Елена Звездная Бой со смертью. Часть 1

Глава первая: Выбор

Лорд Гаэр-аш и парни вернулись поздно. Ректор просто заглянул узнать, как я, Норт пришел около полуночи, лег рядом поверх одеяла и просто обнял, очень осторожно, видимо стараясь не разбудить. Я все равно не спала.

Повернувшись, прикоснулась к его лицу, провела по щеке, с проступившей щетиной, коснулась волос.

– Разбудил? Прости, – едва выдохнул он.

И больше не сказал ни слова. Я его понимала. Это мне довелось видеть изображения убитых парней лишь мельком, а они были там. Он и Эдвин. Все это время.

– А где Эдвин? – спросила, продолжая осторожно гладить, пропуская между пальцев черные заметно отросшие пряди.

– Остался у своих, в клане, – Норт говорил с трудом.

Потянувшись, обняла сильнее, прижав его голову к своей груди и продолжая медленно гладить по волосам, Дастел сжал в объятиях почти болезненно, тут же отпустил, но не отодвинулся, и продолжал обнимать, так, словно я была единственным островком тепла в ледяном океане реальности. А я думала о жестокости. Мысли были практически кощунственными, все же сложно назвать жестокими матерей погибших адептов из Академии магических искусств, но в то же время – они были магами, они точно знали, что к тому моменту, когда Норт и Эдвину атаковали их сыновей… сыновей там уже не было. Они были уже практически мертвы к тому моменту. И все же… свое горе и боль матери обрушили на тех, кто занес клинок. И мне безумно, до слез, до крика жаль матерей, и мне жалко погибших ребят, но я вижу насколько трудно Норту, которому досталась вся тяжесть вины, и мне не до конца понятно за что. Мне в принципе не понятно за что.

– Оставайся у меня, – попросила практически.

Норт хотел было возразить, но я просто напомнила:

– Эдвин остался у своих, он не один сейчас, вот и ты просто останься со мной, пожалуйста.

Приподнявшись на локте, Дастел взглянул на меня засиявшими синим в полумраке глазами, и как-то ожесточенно произнес:

– Риа, я не нуждаюсь в жалости.

Сев, наклонилась к нему, почти коснувшись кончиком носа, и честно высказала:

– А я очень нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом, и я могла нормально поспать хотя бы пару часов до рассвета, не терзаясь переживаниями! Норт, имей совесть!

Он кивнул, молча снял сапоги, забрался на мою постель уже полностью, и привлек меня, уложив к себе на плечо. Некоторое время мы оба молчали, а затем Норт тихо сказал:

– Хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

– Что? – шепотом спросила я, осторожно касаясь кончиком пальца пуговки на его рубашке.

Несколько секунд Дастел молчал, а затем произнес:

– Если меня не станет, пообещай, что останешься с Артаном.

Моя рука на его груди замерла.

– Я не говорю, что ты должна быть с ним как женщина, – быстро уточнил Норт, – но дай слово, что останешься с ним, под его защитой. Я…

Он замолчал, я и вовсе не хотела что-либо говорить.

– Когда ты против, ты молчишь. Знаешь об этом?

– Знаю, – тихо ответила я.

Палец вновь прикоснулся к пуговке, медленно обвел ее по контуру.

– Ты хочешь вернуться к отступникам? – спустя несколько минут, с трудом проговорил вопрос Норт.

– Нет, – совершенно честно ответила я.

А затем, тихо добавила:

– Я никогда не была у отступников, Норт. Все что я знала о них было светлой стороной медали. О темной я узнаю лишь сейчас…

Когда я вернулась от мастера Агуда, дядя Тадор уже не реагировал. Я звала и звала много раз, но ответом мне была звенящая тишина и мертвенно бледный месяц. После я несколько часов просидела над планом Ульгера Шерарна, с отчаянием признав – план был гениален. План был гениален настолько, что вмешательство в него на всех этапах не принесло бы нам ничего. План был дьявольски чудовищен и он учитывал все варианты и помехи, кроме одной – меня.

Меня брат дяди Тадора не учел.

А вот все остальное…

Ульгер знал, что Норт является пробужденным темным лордом.

Знал о силе Дана с неимоверной точностью рассчитав максимум, который некромант был способен влить в заклинание.

Знал, что Эдвин практически достиг уровня Мастера меча.

Знал, что Ташши имеет доступ к запретным знаниям и в критической ситуации ими воспользуется.

План был идеален.

И этот идеальный план сейчас лежал в столе у меня. Не стала относить его Гаэр-ашу по одной простой причине – хотела дать ему возможность поспать хоть несколько часов.

– Риа, – тихо позвал Норт.

Прижалась к нему чуть сильнее и прошептала:

– Утром. Давай все утром.

Его ладонь, лежащая на моей талии, скользнула по животу и Дастел хрипло предупредил:

– Утром тебе будет больно.

Я сначала не поняла. Потом накрыло предчувствием беды. Жуткой беды. Приподнявшись, в ужасе посмотрела на Норта. В темноте его глаза горели отчетливым синим пламенем, волосы… коротко стриженные еще несколько часов назад, снова доходили до плеч.

– У тебя глаза светятся, – после недолгого молчания произнес Норт.

– У тебя тоже, – ответила я.

Он рассмеялся, и снова уложил к себе на грудь, нежно гладя по руке.

– Норт, – мне стало как-то совсем не по себе, – а утром…

– Я буду рядом, – просто сказал он.

* * *

На рассвете я проснулась от собственного хриплого стона. Боль была настолько сильной, что затрещала простынь, стиснутая сжавшимися от приступа ладонями.

– Тшш, я рядом, – теплая ладонь Норта скользнула под ночную рубашку, прижалась к обнаженной коже и магия заструилась по телу, поглощая боль. – Спи.

Как ни странно действительно снова погрузилась в сон, только какой-то тяжелый, давящий, затягивающий в черноту абсолютной Тьмы, разрываемый алыми вспышками пронзающей тело боли. Сквозь сон услышала, как распахнулась словно от удара дверь, затем с оттенком обреченности, прозвучало гневное:

– Я чувствую ее боль. В чем дело? Кровь?!

Ответ я не услышала, утонув в вязком черном теплом песке Хаоса, и чувствуя тепло ладони Норта… неизменно чувствуя его тепло, слыша его шепот, теряющийся в шепоте гонимых ветром песков, чувствуя его дыхание, растворяющееся в дыхании темных миров. Все растворялось в дыхании темных миров… даже сами темные миры медленно таяли, исчезая в Бездне, а Бездна тонула, погружаясь во Мрак…

И там во Мраке, в мире где тьма была светлым временем суток, среди темных угрожающих скал, сияли два зеленых кошачьих глаза. Это было так удивительно – среди сумрака, ужаса и гибели, что-то маленькое, теплое, живое. Я протянула руку, безотчетно поддавшись порыву прикоснуться к кошке, дотронуться, ощутить мягкость теплого податливого тела, шелковистость теплой шерсти… я же протянула руку к кошке, которая ждала, я ощущала это, моего прикосновения… Но вместо теплой шерсти я ощутила боль.

Боль!

Она скрутила все тело, сжимаясь как пружина, и ударила разрядом молнии по нервным окончаниям. Она рвала мышцы, как дикий зверь, вонзая клыки все глубже. Она ломала кости, рвала сухожилия, била наотмашь судорогами. Кошка, кошечка, котенок? Нет! Дикая тварь из глубин Мрака, с жестокостью оголодавшего хищника, против которого я была бессильна, как новорожденный ребенок.

И властный голос откуда-то издалека: «Дыши. Медленно, спокойно, дыши».

Вдох, и клыки зверя вонзаются глубже.

«Теперь выдох. Давай, Риаллин, выдох».

Не могла, я не могла, я…

«Выдох! Я сказал выдох, Риа!»

Я не могла… Я задыхалась от боли, дрожа всем телом и в ужасе смотря в зеленые светящиеся глаза кошки, горящие прямо напротив моих, глаза зверя, что рвал на части, глаза монстра, пришедшего в ярость от моей сущности.

И я вдруг поняла – кошка ощутила подмену. Зверь четко определил, что кровь, текущая в моих венах, мне не принадлежит. Я была самозванкой в мире чистой силы, и эта сила ударила по мне со всей яростью обманутой стихии.

Но удар не достиг цели. Я видела занесенные для удара когти, неведомо как, но видела, и всем телом предчувствовала удар… но его не было. Монстр замер, услышав хладнокровное заявление Гаэр-аша:

«В таком случае, пусть забирает и свою кровь и свой сомнительный дар!»

