В оформлении обложки использована фотография автора

Serg Zastavkin

с

www.shutterstock.com

Часть 1

Глава 1

Трудно понять, какой человек – твой, а какой нет. Порой кажется, вот оно, раз и навсегда, но нет, проходит время и всё меняется. Это – не Он.

***

Каким ветром занесло трёх подружек в ночной клуб “Кот в мешке” в другой район города, ни кто из них вероятно уже не вспомнит. Зато с того вечера Татьяна, Света и Настя раз в неделю ездили потанцевать только туда. Все трое знали почему.

Сашка Фомин – первая и основная причина.

Его трудно было не заметить. Быстрый, улыбчивый, светлый. Словно выше других, хотя рост такой же как у многих парней. Будто солнце он озарял всё к чему приближался. Загорелые плечи с округлостью мышц, борцовские, чуть с кривизной ноги. В выражении лица уверенность и задорное любопытство. Во взгляде власть над сердцами, насмешка. Он словно бы говорил – “Я только снисхожу к вам, пользуюсь вашей любовью”.

Его трудно было не заметить – и Таня Семёнова заметила.

Так же как все смотрела на него как на бога, так же замирало сердце, когда он входил под блестящие дорожки светомузыки. Как все девчонки в клубе и за его пределами надеялась на любой его взгляд. Равнодушный, беглый, затуманенный мыслями. Какой-нибудь, только бы направленный на неё.

Каждый день проведённый в клубе подруги ждали появления Сашки Фомина. Кажется – этого ждали все. Если он не появлялся, можно сказать – вечер прошел зря.

Было конечно много других парней. Некоторые из них даже пытались познакомиться, знакомились, но всё это не то. Ничего не происходило в сердце Татьяны, когда кто-то подсаживался за столик, угощал коктейлем, говорил комплимент, невзначай касался руки или талии. Ничего. Никто не мог заполнить её мысли. Ведь она думала о другом.

А Сашка, видимо не думал ни о ком. Как звезда в небе, не дотянешься, если только он не захочет дотянуться до тебя. Иногда он приходил с девушкой. Но ни одна не задерживалась рядом с ним надолго. Татьяне казалось, что если у неё появится хоть один шанс, хотя бы маленький, незначительный, она непременно воспользуется им, для того чтобы Сашка Фомин никогда от неё не ушел.

Ей казалось, в тот момент, когда он заглянет ей в глаза, когда положит руку ей на талию, почувствует биение сердца, в то же мгновение поймёт всю суть, любовь и верность Татьяны. Тогда он непременно выберет её. Именно её, а не кого-то другого. Она – станет его девушкой раз и навсегда. Нужна была самая малость, чтобы Фомин пригласил её на танец.

Светка тоже ждала момента, когда Сашка Фомин посмотрит или пригласит. Стройная блондинка с бледным лицом, вполне симпатичная, но Татьяна считала себя намного ярче и симпатичней. И тёмные волосы её гуще, кудрявее, карие глаза выразительнее, и талия тоньше. В некоторых вещах Татьяна конечно уступала подруге, но в целом не видела в ней соперницы.

А тихоня Настя и вовсе не бралась в расчёт. Точно тень она ходила за ними. Её присутствия или отсутствия можно было и не заметить если бы не то обстоятельство, что втроём не так страшно гулять по вечерам. Поэтому подруги не отказывались от Насти, они никогда не видели в ней конкурентки. Бледный образ Насти как размытое серое пятно, оно вроде есть, но его никто не замечает.

Он приглашал всех без разбора, симпатичных девчонок. Как будто хотел дать шанс каждой из них. А может, просто, для того чтобы почувствовать или понять кого выбрать. Татьяна наблюдала. Во время танца он переставал быть тем, кем виделся. Замолкал. Возможно, чтобы ощутить единение. Или от того что не хотел до такой уж степени снисходить. Показывая всем своим видом – “Я пригласил – радуйся, но разговаривать с тобой я не обязан”. Это обстоятельство радовало тех, кто если получил уже свой танец, то так и остался ни с чем, без единого слова.

Интересно знал ли он, как много девчонок ждут его внимания? Да, конечно знал.

И вот, однажды случилось. Фомин, улыбаясь куда-то в сторону, подошел к Татьяне и небрежно произнёс:

– Потанцуем.

