Маргарита Воронцова Самый хищный милый друг

Глава 1

Катя

Вопрос: как долго будет искать работу очаровательная двадцатишестилетняя блондинка с серыми глазами и прелестной фигурой, опытный переводчик (стаж — семь лет, четыре иностранных языка) с великолепными рекомендациями с последнего места работы? Стрессоустойчивая и неконфликтная, водительские права категории В, высокая скорость печати. Не замужем (больше ни за какие коврижки!). Сопровождение делегаций, перевод встреч и конференций. Художественный, медицинский, технический, юридический перевод.

Ответ: девушка будет искать работу в течение минуты. Буквально через мгновение половецкой конницей налетят работодатели, мечтающие видеть это драгоценное сокровище в отделе переводов или в собственной приемной.

Именно так я и думала, начиная рассылать резюме.

Как же я ошиблась! Прошла целая неделя, а я по-прежнему без работы. Побывала на восьми встречах. Причем никто меня на них не приглашал — узнавала о вакансиях и сама напрашивалась на собеседование через коллег и знакомых. А мое резюме, вывешенное на сайте, все игнорируют. Можно подумать, в городе переизбыток классных переводчиков и недостаток предприятий, сотрудничающих с иностранцами. Вовсе нет! Французы и итальянцы слетаются в наш промышленный мегаполис, как стаи серых селезней. У них деловые проекты, замыслы, сотрудничество. А французский и итальянский — мои любимые языки.

И вот… Тишина. Я никому не нужна!

На собеседованиях блистала — эрудицией (в пределах, допустимых для блондинки) и сексуальностью (без ограничений). А что делать, не признаваться же потенциальным боссам, что представители мужского пола и мадагаскарские тараканы запускают в моем организме схожие физиологические процессы. Меня тупо тошнит и от тех, и от других. Приходилось маскироваться.

Очень быстро выяснилось, что на собеседования меня приглашали только для того, чтобы посплетничать о сексуальной ориентации моего бывшего начальника и выяснить, почему же я все-таки ушла из «Аванты». Мир тесен, в городе все друг друга знают. Конечно, я не собиралась удовлетворять любопытство работодателей. А они не собирались удовлетворять мои деловые амбиции.

* * *

— Тебе вообще не надо искать работу, — сказала Полина. — Дождись, когда Кирилл Андреевич вернется из командировки, и он сразу возьмет тебя в «Импульс».

Мы сидели с подружками в маленькой кофейне недалеко от офиса нашего любимого перевод-бюро. Вокруг носились официанты, из френч-прессов вырывались облачка ароматного пара, гудела кофе-машина, витали соблазнительные запахи.

Девочки, как и я, уже справились с потрясением от моего увольнения, Мы отрыдали положенное и постепенно приходим в себя. Сегодня мне назначена интенсивная терапия в виде чизкейка, клубничного чая и болтовни с подружками. Девочки заказали глинтвейн, сказав, что на улице ужасно холодно и надо согреться.

— К Кириллу не хочу, — помотала я головой.

— Почему?

— Нам будет трудно работать вместе.

— Почему? Он тебя на руках носит!

— Да, носит! И смотрит при этом так хищно. Того гляди кусочек откусит!

— И откусит! Ты для него как вкусное пирожное! — засмеялась Маша. — Он о тебе мечтает!

— Девочки, нас жестоко разлучили, — сказала Полина. — Но давайте противостоять ударам судьбы! Будем теперь каждый день встречаться в кафе по утрам или за ужином

— Точно! — подхватила Маша. — Как Кэрри, Миранда, Шарлотта и Саманта из «Секса в большом городе». Они же постоянно тусуются вчетвером в кафе, лопают вкусняшки и болтают. Глебушка — наша четвертая подружка. Ой, будем такими гламурными!

— И толстыми! — скептически хмыкнула я.

— Нет, это нам не грозит, — Маша с удовольствием посмотрела на тарелку с треугольником грильяжного торта.

— Только, в отличие от Кэрри и ее подружек, мы живем не в Нью-Йорке, и зарплата у нас в рублях. А у кого-то даже и зарплаты теперь нет, — тоскливо заметила я. — Нет, девочки, регулярные походы в кафе мне не по карману.

Сказав это, я вспомнила о банковской карте в моей сумке. Полторы недели назад мне ее впарил настырный директор «Импульса» — заставил взять, угрожая жестокой расправой. Интересно, сколько на ней денег?

Да какая разница! Даже не прикоснусь.

— Просись, все же, к Кириллу Андреевичу, — посоветовала Полина. — Будет тебе и стабильная зарплата, и щедрая премия, и священный офис с девяти до шести. На фрилансе далеко не уедешь.

— Это точно, — вздохнула я. — Уже поняла.

— Катя, помни: мы с тобой. Всегда поддержим материально и морально.

— Девочки, спасибо.

— А я ставлю на Кирилла! — объявила Маша. — Дожмет он тебя, Катюша. Никуда ты от него не денешься. У мужика включилась программа «Захват цели». И на работу возьмет, и в сексуальное рабство.

Полина мечтательно закатила глаза. Видимо, тоже хотела в сексуальное рабство.

— Этого и боюсь, — вздохнула я.

— Не бойся, глупая женщина! — басом сказала Маша. Она сегодня была какая-то шальная. Хорошо, что мы предусмотрительно за столом посадили ее посередине и придавили с обеих сторон. Так она не могла зацепить официанта с подносом или случайно уронить вешалку с одеждой.

— Как представлю, что кто-то будет ложиться сверху, запихивать в меня… это самое… и дрыгаться… Бр-р! — передернулась я.

— Побывала девушка замужем, — покачала головой Полина. — Ужас. Что с тобой делал Вадим, что ты так ненавидишь секс?

— Нам остается только догадываться, — сказала Маша.

Тут я вспомнила, как на мне целых тридцать секунд лежал Кирилл Андреевич… Тяжелый! Как ни странно, это воспоминание было приятным.

— Но да, да, Кирилл, конечно, раздавит, — прочитала мои мысли Полина. — Это верно. Тут я тебя понимаю. Он крупный, а ты хрупкая.

— Ой, девочки, я вас умоляю! Игнат же меня не раздавил! А он в два раза больше Кирилла.

У нас все упало — ложки, чашки, челюсти, глаза.

— Маша! — закричали мы с Полиной. — Ты уже?! Да когда же вы успели?!

— Чего тянуть-то? — блаженно улыбнулась подруга. — Я не Катя и не собираюсь симпатичного мужика в крендель завязывать. К сексу отвращения не испытываю, напротив, люблю его, как коммунист партию.

— Давай, давай, рассказывай скорее! — вскинулась Полина. — Когда? Где? Как?

Центр беседы сместился. Мы закончили обсуждать тему моей безработицы и полностью погрузились в сексуальные приключения Марии.

Как выяснилось, даже занимаясь сексом с очень крупным парнем, вполне можно избежать травматизма. Надо соблюдать определенные правила и не бояться экспериментов. Маша и Игнат такие затейники. Я опустила глаза и покраснела от смущения, Полина затаила дыхание, но время от времени подбадривала подругу смелыми комментариями. А Маша заливалась соловьем. Что и говорить, в плане сексуальной раскрепощенности мои подруги дадут мне сто очков вперед.

— В общем, как-то так, — закончила эпическое повествование Маша. — Игнат — суперсамец! А говорят, что если гора мышц, то хорошего секса не жди. Вранье! Каждый случай надо рассматривать индивидуально.

Мы взволнованно дышали, словно пробежали стометровку, глаза у всех блестели. Я заметила, что посетители за соседними столиками притихли и тянут уши в нашу сторону, а официанты дружным цыганским табором тусуются вокруг нашего столика — то смятую салфетку уберут, то приборы поменяют.

— Ох! — сказала Полина и провела ладонью по лбу. — Аж взмокла. Ну, Маша, ты даешь!