И глаза кошки заметно округлились.

Она смотрела на меня, сквозь меня, на того, кто стоял за мной.

«Забирай!» – с вызовом повторил темный лорд.

Где-то во Мраке рухнули скалы, гул и грохот на несколько мгновений перекрыли все, а едва над темным миром вновь повисла шипящая тишина, я услышала мягкий, проникновенный, едва слышный, словно шорох песка, голос:

«Отдай…»

«Нет.» – голос ректора бил по ушам, отдавался грохотом надвигающейся грозы.

«Она не твоя…»

«Моя.»

«Не тебе принадлежит…»

«Мне!»

Грохот надвигающейся бури прозвучал ближе, разряд молнии на миг осветил пространство и я отчетливо увидела ее – кошку, огромную черную кошку, она сидела, но ростом превосходила стоящую меня. И в ее огромных зеленых мудрых глазах плескалось что-то предостерегающее, пугающее, жуткое.

«Смерть милосерднее. Она не выдержит…» – произнесла кошка.

«Я буду рядом.»

Зеленые глаза прищурились и богиня насмешливо выдохнула:

«Если выберешься…»

«Выберусь.» – уверенно ответил лорд Гаэр-аш.

И Мрак растворился, оставив в памяти лишь потрясенно округлившиеся глаза потрясенной Кошки.

* * *

Я распахнула ресницы и не менее потрясенно посмотрела на Гаэр-аша. Ректор сидел на кровати напротив меня, скрестив ноги и крепко удерживая мои ладони одной своей, вторая сжатая в кулак использовалась для опоры, потому что иначе некромант едва ли удержался бы сидя.

– Удержался бы, – развенчал мое предположение Гаэр-аш.

Он тяжело дышал, на лбу, висках, шее, плечах виднелись капельки проступившего пота, черная тренировочная майка была казалось мокрой насквозь, в глазах плескалось пламя.

– Искренне жаль, что Тадор Шерарн сдох. Знаешь, я с удовольствием убил бы его сам. Медленно и с наслаждением! – отпуская мои ладони, с чеканной злостью проговорил ректор.

И я практически упала на руки сидящего за моей спиной и крепко обнимающего меня Норта, который, судя по дыханию тоже выложился более чем основательно.

– Мразь тупая! – Гаэр-аш рывком встал, сошел с постели, подошел к окну и распахнул створки.

Ледяной зимний ветер ворвался в комнату, сбрасывая со стола листы бумаги и карандаши.

– Закрой, Риа простынет, – спокойно сказал Норт.

Лорд Гаэр-аш обернулся, глянул на все еще потрясенную меня и мрачно сообщил Дастелу:

– Едва ли. Кошки Хаоса не болеют.

Меня потрясло даже не это, меня безумно удивил вопрос Норта:

– Ты не прервал инициацию?

Ректор медленно развернулся, сложил руки на груди, и глядя не на меня – на брата, хрипло произнес:

– Не смог. Видишь ли, ни мы, ни этот ублюдочный вливатель демоны его знает какой крови, не учли того маленького факта, что у кошек есть свой Хранитель.

И я ощутила, как похолодел обнимающий меня Норт.

– Инициацию остановить не удалось, пришлось побороться за кое-что более существенное, – язвительно сообщил Гаэр-аш.

Я сидела в объятиях Норта, отчетливо ощущая, что между мной и болью стоит лишь он и слышала свое дыхание. Свое… дыхание… Вдох, и воздух с лёгким свистом входит в легкие, выдох – и кислород покидает мое тело. Вдох… Я только что была во Мраке… Выдох… Я осталась бы там навечно… Вдох… Хранитель крови признал во мне самозванку… Выдох… Гаэр-аш вытащил меня из места, которое считается адом даже в Аду… Вдох…

– Артан, у нее замедляется сердцебиение, – произнес Норт.

Выдох, пристальный взгляд гневно суженных абсолютно синих глаз ректора.

– Обними сильнее, – его холодный приказ.

Вдох…

Боль!

Она накрыла волной и схлынула, снесенная магией Дастела, оставляя тело абсолютно мокрым, и безумно слабым. Слабым настолько, что Норт уложил, продолжая обнимать, потому что отчетлив чувствовал, как и я – это лишь начало.

– Забавно, – произнес вдруг Гаэр-аш, – мы едва ли сумели бы справиться с перерождением с такой легкостью без нее, у Риаллин же не было бы и шанса пережить инициацию без нас. Забавно ведь, да? – сказано было с какой-то дьявольски показной веселостью, за которой даже не пряталась злость.

Это была просто еще одна новая грань ярости Гаэр-аша.

– Риаллин, я не могу понять одного – чем думал Тадор Шерарн вливая в тебя эту гадость родом из самого Мрака?! Чем он в принципе думал?!

Боль оглушила, прошлась по телу так, словно садистски скрутила узлом все нервные окончания, а я, задыхаясь, вспомнила строки из письма дяди Тадора: «Девочка моя, мое солнышко, мое маленькое счастье, если ты читаешь эти строки, значит случилось страшное и мне не удалось заблокировать побочный эффект твоей новой крови. Я надеюсь этот день никогда не настанет, мне уже доставили сталь из Хаоса, я знаю, что нужно делать и требуется лишь время, но каждую ночь кошмары убеждают меня в том, что его нет.»

А следующее, что увидела – были отчаянно злые глаза склонившегося надо мной лорда Гаэр-аша.

– Значит письмо, – не спрашивал – утверждал он. – Прочитанное вчера.

В этот момент в дверь легко стукнули, один недораз, после ее распахнули, вопросив на всю комнату:

– И как тут наш котенок? Уже женщина, или все еще некроартефактор недобитый?

Норт мгновенно прикрыл меня одеялом, лорд Гаэр-аш выпрямился, повернулся к появившемуся лорду Эллохару и просто сказал:

– Благодарю.

– Не стоит, лорд Гаэр-аш, сущие мелочи, – отмахнулся появившийся демон, весело подмигнул мне, глянул на Норта и заметил: – Интимненько у вас тут.

Но тут же, потеряв к нам с Нортом всяческий интерес, раскрыл древнюю черную выполненную из одушевлённой кожи, а потому шипастую и клыкастую папку, достал из нее первый листок, передал подошедшему к нему ректору и начал копаться в бумажках, попутно рассказывая:

– Информации до отвратного мало. Да, вы оказались правы – имеются сведения о смерти носительниц крови кошек в момент инициации. – Глянул на меня, – Но ваша вроде ничего, пока держится. – И невозмутимый вопрос ректору: – Из Мрака выбрались?

– Да, – просто ответил Гаэр-аш.

Лорд Эллохар окинул его одобрительным взглядом, в котором читалось неприкрытое уважение, и вернувшись к бумажкам, начал:

– Варианты смягчения последствий инициации. Первый – мы выходим, молодежь возвращается к интиму. Шансы благополучного исхода пятьдесят на пятьдесят. Второй – я приволок сталь из Хаоса, здесь правда какой-то жуткий ритуал описывается с полной привязкой к хозяину, но шансы уже повыше шестьдесят на сорок. Третья – есть теория, что на территории Хаоса все пройдет легче, про шансы сказать не могу – это только теория.

Демон захлопнул папку, от чего та клацнула клыками, и посмотрел на меня. В его взгляде откровенно читалась жалость, но мотнув головой, словно избавляясь от этого чувства, Эллохар повернулся к лорду Гаэр-ашу и спросил:

– Ознакомились?

Ректор продолжал читать информацию с потемневшего от времени, обгоревшего по краям листка. По мере чтения его лицо принимало все более ожесточенное выражение.

– Это слишком, – после недолгого молчания, произнес глава Некроса.

– Все существование Кошек – это слишком, – усмехнувшись, сказал лорд Эллохар. – Решайте, лорд Гаэр-аш, девочка ваша, вам и решать.

Норт, не выдержав пытки неизвестностью, опустил меня на подушки, резко поднялся, подошел и отобрал у брата листок. Несколько секунд вчитывался, быстро пробегая взглядом по строкам, а затем, посмотрев на обоих лордов, хрипло выдохнул:

– Да какого демона!

– А мне посмотреть можно? – тяжело дыша и не чувствуя в себе сил подняться, спросила я.

Ни Норт, ни ректор на меня даже не глянули. Лорд Эллохар, укоризненно покачав головой, молча отобрал листок у Норта, подошел и протянул мне.