Она погрузилась в счастливый вакуум. Его ладони на талии, шея с ложбинкой перед глазами и тёплое дыхание как музыка. В полумраке зала, под рябыми лучами пробегающими по его лицу и плечам, она видела, как вздымается его грудь, чувствовала запах от которого пьянела и едва держалась на ногах. Привычным движением он прижимал её к себе, а она не желала больше ничего, только этого блаженства. Мысленно – она кричала, умоляла и плакала. Простирала руки к его шее, заглядывала в глаза. Проникала в его мысли, пыталась остаться там навсегда. Наяву – лишь ложбинка на шее, дыхание и запах.

Это желание – в ней, но – не в нем. В тот момент, когда музыка остановилась, свет заиграл другими лучами, закончилась магия танца. Фомин тут же отстранился, развернулся и пошел. А Татьяна улыбнулась ему вслед и направилась к подругам.

– Ну как? Что он сказал? – накинулась Светка. – Вы неплохо смотрелись вместе. Повезло тебе сегодня. Блин, когда он меня пригласит? – в возмущённом нетерпении взбрыкнула она ногами и руками. – Опять с какой-то обезьяной танцует.

– Ни о чём не говорили, – с загадочной улыбкой произнесла заторможенная от танца Татьяна, – мы наслаждались мелодией.

Только потом, когда Светка тряхнула за плечо, Таня словно очнулась от грёз.

Как же это? Так долго она ждала момента, но ничего не произошло. То ли от испуга, то ли от наваждения, что охватило тело, не смогла воспользоваться ситуацией по назначению. Таня оглянулась на танцпол и поняла, что совершенно ничего не сделала, для того, чтобы Фомин запомнил её навсегда. Протанцевала три минуты – молча. Глупо решила, что он сам заметит её и обязательно вернётся. Ничего не сказала, ни сделала ничего, что могло приблизить хоть на шаг, выделить из толпы поклонниц, запечатать память о ней в его голове. Ничего.

Время шло, дни летели, Татьяна бежала на танцы с новой надеждой, вот сегодня, именно в этот вечер, Сашка Фомин снова подойдёт. Пролетали недели, а он не подходил, взгляд его даже не останавливался на Татьяне, проскальзывал мимо.

Нет, так не поёдёт, нужно заявить о себе. Не сидеть, не ждать. Она старалась, очень старалась, но – зря.

Глава 2

С самого детства Саня Фомин чувствовал себя баловнем судьбы. Да, он был простым городским пацаном, но отчего-то фортуна своим добрым отношением, из всех друзей Сашки щедро одаривала лишь его. Будь то двухколёсный велик, или новые джинсы, модная куртка, новый телефон или любовь самой красивой девочки в классе. Да вообще повальная, всеобщая к нему любовь.

Семья Сашки небогатая. Деньги, как хорошая хозяйка, мать считать умела и отец направо, налево не разбрасывал. Но получалось, у Сашкиных друзей не так всё красочно и хорошо, может быть, поэтому и виделись его успехи как лучшие.

Правда в школе он успевал, на спорт ходил, на борьбу. Да и характер его весёлый, шебутной проявлялся чаще, чем у остальных. Немало хулиганили с пацанами в окрестностях, частенько приходилось матери перед соседями оправдываться, да за стёкла, что Сашка мячом разбивал расплачиваться. Несмотря на это, за бесхитростную его непосредственность да пытливую рассудительность любили Сашку даже старики, что к другим ребятам, часто по делу и без дела придирались. Было в нём такое обаяние, какого ни один человек, молодой или старый, равнодушно пропустить не в силах.

Чуть повзрослели пацаны – другие заботы появились. Изредка мяч погоняют, а так всё чаше за девчонками, да по подворотням на перекурах. Лет тринадцать Сашке было, когда отец поймал с сигаретой в руке. Дома батя заставил сынка съесть несколько штук, с тех пор его рука к сигаретной пачке, как по волшебству – никогда не тянулась.

В школе – первый парень. Тут тебе привилегии, популярность и любовь. Если уже о любви затрагивать, не сильно он к ней стремился. Всё как-то не до того. То экзамены, то соревнования. Девчонки конечно записочки пишут, но его это только смешило. Дурачились с пацанами, над девушками влюблёнными подшучивали. Потом, один за другим стали пацаны от компании отлынивать, да с девчонками гулять.