А я и вовсе уткнулась носом в тарелку и лихорадочно ковыряла чизкейк — словно искала в нем клад. Не смела поднять глаза. Представляла на месте Игната — Кирилла Андреевича, на месте Маши — себя… Сердце бешено колотилось, а горло сдавило железным обручем.

Кирилл

— Закройте, Кирилл Андреевич, на фиг, этот филиал, и все дела! — дал ценный совет Николай.

— Какой ты шустрый!

— Сплошные с ним мучения! Я офонарел от вашего мата. Вы четвертый день ругаетесь в лучших традициях лесоповала.

— Довели.

Директор компании и его верный помощник плескались в бассейне отеля, расположенного в центре Тюмени. Этот город был предпоследним пунктом командировки, но тут они капитально застряли.

По мнению Кирилла, жаловаться Николаю было абсолютно не на что. Действительно, молодой адъютант объехал уже четыре российских города, в которых, возможно, иначе не побывал бы никогда в жизни. Везде жил в самых лучших гостиницах, знакомился с интересными людьми — профессионалами своего дела, общался, набирался опыта.

Тюменский отель и вовсе был роскошным, они поселились в крутом номере на седьмом этаже. Правда, каждое утро в 6.00 приставучий босс безжалостно вытаскивал парня из кровати и гнал в тренажерный зал, где заставлял поднимать штангу или прыгать вокруг боксерского мешка. В общем, измывался от души.

— Но я не думал, что ты такой нежный, Коля, — улыбнулся Кирилл и попытался ласково утопить помощника. — Как кисейная барышня.

— Я не кисейная барышня! — возмутился Николай, отбиваясь изо всех сил. — И не надо меня топить! И не запрыгивайте на меня, блин! Да что же это такое!

— Да, я ошибся. Сегодня ты грозная боевая скумбрия, вон как буйно плавничками машешь. Ладно, не обижайся. Завтра отчаливаем.

— Да? Ура! Значит, здесь уже закончили?

— Почти закончили.

— Ну, наконец-то!

— Завтра в Курган, а оттуда сразу домой.

Кирилл представил, что, вероятно, уже послезавтра он увидит Катю, и в груди сладко заныло. Каждый день он скидывал ей на перевод письма французских партнеров, и дважды они разговаривали по скайпу — минут по десять, не больше. Кирилл любовался на милое личико, впивался взглядом в экран и изнемогал от невозможности прикоснуться.

Хотелось говорить с Катей ежедневно — с утра до вечера. Но так как она не испытывала к нему похожих чувств, то ей, наверное, очень быстро надоело бы назойливое общение. Поэтому Кирилл строго себя ограничивал. Да и потом, работать надо — и ему, и ей.

Катя выглядела не очень-то веселой, но в чем дело, не сознавалась. Сказала, что много заграничных учеников. При мысли о том, что его милая крошка не спит ночи напролет, чтобы заработать дополнительные двадцать-тридцать долларов, Кирилл умирал от жалости. Но вдруг ученики — это маскировка? Может, Катя выглядит грустной, потому что она соскучилась? А признаваться не хочет.

Соскучилась… Это было бы чудесно!

— Переводов тоже много?

— Да, присылают.

— Ты, наверное, замучилась переводить мои письма?

— Что вы, Кирилл Андреевич! Переводить ваши письма — сплошное удовольствие. Отдыхаю на них после технической документации.

— А муж не достает? В смысле, бывший.

— К счастью, нет. Ваш друг-громила произвел на него неизгладимое впечатление, — наконец, улыбнулась Катя. — Вадим бежал так, что пятки сверкали.

— Вот и славно!

…Вода в бассейне мерцала голубым и синим, пульсировали на поверхности отражения ярких светильников.

— Давай на выход, — распорядился Кирилл.

В час ночи, когда Коля уже сопел в спальне, зарывшись в подушку, Кирилл еще переписывался с партнерами, проверял заказы и документы, присланные из главного офиса.

Посмотрел счет — за десять дней Катя не истратила с карточки ни рубля. Видимо, и вовсе не собирается ею пользоваться. Да, конечно, лучше не спать по ночам, гробить здоровье и внешность, зато сохранить независимость.

Какая же упрямая девчонка!

Глава 2

Катя

Бывшая свекровь ударила очень больно. Она же обещала отомстить, и она это сделала. Как кобра: расправила красивый капюшон, поиграла трепещущим жалом, прицелилась — и бросилась. Ее укус — ожог, боль волнами разошлась по всему телу.

Я вспомнила, как пришла в офис неделю назад и обнаружила в кабинете совершенно несчастного босса. Глебушка сидел за рабочим столом, подперев лоб ладонью, и был похож на безутешную вдову. Как раз в тот день он был полностью в черном — кожаные брюки с тиснением под питона, элегантный кардиган со свободным воротом и молниями по бокам, крупный кулон и перстень тоже с каким-то черным камнем.

— Глеб, что стряслось? — удивилась я. На милом начальнике лица не было. — Так, подожди!

Я выглянула из директорского кабинета. Пришла мысль: вдруг Глеб притащил сегодня с утра пораньше новую орхидею, а Машка успела покалечить цветок.

Нет, у окна по-прежнему стояли две пустые вазы, никаких изменений.

— Что с Глебом? — шепотом спросила я у подруг. Они удивленно пожали плечами.

— Только что был веселым. Принес фисташковый тортик, сейчас чай пить будем, — ответила Полина.

Я вернулась обратно и сразу же наткнулась, как на частокол, на страдальческий взгляд директора.

— Твоя свекровь сейчас звонила, — Глеб закрыл лицо руками. — Требует тебя уволить.

— Нет! — вырвалось у меня. Я опустилась на диван, мгновенно потеряв силы. — Только не это!

— Угрожает санкциями. Камня на камне не оставит от «Аванты».

Теперь я и сама, как Глеб, закрыла лицо руками.

У меня очень умная свекровь. Ирина Анатольевна нашла наиболее эффективный способ отомстить — вышвырнуть меня с любимой работы. Она прекрасно понимает, что значит для меня «Аванта» и мои друзья. Четыре года, пока я была замужем за Вадимом, свекровь повторяла, что я умница: продолжаю заниматься делом, совершенствуюсь и расту, не оставила профессию, не превратилась в гламурную блондиночку, помешанную исключительно на шопинге, фитнесе и косметических процедурах.

Ирина Анатольевна способна оценить трудолюбие, потому что когда-то осталась с годовалым ребенком на руках и, чтобы выжить, вкалывала за пятерых. Поэтому она всегда меня хвалила и даже — я слышала — мною хвасталась.

А теперь ударила наотмашь.

— Катя, я тебя не уволю, — сказал Глеб. — Пусть она отжимается, дура!

— Она совсем не дура, — убито прошептала я. — Ты ее плохо знаешь. Если она объявит тебе войну, это конец.

— Да что она может сделать!

— Все… Завтра выяснится, что ты не имел права открывать офис в этом жилом доме, у тебя возникнут проблемы с санэпидстанцией, пожарниками. Потом — с налоговой и банком. Тебя задушат штрафами. Или она придумает что-нибудь еще. Она и более крупного предпринимателя может стереть в порошок. А расправиться с тобой для нее вообще не составит никакого труда…

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом я приняла решение:

— Сейчас напишу заявление.

— Нет. Я тебя не уволю! Не собираюсь плясать под ее дудку! Пошла она к черту!

— Глеб… Не впрягайся. Свекровь злится на меня, а ты ей пока не нужен. Но и тебя может зацепить взрывной волной. Ты мой друг, я не хочу тебя подставлять! И девчонок тоже. Если «Аванта» закроется, им тоже придется искать работу.

Милый шеф опустил голову. Я видела, что у него на глазах выступили слезы бессилия. Мне и самой хотелось плакать. Вчера все было так хорошо — мы бурно отпраздновали в ресторане мое освобождение, пили шампанское, веселились, танцевали.

А сегодня наступил час расплаты. Рано я радовалась. История с разводом еще не закончилась. Зато закончилась моя счастливая история с «Авантой». Я проработала здесь семь лет, сначала удаленно, потом — в штате, и каждый день был радостным. Огромная удача — найти такое место, где тебя любят и ценят, большое горе — очутиться вдруг на улице.

