Скарлетт Эдвардс

"Раскрытие тебя. Часть 9: Раскрепощение"

Переводчик/редактор: Ушкарева Елена

Перевод книги подготовлен специально для группы http://vk.com/beauty_from_pain. Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Возьмите пистолет. Направьте его к своей голове.      Спустите курок. Бум. Он заряжен? Никогда не знаешь. Отдавать свою жизнь в руки Джереми Стоунхарта подобно этому. Мы играем в русскую рулетку. Он проверяет мои чувства, подталкивая меня к моим пределам, а затем возвращает обратно. Я могу уйти, но не могу. Я жду, когда пистолет выстрелит, жду, чтобы узнать, есть ли пуля внутри, жду, чтобы узнать, есть ли у меня Джереми...или Стоунхарт. Итак, только в момент истины я узнаю достигла ли я раскрепощения или забвения.

Глава 1

Равновесие. Мир. Счастье. Это то, что у меня есть с Джереми Стоунхартом, поселившимся на вершине какой-то горы. Никто не вторгается в нашу жизнь. Есть только он и я, и ничего больше. Никакого давления. Ожиданий. Никаких вопросов, никакой неопределенности.

Просто мужчина и женщина, по-настоящему влюбленные, проводящие время друг с другом и не требующие ничего больше. Конечно, я знаю, что это не продлится долго. Это наш второй побег в такой рай. В маленький уголок мира, где ничего не существует, где само время, кажется, замедляется и теряет смысл.

Мы с Джереми идем кататься на лыжах, чего я никогда не делала. Он учит меня. Сначала это пугает меня. Склоны такие пугающие. Легкость, с которой он маневрирует мимо препятствий и деревьев, невероятна. Но, как и в то время, когда он учил меня танцевать, Джереми - непревзойденный учитель. Я быстро учусь. В мгновение ока я уже могу держать равновесие и следовать за ним вниз по чуть с меньшим уклоном, заснеженным холмам.

Ночью мы занимаемся любовью перед бушующим пламенем большого камина. Наша жажда друг в друге ненасытна. Она еще больше усиливается после каждодневного активного отдыха. Короче говоря, моя жизнь кажется чудесной. Не было никаких рецидивов - ни для него, ни для меня. Он оставался Джереми все это время, ни разу не возвращался к Стоунхарту. И у меня не было приступов паники, не было обмороков, симптомов моего состояния.

Но со временем все хорошее заканчивается. Джереми взял отпуск, чтобы провести со мной время. У него есть обязательства перед Стоунхарт Индастриз, даже если он является крупнейшим акционером.

Он рассказал мне больше о первичном размещении акций. Оно имело сокрушительный успех. Он раздавил всех тех в компании, кто пытался вырвать контроль из его рук. Цена открытия акций была почти в два раза выше даже самых оптимистичных прогнозов. Окружающие слухи были опровергнуты. Не было ничего подозрительного в отношении любых сделок Стоунхарт Индастриз.

По крайней мере, ничего, что могли бы найти регулирующие органы. Глаза Джереми загорелись, когда он сказал мне, что уверен, что совершил большой скачок. Первичное размещение акций преумножило богатство Джереми в два раза. По крайней мере на бумаге. Если он когда-нибудь продаст свои акции, у него будет достаточно денег, чтобы сделать всех миллионеров города. Сомневаюсь, что он раздаст его.

Но я выяснила кое-что о Джереми, о чем никогда раньше не подозревала. Поддержка Стоунхарт Индастриз Фонда "Загадай желание" - это не просто пустая возможность для налогового вычета. Это действительно имеет значение для Джереми. Он рассказал мне, как однажды после его катастрофического разрыва с женщиной, которая играла с его любовью, он купил весь инвентарь гигантского магазина игрушек в центре города, заказал автобус для всех детей из крупнейшей столичной больницы и привел их туда, чтобы они могли выбрать все, что они хотели. Это было за неделю до Рождества.

Я была удивлена, но больше меня интересовали подробности о таинственной женщине. Кто она? Что именно она сделала? Джереми не стал бы уточнять. Этот тип информации придает человеку чувство человечности. Он не просто холодный, расчетливый генеральный директор Стоунхарт Индастриз. Он не просто монстр, который заточил меня. Он живой, дышащий человек, с мечтами, стремлениями, неудачами, недостатками…

На самом деле, Джереми Стоунхарт больше, чем кто-либо другой. Раньше я думала, что он один из худших людей. Больше это не так. Да он не совершенен. Но кто в нашем мире является таковым? И хотя его жестокое обращение со мной вначале казалось беззаконием, теперь я могу понять (или, по крайней мере, увидеть) вещи с его точки зрения.