После выпускного Сашка поступать не собирался. Тренер надоумил, настоящий мужик непременно в армию должен пойти, отслужить, а там уже после армии с профессией определяться. Отец такую политику поддержал, решили дожидаться повестки. Пока, суть да дело устроил отец Сашку в рыбное хозяйство. Там в путину деньги немалые, и без неё кое-что заработать можно. Целое лето повестку ждать, тогда чего здоровому парню зря лоботрясничать.

Пока то да сё, танцы, гулянки, пляж. Вот тут Сашку немного понесло. Тут и открылось первое, почти серьёзное к противоположному полу любопытство. Неожиданная свобода должна ведь чем-то заполниться. И Сашка постарался добросовестно её заполнять. Чем ещё летом заниматься парням в свободное от работы время? Конечно же покорять сердца девушек.

А что делать, если в характере непостоянство? Он словно уж на сковородке вьется, извивается и никак не может понять чего хочет. Взгляды девичьи Сашка замечает, но всё без толку, всё не то. С одной встретился – не понравилось, с другой погулял – тоже не такая. Как ни крути, опыта набираться нужно. Да и природа, требует. Только никак не разобрать, девушек то много, а вот кто из них самая лучшая непонятно. Друг Аркашка с Лилькой второй год уже встречается, туда-сюда свадьбу решили делать. А к Сашке не липнет ничего хорошего. Или это только ему так кажется. Несерьёзно, не по-настоящему.

Он бы и рад найти ту самую девушку, любовь закрутить, но никак в своих собственных чувствах не разберётся. Знает – это всё не то. И ведь была бы недостача девчонок, вон их сколько. Выбирай, не хочу. Может слишком много желающих? У него порой глаза разбегаются. Вот и мается, страдает от изобилия, всё никак выбрать не может.

– Когда ты уже остепенишься?! – покрикивала мать. – Только знай, девкам головы морочишь. Ты хоть разберись. Смотри Аркаша с Лилей, какие молодцы. И ты бы себе девушку нашел. Неужели трудно? Вон сколько их звонит целый день, телефон оборвали. Днём и ночью трезвонят.

– Да на черта они нужны. Прицепится какая-нибудь, не отцепится. Оно тебе надо?

Мать сильно не приставала, то же ведь понимала, уйдёт пацан в армию, а если девчонка не дождётся, что тогда?

Отец тоже не слишком наседал Сашку в таких случаях защищал:

– Что ты мать от парня хочешь, на его век девок хватит, не подгоняй. Пусть сначала на ноги встанет, девушку найти это дело не трудное. Только свистни сразу ватага сбежится.

Сашка не торопился, и никто его не торопил. Благодать.

Глава 3

Неторопливо тянулись дни. Целая неделя в ожидании субботы. Это единственный день, когда Татьяна возможно снова увидит свою мечту с именем – Саша Фомин.

Охваченная заполонившим мысли любовным наваждением, она жила от субботы к субботе. Ради этого торопила каждую минуту, вычёркивала в маленьком блокноте числа, дни, недели. С нетерпением и тревожным беспокойством ждала приближения дня, когда снова сядет у зеркала, начнёт медленное, тщательное приготовление к походу в клуб.

И вот, долгожданный вечер, знакомое место. Полумрак, коктейль, музыка. Снова неоновые дорожки, бегающие огни, столики и разноцветные группы танцующих. Радостные, даже счастливые каким-то всеобъемлющим счастьем лица. Опьяняющий, безумный ритм и табачный дым заменяют всё остальное и на пару часов выбрасывают его из сознания как лишнее. Снова клубный мир кажется идеальным, единственным. С каждым разом из него всё труднее возвращаться. Желание одно, остаться здесь навсегда. Или хотя бы на более долгое время.

Но где же тот парень, ради кого вот уже несколько недель подруги приезжают сюда? Чья улыбка, делает вечер волшебным, день прожитым не зря. Это он появлением своим заставляет время остановиться, чаще биться сердце, быстрее пульсировать кровь. Человек, который отныне вносит смысл в незамысловатое до встречи с ним, а теперь такое непростое существование. Хочется чувствовать, что он где-то рядом, радоваться этому знанию, трепетать от него. Хоть – так, если по-другому не получается.

