Белые розы — Андрей Карелин

Глава 1

Сентябрь

Верчусь перед зеркалом. Как же люблю вертеться, смотреть на себя, рассматривать то, чем одарила меня природа. Пухлые губы, узкая талия — сколько же девчонок мечтают о такой талии, худеют и ходят в спортзал, приседают со штангой, а мне всё за так досталось, от мамы и бабушки. Завидую сама себе. Губы (ах да я уже говорила про губы), глаза и ресницы — пышные ресницы и волосы, чёрные как смоль, пышные, кучерявые. Может, кератин сделать? Мама говорит, не портить, но я уже всё испортила своими подкрашиваниями. Раньше ещё баловалась красными и светлыми оттенками, выбеливала пряди. Но согласитесь, что может быть красивее иссиня — чёрных кучерявых волос? Ну, или ровных. Нужно вернуться к мыслям о кератине. Грудь… Ну, положим, грудь не самое большое моё достоинство — пышной её никак не назовёшь. Здесь — с натяжкой — «двоечка» (это, чтобы не говорить «единичка», хотя иногда мне кажется, что «нулёвка»).

Другим с грудью повезло гораздо больше, чем мне, а вот ноги, особенно на каблучках, — это просто загляденье. Сама себе завидую! Мечтаю о своих ногах, расцеловала бы каждую. Ноги — это первое, что во мне замечают. Все парни сначала смотрят на ноги, и лишь потом — в глаза. Но я не жалуюсь. Я же не для того колготки ношу, чтобы мои ножки не замечали. И каблуки надеваю не для удовольствия. Хотя я так люблю каблучки — никогда бы их не снимала! В них я чувствую себя королевой, и походка у меня именно такая, как мне нравится — как у топ — модели, как у актрисы Голливуда… чуть не сказала «порноактрисы», хотя голая я ничем не хуже их. Только маслом намазаться и грудь силиконовую вставить. И чего я так взъелась на свою грудь? Нормальная у меня грудь, нормальная, только маленькая. В конце концов, большинство мужчин сначала на ноги смотрит, а, значит, грудь им вообще не интересна. Если бы грудь имела такое большое значение, не было бы на Порнохабе такого раздела, как «Маленькая грудь». Откуда я знаю разделы Порнохаба? Да я много чего знаю!

Подкрашиваю ресницы (пусть кажутся ещё больше), подвожу глаза и брови, намазываюсь тоналкой (хотя непонятно, зачем, у меня идеальная загорелая кожа), но хочется ещё лучше, хочется, чтобы была прям вообще супер! Чтобы он увидел меня и влюбился, навсегда и бесповоротно. А дальше — свадьба, детишки, и чтоб он сох по мне, как припадочный. А я за его спиной… хотя нет, я не такая. Не на словах не такая, я действительно просто хотела бы, чтобы он меня ревновал. Чтобы так сильно любил, чтобы не мог без меня жить, чтобы ни на шаг от себя не отпускал. Чтобы прямо вообще… не могу подобрать слов. Мне просто не хватает любви, а мне одной нужно её очень много. Много, но не разной — мне хватит его одного до конца моих дней.

Закрываю глаза и улыбаюсь. Как же я его люблю! Просто мечтаю о встрече! Я его ещё первого сентября заметила. Сразу обратила внимание: самый красивый парень на потоке, жаль, что из параллельной группы. Но вот группы смешали, и мы оказались в одной. Мне он показался робким, и я сама ненавязчиво так подошла, улыбнулась и поздоровалась, а он помахал мне в ответ. В этот же день он провожал меня домой, сумочку мою нёс. Это так мило выглядит: парень с женской сумочкой! С одной стороны, так не должно быть, а с другой — как же это мило, я прям не могу удержаться!