Это не значит, что те вещи, что он сделал, приемлемы. Это не уменьшает их серьезности или жестокости. Но думаю, что понимание является ключом, который позволил мне признать, что у меня есть чувства к нему. Сильные чувства. Он не оскорблял меня, чтобы получить от этого удовольствие. Он не подвергал меня ужасам такого существования, потому что мог.

Он сделал это по причинам, которые были ясны только ему самому. У него были определенные цели. За безумием стояла логика. Извращенная, темная, неприемлемая и мазохистская логика...но она была. Только так я могу мириться со своими противоречивыми эмоциями каждый раз, когда я рядом с Джереми Стоунхартом. Может быть это я слабая, влюбилась в своего похитителя вот так. Может быть это я брежу.

Но даже если так... какая разница? То, что у меня есть сейчас с Джереми, намного лучше, чем все, что я могу себе представить с кем-либо еще. Никто не может заставить меня почувствовать страсть, которая бушует внутри меня вокруг Джереми. Хорошо, плохо, и что-то среднее, всё это является частью удивительного опыта с ним. Нет даже речи о том, чтобы заменить Джереми. Никто и близко не будет стоять с ним. Путь, по которому мы оказались здесь, не имеет себе равных.

Возможно, именно это связывает меня с ним. Может быть даже дело не в Джереми, а в путешествии, которое мы разделили, которое заставляет меня чувствовать себя так необъяснимо связанной с ним. Что бы это ни было, я не позволю себе слишком беспокоиться об этом. Все, что меня волнует, находясь высоко на этой горе, это цветущее чувство тепла, которое вызывает присутствие Джереми. Его улыбка, его смех, его голос, его непоколебимая сила во всем всё, что он делает, покоряет меня.

А еще есть моменты неожиданной нежности, бесценности, которые позволяют мне заглянуть в его душу. Временами, когда я ловлю его за тем, как он поглядывает на меня, захватывает меня. Когда я спрашиваю его что это, он просто улыбается и говорит: “ничего”. Или в посткоитальном блаженстве он просто держит меня в своих объятьях, наши сердца бьются как одно. Те моменты, когда ему не нужно говорить. Невозможно подобрать слов, чтобы описать то, что у нас с ним есть. Это когда язык кажется жестокой пародией, совершенно неспособной найти смысл или приписать определение мощной связи между нашими телами.

Это все метафорично. И да, есть время и место для поэзии и искусства. Это драгоценно и эфемерно. Но достаточно потеряться в его объятиях, и материальное перестает нести смысл. Это то, где я сейчас нахожусь. Это медленное, чувственное соблазнение самой глубокой, самой примитивной части моего разума. В этом и заключается опасность. В этом и заключается угроза. Потому что, если я  слишком привыкну к нему, реальность может настигнуть в самый  неподходящий момент.

Этот момент наступает через три дня нашего пребывания, в субботнее утро 29 марта. Мы с Джереми провели ночь в объятьях друг друга. Он поцеловал меня, а потом спустился вниз, пока я решила принять душ одна. Спустившись по широким ступеням на первый этаж, я чувствую, что что-то не так.

- Лилли, - Джереми приветствует меня.

Он держит руки за спиной. Недавнее хорошее настроение, которое я ожидала от него, исчезло.

- Пойдем со мной.

В его голосе присутствуют ноты, которые заставляют опасаться.

- Что случилось, Джереми? - спрашиваю я.

- Увидишь. Пошли.

Я киваю и несусь за ним. Он ведет меня к темной, похожей на пещеру, комнату. Жалюзи закрыты.

- Закрой дверь, - говорит он, как только мы входим.

- Джереми...

- Просто закрой, черт возьми!

Я подпрыгиваю. Мое сердце стучит в тяжелом ритме, словно барабанные удары, ведущие марширующую армию на войну.

Я поворачиваюсь к нему. Он устроился в массивном кресле, похожее на железный трон.

Он наблюдает за мной. Его присутствие в сочетании с креслом и темнотой заставляет меня чувствовать себя очень маленькой. И я еще больше боюсь.

- Я нашел кое-что, - сообщает он мне. - В ночь, когда я пришел в твою комнату в Бостоне. Это меня разозлило. Но твое состояние имело приоритет. О тебе нужно было позаботиться. Однако.

Он поднимает один палец.

- Теперь, когда ты выздоравливаешь, я могу снова вернуться к этому маленькому открытию. Ты понимаешь, о чем я говорю, Лилли?