Что ж, потрясение началось с заголовка:

«Инструкция по инициации искусственно выведенных носительниц крови Кошек».

А ниже были схемы, рисунок вытянувшейся на алтаре хрупкой фигурки, полный инструктаж по вживлению в тело стали Хаоса. Ошейника из стали Хаоса.

– Что это? – слабым голосом переспросила, имея ввиду скорее – откуда это.

– Вымирание кошек пытались остановить. Их считали шедевром, лучшими среди всех творений Хаоса, поэтому, как видишь, экспериментировали.

Я видела. Эксперимент в основном заключался в получении контроля, причем полного контроля над разумом несчастных, если я правильно разобрала символы на ошейнике. Присмотрелась – разобрала правильно.

Следующие несколько секунд я не видела ничего, откинувшись на подушки и закусив губы, чтобы не заорать от боли. Но едва спазм прошел, распахнула ресницы и прямо спросила у сидящего на краю демона:

– Ззачем? Что это дает? Полный контроль, к чему он? Я просто не могу понять. Уже есть ваэрра, чем он не аналог тому же ошейнику?

Услышала, как судорожно выдохнул лорд Гаэр-аш, но это было не про него… а, впрочем, и про него тоже. И он предупреждал. С момента моего выгорания, когда я решила активировать магию, скрытую в крови он предупреждал, что это может принести проблемы, о которых я и не подозревала… Принесло. Но все же, я сейчас смотрела на эту древнюю схему, написанную, к слову, человеком – почерк недвусмысленно намекал на это, у нелюдей обычно письменность и краше и более витиевата, и не могла понять.

– Что не так с этой инициацией?

Демон задумчиво смотрел на меня несколько долгих секунд, затем взял мою холодную, бледную руку, развернул тыльной стороной к себе, и очень медленно, глядя мне в глаза, провел пальцем по тонкой коже на запястье.

И ничего не произошло.

Я все так же с искренним непониманием смотрела на лорда Эллохара, он, удивленно приподняв бровь, на меня.

– Хм, забавненько, – произнес демон.

А затем вдруг резко наклонившись и все так же продолжая смотреть мне в глаза, прикоснулся к моей ладони губами, медленно, чувственно… странно. Я моргнула, во взгляде лорда Эллохара промелькнуло откровенное недоумение.

– И остановимся на этом! – прозвучал ледяной приказ ректора.

Демон едва ли обратил на него внимание. Выпрямившись, он продолжал держать меня за руку и вглядываться в мои глаза, словно пытался найти там что-то, чего похоже, не было.

– Гаэр-аш, она не реагирует, – после недолгого молчания вынес вердикт лорд Эллохар.

– А должна была? – нервно спросил Норт.

– Да. В этой комнате я сильнейший. Как в прочем и в этом городе. Так что – должна была. – Демон продолжал задумчиво смотреть на меня, смотреть так, словно вот теперь ожидал чего-то действительно паршивого.

– В любом случае я не стану надевать ошейник на Риаллин, – произнес лорд Гаэр-аш.

Ошейник. Я снова подняла листок, вглядываясь в схему. Ошейник в этой гадости был еще ничего, а вот последующий интимный акт и насильственное кровное связывание…

«Тоже нет, – прозвучал усталый голос ректора во мне.»

Мне стало легче от уверенности, в его словах.

И, пожалуй, только лорду Гаэр-ашу я могла задать прямой вопрос:

«Зачем столь варварские методы? Что еще в этой инициации такого, что толкало… искусственных разводителей Кошек на подобные меры?!».

Гаэр-аш, стоящий все там же у окна, устало прислонился спиной к оконной раме, помолчал несколько секунд, затем ответил предельно честно:

«В момент инициации в кошках просыпается чувственность и желание любить. Любить сильнейшего. Отдаться сильнейшему. Если этого не происходит, или выбранный объект недоступен, кошка убивает себя. Обычно это происходит в период трех-пяти дней от момента пробуждения крови и по сути весь этот период называется инициацией».

Я сидела совершенно оглушенная этой информацией, в ужасе глядя на ректора.

Он повел плечом, разминая шею, и добавил все так же мысленно:

«Информации действительно до отвратного мало. Но будем предельно откровенны – между превращением тебя в тупое сосредоточенное лишь на одном желании тело, и возможно… только возможно существующей необходимости отдать тебя на время какому-нибудь мужчине, я предпочту второе».

У меня глаза округлились настолько, что я это почувствовала.

«Смотри на ситуацию разумно, – спокойно глядя на меня так же мысленно произнес Гаэр-аш. – Ты прекрасна настолько, что кого бы не выбрала твоя кровь – с согласием мужчины проблем не возникнет. А если возникнут – я разберусь, так что в любом случае проблем не будет».

Я сжалась под одеялом, ощутив насколько же холодно моей комнате. И не только в комнате.

– Да, инициация у кошек то еще дельце, – сочувственно произнес лорд Эллохар. – Но будем надеяться, что лорд Гаэр-аш прав, и инстинкты ты сумеешь держать под контролем.

Лорд Эллохар поднялся, прошел к ректору, остановился возле него, небрежным жестом передал некроманту папку, та глухо зарычала, но одного взгляда Гаэр-аша хватило, чтобы одушевленная вещь испуганно притихла. Постоял, оглядев всю нашу компанию, и невозмутимо поинтересовался:

– Еще новости есть?

Все еще потрясенная до глубины души я, кивнула в сторону стола и сипло сообщила:

– В верхнем ящике вариативный план «Седьмого этапа».

На меня потрясенно посмотрели все трое.

– Да, я достала план отступников, – тяжело дыша и предчувствуя новый приступ боли, произнесла я. Пожала плечами и рассеянно добавила: – По сравнению с начавшейся инициацией и тем, что лорд Гаэр-аш только что вытащил меня из Мрака это вообще сущие мелочи.

Следующие несколько минут мне вообще было уже не до чего, кроме мгновенно оказавшегося рядом и обнявшего Норта. Наверное, я даже беззвучно плакала, прижавшись к его плечу, потому что когда приступ закончился, рубашка у Дастела была мокрая, и в общем я надеялась что это слезы, а не сопли от безумной жалости к себе. Но так себя жалко было!

– Тшшш, я рядом, сейчас боль пройдет, – целуя мои волосы, проговорил Норт.

Я знала, что боль пройдет, это же Норт, рядом с ним пройдет все что угодно, вот только я боялась не боли, я ужасно испугалась того, что может прийти ей на смену.

И Гаэр-аш это почувствовал.

– Норт, смотайся к деду, возьми обезболивающее, – приказал он.

– Едва ли ей подойдет что-то человеческое, – подняв голову от плана, произнес лорд Эллохар. Весело подмигнул мне и поинтересовался: – Дриад видела?

Вцепившись пальцами в плечи Норта и с трудом сдерживая желание вцепиться еще и зубами, отрицательно покачала головой.

– Сейчас увидишь, – объявил демон.

И в центре моей комнаты возник вертикальный огненный овал.

– Айшарин, пять капсул камидона приволоки, – скомандовал кругу лорд Эллохар.

Оттуда к моему удивлению донесся мелодичный, но абсолютно безразличный ко всем и всему женский голос:

– А дозировка?

– Вылези и рассчитай, – возмутился лорд Эллохар.

Причем таким тоном, что я бы не рискнула возразить, а вот неведомая «Айшарин» еще как.

– Нет, вы только посмотрите на это, – не то чтобы громко, но все-таки недовольно начала она, – как пожирателя мне достать, так «Айшарин, это невозможно», а как рассчитать дозировку наркотического сред… – и тут из огненного круга вышло удивительное с Норта ростом тоненькое зеленоволосое и зеленоглазое создание в черном облегающем платье, окинуло гневным взглядом лорда Эллохара и застыло, потрясенно глядя на лорда Гаэр-аша.

В следующее мгновение с очаровательного личика напрочь исчезло какое-либо выражение недовольства, глаза сменили цвет на нежно-голубой, зеленые волосы приобрели отчетливо белокурый оттенок и дриада промурлыкала:

– Оу… уау… А кто это у нас тут?

– Больной! – раздраженно ответил лорд Эллохар.

– Аааах! – восторженно разглядывая ректора, выдохнула девушка. – И что же у нас… болит?

– Не туда смотришь, левее, – откровенно посмеиваясь, сказал демон.

Взгляд дриады сместился.

– Я сказал левее, а не ниже, – заметил лорд Эллохар.