И все кто видели нас вместе, говорили: «Юлька, вы с Сашкой такая красивая пара!» А я и так знаю. Он — самый красивый парень на потоке, я — самая красивая девушка… ну, может, не самая, хотя, с моим самомнением и самооценкой, наверное, самая. Самая уверенная в себе, а может, даже самая наглая. Может, есть кто и красивее меня, но я однозначно лучше всех! Да я такая. А он такой застенчивый и милый! Проводил меня до самого дома, да ещё и эсэмэску написал: «Ты как?» А как я? Отлично! Теперь только о нём и думаю. Гад такой, украл всё моё внимание! И когда теперь уроки делать? Хорошо, что завтра лекции одни. А если бы семинары? Но я всё успеваю, я же отличница.

Ладно, чего это я всё о себе да о себе.

— Мам, я пошла, — говорю и выхожу за дверь.

— Когда будешь? — без надежды услышать правду, спрашивает меня мать.

— Не знаю ещё. — А зачем мне обманывать? Пусть сама догадается.

«Может, меня вообще сегодня не будет. Может, я к нему ночевать поеду. А что тут такого? Хоть я и приличная девушка, но влюблённая, а, значит, всяких глупостей могу понаделать. Имею право».

Спускаюсь вниз, он ждёт меня. Одет в какой — то смокинг (мне даже смешно становится: привыкла его видеть в спортивных штанах, кроссовках и парке). Опять этот взгляд снизу вверх. Так долго разглядывает мои ноги. Я даже чувствую его взгляд на своих щиколотках и коленках.

— Пошли! — улыбаюсь я.

— Юль, ты сегодня такая красивая! — Он пытается подобрать правильные слова.

— Ты хотел сказать: «Как обычно». — Всё перевожу в шутку.

— Да, как обычно, только ещё красивей.

А сейчас нам предстоит ритуал, без которого не обходится ни одна встреча, в том числе и с друзьями: поцелуй. И вот тут у меня всегда возникали сложности. Я люблю его всем сердцем, честно-честно, но поцеловать нормально не могу. Вот не могу накинуться и зацеловать до смерти, не могу втягивать в себя его слюну и мечтать о том, чтобы как можно больше его жидкости вошло в моё тело. Нет, я, конечно, могу об этом мечтать, иначе просто сейчас бы об этом не думала. Но только каждый раз, когда мы встречаемся, меня от поцелуев воротит, ничего не могу с собой поделать.

Целую его в щёчку как можно ближе к губам, стараюсь, чтобы поцелуй был мокрым, стараюсь, чтобы он почувствовал вкус моей помады — я ведь её для него и выбирала. Целый час мы с ним в магазине крутились. Я купила именно ту, что ему понравилась. Просто хочу как можно сильнее нравиться ему. Хочу… хочу… как же приятно об этом думать!

— Куда пойдём? — весело спрашиваю я.

— Можно в парке погулять, — пожимает плечами Сашка.

— Я такие каблуки надела, ну и как мне теперь гулять? — сюсюкаю я. — Может в кино? — предлагаю, раз он такой недогадливый.

— Давай, — вздыхает он. — Но фильм нормальный будет только вечером, а пока давай в парке посидим.

— Ну, как скажешь…

На самом деле мне всё равно где сидеть — лишь бы рядом с ним. Лишь бы он меня к себе прижал и облапал. И пусть другие видят, так даже интереснее. Боже, какая же я счастливая!

Он берёт меня за руку, и мы идём в парк. По пути я спотыкаюсь. Нет, я отлично умею на каблуках ходить, просто мне нравится, как он каждый раз спешит на помощь. Такой милый, такой хороший!

— Не потянула? — спрашивает, а сам пальцами мне щиколотку массирует.

— Немого, — взмахиваю ресницами. Я долго училась, как правильно это делать, перед зеркалом. Я подготовленная девочка.

— Давай присядем, я тебе массаж сделаю, — предлагает он.

— Что? — оглядываюсь. — Прямо здесь?

— Нет, в парке, — поправляется Сашка. Какой же он непосредственный! Просто идеальный! Его губы, его скулы, мужественный подбородок, сильные руки… Как же приятно очутиться в его руках!