Я плохо представляла, как буду жить дальше. Завтра проснусь — а на работу идти не надо. А зарплата? Как я теперь выкручусь?

Шмыгая носом, вытирая слезы, я нацарапала заявление.

— Подписывай, быстро! — приказала я Глебу. — И трудовую книжку давай. Напишешь, что уволена по собственному желанию, сфоткаешь и отправишь ей. Я дам электронный адрес.

— Да не буду я так перед ней прогибаться!

— Глеб, пожалуйста! Сделай это! Поверь, тебе не надо с ней ссориться!

Потом мы обливались слезами и ели фисташковый торт. Хоть что-то должно было подсластить отравленную пилюлю, но торт не помогал. Подруги были в шоке, так же, как и мы с Глебом. Девчонки предлагали подпортить моей свекрови внешность, разрисовать ее лицо синим и черным орнаментом, свернуть набок породистый точеный нос.

— Поехали в областную администрацию! — рвалась на баррикады Маша. — Скажем этой змее все, что мы о ней думаем!

— Да нас даже в здание не пропустят. Там охрана, — вздохнула Полина.

Это все слова… Конечно, мы ничего не сделаем.

* * *

Теперь чувствую себя потерянной и беспомощной. Словно меня закрутило течением мутной реки и уносит все дальше от знакомых мест. Я пытаюсь ухватиться за ветки, свисающие с берега, но только ломаю ногти и сдираю кожу на ладонях.

Конечно, даже если не удастся куда-то устроиться, я не пропаду. Днем буду бегать по урокам, заниматься с детишками и переводить материалы, присланные из других перевод-бюро. Глеб, конечно, как и прежде, будет снабжать работой. Но мы договорились, что платить будет наличкой, чтобы голубоглазая кобра не отследила платежи.

«Импульс», по-прежнему, остается на мне — так и буду переводить письма мсье Массона и документы. Кроме того, Кирилл Андреевич возьмет меня во Францию. Думаю, ему без разницы, что теперь я не сотрудник «Аванты», а фрилансер. А вот других крупных заказчиков могу растерять — не все готовы приглашать на устный перевод независимого специалиста, многие считают, что через фирму надежнее.

Как же тоскливо…

Интересно, когда свекровь успокоится? Через два месяца? Через год? Тогда я смогу вернуться в любимую фирму.

* * *

— Здравствуй, Катюша, это Антонина Романовна, — деловито прозвучало в трубке.

Я напряглась, сердце ухнуло… Почему главбух «Импульса» мне звонит? Зачем? Что-то случилось с Кириллом Андреевичем? Мы с ним недавно разговаривали по скайпу, и у него все было хорошо — если не считать проблему с тюменским филиалом… Он пытался выяснить, почему я такая унылая. Я не призналась, свалила на усталость.

— Катя, ты же где-то недалеко от нашего бизнес-центра работаешь, да? — прощебетала бухгалтер. — Не сможешь забежать на минутку?

— А что стряслось?

Конечно, Антонине Романовне я тоже не стала рассказывать, что до их бизнес-центра мне теперь просто так не добежать, надо пилить на маршрутке из дома.

— Тут для тебя кое-что есть. Но не скажу, это сюрприз. Прибегай, ладно? Мы находимся на десятом этаже.

Вот загадка! Что там может быть? Судя по голосу Антонины Романовны, сюрприз приятный. Неприятных мне уже достаточно!

Кирилл

Все проблемы тюменского филиала были полностью на совести его руководителя. Сам Кирилл ни за что не назначил бы директором капризного и заносчивого двадцатисемилетнего придурка. Но за него похлопотал отец Кирилла, так как Максим являлся сыном его близкого друга. Пренебречь просьбой отца Кирилл не мог, и вот уже целый год в филиале царил бардак.

Юноша, возомнивший себя крутым начальником, обижал опытных работников, игнорировал распоряжения Кирилла, использовал сейф в бухгалтерии, как личные закрома, и постоянно нырял туда за пачками денег. К приезду директора «Импульса» он попытался быстро навести в делах порядок, но проще было прикрыть Монблан листьями папоротника.

Кирилл планомерно раскалялся, как спираль в открытой электроплитке. На четвертый день, закрыв дверь в кабинете, он едва не вытряс из парня душу. Бить не бил, но напугал сильно.

— Я тебя посажу, ты понял? Но сначала прикончу!

— Кирилл Андреевич, отпустите! — прохрипел Макс. В его глазах плескался ужас.

— Ты меня достал! Это последнее предупреждение. Ты понял?

— Понял!

Действительно ли понял?

Следующий пункт назначения — курганский филиал. Но он, в отличие от тюменского, работал как часы, поэтому там они с Колей провели всего один день, а вечером снова отправились в путь, теперь уже домой.

— Кирилл Андреевич, дайте же порулить, в конце-то концов! — попросил Коля, и Кирилл пустил адъютанта за руль, а сам устроился рядом и развернул полевой офис — достал телефон, включил ноутбук — и принялся за работу. Прикинул, что в город приедут совсем поздно, в полночь или даже в час ночи. Значит, с Катей увидеться не удастся. Но как же хочется!

Глава 3

Катя

Я неудачница, и никому не нужна!

Сегодня мне отказал директор «Инглиша», хотя раньше не раз пытался заманить меня к себе. На собеседовании пыхтел, потел, юлил. Потом признался, что вакансия уже занята, а на собеседование он позвал только потому, что моя приятельница Лариса очень яростно за меня просила.

Сама Лариса продолжала сидеть дома, пожиная плоды увлечения фигурным катанием. И правильно, пусть сидит, куда ей, покалеченной, соваться на улицу. Там опять мороз, обледеневшие тротуары и хоровод снежинок в воздухе.

— На фрилансе-то зубы на полку положишь, — посочувствовала Лариса. — Свободный художник — он не только свободный, но еще и вечно голодный. Знаем, пробовали. Один заказчик не заплатил, второму перевод не понравился, третий искренне полагает, что деньги — зло, и они людей только портят. Как же ты, радость моя, умудрилась из «Аванты» вылететь?

— Да вот… Как-то так получилось…

Мне ужасно не хотелось признаваться, что любимой работы я лишилась по злой воле бывшей свекрови. Если до Ирины Анатольевны долетит слух, что я на нее жалуюсь, она обязательно устроит еще какую-нибудь гадость.

— С Глебушкой, что ли, поругались?

— Типа того.

— Ну, ты даешь! Неожиданно. У вас же такая любовь царила в офисе. Все завидовали вашим отношениям. И вот… Но как же…

— А я развелась! — бодро сообщила я, чтобы увести разговор от опасной темы.

— Ты?! Развелась?! Со своим сладким херувимом?!

— Да, именно так! — Сразу подумала, что в последнем слове бывший муж заслуживает только первых трех букв.

Целых десять минут Лариса мучила меня расспросами о неудачном браке. Конечно, все ждут подробностей. Но я знала, что отвечать. Сказала Ларисе, что осталась ни с чем, все мое приданое после четырех лет брака — два чемодана одежды, живу на съемной крошечной квартирке, еле свожу концы с концами, езжу на маршрутке.

Такое объяснение всех устраивало. Во-первых, становилось понятно, что Вадим — жуткий скупердяй, от которого невозможно было не сбежать. Во-вторых, я превратилась из богатенькой девочки в несчастную нищенку. А многие люди испытывают приятное покалывание в груди, узнав, что кто-то свалился с высокого постамента.

— А как твои дела с директором «Импульса»? Надеюсь, с Кириллом Андреевичем, ты тоже поругалась? — алчно поинтересовалась Лариса.

Когда же она от меня отстанет? Приставила хоботок, как комар, и качает информацию, ненасытная! Но отбрить я ее не могла, так как подруга устроила мне собеседование в «Инглише». Безрезультатное! Но Лариса же не виновата.

