Все права на текст принадлежат автору: Пенелопа Дуглас.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
УбежищеПенелопа Дуглас

Пенелопа Дуглас Убежище

От автора
Несмотря на то, что любовная линия в «Убежище» обособлена, сюжет книги является продолжением событий, начавшихся в «Испорченном» (Ночь Дьявола #1). Поэтому настоятельно рекомендую Вам ознакомиться с «Испорченным», прежде чем приступить к этому роману.

Наслаждайтесь!

* * *
Посвящается З. Кинг

Человеку не уничтожить в себе дикаря, просто отрицая его внутренние порывы. Единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему.

Роберт Льюис Стивенсон «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»

Глава 1 Кай

Дождь чем-то похож на ночь. Ты можешь быть кем угодно в темноте и под грозовыми облаками.

Не знаю, в чем именно дело. Может, в отсутствии солнечного света или в том, как все остальные наши чувства обостряются, когда мы ничего не видим. Или, возможно, причина в едва заметной пелене, скрывающей окружающий мир от нашего взгляда… Однако заниматься некоторыми вещами допустимо только в определенное время. Сбросить с себя пиджак и подвернуть рукава рубашки. Налить себе бокал виски и расслабиться. Посмеяться с друзьями и покричать во время просмотра баскетбольного матча по ТВ.

Последовать за девушкой, которую ты трахал глазами в течение часа, в уборную паба и получить одобрительные кивки от своих друзей по возвращении.

Попробуй провернуть нечто подобное днем со стажером в офисе.

Не то чтобы я хотел всегда беспрепятственно делать все, что вздумается. Чем реже нам выдается возможность, тем она ценнее.

Но каждое утро с восходом солнца внутри меня как будто начинает натягиваться пружина в предвкушении ночи.

Держа маску в руке, я стоял на лестничной площадке второго этажа и наблюдал за Рикой, сидевшей в машине. Несмотря на заливавший лобовое стекло дождь, ее лицо было видно в свете дисплея мобильного телефона, пока она, опустив голову, что-то печатала.

Я покачал головой, сжав челюсти. Рика никогда не слушается.

Невеста моего друга закончила набирать эсэмэску; ее мобильник погас, после чего она открыла дверь, вышла наружу и бросилась в бег сквозь ливень. Я быстро окинул ее взглядом, отмечая каждую деталь. Голова опущена. Ключи зажаты в кулаке. Руки укрывают голову от дождя, загораживая обзор.

Даже не смотрит по сторонам. Идеальная жертва.

Оттянув затылочный ремень, я надел на голову свою серебристую маску-череп. Внутренняя поверхность плотно прилегала к коже, повторяя каждый изгиб моего лица. Мир вокруг меня сжался, словно я оказался в тоннеле и видел только то, что было прямо передо мной.

По шее разлился жар, просочившийся глубоко в грудь. Я медленно вдохнул прохладный воздух, ощущая, как колотится мое сердце и пробуждается голод.

Внезапно шум дождя, водопадом заливавшего аллею, наполнил додзё[1]. Внизу захлопнулась тяжелая металлическая дверь.

– Привет, – окликнула Рика.

Мое сердце будто провалилось в живот. Я закрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением. Ее голос эхом разнесся по пустому зданию, но я остался стоять на темной площадке, выжидая, когда она сама меня найдет.

– Кай? – послышался ее крик.

Я натянул капюшон черной толстовки на голову, повернулся к перилам и посмотрел вниз.

– Эй, – снова позвала Рика, на сей раз более настойчиво. – Кай, ты здесь?

Сначала я увидел ее белокурые волосы. Это первое, на что люди всегда обращали внимание. В темном пентхаусе Рики, в этом темном додзё, на темных улицах или в темных комнатах она всегда выделялась из серой массы.

Подняв руки, я сжал поржавевший стальной поручень лестницы и проводил девушку взглядом, когда она неторопливо вошла в основной зал. Рика щелкнула выключателями, расположенными на стене, но ничего не произошло. Свет не загорелся.

Она резко повернула голову вправо, затем влево, внезапно насторожившись, снова протянула руку к выключателям, опустила их и опять подняла.

Ничего.

Ее грудь начала вздыматься и опускаться быстрее. Рика огляделась вокруг, крепче сжимая ремешок своей сумки. Ее движения становились все более напряженными с каждой секундой.

Я силой подавил улыбку и склонил голову набок, наблюдая за ней. Я должен был объявить о своем присутствии. Должен был играть честно и дать Рике понять, что я здесь, она в безопасности.

Но чем дольше я ждал, чем дольше молчал и прятался, тем сильнее девушка нервничала. Когда она прошла в следующую комнату, я ничего не мог с собой поделать, желая прочувствовать этот момент. Рика была в замешательстве. Напуганная. Робкая. Она не знала, что я тут, прямо у нее над головой. Не знала, что сейчас мой взгляд был прикован к ней, и что я мог подбежать, схватить ее и повалить на пол быстрее, чем она успеет сообразить, что произошло.

Я не хотел ее пугать и в то же время жаждал этого. Сила и желание все контролировать вызывают зависимость. Я не собирался ими наслаждаться, потому что меня от этого мутило.

Они превращали меня в Дэймона.

Дышать стало тяжелее; я крепче сжал поручень, боясь самого себя. Это ненормально.

– Я знаю, что ты здесь, – сказала Рика, сдвинув брови и оглядываясь.

Но бесстрашие в ее взгляде было напускным. Уголки моего рта приподнялись в улыбке под маской.

Длинная серая футболка сползла с ее плеча, капли дождя блестели на шее и груди. Снаружи ливень захлестывал Меридиан-Сити. В это время – и в этом районе – улицы были пусты. Никто ее не услышит. Вероятно, никто даже не видел, как она вошла в здание.

И, судя по тому, как Рика стала медленно пятиться назад к выходу, она, похоже, только начала это осознавать.

Я сделал шаг.

Перфорированный настил скрипнул под моими ногами. Она резко подняла голову, посмотрев влево, откуда донесся звук.

Ее взгляд сосредоточился на мне. Не сводя с нее глаз, я подошел к ступенькам.

– Кай? – спросила Рика.

«Почему он мне не отвечает?» – наверное, гадала она. Почему он в своей маске? Почему свет отключен, из-за грозы? Что вообще происходит?

Однако я молчал, медленно подходя к ней. Ее красивая миниатюрная фигура вырисовывалась все отчетливее по мере моего приближения. Промокшие пряди волос прилипли к груди, чего я не заметил раньше; в ушах сверкали бриллиантовые серьги, подаренные Майклом на прошлое Рождество; соски выступали под тканью футболки.

Рика настороженно смотрела на меня своими голубыми глазами.

– Я знаю, что это ты.

Я ухмыльнулся. Напряженность в теле девушки опровергала ее уверенные слова. Знаешь?

Я неспешно начал наступать, в то время как Рика упрямо и неподвижно стояла на месте. Ты так уверена, что это я? Я ведь могу оказаться не Каем, да? Я мог просто взять его маску. Или купить точно такую же.

Остановившись позади Рики, я попытался выровнять дыхание, несмотря на неистово бьющееся сердце. Я чувствовал ее. Чувствовал энергию, курсировавшую между моей грудью и ее спиной.

Ей стоило бы обернуться. Она должна быть готова к опасности, как я ее учил. Она думает, что это игра?

– Прекрати, – рявкнула Рика, слегка повернув голову – достаточно, чтобы я увидел, как двигаются ее губы. – Это не смешно.

Нет, не смешно. Майкл уехал из города на день, а Уилл, без сомнения, где-то напивался вусмерть. Мы остались совершенно одни.

Учитывая то, с какой силой мои проклятые внутренности переворачивались в данный момент, не было ничего смешного, или хорошего, или правильного в том, как мне постоянно приходилось доводить себя, чтобы хоть что-нибудь почувствовать. Не было ничего нормального в том, как сильно я хотел продолжения.

Я схватил Рику, обвил руками и уткнулся носом ей в шею. От аромата ее парфюма мои веки опустились, будто налившись свинцом. Крепче прижав девушку к своему телу, я услышал ее резкий вздох.

– Кроме нас здесь никого нет, Маленький Монстр, – прорычал я, – как мне и хотелось. И в нашем распоряжении вся ночь.

– Кай! – закричала она, дергая меня за руки.

– Кто такой Кай?

Рика извернулась, с трудом сопротивляясь моей хватке.

– Я тебя знаю. Твой рост, твое телосложение, твой запах…

– Знаешь? – спросил я. – Ты знаешь, каково это, чувствовать меня, да?

Я прижался своей маской к ее шее и еще сильнее сжал руки. Властно. Угрожающе.

– Я скучаю по тем временам, когда ты была маленькой школьницей, – прошептал я и застонал, притворяясь, словно мне нравилось ощущать, как она извивалась в моих объятиях. – Тогда ты не сопротивлялась.

Рика замерла, продолжая тяжело дышать. Шумно выдохнув, она задрожала.

Я задел ее.

Кое-кто из нашего близкого окружения – тот, кто напугал ее – однажды произнес эти самые слова, – и теперь девушка засомневалась, не он ли сейчас перед ней. Дэймон исчез в прошлом году. Он мог находиться где угодно, верно, Рика?

– Я долго этого ждал, – произнес я, услышав раскат грома снаружи. – Сними эту хрень. – Дернув вниз футболку девушки, я обнажил ее майку, и Рика закричала. – Я, мать твою, хочу тебя увидеть.

Рика судорожно всхлипнула, отстранилась и ударила меня – первое ответное движение, которому я научил ее на случай, если кто-то схватит сзади – но я выставил одну ногу назад, зная, что она сделает.

Ну же, Рика!

Внезапно она всем своим весом рухнула на пол, выскользнув из моего захвата.

Я едва сдержал смех. Она быстро соображала. Отлично.

Однако я продолжил атаку. Девушка суетливо поднялась на четвереньки, приготовившись сбежать. Сделав выпад, я схватил ее за лодыжку.

– И куда ты собралась? – игривым тоном спросил я.

Рика перевернулась и ударила ногой по моей маске. Я отпрянул назад, засмеявшись.

– Боже, с тобой будет весело. Мне уже не терпится.

Она пискнула, быстро отползла назад и снова встала на ноги, затем развернулась и бросилась бегом к раздевалкам. Вероятно, направляясь к выходу в задней части здания. Теперь девушка была по-настоящему испугана.

Погнавшись за ней, я схватил ее за футболку. Все мое тело пылало.

Твою мать. Я почувствовал, как капля пота скатилась по шее сзади.

Это просто игра. Я не причиню ей боли. Практически как кошки-мышки или салки, в которые все играли в детстве. Мы знали, что ничего плохого не случится, когда нас поймают, и мы сами не нанесем вреда, догнав кого-нибудь, однако иррациональный страх все равно будоражил кровь. Именно это мне и нравилось. Только и всего. Все не по-настоящему.