Мы идём в парк, на нашу скамейку, там никогда не занято, просто она немного дальше, в тени клёнов. Сашка садится передо мной на корточки и снимает с моей ноги туфлю.

— Сильно потянула? — спрашивает он и мнёт мою щиколотку в руках. А мне так приятно, что я даже говорить не могу в этот момент. Хотя единственное что я хочу ему сказать — «Возьми меня прямо сейчас и сделай со мной всё что захочется, в самой извращённой форме. Только побыстрее, пожалуйста, не могу больше ждать». Но, к сожалению, я не могу этого сказать, всему виной моя воспитанность, зажатость и закомплексованность. Что там говорить, он даже меня ещё голой не видел. Хотя я уже давно мечтаю ему себя показать. Я закрываю глаза и думаю о нём, даже когда сижу рядом с ним.

Он целует мою ногу и надевает на неё туфлю. Это так нежно! А потом он садится рядом и прижимает меня к себе. И мы целуемся. Я уже говорила, что мне не слишком приятно это делать: то ли губы пересыхают то ли что ещё, не знаю. Просто неприятно, и всё. Но ради него я стараюсь, ради него я готова на всё. Ради него я даже сосать тренировалась, на бананах. Понимаю, что это глупо, но, с другой стороны, рано или поздно придётся. Так почему бы не подготовиться? Я же не хочу показаться ему полной неумехой. Хочу стать для него единственной, кто будет всегда рядом с ним.

«Как же я хочу сосать!» — Даже руки трясутся от этой мысли.

Мы ещё немного сидим в парке, и он угощает меня мороженым. Я люблю банановое, нет, это не намёк никакой, просто мне реально нравится этот вкус. А после мы идём в кинотеатр. Он ни на секунду не выпускает меня из своих рук. Вот бы так было всегда!

Поздно вечером, он ведёт меня домой, сумочку мою несёт. Неуверенно к себе прижимает. Какие-то шутки неуместные рассказывает, но мне смешно, мне правда смешно, я готова хоть весь вечер смеяться, лишь бы ему было приятно.

Доводит меня до самого порога дома.

— Наверх провожать не надо, — говорю, а сама мечтаю, когда он уже в гости на ночь зайдёт. Когда же, наконец, это случится.

— До завтра, встретимся в институте, — шепчет он мне на ухо. И снова поцелуй, я готова на всё ради него, даже это терпеть. Обязательно сегодня в интернете почитаю, почему мне не нравятся поцелуи любимого. Может, это болезнь психологическая, а может, я просто не готова ещё. Ну не может же такого быть, что я мечтаю о нём каждую секунду, а целоваться с ним мне не нравится! Что-то здесь не так.

— Пока! — говорю и поднимаюсь. А сама мечтаю, чтобы он хоть раз меня по попке хлопнул, чтобы юбку задрал, чтобы крепко схватил, как шлюху, и к себе прижал. Но он этого никогда не сделает, он же воспитанный, такой же, как я. Мы с ним одинаковые. Мы оба — «жертвы» родительского воспитания.

Скорей бы завтра, чтобы вновь с ним встретиться!

Не успеваю добежать до квартиры — эсэмэска от него: «Как добралась?»

«Нормально, — отвечаю, — не успела ещё дверь открыть».

«Откроешь — напиши».

«Дай мне пару секунд», — пишу ему, вместо того чтобы ключ искать.

«Уже?»

«Нет».

Нам реально надо вместе жить, хотя бы для того, чтобы этих дурацких переписок не было. Сердце колотится, всё в груди кипит, а что творится внизу живота — придётся дома мастурбировать. Сейчас мне это часто нужно, иногда по нескольку раз в день. После наших с Сашкой свиданий — минимум по два раза. Наверное, я схожу с ума, я поехала крышей на этой зависимости от секса. Я же ещё девственница, а думаю о сексе каждую свободную секунду. О сексе с ним, естественно. Ну и не только с ним, я же современная девушка. Изменять ему в мыслях никто не запрещает, но я не собираюсь делать это в реале. Это один и моих пунктиков. Ненавижу предательство, патологически не переношу измену.