Я быстро моргаю, пытаясь думать. Такое ощущение, будто я нахожусь на суде. За какое преступление, я не знаю. Но человек передо мной тот же, с которым я провела последние несколько славных дней.

- Нет, - говорю я, покачивая головой. - Джереми...

- Я говорю об этом, - рычит он. С его руки слетает смятый лист бумаги.      - Подними его.

Я подхожу к нему и наклоняюсь, все мое тело дрожит. Я давно не сталкивалась с этой стороной Джереми, что почти забыла, как реагировать.

Медленно я поднимаюсь и открываю записку.

- Читай, - говорит Джереми.

Требуется секунда для моих глаз, чтобы рассмотреть слова в тусклом свете. Но когда мне это удается, я сразу же узнаю, что это такое.

Записка Робина. Это то, что его так расстроило? Это ничто!

- Джереми, ты все неправильно понял, - начинаю я. - Что бы ты ни думал.

Говорю я, его голос перебивает меня, как ножницы по шелку.

- Прочитай это, Лили Райдер. Не заставляй меня повторяться.

Я выпрямляюсь, не желая, чтобы он увидел мой страх. Нечего бояться. Не здесь. Страх - это признак вины, а у меня совесть чиста. Я прочищаю горло и читаю:

- Фей все еще зла на тебя, и я тоже. Но в отличие от нее, думаю, я понимаю тебя. Если тебе действительно нужна будет помощь, ты можешь прийти ко мне. Я не собираюсь закрываться от тебя. Робин.

- Да, - говорит Джереми, когда я заканчиваю. - Скажи мне, что это значит, Лилли?

- Это ничего не значит, - говорю я.

Дух вернулся в мой голос, уверенность - в мою речь.

- Я совсем забыла об этом.

- О, серьезно? - усмехается Джереми. - Ты таким образом защищаешься? Что ты забыла об этом? Вот почему ты не упомянула мне об этом? Я дал тебе достаточно времени, чтобы поднять этот вопрос.

- Но это правда, - говорю я.

Я прохожу мимо него к окну и открываю жалюзи. Белый свет, отраженный от снега, заливает помещение. Если мое присутствие за его спиной вызывает дискомфорт у Джереми, он не дает никаких указаний. Он не двигается со своего места и не поворачивается назад, когда обращается ко мне.

- Ты помнишь, что я говорил тебе о честности, Лилли? - спрашивает он. У него жесткий голос. - Ты помнишь, что я говорил о лжи и обмане?

- Что ты считаешь их неприемлемыми, - говорю я, чуть ли не смеясь.

Я подхожу к серванту и опираюсь об него бедром.

- Ну и что? Ты не не заставишь меня проходить через это снова, Джереми. Такое поведение начинает меня раздражать.

Он хмурится и наклоняет голову в сторону.

- Это лучшее, что ты можешь сказать? - спрашивает он.

За его словами скрыта угроза.

- Я скажу, чего я хочу, - говорю я ему, скрещивая руки.

Я иду по тонкому льду. Я бы ни за что не решилась на такого рода несоблюдение, если бы он был все еще Стоунхартом.

Но я не собираюсь сдаваться и вот так просто принимать это дерьмо. Обстоятельства не должны диктовать то, как я на него реагирую. Я должна дать понять, что у меня есть свои ожидания, и для него тоже. Попытка напугать меня такой мелочью неприемлема.

- Я не знаю, что такого ты вычитал в этом письме, но что бы ты ни представлял, ты ошибаешься.

- Опасное обвинение.

- И я сделаю еще одно, - я высоко поднимаю подбородок. - Я не боюсь тебя, Джереми. Больше нет. Я знаю, на что ты способен. Я испытала это. Но я также знаю, если глубина твоих чувств действительно такова, как ты и говоришь, ты не будешь делать ничего подобного. Никогда больше.

- Лилли…

- Нет. Дай мне закончить. Я не маленькая девочка, чтобы бояться темных мест и спектаклей. Тебе нужен свидетель того, кто ты и что ты делаешь? Что ж, вот она я. Ты говоришь, что ты человек слова. И ты сказал мне, что больше не причинишь мне вреда. Я могу уйти когда угодно. Разве ты не помнишь? Но я решила остаться с тобой. Но это дерьмо должно прекратиться, Джереми. Я настроена решительно. Больше никаких угроз. Больше никаких шуток. Не заставляй меня верить в то, что у нас есть что-то особенное, только чтобы раздавить это, устраивая шоу.