Развернув Рику, я обхватил ее одной рукой, а другой подцепил под колено и поднял с пола. Она подставила второе колено, но я успел увернуться от удара между ног. Опрокинув девушку назад, я упал вместе с ней, приземлившись сверху.

– Нет! – крикнула Рика. Ее тело извивалось подо мной. Я силой раздвинул ей ноги, поднял руки вверх и придавил их, удерживая за запястья.

Она сопротивлялась, но силы начали покидать ее, уступая место дрожи.

Глядя на нее сверху вниз, я замер. Мы с Дэймоном оба были темноволосыми и темноглазыми, хотя его глаза казались практически черными. Рика не смогла бы различить нас в полумраке. Однако она чувствовала меня. То, как грубо я с ней обращался, подавлял, угрожал… точь-в-точь как он.

Я медленно опустил голову к груди девушки и завис в сантиметре над ее кожей. Рика перестала бороться. Ее грудная клетка поднималась с такими усилиями, а дыхание звучало так надрывно, словно у нее случился приступ астмы.

Тело Рики легко поддалось моему, ее руки беспомощно обмякли над головой, глаза наполнились слезами. Она понимала, что все кончено. Никто не услышит ее крики. Никто не остановит меня, безумца в маске, способного мучить ее на протяжении всей ночи или даже убить…

Лицо девушки внезапно исказилось гримасой страха; сдавшись, она заплакала. Желание сопротивляться уступило место ужасу от того, что это происходило на самом деле.

Проклятье. Дернув свой капюшон назад и сорвав маску с лица, я яростно заорал и ударил кулаком по полу возле ее головы:

– Ты гребаный ребенок! Сбрось меня! – Я приблизился к лицу Рики почти вплотную. – Сейчас же! Давай!

Она зарычала; ее лицо раскраснелось. Поднявшись рывком, она обхватила рукой мою шею. Не выпуская меня из захвата, Рика подняла вторую руку и надавила большим и указательным пальцами мне на глаза. Не сильно, однако это заставило меня ослабить хватку, что дало ей время врезать мне по лицу. Когда я отпрянул назад, Рика выпрямилась, схватила свою сумку и замахнулась, целясь мне в голову.

Я подлетел и вырвал ее из рук девушки, но Рика молниеносно вскочила на ноги, подбежала к стене, подхватила один из мечей для кэндо[2] и встала в стойку, подняв бамбуковый синай[3], готовая атаковать.

Присев на корточки, я провел ладонью по лицу в поисках крови. Ничего. Я вздохнул и посмотрел на Рику. Меня окутало холодом, когда страх покинул ее глаза, сменившись яростью.

Адреналин все еще гулял по венам; глубоко вздохнув, я поднялся с таким ощущением, словно мое тело стало раз в десять тяжелее.

– Я не люблю, когда мне устраивают такие засады! – процедила она. – Предполагалось, что это место будет безопасным.

Я моргнул и укоризненно посмотрел на нее.

– Везде небезопасно.

Направившись к лестнице, я снял толстовку, поднялся на площадку и взял бутылку воды, которую оставил у окна.

– Ты должна быть бдительной. Я наблюдаю за тобой. На улице ты уставилась в телефон. И тебе едва удалось оттолкнуть меня. Ты слишком много времени тратишь на панику.

Я жадно припал к бутылке, испытывая сильную жажду, и не только из-за физической нагрузки. Слишком много раздумий, беспокойства, стратегий… Я нуждался в этой встряске.

Мне недоставало тех ночей, канувших в прошлое, когда была возможность выпустить пар. Когда у меня были друзья, с которыми я мог забыться.

Звук ее шагов донесся с лестницы. Глядя в окно, я видел яркие огни Меридиан-Сити, сиявшие на противоположном берегу реки – такой резкий контраст с темнотой, царившей на этой стороне.

– Я усвоила все, чему ты меня научил, – сказала Рика. – Я доверяла тебе и не воспринимала происходящее всерьез. Если нечто подобное когда-нибудь произойдет снова, я справлюсь.

– Ты должна была справиться в этот раз. Что если это был бы не я? Что бы с тобой случилось?

Девушка смотрела в окно. Взглянув на нее, я заметил боль в ее глазах, и чувство вины сковало меня изнутри. Мне было ненавистно видеть это выражение. Рике и так досталось, а я только что заставил ее опять пережить потрясение.

– Думаю, тебе это понравилось, – произнесла она тихо, все еще не отрываясь от окна. – Мне кажется, ты этим наслаждался.

Мое сердце пропустило удар. Я отвернулся от нее и проследил за взглядом, устремленным на улицу.

– Если бы наслаждался, то не остановился бы.

Рика посмотрела на меня. Снизу послышался шум автомобиля, проехавшего мимо и разбрызгавшего лужи.

– Знаешь, я тоже за тобой наблюдаю, – сказала она. – Ты тихий. Никому не позволяешь увидеть место, где ты спишь или ешь…

Я закрыл бутылку крышкой, так что пластик затрещал у меня в кулаке. Я знал, о чем говорила Рика. Знал, что отдалился от друзей.

Но мне нужно было все держать в себе, чтобы не рисковать и случайно не показать то, чего никто не должен был видеть. Уж лучше так.

В последнее время ситуация усугублялась. Все казалось чертовски неправильным. Рика и Майкл были поглощены друг другом, а Уилл был трезвым всего несколько часов в день. Сейчас я оставался один на один с собой гораздо чаще, чем раньше.

– Ты словно робот. – Она медленно вздохнула. – Не такой, как Дэймон. Предугадать, что у тебя на уме, невозможно… – Рика замолчала, а потом продолжила: – За исключением моментов, вроде этого, когда ты носишь маску. Тебе понравилось, не так ли? Только в такие минуты я вижу хоть какие-то твои эмоции.

Повернув голову к ней, я смягчил взгляд и сказал в шутку:

– Ты не проводишь со мной круглые сутки.

Несколько секунд я смотрел ей в глаза. Мы оба знали, что конкретно я имел в виду. Рика не видела меня с женщинами. На ее щеках заиграл легкий румянец. Послав мне полуулыбку, она оставила эту линию допроса. Прокашлявшись, я продолжил:

– Тебе нужно поработать над контратаками. И над скоростью. Если ты останавливаешься, то даешь нападающему серьезный шанс тебя обездвижить.

– Я знала, что с тобой мне ничего не грозит.

– Это не так, – строго ответил я. – Всегда будь готова к опасности. Если тебя схватит кто-то кроме Майкла, он в любом случае получит по заслугам.

Рика сложила руки на груди, и я буквально ощутил исходившее от нее негодование. Это было понятно: она не хотела всю свою жизнь быть начеку. Однако Рика всего лишь принимала базовые меры предосторожности. А что будет в случае, если она примет неправильное решение, сложно представить. Майкл не всегда находился рядом. Но если был с ней, не отходил ни на шаг. Мы с ним уже несколько недель толком не разговаривали.

– Как он? – спросил я.

Девушка закатила глаза, и я понял, что ее настроение улучшилось.

– Он хочет улететь в Рио или еще куда-нибудь, и пожениться там.

– Я думал, вы оба решили подождать, пока ты не окончишь колледж.

Рика кивнула, вздохнув.

– Да, я тоже так думала.

Я прищурился, посмотрев на нее. В чем же тогда дело?

Их родители ожидали, что свадьба пройдет в Тандер-Бэй, и, насколько я знал, пара не возражала. На самом же деле Майкл был решительно настроен сделать событие грандиозным. Он хотел увидеть Рику в платье, идущую к алтарю ему навстречу. Ведь он вырос с мыслью, что она выйдет замуж за его брата. Теперь Майкл намеревался показать всем, что Рика принадлежит ему.

А потом меня осенило.

Дэймон.

– Он боится, что свадебная шумиха привлечет Дэймона, и тот вернется, – предположил я.

Рика опять печально кивнула, продолжая смотреть в окно.

– Майкл думает, если он на мне женится, то со мной не случится ничего плохого. Чем быстрее, тем лучше.

– Он прав, – сказал я. – Свадьба – сотни гостей, я и Уилл плечом к плечу с Майклом, – эго Дэймона такого не выдержит. Он не останется в стороне.

– Никто не видел его и ничего о нем не слышал целый год.

Я сжал челюсти. От предвкушения у меня внутри все перевернулось.

– Да, именно это меня и пугает.

Год назад Дэймон хотел заставить Рику страдать. Вообще-то мы все этого хотели, однако он зашел дальше остальных. Не поддержав Дэймона, мы стали для него врагами. Он напал на нас, причинил боль Рике и помог брату Майкла, Трэвору, в покушении на ее убийство. Майкл резонно предположил, что его злость, скорее всего, не иссякла. Если бы мы знали, где он сейчас, то беспокоиться было бы не о чем, но детективы, которых мы наняли, чтобы найти Дэймона и проследить за его передвижениями, не добились успеха.

Поэтому Майкл не хотел, чтобы Рика оказывалась в центре внимания – например, во время пышной свадьбы в нашем богатом прибрежном городке.

– Тебя не интересует роскошная свадьба, – напомнил я. – Тебе нужен только Майкл. Почему бы просто не сбежать и не сделать так, как хочет он?

Она молчала несколько секунд, после чего тихо произнесла, задумчиво глядя вдаль:

– Нет, – Рика покачала головой. – За собором святого Килиана, там, где заканчивается лес и скалистые утесы возвышаются над морем, под полночным небом… – Она кивнула куда-то вдаль, и красивая, мечтательная улыбка коснулась ее губ. – Вот, где я выйду замуж за Майкла.

Наблюдая за ней, я размышлял об этом завороженном взгляде. Как будто Рика с самого начала знала, что выйдет за Майкла Криста, и представляла этот момент всю свою жизнь.

– Что это за здание? – спросила девушка, кивнув в сторону окна.

Я проследил за ее движением, но даже не глядя понял бы, о каком здании она говорила. Это место для додзё было выбрано неспроста.

Сквозь стекло я смотрел на строение, расположенное на противоположной стороне улицы, примерно на тридцать этажей выше нашего. Без света разбитых уличных фонарей намокший от дождя серый камень казался еще темнее.

– «Понтифик», – ответил я. – Раньше это был шикарный отель. И до сих пор им остается вообще-то.

«Понтифик» был заброшен несколько лет назад. Его построили, когда ходили слухи о возведении здесь футбольного стадиона в попытке привлечь больше туристов в Меридиан-Сити. И в попытке возродить Уайтхолл – захудалый урбанистический район, в котором мы сейчас находились.

К сожалению, со стадионом так и не сложилось, а «Понтифик» пошел ко дну после безуспешных попыток остаться в бизнесе.