Глава 2

Захожу в квартиру.

— Мам, я дома, — говорю и снова застреваю перед зеркалом. Проверяю эсэмэски — может, он написал что. А он не пишет, гад такой, целых 10 минут не пишет! А потом — сразу в Контакт.

«Не хочешь завтра с пар свинтить?» — предлагает.

«С тобой — куда угодно хоть на край света!» — думаю я, а пишу совсем другое.

«Посмотрим, — отвечаю. — Ладно, мне уже пора спать».

«Спокойной ночи!»

«Спокойной ночи!»

«Засыпай. Приятных снов!»

«И тебе».

«Я ещё не дома».

«А где ты?»

Мы так переписываться можем часами, пока не рассветёт или пока не свалимся, сонные.

А ещё он каждое утро мне пишет:

«С добрым утром, Солнышко… Ласточка… Зайчик…» — Кем он меня только не называл!

Во всех этих переписках один минус: кучу времени занимают, и всё это время я ни о чём другом думать не могу — только о нём. Какая же это непростительная потеря времени! А ведь надо ещё к семинарам готовиться, домашку делать, домашними делами заниматься: убирать, готовить, посуду мыть. Хорошо, хоть мать пока считает, что я учёбой всё время занята. Знала бы она, чем я занята на самом деле! Но главное — чтобы не узнала, чем заняты мои мысли. Тогда бы я от стыда сгорела прямо на месте. В мыслях я та ещё раскрепощённая стерва. Хотя многие и так считают меня шлюхой, может, это и к лучшему: парни сами со мной знакомятся, думают, что я легкодоступна. Как же они ошибаются. Хотя зачем мне все эти парни? У меня же есть Сашка.

Утром посыпаюсь без будильника. Его заменяет эсэмэс от него. Он уже пишет мне очередное приветствие с очередным «солнышком», «любимой», «самой светлой девочкой в его жизни» (как будто были другие). Про самую красивую девочку на всём белом свете я уж молчу. Он это кучу раз писал, но я-то знаю что я не самая, просто у него недостаточно данных, чтобы оценить других. А может, для него я реально самая-самая.

Отвечаю, не раскрывая глаз: «Люблю тебя!» — и смайлик. Открываю один глаз и несколько секунд выбираю между сердечком и поцелуйчиком. Решаю всё же выстлать сердечко — с поцелуями у меня не особо. Это я только в глубине души хочу зацеловать каждый сантиметр на его теле, особенно эту штуку… Вот, опять эта стеснительность, я даже в своих мыслях не могу быть перед собой честна. Я — тёлка, и я хочу сосать, я мечтаю сосать. Обсосать его снизу доверху.

Рука непроизвольно тянется к низу живота. Я прикасаюсь к себе пальцами. Глажу себя, ласкаю «лепестки» своей «розочки». Не самая привлекательная часть тела, честно говоря, не знаю, чем там парни так восхищаются. Думаю, это просто пока не увидят… хотя есть же интернет — можно посмотреть и быть ко всему готовым.

Даже мне приходилась привыкать к себе. Поначалу было сложно, я мечтала о «лобке, как у Барби», чтоб без лепестков и волос — просто ямочки и холмики. Ну, от волос-то, предположим, можно ещё избавиться, что я и сделала, как только они стали появляться, но вот лепестки… Я читала, что есть «женское обрезание» — честно говоря, стрёмная процедура, но, возможно, имеет смысл…

Правда, я ещё лобок свой никому не показывала: что если моему Сашке он понравится таким, как есть? А если нет… хотя я уже по чуть-чуть сама начала привыкать к своему взрослому телу. Я лежу на кровати и, не открывая глаз, ласкаю сама себя. Как же приятно к себе прикасаться и думать о нём! Правда, я не всегда думаю только о нём — если честно, я думаю совершенно о разных вещах. Господи как же хорошо, что никто вокруг понятия не имеет, о чём я думаю! Ведь о том, что в моей голове, даже себе самой признаться стыдно.