Всё будет – стоит только захотеть. Если появится ещё одна, хоть крошечная возможность Татьяна точно её не упустит, использует по назначению. Дайте минуту и она скажет всё, что чувствует. Скажет так, чтобы он поверил.

Подруги заняли столик рядом с танцполом, оттуда всё было видно как на ладони, и подруг с любой точки зала можно рассмотреть. Заказали по коктейлю. Татьяна со Светой расселись с важностью светских львиц. Лучше ждать развития событий в приподнятом настроении, чем на скучной волне. Даже если ничего значительного не произойдёт, то хотя бы время не пройдёт в тоске. Не для того неделю мучились, чтобы портить себе настроение по пустякам.

Света в маленьком черном платье с красной помадой на губах, крутила головой во все стороны. Светлые волосы, тщательно приглаженные, наверняка залитые поллитром лака, чтобы даже не смели сдвинуться, неплохо обрамляли бледное лицо.

– Маме сказала, что мы на соседнюю улицу в “Орхидею”! Только бы она не додумалась идти проверять. Хотя, в прошлый раз я так же сказала и она ничего не заподозрила! – не глядя на подруг выкрикивала Светлана, пытаясь перекричать истошные музыкальные звуки.

За этим столиком было всё-таки получше, чем за тем, за которым сидели в прошлый раз. Тут можно было хотя бы слышать друг друга.

– Я тоже сказала родителям про “Орхидею”, – добавила Настя.

– У нас всё похожее. Если моя мама узнает, куда мы ездим, она меня прибьёт. В прошлый раз, так допытывалась. Если ещё узнает, что мы Димку с собой не берём, так вообще разорётся. Это ещё хорошо, что пока не застукала, – поддержала Татьяна.

– Что в той “Орхидее” делать? Скука. И диджей какой-то отстойный, одно старьё крутит. И зал мне совсем не нравится. Проходной двор. Шарахаются разные непонятные личности.

– Зато к дому близко, – вставила Настя.

– Ой, подумаешь несколько остановок проехаться. Автобус до часу ночи ходит. Мы же успеваем.

– А если не успеем когда-нибудь? – не унималась Настя.

– Вызовем такси, – успокоила Татьяна и снова обернулась в зал, боясь пропустить что-то важное.

Татьяна считала себя более естественной, чем холёная, слишком кривляющаяся Света. Настя, как всегда, бледная. Она совсем не красилась, расцветки её одежды, словно тушили во внешности всё, что можно было потушить. Не раз подруги пытались повлиять на неё, предлагали примерить свои вещи, но Настя будто девушка-невидима, никогда ничего не предпринимала, не пыталась свой образ менять.

Вечер только начинался, народу пока немного. Подруги, в этот раз пришли пораньше, заняли удачный столик. Главное не пропустить чего-то важного, что не дай бог, могло произойти без них. Света и Татьяна, как будто непринуждённо, на самом деле очень внимательно, озирались по сторонам. Насте, как обычно, всё равно.

Выпили по коктейлю, потанцевали, снова выпили. Во взглядах уже начала проявляться тревога. Неужели всё пройдёт. А потом целую неделю ждать следующей субботы. Несправедливо.

В середине вечера произошел переполох, в зал вошла группа ребят. Парни с возгласами и приветствиями разошлись по залу, на некоторое время отвлекли публику от танцев. Компанию эту знали и ждали все. Редкая суббота проходила без них. Вечер в клубе “Кот в мешке” не считается полноценным, если прошел без компании Сашки Фомина.

Девчонки подобрались, уже не так сильно крутились. Теперь нужно дать возможность, чтобы рассматривали их. Минуты терпеливого ожидания. Вот сейчас, ещё немного и он заметит, подойдёт. Именно сегодня. Ожидание мучительно, тревожно. Оно заставляет не терять бдительность ни на секунду. Шаг, движение, взгляд – всё важно.

Только Фомин вошел полсотни взглядов крючков уцепились за него. Они тянули из стороны в сторону, заставляя его двигаться по залу то в одном направлении, то в другом. Он перемещался от компании к компании, от человека к человеку, будто король в тяжелой обязанности поприветствовать всех гостей. Казалось этот вечер, его вечер, он тут нераздельный хозяин.