Я окинул взглядом темные окна, тени штор, едва заметных внутри сотен пустовавших комнат, погруженных в тишину. Трудно представить, что в такой громадине не осталось ни следа жизни. Точнее, невозможно. Мои недоверчивые глаза исследовали каждую мрачную впадину. В поле зрения попадали лишь несколько сантиметров пространства номеров, а дальше все поглощала тьма.

– Такое чувство, будто за нами кто-то следит.

– Знаю, – согласился я, осматривая одно окно за другим.

Заметив краем глаза, как Рика дрожит, я поднял свою толстовку и отдал ей.

Она взяла ее, благодарно улыбнувшись, и развернулась, собираясь спуститься на первый этаж.

– Холодает. Поверить не могу, что уже наступил октябрь. Скоро придет Ночь Дьявола, – радостно сообщила Рика нараспев.

Я кивнул, двинувшись следом за ней.

Однако, бросив взгляд в глубь комнаты в последний раз, я ощутил пробежавший по телу холодок от мысли о сотнях манящих пустых номеров отеля на противоположной стороне улицы.

И столь давней Ночи Дьявола, когда мальчишка, который когда-то был мной, преследовал девушку, которая могла быть похожей на Рику, в месте, которое могло оказаться тем самым мрачным отелем за окном.

Только, в отличие от сегодняшнего вечера, он не остановился, а сделал кое-что, чего не должен был делать.

Я спустился по лестнице, всего в нескольких сантиметрах от Рики, двигаясь синхронно с ней и практически дыша ей в затылок.

Она не подозревала, насколько близка опасность.

Глава 2 Кай

Ночь Дьявола, шесть лет назад
Ночь Дьявола. Вот и все.

Последняя для нас.

В мае мы окончим школу, наша четверка разъедется по колледжам и будет возвращаться домой только на зимние или летние каникулы. К тому же в нашем возрасте будет несолидно устраивать всякие инфантильные выходки; мы больше не сможем ссылаться на свою юность, объясняя, почему решили праздновать ночь накануне Хэллоуина, не имея других причин, кроме желания подурачиться. Мы станем мужчинами. Такое уже не прокатит, так ведь?

Поэтому сегодня все закончится. Это финал.

Я захлопнул дверцу своей машины и пересек парковку, пройдя мимо «БМВ» Дэймона в сторону задних ворот собора, за которыми меня ждала приемная с кухней, несколькими столами и диванами. Один из кофейных столиков был завален брошюрами, обучающими молиться по четкам и «Поститься с пользой для здоровья».

С глубоким вдохом мои легкие наполнились неизменным запахом ладана, витавшим в этих тихих залах. Как и мой друг Дэймон, я родился в католической семье, но на практике нас можно было считать католиками с тем же успехом, с каким «Тако Бэлл»[4] можно назвать мексиканским рестораном. Я играл роль, чтобы ублажить свою мать, а Дэймон играл ради забавы.

Я шел по коридору в здание церкви, но пронзивший тишину громкий хлопок заставил меня остановиться и оглядеться по сторонам в поисках источника звука. Как будто книга упала на стол.

По утрам в пятницу здесь обычно немноголюдно, хотя сейчас наверняка найдется несколько заблудших душ, замаливающих свои грехи, стоя на коленях у скамеек, потому что исповедь только закончилась.

– Что мы обсуждали вчера? – послышался звучный голос Отца Бейра откуда-то слева.

– Не помню, Святой Отец.

Я улыбнулся. Дэймон.

Свернув влево, беззвучно преодолел другой мраморный коридор, скользя пальцами по стенам, обшитым блестящими панелями из красного дерева, и стараясь не рассмеяться. Я остановился перед открытой дверью кабинета священника и прислушался. Дэймон отвечал Бейру плавным, спокойным тоном, словно следуя сценарию.

– Ты безответственный и не раскаиваешься в содеянном.

– Да, Отец.

Моя грудь затряслась от едва сдерживаемого смеха. Произносимые Дэймоном слова всегда звучали так противоречиво. «Да, Отец», – как будто он полностью признает, что вел себя дурно, и в то же время: «Да, Отец, разве вы не гордитесь мной?».

В большинстве своем мы каялись в исповедальнях в нефе, однако Дэймона после многих лет безуспешного наставления на путь истинный силами его отца и священника заставляли еженедельно посещать индивидуальные беседы.

Он чертовски ими наслаждался. Ему нравилось являться для кого-либо дьяволом.

Я осторожно заглянул в комнату и увидел священника, расхаживавшего вокруг стола, в то время как Дэймон стоял на коленях у одной единственной скамьи. Большая черная Библия Бейра лежала перед ним на пюпитре.

– Ты хочешь предстать перед Судом Божьим? – спросил Святой Отец.

– Мы все будем судимы.

– Я тебя не этому учил.

Дэймон немного склонил голову, отчего его черные волосы заслонили глаза, однако я заметил на его губах едва уловимую улыбку, которую Бейр, скорее всего, не видел. Мой друг был в школьной форме – брюках-хаки и традиционно помятой белой оксфордской рубашке с расстегнутыми манжетами. Ослабленный сине-зеленый галстук свисал с его шеи. Мы только собирались на занятия, но он, судя по виду, провел в этой одежде всю ночь.

Вдруг Дэймон повернул голову в мою сторону, высунул язык и провокационно провел им по губам, дерзко ухмыляясь. Я беззвучно засмеялся, улыбнулся ему и покачал головой.

Придурок.

После этого развернулся и пошел дальше, оставив Дэймона дожидаться окончания его «урока».

Я любил это место по многим причинам, однако подобные лекции в их число не входили. Мессы вгоняли меня в скуку, Воскресная школа была еще скучнее: многие священники казались отстраненными и равнодушными, а прихожане грешили с понедельника по субботу, чтобы в воскресенье всласть покаяться. Нас окружала сплошная ложь.

Но сама церковь мне нравилась. Тут было тихо. Можно помолчать, и никто не навязывал общение.

Пройдя в заднюю часть храма, я осмотрел четыре исповедальни, проверяя, не горит ли в них свет, означавший, что внутри есть священник. Они все оказались пустыми, поэтому я выбрал самую дальнюю справа. Она была частично скрыта за колонной и ближе всего стояла к витражным окнам.

Я вошел в тесную мрачную кабинку и задернул за собой штору. Меня окутал запах старой древесины, но я уловил еще какой-то слабый аромат. Аромат, напоминавший о природе, ветре и воде.

Сев на жесткий деревянный стул, я посмотрел на затемненную плетеную ширму передо мной, зная, что другая сторона кабинки пустовала. Священники вернулись к своим повседневным обязанностям. Все было именно так, как мне нравилось. Я всегда исповедовался в одиночестве.

Опершись локтями на колени, я склонил голову и сложил ладони вместе. Мышцы моих рук запылали от вынужденного напряжения.

– Простите, Святой Отец, ибо я согрешил, – произнес я тихо, с трудом сглотнув. – Прошел месяц с момента моей последней исповеди.

Я всегда остро осознавал, что без священника внимательнее прислушивался к своим чувствам. Хотите – верьте, хотите – нет, но порой оставаться один на один с собой давалось куда тяжелее. Мне не от кого было ждать прощения, кроме себя самого.

– Знаю, что Вас здесь нет, – сказал я в пустоту. – Знаю, что слишком долго этим занимаюсь, чтобы искать оправдания, но… – Я умолк, подбирая слова. – Но у меня получается говорить только тогда, когда никто не слушает.

Сделав глубокий вдох, я почувствовал, как мои оковы рушатся.

– Наверное, мне просто необходимо озвучивать свои мысли. – Даже если я не получу дешевого покаяния, нисколько не унимавшего чувства вины.

Я вдохнул аромат свежего бриза. Не знаю, откуда он исходил, но благодаря ему мне казалось, будто я в пещере, скрытый от чужих глаз и ушей.

– В Вас я не нуждаюсь. Мне нужно лишь это место, – признался я. – Что со мной не так, почему мне нравится прятаться? Почему я так привязан к своим секретам?

Не могу представить, чтобы у Дэймона были секреты. Он не хвастался своими грязными похождениями, но и не утаивал их. Уилл, еще один член нашей стаи, никогда не действовал без подстраховки, поэтому кто-нибудь всегда был осведомлен о его планах.

А Майкл, капитан нашей команды и мой ближайший друг, скрывал от окружающих только то, в чем не мог признаться даже себе.

Но я точно знал, кто я такой. И всеми силами старался никому не показывать свое истинное лицо.

– Мне нравится лгать родителям, – едва слышно прошептал я. – Нравится, что они не знают, чем я занимался вчера, или на прошлой неделе, или чем буду заниматься сегодня. Мне нравится, что никто не догадывается, насколько я люблю одиночество. Люблю драться и посещать приватные комнаты в клубах… – Я замолчал, погрузившись в размышления и вспоминая месяц, прошедший с момента моей последней исповеди, и все те ночи, когда пытался забыться.

– Мои друзья оказывают на меня пагубное влияние, но я не против, – продолжил я. – И мне нравится наблюдать.

Я сжал кулак, накрыв его второй ладонью, и выдавливал из себя слова.

– Нравится наблюдать за людьми. Эту новую черту я обнаружил в себе недавно. – Я провел рукой по волосам, кончики которых были жесткими от геля для укладки. – Желание стать соучастником, почувствовать то же, что чувствуют они, это даже интереснее, чем непосредственное участие в процессе. – Подняв взгляд, я посмотрел на ширму, которую оставил слегка приоткрытой. – А еще мне нравится прятаться. Я не хочу, чтобы мои друзья думали, что знают меня настоящего, понятия не имею, почему. – Я задумчиво покачал головой. – Просто некоторыми вещами интереснее заниматься тайно.

Опустив глаза, я вздохнул.

– Но как бы я ни заводился, оставаясь незамеченным, из-за этого мне бывает одиноко. У меня ни с кем нет связи.

Если посмотреть со стороны – это не совсем правда. Майкл, Уилл, Дэймон… Мы все в той или иной мере были слеплены из одного теста. Нам нравились безумные авантюры, мы жаждали кайфа, который получали только тогда, когда делали что-то запретное. Я любил аморальные занятия, так же сильно, как мои друзья. Но еще… Еще я любил уединение. Больше, чем мои друзья. Подавив стыд, я очнулся от своих мыслей.

– В общем, я постоянно лгу. Так часто, что не сосчитать.

Всем.

– Помимо этого я большую часть времени злюсь на отца. Я упоминал имя Господа всуе около пятисот раз за последний месяц и занимался сексом вне брака, чтобы хоть как-то разнообразить монотонность каждой свободной минуты, поглощенной непристойными мыслями. – Покачав головой, я тихо засмеялся. – Кара меня не остановит, и я не намерен меняться, поэтому…

Поэтому исповедоваться священнику бесполезно. Повторюсь, мне нравилось все делать неправильно.