— Юлечка, ты встаёшь? А то в институт опоздаешь. — В комнату входит мать.

— Да мама. — Разом открываю глаза и заливаюсь краской. Надеюсь, она не заметила, что я дрочила. Господи, пора завязывать! Торжественно себе обещаю, что больше не буду себя там трогать, но только после того, как в моей жизни появится регулярный секс. Скорее бы уже, так надоело ждать!

— До занятий меньше часа. Ты успеваешь?

Беру телефон и смотрю на часы, глаза после сна ещё недостаточно хорошо видят, и я прищуриваюсь. 7-39, надо спешить.

Вскакиваю — и бегом в ванную. Скидываю с себя пижаму. Меня возбуждает, что под ней я совсем голая. Смотрю на себя в зеркало: слегка кругленький животик. Многие любят плоский живот и пресс, но мне это не светит: хоть я и худая, но не люблю спорт. Кроме того, эта округлость форм меня саму возбуждает. Оттопыриваю задницу, провожу рукой по животу и прикасаюсь к лепесткам. Боже, как приятно!

— Ты там надолго? — стучит мать. Чёрт, весь кайф обломала!

— Сейчас, сейчас, мама. — Включаю воду, чтобы она ничего не слышала. Снимаю носки (сплю я в них) и становлюсь под душ. Без душа по утрам я не могу проснуться. Намыливаюсь авторским мылом. Моя подруга сама варит мыло и дарит его всем на день рождения.

У меня в ванной целый арсенал: кремы, скрабы, молочко для тела. Но сейчас мне нужно быстро вымыться, чтобы хорошо пахнуть. Выбираю вкус малинки. Сегодня всё моё тело будет пахнуть малинкой. И где бы он меня ни поцеловал… Ой, опять эти пустые мечты!

«Ты же знаешь, что сегодня вы отсидите три нудных пары, перекидываясь эсэмэсками, а потом отправитесь по домам готовиться к завтрашним семинарам. Сегодня даже физры нет, чтобы он имел хотя бы шанс увидеть твоё тело».

Выключаю душ, заворачиваюсь в полотенце, умываюсь и чищу зубы. Как же мне нравится это делать! Тщательно вычищаю каждый. Я обожаю своё тело, и оно отвечает мне взаимностью. Может, я и не самая красивая девушка на свете, но самая ухоженная. Выхожу из душа и начинаю краситься. Тоналка, точнее сказать, штукатурка. Вывожу идеальный цвет кожи. Слежу за тем, чтобы границ между отштукатуренной частью и не отштукатуренной было не разобрать. Дальше — глаза. Очень много времени уходит на глаза.

— Юля, ты опоздаешь! — снова напоминает мать.

— Да, да, сейчас! — Заканчиваю с губами. Аккуратно подвожу их — люблю, чтобы всё было идеально. Люблю быть идеальной. Обожаю совершенство! Закручиваю реснички и подрисовываю стрелки. Кто не видел меня, без стрелок может и не узнать. Ещё чуть-чуть подрисую губы — и всё, можно одеваться.

Что у меня сегодня: лодочки на каблучках — самые простые и самые лучшие. Специальной мокрой губкой вытираю — чтобы блестели. Колготки телесного цвета. А меня так и подмывает надеть чёрные, похожие на чулки. Они почти до самого верха тёмные, а сверху светлые. И каждый, кто видит светлую часть, почему — то воображает, что там я голая. Иногда так и хочется не надеть трусики — пускай у парней будет шанс хоть краешком глаза увидеть, что там… хотя нет, не надо. Я стесняюсь. Долбаное воспитание. Когда же, наконец, я смогу избавиться от этих комплексов и зажить счастливо?

Колготки телесного цвета и пышная мини. Люблю всё пышное — волосы и юбки, хотя я уже задумываюсь про кератин. Надеваю бюстгальтер. Одно слово — «бюст». На самом деле — никакого бюста, только эта жалкая «нулёвка», хотя саму себя я успокаиваю, что это второй размер. Но честно себе признаться не могу. Здесь максимум единичка, но это ещё смотря как мерить. Подкладываю вату. Многие так делают, я в интернете читала. Ни с кем из подруг я, конечно, это не обсуждала.