Когда же взгляд его коснётся столика, где сидит Татьяна? Озарит волшебным светом, заставит вспыхнуть на щеках румянец? Заставит вздрогнуть, поймать этот взгляд и попробовать его остановить. Но он проскользнул. Точно молния блеснул и погас.

Звуки музыки заполняли пространство, в этих раздирающих душу нотах столько правды и того, что происходит именно сейчас. Грусть и бесконечное, пустое ожидание. Вот быстрый темп остановился, потекла плавная мелодия. Она заставляла предаваться мечтаниям. С такими звуками можно творить что угодно, страдать, любить, радоваться и ждать. Они забираются в самую глубину души, ворочаются там, создавая непонимание. Ввергают разум в томительное ожидание, почти безнадёжные мечты. А сердце в понимание правды о том, как всё далеко и нереально. Нет, сердце лучше не слушать. Доверится разуму и ждать. Так, хотя бы, теплится надежда.

И вдруг, ожидание закончилось. Из-за колоны появился Фомин, быстро разглядывая каждую из подруг по очереди, после Татьяны остановил взгляд на Светлане.

– Потанцуем, – даже не спросил он, а постановил.

Светка вскочила как ужаленная. Бросила на Татьяну восторженно-удивлённый взгляд и пошла за парнем.

В центре зала он остановился, положил ладони Светке на талию. Каждый, кто наблюдал за этой парой, а это почти все присутствующие в зале девушки, увидели, как Светлана улыбнулась, заглянула в лицо Фомину, заставляя его посмотреть в ответ. Каждый увидел, губы её растянутые в улыбке шевельнулись, и она быстро заговорила, словно хотела успеть сказать что-то важное.

Что она могла говорить? Как посмела?

Татьяна наблюдала. Страшно колотилось сердце, щёки вспыхнули от досады и изумления. Она вцепилась взглядом в пару, будто была там, с ними, вернее между ними. Видела как говорит подруга, а Фомин отвечает наклоняясь к её уху, а может задаёт вопрос, потом они улыбаются друг другу. Светка снова заговорила, он чему-то усмехнулся и глянул на неё уже совсем иначе.

Жестокая пытка. Пусть бы там была любая девушка, только не Светка. Татьяна почувствовала себя оскорблённой. Как может подруга так поступить? Почему она делает это? “Вот гадина, – отчаянно закусывая губу, думала Татьяна, – какая же она гадина!”

Медленный мотив оборвался, его сменил быстрый темп, на танцпол выскочила кричащая толпа радостной молодёжи. Светка и Сашка Фомин всё ещё стояли посреди зала, в гуще танцующего народа и о чём-то разговаривали. Даже пританцовывали под звуки новой мелодии. Фомин взял Светку за руку, что-то весело проговорил ей в лицо, а она засмеялась и стала грациозно двигаться рядом с ним.

Это уже было слишком. Татьяна выскочила из-за стола.

– Ты куда? – испуганно глянула Настя.

– Сейчас приду!

В уборной Таня плеснула водой себе в лицо. По щеке тут же потекла тушь. Девушка порылась в сумке, достала салфетку, попыталась промокнуть, но следующая капля более крупная показалась с другой стороны. Взгляд остановился на собственном отражении в зеркале. Там то, чего она не видела никогда – обида, отчаяние, злость. Она не могла понять, что происходило в голове. Хотелось выйти в зал, набросится на подругу и бить её, терзать, рвать ей волосы, размазать всю её помаду, разорвать одежду. В какой-то момент Татьяна даже представился в руке нож.

Когда она вернулась за стол, Светка была уже там, потягивала коктейль и загадочно поглядывала в сторону.

– Ну как? – вроде бы непринуждённо спросила Татьяна. – Потанцевали?

– Ага, – пытаясь быть сдержанной, но радость её прорывалась сквозь голос и взгляд, ответила подруга, – он меня сегодня домой провожать пойдёт.

– А мы? – Татьяна почувствовала, ком становится в горле, почти перехватывает дыхание. – Ты нас бросаешь?

– Не бросаю, с чего ты взяла, – покривилась Света, – кажется, мы уже об этом говорили.

– Ну да, я забыла. Если кого-то провожает парень, остальные едут домой сами.