— А вот с Кириллом Андреевичем все прекрасно, — я улыбнулась. — Скоро летим во Францию.

Летим обязательно! Мсье Массон все настойчивее приглашает в гости. Подозреваю, он без ума от своего российского партнера. Кристиан и Кирилл Андреевич так друг другу нравятся, что готовы обниматься — им мешает только расстояние в четыре с половиной тысячи километров. Мсье Массон уже и письма начинает так: Mon cher Kirusha! (мой дорогой Кирюша) и подписывается: Christianchik (Кристианчик).

Вон как далеко они зашли! А ведь их сотрудничество начиналось не очень-то удачно.

Да, умеет директор «Импульса» расположить к себе людей и делает это мастерски. Даже удивительно, как ему удается, ведь его физиономию очаровательной никак не назовешь…

Нет, зря я так. Он очень милый.

— Везет тебе! — ревниво вздохнула Лариса. — А я не теряла надежды.

— Да ты еще три месяца из дома не выйдешь!

— Это да. Я теперь инвалид. Удачно на коньках покаталась, ничего не скажешь!

— Бедняжка!

…Сразу из офиса «Инглиша» я направилась в сторону бизнес-центра. Приближаясь к сверкающему параллелепипеду из черно-синего стекла, окутанному белым маревом тумана, я вспомнила, как впервые встретила здесь Кирилла Андреевича и метко приложила его коленом. Тогда я испытывала злость, а сейчас мне стало жаль директора. Бедный! И как он в тот момент меня не прибил?

А с огромной парковки перед бизнес-центром выезжал… лимузин моей свекрови! Я шарахнулась в сторону, понимая, что прятаться поздно — меня, конечно же, засекли. Надеюсь, Ирина Анатольевна не захочет со мной общаться?

Она захотела.

Блестящий черный крокодил с номерами областного правительства замер у бордюра, дверь приоткрылась, моя роскошная свекровь — уже бывшая! — вышла из автомобиля. Видимо, понимала, что добровольно я в ее машину не сяду.

— Здравствуй, Катя, — процедила она, осматривая меня с ног до головы ледяным взором. Ее глаза сверкали, как топазы. Нежно-голубое пальто, перехваченное поясом, подчеркивало их цвет.

Какая же она красавица! А Вадим — ее копия.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна, — буркнула я. — Меня уволили. Бегаю по собеседованиям, ищу другую работу. Спасибо вам.

— Катя, а чем ты недовольна? Ты поступила по-свински с моим сыном. И со мной тоже. Хотела, чтобы я спустила это на тормозах? Нет. Вот теперь бегай и ищи, — красивые, четко очерченные губы дрогнули в презрительной усмешке.

— Вы жестоко со мной расправились… Я любила «Аванту». А теперь оказалась на улице.

— Жестоко? — свекровь рассмеялась смехом злой волшебницы. — Катя, не смеши, пожалуйста! Это так, изящная виньетка. Считай, что я вообще ничего тебе не сделала.

— Хорошо, — я отвернулась, чтобы свекровь не заметила, как на глаза навернулись слезы.

Стоп. Я не плакса. Я сильная и гордая личность.

Э-э… Нет, все-таки, плакса.

— Ладно, — пробормотала я, моргая. — Все равно не могу вас ненавидеть, хотя вы лишили меня любимой работы. Вы очень многое сделали для моей семьи. Если бы не вы, Олег остался бы инвалидом, сидел бы сейчас в инвалидной коляске. А так — уже бегает… Вы отправили меня на стажировку во Францию, я об этом мечтала… И когда… когда умер папа, вы тоже все взяли на себя… Полностью все организовали… Оплатили похороны, — я всхлипнула. — Спасибо.

Ирина Анатольевна смотрела на меня как-то странно, я не понимала, что выражает ее взгляд. Сожаление? Досаду?

— Уж о похоронах могла бы не напоминать. Это не тот случай, когда надо благодарить. У вас стряслось горе, я не могла не помочь. И знаешь, Катя… Я тоже была твоей семьей… Но ты все испортила.

Она села обратно в машину, и через пару минут лимузин, покрытый алмазной россыпью растаявших снежинок, исчез за поворотом.

* * *

Я была так взбудоражена неожиданной встречей с Ириной Анатольевной, что на десятый этаж бизнес-центра помчалась по лестнице, пренебрегая лифтом. Эмоции плескались внутри, как обжигающий коктейль.

Свекровь, увидев меня на улице, конечно же, не обрадовалась. Но зато главбух «Импульса» засияла от удовольствия и заворковала, едва я появилась в офисе компании.

— Катюша, здравствуй, моя дорогая!

— Добрый день!

Нет, для меня не очень-то и добрый…

Я осмотрелась. Ух ты, а офис-то шикарный! Большие пространства, красивая мебель, дорогая техника. Компания «Импульс» явно процветает.

— Катя, идем!

По дороге ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Тут, похоже, с девушками напряженка, одной лишь Антонине Романовне удалось волшебным образом вклиниться в сугубо мужской коллектив.

— Ах, Катя, какой у тебя румянец! Ты что, бежала?

— Да. По лестнице.

— Лифт не работает?

— Работает. Просто захотелось размяться.

— Ну, вы с Кириллом Андреевичем — два сапога пара. Он тоже носится, как угорелый. Наверное, энергию лишнюю девать некуда, — усмехнулась главбух. — Так, зачем я тебя позвала…

Она на мгновение скрылась за перегородкой и появилась… с корзиной цветов.

— Вот, держи. Это тебе!

Это была умопомрачительная композиция, составленная из белых роз, лилий и розовых орхидей. Ах, как красиво!

Сердце замерло, я прижала руки к груди.

— Антонина Романовна, а что это значит? — изумленно выдохнула я.

Главбух загадочно улыбалась. Я протянула руку и достала из цветочных зарослей карточку. Серебряным курсивом с завитушками на белой матовой бумаге было отпечатано по-французски:

«Моя дорогая Катя! Примите этот скромный букет в знак благодарности за Вашу преданность нашему общему делу. Ваша помощь неоценима, а уровень владения французским языком изумляет. Надеюсь, в самое ближайшее время у меня появится возможность выразить Вам свое восхищение лично! С наилучшими пожеланиями — Ваш Кристиан».

— Цветы прислал мсье Массон из Франции, — разочарованно сообщила я бухгалтеру.

— А ты подумала, что это сделал кто-то другой? — хитро улыбнулась Антонина Романовна.

* * *

Дорогой соседушка хотел прорваться в мою девичью келью практически в голом виде — в одних шортах. Я не пустила студента даже на порог. С презрением уставилась на его волосатый торс и отчеканила:

— Дресс-код!

— Катюша, мне жарко! — проныл ребенок.

— А мне пофиг! Никакого удовольствия любоваться на твою растительность.

— А у меня еще вот что! — Вася поиграл грудными мышцами. Его соскu, выглядывающие из мохнатых зарослей, весело задрыгались.

— Гениально! Ты похож на кормящую самку орангутанга. Или оденься, или не пущу.

— Дверь не закрывай.

Через минуту чудо вернулось в пиджаке, надетом на голое тело.

О, господи!

— Так лучше? Теперь я не самка, а Джеймс Бонд! — с довольной рожей сообщил сосед.

— Да, точь-в-точь!

— О, ничоси букетище! — изумился Вася, увидев корзину, присланную мсье Массоном. — Поклонники одолевают?

— Да.

— Обалдеть! Красиво! Катюш, а пошли в кино? — начал приставать Вася.

— Опять кино!

— Опять работа? — проницательно предположил парень, посмотрев на экран ноутбука.

— Конечно.

Вася бесцеремонно развалился на моем диване. Я сдвинулась на самый край, отмахнулась от протянутых ко мне лап и снова уткнулась в компьютер. Надо было срочно закончить задание — перевести с итальянского строительную смету и выписки из одного римского банка для налоговой. Ноутбук стоял рядом с диваном на пластмассовом столике-пюпитре из ИКЕА. Его мне дал Глебушка.