Хотя признаться в этом было приятно. По крайней мере, я осознавал, что занимался тем, чем не должен заниматься – и на этом стоит остановиться.

Закрыв глаза, я прислонился спиной к стене и просто дышал в тишине.

Черт, я не мог дождаться вечера. Мысли о катакомбах, или кладбище, или любом другом месте, в котором мы окажемся, пробуждали во мне голод. Моя маска, страх, погоня… Я сглотнул ком, образовавшийся в горле, и почувствовал, как тело начинает гореть.

Где-то в церкви журчал фонтан, чей-то кашель разнесся эхом в стороне. Не знаю, чем займусь в первую очередь: разрушу что-нибудь, трахну кого-нибудь или подерусь с кем-нибудь, но мне хотелось этого прямо сейчас, а ведь еще даже не стемнело. Сегодня для меня будет самый запоминающийся день в году.

– Есть легенда… – внезапно раздался чей-то голос.

От неожиданности я вздрогнул и открыл глаза. Мое сердце рухнуло куда-то в желудок.

– Что за черт? – воскликнул я, выпрямившись. – Кто здесь?

Женский голос прозвучал совсем близко, с противоположного конца исповедальни.

Я подскочил со стула, из-за чего ножки со скрипом проехались по мраморному полу.

– Нет, пожалуйста, не надо, – взмолилась девушка, вероятно подозревая, что я намеревался распахнуть дверь кабинки священника. – Я не собиралась подслушивать, просто сидела тут, когда ты начал говорить. Я не проболтаюсь.

Судя по голосу, она была юна, может, моя ровесница, и нервничала. Я уставился на разделявшую нас ширму и прорычал:

– Ты все это время была здесь? – В голове всплыли все те откровения, которыми я только что поделился. – Какого черта? Кто ты такая?

Я отдернул свою штору, а затем услышал, как ширма с ее стороны полностью открылась.

– Пожалуйста, – попросила шепотом девушка. – Я хочу поговорить с тобой, но не смогу, если ты меня увидишь. Дай мне минуту. Всего одну минуту.

Сжав челюсти, я остановился. Что она там делала, черт побери? Эта девчонка меня знала?

– Ты сможешь меня увидеть. Только дай мне минуту.

Отчего-то ее голос показался таким хрупким. Словно она была так же уязвима, как ваза, балансировавшая на самом краю кофейного столика. Несколько мгновений я неподвижно стоял на месте, взвешивая варианты: стоит ли мне поддаться любопытству и вытащить ее из кабинки или проявить снисходительность?

Ладно. Всего одна минута, значит.

– Есть легенда, – снова начала девушка, осознав, что я не собираюсь ничего предпринимать, – об отеле «Понтифик» в Меридиан-Сити. Тебе знакомо это место?

Я смотрел сквозь ширму, с трудом различая во тьме ее силуэт.

«Понтифик»? Эта громадина в отстойном районе на противоположном берегу реки, в которую напрасно вбухали миллионы долларов?

Задернув штору, я снова сел на стул.

– Кто ты?

– Ходят слухи о двенадцатом этаже, – продолжила она, пропустив мой вопрос мимо ушей. – Он существует, но никто не может туда попасть. Ты слышал эту историю?

Я слегка откинулся назад, хотя мое тело все еще было натянуто как струна в ожидании подвоха.

– Нет.

– Говорят, семья, которая владеет «Понтификом», спроектировала двенадцатый этаж в каждой построенной ею гостинице и использует его только для своих личных нужд. Это их фамильная резиденция во всех городах с такими отелями. Но другим гостям туда доступ закрыт. Лифт там не останавливается, а когда провели расследование, обнаружили, что это вообще невозможно. Весь этаж замурован. – Голос девушки стал ровнее, и я уловил в нем восторженные нотки. – И с лестницы тоже доступа нет.

– Как же тогда члены семьи попадают на свой секретный этаж?

– В том-то и вопрос, не так ли? – продолжила она. – Это тайна. Долгое время люди полагали, что это всего лишь миф, придуманный владельцами и служащими, чтобы подогреть интерес к отелю. – Девушка сделала паузу. Я услышал, как она вдохнула. – Но потом гости начали замечать ее.

– Ее?

– Танцующую женщину.

– Танцующую? – повторил я. Внезапно у меня начал просыпаться интерес.

Секретный этаж? Потайной ход? Женщина-призрак?

Мне показалось, что девушка кивнула.

– После полуночи, когда практически все гости уютно устраиваются в своих номерах и здание, погруженное в тишину, окутывает ночная мгла, люди говорят, что видят ее… – тихо произнесла незнакомка. По голосу стало понятно, что она улыбается. – Одинокую балерину, танцующую под тоскливую колыбельную в мрачном, залитом лунным светом бальном зале.

Я наблюдал за движениями ее губ. Девушка была скрыта в тени, однако я смутно различал ее очертания.

– Другая история гласит, что балерина до сих пор танцует на балконе двенадцатого этажа, – продолжила она. – Постояльцы сверху видят ее из своих окон. Легкий дождь, капли которого сверкают в свете уличных фонарей, танцует вместе с ней, пока она кружится и взмывает в воздух. С годами слухи, предположения и вопросы накапливались… Эта девушка не регистрируется ни при заселении, ни при отъезде, прячется днем и танцует ночью. – Ее голос затих до шепота, отчего волоски на моих руках встали дыбом. – Всегда одна, всегда скрывается.

Это не могло быть правдой, но я отчасти хотел поверить в эту историю. Что-то вроде охоты за сокровищами. Женщина скрывается и прячется от всего мира. Прямо у всех под носом.

– Почему ты мне все это рассказываешь?

– Потому что она все еще там, – ответила девушка. – Прячется на потайном этаже. Одна. По крайней мере, мне нравится в это верить. Секреты и загадки делают жизнь интереснее, так ведь?

Я улыбнулся, наклонившись вперед и вновь облокотившись на колени.

– Да.

Она коснулась пальцами ширмы. Я наконец-то увидел хоть что-то. Ее тонкое запястье, кончики пальцев, короткие ногти.

– Мне нравятся твои секреты, – выдохнула незнакомка. – Ты ведь никому не вредишь, храня все в тайне, правда?

Аромат морского бриза окутал меня, и я понял, откуда он исходил. Это ее я почуял, едва переступив порог исповедальни. Она уже была здесь.

– Ты часто слушаешь исповеди других людей? – спросил я, отчасти забавляясь.

– Иногда.

Ее ответ последовал так быстро. Я не мог не восхититься этой девчонкой. Мне нравилось, что искренность давалась ей с такой легкостью, и я надеялся, что сам был тому причиной.

– Я тоже лгу, – призналась она.

– Кому?

– Своей семье. Постоянно их обманываю.

– О чем ты им лжешь?

– Обо всем, лишь бы они были счастливы. Говорю, что со мной все в порядке, когда на самом деле это не так. Вижусь со своей матерью, хотя мне это запрещено. Я лгу о том, каких усилий мне стоит преданность.

– Утаивать от них правду так необходимо?

– Да, это так же обязательно, как их желание знать о каждом моем шаге… – Девичьи пальцы заскользили вниз по ширме, легко царапая ее ногтями. – Они до сих пор видят во мне беспомощного ребенка.

– Похоже, так и есть, – предположил я. – То есть по голосу слышно, что ты очень юна.

Она усмехнулась, словно бросая мне вызов.

– Я уже в шесть лет была старухой. Ты это слышишь?

Прищурившись, я пытался во всем разобраться. Ее голос, все, что она сказала, кто она… В шесть лет была старухой. Она слишком быстро повзрослела. Вот, что хотела сказать незнакомка.

Отклонившись назад, я наблюдал, как двигается темный силуэт по ту сторону ширмы. Мне не терпелось увидеть ее, но не хотелось заканчивать разговор.

Девушка сказала, что не сможет говорить со мной, если я ее увижу. Означало ли это, что мы знакомы?

– Мы ведем себя хорошо только потому, что боимся последствий. Если их устранить, каждый покажет свою истинную сущность. Снимет маску.

– Или наденет, – ответила она. – В конце концов, прячась, ты обретаешь свободу, не так ли?

Да, полагаю…

– Тебе нравится ощущать на себе маску? – прощебетала девчонка, сменив тему.

Это оказалось так неожиданно, что мое сердце пропустило удар.

– Почему ты задала этот вопрос?

Она знала, кто я такой, и знала, что сегодня Ночь Дьявола.

– Мне нравится. Так же, как эта ширма и темнота. Это почти то же, что носить маску, правда?

Отчасти.

– Я могу оказаться кем угодно. – Ее слабый голос окреп, стал игривым. – Я могу быть девочкой, с которой ты вырос. Одноклассницей. Чьей-то младшей сестрой. Ребенком, которого ты нянчил, когда тебе было шестнадцать…

Я улыбнулся, представляя себе эту картину. Пусть ее голос было сложно узнать, но это вовсе не значило, что мы не знакомы. Вполне возможно, я проходил мимо этой девушки в коридорах каждый день, даже не оглядываясь. А может, она подружка кого-то из моих приятелей или дочь садовника. Кто знает?

– И ты тоже можешь оказаться кем угодно, – размышляла она. – Парнем моей подруги, учителем, в которого я была влюблена, одним из друзей моего отца. Ты можешь поделиться со мной всем, чем захочешь. Я могу рассказать тебе все, что захочу. Без всякого смущения, ведь нам не обязательно смотреть друг другу в лицо.

Стараясь вдохнуть ее запах, я опять прильнул ближе.

Я хотел увидеть незнакомку. Мне определенно нужно было ее увидеть.

– Я сохраню твои секреты, – пообещал я. – Кем бы ты ни была.

– Ты один из моих секретов, – парировала девушка. – Я пытаюсь украсть тебя, но мне бы очень хотелось избавиться от этого желания.

– Что это значит?

Украсть меня?

– И за чем же тебе нравится наблюдать? – поинтересовалась она.

– Что?

Незнакомка снова сменила тему. Она неслась вперед на бешеной скорости, а я едва поспевал за ней.

– Во время своей исповеди ты сказал, что тебе нравится наблюдать. Наблюдать за чем?

Я нерешительно закусил губу.

– Думаю, ты знаешь. Сама догадайся, ты ведь взрослая девочка.

Она засмеялась в первый раз. Какой идеальный, невинный звук. Внезапно у меня возникло непреодолимое желание прикоснуться к ней.

– А что, если мне тоже нравится наблюдать? – дразнящим тоном спросила девушка. – Опиши это своими словами.

– Не могу. – Я опустил взгляд, вопреки себе испытывая стыд.

– Пожалуйста, – снова попросила она, перейдя на шепот. Клянусь, я буквально ощущал жар ее дыхания на своем лице. – Поговори со мной. Расскажи мне то, что никому больше не доверишь.