– Вот именно.

– Хорошо, – обиженно кивнула Таня и замолчала.

Настроение было испорченно окончательно и как видно надолго.

В двенадцать у клуба попрощались. Светка пошла к ожидающему на углу Сашке, а Татьяна с Настей на остановку.

Глава 4

– Ой, девочки, я влюбилась по уши.

В маленькой комнатке с розовыми, полосатыми обоями Света лежала на кровати заваленной мягкими игрушками. Она мечтательно смотрела в потолок, прижимая к животу растрёпанного мишку с красным бантиком на шее. Смесь ароматов ванили и апельсина витала в воздухе, отчего Настя, утонувшая в ворохе подушек на кресле, тёрла нос. Но, тем не менее, рука её всё время тянулась к долькам апельсина аккуратно нарезанных Светкиной мамой и маленьким кексам, на которые невозможно было смотреть равнодушно.

– Ты серьёзно? – Настя поискала чем вытереть пальцы, но ничего не обнаружив снова потянулась к апельсиновой дольке.

– Да. Очень серьёзно.

У зеркала Татьяна нервно пыталась накрасить стрелку. Иногда она кидала быстрый взгляд на подругу и медведь, которого та так ласково прижимала, казался ей намного более симпатичным нежели его хозяйка. Карандаш не слушался и дрожал. Таня откинула его в сторону и резкими движениями стерла с глаза стрелку, что нарисовала.

– Это ты как поняла, что влюбилась? – она повернулась от зеркала и требовательно глянула на Свету.

– Не знаю. Просто чувствую, – улыбнулась подруга, повернулась на бок, в сторону Насти, – не знаю как объяснить.

Казалось её ничего не тревожит и она совсем не замечает почти открытой злости Татьяны.

– Раз не знаешь, почему считаешь что влюбилась? – недовольно глянула Татьяна.

– Потому что чувствую! – неожиданно, в тон ей ответила Света. – Я не обязана объяснять. Влюбилась и всё! Имею право?!

– Имеешь, имеешь. Так ты в Фомина влюбилась?

– Ну конечно! В кого же ещё? – всё больше начала раздражаться Света. – Я не пойму, вы что не рады за меня?

– Очень рады, – подскочила из кресла Настя и присела рядом с подругой на кровать, – интересно как это?

Света сразу смягчилась:

– Ой, не знаю. Раньше такого никогда у меня не было. Он когда провожал вчера, предложил, чтобы я стала его девушкой.

Тут коробочка с тенями, что держала Татьяна, выскользнула и с громким звуком упала на пол. Тени рассыпались.

– Осторожнее! – недовольно прикрикнула Света. – Я их только купила! Ну, всё, – она встала с кровати, посмотрела на рассыпанные по полу тени, – теперь нечем красится будет! Ты разбила мои любимые тени!

– Да у тебя их вон сколько ещё валяется и не красишься! – резко сказала Татьяна.

– Теми не крашусь, а этими красилась!

Настя смотрела на них, то на одну, то на другую.

– Девочки не ссорьтесь это же просто тени. Ничего страшного.

– Тебе ничего страшного! Ты вообще не красишься, ходишь как чума болотная, а мне нужны эти тени! Именно эти!

– Сама ты чума! – вступилась за Настю Татьяна. – Думаешь ты тут круче всех, такая вся влюблённая! Да иди ты знаешь куда?!

– Сама иди я тебя сюда не звала! Ты сама припёрлась, вот и иди откуда пришла.

Татьяна встала, нахально усмехнулась и пошла к выходу, у двери она обернулась и сказала:

– Только не нужно мне потом звонить, жаловаться, когда он попользуется тобой и бросит как грязную тряпку.

“Как же так? Почему она, а не я? Этого не должно было случиться. Это несправедливо, неправильно. Почему Бог допускает это, зная, как я люблю Сашку? Разве он не видит моей любви, разве не чувствует? Ведь ради него, я готова на всё. Он должен это знать. Пусть бросит Светку, пусть поймёт, она не для него. Есть я, только я. Он и я – мы созданы друг для друга. А может быть нужно, просто потерпеть? Ещё немного потерпеть. Он обязательно разочаруется в ней и тогда – придёт ко мне”.