— Не могу, срочный перевод.

— Погнали, Катюха! Это свежак. «Бегущий по лезвию». Там Харрисон Форд… Тебе понравится.

— Вася, я же сказала, я работаю, не видишь, что ли?

— Да бросай! — студент ласково погладил меня по спине. Я, не оборачиваясь, врезала ему локтем. Попала, вроде бы, удачно — сзади донесся сдавленный хрип.

— Бросай, Кать. Там еще Райан Гослинг играет, все девочки его любят. Погнали?

— Да ты смеешься! Мне весь вечер над этой сметой сидеть, хорошо, если к утру закончу. А ночью еще два иностранца по скайпу.

Вася поудобнее устроился на диване, закинул ногу на ногу, подмял под голову подушку.

— Как у тебя красиво, Кэт! Умеете вы, девочки, обустраиваться, — подлизался Вася. — Какое чудесное покрывало. Пушистенькое!

— Вы с ним близнецы, — я покосилась на мохнатые Васины ноги.

Разлегся тут!

— И чего ты так пашешь, Катюха? Как ни зайду — всегда ты занята! Зачем так надрываешься, солнышко мое?

— Причина настолько экзотическая, что ты просто не поверишь.

— Ну и?

— Мне. Нужны. Деньги.

— А-а… Это я уже слышал, — разочарованно протянул Вася. — И сколько тебе заплатят за этот перевод?

— Тысячу двести. Надеюсь.

— А ученики?

— Девятьсот рублей.

— И ради этих копеек ты готова портить глаза, не спать и отказываться от развлечений?

— Ты сам попробуй эти копейки заработать, посмотрю на тебя! — обиделась я. — А в месяц, между прочим, нормально получится.

— А сколько месяцев можно протянуть в таком режиме? У тебя уже сейчас под глазами синие круги. И скрючилась вся. Так до грыжи позвоночника недалеко!

— Ой, не придумывай! Ничего с моим позвоночником не случится. А что ты предлагаешь?

— Бросить все нафиг и пойти со мной в кино. Успеваем на последний сеанс, если только ты не будешь долго копаться.

— Нет, не проси. Позвони друзьям или Кристине.

— Катюшечка! С тобой интереснее, чем с друзьями или Крис.

— А я работаю.

— Эх!

Вася ныл и изнемогал еще минут пятнадцать — то стоял у окна и обозревал с семнадцатого этажа огни ночного города, то кипятил воду и пил чай. Но я не обращала на парня внимания и упорно переводила строительную смету.

— Неужели облом? — наконец, не выдержал Вася. — Значит, нет? Мы еще успеваем!

— Нет.

— Ты жестокая! Тогда пойду.

— Топай, — благословила я. — Давно пора. Умираешь же от скуки. До свидания, спокойной ночи!

Через пять минут беспокойный товарищ постучал снова.

— Проклятье! Васька, да когда же ты угомонишься! — возмутилась я и распахнула дверь с твердым намерением хорошенько треснуть милого, но назойливого соседа. — Ну, что еще?! Ой…

Глава 4

Катя

Это был не Вася!

— Кирилл… Андреевич! Вы?!

— Катя!

Шеф вторгся в квартиру, не дожидаясь приглашения, с несокрушимой уверенностью бронепоезда. На его губах блуждала хмельная улыбка, хотя он вовсе не был пьян. Он тут же подхватил меня на руки и придавил к себе безапелляционным жестом варвара-завоевателя.

И впервые я не протестовала. Наоборот, совершенно неожиданно почувствовала, что меня затапливает волной сумасшедшей радости. Как же я обрадовалась! Мы не виделись целую вечность — десять… нет… одиннадцать дней, и оказывается, я успела ужасно соскучиться по моему милому дракону и злобному боссу. Внутри бесились солнечные зайчики и собирались разворотить мою грудную клетку. Совершенно непроизвольно я обвила руками его крепкую шею — даже не знаю, как так получилось! — и уткнулась носом в каменное плечо. А Кирилл Андреевич в ответ прижался щекой к моим волосам.

— Катя…

Похоже, он не мог говорить. Наверное, тоже очень соскучился. Сдавил еще сильнее, а его правая рука деликатно спустилась ниже — вероятно, чтобы я случайно не выскользнула из объятий.

Да, тут выскользнешь! Сейчас я была зажата в стальных тисках, мы были спрессованы в единое целое, буквально вросли друг к друга.

Однако… Его правая рука совершенно оборзела!

— Кирилл Андреевич! — взвизгнула я и начала извиваться. — Вы что?!

— Ой! — невинно распахнул глаза шеф. — Пардон! Столько часов за рулем, координация движений нарушена. Ты же понимаешь.

Но руку с моей попы не убрал! Он никогда себе не изменяет!

— Кирилл Андреевич, вы как всегда! — закричала я, дергаясь и вырываясь. Три раза стукнула его в грудь. Да, мое сопротивление было очень эффективным! Прыгающий шарик для пинг-понга произвел бы точно такое же воздействие на кирпичную стену. А я вдруг ощутила, как от его наглых железных ладоней по телу прокатился сладкий импульс, цепляя по пути каждую вену и артерию. Добрался до мозга и взорвал его, а потом превратился в горячий водопад и разлился блаженством по всем клеточкам.

Ох, он доиграется! Там, внизу — я это почувствовала — у бессовестного захватчика тоже начался опасный процесс развертывания стратегических вооружений.

По-видимому, Кирилл Андреевич и сам понял, что пора остановиться. С явным сожалением он оторвал меня от себя и отступил на шаг. Наше объятие длилось от силы минуту, но мне показалось, что бесконечно долго.

— Катюша… — шеф ласково заправил мне за ухо прядь волос. — Вот, заехал поздороваться. Слава богу, не разбудил.

— Нет, не разбудили.

— Ты же вообще не спишь — работаешь! У тебя все хорошо? Как поживаешь?

— Все нормально, Кирилл Андреевич. Спасибо.

Эх… Вру. Дела у меня не очень. Скажу ему об этом позже.

— В неделю мы не уложились. Пришлось в Тюмени задержаться. Даже не верится, что уже вернулся.

— Кирилл Андреевич, я так рада!

— Правда? — он снова двинулся ко мне, явно собираясь опять обнять, но я увернулась.

Не будем увлекаться! Не надо.

— Значит, ты рада меня видеть?

— Конечно! Очень!

— Катюша… — лицо директора озарилось ясным теплым светом. Неужели так просто сделать человека счастливым? Всего два ласковых слова — и он готов?

Ах, нет, двух слов мало, предварительно надо еще и полапать от души. На моей заднице, я уверена, останутся синяки.

— Так, Катя, а почему дверь открываешь, не спросив? Да еще и ночью?! — вдруг вспомнил Кирилл Андреевич и сразу же стряхнул с себя сладкое оцепенение.

— Э-э…

— Почему, Катя? Быстро отвечай, я тебе вопрос задал!

— Просто задумалась! И открыла на автомате, — объяснила я.

Не признаваться же, что десять минут назад у меня уже был гость — Джеймс Бонд в пиджаке на голое тело и спортивных шортах.

— Задумалась! — возмутился директор. — Вломится к тебе какой-нибудь бандит… И что потом?

— Я больше так не буду!

— Смотри у меня! Так нельзя!

— Я не буду, правда!

Кирилл Андреевич перевел взгляд с моего лица на грудь.

— Ох, Катя, какая же у тебя футболочка чудесная!

Я одернула платье-футболку, два серых котенка у меня на груди шевельнулись. Шеф едва не прожег их взглядом. Потом с затаенным вздохом осмотрел голые коленки.

Можно подумать, он еще чего-то не видел!

Он даже каждый пальчик на моих ногах обласкал взглядом. Ненасытный!

— Вот, значит, где ты живешь, — Кирилл Андреевич потоптался, как слон в посудной лавке, исследуя пространство размером с носовой платок. Стараниями архитекторов, проектировавших здание, прихожая, кухня и гостиная представляли собой одно целое. Не разгуляешься.