Теперь грудь выглядит хоть как-то значительно. А хочется, чтобы прям выпирала, но у меня такой никогда не будет, разве что силикон. Но-о-о-о-о… я не хочу, не хочу огромную грудь, я, наоборот, люблю всё миниатюрное, я бы скорее лепестки у своей «розочки» «постригла» чем грудь увеличивала. И подтяжку бы сделала, и ботокс. Хотя губы у меня и так пухлые, но можно ещё добавить. Опять прикасаюсь к себе и закрываю глаза. Господи, как же хочется секса! И почему я должна столько терпеть? Чего ради придуманы эти нормы приличия, это воспитание? Чтобы в одиночестве страдать? Мечтаю о том дне, когда это случится. Это будет самый лучший день в истории. Самый лучший день в моей жизни!

— Ты уже опоздала, — говорит, вбегая, мать.

— Сейчас, сейчас! — быстренько надеваю блузочку кожаный пиджачок. Вещи у меня со вчерашнего дня сложены. Конспекты, ручки… они едва помещаются в сумочку, я её даже не закрываю.

Чмокаю маму в щёчку и вытираю с неё помаду.

— Пока, мам! — улыбаюсь и говорю. — Буду как обычно.

Вылетаю, вызываю лифт, но даже не пытаюсь его дождаться, быстренько слетаю по лестнице вниз. «Цок-цок-цок-цок!» — отстукивают каблучки. Выхожу из подъезда и направляюсь к маршрутке.

На лавочках сидят бабушки.

«Шлюха!» — продумываю я реплики за них. Ну и пусть будет шлюха! Да, я такая. В душе, где-то очень глубоко в душе.

Захожу в переполненную маршрутку, едва дотягиваюсь до поручня, чтобы не упасть. Параллельно копаюсь в сумочке, нахожу помятую купюру и протягиваю её водителю.

— Институт, — говорю я.

Играет телефон, ещё одно эсэмэс от него. Я должна его прочитать во что бы то ни стало.

— Девушка, присаживайтесь, вы такая… нарядная, — уступает мне место симпатичный парень, до того несколько секунд неотрывно пялившийся на мои коленки.

— Спасибо! — улыбаюсь я, наконец, дотянувшись до своего телефона.

Что там: пропущенный вызов и новая эсэмэска от него.

«Ты самая… ласковая, любимая, нежная…» Стихами заговорил! Моё сердце прямо-таки тает от таких слов, а на глазах едва не выступают слёзы от избытка чувств. Я так хочу, чтобы он меня трахнул — взял и отодрал, как конченую шлюху. Я уже возбуждаюсь от его эсэмэсок. Этих перепадов возбуждение моё маленькое сердечко не выдержит, буду, как мать, к сорока на таблетках. Нет, с этими нормами приличия однозначно что-то не так. Хватит себя мучить, хватит жить в клетке, сооружённой из собственных комплексов!

Но и Сашка тоже хорош: всё никак не предлагает мне секс. Или предлагает, но так неубедительно, что мне так и хочется отказать ему.

А может, просто набухаться, и пусть случится то, что должно случиться. И, типа, я не при делах. Просыпаюсь такая утром — а я уже не девственница! Жаль, я больше двух бутылок пива выпить не могу, меня тошнить начинает. Да что ж у меня всё не как у людей?! Это всё гены — спасибо папе!

— Институт! — говорит водитель.

— Спасибо! — Встаю, и наши взгляды с тем парнем, что мне место уступил, пересекаются. Он смотрит мне прямо в глаза, как будто говорит мне:

«А я знаю, о чём ты думала».

Чуть не вслух отвечаю ему:

«И откуда же ты знаешь, о чём я думала?» — И даже ухмылка на губах соответствующая. А сердце предательски колотится. А что если он, и правда, знает? Стоп, да я же эту фразу за него придумала! И чем только у меня голова по утрам занята?