Я держу письмо перед собой.

- Знаешь, как много слова Робина значат для меня?

Я разрываю бумагу надвое, а затем складываю ее и делаю это снова. Бросаю на пол.

- Вот что они для меня значатт. Вот почему я не упомянула об этом. Я просто забыла. Мне не нужно рассказывать тебе каждую минуту обо всем, что происходит, когда тебя нет рядом.

- Лилли, - рычит Джереми. - Я еще не закончил!

Я прерываю его. Страсть бушует внутри меня. С каждым словом мой голос становится сильнее.

- Если ты хочешь, чтобы между нами было доверие, как у мужа с женой, проживших вместе пятьдесят лет, что ж, это взаимно, Джереми. Ты не можешь ожидать, что я буду давать, давать и давать и не отвечать при этом взаимностью. Так что больше никаких скрытых опасностей. Больше никаких скрытых угроз. С этого момента ты говоришь то, что имеешь в виду, Джереми, и говоришь мне именно то, что думаешь. Только так наше доверие будет развиваться. Любовь - это только одна часть уравнения.

Он долго молчит, смотря на меня. Его глаза почернели, а лицо остается прежним. Ненавижу, когда он так себя ведет. Он все скрывает, так что его невозможно прочитать.

Но я не сдвинусь с места. Я буду твердо стоять на своем. Независимо от того, на что способен Джереми, я не собираюсь  следить за каждым его шагом. Ни за что. Больше нет. Медленно он подносит одну руку к лицу и сужает глаза. Он дотрагивается до носа, а затем указывает пальцем на меня.

- Ты, - говорит он, - чертовски сексуальна, когда настроена решительно.

И затем он встает с кресла и шагает ко мне с такой скоростью, что я спотыкаюсь. Он ловит меня за талию и притягивает к себе. Его рот сокрушает мой с бешеной силой.

Он целует меня долго и крепко. Когда он отрывается, я задыхаюсь. В этом поцелуе было так много слов и чувств, о которых никто и никогда не скажет, что удивительно, что я все еще нахожусь в вертикальном положении. Он смотрит на меня сквозь темные с длинными ресницами глаза. Если и есть что-то, что я нахожу в его взгляде, так это первое подобие настоящей, неоспоримой истины.

- Я даю тебе ключи от королевства, - говорит он. - Больше никого. И никогда не будет. Ты все, что у меня есть, и все, чего я хочу. Но это?

Он указывает на разорванное письмо.

- Пугает меня.

- Что? - шепчу я.

Я впервые слышу, как Джереми признает уязвимость.

- Мой разум темный, Лилли, - говорит он. - Мои мысли черные. Всегда. Ты мой свет. Тебе удалось добраться до моего сердца. У меня нет защиты против тебя.

Он отпускает меня, подходит к окну и смотрит. Он держит одну руку на подоконнике.

- Но, - мягко говорит он. - Я не хочу этого.

- Что ты хочешь сказать? - спрашиваю я осторожно.

- Я хочу сказать, что есть спусковые крючки, письмо, например, которые заставляют меня возвращаться к старым привычкам. Я борюсь с ними, Лилли, как могу. Но они являются неотъемлемой частью меня. Эти недостатки, эти реакции инстинктивны. Когда мы расстаемся, когда я чувствую, что теряю контроль, все это выходит наружу. Я ничего не могу поделать с этим. Я не хочу меняться. Эти реакции, те самые вещи, которые ты ненавидишь во мне, способствуют моему успеху.

- Я не ненавижу их, Джереми, - мягко говорю я. - И тебе не нужно объяснять.Я понимаю.

- Понимаешь? - он обращается ко мне. - Нет.

Он качает головой.

- Ты не понимаешь. Как ты можешь? Ты не видела того, что я видел, не пережила того, что я пережил. У тебя нет опыта в распознавании зла. Я стараюсь держать это под контролем, Лилли. В самом деле, стараюсь. Только с тобой. Тем не менее, часто, - выдыхает он. - Я срываюсь.

- Как с письмом, - говорю я.

- Как с письмом, - утверждает он. - Только тебе удалось вовремя избавиться от него. Прежде чем я смог что-то сделать...

Он криво улыбается.

- ...очень, очень опрометчиво.

Я подхожу к нему.

- О? - говорю я, чувствуя мощь и гордость за то, что добилась желаемого. - И что бы это могло быть?

- Поверь мне, - говорит он, отворачиваясь. - Ты не захочешь знать.

Я касаюсь его руки.