— Как красиво! — совершенно искренне восхитился босс. Я вдруг подумала, что ему, наверное, понравилось бы все, что имеет ко мне хоть какое-то отношение. — Сразу видно: домик принцессы-златовласки! Хм… а от кого цветы? — наткнувшись взглядом на корзину, Кирилл Андреевич сразу же нахмурился.

— Прислал мсье Массон. А еще благодарственное письмо. За отличную работу и хорошее знание французского.

— Надо же, какой внимательный, — нахохлился директор. — Ладно, Катюша, пойду. Сутки на ногах, мечтаю принять душ, сожрать кусок мяса, размером с футбольное поле, и завалиться на твою любимую кроватку. А завтра в офис.

— Завтра — суббота, выходной!

— Надо немножко поработать. А когда мы с тобой встретимся?

Кирилл

До города добрались ближе к полуночи. Высадив Николая у дома, Кирилл все же не выдержал и завернул в Катин микрорайон. Снежинки плясали в воздухе игривыми стайками, искрились в свете фонарей, становились розовыми и голубыми, отражая вспышки рекламных огней.

Наверняка трудолюбивая крошка еще не спит. Сидит у компьютера, переводит. Или занимается по скайпу с Джеймсом из Америки.

В ярко освещенном коридоре Кирилл постоял минуту у двери, прислушиваясь. Как его встретит Катя?

Встретила так, как он даже и мечтать не смел, пока томился вдали от своей малышки и наматывал километры по ночным трассам. Ради такой волшебной награды стоило терпеть и ждать!

Катины глаза засияли радостью, она вспыхнула и засверкала, не скрывая своего восторга. Даже его отчество потеряла… на целых три секунды. А когда Кирилл схватил ее и прижал к себе, не стала, как обычно, брыкаться, а наоборот прильнула, обвила шею нежными душистыми руками, положила голову на плечо.

Это было что-то невероятное. Кирилл очутился в раю!

Ночь за окном отступила, комнату озарило солнечным светом, божественная музыка пролилась откуда-то сверху, взметнулось к потолку облако разноцветных бабочек, а по стенам побежали зеленые побеги, выстреливая бутонами невиданной красоты…

«Катя, что ты со мной делаешь…»

Кирилл вспомнил элегантную старушку, подцепившую его у магазина в день отъезда. Она сказала, что командировка только на руку, и была абсолютно права. Одиннадцать дней отсутствия — и какой огромный прогресс в их отношениях.

Но как же трудно себя сдерживать…

Кириллу потребовалась вся его воля и самообладание, чтобы не сделать несколько шагов в сторону дивана, застеленного ярким пушистым покрывалом, не бросить на него драгоценную и невесомую ношу, не сорвать в две секунды одежду (какая там одежда!), не навалиться сверху обезумевшим зверем, не впиться в губы, щеки, шею, грудь двумя миллиардами жадных, страстных поцелуев…

«Нет! Стоять!» — мысленно проскрежетал Кирилл и оторвал от себя бесценную крошку. А внутри все плавилось и горело, утопая в бушующей лаве неутоленного желания.

«Нет. Ты все испортишь!»

* * *

Консьержка в холле жилого комплекса, несмотря на поздний час, выскочила встречать с радостной улыбкой — давно не виделись. Вот, тоже соскучилась. Как полезны расставания!

Квартира сияла чистотой. Домработница, получив сигнал, что хозяин апартаментов возвращается, отлично подготовилась к приезду, вытерла пыль, проветрила, забила холодильник контейнерами из кафе доставки.

Но первым делом было необходимо отзвониться родителям. Отец, как всегда, переживал: как сынок доехал, что творится в филиалах, каковы результаты командировки.

Кирилл вздохнул и устало улыбнулся в камеру, наблюдая за мельтешением отца.

В средиземноморском раю под пальмами папуля ощущал себя как в капкане. А на родину нельзя. На побережье — хорошие врачи, тотальный медицинский контроль, целебный морской воздух и мягкий климат. А здесь все сурово — холод, зима в октябре, убитая экология, постоянные промышленные выбросы, дым, смог, гарь…

— Пап, я тебе отчетик завтра из офиса отправлю, — пообещал Кирилл. — Посмотришь, оценишь. Что-то, наверное, посоветуешь. А сейчас с ног валюсь.

В плане развития бизнеса не было никакого смысла отправлять отцу отчеты и ждать от него советов. Но Кирилл упорно поддерживал в любимом старике иллюзию причастности к их делу.

— Конечно, конечно, Кирюша, отдыхай! — вмешалась в разговор мама.

— А тендер? Как наш тендер поживает, сын?!

— Сынок, а у тебя девочка не появилась? — мама явно что-то почувствовала, Кирилл удивился ее интуиции.

— Кирюха, как тюменский филиал?!

— Сынок, мы тут с папой подумали… Нам бы уже внуков, а?

— Кирыч, а как там Кристианище? Не бузит?!

— Сынок, ты бы девушку уже завел… Такую… Настоящую.

— В смысле, не только чтоб потрахаться! — выкрикнул из-за маминой спины отец и сделал пару неприличных движений.

— Андрей, выбирай выражения! — возмутилась мама и обернулась к отцу. Тот испуганно моргнул, резко опустил руки и встал по стойке смирно. Но едва мама повернулась обратно к компьютеру, тут же стал показывать сыну, чтобы девушку искал правильную, с конкретным бюстом, а не какими-нибудь фигушками.

Кирилл не выдержал и рассмеялся.

* * *

В ванной комнате, вытираясь после душа полотенцем, он обнаружил, что организм устал очень неравномерно — некоторые элементы никак не могли успокоиться, потому что тело все еще было пронизано жаркими воспоминаниями о прикосновениях к Кате. Здорово же он припечатал к себе малышку! Кирилл до сих пор ощущал левой ладонью ее хрупкие позвонки и тонкую талию, а правой — упругую попку, чувствовал ее бедра, живот и очаровательную грудь, которая вряд ли заработает десять баллов у отца, но от этого не становится менее восхитительной…

— Ну, вот опять, — тяжело вздохнул Кирилл, посмотрев вниз. — Да что же это… Прости, друг, ничего не поделаешь, переходим на ручной режим. Да, я понимаю, хреново… Но теперь только так. Надо потерпеть. Зато потом, надеюсь, мы все компенсируем!

Кирилл снова вздохнул и потер рукой лоб. Докатился, подумал он, разговариваю с собственным членом. А что делать? Он, член, в отчаянии, он переживает сложную жизненную ситуацию, ему необходима психотерапия.

— Катя, я же сдохну, — прошептал Кирилл, рассматривая свое лицо в зеркале. Решил на ночь не бриться, и рожа была как у уголовника. — Ой, ладно ныть, — тут же презрительно одернул он себя. — Тоже мне, трагедия. Люди в концлагерях выживали.

И все же… Да, трагедия.

Смартфон на мраморной столешнице у раковины завибрировал. Ночные звонки не были редкостью. Тот же Кристианчик обожал позвонить часика в три, чтобы рассказать, бутылочку какого невероятного коньяка он припас для их будущей встречи.

— Привет! А я вернулась из Лондона. Кирюш, встретимся? — прозвучал в трубке голос Тамары, рыжеволосой красотки, путешественницы и неутомимой постельной экспериментаторши.

— Тамар, привет…

— Я прямо из аэропорта. Хочешь, сейчас приеду к тебе? А то завтра опять улетаю — на выставку в Гонконг. Это наша единственная возможность встретиться, нельзя ее упускать. Я так по тебе соскучилась, Кирюшечка! Умираю без секса. Я уже тысячу лет не чувствовала тебя в себе, меня аж штырит, как хочется. Кстати, твой сосед ко мне в Лондоне подкатывал, но я его отшила! А он приставучий, мама дорогая! Кир, я еду? Или ты ко мне?

Кирилл внутренне заметался. Он не знал, что ответить.

— Слушай, я сам только что вошел в квартиру…

— И?