Немного поколебавшись, я покачал головой. Ее манера говорить… До этого она напоминала мне одну девушку из клуба, оседлавшую мои колени, губы которой были всего в нескольких сантиметрах от моих. Однако сейчас я услышал девочку, отчаянно желавшую получить лакомство.

– Когда ты в последний раз исповедовалась, крошка? – подстегнул я, вторгшись на ее территорию.

– Я никогда не исповедовалась.

– Разве ты не католичка?

– Нет.

Тогда что она делала здесь? И почему зашла в исповедальную кабинку?

– Ты сама – маленькая загадка, да? – спросил я, не надеясь на ответ.

– Ну же. За чем ты любишь наблюдать? – упрямо повторила она.

Я открыл было рот, но лишь выдохнул, ничего не сказав.

Господи. За чем я люблю наблюдать? Я не мог признаться ей в этом.

Я закрыл глаза. Мне нужно уйти. А что если она знакома со мной? Что если мы учимся в одной школе? А вдруг она мне нравится? Ей не стоит знать об этой грязи.

Словно услышав мои опасения, девушка произнесла:

– Не бойся. Я уже представила себе самое худшее, но никуда не ухожу.

Покачав головой, я почувствовал себя идиотом, однако все равно засмеялся.

– Мне нравится… – Я потер лицо рукой. – Этим летом один из моих друзей был с девушкой в домашнем медиа-зале. Было уже поздно, мы все напились, обстановка накалялась. Он начал целовать и трогать ее. Нового я ничего не увидел, но девушка то и дело бросала взгляды на меня, наверное, ожидая, что я присоединюсь, только…

Я сделал глубокий вдох, чувствуя себя беззащитным. Будто бы и не прятался в этой гребаной темной исповедальне с девчонкой, которую, вероятно, мог знать лично, отделенный от нее лишь полупрозрачной ширмой. Лучше заткнуться.

Однако какая-то часть меня этого не хотела. Каждое слово все ближе подталкивало меня к краю пропасти. Я был на грани падения, но хотел упасть.

– Что-то приковало меня к месту тогда. Я не мог отвести от нее глаз, но и пошевелиться тоже не мог.

Девчонка молчала, однако я знал, что она все еще здесь.

– Я не хотел двигаться, – признался я. – И она тоже не отводила от меня взгляда. Она оседлала, трахала его, но все это время смотрела в мою сторону.

На мгновение я закрыл глаза, вспоминая ту картину: как девушка двигалась на другом парне. Только делала это для меня, каждым своим движением стараясь удержать мое внимание. Я контролировал ее.

– Я видел, как ее грудь начала двигаться быстрее от участившегося дыхания, видел пот на шее, нервозность в ее взгляде… Она не знала, что я сделаю. Не знала, нравилось ли мне это или могло заставить наброситься на нее в любую секунду. Она боялась и вместе с тем испытывала восторг от происходящего.

Та девушка понятия не имела, о чем я думал. Даже не подозревала, насколько мне нравилось все, что она со мной делала без единого прикосновения. Я не использовал для общения свой рот или руки, лишь взгляд, который жадно скользил по всему ее телу. И эта неизвестность сводила девушку с ума. Боже, она наслаждалась ею.

– Трахал ее тот парень, но до оргазма довел я.

Я заметил, что мне стало тесно в брюках, и опустил руку вниз, чтобы себя поправить, тихо застонав от сладостной боли.

– Аморально, согласись? – сказал я. – Отвратительно, грязно, пошло…

– Да. – Однако было слышно, что она улыбалась. – Ну, и что же ты сделал?

– О чем ты?

Кончики ее пальцев вновь коснулись ширмы.

– Ты, должно быть, возбудился после этого. Что сделал потом?

Я едва сдержал нервный смех. Эта девчонка ничего не упускает.

– Ты меня убиваешь, мелкая.

Хрипловатый смех сорвался с ее губ. Я мог различить лишь очертания ее рта вблизи ширмы.

– Сколько тебе лет? – спросил я.

– Достаточно, чтобы повидать или услышать кое-что похуже, – ответила она. – Не беспокойся. А теперь рассказывай, что ты сделал после?

– Не могу, – выдохнул я. – То есть… ничего не сделал.

Но незнакомка продолжала ждать. Она знала, что я лгал.

Облизав свои пересохшие губы, я заговорил так тихо, что не был уверен, услышит ли она меня.

– Я не стал дожидаться, когда мои друзья уедут за провизией. Когда девушка пройдет по коридору в ванную и войдет в душевую. Я не пошел за ней следом, не выключил свет, чтобы напугать…

Я отчетливо вспомнил, как она удивленно охнула, и мир передо мной закружился. Темная ванная, колышущаяся душевая занавеска, пар…

– Все в порядке, – сказала таинственная незнакомка, когда я замолчал.

– Мне не нравилось то, как я напугал ее, заставил закричать. – Стиснув зубы, я уронил голову на руку. – То, как я зашел в душевую кабинку, схватил ту девушку и почувствовал, как она рассыпалась на миллион осколков в моих руках…

Я запустил пальцы в волосы. Мое лицо пылало от стыда, но в то же время, почувствовал сильное облегчение. Если эта девчонка не сбежала, может, я не так уж плох?

– И я не наслаждался каждой секундой, проведенной в ее упругом теле…

– Нет, хватит, – требовательно остановила меня незнакомка. – Больше ни слова. Пожалуйста.

У меня внутри все сжалось. Я поднял голову.

– Я тебя пугаю.

– Нет.

– Обманщица.

– Да, – наконец, созналась она. – Ты меня пугаешь. Но мне это нравится. Я просто…

– Просто что?

– Я… – Она умолкла, прерывисто дыша. – Просто завидую.

– Почему?

– Потому что ты преследовал ее. – Бледный лоб прислонился к перегородке. Я разглядел несколько прядей роскошных темных волос. – Может, мне пока не стоит раскрывать свое лицо. Может, я должна позволить тебе поохотиться за мной. Похоже, ты в этом хорош.

Я выпрямился. Уголки моих губ невольно приподнялись в улыбке. Не выпуская девчонку из поля зрения, я достал из кармана ключ от машины, проткнул им плетеную ширму и порвал ее, проведя острием вниз. Не дав незнакомке времени опомниться, просунул руку в щель и схватил ее за куртку как раз в тот момент, когда она собиралась сбежать. Наклонившись, притянул девушку ближе, ощущая свежий аромат на ее коже, чувствуя, какая она маленькая и легкая. Мне не составило труда ее удержать.

– А что, по-твоему, я делал все это время? – издевательским тоном спросил я. – Думаешь, эта маленькая история описывает все гнусности, на которые я способен? Рассказать тебе о случайной встрече с моей бывшей няней прошлым летом, которая училась в медицинском и приехала домой на каникулы? Она оценила, насколько я вырос.

Тяжело и часто дыша, девчонка накрыла мою руку своей.

– Да.

Я прищурился, выпустил из хватки куртку и коснулся ее щеки. От этого прикосновения она вздрогнула, но не попятилась.

Кончики моих пальцев заскользили по гладкой, как поверхность воды, коже, вдоль точеной челюсти, вверх к скуле. Миновав аккуратную мочку уха, я обнаружил спрятанную копну длинных шелковистых волос, судя по всему, накрытых капюшоном, потому что тыльная сторона моей ладони задела ткань.

Она была холоднее льда. Лицо, руки, волосы… даже уши.

– Ты такая холодная.

Незнакомка прильнула к моей ладони, обдав кожу горячим дыханием.

– Я не чувствую холода.

Ее губы едва касались моей руки, и мне хотелось преодолеть оставшийся сантиметр, дотянуться и прильнуть к ним, но я этого не сделал. Эта девчонка от меня не сбежит. Хотелось растянуть удовольствие. Обхватив ее шею сзади, я провел по ней большим пальцем и почувствовал, как она судорожно сглотнула.

Девушка не шевелилась, словно действительно боялась. Краем уха я уловил вдруг донесшийся из церкви шум – стук баскетбольного мяча. После стольких лет, проведенных на площадке, я знал этот звук так же хорошо, как голос собственной матери.

– Сегодня Ночь Дьявола, и она только начинается, – наконец-то проронила незнакомка. – Может, ты найдешь, кого еще напугать.

Я крепче сжал пальцы.

– А если я хочу напугать тебя?

Ее тело затряслось от смеха.

– Тогда, возможно, я буду где-то поблизости, – игриво произнесла она, отстранившись. – Удачной охоты.

Послышался шорох. Я увидел, как кабинку с ее стороны залил свет, после чего дверь захлопнулась и снова стало темно.

– Эй. Эй!

Высунув руку из прорези, я поднялся, распахнул штору, вышел из исповедальни и огляделся вокруг, затем открыл дверь кабинки священника. Там было пусто. Я резко обернулся и осмотрел церковь, заметив на скамейках только нескольких человек, среди которых не оказалось юной девушки, потом проверил ряд колонн, протянувшийся напротив окон, но и там никого не нашел.

– Какого черта? Куда она делась?

Снова раздался стук мяча. Подняв глаза, я увидел Дэймона, вышедшего из-за последнего ряда скамеек мне навстречу. Должно быть, его встреча с Бейром только закончилась.

– Что происходит? – спросил он, держа между зубов незажженную сигарету.

Я закрыл рот и выпрямился, стараясь дышать медленнее.

– Ничего, – ответил я, не имея ни малейшего представления, как объяснить то, что сейчас случилось. К тому же было бы глупо привлекать его внимание к девушке, которую я планировал приберечь для себя. По крайней мере, первое время.

Придерживая мяч у бедра, Дэймон нагнулся и прикурил сигарету от одной из молитвенных свечей.

– Слушай, прекрати, – я сделал ему замечание, пытаясь сдержать порыв оглянуться в поисках незнакомки. Я до сих пор ощущал ее присутствие.

Дэймон выпрямился. Конец его сигареты вспыхнул оранжевым огоньком, и в воздух поднялось облако дыма.

– Можно подумать, нас это заботит. – Он вытащил сигарету изо рта и выдохнул.

– Нет, но это оскорбительно для людей, которых заботит. Не удивительно, что ты исповедуешься каждую гребаную неделю. – С этими словами я прошел мимо него. Мое терпение иссякало, сам не знаю почему.

Дэймон всегда вел себя по-свински. Но такова уж его неизменная природа.

Почему-то мне вдруг опостылели привычные вещи, окружавшие меня. Я не хотел, чтобы Дэймон был Дэймоном. Не хотел быть собой. Сегодня я не желал что-либо скрывать.

«Сегодня Ночь Дьявола», – сказала девчонка. Она знала, чем мы занимались, знала, кто я такой. Если она не найдет меня, я сам ее найду.

