кэрри, когда Нэнси закрыла дверь.

— Я зашла дальше, чем собиралась, — это было почти правдой.

— Ты действительно не должна так делать, Джулиана, — озабоченность Кэрри казалась истинной. — Есть столько правил — больше, чем ты привыкла, и ты должна их придерживаться. В Ламбхурте надо действовать с этикетом, а в Лондоне и тем более.

Кэрри покачала головой и повернулась. Она смотрела на пол, на застеленную кровать, но избегала пристального взгляда Джулианы. Подойдя к окну, она отодвинула штору и посмотрела в сад, словно была куда заинтересованнее в окрестностях, чем в разговоре.

— Я не планировала долго гулять, но заблудилась, — кивнула Джулиана.

Кэрри вздохнула, вскинула подбородок, а после замолчала, рвано дыша. Она отпустила штору и наконец-то посмотрела Джулиане в глаза.

— Да, прости. Я была такая мерзкая — ты можешь говорить об этих ошибках природы столько, сколько хочешь…

— О насекомых?

— Да, да, об этих отвратительных маленьких существах, которых ты считаешь увлекательными. Я не считаю, что ты педантична.

— Я не против этого прозвища, гусыня. Мне это даже нравится… То, как ты это говоришь. С таким отвращением, словно я больна страшным недугом, который ты не хочешь получить.

— Не знаю, что и случилось! Может быть расстройство? Ад только этого и ждёт! Мне почти жаль, что это Вивиан должна нас представлять, а не кто-то другой. Я бы не хотела этого…

— Мне тоже жаль, потому что мне казалось, это не в твоём духе, — это было больше похоже на тётю Филису, но Джулиана отгоняла дурные мысли.

Кэрри улыбнулась и схватила Джулиану за руку, потянув её в коридор.

— Хватит! Я должна рассказать тебе новость! — она остановилась на верхней ступеньке парадной лестницы. Слова остались невысказанными, а волнение подавленными.

Стук по мрамору этажом ниже огласил о прибытии тёти Филисы.

* * *

— Ты не можешь контролировать себя, Боббингтон?

— Что ты имеешь в виду?

Спенсер Нортам наблюдал, как лорд Рэндольф Боббингтон выстраивал в линию мячи, смахивая рыжеватую челку с глаз. Он был так утомительно сконцетрирован, что Спенсер понимал, что друг не слышит ни слова из его советов.

Двое молодых людей были в большом бильярдном зале Шелсли Холла, Боббингтонского родового поместья. Они не задержались долго на скалах Сент-Айвз Хеад. Это не казалось разумным. Чтобы остаться дольше под прикрытием, лучше помочь молодой леди поддержать её собственный маленький секрет.

Спенсер однобоко улыбнулся, вспоминая странный промах, что отвлёк его от цели несколько часов назад. Она была не такая, как остальные молодые дамы. Нет, она была довольно броской, странно свежей, довольно разговорчивой… зелёная, но умная девушка. Уверенная в себе, пока Боббингтон не взволновал её своим дерзким флиртом.

Спенсер нахмурился. Ламбхуртское общество было небольшим. Вероятно, они знали её тётю, и Спенсер надеялся, что мисс верна своему слову и не будет его упоминать. У него не было ни малейшего желания озвучивать своё имя, как у молодого и не слишком зрелого человека. Он создавал образ пассивности вокруг своей персоны слишком долго, чтобы быть разгаданным в последнее мгновение.

— Что ты имеешь в виду? — наконец спросил Боббингтон. — Я могу держать себя в руках, — он опёрся о стол, будто отдыхая. Мяч, что он так внимательно изучал, лежал там же, в дальнем углу стола. — В каком смысле?

Спенсер понял, что его можно обвинить в мечтательности так же, как и его друга.

Он выпрямился.

— Две недели ты превозносил достоинства некой мисс Вивиан Пайболд. Пение о её прекрасных качествах преследовало меня в каждом углу Шелсли, а так же гарантии того, что твоя преданность столь постоянна, что она навеки в твоём сердце, пока ты не умрёшь. А после приходит дерзкая девица, и ты забываешь о ней! За мгновение начинаешь вить сети вокруг новой кандидатки. Мы не оказались бы на той проклятой скале, если бы ты не настоял на этом, тоскливо глядя на её поместье… против ясной воли твоей дорогой мамы.

— Как ты мог такое сказать? Я просто льстил молодой леди — это вежливость! Я никогда бы не отвернулся от драгоценной мисс Пайболд. Она живёт в моей сердце…

— Ты должен простить моё отсутствие энтузиазма, Боббингтон. Мы были друзьями с Итона, и я считаю, что твоя полная преданность была посвящена мисс Уилсон прошлой осенью, добродетельной мисс Харриет в июле, звёздной мисс Бернард как раз перед Пасхой, скучающей…

— Это совсем другое!

— Да? Почему же?

Боббингтон покраснел и переступил с ноги на ногу.

— Потому что мои чувства возвращаются.

— Прекрасная мисс Пайболд, дочь лорда Реджинальда Пайболда, сообщила тебе о преданности, хотя за все три встречи не вышла к тебе. Чудно. Ты говорил с её отцом?

— О, Нортам, прекрати! Ты знаешь, я ничего такого не делал. Она пропала с марта. Я просто ждал её возвращения.

— Тогда почему ты веришь, что мисс Пайболд ответит взаимностью?

— Был момент перед её уходом.

— И какой?

— Это не по-джентльменски.

Спенсер вздохнул. Он потёр висок.