— Тамар… Если честно, я без сил.

— Да ладно! Рассказывай! Но если действительно без сил, так тебе ничего не надо делать, — засмеялась Тамара. — Я сама все сделаю. Обслужу по высшему разряду. Пятизвездочный разврат для моего грозного тигрика. Будешь смотреть в потолок и считать вспыхивающие звезды. Все, жди, сейчас приеду!

Глава 5

Катя

В прошлое воскресенье я не поехала к маме, сославшись на усталость. А сегодня прикрылась учениками и срочными переводами. Но это было правдой, а не отмазкой. Мне подкинули еще две строительные сметы, к тому же на языковой платформе внезапно появились новые ученики: в воскресенье у меня забронировали пять пробных уроков. То есть из дома даже и не выйдешь.

Конечно, я вцепилась в новичков мертвой хваткой. Так девушка, отсидевшая неделю на суровой диете, набрасывается на пирожные. Теперь я смогу заниматься со студентами не только ночью, но и днем. На работу-то меня никто брать не хочет…

Так ничего и не нашла.

— О-о, Катюша, опять не получается? — расстроилась мама, когда я позвонила ей рано утром в воскресенье. — Но, конечно, понимаю… Ты уже устала мотаться туда-сюда. Знаешь, раз ты не приедешь, сейчас позвоню девочкам. Они звали на объект, я тогда не буду отказываться. Там крутой дом отдыха, у них ресторан в отдельном здании — в виде соснового зaмка со стеклянной стеной в три этажа. Все стекло в деревянных перемычках, представь, крест-накрест! Как уголки отмывать? В каждый надо будет тряпочкой залезть. Девчонки говорят, когда в прошлый раз мыли, потом неделю занозы выковыривали. Убить бы архитектора!

— Мама, я сейчас тебе на карточку десять тысяч перевела.

— Катя… Спасибо, доченька! Но мне так тебя жаль. Ты надрываешься.

— А ты — нет? Сколько часов вы будете эту стену мыть?

— Будем драить до победного конца!

— А денег все равно ни на что не хватает, — вздохнула я. — Что там у Олега с репетиторами?

— Это вешалки, — мама тоже вздохнула. — Математика — шестьсот рублей, русский — тоже. Это обязательные экзамены. А еще обществознание или история из необязательных, но там вообще труба — просят девятьсот. Нереально, мы не справимся. Олег сказал, что сам будет готовиться по интернету, есть специальные сайты с заданиями. Не все же могут отваливать по девятьсот рублей за урок!

— Так ты уже купила новый комп?

— Да, взяла в кредит. Так что, потихоньку… Математика и русский — это, конечно, ужас, без репетитора никак. Я вопросы посмотрела, мне реально поплохело. Бред какой-то. Я и слов таких не знаю, а ведь и школу закончила, и институт. Как это все сдавать? Бедные дети!

— Ничего, сдаст!

— Все-таки, Олег очень много пропустил.

— Еще бы! Целых два года толком не учился. А к врачу ходили?

— Ох, Катя, я тебе даже и говорить не хочу…

— Что?! — я так испугалась, что подпрыгнула на диване. — Все плохо?! Опять нужна операция?!

Только не это!

— Боже упаси! — испугалась в ответ мама. — Хватит нам уже операций! Но… Надо заниматься на специальном тренажере с инструктором, вытягивать позвоночник, желательно три-четыре раза в неделю. У вас в городе есть бесплатный, по направлению, но очередь на четыре месяца вперед. Я записалась, конечно. А в нашей деревеньке бесплатного аппарата нет, только за деньги. Восемьсот рублей один сеанс.

— Да что же это такое?! — в отчаянии воскликнула я.

— Ничего, Катюша, как-нибудь выкрутимся! — сказала мама, но особой уверенности я в ее голосе не чувствовала.

Как мы выкрутимся?

Это какой-то заговор против работающих людей. Бомжам не так обидно, они же не вкалывают. А когда работаешь почти круглосуточно и понимаешь, что твои деньги ничего не значат… Чтобы обычной зарплаты хватало на жизнь, нужно быть абсолютно здоровым, энергичным и бездетным аскетом на роликах, ненавидящим мясо, фрукты, кино, море. На роликах — чтобы не пользоваться никаким транспортом, это тоже очень дорого. Ребенок — вообще разорение, забудьте. Медицинская помощь? Недоступная роскошь.

А у меня теперь вообще никакой зарплаты нет.

…Поговорив с мамой, я несколько минут барахталась в пучине уныния. Так и не смогла ей признаться, что осталась без постоянной работы. Мама сначала пришла бы в ужас, а потом отказалась бы брать у меня деньги. И как она тогда? Наверное, и так моет, трет, скоблит по двадцать часов в сутки, чтобы заработать побольше.

Кириллу Андреевичу тоже не сказала, не решилась…

Гнетущая тоска навалилась пыльным облаком. Но от души пострадать не удалось, так как надо было готовиться к уроку с новым учеником — аргентинцем, жителем Буэнос-Айреса. Двадцатидвухлетний студент ломал стереотипы.

Во-первых, он забил в моем расписании время на одиннадцать утра. А у него в этот момент было три часа ночи — самое то, чтобы терзать свои извилины спряжением русских глаголов! Во-вторых, я ожидала увидеть на экране аргентинца с черными, как смоль, кудрями и жгучими очами. Но у студента были прозрачные зеленые глаза, светлые волосы и русское имя — Иван. Вот это да! Иван Мартинес. Парень сказал, что мой стиль преподавания ему безумно нравится (еще бы!), и он готов грызть гранит науки в компании со мной четыре раза в неделю. Как здорово, постоянные ученики мне очень нужны!

В два часа ночи, подведя итоги воскресной работы, и сопоставив возможный заработок с грядущими тратами, я совсем расстроилась. Картина вырисовывалась унылая. Мне же еще за аренду квартиры платить… Правильно Вася спросил: сколько ты протянешь в таком режиме? Уже три месяца, с тех пор как сбежала от мужа, я пашу, не поднимая головы и толком не сплю. А теперь все стало еще хуже.

Ну и что мне делать? Сдаться на милость директору «Импульса»? О, да, он будет счастлив! Так и вижу, как сидит в зарослях и хищно облизывается, наблюдая за жертвой. Глаза горят вожделением, поза напряженная — готов к прыжку.

Подумав о Кирилле Андреевиче, я улыбнулась, хотя радоваться мне было нечему.

Кирилл

В понедельник, прихватив фирменный пакет с логотипом «Импульса», Кирилл двинулся наверх, в офис «Армады». На полпути столкнулся с другом, директором по маркетингу строительной компании. Не видел его уже целую вечность, так как приятель пропадал за границей, занимаясь лечением маленького племянника.

— Витя, ты! — обрадовался Кирилл.

— Кирыч! — воскликнул тот в ответ, и друзья схлестнулись в душевном борцовском объятии. Целую минуту давили друг друга, проверяя, у кого мускулы крепче.

— Сто лет не виделись! Ты насовсем вернулся из Швейцарии или опять прилетел всего на денек?

— Теперь не на денек. Работать надо.

— Как Гриша?

— Даже говорить пока боюсь, — покачал головой Виктор. — Вроде бы, поправляется. Только бы не сглазить.

— Как я рад! Деньги нужны?

— Нет, Кир, спасибо, все нормально, хватает.

— Так когда ты приехал?

— На днях. Но генеральный меня сразу на охоту угнал, как девушку в рабство. И мы толпой, выпучив глаза, бегали по лесу за бедным кабаном.

— Михал Иваныч, наверное, и видео на ютуб выложит.

— Обязательно! А вот как ты, Кирилл, до сих пор от охоты отвертелся — не понимаю!

— Ха! Я ловкий.

— Я тоже думал, что ловкий. Но от судьбы не уйдешь. Вернее, от Михал Иваныча. Дожал он меня, заставил. И ты знаешь… Мне понравилось!