Глава 3 Кай

Наши дни
Достав пару бутылок воды из емкости со льдом, стоявшей около стопки полотенец, я направился в сауну. Горячий влажный пар заполнил мои ноздри, едва я открыл матовую стеклянную дверь и вошел внутрь.

В мужском клубе «Хантер-Бэйли» было тихо в такой час. Невзирая на занятость или разную степень похмелья, мы с друзьями собирались здесь практически каждое утро.

Посмотрев вверх, я сразу заметил Майкла, сидевшего на втором ярусе мраморных скамеек, опоясывающих помещение. Уилл, сгорбившись, сидел на уровень ниже, справа от меня. Когда он поднял голову, я увидел последствия вчерашних опрометчивых решений на его бледном, утомленном лице с темными кругами под глазами. Опустив голову, мой товарищ проворчал:

– Твою мать.

Я покачал головой, протянув ему воду.

– Тебе нужно сменить пагубные привычки.

Засранец пил днями напролет. Мало того, он спускал каждый цент, полученный от его глупых, безотказных родителей, на три вещи, которым посвятил свою жизнь: алкоголь, женщин и, если мои подозрения были верны, таблетки и порошок.

Взяв прохладную бутылку, Уилл приложил ее ко лбу, часто и неровно дыша.

Со своей бутылкой в руке я забрался на скамейку и сел рядом с Майклом. Его глаза были закрыты, спиной и затылком он оперся о стену. Пар клубился вокруг нас в приглушенном голубом свете, мягко освещавшем сауну. Я почувствовал, как капля пота скатилась вниз по моей груди к полотенцу, обернутому вокруг бедер.

– Как проходит реновация собора Святого Килиана? – поинтересовался я.

Он покачал головой.

– Нет. Даже не думай говорить со мной сейчас о гребаной реновации.

Я прищурился, когда увидел, как мой друг открыл глаза и заиграл желваками, устремив взгляд вперед. Он злился на меня?

Но тут меня посетила догадка: вероятно, это из-за позавчерашнего происшествия с Рикой в додзё.

Замечательно. Я ни в коем случае не утверждал, что поступил правильно, но доверял ей и думал, что она не станет докладывать Майклу о каждой проклятой мелочи.

Выдохнув, я попытался объяснить:

– Старик, извини. Я не причинил бы ей вреда…

– Знаешь, о ком я думал в последнее время? – перебив меня, поинтересовался Майкл, но ответа дожидаться не стал. – О твоей матери Виттории.

Я пристально посмотрел на него.

– Раньше она была лакомым кусочком, а? – продолжил он размышлять вслух с легкой ухмылкой на губах. – И до сих пор остается, как по мне. Шикарная задница. Длинные ноги.

Стиснув зубы, я оцепенел. И хотя было понятно, чего Майкл добивался, во мне все равно начала просыпаться злость.

– Кажется, я никогда не рассказывал тебе, как она меня возбуждала, да? Когда в старших классах я приходил к вам домой и видел ее в облегающей спортивной одежде. Этой женщине по-прежнему не дашь больше тридцати. – Он улыбнулся, упиваясь грязными намеками, которые бросал мне в лицо.

– Знаешь, что я сделаю? – издевательским тоном поинтересовался Майкл. – Думаю, навещу дом твоих родителей сегодня вечером. Подожду, пока твой отец уснет, и проверю, захочет ли она оседлать меня. Точно. – Он кивнул. – Ей со мной понравится, а если нет – кого это волнует? Кого волнует, как сильно она будет сопротивляться и плакать? Я вселю в твою мать страх, чтобы каждый раз в моем присутствии она знала, что я смогу силой получить от нее все, что захочу, при любых обстоятельствах.

Глядя прямо перед собой, я сжал кулаки. Внутри меня закипала ярость. Это уже слишком, черт побери.

Я встал и спустился по ступенькам, затем повернулся к Майклу, который все еще расслабленно сидел у стены. Но его взгляд был прикован ко мне; он был в полной готовности к этому столкновению.

– Я бы никогда не причинил ей вреда, – снова повторил я.

– Не причинил вреда кому?

Майкл не дал Уиллу договорить, подавшись вперед, злобно глядя на меня.

– Просыпаясь в три часа ночи, я ожидаю обнаружить Рику рядом с собой, – процедил он. – А не в тренировочном зале, рыдающую и изо всех сил колотящую боксерскую грушу, потому что ты заставил ее стыдиться себя.

Спустившись следом, Майкл подошел практически вплотную, пытаясь меня запугать.

– И спрашивая ее, в чем дело, я не хочу слышать, как она лжет, защищая тебя. Черт, что с тобой такое? Ты понимаешь, насколько перегнул палку?

– Ей нужно научиться самозащите. Рика не твоя марионетка и сама должна быть готова ко всему.

– Не указывай, как мне вести себя с ней!

– Ты сам сказал, что Рика одна из нас! – возразил я. – Никаких послаблений, разве не так? Ты не нянчишься с Уиллом или со мной. «Рика с нами на равных», – вот твои слова. И как ее друзья, мы тоже заинтересованы в том, чтобы она была способна защищаться. Я не собираюсь держать ее за ручку, словно пятилетнего ребенка.

Сделав выпад вперед, он оказался в сантиметре от моего лица.

– Не тебе принимать решения относительно моей женщины.

– А ты уверен, что сам в праве их принимать? – выпалил я.

Складки между его бровями сделались глубже. Мой друг сердился.

Однако я был прав.

Черт побери, Майкл готовил Рику годами. С самого детства он играл с ней, пытался вывести из равновесия. Он никогда не осторожничал с этой девушкой и всегда рассчитывал, что она сможет позаботиться о себе и решить свои проблемы самостоятельно.

Каждый из нас сражался со своими демонами, и Рика в том числе. Однако теперь, когда Рика принадлежала ему, Майкл изменился. Черт, о чем он только думал? Так он ей ничем не поможет.

Майкл настолько сильно напрягся, что я буквально слышал, как хрустят его суставы. Будь на моем месте кто-нибудь другой, он бы уже ударил его.

Если бы на моем месте оказался кто-то другой, Майкл даже не побоялся бы этого сделать.

– Попробуй, – дразнящим тоном бросил я. – Рискни.

Он подошел вплотную ко мне, но я остался неподвижен. Не желая уступать, мы стояли лицом к лицу. Я никогда не посягал на авторитет Майкла, и он тоже не пытался меня задеть. Мой друг знал, что не победит, поэтому, стараясь не уязвить его гордость, я всегда отступал первым. В тех редких случаях, когда мы были рассержены друг на друга, по крайней мере.

Однако на сей раз я не желал пасовать. Я не собирался обижать Рику, но и расслабляться ей не следовало. Особенно, когда Дэймон разгуливал на свободе. Я был прав.

Капли пота катились по моей спине. Мы не моргая смотрели друг другу в глаза.

– Ребят, вы сейчас совокупляться начнете? – встрял Уилл.

Я прикрыл веки. Ради всего святого. Только он мог отпустить шутку в подобный момент.

Тяжело вздохнув, я обогнул Майкла и посмотрел на своих товарищей.

– У нас есть враги. Их список растет с каждым днем. Рика должна быть начеку, так же, как и мы.

Вчетвером мы организовали корпорацию «Грэймор Кристэйн», названием которой стала комбинация наших фамилий. Рика настаивала, что хочет быть равноправным деловым партнером и частью группы. Значит, ей стоит научиться справляться с любой угрозой.

Майкл повернулся ко мне, качая головой.

– Дэймон исчез.

– Нет, Дэймон затаился, – поправил я. – Ты не задумывался, почему? – Я бросил взгляд на Уилла, после чего опять посмотрел на Майкла. – Почему в Сети нет его фотографий? Почему у детективов не получается найти Дэймона или следить за его передвижениями, как мы им поручили? Они не нашли данных об операциях с его кредитками, а его паспорт не использовался весь прошлый год.

То есть, если предположить, что Дэймон жив, почему он ни с кем не контактировал?

– Дэймон никогда не прятался, – продолжил я. – Так почему же он прячется сейчас? Ему известно, что мы не будем его преследовать. Почему он не кутит в московских клубах, не сливает деньги в Токио, не прохлаждается на Гавайях, Фиджи или в Лос-Анджелесе? – Мой голос зазвучал громче, более требовательно. – Почему он стал невидимкой?

Задумавшись, парни помолчали несколько мгновений. Затем Уилл наконец ответил:

– Потому что не хочет, чтобы люди знали, где он?

– Именно. – Я встретился взглядом с Майклом. – А почему Дэймону вдруг понадобилось скрывать свое местонахождение?

Опустив глаза, Майкл тихо произнес:

– Потому что он там, где ему не положено находиться.

Я кивнул. Эго Дэймона в сотню раз больше круизного лайнера. Он не стал бы прятаться от нас, не имея на то серьезных причин.

– А вдруг паспорт, который мы отследили в России в прошлом году, был прикрытием? – спросил я, не ожидая получить ответ. – Что, если Дэймон ближе, чем мы думали? – После этого я подошел к Майклу и продолжил шепотом: – Что, если он никуда не уезжал?

Каре-зеленые глаза моего друга снова сузились, желваки заиграли, когда винтики в его голове закрутились. Столько времени спустя, после стольких неудачных попыток отыскать Дэймона, меня наконец-то осенило. Он умышленно залег на дно. Не из чувства вины или стыда за свои действия. Голову даю на отсечение, Дэймон прятался, потому что был у нас прямо под носом.

– Стоп, стоп, стоп, – встрял Уилл. Краем глаза я увидел, как он поднялся. – Мать вашу, невозможно! Он не мог провести здесь целый год, скрывая это от нас. А если и так, то чего он ждет, черт побери?

Я обернулся к нему.

– Ночи Дьявола. – И, переведя взгляд на Майкла, сказал: – Нам нужно идти. Сейчас же.

* * *
Дорога до Тандер-Бэй, прибрежного городка, в котором мы все выросли, заняла меньше часа. Рика, учившаяся на предпоследнем курсе колледжа Тринити, все еще была на лекциях в Меридиан-Сити, поэтому Майкл отправил ей эсэмэску, сообщив, что мы вернемся через несколько часов. Уверен, она бы с радостью к нам присоединилась, чтобы навестить свою мать, но ее жених не дал ей возможности выбирать. Вероятно, потому, что он не собирался и близко подпускать девушку к дому Дэймона или его отцу. Но, что бы я ни говорил в сауне ранее, в этом не было его вины. Гэбриэл Торренс – настоящий кусок дерьма.

Мы сидели в новом внедорожнике Майкла, припарковавшись сбоку от подъездной дорожки Торренсов и оставив двигатель на холостом ходу.

– Давайте я схожу, – предложил я, выпрямившись в пассажирском кресле и глядя на каменный особняк. – Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

– Мы пойдем вместе, – подал голос с заднего сиденья Уилл.