Дриада смутилась, от чего ее волосы приобрели розовый оттенок, перевела взгляд левее, увидела Норта и выдала:

– Ооо… оу… уау… эээ, господин директор, а что у нас за королевство?

Смерив взглядом подчиненную, демон насмешливо напомнил:

– Кажется ты говорила, что некроманты не твой профиль.

– Я женщина и имею святое право на ошибку… ошибки… короче на все! – гордо заявила та. – Включая плешивого пожирателя!

– Зачем тебе плешивый, Айшарин? – издевательски поинтересовался лорд Эллохар, складывая план отступников и направляясь к двери, где его уже ждал ректор. – С твоим характером тебе и волосатый подойдет, а плешь ему ты вполне успешно проешь и сама. Девочкой займись.

Когда за ним и лордом Гаэр-ашем закрылась дверь, дриада выругалась так, что покраснели бы и тролли.

После, не скрывая недовольства подошла к кровати, стрельнула глазками в Норта и промурлыкала:

– Подвинешься, красавчик?

Норт и не подумав отпускать меня, спросил прямо:

– Зачем?

Дриада наклонилась и выдохнула ему в лицо:

– Мне ее вес узнать нужно, малыш. И ваши меры весов тут не подойдут.

Норт посмотрел на меня, откинул одеяло, подхватил на руки, и протянул удивленно поглядывающей на него дриаде с таким видом, что стало ясно – у нее пара десятых доли секунды, не больше.

– Ммм, похоже мне тут делать нечего, – разочарованно протянула Айшарин, и подняла меня.

Оказаться на руках у тонюсенькой девушки было как-то дико, но судя по хватке в силе она могла с Нортом вполне посоперничать, но не стала, молча вернув меня некроманту и скомандовав.

– Уложи ее на кровать, и будь добр постарайся взять себя в руки и не трогать девочку пару минут… – и с придыханием добавила, – малыш.

Дастела заметно перекосило от подобного обращения, но спорить он не стал – дриаде вполне могло быть и за тысячу лет, так что для нее практически все были малышами.

Осторожно положив меня на подушки, Норт взял меня за руку и переждал новый приступ боли, отпустив лишь после этого. Насмешливо проследившая за всем дриада, присела на край кровати, взяла мою только что выпущенную некромантом ладонь, в обе свои, и закрыла глаза.

В следующий миг ее волосы сменили цвет на непроницаемо черный, совершенно жуткий, словно в прядях девушки затаилась сама Тьма. Очередной поток боли подавила уже Айшарин, но далось ей это гораздо сложнее чем Норту, и открыв глаза она посмотрела на него с заметным уважением, частично смешанным с неподдельным и искренним восхищением.

– Хм, а с виду и не скажешь, что ты настолько силен, – промурлыкала она, и вновь закрыла глаза.

И по всему моему телу словно прошелся порыв ветра, теплого летнего напоенного ароматом трав, листвы и цветов, с привкусом меда и свободы…

– Так, – медленно и не открывая глаз проговорила дриада, – кровотечение я остановила и в принципе притормозила процесс. Не уверена, что надолго, но сделала все что смогла. Тебе рано, если честно, а учитывая примесь крови Хаоса даже слишком рано, и у тебя на ауре повреждения, которые ты могла получить только в одном месте… Интересно каким ветром тебя занесло во Мрак?! – она приоткрыла ресницы, пристально посмотрела на меня. – Забрать бы тебя, ребенок, но раз господин приказал обезболивающее, значит обезболивающее, ему виднее.

Она поднялась и ушла во все еще висящее посреди комнаты огненное кольцо. Уже оттуда, донеслось:

– Тараг, будь врагом, слетай в лабораторию, принеси вот это.

– А что мне за это будет? – поинтересовались потусторонним голосом.

– Как минимум прикрою от лабораторной у первого курса призрачников, – равнодушно предложила дриада.

– Понял, сейчас буду, – мгновенно ответил тот.

Айшарин вновь вернулась к нам, села с другой стороны кровати, признавая за Нортом право быть рядом со мной, окинула задумчивым взглядом и честно сообщила:

– А я думала вы все вымерли.

– Кошки вымерли, мне просто изменили кровь, – с трудом проговорила я, ощущая новый приступ.

Норт мгновенно взял за руку, от его прикосновения боль растворилась, как сумрак от солнечного света, и я задышала нормально.

– Аааа, – с непонятной интонацией протянула Айшарин, переводя взгляд с меня на Норта.

Когда из огненного круга появился голубой огненный змей, я отнеслась к нему нормально, уже виделись, а вот Норт, даже не задумываясь, призвал сеть Шартана, заклинание в принципе способное сковать даже столь сильного призрака.

– Это Тараг, – прошептала, сжав руку Норта.

– Вы знакомы? – уточнил Дастел.

– Он приходил с лордом Эллохаром, просто держался в невидимости, – сказала я.

Змей учтиво склонил голову, поприветствовав меня, подполз к Айшарин, которая не глядя протянула руку, и сплюнул ей на ладонь бумажный пакет. Дриада мгновенно открыла его, достала черный листочек, на котором было написано что-то красным на языке Хаоса, и зачитала:

– Побочные эффекты – головокружение, ощущение приливов тепла по всему телу, периодически слабость, возможно снижение аппетита. – Посмотрела на меня и пояснила: – Это потому что у тебя кроме крови кошек еще и кровь человека, будь ты кошкой полностью никакой побочки бы не было. Но боль снимет полностью, одна капсула раз в восемь часов. Капсулы можно пить не открывая, они из желатина животного происхождения. Просто препарат мерзкий совершенно на вкус, мы его нашим ученикам даем на момент ускоренной регенерации после повреждений на тренировках. Дозу я рассчитала под тебя. Тараг, воды дай.

Змей посмотрел на дриаду очень выразительно.

– Нет, тебе ничего за это не будет, – не оборачиваясь ответила она.

Змей прошипел в ответ что-то явно не слишком приличное и уполз в огненный круг, вернулся держа хвостом стакан, но вовсе не с водой.

– Из лаборатории передали, – пояснил на счет красного состава питья.

– А, спасибо, – Айшарин взяла стакан и молча передала мне.

Норт помог приподняться, передал капсулу, помог запить, и вновь осторожно уложил.

Потом они с дриадой сидели и молча на меня смотрели, а я лежала и думала о том, что эта за гадость вообще была, потому что привкус у жидкости оказался окончательно гадский. Но при всем этом… боли больше не было. Я лежала, прислушиваясь к себе, но боли больше не было.

– Действенная штука, – после некоторого молчания проговорила дриада. – Попробуем встать?

Я неуверенно кивнула.

И тут Айшарин спокойно заявила:

– Мальчики, испарились.

Тараг не говоря ни слова уполз, а вот Норт остался.

– Тебя тоже касается, – с нескрываемым удовольствием разглядывая его, сказала дриада.

– Я… – начал было Дастел.

– Выходишь. Видишь ли, девочкам иногда нужно поговорить… ну чисто как девочкам.

– Я остаюсь как целитель и жених! – с нажимом произнес Норт.

– Ну вот и испарись, и как целитель и как жених, – Айшарин изобразила очаровательную улыбку, продемонстрировав нехилые клыки.

Норт уделил этим самым клыкам самое пристальное внимание, после чего спокойно произнес:

– Вы действительно верите, что я оставлю мое сокровище наедине с плотоядной дриадой?

– О, а мы разбираемся в дриадах? – промурлыкала девушка.

– Нет, мы разбираемся в клыках, и конкретно эти явное следствие пристрастия далеко не к растительной пище, – парировал Норт.

Сильно удивившись, я осторожно спросила:

– А что, бывают плотоядные дриады?

– Ну конечно, котенок, – с энтузиазмом отозвалась Айшарин. – Есть те, которые живут в лесу и едят фрукты, травку и ягоды, а есть те, которые тоже живут в лесу, и едят тех, кто приходит этот лес рубить или там вредить ему как-то иначе. Я из вторых.

– Никогда не рубила деревья, – сходу заявила я, так, на всякий случай.

Айшарин широко улыбнулась и укоризненно взглянув на меня, промурлыкала:

– Котенок, я бы никогда не стала тебя есть, ты же не мужчина.

И она выразительно, очень просто выразительно посмотрела на Норта.

– Мне сделать вид, что я испугался? – холодно поинтересовался он.

– Было бы неплохо, – честно призналась дриада.

– Прошу прощения, актерский талант никогда не относился к моим достоинствам. И да, я не оставлю Рию с вами наедине, простите, но если вы хотите ей что-либо сказать, вы скажете это при мне, – ледяным тоном уведомил Норт.