— Правда, что ли? Сейчас станешь заядлым охотником. А я к вам как раз по этому поводу. Иду поздравлять Михал Иваныча с кабаном, а еще с вручением премии «Бизнесмен года».

— Кирыч, к нам сегодня даже не суйся. У нас жуткое ЧП.

— Что стряслось?

— Крота поймали. Девица одна шпионила в пользу «Сириуса». Михал Иваныч сейчас с нее кожу щипцами снимает.

— Бедная… Что ж прям так жестоко, — сразу расстроился Кирилл.

— Пусть, — презрительно усмехнулся Виктор. — Да ладно, не переживай ты так, не убьет он ее. Во всяком случае, не до конца.

— И что, никто ее не спасет? Девочек защищать надо!

— Надо. Но уж больно вредная девица. Заслужила! Ну вот, уже загрустил. Что же ты такой добрый, Кирюха? Представь, ты бы у себя поймал? Сливала бы инфу конкурентам, невинно моргая красивыми глазками. Что бы ты сделал?

— По попе, конечно, надавал.

— Вот видишь!

При упоминании соблазнительного дамского аксессуара Кирилл сразу же вспомнил, как обнимался с Катей. После жаркой встречи, устроенной ему малышкой, Кирилл третьи сутки плавал в сладком тумане. Его согревала надежда на быстрое развитие отношений.

— А я генеральному подарок приготовил.

— Что там у тебя?

— Коньяк, — Кирилл достал из пакета красивую черную с золотом коробку.

— Ух ты! Круто.

— Забирай. Дарю! В честь твоего возвращения, — сразу предложил Кирилл. — Я так рад, что ты вернулся. А Михал Иванычу тогда в следующий раз.

— Да ладно, Кир, ты чего! Я же знаю, сколько эта бутылка стоит.

— Бери, бери! Для твоей коллекции. Я к тебе еще подкачу в частном порядке, закажу маркетинговый анализ продукта, мне надо.

— Конечно, Кир, для тебя все, что угодно. Иваныч сказал, ты продолжаешь расширяться? Вот, а говорят — экономический кризис! С французами замутил?

— Да. Если захочешь снова пару лимончиков прокрутить с сахаром, заходи. Я теперь на десятом этаже.

Вернувшись в офис уже без пакета, Кирилл попытался поймать Колю, чтобы тот приготовил ему кофе. Но хитрый юноша где-то прятался. Кирилл со вздохом посмотрел на пустой стол в приемной. Надо, все-таки, завести секретаря. Почему он до сих пор этого не сделал?

Катя

— Екатерина, это что за дела?! — в трубке раздался львиный рык.

Чего рычим? Что не так?

Услышав это угрожающее рычание, я захотела, с одной стороны, тут же возмущенно встать на дыбы, а с другой — спрятаться под диван.

Разве джентльмен, украсивший пятую точку дамы россыпью черничных синяков, не должен разговаривать мягко и деликатно?

— Здравствуйте, Кирилл Андреевич. Что стряслось? — я потерла руками слезящиеся глаза, отвела их в сторону от ненавистной строительной сметы.

Прислали уже пятую по счету — да сколько можно! Видимо, очень качественно перевожу, заказчику понравилось. Но это не документ, а какой-то ужас. Я получаю «слепой» отсканированный текст и должна не только расшифровать и перевести термины, но и внести все данные в таблицу, не ошибиться в цифрах, да еще и в скобках продублировать каждую сумму словом. А в итальянском языке это тот еще квест! По экрану ползают вот такие хвостатые крокодилы: seimilaquattrocentocinquantotto (это значит — шесть тысяч четыреста пятьдесят восемь).

В общем, я уже замучилась!

— Привет, Катя. Ты осталась без работы и ни слова мне не сказала.

— Работы у меня хватает! — с горечью усмехнулась я и покосилась на ворох распечаток на диване.

— Катя, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Почему шифруешься?

— Не хочу вешать на вас свои проблемы.

— Я это уже слышал. И сказал тебе — ты только этим и должна заниматься: вешать на меня свои проблемы. А я их буду решать.

— Кирилл Андреевич, я собиралась вам рассказать, но не успела. Как вы узнали? Кто меня сдал?

— Коля позвонил в «Аванту», чтобы подготовить документы для Франции, и выяснилось, что ты там больше не работаешь. Что у вас произошло? Глеб молчит, как партизан.

— У моего бывшего мужа влиятельные родственники. На Глеба круто наехали. Припугнули разнообразными карательными мерами, потребовали меня уволить.

— И Глеб послушался? — удивился Кирилл Андреевич. — С готовностью выставил тебя за дверь? Странно.

— Нет, он сопротивлялся. Я сама заставила Глеба подписать мое заявление. Пообещала порезать маникюрными ножницами в лапшу его дизайнерский костюм и разрисовать медузами любимый ежедневник. Он у него в обложке из змеиной кожи.

Сейчас я уже могла шутить на эту тему, а вот полторы недели назад мы в офисе дружно обливались слезами.

— Медузами?! Кошмар! Да ты опасная девочка! — с трепетом воскликнул директор. — Ладно, понимаю, зайчиками… Но медузами! Это кощунство. Я бы тоже сдался под таким сокрушительным натиском.

— У вас тоже есть любимый ежедневник?

— Конечно. У каждого мальчика он есть. Ладно, тебе, так и быть, позволю на одной страничке нарисовать медузу. Но только маленькую, поняла? Малюсенькую! В уголочке!

— Ой, спасибо, Кирилл Андреевич, вы так добры. Я просто опять начинаю дышать полной грудью благодаря вам.

— Вот! А говоришь — не хочу вешать проблемы, бу-бу-бу. Вешай! Кстати, полная грудь — это очень и очень хорошо!

— Да ну вас, Кирилл Андреевич!

— Значит, ты теперь безработная.

— Да, Глебу пришлось меня уволить. Не хочу, чтобы «Аванта» пострадала.

— Понятно. Ты поступила как настоящий друг. Пожертвовала собой, спасая друзей. Но что теперь?

— Хожу на собеседования. Да что-то никто меня не берет, — траурно пробубнила я. — Так трудно, оказывается, найти работу. Уже столько мест обошла, но везде получила отказ.

Какой-нибудь психолог, предлагающий тренинги по правильному позиционированию, или специалист по рекламе, или рекрутер, заорали бы дурным голосом, услышав мое бесхитростное признание.

Нельзя в разговоре с мужчиной указывать на свои недостатки, упоминать, что ты толстая, некрасивая, коротконогая, тупая (нужное подчеркнуть). Нельзя признаваться на собеседовании, что, как специалист, ты потерпела полное фиаско. Вообще нельзя искать и находить в себе что-то некачественное. Надо голосить, как на пожаре, что ты звезда, уникум, богиня, и полпланеты просыпается в три часа ночи, чтобы поставить лайк в твоем Инстаграме.

— Вот. Фиговый я переводчик, и никому не нужна, — добавила я уныло.

— Катюша… Ты прекрасный переводчик и очень даже нужна. Пойдешь ко мне? Я загибаюсь без личного помощника.

— Кирилл Андреевич!

— Ты же знаешь, у нас французы. Надо быть полным придурком, чтобы затевать международный проект, не имея в штате переводчика. Скажи честно, я дебил?

— Да вы что?! — я так испугалась, что даже поперхнулась. — Вы очень умный!

— Нет, не похоже. Иначе давно заманил бы тебя к себе.

— Но мы не сможем с вами работать!

— Ты, вероятно, не заметила, но мы с тобой отлично работаем уже целый месяц. Первый блин был комом, но потом мы исправились.

— Кирилл Андреевич, да вы меня по рабочему столу раскатаете равномерным слоем в одну молекулу.

— Почему это?

— А вот не знаю! Но попа у меня уже вся в синяках! — выпалила я. — Хотя общались мы с вами от силы пять минут. А если я буду постоянно мелькать в офисе у вас перед глазами?

— Катя… Милая… Я тебе синяков наставил… Прости! Мне так стыдно.

— Ладно, проехали. ...