Глава 3

Уже после звонка залетаю в лекционку. Не все ещё на своих местах, и профессор терпеливо ждёт, пока мы рассядемся. Он осуждающе поглядывает на то, как я дефилирую на своё место во втором ряду.

— Извините, — улыбчиво извиняюсь я.

— Ничего страшного, Юль, — качает он головой. — Сегодня всего на пару минут опоздала. Делаешь успехи!

Меня замечает подруга, и убирает свои вещи с моего места. Сажусь рядом.

— Я ничего не пропустила? — спрашиваю.

— Только название лекции.

Достаю свой конспект и переписываю название у подруги. А на полях рисую красной пастой сердечко и пишу «Сашка». Всё мысли опять только о нём. А когда учиться-то?

Поднимаю глаза и осматриваю аудиторию. Почти всё на месте. Какая редкость.

— А Колесников? — шёпотом спрашиваю я подругу.

— Сашка с ребятами… их куда-то замдекана забрал.

Имя «Сашка», сказанное подругой приятно оседает в моём сердце. Катька хорошая девчонка, жаль, что заучка. Правда, не шибко мозговитая заучка, просто зубрилка. Да к тому же никогда не даёт списывать. Она борется за эти… как их… за оценки. А что за них бороться? У меня и так всегда пятёрки, я всё успеваю на переменах.

Начинается лекция — как всегда, нудная. Хотя я понятия не имею, о чём нужно рассказывать, чтобы мне было весело. Про любовь, про отношения, про парней. Нет, я не такая дурочка, что мне только Дом-2 подавай, но сейчас голова только этим занята и ни на что другое не годится. Я делаю вид, что пишу. Ну как делаю вид? Раскрыла конспект с обратной стороны и рисую сердечки. У меня ручка, которую можно переключать в разные режимы — красный, синий, зелёный, чёрный. Есть даже розовая паста — наверное, специально для таких, как я: чтоб рисовать сердечки в конспекте. И писать — «Александр, Сашка, Сашенька, Сашуличек»… половина этих вариантов имени ни мне, ни ему не нравится, но мне так приятно это писать! А вдруг он откроет мой конспект, и ему приятно будет. Я уже как загипнотизированная с этой любовью.

Любовь — точно: я же люблю его! Наверное, это можно назвать любовью, или влюблённостью… Никогда не могла поверить, что мне будет так хорошо! Его даже рядом нет, а мне уже хорошо: ведь я знаю, что он где-то там думает обо мне. Или не обо мне. Интересно, о чём или о ком он думает? Давлю в себе гнусные сомнения.

Ну как это о чём, если он мне уже четвёртую СМС пишет? А я спецом их не читаю и не отвечаю — типа, я занята. Вижу, от кого СМС, и не открываю. Господи, как же мне хорошо! Пусть всегда так будет: эсэмэски, вечерние встречи, ну и ещё, конечно, секс. Боже, когда же он уже случится, когда же этот тугодум догадается?! Неужели всё придётся взваливать на свои хрупкие плечи?

— Саваш Юлия, — слышу голос преподавателя. Чёрт опять замечталась на лекции!

— Да-да, Виталий Геннадиевич. — Что-что, а имена преподавателей я хорошо запоминаю. Главное — имя сказать погромче и улыбнуться как можно более искренне, сверкнуть глазками, взмахнуть ресничками, и на любой вопрос препода ответ сам найдётся.

— В облаках витаете, Юля, — приводит он меня в чувства.

Смотрю в конспект — одни сердечки, нужно записать хоть что-нибудь, хоть пару слов.

— Извините, — смущённо улыбаюсь я и опускаю ресницы. Я долго перед зеркалом тренировалась и знаю, как это выглядит; могу ещё глаза округлить, будто я невинная дурочка. Эти мужики независимо от возраста так предсказуемы, на них что попало действует. Манипулировать мужчиной легко, даже слишком, прям даже не интересно. ...