Айшарин глянула на него, неодобрительно покачала головой и заметила:

– Это уже не любовь, малыш, это одержимость. – посмотрела на меня и спросила: – А ты что скажешь, «сокровище»? – мое прозвище дриада произнесла с заметной иронией.

Я взглянула на Норта, обидеть его мне не хотелось вовсе, поэтому я тихо сказала:

– Вы можете говорить при Норте.

– Даже об интимном? – явно издеваясь поддела Айшарин.

– Обо всем, – прямо глядя в ее потемневшие глаза, ответила я.

Девушка неодобрительно покачала головой, села удобнее, взяла меня за руку и начала говорить, полностью игнорируя Норта:

– Крови будет немного, можешь даже не предпринимать никаких гигиенических мер. У тебя началась инициация. Причем, боюсь, очень паршивая, котенок. Чего ты не должна бояться – ощущения тепла по телу, прилив жара к низу живота, слабость в коленях, головокружение. Это – мелочи. Они будут доставлять досадное неудобство, но не более. А вот к чему нужно быть очень внимательной – к сердцу. Кошки выбирают сердцем, запомни. Я затормозила физическое развитие инициации, ты сможешь притормозить эмоциональную составляющую, если будешь внимательна. Любой контакт который получает отклик в сердце – рви безжалостно. Я знаю, что у вас, людей, существует масса условностей и прочей шелухи, вроде правил хорошего тона – забудь. Тебе рано, слышишь, значит очень велик риск совершить ошибку. Поэтому усвой главное – ты сейчас должна сражаться за себя. И это будет не просто. Отнесись серьезно к моим словам, пожалуйста.

Я попыталась, правда, и возможно даже отнеслась бы, но все что я знала – у меня пять суток, не более, после которых меня не станет. Останутся те, кто мне дорог – Норт, Эдвин, Дан, Гобби и Ташши, останется в живых все население столицы седьмого королевства, и возможно даже мне удастся спасти дядю Тадора, но я умру. Другого пути нет.

– Что-то у меня такое ощущение, что ты слушаешь, но не слышишь, – задумчиво произнесла Айшарин. Протянула руку, легонько похлопала меня по щеке, привлекая внимание и нагнувшись ближе, от чего заметно занервничал Норт, проговорила: – Девочка, пойми – у тебя слишком рано пробудилась кровь, а это значит ты можешь сделать неправильный выбор, понимаешь, очень неправильный. Ты можешь просто не увидеть своего мужчину и выбрать другого, о чем будешь жалеть всю жизнь, слышишь?

Я слышала, просто все это было совершенно неактуально для меня. По той простой причине, что жизнь – ее не будет.

Айшарин выпрямилась, странно глядя на меня вмиг побелевшими ставшими прозрачно-зеленоватыми глазами и грустно сказала:

– Не слышишь.

Вздохнула, прикусив губу клыками, а затем резко выговорила:

– Это очень паршиво, когда кровь Хаоса оказывается стиснута в рамках вашей человеческой морали и этики.

Она встала, направилась к огненному кольцу, обернулась, не дойдя до него, посмотрела на Норта и сказала:

– Может и убережешь. Но что-то мне подсказывает, что нет. Интуиция, наверное.

И она скрылась в огненном круге, то мгновенно закрылось, оставляя нас с наедине с Дастелом.

Несколько секунд Норт молчал, затем провел ладонью по моему животу, проверяя, убрав руку поднялся, закрыл окно, вновь вернулся ко мне и сев рядом, спросил:

– Откуда у тебя план отступников?

Не став врать, тихо ответив:

– Я вчера уходила из дома.

Он судорожно сглотнул, но ругаться не стал, просто уточнил:

– И как?

Я бы, наверное, могла ответить многое, но глядя в темные с таким родным фиолетовым отсветом глаза, прошептала то, что тревожило больше всего:

– Седьмым этапом плана руководит Ульгер Шеран. Отступник, за убийство которого отомстили моему отцу, и убили как его, так и всю деревню из которой он был родом. Отступник, который не позволил дяде Тадору переродившись вернуться ко мне… Вечный, убивший как минимум одного из тринадцати посвященных в тайну моей крови, который должен был передать мне письмо дяди Тадора, когда тот погиб и собственно эта инициация – ее не должно было быть. Дядя Тадор придумал как заблокировать этот побочный эффект крови.

Норт судорожно выдохнул, отвел взгляд на миг, затем посмотрел на меня, и спросил:

– Ты хотя бы осознаешь, насколько рисковала вчера?

Я смотрела на него, на его красивое лицо, каждую черточку которого я знала так отчетливо, на плотно сомкнутые губы, на волосы, отросшие за ночь и которые вот такой вот длины до плеч безумно ему шли, в его темные фиолетовые глаза и… и все же сказала:

– Я осознаю другое, Норт. То, что осознавать вовсе не хотелось бы, но твое утреннее требование ко мне остаться с лордом Гаэр-ашем сказало слишком о многом – ты готовишься к смерти.

– Скорее осознал ее реальность, – хрипло ответил он.

Хрипло, но совершенно спокойно. И я как-то вдруг поняла – они все это осознали. Все. И он, и Эдвин и Дан. Осознали еще вчера. Они все… еще до похорон. И совершенно дико, жутким диссонансом вспомнилась наша первая встреча, и они, три сильных, уверенных в себе лучших адептов Некроса, с легкостью отшвырнувших всю нежить Мертвого леса, с легкостью побеждавших всегда и во всем, летевших сюда с уверенностью в том, что победа будет за ними. Что они вернутся обратно в Некрос и все адепты Академии некромантии будут радостно скандировать их имена, а девушки кричать «Норт, мы тебя любим!» или что-то в этом духе. Они летели на Королевские Мертвые игры за триумфом, а прилетели – чтобы погибнуть.

Слезы, они соскользнули с ресниц совершенно не прошено, как, впрочем, и слова:

– Вы летели на эти игры побеждать…

Он молча потянул меня к себе, усадил на руки, обнял, прижав мою голову к своему плечу, и целуя мои волосы, прошептал:

– Все будет хорошо, слышишь?

Норт сам в это не верил. Уже не верил. Он, как и все они, Дан, Эдвин и Ташши, готовился сдохнуть, но спасти как можно большее количество людей… и меня.

В двери вежливо постучали.

Сразу стало ясно что стучит Эдвин, потому что только он умел «вежливо» стучать рукоятью меча, и действительно стоило Норту крикнуть «Входи», как появился Харн. Некромант был бледен, выглядел немного осунувшимся, но при этом излучал спокойствие несокрушимой скалы из Приграничного хребта, что делит территорию Темной империи и Миров Хаоса.

– Я смотрю тебя привели в форму за одну ночь, – со странной интонацией протянул Норт.

– Даже не спрашивай, – хрипло ответил Эдвин.

Подошел к кровати, на ходу развеяв призрачный магический меч, посмотрел на меня, пристально оглядел с нечесанной головы до скрытых под одеялом ног и хрипло констатировал:

– Кровь проснулась.

Я ничего не ответила на это, а Норт спросил:

– С какого расстояния ощутил?

– Метров за сто до ворот, – голос Харна стал сиплым.

Эдвин откашлялся, и добавил:

– Это чувствую не только я. Похоже распространяется на всех.

Норт как-то крепче обнял меня, затем спросил:

– Там уже начали собираться?

– Да, я за тобой, – кивнул Эдвин.

Глянул на меня, развернулся и вышел.

Дастел посидел еще несколько секунд, затем произнес:

– Кровь если и будет – совсем немного, Айшарин притормозила процесс. Если захочешь спускайся вниз, если нет, можешь остаться здесь.

Он уложил меня на постель, укрыл, поцеловал на прощание и вышел.

Не став разлеживаться, я вскоре поднялась, и отправилась в ванную. Кровь была. Там, где ей полагалось быть, и на каждом пальце под ногтем уже засохшая. Осмотрела ногти – внешне от обычных человеческих они ничем не отличались, разве что выглядели более ухоженными, словно их только что отполировали до блеска. Примерно так же выглядели и волосы – блестящими, яркими. И глаза. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала больше свои глаза. Никакого ухода в коричневый цвет – ярко зеленые, с черным зрачком и черной опоясывающей радужкой. Не мои глаза. Совсем не мои… Волосы – из невнятного руссо-шатенового оттенка стали цвета темного золота. Насыщенного золотого цвета, при том, что брови и ресницы оставались черными, яркими… не моими. Я смотрела на себя в зеркало и мое отражение нравилось мне все меньше с каждой секундой.