– Нет. – Я обернулся к нему, прищурившись. – Ты останешься здесь.

Отвернувшись обратно, мимолетно встретился взглядом с Майклом. С тех пор, как Дэймон исчез, Уилл совершал одну глупость за другой, словно это стало его привычной обязанностью. Я сомневался, что будет разумно привести его в этот дом. Кто знает, Дэймон вполне мог прятаться где-то внутри.

Откашлявшись, я открыл дверь, выскочил из машины и оглянулся назад.

– Передайте моей матери, что я умер, не мучась, – саркастично бросил я в открытые окна, но потом перевел взгляд на Уилла: – Нет, вообще-то, лучше ты передай. Майклу больше не позволено приближаться к моей маме.

Развернувшись, я услышал за спиной смешок Майкла. Надеюсь, вся та ерунда, которую он нес, была выдумкой, ради его же блага.

Я направился к входной двери, изредка поглядывая на башню, возведенную в фасадной части дома. Особняк Торренсов был выполнен в стиле шато из светлого камня, но три смотровые башни делали его похожим на замок. Одна из них прилегала к спальне Дэймона, откуда винтовая лестница, расположенная напротив кровати, вела в маленький альков с одним окошком. В его комнате я был всего раз, и он не позволил мне задержаться надолго. Это единственное место, которое Дэймон жаждал оставить личным.

Моя рука потянулась к звонку, однако дверь внезапно открылась, и я опустил руку.

– Мистер Мори, – Хэнсон, лысый мужчина в простом черном костюме, поприветствовал меня. – Пожалуйста, проходите.

Замешкавшись всего на мгновение, я переступил порог. Так как нам пришлось объявить о своем приезде у ворот, они знали, что я приду, но из-за быстрого развития событий у меня в животе затянулся тугой узел. Несколько минут отсрочки перед нежеланной встречей с Гэбриэлом не помешали бы.

Дворецкий закрыл дверь. Не проронив ни слова, я последовал за ним в глубь особняка. Отец Дэймона большую часть времени проводил дома, ведь здесь он был в наибольшей безопасности.

И хотя Гэбриэл прикрывался работой в медиабизнесе, инвестируя в телесети, новостные и развлекательные программы, я знал, что это всего лишь капля в море его доходов. Честные люди не меняют русские фамилии на английские, чтобы скрыть свое прошлое. К тому же только скользкие типы нанимают команду бойцов для круглосуточной охраны.

Хэнсон проводил меня на террасу, выложенную мозаикой из серого камня и окруженную рядами кипарисов, где собралась группа людей, изобилующая шикарно одетыми девушками. Каждая из них держала бокал с шампанским, несмотря на то, что был только полдень.

По правую руку располагался шведский стол с закусками, неподалеку за столом сидело несколько мужчин в костюмах; они разговаривали и смеялись. Гэбриэл, одетый в черные брюки и рубашку, стоял чуть в стороне со своим ротвейлером, удерживая его за ошейник.

Увидев Торренса, я остановился. Он схватил пса за загривок; золотое кольцо в виде головы льва на его среднем пальце практически впивалось в череп животного. Ротвейлер заскулил, слегка прильнув к полу, но все равно стараясь устоять на лапах. Боевой дух его не покинул.

Я стиснул зубы и грозно посмотрел на Гэбриэла. Сукин сын. Его губы изогнулись в омерзительной улыбке, пока он продолжал давить и сильнее сжимать цепь на шее собаки, норовя ее задушить.

Шагнув вперед, я замер, когда увидел двух хаски, бигля с окровавленными ранами на боку и питбуля, ребра которого проступали под кожей.

Как бы я ни ненавидел Дэймона Торренса – учитывая то, что он пытался убить меня в прошлом году, предал Уилла и Майкла и хотел навредить Рике, – я никогда не забывал, кто был настоящим монстром.

Наконец пес сдался и, дрожа, упал на живот.

Гэбриэл подхватил маленький кусок мяса с тарелки, стоявшей на столике, и бросил ротвейлеру. Затем выпрямился и бросил куски побольше выдрессированным овчарке и хаски, смирно ждавшим у него за спиной, в то время как остальные собаки наблюдали за его движениями голодными глазами.

– Значит, они направили ко мне япошку, м? – сказал он, не глядя на меня и поглаживая хаски. – Что, Майкл уже не альфа-самец в вашей стае?

Проигнорировав оскорбление Гэбриэла, я вздернул подбородок и напомнил ему, стараясь сделать голос ровнее:

– Московские правила[5], мистер Торренс. Пункт восемь. Не нападай на противника.

– Пункт девять, – парировал он, вскинув седую бровь и пронзив меня взглядом темных глаз. – Тщательно выбирай время и место для действий.

Гэбриэл развел руками, указывая на вооруженных людей и свой дом, с намеком на то, что я был на его территории. Он обладал преимуществом.

– Итак, какова цель твоего визита? – Мужчина вытер ладони льняной салфеткой, вычищая промежутки между пальцами и под кольцом. – Мы придем к соглашению? Вы оставите моего сына в покое, если он вернется домой?

– Это зависит о того, готовы ли вы к переговорам.

Внезапно немецкая овчарка и питбуль залаяли друг на друга, когда последний попытался стащить мясо. Гэбриэл шагнул в их сторону, закричав:

– Нет. К ноге! – Он хлестнул питбуля салфеткой по морде.

Один из охранников поспешил схватить собаку, пока хозяин недовольно смотрел на сцепившихся животных.

– Этот пятнистый меня раздражает, – сказал он охраннику, после чего опять рявкнул на питбуля: – Лежать!

Бедного пса утащили, а Гэбриэл вернулся к столу и бросил на него салфетку. Взглянув на меня, он прорычал:

– Не играй со мной, мальчишка. Ты до сих пор жив только потому, что Дэймон хочет сам с тобой расправиться.

– Нет, – ответил я спокойно. – Ваш сын и так создал много проблем, так что еще одна вам сейчас не нужна. Я знаю, что мы оба предпочли бы все решить мирным путем, поэтому не пытайтесь меня запугать.

Он тихо засмеялся, сделав глоток виски из стакана. Майкл, Уилл и Рика согласились все оставить позади и позволить Дэймону спокойно жить дальше, если он уедет из города и будет держаться подальше от нас.

Но не я. Мне нужно было найти его, и найти до того, как он вернется домой, под защиту своей семьи, только я не мог рассказать своим друзьям, почему.

– Ваш отель в городе, – продолжил я, – «Понтифик». Он расположен на моем берегу реки, и я в нем заинтересован. Услуга за услугу. Вы – мне, я – вам. Он продается?

– Все продается. – Гэбриэл поставил свой стакан и сел, жестом предложив мне сделать то же самое. – Но я хочу, чтобы мой сын вернулся.

Конечно, хочешь. Я сел на черный кованый стул, стараясь держаться расслабленно, несмотря на ноющую боль в животе из-за того, что все внутренности скрутило в тугой узел. Я ненавидел этого человека и этот дом.

– Однако даже если это условие рассматривается, его все равно будет недостаточно для заключения сделки. Ты мне не нравишься.

– А мне он нравится. – К нам подошла молодая блондинка. Я перевел взгляд на нее: она была в белом шелковом халате, едва прикрывавшем задницу. Нагнувшись, девушка поставила свежую порцию выпивки перед Гэбриэлом и игриво сказала: – И я продаюсь.

Переведя взгляд обратно на мужчину, я попытался проигнорировать непрошеное вмешательство. Женщины в такой одежде и подобный флирт были не редкостью в этом доме. Развлечения здесь всегда под рукой. Так было даже при матери Дэймона.

Опустив глаза, я ощутил адреналин, разлившийся по венам от воспоминаний о ней. Моя неприязнь к этой женщине ни в чем не уступала неприязни к ее мужу.

Блондинка собиралась уйти, однако Гэбриэл притянул ее и усадил к себе на колени.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил он, обвив девушку рукой и сжав ее грудь. – Почему из вас троих именно твое общение с моим сыном в старшей школе я не выносил?

Я промолчал.

– У твоей преданности есть лимит, – Гэбриэл сам ответил на свой вопрос. – Я всегда это знал. Грэйсон и Крист защищали бы тебя, даже если бы нашли с окровавленными руками и мертвой шлюхой в кровати. Без вопросов. Без сомнений. И Дэймон тоже. – Он кивнул в мою сторону. – Однако я сомневаюсь, что ты бы поступил так же ради них.

Высокомерно глядя мне в глаза, Гэбриэл запустил руку под халат девушки и стал небрежно играть с ее грудью.

Я сжал кулаки. Но затем расслабился, не желая вестись на провокацию. Он никогда не узнает, как много я сделал для его сына.

– Даже любовь к друзьям никогда не затмит твое чувство справедливости, верно?

– Я отсидел в тюрьме за нападение на офицера полиции. Ради друга, – напомнил я ему.

– Нет. За нападение на человека, который, по твоему мнению, это заслужил, потому что избивал свою сестру, – возразил Гэбриэл. – Даже будучи преступником, ты остаешься благородным.

После этого он повернулся к девушке, высунул руку из-под ее халата и заправил волосы ей за ухо.

– Видишь ли, милая, Кай Мори – маленький ублюдочный ханжа, и я хочу, чтобы ты сейчас пошла и хорошенько отсосала ему.

Мое тело мгновенно обдало жаром от злости. Девушка поймала мой взгляд, игриво склонила голову набок, после чего обошла стол и направилась ко мне.

Вот же урод. Он отлично умел обрабатывать людей. Если я уйду, разговор будет окончен. Никакой сделки. Похоже, именно на это Гэбриэл и рассчитывал. Может, он и хотел вернуть Дэймона, но иметь со мной дело был не настроен. Он ждал, что я убегу.

А вот если я позволю блондинке сделать мне минет, это его удивит, не так ли?

Девушка остановилась передо мной. Я смотрел ей в глаза, когда она опустилась на колени, медленно провела ногтями цвета мерло вверх по моим бедрам и взялась за ремень. Я оттолкнул ее, схватив за руки.

Нет.

Гэбриэл не утянет меня в болото вслед за собой.

Поднявшись, я поправил ремень и разгладил пиджак ладонью.

– Всегда такой предсказуемый. – Отец Дэймона рассмеялся.

Блондинка посмотрела на него, вероятно, испугавшись, что допустила ошибку. Дернув подбородком, он заговорил на русском. Она сразу же встала и ушла обратно в дом.

– Тебе стоит ее попробовать, – сказал Гэбриэл, взяв свою выпивку. – Глотка в милю глубиной.

– Все в порядке?

Резко повернув голову, я увидел Майкла и Уилла. Они стояли в дверном проеме и наблюдали за нами. Я выдохнул, даже не осознав, что задержал дыхание. Не знаю, видели ли мои друзья то, что сейчас произошло, но мне, если честно, было все равно.