Всю ночь Таня ворочалась с боку на бок, не могла заснуть. Она вздрагивала, прислушивалась, как за стеной громогласно храпит сосед, как встаёт и бродит по квартире мама.

Иногда набегала слеза. Слабая, бесполезная. Что могли изменить эти слёзы? Ничего. Нельзя подчинить себе чьё-то чувство, нельзя заставить любить себя, смотреть на себя. Это невозможно.

Как быть?

Зачем нужна любовь, если нет ответа? Зачем тревожится сердце, в бессильной злобе, рвётся на части душа? Где найти ответ?

Глава 5

И полетели дни серые как тучи.

– Что это ты совсем скисла, – замечала мама, – не ходишь никуда. С девчонками поссорилась?

– С чего ты взяла? Не волнуйся, не поссорилась.

– Светка перестала заходить. То отлипнуть друг от друга не можете, то сидите точно совы.

– У Светки зачёты, учится. Время у неё сейчас нет.

– А когда её это останавливало. У вас хоть зачёты, хоть экзамены, впервые слышу, что вы так ответственно к этому относитесь. Вон у тебя пять экзаменов на носу, а я не заметила, чтобы ты с гулянками покончила. Как лето у порога так включается моторчик.

– Летом нужно отдыхать.

– Да, если не нужно выпускные экзамены сдавать и поступать. Тогда конечно, можно отдыхать.

В сорок три, мама – женщина вполне привлекательная. Вьющиеся волосы прихваченные заколкой. Доброе, простое лицо. В её чертах, словно утешение всему, что не так или не получается. Она могла ничего не сказать, но Татьяна как-то сразу успокаивалась. Глядя на маму, она чувствовала всю раздутость и порой несерьёзность своих девичьих проблем.

Иногда Татьяна задумывалась о том, как живёт мама. После того, как девять лет назад ушел отец, она будто законсервировалась. Воспоминаниями осталась в том периоде, когда всё было хорошо, все были вместе и счастливы. С тех пор она только и делала, что неустанно заботилась о дочери. Но Татьяна не могла понять этой закостенелости. Для себя она решила, если когда-нибудь такое случится в её жизни, она точно не останется одна. И конечно была уверена в том, что семья, которую создаст она, продержится намного дольше.

Иногда Татьяне хотелось посоветовать матери с кем-то познакомиться, но в то же время она боялась, если мама встретит мужчину, то обязательно забудет о ней, о Татьяне. И она молчала, чтобы не нарушать их тихую, домашнюю идиллию.

Так и жили они вдвоём с мамой в панельной пятиэтажке, в двухкомнатной квартире на третьем этаже. Настя со Светкой в соседнем доме, одна на первом в трёшке, а вторая на пятом тоже в трёшке. Так что дружба у девчонок совсем давнишняя.

Две недели подруги не виделись. Только Настя от одной к другой ходит, новости передаёт. Придёт, весело расскажет то, чего у Светки происходит, так Татьяне ещё более тошно становится. Слушает с жадностью, но лучше бы не знать этого, а то ведь совсем жизнь перестала радовать. Всякий раз, она словно ковыряет незаживающую рану, а рана не заживает, оттого что снова и снова её с наслаждением и постоянством берутся ковырять. Но нет, ждёт Татьяна прихода Насти, с нетерпением ждёт. Знает конечно, та только Светкино хвастовство принесёт, но никак от этого отделаться нельзя.

– Светка с Сашкой в кино сегодня идут, – с детской наивностью говорила Настя, – на "Любовь для двоих" я смотрела этот фильм. Классный! Там та актриса…

– Ну и пусть идут, тоже мне новость. Я бы на твоём месте не слишком к Светке ходила.

– Почему?

– Потому что ты ей уже не нужна. Она тебе только хвастается и всё, для этого только и зовёт, а ты сидишь, слушаешь. Что, других дел нет?

– Да я просто, поболтать.

– Вот пусть со своим парнем болтает.

При упоминании о парне, Таня как-то совсем поникла. Такое впечатление – всё против неё. Обстоятельства в одну, а она в другую сторону и ей никак не пересечься с чем-то хорошим. Всё злит, всё раздражает. Нет ничего, что порадовало бы, впрыснуло в обозлённые мысли хоть чуточку доброты. ...