– Ыыы, – раздалось зовущее в комнате.

– Эй, ледя? – послышался следом густой бас Ыгырха.

– Я сейчас… – ответила, и поняла, что даже мой голос стал звучать иначе.

Как-то совершенно иначе. Он стал ниже, тише, мелодичнее… Он тоже был не моим! Уже в принципе мало что оставалось от меня прежней. Удивительно, что мастер Агут вообще смог узнать меня вчера.

Я снова посмотрела в свои глаза, посмотрела почти с ненавистью и вспомнила строки из письма:

«Но, если в седьмом и взгляд принца Танаэша уже остановился на тебе – беги, иначе погибнете вы оба!»

Вот это не давало мне покоя со вчерашнего дня. Почему погибнем мы оба? Если я активирую переданные мне Калиан способности мага Жизни погибну я, но никак не Ташши.

С другой стороны дядя понятия не имел, с чем мне придется столкнуться во время первого этапа инициации. Мрак и хранитель малой крови?! Об этом не подумала я, похоже не подумал дядя Тадор, и единственный, кто ожидал подобного – Гаэр-аш. И я с ужасом подумала, что случилось бы сегодня, не последуй ректор за мной даже не в Ад, а в место гораздо хуже.

Включив кран, умылась ледяной водой, снова и снова, смывая ужас прошедший и… предстоящий. Хранители малой крови – мелкие боги Мрака покровительствующие живым представителям крови и собирающие души умерших. Выпрямившись, вновь посмотрела на себя в зеркало, осознавая – моим посмертием будет Мрак. Не Ад, не Бездна, не Грань… меня ждет Мрак.

Но только меня. Норт, Эдвин, Дан и Ташши будут жить вопреки всем предсказаниям. А Ульгер Шерарн – ответит мне лично за гибель моего отца, за смерть всех моих родственников, и за дядю Тадора ответит тоже!

– Эй, ледя, ты чего там? Тут это, стол дрожит, – послышался голос Ыгырха.

Я взглянула на свои руки – когти впились в камень раковины, глянула в зеркало – под черными слипшимися от воды ресницами угрожающе сияли глаза, имеющие мало общего с человеческими.

* * *

Когда я вышла, заплетая на ходу кончик еще влажной косы, Гобби сидел за моим столом, мрачно следя за мной мертвыми, тускло светящимися глазами.

– Доброе утро, – весело поздоровалась я.

Свернула к шкафу, выбрала платье от Илланиэля, и снова ушла в ванную, переодеваться.

– Кровь проснулась! Говорил же вам, ваша интеллектуальность. То, что кровь проснулась, это кажная собака по округе почуяла – видели оборотни тут опять снуют?

Застегивая платье, я крикнула:

– Лорд Ыгырх, вам вчера удалось проникнуть в дом мастера Агуда?

– Ты удивишься, но нет, – абсолютно чисто, без коверкания слов ответил гоблин. – Я с легкостью пробрался в магазин, увидел куда увели тебя, но проследовать за тобой не вышло. Крайне сложная система переходов, двухступенчатая как минимум.

– Да, – поправляя воротничок, подтвердила я, – они используют надежные механизмы гномов, но активация идет магией.

– Умно, – резонно произнес Ыгырх.

– Надежно, вот в чем проблема, – высказалась я.

И вышла к гоблинам. Ыгырх стоял посреди моей комнаты все в том же странном наряде, по первому требованию мгновенно придающим ему облик старушки, Габриэль, теперь сложно было называть его при нем же иначе, сидел за столом, перебирая рванные недописанные мной вчера планы. Их было много. Я все пыталась найти брешь, ошибку, хоть какой-то просчет в плане Ульгера Шерарна и не нашла ничего. Ничего. Слишком много вариаций даже при взаимо исключающих факторах.

Габриэль, смерив меня внимательным взглядом, взял пустой лист и написал:

«Я опоздал».

– В смысле? – спросила, подойдя ближе и прочитав.

«Я опоздал», – повторно написал Габриэль.

Затем, посидев несколько мгновений, добавил:

«Мне нужно вниз, идти одному неразумно, сама понимаешь».

Я понимала. И понимала, что нужно идти, потому что знания об отступниках есть только у меня, и если что я смогу вмешаться в план, подкорректировать, чтобы как минимум уменьшить количество жертв. А еще я понимала, что в этот дом входят мужчины. В основном маги. Их уже собралось в гостиной лорда Гаэр-аша свыше пятидесяти человек, и я… чувствовала каждого. Абсолютно каждого. Родным тепло отозвались сидящие рядом Норт и Эдвин, теплом, но немного другим Дан, приливной волной пламени лорд Гаэр-аш.

«Тебе не стоит спускаться» – отдаленным ревом пламени, прозвучали в моей голове слова ректора.

Резко выдохнув, ответила:

«Стоит, и вы это знаете».

«Здесь как минимум трое из отступников!», – и я поняла причины его ярости.

Гаэр-аш их ощутил, возможно отголоском моих чувств, но ощутил – а теперь не мог определить, кто конкретно из ренегатов присутствует среди казалось бы самых доверенных.

«Я найду…»

«И выдашь себя с головой».

«Но, если я не найду, все это собрание просто потеряет смысл».

Секундное молчание, и приказное:

«Спустишься, сядешь возле меня и от меня ни шагу».

Я обернулась к Гобби, и сказала:

– Идем.

– Связь с ваэрра набирает силу, – неодобрительно произнес лорд Ыгырх.

– Возможно, – безразлично отозвалась я.

И подождав Гобби, направилась к выходу из комнаты.

* * *

Едва выйдя в коридор, внезапно поняла – я вижу иначе. Все оттенки черного, все серого, вижу тени, вижу следы. Следы проступали на полу четким отпечатком, над которым вился синеватый словно подсвеченный огнем дым… это что касалось следов Норта и Гаэр-аша. Следы лорда Эллохара были просто огненными… их я тоже видела. И дом… сейчас, я ощущала его иначе, ощущала, что он живой, и отчетливо, совершено отчетливо видела входы и выходы, как реально существующие, так и тот, которым воспользовалась вчера. Я видела все. Я видела количество нежити в загонах Гаэр-аша – сорок шесть представителей боевых умертвий, измененных самим ректором – он приготовился к нападению? И я видела людей. Каким-то иным, внутренним зрением, я идя по коридору видела всех, кто сейчас сидел внизу, в трех стенах от меня, видела нелюдей – братья Блаэд тоже были здесь, видела Ташши…. Он еще не пришел, спрыгивал с коня во дворе… И видела троих. Тех, в ком клубилась тьма. Видела отчетливо. Гораздо более отчетливо, чем даже хотелось бы.

Гобби нагнал, схватил за руку, вдруг рванул, разворачивая к себе. В его тусклых мертвых глазах отчетливо была видна тревога.

– Все хорошо, – солгала я.

Хорошо не было. Я собиралась совершить глупость. Но я имела на нее право.

Габриэль так не думал, но отпустил мою ладонь.

Я развернулась и пошла дальше, мягко, беззвучно ступая, ощущая иначе и свое тело, и свои движения. Ощущая силу, которая просыпалась с каждым шагом во мне… Силу. Она текла ото всюду. По капле, пока что по капле, но я знала, что найду как усилить поток. Силы мне понадобится много. Ее в принципе не бывает мало, когда готовишься вступить в схватку с самой смертью за тех, кто тебе дорог. А они мне дороги, и они, и даже жители столицы седьмого королевства и… мастер Агуд.

Я остановилась, не дойдя до лестницы, вдруг совершенно ясно ощутив – мастер Агуд мертв.

– Они убили его, – прошептала, чувствуя, как перехватывает горло.

Габриэль нагнал снова, взглянул на меня.

– Мастера сапожника, с которым я вчера встречалась, – дрогнувшим шепотом пояснила я. – Они узнали об этом и убили его.

Гоблин достал блокнот и написал:

«Ты уверена?!»

– Да, – все так же шепотом, говорить было сложно. – Я чувствую.

Гобби молча взял меня за руку, пытаясь поддержать. А я стояла, пытаясь сдержать слезы… мастер Агуд… как они узнали?!

Отпустив руку Гобби, я направилась к лестнице.