– Хэнсон, – подозвал Гэбриэл своего служащего, поставив стакан на стол и обняв за талию подошедшую к нему брюнетку. – Отведи этих джентльменов в столовую. – Он посмотрел на нас. – Мой ассистент встретится с вами, чтобы обсудить условия и детали сделки по «Понтифику». Я буду на связи.

После этого Гэбриэл скрылся в доме, уведя за собой девушку.

Маска напускного безразличия сползла с моего лица, и я презрительно уставился ему в спину.

Отцы Дэймона и Майкла обладали практически одинаковыми характерами. Я ненавидел обоих, и в полной мере понимал, почему мой отец редко разговаривал с ними на вечеринках и спортивных мероприятиях, когда мы были помладше. Это единственное, в чем мы с Кацу Мори соглашались.

– Джентльмены. – Шагнув вперед, Хэнсон жестом руки пригласил нас последовать за ним внутрь особняка.

Сдвинув брови, Майкл вопросительно посмотрел на меня, однако я покачал головой и пошел за дворецким.

Собаки. Девушка. Толпа людей, перед которой Гэбриэл не стеснялся творить свои грязные делишки. Он хотел показать мне, что был сильнее.

А я буду умнее.

Сцепив руки за спиной, Хэнсон проводил нас в дом, остановился перед двустворчатой дверью, открыл ее и, посторонившись, пригласил нашу компанию в столовую.

– Пожалуйста, располагайтесь, где вам будет удобно. Закуски и напитки скоро подадут.

Попятившись назад, он закрыл черные двери. Едва услышав щелчок золотой дверной ручки, я выдохнул и закрыл глаза.

– Что случилось? – встревоженно спросил Майкл.

Я лишь покачал головой и отвернулся, глядя из окна на террасу, которую мы только что покинули.

– Почти забыл, – пробормотал я себе под нос, – что Дэймон неспроста вырос таким ненормальным.

Закипая от ярости, я пнул ножку стула. Будь он проклят. Засранец назвал меня гребаным преступником. «Даже будучи преступником, ты остаешься благородным», – сказал Гэбриэл. Пусть валит ко всем чертям. Его жестокость, эта дьявольская натура, удовольствие, которое он получает от боли других людей… Этот человек прогнил до мозга костей. Я не преступник. У нас с ним нет ничего общего.

Майкл сделал шаг вперед.

– Что происходит?

Сжав спинку стула, я взглянул на Уилла, который стоял по ту сторону стола, и процедил сквозь зубы:

– Пока не знаю.

– Почему Торренс упомянул «Понтифик»?

– Он… – Я умолк, когда Хэнсон снова распахнул двери.

Молодая женщина, на сей раз полностью одетая, с волосами, собранными под мальчишескую кепку, вкатила тележку со стаканами и подносом, полным какой-то выпечки.

Выдвинув стул, я сел. Майкл и Уилл последовали моему примеру, пока девушка готовила напитки. Хэнсон сказал ей что-то на русском и вышел, вновь закрыв за собой двери.

– Он напротив додзё, – ответил я Майклу. – Подумал, почему бы нам не присмотреться и не приобрести его для «Грэймор Кристэйн».

– Мы это не обсуждали, – проворчал он. – Откуда, черт побери, взялась эта идея? Мне казалось, мы пришли, чтобы проверить, знает ли Гэбриэл, где его сын.

Я бросил на него предупреждающий взгляд, говорящий: это не лучшее место для разговоров. Майкл знал меня достаточно хорошо, чтобы понять – я не принимал спонтанных решений. У меня был план.

– Мне кажется, он не в курсе, куда делся Дэймон, – сказал я, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Почему бы ему не забыть прошлое и не заключить с нами сделку? Отель по-прежнему в отличном состоянии. Мы можем извлечь из этого выгоду.

– Что? – Майкл посмотрел на меня так, будто у меня выросло три головы.

Я едва не рассмеялся.

Многозначительно взглянув на девушку справа от меня, я произнес, едва сдерживая улыбку:

– Ты знал, что «Понтифик» в собственности у Торренсов? – Я перевел взгляд на Майкла, надеясь, что этот болван способен уловить намек. – Он так долго был заброшен. Однако внутри должно быть очень красиво, потому что все входы оборудованы сигнализацией, камеры мониторят все углы и двери, ведущие в отель, даже охранник проезжает мимо в начале каждого часа и обходит периметр каждые четыре часа. Я обратил на это внимание из додзё.

Майкл внимательно смотрел на меня. В его голове шла мыслительная деятельность, в то время как Уилл все еще выглядел растерянным.

Ну же, Майкл. Пошевели мозгами.

Наконец его осенило.

– О, да! – Он кивнул. – Точно.

Я незаметно улыбнулся, довольный тем, что мой друг все-таки догадался.

К чему такая охрана, если здание не используется? Почему бы не запереть и не заколотить все двери? Или снести отель и все распродать? Почему он замурован и охраняется не хуже тюрьмы?

Дэймон прятался там.

Покупка отеля в мои планы не входила, но я хотел попасть внутрь. И, если слухи о загадочном потайном двенадцатом этаже были верны, мне нужен был полный доступ к строению и возможность исследовать его без посторонних.

Дэймон пытался убить нас. Ему никогда не позволят вернуться домой. Однако у меня имелась причина его найти. Нам нужно было разобраться с одним незаконченным делом.

Перед нами расстелили льняные салфетки и расставили стаканы для воды. Я услышал, как у меня за спиной переставляли тарелки. Где же этот ассистент, с которым нам предстояло встретиться?

– Поверь мне, – пробормотал я, все еще говоря с Майклом загадками. – Гостиница получится отличная. А если там окажется грязно, мы быстренько наведем порядок.

Он тихо засмеялся и открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут подошла прислуга и поставила перед ним тарелку.

– Я не голоден, – сказал Майкл, выдвинув руку вперед, чтобы остановить девчонку, а потом добавил по-русски: – Нет.

Она быстро забрала тарелку и поставила еще одну, которую держала во второй руке, перед Уиллом, затем обогнула стол и подошла ко мне.

– Я тебя знаю? – спросил Уилл, глядя поверх моей головы на девушку, наполнявшую мой стакан.

Прежде чем она успела ответить, Майкл повернулся к нему и проворчал:

– Перестань, кретин. Не сейчас. Проклятье, тебе не обязательно с кем-то спать каждый раз, когда мы останавливаем машину.

Глаза Уилла вспыхнули яростью, каждая мышца его тела напряглась. Господи. Поднявшись, он оттолкнул стул и вышел через одну из стеклянных дверей в патио.

Я выпрямился и выдохнул. Знаю, Майкл пошутил, но в сказанном была доля правды. Уилл тоже об этом знал. Понимал, что его похождения становились проблемой, но не хотел, чтобы друзья делали на этом акцент.

Опустив взгляд, Майкл смотрел на стол словно в раскаяние. Я наблюдал за Уиллом, который зажег сигарету. Эта привычка появилась у него в прошлом году.

– Как бы там ни было, – продолжил мой друг, – мы попадем в отель, проведем «оценку» и проверим, все ли… в порядке, прежде чем задумаемся о покупке, верно?

Кивнув, я сделал глоток воды.

– А если там не все в порядке?

То есть: «Если Дэймон там?»

Тогда мы решим проблему. Не успев ответить, я увидел, как Майкл отпрянул назад, когда вода с кубиками льда пролилась на рукав его пиджака. – Господи…

Девушка быстро подняла графин и виновато опустила голову.

– Извините, – тихо произнесла она на русском испуганным голосом. Подняв на нее взгляд, я не смог рассмотреть ее лицо, скрытое под козырьком кепки. Она поставила графин на стол и, схватив салфетку, попыталась вытереть его рукав.

– Не надо, просто… – Майкл выхватил полотенце из рук девчонки, – оставь. И забери это. – Он вручил ей свой стакан вместе с мокрой льняной салфеткой и сразу же отвернулся.

Она опять склонила голову и поспешно отошла, скрывшись у меня за спиной, где располагался сервировочный стол и тележка.

Я встал и подошел к дверям патио.

– Если что-то будет не так, я с этим разберусь.

– В одиночку? – Майкл поднялся и приблизился ко мне.

– Тебе нужно заботиться о Рике, – сказал я. – И об Уилле.

У меня с Дэймоном были личные счеты.

Нагнувшись, Майкл тихо произнес:

– Нам всем нужно встретиться с ним лицом к лицу, особенно Уиллу. Без Дэймона он совсем запутался.

– Дэймон пытался убить его, – огрызнулся я. – Он привязал бетонный блок к лодыжке Уилла и бросил его в чертов океан.

– Да, – Майкл кивнул, посмотрев мне в глаза. – Лучший друг пытался его убить.

– Мы – его лучшие друзья.

– Дэймон и Уилл всегда были ближе, – ответил он. – Так же, как мы с тобой. Ты и сам видишь, что Уилл катится по наклонной. Ему необходимо встретиться с Дэймоном. Поэтому давай найдем этого сукина сына вместе и дадим ему такое предупреждение, которое он никогда не забудет.

– Ты хочешь, чтобы Рика тоже оказалась с ним в одной комнате?

Майкл запустил пальцы в волосы и выдохнул. Это означало «нет».

– Позаботься обо всех остальных, а я разберусь с «Понтификом», – посоветовал я. – Дэймон представляет для Рики не меньшую угрозу, чем Трэвор.

Мы оба знали, как Майкл решил вопрос со своим братом. От идеи, что с Дэймоном, когда-то дружившим с нами, придется поступить так же, свело живот, но я сделаю это, если придется. Ради безопасности моих друзей.

И чтобы Дэймон держал свой проклятый рот на замке.

Я вернулся к столу, однако присаживаться не стал и заметил, что Уилл возвращается к нам из патио. Надеюсь, он успокоился.

– Хватит ждать, – сказал я Майклу, подняв свой стакан и сделав еще один глоток. – Пора обрубить все концы.

– Кстати, раз мы завели речь об ожидании, – встрял в разговор Уилл, переступив порог. – Где этот парень? Ассистент, с которым мы должны были встретиться.

Он открыл дверь, ведущую в коридор, и окликнул кого-то:

– Эй. – Сделав шаг назад, Уилл пропустил в комнату Хэнсона.

– Да, сэр? – ответил тот.

– Где этот ваш ассистент? – поинтересовался Уилл. – У нас мало времени.

Скорее всего, он хотел покончить с этим, чтобы убраться подальше от Майкла.

Мужчина нерешительно глянул на Уилла. Внезапно я почувствовал, что нас ждал неприятный сюрприз. Прищурившись, впился глазами в дворецкого. Что происходит?

Хэнсон повернул голову и обратился к девушке: ...



Все права на текст принадлежат автору: Пенелопа Дуглас.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
УбежищеПенелопа Дуглас