- Но я хочу, Джереми, - говорю я. - Я хочу знать. Потому что я хочу узнать тебя. Я хочу знать, что здесь происходит.

Я убираю волосы с его лба.

- Что происходит в твоей голове?

Он берет меня за руку. Поворачивает её ладонью вверх. И прикасается губами к каждому пальцу.

- Нет, - говорит он. - Не хочешь. Я облажался во всем, Лилли. Если бы ты знала хотя бы десятую часть того, кто я на самом деле, я бы потерял тебя навсегда. Я не хочу рисковать этим.

- Я уже видела тебя не в самым лучших состояниях, - тихо шепчу я. - И я все еще здесь. Разве нет? Насколько это может оттолкнуть меня?

- Гораздо больше, - говорит он. - Но это заставляет меня задуматься. Почему ты все еще здесь, Лилли? Почему ты остаешься со мной?

- Потому что я...

- Нет, - он заставляет меня замолчать, прижимая палец к моим губам. - Не говори ничего. Не сейчас. Наше совместное путешествие по этому одинокому миру только начинается. Не говори этого, пока не поймешь, что имеешь в виду.

- Я знаю, - настаиваю я.

- У меня есть на то причины, - говорит он. - Знаю, у тебя есть свои. И твои причины, Лилли, никак не связаны с любовью.

Глава 2

Остаток дня я размышляю над последними словами Джереми. За ними был определенный подтекст. Это был тот же самый, на который он ссылался, когда впервые рассказал мне историю о том, как он предъявил права на компанию отца в суде. Что он может узнать кого-то, кто жаждет мести. Прошло много времени с тех пор, как я думала в таких условиях. В последнее время у нас не было возможности оказаться вместе в таком замечательном уединении.

Но, теперь, подозрения снова вернулись. Ядовитая пропасть, которая угрожает подорвать все, что у нас есть между нами. Возможно я была слишком наивна. Может быть я засунула голову слишком глубоко в песок. Может быть я была настолько восхищена безмолвным блеском моего собственного плана мести, что потеряла из виду общую картину. Честно говоря, насколько блестящим может быть мой план? На данный момент в этом нет ничего. Никакой сути. Никакой ответственности. Нет...нет ничего, правда.

У меня было смутное представление о том, что мне нужно подобраться к Джереми Стоунхарту, прежде чем планировать месть. Это был первый шаг. В то время перспективы казались настолько незначительными, что я даже не подумала о втором шаге. Молчаливый блеск? Я смеюсь. Больше похоже на молчаливый идиотизм. Чего я могла бы достичь, даже если бы приблизилась к нему? Я бы убила его? Нет. Этого никогда не было в моих планах.

Тем не менее, что-то в версии событий Джереми не сходится. Не хватает одного пазла. Если бы у меня действительно было повреждение мозга, разве я не знала бы об этом? Разве это не проявилось бы каким-то образом, препятствуя моим умственным способностям? Это слишком удобно. Слишком просто, слишком легко.

С чего бы мне вообще впадать в кому? В этом нет никакого смысла. Я не давила на Джереми, чтобы получить ответы, только потому, что знаю, что он будет придерживаться того же сценария. Откуда мне вообще знать, что сейчас март? Откуда мне знать, что мы действительно находимся в Колорадо? Вся информация касаемо моей ситуации поступает непосредственно от Джереми. А он мастер превращения лжи в истину.

Мы можем быть где угодно. В любую неделю года. У меня не было доступа к информации. Мы здесь полностью изолированы. Я еще не думала об этом. Мне нужно было время, чтобы насладиться пребыванием рядом с Джереми. Со среды по настоящее время. Если была среда, когда я проснулась. Ничто из того, что я знаю, не может быть воспринято как абсолютная истина.

Боже.

Подношу руку ко лбу и закрываю глаза. Мои мысли кружатся по кругу. Паранойя оказывает свое влияние на меня. Я сойду с ума, если останусь здесь надолго. Я решаю найти Джереми и потребовать, чтобы он отвез нас домой. Но его нет там, где он обычно находится в это время дня. Я зову его, но никакого ответа не следует.

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и пробую снова. Его там тоже нет.

- Куда подевался этот засранец? - бормочу я про себя.

Затем я вижу небольшой дверной проем, мастерски спрятанный в укромном уголке в стене. Он оставил дверь приоткрытой. Я никогда не замечала её раньше. Я открываю её. За ней оказывается темная, винтовая лестница, ведущая наверх. Я чувствую тепло, как от огня, исходящее оттуда.

- Джереми? - зову я, одна рука ложится на перила. - Ты там? ...