Едва я встала на первую ступеньку, разговоры внизу стихли, словно обрубленные. Взгляды, я ощутила их на себе сразу, липкие, пытающиеся проскользнуть под одежду, раздевающие, мерзкие, не вызывающие ничего, кроме желания прикрыться, но я спускалась спокойно, уже заранее зная, что Гаэр-аш меня убьет, и чувствуя, что приковала к себе всеобщее внимание, а потому на идущего следом Гобби никто даже не посмотрел.

И я шла, опустив взгляд вниз, до самой последней ступени. И лишь когда сошла на пол, подняла взгляд. Мужчина в синей мантии мага Воды был первым. Он сидел на диване, рядом с боевым магом в черном на ярко-алой подкладке плаще, и пил вино из бокала. Здесь все что-то пили, кто-то просто чтобы промочить горло, кто-то чтобы расслабиться, а кто-то, чтобы не вызывать подозрений. Этот худой маг с темными зачесанными назад волосами и неприметными чертами лица – был из последних.

Я мило улыбнулась, конкретно ему, и громко, а, впрочем, в наступившей тишине не имело смысла повышать голос, произнесла:

– Здравствуйте, господин скаэн. Прискорбно видеть, что вы вновь подвязались выполнять очередной приказ отступников.

Лицо мага даже не дрогнуло, но вселившийся в чужое тело сходу не способен достойно его контролировать – и стакан в руках мага лопнул, проливая вино на мантию.

– Что за?! – начал было сидящий рядом боевой маг. – Магистр Вердас – человек! Я знаю его чуть ли не с рождения! Да я готов поручиться за него жизнью!

Медленно, плавно шагая по каменному полу, я подошла почти вплотную к тому, чье тело ему уже не принадлежало, и глядя в синие глаза, за которыми проглядывала тусклая зелень мертвого скаэна, произнесла:

– Уже не человек. Два дня как.

Вселившегося в тело перекосило, и скаэн, уже не скрывая ни потустороннего голоса, ни собственной сути, задал всего один вопрос:

– Как?!

Я выпрямилась и улыбнулась. Не скажу, что моя улыбка была доброй, или даже учтивой, скорее застывшей на губах. Потому что, глядя в глаза скаэна, я, к сожалению, отчетливо увидела «как» он вселился.

– Городской дом госпожи Санир, с недавнего времени являющейся любовницей мага, и с гораздо более давнего – отступницей.

И это не обрадовало вовсе. Потому что конкретно этого имени «магистр Вердас» в плане указано не было. Ни в одном из вариантов плана. А это могло означать лишь одно.

– План курирует кто-то еще, – мрачно произнесла я.

И стремительно развернулась к высокому, длинноволосому эльфу, в зеленой мантии травника и значку дипломатического посольства Вечного леса на груди. Эльф выглядел бы внушительно, но откровенно терялся на фоне магистра Эллохара. И на фоне того, кто смотрел на меня холодно и с настолько неимоверной злостью, что она отчетливо просвечивала даже сквозь ясную зелень дружелюбного взгляда эльфа.

Я направилась к нему медленно, игнорируя вспыхнувшую было позади потасовку – магистра Вердаса сковали быстро, профессионально и жестоко – все-таки не слишком умным было заявиться на собрание сильнейших магов седьмого королевства, даже без дипломатического прикрытия. Лорд-Вечный оказался умнее и намного.

– Что-то не так, дитя? – певучим голосом детей Леса, поинтересовался он, едва я подошла.

– Риа, – предупреждающе произнес лорд Гаэр-аш.

Я не отреагировала. Я смотрела прямо в зеленые глаза эльфа, в отличие от остальных отчетливо видя темно-карие, шоколадного оттенка глаза, в которых кроме ненависти и злости, теперь читалось и напряжение. И у него были поводы для беспокойства.

– Я знаю кто вы, – произнесла очень спокойно, с трудом сдерживая собственные эмоции, потому что ненависть просыпалась во мне волнами.

Эльф, вдруг отбросил маску, отставил бокал с белым вином, сложил руки на груди и насмешливо произнес:

– Маленькая кошечка решила поиграть в вещунью. Что ж, давайте послушаем, что нам сейчас промяукают здесь.

– Я бы попросил. – очень холодно произнес лорд Гаэр-аш.

Эльф скривился. Ему даже с эмблемой говорящей о дипломатической неприкосновенности от тона ректора стало явно неуютно. От моего взгляда тоже. По факту, услышь я такое после артефакторского факультета, меня это может и тронуло бы, но после Некроса подобные «шпильки» не воспринимались вовсе.

– Не вижу смысла в играх, – пристально глядя на него, спокойно ответила я. – Вы тот, кто убил всех моих родных. Вы тот, кто убил моего отца. Вы тот, кто лишил меня моего любимого наставника. Вы – Ульгер Шерарн, лорд-Вечный, курирующий седьмой этап выполнения плана. И вы здесь, потому что на рассвете жестоко казнили мастера Агуда, перед тем заставив его под пытками рассказать о встрече со мной!

Отступник допустил ту же ошибку, что и скаэн – он явился сюда, еще до конца не освоив управление телом, а потому отвисшая челюсть, отвисшая настолько, насколько способна отвисать только у мертвецов, стала лучшим доказательством его потрясения. И он осознал это, когда челюсть пришлось вставлять обеими руками, чтобы суметь хоть как-то вернуть себе речь.

Лучше бы не возвращал.

– Агуд сказал многое, – уже не скрываясь и игнорируя всех, кто находился здесь, только для меня произнес Ульгер Шерарн. – Я знаю кто ты. Я знаю, что в тебя влил Тадор, измененная. Я вижу, что твоя кровь уже проснулась. Что ж, я пришел сюда увидеть тебя своими глазами – я увидел.

И он, взяв бокал, издевательски отсалютовал мне.

Я просто молча смотрела на него, никак не отреагировав на издевку. Он знал? Я не удивлена, лорд-Вечный Ксар пользовался всеми знаниями поглощенных ими личностей, соответственно и Ульгер Шерарн был способен получить доступ ко всем знаниям дяди Тадора.

– Не бойся, я тебя не убью, – продолжая издевательски улыбаться, произнес отступник. – Во-первых, ты кошка, а я все еще мужчина и реагирую на тебя соответственно. Полагаю, нас ждет много приятных часов, малышка. Во-вторых, личность моего брата оказалась повреждена излишним стремлением прорваться к тебе, и… несколько пострадала при поглощении, так что, моя дорогая, на данный момент ты единственный доступный черный артефактор трех миров. Ну и последнее – я тебя увидел, и ты мне о-о-очень понравилась.

«Достаточно, или желаешь еще что-нибудь услышать? – меланхолично поинтересовался лорд Гаэр-аш».

«Еще минутка», – попросила я.

Подошла на шаг ближе, и глядя в глаза отступнику, тихо сказала:

– Долг чести будет уплачен.

Лицо эльфа исказилось яростью, по лицу пошли заметные трупные пятна, рот некрасиво раззявился, а стакан лопнул в сжавшейся ладони. В следующее мгновение труп представителя дипломатической миссии сломанной куклой рухнул к моим ногам. Еще через мгновение был сожжен, и я отчетливо видела, что сжег его лорд Эллохар, едва получил согласие от напряженного лорда Гаэр-аша. Странно что я сразу не ощутила, и в целом не заметила, всех тех плетений, что окутывали меня несколькими щитами сразу, и которые глава Некроса даже не думал отпускать.

– Кто еще? – раздался спокойный вопрос министра Рханэ.

Я, не оглядываясь, указала на мага, стоящего у двери, рядом с входящим Ташши. Его погрузили в стазис, даже не спрашивая. Мне в какой-то момент показалось, что на кого бы я сейчас не указала, его закуют в магический кокон не спрашивая. Но чувство это было каким-то неприятным.

– А что конкретно означает этот долг чести? – иронично, и вообще с видом, словно ничего не произошло, поинтересовался лорд Эллохар.

«Я… не могу ответить» – мысленно сказала лорду Гаэр-ашу.

Говорить вообще не хотелось. Потому что не знаю как остальные, а меня просто убили слова «личность моего брата оказалась повреждена излишним стремлением прорваться к тебе, и… несколько пострадала при поглощении». Просто убили. Надежда на спасение дяди Тадора разлеталась на куски, больно раня осколками.

– Своеобразное пожелание мучительной смерти, – произнес за меня лорд Гаэр-аш.

«Спасибо», – поблагодарила я.