— Тогда, мой друг, ты можешь бросить заигрывания с незнакомками на одиноких скалах, или окажешься в компрометирующей ситуации, теряя всякую надежду на справедливую мисс Пайболд.

Боббингтон резко покачал головой.

— Этого не будет.

— Несмотря на твоё отсутствие средств, в тебе есть очарование. Но ты не первый, кто стал жертвой интриганок матери и дочери.

— У нашей мисс есть тётя.

— Не так буквально, Боббингтон.

— Ты же не думаешь, что девушка бросилась со скалы ради моего внимания.

— Может быть, нет, это было бы слишком.

— В самом деле. Думаю, истинная природа твоего неодобрения не в том, что я заставил её покраснеть, а в том, что ты потерял свой шанс.

— Чёрт!

Боббингтон подарил ему победоносную усмешку.

Спенсер наклонился над столом и ударил шар сильнее, чем собирался. Пока он смотрел, как бил Боббингтон, он задумчиво проводил пальцами по искуссному орнаменту медальона, лежавшего у него в кармане. Он задавался вопросом о пряди тёмных волос, хранящихся внутри и эмблеме, напоминающей цветок лилии. Медальон лежал в соломе у дуба… Это любовный медальон свалился на французского шпиона?

Может, это указывает на то, что надо ждать на утёсе? Был ли это какой-то сигнал? Это был не простой медальон — но пока, он ничего не значил.

Как молодой человек и предполагал, виновата неопытность — способность знать и понимать, что за объект перед ним, приходит с годами. Он с интересом ждал, пока его навыки шпионажа будут столь сильны, что станут наравне с Байбери и лордом Уинфритом. Вероятно, они бы на расстоянии поняли, что это за медальон.

Тем не менее, у Спенсера ещё не было такого мастерства, и он считал, что Сент-Айвз Хед ему для чего-то нужен — и он позволит себе понаблюдать за Райтон-Мэнором.

* * *

— Девочки, спускайтесь! — тенор тёти Филисы был непонятен, но перемены всегда оставались незначительными — раздражена или очень раздражена.

Джулиана не стала ждать, чтобы узнать это. С такой же поспешностью и грацией она поспешила настолько быстро — насколько возможно, чтобы не получить упрёка за несвойственное поведение, — и спустилась по широкой лестнице. Кэрри внимательно следила за нею. Тётя не собиралась подниматься.

— Джулиана, я обратила внимание, что… — тётя Филис начала с минуты, когда ноги Джулианы коснулись пола, но вдруг остановилась.

Честер, лакей, вошёл в главный зал, неся большой канделябр, предназначенный для столовой. Мэйзи был занят семейным портретом, и госпожа Белчер, экономка, прошла в маленький шал со своими ключами, звеня с каждым шагом.

Тётя Филис нетерпеливо махнула в сторону утренней комнаты, показывая, что они поговорят там.

Джулиана вошла в нежно-голубую комнату со всплеском негодовании. Она не позволит этой женщине говорить лишнее. Тётя заслуживает уважения, ибо старше, она находится на хороших позициях и приходится её отцу сестрой, но это не даёт ей права…

— Джулиана, не сутулься.

— Да, тётя, — Джулиана ответила так сладко, как могла. Семейные узы не давали права тёте Филисе умалять её мораль, оскорблять её образование, орга…

— Джулиана, поправь платье.

— Да, тётя, — Джулиана провела руками по отлично отлаженному лифу. Она просто не могла позволить тёте запугать её. Джулиана подняла подбородок и повернулась лицом к врагу.

Тётя Филиса была красивой женщиной. Она была маленького роста, но её худоба соответствовала этому. Густые волосы медового цвета, несколько седых прядей, которые свет видел слишком редко, всегда спокойный, но сильный голос, со злобой, которую не чувствовали джентльмены, но ощущали все женщины.

Джулиана медленно, с преувеличенной грацией опустилась на ближайшую парчовую кушетку. Тёте не нравилось, что люди возвышались над нею, даже когда дело было в дюйме, как с Джулианой.

— Ты, вероятно, слышала одной тебе понятный голос из тени, Джулиана, ибо я уверена в том, что он предложил тебе сесть сейчас — верх неуважения.

— Прости, тётя. Голос, что я слышала, ваш — вчера вы сказали, что вам трудно смотреть, — Джулиана мило улыбнулась. — Я не хотела причинять вам боль в шее, — после того, как она посмотрела в потолок, Джулиана посмотрела на женщину, пытаясь быть внимательной, и сжала челюсти.

Если бы это не было единственным способом попасть в Лондон с целью быть незамеченной, она бы изящно поднялась по лестнице, спокойно собрала бы вещи и покинула дом. Но, как бы это ни было, она должна была мириться с насмешками и ехидством, или вернуться домой никому не известной. Сейчас или никогда — ибо она слышала, что ещё один естествоиспытатель продвигал свои теории — исследования, позаимствованные у Телфорда.

— Джулиана, до меня дошли слухи, что ты гуляла одна. Снова. И это после того, как я заявила, что такое бессмысленное поведение является вульгарным и распространённым явлением… Ты должна воздержаться от прогулах за пределами парка, как сегодня. Ты не понимаешь, что делаешь? Гулять без сопровождения!

Вероятно, ты едва избежала очередного инцидента. Я не больше потерплю чего-то подобного!

— Да, тётя, — хвала небесам, её спасители молчали. — Тем не менее, помните, что я не привыкла к ограничениям и умею их стирать.

Небольшая, но сильная рука тёти Филисы барабанила по лифу где-то у сердца. ...