И пошла к Ташши. Под всеобщими взглядами, и невзирая на гневный мысленный окрик ректора «Прекрати». Но я не начинала, просто хотела узнать, как он… увидеть. И проигнорировав вообще все и всех, прошла через холл, подошла к Ташши, вгляделась в его сунувшееся, бледное лицо. Глаза серьги-черепа все так же подсвечивали его, на этот раз зеленоватым светом, может от того и казалось, что кожа бледнее обычного, а может и нет.

– Я рад, что с тобой все… почти все хорошо, – мягко произнес Ташши.

Я подошла на шаг ближе и молча обняла его. Хотелось поблагодарить за то, что он спас, потому что, если бы не он, у Норта и лорда Веридана не было и бы и шанса меня вытащить. Хотелось сказать, что я тоже очень рада, что с ним все хорошо. Хотелось сказать, что мне нужно поработать с его Эль-таимом… хотелось, но я почему-то ничего сказать не могла. Просто обняла, крепко-крепко, чувствуя его тепло, ощущая его биение сердца, и мне как-то на мгновение стало легче.

– Ты только не используй сеть Крадона больше, – тихо попросила я.

– Я постараюсь, – осторожно обняв меня, ответил парень.

А затем вдруг решительно добавил:

– Риа, мне нужно поговорить с тобой.

Я отстроилась, заглянула в его напряженное лицо, и с трудом выговорила:

– Попозже, ладно?

Он с тревогой посмотрел на меня, взгляд его переходил с одного глаза на другой и Ташши хрипло спросил:

– Что с тобой?

Наверное, говорить не стоило, но это был Ташши, парень, который ради моего спасения применил сеть Крадона, ставя под удар собственную жизнь, и возможно поэтому я ответила:

– Только что узнала, что близкий мне человек, очень близкий, тот, на чью жизнь я так надеялась, был жестоко убит.

– Риа… – потрясенно выдохнул Танаэш.

Закрыла на миг глаза, глубоко дыша и стараясь подавить ту боль с привкусом отчаяния, что жгла глаза пламенем утраты.

«К Норту!» – практически приказ внутри меня.

Мое тело странно на него отреагировало – я даже было дернулась исполнять, но устояла, ощущая какое-то болезненное удовлетворение тем фактом, что могу противостоять. Внезапно возник вопрос – а что я еще могу?! И безотчетно повинуясь возникшему желанию, я протянула ладонь и коснулась Эль-таима Ташши спрятанного под одеждой… И увидела смерть. Смерть магистра-артефактора Димитруса, жуткую смерть, навсегда приковавшую его к этому артефакту.

Внезапно поняла, что значит быть магом Смерти. Это значит видеть смерть, чувствовать ее, ощущать себя частью этого пограничного между двумя мирами состояния. Неприятное чувство. Я не скажу, что некромантия приятное занятие, и первые несколько месяцев в Некросе я испытывала то же самое жуткое ощущение смерти, но не так – в некромантии ты скорее наблюдатель с функциями контроля, в магии Смерти – ты и участник, и наблюдатель, и контролер, и сама смерть. Жуткая магия. Абсолютно жуткая… начинаю все больше понимать Калиан и ее желание избавиться от таких способностей.

– Риа? – позвал Ташши.

Я видела и ощущала и его и всех присутствующих в этой гостиной очень отчетливо, я совершенно отчетливо знала, что вот это сейчас существующая реальность, а неестественно выгнувшийся в луже крови магистр Дмитриус, с искривленным ртом и последним прорывающимся криком «Помогите», направленным к двум стоящим над ним магам – он и момент его смерти не реальны. И реальны одновременно. И быть может даже более реальны, чем происходящее сейчас, потому что момент смерти артефактора можно видеть снова и снова, бесконечное количество раз… практически вечно, а это собрание скоро закончится…

– Риа?! – уже напряженно произнёс наследник седьмого королевства.

Я смотрела на него, но видела скорее сквозь. И смотрела сквозь Ташши, на ту, другую реальность в которой один человек подвергался мучительной гибели и листок, а двое других безучастно наблюдали… потому что это был план, и они просто следовали плану…

– Все хорошо, – отозвалась я на вопрос Танаэша.

Разорвала прикосновение с артефакторм и пронаблюдала за тем, как реальность становится одной существующей реальностью, в которой оглушительно раздавался практически крик того боевого мага, друга и соратника которого сейчас держали погруженным в стазис.

– Как определять?! Как?! Он ел и пил как мой друг Стасар! Он улыбался как Стасар! Он вчера лекцию вел, как Стасар, и рассказывал мне, что в очередной раз утворили адепты! Он…

– Стоп, – прервал его лорд Рханэ, – вчера не было занятий. Траур. Занятия во всех учебных занятиях были отменены.

– Деталь, на которую вам бы стоило обратить внимание, – вставил лорд Эллохар, – истина, друг мой, всегда кроется в деталях.

Боевой маг с шумом выдохнул воздух и рухнул на свое место.

Но уже через мгновение, нервно произнес:

– А она не могла бы выйти?

– «Она»?! – холодно переспросил лорд Гаэр-аш.

Я виновато глянула на Ташши, и ушла к Норту, который сидел на диване, отодвинувшись от Эдвина и держа мне место. Опустилась между ними, придержав платье, села и лишь затем с вызовом взглянула на боевого мага. Мужчина неожиданно содрогнулся и хрипло произнес:

– Я прошу прощения, леди кен Эриар.

Он отвел взгляд и больше не смотрел на меня, но при этом – следил за каждым моим движением… как и все здесь. Я себя странно чувствовала от столь повышенного внимания, жадного до алчности, удушающего, какого-то липкого. К счастью, не от всех. Абсолютно нормально реагировали Норт, Эдвин, Дан, Ташши, министр Рханэ и лорд Эллохар. К этому списку можно было добавить еще около десятка магов, смотрящих исключительно с исследовательским интересом, взгляды остальных ощущать было тошно. И легкий диссонанс в общее восприятие мира – я практически не ощущала лорда Гаэр-аша. Видела, когда смотрела прямо, как сейчас, и он ответил полувопросительным взглядом сине-серых злых от всей этой ситуации глаз, но не ощущала.

К слову, об ощущениях.

– Определить можно, – я даже не поняла, что это мои слова и этот глубокий проникновенный голос тоже мой, – за отступниками всегда следует Смерть. Наиболее чувствительны к тлену медь и серебро. На отступниках они теряют блеск.

Все моментально посмотрели на ныне скованного и погруженного в стазис магистра Вердаса – на его пальцах потемнели оба серебряных кольца, и это потемнение было заметно невооруженным взглядом. После присутствующие бегло глянув на собственные кольца, обежали взглядом кольца соратников и… все посмотрели на меня.

А я, неожиданно призналась ректору:

«Мне страшно».

«Поднимешься к себе?» – тут же спросил лорд Гаэр-аш.

«Не в этом смысле… – под этим взглядами захотелось прижаться к Норту и спрятаться от всех. Но я продолжала сидеть с неожиданной для себя горделивостью и прямой спиной, так словно для меня все вот это происходящее в порядке вещей, и только ректору смогла сказать: – Я боюсь потерять способности артефактора».

– Да, – отсалютовав мне бокалом произнес лорд Эллохар, – неплохо.

Слабо улыбнувшись ему, я ждала ответа лорда Гаэр-аша на мой частично высказанный страх.

Ответа не последовало, только вопрос:

«В чем дело?»

«Эль-таим Ташши, я не почувствовала его как артефактор, не увидела плетений. Не увидела даже ауру. Только смерть мага Димитруса. Очень отчетливо, очень ярко, но только ее. Я боюсь, что просыпающаяся магия крови…»

Договорить, пусть даже мысленно, не смогла.

«Мы разберемся и с этим, – сказал ректор».

Прозвучало не слишком обнадеживающе.

Еще менее обнадеживающим вдруг стал вопрос лорда Эллохара:

– Прелесть моя, а что конкретно ты увидела, глядя на отступников?

Вздрогнув, посмотрела на демона, и честно ответила:

– Смерть тех, в кого они вселились.

И с лица магистра Смерти исчезла всяческая напускная веселость. На меня посмотрели жестко и как-то даже отстранённо. Затем маг взглянул на ректора и произнес:

– Нужно поговорить. Позже естественно.

«Интересно, – прозвучало насмешливое от Гаэр-аша, – с тобой хоть что-то бывает нормально?»

Я уже даже не знала.

«Учитывая, что магия крови не является для меня естественной, думаю, что нет, – честно ответила ему».

– Простите, – произнес один из седовласых магов с могучими плечами, покрытыми алым, указывающим на его силу боевика, – а что вы, уважаемый лорд Эллохар, видите? ...